Полет Ворона / Raven's Flight (аудиорассказ)

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Полет Ворона / Raven's Flight (аудиорассказ)
Автор	Гэв Торп / Gav Thorpe
Переводчик	Летающий Свин
Издательство	Black Library
Серия книг	Ересь Гора / Horus Heresy (серия)
Следующая книга	Лик предательства / The Face of Treachery (рассказ)
Год издания	2010
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Кровавый смерч пронесся по пустынному склону, его яростный рев — сотня тысяч глоток, вопящих от злости и боли. Алые ветра обратились бушующим адом, воспламенив все вокруг. Небо горело, и воздух заполонило множество темных очертаний, их крылья охвачены огнем, из черных перьев сыплются искры. Умирающие крики стали карканьем воронов, усиливающаяся какофония, в которой утонул вой бури.

Пот катится градом, сердце бешено колотится. Марк Валерий с задыхающимся криком вырвался из мучительного сна. Кровь и огонь. Всегда одно и то же. Огонь и кровь. Он скинул с себя промокшее одеяло, рециркулируемый воздух Освобождения оставил на его пересохших губах тонкий слой соли. Валерий закашлялся и протер глаза, когда увидел, как в тенях его комнаты продолжают кружиться вороны. Отдаленное эхо тех отчаянных криков все еще отражалось от голых металлических стен, словно насмехаясь над ним.

Дрожа, Валерий слез с кровати и побрел к душевой кабинке. Он потянул медную цепь, и на него хлынула едва теплая вода, смывая усталость. Он быстро обтерся жесткой мочалкой и втер воду в кучерявые каштановые волосы. Как и большинство вещей на Освобождении, вода подавалась дозированными порциями. После того, как положенная ему доза длительностью в сорок пять секунд окончилась, Валерия посетила мысль воспользоваться и второй дневной частью, но он тут же откинул идею. После целого дня в удушливом воздухе искусственной обители Освобождения дневной душ был жизненно необходим, чтобы смыть с себя накопившуюся за день грязь. Без него он попросту не сможет заснуть.

Хотя в последние дни Валерий почти не спал. Каждую ночь вот уже на протяжении семи ночей его мучил один и тот же кошмар. Кровь и огонь, огонь и кровь, и стая воронов, которые кричат от боли.

Все еще терзаясь тревожными мыслями, Валерий провел рукой по узкому подбородку, ощутив под пальцами щетину. Он взял глубокую кружку и наполнил ее израсходованной водой из душевой кабинки, после чего поставил на полку под небольшим зеркальцем, прикрепленном к стене. Валерий посмотрел на покрасневшие глаза и морщины на моложавом лице. Оно совсем не походило на лицо человека, которому не так давно исполнилось тридцать лет. За последние семь дней он постарел сильнее, чем за четырнадцать лет сражений — сначала против орков на Тэрионе, а затем в составе великой армии Императора вместе с космическими десантниками из легиона Гвардии Ворона. Куда лучше ему спалось на десантном корабле, стремительно несущемся на планету, которая отказалась от просвещения; он проводил ночи в зловонных топях с большим уютом, чем в последнее время в собственной кровати.

Валерий наточил бритву и осторожно провел ею по щекам, успокаиваясь от знакомых движений. Особое внимание он уделил усам, аккуратно подровняв их над верней губой. Марк Валерий очень гордился растительностью на лице, свидетельством высокого положения на Тэрионе, а также звания префекта Имперской Армии, как любым другим знаком различия.

После утреннего моциона Валерий позвал своего пажа, Пелона. Юноша пришел вместе с формой своего повелителя. Пелон помог Валерию одеться, слаженный танец между повелителем и его слугой. Паж пригладил шелковую рубашку и закрепил золотые галуны на плечах префекта. Пелон осмелился нарушить обычное молчание.

— Вы кажетесь уставшим, мой повелитель. Сны еще беспокоят вас?

— Что ты знаешь о моих снах? — ответил Валерий.

— Только то, что вы шептали и кричали во сне, мой повелитель, — сказал Пелон. Он протянул Валерию брюки до колен, и когда офицер шагнул в них, завязал их на толстую черную шнуровку.

Префект кратко пересказал слуге свой кошмар, обрадовавшись тому, что может сбросить с себя тяжесть ужасных видений.

— В зависимости от варповских течений лорд Коракс и его легион должны были прибыть на Исстван семь дней назад, — тихо закончил Валерий. — Разве может быть простым совпадением, что мои сны начались тогда же?

Денщик ничего не ответил, когда Валерий сел на край кровати и вытянул ноги. Пелон натянул на префекта традиционные тэрионские сапоги для верховой езды.

— Возможно, это сообщение, мой повелитель, — произнес Пелон. — В некоторых древних историях говорится, что во время снов мы можем видеть предзнаменования.

— Суеверия, — ответил Валерий, хотя его словами недоставало уверенности. — Сообщение от кого? Как оно могло попасть в мои сны?

Пелон пожал плечами, когда Валерий поднялся. Имперский офицер вытянул руки, чтобы его денщик смог намотать на пояс перевязь и закинуть ее через левое плечо, после чего остаток повис вдоль правой ноги.

— Лорд Коракс не просто человек. Кто знает, на что он способен, мой повелитель, — сказал Пелон.

Валерий призадумался, пока заправлял пояс и вкладывал меч в вычурные ножны на левом бедре. Он молчал, пока Пелон помогал ему набросить черный полуплащ, отороченный алым виарминовым мехом, и закрепить на правом плече префекта.

— Я хотел отправиться с легионом, — признался Валерий. — Перед отбытием я говорил с лордом Кораксом.

— И что он сказал, мой повелитель?

— Он сказал, что это дело легионов. Ужасные времена, Пелон. Я едва могу поверить в происходящее. Частичка меня еще надеется, что все это неправда. Примарх стал отступником и отринул свой долг перед Императором? Я скорее поверю в то, что гравитации не существует.

— Я видел упорство в глазах примарха. Они пылали тем, чего раньше я не видел. Восстание Магистра Войны порочит всех легионес астартес. Лорд Коракс поклялся передо мной, что космические десантники разберутся с ним без чужой помощи. Затем он положил руку мне на плечо и сказал: «если ты мне понадобишься, то услышишь мой зов». Что бы это могло значить?

— Даже не догадываюсь, мой повелитель, — сказал Пелон, хотя было ясно, что он как-то сопоставил слова примарха со сном. Валерий промолчал.

Ему не было нужды смотреться в зеркало. Префект знал, что выглядит безупречно. Он с Пелоном проводил этот танец тысячу раз, будь то в палатке на дождливой равнине, пока над головами грохотала артиллерия, в тесной каюте армейского корабля, несущегося по варпу, или на Тэрионе, в семейном имении, куда через окна доносился земной, но такой успокаивающий запах с гроксовых полей.

Когда-то ритуал успокаивал Валерия. Не важно, что происходило, что подкидывала ему жизнь, он каждый раз возрождался, заново создавался как офицер Императора. Сегодня, как и последние семь дней, церемония казалась бессмысленной. Она не принесла успокоения, не сейчас, когда на границе слуха звучали крики воронов, а за глазами мерцало пламя. Вся красочность традиций Тэриона и величие Имперской Армии не могли разогнать его страхов. Его роль, его долг лишь усиливали тревогу Валерия. Некий импульс в самой его сущности подсказывал префекту, что во вселенной что-то не так, и что ему, как офицеру Императора, следовало действовать.

Валерий вместе с Пелоном направился в извилистые туннели старых шахт. В темных закоулках лабиринта смотреть было не на что, стены покрыли пласталью, чтобы скрыть следы лазерных киек и буров. Миллионы трудились и умирали, подпитывая алчность немногих, но после них ничего не осталось. Ликея больше не было. Валерий знал об этом только по старым историям о тирании и рабстве, которые ему рассказывали легионеры Гвардии Ворона — те, кто были здесь рабами и присоединились к легиону после прибытия Императора.

Луна теперь звалась Освобождением, ее рокритовые вершины и бесконечные коридоры стали свидетельством просвещения и решимости лорда Коракса. Валерий почти не задумывался о кровавом прошлом этого места, но временами вспоминал, что воздух, которым он дышал, когда-то вдыхали заключенные, жалкие создания, до того, как лорд Коракс принес им свободу.

Они миновали несколько лестничных пролетов к посадочной площадке, и вышли на обзорную галерею — армапласовую полусферу, откуда когда-то надзиратели смотрели в черные небеса и видели огненные следы транспортов, везущих человеческий груз с планеты внизу. Этот мир, Киавар, сейчас не был виден. Иногда он вырисовывался на горизонте, будто наполненный злобой глаз.

Валерий не сводил взгляда с громадной иглы, известной как Шпиль Воронов — бывшая башня стражи, а теперь крепость Гвардии Ворона, цель его сегодняшнего похода. Отвесные стены здания были усеяны орудийными отсеками и прошиты освещенными пастями доков. Сотни прожекторов пронзали кромешный мрак лишенного воздуха мира, озаряя шахты, которые раскинулись по изрытой кратерами поверхности луны, и отблескивая от силовых куполов, защищавших рабочие поселения и заводы по очистке минералов.

Шпиль Воронов безмолвствовал. В нем осталось всего пара сотен легионеров, все остальные отправились со своим примархом лордом Кораксом в Исстванскую систему. Валерий не знал деталей — точно этого не знал никто.

Именно это и тяготило префекта. Сны могли каким-то образом быть зовом о помощи от примарха. Валерий понятия не имел, как такое могло быть. У него была только уверенность в том, что он был нужен на Исстване, и что ему следовало пойти туда, какая бы судьба его там не ждала.

Сводчатые залы Шпиля Воронов были зловеще пустыми. В арсеналах царила тишина, посадочные отсеки пустовали. Грохот сапог Валерия звучал громче обычного. Возможно, это лишь его воображение. Командор Бран, лидер Гвардейцев Ворона, которые остались на Освобождении, обитал на верхних уровнях башни. Когда префект вошел со своим спутником, он в одиночестве стоял у узкого окна, всматриваясь в усеянное звездами ночное небо. На командоре были мягкие башмаки и простой черный табард, украшенный символом легиона.

С прибытием Валерия он обернулся и улыбнулся, взмахом указав префекту на скамью у стены комнаты с низким сводом. Бран присел возле него, и диван тревожно затрещал под его весом. Даже в сидячем положении космический десантник доминировал в комнате. Его оголенный бицепс размером не уступал бедру Валерия, ткань табарда растянулась на массивной груди. Префект чувствовал себя рядом с ним ребенком. Все становилось даже хуже при встречах с лордом Кораксом, по сравнению с которым даже легионеры казались крошечными и хрупкими.

Валерий нервно сглотнул.

— Все хорошо, командор? — обыденным тоном поинтересовался префект.

Бран выглядел задумчивым. Его лицо пересекало несколько шрамов, и, отвечая, он подсознательно провел пальцем по одному из них на лбу.

— Это была комната стражей, — сказал он. — Здесь я убил своего первого человека, когда был даже моложе твоего денщика. Задушил его ремнем винтовки, а потом отобрал оружие. Конечно, тогда со мной был лорд Коракс. Я видел, как он вырвал человеку сердце, а затем кулаком размозжил череп другому, — командор оглянулся, видя скорее воспоминания, нежели холодные пласталевые стены. — Тут одиноко. Как же мне хотелось бы отправиться с остальным легионом.

— Почему же не ушли? — спросил Валерий.

— Не повезло на жеребьевке. Кому-то следовало остаться и охранять крепость. Командоры разыграли лотерею, и я проиграл. Вот поэтому я здесь, пропускаю все действо.

— Может, и нет, — произнес Валерий, увидев представившуюся возможность.

— Не понял тебя, — отозвался Бран. Он посмотрел на подошедшего денщика с подносом, на котором стояла пара кубков. Командор покачал головой, Валерий же принял предложенную воду. У нее было химическое послевкусие, она совсем не походила на свежую воду из ручьев в его поместье на Тэрионе. И все же вода означала жизнь, и префект быстро осушил кубок, чтобы избавиться от сухости во рту, которая мучила его с самого утра.

Префект понял, что теряет инициативу. Слова вырвались потоком, преодолев плотину смущения, сдерживавшую их до сих пор.

— Я думаю, что лорду Кораксу нужна наша помощь, в смысле, на Исстване. Боюсь, битва с Гором пошла не по плану. Бран нахмурился.

— Почему ты так считаешь? До тебя дошли известия, о которых я не знаю?

— Не совсем, нет. Послушайте, в этом может не быть смысла, да я и сам не вполне все понимаю. Мне снится сон о горящих воронах, — Бран нахмурился сильнее, но Валерий продолжал, от беспокойства его голос повысился. — В нем может ничего и не быть, совсем ничего, но он мучает меня вот уже семь дней. Боюсь, он своего рода предупреждение. Я не могу объяснить это, я просто так чувствую. На Исстване что-то не так.

Озадаченность Брана переросла в скепсис.

— Сон? Ты хочешь, чтобы я ослушался приказа примарха и отправился на Исстван из-за сна?

— Не просто сна, я в этом уверен.

— Твои опасения беспочвенны. Три легиона, целых три легиона выступили против Гора. За ними последуют еще четыре. Неважно, что сделали предатели, им не хватит сил выстоять перед их совокупной мощью. Какой силой обладает Гор, чтобы бороться с такой армией?

— Возможно, вы правы, — согласился Валерий, хотя часть его оставалась не убежденной. — Может, мне просто отправиться туда со своими людьми, чтобы увериться наверняка? Если все в порядке, мы просто вернемся, потеряв всего пару недель, не больше.

— Я прав, — сказал Бран. — Никто не покидает Освобождение, особенно имперские солдаты. Это дело легионов. Мы разберемся со всем сами. Тебе следует подготовиться к возвращению лорда Коракса. Вскоре мы будем снова в варпе, лететь к другим мирам, если ты так жаждешь действия.

Валерий покорно кивнул, подавив вздох. Перед лицом столь явного отказа он больше ничего не мог сделать.

Спокойствие. Ритмический гул, приглушенный из-за амниотической жидкости искусственного происхождения. Успокаивающий голос, такой же глухой. Смысл слов теряется, но их тон внушает умиротворенность. На заднем фоне что-то назойливо пищит. За стенкой инкубатора возникает размытое блеклое лицо. Его черты неразборчивы, выражение непонятно. На стекло капсулы ложится рука: почтительная, исполненная надежды, воспитывающая. Может, даже любящая?

В спокойствие картины ворвались огонь и кровь: огонь из горящих двигателей «Громового ястреба», кровь из пробоин в его доспехах, быстро сворачивающаяся, чтобы остановить поток. Боли не было. По крайней мере, боли физической. Но психологическая боль, ужас предательства, пылала в его мыслях, словно открытая рана.

Большая часть багрянца, подсыхающего на доспехах, принадлежала не ему. Из керамитовой оболочки торчали осколки — куски брони его телохранителей. В сочленения забилась влажная плоть, в жилах и обрывках мышц спутались раздробленные кости. Он не знал имен тех, чьи останки покрывали его доспехи. Он не хотел знать.

Коракс поднялся из обломков корабля, выпрямившись с помощью Винсента Сиккса.

— Вы должны позволить мне осмотреть раны, лорд, — сказал апотекарий.

— Нет нужды, — искренне ответил Коракс.

— Тот же выстрел убил пятерых легионеров. Я бы уделил этому побольше внимания, — не унимался Сиккс.

— Мое тело уже восстанавливается. У нас есть и более важные проблемы.

Капитан Альварекс тяжело сошел по штурмовой рампе следом за примархом, керамит его доспехов был иссечен взрывами болтерных снарядов — белые воронки на черном фоне. Он старался скрыть, что хромает, но было ясно, что Альварекс сильно повредил левую ногу. Капитан нес с собой стратсетевой передатчик, который он вынес из командной палубы боевого корабля.

— Данные о потерях неполны, — доложил капитан. Даже по комму его голос казался слабым, нерешительными.

— Говори, — приказал Коракс.

Сиккс недоверчиво покачал головой при дальнейших словах капитана.

— По приблизительным подсчетам потери легиона составили около семидесяти пяти процентов. Они могут возрасти до девяноста процентов, лорд.

Коракс застонал, скорее от новостей, чем от боли.

— Дайте мне секунду, — сказал примарх.

Он отвернулся от космических десантников, пока те выбирались из упавшего «Громового ястреба». Далеко на западе примарх различил огни на Ургалльском плато и окружающее его кольцо холмов. Там лежали десятки тысяч легионеров. Десятки тысяч Гвардейцев Ворона. Кораксу прежде не приходилось испытывать страха. Он не боялся ни плетей поработителей, ни орочьих орд, ни армий диссидентов. Но это было нечто иное. Здесь космические десантники убивают космических десантников.

Начало самоуничтожения человечества.

На пару мгновений Коракса охватила глубокая скорбь, он размышлял об утраченных жизнях, о павших братьях по оружию, погибших от рук их собратьев-изменников. Примарх смотрел, как в небо поднимается дым, заволакивая горизонт. Он вспомнил торопливый разговор с Вулканом, когда предатели открыли огонь им в спины. Примарх Саламандр хотел обороняться в зоне высадки. Коракс советовал противоположное, понимая, что поле боя они уже потеряли. Не в его природе было оставаться на одном месте, чтобы позволить себя убить. В его ушах звенели проклятья Вулкана, но Коракс приказал своему легиону идти на прорыв. По комм-сети на закодированном сигнале передавались аварийные точки встречи, но Коракс понятия не имел, знали ли предатели шифры связи Гвардии Ворона. Когда выжившие соберутся, примарх распорядится, чтобы технодесантники ввели новые системы безопасности.

Когда сожаление уступило место насущным проблемам, Коракс отступил от зияющей пропасти, которая грозила поглотить его. Разум снова заполнился расположением сил и приказами, и примарх обернулся к остаткам своей почетной гвардии. Технодесантник по имени Страдон возился с изломанной грудой стальных перьев и керамитовой оболочки. Страдон поднял глаза, когда Коракс вернулся. Технодесантник расстроено склонил скрытую под шлемом голову, и хрипло прошептал.

— Ваш летный ранец… Возможно, я смогу снять некоторые детали с «Громового ястреба»… Подогнать реактивные сопла…

— Оставь его, — сказал Коракс. Он бросил взгляд на космических десантников, с ожиданием смотревших на своего примарха. — Пройдет некоторое время, прежде чем этот ворон полетит снова.

В долине клубился густой туман, но тут и там среди дымки виднелись более темные участки смога — выхлопы двигателей. Коракс вместе с четырьмя своими командорами сидел высоко на западном склоне ущелья. Примарх снял крылатый шлем и пристально вслушивался, его сверхчеловеческий слух был намного острее любых авточувств, которые могли создать технократы. Он мог определить каждую машину по характерному реву и скрежету: транспорты «Носорог», «Лэнд рейдеры», танки «Хищник», штурмовые орудия «Раскат грома». Последняя машина подсказала ему, кто именно едет через долину, поскольку лишь один легион пользовался подобного рода техникой.

— Железные Воины, — произнес примарх.

Окружавшие его офицеры зарычали от отвращения. Из всех, кто стал предателями, Железные Воины заслуживали особой ненависти. Гвардейцы Ворона всегда считали их тактику безыскусной и грубой. Коракс никогда не высказывал свои соображения открыто, но он не разделял подхода Пертурабо к войне. Его бывший брат рассматривал конфликт лишь как обмен ударами до тех пор, пока одна из сторон не сдастся. Он был из тех, кто встанет лицом к лицу с противником и будет биться, полагаясь на выносливость. Пертурабо не раз намекал, что считает Коракса трусом из-за его излюбленной стратегии ударов-отступлений.

Критика примархов мало заботила Коракса. Их легионы были крупнее его, а изначальные терранские силы еще больше увеличились благодаря притоку рекрутов из густонаселенных родных миров. Освобождение не обладало столь же обширными человеческими ресурсами других планет, поэтому в ряды Гвардии Ворона влилось всего пару тысяч легионеров. Подобное положение легиона требовало особого подхода к военным действиям, который Коракс отлично выучил, возглавляя восстание против поработителей. Хотя впоследствии Гвардия Ворона превратилась в превосходно вооруженное войско, Коракс никогда не забывал столь тяжело постигнутых уроков партизанской войны. Если бы он сражался так, как предпочитал Пертурабо — или как решил Вулкан — то к этому времени все его воины были бы уже давно мертвы.

Благодаря осторожному отступлению под шквальным огнем некоторым удалось спастись, чтобы воссоединиться с примархом. Четыре тысячи оставшихся легионеров было ничтожно мало по сравнению с мощью, которой Коракс командовал еще десять дней назад, но они оставались космическими десантниками и еще могли сражаться. Коракс решил для себя, что резня в зоне высадки не останется без ответа. Воины Пертурабо узнают, что иногда неожиданный удар бывает самым смертоносным.

Коракс внимательно вслушивался в звуки машин, разносящиеся по долине, и поочередно указывал на каждый источник.

— Четырнадцать «Носорогов», три «Лэнд рейдера», шесть «Хищников», три «Раската грома», — сказал он своим офицерам. Никто не усомнился в его словах, ведь его зрение и слух были лучше любого сканера, который все еще оставался у Гвардии Ворона. — Продвигаются парной колонной, шесть транспортов в авангарде, в полукилометре впереди. Два разведывательных эскадрона мотоциклистов, всего двадцать.

Примарх поднял глаза. Облака в высокогорье клубились низко. Он не слышал шума реактивных двигателей. Маловероятно, чтобы Железные Воины использовали воздушные силы, при такой погоде от них не было никакого толку. Выше, над уровнем атмосферы, их фрегаты и боевые баржи прочесывали поверхность Исствана-5 авгурами дальнего действия, но обнаружить войска таких размеров, как у Коракса, будет невозможно. Он вел рискованную игру, но Кораксу приходилось надеяться, что разведывательная колонна — одна из трех, которая после резни прочесывала холмы — не пользовалась поддержкой с орбиты.

— Когда мы атакуем, они организуют стреловидную оборону, — продолжил Коракс. — «Лэнд рейдеры» впереди, «Хищники» на флангах, штурмовые орудия и транспорты в качестве резерва. Эти ублюдки любят подобный тип боя. Но мы этого не допустим.

— Диверсионная отложенная атака? — предложил Агапито, командор Когтей, тактических рот, которые составили боевой хребет заново реорганизованной Гвардии Ворона.

Коракс кивнул. Он обернулся к командору Алони, недавно назначенному лидеру штурмовых рот — Соколов.

— Агапито установит огневую позицию на восточной оконечности долины, — сказал примарх. — Дай Железным Воинам десять минут, чтобы сформировать построение, после чего атакуем их с тыла. Агапито, ты должен отвлекать их столько, сколько сможешь. Нанеси по ним мощный удар и держись. Их ответ будет сильным. Ты должен выдержать его. Если враг подумает, что ты собираешься отступать, он перестроится для погони, из-за чего арьергард окажется прямо перед ротами Алони. Не позволь этому случиться.

Командоры кивнули. Следующим заговорил еще один офицер, Соларо.

— Что с разведчиками, лорд?

— Используй мотоциклетные отделения, чтобы Железные Воины погнались за ними. Оттягивай их к западу. Алони, проведи атаку с востока.

Офицеры согласились с приказами, после чего последовал краткий миг молчания, пока Алони не задал вопрос, который волновал их всех.

— А вы, лорд? Где будете сражаться вы?

— Я атакую с юго-востока, как второе крыло отложенной атаки.

— Это разумно? — спросил Агапито. — Вы распустили своих телохранителей по другим ротам.

Коракс поднялся во весь рост и снял с ремня тяжелый болтер, с легкостью держа его в руке. Огромный примарх улыбнулся своим офицерам.

— Это ведь было лишь для показухи. Неужели вы думаете, что мне действительно нужны телохранители?

Долина озарилась огнем болтеров и тяжелого оружия. Пара «Носорогов» разом превратилась в пылающие обломки, еще у одного «Лэнд рейдера» загорелось машинное отделение. Предатели открыли мощный ответный огонь, потоки пуль и сполохи разогнали сгустившийся туман. Каменистый склон холма, откуда Когти Агапито обстреливали Железных Воинов, накрыло волной взрывов.

Коракс наблюдал за перестрелкой из узкой теснины в паре сотен метров позади позиций Железных Воинов. Он видел, как расчеты «Раскатов грома» готовят свои орудия, и понял, что пора действовать. Примарх знал, что враг поступит подобным образом, но не хотел, чтобы Алони атаковал слишком рано из-за страха раскрыть свой план. Коракса не мучили угрызения совести от сознательного обмана собственных командоров — именно ради их выживания примарх и решил напасть раньше. Он сможет и сам разобраться с ситуацией.

Примарх вырвался из укрытия и широким шагом помчался по усеянному галькой холму. Неожиданность станет его первым оружием. Под его ботинками разлетались камушки, и один Железный Воин, по доспехам которого хлестал дождь, повернулся в сторону Коракса, наверное, каким-то образом услышав сквозь грохот битвы хруст шагов. Примарх действовал без промедления. Резко остановившись, он подхватил камень. Непринужденным движением руки он метнул его в Железного Воина. Словно темное пятно, камень угодил в горло космическому десантнику и вырвался с противоположной стороны шеи, без шума свалив воина. Коракс побежал дальше, готовя тяжелый болтер. «Раскаты грома» открыли огонь по Гвардии Ворона, склон холма утонул в трех огромных взрывах пламени. У Коракса не было времени смотреть на устроенное разрушение, он полностью сосредоточился на своих целях. В пятидесяти метрах от штурмовых орудий он замер и занял позицию для стрельбы, прижав тяжелый болтер к плечу, как обычный человек винтовку.

Прицелившись, он взял на мушку ближайший «Раскат грома». Коракс целился в точку прямо над бронированным служебным люком в корпусе машины, за которым располагалось основное локомотивное реле. Первая очередь болтов с ревом попала точно в намеченную цель, разорвав пластины брони. Мгновение спустя из двигателя «Раската грома» повалил густой дым, а затем штурмовое орудие исчезло в огненном шаре, разметавшем во все стороны погнутые куски металла.

У Коракса не было времени восхищаться проделанной работой. Следующая очередь пробила гибкую броню на орудийной установке другого «Раската грома», искорежив технику и заклинив ствол. Из «Носорогов» выскочили серебряные фигуры и тут же бросились к Кораксу, но он не обращал на них внимания. Примарх активировал три противотанковых гранаты, с легкостью сжав их в ладони. Броском из-за головы он забросил гранаты в воздухозаборник третьего «Раската грома», пробив решетку и разворотив топливные шланги. Вскоре весь левый борт машины объяло пламя. Когда горящая команда принялась выпрыгивать из люков, Коракс безжалостно расстрелял их из тяжелого болтера.

По доспехам Коракса заколотили болтерные снаряды, лишь отвлекая его. Одним взглядом оценив поле боя, примарх перевел внимание на танк «Хищник», который двигался прямо на него. Его спонсоны с лазерными пушками уже оборачивались в его сторону.

Возле примарха разорвался двойной энергетический залп, отбросив его на землю. Нагрудник Коракса превратился в наполовину сплавившееся месиво, от тяжелого болтера остались лишь обломки. В груди вспыхнула боль, но она исчезла так же быстро, как возникла. Коракс отбросил оружие и вскочил на ноги, когда «Хищник» выстрелил из основного орудия и мимо примарха просвистели снаряды автопушки.

Коракс сорвался на стремительный бег, пули со звоном отскакивали от шлема и наплечников, пока он мчался прямиком в бурю металла. Примарха не заботила опасность, он лишь приветствовал ее. Коракса создали ради нее, и сейчас по его венам разливалось упоение боем.

Праведность цели только подпитывала радость Коракса. Он видел в Железных Воинах лишь трусливых ублюдков, которые раскрыли свою настоящую сущность. Примарх вырос в борьбе с похожими на них тиранами. Понимание того, что они затесались в ряды легионес астартес, ужаснуло его так, как ничто другое в жизни. Поработители Ликея были людьми. Людям свойственно ошибаться. Но для космических десантников нет подобных оправданий. Их избрали за силу тела и духа. Они дали клятвы служения Императору и растущей империи человечества. Они были освободителями, а не угнетателями.

Коракс с яростным ревом запрыгнул на «Хищник». Ведомый гневом, он ударил кулаком в водительскую щель, сокрушив череп сидевшего за ней воина. Затем примарх забрался на башню и сорвал люк, бросив его в отделения Железных Воинов, которые сбегались к нему из ближайших транспортов. Командир танка удивленно поднял глаза, когда внутрь «Хищника» хлынул тусклый свет. Коракс потянулся внутрь и схватил космического десантника за голову. Шлем сопротивлялся пару секунд, после чего поддался титаническому давлению, и череп командира танка треснул в пальцах Коракса.

Примарх спрыгнул на землю, и, упершись ногой о танковую броню, ухватился за одну из спонсонных лазерных пушек. Коракс напрягся и сорвал установку, наполовину вытащив из рваной дыры сидевшего внутри стрелка. Коракс ударил кулаком по спине Железного Воина, расколов ему доспехи и перебив позвоночник.

Болтерный огонь стал слишком интенсивным, чтобы его игнорировать. Словно дождь, который внезапно превращается в ливень, он стал более плотным. Заняв позиции, в примарха стреляло четыре отделения Железных Воинов, дульные вспышки отблескивали от их доспехов. Примарх метнул в них спонсон «Хищника», раздавив троих космических десантников.

Дымящийся след прошил воздух за мгновение до того, как в левое плечо Коракса попала ракета, разбросав во все стороны осколки керамита и заставив примарха припасть на колено. Он выругался и снова поднялся на ноги, уклоняясь от летящих в него шаров плазмы, когда по нему возобновили огонь.

За пару секунд Коракс преодолел сотню метров, с фланга приблизившись к ближайшему отделению. Кулаками он прогнул личины шлемов первых двух космических десантников. Когда их тела рухнули на землю, примарх схватил оружие воинов и бросился к остальному отделению, на ходу паля из болтеров. Снаряды выкосили еще с полдесятка Железных Воинов, прежде чем магазины не опустели. Коракс выбросил оружие.

Сержант отделения бросился на Коракса, сжимая в правой руке цепной меч, а в левой — болт-пистолет. Примарх блокировал ревущие зубья клинка и схватил сержанта за локоть. Мощным движением он оторвал Железному Воину руку и взмахнул ею, заостренные лезвия цепного меча впились в шлем сержанта. Коракс отпустил кровоточащую конечность и выхватил с пояса убитого сержанта гранату, после чего, сжав ее в кулаке, одним ударом пробил грудь другому космическому десантнику.

Тряся занемевшими пальцами, справа Коракс услышал вой гидравлики. «Лэнд рейдер» опустил штурмовую рампу. Вырисовываясь на фоне багрового освещения, наружу вышло отделение громоздких терминаторов. Они не расходовали снаряды, попусту стреляя из комби-болтеров, но быстро двинулись вперед, готовя окутанные молниями когти.

Колонну Железных Воинов накрыло взрывами и болтерным огнем, когда в бой вступили Соколы. Роты Алони обрушились на предателей сверху, используя прыжковые ранцы. Когти направились к выходу из долины, лазерные пушки и ракетницы сеяли смерть в рядах окруженных Железных Воинов.

Терминаторы заколебались, увидев, что вокруг них воцарилась настоящая неразбериха. Коракс снял с пояса еще одно оружие. Длинная двойная плеть размоталась на всю длину, вспыхнув собственной жизнью. Механикум Марса создали ее по особому заказу Коракса. Примарха веселила ирония того, что оружие тиранов использовалась ради благородной цели. Он улыбнулся в предвкушении.

Плеть в руке Коракса заискрилась энергией и с громогласным треском рассекла ближайшего терминатора от плеча до пояса. Останки воина тремя кусками повалились на землю, из аккуратно рассеченного тела пошел дым.

Терминаторы открыли огонь, но было слишком поздно. Плеть сорвала голову второму воину и отрезала ноги третьему. Мимо примарха пронесся Алони в эбеновых доспехах, его плазменный пистолет извергал ослепительные заряды плазмы.

Коракс ощутил прилив радости и воздел плеть над головой.

— Нет пощады!

Гвардейцы Ворона забрали у покойников все, что смогли. Они ходили между погибшими воинами, добивая еще живых предателей, пока Сиккс и его собратья апотекарии старались помочь раненым лоялистам. Оружие вырывалось из мертвых хваток, боеприпасы снимались с поясов и ранцев павших.

Коракс неохотно согласился на подобное мародерство, но обстоятельства не оставляли ему другого выбора. Если его воины собирались сражаться и дальше, им потребуется снаряжение. Им скоро придется уходить, нападение на колонну приковало Гвардию Ворона к одному месту. Коракс хотел оказаться во многих километрах отсюда, прежде чем прибудут вражеские подкрепления.

Выживание — вот ключ. Ударить, отступить и выжить, чтобы ударить снова. Великое предательство не останется безнаказанным. Император узнает о том, что произошло с его легионами на Исстване и его месть будет быстрой, в этом Коракс не сомневался. Для себя он уже решил, что его воины увидят разгром изменников.

Валерий видел тревогу в глазах подчиненных. Они держались настороже. Префект понимал, что выглядит не лучшим образом — впалые щеки, уставшие глаза, затравленный взгляд. Он не мог выспаться вот уже тридцать ночей кряду, каждый раз после пробуждения в носу стоял запах горелой плоти, а в ушах звенели крики умирающих. Все его воззвания к командору Брану остались без ответа, и префект все больше погружался в пучины отчаяния.

Ему следовало отправиться на Исстван. Ничто другое не избавит его от дурных предчувствий.

Валерий наблюдал за колоннами входящих в орбитальные шаттлы солдат в черных масках, ни на секунду не сомневаясь в своей правоте. Массивные краны перетягивали корабли из закрытых ангаров в посадочные купола. За слабым синим сиянием силовых щитов оживали плазменные двигатели, поднимая тупоносые шаттлы на низкую орбиту Освобождения, откуда они везли живой груз на громадные, способные на варп-перемещения транспорты Имперской Армии. Командный персонал исполнил все его приказы, собрав и подготовив полк для путешествия к Исствану. Несмотря на то, что офицеры подчинялись ему, от Валерия не укрылось их беспокойство, и, несмотря на глубокую усталость, он выпрямился и обернулся к ним.

— Пятьдесят процентов пехоты и восемьдесят процентов бронетехники уже погрузилось, префект, — доложил первый трибун Марий. Он сверился с тонким инфопланшетом, а затем продолжил. — Семь транспортов готовы к отправке. Капитаны еще трех докладывают, что смогут выйти в варп через пять часов. Фрегаты «Эскалация», «Гарий» и «Вендетта» готовы составить эскорт.

Марий замолчал и переглянулся с другими трибунами и аквилонами. Валерий догадался, что Мария избрали высказать все опасения командного персонала. Маловероятно, чтобы кто-то из них по своей воле согласился на такое.

— В чем дело? — резко спросил Валерий.

Марий неохотно ответил, снова посмотрев на товарищей в поисках поддержки.

— Префект, мы еще не получили разрешения командора Брана, а также пусковых векторов из Шпиля Воронов.

Валерий смущенно откашлялся.

— Все разрешения скоро будут. Продолжайте погрузку.

Марий и остальные офицеры все еще колебались.

— Мы беспокоимся насчет вашего самочувствия, префект, — признался Марий. — В последнее время вы неважно выглядите.

Валерий собрал в кулак всю решимость, данную ему поколениями высокого происхождения и военного командования, которые устелили ему путь до звания тэрионского префекта.

— Я отдал приказ, трибун! Готовьтесь покинуть орбиту по завершению. Это мой полк, приписанный к самому лорду Кораксу. Подтверждения приказов и векторов запуска скоро будут. Я отправляюсь в Шпиль Воронов, чтобы не допустить дальнейших проволочек. Что-нибудь еще?

Марий открыл было рот, но тут же закрыл его. Остальные бурили первого трибуна злыми взглядами, но также ничего не сказали.

— Хорошо, я рад, что все прояснилось. Разойтись.

Офицеры отдали честь Валерию, и он, кивнув в ответ, проследил, как они разошлись по ротам имперских солдат, которые строились для погрузки. Префект тяжело вздохнул и почувствовал, как у него дрожат руки. Все дело в усталости, подумал он. Ничего серьезного.

Снова кашлянув, он подозвал Пелона и попросил его подогнать воздушную машину. Ему придется отправиться в Шпиль Воронов, а это означало еще одну стычку с Браном. Верь в свою убежденность, сказал себе Валерий. Но даже для него эти слова казались неубедительными.

— Это неповиновение! — взревел Бран, возвышаясь над Валерием. Префект невольно отшатнулся от огромного командора. Он ненавидел себя за такое малодушие, это оскорбляло честь его мундира. Он был верным офицером Императора, а не слабаком с учебного плаца. Но все возражения умерли у него на губах, когда Бран продолжил тираду. Командор мерил шагами покои, стены которых украшали картины с идеализированными сценами боев за Освобождение. На каждой из них присутствовал лорд Коракс.

— Вот из-за такого… такого идиотизма легионам и поручили командовать Имперской Армией. Ты увидел парочку снов и уже готов сломя голову броситься в смертельную зону. Ты действительно считаешь, будто Коракс хочет, чтобы твой полк ошивался поблизости, словно ему не о чем больше волноваться? Забудь о тех глупостях насчет снов и подумай об этом. Даже если ты говоришь правду, то что изменит один полк? У Гора легионес астартес! Если вся мощь Гвардии Ворона, не говоря уже о шести — шести! — других легионах не способны подавить восстание Гора, то на что надеяться твоим войскам?

При этих словах Валерий выпрямился и, подняв кулак, шагнул к Брану.

— Но мы будем там! Нет, мы не космические десантники, мы не избранные Императора. Мы — просто люди. Люди, которые верят в Имперскую Правду и в создание новой Империи не меньше вашего!

— Люди — слабы, — ответил Бран, и в душе префекта полыхнул гнев, его и без того хрупкое самообладание окончательно исчезло. Он не закричал, но его голос опустился до наполненного желчью шепота.

— А восстание возглавляет не обычный человек. Гор — космический десантник, один из ваших! Лучший из вас, если этому еще можно верить.

— Хорошенько подумай, что скажешь дальше, Валерий, — прорычал Бран, стиснув кулаки. — Неразумно осуждать тех, кто выше тебя.

Валерий был шокирован, не мог подобрать слов. Он обернулся и отступил от Брана, дрожа от негодования. У него не было доводов, которые смогли бы поколебать космического десантника. По-своему командор был прав. Его легионеры намного превосходили солдат Валерия. Их сотворил Император, чтобы они физически были лучше любого смертного человека. Их доспехи были прочнее, а оружие — лучшим из того, что могли создать Механикум. Но они были лишь воинами, несущими войну, завоевателями.

Валерий успокоился, а затем снова обернулся к Брану. Он собрался было предложить примирение, когда командор пристально на него посмотрел. Тело космического десантника напряглось, и на миг Валерия охватил животный страх, словно добычу, чувствующую, как на нее вот-вот прыгнет хищник.

— Возможно, есть иная причина, почему ты так стремишься на Исстван со своими воинами? Может, ты хочешь помочь вовсе не лорду Кораксу, а повстанцам?

Валерий пришел в ужас от предположения Брана, но, прежде чем он успел возразить, командор продолжил.

— Возможно, ты думаешь, будто слишком хорош, чтобы служить нашему легиону? В этом все дело? Возможно, твои сны — результат задетой гордости, признак уязвленного эго? Может, ты чувствуешь, что тебе лучше служить Гору?

— Вся моя гордость в этом мундире, — прошипел Валерий, схватившись за перевязь на груди. — Знаете, почему я ношу красное? Мой отец проливал кровь за Империум! Он сражался, не жалея сил, когда на Тэрион прибыли легионы. Это — символ семейной верности Императору, знак того, что Император доверяет моей семье. Он значит для меня столько же, сколько для вас символ на этом табарде. Не смейте думать, что я опорочу эту честь!

Бран не ожидал от Валерия такой страстности. Он удивленно моргнул, словно огромный сильный пес, которого цапнул за нос вздорный щенок.

— Слабость людей? — пробормотал Валерий, не осмеливаясь посмотреть Брану в глаза. — Да, легионес астартес объединили Землю и завоевали галактику. Прячась за их болтерами и мечами, мы расселились на тысячах мирах за Императора. Вы создали Империум, в этом я не сомневаюсь. Но кем бы вы были без нас — слабых, хрупких людей? Кто пилотирует корабли, на которых вы летаете, выращивает пищу, которую вы едите, изготавливает оружие, которым вы сражаетесь, и растит детей, которые станут вашим новым поколением? Точно не космические десантники.

Нерешительность Брана продлилась всего мгновение, а затем командор снова нахмурился.

— Мы тут не спорим с тобой, префект. Будь ты пилотом, фермером, техножрецом или отцом, то мог бы говорить подобное. Но ты — офицер Имперской Армии и отвечаешь перед легионом. Я — старший офицер на Освобождении, и приказываю тебе отозвать полк. Ты не отправишься на Исстван. Тебе там не будут рады.

Валерия внезапно охватила смертельная усталость. Он выпрямился и набрал воздуха в грудь, задумав нечто немыслимое. Префект успокоился и посмотрел Брану в глаза.

— А если я все равно отправлюсь?

Ответный взгляд Брана был таким же тяжелым и неуступчивым, как стоявшие в углу комнаты доспехи.

— У Освобождения много орбитальных орудий.

— Напоминает мне Эблану, — просипел Агапито. Он всматривался из пещеры в проливной дождь, превращавший луг в непроходимую трясину.

— Ага, — согласился сержант Ланкрато, еще один из терранских ветеранов, который принимал участие в умиротворении болотного города. Он рассмеялся от воспоминаний. — Помнишь, как Гадрейг завел нас в ту трясину? По самые задницы в болоте, над головой летают звездные снаряды, а вокруг взрываются мортирные бомбы.

Агапито не присоединился к веселью товарища. Его охватила печаль.

— Я бы предпочел сидеть в том вонючем болоте, чем здесь. Тогда мы хотя бы знали, куда идем, пусть это и было нелегко.

— Мы не можем подолгу сидеть на одном месте, это самоубийство. Ты и сам знаешь. Мы будем прятаться в пещерах, сколько сможем, а затем отправимся дальше.

— Да, я знаю, но меня уже тошнит от того, что мы постоянно бежим от изменников.

— Меня тоже, — пророкотал голос из глубины пещеры.

Из сумрака вышел Коракс, уже без доспехов. На примархе был только черный нательник, громадные мышцы прочерчивали вшитые в ткань провода и контуры. Коракс выглянул наружу, а потом перевел взгляд на пару космических десантников.

— Выйду проветрюсь, — сказал примарх.

— В этом? — судя по смешку Ланкрато, наряд примарха его поразил. — Странное время для прогулок.

Коракс криво улыбнулся.

— Я никогда не дышал чистым воздухом до первой высадки с легионом. До сих пор не могу надышаться.

— Куда вы идете, лорд? — спросил Агапито.

— Оглянусь. С момента высадки прошел уже месяц, а от Саламандр и Железных Рук до сих пор ни единого слова. Мы не можем рисковать, пытаясь выйти с ними на связь, последователи Гора могут вычислить нас. Нужно выяснить, что происходит, найти другие легионы. Меня не будет несколько дней. Пока снаружи плохая погода, здесь безопасно. Если до моего возвращения небо прояснится, идите на запад к Лерганскому хребту, и там мы встретимся.

С этими словами примарх растворился в дожде.

Коракс направился в сторону Ургалльских холмов, двигаясь быстрым шагом, который мог поддерживать многие дни кряду. Он избегал открытых равнин и держался ущелий и долин, никогда не показываясь на горизонте и обходя пепелища деревень и городов.

Во время ходьбы он старался не думать слишком много. В этом не было смысла. Тридцать дней примарх спрашивал себя, почему это случилось; удивлялся, как Гору удалось привлечь так много братьев. Неважно, как Гор поднял восстание, главное, что ему это удалось. Если ответный контрудар произойдет, то тем, кто остался верен Императору, придется собрать все силы. Если они будут разделенными, их уничтожат, легион за легионом.

Примарх занимал себя мыслями о стратегии, вспоминая сведения о топографии и местности Исствана-5. Он мысленно наложил карту с диспозицией легионов, которые выступили против него, и принялся подсчитывать их силы, размещение и дыры в обороне.

Когда занялась заря, Коракс добрался до Тор Венгиса, горы, с которой открывался вид на зону высадки, где погибло столько его воинов. Оттуда он смог рассмотреть Ургалльские холмы. Над пейзажем доминировали громадные десантные корабли в цветах предателей: Сыны Гора, Железные Воины, Пожиратели Миров, Дети Императора, Гвардия Смерти, Альфа-легион и даже Несущие Слово.

От увиденного Коракс упал духом. Столько братьев отвернулось! Казалось невозможным, чтобы те, кто еще пару месяцев назад так отважно сражались рядом с Гвардейцами Ворона, теперь охотились на них. Коракс понимал, что не сможет понять их предательства, но не мог сопротивляться желанию хотя бы попытаться. Ему нужно подойти ближе, пройтись среди разрухи, так, чтобы лучше осознать ее.

Так примарх Гвардии Ворона прокрался в Ургалльскую низину, положившись на способность, которой обладал, сколько себя помнил, хотя никому о ней не распространялся. Коракс не знал, как ему это удавалось, но стоило ему сосредоточиться, и он мог незамеченным ходить среди людей. Долгое время он пользовался этой силой в борьбе против поработителей, разведывая их оборону. Его последователи не знали о его особом умении, но они много чего не знали о своем таинственном лидере.

Коракс исчезал не в буквальном смысле — столкновения с автоматическими сканерами доказали, что это не так — просто человеческий разум не воспринимал его присутствие, если примарх этого хотел. Подсознательное неверие было настолько сильным, что люди даже отказывались верить результатам сканирования или свечению на тепловом мониторе. Для обычного глаза, Коракс, за неимением лучшего слова, мог становиться невидимкой.

О его способности знал только один человек — сам Император. Спускаясь в низину, примарх вспоминал день, когда Повелитель человечества прибыл на Освобождение, чтобы воссоединиться со своим сыном. Коракс помнил, с каким обожанием и благоговением его партизаны смотрели на выходящего из шаттла Императора.

Коракс обладал острой, словно острие меча, памятью, но все равно толком не мог вспомнить лицо Императора, хотя он явно не видел того, что наполняло остальных таким трепетом. Он казался юным, но глаза у него были такими старыми как ничто из того, что раньше приходилось видеть Кораксу. Телом Император ничем не выделялся среди других людей, он не был ни высоким, ни низким, толстым или худым.

— Ты узнаешь меня? — спросил Император, когда они отошли от остальных. Реакция Коракса определенно удивился его.

— Да, но словно из старых снов, — ответил Коракс. — Я думал, ты будешь выше.

— Интересно, — прозвучал краткий ответ Императора.

Тогда Император и объяснил Кораксу, кем тот был на самом деле — примархом, одним из двадцати, созданных им, чтобы завоевывать звезды во имя человечества. Коракс не сомневался ни в едином сказанном слове, присутствие Императора окончательно расставило все по своим местам. Они разговаривали весь день, о планах Императора и Великом крестовом походе. Коракс поведал Императору, что произошло на Ликее и о продолжающемся конфликте с планетой внизу. В тот день они приобрели поддержку и верность друг друга. Император улыбнулся и кивнул.

Когда Коракс провожал Императора обратно к шаттлу, Повелитель человечества ласково положил руку на локоть примарха, его темно-синие глаза загадочно блестели. Коракс помнил, какую теплоту почувствовал тогда, ликование в прощальных словах Императора, хотя не упоминал о своей особой способности.

— Тебе больше не придется прятаться.

Примарх хмыкнул. Он прятался снова. Пусть он не крался по вентиляционной шахте и не пытался проскользнуть мимо сторожевого поста, но внезапно Коракс ощутил, будто вернулся назад в прошлое.

Он посмотрел на опустошенную зону высадки. Железные Воины по привычке выстроили на холмах укрепления. Колонны космических десантников, спешенных или в своей бронетехнике, растянулись до самого горизонта. Под низкими тучами их лагеря раскинулись по всей Ургалльской низине, словно огромное пятно. Но было нечто еще, от чего потемнели поросшие травой склоны и продуваемое всеми ветрами дно.

Трупы. Десятки тысяч трупов. Предатели не тронули мертвецов, возможно, оставив их как свидетельство своей победы, возможно, не желая стирать позорное доказательство измены.

Резня была невообразимой, даже для того, кто всю жизнь провел на войне. Сколько трупов — легионеров, погибших от рук других легионеров. Это было не просто восстание, а нечто намного большее. Повстанцы открыто выступали против тех, кого они презирали. Эти же предатели плели интриги в тенях и выжидали. Кто знает, сколько Гор втайне действовал вопреки воле Императора?

Коракс с ужасом понял, что и сам мог стать невольным соучастником восстания. Сколько приказов Гора он выполнил, не задавая лишних вопросов? Сколько раз обсуждал стратегию и планы с такими, как Ангрон или Фулгрим?

Никем не замеченный, Коракс бродил среди груд окровавленной плоти и расколотого керамита. До него донесся грубый смех из лагеря предателей, но примарх проигнорировал его. Он видел цвета Гвардии Ворона рядом с Саламандрами. Изорванные и сломанные знамена рот валялись в липкой от крови траве. Тут и там он видел доспехи предателей — пятна ярких цветов посреди черного и темно-зеленого верных воинов.

По следу из покойников Коракс мог проследить за ходом битвы. Отступление с боем здесь, последнее сражение у знамени там, контратака на укрепленную позицию чуть дальше. Словно история, перед ним раскрывалась картина произошедшего — очаг сопротивления Саламандр постепенно сжимался, Гвардия Ворона рассыпалась во всех направлениях. Безумная атака Пожирателей Миров Ангрона прорвала оборонительный кордон Саламандр; орудийные батареи Железных Воинов на возвышенности; фланговый обход Несущих Слово. Вдалеке в лучах восходящего солнца блестели металлические цвета Железных Рук, где Феррус Манус повел их против Детей Императора.

Ни единого признака его собратьев-примархов.

Коракс присел возле тела Гвардейца Ворона с треснувшим нагрудником и развороченными ребрами. На его доспехах были отметки ветерана, одного из тех, кто прибыли с Терры, и для кого Освобождение стало новым домом.

Кораксу приходилось видеть непроизносимые ужасы, совершенные во имя просвещения, и будущее также их сулило. Этим он не гордился, но никогда не сомневался в праведности своей цели. Он видел, как поработители казнили детей в назидание матерям, а кровожадные кравы налетали на колонны беженцев. Но Коракс ни разу не колебался. Война лишена славы, это отчаянная, грязная работа. Но это его работа, в которой он преуспел. И все же эта резня выходила за грани разумного.

В первый и последний раз в жизни Коракс заплакал. Он плакал не за мертвых, хотя их количество было громадным. Он плакал не за осквернение погибших воинов, хотя оно вызывало отвращение. Он плакал за всех космических десантников, за тот позор, который навлек на них Гор. Они были верным мечом Императора, но предали его. Важно не то, что Коракс остался верным. Он был легионес астартес, и позор одного был позором для всех.

— Смогут ли они доверять нам снова? — прошептал он, по его щеке скатилась единственная слеза и упала на Гвардейца Ворона.

«Стоит ли им доверять нам» было следующим вопросом, который Коракс не хотел задавать и на который точно не хотел слышать ответ. «Император создал нас богами, и человечество последовало за нами», — горько подумал Коракс. — «В нас он воплотил чаяния и надежды человечества, а мы поставили себя выше его. Он дал нам армии и ресурсы целой галактики. А что мы с ними сделали? Когда мы пробудились, как воспользовались подаренными им силами? Сделали себя воинами-королями, перед нами склонялись планеты и целые звездные системы. Не все из нас последовали за Гором, но виноваты все мы. Возможно, лучше нам не доверять. Возможно, лучше, если галактикой будут править обычные люди, которые живут и умирают, и чьи стремления не такие грандиозные».

Коракса все сильнее охватывало отчаяние, пока он продолжал поиски. Следов Ферруса Мануса и Вулкана не было, хотя он не знал, к добру это или к худу. Перед ним лежала только одна истина. Саламандр и Железных Рук больше не было. Если помощь придет, то только не с Исствана-5.

Гвардии Ворона придется сражаться в одиночестве.

Энсин отвернулся от пульта на мостике флагмана Валерия, «Образцового».

— Префект, я обнаружил скачок энергии на орбитальных платформах. Орудия заряжаются! — с тревогой в голосе выпалил он.

Валерий посмотрел на связного офицера.

— Дай мне связь со Шпилем Воронов и переключи канал на мою каюту.

Не дожидаясь ответа, префект торопливо покинул мостик и направился в личные покои. Он включил видеоэкран и принялся мерить шагами комнату, пока на дисплее шипела многоцветная статика.

Наконец, в тревожные мысли Валерия ворвался голос Брана.

— Я ведь предупреждал.

Валерий обернулся и увидел на экране лицо космического десантника. Лицо командора оставалось непроницаемым, оно ничем не выдавало его намерений.

— Вы ведь не собираетесь открыть огонь по имперским кораблям?

— Это не мое решение, префект. Ты не подчинился прямому приказу старшего по званию офицера. То, что случится дальше, зависит только от тебя.

Валерий боролся с желанием рвать на себе волосы от злости. Он слышал карканье воронов даже когда бодрствовал, а стены каюты словно дрожали от пламени.

— Смерть солдат будет на твоих руках, а не моих, — стоял на своем Бран.

— Как вы можете так говорить? — вскрикнул Валерий. — Их ведь убьют по вашему приказу. Вы просто так уничтожите их всех? Не могу поверить, что вы настолько бесчеловечны.

— А сейчас нечеловеческие времена, префект. Выполняя неподтвержденные приказы, офицеры и солдаты соглашаются с твоим неповиновением.

— Они просто следуют моим приказам, — прорычал Валерий. — Поступить иначе считалось бы мятежом.

— И все же ты решил сам пойти на преступление. Я повторяю — это твоих рук дело, не моих.

Валерий стиснул пальцы, пытаясь отыскать доводы или причины, которые убедили бы Брана не открывать огонь. В голову ничего не приходило. Вся затея основывалась на одном-единственном сне, который мучил его, и глубоком чувстве ужаса, но не более того.

А затем он понял. Валерий повернулся к экрану с последней отчаянной надеждой в сердце.

— Но что, если ошибаетесь вы, а не я?

Бран непонимающе нахмурился.

— Мне, как и тебе, отдали совершенно ясные приказы. Цепь командования также понятна. Любая ошибка здесь твоя, а не моя.

— Но подумайте о последствиях! На секунду задумайтесь не о доводах или причинах, но лишь о том, что случится, если мы изберем ваш путь, а не мой.

Бран покачал головой, не в состоянии понять Валерия. Префект снова пришел в движение, цепляясь за слова, как утопающий за соломинку.

— Если вы правы, а я ошибаюсь, то какой от этого вред?

— Если мои худшие подозрения верны, ты можешь быть пособником предателей.

Валерий кивнул, думая так быстро, как только позволял отупевший от усталости мозг.

— Тогда идемте со мной. Поднимите своих легионеров на борт и держите болтер у моей головы. Я заплачу первым, если в моих действиях будет хотя бы намек на предательство. И какая мне от этого выгода сейчас?

Бран покачал головой, но ничего не сказал, поэтому Валерий нажал сильнее.

— Что, если в нашем путешествии не было нужды? Что мы потеряем, если будем действовать? Ничего!

Космический десантник оставался непоколебимым, и Валерий воспользовался последним доводом.

— Но подумайте вот о чем. Подумайте о последствиях, если, невзирая на ваше мнение и обучение, я окажусь прав. Подумайте! Если мои слова верны, неважно как, тогда какую цену мы заплатим за бездействие? Если вы отправитесь со мной, история запомнит вас как командора, который утратил гордость, позволив обмануть себя заблуждающемуся офицеру армии? Ваша репутация может пострадать, это так. С другой стороны, вы предпочтете, чтобы вас запомнили как командора, который остался дома, слишком гордого, чтобы внять предупреждениям, когда примарх нуждался в нем больше всего?

Валерий видел, что его слова не пропали втуне, и Бран нахмурился сильнее прежнего. Космический десантник жевал челюстью, прокручивая в разуме сказанное, анализируя его, словно боевую ситуацию, проверяя с различных перспектив.

— Я тебе не верю, — наконец, сказал командор. — Хотя последствия бездействия намного хуже, самый вероятный исход — утрата моей чести. Я не вижу пользы в подобном курсе действий.

Валерий рухнул на колени и умоляюще протянул руки к мерцающему образу командора.

— Лорд Коракс нуждается в нас! Он нуждается в вас!

— А если нет? Что, если я прибуду на Исстван и заработаю лишь его гнев?

Валерий поднялся и обхватил перевязь на груди.

— Я отдам красное и свою жизнь, чтобы искупить ошибку. Я снесу бесчестье, даже ценой разрушения своей семьи.

В разговор со Шпилем Воронов вклинилась передача из корабля. Говорил офицер за пультом сканера, его голос был отчаявшимся, сломленным.

— Префект? Орбитальные батареи взяли наши корабли на прицел! Что нам делать? Префект?

Валерий отключил связь и посмотрел на Брана.

— Это ваше решение, командор. Моя судьба в ваших руках.

— Мы будем отомщены, — сказал Коракс своим легионерам.

Позади него на сотни километров раскинулись Гхуларские пустоши, без единого укрытия для его крошечной армии. Они сражались изо всех сил, никогда не позволяя загнать себя в ловушку, постоянно перемещаясь. Дальше отступать некуда. Гвардия Ворона укрылась в последнем убежище, пока предатели прочесывали Ургалл.

— Вы когда-то видели подобное? — спросил Агапито.

Коракс покачал головой. Против него собралась вся мощь легиона Пожирателей Миров. Десятки тысяч воинов заполонили склон холма, всего в паре километров от них. На таком расстоянии предатели казались сине-белым океаном, кое-где пронизанным багрянцем. Некоторые Пожиратели Миров закрашивали доспехи кровью павших, пятная имперские цвета в непокорстве Императору.

— Он с ними, — произнес Коракс.

— Кто? — не понял Алони.

— Ангрон, мой упрямый брат, — ответил Коракс, указав на массу воинов. Среди гущи синих и белых доспехов появился великан в красно-золотой броне, с ниспадающей с плеч меховой мантией. Его руки и запястья были обмотаны медными цепями, в каждом кулаке он сжимал по цепному топору. Коракс слышал дикие боевые кличи лоботомизированных воинов Ангрона, их скандирование донеслось до склона холма, бросая вызов Гвардии Ворона.

Коракс крепче стиснул плеть, наблюдая за тем, как примарх Пожирателей Миров вышел вперед. Он знал, что это конец. Он остался едва ли с тремя тысячами космических десантников против мощи целого легиона. Ему придется встретиться с Ангроном, и он знал, что Пожирателя Миров ему не победить. Не было такого примарха, который бы одолел его в поединке, кроме Гора, и, возможно, Сангвиния. Коракс был бессмертным владыкой битвы, но Ангрон был воплощением войны. Гвардейцы Ворона наблюдали, как он вел свои войска в брешь у Кузни Ада, и видели его талант к разрушению во время осады Геенны.

Нет, Коракс не сомневался, что Ангрон убьет его, причем с наслаждением.

Коракс вспомнил отрывок разговора с Императором, еще на Освобождении. Примарх не совсем понимал, о чем говорил Император, ведь он много рассказывал о временах до Объединения Терры, о том, что касалось древней Земли и его жизни, о которой Коракс ровным счетом ничего не знал.

— Все то, что вложили в меня, я передал каждому из вас, — сказал Император. Коракс спросил, кто и что именно вложил в Императора, но тот лишь покачал головой и не ответил, сказав Кораксу, что теперь это уже не важно. Воссоединившись с примархами, он вновь станет одним целым.

Командиру Гвардии Ворона стало интересно, какая часть Императора была в звере вроде Ангрона. Он содрогнулся от одной только мысли о том, что Гор пообещал Пожирателю Миров взамен на предательство Императора. Завоевание, без сомнения, и боевую славу. Ангрон жаждал этого больше любого другого примарха, хотя Коракс и все его братья были наделены подобными стремлениями. Что же еще, задумался Коракс. Что ты получишь за мятеж против Императора?

Наблюдая за ордами Пожирателей Миров, он понял ответ. Свобода. Свобода от ограничений. Свобода от оков. Свобода от вины и приказов. Но у свободы есть свои недостатки. Примархи и их воины нуждались в четкой структуре, нуждались в цели, чтобы фокусировать на ней свои боевые умения. Без направляющей руки Императора легионеры были не более чем болтером, из которого некому целиться. Неужели те жестокие дикари, которые сейчас неслись к нему, скрывались в каждом легионере?

Коракс не мог в это поверить. Долг, честь, верность. Сильный сражается за слабого, такой была их цель. Та свобода, к которой стремился Ангрон, отделенная от понятий границ и меры, была лишена смысла. Ни одно его действие более ничего не значило, потому что было лишено конечной цели. Коракс спас Освобождение от поработителей и затем присоединил его к Империуму. Возможно, он просто поменял одного повелителя на другого, но он по крайней мере был волен выбирать, кому служить.

Придя к такому заключению, поняв, что не сможет стать тираном вроде Ангрона, Коракс успокоился и стал ждать. Легионеры, сражающиеся с другими легионерами, были ужасающей вещью, но глубоко в сердце примарх знал, что скорее погибнет от руки брата, чем примет иную участь. Космические десантники создали новый Империум из пустоты галактики, и, к худу или добру, его судьбу решать будут тоже они.

Первые ракеты «Вихрей» Пожирателей Миров понеслись к Гвардейцам Ворона. Они отказывались прятаться в укрытиях, с гордостью стоя перед лицом врага. Снаряды разорвались среди отделений, сразив десятки воинов. Коракс стоял под обстрелом, словно в оке бури. Его офицеры смотрели на него и черпали силы в его отваге перед лицом Пожирателей Миров.

Открытое небо пересекли новые инверсионные следы, но они вели не в ту сторону. Они направлялись в тыл Гвардии Ворона.

Коракс увидел, как из густых облаков вырвались ширококрылые корабли, на лету выпуская ракеты. Несущиеся в атаку роты Пожирателей Миров накрыло волной взрывов. В сердце приближающейся армии расцвели взрывы, омывая пологие склоны горящим прометием. Пока Коракс пораженно взирал на происходящее, на землю обрушились яркие плазменные импульсы с орбиты, оставляя в легионе Ангрона огромные просеки.

Черные десантные корабли, украшенные символом Гвардии Ворона, с оглушительным ревом приземлялись на столбах пламени. Космические десантники бросились в стороны, чтобы освободить место для посадки. Едва крупные гидравлические шасси коснулись земли, как с лязгом упали рампы и распахнулись широкие двери.

Поначалу Гвардейцы Ворона с неверием следили за кораблями. Кто-то предупреждающе воскликнул, думая, что враги перекрасили собственные машины, чтобы сбить их с толку. В ухе Коракса затрещал вокс. Заговорил незнакомый ему голос.

— Лорд Коракс!

— На связи.

— Это префект Имперской Армии Валерий, исполняющий приказ командора Брана, мой лорд. Эвакуируйтесь как можно быстрее, у нас узкое временное окно для отступления.

Коракс дал сигнал Агапито.

— Полная эвакуация. Поднимай всех на борт и уходи на орбиту.

Командор кивнул и принялся быстро отдавать приказы по комм-сети, организовывая отступление Гвардии Ворона. Легионеры слажено начали эвакуацию, и по мере заполнения отсеков десантные корабли поднимались в клубах дыма. Взрыв слева заставил его слегка пошатнуться. Миг спустя рядом с ним появился командор Алони.

— Последний транспорт, лорд!

Коракс проследовал за Алони по рампе, его ботинки зазвенели о металл. Когда рампа начала подниматься, он бросил последний взгляд на армию Пожирателей Миров, воющих, словно упустившие добычу гончие.

— Мы выжили, лорд, — Алони, казалось, все еще не мог поверить в случившееся. — Девяносто восемь дней!

Кораксу совершенно не хотелось радоваться. Он взглянул на Алони и остальных космических десантников.

— Я прибыл на Исстван с восьмьюдесятью тысячами воинов. А покидаю менее чем с тремя.

От его слов веселое настроение остальных тут же улетучилось, и в десантном отсеке воцарилось мрачное молчание, нарушаемое лишь ревом корабля. Коракс стоял у иллюминатора, под его ногами безостановочно дрожала палуба. Он смотрел на исчезающие вдали Ургалльские холмы, но видел перед собой тысячи павших последователей.

— Что нам делать дальше? — спросил Алони.

— Как обычно. Мы отступим, восстановим силы и продолжим сражаться. Гвардия Ворона не в последний раз встретилась с предателями. Это поражение, но еще не конец. Мы еще вернемся.

Пелена облаков скрыла Исстван-5 от взора примарха, и он больше не думал о погибших.