827
правок
Изменения
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас = 2426
|Всего = 33
}}
Сердце Киллер на секунду остановилось от одновременно вызывавшего благоговение и тревогу видения. Она бросилась бежать, но как бы далеко и быстро она ни пыталась приблизиться, дерево оставалось таким же далёким, как и всегда.
Она остановилась, понимая, что не сможет приблизиться к нему физически. Это было место веры, и благодаря вере она однажды поднимется среди ветвей и познает объятия небесных листьев.
== ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ==
'''Лорд хускарлов'''
'''Прорыв'''
'''Ожидающая армия'''
''Космический порт Львиные врата, внешняя зона мезофекса, пятнадцать дней после начала штурма''
Коридор звенел от лязга ботинок, вой сервомоторов аккомпанировал громоподобной атаке Ранна и его хускарлов. Осколки керамита разлетались от попаданий болтов, но они не замедлили шага, даже когда интенсивность встретившего их огня возросла до шквала.
Только когда они находились в тридцати метрах от Железных Воинов, они опустили щиты, замедляя темп. Ортор наступал чуть впереди справа от Ранна и замедлил шаг, чтобы остальные поравнялись.
Впереди сыновья Пертурабо доставали цепные клинки, пока штыки на их болтерах вращались и светились в ожидании рукопашной.
– “Таран”! – крикнул Ранн всего в десяти метрах от удерживаемых врагом ворот.
Атакующие хускарлы плавно перестроились. Ортор и Ранн сошлись плечом к плечу, и выставленные под углом щиты образовали импровизированное острие. Их воины пристроились рядом и позади них, прижав щиты к ранцам.
Подобно клинку из могучего керамита, острие роты Имперских Кулаков ударило в шеренгу Железных Воинов. Ранн мчался вперёд со всей своей мощью. Он сжимал в руке топор, но отвёл его назад, щит был плотно прижат к щиту сержанта, треугольник их краёв врезался в нагрудник воина IV легиона, раскалывая броню, словно нос древней галеры, пробившей дыру во вражеском корабле.
Раненого Железного Воина отбросило от удара, и он упал на одно колено. Имперский Кулак позади и слева от Ранна перепрыгнул через ошеломлённого легионера. Космический десантник сзади вонзил клинок в горло врага, вырвав меч, пока охряно-чёрная масса пробивалась вперёд.
Зарубленные или отброшенные Железные Воины сломали строй, позволив стремительному клину прорваться через ворота на широкую посадочную пристань. На километровом отрезке феррокрита закипела яростная битва, размытое пятно жёлтого и чёрного с одной стороны на фоне железа и красного с другой.
Следом за атаковавшими хускарлами на морозный воздух выбежали ещё семьсот Имперских Кулаков, влага, которую они принесли с собой, кристаллизовалась на броне, пока они продвигались вперёд, выстрелы их болтеров звучали приглушённо в разреженной атмосфере. Огонь ракет и лазерных лучей круживших вокруг десантно-штурмовых кораблей и разместившихся на верхних этажах рот, крест-накрест расчертил небо над головами сражавшихся.
Ранн вскинул топор, торопя своих воинов. Нельзя было терять ни секунды. Подкрепление во главе с Сигизмундом пришлось крайне не по душе Железным Воинам и их союзникам, но если силы Ранна не прорвутся к нему, их отбросят от космического порта, задание будет провалено, а потери напрасными.
– Вон там, вон! – Ортор указал мечом вправо, в тень выступавшего стыковочного причала, который протянулся над посадочной площадкой.
Плотная группа в цветах Железных Воинов пробивалась сквозь жёлтую линию. Возглавлявший их легионер был жестоким бойцом, облачённым в старую терминаторскую броню, и использовал свой кулак, подобно сиявшей булаве. Ранн видел, как Имперский Кулак осел после нескольких жестоких ударов головой, визор врезался в плоть и лицевые кости, кровь брызнула на решётку шлема Железного Воина.
– Обезопасить левый фланг, – проревел Ранн, ломая строй и устремляясь в сторону чемпиона Железных Воинов.
За ним последовала дюжина воинов, включая Ортора. Остальные бросились влево, направив болтеры и клинки на волну окровавленных Пожирателей Миров, хлынувшую вдоль края посадочного причала.
Железный Воин признал вызов Ранна, и в ответ поднял забрызганный кровью кулак, насмехаясь над лордом-сенешалем. Имперский Кулак разглядел среди брызг крови и аляповатых надписей неповиновения знаки кузнеца войны.
– Держитесь рядом, – предупредил Ранн своих спутников, вспомнив, что это битва, а не дуэльная клетка. У него не было желания сражаться с воином в “Катафракте” в одиночку. – Разберёмся с их предводителем.
Не дожидаясь нападения, кузнец войны бросился навстречу Ранну. Опустив плечо и прижав руку к груди, Железный Воин на скорости встретил абордажный щит. Удар сбил Ранна с ног и заставил кузнеца войны развернуться.
Ранн упал в нескольких метрах, одновременно его хускарлы встретили телохранителей кузнеца войны. Сам же кузнец войны двинулся вперёд, сжав в предвкушении пальцы силового кулака.
Вопреки своему желанию Ранн всё равно оказался втянут в поединок.
Его щит согнулся почти под прямым углом, Ранн отбросил его и вытащил второй топор, оба клинка потрескивали молниями энергии. Пригнувшись и поджав ноги, лорд-сенешаль ждал приближения противника.
Железный Воин не стал медлить и бросился вперёд, не пытаясь ни замаскировать свою атаку, ни использовать комби-болтер, его кулак неожиданно быстро устремился к голове сенешаля. Ранн поднял топор, отклоняя кулак влево, и ударил вторым вверх, целясь в незащищённую подмышку.
Вместо этого клинок зацепился за нагрудник, и долю секунды спустя кузнец войны врезался в него, сбив их обоих с лязгом треснувшей брони.
Ранн перекатился, используя последний импульс Железного Воина, чтобы оттолкнуть кузнеца войны, прежде чем встать на ноги. Враг был медленнее, но всё же успел поднять массивную бронированную перчатку и встретить следующую атаку Ранна. Вспыхнула молния, и перчатка загорелась красным светом, приглушая авточувства сенешаля. Быстрее, чем могли позволить тело и броня, кулак кузнеца войны врезался Ранну в живот.
Это был необычный удар, скорее удар уличного бойца, чем атака тренированного космического десантника, но его мощь пробила брюшную броню и послала системные предупреждения, вспыхнувшие на дисплее Ранна. Он был вынужден отступить на шаг и в момент восстановления равновесия понял, что на этот раз инерция обернулась против него. Силовой кулак целился Ранну в грудь, но вместо этого попал в руку, вспышка энергии отправила осколки керамита рассекать воздух.
Кузнец войны не колебался даже доли секунды: он без промедления бросился вперёд, едва не раздробив Ранну голову, к счастью, сжатый кулак промахнулся буквально на миллиметр, расколов наплечник невероятно мощным ударом. Это было больше, чем могли позволить терминаторские доспехи, сила врага неестественно увеличилась.
Ранн опустился на колено, зрение утратило чёткость. Инстинктивно, он вскинул топоры, отражая ещё два удара, перед тем как встать на ноги.
Гордость говорила ему, что он ещё может изменить ход боя в свою пользу. Опыт назвал гордость лжецом.
– Ко мне! – позвал Ранн. – Хускарлы, ко мне!
Телохранители были слишком заняты, чтобы прийти ему на помощь. Ранн в последний раз попытался перехватить инициативу, поднырнув под размытый кулак и направив топор в бедро Железного Воина. Клинок вонзился в клёпанную броню и рассёк плоть.
Ранн издал торжествующий крик, вытаскивая оружие и ожидая увидеть фонтан артериальной крови. Вместо этого кузнец войны ударил его в лицо комби-болтером, а из раны потекла всего лишь струйка густой чёрной жидкости.
Силовой кулак ударил Ранна прямо в грудь, разбив нагрудник и раздробив кости. Внезапная потеря дыхания сказала ему, что он потерял по крайней мере одно лёгкое. Перед глазами вспыхнули красные предупреждающие символы.
Кузнец войны навис над сенешалем, подняв обвитый молниями кулак для смертельного удара. Невозможно было разглядеть лицо воина, но Ранн мог представить себе злорадные глаза и убийственную ухмылку врага, который выглядел скорее зверем, чем человеком.
Стремительно появилось что-то чёрное, сверкавший клинок устремился навстречу нисходящему удару. Меч отклонил кулак, и тот врезался в феррокрит рядом с головой Ранна. Затем клинок развернулся и задел край шлема Железного Воина, но отскочил от угловой пластины.
Из разбитой глазной линзы потекла кровь, ярко выделяясь на фоне тусклых серебряных доспехов.
Прищурившись от боли, Ранн увидел рыцарский шлем своего спасителя – за секунду до того, как вокруг него встала жёлтая стена, хускарлы откликнулись на его призыв, и одновременно Железные Воины сомкнулись вокруг своего командующего. Легионер в чёрной броне шагнул вперёд, словно собираясь продолжить атаку, но вспышка болтерного огня Железных Воинов помешала преследованию.
Ортор появился перед Ранном, спрашивая, всё ли с ним в порядке. Ранн попытался ответить, но почувствовал, как во рту пузырится кровь. Боль пронзила грудную клетку, когда он попробовал встать, и он упал, отчаянно пытаясь втянуть воздух в повреждённые лёгкие.
– Сержант, доставьте его в безопасное место, – прорычал Сигизмунд. – Остальные, держитесь здесь.
''Космический порт Львиные врата, ядро тропофекса, пятнадцать дней после начала штурма''
Вначале у Форрикса было три апотекария, из которых только один добрался до места встречи – Умар. Форрикс воевал вместе с ним со времён Объединительных войн, оба были ветеранами Терранского легиона. Битва мало интересовалась историей, но, возможно, имела склонность к иронии, и поэтому Умар стал одной из первых жертв после сбора. Бронебойная ракета разнесла ему череп, когда он работал над одним из своих товарищей-легионеров.
Поэтому Форрикс вместе с Гхаралом патрулировали ставшие их прибежищем коридоры, осматривая раненых, но без специалиста, который мог бы их лечить. Некоторые лежали совершенно неподвижно и только биение транспондеров их брони выдавало какие-либо признаки жизни. Другие стонали и корчились без обезболивающих. Куски разбитой брони свалили в кучу, чтобы получить доступ к лазерным рубцам, плазменным ожогам и болтерным ранам.
Свернув в боковой проход, Форрикс наткнулся на жуткую сцену, на стене и потолке подсыхали кровавые брызги. Двое воинов стояли на коленях рядом с третьим, прижимая нагрудник. Кровавая пена выступала по краям и капала изо рта легионера. Его глаза слепо блуждали, остановившись на свисавшем с потолка тусклом люмене. Два Железных Воина повернулись к командующему, и один из них, покачав головой, дал простой прогноз.
Форрикс перешагнул через брызги крови, нервно сжимая пальцы.
– Сколько? – спросил он капитана.
– Осталось? – переспросил Гхарал.
– Да, осталось, – резко ответил он.
– Двести четыре, включая способных идти раненых.
– Почти восемьдесят процентов потерь... – прошептал Форрикс. Если судить по некоторым из прошлых побед Железных Воинов, это можно было считать вполне приемлемым. Если бы Пертурабо поручил ему выжить на вражеской территории в течение стольких дней с тысячью легионеров и без поддержки бронетехники, он бы подумал, что это невозможно.
– Триарх! – позвал один из раненых легионеров, каждые пару секунд хрипящее дыхание прерывало его слова. – Помогите мне... встать. Я все ещё могу... сражаться.
Форрикс посмотрел на воина и увидел плазменные шрамы на его левом боку.
– Ты потерял лёгкое, легионер.
– Вот почему они... дали нам … третье. – Его кровавая ухмылка обнажила сломанные пеньки зубов.
Форрикс протянул руку, и легионер схватился за неё, со стоном подтягиваясь. Форрикс услышал, как из раны в боку космического десантника со свистом вырывается воздух. Кузнец войны нагнулся, поднял болтер воина и вложил ему в руку.
– Зоровар, не так ли?
– Так точно, триарх. Сержант.
– Станешь лейтенантом, когда мы воссоединимся с легионом.
Зоровар благодарно кивнул, подняв дрожавший кулак к нагруднику в знак приветствия.
– До встречи… на… рубеже атаки. – Он поморщился, боль запечатлелась в каждой черте его лица. – Триарх.
Форрикс также отдал ему честь и отвернулся. Его шаг ускорился, пока внутри нарастала решимость.
– Он не проживёт и дня, – заметил Гхарал, оглядываясь на раненого сержанта.
– Конечно, не проживёт. Если мы останемся здесь, никто из нас не проживёт.
– Мне нужно, чтобы вы выражались предельно ясно, триарх. Вы хотите, чтобы мы покинули эту позицию?
– Только те, кто может сражаться, – медленно ответил Форрикс, сжав кулаки.
– Мы бросаем…
– Говори тише.
– Мы бросаем раненых, триарх?
– Да. – Форрикс остановился и повернулся к капитану, стараясь не повышать голос. – Мы не можем спасти их, Гхарал. Либо мы умрём вместе с ними, либо предоставим себе шанс жить.
– А если враги возьмут их в плен?
– Пусть берут. Что они могут рассказать? Что мы пришли сюда без конкретной цели? Что у нас осталось всего двести бойцов? Ничто из этого не станет новостью для наших врагов. – Форрикс потёр костяшками пальцев зудящий лоб, размазывая сажу и кровь по потрескавшейся от обезвоживания коже. – Есть крошечный шанс, что наши враги могут даже вылечить их. В этой войне осталось не так уж много чести, и я знаю, что у Четвёртого её было и так мало с самого начала.
– Мы могли бы добить их сами, – тихо предложил Гхарал, коснувшись пальцами болтера.
– У нас нет боеприпасов, – нахмурившись ответил Форрикс. Кузнец войны отступил назад и махнул в сторону пары легионеров, прислонившихся к стене неподалёку. – И ты действительно хочешь приставит клинок к их горлу?
Шлем Гхарала повернулся, когда он посмотрел вместо триарха на раненых. Он задумчиво переводил взгляд между ними. Форрикс мог сказать, что это приказ, что его мнение ничего не значит, но кузнец войны жил за счёт привлечённого авторитета. Если Гхарал или один из двух оставшихся в живых лейтенантов решит возглавить мятеж, у Форрикса появится хороший шанс получить болт в затылок.
– Я думаю о тех из нас, у кого есть шанс, – сказал Форрикс, сжав руку капитана. – Нам нужно пробиться на внешние уровни. В километре к северу отсюда расположена монорельсовая станция. Мы будем двигаться быстро и направимся к небесному мосту.
– ''К'' Императорскому дворцу, триарх?
– Лучше, чем углубляться в космический порт. – Форрикс склонил голову набок и поднял палец, призывая Гхарала прислушаться. Далёкий грохот взрывов превратился в фоновый шум. – Заградительный огонь продолжается. Космический порт Львиные врата по-прежнему атакуется. Если мы выйдем на внешние уровни, то сможем связаться с командованием легиона.
– Быстро. Точно. Мы можем это сделать. – Гхарал высвободил руку и протянул её Форриксу. Кузнец войны ответил, прижав запястье к запястью по обычаю Олимпии. – Мы выживем и будем помнить о павших.
''Гималазия, неизвестное место, двадцать восемь дней до начала штурма''
Долина раскинулась на дюжину километров. Окружавшие её горные склоны были искусственно вырублены, полукруг из вырезанных лазером скал возвышался над местом сбора на сотни метров.
Сидевшей рядом с боевой пушкой “''Дыхания гнева''” Зеноби открывался прекрасный вид на дорогу, которая спускалась ниже двух бастионов, построенных из самих склонов. Орудийные башни размером с танк украшали каждую колонну, отслеживая приближавшийся конвой макропушками и огромными лазерными батареями.
Небо над головой было чёрно-серым, затянутым смогом от бомбардировки. За дальней стеной ничего не было видно, кроме пульсировавших в сотне километров пустотных щитов самого Дворца.
Ещё более невероятным было море машин и людей, заполнившее рукотворную кальдеру. Подразделения шагателей, батареи самоходных орудий, артиллерия и роты механизированной пехоты с бронетранспортёрами были рассредоточены вдоль сетки дорог, что протянулась от главной магистрали.
– Как?.. – Зеноби снова посмотрела вверх, увидев лишь слабое мерцание энергетического поля, искажавшего тёмные облака и потоки искр. Слабая морось дождя туманила воздух. Несмотря на то, что космическая битва закончилась несколько недель назад, обломки по-прежнему падали с орбиты, пронзая дым ложными метеоритами.
– Это особый тип пустотного щита, называемый отражательным щитом, – ответил Наша. Он пожал плечами. – Они проинструктировали нас перед отправкой, но я не уверен, как это работает. Всё, что я помню, это то, что он держит базу сбора скрытой от сканирования. Даже свет не ускользает. Самолёт предателей может пролететь прямо над ним, и они просто увидят затянутые туманом скалы.
– Но здесь так много войск, – сказала Зеноби. – Почему они не сражаются?
– Думаю, это какой-то план Дорна. Резерв.
Колонна двинулась дальше. Через несколько минут к ним присоединились два десятка провостов на мотоциклах, мигавшие огни маячков их машин направляли танки к отведённому им лагерю. Дорога здесь шла по насыпи, открывая вид на кратер. Проезжая мимо, Наша указывал на различные роты и полки.
– Вон там, – взволнованно сказал он, показывая на роту огромных танков в чёрно-красных цветах, выделявшихся среди камуфляжа окружающих полков. – Анзаккская тяжёлая бригада. Это те самые “Гибельные клинки”, которые прорвали Петлю Каббалы!
– Откуда ты это знаешь? – рассмеялась Зеноби, увидев его таким восторженным, словно ребёнок, которому позволили свободно распоряжаться чужими игрушками.
– У нас есть свои права на Старую сотню. Золотая Хегера берёт начало в Бакк-Мекке. Ну, в Старых районах, которые были там до неё. Мои предки сражались за Императора с самых первых дней Объединительных войн.
– И теперь ты следуешь этой гордой традиции, – сказала она.
– Может, не совсем ''мои'' предки... Я не принадлежу ни к одному из прославленных родов. Моя семья в основном выращивает водоросли. Несколько человек попали в местный совет, но и только. Если бы не магистр войны, я выплёскивал мокрое месиво из испарителей вместо того, чтобы командовать этим великолепным металлическим созданием.
Они остановились примерно в двух километрах от входа, роты танков объезжали их слева и справа. Под крики своих офицеров Аддабский свободный корпус посыпался с бортов, словно металлическая змея сбрасывала кожу от носа до хвоста.
– Мне нужно быть ид…
Наша схватил её за руку и притянул к себе, через мгновение его губы нашли её. Слезы хлынули, когда она попробовала их вкус, задаваясь вопросом, будет ли это в последний раз. В конце концов они расстались.
– Красная кайма, золотая оплётка, зелёный вымпел, – сказал он, кивнув на знамя, развевавшееся на шесте в задней части башни. Она вопросительно посмотрела на него. – Здесь много танков, но только у моего такой флаг.
– Красная кайма, золотая оплётка, зелёный вымпел, – повторила она, запечатлевая в памяти. – Я не знаю, где мы будем...
– Если ты меня не найдёшь, я найду…
– Нет, не делай этого, – резко сказала Зеноби, заставив его вздрогнуть. Она смягчилась, поглаживая пальцами лацкан его танкистской куртки. – У нас есть... офицеры безопасности, которые накажут нас обоих, если заметят тебя.
– Значит, это всё?
– Может, и нет. Я найду тебя, если смогу.
Она снова нежно поцеловала его, затягивая расставание.
Ей потребовалось больше усилий, чтобы вырваться из его объятий, чем, когда она продиралась сквозь метель. Зеноби собралась с силами и отвернулась. Она подняла вещмешок и бросила ожидавшему возле танка Менберу. Она передала ему знамя, а затем спустилась сама, лазган болтался на ремне за спиной.
– Попрощалась, кузина? – сурово спросил Менбер. Все остальные ушли, оставив их только вдвоём. – Ты же знаешь, что из этого ничего не выйдет.
– Кое-что уже есть, – улыбнулась она в ответ.
– Ничего не говори офицерам безопасности. Если они подумают... Если они на мгновение усомнятся в твоей преданности...
– Я буду осторожна, кузен. Обещаю.
''Космический порт Львиные врата, мантийная зона тропофекса, шестнадцать дней после начала штурма''
Прорывы происходили на всех пограничных уровнях между Звёздным копьём и Небесным городом. Сигизмунд делал всё, что мог, чтобы укрепить слабеющую оборону, но в реализации своих планов он во многом опирался на лейтенанта-коммандера Хаогера. Помня слова Киилер, Храмовник лично возглавлял каждую контратаку, и в течение двух полных дней сражался так, словно мог в одиночку отбросить Железных Воинов и их изменённых союзников.
– ''Первый капитан, новые сообщения от патрулей в ядре''. – Хаогер рассчитал свой выход на связь так, чтобы он совпал с переходом Сигизмунда из одного района боевых действий в другой, попав в длившееся несколько минут окно относительного покоя. – ''Капитан Тадерманн запрашивает подкрепление или приказ об отступлении. Орбитальное сканирование ауспиками не работает. Лорд Дорн приказал продержаться ещё восемнадцать часов''.
Взойдя на борт “Носорога”, который должен был доставить его к транспортной станции у осаждённых небесных мостов, Сигизмунд по очереди обдумал услышанное:
– Передай Тадерманну отойти ко второму кордону. Нет никакой выгоды в том, чтобы оказаться в ловушке между двумя наступающими силами. За ауспики отвечают техножрецы и нам ничего не остаётся, кроме как быть готовыми к тому, что враг получит больше войск с орбиты. Что касается третьего… Я планирую продержаться как можно дольше. Лорд Дорн сказал, что произойдёт через восемнадцать часов?
– ''Он сказал, что будет оказана дополнительная помощь, но не посчитал нужным делиться подробностями''.
– Скажи командованию легиона, что мы будем удерживать космический порт Львиные врата до тех пор, пока лорд Преторианец желает этого. – Сигизмунд на секунду замолчал, проверяя местоположение “Носорога” на телеметрическом экране. – Мы будем у ворот Стратос-четырнадцать-Дельта через две минуты. Пусть роты на уровнях с семьсот восьмого по семьсот тринадцатый выдвинутся на мою позицию для контратаки.
– ''Принято, первый капитан''. – Последовала пауза в несколько секунд, но связь не прервалась. – ''Я слышал, что появилась новая вражеская ударная группа и она прорывается через нашу оборону быстрее, чем мы успеваем отреагировать''.
– Это подтверждённые данные, Хаогер?
– ''В основном слухи, но есть разрозненные вокс-сообщения, в которых утверждается, что видели Сынов Гора во главе с самим Эзекилем Абаддоном. Мы теряем контакт со всеми, от кого они поступают''.
Дрожь предчувствия и волнения пробежала по телу Сигизмунда. Смысл слов Киллер стал понятен, его цель внезапно обрела ясность.
– Откуда поступил последний слух, Хаогер?
– ''Если экстраполировать, то я бы сказал, что ударная группа врага направляются на уровень девять ноль два, где-то около квадранта бета''.
– Перенаправить всё командование в секторе моста на меня. Подготовка к полномасштабной атаке.
– ''Что с приказом лорда Дорна держаться?''
– Если мы не парируем этот удар до того, как он попадёт в цель, то держаться не будет никакого смысла.
Его пальцы коснулись рун терминала, вводя команды найти кратчайший путь к квадранту бета Небесного города. В мыслях Сигизмунда промелькнуло видение: он с мечом в руке стоит против лорда Морниваля. Несомненно, если Абаддон падёт от клинка Храмовника, это станет великой победой для слуг Императора.
== ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ ==
'''Вторжения'''
'''Полурождённый'''
'''Опасные отношения'''
''Зона Европейской стены, шестнадцать дней после начала штурма''
Одни назвали бы это удачей, другие судьбой. Амон подозревал, что Киилер объяснит его своевременное появление волей Императора. С его точки зрения, это было не что иное, как неизбежный результат усердия и логики в сочетании с упреждающим отношением.
Он всё глубже погружался в природу Lectitio Divinitatus, день ото дня всё лучше понимая их обычаи, людей и перемещения. То, что на первый взгляд выглядело неорганизованным беспорядком, оказалось сложной, организованной коммуникационной сетью, не уступавшей самым сложным и разветвлённым шпионскими сетям, с которыми он сталкивался. Но самым примечательным было другое – за всем этим не стоял коварный кукловод, и подавляющее большинство участников движения даже не осознавали всю картину целиком.
Способами и средствами, порождёнными необходимостью, верующие научились опознавать друг друга без прямого контакта, сосредоточившись вокруг общепринятых символов, фраз и привычек, никогда напрямую не передавая их. Это было похоже на вирус, передаваемый при контакте, воплощённый в проповедях, брошюрах и на страницах самого ''Lectitio Divinitatus''.
Сходство с распространением болезни не ускользнуло от Амона, и он придумал для этого термин: чума веры. Он был уверен, что оно так же потенциально опасно, как и любое физическое недомогание, являясь искажением культуры, подрывавшим принципы видения Императором человечества.
Как только он стал рассматривать распространение веры как эпидемию, то обнаружил, что проследить её от одного места к другому стало намного проще. Хотя он начал с жертв чумы и медицинских комплексов, подобное допущение привело его дальше, за пределы Санктум Империалис, к самой Последней стене.
И при этом он заметил закономерность, или, скорее, пробел в закономерности. Несмотря на тайную поддержку горстки высокопоставленных офицеров Имперской армии, поклонение Императору по-прежнему оставалось под запретом среди рядовых. Таким образом, солдатам приходилось собираться после службы или выкраивать время и место в рамках своих обязанностей, когда они не были заняты – со стоявшим у самых стен врагом обе возможности появлялись крайне редко.
Обнаруженный Амоном разрыв в вокс-переговорах пробудил его интерес. Патруль, который извинялся за позднее возвращение, потому что их сержант отсутствовал или где-то задержался. Он мог бы не обращать на это внимания, но близость к гарнизонной карантинной зоне, где всё и началось, требовала дальнейшего расследования.
Он наткнулся на тела в заброшенной путевой станции около полутора километров внутри наружной стены, как раз в пределах периметра карантинной зоны Палатинской арки. Мусор, разбросанный в пустом помещении, имел все признаки импровизированного храма, включая окровавленную копию ''Lectitio Divinitatus''. Похоже, что другие солдаты из гарнизона совершили обряд в этом месте.
Трупы были распороты, грудные клетки разорваны изнутри, кожа и плоть висели клочьями на сломанных костях. Амон не видел ничего подобного; казалось, убийца выпотрошил внутренности жертв. Каждый из них был опустошён, на изодранных рёбрах и грудных костях виднелись борозды, похожие на следы от укусов.
Как все десять погибли, было ещё одной загадкой, поскольку все лежали рядом, и хотя оружие оставалось под рукой, ни у одного из них не было пальцев на лазгане или рукояти пистолета.
Что бы ни расправилось с ними, оно сделало это мгновенно и жестоко.
Пол был грязным, на нём виднелись следы ботинок, но среди брызг крови он заметил и другие следы. Они оказались босыми, с длинными ногтями, у одних было по три пальца, у других по четыре или пять. Невозможно сказать, сколько именно было нападавших, но, как минимум, четверо, а скорее всего, и больше.
Вонь была гораздо хуже, чем просто от мёртвой плоти и опорожнённых кишечников. Амон узнал запах смерти, и к нему примешивался едкий привкус. Удивительно, но ему показалось, что он уловил ещё цветочный аромат, но при тщательном изучении трупов так и не удалось найти ни мыла, ни других одеколонов, которые могли бы объяснить его продолжительное присутствие.
Он связался по воксу с ближайшей заставой легио Кустодес, расположенной на внешнем барбакане Санктум Империалис почти в девяноста километрах отсюда.
– Аргентская башня, говорит кустодий Амон. Я преследую возможные силы вторжения в Палатинскую дугу, направляясь на северо-восток через карантинную зону. Требуется срочная поддержка.
Вокс гудел несколько секунд. Прежде чем раздался ответ, тень на стене предупредила кустодия о движении за спиной. Он был в полной броне, с копьём хранителя в руке – урок, который он выучил в госпитале. Амон повернулся, энергетическое поле клинка вспыхнуло раньше, чем он понял, кто именно на него напал.
Наконечник прочертил поперёк груди первого линию, из которой брызнул пузырящийся ихор. Упавшее на спину существо напомнило ему Нерождённых, которых он видел в паутине, предположительно воплощений Чумной силы. Остальные, ещё девять, быстро защёлкали когтистыми лапами, их руки и ноги были тощими от голода, животы раздулись, как у старых трупов.
Но на этом сходство заканчивалось. Эти демоны больше походили на людей, с парой глаз, а не с одним; с тонкими волосами, свисающими со скальпов; а у трёх из них сохранились щёки и подбородок. Их плоть была пёстрой, розовато-белого и темно-коричневого цветов, а глаза поразительно напоминали человеческие.
Когда он вонзил наконечник копья в горло второго, его мысли вернулись к изуродованным телам патруля, и происхождение полудемонических гибридов стало очевидным. Эта мысль вызывала у него отвращение, хотя он видел такое, что свело бы меньших воинов с ума – каким-то образом эти существа появились или инкубировали себя в телах солдат.
Он не стал останавливаться, не позволяя врагам получить никакого преимущества от засады. Болтер на копье взревел, громкий и яркий внутри помещения, залп скосил ещё двух демонкинов.
Одно можно было сказать точно: это не были призрачные проявления, притянутые силой варпа, ничего похожего. Они умирали так же легко, как и смертные, возможно, лишённые истинной демонической стойкости из-за своего гибридного рождения и щита Императора.
Некоторые попытались сбежать, что тоже стало неожиданностью для Амона. По его опыту, Нерождённые были почти безмозглыми, и атаковали, не заботясь о личной безопасности или тактических просчётах. Они жили только по прихоти создавшей их силы. Но эти полурождённые знали страх. Он видел ужас в глазах, когда рубил их и его доспехи забрызгивала тошнотворная кровь.
Четверо ускользнули от его гнева, скрывшись в соседнем коридоре. Он бросился в погоню, копье с рёвом послало за ними ещё несколько болтов. Один упал, с оторванными взрывом ногами.
– ''Говорит Аргентская башня, мы получили ваше сообщение'', – прогудел вокс. Амон понял, что прошло всего несколько секунд с момента его сообщения. Изменённая физиология кустодия заставила их растянуться намного длиннее.
– Ждите обновления, подключите трансляцию к личному каналу капитан-генерала, – сказал он оперативнику на другом конце вокс-связи.
Три быстрых шага привели его к перекрёстку в конце коридора. Кровь и грязь тянулись слева и справа, два следа вели в первом направлении, один во втором. Полурождённые были быстрее людей и уже скрылись из виду, когда он повернул за угол. Они направлялись в карантинную зону, которая превратилась в постоянно менявшийся лабиринт лачуг и открытых чумных ям.
Он преследовал их так быстро, как только мог, и догнал двух мерзких тварей метрах в ста от внутреннего дворца. Третий оставшийся в живых должен был быть уже в полукилометре отсюда.
– На моей позиции требуются группы быстрого преследования, – передал он по воксу. – Мне срочно нужна воздушная поддержка и поиск.
Существа услышали звуки ботинок кустодия и, зашипев, повернулись к нему. Одно подняло руки, словно умоляя о пощаде; другое вырвало из-под обломков опорную балку и взмахнуло ей, словно дубиной с феррокритовым навершием. Удар отскочил от аурамитовой брони Амона, не оставив ни царапины, существо, которое держало её, едва не упало, потеряв равновесие от собственной атаки.
Оружие Амона устремилось вперёд, отсекло поднятую в защите руку, вошло в грудь и пронзило сердце. Полурождённый вскрикнул от боли – леденящий душу человеческий звук для такого потустороннего явления – и соскользнул на землю с окутанного паром клинка.
Второй снова попытался атаковать кустодия, подняв импровизированную дубину. Он ударил его рукоятью копья в лоб, раздробив череп и сломав шею. Из раны брызнула серая жидкость.
Потратив секунду на то, чтобы убедиться, что оба действительно мертвы, Амон повернулся и побежал за последним, хотя и знал, что, скорее всего, слишком поздно, чтобы найти его самому. Никто не мог сказать, какой ущерб он может нанести, затерявшись среди ходячих мертвецов Чумвиля, и могут ли появиться другие подобные ему.
''Гималазия, неизвестное место, день штурма''
Этот месяц должен был стать месяцем скуки и страданий, но для Зеноби проведённое на сборе время, стало одним из лучших впечатлений в жизни. По сравнению с мучительным путешествием в поезде и последовавшим за ним кошмарным маршем провести четыре недели в тесноте с пайками, убежищем и обществе товарищей-солдат было почти блаженством. Это было лучше, чем жизнь в Аддабе.
И ещё был Наша.
Незаконный характер их отношений только усиливал возбуждение. Незаконный, поскольку офицеры безопасности предостерегали от слишком частых контактов с другими размещёнными на тайной базе полками. Однако месяц был слишком долгим сроком, чтобы совсем избежать контактов, и потребности простой вежливости и материально-технического обеспечения требовали, чтобы Аддабский свободный корпус познакомился со своими новыми соседями. Местные командиры согласились присоединить Свободный корпус в качестве пехотной поддержки к резервным силам, ожидая подтверждения от высшего командования, которое, похоже, затерялось где-то в отчётах.
Зеноби почти перестала думать о битве, которая шла всего в сотне километров отсюда. Шум обстрелов и пролёты самолётов оставались постоянным напоминанием, но также, как отражательные щиты держали резервную базу незамеченной, так и её обитатели оставались изолированными от продолжавшегося кровопролития.
– А что, если нас никогда не призовут в битву? – спросила она Нашу во время одной из их жарких полуночных встреч. По-прежнему было холодно, их горячее дыхание туманило воздух, потные тела были облачены в комбинезоны и шинели, которые несколько минут назад служили постелью.
Они лежали в темноте под пустым транспортом снабжения, недалеко от стоянки "''Дыхания гнева''". Всё было затемнено, чтобы помочь сохранить прикрытие отражающего щита – она узнала, что чем меньше энергии он должен был поглощать, тем выше его эффективность. То, что помогало оставаться незамеченными в больших масштабах, одинаково хорошо помогало и в меньшем масштабе, предоставляя достаточное прикрытие для тайного свидания.
– Разве это плохо? – ответил он, лёжа и закинув руку за голову, его грудь служила ей подушкой.
– Ты не хочешь участвовать в бою?
– Я не хочу умирать, если ты об этом.
– Нет, я имею в виду, не хочешь сражаться за то, во что веришь, или позволишь другим делать это за тебя?
– Звучит как обвинение.
– Это не так. – Она погладила его по лицу. – Я только... Решается наше будущее, а мы просто сидим здесь, вообще не участвуя. Я присоединилась к… Я не хочу быть на проигравшей стороне только потому, что кто-то забыл, что мы здесь.
– Есть план. Дорн лично приказал создать это тайное место сбора. Он развернёт нас, когда мы понадобимся. Если мы понадобимся.
– Когда это будет? – Она уже не в первый раз задавала этот вопрос и знала, что с каждым разом её голос звучит всё раздражённее. – Я не спешу уходить. Оставлять тебя. Но я хочу внести свой вклад.
– Думаешь, ты можешь что-то изменить?
– Почему люди всегда спрашивают об этом?
– В Свободном корпусе осталось менее шести тысяч. Здесь должно быть столько же танков, транспортов и бронированных шагателей, сколько у вас людей. А мы – ничтожнейшая часть мощи Имперской армии в Гималазии.
– Я работаю на конвейере. Всё находится на своём месте. Всё сбалансировано, рассчитано по времени и имеет свой ритм. Небольшое нарушение, малейшее изменение может привести к катастрофе. Дело не только в том, сколько нас осталось в живых, но и в том, где мы находимся, когда сражаемся. Мы всё равно умрём, пытаясь. И, на мой взгляд, уж лучше пусть будет так.
– Ты думаешь, что умрёшь?
Она пошевелилась, когда он приподнялся.
– В этом можно не сомневаться. Как ты и сказал, нас не так уж много. Достаточно, чтобы начать битву, но только если каждый из нас готов отдать свою жизнь. – Она вздохнула и повернулась, чтобы сесть рядом с ним, положив руку ему на бедро. – Никогда не думала, что у меня будет столько времени.
– Разве… Разве у тебя нет чего-то, ради чего ты хотела бы жить? Возможно, кого-то?
Она усмехнулась и слегка ударила его по руке.
– Если бы всё складывалось по-другому, то, конечно, я хотела бы жить. Но я не променяю будущее Аддабы на такое счастье. Даже ради тебя, красавчик.
Он некоторое время смотрел на неё, возможно, запоминая лицо, возможно, просто пытаясь придумать, что сказать. Она позволила тишине затянуться, наслаждаясь молчанием, которое, как она знала, не продлится долго.
Через пару часов она рассталась с Нашей, поцеловав его на прощание, и направилась обратно в лагерь Свободного корпуса. Хотя было почти так же темно, как в подземной канализации, она безошибочно пробиралась по лабиринту танков, палаток и дорог. Она пересекла насыпь, отделявшую роты Аддабы от нескольких взводов Североальбийской Стальной стражи, и повернула налево, чтобы избежать контрольно-пропускного пункта на перекрёстке в сотне метров впереди.
Она замерла, когда из темноты раздался голос:
– Хорошо прогулялась?
Зеноби ничего не ответила, взвешивая варианты. Она могла убежать и надеяться, что её не узнали. Она не видела другого человека, и, вероятно, только шаги выдали её присутствие.
– Ты встречалась с Нашей, Зеноби?
Она выругалась, узнав голос Кеттая. Зеноби повернулась на звук, и едва не зарычала.
– Нарушение комендантского часа – это серьёзно. Общение с посторонними – ещё серьёзнее.
– Какое тебе дело? Ты сам нарушил немало правил в своё время. Сдашь меня офицерам безопасности, и, возможно, я открою им несколько твоих секретов.
Его смех был низким и почти угрожающим.
– Что такого смешного, Кеттай?
– Ты правда не знаешь? – Он рассмеялся ещё громче. Она услышала шаги. Справа от неё зажегся фонарь с закрытыми ставнями, осветив его плоское лицо, но и только. В жёлтом сиянии падали хлопья снега и пепла. – Ты, похоже, единственная во всём взводе, кто ещё не догадалась.
– Не догадалась о чём?
– Я работаю на офицеров безопасности! – усмехнулся он. – Есть такое выражение – спрятан у всех на виду. Шпион. Ну, или ещё более старое определение – агент-провокатор. Испытывай изнутри, предлагай искушение, прежде чем оно станет жизненно важным.
– Получается, всё, что ты говорил, было притворством? Пытался заставить меня выдать себя?
– Вообще-то не тебя одну, ага. Всех. Ты замечательный солдат, ничто не сбило тебя с истинного пути.
– Пока не сбило, ты хочешь сказать?
Он подошёл ближе, остановившись всего в нескольких шагах.
– Наша довольно красив. Очевидно, ему со мной не по пути, так что я никогда не узнаю ничего больше, но я понимаю, почему ты хочешь немного повеселиться, прежде чем начнётся убийство и смерть.
– Ты собираешься сообщить обо мне? Для… общения. Я ему ничего не сказала.
– Ты не знаешь, что ему сказать.
– Это хороший аргумент. Но, пожалуйста, это не причинило никакого вреда, не так ли?
– Некоторые могут сказать, что непослушание само по себе является вредом.
Зеноби промолчала. Как и в первый раз, когда она увидела Джаваахир, она знала, что любой дальнейший разговор только откроет путь для новых возможных взаимных обвинений. Кеттай уже принял решение: любое сопротивление только ухудшит ситуацию.
– Ты выглядишь спокойной, – сказал он.
– Какой ещё я должна быть? Тебе решать, что будет дальше. Что мне делать? Убить тебя, как пытался Теведрос? Убежать, чтобы... – Она неопределённо махнула рукой за спину. – Куда? Зачем?
Кеттай улыбнулся и покачал головой, словно не верил своим глазам.
– Эгву не ошиблась в тебе. У тебя титановый хребет в твоём маленьком теле и сердце, которое горит как плавильный горн. Ты знаешь, что тебе могут перерезать горло, и ты просто смотришь правде в глаза, не волнуясь ни о чём?
– Я волнуюсь, – призналась она. – Я волнуюсь, что умру, прежде чем получу шанс изменить что-то для Аддабы. Но самой смерти я не боюсь.
– Что ж, тебе недолго осталось волноваться. – Он сделал шаг назад и полуобернулся, подняв фонарь, чтобы осветить путь между двумя уборными. Она помедлила.
– Иди уже, ага. Я верю, что ты будешь бороться за правое дело больше, чем я верю себе.
– Но мне придётся перестать видеться с Нашей?
Он пожал плечами.
– Зачем? Почему? У тебя всё хорошо, зачем это портить? Просто помни, что через час, день или неделю мы можем получить приказ, и с этого момента на первом месте будет Аддаба, и ничего больше. [i]Ничего[/i].
– Я знаю это.
– Конечно знаешь. Ступай.
Проходя мимо, она долго смотрела на него, ища подвох в выражении лица, но ничего не увидела. Когда её снова скрыла темнота, облегчение прорвалось наружу и вспыхнуло широкой улыбкой.
[[Категория:Гэв Торп / Gav Thorpe]]
[[Категория:Ересь Гора: Осада Терры / Horus Heresy: Siege of Terra]]