Круг чести / Circle of Honour (рассказ)

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Круг чести / Circle of Honour (рассказ)
Автор	Гай Хейли / Guy Haley
Переводчик	Хелбрехт
Издательство	Black Library
Серия книг	Космические десантники / Space Marines (Anthology Series) Крестоносцы Дорна / Crusaders of Dorn
Год издания	2014
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Посреди густого высокого пурпурного голосеменного леса колония казалась инородным телом. Затянутое бурей небо в двухстах пятидесяти метрах вверху напоминало рваную дыру. Сквозь срываемую ветром листву виднелись многочисленные ярусы слоистой экосистемы. Серые пласкритовые дома людей выглядели абсолютно чуждыми на фоне окружавшей их пышной ксено-жизни. Это был Борнвел, захолустный аванпост Империума. Место ереси. Посвящённый Браск из Ксерейского крестового похода остановил палец на спусковом крючке болтера. Чётко ощущалось слабое трение его перчатки об упругий спусковой механизм. Он прекрасно знал о крупинках пыльцы белого дождя между металлическими поверхностями. Сухожилия пальца напряглись, до завершения существования остались доли миллиметра. Такое маленькое расстояние между жизнью и забвением. – Пожалуйста, – произнесла стоявшая на коленях в грязи женщина, закрывая руками своих детей. – Пожалуйста. Бледный дождь стучал по броне Браска, стекая по каждому изгибу доспеха. Мокрые волосы прилипли к голове, глаза залила вода. Она скапливалась в углублениях кирасы, проливаясь беспокойными ручейками. Табард потяжелел от илистого дождя, чёрный крест побелел, словно пропитался шпаклёвкой. Холод распространялся в груди, липкое чувство свежей пены ползущей по коже. Крошечная трещина в пластеке горжета. Шлем слегка повредили, и его пришлось снять. Вся вселенная свелась в одну точку. Эта планета, восстание, его жизнь, её жизнь – всё уменьшилось до единственного мгновения – момента, который зависел от механизмов оружия и желания, приводящего его в действие. Над колонией поднимался густой дым. Сначала они ударили по церкви Возвращения Императора в центре. Остальные здания обстреляли и разрушили. Они горели недолго. Ливень потушил пламя, омыв результат гнева космических десантников и превратив языки огня в чёрный пар, который исчезал в высоком лесу. На женщине и детях были простые одежды культа. Только она смотрела на него, её отпрыски – мальчик примерно шестнадцати стандартных терранских лет и девочка приблизительно шести – согнулись, уставившись в грязь. Они прижали руки к лицам и, похоже, молились. Возможно, так и было. Его сомнения придали женщине уверенности. Она облизала губы от илистого дождя. – Мы не знаем, что сделали неправильно, пожалуйста. Мы раскаиваемся! Всё что мы хотим – служить Императору. Если мы почитаем его неправильно – научите нас, – молила она. – Вы – благородный Ангел Смерти! Проявите милосердие, научите нас. Пожалуйста, пожалуйста. – Она обхватила неподвижных детей. Мальчик застонал. Браск продолжал целиться в неё. Разум бесстрастно представил, что произойдёт, когда он исполнит свой долг. Ударник воспламенит начальный ракетный заряд болта в патроннике. Этот заряд малой мощности вытолкнет болт из ствола на субзвуковой скорости. После вылета из ствола загорится основное топливо, ускоряя болт – по сути, миниатюрную ракету – за полметра до двух скоростей звука. Одна только кинетическая энергия разорвёт женщину на части. После столкновения крошечный дух-машина боеприпаса взорвёт основной заряд после обнаружения расчётной плотности. Это могло произойти в её теле – если она переживёт первый удар – или в земле. В любом случае женщину разорвёт, а её внутренности разбросает в промежутке между ста шестьюдесятью сантиметрами и двумя метрами. Она перестанет напоминать человека. Осколки, скорее всего, сразу же убьют и детей – по его расчётам шестьдесят три процента для мальчика и семьдесят четыре для девочки. В противном случае они скоро умрут от ран. Не слишком хорошие вероятности. Несмотря на ценность боеприпасов, он потратит болт и на детей, хотя они и еретики. Он – не чудовище. Сверху донеслось гудение гравитационных приводов “Лэндспидеров”. Они заложили вираж, и на окраине города раздались отдалённые звуки стрельбы тяжёлых болтеров. Дождь прорезали более тихие резкие выстрелы из болт-пистолетов. Где-то кто-то кричал. Дождь лил на руку, бежал по клятвенной цепи болтера к запястью. Капли торопливо падали со звеньев в молочные пятна улицы, словно стремились соединиться с ними. Одно нажатие и лужи станут грязно-красными. Это его долг. Это его клятва. И всё же он не стрелял.

Человек-настоятель монастериума “Величия” велел Браску остановиться перед дверью святилища. Он поднял посох и начал нараспев произносить ритуальную просьбу. – В год четыреста двадцать шестой сорок первого тысячелетия по терранскому исчислению в десятое тысячелетие правления наисвятейшего и милосерднейшего Императора над разбросанными потомками человечества в три часа второй вахты восемьдесят девятого дня Мадригальского крестового похода здесь на святейшем корабле, ударном крейсере “Величие”, благословенно будет его имя и цель, брат-посвящённый Браск из ордена Чёрных Храмовников, законных и благороднейших наследников примарха Рогала Дорна, да будет свято имя его, и имя его пресвятого чемпиона Сигизмунда, просит о вступлении в достопочтенное Братство Меча. Он желает возложить на себя его обязанности и почести, его обеты и клятвы. Приор пять раз ударил по дверям святилища “Величия”. Они располагались в широком арочном коридоре, с вершины которого пристально смотрело суровое лицо давно умершего реклюзиарха. Браск тысячи раз проходил в эту дверь, но сегодня решалась его судьба, что придавало происходящему новизну и беспокойство. Проповедник стучал осторожно, стараясь не попасть по украшавшему створки рельефному красному кресту, хотя посох не оставил никакого следа на чёрно-белой пластали. – Что ответит храм? Из спикеров, которые держали порхавшие под потолком кибер-херувимы, раздался низкий голос. – Вашу просьбу услышали, приор Годвин. Брата Браска ждут. Его просьба принята. Громко лязгнули замки и створки разошлись. Воздух зашипел от небольшого изменения давления. Изнутри повеяло тёплым воздухом, благоухающим ладаном, потом и кровью. Приор поклонился, длинные священные ленты, намотанные на его левую руку, коснулись пола. – Я подчиняюсь вашему приказу, лорд-капеллан Хролло. Слава Императору, – аббат выпрямился, начертил крест Храмовников перед лицом и повернулся к Браску. Космический десантник низко поклонился, а приор опустил указательный и средний пальцы в серебряный сосуд на поясе. Священным розовым маслом он нарисовал крест Храмовников на макушке Браска. – Император благословил вас, лорд Браск, – сказал Годвин. – Вы можете войти. Слава Императору. Браск поднялся под почти неслышный гул сервомоторов доспеха. Он посмотрел на жреца сверху вниз. На коже человека виднелись следы неудачной второй стадии имплантации. Удивительно, что он ещё жив. – Удачи, – пожелал приор. Браск коротко кивнул. В обычной ситуации он не удержался бы от насмешки; он постоянно получал выговоры за недостаточно строгий характер. Не сегодня. Он вошёл в святилище столь же серьёзный, как верховный лорд.

Неофит Браск крался по заросшему мхом болоту под беспощадно открытым небом. Лёгкая броня скаута мерцала маскировочным камуфляжем хамелеолина. Повсюду вокруг росли похожие на вереск растения с маленькими закрытыми синими цветками. Их ветви оказались небольшими, но жёсткими, плотными и упругими, поэтому по ним можно было ходить. Браск плавно и осторожно поднимал ноги, чтобы не повредить стебли. Он выбирал вереск, не обращая внимания на крупнозернистый песок или мягкий торф, в котором легко останется след. Такой способ передвижения замедлял отделение, но ксеносы были отличными охотниками. В любом случае Чёрные Храмовники делали всё, чтобы замести следы. Четыре неофита и их лидер-посвящённый молча и осторожно продолжали путь, иногда отрывая взгляд от земли и высматривая птичьих шпионов ксеносов. Неофит Парсиваль положил руку на наплечник Браска. Он указал на солнце. В его бликах пряталась треугольная фигура. – Давай, брат. Твой лучший выстрел. Браск опустил визор и поднял снайперскую винтовку. Очки настроились и компенсировали яркий свет, стало видно большую четырёхкрылую птицу. Неофит прицелился и нажал на спусковой крючок. Отдача была лёгкой, из винтовки вылетел тонкий, как игла, лазерный луч, нагрев воздух. Существо сложило крылья и рухнуло в вереск. Синие цветы задёргались, и птица испустила дух. – Хороший выстрел, – заметил Парсиваль. – Что ж, – выдохнул Браск. – Похоже, теперь с уверенностью можно сказать, что они знают о нашем приближении. – Они будут знать о нашем приближении, – поправил брат-посвящённый Аманд, их наставник на задании. – Сейчас скорость послужит нам лучше, чем хитрость. Храмовники быстро преодолели оставшиеся три километра. В десяти метрах от вершины холма они остановились и поползли к краю. Моховое болото разрезало множество долин, глубоких и с крутыми склонами. Окружённые утёсами из серых камней, сверкавшими жилами кварца, они очень напоминали ущелья. Внизу бежали коричневые и быстрые ручьи. Редкие деревья теснились вокруг болотистой земли прорезанной потоками, которые расширялись и углублялись ближе к лесу. Эта долина не отличалась от остальных. Несмотря на раннее наблюдение питомцев ксеносов Чёрных Храмовников не обнаружили. Длинноногие и длиннорукие враги занимались своими непонятными делами. Лагерь состоял из трёх групп палаток, разбитых на редких плоских и сухих участках земли. Как и их питомцы ксеносы оказались насекомыми. Передвигались они на шести конечностях, если требовалось что-то сделать или нести, то использовали переднюю пару, чем-то напоминающую руки. На шеях виднелись багровые бородки. Кожа была гладкой и розовой в тех местах, где не становилась коричневой, соединяясь с природными роговыми пластинами брони. – Мерзость, – сплюнул Парсиваль. – Таких выродков я ещё не встречал. – О, – тихо сказал Браск. – А служишь ты в ордене давно и славно. Парсиваль крепко двинул Браска локтем ниже наплечника, где руку не защищал доспех. Когда-то это были дружеские удары, но соперничество сделало их жёстче. Чем дольше Браск и Парсиваль служили в ордене, и чем меньше оставалось их собратьев-новобранцев, тем сильнее отличались их характеры. – Тихо, – прошептал Аманд. – Сосредоточьтесь на задании или мой доклад вашим рыцарям не будет положительным. – Посвящённый осмотрел долину. – Неофит Лотик, – продолжил он. – Предоставь отделению хороший план действий. – Убить их лидера и отступить, – немедленно ответил Лотик. – Нам приказали расстроить их ряды, а благодаря выгодному положению мы можем выполнить приказы и уйти, прежде чем ксеносы отреагируют. – Вам приказали именно это, – сказал Аманд. – Ты слушал. Слава Императору. – Парсиваль не согласился. – Надо направить двоих из нас туда, – он указал на вершину скалы, которая простиралась над губой долины. – Одного туда и одного туда, – указал он на два других места. – Я предложил бы обойти долину сверху и напасть с двух сторон, но у них здесь много наблюдателей. – В центре лагеря стоял высокий столб. К нему были привязаны метровые ксено-птицы с надвинутыми на глаза капюшонами. – Мы рискуем обнаружить себя. – Если скорость имеет значение, почему не напасть из одного места? – спросил Аманд. – Мы заставим их растеряться. Они примитивны и плохо разбираются в огнестрельном оружии. Им будет тяжело определить наше местоположение, если мы рассредоточимся. Если одну из групп атакуют, то вторая поддержит её огнём. Мы сможем уйти, как только уничтожим лидеров. Это баланс между целесообразностью и совершенством. Аманд поджал губы и кивнул. – Не самая глупая стратегия, неофит Парсиваль. И какая роль отведена мне? Браск опередил напарника. – Ваша роль, брат, следить за Парсивалем и убедиться, что он не поскользнётся и не упадёт от волнения. Посвящённый нахмурился. – Твой легкомыслие неуместно, неофит Браск. По возвращении ты подвергнешься дисциплинарному наказанию. Улыбка Браска исчезла. – Теперь возможно ты что-то добавишь по существу? Если нет… – Есть, брат-посвящённый, я добавлю, – перебил его Браск. Аманд знаком велел продолжать. – Зона распределения огня Парсиваля подходит. Хотя я советую разместить вторую группу дальше по губе над долиной. Ксеносы быстро обнаружат нас, если поднимут птиц в воздух. Переместиться чуть дальше не займёт много времени. Я согласен с Парсивалем, что дальше нам лучше действовать разными группами. – Итак, ты предлагаешь быть осторожнее? Улыбка Браска вернулась. – Нет, я предлагаю перебить их всех! – У нас другие приказы, – веско возразил Аманд. В его голосе чувствовалось приглашение не согласиться. – Их тридцать шесть, нас пять. Разве это хорошие шансы? – Тридцать шесть мерзких ксеносов и пять Чёрных Храмовников, брат. Мы – передовая группа, отчасти действующая по собственной инициативе. Данная эскалация нашей цели уместна, учитывая обстоятельства, и выполнима. Аманд кивнул. – Смотрите, наш языкастый воин может выставить себя полным дураком, но он обладает качествами истинного крестоносца. Если представилась возможность помочь исполнению плана Императора – мы должны воспользоваться ей. – Безрассудство – черта дурака и приводит дурака к его награде – к смерти. Но мы не из робкого десятка. Если есть возможность атаковать и наступать без неуместного риска – наш долг атаковать. Таковы наши пути. Браск напомнил нам о них. Слава Императору. – Слава Императору, – ответили остальные Храмовники, некоторые с большим энтузиазмом, чем другие. Через пять минут неофиты заняли свои позиции. Они напряжённо ждали. Часто нетерпеливо переводя взгляд со своего сектора обстрела на место, где укрылся их лидер. Благодаря хамелеолину Аманд оставался не заметным на фоне вереска. Долгие минуты, затем часы жёлтое солнце мучительно медленно ползло по небу. Мелкие жалящие насекомые достали. Когда солнце клонилось к западу, сияя за спинами Чёрных Храмовников, Аманд наконец-то отдал приказ открыть огонь. Готовившие ужин твари оказались застигнуты врасплох. Первым выстрелил Парсиваль. Голова ксеноса дёрнулась назад, он полуобернулся и начал вставать, но подломилась левая нога. Дёргаясь, он свалился на тонкий торф. Выстрел из снайперской винтовки протрещал столь же тихо, как стук гальки и смерть сородича оставалась незамеченной в течение нескольких важных секунд. Раздражённый, что Парсиваль опередил его, Браск быстро прикончил двух врагов. – Он должен был начать с сокольничего, – прошептал он и выругался, что с его позиции нельзя было точно прицелиться в столь важную цель. К тому времени, как погиб второй из его врагов лагерь пришёл в движение. Ксеносы метались в сильном волнении. Они схватили оружие – тонкие копья с каменными наконечниками и атлатли, а также несколько примитивных винтовок, которые изменнически поставляло Хамададское сообщество. Сокольничий сорвал капюшоны и отвязал своих подопечных, кое-кто из них успел подняться в воздух, прежде чем их хозяину наконец-то вышибли мозги. Птицы безошибочно устремились к позициям неофитов. Ксеносы последовали за ними, указывая на вершину холма и крича. Передвигаясь на пяти конечностях и сжимая в шестой оружие, они карабкались к космическим десантникам быстрее лошади. Браск прицелился в одного из приближавшихся врагов, но перед прицелом мелькнула тёмная фигура и выстрел ушёл в никуда. Молодой Храмовник перевернулся на спину и увидел, как птица прекратила набирать высоту и начала пикировать. Четыре крыла ударили в скаута, когти вонзились в лицо. Он держал винтовку поперёк груди, а птица царапала его пальцы. Браск стукнул её прикладом. Питомец ксеносов издал пронзительный вопль, и беспорядочно захлопал прочь со сломанным крылом. Но он выиграл бесценное время для своих хозяев, иначе Браск перестрелял бы взбиравшихся на гребень ксеносов. С ними пришла сладкая вонь. Неофит отбросил снайперскую винтовку и подался назад, вытаскивая болт-пистолет. Враги не уступали ему в реакции и уже выпрямились, а ближайший из них выбил пистолет широким взмахом копья. Браск прыгнул на ксеноса. Они начали бороться, голова скаута оказалась ужасающе близко к широкому лицу монстра. Их взгляды встретились, светло-карие глаза человека с широко расставленными чёрными шарами без зрачков ксеноса. Ненависть пылала и в тех и в других. Противник оказался ужасающе силён, он сжал Браска передними парами конечностей и встал в полный рост на задних. Затем оттолкнулся назад, и они вместе покатились по крутому склону. Существо свернулось клубком, копытами и руками раздирая пойманного в ловушку космического десантника. Они, стремительно подпрыгивая, пронеслись по долине и с плеском приземлились в ручье. Браск вытащил боевой нож и вонзил клинок по рукоять между сегментами брони твари. Ксенос забился в конвульсиях, болезненно сжимая Храмовника, а затем свалился, раскрывшись. Браск отпихнул труп. Несколько врагов сражались на краю долины с братьями Браска, и ещё больше карабкались по склонам. Он увидел, как один из них отлетел назад, в его боку зияла огромная дыра, из неё вытекала жёлтая жидкость. Это Аманд пусти в ход болт-пистолет. Другой ксенос приближался к самому Браску, расплёскивая болото. Астартес потянулся за пистолетом, но обнаружил только пустую кобуру. Нож остался в мёртвом ксеносе. Он осматривал землю в поисках оружия, когда монстр набросился на него, размахивая каменным топором величиной с туловище человека. Ботинки скаута тонули в грязи, когда он потянулся за копьём убитого врага. И снаряд и атлатль завязли в трясине, но он сумел вытащить копьё. Его сделали под размеры ксеноса, и оно оказалось слишком большим для человека. Тем не менее, неофит мастерски воспользовался подвернувшимся оружием: вставил копьё в атлатль и со смертельной силой метнул прямо врагу в глаз. Тот упал, и, скользя в грязи, докатился до ног Браска. Шум сражения стих. Из трёх дюжин ксеносов уцелело только десять, и половина из них спасалась бегством. Отступая они отстреливались, но без всякого результата. Монстры были неприспособленными к такому оружию, и оно было низкого качества. Ещё двое погибли от снайперских выстрелов, прежде чем ксеносы обогнули долину и скрылись. С холмов донеслись победные крики, но Браск молчал. Его внимание привлёк амулет, свисавший с шеи второго убитого им ксеноса – кусочек изящно вырезанного янтаря. Вещица казалась слишком тонкой, чтобы её сделали столь грубые руки. Он нагнулся подобрать её, ненависть к существам сменилась любопытством. – Не двигайся, брат, – велел подошедший сзади Аманд. Его ботинки хлюпали в трясине. – Мы не берём трофеи у подобных им. Это – нечестивая работа ксеноса. Она не годится для украшения воина Адептус Астартес. Пусть сервы-регистраторы заберут её в музей уничтожения. Братья и неофиты не должны прикасаться к работе ксеносов – это правило нашего ордена. Браск посмотрел на посвящённого и убрал руку. – Хороший тактический ход, неофит Браск, – одобрительно сказал Аманд. – Благодаря тебе эта планета стала ближе к наслаждению почувствовать святые шаги человеческих ног. Скоро эти вещи исчезнут, – он обвёл рукой поле боя. – Теперь помоги братьям собрать эту мерзость. Сжечь их всех.

Прежде чем Браску разрешили войти в часовню с него сняли доспех. Храмовника привели в обычную прихожую, на которую он раньше никогда не обращал внимания. Внутри ожидали служители расположенного глубоко в недрах “Величия” монастериума. Окружившие Браска жрецы, с выражением неистового благоговения и распевая молитвы ненависти, начали разрывать клятвенные бумаги и царапать ногтями броню. Монахи дёргали табард, который он так тщательно готовил к ритуалу, порвав в клочья прекрасные узоры с его именем, крестовыми походами, зачищенными планетами и убитыми врагами. – Это – знак посвящённого. Вы стремитесь в более высокие ряды, – сказал человеческий проповедник, который сорвал остатки ткани. Браск бесстрастно смотрел перед собой. Другой взял острый кремень и поцарапал крест Храмовника, украшавший левый наплечник. – Чёрный – для братьев, красный – для Внутреннего круга! – монах разрезал свою ладонь и измазал крест кровью. Ещё один разорвал его пергаменты с молитвами. – На колени! – велел старший проповедник. – Именем Императора на колени! Браск подчинился. Оружейные сервиторы покинули альковы, блестящие ключи и отвёртки их многочисленных рук зажужжали. Они разомкнули крепления брони, отстегнули контакты, и монахи грубо сняли доспех. Затем они начали бичевать его обнажённую плоть кнутами, каждый серв перед ударом называл неудачу Браска. Он перенёс эти слабые укусы, не жалуясь и не реагируя. Наконец монахи выдохлись от усердия и ушли. Вскоре в помещение вошёл брат-капеллан Хролло. – Ты готов? – резко спросил он. Воин-жрец был в полных военных регалиях: великолепной силовой броне, украшенной черепом и костями, некоторые награды отлили из пластали или вырезали в керамите, другие оказались реликвиями его достопочтенных предшественников, приклёпанными к крупным пластинам. Иссиня-чёрную броню покрывали гравированные орнаменты Храмовников из червонного золота. Браск никогда не видел лица Хролло, только и всегда шлем-череп. Он продолжал смотреть перед собой. – Да, брат-капеллан. – Тогда я начну, – сказал Хролло, положив тяжёлую руку на голову Браска. – In omnibus operibus tuis in conspectu Imperatoris, – нараспев произнёс капеллан на витиеватом высоком готике. – Пред взором Императора все дела мои, – тихо, почти шёпотом ответил Браск. – Imperatoris sunt verba audiente toto, – продолжал Хролло. – В ушах Императора все слова мои, – отозвался Браск. – In cogitatione tua pietas Imperatoris. – В мыслях об Императоре преданность моя. – Tu quoque filius eius vindicem. Tu quoque filius eius militem. – Я – Его чемпион. Я – Его солдат. – Dignus es fides? – Я достоин Его доверия. – Et vos accipere stabit? – Я радостно принимаю вызов. – Ita fiat. Да будет так. Слава Императору, – завершил капеллан. – Брат Браск, посвящённый Чёрных Храмовников, сын Рогала Дорна, ты можешь войти в круг чести. Слава Его имени и Его святой миссии.

– Оставь его, – сказал Мекал и потянул Гарсанхака за рукав. – Он провалил испытание. Гарсанхак беспомощно посмотрел на своего друга Кетекехана. Он ожидал, что не все переживут испытание, что некоторые погибнут в запретных землях Фергакса. Но увидеть – совсем другое дело. Кетекехан потерял сознание, когда его нога скользнула в ямку в редкой траве, и её проткнул мерцающий шип из нержавеющего металла. – Они оставили его здесь, звёздные воины. Он не заметил. Это – часть испытания. Он – недостоин! – Если мы бросим его, он умрёт, – сказал Гарсанхак. Кожа Кетекехана уже стала призрачно бледной, а руки Гарсанхака покрывала его кровь. – Кровотечение не останавливается. – Он умрёт в любом случае, даже если мы поможем ему! – ответил Мекал. – Звёздные воины сказали, что есть только смерть или успех. Другого пути нет. Он знал это также как ты или я. Гарсанхак неохотно поднялся. Неглубокая ямка в песчаной почве уже заполнилась кровью. – Идём, – ободряюще продолжил Мекал. – Мы помогаем друг другу. Это – редкость. Ты думаешь, что Джакал или Велатахан помогают друг другу? – Гарсанхак медленно покачал головой. – Смотри! Мне тоже жалко Кетекехана. Он и мой друг. Но мы разные, эй? Мы столь же хороши, как братья. Вот почему мы победим. Мы идём, ты и я. Мы присоединимся к войне среди звёзд! Братья навсегда? – Мекал протянул руку. Гарсанхак бледно улыбнулся и сжал предплечье Мекала. – Братья навсегда. – Идём. Приближается ночь. Если тебе жаль его, даруй ему милосердие, – он похлопал по ножу. Гарсанхак перевёл взгляд с Мекала на Кетекехана. – Я не могу. – Скольким ты перерезал горло? Гарсанхак пожал плечами. – Десяти? – Тогда почему не одиннадцати? – Потому что это Кетекехан, а не какой-то кочующий прядильщик из лесов! – Мекал покачал головой. – Гар, Гар, Гар! Всегда готовый сострить или съязвить, но за пустыми угрозами ты мягкий. Это – доброе дело. Он достанется кроссовору. Ты хочешь, чтобы его съели заживо? Я не хочу. Если ты не сделаешь это, то это сделаю я. Мекал вытащил нож, прекрасное оружие, изготовленное его отцом и вырезанное из зуба одного из самых свирепых хищников Фергакса. Он ловко перерезал Кетекехану горло. Тот даже не пришёл в себя. Крови из шеи вытекло мало. – В любом случае почти мёртв, – сказал Мекал, затем вонзил нож в землю, чтобы очистить, прежде чем убрать. – Но лучше быть уверенным. – Он побежал трусцой. – Если поспешим, то доберёмся до третьего маркера в сумерках! – крикнул он через плечо. Оглядываясь на мёртвого друга, Гарсанхак побежал за Мекалом.

Обычный круг из песка шириной в пятнадцать метров посреди зала из голого металла – одно из проявлений круга чести. Прямо над ним сияла одинокая люминесцентная сфера, освещая песок столь же ярко, как в пустыне, но оставляя края в тени. Там во мраке стояли Чёрные Храмовники в капюшонах. Второе проявление круга чести – Братство Меча, частью которого стремился стать Браск. Здесь присутствовали самые могучие воины и офицеры крестового похода, и они ожидали, решая. Воины расступились, позволив Браску ступить в круг. Его шаги и шаги Хролло испортили прекрасную поверхность. Облачённый в броню капеллан погружался глубоко в отличие от Браска, на котором осталась только набедренная повязка. Хролло поднял руку Браска. – Вот кандидат во Внутренний круг нашего ордена. Достоин ли он вызова? – За. – Достоин. – Да. Один за другим Братья Меча дали своё согласие. Не возразил никто и из трёх облачённых в броню капелланов крестового похода. Лица скрывали чёрные капюшоны. Полуослеплённый резким светом Браск изо всех сил пытался рассмотреть геральдики на табардах с красными крестами Братьев Меча. Конечно же, он знал всех присутствующих. Где-то среди них и брат-кастелян Аделард, его бывший наставник и заместитель командующего крестовым походом. Только здесь стояли двадцать три брата, а не двадцать два, как он ожидал. – Решено. Он достоин, – произнёс Хролло, когда высказался последний рыцарь. Серв ордена, один из тех, кто добровольно подвергся ампутации ушей и глаз, чтобы служить августейшему братству, не разглашая происходящее, ступил в круг. Он опустился на колени и протянул длинный меч в богато украшенных ножнах. Рукоять и гарду изготовили из меди в форме креста Храмовников, клинок подходил по размеру для гигантских космических десантников, но в остальном его можно было принять за оружие рыцаря древней Терры. – Это – меч вызова, освящённый кровью неудачливых претендентов ордена. Ты будешь держать его только в пределах этого круга. Это честь. Теперь возьми его и испытай свою храбрость. Браск так и сделал. Он оценил вес оружия, проверил баланс и осмотрел простое стальное лезвие. Великолепный клинок. Он прижал гарду к губам и поцеловал, прошептав короткую молитву Императору. Затем принял защитную стойку, сжимая рукоять обеими руками над правым плечом. – Пошлите за его противником! – крикнул Хролло. Он вскинул крозиус арканум и бросил его рядом с кругом. – До первой крови! Слава Императору! Вперёд выступил двадцать третий воин и откинул капюшон. – Мы снова встретились, брат. – Парсиваль? – вздрогнул от удивления Браск. – Не ожидал увидеть меня? – усмехнулся Парсиваль. – Испытание должно завершиться согласно традиции. “Братья навсегда”, говорили мы когда-то на Фергаксе. Кто лучше проверит человека, чем самый близкий к нему? Двое сервов шагнули вперёд и сняли с Парсиваля мантию. Под ней он был одет как Браск, обнажённый кроме набедренной повязки. – Они привезли меня сюда специально для этого испытания. Разве ты не слышал, что я один из них? Я на голову опережаю тебя, как и всегда, – улыбнулся Брат Меча. Он всегда был холоднее и сдержаннее Браска, даже когда его звали Мекал. Но цветущее высокомерие не нравилось Браску. – Двадцать лет прошло с тех пор, когда мы сражались вместе, – Парсиваль взял топор и шипастый цеп у серва-оружейника. – Посмотрим, чему ты научился. С этими словами он набросился на Браска. Парсиваль держал цеп сзади и обрушил топор прямо на голову бывшего друга. Браск плавно парировал и крутанулся назад. – Я равен тебе, Брат Меча ты или нет, – ответил Браск. Он не был столь уверен, как хотел казаться. Кто знал, чему научился Парсиваль за последние два десятилетия? Тот раскрутил навершие цепа до такой скорости, что оно засвистело. – Я перерос твоё мастерство в рукопашной. Брат Меча атаковал булавой, обмотав парировавший клинок. Последовал удар топором. Браск ждал его. Резко развернувшись назад, он выдернул цеп из руки Парсиваля, уклоняясь от секиры. Парсиваль потянулся вперёд, и оказался открыт для тяжёлого удара навершием меча Браска. Ошеломлённый Брат Меча упал. Брызнула кровь, но рана на голове быстро перестала кровоточить благодаря дару Императора. – Может ты и прав. Возможно, ты – лучший Чёрный Храмовник, дорогой Парсиваль, – сказал Браск, смотря сверху на друга. – Но мы знаем, что я всегда был лучшим воином. – Испытание завершено. Браск одержал быструю победу, – объявил Хролло. – Слава Императору! – Слава Императору, – ответили рыцари Внутреннего круга. Браск протянул упавшему Брату Меча руку. После секундного колебания тот принял её: – Ты хорошо сражался, – сказал он. Парсиваль ответил сдержанным признательным кивком. – Мы долго наблюдали за тобой. Своим мастерством в рукопашной ты подтвердил правильность наших суждений. Теперь тебе осталось пройти последнее испытание, – продолжил капеллан. Круг рыцарей расступился и Хролло указал на небольшую дверь за ними. Она выглядела столь же непритязательной, как дверца в тюремную камеру. Браск посмотрел на Братьев Меча и воинов-жрецов, но они отвели взгляды. Только рубиновые линзы шлема Хролло неотрывно смотрели на него. Он глубоко вздохнул и направил меч перед собой. Цеп размотался и загремел по полу. Когда Браск подошёл ближе, дверь открылась, а затем закрылась за его спиной, запечатав в кромешной тьме. Помещение также оказалось круглым и без украшений, но меньше первого. Напротив маленького входа виднелась большая дверь. Перед ней стоял дредноут “Броненосец”. Жёсткие линии бронированного корпуса оттенял свет двух факелов, свисавших на цепях со стен. Без них в зале было бы совсем темно. Дредноут не двигался. На его саркофаге искусно выгравировали витиеватым орнаментом имя: “Кантус Максим Глориа”. По всему корпусу виднелись свитки чести и холсты с молитвами. Чёрно-красный крест Храмовников Братства Меча много раз повторялся на суставах. Мерцали пустые станки для оружия в корпусе, но руки установили для равновесия. Слева силовой кулак, а справа ураганный болтер, оба щедро украшены деяниями и именем “Кантуса”. Плечевые пластины покрывали награды крестового похода, их пришлось сделать небольшими, столь славна была история “Кантус Максим Глориа”. Они относились не только к достижениям текущего Храмовника, но и ко всем воинам, погребённым в дредноуте до него, начиная с рассвета Империума. Браск опустился на колени, направив меч острием вниз. Над ним возвышался древний крестового похода и один из самых старых живых Чёрных Храмовников. Как только рыцаря награждали подобным посмертным уважением, он отбрасывал своё прежнее существование. Поэтому мало кто знал, что за воин заключён внутри, но все трепетали перед его мудростью. Заурчали пробудившиеся двигатели. Резко, как внезапно проснувшийся человек, “Кантус” включился. Патронники ураганного болтера щёлкнули, когда внутренние системы проверили статус оружия. Гидравлические системы ног увеличили давление, псевдомышцы сжались и он выпрямился. Древний посмотрел по сторонам, затем наклонился к Браску, затрещал силовой кулак. – Из-за тебя меня пробудили из долгого сна, – произнёс “Кантус”. – Я полагаю это так, древний крестового похода. О тайнах посвящения умалчивают, пока до них не доходит дело. –Хрррн, – рычание “Кантуса” из вокс-усилителей могло означать смех, а могло и не означать. – Мне рассказывали о тебе, брат-посвящённый Браск. Ты остр на язык, хотя и щепетилен в делах чести. Твоя судьба – быть судимым мною. Ты готов услышать моё решение? – Готов, брат-древний. – Боюсь, оно тебе не понравится, брат. Всё ещё горячая после испытания в круге кровь Браска мгновенно остыла. Он посмотрел на дредноут. Щель из бронированного стекла в саркофаге светилась зловещим зелёным светом, как у собаки в темноте. – Что ты имеешь в виду? – Хх, ты от потрясения забыл о манерах. Ты знаешь, что я имею в виду! – сказала машина. – Ты не достоин присоединиться к Братьям Меча, пока. Не отчаивайся. Твои воля и рука сильны. Но твоё время ещё не пришло. – Но почему? – спросил Браск. К своему удивлению он не чувствовал возмущения. – Я победил Парсиваля… Моя вера? Моя… Дредноут переступил с ноги на ногу, машинальное движение, которое напомнило о том времени, когда “Кантус” был человеком. Раздался громкий звон, когда его нога коснулась палубы. – Дело не в твоей вере. Твоя вера сильна, брат-посвящённый Браск. Но не только воинское мастерство требуется для принятия в Круг. Напомни мне наш девиз, Чёрный Храмовник. – Без пощады! Без сожалений! Без страха! – гордо и громко закричал Браск, его голос эхом разнёсся по всему залу. – Да, да! – “Кантус” слегка подался назад. – Эти слова выбрали не просто так, посвящённый. Наше кредо преследовать врага до границ вселенной, дабы ни на миг не прекращать распространять Его святой свет. Ты – Его инструмент. Разве у меча есть совесть? Нет! Он бьёт туда, куда направит его воин, который владеет им. Ты – меч в руке Императора. Вот что значит быть Братом Меча. Не просто быть мастером клинка, но и самому стать клинком высочайшего и наисвятейшего мастера – Лорда Человечества – и не раздумывая исполнять Его волю. Я видел многие из твоих битв, пикты, снятые шлемом. В тебе слишком много милосердия. Ты не арбитр, а исполнитель приговора! Помни это и следующее посещение этого зала окажется успешнее. Двери за “Кантус Максим Глориа” заскрипели открываясь. – Теперь ступай, брат-посвящённый Браск. Бодрствовать тяжело и усыпальница взывает ко мне. И всё же меня впечатлили твои свершения, которые я увидел, и если половина из того, что рассказывают о тебе другие правда, то я горд сражаться рядом с тобой. “Кантус” начал поворачиваться, неловкий манёвр для столь достойной машины. Одна нога осталась на месте, а другая проковыляла полкруга. Он покачнулся, когда сдвинулся. Как только он развернулся наполовину, то вышел из комнаты, его гигантские ноги оглушительно лязгали о палубу. Лицо Браска вытянулось. Потребовалось время, прежде чем он пришёл в себя и вернулся к месту вызова, чтобы предстать перед остальными.

Женщина смотрела Браску в глаза. Насколько он мог судить, эта секта не слишком отклонилась от норм Имперского Культа. Он встречал церкви, которые отличались сильнее, но к ним оставались терпимыми. Почему они здесь? Его мучила совесть. Он поклялся. Никто не должен остаться в живых. Еретиков необходимо стереть с лица земли. По крайней мере, их ждёт чистая смерть. Проповедники Министорума на борту “Величия” уже собирали большие железные огненные клетки, дабы очистить тех, кто сошёл с пути истинного. Кредо его ордена – крестовый поход, освобождение миров и расширение царства Императора. Вместо этого он на имперской планете собирается казнить испуганных детей на руках матери. Кто он такой, чтобы исполнять приговор? Пусть другие пачкают руки. Болтер дрогнул. Стиснув зубы, он снова направил его на женщину, прежде чем отступить. Резко выдохнув, Браск опустил болтер. Его щёки горели от стыда. – Убирайтесь отсюда, – хрипло произнёс он. – Идите, покайтесь. Оставайтесь верны единственному учению истинной веры до конца ваших дней или стоя перед вами, я клянусь, что выслежу и убью вас всех. Женщина ответила чем-то средним между рыданиями и смехом. Она встала из болота и лихорадочно дрожащими руками потянула неподвижных детей. – Спасибо, спасибо! – Мне не нужны твои “спасибо”. Убирайтесь отсюда! Они, пошатываясь, шли под ливнем, скользя в грязи и пропав из вида за монолитной лесозаготовительной машиной. Чувствуя свинцовую тяжесть в груди от милосердия, Браск вернулся в бой.