Изменения

|Предыдущая книга =[[Благословение святых / The Blessing of Saints(рассказ)|Благословение святых / The Blessing of Saints]]

''«Бойня – — понятие куда сложнее, чем представляют люди. При правильных обстоятельствах она может возникнуть спонтанно, но учинить ее намеренно гораздо труднее. Еще сложнее достигнуть коллективного ужаса. Человеческий разум подвержен страху, но ужас, – — глубинная эмоция, что таится в костях и крови поколений, – — для него инструменты должны быть острыми, а их использование хорошо обдуманным».

— Должен быть пример, — произнес он. – — Таков приказ.

— К тебе он не относится, — продолжил Колег. – — Тебе здесь не место.

— Сейчас комендантский час, — сказал мужчина. – — Такова воля Владык, тебе нужно...

— Я понимаю, что требуется, — сказал он. – — Можете не описывать детали инструктажа. Я просмотрю их и уточню, если потребуется.

— Миссия должна быть примером. Вот почему это должен быть я. – — Он поднял глаза. – — Для подобного типа заданий инквизитор и взял меня к себе. – — Он отложил последнюю деталь гранатомета и выкрутил соединительные втулки из ствольной коробки ручной пушки «Кахр 354». – — Вы что-то хотели спросить?

— Да, — согласился он. – — Мне уже говорили это прежде.

— Хорошо, — спустя мгновение сказала она. – — Ладно. Ты здесь по приказу инквизитора, и этого достаточно. – — Она пошла к двери.

— Ваш дискомфорт понятен, — отозвался он. Она замерла на полпути. – — Я новенький. Я неизвестен. Я не вписываюсь. Ваш дискомфорт понятен.

Из дверей в вестибюль ввалился мужчина, одетый в грязную многоцветную одежду, с сине-белым из-за въевшегося красителя лицом. Он на секунду вжал спусковой крючок. Руку дернула отдача. Из пистолета полыхнула дульная вспышка. Шквал микроснарядов прорвал в груди человека дыру. К газовому туману примешалась кровь. Колег ринулся вперед, на ходу подхватывая падающий труп. Новая цель, вышедшая из двери, имела автопистолет. «Модель Муниторума «d-3-4», — подумал Колег. – — Высокая скорострельность. Ощутимая отдача».

— ... храм способен вместить девятьсот приверженцев, текущая численность населения храма – — около двух-трех сотен...

Они лежали в коробочке: зеленый металл, запененный у краев, снаружи выведены буквы и цифры. Он оглядел их, прежде чем открыть коробочку. Так он делал всегда, так его учили это делать, каждый шаг – — аккуратный. Крышка откинулась с шипением испаряющегося вакуума. Колег застыл, отслеживая ход собственных мыслей, наблюдая, не возникнут ли нити эмоций. Их не появилось. Он будет продолжать вести наблюдение весь ход приготовлений.

Он посмотрел на них, прислушиваясь к своему пульсу. Тот оставался спокойным, ход его мыслей – — привычным, ровным, плоским...

''— Это – — часть интеграции в разум, — сказала хирургеон. Колег поднял на нее глаза. Она улыбнулась ему. Прелестная улыбка, подумал он. Зеленоватый пластековый халат скрывал женщину от шеи до кончиков пальцев. На ее левой щеке находилась татуировка кабального медикэ. От гнезд в позвоночнике до бездействующего скопления манипуляторов тянулись хромированные кабели. – — Мне нужно убедиться, что когда я подам буру импульс пробурить твой череп, он остановится, когда я ему велю, а не станет вместо этого, скажем так, щелкать пальцами, которых у него нет.

''— Пока, — сказала хирургеон. – — Ты бы предпочел, чтобы этого не случилось пока. Когда я с тобой закончу, эти вероятности будут казаться тебе столь же неважными, как любые другие.

''— Спокойно, спокойно, — произнесла хирургеон. Она все еще улыбалась ему. Подвижные манипуляторы на потолке замерли. Единственная увенчанная иглой конечность опустилась и уколола его в шею. По телу растеклось теплое онемение. – — Мы обездвижим голову, чтобы она не дергалась во время операции.

''— Ты должен оставаться в сознании, — произнесла хирургеон, — чтобы в ходе работы я могла отслеживать твои эмоциональные реакции. Это – — единственный способ узнать, что процесс усекновения и имплантации проходит правильно. Что мы забираем достаточно, но не слишком много.

''Конечность над ним развернулась, распускаясь, подобно цветку под теплым солнцем. Циркулярная пила размером с монетку начала вращаться. Хирургеон теперь стояла рядом с ним, увенчанные иглами пальцы опустились ему на череп, на ее лице застыла безмятежная улыбка. – — Пока мы будем работать непосредственно с мозгом, боли не будет.

''— Они... – — начал он говорить, но его дыхание участилось. В ушах стучала кровь. – — Они не говорили мне об этом. Они сказали, что это будет аугментическая имплантация. Что я проснусь, и не буду ничего чувствовать...

''— Хммм... Да, это так. – — Ее пальцы неподвижно замерли на его скальпе. – — Но также и нет. Ты согласился потому, что не хотел более страдать. Однако боюсь, нам нужно знать, какая часть твоего разума хранит скорбь и ее контекст, чтобы мы смогли удалить их. Мне нужно видеть скачки сигналов. Поэтому здесь и сейчас, сержант Колег, для этой операции ты должен пребывать в ужасе.

Искатели Раскаленной Истины начинали свой путь не как еретики. Они исповедовали любовь к Императору. Но вера сбила их с праведной стези. Они стали похищать новоявленных псайкеров. Их подвергали пыткам ради пропитанных болью слов откровений. Некоторые оказывались неподходящими для нужд культа. Хуже всего приходилось тем, кому удавалось выжить. Больше культ не занимался ничем откровенно опасным, хотя со временем, конечно, стал бы. Гниль бы набухла и разорвала оковы. Когда это случилось бы, она могла причинить много вреда, или же могла обратиться против себя самой. Но это не имело значения – — дальше так продолжаться не могло, потому инквизитор принял решение, что в ходе расправы гибель этой ереси могла послужить уроком.

В таком пространстве на рассеивание газа уйдет двенадцать секунд, на насыщение им воздуха – — тридцать. Колег двинулся вниз по ступеням, пистолет отслеживал маркеры угрозы, левая рука достала из нагрудного кармана хромировано-черный диск. Тот был чуть шире его ладони, с выступающими кругами из сверкающего металла. Он остановился и поставил диск на металлический пол мостика. Тот закрепился с магнитным стуком.

Пронизываемый черным и красным туман теперь наполнил весь зал. Начались крики: один голос, затем второй, а дальше целый хор. Это был не звук паники, но незамутненного человеческого ужаса. Газ был в состоянии насыщения, наполовину галлюциноген, вторая часть – — возбудитель страха, которому обвинители из Адептус Арбитрес дали незамысловатое название – — «испуг». Для любого, кто его вдыхал, кошмары из подсознательного становились реальностью, одновременно погружая человека в пучины самой ожесточенной схватки или бегства. Красная и черная расцветка газа была просто для красоты.

Крики становились все громче. Он замер, прислушиваясь к тому, как они, усиливаясь, разносятся эхом и разбиваются о потолок храма. Колег не был безразличен к тем звукам – — он знал, какое эмоциональное содержимое за ними стояло – — просто ничего не ощущал. Этот дар он получил взамен на свою службу. Жить во вселенной, где даже радость таила семя скорби, и ничего не чувствовать.

— ''Почему он летает так высоко?'' – — спросил голос, пришедший из неподвижных глубин его разума. – — ''Почему не держится ниже?

''— Вера – — сильная вещь, — раздался голос из дверей часовни.

''— В самом деле? – — не оборачиваясь, спросил Колег.

''— В другом контексте твой вопрос сочли б ересью, — сказал голос. – — Но, уверен, теперь наказания не слишком-то страшат тебя.

''Чем-то он напоминал жреца, но больше всего – — убийцу.

''— И что теперь будет? – — спросил Колег, продолжая смотреть на свечу.

''— Ему следовало дать верные координаты для огненного удара. – — Он перевел взгляд на мужчину в сером. Колег чувствовал, как за глазами клокочет ярость. – — Какие последствия у этого?

Пальцы были холодными. Колег смотрел на них, только на них, и старался не слушать булькающий хрип воздуха, всасываемого в наполненные жидкостью легкие. Инферно-бомба взорвалась прямо по ту сторону стены. Ударная волна снесла ее, а затем жидкий огонь залил все остальное. Озерца смрадного, загустевшего прометия, плескающегося в углублениях, все еще пылали окаймленным чернотой пламенем. Он видел трупы, пока бежал через развалины – — лазган на ремне стучал по спине – — розовые рты открыты на обугленных лицах, безмолвные среди мерцающего пламени.

— Ты... ты... – — выдавило лицо, на которое он не мог смотреть.

— Ты... – — начал он, но слов больше не последовало.

''— Полки набирают сражаться, солдат – — погибать. От них не требуется выживание, не требуется быть семьей.

''— О чем ты молишься? – — спросил человек, его голос был мягким.

''— Ни о чем, — ответил Колег. – — Я спрашиваю у Него, почему Он это сделал.

''— Ты слышал? – — спросил он.

— Были проблемы? – — спросила она.