Изменения

|Сейчас =1920

=== '''1: XVIII''' ===

Она была прямо тут.  === '''1: XIX''' ===Осколки   Ледяные фигуры на высоких парапетах. На дорогах гололедица. В рытвинах замерзает кровь. У восточных окраин Санктума бушует метель. Воздух желтеет. Хмурые тучи извергают красную, извивающуюся молнию, раскалывая шпили. Молния бьет в Противосолонную Башню, и верхняя секция исчезает в облаке камней и плитки. У тех, кому довелось это увидеть, в голове возникает образ тридцать третьей арканы Таро, которая символизирует поворот судьбы, или же цель, достигнутую с помощью жертвы, или же вдохновение, способное изменить мир. Или, возможно, просто рухнувшую башню, объятую пламенем.   Дерри Кассье, младший заряжающий, катит тележку со снарядом к Старому Лорду Рогалу. Кассье всего лишь семнадцать. «Старый Лорд Рогал» – это тяжелое орудие, один из шестидесяти «Сотрясателей», батарея которых установлена вдоль Подъема Предиканта<ref>Предикант(африкаанс «пастор») – священник в Голландской реформаторской церкви в Южной Африке. (прим. перев.)</ref> возле Врат Примус. После девяти часов почти непрерывного обстрела, поднятые стволы шестидесяти орудий пылают, словно угли. Многие из них вышли из строя по вине перегрева и последующей деформации, заклинившего затвора или треснувшего ствола. Глаза Кассье покраснели от лопнувших сосудов, бинты на ушах пропитались кровью, несмотря на прорезиненные затычки. Это будет последний выстрел «Старого Лорда Рогала». Это будет последний выстрел батареи. Сорокакилограммовый фугасный снаряд повышенной мощности был последним на полевом складе. Кассье достает мелок, чтобы написать на снаряде свое имя в качестве прощальной записки, но пальцы слишком одеревенели и не слушаются его.  Ревут огнеметы, очищая захваченные бункеры от человеческой плоти.   Последние волны лояльных «Грозовых птиц» и «Ястребиных крыльев» поднимаются с Полей Брахмапутры в последней попытке помешать колоннам Предательских Легионов, которые широкими реками, шире чем Ганг или Карнали<ref>Ганг – одна из самых полноводных рек Южной Азии, берущая свой исток в Гималаях. Брахмапутра и Карнали(Гхагхара) – ее притоки (прим. перев.)</ref>, текут в сердце империи. Никто из них не вернулся. Тех, кто сможет преодолеть ураганный шквал противовоздушной обороны, сокрушит сам воздух. Ярость циклона сломает им крылья, сорвет с небес, разметает, точно цветочные лепестки или просто отшвырнет, словно опавшие осенние листья.   Бродячие огненные бури, не сдерживаемые и неуправляемые, пожирают целые районы, словно какой-то безумный доктор пытается исцелить умирающий мир с помощью ожоговой терапии и прижиганий.   Ослепшая Нахина Праффет добирается до воронки шириной в девяносто метров. Вся ее бригада, 467-й Танзирский Экзертус попал под шквальный обстрел при наступлении на Гряду Конига. Капрал зовет медика. Она на ощупь пытается найти помощь. Натыкается на чью-то руку. Но кроме руки там ничего нет. Живых не осталось. Невредимых тоже.   Альфарий отклоняется назад и протягивает Джону руку. Джон вздыхает, принимая ее, и позволяет поднять себя на край обрыва. Он попал в огромную пещеру. Когда-то она была еще больше, но, как и все в этих глубинах, ее сжало, потолок обвалился под тяжестью верхних уровней. Некогда она для чего-то предназначалась. Джон не может сказать, для чего именно. Может, была частью мануфактуры или транзитной станцией. Участки старых стены покрыты либо плиткой, либо ржавыми металлическими пластинами. Пол завален мусором, самыми обыкновенными отходами повседневной жизни, которая – возможно, внезапно – остановилась тысячелетия назад. Обертка от банки, бумажный стаканчик, детская пластиковая погремушка, чудом уцелевший корешок билета, на котором указана стоимость дороги в один конец из одного места в другое. Джон уверен, что ни то, ни другое место уже не существуют. Дорога в один конец. – Что мы тут делаем? – спрашивает он Альфария. Воин показывает рукой. То, что Джон поначалу принял за ряд стеллажей вдоль стены пещеры, оказалось несколькими крупными объектами, которые кто-то выставил в ряд под навесом и укрыл защитными чехлами. Альфарий идет к одному из них и стягивает с него тент. Полотно падает на землю, поднимая облако собравшейся на нем пыли, и под ним оказывается грязный корпус бронетранспортера «Аурокс». Он отмечен цветами и знаками различия VII легиона Астартес. – Какого черта? – вырывается у Джона. Альфарий идет вдоль строя, сдергивая остальные чехлы. Еще два Аурокса, один из VII легиона, другой из Палатинской Горты. Гортовская машина явно проржавела насквозь. «Горгон» Ополчения. Два «Мастодонта» в цветах Старой Сотни. Один бронетранспортер «Триарос» Механикуса. «Дракозан» Экзертуса. «Носорог» Белых Шрамов. Грави-транспортер «Коронус», сверкающий ослепительным золотом Легио Кустодес. – Помоги мне осмотреть их, – говорит Альфарий. – Что это? – Полустанок. Тайный склад. Наш авангард смог добыть эти машины и спрятал их сюда несколько лет назад. – Добыть? – Называй это как хочешь, Джон. Мы прошли долгий путь, но и впереди осталось немало. Нам нужен транспорт, иначе люди его не осилят. Джон старается не цепляться к тому, как Альфарий сказал «люди», словно Джон не один из них. – Значит, вы сперли все это барахло и припарковали здесь, внизу, просто на всякий случай? – Да, – отвечает Альфарий. – И воинов тоже? – Да. – На случай…? – На случай любой требующейся от нас задачи. Пожалуйста, помоги мне осмотреть их, Джон. Так будет быстрее. Эти машины оставили здесь без должного обслуживания. Возможно, ни одна из них больше никуда не поедет. Проверь энергоресурс, вторичный или первичный. Посмотрим, сможем ли мы организовать холодный запуск. Если нет, то придется мне прогреть генератор и попробовать форсированное зажигание… Это займет время. Джон идет к «Мастодонту», прислоняет винтовку к гусенице и вскарабкивается на холодный корпус. Он принимается за люк, пытаясь открыть затворы. – Итак, – начинает Джон. – Теперь мы можем поговорить? Теперь мы за пределами мысли? На мгновение, Альфарий исчез. Джон слышит, как открывается люк на стоящей рядом машине. Он забирается в «Мастодонт», на ощупь находит кресло водителя и пытается отыскать гальвано-панель. Он щелкает главными выключателями, первый, второй, третий. Ни малейшей искорки. Он выбирается наружу. – Этот помер, – кричит он. Альфарий появляется снова. Он вытащил что-то из другой машины. Это техника Альфа Легиона, металлический контейнер размером с полевую печку. Он ставит его возле «Мастодонта», поворачивает верхнюю часть, надавливает, и боковые панели разворачиваются, словно лепестки. Внутри контейнера загорается тусклый синий огонек. Пси-подавитель. Джон чувствует его отупляющую пульсацию в затылке. – Мне нужна твоя помощь, – говорит Альфарий, встав возле подавителя и глядя на Джона. – Мне нужно твое доверие, – парирует Джон. – Махнемся не глядя? Альфарий кивает. Джон садится на край холодного корпуса и выжидающе смотрит на него, болтая ногами. – В самом начале Войны Ереси, – приступает к рассказу Альфарий, – мой легион принял меры. На случай непредвиденных обстоятельств. Мы поместили резервные подразделения в стазис, прямо под Дворцом. Мы организовали тайные склады с добытыми машинами. Это один из них. Мы нанесли на карты маршруты, туда и обратно. – Туда и обратно? – Вроде нашего, Джон. Пока Дорн укреплял Дворец у нас над головами, мы изучали трещины. – И Дорн их проморгал? Альфарий качает головой. – Вовсе нет. Он знает о них. Насколько могут судить наши оперативники, Дорн оставил нетронутыми шесть скрытых маршрутов. ''Как следует'' скрытых, даже от тщательной разведки Пертурабо. Дорн умный человек. Мы смогли найти лишь этот. – Он оставил шесть открытых путей во Дворец? – спрашивает Джон. – Это что еще за фортификация такая? – Не во Дворец, Джон. Из него. Джон мгновение раздумывает над его словами. – Боги, – произносит он. – Чтобы сбежать? – Чтобы вывести Его, Джон. – Дорн рассчитывал проиграть? – Он решил победить, – говорит Альфарий. – Но Дорн педантичен. Он подготовился ко всем возможным исходам. Мы же, в свою очередь, решили воспользоваться им… – Для чего? – Что ж, в этом все и дело. Для всего, что потребуется, Джон. Как только план Кабала пошел под откос, мы также подготовились ко всем возможным исходам. Попасть внутрь, для поддержки Трона. Атаковать, для поддержки Луперкаля. В зависимости от того, какая тактика окажется наилучшей. – Позволь прояснить этот момент… Вы ждали, пока не обозначится победитель, чтобы примкнуть к правильной стороне? – Весьма примитивное заключение, Джон. Мы ждали и смотрели, как будут разыгрываться события, чтобы вступить в игру и обеспечить максимальное преимущество самим себе. – И вот этим ты сейчас занят? – спрашивает Джон. – Ты помогаешь нам? Эту сторону ты в итоге выбрал? – Вовсе нет. – На мгновение Альфарий замолкает, словно решая, говорить ли дальше. – Очевидно, что Хоруса нужно остановить. Чем бы он ни стал… Джон, это больше не гражданская война. Это не Магистр Войны, обратившийся против своего царя. Это не политика, в данный момент это уже даже не материальная война. Все правила изменились. Сейчас важнее всего предотвратить полное и окончательное вымирание человеческой цивилизации. – Значит, нам нужно одно и то же, – подтверждает Джон. – Джон, меня отправили сюда с целью запуска экспресс-активации размещенных здесь спящих подразделений. Пробудить их от анабиоза, чтобы они могли начать проведение боевых операций. – Против Хоруса? – Втайне. Нас не так много, однако, как ты, наверное, помнишь, мы можем действовать с хирургической эффективностью. Проблема в том, Джон, что спрятанные здесь Астартес понятия не имеют, для чего их пробуждают. Они погрузились в стазис не зная, на чьей стороне окажутся при выходе из него. Чтобы сохранить вертикаль власти и обеспечить выполнение приказов, их всех предварительно настроили реагировать на кодовые слова. У нас был список. Одно слово, внедренное автоматическим гипнозом в момент пробуждения, и воин незамедлительно осознает свои параметры. И столь же незамедлительно следует им. – Одно слово? – Да, и в каждом заложен план. «Стрелец» активировал верность Хорусу. «Ксенофонт» активировал верность Императору. «Пирам» активировал приказ на взаимное уничтожение, чтобы свергнуть ''обоих'', если бы это сочли необходимым… – Бог ты мой! – «Фисба» обозначала эвакуацию и отступление. «Орфей» приказывал игнорировать обе стороны и сосредоточиться на самом Хаосе. Сразиться с ним, или отыскать средства его контролировать. И так далее, и тому подобное. Таких было много. Гипно-код на любой случай, для всех возможных ситуаций. Меня отправили инициировать протокол «Ксенофонт»<ref>Названия тайных протоколов Альфа Легиона выбраны не случайно. Стрелец уже упоминался в «Возвышении Хоруса» за авторством того же Абнетта. Ксенофонт был древнегреческим писателем, историком, полководцем и политиком. Пирам и Фисба – герои вавилонской легенды, схожей с историей Ромео и Джульетты. В изложении этой легенды можно найти вероятные причины использования автором именно этих имен. То же самое касается и Орфея, мифического певца, музыканта и сказителя. (прим. перев.)</ref>. – Верность Императору. – Именно. – Отлично, – пожимает плечами Джон. – Уже что-то. И почему сказанное тобой должно завоевать мое доверие? – Потому что я едва успел начать, когда появилась она и нашла меня. – Ты про Актею? Альфарий кивает. – И? – Ты видишь ее силу, Джон, – говорит Альфарий. – Я делаю это не по своей воле. Как раз напротив. Он полностью контролирует меня. Все, что я делаю, я делаю вынужденно, и не могу сопротивляться. Джон показывает на пси-подавитель. – Ну, теперь-то можешь. Это устройство заблокировало ее. – Всего лишь приглушило, Джон. И очень ненадолго. – В любом случае, она не сможет удерживать ментальный контроль такой силы вечно. – Ей и не нужно, – отвечает Альфарий. – Отыскав меня, она прочитала мой разум и активировала внутри меня одно из кодовых слов. Мне об этом известно, но я мало что могу с этим поделать.  Я действую по заложенному протоколу, и вот это – он указывает на подавитель – дает мне, пусть и временно, достаточно свободы воли, чтобы умолять тебя о доверии и помощи. – Чего? В память о былых временах? – Да, можно и так сказать. Джон кивает, вскинув брови. – Так кто же ты, старый друг? – Я совершенно уверен, что ты и так уже знаешь, Джон. Ты тщательно изучил мои речевые шаблоны. – Инго Пек. – Верно. – Альфа-легионер разблокирует шлем и снимает его с головы. Открывшееся Джону лицо выглядит знакомо, но это их общая черта. Они все так похожи. Если бы Джон увидел его лицо с самого начала, то все равно очень долго выяснял бы, какому конкретно воину Альфа Легиона оно принадлежит. И даже тогда он не мог бы быть полностью уверен. Но теперь он уверен – настолько, насколько возможно. Лицо, голос, неуловимые микровыражения аффекта, которые способен распознать лишь логокинетик. – Какое? – спрашивает Джон. – Какое – что? – Какое кодовое слово она использовала, Пек? – «Орфей» – отвечает тот. – Дерьмо, – ругается Джон. – Сражаться с Хаосом напрямую… или получить контроль над ним? Пек кивает. – Зачем? – Затем, что именно этого она хочет, – отвечает Пек. – Да, она хочет прекратить эту войну. Этот ''вид'' войны. Она говорит, что Хорус – лишь марионетка, соломенное чучело, которое так глубоко погрузилось в варп, что тот полностью поработил его. Но он силен. Ты знаешь, насколько силен Хорус Луперкаль, Джон. Ведьма считает, что его можно обратить. – Отвратить от Хаоса, ты имеешь ввиду? Спасти? Пек качает головой. – Обратить ''против'' Хаоса, Джон. Она думает, что его можно обратить на борьбу с ним. Она полагает, он достаточно силен, чтобы ухватиться за цепи, которыми его сковал Хаос, сбросить их с себя и использовать их же, чтобы подчинить его. – Хаос? – Да, Джон. – Подчинить Хаос? – Да, Джон. – Что ж, выходит, она просто неимоверно тупая дура. Пек смеется, но в его смехе не слышно веселья. – Многие мечтали подчинить себе Хаос, очень долгое время, – говорит он. – Каждый думает, что именно он сможет это сделать… Луперкаль, Финикиец, Лоргар Аврелиан, Бледный Король… даже этот мелкий изворотливый ублюдок Эреб, так называемая Длань Судьбы… все они думали, что способны на это, и все они в итоге стали рабами тьмы. Так это устроено. Никому такое не под силу. Некоторые считают, что они подчинили варп, но это всего лишь сам варп шепчет им то, что они хотят услышать, в тоже время радостно дергая их за ниточки. – А Император? – спрашивает Джон. – Возможно. Если кому и под силу, то ему. Когда-то. Но не теперь. Всего этого не происходило бы сейчас, если бы Он преуспел в том, в чем другие потерпели неудачу. – Но ведьма считает, что способна на это? – Она тоже считает себя дланью судьбы, Джон. Только лучше. Она думает, что может направить Хоруса, скорректировать курс, изменить его подход, даже в заключительной фазе игры. Она уверена, что способна использовать его в качестве инструмента и, поскольку он неимоверно силен, повелевать Хаосом. – Я ссылаюсь на свое предыдущее утверждение, – говорит Джон. – А я ссылаюсь на свое, – отвечает Пек. – Я помогаю ей сделать это. Я всецело предан этому делу. Вот что означает «Орфей». Я борюсь с ним, но ничего не выйдет. Я не способен преодолеть активированный протокол. Все, на что меня хватает, это созерцать свои действия, словно я какой-то независимый наблюдатель, вне своего тела и разума. И скажу тебе так… ты не представляешь, каких усилий мне это стоит, даже когда эта штука работает. Я говорю тебе это и умоляю принять меры. – Остановить ее? – Да. Остановить ее. И, хоть мне и искренне жаль, но возможно и меня тоже. Потому что обработка продолжит действовать даже после ее смерти. – Срань господня, Пек! Как мне остановить ее? Или тебя? Мне кажется, ты серьезно переоцениваешь мои способности. – Ты всегда был находчив, Джон. Джон спрыгивает с машины. – Я не смогу сделать это один, – размышляет он вслух. – Мне понадобятся остальные. Олл. Лидва. Пек кивает. – В любом случае, не сейчас. – Почему это? – спрашивает Пек. – Потому что, дебила ты кусок, даже если случится невозможное и мы каким-то сраным чудом сможем одолеть и тебя, и ведьму, то заплутаем здесь навсегда. Нам нужно выполнить собственную задачу. И мы прошли охрененно долгий путь, чтобы это сделать. Проведи нас во Дворец. Как только окажемся там, то может быть, что-нибудь придумаем. Пек снова кивает. – Да, это разумно, – соглашается он. – Выруби подавитель и засунь куда-нибудь, – распоряжается Джон, не переставая шевелить мозгами. – Он может мне понадобиться. Черт, он мне точно понадобится. И оружие. Что-нибудь потяжелее. – Тайники с оружием есть на борту каждой машины. – Прекрасно, – говорит Джон. – Давай выясним, работает ли хоть одна из них. – Согласен, – говорит Пек. Внезапно, он кладет огромную ладонь на плечо Джона и смотрит ему в глаза. Джон дергается. – Спасибо, Джон, – произносит Пек. – Нужно сказать это сейчас, потому что потом, наверное, уже не смогу. – В память о былом, а, Инго? Пек поворачивается и тянется к подавителю. – Погоди, – останавливает его Джон. – Погоди… Инго… зачем она помогает нам? – Что? – Если принять все это, Пек, и если ситуация впрямь такова, как ты ее преподнес, то это все равно не объясняет, почему она помогает нам. Зачем она пошла искать нас в Хатай-Антакья, зачем спасла наши задницы. Зачем так утруждать себя? – Ох, Джон, – вздыхает Пек. – Я думал, ты уже сложил весь паззл. Вы – часть ее плана. Вы нужны ей. То, что она сказала про вас, что вы – набор собранных вместе архетипов – это может быть правдой. Это может иметь какое-то ритуальное значение. Но ей абсолютно точно нужен Олланий. Олланий и этот его нож. Вы нужны ей, чтобы помочь сдержать Хоруса Луперкаля и позволить ей обратить его. В руках Вечного, вроде Оллания, этот маленький каменный ножичек может стать практически единственным орудием, которое возможно – и я имею ввиду лишь ''возможно –'' имеет шанс навредить ему. – Мда, – тихо произносит Джон. – У меня было ужасное предчувствие, что именно за этим.  <br />