934
правки
Изменения
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =2021
|Всего =43}}
— О, уже, не сомневайтесь, — произнёс Фабиан.
=='''ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ'''==
'''БЛАГОДАТНАЯ ЖИЗНЬ'''
'''СЛУЖИТЬ ПО-НАСТОЯЩЕМУ'''
'''ИЗМЕНЯЮЩИЙ ПУТИ'''
Существование Гавимора преисполнилось излишествами. Йенг часто навещала его, принося новые невообразимые удовольствия. Она демонстрировала ему некоторые колдовские искусства, которым научилась, и говорила, что мужчина тоже может освоить их, если останется верен данной клятве.
Наркотики, выпивка, тёплые тела, отличная еда: Гавимор наслаждался всем. Йенг обучила его мантрам подчинения, позволяющим ему навязывать свою волю малым духам варпа, и показала видения о далёких местах и временах. Ещё мужчина больше узнал о зле Бога-Императора. Старый он, изнурённый и разбитый, пришёл бы в ужас, но нынешнему теперь казалось очевидным, что такая угнетающая вещь, как Империум, могла быть только творением чудовища. Гавимор оплакивал тех, кому никогда не познать сей истины.
Когда он сказал об этом Йенг, та приложила к его губам палец.
— Не говорит о слабых. Император, как и остальные из нас, просвещённых, следует одному закону: трофеи достаются сильному. Его величайшее преступление заключается не в том, что Он забирает силу Себе, ведь таков естественный порядок вещей. Его преступление заключается в том, что Он притворяется, будто всё обстоит иначе. Страшнейший грех Императора – лицемерие.
Ход времени смазался. Гавимор не знал, сколько пробыл на корабле. Последовательность событий распалась на фрагментарные мгновения. Общая картина выглядела для него осмысленной, но стоило начать думать о конкретных днях, и они приобретали пугающую несвязность. Тарадор то была с ним, то нет. Было то темно, то светло. В одну секунду ему казалось, будто он спит, а в следующую Гавимор уже смотрел на неизвестные миры сквозь завесу реальности. Иногда появлялись люди-тени, просто наблюдавшие за мужчиной с почтительного расстояния. Создания больше не осмеливались нападать.
В конце концов, всё вдруг закончилось, когда к нему пришла Тарадор в сопровождении двух мускулистых слуг. Эти молчали так же, как и остальные.
— Время пришло. Сегодня ночью, — сказала Гавимору Йенг. — Сегодня ночью вы возвыситесь и примите свой потенциал в качестве служителя богов.
— Сегодня ночью? — недоверчиво спросил он.
Женщина улыбнулась.
— Сегодня ночью.
Гавимора помыли и накормили отличной едой. Кроме того, Тарадор напоила его вином. Она рассказала ему слова, которые должен был произнести мужчина, и убедилась, что тот их выучил. Затем Гавимора облачили в вышитые золотом одеяния и впервые вывели из камеры. Коридор снаружи являлся чуждым пространством и сопротивлялся присутствию мужчины, то выплывая из виду, то возвращаясь, и отказываясь показывать себя. Это просто коридор, убеждал себя Гавимор, но мужчине казалось, словно он забредает в какие-то запретные реальности. Если Гавимор и находился на корабле, то прежде его нога никогда не ступала на борт подобного звездолёта. Покинув место собственного заключения, мужчина оказался на уровнях безудержно работающего завода, где волны жара омывали его в такт ударам молотов кузницы. Пройдя через эти территории со странными воющими зверьми, коих заточили в тела из стали, Гавимор явился к месту своего рокового конца.
Очередной коридор, ничем не отличающийся от первого и такой же изменчивый, а после медные двери, покрытые символами Великих Сил.
Они открылись перед ним, после чего слуги Тарадор завели его в очень высокое, но узкое помещение со стенами, украшенными сложными изгибающимися узорами наподобие тех, которые чернокнижница вырезала на своей коже. Внутри стояло кругом восемь людей – таких же просвещённых колдунов, как и Йенг – а между ними находились незажжённые жаровни. Девятое место пустовало. Место для Тарадор, предположил мужчина.
Над кольцом возвышалась трибуна с тщедушной сутулой фигурой. В то время как остальные были вполне узнаваемыми людьми, с этим всё обстояло иначе. Даже в своём опьянённом состоянии приблизившийся Гавимор увидел, что человек являлся отвратительным мутантом.
Мужчина остановился. Остановились и двое слуг.
— Не тревожьтесь, — прошептала ему на ухо Тарадор. — Это – мой повелитель. Чернокнижник Тенебрус. Видите отметины на нём? Они есть знак благоволения со стороны богов. Тенебрус проведёт ритуал, который принесёт вам вашу награду. Лишь в его силах совершить подобное. Не бойтесь.
По обеим сторонам от Тенебруса располагались огромные песочные часы, чей песок содержался не в обычных сосудах, а в многосекционных стеклянных камерах, что все вместе образовывали символ, являвшийся, по словам Тарадор, знаком мудрого Тзинча. В одной камере песок был розовым, в другой – синим. В то время как розовый покоился в нижней части устройства, синий собирался в верхней вопреки гравитации корабля.
Гавимора ввели в центр круга, представлявший собой озерцо тёплого света. Тарадор оставила его и заняла своё место среди остальных. Спешно подошедший к женщине слуга вложил в её руку тяжёлый посох. Без Йенг Гавимор ощущал себя потерянным, но он должен был быть храбрым. ''«Только сильный считается достойным»,'' — напомнил себе Гавимор.
Тенебрус смотрел на него сверху вниз и широко улыбался. Слишком широко.
— Гавимор, добро пожаловать, — заговорил он. — Ты хочешь вырваться из хватки мёртвой руки Императора и постичь собственный потенциал? Ты хочешь отдаться Силам и служить им, дабы таким образом исполнять и свои желания?
Гавимор взглянул на Тарадор, и женщина ему кивнула. Зазвучало ласковое пение, которое одновременно и умиротворяло, и возбуждало. Он стоял на берегу нового бурного моря.
— Да. Я клянусь служить пантеону, — ответил Гавимор, борясь с дрожью в голосе.
— Сегодня ты будешь отдан великому Архитектору Судьбы, что скажешь на это? Отправишься к нему добровольно? Позволишь себе наполниться его величием?
— Да.
— Тогда взывай к нему, — велел Тенебрус.
Гавимор произнёс слова, которым его научила Тарадор. Поначалу он запинался, но затем стал быстро повторять их сильным голосом.
— Я явился сюда, дабы поприветствовать многокрасочного Тзинча, Бдящего за Судьбой и Изменяющего Пути. Я по своей воле отдаюсь ему, чтобы получить возможность приобщиться к его мудрости и познать извилистые пути будущего и прошлого.
Чернокнижник по-отечески кивнул мужчине, словно испытывал за того гордость.
— Хорошо. Хорошо.
Пение нарастало. Внезапно Гавимор ощутил давление в кистях и лодыжках. Его сдавили оковы из света, столь же твёрдые и несломимые, сколь и железные путы на борту Чёрного корабля. Они развели руки и ноги мужчины, а потом подняли тело в воздух.
— Тарадор! — позвал её вдруг запаниковавший Гавимор.
Она игнорировала его и непоколебимо смотрела вперёд, распевая вместе с другими чернокнижниками.
Открылась дверь, впустившая в помещение звуки воплей. Вооружённые изогнутыми клинками и хлыстами люди силой загнали внутрь группу имперских священников: замученных, с лицами, покрытыми синяками, с изрезанной плотью и в изорванной одежде. Их подвели к чернокнижникам, за чьими спинами они образовали второй круг.
Пение всё нарастало. Тенебрус выкрикнул слова на языке, который причинил боль душе Гавимора, и поднял золотой жезл. В жаровнях зажглись огни ярко-зелёного, розового, голубого и золотистого цветов.
Слуги Тенебруса одновременно перерезали священникам глотки, после чего на пол хлынула кровь, впитывающаяся в одеяния чернокнижников. Затем привели очередных жертв, в этот раз добровольцев, ибо те опустились на колени в витэ убитых и принялись громко славить Изменяющего Пути. Блеснули лезвия ножей. Вновь пролилась алая жидкость. Пение стало громче. Жезл в руке Тенебруса задрожал, а его очертания стали размываться.
В помещение зашла третья группа жертв. Она включала себя разных людей всех возрастов. Никто там не хотел умирать, но каждого запугали до состояния покорности и завели сюда словно зверей на бойню.
Воззвание Тенебруса достигло пика. Пение порождало твёрдую стену звука, а пламя выло в многоцветном огненном вихре. Чернокнижник взялся за жезл обеими руками и с рёвом дёрнул противоположные его края вниз, продемонстрировав нечестивую силу. Жезл с треском сломался, выплёвывая искры из изящных механизмов. Вокруг Тенебруса заметались злые духи, которые царапались когтями, умоляюще заламывали руки, изрыгали из ртов оскорбления и рыдали.
Гавимор ощутил приближение чего-то огромного. Оно подкралось к нему сзади и проникло внутрь.
Тарадор Йенг исполнила обещанное, ибо мужчина познал силу. Гавимор увидел перед собой все времена, увидел ужасающий, бесконечный поток прошлого и будущего. Он также познал и удовольствие, удовольствие от мощи, удовольствие от знаний.
Сила и наслаждение оказались мимолётны. Первым пришло безумие, когда разум мужчины иссох, погружённый в вечность. Вскоре следом за ним появилась и боль. Гавимора действительно наполнило величие. Плоть смертного растянулась, а кости деформировались.
Перед тем, как его душа угасла, завопивший в агонии Гавимор узнал, каково это – служить богам по-настоящему.
Вихрь пламени исчез во взрыве, сбившем чернокнижников с ног. Среди окровавленных изуродованных останков Гавимора материализовывался столб, образованный из перекручивающихся кристаллических форм. С каждой его пляшущей грани взирали птичьи глаза. Кристаллы сжимались со звуком бьющегося стекла, принимая форму некоего гиганта с двумя головами, чьи клювы щёлкали и изрыгали бормотание. Вытянулись длинные конечности, обёрнутые тонкой сухой кожей, что была утыкана переливающимися перьями. Часть столба трансформировалась в увенчанный книгой посох.
В конце концов, изгибающиеся кристаллы исчезли, и остался лишь Кайрос Судьбоплёт, Пророк Тзинча, Визирь Изменения, Повелитель Колодца Вечности.
Пение прекратилось, и последние из жертв рухнули на пол. Груды их безжизненных тел валялись в лужах крови.
На мгновение воцарилась тишина. Йенг услышала негромкое шипение: это пришёл в движение песок. Когда он перестанет сыпаться, отведённое им время закончится. До прихода демона казалось, будто песка предостаточно, но теперь создавалось ощущение, что его так мало.
Кайрос потряс двумя головами, швыряя последние остатки Гавимора в аколитов Тенебруса. Тело Йенг отреагировало на появление существа в материуме: её кожа дрожала, а вставленные в плоть цепочки вибрировали с болезненной частотой. Демон источал запах чего-то пыльного и сухого, подобного пергаменту, а ещё сильную аммиачную вонь, от которой у женщины щипало глаза и жгло заднюю стенку горла.
Судьбоплёт был высок, но наклонён вперёд, так как спина создания сгибалась под весом знаний. Две головы повернулись, оглядывая помещение во всех его деталях, а затем демон сосредоточил внимание на кафедре с Тенебрусом. В глазах Кайроса вспыхнуло узнавание. Он сместился, щёлкнув по каменному полу когтистой лапой, обхватил руками посох и перенёс на него весь свой огромный вес.
Когда Кайрос заговорил, Йенг стала балансировать на грани безумия. С каждым словом являлось умопомрачительное видение миллиона различных вариантов будущего и образ неузнаваемого прошлого. Её товарищи-аколиты застонали, из уголков их глаз потекла кровь. Казалось, будто только Тенебрус оказался незатронут. Он взирал на призванного полубога так же, как смотрел на всё остальное: с весельем, любопытством и толикой надменности.
— '''''Длань Абаддона, чернокнижник Хаоса, повелитель варпа, мы с радостью приветствуем тебя, великий союзник,''''' — произнесла правая голова и, проявляя учтивые манеры, наклонилась.
— '''''Пешка, глупец, манипулятор, как смеешь ты уводить меня прочь от Изменяющего,''''' — подала голос левая, презрительно щёлкая клювом.
Головы говорили одновременно и доносили собственные, отличающиеся друг от друга предполагаемые истины. Попытки сосредоточиться на двух голосах оставляли дыры в рассудке Йенг, но нужно было слушать оба и внимать тоже обоим.
Кайрос потянулся рукой к чернокнижнику. С когтей демона дождём посыпались серебряные искры, и он убрал конечность.
— '''''Защищён!''''' — прошипела левая голова.
— Прошу прощения за это оскорбление, великий лорд Кайрос, — ответил Тенебрус. — Ты связан девять раз, Провидец Провидцев. Я бы охотно предложил тебе себя за все знания, которыми ты можешь поделиться, но мне нужно сопротивляться зову соблазна. Война в материуме брошена на чашу весов, и владыка Кор Фаэрон, тёмный кардинал, ищет ответы к важнейшей загадке.
— '''''В войнах не бывает равновесия,''''' — сказала первая голова.
— '''''На определённых путях поражение неизменно. Перетягивай чаши весов, как пожелаешь, нет уверенности в победе,''''' — промолвила вторая.
Затем они заговорили вместе:
— '''''Ты просишь для себя, не для него. Нам ведомо всё. Солги лжецу, и будь уничтожен.'''''
— '''''О чём на самом деле ты хочешь узнать?''''' — задала вопрос правая голова.
— '''''О своей смерти?''''' — поинтересовалась левая.
— '''''О своей жизни?''''' — спросила правая.
Обе вновь стали говорить одновременно.
— '''''О судьбе своего бессмертного существования.'''''
— '''''Да, этого смертного заботит бессмертие,''''' — кивая произнесла левая голова, и демон указал когтем на Тенебруса. — '''''Мать безумия – это стремление сломать колесо жизни.'''''
— '''''Нет, его вино есть сила,''''' — возразила другая. — '''''Сначала сила, потом вечность. Он бы упоился и тем, и тем.'''''
— '''''Давай посмотрим, как всё будет,''''' — заговорили вместе головы. — '''''Давай посмотрим, преуспеет ли он.'''''
— Я не хочу знать ничего из этого, о, великий Ткач Судеб, ибо стремлюсь к более важной разгадке, — отказался Тенебрус.
— '''''Тогда выкладывай,''''' — велела правая голова.
— '''''Мы выслушаем,''''' — поддержала её левая.
— '''''Мы знаем, мы знаем,''''' — сказала правая голова. — '''''Что ты ищешь. Тебя тревожат видения о золотом ребёнка.'''''
— '''''Мы тоже их видели,''''' — заверила правая. — '''''В прошлом.'''''
— '''''И в будущем,''''' — добавила правая.
— Варп дрожит от новостей о его приходе, — произнёс Тенебрус. — Я желаю знать, что он такое. Я желаю знать, где он.
— '''''Анафема,''''' — сказала правая голова. — '''''Глашатай объединения под давным-давно не произносимым именем.'''''
— '''''Мутант,''''' — заверила другая. — '''''Вестник конца. Он несёт ложь и победу Четвёрки, сотворённую рукой Формирователя. Огромную мощь получит всезнающий Тзинч.'''''
— '''''Всё провалится,''''' — заговорили обе.
Краем глаза Йенг наблюдала за часами. Песок устремлялся к конечной точке, и оставалось совсем мало песчинок. Встреча приближалась к завершению.
— Как его имя?
— '''''Я не знаю,''''' — ответила правая.
— '''''Я не могу сказать,''''' — возразила левая.
— '''''Он спрятан великой силой, гораздо более мощной, нежели все остальные,''''' — сказала правая голова Судьбоплёта.
— '''''Об этом нельзя говорить таким, как ты,''''' — уточнила другая голова. — '''''Это нельзя произносить таким, как я.'''''
— Страхи Кор Фаэрона обоснованы? Император возвращается в материальное царство, приняв новую форму?
— '''''Что цельно – вернуться способно,''''' — отозвалась правая голова. — '''''Что не цельно – нет.'''''
— '''''Добивается ли Он своего?''''' — вопросила левая.
— '''''Невозможно,''''' — ответила правая.
— '''''Он ждёт подходящего для Себя момента,''''' — заявила левая.
— '''''У Него нет времени,''''' — не согласилась правая. — '''''Это не Он.'''''
— Когда и где? — потребовал Тенебрус.
— '''''Сего увидеть нельзя, поэтому я не знаю,''''' — сказала правая голова.
— '''''Я знаю, но сказать тебе не могу,''''' — призналась левая. — '''''Гибель обрушивается на любого, кто привлекает Его внимание.'''''
— Но я ведь способен узнать, верно? — поинтересовался чернокнижник. — Не одному мне явилось знамение о его приходе. Вести об этом разносятся далеко…
— '''''Некоторые, возможно, знают,''''' — предположила правая голова.
— '''''Но видят ли они то, что действительно видно?''''' — задала вопрос левая.
— '''''Либо же только то, что хотят видеть?''''' — добавила правая.
— И вот они, — настойчиво продолжал Тенебрус, — где мне найти тех, кто может знать о местоположении ребёнка?
Кайрос покачал огромными головами и склонил их, не желая говорить. Тем не менее, его принуждало заклинание чернокнижника. Какое-то мгновение демон сопротивлялся принуждению, а затем ярко воспылало ревущее пламя жаровней.
— '''''Мир тот зовётся Сринагаром,''''' — промолвила правая голова, чей клюв с щёлканьем изрыгал вытягиваемые насильно слова.
— '''''Нужное место – Азмормен,''''' — выдала другое название левая, демонстрируя такую же неохоту.
— Если я отправлюсь к Сринагару, найду ли то, что ищу?
— '''''Ты найдёшь путь к знанию,''''' — сказала левая голова.
— '''''Ты найдёшь путь к неведению,''''' — заявила правая.
— Азмормен приведёт к тому же результату?
— '''''Да,''''' — ответила правая голова.
— '''''Нет,''''' — произнесла левая.
Пересыпались последние песчинки, а вместе с этим стих и серебристый звук их мягкого постукивания. Кайрос тут же повернул головы в стороны: одна смотрела на часы будущего, а другая – на часы прошлого.
— '''''Время закончилось,''''' — одновременно заговорили они.
— '''''Будущее встречается с прошлым…''''' — начала правая голова.
— '''''…в настоящем,''''' — закончила левая.
— '''''А здесь мы не господствуем,''''' — опять вместе продолжили обе головы. — '''''Твоя аудиенция подошла к концу, маленький чернокнижник, и у тебя больше нет власти надо мной.''''' — Кайрос поднял когтистую лапу. — '''''Узри милость Тзинча! Прими дар в знак признания умения повелевать варпом!'''''
— '''''Пострадай от проклятия Изменяющего за свой наглый вызов нас,''''' — сказала правая голова.
Из рук и глаз Кайроса вырвались многоцветные молнии. Члены кабала Тенебруса взметнули вверх посохи, взывая к собственным силам для защиты, и некоторые даже преуспели. Четверых же постигла неудача, повлекшая смерть, а вместе с ними пали и все воины-слуги, вооружённые жертвенными ножами. Окружённые пурпурно-зелёными огнями, эти аколиты рухнули на пол. Их плоть плавилась, кожа таяла, кости разжижались. Они пытались издавать крики, но те превращались в булькающее блеяние, ибо деформирующиеся тела приобретали новые, чудовищные формы. Ткань распускалась на обладавшие собственным сознанием нити, уползавшие через дыры в палубе. Глаза с хлопками выскакивали из глазниц, катились по полу, отращивали ноги и начинали бешено бегать взад-вперёд. Один человек разделился на две идентичные версии самого себя, которые вместе завопили, достали из одеяний ножи и вонзили их прямо в сердца друг другу.
Йенг держала посох горизонтально перед собой. Вдоль него плясал синий колдовской огонь, что сдерживал испускаемый Кайросом вопящий свет, но женщина слабела. Её магия исчезала, в то время как варп-пламя демона становилось лишь сильнее и сильнее.
— '''''Остерегайся своих желаемых целей, Тенебрус,''''' — прошипел Кайрос. Йенг не видела, какая голова говорила, ибо тело демона за изменяющимися энергиями колыхалось. — '''''Ибо ты можешь достичь их.'''''
Помещение огласилось раскатом грома, а Кайрос исчез, забрав и искажающий огонь. Ударная волна всех разбросала. Выжившие чернокнижники вместе с телами их слуг и жертв впечатались в стену. Йенг же проскользила по озеру крови и пузырящейся плоти, по итогу врезавшись в труп мутировавшего имперского священника. С минуту выжившие лежали оглушенные и неспособные двигаться, после чего застонал один, потом другой.
Йенг пришла в себя. Кафедра Тенебруса пустовала.
— Повелитель! — позвала женщина.
Она как могла побежала по скользкому месиву.
Тенебруса Йенг обнаружила валяющимся без сознания у нижних ступеней кафедры. Лицо его покрывали синяками. Сейчас, когда неестественно широкий рот умиротворённого чернокнижника был скрыт, он гораздо сильнее походил на человека. Женщина схватила кисть повелителя и, к своему облегчению, почувствовала слабый, нитевидный пульс как у птички. Тенебрус не погиб.
Чернокнижник открыл глаза.
— Повелитель? — спросила Йенг.
— Мой посох, — прошептал он.
Тенебрус попытался подняться.
— Подождите, — сказала женщина, после чего нашла его посох и передала ему. Опёршись на посох, чернокнижник смог встать, и, когда Йенг подошла помочь, с благодарностью принял её руку. — Мой повелитель, вы ранены?
Он поднял бледное лицо, демонстрируя лаконичную акулью улыбку.
— Каждый из нас ранен, Йенг. Мы, смертные, потихоньку умираем день за днём. Зачем ещё, по твоему мнению, я гонюсь за подобной силой со столь очевидными рисками?
Под одеяниями чернокнижника что-то задвигалось. Из-под подола высунулось и перевернулось чёрное острое щупальце, на котором блестела защитная слизь. Тенебрус зашипел, вынудив новую конечность исчезнуть.
— Мой повелитель… — с широко раскрытыми глазами произнесла Йенг. — Вас коснулся Великий Изменитель. Вы благословенны!
— Благословлён? Полагаю, ты бы могла назвать это так. Каждое использование силы либо взимает с тебя плату, — ответил Тенебрус, — либо приносит дар. Всё зависит от точки зрения, мой аколит. Вот чего никогда не понимали преклоняющиеся глупцы вроде Кор Фаэрона. Невозможно служить Хаосу и повелевать им. Он поглощает тех, кто ему поклоняется, и сокрушает тех, кто думает, будто способен его контролировать. Хаос – изначальная сила. Изначальный уничтожитель, если пользоваться названием альдари, и хоть он не настолько древний, как предполагает название, термин уместный.
Испытывая трудности, чернокнижник шагал рядом с помогающей ему Йенг. Теперь он двигался иначе, и женщина задумалась, как сильно Кайрос изменил Тенебруса. Её чувство преклонения было омрачено страхом.
Выжившие колдуны поднимались с пола. Целыми остались лишь четверо, и каждого покрывала кровь. Внутрь вошла толпа слуг, чьи мёртвые глаза говорили о том, что мужчины и женщины привыкли к таким ужасам.
— Мы должны повелевать собственной судьбой, — сказал Тенебрус. — Хаос исходит изнутри в той же мере, сколь и влияет снаружи. Мы управляем им, а он точно так же пытается управлять нами. — Чернокнижник продолжал хромать. — Какой бы там ни была эта Вселенная, она, вне всяких сомнений, испорчена. Задуманный для нас путь потерян. Мы можем лишь выживать и пытаться процветать в мире, который получили от судьбы. Мы навечно застряли в игре с богами, что пожрали бы нас. В игре, где мы являемся и кошкой, и мышкой. Они – наши кошмары. Без нас им не выжить, но боги желают стать нашими повелителями, да и сил у них достаточно, чтобы поглотить нас. Ты не должна позволять им контролировать себя, Йенг. Истинная мощь скрывается на лезвии кинжала между подчинением и господством.
Тенебрус стал выше. Его боль стихала, а искажённое тело привыкало к новым мутациям. Под одеяниями чернокнижника возникло движение и тут же прекратилось. Оживившийся Тенебрус глубоко вдохнул.
— Мы не можем управлять Хаосом и не можем одержать над ним победу. Остаётся лишь один верный способ благоденствовать в этой разрушенной Вселенной, — добавил он.
— И какой же?
— Чтобы выжить при Хаосе нужно стать Хаосом. Я стремлюсь к бессмертию, — продолжил чернокнижник. — Стремлюсь вырваться за пределы ограничений смертной плоти и стать единым с варпом. Лишь тогда у нас появится шанс сохранить наши души. Ты ведь не думаешь, что мне есть дело до победы Абаддона? Или до того, как её достичь? Плевать и мне, и Силам, ибо для них борьба – это игра. Но ты только представь, — произнёс Тенебрус, — прикончить бога. Какую силу можно получить за убийство Анафемы? — Он закашлялся, а его одеяния начали колыхаться, отчего Йенг напряглась. — Вот что меня мотивирует. Однако, выполнение наших планов несколько отсрочилось из-за появления ребёнка. Если дитя является тем, чего боится Кор Фаэрон, тогда будет неважно, сожжём ли мы Императора на Троне. Нам нужно как можно быстрее предотвратить Его появление. Пусть лучше мы найдём ребёнка, ведь Кор Фаэрон способен совершить какую-нибудь глупость. Подходящая победа, а, Йенг? Подходящая для нас.
Она бросила на повелителя взгляд. Тенебрус ей улыбался. Такие же слова использовал Кар-Гатарр. Этим чернокнижник давал Йенг понять, что знает, какую задачу поставил перед женщиной тёмный апостол.
Но какая цель у неё теперь? Кому она служит?
— Мне подготовить наших последователей для путешествия к мирам, о которых говорил Судьбоплёт? Если культисты доберутся туда первыми, возможно, мы сможем опередить Кор Фаэрона.
И вновь на лице Тенебруса блеснула его широченная улыбка.
— В этом нет нужды. Нас направляет Тзинч. На Сринагаре уже есть наши агенты, а нам понадобится Кор Фаэрон.
— Значит, вы и так знали, куда отправляться дальше.
— О, нет, — ответил чернокнижник. — Не знал. Демоны Хаоса коварны. Кайрос столь же вероломен, сколь и честен. Он в равной степени говорит и ложь, и правду. Однако, мне очевидно, что Великий Изменитель хочет дать нам информацию о том, куда лететь. Несмотря на нежелание Кайроса, мы заручились благосклонностью Тзинча. Наш путь лежит к Сринагару, ибо этот мир является ретрансляционным центром для одной пятой части всей астропатической сети сегментума Соляр. Азмормен же просто скала. Выбор очевиден. — Тенебрус облизнул чёрным языком острые зубы. — Знания можно получать разными способами, и не только вытягивая их из лживых пастей демонов, — сказал он. — Иногда, моя дорогая Тарадор, для триумфа нам достаточно лишь обычного заурядного факта.