Открыть главное меню
Warpopedia

Изменения

Трон света / Throne of Light (роман)

152 002 байта добавлено, 29 март
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =39
|Всего =43}}
 
{{Книга
|Обложка =ThroneOfLight.png
Война Неодолимого крестового похода среди звёзд продолжается. Примарх Робаут Гиллиман, наконец, одержал победу над орочьей угрозой, терзавшей секторы рядом с Фенрисом, и теперь готовится возобновить свои попытки упрочить положение человечества в Империуме-Санктус, вот только на пути у него стоят древние злейшие враги.
Тёмный кардинал Кор Фаэрон представляет опасность прежде стабильному ядру сегментума СоларСоляр. Волны мятежей, разжигаемых его внедряющимися жрецами, указывают на неизбежное крупномасштабное вторжение легиона Несущих Слово. Хуже того, воины тёмного кардинала атакуют Чёрные корабли, отчего Терра рискует остаться без поставок псайкеров, необходимых для выживания Императора.
В этой хаотичной зоне боевых действий продолжает свои поиски инквизитор Ростов, разыскивающий Десницу Абаддона. Тем не менее, когда источник странных чудесных видений прослеживается до астропатической станции на Сринагаре, инквизитор отвлекается от изначальной миссии, ибо видения предвещают надежду для Империума, надежду, ради погашения которой фанатичные почитатели Хаоса пойдут на всё…
'''Четвёртая книга серии «Огненная заря»'''
Робаут Гиллиман сломил наступление орков, угрожавших Фенрису, но теперь вернулся древний враг, который подвергает опасности само сердце человечества – сегментум СоларСоляр.
'''Прочитайте её, потому что'''
— Почему станции располагаются там, где располагаются? В смысле, вдали от людей.
— О, ну причин совсем немного, — раздражительно произнёс Румагой. — Демоническая одержимость, избыток психической энергии, схлопывание коллапс реальности, всё такое. Ничего особо серьёзного.
— Помогите мне снять это, — попросил историтор.
До двери оставалось ещё двести метров.
 
=='''ГЛАВА СОРОКОВАЯ'''==
 
'''ВРАКОН ТОРЖЕСТВУЮЩИЙ'''
 
'''ЗАСЛОНКА'''
 
'''ПРЕКРАТИТЬ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ'''
 
 
Терминаторы столкнулись с космодесантниками-примарис, а силовые кулаки врезались в керамит с грохотом тяжёлой артиллерии. Мощный удар оторвал одного из воинов от пола и, закрутив, швырнул вверх. Обмякшее безжизненное тело с полностью уничтоженной грудью загорелось в результате разрушительной атомной дезинтеграции. Космодесантника впечатало в стену, органы вывалились, и труп упал на пол. Погасла ещё одна величайшая надежда Империума.
 
Арейос едва отмечал потери, так как сам бросился в атаку. Избавившись от болт-виинтовки, он достал пистолет и силовой меч. Капитан уклонился от удара терминатора, после чего отплатил ему собственным. Клинок проделал борозду в груди изменника, разрезая богохульные символы на поверхности брони, но одного такого попадания будет недостаточно. Предатель поднял руку, чтобы прикрыть повреждённую пластину, и снова взмахнул силовым кулаком, описав широкую дугу в воздухе. Несущий Слово собирался врезать ладонью, однако, Арейос уклонился. Поединок не мог состоять из одних лишь уворотов и ответных выпадов. Если терминатор попадёт – капитан умрёт. Это была игра, где следовало избегать противника и грамотно рассчитывать время.
 
Шагнув назад, Арейос сделал поворот, вкладывая всю свою улучшенную силу и мощь доспехов в удар, что расколол терминатору локоть. Рука легионера повисла бесполезным грузом. Капитан поднял пистолет и стал стрелять в трещину в более не прикрытом нагруднике. Болт-снаряды с щёлканьем отлетали от брони до тех пор, пока один не проник вглубь доспехов и не взорвался в грудной полости изменника. Воин рухнул. Исходя из показаний сенсориума Арейоса, он не погиб, но был выведен из строя.
 
Капитан повернулся к следующей цели. Одновременно с этим усовершенствованный разум космодесантника обрабатывал чудовищные потери, которые терминаторы наносили его бойцам. Выбрав изменника, который сражался с двумя Сынами Гиллимана, Арейос бросился в рукопашную.
 
Что-то врезалось в космодесантника и сбило того с ног. Прошедшая по телу энергия стала выжигать системы доспехов. Энергетический ореол вокруг силового меча с треском исчез, и когда Арейос попытался вновь возжечь его, генераторумный блок оружия исторгнул дым под жужжание рассеивающих узлов.
 
Завыли предупреждающие сигналы брони, чей машинный дух быстро перенаправил энергию. Сила вернулась в ноги, и капитан вскочил. Внутри космодесантника что-то сломалось, во рту ощущался вкус крови.
 
Деревянная мебель и гобелены на стенах объятого огнём зала пылали, а из клонившихся к полу столбов дыма вышел вражеский лидер.
 
Арейос поднял пистолет и выпустил все оставшиеся болты прямо ему в голову.
 
Тёмный апостол крутанул рукой, заставив снаряды улететь в сторону. Те не причинили ему никакого вреда, взорвавшись при попадании в стены и потолок.
 
— И вы лучшее, что может создать Труп-Император? — сказал воин. — Сколько бы я не сталкивался с подобными тебе, пока ещё ни разу не ощущал ничего, кроме презрения к вам, хвалёным новым космодесантникам.
 
Он ударил с плеча одной из своих гигантских перчаток. Когтистые пальцы с визгом рассекли воздух, но Арейос отпрянул назад. Капитан попытался включить меч, затем ещё раз, и, наконец, вспыхнуло расщепляющее поле.
 
— За десять тысяч лет Его так называемая мудрость принесла вот такие плоды? — вопросил тёмный апостол. — Воины, которые думают как машины. Дух, замещённый тщетой технологий. Где сердце и ярость старых легионов? Где ваши души? И вас они называют улучшением. Ты должен знать, кто покончит с тобой, примарис. Я – Придор Вракон, Носитель Слова. Склонись передо мной и познай избавление Четвёрки.
 
Воин сделал ещё шаг вперёд, после чего нанёс удар сначала рукояткой своего оружия, а затем правым силовым кулаком. Не отступивший Арейос поднырнул под рукоятку, которая прошла прямо рядом с его лицом, и едва успел подставить клинок под силовой кулак. Противоборствующие расщепляющие поля взревели и затрещали, когда меч скользнул меж когтей Вракона, угрожая вонзиться в перчатку. Однако, слегка изогнув кисть, тёмный апостол поймал клинок пальцами.
 
Он пристально взглянул в глазные линзы Арейоса.
 
— Ты – капитан. Герой своего умирающего бога. Я никогда не видел кого-то менее заслуживающего этот ранг.
 
Вракон ещё сильнее повернул кисть, ломая оружие космодесантника. Клинок раскололся. Силовое поле исчезло в яркой вспышке голубого света, которая ненадолго ослепила Арейоса, но, судя по всему, никак не подействовала на тёмного апостола.
 
Капитан подался назад, чтобы разорвать дистанцию. Это был отчаянный и неблагоразумный ход. Стоило Арейосу пошатнуться, как Вракон нанёс удар сверху вниз, и его пальцы, окутанные расщепляющими силами, оторвали космодесантнику руку. Дымящиеся останки конечности с грохотом упали на пол, а капитан взревел от боли.
 
— Только подумать, сыновья Императора, и настолько слабые, — сказал тёмный апостол. — Каждый раз встречаясь с вами я ожидаю серьёзного испытания, но каждый раз разочаровываюсь.
 
Он вновь по-медвежьи ударил с плеча, вскрывая нагрудник Арейоса. Следующий удар вырвал наплечник над остатками конечности.
 
Капитан упал на колени. Из груди и руки хлестала кровь, плечо было сломано, а острые осколки костей вонзались в лёгкие. Задыхающийся космодесантник втягивал воздух частыми рывками. Придор Вракон встал над побеждённым, презрительно взирая на него поверх края брони.
 
— Ничтожество.
 
Затем тёмный апостол развернулся и оставил Арейоса умирать.
 
 
Фабиан ощущал себя бесполезным. Он не мог толкать сани, не мог сражаться. Мозг кричал ему бежать прочь, оставив товарищей мчащимся на них чудовищам, и лишь дисциплина удерживала мужчину на месте.
 
— Вперёд! Вперёд! Вперёд! — кричал историтор-майорис.
 
До двери оставалась сотня метров.
 
Двое выживших космодесантников стреляли по скоплению высыпавших из трубы тварей. Промахнуться было невозможно. Демонические конструкты падали, разлетаясь на куски механизмов и похищенной плоти, а их сущности нерождённых вылетали из тел с жуткими визгами. Однако, сервиторы шли бесконечной ордой. Когда космодесантникам приходилось перезаряжаться, создания подбирались чуть ближе, и Фабиан не мог заставить себя перестать подсчитывать ограниченное количество запасных магазинов у воинов.
 
— Толкайте эту штуковину! Толкайте! — вопила Йассилли. Она отпихнула в сторону Румагоя, который впал в панику и теперь не просто был бесполезным, а ещё и мешал. — Не дайте ей врезаться в чёртову стену!
 
Трое солдат Астра Милитарум встали между левым бампером и стеной. Именно в ту сторону сани, судя по всему, так упрямо намеревались повернуть. Бранясь и крича, они заставили устройство двигаться прямо, хотя то грозило размазать их по ферробетону. Сани постепенно ускорились, и вот уже люди бежали к двери, которая, наконец, стала приближаться.
 
Болт-винтовка Мекето выпустила последние снаряды. Отбросив её, он достал пистолет и нож. Сержант Коварн сдерживал демонических тварей секундной дольше, но потом сервиторы хлынули на двух заступников. Какое-то время раздавалась стрельба и предсмертные визги изгоняемых демонов, а в скоплении созданий виднелись вспышки детонирующих болтов, однако, затем поток существ устремился дальше по коридору.
 
Некоторые историторы и солдаты развернулись. Отдав приказ, сринагарский сержант принялся толкать их, выстраивая двойной стрелковой цепью. Фабиан же не оглядывался и смотрел только на дверь за санями. Вместо замолчавших болтеров начали трещать лазружья, что продолжалось на удивление долго, хотя по итогу стихли и они. Впоследствии историтору-майорис еще не один месяц снилось то, как отрывистые приказы «Первый ряд – огонь! Второй ряд – огонь!» сменялись криками вперемешку с бульканьем.
 
Фабиан слышал позади демонов, слышал шипение и какое-то чириканье. Тем не менее, несмотря на кажущуюся бессмысленность, в этих звуках почти что угадывалось определённое значение. Они вещали о боли и проклятии.
 
Развернувшись, историтор достал собственные пистолет и меч, готовясь дорого продать свою жизнь.
 
— К двери! К двери! — крикнул он, а затем начал стрелять.
 
Мужчина не увидел, как открылась дверь. Лишь когда к лазерным лучам присоединились слепящие потоки воющей плазмы, Фабиан понял, что они не одни. Стена перегретого газа ударила по демоническим конструктам, разрывая их на куски. Охваченные пламенем твари трепыхались и падали, а покидавшие тела демоны с воем устремлялись в варп. За плазмой последовал громовой шквал болт-снарядов.
 
Фабиан повернулся и сорвался на бег, в то время как коридор стал наполняться космодесантниками. Пробиравшиеся мимо саней изничтожители и заступники стреляли мужчине за спину, поэтому он ощущал резкие возмущения воздуха, вызываемые пролетающими болтами, и обжигающий жар от плазменных потоков.
 
Когда историтор-майорис добрался до воинов, те, не переставая вести огонь, расступились ровно настолько, чтобы позволить Фабиану пройти.
 
Во главе своих бойцов стоял Мессиний.
 
— Вы услышали, — сказал Фабиан.
 
— Услышал, — ответил лорд-лейтенант. — Наши силы уже входят внутрь для захвата станции. Враг застал нас врасплох, но ему тут не удержаться.
 
— Есть какие-то новости от флота? — спросил историтор.
 
Космодесантники уже разгружали сани и выносили ящики из коридора. По другую сторону двери находилась передняя с широкими воротами, и через толстое стекло Фабиан увидел неестественное сияние.
 
— Никаких. Вспышка достигла своего пика. Скоро мы узнаем, одержана ли победа, но не думаю, что битва в пустоте складывается не в нашу пользу, иначе сейчас уже бы шла бомбардировка или прибывали новые силы противника. Кроме того, помимо врагов здесь о других высадках не докладывали.
 
Фабиан кивнул. Мессиний протолкнул его через дверной проём к остальным историторам и солдатам. Мимо прошли трое агрессоров с горевшим на их перчатках запальным пламенем. За ними последовало ещё больше космодесантников. Дверь закрылась сразу же, как только агрессоры приступили к работе, сжигая последние остатки сервиторов прометиевым огнём.
 
— Пойдёмте, — велел лорд-лейтенант. — Снаружи вас ждёт мой транспорт с щитами.
 
Сервы космодесантников в тяжёлых противорадиационных костюмах накрывали историторов одеялами из свинцовых волокон. Одно передали и Фабиану. У внешней двери их ждали космодесантники с ящиками, выгруженными из саней. Льющийся снаружи яростный свет делал доспехи воинов золотыми.
 
— Когда те двери закроются, вы должны побежать, — произнёс Мессиний. — «Владыка» в пятидесяти метрах отсюда. Под его пустотным щитом вы будете в безопасности, но не мешкайте. Бегите как можно быстрее. Если упадёте, один из моих бойцов вас поднимет. Не снимайте одеяло. Прячьтесь от света.
 
Фабиан накинул одеяло поверх головы и перестал что-либо видеть. Лорд-лейтенант отвёл его на позицию.
 
— Вы готовы?
 
— Готов.
 
Когда двери открылись, Фабиан побежал.
 
Историтор слышал неподалёку визг двигателей, которые уже работали на достаточной для взлёта мощности, и видел вокруг своих ног свет от бури частиц. Под его лучами камни выглядели иначе, словно на пикт наложили выкрученный на максимум аналитический фильтр, выделявший все детали. Свет был резким и жёлтым, а атмосфера трещала из-за ионизации. Ноги Фабиана жгло. Мужчина чувствовал, как неприятно пощипывало кожу под формой и в ботинках, пока излучение засеивало его плоть Император знает каким раком.
 
Фабиан в кого-то врезался, и они оба споткнулись, после чего ударились друг об друга ещё раз. Поднявшись на ноги, историтор продолжил бежать. Стоило ему кожей ощутить неприятное касание работающего пустотного щита, и жжение тут же прекратилось, хотя свет никуда не делся. Схвативший мужчину космодесантник снял с него одеяло.
 
Историтор успел взглянуть на то, как поверхность Сринагара обжигают жёлтые лучи. «Владыка» стоял на своего рода площади, за дальним концом которой резко уходил вниз горный склон. Огромные травоядные звери на равнинах вокруг горы прижимались к земле, напоминая морские блюдечки, и ждали, когда утихнет ярость их солнц. Фабиан едва мог различить животных, так как пустотный щит рябил и покрывался разноцветными сияющими участками, что смещались под воздействие потоков местных звёзд и не давали увидеть практически ничего.
 
— На борт, — велел космодесантник и толкнул Фабиана к рампе левого борта.
 
По широкой рампе правого воины занесли в другой отсек ящики со всеми спасёнными со Сринагара знаниями и усадили ошеломлённых членов миссии историтора на сиденья. Весь процесс завершился за считанные секунды, после чего рампы поднялись, а «Владыка» оторвался от земли, повернулся и устремился в небеса. Стоило кораблю жёстко ускориться, как Фабиана вдавила в сиденье гравитационная сила. Он с трудом сдерживался, чтобы не провалиться в забытьё.
 
Историтор видел чудесное сияние вокруг Сринагара, но мужчине было тяжело сохранять сознание. Спустя несколько часов он уже находился в медикэ-секции ''«Святой Астры»'' в состоянии, позволявшем ему расспросить про ход битвы, однако, к тому моменту сражение закончилось.
 
Паривший над мостом Тенебрус летел вверх, к центру ретранслятора, и в чернокнижника вливались видения из разумов астропатов, которых поглощали его тени.
 
Он видел мольбы о помощи от умирающих миров.
 
Он чувствовал горе и страдания людей, истощённых тяжёлым трудом.
 
Он ощущал гордость других за служение своему богу.
 
Фрагменты сообщений от потерянного флота.
 
Гневные тирады порченого астропата на планете во власти Хаоса.
 
Беженцы, просящие о подмоге, которая никогда не придёт.
 
Он видел ребёнка, мужчину, золотою фигуру, сидящего военачальника, корчащегося от боли.
 
Последнее отличалось от прочих. Оно не являлось ни сообщением, ни преступной эмоцией. Тенебрус сосредоточился на нём, отбрасывая в стороны все мыслеформы и перемешавшиеся ощущения умирающих псайкеров. Здесь чернокнижник натолкнулся на пласт страданий, на ужасы, наросшие вокруг песчинок бытия, и на слои чернейших из жемчужин. Однако, пробившись, Тенебрус мельком увидел пляж с ярко светившим над ним невинным солнцем. Это было именно что ясновидение, а не какая-то наполненная метафорами мысль или варп-фокус. Глазам чернокнижника предстала реальность. Он погрузился в отголоски великого откровения госпожи Сов и ощутил океанский бриз. В ноздри бил запах соли. Тенебрус оказался в незатронутом варпом либо же войной мире. Но где тот находился?
 
Этого он понять не мог.
 
На мгновение перед его глазами возникли мужчина, женщина, деревня и закутанный в одеяло ребёнок, о чьей важности люди не имели ни малейшего понятия.
Укол боли, которую чернокнижник ощутил словно бы где-то вдали, развеял видение. Астропаты, тем временем, умирали десятками. Тенебрус слышал их предсмертные крики и видел, как над телами поднимаются столбы духовного света. Варп напирал. Каждая покидавшая плоть душа обладала такой силой, что при её переходе из этой реальности в следующую ткань бытия трещала по швам. Надвигалась опасность.
 
— Пора уходить, — сказал чернокнижник и опустился сбоку от Тарадор Йенг. — Я узнал здесь всё, что мог.
 
— Вы обнаружили местоположение ребёнка?
 
— К сожалению, нет, — ответил Тенебрус. Чернокнижник смотрел, как его тени роятся вокруг сферы, и даже он не ведал, сколько их там было. — Но сейчас я знаю больше, чем раньше. Возможно, накопление информации и кажется медленным процессом, Тарадор Йенг, однако, крупинка за крупинкой всё это приводит к озарению. А вот и наш выход.
 
Тенебрус достал из-под одежды кинжал и помахал им перед лицом ученицы. Форма оружия была непостоянной, но, судя по всему, в основном оно предпочитало вид длинного листовидного клинка из камня: кремня или обсидиана.
 
— Второй атам? — спросила женщина, не веря своим глазам.
 
— Да, — произнёс чернокнижник. — Осколок того же меча, который носит Кор Фаэрон. Большая часть их изначальных владельцев уже мертва, но ножи продолжают существовать до сих пор.
 
Погиб очередной псайкер, затем ещё один.
 
— И сколько он уже у вас?
 
— Очень долго, — сказал Тенебрус. — Возможно, когда мы окажемся дома в безопасности, я расскажу тебе, каким образом получил его. А ведь ты уже видела этот клинок прежде. Как по-твоему мы перенеслись с Гаталамора на ''«Парацит»'' во время бегства от пришедшей за нами трупной гвардии? Тогда я спрятал от тебя нож. Теперь же, думаю, пришло время нам поделиться друг с другом секретами. Но сначала нужно выбраться отсюда.
 
С этими словам он рассёк ткань времени и пространства, после чего вытянул руку. Тарадор Йенг впервые взялась за нечеловеческие пальцы чернокнижника по собственной воле.
 
Тени завизжали и просочились через разлом словно масло, вытекающее из пробитой ёмкости. Псайкеры же продолжали вопить. Всё больше и больше их умирало в небольших взрывах духовной энергии, которая терзала материум. По ту сторону ночи собирались существа.
 
Йенг и Тенебрус вместе вышли за пределы этого мира.
 
Разлом закрылся, и спустя несколько мгновений гора затряслась.
 
 
Придор Вракон выпотрошил ещё одного космодесантника. Выдернув силовой кулак, он принялся наблюдать, как на его пальцах извиваются и чернеют внутренности воина. Гора задрожала. Тёмный апостол нахмурился и посмотрел на дверь ретранслятора. Несущий Слово больше не ощущал присутствия Тенебруса. Значит, Длань либо потерпела неудачу, либо добыла знание, которое они оба искали.
 
— Это место мертво, — передал по воксу Вракон. — Чернокнижник ушёл. Ретранслятор погибает, и мы можем телепортироваться. Приготовьтесь к отступлению.
 
''— Мой повелитель,'' — сказал один из его бойцов, чей голос был едва слышен из-за воплей звёзд. ''— Космодесантники заходят на объект всеми силами.''
 
— Мы закончили. Отходите! — скомандовал тёмный апостол. — Отходите ко мне. Активируйте телепортационные маяки.
 
Вокруг него забили коронные разряды, температура воздуха упала. К Несущему Слово ринулся космодесантник с занесённым для удара силовым мечом.
 
— Тебе придётся дождаться следующего раза, трупопоклонник, — произнёс Придор Вракон. — Сегодня битву ты проиграл.
 
Оружие воина прошло через мерцающий свет, и по станции словно прокатились раскаты грома – это произошло смещение воздуха, когда всех терминаторов, включая мёртвых, затащило в варп, а оттуда на борт ''«Господствующей воли»''.
 
 
Увидев, как тени проносятся через открытый чернокнижником варп-разлом, Ростов позволил опуститься маскирующей завесе.
 
Он лежал на спине, запутавшись в кабелях, которых поймали его и затормозили. Инквизитор просчитался в том, насколько противоборствующие гравитационные поля внутри сферы замедлят падение. Ростов ожидал мягкого снижения с неприятным, но переносимым ускорением ближе ко дну, но ошибся. Теперь обе ноги инквизитора были сломаны, а лоб – рассечён.
 
Кабели спасли ему жизнь.
 
— Милостью Императора, — произнёс Ростов.
 
С трудом отталкиваясь от пола, он перевернулся на живот. Внутри сферы имелась дверь, которая вела в служебную трубу, что служила Жемчужине опорой. Инквизитор поднялся на локтях и принялся волочить за собой бесполезные ноги.
 
— Чилчи, — передал Ростов по воксу. В ушах раздавался шум вызванных бурей частиц помех, имевший до странного размеренный ритм, словно отбивался такт для незавершённой песни. — Лакранте, — попытался он вызывать инвестигатуса.
 
Инквизитор полз вперёд, к манящей служебной двери. Всюду вокруг него умирали псайкеры. Это был лишь вопрос времени, когда машины ретранслятора перегрузятся, и тогда уже станет неважно, добрался ли он до двери или нет. Вся планета окажется потеряна в результате демонического вторжение, но Ростову всё равно следовало попытаться.
 
— Чилчи, Лакранте.
 
Инквизитор дополз до двери и скользнул пальцами по пластальной поверхности. Горевший зелёным индикатор доступа говорил о том, что дверь не заперта, но с таким же успехом она могла быть залита скалобетоном, ибо кнопку открывания установили на высоте груди. В нынешнем положении Ростов никак бы не преодолел такое расстояние.
 
— Чилчи, Лакранте…
 
''— Леонид?'' — Ответ чиканти прозвучал хрипуче, словно та находилась по другую сторону от солнца. ''— Ты жив? Мы видели, как ты упал. Думали, что погиб!''
 
— Я не упал. Я спрыгнул, — сказал он.
 
Инквизитор вновь взглянул на такую далёкую кнопку.
 
— Чего?
 
— Слушай меня. Чилчи. Открой заслонку. Псайкеры умирают. Коллапс реальности неизбежен. Нерождённые собираются. Я чувствую их. Это будет полномасштабное вторжение, и мы потеряем мир. — Он сдерживал боль одной лишь силой воли, но у него имелись пределы, поэтому агония прогрызалась через ментальную дисциплину. — Лиши псайкеров защиты от бури. Выжги всех в ретрансляторе. Ты поняла?
 
Шум помех.
 
— Чилчи?
 
''— Да, да, прости. Потеряла тебя на секунду. Лакранте получил ранение. Поняла. Открыть заслонку. Убить псайкеров. Я попробую, хотя стрельба по тому колдуну не сработала.''
 
— Идей получше я не предложу.
 
''— Где ты?''
 
— Если выживу, буду у основания сферы, рядом с колонной обеспечения. Я постараюсь попасть внутрь башни обслуживания. Найдёте меня там.
 
''— Постараешься? Она заперта?''
 
Ростов приложил лоб к гладкой оболочке сферы.
 
— Всё сложно. Я ранен. Просто делай, что говорю. Да пребудет с тобой Император.
 
Возникла пауза.
 
''— И да пребудет Он с тобой тоже, Леонид.''
 
Инквизитор оборвал связь.
 
Находящаяся вне досягаемости кнопка дразнила Ростова. Он убивал военачальников, заглядывал в разумы самых злых людей в галактике, пытал невинных, обрекал города на смерть и совершал всё это с готовностью, за Императора, но сейчас казалось, что самой сложной вещью, которую от него когда-либо могли бы потребовать на службе, было просто подняться.
 
И инквизитор либо поднимется, либо умрёт.
 
Скрипя зубами в преддверии грядущей боли, Ростов стянул перчатки, положил руки на металл и, пользуясь одной лишь силой трения ладоней о дверь, начал поднимать себя с пола.
 
Заскрежетали переломанные кости. Левая нога пострадала не так сильно, и в ней сломалась лишь голень, а значит, инквизитор мог встать на колено, пусть и с огромной болью. Правая же нога получила перелом бедра. Если перенести на неё хоть часть веса, Ростов лишь окажется ближе к тому, чтобы потерять сознание.
Рука шлёпнулась о металл. За ней другая. Инквизитор подтягивал себя вверх по стальной двери. Удивительно, сколь сильное давление была способна оказывать конечность терранца плоской прижатой ладонью. Ему требовалось сделать так ещё два раза, возможно, три. Не раненый человек справился бы с этим почти моментально, не думая. Сейчас же подобное казалось невозможным.
 
Он вновь поднялся, вновь подтянулся. Ростов начал подбирать под себя левое колено, и при каждом ударе об пол в процессе его тело пронзалось шипами агонии. Затем, каким-то чудесным образом, ему удалось встать, опираясь на левое колено. Правая нога висела мёртвым, причиняющим боль грузом.
 
Кнопка на двери находилась справа от него.
 
— О, Император, как же ты любишь испытывать меня, — произнёс Ростов.
 
Он как мог вытянул руку и попытался ударить по кнопке, но не достал. Не хватило пары сантиметров.
 
Инквизитор сильнее сжал зубы. Ростов знал, что нужно делать. Это будет больно.
 
Наклонившись чуть вправо, он снова потянулся рукой.
 
Как только вес тела перенёсся на сломанное правое бедро, инквизитор вдавил кнопку пальцем.
 
Опора в виде двери исчезла, и Ростов закричал. Ему редко доводилось испытывать такую боль. И всё же, дверь открылась. Стоило ему упасть на пол внутри башни обслуживания, как Чилчи тут же открыла огонь.
 
Инквизитор затащил себя в помещение. К счастью, дверь автоматически закрылась у него за спиной.
 
 
Выжившие псайкеры выли словно звери. Их лица испускали колдовское сияние, а тела тряслись. Каждые несколько секунд один из них умирал во вспышке, после чего его душа сразу же вырывалась из физического сосуда, обращая тот в пепел. Машины, собиравшие избыточную пси-энергию, светились слишком ярко.
 
Лакранте чувствовал, как давят существа с той стороны, а ведь он не был пси-одарен. Это означало, что твари близко. Инвестигатус опирался на основание башни-пирса. По его спине стекала кровь из глубокой раны в плече, которую оставил демонический сервитор.
 
Чилчи стояла на колене возле мужчины. Им следовало держаться ближе к двери.
 
— Как только та заслонка начнёт открываться, нам придётся бежать, — сказала чиканти. Прищурившись, она навела карабин на канат с противовесом, не дававшим заслонке подняться. — Мне бы сейчас действительно хотелось держать в руках моё чертово дальнобойное лазружьё, — проворчала Чилчи. — Большие железные блоки, — произнесла чиканти. — Нам повезло, что вы, люди, настолько примитивные.
 
Она снова выстрелила, и плазменный импульс исчез в металле самой заслонки. Чилчи выругалась.
 
— Если чиканти такие умные, тогда почему галактикой правим мы? — спросил Лакранте.
 
Инвестигатус наблюдал за ближайшим к ним псайкером. Выгнутая спина женщины так и оставалась неподвижной, словно это было её нормальное положение.
 
— Галактикой? Спорное утверждение. Один миллион миров из миллиардов? Вы – пятно плесени, а не господствующий вид. —Чилчи опять открыла огонь, и плазменный импульс устремился прочь от напарников. — Дерьмо! — воскликнула она, за чем последовали, наверное, ещё более крепкие ругательства уже на её щёлкающем чужацком языке.
 
— Дальнобойное лазружьё?
 
— Заткнись, обезьянка, — ответила чиканти.
 
Она сделала вдох.
 
Женщина на троне рядом начала меняться. Её кричащий рот растянулся словно у змеи, которая готовилась проглотить свою добычу, а кожа стала ужасающим образом деформироваться, собираясь в плотные выступы и образовывая издающие свист отверстия.
 
— Чилчи…
 
— Заткнись, — повторила она.
 
— Время на исходе.
 
Лакранте принял одностороннее решение пустить в голову женщины лазерный луч. Как только она умерла, инвестигатус сразу же заметил другого корчащегося псайкера.
 
— Там ещё один. Я не смогу пристрелить их всех.
 
Испытывая боль, Лакранте зашагал по внутренней поверхности сферы. Даже несмотря на закреплённый на голове инвестигатуса пси-блокиратор исходящее от астропатов психическое давление вызывало у него слабость, и он чувствовал себя как желе. Твари скреблись ему в затылок, а рот бесконтрольно наполнялся слюной. Лакранте потянулся ко второму псайкеру. Лицо этого было широко растянуто и напоминало кожу на барабане. С той стороны лица пыталось вырваться наружу нечто остроконечное и шипастое. Зрелище заставило мужчину оцепенеть.
 
Когда в пустые глазницы астропата закатились изнутри чьи-то красные глаза, Лакранте нажал на спусковой крючок.
 
Инвестигатус огляделся. Более половины астропатов уже были убиты либо психической перегрузкой, либо полудемоническими конструктами чернокнижника. Оставшиеся корчились, и всё больше псайкеров начинали выказывать признаки преображения.
 
— Чилчи!
 
— Я пытаюсь! — крикнула она в ответ.
 
Лакранте вернулся к Чилчи.
 
— Нам нужно уходить. Может, найдём пульт управления или что-то вроде того. Откроем заслонку так.
 
— Нет времени, — возразила чиканти.
 
Гора сотрясалась. Псайкеры кричали. На дальней стороне сферы взорвался один из них, породив кровавый ливень. Из всё ещё дёргающихся останков уже вылезало нечто.
 
— Вот… сейчас… — произнесла Чилчи.
 
Она нажала на спусковой крючок.
 
Плазменный импульс прочертил воздух и перебил удерживающий противовес канат, после чего начал поворачиваться огромный барабан с намотанным на него металлическим тросом.
 
— Уходим, — сказала чиканти.
 
И они побежали. Грохот откидывающейся заслонки прокатывался по сфере и преследовал напарников даже в коридоре, а вместе с ним доносились и вопли поддающихся одержимости астропатов.
 
Заслонка откинулась полностью, и хлынувший внутрь станции свет Лакранте ощутил как физически осязаемый удар. Он крепко зажмурился, ибо боялся, что ослепнет.
Прикрывая глаза руками, Чилчи что-то искала на ощупь позади себя, пока, наконец, не нашарила дверной переключатель. Портал со стуком закрылся.
 
Лакранте открыл глаза. Он едва мог видеть.
 
— В последнюю секунду? — спросил инвестигатус.
 
— Будем надеяться, — ответила Чилчи.
 
 
— Флот изменников меняет направление, — передала второй лейтенант Симейн.
 
— Диомед? — сказала Атаги.
 
— Все корабли запустили подруливающие устройства. Согласно нашим авгурам, мощность их двигателей не уменьшилась. Они не возвращаются для очередного прохода, а выходят из боя. Мы обратили врага в бегство.
 
Раздались радостные восклицания, но командующая группой заставила всех замолчать одним гневным выкриком.
 
— Тихо! — велела она. — Вы не видите? Если они начнут отступать сейчас, мы их не поймаем. Несущие Слово так не убегают. Кто знает, какие цели преследовали изменники и чего смогли достичь.
 
— Мне отдавать приказ преследовать? — поинтересовалась Диомед.
 
— Статус вспышки, — рявкнула Атаги.
 
— Столкновение со звёздным погодным фронтом через сто двадцать секунд, — доложил Басу. — Он уже достиг Сринагара-Примус.
 
— «Квартус-Дельфус-один» и «Два»?
 
— «Один» уже в погодном фронте. «Два» столкнётся с ним через полчаса после нас.
 
Атаги наполовину поднялась из кресла. Двойные солнца светили значительно ярче, чем прежде, а флот Хаоса рассеялся. Она бы смогла загнать часть врагов, но её корабли сильно растянулись и рисковали пострадать от возможной контратаки. Ослабленные за два часа боя щиты были уязвимы перед волной частиц.
 
Командующая группой не знала, что делать. Из-за стимуляторов сердце бешено билось. В голове же метались вольные, опасные мысли, предлагавшие женщине десятки противоречивых вариантов. Атаковать или бездействовать? Жажда крови боролась со здравым смыслом. Атаги застыла, ощущая головокружение и чувствуя себя так, словно желудок завязался в узел. Будь нетрезвая командующая группы одна, она бы, шатаясь, подошла к своему трону и рухнула в него, чтобы успокоить грохочущее сердце и душу.
 
Но Атаги не могла. Шла секунда за секундой.
 
— Командующая группой? — спросила Диомед.
 
Десятки людей смотрели на Атаги, ожидая от неё указаний.
 
Лицо женщины искривилось. Был лишь один приемлемый вариант.
 
— Живой труп Императора! — выпалила она. — Приказ каждому кораблю – остановить преследование. Прекратить подачу энергию на двигатели и всю перенаправить на пустотные щиты. Приготовиться к воздействию вспышки. Закрыть заслонки. Сражение закончилось.
 
Гвалт на мостике стих.
 
— Выполнять! — крикнула командующая группой.
 
Заслонки начали закрываться, а свет солнца становился всё болезненнее. Один за одним выключились тактические гололиты, и схема боя на гель-экранах сменилась пеленой помех. Последними Атаги увидела исчезающие корабли Хаоса, которые теперь было невозможно рассмотреть не на фоне звёздного свечения невооружённым глазом.
 
— Элоиза, — безотлагательным тоном позвала её Диомед.
 
Первый лейтенант скользнула глазами по носу и подбородку командующей группы, а затем отвела взгляд.
 
Нерешительно подняв руку к лицу, Атаги вытерла его. На кисти осталась кровь, обильно шедшая из носа.
 
Женщина достала носовой платок. В висках пульсировало, кожу стягивало, а отёкшее горло хотело сомкнуть стенки дыхательных путей. Она приняла слишком витадандума, и теперь ей нужно было покинуть мостик.
 
— Диомед, как только буря пройдёт, я хочу провести глубокое авгурное сканирование всей системы, — сказала Атаги, вложив в голос столько властности, сколько удалось собрать. — Отправьте сообщение «Квартус-Дельфусу-два». Скажите им, чтобы начали преследование как можно скорее. Я была бы благодарна, если бы они уничтожили хотя бы парочку кораблей в этой неразберихе. — Командующая группой зашагала по палубе, стараясь не шататься, хотя поверхность под ногами казалась зыбкой. — Если понадобится что-то ещё, я в своих покоях.
 
 
Резервная внутришлемная пластина слегка зашипела. Крошечная и не столь иммерсивная, как погружающие ретинальные системы, что служили доспехам типа X в качестве основного дисплея, она существовала для использования в случае крайней необходимости, а потому имела доступ лишь к данным о физическом здоровье и целостности брони.
 
Кривые линии вяло демонстрировали пульсацию умирающих сердец, а сотканные из света диаграммы настойчиво показывали, как тяжело было работать фармакопее. С доспехами дела обстояли не лучше. Каждая пластина, каждая система выводилась в виде красного контурного пикта. Пользы броня ему больше не принесёт.
Близилась смерть Феррена Арейоса. Глубоко под оболочкой программирования примарисов космодесантник нашёл воспоминание о резвоногом, весёлом мальчишке. Его ждала короткая жизнь, но она могла бы стать счастливой, если бы только её не украли ради нужд Империума. Капитан умирал прежде, и умрёт вновь, теперь уже должным образом. Впереди не маячили ни металоновый холод, ни бесконечные проверки, ни тысячи лет гипноматовых кошмаров.
 
Феррен Арейос встречал надвигающуюся гибель спокойно.
 
Диаграммы изменились, на мгновение исчезли, вновь изменились, а затем показания стабилизировались. Мигающие огоньки стали зелёными.
 
По телу Арейоса прошёл мощный электрический разряд. Мышцы сократились с такой силой, что разорвались. Сломанные кости заскрипели друг об друга. Обломки зубов вонзились в смятые дёсны. Сердца забились быстрее, после чего умерли.
 
Внезапно внутри него забушевал сухой жар, который исходил от определённого места в груди, но распространялся со скоростью степного пожара. В конце концов, всё тело Арейоса оказалось объято пламенем. Ничто в его разбитой броне не могло ослабить боль. Ничто в его изменённой физиологии не могло её приглушить.
 
Не существовало агонии мучительней, нежели сама жизнь.
 
Когда Велизариево Горнило поглотило космодесантника целиком, он услышал где-то вдали голос.
 
— Это капитан. Тяжело ранен. — Голос зазвучал ближе, а потом стал тише. — Сервы! Сюда, сейчас же. — Раздался вокс-щелчок. — Требуется срочная медикэ-эвакуация, один субъект, нулевой уровень, Зал изречений. Заранее отправьте сигнал и подготовьте медикэ-блок на борту ''«Святой Астры»'' к экстренной операции. Необходимы агуметические импланты. Отдайте ему приоритет. — Ещё один вокс-щелчок. — Активируйте те гравиносилки. Аккуратнее, давайте. Быстрее выносите его отсюда.
 
Арейоса схватили руки, причём очень много рук, судя по всему. Со всех сторон он ощущал давление причиняющих боль пальцев. Его начали освобождать от доспехов. Снятие пластин сопровождалось обжигающими болезненными ощущениями, словно от космодесантника отрывали части тел.
 
Кто-то вставил устройство в порт-катетер на бедре, и Арейос почувствовал, как нечто вонзилось в плоть через интерфейсное кольцо. Раздалось необычайно громкое шипение, а затем по горящему телу начал распространяться исходивший от точки порта холод, утихомиривающий пламя.
 
Сознание покидало космодесантника, и, прежде чем провалиться в черноту, он в последний раз услышал голос.
 
— Проинформируйте лорда-лейтенанта о том, что Феррен Арейос жив.
 
 
=='''ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ'''==
 
'''СМЕРТЬ РЕАКТОРА'''
 
'''ПРАВДА МОРТИАНА'''
 
'''ВЫБОР БОТО'''
 
 
Громкий звон колоколов предупреждал о неминуемом уничтожении, а корабль сотрясался из-за того, что его бурлящее плазменное сердце остановилось. Вскоре искусственное солнце выскользнет из своих оков и сокрушит звездолёт Хаоса.
 
— Сюда, вот путь! — крикнул Бото, жестом показывая Люцерну следовать по второстепенному коридору. — Ангар, куда был отправлен Мортиан, недалеко.
 
Корабль громыхал. Колебания мощности нарушали работу полей целостности, и без оказываемого ими эффекта молекулярного связывания звездолёт длиной более чем в три километра становился нестабилен. С каждым яростным содроганием полы морщились, металл разрывался, механизмы выходили из строя. Сломанная труба изрыгала горячий пар на пути Чёрных Храмовников, а пламя лизало смещённые стеновые панели. Они больше не встречали Несущих Слово. Что касается оставшихся смертных членов экипажа, то те разбегались при виде космодесантников. Немногих оказавших сопротивление Люцерн и Бото зарубили, даже не остановившись.
 
Сержант сверился с обратным отсчётом хроно, который виднелся в углу его поля зрения. Реактору оставалось ещё пять минут, не больше, а может и меньше.
 
Гравитация стала изменчивой, поэтому Люцерн активировал магнитные замки и велел неофиту по воксу сделать то же самое. Теперь он отвечал за юношу.
 
Выли сирены. Взрыв в боковой комнате выбросил в коридор дымящиеся металлические обломки и обжигающее огненное копьё, по температуре не уступавшее пламени реактивного двигателя. Космодесантники прыгнули прямо сквозь него, после чего Бото пришлось на бегу сбивать со своей пустотной брони огонь.
 
К ним по коридору приближалась толпа смертных членов экипажа, возглавляемая жрецом в багровых одеяниях и синевато серым октетом, который был выжжен на его обритой голове. Люцерн поднял болт-пистолет.
 
— Оставьте их! Им всё равно суждено умереть, — сказал неофит. — Сюда.
 
Сержант опустил оружие.
 
Они повернули влево и побежали в сторону наружного корпуса. Корабль сотрясся от очередного, ещё более мощного взрыва. Палубное покрытие между Люцерном и Бото со скрипом разошлось, обнажая искрящиеся кабели под ним. Сержант перепрыгнул через возникшую щель.
 
Космодесантники вошли в ангар через верхнюю дверь, которая вела на галерею управления. Вдоль боковой части помещения тянулись инструменты для подъёмных кранов, что делили потолок с трубами, воздухопроводами и кабельной проводкой, а снизу поднимался густой и клубящийся чёрный дым. Люцерн переключил зрительные системы, чтобы видеть лучше. Бото же побежал вперёд, подныривая под толстую трубу. За ней находилась лестница, тянувшаяся вниз по внутренней стене ангара мимо трёх не очень протяжённых посадочных площадок. Выводила она на полётную палубу. В проёме для запуска кораблей продолжали работать атмосферные щиты, поэтому воздух в ангаре сохранялся, хоть физические ворота и были открыты. Предназначенная для смертных лестница подпрыгивала на болтах под весом космодесантников.
 
Всего в ангаре имелось семь посадочных площадок, которые вместе образовывали несимметричный зигзаг. На трёх стояли десантно-штурмовые «Громовой ястреб». Один из них пылал, и именно он изрыгал чёрный дым. Другой был покрыт рычащими демоническими мордами, а нацеливающие линзы его орудий тускло светились странным светом. Когда Бото побежал к нему, Люцерн оттащил неофита назад.
 
— Порченые машинные духи, — произнёс сержант, качая головой. — Мы должны надеяться, что последний окажется пригодным.
 
В ангаре прошёл ожесточённый бой, и всюду валялись тела смертных членов экипажа с чудовищными ранами, оставленными оружием Адептус Астартес. Многие более ничем не напоминали людей, ибо от них остались лишь клочья мяса и окровавленной формы. Бото помчался вперёд, выкрикивая имена, но никто не отвечал.
 
Среди мёртвых смертных лежали шестеро павших астартес-еретиков. Люцерн пробежал мимо двух, чьи доспехи были расколоты болтерным огнём. Третий и Чёрный Храмовник были заключены в объятия друг друга. Воины лежали один на другом словно пьяницы, истерзанные, в разбитой и окровавленной броне. Четвёртому пробили грудь цепным мечом, который удерживал тело над полом на высоте своей длины. Руки изменника висели. Труп его убийцы, погибшего от плазменного заряда, находился не дальше чем в трёх метрах от пронзённого.
 
— Они мертвы. Мои братья! — воскликнул Бото. В голосе неофита смешались боль и экстаз. — Они ушли к Повелителю Человечества. Да обретут они блаженство в Его свете. Скоро и я присоединюсь к ним. Слава Императору!
 
Впереди стоял последний десантно-штурмовой корабль с опущенной рампой, а из его открытого люка изливался нейтральный свет машин. Рядом находился буксировщик, чья тяговая клешня была расцеплена. Позади виднелся размещённый на прицепе прометиевый бак, от которого змеями тянулись к «Громовому ястребу» шланги, и Люцерн сделал вывод, что корабль недавно заправляли.
 
— Думаю, наше время ещё не пришло, — сказал сержант. — Идём!
 
Он потянул Бото вперёд.
 
Звездолёт Хаоса сотрясся от колоссальной детонации. Через мерцающий атмосферный щит светло-голубого цвета Люцерн увидел столп огня, потоком устремившегося прочь от корпуса. Пламя было испещрено чёрными точками, которые являлись кусками искорёженного металла, а его закручивающиеся края окрашивались оттенками выброшенной в пустоту плазмы.
 
— Совсем скоро этот корабль погибнет, — произнёс сержант. — Нам нужно улетать. — Они добрались до рампы. — На борт, скорее.
 
— Вы можете управлять им? — спросил неофит.
 
— Я проходил кое-какую подготовку, — ответил Люцерн. — Будем надеяться, этого хватит.
 
Он уже поставил одну ногу на рампу, когда его окликнул раздавшийся за спиной властный голос.
 
— Брось оружие, примарис. Давай. Я целюсь в тебя и покончу с твоей нечестивой жизнью.
 
— Мортиан, — узнал капеллана сержант.
 
Он медленно повернулся.
 
Раскинувший конечности Мортиан лежал, прислонившись к боковой стороне буксировщика, а рядом с его левой подмышкой зияла большая воронка. Болт-снаряд вырвал часть внешнего керамитового слоя и тканевого материала под ним, обнажая плоть. Выглядело это как кровоточащая яма. Кровь также вытекала и из открытой ротовой решётки.
 
— Я ждал, чтобы посмотреть, выживешь ли ты, — продолжил капеллан. — Вас, примарисов, тяжело убить. — Он сжимал рукоятку плазменного пистолета с ярко светящимися зарядными катушками, указывающими на готовность к выстрелу. — Бросай оружие.
 
— Нет, — ответил Люцерн. — Ты всё равно меня убьёшь. Мои шансы прикончить тебя малы, но это возможно. Без оружия же шансов никаких. Зачем мне его бросать?
Мортиан зарычал.
 
— Отойди в сторону, Бото. Возьми его на мушку.
 
Неофит спустился с рампы «Громового ястреба», но болт-автомат не поднял. Его раздирали противоречия, что отражалось на лице за забралом.
 
— Нет, — отказался Бото.
 
Рука с болт-автоматом повисла.
 
— Тогда ты обрекаешь себя, — заявил Мортиан.
 
— Он видит твоё безумие, капеллан, — сказал Люцерн. — Ради чего ты убьёшь верного слугу Императора? Почему не выстрелил мне в спину?
 
— А где тут честь? — спросил Мортиан. — Умерев, я взгляну в лицо Повелителю Человечества, и Он не найдёт никаких грехов.
 
— После моего убийства, — произнёс сержант и покачал головой. — Нет. Ты хочешь, чтобы я знал зачем, вот в чём дело. Ты самодоволен и желаешь рассказать мне, почему собираешься прикончить.
 
Капеллан с рычанием усмехнулся.
 
— По крайней мере, хотя бы это я тебе должен.
 
Зввездолёт содрогнулся, и из его бока вырвалась очередная струя газов, омывшая ангар разноцветным пламенем.
 
— Только давай быстрее. Реактор корабля взорвётся через минуту. Времени на проповедь у тебя немного.
 
Мортиан сместил вес тела. Ему было очень больно.
 
— Нечего сказать? — продолжил Люцерн. — Тогда я тебе расскажу. Вы убили тех, кто пришёл к вам на помощь. Вы хладнокровно вырезали их, но сначала покончили с собственным маршалом Анжуйским. Я видел характер повреждений, оставленных на его броне взрывами. Это сделали вы.
 
Капеллан фыркнул.
 
— Да, причём все. Мы провели голосование.
 
— Но почему? — задал вопрос сержант. — Если бы вы приняли подкрепления, как предполагалось, то до сих были бы живы и служили бы Императору, любя и почитая его ещё сотни лет.
 
— Потому что вы осквернены! — прорычал Мортиан. — Вы не заслуживаете сражаться бок о бок снами. Мы – творение святого Бога-Императора Терры, а вы – творение Велизария Коула. Вы нечистые!
 
— Мстящий Сын лично распорядился создать нас. Робаут Гиллиман попросил об этом Коула. Он – сын Императора.
 
— Он – отступник, неверующий. Сейчас примарх сражается за человечество, но сколько пройдёт времени, прежде чем он поддастся зову Трона Терры и последует за своим братом Хоруса по пути измены?
 
— Вместе с посланными вам на помощь факелоносцами был кустодий. Его вы тоже убили? — спросил Люцерн.
 
— Он выбрал сторону. Кустодий, как и Анжуйский, отказался внять голосу разума. Он заплатил жизнью за предательство виденья Императора, хотя, прежде чем пасть, ему практически удалось сокрушить наш крестовый поход.
 
— Ты – безумец, который привёл этот крестовый поход к уничтожению.
 
Тряска корабля предвещала его близкий конец.
 
— Лучше жить чистым, чем позволить осквернить священную работу Императора, — сказал Мортиан. — Через несколько мгновений увидим, кто из нас прав, а кто ошибается, ибо мы предстанем перед Самим Императором. Он вознесёт меня и навечно сделает частью Своих бессмертных легионов, в то время как тебя швырнёт в бурлящие колодцы варпы за твоё кощунственное существование. Я говорю тебе об этом лишь потому, что ты хорошо сражался, и только.
 
По передней части его доспехов стекала кровь.
 
Со всех сторон доносились вопли сирен, а значение на счётчике в шлеме Люцерна устремлялось к нулю. Кульминацией череды яростных выбросов из реактора стал взрыв, который оторвал крупный кусок корабля. Эта часть, окутанная мерцающим облаком, устремилась прочь от звездолёта. Палуба качнулась, а ослабевшая рука Мортиана дрогнула. Капеллан выстрелил, но плазменный заряд прошёл мимо, и тогда свой ход сделал сержант.
 
Он открыл огонь по Мортиану из болт-пистолета, однако, капеллан перекатился вбок. Снаряды проделали дыры в капоте буксировщика. Выгнувшаяся под давлением палуба ангара образовала складку, выведя Люцерна, Бото и Мортиана из равновесия. Оправившийся первым сержант побежал на капеллана с жужжащим цепным мечом. Неуклюже поднявшись, Мортиан увернулся от удара и махнул крозиусом, вокруг навершия которого вспыхнуло расщепляющее поле. Оружие врезалось в грудь примариса, сокрушая тому нагрудник. Отброшенный Люцерн ударился о бок корпуса «Громового ястреба». В его шлеме завопили сигналы тревоги. В пустотах повреждённых нижних слоёв доспеха запузырились наполнители, хотя герметичность уже была нарушена.
 
Шатающийся капеллан зашагал к нему, а из его раны-воронки в груди потекла свежая кровь. Он тащил крозиус за собой по полу, высекая искры из металла и порождая вспышки расщепляющейся материи.
 
— Я буду рад, что последним моим деянием в жизни станет убийство тебя, богомерзость.
 
Издав крик, в котором наполовину смешались триумф и боль, Мортиан вскинул крозиус аркану и занёс над головой.
 
— Во имя бессмертного Императора Человечества, я обрываю твою жизнь, отродье Марса!
 
Рявкнул болтер. Капеллан дёрнулся. В его ране ярко пылал реактивный двигатель болт-снаряда.
 
Выпавший из руки крозиус с грохотом упал на палубу, а Мортиан поднял глаза, отведя взгляд от места попадания.
 
— Бото… — вымолвил капеллан.
 
Сработал масс-инициатор, боеприпас взорвался, и Мортиан рухнул на колени. Дыша с присвистом, он посмотрел на Люцерна. Ненависть очернила последние слова капеллана.
 
— Ты никогда не станешь… одним… из нас, — сказал Мортиан, после чего завалился лицом вперёд.
 
Неофит подошёл к сержанту сбоку и взял десантника-примарис за руку.
 
— Ты убил его, — произнёс Люцерн.
 
— Слишком поздно, — ответил Бото. — Слишком долго я ничего не делал. — Сержант неуверенно поднялся на ноги и опёрся на неофита. — Я был трусом. Я позволил им безжалостно убить моих братьев, тех, кто проголосовал против курса действий Мортиана.
 
— Значит, ты тоже проголосовал за это безумие? — спросил Люцерн.
 
— Я – неофит. Мне не дозволено принимать участие в голосовании. Я не согласился, но, к своему вечному стыду, ничего не сказал.
 
Корабль накренился. Гравипластины на полётной палубе выходили из строя.
 
— От стыда ты избавишься через покаяние, брат. У Императора есть на тебя планы. Поднимаемся на борт, — сказал Люцерн.
 
Перестав опираться на Бото, он захромал вверх по рампе.
 
— Постойте. — Неофит поднял крозиус капеллана. — Оружие нужно вернуть капитулу, чтобы его мог взять в руки более праведный воин.
 
Вместе двое космоедсантников вошли внутрь десантно-штурмового корабля предателей, после чего Люцерн вдавил кнопку закрытия, и поднявшаяся рампа с шипением загерметизировала корпус. Бото помог ему попасть в кабину пилотов, где сержант лихорадочно выполнил последовательность действий для активации машины, выводя двигатели на достаточную для взлёта мощность без их предполётной проверки и проигнорировав множество других протоколов безопасности. С потолка падали куски инфраструктуры ангара, которые обрушивались на корабли. От носа «Громового ястреба» со стуком отскочила балка.
 
На хроносчётчике в шлеме Люцерна гневно светились красным четыре ноля в ряд.
 
— Держись, неофит, — предупредил сержант. — Будет непросто.
 
Примарис увеличил тягу двигателей. Посадочные когти отпустили палубу, после чего корабль поднялся. Атмосферное поле ангара погасло, и весь воздух высосало в космос словно за один выдох. Горевшие в повреждённом «Громовом ястребе» огни потухли, а обломки вылетели в пустоту, устремляясь прочь от звездолёта.
 
Выкрикивавший молитвы Императору Люцерн развернул корабль и направил его прочь, навстречу ярости основного сражения. Вокруг мелькали лэнс-лучи. Ближе к главному миру, там, где удаляющиеся друг от друга звёздолёты обменивались выстрелами, вспыхивали взрывы. Если «Громовой ястреб» засекут, Чёрные Храмовники не проживут долго, но сейчас у сержанта была более насущная забота.
 
Авгуры «Громового ястреба» засекли резкий скачок в излучении энергии крейсером Несущих Слово, а спустя мгновение он взорвался. Смерть реактора полностью уничтожила звездолётом, на месте которого появился стремительно расширяющийся огненный шар. «Громовой ястреб» набрал максимальное ускорение, но даже так Люцерн не мог и надеяться на то, что им удастся обогнать приближающуюся волна сверхнагретого газа. Нагнав корабль, она развернула его. Зафиксированных на месте Люцерна и Бото замотало в стороны. Машинные духи взвыли, однако, затем фронт волны прошёл, и ярость взрыва рассеялась, оставив после себя яркий ореол, который медленно растворился в черноте.
 
Сержант выровнял «Громовой ястреб» и полетел за пределы боевой сферы.
 
— Император защищает, — произнёс он.
 
 
=='''ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ'''==
 
'''УЖИН И БЕСЕДА'''
 
'''ЗВЁЗДНОЕ ДИТЯ'''
 
'''РАЗДЕЛЁННЫЕ СЕКРЕТЫ'''
 
 
И вновь спящий Фабиан проснулся из-за того, что кто-то колотил в его дверь с деликатностью осадного бура. Всё ещё не до конца протрезвевший с позднего вечера, он перевернулся, но слишком поздно вспомнил об ушибе именно этой стороны грудной клетки. Поморщившийся мужчина исторгнул поток богохульств.
 
— Живой Императора, — простонал Фабиан. — Ну почему никто не хочет срочно видеть меня во второй половине дня?
 
Он свесил ноги с кровати. На полу стояли тапочки.
 
— А это для моих ступней, — сонливо сказал историтор.
 
После пробуждения мужчина соображал туговато.
 
Вновь раздался стук.
 
— Да иду я! — закричал Фабиан.
 
— Ты же понимаешь, что тебя не слышат? Я думала, вернувшийся примарх набирает в свой Логос только светлейшие умы.
 
Он оглянулся через плечо. Финнула Диомед лежала под смятым постельным бельём, а на её лицо ниспадали спутанные волосы.
 
— А вот тут я не уверен. Думаю, нас выбирали из-за наших воззрений, а не умений.
 
— Значит, с утра ты можешь играть в семантику, но не способен встать?
 
В дверь продолжили колотить.
 
— Трон! — воскликнул Фабиан.
 
Диомед перевернулась.
 
— Там вокс-комм прямо на столе у кровати. Попробуй его.
 
Историтор так сильно размахивал рукой в попытках нажать на кнопку, что перевернул бы лампу, если бы так не была завинчена. В конце концов, он с щелчком включил устройство.
 
— Я иду! — крикнул Фабиан и поднялся. — Ты не встаёшь?
 
— Нет, — ответила Диомед. — Я сегодня на ночной вахте, так что остаюсь здесь.
 
Она зарылась в одеяла.
 
— Но это моя комната! — произнёс мужчина.
 
— Ну, да, — согласилась первый лейтенант. — А это мой корабль.
 
Фабиан не нашёлся, что на это ответить. Стук возобновился.
 
Мужчина оделся по пути к двери, но, когда он открыл задвижной портал, вид у него был не из лучших. Однако, увидев, кто находился по ту сторону, историтор перестал хмуриться и улыбнулся.
 
— Расей! — сказал Фабиан. — Мне уже начинало казаться, будто ты не вернёшься.
 
— Приказы примарха всё ещё в силе. Ты – мой подопечный. Я тебя не брошу. — Люцерн принюхался и взглянул поверх головы историтора. — Ты там не один. Кто с тобой?
 
— Неважно. Диомед. Мы ужинали. Я проводил с ней беседу для записи.
 
Космодесантник поднял бровь.
 
— Пора отправляться? — спросил Фабиан.
 
Люцерн кивнул.
 
— Флот движется к Воспису. Мы покинем его там и дальше отправимся собственным путём. Условия варпа благоприятны для перехода в сторону галактического юга, но у нас есть ещё несколько часов, прежде чем ''«Посредник»'' будет готов к полёту, а ещё тебя хочет увидеть инквизитор.
 
— Ростов?
 
— Так его зовут. И командующая группой Атаги тоже хочет с тобой поговорить.
 
— Понятно. Тогда мне лучше надеть форму.
 
— Я бы сказал, что это отличная идея, Фабиан. — Люцерн отошёл в сторону, являя взору стоявшего за ним юношу. Примарис полностью скрывал его своим телом, хотя тот всё равно был гораздо крупнее историтора. Молодой космодесантник. — Неофит Бото. Он тоже станет сопровождать нас.
 
— К Вигилусу?
 
— К Атаги, — поправил Фабиана Люцерн.
 
Лицо юноши выражало замешательство.
 
— Фабиан Гвелфрейн, историтор, о котором я тебе рассказывал, — сказал примарис.
 
Юноша склонил голову и отдал приветствие, сотворим скрещенными на груди руками образцовую аквилу.
 
— Приятно встретиться с вами, мой господин.
 
— О, думаю, это взаимно, — произнёс Люцерн.
 
Фабиан поднял руки.
 
— Расей, не мог бы ты…
 
— Что? — спросил примарис.
 
— Да ничего. — Историтор сжал кулаки. — Дай мне пятнадцать минут.
 
— У тебя есть семь.
 
— Отлично, — сказал Фабиан. — Семь.
 
А затем он захлопнул дверь прямо перед носом Люцерна.
 
 
Атаги ждала их в своей дежурке. Командующая группой, как обычно, держала рядом выпивку и очищала яблоко фруктовым ножом с излишней тщательностью, так как опять была нервной из-за стимуляторов. Фабиан ожидал увидеть подавленную Атаги, ведь несмотря на победу в сражении и несколько уничтоженных вражеских кораблей, это сильно отличалось от её обычных ярких триумфов. Однако, если отбросить в сторону побочные эффекты стимулирующих средств, женщина находилась в хорошем расположении духа, и Фабиан легко догадался почему, когда она одарила мужчину той самой своей особой улыбкой, заставившей его сердце замереть.
 
— Что вы сделали с моим первым лейтенантом, историтор?
 
Фабиан ощутил, как его лицо наливается краской.
 
— Ничего, — чересчур поспешно ответил историтор-майорис.
 
— Он беседовал с лейтенантом, — произнёс Люцерн. — Для записи.
 
— О, понятно, — сказала Атаги с улыбкой, от которой у Фабиана возникало желание раствориться.
 
— За ужином, — добавил космодесантник, не особо помогая.
 
— Да, верно, Расей, достаточно, благодарю тебя.
 
Примарис взглянул на него, но так как лицо воина было наполовину скрыто окаймлением наплечника, Фабиан не мог сказать, усмехается он или нет.
 
— Я лишь предоставляю командующей группой запрошенную ей информацию, историтор.
 
— Спасибо, брат-сержант, я просто задаю вопросы, — произнесла Атаги. — Итак, историтор-майорис Гвелфрейн, а Финнула предоставила вам запрошенную вами же информацию?
 
Она отрезал кусок яблока и засунула в рот, широко улыбаясь.
 
Если бы отрастивший вдруг зубы пол целиком проглотил Фабиана, тот был бы счастлив.
 
— Да, благодарю. Я получил полную историю ваших кампаний и побед. Это отлично дополнит наше описание крестового похода, — ответил историтор в тщетной надежде, что лесть отвлечёт внимание командующей группы.
 
— Поспрашиваю её позже о вашей технике ведения бесед, — продолжила Атаги и хмыкнула, после чего отрезала от яблока ещё кусочек. К счастью, ей, судя по всему, надоело его дразнить. — Вы летите дальше. Брат Люцерн проинформировал меня. — Она подвинула пальцем лежащую на столе бумажку, оставив на ней пятно прозрачного сока. — Должна отметить, что вы проделали впечатляющую работу по распространению Логоса среди групп под моим командованием. Робаут Гиллиман будет так горд.
 
Фабиан взял себя в руки, прежде чем заговорить.
 
— Они не доставят вам неприятностей, а со временем вы, вероятно, найдёте их ценным приобретением. Историторы здесь не для того, чтобы судить или ограничивать. Это входит в обязанности десятков других Адепта, департаменто и дивизио. Мы здесь с целью помочь, найти истину, заняться стратегическими целями, на которые у вас может не хватить времени, пока вы разрешаете более масштабные проблемы крестового похода.
 
Фыркнув, Атаги закинула обутую в ботинок ногу на колено и откинулась на спинку кресла.
 
— Посмотрим. По крайней мере, женщина, оставленная вами здесь за главную, знакома с пустотой. Вольный торговец. Надлежащий тип. Её выбор был преднамеренным, верно?
 
— Возможно, — ответил Фабиан. — Однако, причина тут кроется не только в желании угодить вам. Йассилли Сулиманья – самый талантливый и храбрый историтор из тех, кого я обучал.
 
— Отлично, — сказала командующая группой. — Но, если она начнёт меня раздражать, я их всех запру в одном из трюмов. Ясно?
 
— Уверен, вы с Йассилли отлично поладите.
 
— Ну ладно. Итак, а теперь об этом товарище. Кто он?
 
— Неофит Бото, — представил юного космодесантника Люцерн. — Последний выживший член Анжуйского крестового похода. Когда ''«Кантатум беллум»'' воссоединится с флотом, он станет частью доставленных нами подкреплений примарисов. Затем воины перейдут в подчинение лорда-лейтенанта Мессиния.
 
— Хорошо, — произнесла Атаги. — А почему этого не случилось раньше?
 
— Вопрос чести, — пояснил Люцерн. — Чёрные Храмовники сражались храбро и погибли достойной смертью за нашего Императора. Большего и не сказать.
 
— Ясно, — сказала командующая группой, явно считавшая, что тут было нечто ещё. — Вы к ним не присоединитесь?
 
— Я возьму их цвета. Теперь я – Чёрный Храмовник, но мой долг ведёт меня за Проток Нахмунда вместе с Фабианом.
 
— Ну, это опасное путешествие, и я желаю вам удачи.
 
Машинный дух двери издал звонкий сигнал.
 
— Инквизитор Леонид Ростов, — объявил он.
 
— Впустите его. — Атаги взглянула на неофита. — Думаю, это не для твоих ушей, мой мальчик.
 
Бото отреагировал спокойно. Космодесантник встал и поклонился.
 
— Император защищает, — произнёс он. — Я с нетерпением жду возможности сразиться бок о бок с вами, мадам командующая группой.
 
Дверь откатилась в сторону, и Бото ушёл, а в помещение медленно вошёл Ростов. Инквзитор тяжело опирался на чёрную трость с навершием в форму головы орла. Ходить ему помогали моторизованные ортопедические скобы. На краснокожем лице виднелся толсты шрам, чьи чёткие края и белый цвет говорили о исцелении машиной. Однако, из-за ран он не выглядел более слабым, а излучаемая им аура властности подавляла любой намёк на несерьёзность. Фабиан вновь ощутил лёгкий страх в его присутствии. Более бесстрастная часть разума историтора подумала, что это довольно сильная реакция на того, кто был простым человеком. Вся остальная хотела, чтоб инквизитор ушёл.
 
— Пожалуйста, — сказала Атаги. — Присаживайтесь.
 
Ростов сел рядом с командующей группой. Процесс занял некоторое время, ибо инквизитор с трудом заставлял ноги слушаться. Он казался абсолютно безрадостной, лишённой всяких фривольностей личностью, что своей незамысловатостью и серьёзностью возложенной на неё задачи не отличалась от краеугольного камня в основании покойницкой. Однако, когда Атаги предложила ему выпить, Ростов не отказался, а судя по тому, как инквизитор смаковал алкоголь губами, удовольствие он получал.
 
— Джентльмены, леди, — начал Ростов. — Прошу прощения за то, что вызвал вас сюда. У всех нас есть собственные требующие внимания обязанности. Обещаю не задерживать никого дольше, чем строго необходимо, но, увы, это необходимо. — Инквизитор повернул бокал ровно на девяносто градусов и затем обратно. — Я хочу обсудить с вами две вещи. Первая – Длань Абаддона. Скажите мне, что вам о ней известно?
 
Фабиан взглянул на Люцерна. Космодесантник же смотрел в стену, как и всегда в тех случаях, когда считал, что говорить должен историтор.
 
— Можете отвечать свободно, бояться не нужно.
 
— Вы сейчас прочитали мои мысли?
 
Инквизитор кивнул.
 
— Я думал, вы говорили, мол, ваши телепатические способности ограничены расстоянием, — заметил Фабиан.
 
— Да, я так говорил. И это было правдой. — Он задумчиво вдохнул и задержал дыхание на необычайно долгое время, прежде чем выдохнуть. — Не стану ничего от вас скрывать. Данное дело не входит в привычную для меня область компетенции. Я из Ордо Ксенос. На протяжении всей карьеры инквизитора, всей службы своему наставнику в качестве его дознавателя, то есть практически всю жизнь моей сферой деятельности было враждебное влияние чужаков. Древние технологии, злобные создания, скрывающиеся в нашем обществе, нежеланное вмешательство со стороны других видов – вот с чем меня обучали разбираться. — Росто поднял бокал. — Но прямо сейчас что-то происходит. Я это чувствовал. Я это видел. Вечную войну против варпа и проблеск того, как всё могло бы сложиться. Происходит своего рода пробуждение. Поэтому вы правы, историтор, — сказал инквизитор, указывая на Фабиана пальцем той руки, которой держал бокал. — Я говорил, что мои телепатически способности ограничены физическим контактом, и не лгал. Однако, теперь я без особой сложности читаю ваши мысли. Несколько месяцев назад я бы так не смог, и это больше всего меня тревожит.
 
Ростов осушил бокал и жестом показал Атаги налить ещё.
 
— Вот такой мужчина мне по душе, — произнесла она, после чего наполнила бокал до краёв.
 
Инквизитор сделал большой глоток.
 
— Я меняюсь. Вселенная меняется. Здесь задействованы силы, которые лежат за рамками разумения смертных. Мои способности усиливаются, и в этом я не одинок. В данный момент люди, никогда не демонстрировавшие даже мельчайшего проблеска пси-талантов, вдруг оказываются ведьмами. Количество зарегистрированных псайкеров в Империуме растёт, причём больше всего в граничащих с Разломом секторах. Возможности псайкеров вроде меня расширяются. Однако же, подобными вопросами занимаются Ордо Маллеус и Ордо Еретикус. И вот я спрашиваю себя, не стоит ли мне отступить и вернуться к своим пограничным войнам, к сражениям в тёмных уголках против вредителей, узурпировавших бы наши миры? Или же это дело важнее? Есть ли вообще вещи важнее чем то, что происходит сейчас?
 
Его голос изменился, став резче.
 
— Фабиан Гвелфрейн. Как я понимаю, ваши историторы далеко продвинулись в каталогизации журналов данных станции.
 
Фабиан понятия не имел, откуда ему известно о ходе их работы. Возможно, Ростов догадался благодаря своим силам, как предположил бы историтор, но уверенность, с которой говорил инквизитор, делала очевидным тот факт, что он знал это наверняка. Значит, имелись информаторы. Фабиан даже не удивился.
 
— Да.
 
— И вы заметили какую-нибудь закономерность?
 
— Да.
 
— Расскажете нам о ней?
 
Историтор-майорис прочистил горло. Даже он не мог отказать инквизитору.
 
— Всё, как и сказал адепт Румагой. Ощущение всеприсутствия. Ощущение подавляющей мощи. Есть множество упоминаний о сидящей на троне крылатой фигуре. Она встаёт. Я не эксперт в вопросах варпа, однако, могу сделать предположение касательно возможного смысла.
 
— Я тоже видел. Там, в самом конце, когда астропаты начали говорить как один. Хор повторял одно и то же: «Он идёт».
 
— Это… — произнёс Фабиан. Во рту почему-то стало сухо, и историтор не мог заставить себя озвучить мысль. — Это Он?
 
— В том и заключается вопрос, разве нет? — Инквизитор подался вперёд – движение человека, который принял важное решение. — Я расскажу кое-что, о чём знают лишь немногие. Некоторое время назад двое инквизиторов по имени Алексио и Фортез провели примечательную операцию. Всё закончилось успехом. Хоть они и имели диаметрально противоположные мнения касательно многих философских вопросов, инквизиторы посчитали угрозу достаточно серьёзной, чтобы объединить силы.
 
— Целью операции являлся культ под названием Культ Звёздного Дитя. Среди его членов ходили странные разговоры о том, что Звёздное Дитя – своего рода добрая сущность, которая приведёт человечество к спасению, возможно, проявление Императора, вновь воплотившийся бог. Разумеется, всё было ложью, а культ нашли и уничтожили во время собрания на Левилноре IV при поддержке капитула Адептус Астартес Саламандры. Однако, четверым лидерам удалось уйти.
 
— Зачем вы мне это рассказываете?
 
— Потому что я задаюсь вопросом, не может ли то зло вновь начать просачиваться во вселенную. — Ростов повернул бокал в руках, облачённых в перчатки. — Вера – очень опасная вещь. — Он чуть сильнее наклонился вперёд, и тогда Фабиану показалось, будто инквизитор выглядит старше своих лет. — Теперь же другая тема. Длань Абаддона.
 
— Мне известно это имя.
 
— Я в курсе, но давайте подробнее. Хочу услышать от вас лично.
 
— Когда мы были на Гаталаморе, некоторые взятые пленники из числа культистов говорили о Длани Абаддона, — произнёс историтор. — Обо всём этом узнали ваши товарищи – другие инквизиторы. Уверен, от них вам помощи будет больше, чем от меня.
 
— Возможно, — согласился Ростов. — Но здесь вы, и я спрашиваю вас.
 
— Длань противостояла примарху на Гаталаморе. Там было какое-то оружие, очень мощное и питаемое варпом. Оно практически полностью уничтожило целую боевую группу.
 
— Мутант, да?
 
— Верно, — сказал Фабиан. — Колдун. Злой ведьмак. Некоторые рассказывали, что его зовут Тенебрус. Говорили, там был и другой, Кор-Гатарр, Несущий Слово. Он погиб в бою с Адептус Кустодес. Некоторые пленники называли Дланью его.
 
Инквизитор отпил из бокала.
 
— Скорее всего, Дланью был не астартес-еретик, а этот Тенебрус. Я видел его в ретрансляторе на Сринагаре. Между ним, тем ребёнком и станцией есть некая связь. Уверен, в первую очередь именно поэтому система стала целью атаки. Однако, тут возникает проблема. Я гонялся за Дланью Абаддона ещё с битвы за пролив Махорта.
 
Он вытащил из-под пиджака свёрнутый пикт и, разгладив его, показал Фабиану. Зернистое изображение было сделано под странным углом, но на нём отчётливо виднелись две фигуры: мерзкий мутант и человеческая женщина.
 
— Это – Тенебрус? Это – Длань Абаддона?
 
Фабиан рассмотрел пикт получше, а затем кивнул.
 
— Исходя из полученных мною на Гаталоморе, да, это он.
 
— Ясно. — Инквизитор вновь отпил. — Я назвал его Дланью, и он признал, что носит данный титул. Значит, теперь мы должны считать Дланью его.
 
— У вас недовольный тон, — заметил историтор. — Это ведь прорыв, разве нет? Прошу прощения, я не инквизитор, но, если бы одно из моих расследований продвинулось таким образом, я был бы счастлив. Пусть вы его ещё не закончили, однако, вы уже близки к завершению и уничтожению этого врага Императора.
 
Ростов кивнул.
 
— Так и случится, — сказал инквизитор. — Вот только после битвы за пролив Махорта я допросил одного из жрецов Несущих Слово. Погружение в его разум было мрачным и вредным для здоровья занятием, но в воспоминаниях изменника я увидел Длань. Она подходила под описания, сопоставленные мои повелителем – инквизитором Дайром – перед его смертью, хотя тогда у нас ещё не было титула.
 
— Так а в чём проблема? — спросил Фабин.
 
Ростов постучал пальцем по пикту.
 
— В Длани Абаддона, которую преследовал мой повелитель. В человеке, увиденном мною в разуме жреца. — Инквизитор покачал головой. — Это – не он.
 
 
— Повелитель? — негромко позвала Тарадор Йенг.
 
Тени были норовисты и опасны. Пройдёт еще несколько дней, прежде чем они успокоятся после своего недавнего возбуждения. На слова женщины, пусть и произнесённые столь тихо, тени ответили стрёкотом, и Йенг крепче сжала поднос, который несла.
 
— Повелитель?
 
Медитировавший Тенебрус сидел с закрытыми глазами и сцепленными на груди длиннопалыми руками. Сейчас он выглядел ещё более нечеловеческим созданием, чем прежде, а его расслабленное, до странного округлое лицо напоминало скорее акулью морду, особенно с учётом серо-белой кожи и почти исчезнувших губ, из-за чего рот превратился в щёлку. Нос тоже постепенно пропадал, как заметила Йенг. Тенебрус менялся, вовлечённый в гонку, которую необходимо было завершить любому чернокнижнику: обогнать мутации и заполучить силу прежде, чем лишиться всего человеческого в процессе трансформации. Его рана до сих пор кровоточила, и влажная ткань балахона прилипала к боку. Возможно, дар Тзинча никуда не денется даже после исцеления. Это заставило всколыхнуться внутри неё жалость к своему учителю.
 
— Повелитель, — повторила она чуть громче. — Я принесла вам пищу и питьё.
 
Она опустила поднос с большим кувшином вина, кубком и толстым куском мяса, вырезанным из ноги раба, которого выращивали и откармливали на убой. Тенебрусу так полюбилась человеческая плоть, что для удовлетворения этого аппетита пришлось организовывать логистику.
 
— Повелитель, — вновь сказала она и осмелилась дотронуться рукой до его плеча.
 
Теням это не понравилось, поэтому они предостерегающе зашипели.
 
Чернокнижник повернул к ней голову. Когда глаза Тенебруса едва-едва приоткрылись, на его лице словно появились две чёрные щелочки, столь резко выделяющиеся на фоне бледной кожи.
 
— Тарадор Йенг, — произнёс он. — По какой причине ты прерываешь мою медитацию?
 
— Повелитель, вы должны поесть, чтобы рана исцелилась.
 
— Должен ли? — спросил чернокнижник, после чего взглянул на мясо с вином, расцепил руки и потянулся к кувшину. — Ты очень заботлива, — продолжил Тенебрус. — И всё же, у меня такое ощущение, будто я вознаградил тебя в разы щедрее, чем того заслуживает недостаточная верность, которую ты мне выказывала.
 
— Я не понимаю, повелитель.
 
— Я открыл тебе большую часть своих секретов. — Он улыбнулся ей, демонстрируя острые зубы. — Теперь твой черёд отплатить мне за это одолжение. Сейчас ты должна выбрать путь.
 
Он вскочил на ноги со стремительностью змеи, чем застал Йенг врасплох, а потом выбросил вперёд руку с согнутыми пальцами. Мощная сила сжала горло женщины и отбросила её назад. Извивающаяся в невидимой колдовской хватке ученица врезалась в стену, по которой ползали тени, что с шипением подались в стороны.
 
До сих пор хромавший Тенебрус зашагал к Йенг. Хоть рана на ноге и начала вновь кровоточить, на мощи чернокнижника это никак не сказалось.
 
— Ты была послана Кар-Гатарром шпионить за мной, — сказал Тенебрус. — Я всё знал с самого начала нашей совместной работы. — Чернокнижник махнул рукой, и в воздухе возникло дрожащее изображение, словно его проецировали на стену бурлящего дыма. Оно демонстрировало Тарадор Йенг и Несущего Слово во время их последнего разговора несколько лет назад. — Когда Кор-Гатарр впервые привёл тебя в мои покои на Гаталаморе, я увидел твой потенциал. — Его зловещая улыбка стала шире. — Ты воистину благословлена богами, но боги могут быть жестоки, и они настраивают нас друг против друга. Кор-Гатарр пытался обратить тебя в свою веру. Вопрос только в том, насколько он преуспел? — Тенебрус сильнее согнул пальцы, и давление на шею Йенг усилилось. — Я уже говорил тебе, что единственная полезная служба, которую человек может сослужить в этой вселенной, это служба самому себе. Итак, я спрашиваю, Тарадор Йенг, кому ты служишь? Мои планы входят в опасную фазу. Я не могу держать рядом аколита, шепчущего каждое произнесённое мною слово в ухо Кор Фаэрона. Отвечай честно. Я распознаю ложь.
 
В его голосе слышалось чудовищное рычание.
 
Йенг было тяжело говорить, а руками она пыталась вцепиться в сомкнувшиеся на горле невидимые пальцы.
 
— Я служу себе! — прохрипела она. — Только себе! Всегда служила. И всегда буду. Я бы убила вас, если бы это сделало меня могущественнее. Мне плевать на всё и на всех.
 
— Зачем ты стремишься обрести силу?
 
— Я… — задыхаясь произнесла Йенг. — Я… не… буду… рабыней… людей! Я хочу свободы!
 
— Понятно, — сказал Тенебрус.
 
Он широко развёл пальцы, и женщина рухнула на пол, обдирая колени о палубный настил и хватая ртом воздух.
 
Хромой Тенебрус подошёл к ней, а затем опустился рядом, приложил палец к подбородку и поднял голову ученицы. Йенг заглянула в глаза чернокнижника, от чьего дыхания закачались цепочки на её щеках.
 
— Бедный Кар-Гатарр был бы очень разочарован. Ты далеко ушла от его пути.
 
Женщина силой вытолкала слова из саднящего горла.
 
— Я научилась у него всему, чему могла, но, когда армии примарха прибыли к Гаталамору, я уже видела ограничения учения Кар-Гатарра. Такова природа всех учителей – видеть интерес в сердцах их учеников вне зависимости от того, есть он там или нет. Не погибни Кар-Гатарр, я бы сама от него избавилась.
 
— Полагаю, тут кроется предупреждение для меня, — произнёс Тенебрус.
 
— Я верно служила вам с тех пор, — сказала Йенг. — Зачем сомневаться во мне?
 
— Потому что это не так. После того, как я вытащил тебя с поверхности кардинальского мира, ты поглядывала в сторону обоих путей, — ответил он. — Раздумывала над тем, чтобы сдать меня Кор Фаэрону и выполнить желания Кар-Гатарра.
 
— Но я не сделала ни того, ни другого.
 
— Не сделала, — согласился чернокнижник, после чего отпустил её лицо и поднялся. — Так значит теперь ты будешь следовать за мной до тех пор, пока надобность во мне не исчезнет или пока не найдёшь учителя получше?
 
Йенг взглянула на него. Из нескольких мест, где кольца пронзали её кожу, текла кровь.
 
— Я сделаю что угодно, лишь бы обрести свободу, — произнесла женщина. — Может, однажды, я и убью вас, лгать не стану, но вы ещё многому способны меня научить.
 
Тенебрус одобрительно кивнул.
 
— Этот неправильно, когда ближайшие к тебе люди являются твоими соперниками, однако, по правде говоря, я уже прожил долгую жизнь. Я наслаждаюсь твоей компанией, и ты обладаешь таким потенциалом, так что давай придерживаться нашего прежнего соглашения. Поклянись верно служить мне до тех пор, пока не перестанешь нуждаться во мне.
 
— Клянусь.
 
Йенг просительно склонила голову.
 
— Ну значит до того дня, когда нам придётся убить друг друга, — сказал Тенебрус. — А сейчас пор переходить к следующей стадии твоего обучения. С чего мне начать?
 
— Как вы пожелаете, повелитель.
 
Глаза женщины заблестели.
 
— А что хочешь узнать ты, Тарадор Йенг? О происхождении моего ножа? Об изменениях, которым я подвергся? О природе моих сил?
 
Тенебрус поднялась на ноги под звон своих маленьких цепочек.
 
— Научите меня всему. Я хочу знать всё, повелитель.
 
На лице чернокнижника возникла широкая-широкая улыбка.
 
— И ты узнаешь всё, мой аколит, ты узнаешь всё.
 
 
=='''Приложение: заметки о крестовом походе'''==
 
 
Когда последний верный примарх Робаут Гиллиман вернулся на Терру после своего возрождения, изменник Кор Фаэрон уже готовился к войне, выстраивая грандиозную стратегию по уничтожению веры в Императора и нарушению поставок псайкеров Золотому Трону. После своего начала на Талледусе, разворачивающаяся Война Веры стала одной из самых серьёзных угроз для раннего крестового похода.
 
 
'''НАПАДЕНИЕ НА ТАЛЛЕДУС'''
 
Ещё до того, как Цикатрикс Маледиктум разорвал небеса, миссионеры Несущих Слово уже действовали в сегментуме Соляр, взывая к угнетённым массам с обещаниями личной власти и свободы, о которой большинство жителей могли только мечтать. Медленно, но верно, эти агенты осуществляли планы Кор Фаэрона, направленные против Империума. В основном Несущие Слово выбирали своими целями храмовые и кардинальские миры под управлением Адептус Министорум, где создавали еретические культы, а после открытия Разлома они удвоили свои усилия. Затем изменники принялись ждать и наблюдать, в то время как вернувшийся Гиллиман провёл агрессивную реорганизацию власти Империума и приступил к подготовке Неодолимого крестового похода. В конце концов, примарх покинул Терру, но предатели ждали подходящего момента, и он наступил, когда Гиллиман направил все свои усилия на то, чтобы отбить Гаталамор. Таким образом, спустя чуть более чем год после открытия Великого Разлома по местной системе исчисления времени, Кор Фаэрон нанёс удар.
 
Тёмный кардинал принёс войну в систему Талледус в секторе Терциус сегментума Соляр. Эта система была ценным призом, так как в ней находилось несколько священных миров, управляемых со столичной планеты Благословение. Талледус являлся важным источником доходов Адептус Министорум, а Благословение – одним влиятельнейших миров во всём сегментуме Соляр. Однако, тёмный кардинал не ставил перед собой цель лишить Имперскую церковь доходов. Его заботила другая валюта – души – и он стремился ослабить Императора, лишив Его верующих, одновременно усилив собственных богов. Воспользовавшись жестокой репрессией дивергентных имперских сект в системе, жрецы Несущих Слово создали множество культов, которые по сигналу подняли восстание.
 
Во вторжении участвовали силы Несущих Слово, Повелителей Ночи и Железных Воинов. Поначалу им противостояли Адепта Сороритас, так как в Талледусе находилось несколько их орденов, но затем на помощь системе прибыли многие другие, привлечённые видениями. Кроме того, там имелось немало полков Астра Милитарум, причём как таледусских, так и из других частей галактики. Позже вместе с линейным флотом Фараса прибыла группа сил смешанного состава, куда входили кадианцы, Саламандры, Чёрные Храмовники и Белые Шрамы.
 
На Благословении Несущие Слово предприняли попытку массово обратить население, но варп-ужасам Кор Фаэрона помешали чудесные события, укрепившие имперскую веру. Вскоре после этого на планету высадился капитан Мир'сан из капитула Саламандр вместе с ротой своих воинов, которая уже получился технологии примарисов. Ритуалы Несущих Слово по призыву демонических орд вызвали волнения в варпе, однако, тварей удалось изгнать благодаря удивительному восстанию священных мертвецов из могил.
 
Повелители Ночи, находившиеся в астероидном поясе под названием Слёзы Императора, использовали богохульную пси-технологию для заманивания имперских кораблей, чем обрекали их на гибель. В итоге изменников выследило авангардное ударное соединение Белых Шрамов.
 
Напавшие на мир Греддаск Железные Воины добились больших успехов. Сыны Пертурабо задействовали ''«Скаракс кронд»'' – Жнец Душ. Это была гигантская десантная крепость с мануфакторией демонических машин. После приземления «Скаракс кронд» начал производство их армий, что рассредоточились по планете. Высадку пытались сорвать Рыцари дома Мортанов, но Жнеца Душ защищали падшие дома Хоментисов и Врахулов, нанёсшие Мортанам большие потери. Позже кастелян Драмос из Рутерианского крестового похода Чёрных Храмовников попытался высадиться на Греддаске и атаковать ''«Скаракс кронд»'', но он не смог уничтожить крепость и был убит в процессе.
 
 
'''ОХОТА НА ЧЁРНЫЕ КОРАБЛИ'''
 
Выйдя из продолжающейся войны на Талледусе, Кор Фаэрон отправился организовывать дальнейшие восстания и атаки по всему сегментуму Соляр. Его целями практически всегда становились священные для Империума миры. Тёмный апостол перешёл ко второй части своей стратегии и выпустил в пустоту специально собранные поисковые флоты Несущих Слово. Обеспеченные самыми способными навигаторами и направляемые гнусными чарами Сил, эти небольшие, но быстрые армады выискивали Чёрные корабли, пока те находились в варпе. Сбор имперской десятины и так уже был серьёзно нарушен, что приводило к перебоям в поставках псайкеров для питания Золотого Трона и увеличения численности пси-одарённых индивидов, с которыми некоторым мирам было тяжело справиться.
 
С целью восстановить каналы поставок Адептус Астра Телепатика стала собирать свои Чёрные корабли в «стаи ворон», следующие за боевыми группами крестоносных флотов и набрасывающиеся на отбитые миры подобно охочим до ведьм падальщикам. В остальных случаях обычно маленькие формирования образовывали более крупные флоты, чтобы обеспечить большую защиту. Тем не менее, некоторые крупные части сегментума Соляр считались менее опасными, нежели другие, поэтому зачастую летавшие там Чёрные корабли не имели сопровождения, что делало их уязвимыми перед охотниками Кор Фаэорна.
 
 
'''ПСИХИЧЕСКОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ'''
 
Где бы не действовали Чёрные корабли, перед ними всегда стояла чрезвычайно трудная задача. Великий Разлом выплескивал в галактику чистый варп в беспрецедентных масштабах, толкая вперёд медленную эволюцию человечества. Хоть ярче всего эффект проявлялся в системах, близких к Разлому или других местам соприкосновения материума и имматериума, резкое увеличение рождающихся псайкеров фиксировалось по всему Империуму.
 
Истинные масштабы этого явления проявятся лишь через пару десятков лет, когда новорождённые вырастут и обретут свои силы. Однако, даже в самом начале количество зарегистрированных ведьм резко скакнуло вверх, так как люди с малыми или отсутствующими ранее пси-способностями вдруг обнаруживали у себя сверхъестественную мощь, а те, кто уже обладал подобными талантами, становились могущественнее и обретали новые умения.
 
Итоги этого варьировали от просто разрушительных до катастрофических. Даже мало затронутым войной мирам оказывалось непросто обуздывать пси-одарённых жителей. В самых худших случаях происходили демонические вторжения, массовые появления не-демонических варп-сущностей вроде Поработителей и покорения миров псайкерами, чьи способности выходили далеко за рамки имперского Распределения. Враги Империума быстро начали использовать эти «необузданные таланты» в своих армиях и подрывной деятельности. Пред лицом гонений и смерти, у большинства ведьм не оставалось особых вариантов, кроме как разделить свою судьбу с силами Хаоса.
 
 
'''ЗВЁЗДНОЕ ДИТЯ'''
 
Величайшее последствие этого пси-волнения проявилось в самом сердце Империума. Определённые секты Экклезиархии начали проповедовать о том, что Император пробуждается, и некоторые события подкрепляли их веры. Сколь бы черны ни были те дни, они изобиловали чудесами. На Талледусе поднялись призраки мёртвых. Имперские святые приходили на помощь осаждённым армиям. Расклады карт таро проводили различие между катастрофой и триумфом, в то время как загадочный Легион Проклятых появлялся всё чаще. Куда бы ни отправлялся Гиллиман, варп-бури там стихали, и силы примарха могли стремительно продвигаться вперёд.
 
Вести о странных совпадениях и необычных феноменах достигли ушей Гиллимана. Поначалу он не относился к ним серьёзно, однако, спустя некоторое время обеспокоенный примарх уже не мог игнорировать это. По всему Империуму находились люди, которые заявляли, что их посещал или направлял Император. Многих сжигали как еретиков, но в иных случаях слова и присутствие таких личностей помогали отчаявшимся и вдохновляли на борьбу с врагами человечества тех, кто уже не надеялся на спасение откуда-то ещё.
 
Спустя несколько лет после начала крестового похода в астропатической сети стали возникать видения о золотом ребёнке, перемежающиеся образами ослепительно яркого существа, поднимавшегося с трона. Началось всё в сегментуме Соляр и сначала ограничивалось лишь фоновым шумом, чем-то вроде слабовыраженных помех, вызванных течениями варпа, однако, со временем видения распространялись и оказывались всё чётче. Хоть их смысл и порождал жаркие споры, некоторые ясновидцы – как верноподданных, так и предателей – толковали видения как возможный знак прямого вмешательства со стороны Бога-Императора, что приводило к великим проявлениям веры с имперской стороны и столь же масштабному смятению в рядах врага.
 
В самых еретических интерпретациях проводились параллели со зловещей верой в «Звёздное Дитя», распространяемой культом, который был уничтожен за несколько лет до открытия Великого Разлома. Вести об этих видениях вызвали мощное потрясение в Империуме, ибо многие влиятельные личности подозревали в них вражескую уловку, в то время как другие настаивали на их божественном происхождении. Фракционный характер имперской политики ещё сильнее осложнялся проведёнными идеологическими линиями, что иногда отстаивались при помощи насилия. И всё же, некоторые знали больше, чем остальные, и не все они были людьми. У таких предполагаемые чудеса вызывали большую тревогу.
 
В результате, эти события подтолкнули к действию определённые тайные ордены с обеих сторон, которые принялись отчаянно искать истину с целью воспользоваться ею раньше, чем их враги, и неважно, какой могла оказаться правда…
 
 
'''Об авторе'''
 
'''Гай Хейли''' написал роман ''«Заблудшие и проклятые»'' из серии «Осада Терры», а также романы ''«Бойня титанов»'', ''«Волчья погибель»'' и ''«Фарос»'' из серии «Ересь Гора» и ''«Конрад Кёрз. Ночной Призрак»'', ''«Коракс. Повелитель теней»'' и ''«Пертурабо. Молот Олимпии»'' из серии «Примархи». Кроме того, он является автором многих романов по Warhammer 40,000, включая первую книгу из серии «Огненная заря» ''«Мстящий Сын»'', ''«Велизарий Коул. Великий труд»'', ''«Тёмный Империум»'', ''«Тёмный Империум. Чумная война»'', ''«Опустошение Баала»'', «''Данте»'', ''«Тьма в крови»'' и ''«Асторат. Ангел Милосердия»''. Помимо этого, в число его работ входят рассказы для Эпохи Сигмара, включённые в ''«War Storm»'', ''«Ghal Maraz»'' и ''«Call of Archaon»''. Гай Хейли живёт в Йоркшире с женой и сыном.
Alkenex
934

правки

Источник — https://wiki.warpfrog.wtf/index.php?title=Служебная:Сравнение_версий/27928...27943