827
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
Если Армагеддон падёт, не допусти Император, кто знает, что станет следующей целью Газкулла? Куда направиться – Вааагх! – неутолимая орочья жажда кровопролитья и завоеваний? Неужели на саму Древнюю Терру?
Положение на планете действительно выглядело мрачным и существовали опасения, что улей Тартар, расположенный на краю бесплодных равнин и пепельных пустынь Армагеддона Секунд Секундус станет целью следующего массированного наступления орков.
В такой обстановке Экхард и его экипаж патрулировали пепельные пустоши к востоку от Тартара в древнем “''Тираннус Максимусе''”. Но из двух богов-машин, что выступили с базы титанов, возвращался только один. “''Доминус Экситио''” – напарник “Владыки войны” – и его принцепс Тиак Дамокл пали, когда случайно наткнулись на большую армию орков, которая двигалась в направлении Хеллсбрича. В центре наступающей орды ехал самый большой орочий танк, который только видел Магнус. Боевая крепость походила на передвижной аванпост, грохочущий по песку тяжёлыми траками, сокрушая всё на своём пути.
Принцепс понятия не имел, откуда взялся этот исполин. Может его создали в одной из крепостей-астероидов Великого Зверя? Как его смогли телепортировать на планету с фабрикизавода-скитальца на орбите Армагеддона? Или его собрали на поверхности на одном из заводов, который Имперское командование ещё не обнаружило? Но откуда бы танк ни явился – два “Владыки войны” уничтожат его.
Однако в самый разгар сражения “''Доминус Экситио''” пал – его подбил прожорливый до топлива самолёт из авиационного прикрытия зелёнокожих. “''Тираннус Максимус''” временно вывели из строя повреждения от огня чудовищных орудий боевой крепости. Чрезвычайно мощный плазменный заряд расплавил гиганту бок. Когда титана подбили, Экхард закричал от эмпатической боли – разорвались силовые кабели и разрушился генератор пустотного щита. Стареющий принцепс благодаря мысленно-импульсной связи почувствовал это так, словно всё случилось с его собственным истощённым телом.
Экхард открыл глаза и сразу узнал место, где оказался. Силуэт принцепса омывал бледный солнечный свет, который прорывался сквозь плотные облака отходов из мануфакторий, и отбрасывал насыщенные кроваво-красные тени на багровый песок.
Это Марс – мир-кузня Бога-Машины. Магнус стоял на равнине и смотрел через красно-ржавые пески пустыни на зубчатый горизонт огромных, словно горы, машинных кузниц и заводов-храмов Омниссии. Неровный скалистый ландшафт отзывался эхом и дрожью на удары в далёких фабриках заводах и хриплый рёв извергавших дым труб. Повсюду возвышались гигантские мануфактории, похожие на задремавших доисторических чудовищ. Градирни почти не отличались - ни размерами, ни формой - от кратеров вулканов, они выбрасывали пар и отработанные газы в когда-то содержавший кислород воздух. Тем не менее Экхард мог дышать. С коричневых небес почти непрерывно шёл дождь из густого пепла и сажи. Но на украшенной тесьмой форме принцепса не появилось ни одного пятнышка.
И он не один был на равнине.
Всё равно что мёртвые.
== ШЕСТЬ ==
'''''БЕЗ СТРАХА'''''
Сержант Джелк Бэйн смотрел в прямоугольную обзорную щель рокритового бункера посреди раскалённой пустыни. Раньше сооружение было герметизированным, защищая людей от токсичной атмосферы. Единственными окнами в метровой толщины стенах служили узкие длинные горизонтальные отверстия, где вместо стёкол установили толстую прозрачную пласталь. Но теперь бункер больше не был полностью изолирован от смертоносных пустошей. Глядя в разбитые амбразуры Бэйн обдумывал все варианты, способные помочь их взводу выбраться из передряги живыми. Хотя для некоторых уже слишком поздно.
Гвардейцев отправили на “особое задание”, но сейчас оно выглядело спланированным самоубийством. Полковник Праксис сказал, что специально выбрали именно их взвод. Тогда Джелк посчитал это поводом для гордости. А теперь ему было интересно – кто в высших эшелонах Стального легиона втянул их в неприятности.
Имперские десантные корабли высадили гвардейцев более чем в ста километрах к востоку от Тартара. Он не знал где точно – где-то посреди пепельных пустошей. Легионеры должны были найти имперского агента, а при необходимости оказать ему помощь. Ещё Бэйну сообщили пароль и координаты места эвакуации.
Вот так всё начиналось.
Раньше ядовитый воздух не мог попасть в бункер, но защита больше не функционировала, а потому людям Джелка пришлось надеть противохимические капюшоны и респираторы.
Конечно солдаты Стального легиона привыкли к противогазам. Они были столь же обязательным предметом снаряжения как шлемы, широкие защищавшие от химикатов шинели до колен, сапоги и тяжёлые кевларовые перчатки. Но они не так уж сильно помогали после того как пропотели и воняли смесью из горячей резины, дезинфицированных средств и прокисшего дыхания самих гвардейцев. Солдаты использовали малейшую возможность, чтобы снять в безопасности капюшон и насладиться обычно не слишком продолжительной передышкой. Бэйн отвёл взгляд от унылого пейзажа и снова посмотрел на укрывшихся в бункере выживших грязных бойцов.
Вот так дела шли сейчас.
Одни гвардейцы стояли и наблюдали за пустыней через узкие окна с разбитыми стёклами. Другие склонились или присели на корточки, прислонившись спиной к голым рокритовым стенам. Остальные расположились на полу, а двое и вовсе лежали. Капюшоны и респираторы скрывали лица, но как всякий хороший сержант Бэйн мог узнать любого из них. Он даже признал новичка, совсем недавно прибывшего с пополнением.
Из пятнадцати человек покинувших Тартар осталось двенадцать.
Джелк подрегулировал свой шлем-капюшон и тяжело выдохнул. Он очень хотел хотя бы на время снять противогаз и тяжёлую жёлто-коричневую шинель. В бункере было душно и жарко, а вес униформы совсем не добавлял комфорта. Она предоставляла некоторую защиту от химикатов в атмосфере, но в ней можно изжариться как курица в улье.
Сержант снова стал наблюдать за однообразными пустошами. Он решил, что сейчас примерно полдень. Часы перестали ходить почти сразу, как солдаты покинули десантные транспорты – по словам рядового Верхоефа из-за электромагнитных помех.
Серые пепельные холмы мерцали в поднимавшемся тёплом тумане, небо над его колеблющимися гребнями отливало лазурной синевой. Безжизненные загрязнённые пустоши простирались насколько видел глаз. В промышленных пустынях Армагеддона встречалось множество оттенков – в том числе и самых красочных и смертоносных во всей окружающей среде планеты. Поднятые ветром серо-чёрные дюны катились по охряным морям ржавого песка. Вода здесь была такой же: жёсткая и включала столько химических элементов, что могла растворить ствол лазгана. Ручейки из оксидов меди проложили в пустыне сине-зелёную паутину.
Рядом всего в двадцати метрах ещё дымился остов “Химеры”. Бело-серый камуфляжный окрас под стать пустошам выгорел до угольно-чёрного. Невдалеке стоял остов Часового-Один: две птичьих гидравлических ноги, застывшие на ходу, и кабина, которую уничтожили прямым попаданием из коптящего небо орочьего штурмовика. Повсюду валялись обломки, где-то среди них были и останки рядового Косса.
К счастью гвардейцы успели укрыть два оставшихся разведчика-шагателя, прежде чем самолёты ксеносов пошли на второй заход.
Рядом с бункером находился ангар для техники. Кое-где посреди унылого пейзажа выступали обломки скал, словно на поверхность тёмного океана всплывало чудовище из морских глубин. В одном из таких пластов и соорудили бункер – толстая метаморфическая горная порода служила хорошей защитой от вражеского огня.
Когда уцелевшие после первого налёта нашли укрытие, то они услышали ещё несколько взрывов. Земля дрожала. С потолка сыпался застилавший взгляд небольшой водопад рокритовой крошки и пыли, но бункер выдержал. Легионеры вслушивались, как уменьшался вдали рёв дизельных двигателей “бомбил-истребил”. Их орудия, бомбы и ракеты не могли больше причинить вред гвардейцам и орки, вне всякого сомнения, направились на базу сообщить о местонахождении имперских солдат. Вожаки зелёнокожих пришлют сюда наземные силы, чтобы прикончить гвардейцев. По крайней мере, Бэйн поступил бы именно так.
А потому им и их раненым оставалось только ждать. Сержант не хотел потерять ещё людей в этой проклятой пустыне.
Дело было не только в сострадании, но и в сильном офицерском прагматизме. Джелк Бэйн не собирался умирать здесь и причислять своё имя к бесконечному списку миллионов погибших героев, защищавших планету. Как и человек, для спасения которого и пришли легионеры.
Сначала взводу сопутствовал успех. Невероятно, но с неисправной дальней связью и без предварительной разведки, когда приходилось полагаться на наручные ауспики и вокс, они всё же сумели найти агента Браксуса. Правда, сначала обнаружили обломки его мотоцикла, который подорвался на орочьей мине.
Одинокий человек, умиравший от ужасных ран, невзирая ни на что полз по едкому песку, держась за счёт болеутоляющих и мышечных стимуляторов. На нём был одет пробитый и проколотый в десятке мест чёрный облегающий костюм и эластичный бронежилет. В прорехах виднелась красная плоть.
Сержант спрыгнул с “Химеры” ещё до того, как машина остановилась, а отделение оцепило периметр, высматривая зелёнокожих.
Раны мужчины выглядели ужасно. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сквозь наркотический туман понять, что он среди своих. После осознания произошедшего и обмена с Бэйном паролями агент облегчённо обмяк, а по его испещрённым химическими шрамами щекам потекли кровавые слёзы.
Рядовой-санитар Лисер провёл беглый осмотр и быстро диагностировал переломы руки и большой берцовой кости, трещину таза, раздробление коленной чашечки, несколько треснувших рёбер и коллапс лёгкого. Вдобавок несчастный потерял много крови из внешних ран, которых оказалось ничуть не меньше внутренних.
Джелк полагал, что получивший столько увечий должен был уже умереть. Но Браксус понимая, что его ожидает, сумел бросить смерти вызов и продержаться чуть дольше, чтобы успеть передать добытую им столь ценную информацию, за которую он так дорого заплатил.
– Ты должен… сообщ… верховному командованию… Тартара, – прохрипел раненый, пока сержант поддерживал его голову. Бэйн ничего не говорил, но слушал внимательно.
– Я нашёл её… там… в пустошах… как и рассчитывал… – слова прерывались приглушённой одышкой и скрипучим дыханием сквозь окровавленные зубы. – Завод… тайная орочья база… завод гаргантов.
Джелк понял, что от изумления застыл с открытым ртом за противогазом. Гарганты – это богохульная пародия зелёнокожих на благородных титанов Адептус Механикус. Громадины ксеносов высадили на поверхность планеты множество чудовищных военных машин. Ещё больше телепортировали с оставшихся на орбите скитальцев. Немало их уничтожили ещё в самом начале вторжения, но не раньше, чем гарганты нанесли неисчислимые потери пехоте, бронетехнике и городам планеты. А теперь у орков появился завод в пепельных пустошах Армагеддона Секундус и ещё аэродром, который как надеялся Бэйн, имперские войска всё же сумели обнаружить.
Не нужно быть офицером-тактиком чтобы сделать вывод – ближайшей целью станет осаждённый Тартар. Если окружившие город зелёнокожие получат в подкрепление гаргантов – улей обречён. Такая армия, в конечном счёте, уничтожит орудия цитадели Клейна и оставит город беззащитным перед всем, что твари смогут на него бросить. Стало очевидно, что орки сделали большой шаг на пути захвата Тартара, но имперские войска не могут позволить пасть перед инопланетными захватчиками ещё одному драгоценному городу-улью.
Местоположение завода гаргантов будет иметь неоценимое значение для главного командования Армагеддона. Если они узнают о ней – то смогут уничтожить. Тем самым в целом изменить ход боёв за Тартар в пользу Империума, а возможно, в конечном счёте, переломить ситуацию и во всей тотальной войне за Армагеддон.
– Где? Где он? Где завод? – выпытывал Бэйн у Браксуса, от благоговейной потери речи не осталось ни следа.
На губах раненого появились кровавые пузыри. Сержант наклонился ближе:
– Прости, не понимаю.
На последнем дыхании, почти шёпотом агент передал Бэйну координаты.
Затем шпион, точнее то, что от него осталось, умер на руках сержанта – стимуляторы больше не могли поддерживать работу сердца. Если бы Браксус не передал столь важную информацию, то его разведывательное задание можно было считать полностью проваленным. Вот почему положение дел выглядело настолько мрачным – Джелк и его взвод обладали столь ценными данными, но оказались загнаны в ловушку в бункере и ожидали неизбежную наземную атаку зелёнокожих.
Бэйн выругался.
– Что случилось, серж? – спросил подошедший к нему и сильно пахнувший прометием рядовой Колп Гюнт. Сержант слышал, как плескалось горючее в баках на спине у легионера. Огнемётчик держал руками в перчатках раструб своего оружия, словно привычный вес помогал успокоиться. В пыльном полумраке было хорошо видно синее пламя запальника.
– А, ничего нового, – вздохнул Бэйн. – Только эта проклятая Императором война.
Они больше ничего не могли сделать для Браксуса, поэтому погрузили его тело на “Химеру” и, полагая, что задание закончилось – пускай и раньше, чем ожидалось – направились к месту эвакуации.
До того как их засекли самолёты орков проехали они совсем немного. Сержант предположил, что удачливые зелёнокожие пилоты были частью сил, которые выслеживали агента. Прежде чем легионеры смогли открыть огонь, ксеносы в первом же заходе подбили Часового-Один и взрывом выкопали воронку двухметровой глубины перед БМП, заодно перебив осколками левый трак, отчего машину понесло прямо в яму.
По приказу Джелка гвардейцы покинули “Химеру” и очень вовремя. При втором налёте орки попали бомбой ей прямо в крышу. И ещё легионеры лишились миномёта. Спастись удалось всем, кроме санитара Лисера и водителя Тамба Кейеса. Многих легко ранило осколками, но не было ничего серьёзней сильно порезанной руки. Всё благодаря уникальным шлемам – части стандартной экипировки Стального легиона.
Бункер оказался ниспосланным Императором благословением. Посреди вихрей и волн пепла, поднятых пальбой на бреющем полёте из вмонтированных в носы “истребил-бомбил” пушек, прямо перед гвардейцами появился скальный выступ и вход в ангар, а затем и сам бункер, встроенный в горную породу.
Но прежде чем Джелк и остальные успели вбежать в укрытие, сзади спикировал последний из трёх орочьих самолётов. Он стремительно приближался – орудия заблестели, когда бронебойные снаряды стали взрываться среди легионеров, которым оставалось преодолеть всего двадцать метров.
Произошедшее до сих пор казалось Бэйну невероятным, он вспоминал, как со всех ног мчался к бункеру: вокруг взлетали в воздух шлейфы пепельного песка, грохот пушек “истрибилы” вместе с демоническим рёвом двигателей заглушали все остальные звуки. А попали только в двоих.
Мэбу Райнеру – одному из двух миномётчиков – снаряд ударил в спину и пролетел насквозь, вытащив за собой половину внутренностей несчастного. Джастану Неффу на бегу попали в левую руку. Энергия выстрела развернула беднягу и бросила на землю – легионер покатился по песку, крича от боли. Вырвавшиеся вперёд гвардейцы немедленно повернули назад и потащили раненых в укрытие.
В течение минуты орки продолжали обстрел, затем стало слышно гул удалявшихся самолётов.
Рядовой Руми принёс опалённую аптечку, которую к их счастью взрывом бомбы выбросило из “Химеры”, и приступил к осмотру Райнера и Неффа. Он прошёл базовый курс оказания первой медицинской помощи в полевых условиях, а потому в нынешних обстоятельствах стал санитаром отделения.
Удачный выстрел переломал половину костей в руке Джастана. Руми накачал его транквилизаторами и болеутоляющими, забинтовал поверхностные раны и соорудил перевязь для фиксации руки. Нефф сможет теперь пользоваться раненой конечностью только после пересадки бионической копии. Чтобы Джастан не потерял сознание, санитар помог ему лечь, так организм быстрее восстановится после тяжёлой травмы.
С Райнером всё обстояло куда хуже. Он оставался без сознания с момента ранения и потерял много крови. Ему требовалась помощь хирурга, а не новоявленного санитара. Не было и необходимости в болеутоляющих – повреждения оказались столь тяжёлыми, что нервная система Мэба начала самостоятельно вырабатывать морфин.
– Сколько ещё, серж? – спросил солдат, который сидел на корточках посередине голого пола и полировал длинноствольную лазерную винтовку масляной тряпкой. Почти все легионеры одевались таким образом, чтобы в сильно отравленной атмосфере пустошей как можно меньше участков кожи оставались открытыми. Тяжёлая униформа скрывала невысокое жилистое тело разведчика Вина Стейнбека – самого маленького, самого ловкого и самого меткого в отделении.
– До чего, Вин?
– До их возвращения.
– Скорее до нашей смерти, – тихо пробормотал Кайван, но не настолько тихо, чтобы не услышал Бэйн.
Сержант с яростью посмотрел на Манро Кайвана. Бледный солдат присоединился к ним в самый последний момент, он заменил Сокара, который слёг от патогенного отравления.
Такое довольно часто случалось в Стальном легионе. Во время регулярных операций в пустошах Армагеддона Секундус, независимо от всех мер предосторожности, гвардейцы оказывались под воздействием химических, бактериальных и радиационных осадков – результатов годов битв и тысячелетий промышленных загрязнений. Порой их накапливалось слишком много и человеческое тело не выдерживало. Всё кроме самых тяжёлых отравлений излечивали, но можно было оказаться прикованным к кровати на несколько недель или даже остаться парализованным на всю жизнь. Конечно, порой последствия были гораздо хуже.
И ещё ходили слухи о других, гораздо более ужасных событиях, что оставили след в пепельных пустошах – согласно легендам пятьсот лет назад по лику Армагеддона шагали демоны, творя неописуемые зверства над защитниками планеты.
– Мы не собираемся здесь умирать, рядовой, – решительно возразил Бэйн.
– Кого ты пытаешься обмануть? – продолжал упорствовать Кайван.
– Мы умрём, все мы умрём. Ему повезло, – не останавливался угрюмый солдат и показал пальцем на Райнера, – по крайней мере, ему не придётся долго мучиться.
Сержант не встречал Кайвана раньше, но интуитивно не доверял ему. Манро сразу произвёл впечатление вульгарного грубияна, склонного к несоблюдению субординации. А после того как Бэйн узнал новичка получше – неприятие только возросло.
– Мы не собираемся здесь умирать, – повторил Джелк, – и я не собираюсь рассуждать, как мы можем погибнуть.
– Да ну? Попробуй объясни это Райнеру, Неффу и остальным, – не унимался Манро. Он стал похож на собаку, которая вцепилась в кость и не могла остановиться.
– Достаточно, рядовой Кайван, – рявкнул Бэйн, – или я расценю твои слова, как неповиновение.
– Так точно, сэр, – ответил новичок. По тону Кайвана сержант предположил, что тот ехидно улыбается за противогазом. – Полагаю это цитата из “Ты и чья армия?”, сэр.
Внезапно Бэйн вырвал из его рук лазган и двинул им наглеца в живот. Рядовой согнулся и его стошнило, как несчастного Сокара в полевом госпитале.
– Нам всем сейчас нелегко, в том числе и мне. Я понимаю, что ты плохо знаешь нас, а потому на первый раз отделался всего лишь ударом. Ещё раз наедешь на меня и получишь ответ, который успокоит тебя навсегда.
Бэйн одёрнул лазган и Кайван рухнул на колени, прижав руки к животу. Атмосфера в бункере сгустилась сильнее, чем химический туман снаружи. Все кто был в помещении, молча наблюдали за перепалкой.
– Ещё одно несоблюдение субординации и ты пожалеешь, что не оказался в руках грязного ксеноса.
Джелк швырнул Кайвану лазган – оружие загремело по полу. Сержант отошёл от кашлявшего и задыхавшегося солдата, пытавшегося перевести дыхание, и направился к Фандре Руми и мертвенно-бледному Райнеру.
– Как он? – спросил Бэйн, кивнув в сторону лежавшего на полу раненого легионера. Остальные гвардейцы сделали всё возможное, чтобы устроить Мэба как можно удобнее, отдав санитару вещмешки из которых тот соорудил временный матрас и подушки.
– Нехорошо.
– Насколько ''плохо''?
– Он потерял много крови, а с учётом окружающей среды, даже если бы я смог зашить раны, болезнетворные организмы всё равно уже попали внутрь и началось отторжение тканей. Я больше ничего не могу сделать. Возможно Лисер…
– Он не смог бы сделать больше тебя, – спокойно возразил сержант, – и не стоит так думать. Это вредно.
– Тогда что дальше?
Не отвечая, Джелк направился склонившемуся над сильно потрёпанной рацией легионеру.
– Тебе удалось с кем нибудь связаться? – обратился Бэйн к возившемуся с циферблатами и переключателями солдату в наушниках, который одновременно вслушивался, пытаясь уловить не доносившиеся до остальных звуки.
– Ничего кроме помех, сэр, – ответил рядовой Дакс Стревикц.
– Продолжай попытки, – приказал сержант, – через равные промежутки времени. Сообщи мне, если что-то услышишь.
Проблемы со связью так и не удалось решить за тот час, что они провели в бункере, хотя началось всё ещё раньше – несколько часов назад горизонт на севере осветило второе солнце, на секунду поглотив весь остальной свет.
Микрофоны в шлемах продолжали работать, иначе из-за противогазов они бы просто не смогли нормально друг друга слышать. Но дальняя связь не функционировала. Стревикц не мог соединиться ни с верховным командованием Тартара, ни с любыми другими союзными войсками, если они вообще были поблизости.
По всей видимости, и агент Браксус столкнулся с такой же проблемой. Поэтому выживание отделения Бэйна стало делом первостепенной важности. Они должны уцелеть и сообщить имперским командующим про завод гаргантов и его точное местоположение.
Эта мысль придала сержанту решимости.
– Так, парни, вот что мы будем делать, – громко произнёс Джелк, преисполненный энергией новой цели. – Мы будем сражаться. Мы любой ценой должны пробиться к пункту эвакуации, а затем в Тартар. Верхоеф и Карнес, заводите “Часовых”. Нефф, ты можешь двигаться?
– Да, сэр, – тихо, почти неслышно ответил измождённый легионер.
Бэйн повернулся к Руми:
– Как Райнер?
Молчаливый санитар ничего не ответил – только покачал головой. Как один все гвардейцы закрыли глаза, склонили головы и, не произнося ни звука, сотворили символ аквилы.
– Ясно, остальные собираются и готовятся к маршу. Эркал, мне нужно, чтобы ты и Броек…
Сержант вдруг остановился на полуслове.
– Серж? – спросил рядовой Эркал. – В чём дело?
– Слушай, – прошипел в ответ Джелк.
Воющий звук становился всё громче. Бэйн вернулся к смотровому окну. В небе медленно выписывая спирали летела ракета, глухо врезалась в стену бункера и секунду спустя взорвалась с оглушительным грохотом. Ударной волной сержанта отбросило от амбразуры.
Как он и предполагал орки вернулись, чтобы завершить начатое “истребилами”.
– Ясно, вот что, парни, – перекрыл вой орочьих ракет Джелк, поднимаясь на ноги. – Меняем план. Будем держаться здесь. Мы не позволим инопланетным ублюдкам захватить ещё даже один сантиметр Армагеддона, пока Стальной легион защищает этот бункер. “Часовые” заняли позиции?
– Так точно, сержант, – отозвался Верхоеф.
– Тогда по местам, парни, – приказал Бэйн и встал на стрелковую ступень, как и остальные легионеры. – Стрелять по готовности!
На гребне осыпавшейся дюны показался первый зелёнокожий.
– Дерьмо! – прошипел сержант. Он ожидал другого, например, толпу диких вооружённых стрелковым оружием орочьих парней, а всё пошло совсем не так.
Неуклюже шагавший по пепельному холму механизм в два раза превышал самого большого из виденных Бэйном на Армагеддоне ксеносов и был в десять раз опасней. Он выглядел грубо собранным, тяжело бронированным и формой походил на бочку. Двигался шагатель на двух поршневых ногах с растопыренными металлическими пальцами. Спереди красной краской намалевали рогатую орочью голову. Из ржавого корпуса вырастало множество гидравлических орудий-рук с различными приспособлениями: парой сокрушительных промышленных резаков и вращавшимися циркулярными пилами. Ещё виднелись два похожих на автоматические пушки орудия, из которых вёлся огонь по позициям легионеров, а к спине крепилась ракетная установка.
В орочьем дреде можно было различить детали, использованные раньше в имперских машинах. Возможно, они послужили вдохновением для безумных конструкторов ксеносов. Корпус не так уж и сильно отличался от почтенных дредноутов, которые шли в бой вместе с благородными Адептус Астартес. Ноги и автоматические руки напомнили Бэйну уменьшенные копии вооружения титанов. Но в целом всё это необычное нагромождение, несомненно, создали орки.
В тридцати метрах левее собрата показался ещё один дред ксеносов, поливая песок перед собой масляным пламенем из огнемёта. За двумя бронированными гигантами следовала целая волна подобных им машин – только поменьше – паливших по гвардейцам из крупнокалиберных орудий. Сержант узнал упрощённую версию орочьих бронированных штурмовых шагателей – убойные банки.
От огня ксеносов с внешних стен бункера начал отлетать рокрит, а в песке появились обугленные воронки. В ответ в металлические тела ударили лазерные разряды, вспыхивая на броне искрами, словно фейерверки, но ни в малейшей мере не замедляя продвижение зелёнокожих. Единственным, что предположительно могло нанести повреждения, были тяжёлая бронебойная лазерная пушка и разрушительный мультилазер “Часовых”. Но Бэйн опасался, что даже их окажется недостаточно, чтобы остановить неумолимое наступление орков.
В конце концов, ксеносы разрушат рокритовую защиту и перебьют весь взвод, оставив от гвардейцев только жирные пятна на полу и стенах бункера.
Огнём из мультилазера оторвало одну из механических рук убойной банки, а попадание из лазерной пушки Часового-Два заставило первый из шагателей пошатнуться, но не один из выстрелов не был смертельным.
Джелк видел, как орочий дред выпустил последнюю ракету. Она пронеслась мимо ведущих огонь солдат и влетела в ангар. Оглушительный взрыв сотряс всё сооружение. С потолка посыпалось ещё больше пыли и бункер заполнили клубы дыма. Когда он начал рассеиваться Бэйн с облегчением увидел, что оба “Часовых” уцелели. Занявшие позиции у входа разведчики-шагатели выпускали жгучие лазерные разряды в наступавшие машины орков.
Тем не менее, сержант смотрел в будущее без особого оптимизма. Мало на что можно было надеяться, а кроме этой малости их ждала только боль.
“Если мы хотим выбраться отсюда, то нам нужно чудо”, – подумал он, глядя на приближавшиеся дреды и убойные банки.
И чудо произошло.
С утробным грохотом в ослепительной вспышке взорвалась одна из банок, усеяв пепельный песок обломками. Плотный болтерный огонь прошил ещё несколько шагателей, разбив их вдребезги или обездвижив, и прикончив пилотов.
Бэйн понял, что услышал тяжёлую лязгающую поступь, которая слилась с производимым зелёнокожими шумом, ещё до появления их спасителя. Глаза застилал грязный пот со лба. Моргнув сержант попытался вернуть чёткость зрению, чтобы опознать громадные чёрные очертания.
Силуэт в три раза превышал рост человека, выглядел больше и тяжелее любой из орочьих машин и был защищён пластинами из адамантия. Его вооружение было сопоставимо с огневой мощью взвода Джелка, включая обоих “Часовых”. Одной из огромных рук служила крупнокалиберная штурмовая пушка. Другой – громоздкий роботизированный силовой кулак. Освободитель легионеров шёл в битву на прочных сервоногах, каждая толщиной с орудие осадного танка.
Сквозь дым от горящих орочьих банок Джелк рассмотрел потрёпанные клочья знамени, которое всё ещё крепко держалось на флагштоке. Древко возвышалось над венчавшим корпус шипастым нимбом. На знамени он различил огненный полукруг планеты посреди открытого космоса, а над ней написанное готическим шрифтом на свитке название: “Солемн”.
На чёрной броне был заметен белый текст – как показалось Бэйну – цитаты из священных манускриптов. Но сильнее всего привлекал внимание большой белый крест на левой половине бронированного корпуса. Сержант узнал символ одной из армий союзников, которые пришли на помощь Армагеддону после планетарного вторжения Газкулла. Это крест ордена Чёрных Храмовников, могучих Адептус Астартес.
Джелк слышал рокочущий аугметический голос, ревущий изнутри дредноута:
– Смерть захватчикам во имя примарха! Император повелел истребить всю инопланетную мерзость!
“Откуда он пришёл? Где остальные космические десантники, которые сопровождали его”?
Впервые с тех пор, как они спаслись в заброшенном бункере, внутри Бэйна затеплилась надежда.
Атака древнего дредноута стала для орков полной неожиданностью. Они переключили внимание со скалы и укрывшихся в её толще гвардейцев на новую, гораздо более ужасную угрозу. Снаряды, подобно стальным градинам, забарабанили по адамантивой броне. Храмовник повернулся на шарнирной оси талии и обстрелял второй дред зелёнокожих бронебойными зарядами из крутившихся стволов штурмовой пушки. Взрыв масляного прометия вырвал из креплений механическую щёлкающую силовую клешню и тарахтящую руку-орудие и зашвырнул их в воздух – дредноут космических десантников попал в топливный бак огнемёта. Обломки орочьей машины разлетелись на десятки метров вокруг.
Всего за несколько минут Храмовник уничтожил атакующих ксеносов. Уцелела только первая из чудовищных машин. Продолжая предрекать гибель всем зелёнокожим тварям, двигая потрескивающим силовым кулаком, чёрный левиафан направился к орочьему дреду собираясь оторвать врагу все механические конечности и закончить битву врукопашную.
Бэйн понял, что смеётся от радости. Гвардейцы вокруг него кричали и ликовали, некоторые возносили благодарственные молитвы Императору.
Несмотря ни на что они спаслись.
[[Категория:Империум]]
[[Категория:Космический Десант]]
[[Категория:Адептус Титаникус]]
[[Категория:Легио Магна]]
[[Категория:Имперская Гвардия / Астра Милитарум]]
[[Категория:Стальной легион Армагеддона]]
[[Категория:Орки]]
[[Категория:Третья война за Армагеддон]]
[[Категория:Джонатан Грин / Johnathan Green]]
[[Категория:Романы]]
