734
правки
Изменения
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =89
|Всего =34}}
{{Книга
==='''IX'''===
По мере того, как они продвигаются дальше, следы осквернения цитадели становятся всё более очевидными. Неубранные и гниющие тела почитателей Хаоса вызвали у Льва гнев, но очевидно, что их просто оставили в неиспользуемых помещениях, где мертвечина никого не беспокоила. Теперь стены вокруг воинов покрываются различными символами: поначалу это лишь непристойная мазня, результат мелочного вандализма, но дальше каракули постепенно сменяются сдержанным, едва ли не изящным шрифтом. Тем не менее, на выведенном им тексте сложно сосредоточить внимание. Свернув в новый коридор, Лев борется с непривычным ему чувством – головокружением, которое волной накрывает примарха. Его разум отказывается в полной мере изучать окружение, и оттого пропадает уверенность в выбираемом пути. Кроме того, мешает ещё и низкое, стонущее гудение, что исходит непонятно откуда. С тех пор, как Лев впервые его заметил, сила странного звука ничуть не изменилась: он не громкий, однако всё равно заполняет слух. Примарх тянется снять шлем, но Забриил хватает его за руку.
— Лучше не надо, повелитель. Мы не знаем, что может быть в воздухе.
В глотке Льва зарождается рык, однако он не сбрасывает руку разрушителя. Примарх знает, как варп может проникнуть в разум, а у Забриила, вероятно, больше опыта в таких вещах, учитывая все те столетия, проведённые им в этом новом, тёмном тысячелетии. Некогда Лев бы доверился своей физиологии, дабы та справилась с любыми вредоносными элементами и ядами, но природа некоторых угроз отнюдь не физическая.
— Считываю высокие энергетические показатели, прямо впереди, — добавляет Забриил. — Если нельзя доверять следам и звукам, к врагу нас может привести электроэнергия. По крайней мере, есть вариант выманить противника, повредив то, что он запитывает.
Лев с готовностью сгибает пальцы и переключает дисплей шлема на инфракрасный режим. Писанина на стенах исчезает из поля зрения, а вместе с ней ослабевает и дезориентация, хотя гудение остаётся всё таким же.
Не встречая никакого сопротивления, они добираются до пары взрывостойких дверей с обильной гравировкой, которые вдвое выше Льва. Примарх переключается обратно на режим обычного видения и изучает рисунок: фигура в мантии, крылья и сжатый в руках меч.
— Сангвиний, — бормочет Лев.
Однако, гигантское изображение его брата осквернили, скрыв благородный лик под черепами – черепами космодесантников – каким-то образом утопленными в металле, а на поверхности дверей были вырезаны гнусного вида символы, походящие на искажённых скачущих зверей. Некогда чествовавшие генетического отца образы стали гротескным, и более всего тревогу вызывает то, что Сангвиний как будто бы истекает кровью. Лев на мгновение включает тепловидение и видит вытекающую жидкость, которая имеет температуру человеческого тела.
Тем не менее, система управления дверьми, кажется, осталась нетронутой. Лев бросает взгляд через плечо.
— Держись позади меня, пока мы не узнаем, с чем имеем дело, — говорит он Забриилу, после чего запускает процесс открытия дверей.
Створки приходят в движение с напряжённым воплем повреждённых механизмов, хотя этот звук гораздо больше напоминает далёкий, полный боли голос. Когда две половинки расходятся, в воздухе между ними тянутся и провисают полупрозрачные нити, как будто бы поверхности начинали сливаться друг с другом. Затем раздаётся щелчок, и тяжёлые двери замирают с тихим шипением.
Пространство за ними погружено в насыщенный парами мрак, где единственным источником света является болезненное желтовато-зелёное свечение с одной из сторон. Гудение здесь громче, и из темноты доносится резкий голос.
— А вот и он – Несовершенный Рыцарь. Разве я не говорил тебе?
Тон и тембр характерны для космодесантника, но за словами не следует нападения. Более того, складывается ощущение, будто присутствие, личность или природа Льва вызывает у неизвестного неуверенность.
— Ты ждал меня? — вопрошает примарх, входя внутрь. — Покажись.
Он перебирает режимы видения шлема, а его ауспики наведения вычленяют из мрака и другие фигуры в тот же момент, как раздаётся уже иной голос, в котором звучат холод и безжалостность межзвёздного пространства.
— Какому повелителю ты служишь? — требовательно спрашивает он.
Помещение являет собой крупный зал, который, как предполагает Лев, служил стратегиумом размещавшимся здесь космодесантникам. Очевидно, во время битвы за крепость он получил серьёзные повреждения, ибо многие стены отмечены воронками от попаданий или паутинами трещин. Примарх не видит никакого знакомого оборудования: ни гололитов, ни когитаторных блоков. Вместо них змеятся по полу толстые, поблёскивающие кабели, подсоединённые к огромному прозрачному резервуару с жидкостью, который стоит возле одной из стен. Именно от него исходит свечение, что позволяет рассмотреть стоящие перед резервуаром фигуры.
Семеро космодесантников, каждый несёт признаки порчи. Пятеро, судя по всему, являются членами рассредоточенного отделения. Они вооружены болт-автоматами, а знакомые очертания их силовых доспехов нарушаются то рогом тут, то выпуклой, уродливой конечностью там. За ними стоят ещё двое: один держит зазубренный меч, он высок и закутан в мантию, а плечи другого кажутся неестественно крупными даже для закованного в броню трансчеловека. Лев не сразу понимает, что он носит шкуры животных как плащ. Во мраке не видно никаких знаков, но примарх замечает повторяющийся на доспехах космодесантников узор в виде широко раскрытых золотых глаз.
Что ещё важнее, они пока не знают, враг он им или друг. Для них Лев всего лишь гигантская фигура в незнакомой чёрной броне, и хоть на его нагруднике красуется крылатый меч Легиона, похоже, в нынешние времена этот символ не столь однозначен.
Лев Эль’Джонсон никогда не стремился вызывать у людей трепет, да и не особо обращал на такие вещи внимание, но он знает, что, зачастую, сама природа примарха вселяет в других подобные чувства. Лев пытается воспользоваться этим и сосредоточить их внимание на себе, одновременно сокращая дистанцию.
— Я служу лишь самому себе, — заявляет примарх. — А кого ''ты'' зовёшь повелителем?
Он хмурится, когда ощущает нечто странное, будто его мозг оплетается паутиной.
— Его разум словно клинок, — тихо говорит высокий космодесантник.
Лев презрительно кривится.
— Держись подальше от моей головы, ведьмовское отродье, — рычит примарх, даже не пытаясь скрыть агрессию или отвращение.
Стволы пяти полуопущенных болтеров резко поднимаются и нацеливаются на него, но Лев не замедляет шаг. Ещё немного, и он окажется достаточно близко, а врагу неведомы его возможности.
— А ну стой, — говорит холодным голосом тот, что в мехах.
Примарх игнорирует его столь же беспечно, как проигнорировал бы любой приказ от любого космодесантника. Более всего прочего жадные до власти хотят, чтобы им подчинялись, поэтому они будут повторять свои требования и до последнего не станут отдавать приказ открыть огонь, ведь мертвец не может выполнять их указы.
— Я сказал–
Лев кидается в самый центр стрелковой цепи.
Сила столкновения сбивает двух воинов с ног, и по залу разносится грохот керамитовой брони. Коснувшись пола левой рукой, примарх поворачивает туловище и приземляется на обе ноги, после чего использует оставшийся импульс, чтобы оторвать одну из жертв от земли и швырнуть её в колдуна прежде, чем тот успевает отреагировать.
И вот тогда бой начинается по-настоящему.
Пусть его противники не примархи, но они – космодесантники, чья реакция во много раз превосходит человеческую. Два болт-снаряда рикошетят от силового ранца и левого наплечника Льва. Примарх бросается назад, стремясь заставить врагов стрелять друг по другу, но те слишком дисциплинированны. Один из них дёргается и падает, когда болты бьют по нему с другого угла.
Из мрака вырывается Забриил, стреляющий на бегу из болт-пистолетов, а не останавливающийся ни на мгновение Лев впечатывает кулак в лицевую пластину предателя. Керамит раскалывается, и сила удара отбрасывает воина, однако другой уже рвётся вперед с вытянутой рукой: пальцы его перчатки либо сами превратились в когти, либо каким-то образом слились с обезображенной плотью под бронёй. Примарх ловит нападающего за запястье, вновь поворачивается, потянув того за собой, и использует его тело на манер палицы. Тот космодесантник, которого Лев повалил на землю, но не швырнул в колдуна, поднимается, однако тут же вновь валится на пол, сбитый с ног тушей своего же товарища. Забриил пробегает мимо первой жертвы и с воплем бросается на колдуна. Столкновение силового меча с цепным порождает фонтан искр, сопровождаемый рыком движущихся зубьев.
— ''Ну хватит''! — грохочет командир, которой со всей скоростью мчится на Льва.
Навершие громового молота с треском оживает: оружие готово высвободить энергию, способную сокрушать броню. Примарх замечает его приближение, видит начало замаха, и затем резко бьёт ребром ладони.
Удар приходится в точку прямо под навершием. Общая сила его выпада и атаки лорда Хаоса такова, что рукоять с треском переламывается, а навершие отлетает в сторону. Астартес-предатель, потерявший равновесие из-за неожиданного отсутствия сопротивления, врезается в примарха. Тот хватает его за мех и швыряет не привыкшего к такому обращению космодесантника вверх. Когда молотящий конечностями изменник начинает падать вниз, Лев хватает своего врага и обрушивает на колено. Дробится броня, ломается спина. Примарх скидывает тело на землю.
Раздаётся крик Забриила.
Лев поднимает взгляд и видит, как колдун омывает Тёмного Ангела адским светом, что исходит из глазных щелей его шлема. Примарх хватает валяющийся болтер, ломает предохранительную скобу, чтобы положить палец на спусковой крючок, после чего стреляет в спину ведьмака. Болты попадают точно в цель: чародей пошатывается, его концентрация нарушается, и чары исчезают. Придя в себя, Забриил замахивается цепным мечом. Это оружие создано для прогрызания плоти и лёгкой брони, а не керамитовых пластин, но разрушитель наносит удар под идеальным углом и попадает в шейное сочленение. Предатель начинает дёргаться, а вгрызающиеся в тело мономолекулярные зубья струями выбрасывают кровь. Забриил кладёт руку на заднюю кромку цепного клинка, чтобы ещё глубже погрузить оружие и обезглавить врага.
Лев отбрасывает болт-автомат, ибо даже несмотря на броню он чувствует себя грязным после недолгого контакта с этой вещью. Примарх наступает на предателя с расколотым шлемом, и череп последнего лопается. Следом на пол со стуком падает отсечённая голова колдуна. Итого, трое мертвы. Остальные ещё бьются, но все они ранены, да и Лев чувствует их замешательство. К такому враг не был готов.
Затем помещение наполняется характерным для телепортационной вспышки мерцанием, и в дрожащем воздухе возникает две огромные фигуры.
Когда-то они были космодесантниками, однако теперь раздулись настолько, что их едва можно узнать: чудовищная плоть прорвалась наружу между пластинами доспехов и слилась с ними. Под кожей монстров ползут пульсирующие гнусной энергией вены, а сами создания увешаны искажённым оружием, которое торчит из их тел так, словно оно там выросло. С виду, прежние размеры сохранили лишь головы, ныне утопленные в груде плоти и мышц, и это показалось бы комичным, не выгляди всё остальное таким смертоносным.
Лев инстинктивно тянется к клинку, которого у него нет. Он тратит всего полсекунды, но этого достаточно. У его новых противников таких проблем нет.
Попавшая ему в грудь ракета детонирует. Свет и шум неописуемы, всеохватывающи. Сила взрыва отбрасывает примарха назад, впечатывая в потрескивающую стену, и в ушах начинают вопить предупреждения доспеха, однако, едва он останавливается, как на него обрушивается целый шквал снарядов: калибра поменьше, но всё равно опасных. Повелитель Первого бросается в сторону, пытаясь избежать града огня, но на фоне множества предупредительных символов в шлеме возникает чудовищная фигура и замахивается кулаком размером с ящик для боеприпасов.
От удара Лев не просто врезается в стену позади, а пробивает её. На пол сыплются куски ферробетона, и один такой бьёт по шлему примарха, когда тот с трудом поднимается на ноги. Всюду стоит пыль. Ударившее его чудовище издаёт полный зверской ярости рёв, после чего бьёт по стене, желая расширить дыру и пролезть вслед за Львом. Всего в нескольких метрах от примарха раздаётся оглушительный взрыв, который говорит о том, что второй монстр решил пробить себе путь орудиями.
Лев откатывается прочь с текущей линии огня и пытается критически оценить ситуацию. Его доспех треснул, а судя по показаниям шлема, состояние силового ранца станет критическим, если примархом проломят ещё одну стену. Инстинкты велят разорвать дистанцию между ним и чудовищными преследователями, но у Льва нет оружия дальнего боя, чтобы сражаться в таких условиях. Если же остаться рядом с ними, не получится спастись от выстрелов в упор, да и ему придётся считаться с их невероятной силой. Скорее всего, Льву удастся справиться с одним даже несмотря на то, что колдовской недуг всё ещё впивается в него когтями, однако, они уже продемонстрировали способность работать сообща. Примарх оглядывается вокруг в поисках чего-нибудь способного уравнять шансы, и сердце Льва трепещет от внезапно зародившейся надежды. Это помещение несёт ещё больше следов повреждений, чем то, из которого его так жёстко выкинули, а вся задняя стена уже почти обрушилась. Тем не менее, примарх узнаёт оружейную.
Конечно же, её разграбили, но всегда остаётся шанс, что налётчики что-то упустили. Лев протискивается между оружейными стойками, ища хоть что-нибудь полезное. Помещение сотрясается от взрыва – это гнусные орудия одного из почитателей Хаоса выплюнули зажигательный заряд и пробили во временном укрытии примарха дыру почти метрового диаметра. Лев не поднимает головы и продолжает поиски. Космодесантник постоянно бы носил своё оружие при себе, но в таких оружейных тоже был смысл: здесь хранились боеприпасы, запасное оружие, более специализированные или эзотерические образцы и такие вещи как гранаты. В случае необходимости космодесантник мог пополнить тут собственные запасы.
Лев забирает обнаруженный магазин с болт-снарядами на тот случай, если вдруг найдётся, во что его вставить. Затем он видит нечто наполовину заваленное упавшими обломками потолка и хватает это. Конструкция ему не совсем знакома, но, судя по всему, за десять тысяч лет осколочные гранаты сильно не изменились.
Одно из чудовищ Хаоса тяжёлой походкой приближается к оружейной и оказывается в поле зрения Льва. Левая нога монстра до сих пор защищена порченным керамитом, но вот правая, толщиной с грудь обычного космодесантника, полностью обнажена. Примарх дёргает чеку, после чего без труда совершает точный бросок: граната падает прямо под опускающуюся правую ногу предателя и детонирует.
Крик изменника звучит, скорее, как металлический, нежели органический. От взрыва чудовище теряет равновесие, и предназначенные примарху выстрелы уходят вбок, пробивая ещё больше дыр в уже и так пострадавших оружейных стойках. Примарх бежит в другую сторону, но в конце ряда дорогу ему внезапно преграждает второй мутировавший предатель. Рука космодесантника Хаоса извергает огонь, и бросившийся вниз примарх скользит по полу. Пространство, где мгновением раньше находилась его голова, заполняется тёмным пламенем.
Лев поднимается на ноги уже возле предателя. Возможно, чудовище и обладает невероятной силой, но его огромное тело не полностью защищено бронёй, поэтому примарх впечатывает кулак в открытые рёбра. Ощущение, словно бьёшь по стали, вот только Лев бил по ней в прошлом, да и тот металл был куда как крепче. Монстр пошатывается, и примарх, пользуясь возможностью, вырывает его оружие в брызгах крови, масла и других, более неприятных жидкостей.
Из плеча чудовища тут же вырастает новый окровавленный ствол в форме воющей демонической пасти, который целится Льву в лицо. Примарх успевает уклониться, и мелта-струя не сносит ему голову, но из-за этого он открывается и пропускает удар гигантским кулаком. Льву удаётся немного извернуться, однако попадание всё равно отрывает его от пола. Вскочив на ноги, он в отчаянии швыряет болт-магазин в создание. Следующий выстрел твари испаряет предмет меньше чем в метре от её же морды, а взрыв сдетонировавших боеприпасов заставляет создание покачнуться. Лев отступает прежде, чем враг приходит в себя.
Так вот что такое Хаос? Вечно меняющаяся и трансформирующаяся угроза, которая искажает всё знакомое и переделывает его таким образом, чтобы оно могло выдержать даже самые сильные удары? Примарх всё так же намерен покончить с мерзостями, но ему нужно получить преимущество.
Вернувшись в оружейную, Лев, за неимением лучших вариантов, пробирается в помещение за ней. Оно поменьше, и здесь висят знамёна, которые, судя по всему, отмечают выдающиеся битвы или же великие подвиги, хотя все они осквернены тем или иным способом. Безмятежность и благоговение ощущаются даже среди подобного варварства. У комнаты нет какого-то функционального назначения, как в случае со стратегиумом или оружейной, но именно сюда Рубиновые Полумесяцы приходили медитировать.
Что-то проносится рядом с его головой, и одно из знамён на дальней стене поглощает ползучий огонь. Изменники приближаются с обеих сторон оружейной. Лев может остаться и сразиться с ними, либо же попробовать пройти через дверь справа и вновь отступить. Последний вариант уязвляет его гордость, но примарх так до сих пор и не нашёл ничего, что дало бы ему преимущество в бою.
Забриил всё ещё где-то там, позади. В схватку его привела вера в примарха, вера, что перевесила четыре столетия ненависти и злобы. Он – единственный сын Льва, которого тот знает на данный момент, и примарх не оставит разрушителя умирать.
Огонь бушует, пожирая всё, чего касается, и наполняя воздух дымом, однако, сенсоры в шлеме Льва не регистрируют частиц пепла или атомов углерода. Вместо этого, воздух вокруг него становится всё более влажным, а серые клубы дыма вьются и на мгновение заволакивают приближающихся врагов. Два куска раскуроченной стены прямо перед примархом выглядят почти как стволы деревьев с низким пологом из ветвей вместо потолка над головой…
Разбитые куски стройматериалов под ногами не меняют своих очертаний, но теперь в глазах примарха они перекрываются голым камнем. Куча обломков перед Львом превращается в гладкий и влажный валун, а взгляд его привлекает мерцание. Это не грубая поверхность ферробетона, и не матовый блеск арматурных стержней. Гудение в ушах исчезло, на смену ему пришла сладкозвучная песнь.
Протянув руку вперёд, Лев касается рукояти меча.
Он крепко сжимает её и тянет на себя. Какое-то мгновение клинок держится внутри валуна, но затем выскальзывает с едва слышимым шёпотом трущегося об камень металла.
Это прекрасный силовой меч, что идеально подходит ему по размеру. У него рукоять с простой крестовиной, на которой видно изображение миниатюрной версии самого клинка с крыльями по бокам: символ Тёмных Ангелов, знак, выбранный Львом в качестве своего.
Большой палец нащупывает штифт активации. Силовая ячейка заряжена, поэтому расщепляющее поле с треском окутывает клинок, мгновенно испаряя цепляющийся к мечу едва видимый туман.
Лев улыбается, а лес, будь то иллюзия, реальность или же нечто среднее меж двух этих понятий, исчезает. Окружение вновь принимает резкие очертания повреждённых в бою стен, и воздух заполняется дымом, сквозь который приближаются две огромные тени.
Примарх бросается в атаку.
Внезапная смена тактики застаёт порченных Астартес врасплох, и выстрелы одного из них проходят совсем рядом со Львом. Примарх же мчится к тому, под чьей ногой взорвалась граната. Чудовище гневно ревёт и пытается вновь навести оружие на быстро приближающуюся фигуру, однако целеустремлённый Повелитель Первого слишком быстр, и теперь у него есть зубы. Гигантский кулак с грохотом падает на пол, когда клинок проходит сквозь правый локоть почитателя Хаоса, после чего Лев использует свою инерцию и таранит создание плечом, отчего то, шатаясь, врезается спиной в стену.
Инстинкты заставляют примарха пригнуться, и над головой пролетает выпущенный другим предателем снаряд, который попадает прямо в грудь раненому чудовищу. Выпрямившись, Лев всаживает силовой клинок в образованную попаданием воронку прежде, чем нечестивый метаболизм успевает залечить рану, и пришпиливает существо к стене, рассекая ему позвоночник. Затем примарх разворачивается, одновременно вытаскивая меч и разрезая ещё больше внутренних органов этим движением. Убийство же записывает на свой счёт другой еретик, чей очередной шальной снаряд взрывается в черепе его товарища.
Сорвав с пояса нож для свежевания, Лев метает охотничий инструмент во врага, и тот, со свистом рассекая воздух, вонзается чудовищу в глаз. Бывший космодесантник воет от боли, но агония прекращается мгновением позже, когда сокративший дистанцию примарх пронзает монстра силовым клинком, после чего дёргает оружие вверх. Энергетического поля меча и силы Повелителя Первого хватает, чтобы рассечь верхнюю половину тела и развалить череп надвое. После этого противник падает у ног Льва.
Какое-то мгновение примарх тяжёло дышит, затем поворачивается и бежит обратно в стратегиум через оружейную. Он появляется как раз вовремя, чтобы увидеть, как борющийся с последним стоящим на ногах изменником Забриил наклоняет один из своих болт-пистолетов и дважды стреляет в шлем предателя с расстояния менее полуметра. Судя по тому, как опускаются плечи разрушителя, увидев Льва он чувствует облегчение.
— Что это были за твари? — спрашивает Забриил.
— Теперь они мертвы, — отвечает примарх, — это единственное, что имеет значение.
Командир в мехах, чью спину сломал Лев, всё ещё дёргается. Забриил подходит к нему и целится в голову.
— Стой! — командует примарх. Он подходит к своему сломленному врагу и опускает на него взгляд. — Твой колдун убит. Что я должен сделать, чтобы избавиться от ослабляющей меня хвори?
— ''Ослабляющей'' тебя? — шипит предатель. Его дыхание затруднено и прерывисто, но спустя мгновение Лев понимает, что он смеётся сквозь боль. — Ты убил моих лучших воинов и сломал мне спину, будто я дитя. Что же ты за создание, раз творя такие вещи считаешь себя ослабленным?
Лев тянется руками к шлему и снимает его. Может, космодесантник знал лицо примарха раньше, а может и нет, значения это не имеет, как и не имеет значения риск, сопряженный с вдыханием местного воздуха без фильтров. Сейчас Лев заявит о себе впервые за десять тысяч лет, и он не станет говорить из-за керамитовой лицевой пластины.
— Я – Лев Эль’Джонсон, примарх Тёмных Ангелов и сын Императора.
Глаза еретика округляются, и в них нет ни сомнений, ни отрицания. Однако, затем он улыбается и обнажает острые щербатые зубы.
— Нет никакой хвори, ''мой повелитель''. Вы просто постарели.
Лев взирает на него ещё секунду, а потом отворачивается. Истина обжигает примарха, заставляя тяжело дышать.
Болт-пистолет Забриила говорит своё последнее слово, и в зале воцаряется тишина.