Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3095
правок
Изменения
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =1314
|Всего =31
}}
Уфтхак врезался в этих четверых, словно сквиг-крушила, которого только что долбанули электропогонялкой, и принялся колотить Понтобоем.
Первым взмахом он переломил одного пополам и отправил в полетполёт. Остальные вытащили длинные тонкие ножи, но Уфтхак практически чуял их панику: они намеревались болтаться на своих тросах и делать дакку по его парням сверху, а теперь оказались на земле перед рассерженным орком. Дохляки в целом вечно как будто думали, что они намного лучше всех и вся, однако это обычно длилось только до тех пор, пока не удавалось их достать. Он сцапал одного за голову; тот безуспешно попытался вывернуться из захвата и таки сумел пырнуть его в руку. Уфтхак швырнул его в третьего, и оба кучей повалились наземь. Последний обратился в бегство, но Уфтхак втащил ему сзади Понтобоем, а затем занялся размазыванием двух других.
Шипачи были досадно хрупкими, и маленький замес Уфтхака закончился за считанные секунды, но вокруг него уже не на шутку вступили в битву. Один из летучих грузовозов вдруг накренился вниз и разбился, поскольку луч тяговой пушки зацепил его и потащил к земле, а ещё один начал закладывать виражи, когда пара ракет банды танкобоев попала ему более-менее по центру (большинство ракет в залпе, естественно, прошло мимо, но с учетом того, что за изначальной целью находилось ещё много летучих грузовозов, было бы вернее сказать, что это лишь ''временные'' промахи). Конечно, его парни не везде добивались своего – он заметил, как половина банды попала под огонь остроконечных винтовок шипачей, а потом через несколько секунд упала с пеной у рта – но и шипачи тоже.
Впрочем, хотя бы его догадка насчет шипачей, похоже, была верна: они направлялись прямо туда, где, как он знал, находилась арка. Если для них это было просто вроде двери, тогда, наверное, особой надежды поймать их не оставалось: вероятно, они могли просто держаться впереди и проехать туда. Однако если требовалось время, то можно было их прижать и прикончить, пока они не вернулись через ворота куда-то, откуда…
Ход мыслей Уфтхака внезапно свернул вбок, когда думанье быстро направило его в другую сторону. ''Куда-то, откуда они пришли''. А откуда именно? Где бы это ни было, там, вероятно, будет намного больше этих говнюков, и это пахло улетной улётной дракой. Даже лучше, у шипачей имелись все эти прикольные прибамбасы, и хотя сам Уфтхак питал к ним только ограниченный интерес, однако именно такое барахло очаровывало Меклорда. Полуразбитый летучий грузовоз, наверное, не считался стоящим хабаром, чтобы тащить его к остальному ТехВааагх!у, но кто знает, что было у шипачей в ''лагере''?
Он принял решение. Меклорд сказал, что Уфтхак и его парни должны идти искать его, но не сказал, как быстро. Да, конечно, можно было ''предположить'', что он имел в виду «как можно быстрее», его слова и тон определённо могли быть истолкованы таким образом, но фактически он этого не ''сказал'', верно? А Уфтхак задолжал своим пацанам хотя бы один достойный замес перед возвращением, иначе они все сочли бы, что только Меклорд надежно раздобудет им хорошую драку, а так совсем не годилось. Это бы подорвало все старания Уфтхака стать большим боссом. Кроме того, раз Меклорд хотел хороший хабар, то Уфтхак в общем-то ''должен'' был последовать за шипачами и подрезать у них что-нибудь впечатляющее, так как тут наличествовало мало иных вариантов.
Уфтхак покрутился на месте, оглядывая окружающую обстановку. Часть его – большая часть его – рвалась двигаться дальше вместе с пацанами, выбивая семь сортов сквигова дерьма из любого попавшегося шипача и в целом хорошо проводя время, однако подлое думанье снова подняло свою уродливую голову. Шипачи не держали удар, но били сильно – или резко – и почти никогда не появлялись оттуда, где ты их ждал. Это был Город Шипачей, поэтому где-то должно было находиться гораздо больше этих говнюков, и они не собирались дружелюбно отнестись к вторжению Вааагх!а. Уфтхак знал, что если бы его парни построились и атаковали такой же строй шипачей, итог оказался бы только один, но шипачи не планировали воевать таким образом. Они будут устраивать ловушки и выманивать по паре банд за раз, а потом прижимать их и прореживать, прежде чем на замес явится кто-то ещё.
Это было не так уж плохо, поскольку ни один орк особо не возражал против идеи смерти: такое просто случалось, а дальше либо ничего – и тогда тебе все равно – либо в конечном итоге возвращаешься в новом теле и должен делать все заново. Тем не менее, Уфтхак был вполне доволен тем, где оказался в жизни, и намеревался по максимуму воспользоваться этим, а не начинать с нуля. Ему хотелось получить реально хорошую драку, потом подрезать кучу трофейного хабара и направиться назад к остальному Тех-Вааагх!у, чтобы показать, какой он улетный улётный босс. Для этого требовалось, чтобы здесь все прошло хорошо, а значит нужно было быть готовым передумать шипачей, у которых, несомненно, будут собственные представления о том, как много из них должно умереть, и у кого в итоге должен оказаться их хабар.
– Низквик, Снагги, – произнёс он, озирая различные строения и пытаясь решить, какое из них выглядит наиболее многообещающе. – Подите Спеца найдите.
Даэмира возглавила атаку на своем «Яде». Она поступила так не из какого-то чувства благородства или представления, будто место архонта впереди – просто знала, что её корабль быстр, а реакция орков зачастую заторможена, и ей хотелось находиться в авангарде, пока враги не заполнят небо таким количеством снарядом, что даже их удручающая неточность станет несущественной.
И не так она это планировала. Ей виделось руководство – с удаленной удалённой стратегической позиции – более многочисленной, более мощной армией, состоящей не только из кабалов Порта Таварр и Ковена Красной Жатвы, но также и культов ведьм. Такая могла бы врезаться прямо в сердце орды, чтобы налетчики и геллионы истребляли противников на скорости, а пехота ведьм, накачанная боевыми наркотиками, акробатически спрыгивала со своих «Рейдеров» и молниями приземлялась среди орков. Вышло бы радостное кровопролитие, багряная симфония превосходства друкхари, вознесённая Каэле Менше Кхейну, богу войны.
Однако теперь все намного усложнялось. Войска Порта Таварр оставались крайне смертоносными, но без дополнительных сил и высочайшей скорости культов ведьм они куда больше рисковали оказаться втянутыми в своего рода сражение на истощение, которое было бы очень выгодно противнику. И все же ничего другого не оставалось. Суккубы были переменчивыми, надменными созданиями, и любое обращение к ним, показавшееся недостаточно почтительным, принесло бы больше вреда, чем пользы. Даэмира не могла выделить время, чтобы дожидаться, пока медоточивые речи и здравый смысл склонят их на её сторону.
И, во имя всей пустоты, этот ''шум''.
Друкхари разбирались в муках. Они являлись лучшими экспертами галактики по утонченнейшим пыткам, самым изощренныи изощренным истязаниям, растягиванию и выжиманию последних остатков боли и страдания, прежде чем иело и разум жертвы в конце концов сдадутся, и она с радостью примет избавление в смерти. Даэмира до сих пор помнила первый раз, когда увидела, как её мать что-то свежевала заживо перед ней. Сперва она тоже закричала, не зная, зачем существу делают больно. Ей хотелось, чтобы это прекратилось, ведь даже друкхари не появлялись на свет с врожденной тягой причинять такие мучения прочим живым созданиям. Она приходила позже, когда дитя вырастало и понимало их культуру. Вскоре необходимость в чужих страданиях для отсрочки смерти становилась приятной сама по себе, и причина со следствием сливались воедино. Те, кто не мог принять эту реальность, покидали Комморру, ища успокоения с селянами девственных миров или в бесхребетной эстетике миров-кораблей, чтобы иссохнуть, умереть и дать запереть свою душу навечно, а не постоянно восполнять её агонией других.
Да, друкхари разбирались в муках – до такого уровня, где грубые методы, используемые иными видами, становились сродни теплой ванне и массажу. И все же Даэмира вздрогнула, когда на её уши обрушились все звуки орочьей орды: сплошной рваный шум и брутальность, болезненные в своей нестройной простоте и громкости. Не существовало такого аспекта, в котором эти существа не были бы отвратительны!
== '''12''' ==
Снагги Мелкожуб вел свой дерзкий ловчий отряд обратно среди развалин, и ему приходилось подавлять желание прыгать и подскакивать. Они нашли шипача! Более того, они нашли такого, который был ещё жив, но слишком повреждён, чтобы делать что-то большее, чем слегка ерзать!
Что-то ударило его по затылку, а затем земля подалась вверх и боднула Снагги в лицо.
== '''13''' ==
Уфтхак неотрывно глядел на развалины телипортной платформы и кипел.
Это не было идеальное решение проблемы, но это было ''что-то''. Конечно, они запускали банды неизвестно куда, даже с меньшей организованностью, чем обычно бывало у Вааагх!а, однако это являлось определённым прогрессом. Уфтхак надеялся, что одной из них может хватить мозгов захватить портал и открыть его с другой стороны, но, вероятно, он ожидал слишком многого; в конце концов, у него были подозрения, что шипачи не просто засов накинули или вроде того. Возможно, требовался шипач. Но ему нужно было только находиться возле портала, или сделать что-нибудь особенное?
– Низквик! – взревел он и стал ждать.
Ждать пришлось недолго. Мелкий паршивец выбрался из своего укрытия за еще дымящимся телом меганоба, который получил прямое попадание из большой пушки шипачей, и заторопился туда, где стоял Уфтхак.
– Да, босс?
– Где этот кореш твой? – спросил Уфтхак. – Тот, который через эти штуки уже ходил. Снагги?
Лицо Низквика вытянулось.
– Снагги?
– Ты чо, хошь, шоб я повторял? – поинтересовался Уфтхак, многозначительно взвешивая в руках Понтобой. – А то ж тот прыгучий шипач, который банду Узгита запорол, сбежал раньше, чем я ему навешать смог, так что звездюли свободные остались, если смекаешь, об чём я.
Это приводило в ярость: Уфтхака изрядно впечатлило то, как варбосс шипачей – если это был он – за считанные секунды прорезал себе дорогу через целую банду звероловов. Однако когда он попытался приблизиться, тот не захотел никак с ним связываться, словно боялся получить удар. Типичные шипачи, хотят подраться только тогда, когда думают, что смогут победить. Вероятно, их боги были слюнтяями.
– Нет, босс! – поспешно произнёс Низквик, замахав руками. – Не надо! Прост запутался чутка, Снагги ж сказал, шо для тебя секретную штуку делает, и потому его тут и нету.
Уфтхак наморщил лоб.
– Секретную штуку? На кой зог мне сдалось, шоб ''грот'' делал секретную штуку? Тут жеж ничо секретного не творится.
– То бишь, – проговорил Низквик, выражение лица которого сползало в довольное злорадство с медленной неотвратимостью горячего сквигова жира, растекающегося по наклонённой сковородке, – он ''соврал''?
– Да какая мне, к зогу, разница, – фыркнул Уфтхак. – Дык, говоришь, ты не в курсах, где Снагги?
– Нет, босс! – с готовностью ответил Низквик, а затем прикусил собственные костяшки, осознав, в чем только что признался. Уфтхак приложил его сапогом. Маленький грот проплыл в воздухе и врезался в смертодреда, после чего упал наземь, издав приглушенное: «Извини, босс».
– Зоганые гроты, – пробормотал Уфтхак, рассеянно покручивая Понтобой. Ладно, с этим было ничего не поделать. Он не собирался идти искать Снагги или посылать за ним кого-то ещё; это было совершенно ниже его достоинства. Грот ''должен'' был быть здесь, просто на случай, если понадобится. Теперь от Уфтхака требовалось только не забыть навешать ему при следующей встрече, в назидание. Или чтобы сделал что-нибудь.
Что ж, если у него под рукой не нашлось грота, у которого можно было бы выпытать больше информации о том, как именно работают эти штуки, значит просто придется постараться изо всех сил. Вероятно, с тем же успехом. Каковы были шансы на то, что грот действительно знает что-то ''полезное''? Кроме того, даже если бы Снагги был здесь, ''и вдобавок'' Уфтхак смог бы найти шипача, вероятность того, что этот поганец заставит портал делать то, чего ему хочется, была невысока.
– Чо тут надо, – твердо произнёс Уфтхак, – дык это старые-добрые оркские придумки. – Он огляделся по сторонам. – Спец!
– Нет его тут, босс, – подал кто-то голос. Это был один из гайкокрутов механа, парень из Дурных Лун, имевший опаленный вид и более заостренный череп, чем у большинства, а также выражение лица орка, который уже смирился с тем, что столь интересный ему мир всегда будет взрываться, причём не потешным образом. Назлуг, вспомнил Уфтхак, вот как его звали.
– Зубы Морка, – проворчал Уфтхак. Неужто никого нет там, где ему нужно? – Ну? Дык где он?
– Пошел еще инструментов взять, шоб телипорт чинить, босс, – с некоторой робостью ответил другой орк, указав на разрушенное сооружение рядом с собой, а потом украдкой отодвинулся от Принцыса, которой заинтересованно его обнюхивал.
Уфтхак вскинул брови.
– У него есть инструменты, шоб ''вот это'' починить?
Назлуг пожал плечами с видом орка, который полагает себя недостаточно компетентным, чтобы давать комментарии касательно точного характера способностей своего механа, и Уфтхак вздохнул. Он уже чувствовал, что разгон Вааагх!а останавливается. Они нашли и убили большинство шипачей в этой части их дома, однако он был уверен, что есть гораздо больше где-то ещё. Как-никак, рейдовая группа, которая пришла и разнесла телипортную платформу, должна была прийти ''откуда-то''. Однако от этого знания не было толку, если он не мог туда добраться, и хотя его парни только что получили бодрящий замес с шипачами, но те поганцы исчезли сразу же, как стало очевидно, что дела у них идут не очень хорошо.
Проблема заключалась в том, что орки не переставали драться просто потому, что враги исчезли. Одно дело, если ты им всем навалял; тогда можно выпить грибного пива, поугорать с пацанами над лучшими моментами и назвать это хорошо выполненной работой. Само собой, вскоре понадобится найти новых говнюков, но для того и существовал Вааагх!, не так ли? Посмотреть галактику и убить всё найденное, с чем понравится помеситься. Таков был стиль орков. И совсем другое дело – когда враг исчез на середине драки. Это не ''удовлетворяло''. Кровь кипит, хочется что-нибудь треснуть – или даже чтобы что-нибудь треснуло тебя – а вокруг нет ничего подходящего.
Кроме, разумеется, других орков.
И в том, что орки дерутся с другими орками, не было ничего неправильного, конечно же нет. Это было в порядке вещей: по всей галактике орки дрались с другими орками чаще, чем с кем-либо и чем-либо ещё – в основном потому, что другой орк всегда готов замеситься и обычно есть под рукой. Иного бы не потерпели Горк и Морк.
Дело было в том, что Уфтхаку представлялось просто ''расточительным'', если парни начнут драться друг с другом сейчас. Суть Вааагх!а состояла в том, что орки под началом одного босса вместе газуют на единого врага, кем бы тот ни был. Именно поэтому варбосс и был варбоссом; он являлся боссом всех последующих боссов, а не просто одним из множества дерущихся между собой. Устрой ТехВааагх! замес внутри себя сейчас, когда шипачи находились так близко – ну ладно, Уфтхак не знал, где именно, разве что «с другой стороны ворот», но они определенно находились близко в ''теоретишном'' смысле – вышла бы катастрофа. Это доказало бы, что Уфтхак не готов быть большим боссом, а пусть его и не особо парило, оправдает он оценку Меклорда или нет, но самому ему очень нравилось быть большим боссом.
Им требовалось навалять еще каким-нибудь шипачам, да порезче, иначе всё выйдет из-под контроля. В сущности, уже выходило. За пылающим топтуном, подожженным удачным попаданием в топливные баки, большая банда парней из Дурных Лун стояла перед дюжиной танкобоев-Смерточерепов, которые уступали им в численности, но были существенно тяжелее вооружены. Одному Морку ведомо, как началась перепалка – могло быть что угодно: от вопроса, кто получит лучшую часть хабара, до того, что кто-то наступил другому на ногу – но судя по собиравшейся толпе ухмыляющихся зрителей и торопливо принимавших ставки гротов, она вот-вот должна была перейти от крепких слов к насилию.
Какой-то части Уфтхака хотелось просто позволить этому произойти и славно посмеяться, когда повсюду полетят куски орчатины. Однако это не помогло бы ему найти и отметелить шипачей, которых требовалось отметелить, поэтому он закинул Понтобой на плечо, свистом подозвал Принцыса – тот рысцой побежал за ним, надеясь на угощение вроде отрубленной конечности – и зашагал к пацанам, чтобы заставить их снова думать. Или подумать вообще хоть раз; этого могло хватить.
Уфтхак проходил в тени под топтуном, когда узнал орка во главе парней со стрелялами: Закидала, бывший член банды самого Уфтхака, обзавёдшийся собственной бандой, коль скоро его прежний ноб теперь был большим боссом. Он ухмылялся и махал силовой клешнёй, приделанной им вместо руки, которую он покалечил, когда ударил механа юдишек палкобомбой, и было похоже, что жесты Закидалы не особо впечатляли ноба танкобоев, судя по тому, как тот поглаживал рукоятки ракетных пистолетов. Уфтхак набрал воздуха, чтобы рявкнуть и поставить их обоих на место…
…и темнота набросилась на него.
Только что он шёл через тени, участки более глубокой черноты в и без того сумрачном мире, созданном пожаром наверху, а в следующий миг ''что-то'' уже продиралось наружу из пятна тьмы на уровне головы и тянуло к нему лапу, на которой холодным огнем горели странные символы. Юдишка бы застыл от страха и потрясения, и ему бы вырвали глотку. Однако чтобы смутить Уфтхака Чёрного Гребня требовалось нечто большее, чем неожиданно острая тень, и как только угроза возникла, он тут же среагировал на неё, махнув Понтобоем вверх и нанеся удар, который переломил пресловутую конечность и вызвал у её владельца визгливый крик боли.
Но вот ещё дюжина острых теней? Это могло создать проблему, и именно это его сейчас ожидало.
Они спрыгивали сверху, вытягивали себя из земли и протискивались сквозь сумрачные металлические колонны ног топтуна. Они были двуногими, со шкурами полуночного оттенка, носили драную темную кожаную одежду и сжимали кривые клинки, отражавшие лишь едва заметные проблески света. Помимо этого у них не было ничего общего: некоторых покрывали символы, озаренные изнутри холодным огнём, как на отбитой им руке, а у других на коже отсутствовали отметины; одни щерили рты, полные острых клыков, под пылающими глазами, а у иных лица представляли собой ровные пятна. Единственное, что их объединяло – явно смертоносные намерения.
Принцыс с кровожадным боевым визгом прыгнул на одного из них, и все разом начали драться.
Одна хрено-тень выставила руку в сторону Уфтхака, и оттуда повалило бледное пламя, будто это была выхлопная ракета боевого трицикла-смертоубойки. Уфтхак сумел отдернуть голову в сторону от струи, и та хлестнула мимо его левого уха, словно облако агрессивного льда – ''холодный'' огонь? Это место становилось всё страньше и страньше – однако небольшое смещение направления инерции вывело его прямо под один из тех мерцающих клинков. Изогнутое острие по дуге взметнулось ему в грудь, но остановилось со звуком «''дзынь''», налетев на броню. Чудное или нет, но настоящее оружие этих говнюков выглядело вполне прочным.
Уфтхак ударил рукой и попал в чернильно-черное лицо с приятным хрустом ломающихся костей и раскалывающихся зубов, хотя в момент контакта кулака рта не было видно. Хрено-тень рухнула, как подрубленный грот, провалилась прямо сквозь тени на земле и пропала из виду. Уфтхак остановился бы поглазеть, но времени не было: его атаковали остальные товарищи хрено-тени.
Это была какая-то разновидность дохляков. Он понял это по их бесящей манере двигаться: сплошь текучая грация и пружинистое уклонение, а также скорость реакции, от которой даже клюватый бы неуклюже бил по размытым остаточным образам, а обычный юдишка через секунду уже ползал бы по полу в поисках собственных кишок. Однако в них присутствовала свирепость, в этих хрено-тенях, и они больше вкладывались в удары. И дохляки, и шипачи обычно тыкали и прощупывали, не решаясь вступить в настоящий бой, если только не были уверены, что им не сделают больно в ответ. Эти же замахивались так, словно питали вражду к воздуху между ними и пытались прорубиться прямо сквозь Уфтхака, чтобы добраться до чего-то по другую сторону от него.
Это было довольно бодряще, реально.
Он взревел и махнул Понтобоем, разом размазав одну из хрено-теней, но еще одна пальнула в него холодным пламенем слева, и по боку побежали уколы леденящей боли. Уфтхак заблокировал клинок рукоятью Понтобоя, но обнаружил, что ещё один пробрался между пластин брони, сквозь шкуру и промеж ребёр. Свободной рукой он сгрёб этого говнюка и швырнул того в одного из товарищей, но затем что-то пырнуло его в заднюю часть правой ноги, от чего та подогнулась под ним, и он припал на одно колено. Уфтхак ударил Понтобоем назад, даже не удосужившись развернуть оружие, и конец рукояти угодил виновнику во что-то, выполнявшее у него функции горла.
И всё-таки они продолжали сражаться. Уфтхак мельком заметил, как Принцыс волочёт одного прочь за ногу, а совершенно чужеродное лицо хрено-тени каким-то образом передаёт ошарашенную гримасу того, кто куда больше привык сам уволакивать без спроса, но остальные уже напирали на него беспорядочной толпой, гортанно рыча и сверкая клинками. Он схватил одного за горло, но оружие соседа рубануло его по бицепсу. Попытался смахнуть их Понтобоем, однако один из врагов вцепился в рукоять и повис на ней, а потом вонзил внезапно появившиеся зубы в мякоть кисти руки. Уфтхак заорал от боли и возмущения и выпустил Понтобой. Хрено-тень отшатнулась с ним назад, будучи едва в силах удерживать вес огромного оружия.
Уфтхак сдернул с пояса пуляло – верную старую пушку, которая сопровождала его с тех времн, когда он был обычным парнем в банде Плохиша Понтобоя – и вогнал заряды в брюхо двух хрено-теней прямо перед ним. Те тоже отшатнулись, но исключительно от попадания пуль, пробивших их насквозь и оставивших после себя влажные дыры. Уфтхак опустошил оружие в третье тело, взревел от ярости, так как что-то острое впилось ему в плечо, бросил пуляло и отвесил оплеуху открытой кистью, которая не только приложила хрено-тень прямо по лицу, но вдобавок ещё и привела в действие кнопку у него на ладони.
Хрено-тень, укравшая Понтобой, пыталась развернуть тяжелое оружие, чтобы замахнуться на Уфтхака, когда молот исчез, прихватив с собой руки паршивца. Странное существо издало вопль – высокий заунывный звук, от которого у Уфтхака заныли зубы – а Понтобой возник точно у него в кулаке, как и должен был делать каждый раз.
Что ж, зоганая штуковина хотя бы сделала это, когда реально требовалось.
Он подал энергию на навершие и ударил вперед, уничтожив середину тела одного из атакующих, а затем рывком выпрямился. Острая боль в ноге никуда не делась, но она больше не было неожиданной, и он успел к ней привыкнуть. Кроме того, по милости нападавших у него теперь появилась целая куча новых болей, так что в целом это скорее соответствовало фону. Однако он сокращал число хрено-теней, и никаких нанесенных ими ран не хватило, чтобы его остановить. Он – Уфтхак Чёрный Гребень, Уфтхак Гаргантокрушила, и он не остановился, когда у него однажды голова отделилась от тела. Эта шайка говнюков не завалит его, будто какого-то хилого грота.
Уфтхак крутанул Понтобой, и конец рукоятки треснул одну из хрено-теней под подбородок, уронив её наземь. Он развернулся за счёт инерции оружия, начисто рассек другую лезвием топора и ударил левой ногой, пнув третью в грудь с такой силой, что она вылетела из-под топтуна наружу, на то, что здесь сходило за дневной свет. Принцыс прыгнул и свалил безрукую на землю. Радостные голодные взвизгивания сквига достигли почти такой же пронзительности, как срывающиеся громкие крики невезучего чужого, раздираемого на части клыками – и осталось двое.
Один прыгнул на него, вытягивая вперед руку, чтобы снова обдать ледяным огнем, но на сей раз Уфтхак оказался слишком быстрым: он поймал конечность твари, отвёл залп вверх и в сторону, а потом подался вперед и попросту откусил хрено-тени голову. Его челюсти без труда охватили её череп, а зубы сломали тонкий позвоночник и перерезали узкую колонну плоти. Уфтхак пожевал – на вкус было холодно и темно, будто лижешь пространство между звёзд – и выплюнул искореженный комок.
Последняя хрено-тень – та, что он приложил по подборожку и отправил в нокдаун – не стала дожидаться конца. Она нырнула в самое чёрное из оставшихся пятен теней и исчезла прямо перед прыжком Принцыса. Сквиг врезался мордой в ногу топтуна и с недоуменным визгом отскочил от неё.
Уфтхак выглянул на свет и как раз успел увидеть, как хрено-тень, выброшенную туда его пинком, окутали пламя, взрывы и огонь стрелял. Банда Закидалы и танкобои, с которыми они спорили, совсем не поспешили обратить внимание, что их босса атакуют чудные иномировые твари, но хотя бы энергично разбирались с этим, заметив.
– Тебе норм, босс? – окликнул Закидала, когда дым рассеялся, и от последнего из нападавших на виду осталось только несколько темных влажных комков.
– Не, – сказал Уфтхак.
– Не? – Закидала покосился на ноба танкобоев, а затем придвинулся чуть ближе. – Те говнюки тебя достали?
На лице Закидалы читалось не беспокойство: орки редко беспокоились о своих травмах, не говоря уж о чужих. Это был просто интерес, ведь если Уфтхака сильно ранили, и он вот-вот должен был опрокинуться, то всё лидерство над этой частью ТехВааагх!а могло оказаться на кону, и Закидала хотел бы с разбега войти в гонку.
– Не в том дело, – произнёс Уфтхак, выходя из-под топтуна. Он подкинул Понтобой в воздух и снова поймал с сочным «''шмяк''», но на самом деле прямо сейчас ему не хотелось порисоваться.
Он был ''взбешён''.
– Тени ко мне слать! – заорал он, заставив каждого из орков, глядевших на него, встревоженно отступить назад. – Зоганые ''тени''? Не выйти со мной раз на раз, как реальный воин, не наехать на нас с пушками, клинками и теми резкими летучими хреновинами? Это ж не ''драка''! Это ж зоганое ''оскорбление''! Я такого не потерплю! Зог с Меклордом и зог с ТехВааагх!ом! Эти говнюки меня ''лично'' достали, и я им за то ихние тощие шеи посворачиваю!
Он остановился, слегка запыхавшись от того, как громко кричал. Теперь парни смотрели на него неуверенно, явно гадая, что будет дальше, и сколько из них может в итоге оказаться кормом для сквигов. Орки нечасто выходили из себя, поскольку большинство вещей, которые могли к этому привести, служили лишь поводом подраться, что есть хорошо, и потому тут не из-за чего злиться. Когда большой орк на самом деле бесился, дела принимали непредсказуемый оборот.
Уфтхак и впрямь чувствовал, что вибрирует – настолько он был зол. Зоганая ''наглость''! Отправить своих мелких теневых коммандос – или какой там их эквивалент у шипачей – чтобы попробовать его устранить! И самое плохое – он крайне мало что мог с этим поделать. О да, он мог бы разнести ''это'' место в мелкую пыль, мог бы взрывать его, бомбить и колотить Понтобоем, пока каждый оставшийся шипач, который притаился где-то в развалинах, не превратится в тонкую пасту, а от самих зданий не останется одна монохромная пыль, но это не помогло бы ему добраться до тех, кто был причиной случившегося.
Уфтхак крутанулся на месте и уставился на портал: штуку, которая отделяла его от врагов, но при этом являлась и единственным путём к ним. Бесяще чужеродную, непонятную…
Погоди.
После боя по нему разливалась абсолютная ярость – не просто обычное возбуждение и агрессия, бывшие частью этого занятия, а жгучий гнев, не похожий ни на что из испытанного им прежде – и она открывала всё на своём пути. Незамутненное желание добраться до врагов, достать их руками и заставить заплатить за высокомерие и спесь, заставило его думать о вещах так, как он никогда раньше не делал.
– Кто-нить, Спеца мне приведите! – гаркнул он. – И ещё одного из евонных гайкокрутов, кого все не любят, и шокопушку, и чудилу, который последнее время никому башку не взрывал. Я ''пройду'' через эту хрень!
– Ну, обычно эт не я такое спрашиваю, – произнёс Спец, – но… ты уверен, шо оно сработает-то?
– Да, – отозвался Уфтхак, и, к его изумлению, он действительно был уверен. Сложность заключалась в том, чтобы держаться за свою злость в достаточной мере для сохранения сосредоточенности, но не дать ей овладеть им настолько, что он накостыляет своему лучшему механу. – Просто ж, дык? Шоковые пушки делают какой-то чудной туннель, ага? Совсем как драгстеры-шокопрыги типа того, с которым мы с Могротом тады прошли через щиты юдишкина гарганта. Только пушка делает туннель, куда ты сопляков пуляешь.
– Усёк, – сказал Спец, кивая.
– Дык если мы пушку прицепим к воротам, – продолжил Уфтхак, кивая в сторону кабелей, воткнутых в портал дохляков в тех местах, которые Спец посчитал наиболее подходящими, – тады мы смогём ''свой'' туннель на ту сторону сделать!
– Ну, я ж не говорю, что оно плохая идея, – сказал Спец, – особенно потому, что это ж не мне пушку держать.
Они оба оглянулись на Назлуга, который выглядел предельно удрученным, насколько это возможно для орка, к чьему наплечнику прикручена болтами массивная пушка («Мы ж не хотим, шоб ты её случайно уронил, ежели всё малость чудно пойдёт, дык?»). Затем их взгляды проследовали вдоль другого кабеля, теперь присоединенного к шокопушке и заканчивавшегося металлическим штырем, который был вбит в череп чудилы по имени Узкоп.
– Но эта вот часть, – задумчиво произнёс Спец. – Она-то вот меня в тупик ставит.
Сам Узкоп постанывал, хотя это, вероятно, было связано не столько со штырем в его голове, сколько с естественным состоянием чудилы, окружённого другими орками. Даже Уфтхак ощущал энергетику парней, которых он собрал вместе: агрессия и раздражение в равных долях, как раз то, что может зарядить мозг чудилы и вызвать к жизни его разрушительные способности. Если повезёт, то получится направить этого говнюка на врагов, и он расплавит им лица. А вот если не повезёт, то он взорвёт кучу голов твоих пацанов, в том числе, возможно, твою и, весьма возможно, собственную. Узкоп отчаянно сжимал свой медный посох, который помогал заземлять энергию, а двое его грузных надсмотрщиков держались неподалёку на случай, если понадобятся.
– Туннель сделать – это ж только первая часть, – сказал Уфтхак. – Нам ещё надо заставить туннель идти, куды нам охота, а раз говнюк с пушкой не видит, в чо палит, то нам чойта ещё нужно, шоб целиться. Вот для того и чудила.
Всё это почему-то казалось таким простым, словно знание всегда было внутри него и лишь ждало открытия. Шипачи создали ему проблему, и он нашёл решение.
Вот теперь всё думанье наконец-то окупилось.
Он обернулся. Вааагх! – ну, или большая его часть, те нобы, что сумели всех созвать – собрался в ближайшем подобии порядка, какого вообще могли добиться орки. Никто особо не пихался и не толкался, гонялам удавалось держать обороты двигателей под контролем, звероловы не давали своим сквигоборовам и сквигам-крушилам впасть в буйство и кого-нибудь съесть. Даже топтуны не трубили в боевые горны. Все как будто чувствовали, что вот-вот произойдет нечто значимое, и были готовы ненадолго обуздать своё природное рвение – просто чтобы посмотреть, что происходит, и смогут ли они извлечь из этого хорошую драку.
Уфтхак вытянул руку. Низквик сунул в неё кричальную воронку, и Уфтхак поднёс ту ко рту.
– ''ТАК, СЮДЫ СЛУХАЙТЕ!'' – взревел его усиленный голос под треск и визг резонанса, сосредоточив на нём внимание всех орков. – ''ШИПАЧИ ДУМАЛИ, ОНИ СМОГУТ НАМ ВТАЩИТЬ И СВАЛИТЬ, НО У НАС ТАКОЕ НЕ ПРОКАТИТ, ДЫК?''
– ''НЕТ!'' – дружно грянул ТехВааагх!, поднимая в воздух всевозможное оружие и энергично тряся им.
– ''И ВОТ ЧО МЫ СДЕЛАЕМ, МЫ ПОЙДЁМ ЧЕРЕЗ ЭТУ ВОТ ШТУКУ И НАКИДАЕМ ИМ СТАРЫХ-ДОБРЫХ ПИНКОВ!'' – продолжил Уфтхак под одобрительный грохот. – ''МЫ ИХ НАЙДЁМ, И МЫ ИХ В ГРЯЗЬ ВТОПЧЕМ! ЧО, НЕ ТАК?''
– ''ТАК!'' – радостно выкрикнул ТехВааагх! Уфтхак ухмыльнулся, повернулся и указал на Назлуга.
– Заводи!
Гайкокрут послушно стиснул стреляльный рычаг, и трехрогий шокер спереди огромного орудия начал вращаться. Заряженные сферы на конце каждой штанги искрились от энергии, оставляя в воздухе пылающие следы, и они двигались всё быстрее и быстрее, пока Назлуг наполовину не скрылся за жужжащим кругом из синих молний. Перед ним замерцали первые характерные признаки межпространственного возмущения – исходник шокового портала, который мог переносить вещи из одного места в другое, не заморачиваясь насчёт того, что находится между ними.
– Щас! – крикнул Уфтхак, и Спец перекинул свой тумблер. Энергия, начинавшая накапливаться в шокопушке, резко сменила направление, потекла в портал дохляков, и воздух внутри арки, доселе пустой и ничем не примечательный, затрещал и ожил. Он стал матовым, переливающимся холодным светом, словно полярное сияние отражалось в волнах арктического моря.
– Палку! – рявкнул Уфтхак, и надсмотрщики Узкопа вырвали посох у того из рук. Глаза чудилы широко раскрылись, а затем скрылись за ярко-зеленым огнём изнутри. Он начал неконтролируемо подёргиваться, и надсмотрщики схватили его, чтобы удержать на месте.
Вся та энергия Вааагх!а, которая лилась в Узкопа от собравшихся орков, начала накапливаться. Все её компоненты были сосредоточены на одном: найти напавших на них шипачей и заставить тех за это поплатиться. Где бы они ни были, как бы ни прятались, на первом плане разума каждого орка стояла задача добраться до них. Уфтхак позаботился о том, чтобы они концентрировались на ней.
Энергия с треском вырвалась из штыря в голове Узкопа, побежала по кабелю, соединявшему его с шокопушкой, и жужжание пушки приобрело новую тональность, которая напоминала далекий рокот тысяч рассерженных голосов. Портал замерцал, колыхнулся, а затем опять стабилизировался с немного иным узором света, двигавшегося внутри.
Сработало. Уфтхак знал, что сработало, хоть и не мог сформулировать словами, каким образом. Впрочем, ему это и не требовалось. Он хлопнул Спеца по плечу, подбежал к своему грузовозу и запрыгнул на корму. Следом за ним вскарабкался Низквик, а позади вскочил Принцыс.
– Могрот! – заорал Уфтхак, и его помощник воткнул передачу. – Гони!
Машина дернулась вперёд, а за спиной Уфтхак услышал мощнейший рёв парней, вновь объединенных общей целью, которые устремились за ним с боевым кличем на устах:
– ''ПОНЕСЛАСЬ, ПОНЕСЛАСЬ, ПОНЕСЛАСЬ!''
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Орки]]
[[Категория:Темные эльдар]]