Особняк винодела / The Vintner's Manse (рассказ)

Перевод коллектива "Warhammer Age of Sigmar — Чертог Просвещения" Этот перевод был выполнен коллективом переводчиков "Warhammer Age of Sigmar — Чертог Просвещения". Их группа VK находится здесь.

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Особняк винодела / The Vintner's Manse (рассказ)
Переводчик	PrinceDuVall
Редактор	Mike, Warhammer Age of Sigmar — Чертог Просвещения
Издательство	Games Workshop
Серия книг	Хроники рассветоносцев / Dawnbringer Chronicles, Каллис и Толл / Callis and Toll
Источник	White Dwarf 493
Год издания	2023
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Особняк винодела являл собою богато украшенное сооружение, построенное в азирском стиле. Парадная дверь была инкрустирована витыми серебряными узорами и обрамлена золотистыми лозами – под стать каждому окну в доме. «Ничего так, – подумалось Арманду Каллису, – если бы не вымазанная кровью дверь, повисшая на сломанных петлях».

 – Смею предположить, что наш приятель Марралюст развлекал гостей как мог,  – пробормотал он вслух, со всей осторожностью приоткрыв дверь дулом своего пистолета.

 – Мастер-винодел Хаммерхола-Гира – тот ещё сказочник, – сказал Ганнивер Толл, – или, по крайней мере, был таковым. Ни его домочадцев, ни его самого вот уж несколько дней никто не видел, а последний патруль, ходивший этим путём, так и не вернулся. Идём.

Вестибюль впечатлил бы, наверное, каждого: по стенам висели стеклянные витрины с гиранскими цветами самых экзотических оттенков, причём некоторые из них потянулись к Каллису и Толлу, следуя за каждым их движением, подобно сотням крошечных глаз. Однако из-за всей это напускной красоты проглядывали свидетельства жестокой борьбы: осколки стекла и комья земли, рассыпанные по всему полу, зловещие пятна, покрывающие ковры и стены.

 – Борода Зигмара,  – Каллис закашлялся и поспешил прикрыть нос. Зловоние было знакомым: сладкий, металлический привкус гниющего мяса и высохшей крови. Однако трупов поблизости не было. Красновато-коричневый след тянулся вверх по винтовой лестнице, на второй этаж.

Толл низко наклонился и приподнял поля шляпы, изучая заляпанный кровью ковёр, затем перевёл взгляд на разбитые шкафы и стены, покрытые кусочками внутренностей.

 – Никаких пулевых отверстий, – пробормотал он. – И эти пятна… не похоже на хладнокровное убийство. Скорее случайная вспышка безумного насилия.

 – Словно дикий зверь поработал, – кивнул Каллис. Будучи уроженцем Эксельсиса, гурийской столицы, он повидал множество зверских убийств – куда больше, чем ему хотелось бы. – Но если так, то где тела? Должно же было хоть что-то остаться.

 – Важнее другое. Здесь ли виновник всего этого кошмара?

С пугающей своевременностью сверху донеслись глухие толчки. Нечто быстрое пришло в движение, его когти заскребли по полу. Каллис ощутил, как спина покрывается холодным потом, и тут же взглянул на Толла. Помрачневший охотник на ведьм сверлил потолок глазами.

 – После вас, босс, – только и сказал Каллис.

Они поднялись по лестнице, которая заканчивалась шестиугольной площадкой. По обе стороны возвышались статуи грифогончих, вырезанные из голубого мрамора. На одной из стен висел большой портрет мужчины в изысканных одеждах, его орлиные черты терялись за  рваными дырами на холсте. «Лорд Марралюст, – предположил Каллис. – Ну и самодовольная же морда». И действительно, одного взгляда было достаточно, чтобы сразу понять – этот человек присутствует за каждым мало-мальски важным столом и на всех светских мероприятиях Хаммерхола-Гира. Его вина, приготовленные из лучших ягод Вердии, высоко ценились среди азирцев голубых кровей. Поговаривали, что достаточно смешать этот прекрасный напиток с чистым аква-гиранисом, и всего один бокал в день поможет вернуть цвет седеющим волосам, а коже самого дряхлого старика – придать истинно младенческий оттенок. Хорошая штука – конечно, если можешь её раздобыть. 

Впереди виднелся короткий коридор, погружённый во тьму. Дверь на том конце была приоткрыта, и прямо за ней проступало убранство богато обставленного кабинета. Плотные шторы были задёрнуты, чтобы не пропускать свет, – потому-то отвратительная вонь и застоялась в воздухе. Каллис почувствовал, как к горлу подступает тошнота. 

 – Думаю, мы нашли прислугу,  – пробормотал он. 

Отрубленные руки и куски плоти, обрамлённые вьющимися кишками, были прибиты к стенам, осколки костей – разбросаны по полу как какая-нибудь битая посуда. Вся комната выглядела так, словно в неё угодил мортирный снаряд. Обглоданные скелеты и безобразные шмотки мяса валялись вперемешку со сломанной мебелью, и только один предмет оставался нетронутым: единственный стеклянный графин, наполненный тёмной жидкостью и стоявший посреди стола Марралюста. Со всех сторон его окружали груды мяса и обглоданных костей, жирные мухи довольно жужжали над ними, а личинки мерзко извивались на полированной древесине. 

Силясь удержать завтрак в желудке, Каллис нахмурился. Кто-то бормочет за дверью или ему просто кажется? Слова были слишком тихими, чтобы хоть что-то разобрать, но отголоски их будто бы звучали со всех сторон. Даже в коридоре, из которого они только что вышли.

 – Ты слышишь это? – прошептал он Толлу. 

Толл кивнул. Жестом он приказал Каллису идти дальше. Стараясь не обращать внимание на приглушённые голоса, Каллис вошёл в кабинет, держа оба пистолета наготове. Признаков движения просто-напросто не было, но сводящий с ума шёпот становился всё интенсивнее. Каллис напрягся, стараясь различить слова. 

Что-то горячее и мокрое капнуло ему на щёку. Глаза Каллиса метнулись к потолку, где притаился тёмный силуэт, напоминающий летучую мышь, но было уже слишком поздно. Едва он вскинул пистолеты, как тень навалилась на него и прижала к земле. Удар оказался сильным, но Каллис всё-таки смог перекатиться. Он вскинул руки, чтобы отбиться от когтей, кромсающих его предплечья и царапающих горжет в попытке подобраться к горлу, и его глазам предстало кошмарное зрелище. Прямо над ним, сидя на корточках, нависла сморщенная тварь, облачённая в потрепанные одежды хаммерхольского дворянина, с запавшими глазами и коричневыми зубами, в коих ещё виднелись кусочки гниющего мяса. Зловонное дыхание заполнило ноздри Каллиса, и тот едва поборол очередной позыв к рвоте. Несмотря на всю его отвратительность, ужасное лицо, смотревшее на него сверху вниз, было пугающе знакомым. 

Лорду Марралюсту явно нездоровилось. 

Толл шагнул вперёд и прицелился в упор, но так и не спустил курок, опасаясь задеть Каллиса. Марралюст извернулся, как настоящая змея, и, обхватив ствол рукой, резко отвёл его в сторону. Охотник на ведьм выстрелил, и рука упыря взорвалась, осколки костей и когтистые пальцы разлетелись во все стороны.

Тварь взвыла и схватилась за покалеченную руку. Не теряя ни секунды, Каллис ударил сапогом в брюхо существа, оттолкнув его подальше от себя. С грацией кошки оно приземлилось на все четыре лапы и бросилось в сторону Толла. Охотник на ведьм повалился на пол, сильный удар головой мгновенно лишил его сознания. Каллис выстрелил, но существо, похожее на Марралюста, было слишком быстрым: оно метнулось за тяжёлый стол винодела, разметав части тел по всей комнате.

Каллис неуклюже поднялся на ноги и тут же выругался, увидев порезы глубиной в дюйм, обильно кровоточившие вдоль предплечий. Он чувствовал, как голова кружится от потери крови. Слава Зигмару, в руках у него всё ещё был один из пистолетов.

– Толл! – прошипел он, но тот так и остался лежать на месте. На виске у него зияла глубокая рана.

Шёпот, звучавший в глубине сознания Каллиса, становился только громче, голоса сливались в хор бессмысленных слов и фраз, из которых кое-что ему всё же удалось вычленить.

Испейте! Испейте же крови королевской и возрадуйтесь!

Едва стоя на ногах, держа пистолет перед собой, Каллис побрёл в сторону стола. Мир кружился у него перед глазами, цвета размывались, будто чернила, попавшие в воду. Прогорклая вонь мяса становилась всё слаще, пока не превратилась в свежий запах цветущих растений. Он крепко зажмурился, стараясь не выблевать всё содержимое желудка, а когда открыл глаза, комната внезапно переменилась: она стала светлой, почти пастельных тонов; шторы раскрылись навстречу успокаивающему янтарному теплу вердийского утра; а стол Марралюста больше не был покрыт кровью и кусками обглоданной падали, он ломился от сладких пирожных и изящных графинов, самый большой из которых полнился густым багровым напитком, пузырящимся и переливающимся в свете солнца.

– Подарок от самого короля,  – прозвучал весёлый голос, и Каллис увидел, что перед столом, с легкой улыбкой на красивом лице, стоит винодел Марралюст. Тело его покрывает богато расшитая фиолетовая туника, в руке – напиток того же прекрасного сорта. – Такой щедрый сеньор! Я, видите ли, и сам своего рода знаток, посему уверяю вас, в винах он разбирается. Не присоединитесь ли ко мне, дорогой друг, и не поднимите ли бокал за Повелителя Лета?

Пиршество, голод. Пиршество, голод. Пиршество, голод.

Марралюст поставил свой бокал, взял второй и принялся наполнять его из графина. Каллис только и мог, что смотреть, как жидкость плещется в чаше, все его мысли улетучились, а боль от ран превратилась в тупую пульсацию. Марралюст поднял бокал, немного покрутил вино, а затем передал Каллису, который жадно обхватил его руками. Фруктовый букет тут же ударил ему в голову. О, Бог-Король, вино пахло золотом и розами. Он поднёс бокал к губам…

Возрадуйтесь, ибо лето совсем близко!

Что-то хлестнуло его по руке, и кубок повалился на пол, где разлетелся на тысячу осколков. Марралюст поднял возмущённый крик, а всего через мгновение иллюзия рассеялась. Мастер-винодел снова обернулся чудовищем: глаза вылезли из глубоких впадин, а губы раскрылись, обнажив ряд гнилых клыков. Одним прыжком он перемахнул через стол.

– Богохульник! – взвыл винодел, его слова звучали странно и неразборчиво. – Изверг, дикарь!

Ганнивер Толл схватил Марралюста за горло и прямо меж упыриных рёбер вогнал футовый кол, выкованный из осколков благословенного железодуба. Винодел издал душераздирающий вопль и схватился за рану, но священное оружие не поддалось. Толл приставил пистолет ко лбу упыря и выстрелил. Кровавая дымка взвилась над головой Марралюста, и тот замертво рухнул на пол.

– Что он со мной сделал? – простонал Каллис, когда прямо у него на глазах элегантная одежда побеждённого винодела превратилась в испачканные грязью лохмотья, а пальцы вытянулись в жёлтые когти. Кладбищенское зловоние смерти с новой силой ударило в ноздри.

– Испорченный дар, – пробормотал Ганнивер Толл. На стол Марралюста он смотрел так, будто там стоял не хрустальный графин, а бочонок с пальцекусом, готовый вот-вот рвануть. – Теперь-то мы знаем, что предопределило судьбу нашего мастера-винодела. Осталось выяснить, кто прислал такое скверное вино. И откуда оно взялось.

– Я многое видел, Толл,  – протянул Каллис, схватившись за голову. – Мир с ног на голову перевернулся. Как будто я погрузился в сон. И этот шёпот…

– Ложь,  – оборвал его охотник на ведьм. – Наваждение, вызванное могущественным проклятием. Возьми-ка себя в руки, Каллис, времени терять нельзя. Пора перекрыть весь этот район и сообщить чароборцам из Ордена.

– Во имя Восьми Владений, что это за порча?

– Понятия не имею. Но я сомневаюсь, что тот, кто прислал вино Марралюсту, рассчитывал на одного слюнявого каннибала. Здесь что-то посерьёзнее, и, сдаётся мне, худшее ждёт только впереди.