Призраки Тир-намагеша / Spirits of Tir-Namagesh (рассказ)

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Призраки Тир-намагеша / Spirits of Tir-Namagesh (рассказ)
Автор	Гэв Торп / Gav Thorpe
Переводчик	Gregor E
Издательство	Black Library
Серия книг	Лорды-фениксы / Phoenix Lords
Источник	Black Library
Предыдущая книга	Джайн Зар: Буря Тишины / Jain Zar: The Storm of Silence
Год издания	2017
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Мертвый город, город мертвецов.

Под неподвижным красным небом висел печально известный Тир-намагеш, город Вечно молодых, в котором, по слухам, обитали души десяти тысяч принцев. Протягиваясь между нематериальными границами Паутины, Тир-намагеш по форме напоминал два огромных зиккурата, один из которых был перевернут и сопряжен с другим, тем самым образуя подобие песочных часов. Ступени его уровней заселяли величественные здания, обелиски и статуи времен, предвосхищавших Падение. Лабиринт улочек и лестниц соединял между собой широкие бульвары и площади, и такая же запутанная сеть мостов паутиной нависала над куполами и шпилями городских крыш.

Верхнее строение города отмечал шрам. Словно рукоятка ножа, выпирающая из трупа, останки звездолета выступали из изящных пьяццев и башен. Обнаженные палубы представляли собой скопище поломанных переборок каркаса и резких краев, а плиты стен, балки и металлические опорные стойки – полная противоположность естественным формам и кладке из искусственного камня, в которых засело судно. Будто поврежденная яичная скорлупа, здания и дороги Тир-намагеша треснули и разрушились вокруг области столкновения: глубокие расщелины прорезали фундамент, заложенный, когда империя эльдар достигла своего зенита.

Руины корабля тоже были старыми по меркам людей, которые оказались бесцеремонно сброшены на загадочное строение.

Поколения выживших и их потомки боролись за жизнь в этом гробничном городе, возведя то немногое, что могли, из разрушенных систем своего космического судна. Поселение нескольких тысяч жителей, выстроенное из лома, грудилось вокруг огромных развалин, и на крутых склонах многоуровневой пирамиды лестницы и переходные мостики из кабелей соединяли между собой крыши из толстых металлических пластин. Скудные фермы, выращивающие красные и голубые водоросли, тянулись по старому настилу, впитывая в себя крупицы тепла и энергии, выделяемые неустойчивыми плазменными реакторами. Системы фотосинтеза и гидропоники, работу которых едва понимали текущие операторы, гудели и шипели посреди генераторов, что искрились и выплевывали электрические дуги.

Поселение громоздилось вокруг корабля не только ради пропитания, но и защиты. Крушение разломило внешние хранилища душ, отчего наружу выбрались кошмары, что, жутко вопя и визжа, до сих пор летали в лагерях. Многие лишились рассудка из-за мстительных эльдарских призраков, бродящих по безлюдным улицам, тогда как другие, обезумев от страха, набросились на своих соратников, после чего их всех застрелили.

Тем не менее люди выжили и научились производить ритуалы, дабы отгонять злобных мертвецов. Иконы и тотемы, посвященные силам мощнее и темнее, чем эссенция мертвых эльдар, опоясывали поселение и отмечали безопасные проходы вдоль фермерских палуб, наполняя воздух зловещей энергией. Те, кто обладал даром связываться с далекими мирами, охотно превратились в проводников для существ, не принадлежащих к смертной реальности, и недобрые создания посылали сообщения, извергая безумные требования. Люди заключили темные сделки ради защиты, восхваляя избавителей и принося им жертвоприношения, дабы спастись от духов безночного пространства.

Ветхий мир продлился больше поколения, однако сейчас шаманы забормотали о новом кошмаре. Когда буря затрещала в неестественных небесах, они начали кричать и причитать, заклиная своих богов уберечь их от клинка, грозящего упасть на их головы.

Толкователи подобного бреда совещались и дискутировали о значении новых предзнаменований, однако в итоге не пришли к убедительному выводу.

Из-за этого поселенцев Тир-намагеша охватила тревога и мрачное предчувствие еще до того, как буря разразилась под крики терзаемых душ, которых использовали, чтобы прорвать преграду между мирами. Люди глядели на происходящее своими примитивными глазами, и им казалось, будто небеса разверзлись – раскололись извне посреди вспышек пурпурных молний и потоков белого огня. Ревя от неповиновения пред лицом бушующей стихии, они собрали все свое оружие и столпились, чтобы наблюдать за разрывающимися небесами.

Паутинный портал, построенный двадцать тысяч лет до Падения, распахнулся и изверг флотилию звездолетов над безмолвным городом. Всего кораблей оказалось семь, и каждый из них имел острый нос и шипастые надфюзеляжные антенные системы. Суда выносились из бурлящего эфира Паутины, словно акулы, плывущие на охоту, и на фоне грозы походили на рассекающие воздух зубчатые клинки, которыми орудовала невидимая рука какого-то божества.

Некоторые из людей закричали и запели, восхваляя новоприбывших и веря в то, что боги отправили их, чтобы высвободить преданных слуг из тюрьмы. Большинство же выказало опасение, поскольку звездолеты выпустили в мерцающие небеса рой меньших суден – одноместные гравициклы вместе с барками и оборудованными клинками баркасами, перевозящими десятки вопящих эльдар. Пираты из Комморры, Темного города, пикировали на своих «Рейдерах» и «Губителях», будто цикады, намереваясь пробраться в хранилища душ, тогда как другие стаи различных воздушных суден оторвались от общего строя, дабы устранить вредителей, наводнивших гробничный город.

Предводители людей приказали соратникам защищать свою родину. Они укомплектовывали старые боевые башни и орудийные точки, как могли, и вспоминали древние инструкции и порядки ведения огня, которые они механически заучили, унаследовав от прапрапрадедов. Старые пушки вызывающе загремели, наполняя воздух визжащими снарядами и осколками.

Эльдар ответили быстро и безжалостно. От пустотных кораблей вниз полетели лазурные и рубиновые лучи, в то время как плазменные разряды неслись, будто падающие звезды. Достигая поверхности, они сеяли смерть и разрушение, и через миг разбитый человеческий звездолет воспламенился от носа до кормы. Металлические палубы начали плавиться и течь, словно речные потоки, а поля водорослей загорелись, и от них вверх повалил черный дым. Склады боеприпасов взорвались яркими вспышками, и грохот заглушил крики и вопли умирающих и раненых, по которым стрелки флотилии нанесли точные удары. Тем временем орудия, установленные на пикирующих скиммерах, прорезали толпы дикарей, что пытались подальше унестись от огневого вала. Залпы осколков, пропитанных токсинами, проносились по улицам, и потрескивающая темная энергия прорывалась сквозь хлипкие, теснящиеся лачуги.

Когда передовые «Рейдеры» приземлились, они выпустили волну проворных воинов на светлокаменные улицы Тир-намагеша. Некоторые из них оказались с головы до пят облачены в пластинчатые или плетеные доспехи, и их винтовки только усилили град смертоносных осколков, срезающих людей наповал. Аренные бойцы, известные как ведьмы, были едва одеты, и единственной защитой им служили наручи и наплечники, поскольку вместо брони они полагались на скорость. Улюлюкая и вопя боевые кличи, женщины мчались впереди остальных, паля из пистолетов, разя зубчатыми клинками и пронзая медленных и неуклюжих врагов трезубцами.

На одном из головных транспортеров летела драконт Маэнсит. Ростом она слегка превосходила большинство своих сторонников, и ее вороные волосы переплетались в трех тугих косах, ниспадающих по спине. Стройное тело женщины покрывали скульптурные пластины пурпурных доспехов, окаймленные серебряными клинками и золотой чешуей. Старшая воительница кабала Багрового Когтя наблюдала за бойцами, разрезающими людей на куски, и вдруг поморщилась. Она включила коммуникатор, чтобы связаться со своим союзником из кабала Поднятого Копья.

– Иерарх Кхиадизис, тебе стоит поумерить невоздержанность своих воинов.

– Да неужто, драконт Маэнсит? – ответил он. – Почему ты решила, что имеешь право отдавать мне приказы или что я им внемлю? Они – мои воины. Не переходи границ. Без мощи Поднятого Копья ты бы даже не рискнула вторгнуться в хранилища.

– А без моих кораблей твои воины прохолаживались бы в шпилях Комморры или, скорее всего, замышляли бы твое убийство, чтобы после отыскать себе главу поумелее.

– Такие насмешки напрасны, Маэнсит. Багровый Коготь не пользуется большим уважением. У тебя нет никакого влияния в Комморре, и эти корабли – твое единственное имущество, которое чего-то стоит. Когда-нибудь их у тебя отнимут, и ты останешься ни с чем.

– Но не сегодня. Ты теряешь души, – промолвила женщина, ухмыляясь. – Зачем убивать, если ты можешь их пленить?

– Склепы Тир-намагеша уже у нас в кармане, а ты печешься о горстке человеческих душ?

– Люди – нежданная награда, Кхиадизис, которую мы не должны растрачивать впустую. Неужели ты думаешь, что такие, как Вект и его кабал Черного Сердца, понапрасну тратят хоть одну душу? Они возвысились над нами за счет беспощадности и усердия.

– Вект переоценивает себя, если полагает, что он заполучит власть над Комморрой. Пока он воюет и политиканствует с немощными старыми династиями знати, мы установим господство.

– Ты забываешь, что я происхожу из одной из тех немощных старых династий. Я бы показала тебе трупы тех, кто недооценил честолюбие Векта, однако не могу, поскольку их никогда не находят и не возвращают. На худой конец человеческие души можно обменять на что-нибудь у мандрагор и меньших кабалов или же отдать в качестве оплаты нашим воинам, тогда как мы полностью оставим себе сокровища Тир-намагеша.

Кхиадизис замолк, и по его приказу бойцы прекратили стрелять и пустили в ход агонизаторы и бритвенные силки. Несколько эльдар пали жертвой огня из грубых стрелковых и лазерных оружий, однако соратники не обращали никакого внимания на умерших. Родственные связи мало что значили для комморрийцев, а любые другие узы – еще меньше. И все же пленители из Багрового Когтя и Поднятого Копья сражались бок о бок, прорываясь в центр человеческого поселения, куда они сгоняли врагов, словно домашний скот. Затем эльдар перемещали людей туда, где их забирали группы захвата.

Пришедшее с пустотных кораблей сообщение предупредило о том, что прореха в карманное пространство мертвого города затягивалась. Маэнсит вновь связалась с Кхиадизисом.

– Флотилии придется отбыть до поры до времени. Барьер, который мы пробили, чинит сам себя, и если они окажутся заперты внутри, то тогда не смогут вновь открыть портал.

– А как же мы?

– Я призову свои корабли, когда они нам понадобятся.

– Несомненно.

Все, кроме двух пустотных кораблей, развернулись и исчезли в сверкающей энергии разорванного портала, оставляя после себя нефритовые и циановые хвосты при переходе через границу в податливую часть Паутины. Пара судов, принадлежащих кабалу Поднятого Копья, продолжили медленно сновать туда-сюда, и пустотные привязи плыли позади них, будто лозы.

Оставив небольшой контингент войск разобраться с остальными людьми, Маэнсит и Кхиадизис полностью сосредоточились на цели всей экспедиции – психических хранилищах в сердце Тир-намагеша. Там, где встречались две пирамиды, четыре громадных сторожки охраняли вход в промежуточное пространство – единственный путь внутрь крипт душ.

После того как комморрийцы приземлились возле одного из барбаканов, окаймленного по бокам башнями, на них неожиданно набросились призраки, которые на протяжении целых поколений мучили людей. Подобно растекающемуся пару, привидения незаметно обретали форму, просачиваясь через камни, устилающие улицу, и неприметно соскальзывая с крытых аркад и галерей. Ветер разносил их едва слышимые стоны и шепот, однако вскоре они переросли в бессвязные вопли. Порхая словно паутинные нити, неосязаемые останки древних мертвецов впились иллюзорными пальцами в Маэнсит, когда та вышла из гравитационного транспортера. Она махнула рукой, будто прогоняя надоедливую теневую муху, и ладонь пронеслась сквозь бледноглазое явление. Женщина была отнюдь не в восторге от хриплых завываний.

– Несите замки для призраков, – приказала она своей команде, целеустремленно следуя к сторожке. Красное небо без конца поливало округу светом, отчего здесь отсутствовали тени, и из-за этого драконт ощущала себя уязвимой, будто кто-то следил за каждым ее шагом. Она стряхнула навязчивое чувство, когда к ней подошел Кхиадизис в сопровождении нескольких десятков кабалитов.

Даже для жителя Темного города иерарх был костлявым и бледным. Под острым лбом сидели темные глаза, что пронзительно взглянули на Маэнсит, источая как подозрение, так и неприязнь. Одинокий белый чуб ниспадал на плечо Кхиадизиса, и пучок волос украшали серебряные бусины в форме продолговатых эльдарских черепов. Он намеренно не носил доспехи и взамен ходил в одеяниях, которые напоминали оные древних ученых империи. И все же иерарх не был беззащитен: когда он двигался, мерцающее поле искажало воздух, создавая вокруг него темную ауру.

   Оба властителя глядели друг на друга с взаимным отвращением, однако не произносили ни слова, пока их последователи несли с палуб «Рейдеров» усеянные кристаллами проволочные клетки. Золотые катушки, сверкая внутренней энергией, болтались наверху ловушек, и каждую из них несли двое воинов, которых сопровождали еще несколько эльдар, снаряженных тонкими жезлами с рубинами у навершия, соединенными с клетками узким кабелем. По сигналу Кхиадизиса они приблизились к огромной сторожке.

Арочная дверь обнаружила их и отворилась после того, как заграждающая ее плита скользнула вверх, в барбакан. Прибывших тут же обдал холодный поток воздуха, и вслед за сквозняком показались кружащие призраки, что спешно покидали пределы склепа, мерцая подобно солнечному свету на воде. Кабалиты с замками немедля двинулись на духов, и с пронзительным воем их жезлы выпустили алые молнии в ускользающих привидений. Когда разряды касались беглецов, воздух озаряло мимолетное багровое пламя и прорезал резкий визг, и затем красные искры неслись вниз по палочкам и переходили в клетки, где начинали образовываться миазмы психической энергии. Вместе с тем энергия с жужжанием отскакивала от прутьев решеток, когда призраки пытались прошмыгнуть между ними, корчась от боли, безмолвно воя и когтистыми руками хлеща по своим тюрьмам.

– Надеюсь, некоторые склепы остались невредимы, – посетовал Кхиадизис, когда группа ступила во тьму внутренних помещений. – Будем уповать на то, что при крушении человеческий корабль не расколол их наповал. Я бы предпочел не гоняться за добычей по всему городу.

Датчики уловили прибытие эльдар, и вокруг них ожили блуждающие огоньки. Внезапно мягко поблескивающие серебряные сияния присоединились к каждому гостю в качестве спутников, и их свет озарил бордюры на высоких стенах, обличая повторяющуюся череду стилизованных фигур, проходящих через различные стадии приготовления к психическому погребению.

Перед путешествием Маэнсит немало о них прочла, однако Кхиадизиса, напротив, интересовало лишь содержимое хранилищ душ. Хотя они жили долго, намного дольше эльдар, рожденных после Падения, приверженцы древней секты боялись погибели так же, как и любой смертный, не веря в широко распространенное убеждение о том, что их духи вернутся к сородичам в будущем поколении. Они не желали переселяться в тела из призрачной кости, предпочитая иллюзорное существование блеклой полужизни в сооруженном сосуде. И хотя по меркам эльдарской культуры они считались тщеславными изгоями, все же со временем культисты сумели собрать существенные ресурсы и на них возвести Тир-намагеш. Там они планировали разместить свою бессмертную эссенцию, пока живые не научатся создавать естественные тела.

Абстрактные изображения показывали находящихся при смерти эльдар, которых переносили в погребальные салоны, заполняющие улицы города. На картинах их души извлекали при помощи архаичного оборудования гробниц, после чего те парили над уложенными фигурами, словно солнца. Затем сети нематериальной энергии перегоняли призраков в чистую психическую эссенцию, которую перекачивали в размещенные в строгом порядке кристаллические склепы.

Защитные символы тянулись вдоль потолка, пылая слабым черным огнем и до сих пор оберегая усыпальницы от созданий варпа. Маэнсит оглядела их с подозрением.

– А они должны мерцать? – поинтересовалась она.

Пол плавно уходил вниз к центру летающего города, и вскоре фрески верхнего этажа уступили место невзрачным плоским плитам. Стоны и шепот освободившихся призраков следовали за путниками по пятам, пока те спускались вглубь, однако время от времени угрюмые звуки прерывались щелчками и треском ловушек. В тенях мелькали едва различимые фигуры, и шаги раздавались там, где никто не шел. Маэнсит оставалась настороже, держа оружие наготове, в то время как Кхиадизис излучал уверенность в окружении хорошо вооруженных союзников. И хотя они оба были беспринципными и многое поставили на успех экспедиции, два сородича разительно отличались по характеру.

В свете парящих шаров и потрескивающих замков, забитых плененными душами, эльдар шагали по широким проходам, все глубже проникая в Тир-намагеш. По пути они продолжали захватывать блуждающих призраков, после чего несколько ловушек заполнились до предела, и предводители отправили клетки на поверхность, чтобы их доставили на зависшие в небе корабли.

Пятью этажами ниже они наткнулись на первую из усыпальниц. Стену в нее отмечала пересеченная прожилками белая мраморная плита, и на поверхности камня оказалось вырезано рельефное лицо высотой с эльдара. На них глядела аристократичная особа с острыми скулами, высоким лбом и тонкими губами, искривленными в хитрой улыбке. В мерцающем свете защитных рун и покачивающихся путеводных огоньков Маэнсит казалось, словно лицо двигалось, переводя взгляд с одного незваного гостя на другого и беззвучно их предупреждая.

Кхиадизис ничего подобного не видел: он думал только о содержимом склепа, таящемся за гробничной плитой. Иерарх жестом отдал приказ, и несколько кабалитов Поднятого Копья подошли к стене и попытались отодвинуть большой кусок камня, проверяя края и поверхность вокруг в поисках какого-нибудь замка или защелки. Маэнсит фыркнула.

– Ты собираешься вскрыть все усыпальницы?

– В смысле? – ответил Кхиадизис. – Мы как раз за этим сюда и прибыли.

– На то, чтобы распечатать каждую гробницу, у нас уйдет целая вечность, дремучий ты бандит. Нам следует пробраться в сердце комплекса, чтобы получить доступ к кристаллической сети из ее источника.

Иерарх не понимал, о чем она говорила, но все же махом приказал своим слугам прекратить поиски.

– Мы пойдем дальше, – промолвила Маэнсит, указывая на мрак между светящимися алыми рунами, – в недра.

После такого заявления комморрийцы помрачнели. И хотя смерть им была не чужда, как и умерщвление различными забавными способами, эльдар не особо жаждали надолго задерживаться в ее тени.

Некоторые воины принялись горевать, что не остались на поверхности, дабы поиздеваться над людьми. Главы кабалов начали раздавать обещания и угрозы, да и к тому же возможные сокровища, скрывающиеся в склепах, манили кабалитов, отчего любые возражения вскоре затухли, однако теперь тишина казалась более напряженной. С оружием наготове сородичи, которые не управляли клетками, сердито хмурились и рявкали на призраков, продолжающих их преследовать.

Возможно разгадав намерения своих пленителей, духи тревожились все сильнее, пока эльдар спускались на нижние уровни, проходя мимо десятков, а то и сотен замковых камней, прячущих за собой усыпальницы древних создателей Тир-намагеша.

Продолжая углубляться в недра пирамиды, непрошеные гости миновали каменные лица предков, умерших десять поколений назад, отчего атмосфера становилась еще более гнетущей. То тут, то там на них глазели неподвижные мужчины и женщины с тонкими старческими морщинками, которые служили единственным признаком того, что эльдар приближался к естественной смерти. Каждое лицо выражало праведное презрение или благородное раздражение, и сородичей не покидало ощущение, что взгляд рельефов пылал обвинением, поскольку в их зрачковых отверстиях трепетали тени, создаваемые пролетающими огоньками.

Гнетущим было и взаимное недоверие двух отрядов. Маэнсит и Кхиадизис держались рядом, хотя и не на расстоянии удара, и они не позволяли сопернику отдаляться более чем на несколько шагов. Тем временем последователи драконта и иерарха не отрывали друг от друга глаз, ведя себя вызывающе и держа ладони на рукоятках оружия в попытке запугать своих недругов. Нервы эльдар расшатывало не только окружение, но и присутствие соперников.

От криков одного из отрядов ведьм, что разведывали обстановку впереди, остальные сородичи немедля подняли клинки, пистолеты и винтовки. Женщины позвали Кхиадизиса к себе, и Маэнсит последовала за ним попятам, не желая покидать своего спутника, поскольку она подозревала, что он мог предать ее в любой момент.

Двоица увидела своих разведчиков у резкого поворота влево, ведущего вниз, на следующий уровень.

– Вон там, – сказала одна из ведьм, указывая на стену за поворотом.

Даже мерцающего света порхающих звездочек хватало, чтобы разглядеть отметины на камне, которые, несомненно, были воронками от пуль и черными пятнами от лаз-огня.

– Развращенные люди? – предположил Кхиадизис.

– Скорее всего, – ответила драконт. – Видимо, сражались друг с другом, или же отсталые твари попытались пристрелить призраков.

В стерильных условиях склепов отметины не менялись, поэтому нельзя было догадаться, когда именно произошел бой. Схватка могла случиться несколько часов или тысячелетий назад. Из глубин не доносилось ни звука, поэтому эльдар заключили, что, какая бы борьба здесь ни вспыхнула, она явно прекратилась. Теперь сородичи следовали вниз с еще большей осторожностью.

На пути к сердцу пирамиды они набредали на различные признаки стычек: помимо отметин, оставленных оружием, кабалиты чуяли и замечали кровь на стенах и полу. Поначалу пятен было немного, однако на следующем этаже лужи шириной в несколько шагов обозначали места, где какие-то бедолаги истекли кровью на камнях. Самих тел нигде не оказалось.

– Дикари, наверное, их съели, – предположил один из сибаритов иерарха.

Такое объяснение, как и любое другое, вполне походило на правду.

На четырнадцатом уровне проход выровнялся. Хотя свет солнечных сфер был тусклым, эльдар увидели, что гробничный комплекс расширялся в огромное пространство за большой аркой неподалеку.

Внезапно в ловушках разразились бормотание и визг, когда пойманные души забили по своему узилищу. Под их ярым натиском красные и золотые искры каскадами сыпались на пол. Комморрийцы бранились на призраков, однако никакие угрозы не могли унять бесплотных эльдар.

– Оставьте их здесь, – приказал Кхиадизис. – Их гул только отвлекает. Мы подберем их на обратном пути.

Кабалиты Поднятого Копья поставили на пол клетки и жезлы, и Маэнсит кивнула своим воинам, чтобы они последовали их примеру. Пленители взяли с собой только пустые замки для душ, которых насчиталось несколько десятков, прежде чем переступить порог грандиозного зала, расположенного в центре Тир-намагеша.

Внутри исполинские колонны удерживали потолок, полностью сокрытый тьмой. Стен тоже не было видно, однако на их наличие намекали разносящиеся отзвуки стука эльдарских ботинок. В полумраке кабалиты увидели что-то лежащее на полу, и, приблизившись, они узрели трупы.

Вначале им попадались только мертвые люди, как комморрийцы и ожидали, и те оказались облачены в рваные одежды и грубую броню, отличающие тронутых Хаосом. На удивление, они ни капли не разложились: тела остались такими же, как и на момент смерти, и одному из них, в частности, не доставало горла и левой голени. Учитывая, что прежде эльдар не слышали звуков насилия, Маэнсит пришла к выводу, что гробничный комплекс каким-то образом сохранил трупы в целости. У прочих тел отсутствовали головы и конечности, и к тому же одежду и плоть большинства из них изорвали весьма характерным оружием.

– Сюрикенные снаряды, – пробормотала драконт, рассматривая один из трупов.

– Корабельники? – спросил Кхиадизис, наклоняясь рядом с ней.

Через несколько мгновений другие кабалиты подтвердили их подозрения. Посреди человеческих они обнаружили трупы эльдар, облаченных в гибкую плетеную броню и пластины. Некоторые из них носили черные доспехи, а другие – сине-желтые. На нагрудниках и знаменах мертвецов красовались отличительные знаки, однако никто из присутствующих комморрийцев не смог их распознать, поскольку символика искусственных миров не имела особой важности для жителей Темного города.

– Что-то не так, – заметил Май Дорайн, канцлер Зимней башни, заместитель Маэнсит. – Гляньте на их путеводные камни.

Канцлер оказался прав: самоцветы-обереги, вставленные в грудную пластину каждого корабельника куда-то пропали. Или не то что бы пропали – в гнездах, вмещающих в себя психически заряженные кристаллы, блестела пыль, которая, по-видимому, осталась от разрушенных камней. Нигде в зале не было видно освободившейся духовной материи – ускользающей эссенции мертвых эльдар, которая запиралась в самоцветах прежде, чем Жаждущий бог мог ее поглотить.

Кхиадизис выпрямился и окинул взглядом округу. В зале лежало несколько сотен трупов – намного больше человеческих, чем эльдарских.

– Жаль, конечно. Полностью заряженные камни душ стали бы солидной премией за наши усилия.

Маэнсит механически кивнула, осматривая окрестности в поисках какого-либо намека на то, как они могли бы пробраться в главные усыпальницы. Легенды, как и пара древних рассказов, откопанных в архивах Зимней башни, гласили о наличии сети близ центра каждого погребального комплекса.

– Она должна быть где-то здесь, – сказала драконт остальным. – Кристаллическая матрица или нечто подобное. Ищите!

– Думаешь, склеп сотворил что-то с камнями? – размышлял Кхиадизис. – Быть может, он впитал все души.

Такая мысль ничуть не ободряла, поэтому воины с удвоенным рвением принялись искать некий механизм, который поможет им заполучить желаемую добычу. Кабалиты Багрового Когтя и Поднятого Копья разделились на отряды, чтобы прочесать зал.

Вскоре голос Май Дорайна привлек внимание драконта и иерарха. Вместе они поспешили туда, где стоял канцлер, – неподалеку от центра огромного зала. Здесь лежали только тела зараженных Хаосом: несколько десятков обезглавленных и расчлененных мертвецов валялись кучами, однако их раны не кровоточили, прижженные сразившим их силовым клинком.

– Что еще загадочнее… – Май Дорайн выставил саблю, указывая на то, что тела располагались неровными кругами, будто до смерти они кого-то окружали. Или что-то. Помощник двинул оружие в сторону, и Маэнсит перевела туда взгляд и увидела несколько частей черной костяной брони. Гладкие органические пластины резко контрастировали с грубой тканью и порванной набивкой людских одеяний. – Похожи на доспехи с искусственных миров. Возможно, аспектный воин?

– Здесь еще одна, – промолвил Кхиадизис. Он указал на длинную изогнутую часть брони, чью поверхность во многих местах покрывали царапины, а края – выемки от ударов, нанесенных каким-то оружием. – Как по мне, она больше напоминает ведьмовское снаряжение. Наплечник, довольно большой, однако…

Маэнсит понимала, о чем он говорил. Она взглянула на разбросанные части, пытаясь соединить их в уме.

– Я нашла шлем! – заявила одна из воительниц Кхиадизиса.

Полтела ведьмы покрывала красная броня, и на ее боку, в ножнах, покоился сдвоенный нож гидры. Она пнула в сторону труп, под которым лежала разбитая лицевая пластина, и при взгляде на маску драконт содрогнулась. Увидев ее, другие воины тревожно забормотали.

Личина была сделана из кости и выражением походила на кричащего демона.

– Отыщите остальные, – приказал иерарх, уже представляя, сколь изумительно он выглядел бы в таких доспехах. – Мне нужны все части.

– Они могут быть поражены Хаосом, – предупредил Май Дорайн.

– В самом деле? – Кхиадизиса такая идея скорее интриговала, чем пугала.

– Для вас, иерарх… – Ведьма, примкнувшая к Поднятому Копью, наклонилась, чтобы подобрать маску.

В тот миг, когда пальцы женщины дотронулись до пластины, она застыла, словно от потрясения. Вдруг мучительный вопль вырвался из артефакта, и кабалитка судорожно затряслась, а затем закричала, извергая изо рта осколки зубов и кровавые брызги. Вскоре визг превратился в нечто живое, закружив в зале и притянув к себе огоньки-проводники, и маленькие солнца заплясали на поверхности звуковой бури, шустро набирающей обороты.

Энергетический вихрь ворвался в пораженную кабалитку, раскидывая колдовские огни в ослепительной вспышке. В свечении рассеивающихся сфер кожа женщины начала таять, обнажая сухожилия, мышцы и кости. Трепеща от энергии, она отшатнулась назад, выпуская из руки маску.

Личина повисла в воздухе, соединившись с ведьмой потоком золотой пыли, вытягиваемой из ее груди. То была духовная материя, которая стала видимой в психической ауре могильного храма.

Пронзительный скрежет привлек внимание эльдар к остальным частям доспехов. Маленькие и большие куски скользили по каменному полу, постукивая, гремя и собираясь воедино. Через несколько мгновений завороженная кабалитка исчезла в центре складывающейся брони: ее доспехи, плоть, органы и кости обратились в золотое сияние, что образовало нечеткую фигуру за парящим демоническим лицом.

Постепенно броня собиралась и чинила саму себя. Вмятины и трещины выпрямлялись и зарастали, и расколотые пластины преображались в гладкую кирасу и длинные наручи, набедренники и продолговатый наплечник. За маской сложился шлем, и из него заструилась черная грива, темные пряди которой развевались на психическом ветру.

– Уничтожьте его! – прорычал Май Дорайн, открывая огонь из пистолета.

Токсичные осколки обдали фигуру, вдребезги разбиваясь о ее восстановившуюся броню.

В буре огня глаза создания слабо заблестели.

Внезапно существо двинулось с места, вмиг обратившись из статуи в невероятно быстрого акробата, и выскочило из-под огня, перекувыркнувшись колесом над грудой мертвых людей. Когда привидение перекатилось на ноги, с его вытянутой руки, вспыхнув черным пламенем, слетел триклинковый снаряд. Вертясь, оружие отрезало голову двум кабалитам и вспороло грудь третьему. Оно непрерывно следовало за созданием, пока то перепрыгивало через тела и перекатывалось, уходя от залпов осколкового, шредерного и бластерного огня.

Крики комморрийцев отражались от высокого потолка и стен, и на мгновение воины потеряли существо из виду в мелькающем свете крошечных звезд, которые танцевали и покачивались, словно на штормовых волнах. Маэнсит выпалила из пистолета в промелькнувшую справа тень, и в ответ в нее полетел горящий диск, что затем срезал макушку кабалиту, по неудаче вставшему перед ней. Позже снаряд отсек руку одному из сибаритов и отскочил от груди другого солдата, исчезая в мечущихся тенях.

Что-то слабо сверкнуло поодаль и быстро превратилось в клинок длинной глефы, который разрезал воина пополам и возвратным ударом рассек череп другому. Демоническая тварь оказалась проворнее даже ведьм, чьи ножи и трезубцы протыкали лишь воздух, и своим блестящим оружием она молниеносно распарывала тела несчастных женщин.

Существо крутанулось на пятке и мощно лягнуло кабалита, что попытался вонзить в его спину зубчатый кинжал. Снаряд в форме трискеля вновь слетел с руки хозяина и рассек комморрийцам артерии и плоть, словно спелый фрукт, оставляя после себя хвост черной дымки в дрожащем свете путеводных звезд.

Фигура резко махнула глефой, и ее острие нежно разрезало одной ведьме лицо. Щелкая, осколки отразились от доспехов твари, когда она перепрыгнула через луч бластерной энергии и развернулась в воздухе, чтобы полоснуть древковым оружием по горлу еще двоим бедолагам.

Создание приземлилось в полуприседе и вскинуло руку, чтобы поймать кружащий снаряд. На миг булькающие крики умирающих, шипение ядовитых осколков и вой бластеров причудливо стихли, и повисло гробовое безмолвие.

Затем существо закричало.

Звуковая волна вмиг отшвырнула трех кабалитов на пол. Они стали корчиться в судорогах, и у их ртов запузырилась и запенилась кровь, выходящая из разорванных легких. Другие зашатались от пронзительного шума, бросая оружие и хватаясь за голову, в то время как из их ушей и носов текла красная жидкость.

Кошмарная тварь перескочила через разящие клинки стражников Кхиадизиса и махнула древком вниз, ударяя того по виску. Иерарх рухнул, и пистолет выпал из его дергающихся пальцев.

От звуковой атаки у Маэнсит закружилась голова, однако у нее хватило ума понять, что существо, кем бы оно ни было, могло запросто убить Кхиадизиса, но взамен решило лишь обезвредить. Оно схватило иерарха за горло, подняло в воздух, словно щит, и подставило к нему клинок глефы.

– Опустить оружия! – прокричало женским голосом создание, чьи слова представляли собой архаичную, но в то же время совершенную форму эльдарского языка.

Незнакомка непрерывно двигалась, поворачиваясь, отступая назад и закрывая себя болтающимся иерархом, чтобы не позволить кабалитам нацелиться только на нее одну. Несколько шальных снарядов протрещали мимо двоицы.

– Делайте, как оно говорит! – Маэнсит понимала, что много эльдар могло умереть в попытке побороть кошмарного духа. Ее воины не боялись попасть по Кхиадизису, однако, если он умрет, любая надежда на шаткий союз между кабалами испарится, и, даже если им удастся одержать верх над дьяволицей, Багровый Коготь все равно падет пред натиском мстительных войск Поднятого Копья, превосходящих его числом. Она опустила руки и промолвила: – Ради всех нас, уйми свой гнев!

В гробничном зале воцарилась тишина. Путеводные огоньки продолжали качаться и скакать вверх-вниз, отчего их мелькающий свет оживлял неподвижные фигуры комморрийцев и демонической твари, стоящих друг напротив друга.

– Что ты? – требовательно спросил Май Дорайн.

Существо повернуло свою застывшую в крике маску на канцлера, и тот вздрогнул от взора золотистых линз. Оно отпустило Кхиадизиса, бросив его на пол, словно тряпку, и, визгнув, он пополз прочь по человеческим трупам и разбросанным останкам своих воинов.

– Я одна из азуриев, – промолвила ужасная воительница, на удивление, спокойно и четко, несмотря на то что их шумный бой завершился всего несколько мгновений назад. – Лорд-феникс, основатель аспектных путей. Я Вопящая Баньши, Буря Тишины. Джайн Зар. Вы все находитесь в смертельной опасности.

– Ты не эльдар, хотя и говоришь на нашем языке, – сказала Маэнсит.

Кхиадизис прятался немного поодаль и пытался подавить стыд, противясь желанию приказать своим воинам вновь открыть огонь. Холодный взгляд лорда-феникса вселял в него дурное чувство, что, если бой возобновится, она тут же его отыщет.

– Я эльдар или когда-то ею была, – ответила Джайн Зар. – Моя душа не отличается от вашей. Я и остальные собратья прежде посещали Комморру, однако по большей части наши уроки остались без внимания, отчего взамен я часто захаживаю в искусственные миры. Сейчас не время пересказывать историю.

– Ты упомянула, что мы в смертельной опасности? – Кхиадизис обменялся взглядом с Маэнсит.

Они молчаливо подтвердили свою приверженность союзу между двумя кабалами пред лицом такого невероятного события, ставя успех экспедиции превыше соображений о незнакомке.

– Крушение человеческого корабля не просто разорвало духовную сеть склепов. Оттого, что люди грубо раскололи паутинную сферу и воспользовались невежественными ритуалами, дабы защититься от освободившихся духов, энергия Хаоса попала в энергосистему Тир-намагеша. Проще говоря, в могильный город проник служитель Великого Врага.

От такой вести кабалиты напряглись: пираты и наемники, которые с радостью встречали любую возможность окунуться в резню и пытки, вздрогнули, вспоминая вторжения демонов в Комморру. Памятуя о том, как кошмарные чудовища сеяли смерть в окутанных тенями шпилях, воины всерьез восприняли предупреждения Джайн Зар и подозрительно взглянули на красноватый свет и зыбучий мрак.

Лорд-феникс, бесспорно, не заботилась о судьбах и жизнях комморрийцев, однако все ее прошлые союзники погибли, поэтому она решила, что лучше уж иметь спутников из любой фракции, чем пытаться завершить начатое дело в одиночку.

– Вы прибыли, чтобы захватить духов Тир-намагеша? – промолвила она, отворачиваясь от проема, через который прошагала экспедиция, и жестом приглашая кабалитов пересечь зал.

Не было смысла отрицать, зачем именно они пришли, оттого Кхиадизис и Маэнсит кивнули в ответ.

– Легенды о хранящихся здесь душах все еще гуляют по Комморре, – сказала Маэнсит. – Мы освободим их из тюрем и тогда заполучим верховенство над другими кабалами Темного города.

– Ваша желанная добыча осквернена, – предупредила Джайн Зар, пока воины пересекали зал. Драконт заметила, что путеводные звезды не подлетали к лорду-фениксу, тем не менее сияния ее глефы хватало, чтобы осветить пространство вокруг. – Демон удерживает центральную цепь. В настоящий момент наши цели сходятся.

– Ты говоришь о городе так, словно он представляет собой какое-то устройство, – промолвил Кхиадизис.

– Так оно и есть, – ответила лорд-феникс. – Возрождающие камеры, которые вы используете для того, чтобы вернуть к жизни самых влиятельных предводителей, и сети бесконечности, приютившие души почивших корабельников, возникли на основе технологий, разработанных здесь.

– Я понимаю, психическая матрица, – проговорил иерарх, – но воскрешающие резервуары?

Маэнсит услышала что-то похожее на тихий смех и вздрогнула от страха.

– Склепы Тир-намагеша не являются пристанищем для мертвых, мародеры Комморры. Часть комплекса содержит сеть-хранилище, в которую поместили психические отпечатки умирающих. Другую часть города отвели под репродуктивные системы. Новый сосуд для старого сознания. Когда омолаживающие технологии наших предков больше не могли восстанавливать тело, наиболее важные фигуры просто получали здесь новое.

Именно они оставили после себя трупы. По тому, как лежали скученные мертвецы, Маэнсит поняла, что дикари погнались за эльдар в недра, настигли их на нижних уровнях и в конце концов побороли в зале. Джайн Зар последней пала под натиском роя людей, которые затем раскололи ее броню, отчаянно желая изгнать лорда-феникса.

– Что привело тебя сюда? Духи Тир-намагеша потеряны. Не все ли равно, поглотят ли их демоны или освободим мы ради собственных нужд?

Эльдар подошли к еще одной огромной арке, только на другом конце комнаты. На ней красовались серебряные руны, однако из-за архаичного наклона никому, кроме Джайн Зар, не удалось их разобрать. Она взмахнула глефой, указывая на надпись.

– Впереди находятся центральные системы, сердце хранилищ душ. Именно здесь слуга Той-что-жаждет устроил себе логово. Разрыв, вызванный грубыми ошибками людей, протекает в обе стороны, и, питаясь местными душами, демон набирает в мощи. Ясновидцы Ультве и Биель-тана узрели видение, в котором орда Хаоса ворвалась в Паутину через эту брешь, подвергая опасности оба искусственных мира.

– Ты прибыла сюда, чтобы его уничтожить? – спросил Кхиадизис.

– Таков был замысел ясновидцев. Когда мы вошли внутрь, люди последовали за ними вглубь и устроили засаду. Боюсь, что наш провал поставил под угрозу многие жизни. Мне неведомо, сколько времени я провела без сознания, однако большая часть демонической энергии покинула город. Если нападение на миры-корабли уже случилось, чего я весьма опасаюсь, и предсказания ясновидцев оказались точны, нашествие удалось прекратить ценой многих эльдарских жизней.

Алое сияние защитных рун ослепительно сверкало за порогом следующего зала. Стены и потолок комнаты пронизывали прожилки красноватого света, которые, словно корни, переплетались в столбы. Затем толстые вены сужались и образовывали уходящие в пол сталактиты, что мягко пульсировали, подобно бьющемуся сердцу.

– Если твое задание окончилось неудачей, какой смысл продолжать его сейчас? – спросила Маэнсит. Если им придется очистить систему от заразы, то эльдар, вероятно, понадобится помощь незнакомой воительницы, отчего драконт желала узнать о ней как можно больше. – Битва прошла, беда уже случилась.

– Я точно не знаю, так ли это на самом деле, – призналась Джайн Зар. – Как и то, вернулся ли демон в город, чтобы вновь напитаться и окрепнуть перед очередным вторжением в Паутину.

Группа негласно решила остановиться в великом зале, который заливало жуткое сияние искаженной центральной цепи. Кхиадизис глядел то на лорда-феникса, то на Маэнсит, взвешивая свои варианты, в то время как драконт держала ухо востро, следя за каждым звуком и движением. Джайн Зар была полностью сосредоточена на собственной цели.

– А почему мы должны тебе верить? – сказал иерарх. – Что такое азурия? Бьюсь об заклад, посредник или воплощение демона. Что если ты заманиваешь нас в ловушку?

– В которую мы и так направлялись, – усмехнулась Маэнсит. – К тому же я не думаю, что мы в опасности. Что нам может сделать демон, запертый в хранилище душ?

Прежде чем лорд-феникс успела что-либо ответить, свет в зале дрогнул, и от импульса воинов на мгновение озарило багровое сияние, отчего показалось, будто они стояли под восходящим солнцем. Затем все стало бледно-желтым, и по стенам пронеслись звуки, похожие на скорбные стоны.

– Отнюдь не демон несет угрозу, – ответила Джайн Зар. – Вы пробудили Тир-намагеш.

Если ранее призраки казались облачками пара, то в новом свете гробничного комплекса они выглядели как мелькающие тени, что кружили у полотка и смотрели на кабалитов десятками красных глаз. Они скребли когтистыми руками, пролетая мимо незваных гостей, и разносили по комнате шипение и рычание.

– Нам угрожают они? – фыркнул Кхиадизис. Жестом он отдал приказ воинам с пустыми замками для душ, и они включили ловушки и послали разряды в бурлящую массу психической энергии, что клубила внутрь зала, словно расходящийся от огня дым. Фиолетово-черные вспышки сердито извивались в нисходящих миазмах, от которых доносились мучительные стоны и гневный рев.

– У вас не получится забрать с собой эти души, – промолвила Джайн Зар, обращая на иерарха искрящийся взор. – Город оберегает своих подопечных.

– Он не сможет никого защитить при помощи иллюзорных фантомов. Беззубый волк только и делает, что воет.

Он отвернулся и встретился взглядом с Маэнсит. Они сблизились и зашептались, пока Джайн Зар ругала комморрийцев, что пожинали беспокойных мертвецов Тир-намагеша и в ответ на брань проявляли равнодушие или ухмылялись.

– Думаю, нам стоит избавиться от этого лорда-феникса, – предложил Кхиадизис.

– Согласна, но пока стоит подождать. Кем бы она ни была, незнакомка знает о городе больше нас, да и про демона тоже. Не уверена, что мы сможем добыть сокровища без нее.

– Тогда решено? Когда хранилище очиститься от демонической заразы, мы разделаемся с этим хлопотным корабельником. Затем мы возьмем себе все, что захотим.

Маэнсит согласно кивнула, и двоица разошлась. Она еще раз взглянула на союзника и после обратилась к Джайн Зар.

– Как тебе будет угодно, лорд-феникс.

Драконт махнула иерарху, и тот приказал своим воинам оставить духов в покое, после чего они неохотно подчинились.

– Вот, теперь ты довольна, Буря Тишины? – спросил Кхиадизис.

Он не стал упоминать душеловки, которые уже были отправлены на висящие в небе корабли. И хотя иерарх с пренебрежением воспринимал любую угрозу, которая могла их здесь подстерегать, он не желал надолго оставаться в зловещем городе Вечно молодых. После того как эльдар узнали, что Тир-намагеш являлся огромной машиной по омолаживанию, название наконец обрело смысл. Маэнсит больше заботили практические вопросы.

– Как мы избавимся от этого демона?

Джайн Зар указала на место в дальнем конце гробничного зала, где сходились яркие линии цепи.

– Там находится сплетение. Оттуда я смогу получить доступ к психическим каналам, в которых поселился демон.

– И именно там он питается душами? – спросил Кхиадизис как бы невзначай и все равно заработал от лорда-феникса колкий взгляд.

– Вы не сможете забрать призраков за пределы Тир-намагеша.

– Да, ты уже это упомянула. Ничего подобного у меня и в мыслях нет.

Джайн Зар пристально глядела на иерарха. Теперь, когда могильный город пробудился, демон сумеет выцедить еще больше психической энергии, проносящейся по гробничным системам. Время поджимало, и Буре Тишины было некогда тревожиться о том, что темная родня могла ее предать.

– Если вы желаете как-то помочь, прикройте меня, – проговорила она, шагая по залу. – Я не знаю, как долго у меня займет очищение.

– Что ты собираешься делать? – поинтересовалась Маэнсит.

Кабалиты последовали за троицей и попутно осыпали оскорблениями и проклятиями назойливых теневых призраков, что тихо причитали и брюзжали, разнося угрозы. Однако же Джайн Зар оставалась невозмутима: пока она шустро пересекала зал, фантомы сторонились лорда-феникса, отплывая с ее пути, словно туман, разводимый мощным потоком ветра.

– Что ты собираешься делать? – повторила вопрос Маэнсит.

– Я собираюсь переместить собственное сознание в матрицу и изгнать демона, – ответила Буря Тишины. – Оторванность от материального мира имеет и прочие выгоды, помимо бессмертия.

– Ты бессмертна? – нечаянно выпалил Кхиадизис с восходящей интонацией, выдавшей крайний интерес. Затем он попытался принять более безразличный вид. – Как это работает?

– Я обладаю определенным видом бессмертия, который вы узрели на примере вашего воина. Моя душа никуда не исчезает, даже когда исчезаю я.

– Мы как-то можем помочь с изгнанием? – полюбопытствовала Маэнсит, обмениваясь взглядом с иерархом.

Если они сами сумеют очистить систему от демонической порчи, тогда эльдар могли заранее разделаться с лордом-фениксом.

– Нет. Вы позволили своим психическим силам атрофироваться. Вы не сможете соединиться с духовной матрицей.

Драконт скрыла недовольство, тогда как иерарх скривил губы от раздражения.

Джайн Зар вывела их на свет в конце зала, где сходилось бессчетное число светящихся серебряных и золотых нитей. В стене сидела большая шестиугольная плита из черного камня, вокруг которой располагались белые самоцветы. Свет размеренно курсировал от кристалла к кристаллу, по очереди их зажигая. Присмотревшись, эльдар увидели, что всю поверхность плиты прорезали сотни тоненьких рун, которые лорд-феникс принялась быстро читать.

– Инструкции, – промолвила она и будто бы тихо усмехнулась.

Джайн Зар положила руку на камень, и руны загорелись белым светом, который заструился между ее пальцев и залил черную костяную броню меняющимися цветами радуги.

Кхиадизис развернулся и приказал своим воинам занять оборонительные позиции, тогда как Маэнсит изучала сложное переплетение нитей, что скручивались в центральный узел. Через некоторое время она поняла, что лорд-феникс перестала двигаться и стояла как каменная статуя. Драконт помахала рукой перед кричащим лицом Бури Тишины, однако та никак не отреагировала.

– Она… отбыла, – сказала Маэнсит иерарху.

• * *

Джайн Зар была тлеющим угольком, искрой, огоньком. Когда ее дух ворвался в матрицу горда Вечно молодых, она ощутила поток психической энергии, которая поддерживала весь Тир-намагеш. Став частью этой системы, лорд-феникс уносилась прочь от необузданной эссенции, что курсировала по кристаллическим каналам и протекала мимо неактивных хранилищ душ.

Демоническую порчу оказалось легко отследить. Рыская по духовной цепи, в некоторых местах вампирское отродье полностью осушило гробничные кристаллы. Подобно почерневшим стручкам на увядшей лозе, оскверненные крипты вели Бурю Тишины по петляющей дорожке вокруг могильного города.

Поначалу демон блуждал беспорядочно, изучая новую среду и то тут, то там высасывая и пробуя на вкус глотки психической энергии. Однако позже он принялся набивать брюхо, взламывая склеп за склепом, пожирая великое множество душ и таким образом опустошая целые уровни катакомб.

Пока Джайн Зар проносилась мимо расколотых кристаллов, ей казалось, будто она брела по пустынному краю, в котором деревья засохли, горы обратились в развалины и города сгорели дотла. От такого пейзажа у лорда-феникса загорчило в эфемерном рту и колючий холодок пробежал по ее нематериальной коже.

Пожалуй, тишина угнетала больше всего. Отсутствовал не только звук, но и все остальное. В былые времена, пока эльдар росла, она постоянно ощущала фоновое присутствие сородичей – зарождающуюся связь с каждой душой вокруг. Во внешнем могильном комплексе погребенные создавали едва уловимый гул и излучали тепло, которое всегда дотягивалось до лорда-феникса. Однако в оскверненных залах не было ничего, кроме холодного, пустого камня. Они напомнили Буре Тишины об Эйдафероне после Падения: в ту темную пору Джайн Зар думала, что только она пережила катаклизм, почти полностью уничтоживший эльдарскую расу. Тогда единственными горькими товарищами ей служили мрачные воспоминания и ненависть к самой себе.

Буря Тишины отбросила плохие мысли и сосредоточилась на поисках демона. Она летела вверх, вращаясь и проносясь через наполненные душами саркофаги, чтобы получить представление о расположении различных элементов. На ходу Джайн Зар примечала пятна света и тьмы, обозначающие участки с духами и пустоту, чей расклад напоминал схему висящего внизу города.

В переплетенных кристаллических коридорах двигалась раздутая тень, что прежде пребывала в оцепенении после знатного пира, а теперь отпряла, чтобы взглянуть на яркую кляксу, вторгнувшуюся в ее сумрачное царство. Обвитый щупальцами, высасывающими нектар мертвых эльдар, демон Слаанеша оторвался от места, словно корабль от швартов, оставляя свои цепкие отростки в энергетической матрице.

Походящее на акулу существо приклеилось взглядом к незваной гостье и собиралось с силами, ускоряясь и неумолимо приближаясь к свежей живой добыче.

Пока Джайн Зар искала демона и демон искал Джайн Зар, коморрийцы неловко ждали в зале сплетения.

– Как мы узнаем, что ей удалось справиться с угрозой? – спросила Маэнсит.

Кхиадизис беспомощно пожал плечами.

– Мне неизвестно, – ответил он. Он махнул пистолетом на психические каналы вокруг них, чье сияние медленно переходило от бледно-желтого обратно к красноватому. – Это хорошо или плохо?

Маэнсит промолчала и подозрительно посмотрела на тускнеющие психические сети. Она вновь перевела взгляд на Джайн Зар, однако та все так же не двигалась, касаясь одной рукой плиты связи. Была ли сейчас лорд-феникс жива? Или мертва? Или находилась в каком-то ином состоянии?

– Что стряслось с путеводными звездами? – поинтересовалась драконт, заметив их отсутствие. Кабалитка не была уверена, когда именно они покинули группу, однако не могла припомнить, чтобы огоньки вошли во внутренний зал вместе с эльдар.

– Какая разница? Здесь вполне светло, – ответил Кхиадизис. – Надоедливые существа.

С дальнего конца зала донеслось внезапное предупреждение, и все тут же вздрогнули. Из-за мигающего света в первой комнате тянулись длинные тени, что были гуще и темнее миазмов блуждающих душ. Тени, которые отбрасывали волочащие ноги фигуры.

За предупреждением последовали крики и треск осколковых винтовок. Стоящие на пороге стражники увидели в мерцающем свете толпу трупов, которые, спотыкаясь и шаркая, шли вперед, и их глаза сияли тем же бледным свечением, что и пропавшие огоньки.

– Мертвецы! – прокричал один из кабалитов. – Мертвецы пробудились!

И вправду, бок о бок люди и эльдар, шатаясь, плелись в зал. Нагрудники последних сияли тем же светом, что и глаза, и опустевшие углубления для путеводных камней поблескивали от психической энергии. Люди двигались неуклюже и мотали телом и руками, будто под контролем чего-то, что чувствовало себя неуютно в их грубых телах. Каждый оживший труп окружала аура, которая слегка от них отставала и напоминала темный послеобраз, в полушаге следующий за мертвецами.

Напичканные токсинами снаряды осколковых орудий не помогали против восставших – ни их ядовитое содержимое, ни разрывная способность. Бластеры оказались более действенны, сжигая туловища и конечности, однако искалеченные трупы как только могли продолжали хромать, волочиться и шататься в сторону незваных гостей. Шредеры отрывали куски плоти и спутывали руки и ноги колючими сетями, а ожившие трупы просто-напросто прорывались через сжимающиеся нити, расползаясь на куски. Призрачная энергия вспыхнула, и тела собрались воедино, что жутко походило на возрождение Джайн Зар.

Безмолвно и неумолимо мертвецы продвигались через град огня. С ними прибыло еще больше призраков, что освободились из сломанных замков для душ и от гнева предстали в виде иллюзорных голубых и зеленых огней.

Кхиадизис колебался, жалея о том, что позволил лорду-фениксу заманить себя в зал сплетения, в котором имелся только один выход.

– Это демон? – повелительно спросил иерарх, пристально глядя на светящиеся каналы вокруг и полагая, что в любой момент из психической цепи могли выскочить рогатые и когтистые чудовища.

– Собери своих воинов, – рявкнула Маэнсит, размахивая пистолетом. – Я присмотрю за лордом-фениксом.

Кхиадизис не стал спорить, хотя его и оскорбило то, что какой-то драконт решила им покомандовать. Их положение требовало его внимания, поэтому он оставил Маэнсит, раздражено приказывая своим солдатам прикрывать подходы.

Несмотря на то что комморрийцы вели непрерывный обстрел, мертвецов невозможно было остановить или уничтожить. Трупы неуклонно продвигались вперед под натиском орудийного огня, и, хотя они теряли конечности и головы, физические орудия кабалитов не могли навредить их внутренним посетителям. У тех эльдар, что орудовали призрачными жезлами, дела обстояли получше: разряды молний вылетали из их палочек и отделяли овладевшие телами души от оживших мертвецов.

Передовые отряды начали отшагивать назад, но вскоре Кхиадизис завопил на них, приказывая удерживать свои позиции и наставляя стрелять по любому воину, что станет отступать. Ведьмы ринулись вперед, и, хотя их клинки, так же как и пушки кабалитов, не причиняли восставшим особого вреда, они лучше подходили для ближнего боя.

Первый комморриец, которого свалили с ног, пронзительно закричал, когда безжизненные пальцы вонзились в его плоть и принялись разрывать броню. Эльдар сразу же умер. Через миг пал еще один – ведьма, которую задавила толпа мертвых противников. Позади отрядов иерарх шагал туда-сюда, направляя огонь своих воинов. Импульсы, вылетающие из темных копий, рассекали туловища и прорезали дыры в груди трупов, однако даже самые тяжкие раны лишь ненадолго задерживали наступление.

Внезапно из сети душ вырвался разряд черной молнии и понесся к одному из погибших комморрийцев. Когда кружащий дух дотронулся до тела, он охватил его, расползаясь по трупу, словно растекающаяся вода, а затем медленно просачиваясь внутрь. Рука павшего воина дернулась и схватила ногу ближайшей ведьмы. Еще один оживляющий разряд, сверкнув, промелькнул вниз и воскресил второго мертвеца, что поднялся и набросился на своих бывших товарищей.

Начало восставать все больше эльдар.

Когда павшие соратники обернулись против кабалитов, тем пришлось отступить и образовать новую линию обороны в ответ на угрозу, растущую в их собственных рядах.

В цепи вокруг комморрийцев Джайн Зар ощутила импульсы энергии, сопроводившие каждое воскрешение. Отвлекшись, она едва не пропустила надвигающегося демона, что несся к ней по кристаллической матрице. За несколько мгновений до столкновения лорд-феникс ощутила его приближение, словно носовую волну корабля, и сумела собрать свою эссенцию в одну точку, готовясь встретить злобное существо.

Когда демон и Буря Тишины соприкоснулись, вся система вспыхнула от скачка психической энергии. В миг контакта создания переплелись в матричной ткани, воплощаясь в разуме Джайн Зар как два чудовища.

Лорд-феникс предстала в образе мифической баньши – худощавой ведьмы со змеями вместо волос, пылающими очами и руками, которые заканчивались железными когтями. Демон принял форму, разительно отличающуюся от обычной. Хранитель Тайн Слаанеша образовал светящееся облако дыма – кружащее паровое видение, что обличило золотые клыки и когти, а также множество блестящих, прекрасных фиолетовых глаз.

Баньши и адское облако яро схлестнулись: лорд-феникс издала гибельный вопль, а демон вздохнул от восторга. Сплетенные, две психических частички проносились по цепи Тир-намагеша, пульсируя, путешествуя по кристаллическому остову и пролетая по чудесным царствам мертвых и пустынным землям, осушенным голодной тварью.

Маэнсит наблюдала, как под напором воины Поднятого Копья и несколько последних приспешников Багрового Когтя вновь отступали от входа в зал. Май Дорайн палил из оружия и рубил саблей, возглавляя воинов на передовой. Более дюжины солдат пали и пополнили надвигающуюся орду мертвецов.

Если эльдар хотели вырваться наружу, то должны были действовать прямо сейчас.

Маэнсит помялась, питая отвращение к мысли покинуть лорда-феникса. Драконт убеждала себя, что по чисто практическим соображениям Буря Тишины могла все еще понадобиться эльдар, но правда заключилась в ином: казалось, будто нечто более могучее притягивало женщину к азурии. Она взглянула на неподвижную Джайн Зар, затем на сокращающееся войско комморрийцев и приняла решение.

В тот же самый миг лорд-феникс испустила пронзительный крик и отшатнулась от узла сплетения. Она вытащила из шестиугольного камня извивающегося черного змея и тем самым сорвала с него верхний слой, обнажая бледно-золотую пластину. Теневая випера крутилась и обвивалась вокруг Джайн Зар, пока та пальцами впивалась в ее бесплотную форму. Скопление темно-лиловых глаз на мгновение обратило свой взор на Маэнсит, и от ужаса по телу драконта пробежала дрожь, словно она уставилась в очи самого Жаждущего. Питаясь ее страхом, существо раздувалось и понемногу затмевало свет, излучаемый пронизывающими зал кристаллическими каналами.

Буря Тишины схватила создание за горло, или то место, где оно бы находилось, и сорвала с пояса трискель, чьи три клинка зажглись черным пламенем. Гневно крича, она резанула по нему раз, два и на третий отсекла демону голову.

Теневой змий обратился в глянцевитое масло, что забрызгало доспехи лорда-феникса и драконта и замарало поблескивающий, испещренный прожилками пол лужей пузырящейся черной жидкости.

Внимание Маэнсит быстро переключилось на воинов, сражающихся с трупами, и она надеялась, что гибель демона ознаменует конец ходячим мертвецам. Драконт сдержала наплыв волнения, когда увидела, что почившие люди и эльдар так и продолжали наступать.

– Я предупреждала вас не трогать духов, – рявкнула Джайн Зар, берясь за свою глефу. – Теперь весь город настроен против нас.

Подобно черно-золотой молнии, лорд-феникс врезалась в орду трупов, размахивая трискелем и глефой, что оставляли в воздухе хвосты огня и разрядов. Лорд-феникс даже не думала защищаться, поскольку уничтожение противников служило лучшей обороной, чем попытки блокировать и парировать удары. Атака Джайн Зар оказалась настолько стремительной, что она как магнитом потянула комморрийцев за собой, отчего те ворвались в прогал, прорезанный в толпе восставших.

Времени на раздумья не было, поэтому Маэнсит и Кхиадизис последовали за воительницей, побуждая своих солдат добивать любого ходячего мертвеца, который остался после бешеного наскока лорда-феникса. Сосредоточенные залпы осколковых винтовок отрывали от врагов куски мертвой плоти, тогда как ножи гидры и фальшионы ведьм обезглавливали и расчленяли. Жестокая, неистовая борьба женщин сильно отличалась от их привычных балетных дуэлей на кровавых аренах. Тем временем драконт палила очередями из пистолета, а Кхиадизис полосовал ятаганом с серебряным лезвием, и двоица спотыкалась об отсеченные части тел и хваталась за руки в попытке не отставать от невероятно проворной Джайн Зар.

Прорвавшись через толпу напирающих мертвецов, они достигли внешнего зала, и туннели, ведущие на поверхность, оказались пустыми. Без оглядки Буря Тишины бросилась вверх по уклону, отходящему от центральных помещений, и комморийцы немедля последовали за ней. Позади беглецов, словно развевающиеся вымпелы, тянулись бесплотные призраки, что сыпали на воинов проклятия, звучащие для них как визг.

Эльдар спокойно выбрались на поверхность, и, к их удивлению, город заметно изменился. Улицы и переулки пульсировали чудным светом, и наверху неподвижное небо паутинной сферы полностью заволокла ало-черная буря. В бурлящей грозе два корабля Поднятого Копья болтались и качались, словно листья на бушующих волнах. «Рейдеры» и гравициклы всячески старались удержаться в воздухе, бултыхаясь на неестественных ветрах, будто осиный рой, сдуваемый ураганом. Завидев сородичей, появившихся на поверхности, несколько транспортеров начали пикировать, крутясь и мотаясь по буйным потокам, кружащим вокруг верхних башен и мостов.

– Где твои корабли? – прорычал Кхиадизис, наставляя клинок на Маэнсит. В ответ драконт направила пистолет на горло иерарха.

– Я послала сигнал, – настойчиво заявила она. – Они должны уже быть здесь.

Оба кабалита обратили на Джайн Зар требовательный взор.

– Паутина заперта. Опустился барьер, чтобы не допустить увоз душ, которые вы украли.

Лорд-феникс оглянулась на врата в склепы. Хотя призраки не отличались резвостью, они в конце концов нагонят незваных гостей.

Буре Тишины не пришлось озвучивать им решение, поскольку двое комморрийцев враз додумались, какой неизбежный исход их ожидал. Лица эльдар тут же приняли кислое выражение.

– Мы останемся ни с чем, – проворчал Кхиадизис. – Я не брошу здесь свою добычу.

Маэнсит была такого же мнения и наставила оружие на лорда-феникса.

– Сними барьер. Тебе наверняка известно как.

– И что потом? – полюбопытствовала Буря Тишины. – Когда вы решите, что я вам не нужна, вы попытаетесь меня убить.

– Раз ты бесполезна, то почему бы не убить тебя прямо сейчас? – спросил иерарх. В ответ на слова господина его воины подняли оружие и образовали полукруг перед лордом-фениксом и драконтом. – Или вас обеих.

Головные «Рейдеры» почти достигли поверхности, поскольку небо прямо над городом оказалось намного яснее, отчего его было проще пересекать. Джайн Зар неподвижно стояла с трискелем в одной руке и глефой в другой, пыша энергией, готовой выплеснуться в один миг.

– Врата реагируют только на мой психический контакт, и даже тогда они не отворятся, если вы не вернете утащенных духов. – Она склонила голову набок, забавляясь вызывающим поведением кабалитов. – Думаю, я вас здесь переживу. В конце концов кто-нибудь другой прибудет сюда, и я покину город. Неужели вы хотите, чтобы ваши тела пополнили войско, которое вскоре вновь на нас нападет?

Комморрийцы глазели на нее, питая ненависть к сложившейся ситуации. В итоге Маэнсит сдалась и опустила пистолет. Через несколько мгновений Кхиадизис тоже смирился с неизбежностью того, что ему придется подчиниться, и включил коммуникатор.

– Оставьте замки для духов здесь, – приказал он своим сторонникам сквозь стиснутые зубы.

Один из «Рейдеров» приземлился неподалеку от группы, и несколько кабалитов сразу же направились к нему, не дожидаясь разрешения иерарха. Джайн Зар ощущала наплыв энергии, выливающейся из могильных глубин, и поняла, что мертвецы накинутся на эльдар прежде, чем все они успеют сесть на транспортеры.

– Пусть твои воины останутся и прикроют остальных, – сказала она Кхиадизису, – а твои корабли приготовятся к переходу, Маэнсит. Моя душа снимет барьер.

– Надо же, – прохрипела драконт.

Неохотно кивнув друг другу, кабалиты признали, что в таком положении должны были действовать сообща.

На вывод группы у эльдар ушло совсем немного времени, однако, как Джайн Зар и предсказывала, мертвецы вырвались из гробничных врат прежде, чем все кабалиты успели попасть на висящие в небе корабли. Гравициклы и «Губители» пикировали и обстреливали ходячих трупов, пока последние комморрийцы бежали к транспортерам. Буря Тишины и Маэнсит оказались на одном и том же «Рейдере».

Вскоре суда поднялись в воздух, и эльдар, оглянувшись, увидели, что город горел светом и каждое строение сияло от энергии. Там, где людской корабль пронзил пирамиду, энергия вспыхивала, словно извергающийся вулкан, изрыгая в небо зеленые и белые огни. Драконт подумала о душах, все еще запертых внутри города, и в ней запылало желание их заполучить, что было сродни сильному приступу голода.

Догадавшись о том, что творилось в голове кабалитки, Джайн Зар встала перед ней и заградила вид, а затем взглянула наверх и позволила своим мыслям заструиться в паутинный портал, сокрытый бушующей бурей. Завитки энергии образовались над набирающей высоту флотилией, и сквозь глаз урагана полился золотой свет, по которому плыли темные силуэты кораблей Багрового Когтя.

– Я Баньши, и пересечь мой путь значит понять, что грядет твой рок, – промолвила лорд-феникс. – В этот раз судьба распорядилась в твою пользу, и тебе удалось ускользнуть, однако такая удача – всего лишь временная передышка. Вернешься сюда, и тогда тебя постигнет смерть.

– А что насчет тебя, лорд-феникс? Что тебе уготовано судьбой?

– Война и погибель, – ответила Джайн Зар. Она наклонилась чуть ближе и продолжила: – И у меня такое чувство, что мы еще встретимся. Судьба вновь переплетет наши нити, Маэнсит из Багрового Когтя.

Драконт пристально глазела на Бурю Тишины и всем сердцем надеялась, что она никогда больше не увидит ее кричащую маску, а если и увидит, то переживет следующую нежданную встречу.