Изменения

ПАНЦИРНАЯ УСТАНОВКА: '''тяжёлый пулемёт''' ''[ИЛИ] мелта-ружьё''

Того, кто разорвал клятву рыцаря, самого́ надлежит разорвать во искупление проступка.

Их тела отражались в тёмном стекле единственного центрального глаза ''«Шута».''

И мир погрузился в шум.

— Будем надеяться, — сказал магистр операций, сплетая пальцы, — что это не слишком поздно.

Возможно, те из вас, кто воспитывался в схоле, знают, что это переводится как «конец», «достигнутая цель» или «смерть». Эти средства вы будете применять, чтобы нести гибель. И вы сами почти наверняка погибнете с ними в руках.

— Абсолом Рэйт, — произнёс голос из динамика. — Явитесь для получения приказов.

— Да, — улыбнулся Куратор. — Потому что тебе предстоит его начать.

— Что ж, я приведу.

Я хочу сказать, что ему можно было доверять. Но когда по нашему воксу прошла та передача, его будто подменили. Глазные линзы стали фиолетовыми. Все приделанные к нему буры и пилы завыли, и Гадеракс набросился на нас — на четвереньках, словно дикий зверь. Убил троих членов экипажа до того, как я его остановил, и то мне это удалось лишь потому, что я случайно оказался в верхнем люке и успел развернуть штормовой болтер, пока Гадеракс не забрался на танк. Казалось, даже после того, как машиновидца изрубило снарядами, его механические части всё равно пытались отделиться и выползти из тела… Мы проехались по тому, что уцелело, — дважды, просто для верности.

'''>>СРОЧНО: ЭВАКУАЦИЯ, ПЕРЕНАЗНАЧЕНИЕ<<'''

Потом всё стихло.

— Ну, он же говорил, что цель крупная.

>>КОНЕЦ ПРИКАЗА, НЕМЕДЛЕННО УНИЧТОЖИТЬ<<

— Он ведёт нас на смерть, — рассмеялась Сикоракса. — Ты ведь это понимаешь, верно?

Есть два вида хаоса. Один приходит извне, из эмпиреев; такой хаос находится внутри Ока, в постоянной блокаде флотов Императора. Другой — внутренний хаос. Это себялюбивое, дикое, алчное животное таится в человеческом сердце. И подобную тварь хаоса не сдержать ни одному флоту — её могут связать лишь клятвы. Обеты нужны не для того, чтобы завоевать честь, а для того, чтобы поддерживать порядок.

— Благодарю вас, — сказал он тому, кто его слушал. — И, чёрт возьми, выпустите меня отсюда.

Буря иль Сокол?

— Всё просто. Рэйт не доверяет твоему чутью, поэтому я хочу, чтобы ты начала с ним соглашаться.

Оруженосец служит рыцарю, рыцарь служит лорду, лорд служит барону, а барон служит монарху. Тогда кому же служит монарх? Он служит каждому подданному, от самого неотёсанного крепостного до придворного. Рыцарская верность, когда её соблюдают безупречно, отображается не пирамидой, а кругом.

Кёльн, сидящая у себя в каюте, не удержалась от смеха.

А когда она подняла голову, Линолиус увидел перед собой своё лицо.

Линолиус кивнул и подошёл к кабине пилота, стараясь держаться подальше от перевёртыша внутри.

Учитывая текущий прогресс, ранее отданные приказы о ликвидации Раккана и очищении мнемохранилищ Гвинн отменяются. Сделаем это по приземлении на планету.

То, что мы можем говорить с предками — редкая удача. Или, вернее, то, что предки могут с нами поговорить. Мудрость усопших доступна для нас. К сожалению, мёртвые, как и живые, склонны к спорам.

''«Ты выбрал власть, ты выбрал корону,'' — заговорили голоса. — ''Пусть Терранский бог и почитаемые предки смилостивятся над твоей душой».''

[КОНЕЦ ЗАПИСИ]

Когда говорят предки — слушай. Многих рыцарей спасала мудрость, исходящая из уст мертвецов, или же картина триумфа, увиденная чужими глазами. Молись, чтобы ты не узрел ничего, кроме победы…

Рэйт не спал уже три года.

Сэра Линолиуса Раккана радушно встретили дома.

— Моя мать.

Благородные Страйдеры и стойкие Рау. Много долгих зимних ночей я возлежал без сна, стараясь предугадать их будущее. Иногда мне кажется, что они подобны молоту и наковальне, что сила их соударений выковывает претендентов на трон. В другой раз я представляю сокола и бурю, как в тех старинных виршах. Но всё чаще я вижу в них пару выпивох, которые поддерживают друг друга, пока неуклюже бредут домой. Если один поскользнётся, другой, возможно, посмеётся над его злосчастием — но упадут оба.

— Будем надеяться, — произнесла Кёльн, — что не мы.

Снаружи о переборку с лязгом ударилось чьё-то тело.

Когда закон вступает в действие? В момент написания? Нет. Закон — это лишь чернила на бумаге, пока он не будет исполнен. Именно взмах палаческого топора воплощает его в реальность. Закон вступает в силу, именно когда вы применяете силу. Если не обеспечить соблюдение закона, его будут нарушать.

Послав через две переборки пулю прямо ему в голову.

Мы поклялись вам в верности до гроба, а не до скончания вечных мук.

— Даск ждёт его возвращения с докладом через сорок минут, но у него вряд ли получится. Он лежит в холодильной капсуле на ''«Стилете»,'' причём не в том состоянии, чтобы разговаривать.

Обдумывайте свои клятвы перед тем, как произнести их. Вспомните леди Саккаран, которая, будучи в приподнятом настроении, поклялась никогда не снимать кольчугу, пожалованную ей королевой Фавлой-Эстейр на празднике Середины зимы. Она сдержала своё слово, и теперь её кости покоятся на дне озера Вадлар. Мы прославляем её за то, что она предпочла вечную честь преходящей жизни, но, если бы леди подбирала слова клятвы более тщательно, то могла бы сберечь и то и другое.

— Не беспокойся обо мне, — сказала Тесселл, указывая на маски, чьи пустые прорези для глаз, казалось, мерцали в зыбком свете обетных свечей. — Беспокойся о них, как определённо делаю я.

Легенда гласит, что турниры придумали мы, ризничие. Мы надеялись, что пилоты смогут получить удовольствие, обретая верховенство через насилие, но не разрушая при этом владетельные машины. Ну, знаете, устроить небольшую гражданскую войну и почувствовать себя на коне, только не убивать друг друга по-настоящему. Чаще всего получается.

— Да, — ответил он. — Но иногда нужно на какое-то время покинуть родной дом, чтобы увидеть, каков он на самом деле.

И мир Абсолома Рэйта взорвался.

Причём уже довольно долго.

Расчётливый сукин сын надел маску на кого-то другого.

— Король умер, — произнесла Сикоракса, растягивая рот в своей глумливой, кривой ухмылке и воздевая рюмку в тосте. — Да здравствует король.

ХОТОРН: «За».

Духами моих предков, славой моего дома я клянусь оборонять Доминион от всяческого зла — внутреннего и внешнего. Править его благородными домами так, чтобы не вредить чести прошлого и достижениям будущего. Хранить чистоту в помыслах и благородство в делах, защищать всех родичей и сражаться с любым врагом. Сим я слагаю с себя все клятвы, принесённые дому или семье, и присягаю всю оставшуюся жизнь служить Доминиону в качестве Верховного монарха.

— ''…И РАДИ ЭТОГО,'' — прогремел Верховный монарх, — ''МЫ ВОССОЕДИНИМСЯ С НАШИМИ БРАТЬЯМИ И СЁСТРАМИ ИЗ ДОМА МОРВЕЙНОВ.''

— Все, кроме троих, — ответила каллидус, склонившись к нему. — Не так уж плохо, учитывая обстоятельства.

— Она не архиремонтница, — усмехнулась Гвинн, взвешивая в руке лазпистолет. — Она отреклась от этого титула, когда приняла сторону Морвейнов.

''«Восстание Морвейнов»''

— Нам никогда не достаётся похвал, — еле слышно пробормотала Сикоракса, изменяя лицо и распахивая большие ворота стойл. — Ты это вообще замечал?

Гвинн прекратила стрелять, только когда барабанные магазины опустели. К тому времени Кёльн уже не двигалась.

И с громовым раскатом воздуха, стремящегося заполнить вакуум, она и «Боевые псы» исчезли.

Она направлялась к шпилю ретранслятора «Шаутин». За откровением, способным убить её так же легко, как пуля.