Путь провидца / Path of the Seer (роман): различия между версиями

Перевод из WARPFROG
Перейти к навигации Перейти к поиску
м
 
(не показано 12 промежуточных версий 3 участников)
Строка 3: Строка 3:
 
|Описание обложки  =
 
|Описание обложки  =
 
|Автор            =Гэв Торп / Gav Thorpe
 
|Автор            =Гэв Торп / Gav Thorpe
|Переводчик        =Anja, Str0chan, Чебурах, Gregor E
+
|Переводчик        =Anja
 +
|Переводчик2      =Str0chan
 +
|Переводчик3      =Чебурах
 +
|Переводчик4      =Gregor E
 
|Издательство      =Black Library
 
|Издательство      =Black Library
|Серия книг        =Путь эльдар
+
|Серия книг        =[[Путь эльдар / Path of the Eldar (цикл)|Путь эльдар / Path of the Eldar]]
|Предыдущая книга  =Путь воина / Path of the Warrior
+
|Сборник          =
|Следующая книга  =[[Путь изгоя / Path of the Outcast (роман)|Путь изгоя / Path of the Outcast]]
+
|Предыдущая книга  =[[Путь воина / Path of the Warrior (роман)|Путь воина / Path of the Warrior]]
 +
|Следующая книга  =[[Путь изгоя / Path of the Outсast (роман)|Путь изгоя / Path of the Outсast]]
 
|Год издания      =2011
 
|Год издания      =2011
 
}}
 
}}
Строка 4343: Строка 4347:
  
 
Теперь изгой должен был принести мир на Алайток.
 
Теперь изгой должен был принести мир на Алайток.
 +
[[Категория:Warhammer 40,000]]
 
[[Категория:Эльдар]]
 
[[Категория:Эльдар]]
 
[[Категория:Гэв Торп / Gav Thorpe]]
 
[[Категория:Гэв Торп / Gav Thorpe]]
 +
[[Категория:Роман]]

Текущая версия на 12:40, 22 апреля 2022

WARPFROG
Гильдия Переводчиков Warhammer

Путь провидца / Path of the Seer (роман)
PathSeer.jpg
Автор Гэв Торп / Gav Thorpe
Переводчик Anja,
Str0chan,
Чебурах,
Gregor E
Издательство Black Library
Серия книг Путь эльдар / Path of the Eldar
Предыдущая книга Путь воина / Path of the Warrior
Следующая книга Путь изгоя / Path of the Outсast
Год издания 2011
Подписаться на обновления Telegram-канал
Обсудить Telegram-чат
Скачать EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

«Наша жизнь подобна Линнианскому лабиринту, в котором блуждал Ультанеш. С равной вероятностью в конце загадочных коридоров могут открываться прекраснейшие виды или поджидать чудовища. Каждый должен пройти лабиринт в одиночку, порой следуя по стопам предшественников, а иной раз прокладывая новый маршрут.

В прошлом нас привлекали самые мрачные секреты – мы метались по лабиринту, словно ополоумевшие, стремясь испытать все, что только возможно. Так сбились с пути отдельные личности и вся цивилизация. Мы сами предопределили свою погибель: необузданное желание новых ощущений привело нас во тьму, к падению.

Погрузившись в пустоту, мы нашли новую дорогу – наш Путь. Мудрость избранного Пути позволяет постигать тайны мироздания, помогает осмысленно продвигаться по лабиринту, дает ориентиры, чтобы путник не заплутал. На Пути мы испытываем всю силу любви и ненависти, радости и скорби, похоти и целомудрия. Каждый может реализовать свои способности, не поддавшись соблазну темных мыслей, что таятся в закоулках нашего сознания.

Любое путешествие неповторимо. Так и Путь для каждого свой. Одни надолго останавливаются в выбранной точке, другие преодолевают большие расстояния, посещают множество мест, но нигде не задерживаются надолго, чтобы как следует осмотреться. Некоторые сбиваются с дороги и сходят с Пути на время или же навсегда. Бывают и те, кто забредает в такие тупики, из которых уже не выбраться».

Кайсадурас Анахорет, предисловие к труду "Самопознание на пути к совершенству"


Пролог

Синее солнце отражалось в стоячей воде, а желтое едва выглядывало из-за верхушек багряных деревьев, обступивших озеро. Алые и черные птички порхали над водной гладью в погоне за мошкарой. Их щебет был единственным звуком, нарушавшим тишину.

На берегу озера стояла белокаменная усадьба. Длинная, обрамленная колоннами веранда на толстых сваях нависала над самой водой. Находящуюся за галереей основную часть здания скрывали деревья. Во всех четырёх углах усадьбы возвышались башенки. Из вентиляционных отверстий в стене тонкой струйкой сочился дымок. Ветерок подхватывал его и уносил в сторону леса. Узкие окна верхних этажей, под каждым из которых из стены выступал небольшой балкончик, закрывались красными деревянными ставенками.

Вооруженные стражники стояли у высоких дверей и патрулировали периметр красной черепичной крыши. Караульные были в свободных черных брюках, заправленных в сапоги до колена, и расшитых золотой тесьмой широких красных кителях на пуговицах. Черные капюшоны покрывали их головы, а затемненные очки спасали глаза от непривычного света местных звезд. Стражники ходили кругами и беззаботно разговаривали между собой, пребывая в полной уверенности, что у них все под контролем.

За аллеей, очертившей границу сада, засверкали яркие всполохи. Вихрь энергии, прорвав пространство, извергнул в реальность небольшой отряд воинов. Зловещие Мстители Алайтока в сине-золотой броне вступили в мир людей с сюрикенными катапультами наготове.

Пока они скрытно пробирались меж деревьев, прибывали все новые аспектные воины: Темные Жнецы в черной броне и Воющие Банши в доспехах цвета слоновой кости. Стоя в центре отряда из десяти эльдар храма Сотни кровавых слез, Тирианна безразлично смотрела на впечатляющую, но грубую архитектуру усадьбы, отмечая, с каких точек на крыше и из каких окон противник может открыть огонь. Защитников оказалось меньше, чем ожидалось, но ясновидцы и аутархи решили не рисковать и отправили на операцию все силы. Нескольких десятков аспектных воинов вполне достаточно для того, чтобы пробить и более надежную защиту, но слишком мало, чтобы напасть и уйти незамеченными, не всполошив прочих защитников этого мира. Ясновидцы сказали, что это необходимо. Место, кажущее таким идиллическим, должно быть вырвано из сплетения судеб, иначе здесь зародится катастрофа, которая в будущем обрушится на Алайток.

Тирианна и все вокруг почувствовали, как их сознания коснулся ясновидец Келамит.

«Тяжелый меч колеблется, пока сгущаются тени».

Она поняла его. Основные силы получили приказ выжидать за пределами видимости врага, пока Жалящие Скорпионы прорываются сквозь оборону людей. Присев на корточки под кроной дерева, она ждала, концентрируя разум на поставленной задаче.

Небо озарила вспышка, и сильный взрыв сотряс фасад усадьбы. Подброшенные взрывной волной, взмыли обломки камней и расколотой черепицы. Секундой позже еще один снаряд осветил небо и взорвался, разнеся одну из башенок. Изувеченные тела охранников рухнули на аккуратно подстриженный газон.

Справа от Тирианны Темные Жнецы открыли огонь из ракетных установок. Вспыхнуло пламя, залп снарядов обрушился на крышу усадьбы. В то же время другая группа воинов устремилась к зданию через дворик с цветочными клумбами, перепрыгивая каменные скамьи и журчащие фонтанчики.

Нимрейт, экзарх Тирианны, повела свой отряд к нависавшей над водной гладью веранде. Девушка увидела, как бронированные фигуры Жалящих Скорпионов под предводительством Кенайната поднимаются из озера с пистолетами и цепными мечами.

Воины Беспощадной Тени начали атаку в тот момент, когда отряд Тирианны достиг веранды. Пистолеты Жалящих Скорпионов извергали град тончайших мономолекулярных дисков, цепные мечи рычали. Застигнутые врасплох стражники были обречены. Всего за несколько минут эльдарские мечи Жалящих Скорпионов рассекли, выпотрошили и обезглавили их.

Воины храма Сотни кровавых слез перепрыгнули через ограду и, присоединившись к адептам Беспощадной Тени, направились к черному ходу.

Жалящие Скорпионы и Зловещие Мстители тем временем бросились в укрытие от града вражеских пуль, обрушившегося на них из окна усадьбы. Щепки, отлетевшие от деревянной цветочной кадки, пронзили броню одного из бойцов Кенайната.

Тирианна не задумываясь открыла ответный огонь из сюрикенной катапульты. Выстрелы рассекли грудь человека, а залпы других эльдар разорвали ему лицо и горло.

Не мешкая ни секунды, Нимрейт ворвалась в оконный проем. Остальные последовали за ней. Тирианна вошла в здание четвертой и сразу же отпрянула вправо, как ее учили на тренировках. Взгляд девушки заскользил по темной комнате в поисках противника. Заметив приоткрытую дверь, за которой скрывалась винтовая лестница, Тирианна вскинула сюрикенную катапульту. Мономолекулярные диски вновь рассекли воздух, толстый бронежилет неуклюже вошедшего в помещение стражника пропитался кровью.

– Сквозь кровь восходим к вершине мы, Зловещие Мстители, – произнесла Нимрейт, направляясь к лестнице.

Заняв место в строю, Тирианна легко поднималась по ступеням, нацелив катапульту на верхнюю площадку. Заметив какое-то движение, она не раздумывая открыла огонь. Человек упал с разорванным горлом. Поднявшись на лестничную площадку, отряд расположился справа от Нимрейт, лицом к двустворчатой деревянной двери. Тирианна ощутила присутствие Воющих Банши. Они подошли со спины и повернули налево. Тусклая аура страха охватила всю усадьбу. Ужас, испытываемый человеческими захватчиками, не давал спокойно думать.

Взгляд и оружие Тирианны были нацелены на дверь. Краем уха девушка слышала доносящиеся снизу взрывы ракетных снарядов Темных Жнецов и предсмертные крики людей.

Луадренин и Минарейт распахнули дверь. Остальные были наготове. Комната оказалась пуста. Судя по грубой деревянной мебели, это была зона отдыха. В помещении находился настоящий камин с поленьями, рядом с ним – низкий столик, окруженный диванами, на полу – истертый ковер. Над камином висел портрет толстощекого человека.

Тирианне хватило одного взгляда, чтобы оценить обстановку. Все внимание девушки было приковано к двери в дальнем конце комнаты. Отряд рассредоточился, воины заняли позиции у двери и окон, выходящих на балкон.

В смежную комнату Тирианна вошла первой.

Здесь люди принимали пищу. В окружении стульев с высокими спинками посреди комнаты стоял длинный стол, накрытый к обеду. На нем уже были расставлены тарелки и канделябры. Услышав чей-то плач, Тирианна вскочила на стол и побежала по нему, с легкостью обходя расставленную посуду.

На другом конце комнаты располагалась еще одна зона отдыха с мягкими креслами и круглым столиком. В дальний угол забилась перепуганная женщина. К ней жались трое детей – две девочки и мальчик – с красными заплаканными лицами и блестящими от слез глазами.

«Это место пропитано порчей Хаоса, – вещал Келамит, – его нужно очистить».

Люди издали рыдающие, почти животные звуки, когда Тирианна подняла сюрикенную катапульту.


В спальне Тирианны царил полумрак. Лежа на мягком полу, девушка наблюдала за танцем теней на полотке, следя, как медленно сменяют друг друга участки тусклого света и темноты. Ее стройное тело оставалось неподвижным. На худое лицо ниспадала густая прядь белоснежных волос, скрывавшая татуировку с руной Алайтока на правой щеке. Темно-синие глаза двигались из стороны в сторону в погоне за тенями. Они ускользали, не желая раскрывать свои секреты.

Неожиданно она почувствовала запах крови. Секундой позже девушка ощутила боль в ладонях. Подняв руки, она увидела, что глубоко впилась ногтями в кожу. Капля крови скатилась по запястью и упала на голый живот.

Что-то было не так.

На границе сознания она ощутила стороннее присутствие. Запах и вид крови делал его все более явным. Прикосновение Кхаина – пробудившийся гнев кроваворукого бога. Тирианна зажмурилась, ища покоя в темноте. Ее зрение затуманила алая боевая маска.

Вскрикнув, девушка открыла глаза и зашептала мантры, которым ее учили, стараясь прогнать ту часть себя, которая была Зловещим Мстителем. Лоб зачесался от нарисованной кровью руны храма. Коснувшись пальцем лица, Тирианна почувствовала, что руна исчезла. Крови не было. Она давно смыла ее и прочитала мантры, но в разуме по-прежнему оставался острый, словно обломок клинка, осколок.

Пытаясь расслабиться, Тирианна сделала глубокий вдох и сложила руки на груди. Сердце билось так отчаянно и быстро, словно пыталось вырваться сквозь пальцы. Осколок Кхаина не желал оставлять ее.

Тирианна задумалась над тем, не пойти ли ей в храм и спросить совета у Нимрейт, но отвергла эту идею. Если что-то не так, она справится с этим сама.

Закрыв глаза, она представила свою душевную рану, осторожно притронулась к ее рваным краям, боясь заглянуть глубже. Тонкая завеса отделяла воспоминания о том, что произошло в боевой маске, от остальной памяти. Сейчас эти воспоминания словно пульсировали в голове девушки, требуя обратить на них внимание.

Что же настолько важное могло произойти, что так настойчиво рвалось наружу?

Осторожно Тирианна приоткрыла завесу памяти. Успев лишь на миг заглянуть туда, Тирианна завизжала, разум ее заполнился плачем детей и предсмертным воплем их матери.


Часть первая: Поэтесса


Глава 1. Дружба

Башня Страданий – Ваулово Узилище. Вместе с символами двух индивидуальностей эта руна обозначает противостояние. Она изображает темницу Ваула, бога-кузнеца, пригвождённого к собственной наковальне кроваворуким Кхаином. При умелом использовании Башня Страданий укажет на слабое звено в сплетении, как когда-то Ваулу, разорвавшему цепи. Однако, появившись некстати, эта руна предвещает скорое расставание. Послужит ли оно во благо или навлечет беду, под силу толковать лишь предсказателю.


Перо порхало вокруг прозрачного кристалла, закрепленного на подставке перед Тирианной. Скрестив ноги, девушка сидела на пестром коврике, подперев бок свободной ладонью. Она пыталась сформулировать свои чувства к вечности. Хитросплетение трех рун, составляющих это понятие, девушка дополнила особым росчерком, на оттачивание которого у нее ушло несколько циклов.

Представив, как причудливые завитки лягут на ребра и грани кристалла, Тирианна поднесла к нему перо. Поток света прошел сквозь грани, молекулы перестроились, образовав в центре кристалла витиеватый радужный рисунок. Рука девушки скользила то вверх, то вниз, превращая поэтические строки в мерцающий многоцветный орнамент.

Закончив, Тирианна вернула перо на подставку. Критически осмотрев свое творение, она осталась довольна результатом. Теплые алые тона перетекали в холодные голубые и нефритово-зеленые, словно разделяя руны и вновь связывая их оранжевыми и пурпурными нитями. Девушка сняла кристалл с подставки и повертела в руке. Цвета заиграли по-новому, руны переплелись чуть иначе. Под разными углами строфы принимали другие, едва уловимые оттенки. Пройдя полный круг, поэтический рисунок безупречно гладко возвратился к началу.

Тирианна довольно улыбнулась и еще раз перечитала свое творение. Ей отчего-то стало грустно. Тогда она поднялась и перешла из небольшой творческой мастерской в жилые покои. Пройдя по пестрым коврам, девушка остановилась у выпуклой стены, раскрывшейся по мановению ее руки. Внутри оказались полочки, на каждой из которых стояло по десятку поэтических кристаллов. Тирианна установила свое последнее произведение на место в нижнем ряду и задержалась у стеллажа, рассматривая остальные кристаллы. Девушка, не торопясь, брала их в руки, читала и перечитывала каждый. В них раскрывалась история ее жизни, ее любви. От первых грубых штрихов до элегантных завитков недавних работ – поэзия отражала не только ее эмоциональное, но и творческое развитие.

Поэтесса все глубже проникала в свои работы, изучая не только форму, но и содержание. Грубость начертания первых стихов была под стать их сущности: в них отразились ее страдания и боль. Постепенно они ушли в прошлое, боевая маска со временем отпускала ее, движения становились плавными, повествование – спокойным, эмоции утихали. Тирианна улыбнулась, заметив все чаще проскальзывающие в стихах игривые нотки – рассуждения о возможном счастье.

Вдруг девушка поняла, что опаздывает. Забежав в гардеробный зал, она спешно выбрала подходящий по случаю наряд – длинное белое платье со сборками от колен, украшенное тончайшей вышивкой на полтона темнее фона, словно тень от легкого облака. Платье обнажало бледные руки, покрытые нанесенным хной витиеватым орнаментом. Накинув на плечи полупрозрачный красно-белый шарф, девушка изучила свое отражение в появившейся из стены зеркальной панели. Нет, что-то не то.

Тогда она достала из ящика пигментный гребень. Окутавшая зубцы синяя дымка сменилась серебристым свечением. Тирианна провела ими по своим блестящим черным локонам. От прикосновения гребня волосы стали белоснежными. Затем она ловко выделила голубым цветом пряди, обрамлявшие лицо. Девушка завершила туалет легким прикосновением лепестков ириса к глазам, окрасившим ее ярко-зеленые радужки в темно-синий цвет.

Покидая свои покои, Тирианна была хоть и не в восторге, но все же довольна результатом этих быстрых сборов. Изначально она планировала неспешно прогуляться до башни Нескончаемого гостеприимства, но теперь пришлось воспользоваться звездоходом. Небольшое трехкрылое судно развернулось к шлюзам купола, под которым жила Тирианна. Гравитационные стабилизаторы корабля едва заметно качнулись в искусственном притяжении Алайтока, когда девушка взошла на борт. Круговые створки портала расступились, выпуская корабль в освещенный золотистым светом переходный отсек. Освещение стало ярко-оранжевым, предупреждая о скором открытии внешнего шлюза. Звездоход вытолкнуло в безвоздушное пространство вместе с облачком воздуха и несколькими тут же замерзшими каплями воды.

Корабль заскользил вдоль внешней кромки искусственного мира, и Тирианна расслабилась, глядя на простиравшийся перед ней Алайток, залитый багряным светом звезды Мирианатир. По правому борту на фоне россыпи звезд искрился портал Паутины. На мгновение он озарился золотым свечением, и там, где только что была пустота, появился «Лаконтиран». Словно птица, торговая шхуна вернулась из долгого путешествия к звездам Бескрайней Долины. Легким движением солнечных парусов корабль развернулся у освещенного звездой края искусственного мира и лег на курс к башне Нескончаемого гостеприимства.

Тирианна с облегчением вздохнула. Арадриан был на борту «Лаконтирана», значит, ее звездоход доберется до пристани раньше. Она активировала светофильтр, и звезды вокруг скрылись за ровным матовым свечением. Девушка чувствовала себя словно внутри жемчужины и начала тихо напевать, подбирая мелодию и ритм для своего следующего стихотворения, которое передало бы радостное чувство счастливого предвкушения.


Легко маневрируя меж собравшихся на подступах к башне Нескончаемого гостеприимства эльдар, Тирианна почувствовала, как пространство вокруг заполняется эмоциями. Девушка пыталась разгадать чувства окружающих не только по обрывкам фраз и жестов. Как поэтесса она стремилась уловить настроение окружающих, распознать его на подсознательном уровне.

Она проходила мимо влюбленных пар и просто приятелей, родственников, любящих и завистливых, друзей и врагов. Опьяняющий водоворот противоречивых эмоций захлестнул ее. Тирианна наслаждалась мгновениями, проведенными в ожидании, волнением, предвкушением и даже страхом, испытываемым некоторыми из встречающих, ведь без грусти нет и радости, а без тьмы нет света.

Посреди пестрой толпы жителей искусственного мира Тирианна заметила Корландрила. Изящную фигуру скрывала наброшенная мантия из золотистого шелка. Запястья и шею украшали мономолекулярные браслеты всевозможных цветов, отсвечивающих на лицо и руки маленькие радуги. Длинные черные волосы были заплетены в замысловатую косу, ниспадающую на левое плечо. Сверху прическу держал голографический обруч, сиявший прекрасными драгоценными камнями: то сапфирами, то бриллиантами, то изумрудами.

Тирианна отметила некоторое сходство туалета своего приятеля с работами древней художницы Арестеины, но на ее вкус оно было не вполне уместно. И все же, коснувшись руки Корландрила в знак приветствия, девушка ощутила знакомое тепло, источаемое его нежными чувствами к ней.

Пока «Лаконтиран» грациозно подплывал к пристани, друзья обменивались любезностями. Тирианна похвалила туалет спутника, и он поспешил ответить ей тем же, немного переусердствовав с комплиментами, чем несколько смутил девушку. Она не без удовольствия ловила на себе его влюбленные взгляды, но было в них и что-то еще, кроме теплоты. Голод. Такой ненасытный, что немного испугал Тирианну.

Она быстро отмела страх, списав все на творческий темперамент Корландрила. Пути поэта и скульптора часто шли параллельно друг другу и от того не пересекались. Скульптор черпал вдохновение из окружающего мира, изображая в своих работах вселенские сущности. Поэт же отражал реалии мира, словно зеркало, изучая собственное отношение к действительности, свои чувства. Первый всегда экстраверт, второй – интроверт. Тирианна и Корландрил избрали Пути, прекрасно дополнявшие друг друга, но воспринимали мир по-разному.

Тирианна повернулась к пристани в радостном предвкушении встречи с Арадрианом. Корландрил был интересным собеседником и верным другом, но она ужасно соскучилась по второму приятелю. Когда он избрал Путь штурмана, ей стало сильно не хватать его чувства юмора, смеха, тихого голоса. Тирианне не терпелось вновь увидеть лицо странника. Она вздрогнула от волнения, и краем глаза заметила, как напрягся при этом Корландрил. Он на миг насупился, видя ее нетерпение, но вскоре перевел взгляд на приближающийся «Лаконтиран», который как раз заходил в доки.

В корпусе «Лаконтирана» открылась дюжина шлюзов, и по пристани разлилась волна искрящегося света и сладких ароматов. Команда и пассажиры, образовавшие извилистую очередь, проходили сквозь высокие арки. Тирианна вытянулась во весь рост, без малейшего усилия балансируя на цыпочках, чтобы видеть поверх голов стоящих впереди эльдар.

– Вот и он! Наш странник вернулся, словно златоарфый Антемион, – воскликнул Корландрил, показывая на проход слева. Его пальцы чуть дольше положенного задержались на руке Тирианны, когда он коснулся ее, чтобы привлечь внимание.

Тирианна проследила за его рукой. Она не сразу заметила Арадриана среди десятков эльдар, идущих по пристани. Лишь острые скулы и тонкие губы друга помогли Тирианне узнать его среди толпы. Волосы с левой стороны были по-варварски коротко острижены, почти под ноль, а справа свисали свободными волнами – ни укладки, ни заколок. Веки Арадриан подвел темными тенями, отчего лицо его стало похожим на череп с ввалившимися глазницами. Облачился новоприбывший в одежду черных и темно-синих цветов, подвязанную серыми лентами. Ярко-желтый путевой камень, прикрепленный как брошь, частично скрывался в складках мантии. Взгляд Арадриана упал сперва на Корландрила, а затем на Тирианну, и просветлел. Помахав друзьям рукой, он направился к ним, обходя собравшихся на пристани эльдар.

– Счастливое возвращение! – воскликнул Корландрил, раскрывая другу объятия с протянутыми ладонями. – И радостное воссоединение.

Тирианна также произнесла слова приветствия и провела тыльной стороной ладони по щеке Арадриана. От радости ей с трудом верилось, что он настоящий. Девушка положила руку ему на плечо – очень интимный жест, которым обычно приветствуют лишь близких родственников. Тирианна и сама не знала, почему поступила так, но ответный жест Арадриана, когда он точно так же положил руку на ее плечо, был очень приятен. Почувствовав исходящий от Корландрила холодок, Тирианна вдруг осознала, что ведет себя невоспитанно и грубо, всецело завладевая вниманием странника и не давая другу возможности также поприветствовать его.

Момент прошел, и Арадриан отступил от Тирианны, накрыв ладонями руки Корландрила. Лицо прибывшего скривилось в улыбке.

– Рад видеть вас, благодарю, что пришли встретить меня, – произнес Арадриан.

Тирианна заметила, что Корландрил держал друга за руки чуть дольше, чем было необходимо. Они внимательно, даже осторожно изучали друг друга. Затем Арадриан улыбнулся, отнял руки и сложил их за спиной, вопросительно приподняв брови.

– Я необычайно рад вас видеть, мои дорогие друзья. Расскажите же, что я пропустил?

Друзья долго обсуждали скопившиеся новости, каждый отмечал в других изменения, произошедшие с отъезда Арадриана. Штурману вновь хотелось ощутить твердую землю Алайтока под ногами, поэтому они прогуливались пешком по аллее Грёз, серебристому проходу под сенью тысяч хрустальных арок, ведущему к центру Алайтока. Тусклый свет Мирианатир, падавший на сводчатую крышу, собирали и рассеивали замысловато ограненные кристаллы, озаряя путь идущим внизу пешеходам теплым оранжево-розовым светом.

Корландрил был необычайно говорлив и подолгу рассказывал о своих работах и достижениях. Он ничего не мог с собой поделать: в разуме художника нет места сдержанности и самоконтролю, в нем главенствуют чувственность и экспрессия. На ходу Тирианна обменивалась долгими взглядами с Арадрианом, терпеливо выслушивая, как Корландрил нахваливает собственные творения. Время от времени Арадриан перебивал его, иногда на полуслове, чтобы спросить Тирианну о том, что нового произошло в ее жизни. Корландрил воспринимал эти перерывы с натянутой вежливостью и не упускал возможности вернуть разговор к теме собственной персоны. Он словно соревновался с Тирианной за внимание Арадриана.

– Я вижу, что ты больше не пребываешь под сенью Кхаина, – сказал Арадриан, глядя на Тирианну с одобрением.

– Верно, Путь воина окончен для меня, – ответила она задумчиво, не отрывая глаз от Арадриана. Что-то шевельнулось в глубине ее памяти. Девушка не поняла, что именно, но из-за нахлынувшей вдруг боли приложила все усилия, чтобы не вспоминать. – Аспект Зловещего Мстителя сполна утолил мою злобу так, что хватит и на сотню жизней. Теперь я пишу стихи, вдохновляясь поэтической школой Уриатиллина. Я нахожу в ней трудности, стимулирующие в равной степени мой разум и чувства.

– Хотелось бы познакомиться с Тирианной-поэтессой. Возможно, о тебе расскажут твои произведения, – ответил Арадриан. – Я с превеликим удовольствием послушал бы, как ты декламируешь.

– И я тоже, – сказал Корландрил, – но Тирианна отказывается посвящать меня в свои работы, хотя я не раз предлагал ей совместное творчество, объединившее бы ее стихи и мои скульптуры.

– Моя поэзия лишь для меня одной, – тихо ответила Тирианна, – она не предназначена ни для декламации на публике, ни для посторонних глаз. – Она бросила усталый взгляд на Корландрила, который уже начал порядком ее раздражать. – Некоторые создают произведения, чтобы заявить о себе миру, мои же стихи – это мои секреты, их понимаю лишь я одна, в них только мои страхи и мои мечты.

Пристыженный Корландрил на миг притих. В наступившем неловком молчании Тирианна почувствовала легкое угрызение совести. Однако Корландрил быстро оправился и поинтересовался, надолго ли приехал Арадриан. Штурман лишь отшутился, как в старые добрые времена, и девушка была счастлива видеть своих друзей прежними.

– Твое возвращение как нельзя кстати, Арадриан, – сказал он, заполняя паузу в разговоре. – Моя последняя скульптура близка к завершению. Всего через несколько циклов состоится церемония открытия. Я рад пригласить вас обоих, если вы окажете мне честь своим присутствием.

– А я бы пришла, даже если б ты меня не пригласил! – засмеялась Тирианна. Несмотря на всю самовлюбленность и тягу к всеобщему вниманию, Корландрил был исключительно талантлив. Его произведения позволяли ей лучше понять душу, сокрытую за многословной ролью художника. – Я частенько слышу, как о тебе говорят с восхищением. От тебя ждут настоящего шедевра. Разве тот, кто претендует хоть на каплю хорошего вкуса, позволит себе пропустить такое событие?

Арадриан медлил с ответом. Тирианна с беспокойством посмотрела на друга. Лицо его казалось безразличной маской.

– Да, я тоже с радостью приду, – наконец сказал он, оживившись. – Боюсь, мой художественный вкус за время полета сильно отстал от вашего, но мне не терпится увидеть, что же изваял Корландрил-скульптор в мое отсутствие.


Следующие несколько циклов Тирианна провела в одиночестве. Арадриан встречался с родственниками и старыми друзьями, а Корландрил заканчивал работу над новой скульптурой. Девушка начала сочинять новую поэму, черпая вдохновение из впечатлений от возвращения Арадриана. Его прибытие возродило в памяти забытые чувства, как приятные, так и не очень.

Большую часть времени Тирианна провела под куполом Блуждающих воспоминаний, где хранился архив произведений величайших писателей Алайтока. Она отыскала своих любимых авторов: Лиашерина, Мандеритиана, Нойрена Алата и других – и провела целых два цикла, погрузившись в их поэмы. Она искала руны, которые совместили бы различные грани ее чувств, но не превратили бы их в однородную бесцветную массу, а контрастно подчеркнули бы каждое впечатление, отделили бы свет от тьмы.

Погрузившись в поиски, Тирианна общалась с другими поэтами, которых встречала, не раскрывая своих подлинных намерений, но ища совета. Ей ужасно нравилась эта стадия работы над произведением – волнительное начало еще не воплощенного в жизнь творения.

Накануне церемонии открытия статуи Корландрила Тирианна получила сообщение от Арадриана по сети бесконечности. Он хотел увидеться с ней на рассвете следующего цикла. Они договорились встретиться на мосту Дрожащих вздохов – в ее любимом месте после купола Блуждающих воспоминаний.

Следующей ночью она спала лишь урывками, одновременно радуясь и печалясь возможности провести время наедине с Арадрианом. За время путешествия он потерял значительную долю былой веселости. Это отразилось не только на его внешности, но и на поведении. Тирианна думала о том, как много трудностей он, должно быть, перенес за время странствия, как эти тяготы могли повлиять на его характер, и ловила себя на мысли, что лучше ей об этом не знать.

Такова природа Пути. Близкие люди меняются, становятся совсем другими. Отношения прекращаются, дороги расходятся. Каждый избирает свою стезю. И все же Арадриан оставил неизгладимый след в душе Тирианны, как, впрочем, и Корландрил в его отсутствие. Оба стали Тирианне братьями, которых у нее никогда не было. Теперь же девушка с трудом узнавала человека, к которому привыкла относиться с такой теплотой.


Арадриан уже ждал ее на мосту Дрожащих вздохов, крутой серебристой дуге, переброшенной высоко над водой, которую покрывала белоснежная пена. Река серией каскадов пересекала купол Утраченной тишины. Сине-зеленые трескокрылы и краснохохлые чайки то и дело с громкими криками срывались с поросших папоротником берегов и ныряли под мост. Увидев друга, Тирианна не смогла сдержать улыбку. Арадриан стоял на самом краю и смотрел в бурлящую пучину. У моста не было перил, и носки его высоких сапог свешивались над обрывом. Он едва удерживал шаткое равновесие. Когда Тирианна окрикнула его, Арадриан лукаво улыбнулся и жестом пригласил ее присоединиться к нему. Девушка была счастлива видеть своего друга прежним, словно не было прощания и долгого путешествия.

– Какое приятное место, – сказал Арадриан, отходя от края, чтобы поприветствовать Тирианну. – Не припомню, чтобы я бывал здесь раньше.

– Мы ни разу не приходили сюда, – ответила девушка. – Это секретное место поэтов Алайтока, и надеюсь, что ты сохранишь его в тайне.

– Разумеется, – пообещал Арадриан, вновь смотря вниз. – Оно чем-то напоминает мне космические заливы. Бездонные глубины, пропасти, в которые можно падать бесконечно.

– Я бы предпочла, чтобы ты не падал, – сказала Тирианна, кладя руку на плечо Арадриана и тихонько отводя того от края. Ей казалось, что он вот-вот шагнет вниз. – Ты только приехал – нам о многом еще надо поговорить.

– В самом деле? – обрадовался Арадриан. – Может, ты все-таки прочтешь мне одно из своих стихотворений, пока мы одни и Корландрил не перебивает нас своей болтовней.

– Я же сказала, что я не читаю вслух свои произведения.

Тирианна убрала руку с плеча друга и посмотрела куда-то вдаль.

– Я подумал, что ты просто тщательно выбираешь слушателей, – произнес Арадриан. – Должно быть, великий дар – распознавать свои мысли, улавливать их и составлять из них стихи.

– Я пишу только для себя, – произнесла Тирианна, по-прежнему избегая его взгляда, – ни для кого другого.

– Мы же никогда ничего друг от друга не скрывали, – возразил Арадриан, – ты можешь по-прежнему доверять мне.

– Я самой себе не доверяю. Если я допущу хоть мысль, что мои строки увидит кто-то, кроме меня, я замкнусь в себе и не смогу писать. Я до смерти боюсь, что мои тайные помыслы узнает кто-то посторонний.

– Так вот кто я для тебя? – спросил Арадриан. Он взял Тирианну за руку и развернул лицом к себе. – Посторонний?

– Я не имела в виду конкретно тебя, или Корландрила, или кого бы то ни было еще, – объяснила Тирианна. – Просто я делюсь только тем, чем хочу делиться. Все остальное лишь мое и ничье более. Пожалуйста, пойми это.

– На борту звездолета так не поступают, – ответил Арадриан. – Там каждый – часть команды и полностью доверяет остальным. В одиночку такой корабль пилотировать невозможно, нам приходится полагаться друг на друга. Я понял, что важна не только дружба. Сотрудничество и взаимодействие во имя общего блага – вот ключ к пониманию нашего места во Вселенной.

– Вот так вывод! – засмеялась Тирианна. – Пожалуй, в тебе тоже есть что-то от поэта!

Арадриан, похоже, не видел в этом ничего забавного. Он отпустил ее руку и посмотрел куда-то в сторону. Когда он вновь обернулся к ней, лицо его было по-прежнему искренним, но уже ничего не выражающим.

– Бенефис Корландрила только вечером, – произнес он, – раз ты не желаешь осчастливить меня своими стихами, давай придумаем, как убить время до церемонии открытия статуи.

Тирианне не понравилась столь резкая смена настроения. Ее друг в одно мгновение отключил все эмоции. Пожалуй, она это заслужила. Однако заставить себя извиниться за то, что непреднамеренно обидела Арадриана, девушка так и не смогла. Сам виноват. Не надо было давить на нее. Он должен был понять, что ей не хотелось говорить об этом.

Сделав над собой усилие, Тирианна постаралась вернуть хорошее настроение.

– Сегодня днем будет фестиваль Девяти куполов, – произнесла она, накрывая ладонью его руку. – Я сто периодов там не была.

– Ностальгия замучила? – улыбнулся Арадриан, удивленно приподнимая брови.

– Возвращение, – ответила она, – возвращение в знакомое нам обоим место.

Арадриан задумался, судя по его лицу, он взвешивал все «за» и «против». Внутренний спор завершился положительным решением, и он согласно кивнул:

– Ладно, давай вспомним молодость. Вернемся в старые добрые времена.

– Истинно говорят, что со временем мы обретаем все больше забот и все меньше веселья, – произнесла девушка.

Вместе они начали спускаться по мосту к внутреннему берегу.

– Не обязательно, – произнес Арадриан. – Вселенная может обрушивать на нас сотни бед и горестей, но лишь нам самим под силу обрести радость.

Тирианна хотела было поспорить, что своими же поступками мы навлекаем на себя величайшие горести, но промолчала. Эти мысли могли привести туда, куда ей не хотелось бы. По крайней мере не сейчас. А возможно, и никогда.

Пока они гуляли, Тирианна обдумывала слова Арадриана. Неужели она и правда стала замкнутой? Возвращение Арадриана, безусловно, повод для радости, счастливое событие. Так почему бы не наслаждаться им?

– Знаешь, ты прав, – произнесла она, приободренная его речью, – давай вспомним все хорошее, что было с нами, и сами будем ковать свое счастье.


– Она – сама безмятежность, – как раз говорила Тирианна, – воплощение красоты и спокойствия.

Работа Корландрила была великолепна. Она заставляла Тирианну задуматься над многим. «Дары любящей Иши» поражали невероятным сочетанием простых форм и глубокого содержания.

Скульптуру окутывала золотистая аура с отблесками багряного и пурпурного света умирающей звезды. Иша предстала в абстрактно-импрессионистической манере: тело ее словно вытекало из ствола лиандеринового дерева, волнистые локоны переплетались с листвой. Лицо скрывали волосы и ветви. Из сокрытых в тени глаз струились серебристые слезы, которые ниспадали в чашу, подставленную древним воином Эльданешем. Свет, льющийся из чаши, давал многочисленные отблески на его белоснежной коже. Роль брони играло стилизованное, геометрически правильное сплетение листвы. Лицо было почти плоским, за исключением тонкого носа и едва заметных углублений в глазницах. У его ног росла черная роза, извивающаяся по бедрам Иши и соединявшая обе фигуры в объятиях шипастого стебля.

Статуя была воплощением любви и приносимых ею страданий – темы, столь близкой для Тирианны в последнее время.

Арадриан, похоже, был иного мнения и чуть слышно пощелкивал пальцами.

– Она лишь отражает автора, – объяснил Арадриан, переводя взгляд со статуи на Тирианну. – Безусловно, работа выполнена мастерски и безупречно, и все же я нахожу ее немного… пресной. Она ничего не добавляет к моему представлению о мифе, просто воссоздает его в камне. Она лишь метафора. Красивая, но отражающая только личность автора, и ничего более.

Тирианна почувствовала напряжение в речи друга, хоть тон его голоса и оставался ровным. Словно критика была направлена на что-то иное, а не на скульптуру. Девушка пришла в ужас, подумав о том, что Арадриан сказал бы о ее стихах, если бы она осмелилась ими поделиться, и решила заступиться за работу Корландрила.

– Но разве не в этом и состоит цель искусства: воплощать задумку автора, его мысли, воспоминания, эмоции в форме произведения?

– Возможно, я несправедлив, – ответил Арадриан, – там, меж звезд, я видел такие шедевры мироздания, что теперь работы смертных мастеров мне кажутся ничтожными, даже если они воссоздают величайшие моменты прошлого, такие как этот.

Вдруг Тирианна ощутила накатывающую волну ярости. Обернувшись, она увидела Корландрила с перекошенным от ярости лицом.

– Пресная? – выпалил Корландрил, выходя вперед. – Отражает лишь автора?

У девушки ком к горлу подступил от стыда за слова Арадриана, которые скульптор случайно подслушал. Сам же Арадриан нисколько не смутился, оставаясь спокойным и искренним.

– Я не хотел никого обидеть, Корландрил, – ответил он, поднимая руку в знак примирения. – Это лишь мнение весьма необразованного путешественника. Возможно, ты сочтешь мою сентиментальность грубой и неотесанной.

Корландрил вдруг задумался, смущенно отведя глаза, но не прошло и мига, как гнев его вернулся с новой силой.

– Ты прав: твое мнение некомпетентно, – ответил Корландрил, отравляя каждое слово змеиным ядом. – Пока ты, наивный, смотрел на звезды и туманности, я изучал работы Аэтирила и Ильдринтарира, постигал искусство выделки призрачного камня, сочетания живого и недвижного. Если тебе не хватает ума разглядеть истинный смысл творения, которое я сегодня представил, тогда стоит аккуратнее выбирать слова.

Тирианна отступила на шаг от спорящих. Арадриан скрестил на груди руки.

– Если тебе не хватает мастерства, чтобы раскрыть смысл своего произведения, то, возможно, тебе стоить продолжить обучение! – выпалил в ответ Арадриан. – Искусство следует постигать не по стопам великих мастеров, а лишь глядя на звезды и следуя зову сердца. Да, твоя техника безупречна, но творение лишено глубокого смысла. Сколько статуй Иши воздвигнуто по всему Алайтоку? Десяток? Или больше? А на других мирах-кораблях? Ты ничему не научился на своем Пути, разве что самодовольству. Ты не узнал ничего нового о себе, о внутренней борьбе света и тьмы. В твоей работе лишь разум, но не чувства. Возможно, тебе стоит немного расширить кругозор.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Улетай отсюда, с Алайтока, – терпеливо ответил Арадриан. От вспышки гнева и след простыл. Теперь он был искренним и по-дружески протягивал Корландрилу руку. – Зачем ограничивать свое искусство, черпая вдохновение среди куполов и залов, которые ты видишь с детства? Может, вместо того, чтобы пытаться смотреть на старое свежим взглядом, стоит обратить взор на неизведанное?

Корландрил приоткрыл было рот, чтобы возразить, но вновь плотно сжал губы. Бросив гневный взгляд на Арадриана, он развернулся и пошёл по голубой лужайке, на бегу расталкивая гостей.

– Прости, я…

– Тебе не передо мной надо извиняться, – коротко ответила девушка. Ей было больше обидно за Корландрила, чем за себя. – Может, на звездолетах и принято так себя вести, но ты сейчас на Алайтоке. И да, ты стал неотесанным.

После этих слов она пошла прочь, не обращая внимания на что-то кричавшего ей вслед Арадриана. Пытаясь успокоиться, она пробиралась меж собравшихся гостей церемонии, улыбаясь встречным и знакомым, хотя внутри ей хотелось закричать.

Раньше она была довольна своей жизнью. Возвращение Арадриана перевернуло все с ног на голову. Она боялась, не зная, к чему это приведет. Девушка искала в поэзии покоя и безмятежности, но теперь вещи, с которыми ей было не под силу совладать, грозили перевернуть ее жизнь вверх тормашками.


Тирианна проснулась еще затемно. Лежа во мраке своей спальни, она думала, как поступить. Сами по себе Корландрил и Арадриан ни за что не помирятся. Тирианна в ужасе думала о том, что ей придется выбирать, на чью сторону встать, или потерять сразу обоих друзей. Страх подталкивал ее к активным действиям. Конечно, ни один из них не одобрил бы ее действий, но все же стоило попытаться перекинуть мостик через так неожиданно разделившую друзей пропасть. Прекрасно понимая, к чему может привести непрошеное вмешательство в чужие дела, она все же решила попробовать. Правда, для этого ей потребуется помощь кого-то более мудрого и опытного.

Как только начало светать, Тирианна приготовила себе легкий завтрак, умылась и оделась в простое платье. Покинув свои покои в башне, девушка села в гравитационный трамвай вместе с небольшой группой других ранних пташек. Немногочисленные соседи по купе молчали, погрузившись в собственные мысли. Тирианна была только рада, что ее никто не беспокоит, и по пути размышляла о своем отношении к Арадриану и Корландрилу. Она настолько глубоко ушла в себя, что чуть не пропустила свою остановку – купол Золотого святилища. Несмотря на то что она оказалась единственной, кто сошел на изогнутую платформу, девушка почувствовала близкое присутствие множества эльдар – сеть бесконечности.

Расположенный в самом сердце Алайтока купол Золотого святилища представлял собой лабиринт из комнат и коридоров. Стены его мягко светились от пронизывающей их психической энергии. Вспышки света, каждая из которых несла отголоски чьей-то жизни, сменяли друг друга в прозрачной матрице пустых залов и туннелей.

Здесь ясновидцы проводят значительную долю времени в эзотерических изысканиях. Почти все эльдар знают об этом, но лишь немногие приезжают сюда. Тирианна была здесь впервые. Ей стало интересно, действительно ли геометрия улиц и переходов под куполом меняется со временем, подчиняясь прихоти сети бесконечности и воле ясновидцев, управляющих его силами.

Наконец Тирианна вышла к парку. На первый взгляд он не отличался от любого другого парка Алайтока. Во многом он был весьма прозаичен: трава зеленая, листья на деревьях тоже. В центре открытой поляны – прозрачное озерцо с рыбешками. Безусловно, на этом мире-корабле можно было отыскать места куда более экзотические: где-то обратная гравитация заставляла воду литься вверх, где-то можно было встретить давно вымершие в дикой природе виды птиц, где-то серебристые озера отражали разноцветные облака. Однако первое впечатление часто бывает обманчивым. Бродя по узким дорожкам, мощенным белым камнем, Тирианна ощутила нечто большее, чем видели ее глаза. Сила сети бесконечности пронизывала это место вдоль и поперек в различных измерениях. Это невозможно было увидеть или услышать, но это чувствовалось. Пройдя по мосту, Тирианна ощутила приступ светлой меланхолии, а остановившись под сенью старого дерева, вдруг наполнилась восхищением от красоты жизни и всего сущего.

Завороженная, она еще долго бродила по парку, наслаждаясь сменами настроения, которые навлекало на нее каждое новое место. Наконец Тирианна набрела на скамейку у подножья, усыпанного щебнем и валунами, с которой открывался вид на зеленый склон холма. На скамейке сидел незнакомый эльдар в синем одеянии. Грудь его украшали многочисленные амулеты с различными рунами на золотых цепочках. На запястьях поблескивали браслеты с драгоценными камнями и замысловатой филигранью. Кисти рук скрывали черные бархатные перчатки.

– Ты опоздала, – произнес эльдар скорее удивленно, чем с осуждением, обращая взор фиалковых глаз на Тирианну.

– Я не знала, что меня кто-то ждет, – растерянно ответила она.

Эльдар жестом пригласил ее присесть рядом:

– Я Алайтеир и жду тебя здесь уже довольно давно.

– Ты ясновидец! – поняла Тирианна, рассмеявшись собственной недогадливости.

– Верно, – ответил Алайтеир. – И я еще несколько циклов назад знал, что ты придешь.

– Тебе известно, о чем я собираюсь спросить? – произнесла Тирианна. Улыбка постепенно ускользала с ее лица.

– Нет, – признался Алайтеир. – Физические явления, взаимодействия существ – это все можно предсказать, а вот с мотивами и побуждениями дело обстоит куда сложнее. Воля живого существа весьма тонкая и капризная вещь, ее трудно выявить.

Тирианна кивнула в знак согласия. Она вновь посмотрела на Алайтеира, раздумывая, правильно ли собирается поступить.

– Все, что ты скажешь, останется между нами, – заверил ее Алайтеир. – Не стесняйся спрашивать. Не сомневайся, ибо таково бремя ясновидца – видеть и слышать многое, но делиться с другими лишь малой толикой узнанного.

Глубоко вздохнув, Тирианна собралась с мыслями и начала свой рассказ. Она поведала Алайтеиру о том, как познакомилась с Арадрианом и Корландрилом, о своих спутанных чувствах к ним, о своей жизни и о Путях, которые избирала. Девушка завершила историю рассказом о возвращении Арадриана и смятении, в которое оно повергло ее. Алайтеир все время молчал. Он внимательно слушал, изредка вежливо улыбался или понимающе кивал. Наконец Тирианна задала вопрос, мучавший ей с того самого момента, как Арадриан сошел с «Лаконтирана».

– Что будет дальше с моими друзьями?

Алайтеир засмеялся, заслужив тем самым сердитый взгляд Тирианны. Тогда ясновидец поднял руку в знак искренних извинений.

– Этот вопрос легко задать, но ответить на него непросто, – произнес он, пододвигаясь к Тирианне и кладя руку ей на колено – довольно смелое вторжение в личное пространство, однако означающее дружеское расположение. – На твой вопрос не отвечу ни я, никто другой. Ты неправильно задаешь его. Могу ли я увидеть, что будет с ними завтра? Возможно. Цикл спустя? Весьма вероятно. Но спустя период? В конце жизни?..

Тирианна вздохнула, осознав, как беспочвенны были ее надежды. Она собиралась подняться со скамейки, но Алайтеир остановил ее.

– Но разве Анатейнейр так легко отказался от поисков Серебряной звезды? – произнес ясновидец. – Я не могу предвидеть такие вещи, но есть кое-что еще. То, что привело тебя сюда.

– Ты что-то видел? – спросила Тирианна, чувствуя нарастающее волнение. – Что-то плохое о Корландриле или Арадриане?

– Нет, – ответил ясновидец, успокаивая Тирианну, – я не знаю о них ничего, кроме того, что ты только что рассказала мне.

– Почему бы тогда просто не сказать мне, что ты видел? – спросила Тирианна, начиная терять терпение. – Почему нельзя просто ответить на вопрос?

– Ты еще не задала правильный вопрос, – парировал Алайтеир, поднимая руку, чтобы сдержать вспышку гнева. – Я не специально мучаю тебя загадками, это необходимо. Каждый из нас постоянно задает себе миллионы вопросов. Некоторые из них несущественны, а некоторые важны. Я не в силах дать тебе правдивый ответ на вопрос, который еще не был задан. Все, что я знаю, – ты еще не поняла истинную цель своего прихода сюда.

– Истинную цель? – Тирианна была уверена, что спросила обо всем, о чем хотела. – Я лишь хотела знать, между Корландрилом и Арадрианом все будет хорошо?

– Вот мы и подходим к главному, – сообщил Алайтеир, поднявшись, взял Тирианну за руку и помог ей встать. Некоторое время они молча смотрели на каменистое подножье холма. – Что, по-твоему, может служить тому критерием? Что хорошо для Корландрила? А для Арадриана?

Тирианна знала ответ, но не решалась произнести его вслух, неожиданно устыдившись правды. Она посмотрела на Алайтеира. Тот по-прежнему изучал камни на склоне.

– Что хорошо для меня? – тихо спросила она.

Алайтеир не глядя кивнул. Тирианна продолжала развивать свою мысль. Странно, что полученный вывод ее даже не шокировал. Ясновидец был прав. Все это время ее заботил другой вопрос. – Как разлад между Арадрианом и Корландрилом повлияет на меня?

– Хорошо, – произнес Алайтеир, строго глядя на девушку, – пожалуй, это единственный вопрос, который мы задаем в любой непростой ситуации. Эгоизм присущ всем – тут нечего стыдиться. В твоей жизни произошли перемены, ты в смятении и боишься того, что еще может случиться. Это естественно.

– Однако, если у меня получится помирить Арадриана и Корландрила, это будет на пользу не только мне, но и им самим.

– Кто знает? – произнес ясновидец, пожимая плечами. Амулеты, висящие у него на шее, качнулись из стороны в сторону.

– Я-то думала, что ясновидец должен знать, – с улыбкой произнесла девушка.

– Ты ищешь ответы, которые я не в силах дать тебе, – сказал ясновидец. – Все, что я могу, – это подвести тебя к правильным вопросам. Ответы ты отыщешь сама. Пришло время сделать выбор, Тирианна. Я предвидел его, поэтому и поджидал тебя здесь.

– Мне придется выбирать между Корландрилом и Арадрианом? – грустно спросила Тирианна. – Разве я смогу это сделать?

– Ты можешь не выбирать ни одного из них, – ответил Алайтеир, – или выбрать себя. Если тебе так важно знать, что произойдет в будущем, есть лишь один способ это понять.

Тирианна некоторое время молча смотрела на Алайтеира, словно пыталась разгадать скрытый смысл в его словах, искала дальнейших наставлений, но не видела ничего. Ясновидец терпеливо ждал, пока она сама придет к нужному выводу.

Тирианна поняла не сразу.

– Ты считаешь, что мне следует избрать Путь провидца? – тихо спросила она.

– Не важно, что считаю я, – ответил Алайтеир. – Каждый день мы стоим на распутье и выбираем лишь одну из множества возможностей. Каждое принятое решение формирует наше будущее. Бывают циклы, когда наш выбор лишь незначительно влияет на судьбу. Но не сейчас. Решение, которое ты примешь сегодня, руководствуясь лишь своим чутьем и сердцем, не слушая ничьих советов и наставлений, изменит всю твою жизнь. Ты либо останешься поэтом, либо станешь провидцем.

– Я не могу принять решение вот так сразу, – ответила Тирианна.

– Я и не жду от тебя немедленного ответа, – произнес ясновидец. – По правде сказать, ты уже приняла решение. Тебе осталось лишь понять, каково оно.

Тирианна кивнула и сделала несколько шагов по дорожке, прежде чем обернуться к Алайтеиру.

– Спасибо, – произнесла она. – Что мне делать, если я решу избрать Путь провидца?

– Если таково будет твое решение, я узнаю об этом и сам найду тебя.


Глава 2. Самоанализ

Жезл Света – Посох Азуриана. Не имея никакой силы в одиночку, эта руна обретает огромную мощь в сочетании с другим символами и придает им дополнительное значение – мудрость, идущую изнутри. Внезапное появление Жезла Света предвещает провидцу большие перемены. Это огненный знак Властителя Небес, испепеляющего все старое, чтобы освободить место новому.


Вернувшись к себе, Тирианна услышала негромкий гул сети бесконечности, идущий из гостиной. Девушка положила ладонь на гладкую панель управления и позволила своему сознанию соприкоснуться с энергиями Алайтока. До нее дошли отголоски присутствия Арадриана: он приходил, когда ее не было дома.

На миг отсоединившись от сети, Тирианна задумалась, как лучше поступить. С одной стороны, ей хотелось уединиться, чтобы спокойно принять обдуманное решение, которого ждал от нее Алайтеир. С другой стороны, почему бы ненадолго не отвлечься от дилеммы и не забыться в мирских делах, а потом вернуться к трудному вопросу со свежей головой? Девушка вновь соединила свое сознание с сетью бесконечности в поисках Арадриана. Ей удалось найти его неподалеку, на бульваре Расколотых лун. Тирианна осторожно коснулась мыслей странника, привлекая его внимание. Обменявшись приветствиями, друзья договорились встретиться вскоре у торговых рядов.

Разорвав мысленную связь, Тирианна переоделась, сменив платье на облегающий комбинезон из блестящего пурпурного с серебром материала. На плечи девушка набросила легкий шарф. Талию украсил пояс с крупными, похожими на сапфиры каменьями. Предплечья обхватили несколько крупных браслетов. Девушка дополнила костюм белыми перчатками и такого же цвета сапогами. Волосы и глаза она перекрасила в зеленый. Завершающим штрихом сногсшибательного туалета стала небольшая сумочка, подвешенная к поясу. Решив, что теперь она готова для встречи с Арадрианом, Тирианна отправилась на бульвар Расколотых лун.

Странник ждал ее у прилавка с драгоценностями, рассматривая выставленные на продажу незамысловатые золотые серьги. На нем был широкий темно-синий камзол, расклешенный в бедрах и застегнутый на множество мелких пряжек от шеи до пояса и от запястий до локтей. Длинный килт темно-зеленых тонов, местами переходящих в черный цвет, скрывал ноги до сапог, украшенных золотыми пряжками. На Алайтоке так давно уже никто не одевался. Наряд друга вызвал у Тирианны легкое чувство ностальгии.

Завидев девушку, Арадриан широко улыбнулся и поднял с прилавка пару сережек, которые отдаленно напоминали рыбок, выпрыгивающих из воды.

– Они не в моем вкусе, – сказала девушка, касаясь друга рукой в знак приветствия.

– Не для тебя, для меня, – сконфуженно произнес странник.

– Да, я догадалась, – рассмеялась Тирианна. Девушка взяла одну из сережек и поднесла к лицу собеседника. Форма украшения выигрышно подчеркивала его черты. – Да, они тебе очень идут.

– Тогда решено, – ответил Арадриан, окончательно успокоившись, и подал знак торговцу. Тот закивал, одобряя выбор Арадриана. Пара продолжила прогулку.

Друзья говорили мало. Прохаживаясь меж прилавков и витрин, они разглядывали драгоценности, шарфы, платья и заколки. Тирианна была рада отвлечься от мыслей о себе и Арадриане. Ей нравилось прикасаться к тканям, любоваться переливами камней, рассматривать мелкие детали. Когда Арадриан все же заговаривал, он в основном рассуждал о всяких пустяках – о преимуществах и недостатках того или иного товара. Спустя какое-то время Тирианна заметила, что ее друг почти всегда был чем-то недоволен. Его вежливая, не выходящая за рамки приличия критика, казалось, распространялась на весь Алайток.

В конце концов постоянные замечания друга начали мешать Тирианне наслаждаться рассматриванием витрин, и она обернулась к нему, выказывая свое негодование.

Почему тебя все раздражает? Отчего ты видишь во всем лишь недостатки? – выпалила Тирианна, беря его за руку и отводя в небольшою арку между магазинов, подальше от ушей других прохожих.

– Мне очень жаль, что мой круг интересов стал шире, чем подборка никчемных безделушек, – ответил Арадриан. Он собирался сказать еще что-то, но сдержался. На лице его появилось искреннее раскаяние. – Нет, правда, извини. Ты говоришь, что меня все здесь раздражает. Так и есть. Мне тут тесно, я словно скован кандалами, связан веревкой, которая натирает мне руки и ноги. На Алайтоке безопасно, здесь все схвачено – я тут задыхаюсь. Комфорт и зависимость – это не то, к чему я теперь стремлюсь.

– Тогда зачем ты вернулся? – спросила Тирианна, стыдясь за то, как строго осудила друга, – была же на то какая-то причина.

Арадриан выразительно посмотрел на нее. Во взгляде его читались желание, мольба, отчаяние. Затем он отвел глаза, притворившись, что стряхивает несуществующую соринку с плеча. Когда эльдар вновь повернулся к девушке, лицо его стало той заученной, ничего не выражающей маской, которую он носил с самого возвращения.

– Мои воспоминания об Алайтоке оказались намного теплее, чем реальность, – произнес странник. – Или же реальность стала мне не так мила, как прежде.

– Ты о Корландриле? – спросила Тирианна. При упоминании этого имени по лицу Арадриана промелькнуло раздражение, сменившееся сожалением.

– И о тебе, – ответил он и, вздохнув, прислонился спиной к стене, скрестив на груди руки. – Я больше не нахожу себе места.

– Со временем ты снова привыкнешь к Алайтоку. Тебя начнет радовать каждое мгновение, проведенное здесь. Ты будешь восхищаться вещами, которые сейчас кажутся пустяшными, – заверила его Тирианна. – Алайток – это твой дом, Арадриан.

– В самом деле? – ответил он. – Я почти перестал общаться с родными, а друзья уже не те, что прежде. Зачем оставаться здесь, когда предо мной открыта вся галактика?

– Мне будет грустно, если ты вновь улетишь, но разве я смогу отговорить тебя, – произнесла Тирианна, не зная, как помочь другу побороть его неудовлетворенность жизнью.

– Назови мне хоть один повод остаться, – попросил он, глядя на Тирианну пристально, как и несколькими минутами ранее, с желанием и надеждой. Девушка была потрясена, когда осознала, что эльдар хочет услышать.

– Я могу предложить тебе только свою дружбу, – сказала Тирианна.

Арадриан не смог скрыть разочарования. Он на миг нахмурился, приоткрыл рот, но затем вновь придал лицу бесстрастное выражение.

– Когда-то мне было достаточно твоей дружбы, но не сейчас, – произнес Арадриан ровным, спокойным голосом. Он коротко кивнул Тирианне, опустив веки в знак уважения. Когда странник вновь посмотрел на девушку, глаза его стали блестящими, взгляд – полон сожаления. – А с Корландрилом, похоже, не возможна даже дружба. Он стал таким самодовольным, ему больше ни до кого нет дела. Тирианна, спасибо за откровенность. Надеюсь, я не слишком расстроил или смутил тебя.

Прежде чем Тирианна успела ответить, Арадриан вышел из арки и растворился в толпе эльдар, гуляющих по бульвару Расколотых лун. Девушка хотела было пойти за ним, но передумала. Она не могла дать ему то, чего странник так хотел, но никакие иные доводы не убедят его остаться.

Пожалуй, отъезд друга будет даже к лучшему. Как ни больно ей было думать о том, что Арадриан снова покинет Алайток, его возвращение, чувства, на которые он намекнул, значительно усложнили жизнь девушке. Будь то апатия или тяга к переменам, Тирианна была уверена, что эльдар справится.

Вопрос, о котором Тирианна старалась не думать, опять всплыл в ее памяти. Вероятно, девушка сможет навсегда избавиться от неопределенности в своей жизни. Только что произошедший эпизод вновь напомнил ей о том, как беспомощна она была в сложившейся ситуации, и это вызывало беспокойство. Какое искушение – заглянуть в будущее и узнать о последствиях трудных решений.


Звонок в дверь разбудил ее среди ночи. Тирианна почувствовала присутствие Алайтеира. Набросив просторный серебристо-белый халат, девушка открыла дверь незваному гостю.

– Прошу прощения за визит в столь ранний час, но у меня важные новости, – сообщил ясновидец. – Обычно я не вмешиваюсь в подобные дела, но в данный момент ты находишься перед сложным выбором, и любая мелочь может стать решающей. Я счел нужным сообщить тебе, что твой друг Арадриан записался в команду нового звездолета.

– Эта новость настолько важна, что надо было приходить ко мне ни свет ни заря? – спросила Тирианна. Она не помнила, что именно видела в бесцеремонно прерванном сне, но от него по-прежнему оставался какой-то смутный дискомфорт и неприятный остаток.

– Этот звездолет называется «Ирдирис», – ответил Алайтеир. – Он отдаст швартовы еще до рассвета.

– Так скоро? – произнесла Тирианна. – Почему так скоро?

– А почему бы и нет? – ответил ясновидец. – Твой друг мучается и жаждет избавления от боли. Он действует поспешно, но в праве ли мы его винить за это?

– Раз он не удосужился даже попрощаться со мной, возможно, он не такой уж и близкий друг, – сказала Тирианна, усаживаясь на коврик посреди гостиной. Она предложила гостю присесть на один из низких диванчиков, но тот отказался взмахом руки.

– «Ирдирис» – не обычный корабль, – произнес ясновидец. – Это «блуждающий-в-пустоте». Он держит курс к далеким звездам за пределами Паутины. Судно может не возвращаться долгие периоды или улететь навсегда.

– Корабль-странник? – произнесла Тирианна, в ужасе поднеся руки к лицу. – Арадриан решил стать отступником, сойти с Пути?

Алайтеир кивнул, не отрывая взгляда от лица девушки.

– Я должна отговорить его! – Тирианна вскочила на ноги и ринулась в гардеробную. Переодевшись в костюм, который был на ней днем, она выбежала из своих покоев. Девушка остановилась на лестнице, ожидая, что Алайтеир последует за ней. Вдруг осознав, что она даже не знает, из какой гавани отплывает «Ирдирис», Тирианна вернулась и бросилась к терминалу сети бесконечности.

– Бухта Прощания с печалью, – произнес Алайтеир, стоя в дверях, в тот самый миг, когда девушка собиралась коснуться панели. Он указал рукой в сторону балкона. – Можешь взять мой облачный ялик, если торопишься.

– Я не понимаю, почему ты помогаешь мне, – сказала Тирианна, пробегая мимо ясновидца, – но искренне благодарю тебя за эту весть.

Двухпарусное антигравитационное судно парило у небесного причала. Двигатели негромко гудели.

– Постой! – окрикнул Алайтеир девушку, когда та уже вскочила на палубу небесного ялика. Тирианна обернулась, держа руки на штурвале. – Ты действительно хочешь, чтобы Арадриан остался?

Тирианна ответила не сразу. «Не эгоизм ли толкает меня на такой поступок?» – подумала девушка. И все же она решила, что, если Арадриан останется, так будет лучше не только для нее, но и для него самого, несмотря на всевозможные трудности.

– Мне страшно представить, что он будет блуждать один в темноте, сбившись с Пути, – произнесла она, касаясь панели управления на штурвале.

Небесный ялик нырнул вниз. Нежный гул моторов сменился ровным урчанием, когда корабль начал набирать скорость. Тирианна вывела ялик на один из транзитных маршрутов, ведущих из купола в купол, и направила его к арочному шлюзу.

Оглянувшись, девушка увидела, что Алайтеир по-прежнему смотрит на нее с балкона. Ныряя в тень перехода, Тирианна вдруг задумалась, не манипулирует ли ее действиями старый ясновидец. Действительно ли решения, которые она принимает, ее собственные, а не продиктованные чужой волей в угоду Алайтеиру? Однако Тирианна, решив, что подозрения беспочвенны, отбросила сомнения. Она убедила себя в том, что жизнь какой-то поэтессы вряд ли стоит усилий ясновидцев. Придется поверить, что Алайтеир на самом деле заботится о ней, вероятно, просто по доброте душевной.


Небесный ялик Тирианны мчался от купола к куполу, пересекая диск Алайтока по кратчайшему маршруту сквозь центральный разделительный барьер. Когда девушка достигла внешней кромки искусственного мира, перед ее глазами предстала бухта Прощания с печалью: доки и пристани, нависавшие над обрывом, располагались по касательной к полукруглому порту. Тирианна увидела три пришвартованных корабля, среди которых легко узнала «Ирдирис» по небольшому размеру и единственному солнечному парусу. Он был лишь немногим крупнее военной яхты. Это высокоскоростное судно было создано для дальних странствий. Для управления требовалась совсем небольшая команда. Корпус корабля был выкрашен в темно-зеленый цвет с черными полосками. В лучах гибнущей звезды Мирианатир его парус светился золотым.

Снизив высоту, Тирианна провела свой ялик мимо белого корпуса ближнемагистрального барка, нырнув под сдвоенную погрузочную рампу, по которой на борт тянулась вереница яйцевидных грузовых контейнеров. Обогнув нос барка, девушка заметила, как двое поднимаются по фермам на «Ирдирис». Тирианна узнала высокую худощавую фигуру Арадриана, снизила скорость и аккуратно пришвартовала небесный ялик рядом с большим судном. Сходя на пристань, она увидела, что друг тоже заметил ее.

– Арадриан! – голос девушки растворился в тускло освещенной ангарной палубе.

Он остановился, подперев бока. Тирианна бросилась к нему. Шедшая рядом с Арадрианом женщина в облегающем желто-синем комбинезоне покачала головой и поднялась на корабль.

– Это безумие! – сказала Тирианна.

Она протянула руку к плечу Арадриана, но он отступил на шаг назад, избегая ее прикосновения. Странник был одет в тот простой наряд, в котором недавно прибыл на Алайток. Лицо его сохраняло суровость.

– Это свобода, – ответил он, оглядываясь на открытую полукруглую дверь звездолета. Когда он посмотрел на Тирианну, взгляд его смягчился. – Я не хотел расставаться вот так. Прощаться всегда больно.

– Нам не нужно расставаться, – произнесла девушка, – не улетай.

– Ты хочешь, чтобы я остался? – спросил Арадриан, поднимая брови. – Ради чего мне оставаться на Алайтоке?

Тирианна билась над этим вопросом всю дорогу, но так и не смогла придумать достойного ответа. Просто ей казалось неправильным, что Арадриан уезжает вот так, бросая защищенную и упорядоченную жизнь, сходит с Пути ради дальних странствий.

– Дело ведь не только в твоем желании быть со мной, – произнесла она. – За что ты так ненавидишь Алайток, ведь ты здесь родился и вырос?

– Дело не в ненависти, – ответил Арадриан. – Мне здесь скучно. Возможно, со временем моя жажда новых впечатлений утихнет, и я вернусь. Ты бы полетела со мной?

Тирианна хотела было возразить, привести убедительные доводы, но все было тщетно против той жажды, что мучила Арадриана. Девушка отступила на шаг.

– Береги себя, – сказала она, – и возвращайся, когда насмотришься на звезды.

– Я вернусь, Тирианна, – ответил странник. Он подошел к девушке и положил обе руки ей на плечи. – Позаботься о Корландриле за меня. Мне кажется, ему нужен добрый друг, который спасет его от самого себя.

– А кто спасет тебя? – спросила Тирианна сквозь льющиеся по щекам слезы. Девушка не могла заставить себя посмотреть ему в глаза, поэтому уставилась в мощенную мрамором пристань.

– Никто, – ответил он.

Она так и не подняла взгляда, когда Арадриан отнял руки и отступил. Послышались отдаляющиеся шаги и тихое шипение закрывающейся двери.

Вдоль бортов «Ирдириса» вспыхнули огни, озарив пристань теплым красно-оранжевым свечением.

Тирианна отвернулась, не желая видеть, как корабль улетит. Почти беззвучно, подняв лишь легкий ветерок, растрепавший ей волосы, «блуждающий-в-пустоте» оторвался от платформы и накренился в сторону от пристани. Силовое поле, окружавшее доки, чуть дрогнуло, выпуская корабль.

Тирианна подняла глаза как раз в тот момент, когда хвост корабля стал исчезать из виду, проходя сквозь энергетический барьер. Она подождала, пока силовое поле успокоится и вновь станет прозрачным. К тому времени «Ирдирис» будет уже на полной скорости мчаться ко вратам Паутины. Меж звезд блеснула далекая вспышка – это включились голографические поля судна. Еще миг – и корабль исчез.


Тирианна обнаружила Алайтеира на той же скамейке. Старый ясновидец сидел, сложа руки на коленях, и смотрел на драку желтоперых пилоклювов у каменистого подножия холма.

– Я должен тебя кое о чем предупредить, – сказал Алайтеир, когда Тирианна присела рядом и аккуратно расправила складки платья. – Хоть ты и можешь вступить на Путь провидца и сойти с него, когда посчитаешь нужным, знай, что он таит больше соблазнов, чем любой другой.

– Я устояла против зова Кхаина, – сказала Тирианна. – А это, вероятно, самая коварная ловушка.

– Вовсе нет, – ответил Алайтеир.

В его голосе Тирианна расслышала нотки недовольства и, осознав, что она перебила провидца, склонила голову в знак извинения.

– Зов Кхаина силен, но незатейлив и груб, – продолжил старец, принимая извинения. – Искушение провидца куда притягательнее, ибо манит открывающимися безграничными возможностями. Те, кто до конца прошел Путь провидца, знают о том, какой исход нам предначертан.

Он поднял руку, останавливая Тирианну прежде, чем она успела вновь перебить его.

– Я говорю не о предвидении собственной смерти, – усмехнулся Алайтеир. – Когда насмотришься на сотни вариантов своего печального конца, страх уже не чувствуется так остро.

Ясновидец сделал паузу, чтобы дать высказаться Тирианне.

– Будучи воином, я поняла, что все живое смертно, – произнесла она. – Я множество раз наблюдала настоящую смерть, разве видение одного из возможных вариантов будущего сравнится с этим?

– И все же никто не желает умирать, – сказал Алайтеир. Не оборачиваясь, он показал на камень души Тирианны, закрепленный в декоративной броши у нее на груди. – Наши души переходят в матрицу бесконечности, когда погибают физические оболочки.

– Я знаю, это известно каждому ребенку на Алайтоке, – сказала Тирианна. – Я только не понимаю, в чем разница для провидца?

– Душа провидца сохраняет куда большую часть сознания после гибели тела, но я говорил не об этом, – ответил Алайтеир. Потянув за кончики пальцев перчатку, он обнажил руку, засверкавшую, как бриллиант. Его кожа была прозрачной, а ее структура напоминала огранку драгоценного камня. Внутри просматривались поблескивающие нити сосудов, капилляров и волокна мышц. Провидец поднял ладонь так, чтобы на нее упало освещение. Каждый палец мерцал, как звезда. Пошевелив рукой, Алайтеир тихо засмеялся. – Пройти Путь провидца до конца – значит принять иную судьбу. Мы не присоединяемся к сети бесконечности – мы становимся ею!

Тирианна и раньше слышала о таком явлении и даже была когда-то под куполом Кристаллических провидцев, но впервые видела своими глазами сам процесс превращения. Она зачарованно разглядывала сверкающую кожу Алайтеира, пораженная отблесками света и игрой цветов на ее поверхности.

– Это больно? – спросила девушка.

– Вовсе нет, – ответил Алайтеир, – в некотором роде это даже приятно. Но я хотел предупредить тебя не об изменении тела, а об укреплении духа. Когда провидец становится частью сети бесконечности, его разум остается нетронутым. Полузабытье, в которое погружаются после смерти все остальные, не для нас. Другие лишь смутно догадываются о той судьбе, что уготована нам. Потеряв телесную оболочку, мы веки вечные остаемся в сознании, воспринимаем сплетение полностью, до самых его пределов.

– Сплетение?

– Если ты решишь стать провидцем, ты узнаешь о нем подробнее, – произнес ясновидец, натягивая перчатку.

– Если? – спросила Тирианна. – Я уже решила. И тебе это известно, иначе ты не стал бы ждать меня здесь.

– Ты еще раз обдумаешь свой выбор. По-прежнему существуют две вероятности развития событий, – сказал Алайтеир. Он встал со скамьи и протянул руку Тирианне, помогая девушке подняться – жест, означающий равенство.

– Если ты изберешь Путь провидца, обращайся к Келамиту, он будет твоим наставником.

– Почему не ты? – Тирианна расстроилась. Она уже начинала привыкать к немного странному, но по-своему обаятельному Алайтеиру.

– Нет. Если ты решишься, ваши с Келамитом дороги пересекутся. У него куда больший талант наставлять новичков, чем у меня.

– Даже после всех твоих предостережений я по-прежнему уверена в своем выборе. Почему я усомнюсь? – спросила Тирианна.

– Не знаю, – признался ясновидец и, хитро улыбнувшись, добавил: – А если бы и знал, неужели ты думаешь, что я рассказал бы?

Глава 3. Судьба

Ворон – Посланец Морай-хег. Эту чрезвычайно сильную руну используют лишь опытные провидцы, поскольку она способна указать путь к неотвратимому. Ничто не ускользает от взгляда Морай-хег. Ворон приведет предсказателя к неизбежному эпизоду в его жизни. Такие витки судьбы крайне редки, ибо будущее постоянно меняется, но, если они существуют, Ворон отыщет их.


Тирианна ждала Корландрила у статуи, сидя на краешке изогнутой скамьи, и смотрела куда-то в сгущающиеся сумерки. Она думала о вещах, которые могут заставить ее усомниться в своем решении. Девушка была уверена в том, что хочет избрать Путь провидца. Перед ней открывались неограниченные возможности, в том числе способность заглядывать в далекое будущее и влиять на свою судьбу.

Она почувствовала постороннее присутствие и, обернувшись, увидела Корландрила, спешащего к ней через лужайку. Он немного опаздывал, но девушка не злилась. Друзья не назначали точного времени встречи. Тирианна улыбнулась, когда он присел рядом с ней. Ей приятно было видеть Корландрила в хорошем настроении.

Улыбка мгновенно пропала с ее лица, как только девушка вспомнила о новостях, которые предстояло сообщить другу.

– Арадриан покинул Алайток, – тихо сказала Тирианна.

На лице скульптора противоположные эмоции сменяли друг друга с молниеносной быстротой. Будучи творческой натурой, он так и не научился сдерживать их. Хоровод чувств включал в себя шок, разочарование, беспокойство, и в самом конце Тирианна заметила даже некоторую долю радости. Это ее не удивило. Корландрил с Арадрианом расстались не лучшим образом.

– Как же так? – спросил скульптор. – У нас, конечно, были разногласия, но я и представить не мог, что он решит так спешно покинуть Алайток.

– Он уехал не из-за тебя, – сказала Тирианна, хотя в душе была уверена, что ссора между друзьями не могла не повлиять на принятое Арадрианом решение. Обсуждать же с Корландрилом признание странника она посчитала неуместным.

– Почему он не проведал меня перед отбытием? – спросил Корландрил. – Конечно, мы с ним стали уже не так близки, как раньше, но я и подумать не мог, что его мнение обо мне так сильно изменилось.

– Это не из-за тебя, – повторила Тирианна. Она знала, что при желании могла бы убедить Арадриана остаться, но не сделала этого.

– Что произошло? – спросил Корландрил, и девушке показалось, что ее слова звучат как обвинение. – Когда он уехал?

– Он отбыл на борту «Ирдириса» в прошлом цикле. До этого мы некоторое время пробыли вместе.

Похоже, это название ни о чем не говорило Корландрилу. Тирианна и сама узнала о нем лишь цикл назад.

– «Ирдирису» предстоит неблизкий путь к миру «ушедших» Элан-Шемареш и далее к Стылой бездне Мейос, – пояснила она.

– Так Арадриан решил стать… отступником? – В голове у Корландрила недоверие боролось с неприязнью. Прижав тонкие пальцы к губам, он пытался успокоиться. – Я и не думал, что ему настолько опротивел Алайток.

– Я тоже. Возможно, поэтому он и уехал, – призналась Тирианна. – Я вспылила, была слишком резка с ним. Вероятно, это из-за меня он решил не откладывать отъезд.

– Я уверен, ты не… – начал было Корландрил, но Тирианна оборвала его слова нервным взмахом пальцев.

– Я не хочу об этом говорить, – произнесла девушка. Она чувствовала свою вину, но обсуждать печальные обстоятельства отъезда Арадриана было ни к чему: это не принесло бы облегчения ни ей, ни Корландрилу.

Некоторое время они сидели молча. Тишину нарушал лишь щебет крохокрылов в ветвях над головами друзей. Где-то в лесной чаще ожил ветродуй, и кроны деревьев зашелестели. Вокруг царило умиротворение.

– Я собирался обсудить с тобой кое-что, – произнес Корландрил, отвлекая девушку от мыслей об Арадриане, – у меня к тебе предложение.

Что-то в глазах Корландрила заинтриговало Тирианну. Его полный страсти взгляд пробудил потаенные чувства, которые она доверяла лишь своим стихам. Кивком головы девушка предложила пройтись.

– Не возражаешь, если мы продолжим разговор у меня за бокалом чего-нибудь прохладительного?

– Я всецело за, – ответил Корландрил, и пара направилась ко входу под купол.


Они уже собирались взойти на эскалатор, ведущий к вершине башни, как из темноты появилась группа эльдар. Ощутив окружавший их мрак, Тирианна прильнула ближе к Корландрилу. Он успокаивающе положил руку на плечо девушки, хотя дурное предчувствие омрачило и его настроение.

Поступь облаченных в пурпурно-черную пластинчатую броню аспектных воинов гремела в полуночном мраке опустевших улиц. Аура смерти клубилась вокруг них, словно зловоние. Чем ближе они подходили, тем сильнее Тирианна ощущала растущую угрозу. Их путеводные камни светились, словно глаза кровавого бога. Снятые шлемы они пристегнули к ремням, оставляя руки свободными для легких ракетных установок.

Темные жнецы – одержимые войной приверженцы аспекта Разрушителя.

Даже сняв шлемы, они не стерли с лиц начертанные кровью руны темного жнеца. Тирианна и Корландрил отступили к обочине дороги, вглядываясь в воинов в поисках друзей. Девушка сделала несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться, но чем ближе подходили воины, тем сильнее ее била дрожь. Рука Корландрила по-прежнему сжимала ее плечо, словно он пытался защитить подругу. Тирианна заметила Маэртуина и Артуиса, идущих чуть позади остальных. Братья остановились, глядя на Тирианну и Корландрила. Выражения их лиц оставались безучастными, лишь слабая тень узнавания проскользнула во взгляде воинов. Тирианна ощутила запах крови, которой были расписаны лица бойцов, и с трудом сдержала себя, чтобы не прикоснуться к этим рунам.

– Все прошло благополучно? – почтительно осведомилась Тирианна.

Артуис заторможенно кивнул.

– Победа осталась за нами, – провозгласил Маэртуин.

– Увидимся на террасе Рассвета эпохи, – сказал Артуис.

– В начале следующего цикла, – добавил Маэртуин.

Корландрил и Тирианна кивнули в знак согласия, и аспектные воины продолжили путь. Девушка расслабилась, а Корландрил вздохнул с облегчением.

– Уму непостижимо, как можно получать удовольствие от подобных ужасов, – произнес Корландрил, когда они с Тирианной вступили на эскалатор.

Девушка не ответила. Она почувствовала не только ужас, хотя и он присутствовал где-то за воздвигнутыми в ее подсознании барьерами.

Движущаяся дорожка плавно несла их к вершине башни Дремлющих послухов. Только сейчас Тирианна осознала ошибочность утверждения Корландрила.

– Это не ради удовольствия, – ответила Тирианна.

– Что? – переспросил Корландрил, засмотревшись на звезды.

– Путь воина избирают не ради удовольствия, – повторила Тирианна. – Нельзя так просто выплеснуть свою ярость в пустоту. Она копится и растет, словно гнойник, что рано или поздно прорвется наружу.

– Это ж на что надо так разозлиться? – засмеялся Корландрил. – Будь мы бьель-танцами, одержимыми идеей возрождения былых времен, тогда еще можно было бы найти оправдание размахиванию мечами и ружьями, но все же это варварство.

– А ты просто не замечаешь кипящих в тебе страстей, – выпалила Тирианна.

– У меня не было намерения обидеть тебя, – смутившись, ответил Корландрил.

– Что мне до твоих намерений. – Тирианна все еще злилась на него за проявленную непочтительность. – Может, желаешь заодно посмеяться над прочими Путями, избранными мной?

– Я не хотел… – пролепетал Корландрил. – Прости меня.

– Путь сновидца, Путь пробуждающегося, Путь созидателя, – продолжала Тирианна, тряся головой, – все ради потворства собственным прихотям – ни чувства долга, ни самопожертвования.

Корландрил пожал плечами – вульгарный жест, задействовавший обе руки.

– Я просто не ощущаю в себе жажды проливать чужую кровь, как некоторые из нас, – ответил он.

– Вот это-то и опасно! – произнесла Тирианна. – Куда девается весь гнев, который ты испытываешь, когда кто-то злит тебя? Куда уходит ненависть, вспыхивающая внутри при мысли о том, что мы все потеряли? Ты научился не контролировать свои чувства, а лишь не замечать их. Воссоединившись с Кхаином, приняв один из его аспектов, мы не только сражаемся с врагом, но и учимся противостоять самим себе. Каждому следует хотя бы раз в жизни избрать этот Путь.

Корландрил покачал головой.

– Лишь жаждущие крови проливают ее.

– «Пророчества Финдруэр», – произнесла Тирианна, узнав цитату. Когда-то она тоже считала верным это нелепое утверждение. – Да, я тоже их читала – не надо так удивляться. Вот только я прочла ее после того, как прошла Путь воина. А эта самодовольная эстетка рассуждает о том, что не испробовала на себе. Вот лицемерка.

– Она один из самых выдающихся философов на Ияндене…

– Пустозвон-радикал без царя в голове, зато с джэйринксом подмышкой!

Корландрил засмеялся, его легкомыслие обидело Тирианну, и девушка своим видом дала это понять.

– Прости, – поспешил извиниться он, – надеюсь, что это была не строка из твоего стихотворения!

Тирианна колебалась: разозлиться ей или рассмеяться.

– Только посмотри на нас! Парочка философов! Да что мы знаем?

– Достаточно мало, – согласился Корландрил, – и в этом может таиться опасность.


Тем временем они вошли в покои Тирианны. Девушка заметила, что скульптор пристально изучал интерьер ее дома. Пока Тирианна готовила напитки, они говорили о разных пустяках. Речь вновь зашла об отъезде Арадриана, но Корландрил, как всегда, повернул ход разговора в свою сторону. Ваятеля куда больше беспокоило нелестное мнение Арадриана о его скульптуре, чем судьба друга. Это раздражало Тирианну.

– Твоя дружба всегда очень много значила для меня, – сказала Тирианна, меняя тему разговора.

– Я задумал новую статую, кое-что совершенно новое, не похожее на мои предыдущие работы, – объявил он.

– Я рада это слышать, – сказала Тирианна. Видимо, об этом он и хотел поговорить с ней. Она была несколько разочарована. – Полагаю, если ты найдешь, чем занять свои мысли, у тебя останется меньше времени на переживания по поводу отъезда Арадриана.

– Совершенно верно! Я собираюсь погрузиться в искусство портрета. Так сказать, воплотить мою преданность в камне.

– Звучит интригующе, – сообщила Тирианна. – Пожалуй, что-то более приближенное к реальности пойдет на пользу твоему творческому развитию.

– Не будем заходить слишком далеко, – улыбнулся Корландрил. – Я все же собираюсь привнести в эту работу некоторые абстрактные элементы. Нельзя же передать истинную любовь и теплоту одним лишь портретным сходством.

– Ты удивляешь меня. – Девушка была заинтригована разговором о любви. Она внимательно изучала друга, пытаясь понять его настроение, но он этого даже не заметил. Тирианна же думала о своих стихах и о любви, что выражала в них. – Я не обижусь, если ты не захочешь отвечать, но все-таки позволь узнать, кто вдохновил тебя на новую работу?

Корландрил, казалось, был в недоумении. Тирианна вдруг поняла весь смыл его слов. Прежде чем она успела извиниться за то, что не ответила на его нежные намеки, он вновь заговорил.

– Ты мое вдохновение, – тихо ответил он, не сводя глаз с Тирианны. – Это тобой я одержим, тебя хочу изобразить в качестве объекта своей страсти.

Тирианну шокировала его откровенность, но он открылся слишком поздно. Страсть, которую девушка питала к скульптору, она прятала в стихах. Излив свои сокровенные чувства в поэзии, Тирианна смогла ослабить их.

– Я… ты… – она отвернулась, не зная, что сказать. На миг девушка задумалась, знает ли Корландрил о том, что она писала про него. Неожиданно Тирианна испугалась и решила отстраниться от друга. – Не думаю, что это оправданно.

– Оправданно? – Корландрил приблизился к ней, глядя прямо в глаза. – Это выражение моих чувств к тебе. Разве нужно оправдание тому, кто стремится воплотить в жизнь свои мечты и желания? Ты моя мечта.

Тирианна не отвечала. Она поднялась и отошла от Корландрила на несколько шагов. Когда девушка вновь посмотрела на него, лицо ее стало серьезным.

– Это плохая затея, друг мой, – сказала она нежно. Корландрил опоздал с откровением. Расскажи он о своей любви раньше, она, возможно, готова была бы принять ее. Это и есть та дилемма, которая могла изменить будущее Тирианны. Сомнения отпали. Девушка решила отклонить предложение скульптора как можно деликатнее. – Я ценю твои чувства и, возможно, признайся ты раньше, была бы не только польщена, но и очень счастлива…

– Но не теперь? – спросил он, боясь услышать ответ.

Она покачала головой.

– Отъезд Арадриана открыл мне глаза на то, чего мне не хватало последние несколько периодов, – сказала она. Корландрил робко поднял руку, подзывая ее ближе. Тирианна села рядом и сжала его ладонь. – Я меняюсь. Путь поэта для меня уже пройден. Страдая и радуясь в своих стихах, я сбросила бремя, терзавшее меня. Теперь во мне взыграли новые стремления.

Корландрил отдернул руку.

– Ты едешь вслед за Арадрианом! – выпалил он. – Я так и знал, что вы двое сговорились!

– Не мели чепуху, – с досадой воскликнула девушка, борясь с чувством вины за то, что не уговорила Арадриана остаться, – я рассказала ему то, что сейчас говорю тебе, поэтому он и уехал

– Ах вот как, значит, он все-таки заигрывал с тобой! – Корландрил поднялся, вытер лоб рукой и с осуждением выставил вперед указательный палец. – Так и есть! Только посмей это отрицать!

Она отмахнулась от его руки.

– По какому праву ты меня обвиняешь? Если хочешь знать, я никогда в жизни не строила планов насчет Арадриана – ни до его отъезда и уж точно ни по возвращении нашего друга. Я просто не готова к постоянному спутнику жизни. Именно поэтому я не могу быть твоей музой.

Дрожащие губы Корландрила говорили о глубокой печали. Гнев Тирианны начал утихать. Она сделала шаг вперед, раскрывая ладони в знак дружбы.

– Я хочу уберечь тебя от горького разочарования, лишь поэтому я отвергаю твои ухаживания, – сообщила Тирианна. – Я поговорила с ясновидцем Алайтеиром, и он согласился, что я готова ступить на Путь провидца.

– Провидца? – с горькой насмешкой переспросил Корландрил. – Хорош же из тебя провидец, раз ты не разглядела даже мои чувства.

– Я их давно заметила, но намеренно никак не реагировала, – солгала Тирианна, накрывая его руку своей ладонью, – я просто не хотела поощрять твою привязанность. Признать твои чувства значило бы открыть их всему миру, а этого я как раз старалась избежать ради нас.

Высвободив руку, Корландрил отмахнулся от объяснений подруги.

– Если ты не разделяешь мои чувства, так и скажи – не надо жалеть мою гордость. Нечего придумывать оправдания вроде смены Пути.

– Это не оправдание, это правда! Ты любишь Тирианну-поэтессу. Сейчас мы с тобой похожи, наши Пути различны, но идут в одном направлении. Когда я стану провидцем, то уже не буду поэтессой, и ты разлюбишь меня.

– Почему ты не даешь мне это решать? – Корландрил сжал кулаки, глаза его горели. – Кто ты такая, чтобы судить, что случится, а что нет. Ты еще даже не вступила на Путь провидца, а уже считаешь себя вправе предсказывать будущее?

– Если твои и мои чувства действительно не изменятся, вот тогда будь что будет.

Корландрил едва не выпалил какое-то оскорбление, как вдруг на его лице появилась надежда.

– Так у тебя ко мне такие же чувства? Ты признаешь, что тоже любишь меня?

– Тирианна-поэтесса всегда любила тебя, – признала она.

– Так зачем же отказываться от чувств, если они взаимны? – спросил Корландрил, сделав шаг навстречу Тирианне и вновь взяв ее за руку.

На этот раз шаг назад сделала она. Когда девушка заговорила, она не смогла заставить себя посмотреть ему в глаза.

– Если я отдамся своей страсти, она захватит меня и запрет в ловушку. Я навсегда останусь лишь Тирианной-поэтессой, тайком пишущей строки о любви.

– И мы будем вместе – поэтесса и скульптор! Что же в этом плохого?

– Это ненормально! – Видя, что сотворила с Арадрианом его страсть, девушка не хотела бы пережить нечто похожее. – Ты знаешь, как опрометчиво для эльдар замыкаться в себе. Наши жизни должны пребывать в постоянном движении. Мы вынуждены переходить с Пути на Путь, развиваться, совершенствовать себя и Вселенную вокруг нас. Потакание собственным слабостям вновь приведет нас во тьму, привлечет внимание Той… Той-что-жаждет.

Корландрил сжимал и разжимал пальцы. Тирианна слышала, как ускоряется биение его сердца. Боль собеседника рвалась наружу. И все же, несмотря на все чувства, Корландрилу суждено стать вторым другом, которого Тирианна прогонит от себя за этот цикл.

– В наших чувствах нет ничего плохого! Со времен основания искусственных миров эльдар любили и были любимыми, и ничего страшного не происходило. Так почему же мы с тобой должны лишить себя этого?

– Ты говоришь как Арадриан, – призналась Тирианна, поворачиваясь к Корландрилу, – он просил меня оставить Путь и присоединиться к нему. Даже если бы я любила его, то не пошла бы на это. И тем более не пойду ради нас с тобой. Я очень сильно люблю тебя, но не стану рисковать своей бессмертной душой. Для меня это все равно, что выйти в открытый космос и надеяться на то, что я смогу там продолжать дышать.

Тирианна не в силах была смотреть, как он мучался. Расставаться с Арадрианом было невыносимо больно, но отвергнуть Корландрила, к которому она когда-то испытывала глубокие чувства, было выше ее сил. На глазах девушки проступили слезы.

– Пожалуйста, уходи.

Корландрила обуяла ярость, испугавшая Тирианну. Глаза его сузились, рот оскалился. Он метался по комнате словно обезумевший.

– Я не могу помочь тебе, – сказала Тирианна, с жалостью глядя на его мучения, – я знаю, что тебе больно, но это пройдет.

– Больно? – вскричал Корландрил. – Да что ты знаешь о моей боли?!

Корландрил занес кулак, и девушка отступила на шаг, боясь, что он ударит ее. Она в ужасе поднесла руки ко рту.

Корландрил убежал, сотрясаясь в рыданиях. Тирианна хотела было пойти за ним, но остановилась. Ее волновало не только то, что он может сделать с самим собой, но и то, что друг способен сотворить с ней. Она разглядела в его глазах нечто такое, что видела раньше лишь в храме аспектных воинов – ненависть и злобу.

Такой поворот событий не сулил добра ни одному из друзей Тирианны, и в этот момент она как никогда раньше желала знать, что будет с ними дальше.


В самом сердце купола Кристаллических провидцев Тирианна бродила по древнему лесу, открыв свой разум окружавшим ее мыслям. Она проходила меж похожих на драгоценные камни застывших тел, облаченных в те наряды, которые их хозяева носили при жизни, до того как перенеслись в иной мир и слились воедино с сетью бесконечности.

Их мысли были словно фоновый шум в голове. Он исходил отовсюду, кружил вокруг, доносился снизу, сверху, струился сквозь тончайшие жилки пронизывающих купол психических кристаллов. Девушка ощущала присутствие каждого из них, становившееся еще явственней, когда она приближалась к очередной застывшей мужской или женской фигуре.

Ей удавалось уловить отголоски жизни в сети бесконечности – мир наполнялся цветом и звуком. Девушка могла мельком заглянуть за занавес, урывками увидеть мир, состоявший из психических сил. С самого детства ее учили возводить барьеры, отгораживаться от этого мира, чтобы защитить себя и других эльдар от таившихся в нем существ.

Эти стены нелегко сломить. Девушке удалось пробить в них лишь крошечную брешь, чтобы впустить в свое сознание голоса кристаллических провидцев. Стоило только Тирианне заприметить что-либо интересное, как инстинкт заставлял ее разум переключаться на другие мысли, а разум вновь возводил незримый барьер против чуждого психического вмешательства.

– Келамиту предрешено закончить здесь свой жизненный путь, – вдруг сообщил голос из-за спины. – Возможно, и Тирианне уготована та же участь. Но это пока неизвестно.

Тирианна обернулась и увидела ясновидца. Он стоял подле одного из кристаллических эльдар, положив руку на сверкающее плечо статуи. На нем было одеяние из плотного черного бархата, расшитое золотыми и серебряными рунами. Запястья и шею незнакомца украшали многочисленные амулеты.

Он был немного ниже Тирианны и для эльдар довольно широк в плечах. Глаза ясновидца различались по цвету: один ярко-фиолетовый, второй желтый. В обоих лучились потоки психических энергий.

Незнакомец поднял руку, и в воздухе над его ладонью руна плавно закружилась вокруг своей оси. Тирианна узнала в ней себя, свое имя.

– Ты Келамит? – спросила она. – Ты ждал меня?

– Келамит будет ожидать тебя, да, – ответил ясновидец. Тирианне никогда раньше не доводилось слышать такой торжественный голос. Интонации, выбор слов – все в нем отдавало далекой древностью и в то же время предвещало грядущее. Его непросто было понять. – Он узнает о том, что ты придешь. Он будет здесь.

– Когда он будет здесь? – спросила девушка. – И если ты не Келамит, то кто ты?

– Он прибудет сейчас, – ответил провидец. Рука незнакомца сжала руну, глаза потускнели, взгляд сфокусировался на Тирианне. – Прости, дитя мое. Я Келамит. Я буду наставлять тебя на Пути провидца.


Глава 4. Видение

Выпущенная Стрела – Оружие Курноуса. Эта указующая путь руна всегда поможет найти цель, как бы далеко она ни была и как бы давно ни скрывалась. В сплетении порой непросто отыскать причинно-следственные связи и отождествить их с конкретной личностью. В подобных обстоятельствах опытный провидец обращается к Выпущенной Стреле, и руна указывает на фигуру незнакомца, которому предрешено сыграть ключевую роль в грядущих событиях.


Тирианна испытывала чувство облегчения, глядя, как в расплавителе тают кристаллы с ее стихами. Устройство жадно поглощало слова, но они оставались в глубине памяти девушки, превращаясь из насущного в прошлое.

Тирианна до последнего откладывала этот момент, опасаясь, какие эмоции вызовет у нее разрушение собственных произведений. Оказалось, что радость: поэтический этап окончен, карьера провидца отождествлялась только с будущим. Когда последний кристалл растаял в оранжевом свечении расплавителя, девушку больше ничто не связывало с прошлым. Многие поэты посчитали бы это актом вандализма, но в глубине души Тирианна знала, что ее стихи не принесут никакой пользы, особенно если они попадутся на глаза кому-то постороннему или, хуже того, Корландрилу.

Девушка еще не виделась с ним после ссоры. Она пропустила встречу с друзьями, предпочтя прогулку по куполу Кристаллических провидцев. Последний цикл она провела за уборкой своих покоев, чтобы оставить их в лучшем виде тому, кто будет жить здесь после нее. Все свои вещи она упаковала в небольшую сумку, которая ждала у выхода. Она забирала с собой в новую жизнь лишь немногое. Ей не хотелось, чтобы что-то напоминало о прошлом. Закончив приготовления, Тирианна закинула сумку на плечо и вышла на улицу. Теперь ее домом станут Покои провидцев.


В центре Алайтока, неподалеку от сада, где девушка впервые встретила Алайтеира, Тирианна первым делом подыскала себе новое жилище. Келамит не дал на этот счет никаких советов и указаний, поэтому девушка сама выбрала пустующие апартаменты. Оставшийся след в сети бесконечности говорил о том, что предыдущий жилец избрал Путь служения. Тирианна посчитала это добрым знаком.

Распаковывать было практически нечего: девушка взяла с собой лишь несколько книг и кристаллов. Балкон, как оказалось, выходил на тот самый склон с валунами, где девушка в первый раз встретилась с Алайтеиром. Случайных совпадений не бывает, особенно когда дело касается провидцев и сети бесконечности. Тирианна улыбнулась.

– Тирианна опоздает.

Келамит вошел без предупреждения. Когда он встал рядом с Тирианной на балконе, девушка покраснела от неожиданности. У него был тот же странный, отсутствующий взгляд, как и при первой их встрече.

– Я не получала никакого приглашения, – призналась Тирианна.

– Келамит не станет отправлять приглашения, он же знает, что Тирианна опоздает. Поэтому он придет к ней сам.

– Ты всегда так странно говоришь? – спросила Тирианна. Ее начинала раздражать его манера общения.

Келамит медленно опустил веки. Когда он вновь открыл глаза, колдовское свечение исчезло. Ясновидец приклонил голову в знак извинения.

– Это издержки моей профессии, – пояснил он, – я погружаюсь в гущу сплетения глубже, чем прочие ясновидцы. Я, прищурившись, рассматриваю то, что они замечают мимоходом.

– Куда я опоздаю? – спросила Тирианна.

– Не помню, – ответил Келамит. – Нить выскользнула. Появившись здесь, я упустил ее.

– Как это не помнишь? – удивилась девушка. – Ты говорил об этом всего минуту назад.

– А мгновение назад исчезла вероятность того, что это произойдет, следовательно, этого никогда и не было, – ответил Келамит. – Как можно помнить то, чего не было? В самом деле, дитя мое, тебе стоит побыстрее освоить основные понятия, если мы хотим хоть сколько-нибудь продвинуться в обучении.

Ошарашенная Тирианна не знала, что ответить, и потому решила придерживаться более конкретной темы разговора.

– Куда мы отправимся? – спросила девушка.

– В разум Алайтока, – объявил Келамит с широкой улыбкой. – Надеюсь, ты готова.


Многие комнаты, изнутри напоминавшие яичную скорлупу, прилегали одна к другой, как пузырьки в мыльной пене. Их соединяли узкие арочные проходы. Стены светились от проходивших внутри бесчисленных кристаллических капилляров, по которым текла энергия сети бесконечности. Эти нити переплетались между собой, образуя сложное полотно, пронизывающее стены комнат.

Они шли по основному туннелю вглубь Алайтока. Тирианна заметила, что в некоторых комнатах были и другие эльдар: где – по одному, где – небольшими группами. В воздухе над каждым из них кружили созвездия рун. Символы поворачивались вокруг своей оси, покачивались, искажались, вращались по собственным причудливым орбитам. Келамит не обращал на них никакого внимания. Он даже не потрудился объяснить, куда они направлялись. Наконец он остановился в центре одной из комнат и протянул руки ладонями вниз так, что они едва соприкасались большими пальцами. Тирианна ощутила прилив психической энергии. Из переплетения проводников сети бесконечности, расположенных в полу комнаты, вверх двинулся пульсирующий с сине-зелеными огоньками узел.

– Наш разум хрупок, дитя мое, – произнес Келамит. – С рождения и до самой смерти наши мысли открыты всей вселенной. Есть существа, которые жаждут их, и силы, которые питаются ими. Поэтому одновременно с тем, как мы учимся ходить и говорить, сдерживать гнев и радость, нас обучают подавлять энергию собственного разума.

Ясновидец отступил на шаг и жестом пригласил Тирианну встать рядом с узлом сети бесконечности. Она послушно подошла. Девушка хотела прикоснуться к мерцающему кристаллическому сталагмиту, но ей было боязно.

– Каждый из нас по-своему способен раскрыть силу разума, дитя мое, – произнес Келамит. – Будь то стихосложение или боевые искусства аспектных воинов. Наше сознание – мощнейший инструмент. Мы не даем развернуться подобной силе, остерегаясь грозящих опасностей, но как провидец ты должна научиться владеть ей.

– Как мне это сделать? – с трепетом спросила Тирианна.

– Отпусти свои мысли, дай им волю, – ответил ясновидец. – Позволь им выйти за рамки установленных границ. Забудь то, чему тебя всю жизнь учили, разрушь возведенные преграды.

– Разве это не привлечет внимание Великого Врага?

При одной мысли о Той-что-жаждет Тирианна вздрогнула от ужаса и омерзения.

– Со временем ты научишься использовать руны как щит, концентрируя на нем психическую энергию, которая будет проходить сквозь тебя, – пояснил Келамит. – Твоя защита всегда будет рядом, ты сможешь обратиться к ней в любую секунду. Но не слишком осторожничай, подобные прерывания отбросят назад твое развитие и отсрочат полное овладение силой. Поначалу ты будешь практиковаться внутри сети бесконечности, это безопасно. И не бойся, дитя, я буду рядом.

Келамит показал Тирианне, как положить руки на узел сети бесконечности. Он казался прохладным, но в то же время источал тепло.

– Повторяй за мной и позволь своим мыслям следовать за моими словами, – произнес Келамит. Тирианна закрыла глаза, сосредоточившись на узле сети бесконечности и тихом монотонном голосе Келамита.

– В сплетении нет ничего. В нем нет ни имен, ни существ. Здесь зарождается разум. Только разум, ничего материального. Когда форма обретает разум, создаются мысли. Это называется переходным состоянием. Еще не обретшее форму сплетение делится и раскалывается на фрагменты, но здесь не существует времени. Это бытие. Существует энергия, дарующая жизнь всему сущему. Она позволяет форме обретать разум и создавать мысли. Формы, созданные мыслями, питаются подобной энергией. Это зовется жизнью. Забудь о жизни, вернись к бытию. Забудь о бытии, вернись к переходному состоянию. Забудь о переходном состоянии, стань разумом. Стань разумом и воссоединись со сплетением.

Тирианна повторяла за ясновидцем, подражая его тону и тембру. Она смутно узнала слова. Девушка слышала их когда-то в детстве, но в другой последовательности. С каждым словом она чувствовала, как расслабляется ее тело и разум. Тирианна больше не чувствовала узел сети бесконечности. Она продолжала монотонно произносить слова, чувствуя, как они проникают в подсознание, запускают реакции, которые девушка не осознавала, но ощущала. Ее тело как будто таяло, как недавно кристаллы в расплавителе. Руки, пальцы, лицо – все растворялось. Тирианна превратилась в единый сгусток мысли.

– Открой глаза, дитя.

Тирианна подчинилась, хотя сейчас у нее не было глаз.

Она оказалась в царстве света и движения. Вокруг, словно огоньки свечей в ночи, мерцали другие эльдар. Белые нити сети бесконечности соединяли всех их между собой, образуя причудливое кружево, распростершееся повсюду без конца и края.

Энергия текла по переплетенным нитям, пульсировала, накатывала, связывая эльдар между собой. Но не только. Вне всего этого было нечто невообразимое, необъятное. Плоскости бытия раскалывались вдребезги, слои реальности находили один на другой, переплетались нити судеб. Каждая жизнь, каждая мысль, каждое движение, каждая эмоция сплетались в неописуемое полотно причин и следствий. Оно разветвлялось, дробилось, делилось, словно клетки, каждый миг создавая новые вселенные, новые вероятности.

Это было сплетение, и оно поражало своей красотой.

Даже слишком. Оно было необъятным, невообразимым, неописуемым.

Тирианна потеряла сознание.


Прошло три цикла, прежде чем Тирианна полностью оправилась от своего первого путешествия по сплетению и вновь связалась с Келамитом. Ясновидец отсутствовал все эти дни и, пока Тирианна отдыхала в своих новых покоях, ни разу не зашел, чтобы объяснить, что же произошло с ней тогда. Девушка подумала, что, возможно, ясновидец предвидел произошедшее и предпочел не вмешиваться, пока она не успокоится. Короткое знакомство со сплетением открыло перед Тирианной целый мир невероятных возможностей. Помимо страха, девушка испытывала волнующее желание вновь прикоснуться к сети бесконечности. И все же ей пришлось медитировать целых три дня, прежде чем она смогла вновь подумать о сплетении и не потерять голову от его мощи.

В середине четвертого цикла Тирианна получила приглашение от Келамита прогуляться вместе по садам, раскинувшимся неподалеку от ее нового дома. Он ясно дал понять, что они вновь отправятся в путешествие по сети бесконечности, и Тирианна забеспокоилась. Пока она спускалась к парку, ее охватило волнение. А что если у нее нет способностей к взаимодействию со сплетением? Что если ей не хватает психосилы, чтобы справляться с бескрайними возможностями, которые оно предоставляет? Она отвергла эти идеи. Келамит намекнул, что на этом этапе обучения любые мысленные барьеры станут лишним препятствием. Если бы у него были сомнения насчет пригодности девушки, он непременно озвучил бы их или вообще отказался бы стать ее наставником. Раз он не беспокоился о самочувствии Тирианны все это время, значит, то, что с ней случилось, не выходит за рамки нормального.

Поднявшись по дорожке на вершину холма, Тирианна думала о том, с какой попытки она сможет взаимодействовать с сетью бесконечности. Ей не терпелось дождаться, когда это вновь произойдет. Впереди у девушки была долгая жизнь, за которую можно довести до совершенства любое мастерство и умение, но нестерпимое желание видеть, что уготовано для нее в грядущем, заставляло спешить сильнее обычного. Возможно, именно нетерпение и поспешность и препятствовали прогрессу во взаимодействии со сплетением.

Келамит стоял под деревом, возвышавшимся на вершине холма. Глаза его сейчас не светились колдовским светом, а излучали поистине отеческую гордость, что несколько смутило Тирианну.

– Приветствую тебя, дитя, – произнес ясновидец. Тирианна кивнула в ответ и присела на скамейку. – Надеюсь, ты отдохнула и восстановила силы? Тебя не слишком надолго выбил из колеи последний сеанс?

– Я отдохнула, – ответила Тирианна и улыбнулась ясновидцу, когда он подошел ближе и встал напротив. – Мне не терпится попробовать снова. Надеюсь, что с твоей помощью в этот раз мне удастся избежать неудачи.

– Неудачи? – Келамит удивленно приподнял брови. – Не было никакой неудачи. По крайней мере с твоей стороны. Это я недооценил твои способности и не принял должных мер безопасности.

– Я не понимаю.

Ясновидец сел рядом с Тирианной, слишком близко для недавнего знакомого, но девушка постаралась не обращать внимания на вторжение в ее личное пространство.

– Ты прошла дальше по сети бесконечности, чем я мог предположить, – объяснил Келамит. – Для большинства из нас первые шаги на этом Пути неуверенные и шаткие. Сперва многие едва могут взглянуть на сеть бесконечности и уж тем более забрести за ее пределы. Ты же с первой попытки увидела само сплетение. Сплетение – чудесная вещь, но на него нельзя смотреть без предварительной подготовки.

Тирианна старалась не показывать то, как она гордилась успехом, но, похоже, ей это не удалось. Келамит нахмурился.

– У тебя природный дар, но ты не умеешь им пользоваться, дитя. Когда наш разум освобождается от оков, сплетение несложно увидеть. Но, чтобы понять его, нужно умение выделять лишь малую часть, выявлять одну нить из множества и следовать по ней. Будущее в общих чертах может увидеть любой дурак, а провидец должен уметь вычленять важное из помех, отделять зерна от плевел.

Келамит встал и жестом пригласил Тирианну следовать за ним.

– Мы с тобой вернемся в сеть бесконечности и попробуем еще раз. На этот раз я хочу, чтобы ты лишь мельком взглянула на то, что можешь увидеть.

– Как мне это сделать? – спросила Тирианна.

– В младенчестве мы ослепили тебя. Теперь ты открыла глаза, но с болью смотришь на свет, – ответил Келамит. – Я научу тебя, как приоткрывать глаза так, чтобы не ослепнуть от необъятности сплетения.

Как и в прошлый раз, они направились к сердцу Алайтока, проходя меж взаимосвязанных комнат с провидцами, пока не достигли того же помещения. Узел сети бесконечности поднялся из пола по повелению Келамита, и ясновидец предложил Тирианне подойти к нему.

– Ты помнишь нужные слова?

– Помню, – ответила Тирианна. Эти строки отпечатались в ее памяти, как когда-то собственные стихи.

«Странно», – подумала девушка, она едва помнила свои произведения, хотя раньше они легко всплывали в ее памяти. Видимо, физическое разрушение кристаллов как-то отразилось на разуме.

– Сконцентрируйся на понимании формы, – сказал Келамит. – Возьми ее за основу, не позволяй душе свободно парить. Свяжи разум с реальностью твоего бытия и формы.

Тирианна не совсем поняла, что имел в виду провидец, но ей хотелось поскорее вновь соединиться с сетью бесконечности. Девушка положила руки на узел и попыталась представить, как много раз до этого она связывалась с сетью, скользя по поверхности, но не погружаясь вглубь.

– Так не пойдет, – произнес Келамит, поняв, что хочет сделать девушка. – Нельзя просто смотреть на сеть бесконечности со стороны, ты должна стать ее частью, при этом не забывая отстраняться.

– Разве одно другому не противоречит? – спросила Тирианна.

– Запомни: разум, бытие и форма, – произнес ясновидец. – Три неотъемлемые части тебя, каждая по отдельности, но единые меж собой. Если для тебя это слишком сложно, я не знаю, как еще помочь.

Кивая в знак согласия, Тирианна вздохнула поглубже и погрузилась в сеть бесконечности. Поначалу она делала все, как и было задумано, едва касаясь бескрайней матрицы психической энергии, оплетавшей весь Алайток. Она позволила разуму дотянуться до дальнего края искусственного мира, до гавани, откуда отправлялись в путь корабли и их пассажиры, затем перешла к Утренней башне, где группа поэтов декламировала «Эпос об Эльданеше», к куполу Кристаллических провидцев, к арке Обращающихся солнц…

Она чувствовала недалекое присутствие Келамита. Не физическое, а лишь в рамках сети бесконечности.

– Тирианна скоро погрузится чуть глубже, – произнес ясновидец.

Девушка ощущала его присутствие, словно тепло материнских объятий. Это было нечто священное, и она почувствовала себя увереннее. Тирианна начала произносить слова, которым научил ее Келамит, и погружаться глубже в сеть бесконечности.

– Тирианна останется на этом уровне. Она достаточно глубоко, чтобы видеть, – произнес ясновидец.

Ощущения теперь были другими. Тирианна поняла, что имел в виду Келамит, когда говорил о единении с сетью бесконечности и одновременной отстраненности. Ее форма стала частью сети бесконечности, в то время как бытие оставалось отделенным, а разум блуждал где-то меж формы и бытия.

Мир превратился в сверкающую паутину силы. Но вместо того, чтобы пытаться охватить взглядом всю сеть целиком, девушка сфокусировалась на всем, что было в непосредственной близости от нее. Тирианна была под аркой Обращающихся солнц. Она ощущала, как внутри сети бесконечности инженеры корректируют звездные паруса, ловящие солнечный ветер умирающего светила. Другая часть ее одновременно видела конструкторов за пультами управления: они вносили поправки в работу коллекторов, чтобы повысить эффективность энергосбережения.

Девушка почувствовала, как Келамит беззвучно наблюдает за ней. Здесь он выглядел как золотая искра, его психическая энергия текла по десяткам проводников, но концентрировалась в непосредственной близости.

Кроме него, на самой кромке сознания Тирианна ощущала присутствие кого-то еще. Мерцающие искорки проносились мимо с такой скоростью, что девушка не успевала разглядеть их. Тирианна сузила зону наблюдения, сконцентрировавшись на всего нескольких нитях сети. Казалось, что мир вокруг замедлился. Стало проще рассмотреть, как функционирует сеть.

Непрерывный гул сети бесконечности превратился в пульсирующий звук. Энергия растекалась от центра Алайтока по проводникам, словно по кровеносным сосудам. От ядра к краям шла рябь, незримая в реальности, но воспринимаемая ее разумом как нежные чарующие волны.

Еще несколько ярких искр пронеслись мимо Тирианны. На этот раз замедливший время разум девушки позволил ей рассмотреть огоньки.

Их были десятки. Крошечные существа сбивались в небольшие группы, и каждая занимала площадь величиной с ноготок, но в их миниатюрных тельцах содержалась невиданная сила. Приглядевшись, Тирианна смогла рассмотреть, что у искр были крошечные лапки, которыми они цеплялись за нити сплетения. Девушка поняла, что перед ней те самые пауки варпа, в честь которых аспектные воины получили свое название.

Каждый паучок стремительно перебегал по нитям сети бесконечности, перебирая лапками быстрее скорости мысли. Они катались по волнам психической энергии и стремглав возвращались на место, чтобы успеть на очередной прилив.

Вскоре паучки заметили Тирианну и поспешили изучить ее. Они завертелись вокруг сгустка сознания, являющегося ее разумом, стремительно засновали взад-вперед. Созданные, чтобы оберегать сеть бесконечности от непрошеных гостей, паучки варпа быстро поняли, что Тирианна не враг, и ослабили оборону, но не торопились убегать. Напротив, они игриво кружили, радуясь новому гостю. Девушка чувствовала едва ощутимое покалывание: это сквозь разум проходила энергия, несомая веселыми крохотными обитателями сети.

Паучки варпа, создания преисполненные счастья и чистоты, как будто легонько щекотали девушку, оставляя теплый след там, где они касались ее воспоминаний и мыслей своими крохотными лапками.

Их присутствие освежало, существа словно съедали обрывки негативной энергии, просачивающейся из страхов и отрицательных эмоций, которые Тирианна держала под замком в глубине собственного разума и от которых ей так и не удалось полностью избавиться.

– Пожалуй, этого будет достаточно на сегодня. – Келамит волной прошел сквозь разум девушки, разгоняя паучков. – Тирианна войдет во вкус общения с сетью бесконечности, но ей следует сдерживать любопытство и сохранять контроль над происходящим.

Связавшись с разумом Тирианны, Келамит вытянул ее из сети бесконечности обратно в Покои провидцев. Некоторое время девушка с изумлением смотрела на свое тело. Она вдруг поняла, что каким бы грациозным и ловким оно ни было, в царстве психических энергий казалось громоздким и неуклюжим, как, впрочем, и любой другой материальный предмет со всеми несовершенствами и недостатками реального мира.

Возвращение в пределы собственного тела – это неприятный момент.

Тирианна ощутила приступ клаустрофобии, когда к ней вернулись обычные физические ощущения. Тело со всеми своими химическими процессами и нервами вдруг стало ненужным бременем для разума.

Наконец это чувство прошло, Тирианна открыла глаза и увидела собственные руки, лежащие на узле сети бесконечности. Келамит стоял рядом. Глаза его светились энергией, когда он обратил свой потусторонний взор на девушку.

– Тирианна отлично справится. Но пусть она запомнит, что это лишь бытие, – произнес Келамит. – Она вернется в следующем цикле, и мы продолжим.

– Да, она вернется, – произнесла Тирианна, чей разум еще не окончательно оправился от щекочущего прикосновения паучьих лапок.


Цикл за циклом Тирианна возвращалась в Покои провидцев и исследовала сеть бесконечности вместе с Келамитом. Он часто показывал ей необычные места, где она никогда раньше не бывала: хрустальные скалы и сапфировые равнины, рубиновые моря и далекие бездны, залитые звездным светом. Иногда он позволял ей выбирать путь самостоятельно, однако его присутствие всегда ощущалось неподалеку. Тирианна научилась быстрее перемещаться по сети бесконечности.

Освобождаясь от оков своей материальной формы, она отыскивала пути и связи, существующие лишь в психической матрице сети, но не в физическом мире. Поначалу такие перемещения потрясали сознание Тирианны, вызывая крайне непривычное чувство дизассоциации, если не утраты, но со временем ее дух окреп, и сознание стало скользить по сети бесконечности с меньшими усилиями.

Тирианна много времени проводила с паучками варпа, следуя за ними от самого ядра Алайтока и до любого края, куда заводили ее потоки энергии. Келамит по-своему одобрял это. Наблюдая за паучками, Тирианна обнаружила и другие секретные ходы в сети бесконечности и межпространстве. Она гналась за обитателями сети по запутанному лабиринту, но никогда не ловила их. Паучки с удовольствием играли с гостьей, им нравилось лишь немного опережать разум девушки, подразнивая ее.

В свободное от постижения секретов сети бесконечности время девушка изучала руны провидцев. Келамит снабдил ее учебным кристаллом, в котором содержались тысячи символов с комментариями лучших ясновидцев Алайтока.

Сначала многообразие рун казалось девушке необъятным, как и само сплетение, которое они олицетворяли. Внутри кристалла был заключен бесконечный лабиринт символов, значения которых переплетались и соединялись непостижимым образом. С его помощью Тирианна научилась концентрировать внимание на одной-единственной руне, улавливая ее смысл и область применения, прежде чем следовать по нитям, ведущим к другим рунам. Цикл за циклом девушка начинала понимать все больше. Она постигала символы и язык провидцев с той же скоростью, что и просторы сети бесконечности.

Девушку восхищала асимметрия обеих систем, органичное течение энергии по проводникам и связующие нити рун. Даже во время игры в догонялки с паучками по лабиринтам энергетических потоков Алайтока девушка ассоциировала свои действия с изученными накануне рунами.

Однако не каждый цикл был полон игр и радости. Сеть бесконечности охватывала весь Алайток, включая палаты восстановления и орудийные батареи. Расширяя собственные знания о сети, Тирианна научилась распознавать признаки опасности, когда она забредала в те области, к которым еще не была готова. В некоторые из них она возвращалась позднее вместе с Келамитом, другие так и оставались для нее загадкой.

К таким местам относились зоны, заселенные неупокоенными душами эльдар. В то время как энергия большинства эльдар после смерти вливалась в сеть бесконечности, кое-кто отказывался разрывать связь с физическим миром. Многие из них были воинами, погибшими в момент приступа гнева и ярости, некоторые – великими предводителями, прославленными ораторами, философами, знаменитыми артистами. Их личности были настолько сильны, что продолжали существовать и страдать, навеки запертые где-то между жизнью и смертью.

Не все оставшиеся духи были враждебны. Некоторые из них скорбели, проклиная судьбу и самих себя. Другие страдали резкими перепадами настроения, менявшегося от безудержной радости до глубокого отчаяния. Келамит советовал Тирианне быть с ними осторожной, но и не избегать их общества. Они отличались мудростью и зачастую благородством, но длительное отдаление от мира живых исказило представления духов о насущном. Тирианна еще не обрела должные навыки общения с подобными призраками, но, сталкиваясь с ними, явственно ощущала их радость или скорбь, тоску или сожаление.

Особенно Тирианне досаждала новая манера паучков прятаться вблизи аспектных храмов во время игры в догонялки. Здесь девушка ощущала гнетущее присутствие бойцов, их кровожадные натуры соединялись с сетью бесконечности вдали от мыслей всех прочих обитателей искусственного мира. Словно тень наползала на лабиринт психосилы, когда последователи Кхаина прикасались к нему с яростью и злобой.

Психические плоскости сети бесконечности тоже ощущали присутствие воинов. Они кривились и скручивались. Пропадали радуги и серебристые водопады. На их место приходили мрачные пещеры, черные ледники и безжизненные пустыни. Отсветы пламени охватывали сеть, когда в нее входила война с железом, огнем, пеплом и кровью.

Однако не только отвращение удерживало Тирианну от исследования этих уголков сети. Воспоминания девушки о времени, когда она сама была одной из Зловещих Мстителей, становились явственнее вблизи аспектных храмов. Они рвались наружу, стремясь пробить возведенные против них барьеры. Девушка держалась подальше от подобных мест, словно боялась замараться.

Часть вторая: Колдунья

Глава 5. Контроль

Братский Взор – Око Ультанаша. Порой непросто устоять перед искушением ухватиться за нить и пройти по ней шаг за шагом до самого конца. Таким образом несложно установить последовательность грядущих событий. Однако подобный путь означает смирение с предуготованной судьбой. Братский Взор – это руна противоречия. Она помогает взглянуть на вещи под новым углом, увидеть альтернативные варианты развития событий и изменить курс будущего.


Однажды, когда с момента первого путешествия Тирианны по сети бесконечности прошло несколько десятков циклов, в предрассветный час к ней в покои пришел Келамит. Девушка проснулась, ощутив постороннее присутствие, и обнаружила ясновидца у себя на балконе. Тирианна почувствовала, что что-то случилось, но не с Келамитом, а с самим Алайтоком. Обстановка словно накалилась, гул сети бесконечности нарастал с особой силой в Покоях провидцев, однако явственней всего чуждое присутствие ощущалось вблизи храма Сотни кровавых слез.

Просыпался Аватар Кхаина. Восседавшее на железном троне воплощение кроваворукого бога пробуждалось к жизни.

– Грядет война, – произнесла девушка, набрасывая халат.

Келамит обернулся. Его глаза горели психической силой. Через мгновение свет угас, и он ответил:

– Да, дитя мое, грядет война. У тебя появилась возможность воочию увидеть то, о чем ты знала лишь понаслышке.

– Нет, – сказала Тирианна. – Я не хочу смотреть, как пробуждается Аватар. Я больше не воин, я не желаю, чтобы кроваворукий вновь касался меня.

– Тебе придется, – ответил Келамит. – Нынче провидцам не до созерцания счастливых развязок. Война, смерть, кровь и страдание – вот на что нам придется насмотреться в будущем. Каждый цикл мы вынуждены будем заново переживать погибель этого мира для того, чтобы предотвратить ее. Если ты не можешь устоять перед зовом Кхаина, не в силах идти огненной тропой, то какой толк от такого провидца?

Содрогнувшись от этих слов, Тирианна начала одеваться. Келамит сверлил ее пристальным взглядом, ожидая ответа. Девушка старалась не давать ходу нахлынувшим мыслям. Она молча посмотрела в глаза ясновидцу и решилась.

– Другого выхода нет? – Спросила она, и Келамит отрицательно покачал головой. – Хорошо, тогда я пойду с тобой в сеть бесконечности.

– Наше путешествие не ограничится сетью бесконечности, дитя, – поправил девушку Келамит. – Нити Алайтока – это лишь часть сплетения, искусственное воплощение мира, в который нам предстоит отправиться в конечном итоге.

– Понимаю, – произнесла девушка. – Я не забыла, как смотрела на само сплетение.

– Предстоящая битва – отличный повод возвратиться туда, – сказал Келамит.

– Битва?

– Да, дитя. В течение битвы сплетение становится более четким и живым. Война – отличное время для знакомства с ним. Когда еще контраст между судьбой и шансом станет столь разительным? Во время сражения меняется масштаб сплетения, появляется множество ответвлений в судьбах – и все это в пределах ограниченного пространства и времени. Тебе очень повезло.

– Повезло? – Тирианна невесело рассмеялась. – Я участвовала в боях. Хоть я и не помню, каково это, но я ощущала послевкусие тех сражений и едва ли могу назвать это везением.

– Ты утомляешь меня своими возражениями, дитя, – произнес Келамит, пожав плечами. – Мы оба знаем, что ты пойдешь со мной. Я знаю это, потому что видел. А ты знаешь, потому что в глубине души мечтаешь стать провидцем. Это твой долг.

– И что же, мне теперь со всем соглашаться? – выпалила Тирианна. – Я обязана выполнять все твои распоряжения только потому, что ты заранее видел результат?

– Никогда не смиряйся с судьбой, дитя, – произнес Келамит, заботливо положив руку на плечо девушки. – Ситуации, когда уже нет выбора, бывают крайне редко. Когда станешь провидцем, тебе самой предстоит принимать много решений, даже слишком. Со временем ты обретешь силу, которая иным и не слилась. Ты сможешь осознанно изменять будущее, а не просто плыть по течению.

Услышав это, Тирианна представила открывавшиеся перед ней возможности. На миг девушка подумала о том, как прекрасно Келамит умеет подбирать нужные слова, однако ее сомнения отступили при мысли о силе, которой она будет обладать. Именно жажда властвовать над судьбой и управлять ей привела Тирианну на Путь провидца. Глупо было отказываться от всего этого, испугавшись предстоящих испытаний.


Тирианна в ужасе шла по коридору, ведущему к храму Сотни кровавых слез. Здесь ничего не изменилось ни с тех пор, как она сошла с Пути воина, ни с самого момента его основания много веков назад. По голубому металлу стрельчатой арки, обрамляющей вход в храм, шли золотые руны, словно гравировка на двух скрещенных мечах. Сотня ограненных в форме слезинок рубинов окаймляла эти стилизованные клинки. Приближаясь, девушка видела багряное отражение собственного лица в каждом фасете драгоценных камней.

Как только Тирианна приблизилась к воротам, они отворились сами, открыв взору поросшие лесом холмы. Над верхушками деревьев сверкал серебристый остроконечный шпиль храмовой башни. Сама башня с гладкими стенами цвета охры была единственным источником света в округе. Странные сумерки окутывали лес. Они словно стекали с листьев и цеплялись за выступы древесной коры.

Едва Тирианна переступила порог, ее захлестнул водоворот противоречивых чувств. Девушка вспомнила о том, как жутко ей было, когда она впервые пришла сюда, озлобившись на отца. Пока она направлялась к храму по узкой дорожке из золотистых плиток, в памяти всплывали эпизоды из прошлой жизни: как заучивала мантры Зловещих Мстителей, как впервые надела броню, как услышала свист сюрикенных катапульт.

Где-то на границе сознания хранились воспоминания о поступках, совершенных под властью боевой маски, но их надежно отгораживал возведенный ее разумом барьер. В подсознании извивалась и корчилась боевая маска. Ожившая одновременно с пробуждением Аватара Кхаина, вблизи храма она ощущалась еще явственнее.

Наконец девушка достигла подножья башни.

Дверь была открыта, изнутри шел золотистый свет. Тирианна вошла, и свет окутал ее, словно объятия любимого, ласково касаясь запертых глубоко в памяти воспоминаний.

Тирианна взбежала по винтовой лестнице на верхние этажи, где располагались оружейные залы. До ее слуха доносились тихие голоса аспектных воинов. Они шептали мантры, готовясь к битве. Девушка с трудом поборола возникшее желание присоседиться к хору их голосов.

В главном зале Тирианна обнаружила восьмерых Зловещих Мстителей, наполовину облачившихся в броню. На лбу каждого была кровью начертана руна храма. Между двух шеренг воинов прохаживалась Нимрейт, собственным голосом задавая тон песнопению. Тирианне знакомы были затуманенные взгляды бывших братьев и сестер по оружию. Одновременно в памяти ожило желание покоя и гармонии.

Взгляд Нимрейт упал на Тирианну, и экзарх прервала песнопение. Ничего не сказав, она указала рукой на арку справа. Когда Тирианна была Зловещим Мстителем, эта дверь всегда оставалась закрытой, теперь же сквозь проем виднелась темная комната.

Нимрейт продолжила молитву, повернувшись к Тирианне спиной. Не дожидаясь дальнейших указаний, девушка вошла в комнату.

Здесь царил мрак, нарушаемый лишь слабым свечением, которое исходило от каких-то объектов, развешенных на дальней стене. С негромким шипением позади Тирианны закрылась дверь. Девушка оглянулась и поняла, что осталась одна в помещении. Светящиеся объекты при ближайшей рассмотрении оказались нагрудными доспехами, что были украшены вырезанными из серебристой призрачной кости рунами и знаками, от которых и исходило сияние. Тирианна поднесла руку к одному из нагрудных доспехов и физически ощутила исходившую от него психическую энергию. Над каждым доспехом был закреплен инкрустированный драгоценными камнями шлем. Девушка видела собственное искаженное отражение в налитых какой-то особой силой черных линзах.

Между доспехами и шлемами висели мечи. От каждого оружия исходила угроза, наполняющая мысли Тирианны жаждой крови. Боевая маска ожила, воспрянув из глубин сознания. Она затуманивала все прочие мысли. Девушка ощущала себя охотником, почуявшим добычу.

Тирианна подошла к крайнему слева доспеху. Ее притягивали органичные формы этого комплекта брони. Легонько коснувшись пальцами выступающих рун, она почувствовала исходящую от них энергию.

Вдруг девушка поняла, что все это время она читала мантру, произнося слова, вызывающие боевую маску. Часть ее хотела остановиться, помня о боли и страданиях, ожидавших за кровавой завесой, другая же, куда более сильная, часть, стремилась погрузиться в забытье, превратиться в беспощадную, несущую смерть руку Кхаина, что не ведала сомнений и мук совести.

Сняв доспех со стены, Тирианна развернула его и проскользнула внутрь. Пояса и застежки оплели ее тело, словно щупальца живого существа. Доспех сдавил грудь. Девушке приятно было оказаться вновь под защитой брони. Ее энергия пронизывала Тирианну насквозь, окутывала, наполняла силой. Доспех поглотил камень души, переместив его из броши в слот над сердцем, где он, раскалившись, начал пульсировать в такт ускоренному сердцебиению девушки. Следом Тирианна взяла шлем, сверкающий в золотисто-голубом освещении храма. Не прекращая нашептывать мантры, она подняла его над головой, и тьма окутала ее. Обрывки воспоминаний о сражениях и смертях вырвались наружу. Девушка словно взглянула на мир свежим взглядом сквозь линзы шлема.

Наконец пришел черед меча. Как только ее пальцы обхватили рукоять, клинок замерцал, каждая руна на нем на миг вспыхнула кроваво-красным светом. Тирианна словно держала за руку ребенка – воодушевление и радость перемежались с чувством ответственности. Приглушенный глас колдовского клинка требовал кровопролития, и боевая маска окончательно взяла верх над Тирианной.

Исчерпывающее чувство.

Она стояла одна в центре комнаты, держа меч, будто в воинском приветствии. Затем девушка сделала несколько плавных движений, тело само вспоминало боевые стойки. Это было странное чувство. В свое время она проводила бесчисленные часы, упражняясь с сюрикенной катапультой, а теперь каждое ее движение, каждый жест интуитивно превращались в идеальный выпад или защитный прием.

Что-то было не совсем как прежде. С радостным изумлением Тирианна поняла, что это меч управлял ее рукой, обучая неповторимому искусству боя, заставляя тело двигаться под властью оружия.

Она двигалась все быстрее, мышцы сами вспоминали движения. Тирианна крутилась и рубила, уклонялась и резала, наносила и отбивала удары. Когда-то давно колдовской меч был выкован с этой целью, наконец-то он получил тело, сквозь которое мог действовать.

Девушка отпустила свой разум точно так же, как при погружении в сеть бесконечности. Он отделился от бытия, бытие от формы. Она превратилась в единство движения и мысли. Клинок стал такой же неотъемлемой частью ее тела, как рука или сердце. Лезвие сверкало все ярче, Тирианна подпитывала его смертоносную энергию собственной силой.

Девушка и меч стали единым целым.


– Это совсем несложно, – спокойно произнес Келамит.

Тирианна готова была с этим поспорить. Она смотрела на меч, лежащий на пурпурном коврике, который красовался на полу ее комнаты. Он провел здесь большую часть прошлого цикла.

– Подними меч, дитя, – сказал Келамит.

Стиснув зубы, Тирианна протянула руку к рукояти колдовского клинка и представила, как он лезвием вниз плавно парит по комнате навстречу ее протянутой ладони.

Меч и не думал шевелиться. Он лежал себе на коврике с абсолютно непреклонным, как показалось Тирианне, видом, если так можно сказать о мече.

– Он не хочет двигаться, – выпалила Тирианна, опустив руку и шумно выдохнув.

– Возможно, это не мечу следует двигаться, дитя, – ответил Келамит.

– Если бы ты разрешил мне подойти к нему, то я бы давно взяла его! – сказала Тирианна, которой порядком надоели таинственные намеки и недосказанности. Ей казалось, что ясновидец специально говорит загадками, чтобы продемонстрировать свое превосходство.

– Я говорил не о физическом движении, – ответил Келамит. – Ты провидец, колдунья, чьи руки состоят не из плоти. Физически этот меч не часть твоей формы, но он часть твоего бытия, что связана с тобою силой твоего разума. Вы едины. Он путешествует по сплетению вместе с тобой.

– Не могу, – ответила девушка, – не получается.

– Твои мысли парализованы. Точно так же невозможно пошевелить кистью руки, когда у тебя парализовано предплечье. Но ведь ты можешь поднять руку. Сделай это.

Тирианна неохотно подчинилась и протянула руку Келамиту.

– Разве это было трудно? – спросил ясновидец.

– Конечно, нет, – ответила девушка. – Кисть руки связана с моим предплечьем. Но я не чувствую ту, другую, связь, о которой ты говоришь.

– Ты просто ее не замечаешь, – сказал Келамит. – Ты позволяешь своей сущности воина брать верх над разумом. Воин – существо из формы и бытия, но без мысли. Воин не может поднять меч силой разума, а провидец может.

Тирианна вновь повернулась к клинку, усмехнувшись над его нежеланием подчиняться. Ну уж нет, она не проиграет в состязании на силу воли неодушевленному предмету.

Девушка открыла свой разум, сконцентрировала все мысли на мече. Как учил Келамит, она представила, что колдовской клинок становится легким, как перышко, медленно поднимается и плывет по воздуху через комнату, повинуясь ее зову.

Ничего не произошло.

– Сколько еще ты собираешься меня мучить? – прорычала Тирианна, недовольно складывая на груди руки. – Я обещаю, что не выроню клинок в бою.

– Может, мне лучше привязать его к твоей руке? – ответил Келамит без тени насмешки. – Нужно не просто, чтобы меч оказался в ладони, важно научиться призывать его.

Ясновидец запустил руку в один из своих поясных мешочков и выудил три руны. По щелчку пальцев они взмыли в воздух, но при падении замедлились и изменили траекторию, закружив вокруг указательного пальца Келамита. Две из них продолжили медленное вращение, третья ускорилась, вертясь вокруг пальца вдвое быстрее остальных. Затем еще одна из рун начала скакать то вверх, то вниз, не прекращая вращения.

– Наше мастерство заключается в искусстве контроля, дитя, – произнес Келамит и поднес палец к лицу. Руны закружили вокруг его головы. Затем ясновидец коснулся пальцем носа, и руны завертелись вокруг него, словно пропеллер. Тирианна невольно рассмеялась, забыв о своих неудачах.

В следующий миг руны пересекли комнату, словно стрелы, направленные в лицо девушки. Она инстинктивно отшатнулась. На этот раз рассмеялся Келамит.

– Хватай любую из них, – сказал он, когда руны начали вращение вокруг Тирианны.

Девушка потянулась к ближайшему символу, но руна проскользнула сквозь ее пальцы и легонько стукнула Тирианну по лбу. Начинающая колдунья повторила попытку, но второй руне также удалось увернуться от ее руки, после чего неуловимый символ закружил вокруг ноги Тирианны. Со злости девушка попыталась пнуть руну, но вновь промахнулась и чуть не потеряла равновесие.

– Разум быстрее формы, – сказал Келамит. – Пока ты пошевелишь рукой или пальцами, в моем разуме успеют смениться пять мыслей.

Хоровод из рун закружил вокруг головы девушки. Они вращались так быстро, что задевали ее по носу и по ушам, словно рой чрезвычайно назойливых мух. Тирианна бросила злобный взгляд на Келамита и увидела, что тот улыбается.

– Возьми меч, – сказал он, и одна из рун легонько стукнула ее по руке.

Девушка потянулась за колдовским клинком. На этот раз она не представляла себе его плавный полет сквозь комнату. Ей просто хотелось, чтобы он оказался у нее в руках, дабы отбиться от назойливых символов.

Меч со скрипом оторвался от пола и оказался в ладони у девушки. Она сжала пальцы на рукояти и развернулась на каблуках, готовая крушить парящие в воздухе символы.

Руны тем временем успели вернуться к Келамиту и теперь плясали вокруг кончиков его пальцев.

– Когда ты шевелишь рукой, ты даже не думаешь об этом, просто делаешь, – пояснил Келамит. – Когда ты голодна, ты просто это чувствуешь. Когда ты засыпаешь, это происходит без твоего ведома. Формам приходится взаимодействовать друг с другом, а разум свободен от пут, он связан лишь с бытием. Попробуй еще раз.

Приободренная Тирианна положила меч обратно на коврик и вернулась к исходной позиции на другом конце комнаты. Когда она вскинула руку, клинок остался лежать неподвижно. Девушка громко и разочарованно вздохнула.


Время летело быстро, приближалась дата отъезда. На протяжении шести циклов Тирианна посещала храм Сотни кровавых слез. За это время она успела привыкнуть к клинку, как и он к ней, и с каждой новой встречей они узнавали друг друга все лучше. Все это время девушка упражнялась, как учил ее Келамит, отточив психический контроль до такой степени, что он стал удаваться ей так же легко, как ходьба или дыхание.

Вопреки худшим ожиданиям, у Тирианны не возникло никаких сложностей со снятием боевой маски. Она с легкостью избавлялась от нее каждый раз, когда заканчивала тренировку. Девушка словно переместила все худшее из себя в клинок, наделив его кровожадной злостью, источаемой ее боевой маской.

В следующий раз, когда девушка наденет броню и возьмет в руки оружие, она вместе Келамитом присоединится к ударному отряду аспектных воинов. Она снова пойдет в бой.


Заключенная в кристалл руна представляла собой три светящихся завитка, которые были перечеркнуты двумя линиями. Изображение медленно вращалось вокруг своей оси, и тихий женский голос негромко вещал:

– Символ Даиты был начертан Немрейтерой Иянденской, однако быстро получил широкое распространение и в других искусственным мирах. На Алайтоке он появился в четвертое зимовье века Священных сумерек. Впервые его использовал Кордариал Алайнет, внедривший…

Запись перестала проигрываться, когда раздался дверной звонок. Тирианна была так погружена в учебу, что не почувствовала приближение гостя. Мысленно связавшись с сетью бесконечности (девушка очень гордилась тем, что научилась делать это без физического контакта с узлом), она с удивлением подскочила, когда узнала нежданного гостя.

Тирианна поднялась, убрала кристалл в поясной мешочек и отправилась открывать дверь.

– Арадриан! – воскликнула она, поворачиваясь к гостю. – Вот так сюрприз.

На нем был облегающий комбинезон, переливающийся сине-зелеными оттенками. Это был голокостюм, в какой часто одевались странники, хотя для полного сходства ему недоставало тяжелого плаща или накидки. Наряду с множеством мешочков и сумочек, прицепленных к поясу, на бедре у него был закреплен длинный нож.

– Привет, Тирианна, – сказал Арадриан, заходя в ее покои. Он улыбнулся и протянул ладонь. Тирианна на миг коснулась его руки, все еще обескураженная его неожиданным появлением. – Прости, я не успел предупредить тебя о своем возвращении.

– Я не ожидала вновь увидеть тебя так скоро, – сказала Тирианна, усаживаясь на одну из подушек. Она предложила гостю присесть рядом, однако он отказался, лишь качнув головой.


– Мне нельзя задерживаться надолго, – объяснил он. – Похоже, моя попытка выбраться с Алайтока была обречена. «Ирдирис» перехватил сигнал с Эйленилиша. Этот мир «ушедших» подвергся атаке орков. Мы посчитали разумным вернуться на Алайток, чтобы сообщить эту новость.

– Экспедиция уже готовится к отправке, – сказала Тирианна. – Ясновидец Латейрин предвидел нападение несколько циклов назад.

– Ох, уж эти ясновидцы со своими странностями, – пожал плечами Арадриан и засмеялся. – Да ты и сама готовишься стать провидцем! Пожалуй, мне теперь следует осторожнее подбирать слова.

– Я не обижаюсь, – ответила девушка. – Они весьма загадочный народ, это уж точно. Я общаюсь с ними уже довольно давно, но сама еще не разобралась в их «странностях».

Девушка изучала взглядом Арадриана и видела, что тот не спокоен. Он покинул Алайток не только в поисках приключений. От него исходила какая-то необузданная энергия.

– Как ты? – спросила она

Арадриан вновь пожал плечами:

– Рассказывать особо нечего, – ответил он и показал на свой наряд. – Как видишь, я решил стать странником, но еще ни разу и не покидал «Ирдирис» до самого возвращения на Алайток. На Эйленилише мы дадим бой оркам.

– Это очень неразумно, – произнесла Тирианна. – Ты никогда не шел Путем воина. У тебя нет боевой маски.

– А это неважно, – сказал Арадриан, отмахнувшись, – у меня есть ружье, оно не даст меня в обиду. Похоже, у меня проявился прирожденный талант к стрельбе.

– Я волнуюсь не о физической безопасности, – сказала Тирианна, вставая и подходя к Арадриану. – Война развращает. Зов Кхаина может стать для тебя непреодолимым.

– В мире существует множество соблазнов, но для меня кровопролитие не входит в их число. – Арадриан насупил брови. – Я только сейчас понял, насколько узко ты порой смотришь на мир. В твоем понимании Путь – это начало и конец существования. Но это не так.

– Это так, – произнесла Тирианна. – Когда ты не ограничиваешь свой разум, ты подвергаешь опасности не только себя, но и окружающих. Тебе следует сдерживаться. Корландрил уже ощутил прикосновение Кхаина. Его гнев переполнил чашу.

– Он стал аспектным воином? – удивился Арадриан. Губы его скривились в ухмылке, в глазах промелькнуло что-то озорное. – Вот уж никогда б не подумал, что моя критическая оценка его творений настолько расстроит Корландрила.

Последовавший короткий смешок резанул слух Тирианны. Арадриан никогда раньше не был столь черствым. Конечно, он частенько отзывался о многом с иронией и сарказмом, но шутки по поводу участи, постигшей Корландрила, показались ей абсолютно неуместными.

– Зачем ты пришел? – спросила Тирианна. – Что тебе от меня нужно?

– Ничего, – ответил он. – Ты вполне ясно дала понять, что мне от тебя ждать нечего. Я зашел из вежливости и только. Если ты мне не рада, я сейчас же уйду.

Тирианна не знала, что ответить. Ей было неспокойно от того, что Арадриан находился в ее доме. Девушка чувствовала, что под маской внешнего спокойствия и учтивости кипит его мятежный дух. Необузданный нрав Арадриана то и дело прорывался наружу. Он потакал любому своему капризу, поддавался мимолетным эмоциям, принимал спонтанные решения, потому был непредсказуем и опасен.

– Да, пожалуй, тебе лучше уйти, – произнесла девушка.

Губы Арадриана едва заметно сжались, но он согласно кивнул. В какой-то миг он выглядел таким же обиженным и обманутым, как и перед отъездом. Тирианна слегка смягчилась.

– Береги себя, Арадриан. Я рада была повидаться с тобой.

Странник, казалось, колебался. Он сделал шаг к двери, но не отрывал взгляда от Тирианны, словно надеясь, что она передумает. Девушка собралась с духом, понимая, что сейчас не может позволить себе отвлекаться на Арадриана, ведь так скоро должно состояться отбытие на Эйленилиш.

– Прощай, – сказал он, придерживая рукой открытую дверь. – Не думаю, что мы еще когда-нибудь увидимся.

Тирианна с трудом сдержалась, чтобы не отреагировать на его последнее драматичное замечание. Это был грубый эмоциональный шантаж, и девушка твердо решила не поддаваться.

– Прощай, – ответила она.– Счастливого пути. Желаю тебе найти радость в жизни.

Вздохнув, Арадриан повернулся и ушел. Дверь закрылась, и Тирианна осталась наедине со своими мыслями. Секунду она простояла неподвижно, потом вдруг метнулась к двери, выбежала на лестничную площадку и окрикнула Арадриана. Он уже спускался по лестнице, но остановился и обернулся через плечо.

– Пожалуйста, проведай Корландрила, – выкрикнула Тирианна ему в след. Он кивнул, махнул рукой и пропал из виду за очередным витком лестницы.


Наступило ночное время цикла, огни угасли. Тирианна сидела у себя в гостиной, держа на коленях небольшую белую коробочку. Внутри была маленькая серебристо-серая руна из камня желаний – знак Зловещего Мстителя, небольшой сувенир, который девушка оставила на память, когда сошла с Пути воина. Она и сама не знала, почему забрала с собой эту руну. Прежде она висела на рукояти ее сюрикенной катапульты, и то ли по глупости, то ли из сентиментальности девушка решила забрать ее себе.

Тирианна не знала, что теперь делать с этой руной, но присутствие символа угнетало ее. Возвращение в храм пробудило в девушке улегшиеся страсти. Они не были настолько сильны, как прежде, но руна каким-то образом реагировала на них. Просто выкинуть ее значило бы проявить неуважение к самой себе и к храму Сотни кровавых слез. Оставить символ девушка тоже не могла, его присутствие отвлекало ее, но и вернуть руну в храм было как-то неловко. Наконец ей в голову пришла другая мысль.

Несмотря на всю свою занятость учебой, Тирианна узнала новость о том, что Корландрил, переполненный яростью, поддался зову Кхаина. По иронии судьбы ему предстояло стать аспектным воином – Жалящим Скорпионом из храма Беспощадной Тени. Название храма затронуло в памяти девушки особые струны, которые она по непонятным ей самой причинам пыталась не задевать.

Теперь она – провидец, а Корландрил – воин.

Девушка вспомнила их последнюю ссору, когда они спорили о Пути Кхаина, во время которой скульптора захлестнул гнев. Она понимала: в том, что Корландрил избрал именно этот Путь, есть частично и ее вина, так же как и в том, что Арадриан сошел с Пути. Тирианна решила проявить понимание и помириться с бывшим другом, которому в эти непростые времена будет, безусловно, приятно получить от нее весточку, как воину от воина.


Тирианна остановилась у двери покоев Корландрила. Она знала, что друга не было дома. Его присутствие не ощущалось нигде поблизости. Благодаря обострившимся психическим способностям Тирианнне не нужно было даже подключаться к сети бесконечности, чтобы понять, где он.

Девушка раздумывала над тем, стоит ли ей остаться и дождаться его, чтобы передать подарок лично в руки и объяснить его значение, однако решила не делать этого. Встреча с ней при подобных обстоятельствах вряд ли пойдет ему на пользу. Как бы то ни было, они оба изменились, ступили на новые Пути, им еще только предстояло познать самих себя.

Девушка оставила коробочку около двери так, что Корландрил просто не смог бы пройти мимо. Задержав руку на своем подарке, Тирианна позволила руне напитаться частью ее собственных эмоций: грустью, тоской, сожалением о расставании, гордостью за друга и более всего прощением и пониманием.


Глава 6. Битва

Суин Дэллэ – Копье Кхаина. Как и все руны, связанные с кроваворуким богом, этот символ раскрывается только в преддверии битвы. С его помощью провидец может отследить поворотный момент сражения, когда личность, играющая в нем ключевую роль, падет от рук врагов. Однако обращаться с этой руной следует крайне осторожно, поскольку Копье Кхаина норовит продемонстрировать предсказателю сотни вариантов его собственной печальной кончины.


– Не раскрывай свой разум, – предупредил девушку Келамит. – Ты еще не готова осмыслить Паутину.

Тирианна со своим наставником, сидя в ялике, дожидались, когда к ним присоединятся остальные провидцы. Изящный корабль имел форму острого треугольника за счет расходившихся от носа к корме узких крыльев. Изогнутый золотистый парус судна укрывал пассажиров от света огней взлетно-посадочной полосы. В кабине, размещенной за пассажирским отсеком, пилот готовился к взлету. Гул двигателей постепенно нарастал.

Ясновидец был при полном параде. Под золотым нагрудником доспеха у него располагалась свободная черная мантия, покрытые рунами браслеты и ожерелья украшали его руки и шею. Лицо скрывал причудливо декорированный шлем с овальными каменьями и высоким плюмажем. Длинный колдовской клинок покоился в ножнах на спине. В руках ясновидец держал посох, длина которого превышала рост Тирианны. Навершье посоха украшало изображение наковальни Ваула, окруженное вспышками молний. На девушке также были украшенный рунами нагрудный доспех и шлем. Ее длинный колдовской клинок висел на левом бедре, а сюрикенный пистолет – на правом.

Наконец появился еще один ясновидец в сопровождении трех колдунов. Они поднялись на борт ялика по рампе, на ходу принося извинения за опоздание, и уселись на сиденья напротив. В тот же миг кристаллический купол выдвинулся из корпуса корабля над пассажирами и заглушил свет взлетно-посадочных огней, оставив лишь радужные отсветы. В следующее мгновение Тирианна почувствовала, что ее вдавило в кресло. Ялик взлетел и устремился к мерцающему голографическому полю, закрывавшему вход взлетной палубы.

Тирианна с волнением наблюдала сквозь прозрачный купол за взлетом ялика с борта звездолета. Ей не раз приходилось путешествовать по Паутине в качестве Зловещего Мстителя, но тогда девушка предвкушала битву. Теперь же боевая маска не мешала ей, гнев не туманил глаза. Клинок словно чувствовал настроение хозяйки, ему не сиделось в ножнах.

Звездолет превратился в точку, а ялик уже мчался сквозь туннели психосилы в Паутине, пролегающей между материальным космосом и варпом. Путешественникам они представлялись мерцающими коридорами энергий. Психическое поле, окружавшее проход в Паутине, слабо колыхалось, словно ветка на ветру, под напором переменчивых течений варпа. Сквозь линзы шлема оно виделось Тирианне красным, но на самом деле не имело цвета. Разум воспринимал бурлящие энергии Имматериума как калейдоскоп переливающихся радуг и узоров.

Тирианна ощущала на себе груз психического давления и старалась следовать указаниям Келамита. У нее не было ни малейшего желания высвобождать разум в непосредственной близости от логова демонов и прочих обитателей варпа. Впереди открылся пульсирующий проход, обрамленный блестящим золотым кольцом. Девушка почувствовала, как реальность вливается в Паутину, словно сквозняк через приоткрытую дверь. Реальность обостряла чувства, несла жизненные силы в опостылевшую пустоту ходов Паутины.

Пилот вел ялик к проходу. Их корабль был не единственным: мимо пролетали гравитанки с обтекаемыми корпусами и транспортные суда с аспектными воинами на борту. Вблизи основного туннеля в Паутине начали формироваться временные, ведущие непосредственно к поверхности Эйленилиша. Тирианна наблюдала, как по ним вслед за странниками маршировали отряды Жалящих Скорпионов. Девушка подумала, что, возможно, где-то среди них был и Корландрил.

– Проходим сквозь ворота, – сообщил пилот.

Впереди возник портал, достаточно большой, чтобы одновременно пропустить несколько крупных кораблей. Внешне он напоминал небесные врата: бело-золотистые колонны обрамляла стрельчатая арка, на поверхности которой мерцали руны. Всполохи психических энергий пробегали по светлому полотну портала. Из корабля казалось, будто туннель в Паутине продолжается и за пределами арки, однако, даже не связываясь со сплетением, Тирианна ощущала странное взаимопроникновение варпа и реальности, протекавшее в легкой дымке, которая окутывала портал.

Мимо пронесся транспортный корабль «Волновая змея». Обтекаемые формы его корпуса покрывали бело-голубые крапинки и символы Алайтока. Оглянувшись, Тирианна увидела целый рой гравициклов, управляемых пилотами в серебристой, белой и голубой броне с лазерными копьями в руках – аспектными воинами Сияющих Копий.

По мере приближения к порталу Тирианна все сильнее ощущала титаническую мощь врат Паутины. В момент перехода девушка почувствовала, словно сквозь ее мысли прошел свежий ветер, разогнавший фоновый шум межпространства. По ту сторону портала, в естественном мире, вдруг стало тихо и спокойно. Мысли Тирианны прояснились.

Всего секунду назад она была в Паутине, а в следующий миг оказалась на лесной опушке, раскинувшейся на поверхности Эйленилиша. Девушка оглянулась на портал, возвышавшийся на фоне безоблачного ночного неба: два изогнутых камня были покрыты рунами, переливающееся энергетическое поле играло между ними. Сияющие Копья прорвались сквозь врата и направили гравициклы в сторону дороги, ведущей на Гирит-Реслайн. Тем временем пилот ялика плавно остановил судно в нескольких сантиметрах от земли.

Тирианна обратилась частью разума к сплетению и почувствовала нечто знакомое, но все же иное. Эйленилиш, как и все миры «ушедших», обладал собственной душой, пронизывающей всю его твердь – по сравнению с кипящим жизнью Алайтоком этот мир показался девушке пустым и замкнутым. За кратчайший миг она полностью изучила всю планету: пересекла континенты, проплыла вдоль рек, пролетела меж горных пиков, заглянула в глубокие пещеры.

К реальному миру девушку вернуло прикосновение Келамита. Он легонько дотронулся до ее плеча. Прозрачный купол ялика открылся, и Тирианна сделала глубокий вдох. Даже сквозь фильтры шлема она почувствовала свежесть ночного леса и аромат прелых осенних листьев. В свете лун мимо воинов с жужжанием пролетали насекомые размером с ладонь. Вдалеке над кронами деревьев возвышалась башня, на вершине которой виднелся маяк. В голубоватом свете его лучей деревья отбрасывали резкие тени.

Келамит вместе с еще одним ясновидцем, Донориеннином, сошли с корабля. Воин в тяжелой броне с длинным копьем в руках и шикарным белым плюмажем на шлеме встретил их на мягкой земле.

– Это Архатайн, – сообщил один из колдунов по имени Келдарион, который был минимум вдвое старше Тирианны.

– Автарх, – поняла Тирианна.

Она была наслышана о нем. Архатайн являлся одним из наиболее выдающихся полководцев Алайтока, о чьих победах суждено было помнить многим поколениям эльдар. Тирианну переполняли восхищение и робость. Как и все автархи, Архатайн прошел по разным аспектам Пути воина, что говорило о невиданной жажде кровопролития. Однако он каждый раз выдерживал испытание и избегал ловушки, в которую попадали экзархи, а не это ли истинное подтверждение несокрушимой силы воли, твердости духа и дисциплины.

Автарх о чем-то коротко переговорил с ясновидцами. В основном говорил Келамит, Архатайн же только часто кивал, прислушиваясь к советникам. Затем он быстро ответил что-то и вернулся к своему кораблю. Келамит и Донориеннин заняли свои места в ялике, и пилот направил судно вслед за автархом.

– Поселение стоит на реке, – объяснил Донориеннин. – Орки все еще упиваются учиненными разрушениями, поэтому не успели далеко уйти. Экзодитам удалось уничтожить примитивный корабль, на котором высадились орки, но им не хватает сил, чтобы выманить зеленокожих из их нового логова. Мы подавим орков в Гирит-Реслайне и уничтожим всю поганую орду. Наш корабль тем временем разберется с орочьим транспортом на орбите, чтобы враг не мог ни выслать подкрепление, ни бежать с планеты. Основной удар на Гирит мы нанесем с этого берега. Огненные Драконы и Жалящие Скорпионы пойдут наперехват подкреплениям врага из района Реслайна по ту сторону реки.

– Тирианна пойдет в атаку вместе со мной, – сказал Келамит. Даже через линзы шлема было видно, как светятся психосилой его глаза. – Донориеннин и Келдарион присоединятся к передовому отряду, Люритейн и Симманайн будут на флангах вдоль реки помогать войскам, устроившим засаду у моста.

Тон Келамита не оставлял места для препирательств. Большую часть пути до Эйленилиша ясновидцы провели, разбираясь в различных вариантах хода битвы и просчитывая, какой поворот окажется наиболее выигрышным для Алайтока. С точностью предопределить будущее невозможно в принципе, но ясновидцы не только обеспечили войску эльдар бесспорное преимущество и предрекли победу Алайтока, но и просчитали различные способы ее достижения. Если все эльдар будут безукоризненно следовать плану, разработанному Архатайном, который исходил из прорицаний Келамита и других ясновидцев, то триумф им обеспечен. Единственным непредсказуемым моментом оставалось поведение каждого отдельно взятого воина, его личная отвага и выучка.

Ялик сновал меж толстых деревьев, срезая путь к реке. То и дело в лесу мелькали огни гравициклов, лавировавших между стволами. Более крупные корабли не сворачивали с дороги.

Следовавшая вдоль извилистого русла реки эльдарская армия приостановила движение, когда впереди появились первые постройки. Лес не кончался сразу, а постепенно редел, плавно переходя в поселение Гирит-Реслайн. Природа и архитектура не составляли резкого контраста, а органично перетекали друг в друга.

Большая часть города была отстроена в форме полумесяца, повторявшего форму русла неспешно текущей реки. В центре находилась просторная площадь. В воздухе чувствовался запах гари от орочьих костров. Вонь из дикарского лагеря проникала в ноздри Тирианны даже сквозь встроенные в шлем фильтры. Девушка с отвращением фыркнула. Армия эльдар начала медленное продвижение. Войска при этом делились на две части: транспортный корабль с Воющими Банши медленно перемещался вдоль берега под прикрытием Сияющих Копий. Келамит и Тирианна спустились на землю вместе с основными силами. Ялик улетел развозить остальных провидцев по позициям. Зловещие Мстители появились из-за стволов деревьев с сюрикенными катапультами наготове. Темные Жнецы пробрались в близлежащие здания. Их силуэты замелькали в окнах и на балконах башен. Два гравитанка «Сокол» заскользили над травой по направлению к арке, ведущей на главную улицу.

В авангарде основных сил эльдар едва различимое движение теней выдавало скрытно пробирающихся вперед странников. Арадриан, вероятно, был среди них. Они несли специальные психомаяки, которые предназначались для открытия проходов в Паутине в заданном месте. Странники собирались появиться в центре города и обрушить первую волну атаки на орков. Когда эльдар подобрались ближе к поселению, Тирианна начала замечать следы боевых действий – пробитые крыши башенок, кратеры от снарядов в стенах. Многие здания покрывала копоть, враги повыбивали двери и окна.

Тирианна с нарастающим беспокойством отметила, что не видит трупов, и содрогнулась при мысли о том, что орки могли сотворить с телами убитых экзодитов.

На белокаменных улицах еще слышна была варварская речь орков, треск костров и одиночные выстрелы. С другого берега доносился рев двигателей, негромкий, но диссонирующий с шелестом ветра и пением ночных птиц в окружающих лесах.

– Пойдем со мной, – произнес Келамит, останавливаясь у входа в аллею на окраине города.

Тирианне потребовался лишь миг, чтобы осознать, что ясновидец хочет соединить их разумы. Девушка прошептала нужные слова – и ее психическая защита спала. Вместе с Келамитом она приготовилась войти в сплетение. Мысли ясновидца перекрывали ее собственные мягко, но настойчиво. Тирианна расслабилась, позволила себе впасть в нечто наподобие транса, надеясь, что окружающие воины защитят ее, пока она будет уязвима. Перед глазами у Тирианны промелькнула дюжина рун, танцующих над протянутой ладонью Келамита, и в следующее мгновение она уже была внутри сплетения.


Поначалу все смешалось.

Нити судьбы переплетались, запутывались в узлы, расщеплялись, извивались, словно разворошенный змеиный клубок. Сквозь мысли Тирианны пронеслись видения смерти, разрушения, гибнущих орков и убитых эльдар. В нескончаемом потоке информации невозможно было что-либо различить.

Разум девушки отпрянул в ужасе, как и при первой встрече с сетью бесконечности. Только на этот раз она знала, что делать.

Тирианна постаралась не обращать внимания на заполонившие пространство потоки судеб и выбрала для себя одну единственную нить точно так же, как останавливала свой взор на узелке в сети бесконечности. Она сконцентрировала все мысли лишь на этом участке времени, отметя в сторону все прочее. Словно опадающие осенние листья, чужие судьбы отлетали прочь, освобождая место для одной-единственной. Нить становилась все отчетливее. Однако прежде чем Тирианна успела понять, что это за нить, ее мыслей коснулся Келамит. В сплетении появились руны, светящиеся психосилой, которые двигались по причудливым траекториям, взаимодействовали с переменчивым варпом и полотном времени.

– Следуй за мной, – сказал Келамит. Здесь он напоминал плотный узел золотистых нитей судьбы. Уцепившись за него, Тирианна начала движение в шлейфе своего наставника. Перед ней предстали обрывки батальных сцен. Руны служили маяками, и Келамит следовал от одного символа к другому, иногда делая резкий вираж в сторону, чтобы подробнее изучить тот или иной поворот событий.

Во время этого путешествия на Тирианну обрушивались зрительные образы и ощущения. Треск, звуки выстрелов, шипение сюрикенных катапульт в ночном воздухе, рев орков и боевые кличи эльдар. Воины сражались и умирали вновь и вновь, здания рушились и тут же возводились, корабли взрывались и в следующий миг опять оказывались целыми. Перед глазами Тирианны разворачивалась вереница вероятностей.

Грязные орки были повсюду, их варварская дикость, зверская жестокость, глухая к голосу разума и не знающая сострадания. Животная ярость затопила будущее зеленокожей волной насилия и злости. Это буйство уничтожало целые армии, стирало мирных жителей с лица планет, подминало под себя все, что встречалось на пути. То была ярость, присущая каждому орку. И каждый орк был частью общей массы, стихийным бедствием, неотвратимым и неуправляемым, как катаклизм. Эту силу можно было побороть, подавить на время, но не уничтожить.

И вспыхнуло пламя.

– Аватар! – выкрикнула Тирианна.

С сияющей руной Кхаина над головой Аватар, словно вихрь судеб, что затягивал в себя сотни нитей, огнем прожигал полотно судьбы, нить за нитью, уничтожая все вокруг. Сплетение пропиталось кровью, в которой тонули бесчисленные жизни. Тирианна захлебнулась в ненависти и первородной злобе. Чувства переполняли ее, боевая маска вырывалась из глубин сознания, готовясь затуманить колдовское видение. Девушка боролась с собой, пытаясь сдержать гнев, сконцентрироваться на разворачивающихся перед глазами картинах. Наконец ей удалось побороть желание убивать врагов собственными руками.

Когда внутренняя борьба была окончена, Тирианна смогла яснее рассмотреть происходящее. Приглушив для себя пламенеющее свечение Аватара, девушка сумела разглядеть переплетенные судьбы тех, кто находился в его тени, – убитых врагов и затронутых яростью союзников.

Тирианна замерла на месте, пораженная пришествием Аватара. Келамит же вспыхивал то тут, то там по всему сплетению. Казалось, что он был одновременно в нескольких местах. Сплетение менялось на глазах, упрощалось. Это лишние судьбы отпадали прочь, чтобы больше не вернуться. Увидеть и отвергнуть будущее значило предать его забвению и освободить дорогу для новых вероятностей, новых возможностей ослабить врага или усилить союзников.

Внезапно Келамит вновь возник рядом с Тирианной, окружая ее аурой золотистого света.

– Скажи, что ты видишь, – произнес ясновидец.

Тирианна вновь сосредоточилась на отдельном участке сплетения, отрешившись от общей картины. Она заметила руну, которую знала по учебникам, – Пещеру Мон-ки. Девушка позволила символу увлечь себя по одной-единственной линии вероятности. Она увидела, как огромный орк рассекает топором одного из Жалящих Скорпионов, но вскоре погибает от клинка и сияющих кулаков экзарха. Предсмертный рев чужака эхом раздался у нее в голове. Уже собираясь покинуть эту нить, Тирианна вдруг почувствовала что-то смутно знакомое. Мысленно вернувшись на поле боя, она прокручивала в голове увиденное, на этот раз обратив больше внимания на жертв орочьего вождя. Девушка замерла, пронзенная внезапной душевной болью.

Среди жертв орка был Корландрил. В ужасе Тирианна попыталась отследить в сплетении жизненный путь своего друга. Его нить тянулась еще какое-то время, а после расщеплялась на десятки тоненьких волокон, утопавших в тумане безвестности.

– Он погибнет? – спросила девушка.

– Я вижу не более твоего, – ответил Келамит.

– Надо предупредить его, – сказала Тирианна, – он может умереть.

– Сегодня многим суждено пасть в бою. Возможно, он среди них, – ответил Келамит. – Всех смертей не предотвратить. Да и это не всегда желательно.

– Но он мой друг, – протестовала Тирианна. – Я не могу бездействовать.

– Ты фокусируешься не на тех деталях, дитя мое, – ответил Келамит. – Сейчас важно не ранение твоего друга, а то, что в этой линии вероятности орочий вождь будет повержен, а это спасет многие жизни в будущем.

– Как… – Тирианна хотела было спорить, но не находила слов.

Сцена битвы вновь и вновь разыгрывалась у нее перед глазами. Первым порывом Тирианны было спасти друга, но логика Келамита была неоспорима. Девушка зашла в тупик. Стоит ли жизнь Корландрила жизней двух других эльдар? А десяти? А двадцати?

– Я понимаю, – произнесла девушка, снедаемая чувством вины.

– Сейчас не время для сожалений, дитя мое, – произнес Келамит. – Битва вот-вот начнется, и Архатайну нужно успеть внести несколько поправок в план.

Пытаясь вытеснить образ раненого Корландрила из памяти, Тирианна позволила разуму вернуться в свое тело. Она открыла глаза и, взглянув на крошечный циферблат часов внутри шлема, поняла, что в реальном мире прошло лишь несколько секунд.

Девушка пыталась осознать произошедшее, все еще разрываясь на части меж реальностью и миром психического. Чье-то присутствие прервало ее мысли, будто волна, качнувшая лодку. Словно кругами по воде, по сплетению прошла рябь.

Кровь и огонь.

Тирианна обернулась вместе со всеми эльдар, вошедшими в город. В воздухе сгущалась энергия, словно ветер раздувал тлеющие угольки. Запахло кровью, гарью и плавящимся железом. Тирианне вновь пришлось сдерживать боевую маску.

В сплетении ей приходилось бороться лишь с потенциалом Аватара, теперь же он был явью, а разум девушки оставался приоткрыт, как неплотно затворенная дверь.

Тирианну наполнили ярость и злоба. Колдовской клинок вырвался из ножен и нырнул в ладонь девушки, переливаясь и искрясь психической энергией. Острие жаждало крови. Воздух разошелся, уступив место сияющему огненному кругу. Тирианна стиснула зубы, борясь с желанием крушить и убивать.

Чем ближе подходил Аватар, тем сложнее ей было устоять. Девушка почти отчаялась. Она рывком вернула свой разум из сплетения. Барьеры встали на свои места, перекрыв русло льющейся реке ярости. Тирианна старалась не потерять сознание. Сердце ее бешено стучало, перед глазами все поплыло.

Аватар шагнул из портала, оставляя за собой шлейф из дыма и искр.

Инкарнация бога войны, существо из металла и пламени, Аватар был вдвое выше Тирианны. Воздух вокруг него раскалялся и плавился. От тела воина клубами поднимался дым. Психосила, исходящая из этого существа, несла с собой крики и стоны на грани слышимого. Пластинчатая броня его была создана из древнего железа. Неплотно прилегающие пластины едва сдерживали огненную сущность, бушующую внутри. С плеч Аватара ниспадал плащ из алой ткани и огня, заколотый булавкой в форме длинного кинжала. В правой руке воплощение Кхаина держало копье невиданных размеров. Треугольный наконечник покрывали горящие руны. Оружие визжало, требуя крови. «Плачущая Смерть». Левую руку Аватар стиснул в железный кулак, кровь сочилась меж заостренных костяшек пальцев.

На миг встретившись с пламенеющими глазами Аватара, девушка отшатнулась. Взгляд инкарнации Кхаина пронзил ее насквозь, прожег все мыслимые преграды, вернул к жизни воспоминания об убитых пришельцах и монстрах, события, давно забытые провидицей. Аватар отвернулся, и Тирианна с облечением выдохнула.

Ославляя позади дымящиеся следы, дух Кхаина шел в город. Воины эльдар следовали за ним.


Атака эльдар обрушилась на врага, словно удар молнии.

По сигналу Келамита воины, ожидавшие в Паутине, ориентируясь на варп-маяки, открыли временные порталы в центре поселения. Крошечные искры раскрылись в сияющие переходы, сквозь которые в реальный мир ворвались Зловещие Мстители, Воющие Банши и Огненные Драконы.

Силовые мечи засверкали во мраке ночи. Белокаменные стены полуразрушенного города эхом отражали шипение сюрикенных катапульт. Площади и улицы озарились вспышками тепловых ружей и взрывами плазменных гранат. Орки, многие из которых не успели даже очнуться ото сна, умирали десятками.

Рев, крики, бой барабанов и звуки горна прокатились по орочьему лагерю, как сирена. Нападавшие окружили врага, тесня основные силы неприятеля к реке. Ударные отряды эльдар тем временем прорывались по центру лагеря.

Аватар мчался, нацелив копье в самую гущу вражеских сил. Отряды аспектных воинов, ведомые экзархами, следовали за ним по мощеным булыжником мостовым меж руин разрушенных зданий.

Келамит и Тирианна держались за воинами. Ясновидец то и дело останавливался, чтобы свериться с рунами. Тирианна присоединялась к нему, чтобы взглянуть на разворачивающую битву через сплетение.

Как и обещал ясновидец, битва представляла собой отдельный микрокосмос внутри сплетения. Каждая пуля или сюрикенный диск, каждый взмах меча и удар топора создавали новую вероятностную нить. Будущее ветвилось столь быстро, что уследить за каждым новым поворотом было невозможно. Следуя за Келамитом, словно тень, Тирианна наблюдала, как ясновидец использует руны, чтобы определить ключевые моменты боя, как он следит за продвижениями Аватара и орочьего вождя, автарха и отдельных экзархов. Ясновидец оценивал значение тех или иных событий. Белый шум многочисленных разрушений уступил место отдельным деталям и живым сценам. Тирианна отошла на шаг от Келамита, когда его разум устремился к битве на мосту. Девушка боялась вновь увидеть судьбу Корландрила. Вместо этого она переключила внимание на одного из ясновидцев – Симманайна. Он продвинулся по Пути провидца куда дальше Тирианны, но его присутствие в сплетении выглядело как огонек сальной свечки по сравнению с пылающими кострами других ясновидцев. Тирианна наблюдала, как он, сфокусировавшись на горстке отдельных воинов, перескакивает с одной тонкой нити судьбы на другую.

Неожиданно эти нити оборвались. Тирианна была поражена, когда осознала, что только что стала свидетелем смерти тех, с кем боролся Симманайн. Ее одновременно пугало и восхищало увиденное – жестокая судьба в действии, направляемая клинком колдуна.

– Скорее, дитя, ты нужна здесь, – произнес Келамит за миг до того, как покинул сплетение.

Тирианна вернулась к реальности и последовала за Келамитом. Ясновидец бежал, перепрыгивая через обломки кирпичной кладки, загромоздившие улицу. Из здания на противоположном конце переулка валил черным дым – там гремели пушки. Снаряды летели в сторону основных атакующих сил эльдар. Сами взрывы не были видны, но Тирианна с болью почувствовала, как неподалеку гаснет жизнь.

По зову Келамита из-за развалин справа появился отряд Зловещих Мстителей. Тирианна узнала их по руне на знамени у экзарха – храму Золотого шторма. Объединившись с аспектными воинами, провидцы пошли в атаку на артиллерийскую установку врага.

– Оружие к бою, – предупредил Келамит.

Неожиданно девушка почувствовала, как ясновидец прикоснулся к ее разуму, на миг увлекая ее за собой в сплетение. Перед глазами Тирианны предстала сплошная стена из зеленокожих клыкастых морд. В следующее мгновение она увидела, как сама отражает колдовским клинком атаку тяжелого молота.

Инстинктивно Тирианна выставила клинок в защитное положение, как только их группа перепрыгнула остатки разрушенной стены, за которой укрывалась вражеская артиллерия. Отраженный удар топора прошел мимо ее плеча. Девушка взмахнула мечом и перерубила руку монстра чуть ниже локтя, когда тот собирался делать новый замах.

Реальность и вероятность совместились воедино в ее разуме. Перед глазами замелькали короткие эпизоды боя. В один миг Тирианна увидела, как из соседней комнаты вырывается десяток орков, в следующее мгновение разум показал ей, как один из нападавших всаживает ей в грудь несколько пуль.

Девушка отпрыгнула в сторону, и пули прошли мимо. Перехватив клинок обеими руками, Тирианна пронзила им грудь стрелявшего. Психический меч жаждал энергии, и она влила в него собственную силу, проталкивая лезвие сквозь ребра, сердце и позвоночник орка.

Рычание и вой орков раздавались со всех сторон. Воздух пронзили вспышки выстрелов, осветившие зловещие морды дикарей. Разумом Тирианна увидела, как из дыры этажом выше прыгает орк, на лету разрубая топором плечо одному из Зловещих Мстителей.

В несколько быстрых шагов девушка обошла Келамита и выкрикнула предупреждение, указывая мечом на дыру в потолке. Воины успели расступиться, и огромный орк упал между ними. Засвистели сюрикенные катапульты, зеленокожий попал под перекрестный обстрел.

Вдруг психосила накатила на Тирианну, словно волна. Что-то резко толкнуло ее в спину. По броне пробежали всполохи энергии, и девушка обернулась к нападавшим.

Она слишком увлеклась, предупреждая других, и не заметила, как один из орков выстрелил ей в спину из пистолета. Меч Келамита в один взмах снес с плеч голову нападавшего. Кровь брызнула на инкрустированный шлем ясновидца. Не говоря ни слова, Келамит повернулся, направляя посох в новую группу орков, вламывающуюся через дверь слева.

Сверкнули молнии.

Ближайший орк разлетелся облачком кроваво-костяной пыли. Следовавший за ним дикарь сгорел в огне. Третий конвульсивно задергался, и его палец непроизвольно нажал на курок. Выстрелы пронзили спины его зеленокожих союзников.

Когда первая волна атаки сошла на нет, стрельбу по выжившим врагам открыли Зловещие Мстители. Облако сюрикенных дисков обрушилось на орков, кромсая плоть и кости.

Следуя за экзархом, аспектные воины с сюрикенными катапультами наготове ворвались в смежное помещение. Келамит и Тирианна не отставали. Новые выстрелы уничтожили мелких орочьих прислужников, управлявших крупнокалиберными пушками.

– Обезвредь их, – произнес Келамит, указывая на артиллерийские установки.

Тирианна сделала шаг вперед, сжимая клинок обеими руками. Копируя действия экзарха, она рубанула мечом по казенной части грубо сработанного орудия. Из места удара посыпались искры и брызги расплавленного металла. Девушка влила психосилу в клинок, и он прошел сквозь ствол и затвор. Низкопробный металл заскрипел и пошел трещинами.

Взглянув на пробоину в стене, сквозь которую артиллерия вела обстрел улицы, Тирианна увидела главную площадь и на ней Аватара в окружении зеленокожих. Инкарнация бога войны рассекала толпу врагов «Плачущей Смертью». В темном небе просвистели снаряды Темных Жнецов, направленные в здания, где засели орки.

– Нам надо вернуться в бой, – сказал Келамит.

Ясновидцы вместе с аспектными воинами выбежали на улицу к остальным алайтокцам, но Тирианна чувствовала рядом присутствие и других эльдар. Вскинув голову, она увидела очертания странников. Они заняли позиции на балконах и у разбитых окон, оперев стволы длинных ружей на парапеты. Где-то вдалеке орки умирали от неслышимых выстрелов.

Когда ясновидцы добрались до центра города, картина битвы была уже ясна. Орки оккупировали несколько зданий со стороны реки. В окнах мелькали злобные морды и огоньки пламени. На мосту горели обломки машин. В отсветах пламени отряд Огненных Драконов и две группы Жалящих Скорпионов сдерживали орочье подкрепление. Тирианна подумала о том, жив ли еще Корландрил, но не решилась заглянуть в сплетение, опасаясь, что нить его судьбы оборвалась вместе с жизнями многочисленных орков.

Два гравитанка «Сокол» обстреливали руины башен из импульсных лазеров и сюрикенных пушек. Остальные войска перемещались от здания к зданию, избегая открытых пространств. Вдруг из одного орочьего укрытия вылетел движущийся по спирали снаряд, пересек площадь, оставляя позади хвост из искр, и попал в один из гравитанков, но срикошетил от обтекаемого корпуса машины, прежде чем взорваться. Удары тяжелых орудий заглушили шипение сюрикенных катапульт и треск лазеров.

Со стороны реки появилась внушительная группа орков в более прочной броне, чем остальные. Крупные снаряды полетели в сторону площади. Тирианна и Келамит укрылись за разрушенным фонтаном. Воины из храма Золотого Шторма бросились вправо, поперек разрушенной площади, и попали под вражеский обстрел.

Тирианна увидела, как двое из Зловещих Мстителей упали, сраженные пулями, не успев добраться до укрытия. Девушка с опаской взглянула на Келамита, не понимая, почему ясновидец не предупредил солдат. Келамит же сосредоточил внимание на новой группе орков, приближающейся со стороны реки.

Из переулка появились Сияющие Копья с лазерным оружием, светящимся энергией. Два ряда гравициклов обогнули свергнутую статую Курноуса Охотника и вклинились в самую гущу вражеского подкрепления. Засверкали белые вспышки лазеров, пронзающих и броню, и плоть орков. В ответ на быстрых эльдарских солдат обрушились удары топоров и силовых клешней. Им удалось выбить из седла одного из всадников и серьезно помять гравицикл другому, но большая часть стремительных Сияющих Копий пронеслась мимо, не попав в зону досягаемости противника. Затем они круто развернулись и обстреляли уцелевших после первой атаки орков из сюрикенных катапульт, закрепленных на гравициклах. Ответный огонь уничтожил еще один гравицикл. Он взорвался, а седок, отброшенный взрывной волной, ударился об обугленный ствол сожженного дерева. Сияющие Копья опустили пики и вновь ринулись на врага, сметая оставшихся орков яркими лазерными вспышками. Ослепленные жаждой крови или же, напротив, осознавшие свое безвыходное положение, орки начали выбегать из зданий, беспорядочно контратакуя эльдар. Из разрушенных зданий на противоположной стороне площади раздались выстрелы ружей. Орки кидались на эльдар небольшими группами. Рев и грозный рык дикарей сменялся стонами, когда их на бегу встречали лазеры и сюрикенные диски.

Аватар тем временем приближался к гуще сражения, непрерывно насаживая орков на копье. Инкарнация бога войны закинула исчерченное рунами оружие и бросила его в скопление врагов. Горящее острие «Плачущей Смерти» превратило с десяток зеленокожих в кровавое месиво и вновь вернулось в руку хозяина.

К битве присоединились Воющие Банши. Из их шлемов вырывались пронзительные вопли, которые парализовали нервную систему врагов, заставляя орков останавливаться на полушаге. Светящиеся голубым заревом мечи, которые оставляли в воздухе сияющие завихрения, без труда прорубали броню.

Келамит тоже пошел на орков. На кончиках пальцев у него светились энергетические разряды. Тирианна тем временем изучала сплетение, перебирая варианты действий врагов. Перед глазами у нее появилась избежавшая засады на мосту полугусеничная машина, что извергала пламя из турели.

Девушка взглянула на аллею, на которой должна была появиться машина, и увидела, что отряд Огненных Драконов уже поджидает врага, получив предупреждение от Келамита или кого-то еще из провидцев.

Прямо на глазах у девушки адская машина возникла из темноты, огонь сочился из сопла, закрепленного на башне. Огненные Драконы дружно выстрелили из тепловых ружей, целясь в топливный бак, установленный в кормовой части нехитрой орочьей конструкции. Взрыв заполнил собой весь переулок. Стены домов залило горящим маслом, тротуар усыпало обломками.

Орки тем временем отчаянно пытались прорвать эльдарскую круговую оборону. Они продолжали напирать, несмотря на тяжелые потери. Келамит мысленно подтолкнул девушку вправо, где среди многочисленных вариантов будущего был прорыв вражеских сил. Тирианна направилась туда, и Зловещие Мстители залили наступавших орков градом сюрикенных дисков.

И все же пришельцы продолжали давить, невзирая на потери: взрывы в скоплении нападавших уносили десятки жизней, еще больше гибло под обстрелом Темных Жнецов, занявших теперь верхние этажи зданий, а орки все продолжали наступать. Зловещие Мстители приняли на себя основной удар, отстреливаясь до последнего.

Экзарх Мстителей выпрыгнул вперед с энергетическим щитом в одной руке, которым он отразил первую волну ударов, и силовым мечом в другой. Келамит и Тирианна присоединились к нему всего через несколько секунд. Их оружие светилось психосилой.

Тирианна полоснула клинком по горлу ближайшего к ней орка. Удар перебил дикарю позвоночник. В следующее мгновение она уклонилась от неуклюжего выпада другого зеленокожего с цепным мечом. Он повалился в тот миг, когда девушка подрубила ему ногу, и затем она вонзила меч ему в спину. Лезвие прошло насквозь.

На броне у Тирианны вспыхнули руны – она почувствовала, что в нее несколько раз выстрелили слева. Пули не причинили вреда, но внезапность атаки ошарашила девушку. Каждый миг происходило слишком много событий, чтобы успеть предвидеть и предотвратить их. Келамит пришел ей на выручку. Он бросил в сторону орков руну в форме змеи. В ночном небе из ниоткуда появилось извивающееся огненное существо, оплетшее огненными кольцами сразу нескольких орков. Оправившись, Тирианна вернулась в бой. Ее колдовской клинок двигался быстро и точно, он резал, протыкал насквозь и разрубал орков. Предвидя контрвыпады противника, колдунья получала возможность их избежать. Она непрерывно уклонялась и выбирала наилучшие моменты для удара.

Вдруг сплетение погрузилось во мрак. Тирианна перестала видеть что-либо. Поток животной ярости захлестнул ее разум и мысли. Словно цунами, разрушительная энергия переполнила ее, заглушая чудовищным ревом все прочие чувства.

Тирианну сбило с ног. Взрывная волна затронула в равной мере как ее разум, так и тело. Это был сокрушительный поток психической энергии невиданной силы.

Когда к Тирианне урывками вернулось зрение, она с трудом поднялась на ноги и увидела переливающегося энергией орка над грудой тел Зловещих Мстителей. Зеленоватые молнии ползали по всему его полуголому телу. Бешеные глаза монстра искрились. В руке у него был медный посох с развивающимися медными проводами, которые корчились от бегущей по ним энергии.

Тирианна нырнула в сплетение, не понимая, как она могла пропустить появление зеленокожего псайкера. Ее вновь захлестнула волна орочьей ярости, словно боевой клич, заглушающий все остальные звуки.

Как извержение вулкана, его психосила разрывала сплетение одним своим присутствием, уничтожая все вокруг.

У орочьего шамана было с десяток телохранителей, которые, даже не прицеливаясь, поливали пулеметным огнем растерянных Зловещих Мстителей. Келамит набросил покров темноты на аспектных воинов, чтобы те успели укрыться от обстрела за ближайшими развалинами.

От шамана по земле шла зеленоватая рябь, словно круги по воде. Плиты мостовой трескались у него под ногами. Волны сбивали эльдар с ног. В земле образовался ширящийся разлом.

Тирианна проворно перепрыгнула через трещину и бросилась под созданный Келамитом покров темноты. Даже свечение ее клинка приглушилось, и на миг она не видела совсем ничего. Стараясь двигаться по прямой, она побежала вперед с клинком наготове. Вынырнув из облака тьмы, Тирианна оказалась всего в паре шагов от ближайшего из телохранителей псайкера. В следующий миг его голова покатилась с плеч, а с меча посыпались светящиеся искры.

Пригнувшись, чтобы избежать удара силовой клешней от следующего монстра, Тирианна увидела, как позади ничего не подозревающих орков появились пять фигур в тяжелой броне с тихо жужжащими цепными мечами. Жалящие Скорпионы атаковали врагов. Их экзарх, орудуя двуручным цепным мечом, напополам разрубил шамана от плеча до пояса.

Телохранители псайкера полегли вслед за ним. Но расслабляться было рано. Темные Жнецы при помощи бушующего Аватара сгоняли всех орков по направлению к одной узкой улице. Врагов осталось не больше сотни, но, отчаявшись, они становились еще более опасными.

Неожиданно звуки выстрелов и визг сюрикенов заглушили душераздирающие визги, доносившиеся откуда-то сверху. Из ночных небес к земле устремились крылатые создания. Их силуэты четко выделялись на фоне заходящих лун. Разноцветные лазерные лучи пронзили воздух. Наездники на драконах – экзодиты – вступили в бой.

Тирианну охватил благоговейный трепет, когда к оглушительному хору присоединились новые голоса. Все больше боевых животных экзодитов присоединялось к схватке. Сама сила природы, прирученной «ушедшими», – гигантские рептилии – обрушивалась на орков, согнанных на площадь. Экзодиты жаждали напоить лазерные копья и фузионные пики кровью врагов в отмщение за разрушенный город и погибших товарищей. Архатайн оставил за ними право нанести последний удар и расквитаться с зеленокожими захватчиками.

Некоторые из «ушедших» восседали верхом на двуногих хищных ящерицах с острыми, как кинжал, клыками и не менее опасными когтями. Рыцари ушедших с пистолетами и клинками добивали отступающих орков, нанося удар за ударом. Другие обслуживали тяжелые орудия, закрепленные в паланкинах на спинах огромных рептилий. Импульсные лазеры и горящие копья планомерно уничтожали орков. Численность зеленокожих непреклонно снижалась. Драконы взмыли в воздух, и их седоки засыпали площадь лазерными выстрелами и плазменными гранатами.

Орки не долго продержались против разъяренных экзодитов. Они гибли десятками, а раненые обретали смерть под лапами гигантских левиафанов.

– Битва выиграна, – объявил Келамит.

Тирианна окинула взглядом площадь. Перед ней были сотни мертвых орков и десятки раненых и убитых эльдар. Она осознавала, что подобное зрелище должно повергать в ужас. Оно свело бы с ума любого из эльдар, но боевая маска закрыла ее от мрачных мыслей, позволяя лишь здраво и холодно оценивать ситуацию.

Колдунья оставалась собранной. Она узнала поле боя таким, каким видела его в сплетении. Девушка испытывала облегчение: некоторые из видений предрекали гораздо большие потери среди эльдар. Отстранившись от сплетения, она увидела, как алайтокцы вместе с экзодитами обыскивают дома в поисках уцелевших орков.

Битва и вправду была выиграна, но счет смертям еще не окончен.


Глава 7. Потерявшаяся

Белые Стражи – Пауки Варпа. Сплетение не всегда радушно встречает гостей. Порой оно грозит излишне беспечному путнику множеством смертельных опасностей. Оно не только переменчиво, но и подвержено влиянию внешних сил, наиболее непостоянные из которых – великие силы варпа. Белые Стражи непрестанно оберегают провидца, сталкивающегося с подобными силами, от психического вреда и заблуждений точно так же, как их одноименные собратья защищают сеть бесконечности от схожих опасностей.


По возращении домой Тирианна пребывала в унынии. После битвы с орками она испытывала стыд и муки совести. Девушка чувствовала свою вину за то, что предвидела ранение Корландрила, но не предотвратила его. Она проплакала больше суток, сокрушенная обрушившимся на нее бременем. Ее силы действительно не были безграничны. Без помощи Келамита ей не удавалось выяснить, какая участь уготована Корландрилу. Она не знала, выживет ее друг или погибнет от ран.

Где-то на границе сознания она ощущала еще кое-что не менее гнетущее. Девушку мучили не столько воспоминания о пережитых сценах кровопролития и гибели товарищей, столько то, что она испытала перед тем, как боевая маска защитила ее сознание. Тирианна смутно помнила, как ее захлестнуло психосилой орка-шамана. Столь грубая первобытная мощь смела ее, словно мелкий камень на пути лавины. Она кубарем летела со склона, не находя опоры. Келамит же, напротив, даже не дрогнул. Девушка не видела его уже пять циклов с самого возвращения на Алайток, однако в конце концов она сочла, что не стоит искать встречи с наставником, пока он сам не захочет увидеться с ней.

Предоставленная самой себе Тирианна помимо всех сомнений и переживаний испытывала также некоторую толику зависти. Силы ее наставника оказались поистине поразительными как в реальности, так и на просторах сплетения. Едва ли нашлись бы места, в которые он не решился бы отправиться, хоть сам и предостерегал от них свою ученицу. Тирианна понимала, что сплетение таит от нее множество секретов. Предвидеть скорое и очевидное действие атакующего орка – это одно, а предвосхитить и распознать взаимосвязанные намерения целой группы воинов – совсем иное и пока неподвластное ей умение. Тирианне хотелось научиться заглядывать глубже и дальше, а пока она с нарастающим нетерпением дожидалась, когда же Келамит явится, чтобы вновь повести ее в сеть бесконечности.

На рассвете шестого цикла девушка решила взять все в свои руки. Она проснулась рано, позавтракала и направилась в Палаты Провидцев. Там Тирианна отыскала узел, который обычно использовала вместе с Келамитом для входа в сеть, и начала подготовку к погружению. Однако, прежде чем она завершила мантру, девушка прервалась, уже занеся руку над манящим ее узлом. Келамит не разъяснил ей всех правил взаимодействия со сплетением. Тирианна почувствовала укол вины, усомнившись, не нарушает ли она заведенные обычаи провидцев. Не сочтет ли Келамит оскорбительным для себя ее самовольный вход в сеть бесконечности? Не внесет ли ее вторжение каких-либо помех на пути других провидцев? Все же девушка отбросила сомнения. Келамит никогда прямо не запрещал ей самостоятельно входить в сеть. Даже такой непрямолинейный и загадочный наставник, как он, все равно дал бы ясно понять, будь это запрещено.

Девушка коснулась рукой узла и начала мантру заново. Словно шелуху, она слой за слоем отбрасывала свое физическое тело и сознание, позволяя освобожденному разуму перетечь в царство снов и видений.


Чтобы немного обвыкнуться, Тирианна для начала отправилась в хорошо знакомые места, позволяя течениям пульсирующей энергии, словно реке, нести себя по сети бесконечности. Она провела некоторое время в Оке Этениара, купаясь в звездном свете, просачивающемся в обсерваторию. Она слилась воедино с лучами, падающими на приборы и линзы.

Настроение Тирианны постепенно улучшалось – она продолжила прогулку по Алайтоку, покрывая в мгновение ока расстояния, на преодоления которых в реальном мире ушли бы долгие часы. Она прошла по хрустальным нитям, располагавшимся под куполом Непрестанного шепота, подслушивая обрывки утренних выступлений чтецов и декламаторов, обращавшихся к воображаемой аудитории. Это место вскоре наскучило девушке: она слишком много времени провела здесь в своем телесном обличии. Тирианна устремилась дальше по проводникам сети, вскоре оказавшись у шпилей корабельных доков.

Здесь она то и дело улавливала остаточное присутствие Арадриана, отголоски его отъезда, сохранившиеся в полотке сплетения. Девушка обратилась к архивным записям, желая отыскать сведения о том, куда мог направиться его корабль после битвы с орками, но не нашла ничего. Подобную пустоту оставляли за собой странники, не желавшие разглашать свои тайные тропы.

Расстроенная неудачей Тирианна собиралась было направиться к куполу Хрустальных провидцев, но легкая рябь, пробежавшая по сети бесконечности, остановила ее. Врата Алайтока раскрылись, разослав энергетические импульсы по всему искусственному миру, и из околоварпового подпространства паутины появился корабль.

Тирианна немного покачалась на волнах, наслаждаясь видом недосягаемых звезд и далеких планет, воспоминания о которых принес в своем шлейфе прибывший корабль. Когда врата паутины почти сомкнулись, Тирианна вдруг заметила нечто такое, чего не видела раньше.

Келамит предупреждал ее не приближаться слишком близко к порталу, не раскрывая причин этого запрета, но Тирианну словно тянуло туда. Любопытство, дополненное толикой ученической жажды противоречия, заставили ее приблизиться и рассмотреть портал внимательнее.

Увиденное поразило девушку. Она вдруг осознала, что, хотя она никогда раньше не раздумывала над этим, ее открытие вполне закономерно.

Сеть бесконечности не прерывалась по ту сторону портала. Длинные эфемерные нити вплетались в канву паутины. Освободившись от хрустальных проводников и психических оков, сеть бесконечности мутной дымкой перетекала в туннели паутины.

«Это вполне объяснимо», – подумала Тирианна. Паутина во многом была психическим явлением, туннелем между варпом и материальной вселенной, но она же являлась и психическим проводником. Паутина была фиксирована лишь в определенных точках, в остальном же она представляла собой переменчивую и эфемерную материю, чьи врата соединяли отдаленные искусственные миры, находящиеся в постоянном движении. Тирианна никогда раньше не задумывалась об этом назначении паутины. Она не только служила дорогой для странствий между отдаленными искусственными мирами, но и являлась связующей нитью между ними, одновременно питала и сама подпитывалась от них.

Осторожно подбираясь ближе из страха перед силами, поддерживавшими паутину, Тирианна разглядела несколько меньших порталов, ведущих в различные места Алайтока. В теории она знала об их существовании, но на практике увидела впервые. Многие древние святилища имели собственные порталы в паутину. Также ими обладали аспектные храмы, палаты Автархов и некоторые частные резиденции наиболее древних и почитаемых на Алайтоке семей. Они были созданы еще до Грехопадения. Многие из таких порталов постепенно исчезали, заброшенные за ненадобностью. Их истинное предназначение позабылось. Некоторые были еще активны, но заперты психическими барьерами и рунами. Девушка не рисковала приближаться к таким входам, понимая, что раз их некогда заперли, значит, на то должны были быть веские причины. Как зеркало Нандриеллейна, они могли быть затронуты порчей и обречены предать любого, кто рискнет ими воспользоваться.

Тирианна нерешительно шагнула дальше по сети бесконечности – за пределы физических границ Алайтока. Переход от частично материального к полностью психическому прошел едва ощутимо. Приблизившись к порталу, девушка увидела, что расплывчатые нити, уходящие вдаль, становятся четче, превращаясь в пути. Приободренная этим открытием, Тирианна двинулась вперед.

На миг она испугалась, вступив на полотно самой Паутины. Девушка остановилась, осознав, как далеко она ушла от своего тела. Мысль о собственной физической оболочке на миг пошатнула ясность ее разума. Девушке стоило некоторых усилий удержаться от возвращения в собственное тело.

Колдунья повторила последние строки заученной мантры, и ее присутствие в сети стабилизировалось. Тирианна успокаивала себя тем, что в сплетении расстояние и время не имели значения. Если девушка заблудится или случится что-то нехорошее, она просто отстранится от сети бесконечности и вернется разумом в собственное тело.

Некоторое время она держалась поближе к порталу. Здесь было холодно, и этот холод проникал ей в душу. Тирианна осознала, что здесь она совсем одна, несмотря на мелькающие время от времени следы других провидцев, летевших сквозь межзвездное пространство к другим искусственным мирам.

Тирианна почувствовала биение жизни, когда портал вновь открылся, пропуская корабль. Судно несло свою собственную миниатюрную локальную версию сети бесконечности. Камни души в сердце межзвездного корабля посылали в стороны психические щупы, легко касавшиеся паутины. Судно прошло мимо девушки и устремилось прочь в неизвестном направлении. Кристаллическая матрица корабля черпала энергию и знания из самой структуры Паутины, сливаясь с ней на психическом уровне, но сохраняя свою материальную форму.

Девушка поборола искушение уцепиться за один из психических щупов корабля и заскользить вслед за удаляющимся судном. Это было слишком рискованно. Ей нравилось гулять самой по себе, восхищаясь необъятными просторами сети бесконечности, раскинувшейся по всей Галактике.

В необозримом пространстве космоса переставало существовать само время, но Тирианна догадывалась, что провела в сети уже немало часов. Это было самое долгое ее путешествие на сегодняшний день, но все же она продолжала удаляться от Алайтока. Следуя за отголосками скрывшегося из виду корабля, девушка плыла в его шлейфе. Вскоре она достигла развилки в Паутине. Единый проход расщеплялся на несколько широких и множество узких ответвлений. Бросив прощальный взгляд на Алайток, девушка выбрала один из путей наугад и полетела по нему, оставляя свои страхи позади, в психическом колодце родного дома.

Вокруг было безжизненно.

Холод межзвездной пустоты пронизывал стены прохода и рассеивал энергию Паутины. Тирианна натолкнулась по пути на участки, где ткань Паутины была тоньше обычного. Это реальность пыталась вторгнуться в межпространственный коридор. Порой встречались следы повреждений или небрежного обращения. Девушка не видела эти участки, у нее сейчас не было глаз, чтобы «видеть» в прямом смысле слова, но она ощущала уязвимые места.

Все вокруг казалось тихим и полным умиротворения, особенно в сравнении с сетью Алайтока, наводненной душами умерших эльдар.

Откуда-то издалека раздался шепот.

Страх сковал Тирианну, когда она осознала, насколько далеко забралась. Как неразумно было отправляться в путешествие одной, без защиты. Она была предоставлена самой себе, став лишь пылинкой, крупицей мироздания, подвешенной между жизнью и смертью на хрупких нитях, сотканных кем-то древним.

Шепот становился все громче, ближе. Напуганная, Тирианна ринулась прочь. В Паутину пыталась ворваться не только материальная вселенная. Структуру межпространственного перехода стремился прорвать и варп со своими обитателями.

Тирианна остановилась. Запутавшись в проходах, девушка не понимала, приближается ли она к Алайтоку или, напротив, удаляется от него.

Она уже достаточно нагулялась, пора было возвращаться. Провидица отпустила психическую матрицу, позволяя разуму вернуться в собственное тело.

Ничего не происходило.

Она сделала еще одну попытку, думая о своем теле, об Алайтоке, о единстве разума, бытия и формы, но и это не помогало. Тирианна по-прежнему оставалась во власти хитросплетений потоков энергии. Преследовавший девушку шепот теперь был совсем близко. Его присутствие леденило душу.

Подумав о том, что, возможно, расширение взаимодействия с сетью поможет ей отыскать обратную дорогу, девушка позволила себе раствориться, растечься по сплетению во всех направлениях. На миг ей показалось, что она увидела искру тепла, жизни, энергии, которую она приняла за Алайток. В то же время колдунья прикоснулась к чему-то абсолютному чуждому ей, чему-то отвратительному.

Лишенная тела, она не могла закричать. Ее сознание вновь сжалось до единой точки, а всплеск отчаяния и ужаса всколыхнул сплетение, словно водную гладь. Эта волна не затихала, казалось, целую вечность, выдавая присутствие девушки всем и каждому, кто окажется поблизости. Тирианна понимала, что раскрыла саму себя. Теперь она стала легкой жертвой для любого хищника. Тирианна попыталась скрыться, слиться со структурой Паутины, но страх выдавал ее. Конвульсии ужаса по-прежнему сотрясали и коробили сплетение так же, как рыдания могли бы сотрясать ее физическое тело. Девушка сейчас была словно пойманная муха, бьющаяся в паутине, чьи попытки выбраться из сети лишь приманивают паука.

Подобно затягивающейся на шее петле, неизвестные существа подбирались все ближе. Тирианна решила, что, оставаясь на месте, она окажется беспомощной и вскоре будет поймана. Превратившись в сверкающую искру энергии, девушка бросилась прочь, поворачивая то вправо, то влево, устремляясь то вверх, то вниз, не думая уже ни о чем, кроме как побыстрее оторваться от неизвестных преследователей.

Когда Тирианна наконец остановилась, она окончательно потерялась. Нигде в обозримом пространстве не было и намека на теплое свечение Алайтока.

Зато здесь было нечто другое, что-то давившее на сплетение, искажавшее его структуру. Тирианна не чувствовала его отчетливо, поскольку оно было намеренно сокрыто от посторонних глаз, и все же она ощущала его по искривлению близлежащих нитей, словно прозрачное стеклышко, заметное глазу только под определенным углом.

Тирианна догадывалась, что это был карман реальности, кусок материальной вселенной, вплетенный в структуру Паутины, равно сокрытый от смертных и вечных. Существовало множество причин появления подобных карманов. Большая их часть образовалась еще во времена до Грехопадения. У Тирианны не было ни малейшего желания продолжать исследование Паутины, но необходимость заставила ее преодолеть страх. Девушке нужно было найти дорогу обратно на Алайток, и, возможно, в этом кармане был кто-то, кто мог ей помочь.

Тирианна приблизилась, аккуратно касаясь границы кармана. Он странно влиял на ее самосознание, словно кривое зеркало, искажавшее зрительный образ. Она почувствовала себя одновременно вытянутой в струну и тяжелой, как камень.

Стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения, Тирианна проскользнула внутрь кармана. Спустя всего миг она поняла, что сделала это напрасно.

От прорывавшего поверхность Паутины нагромождения скал ввысь вздымался темный шпиль. Поначалу Тирианне трудно было осознать его размеры. Она оставалась лишь крупицей сознания, не имеющей собственной формы, с которой можно было бы сопоставить размеры других материальных объектов. Вскоре девушка поняла, что башня огромна, а темные крупинки, вьющиеся вокруг нее, – фигуры эльдар с крылатыми ранцами за спиной.

Все движения здесь казались невыносимо медленными по сравнению с мимолетностью событий в сети бесконечности. Тирианна протиснулась дальше вглубь кармана реальности и разглядела, что в небе над башней мерцает голубая звездочка, а из самого сооружения вбок отходят три длинных узких балкона. Около двух их них парили незнакомые суда, и девушка догадалась, что это причалы. Тирианна никогда не встречала подобных кораблей в порту Алайтока.

Судя по ощетинившимся оружием корпусам, это, несомненно, были военные суда. Их треугольные солнечные паруса – два больших и один малый – были изогнуты по направлению к корме, а носы заканчивались острыми таранными устройствами, окруженными искрящимися энергетическими полями.

Паутина обтекала этот мир, но не проникала в него. Нити сети бесконечности, словно кокон, опутывали карман реальности, но ни одна из них не тянулась внутрь к башне. Тирианна видела, как эльдар спускаются с кораблей по мостикам, ходят по причалам, но не могла приблизиться к ним. Впрочем, когда девушка осознала, чем они занимались, она могла лишь порадоваться, что не различала подробностей.

Фигуры эльдар, облаченные в стилизованную варварскую броню, с кнутами и плетьми в руках гнали от кораблей разношерстную толпу иномирян в разинутую пасть портала в стене башни. Воздух наполнили крики и стоны. Тирианна ощутила, как по карману реальности прокатилась волна страданий. Из портала лилась нескончаемая агония.

Девушка попыталась рассмотреть пленников и заметила среди несчастных несколько десятков людей. Другие создания были ей не знакомы: тела одних покрывала густая шерсть, других – чешуя, некоторые пленники неуклюже ползли на четвереньках, другие шли прямо и по телосложению напоминали эльдар. У всех руки были закованы в горящие алым кандалы, на шее и ногах у несчастных виднелись энергетические оковы. К своему облегчению, девушка не могла разглядеть деталей.

На миг Тирианну словно разорвало на куски: в Паутине, окружавшей карман реальности, открылся портал и исторг еще один корабль, на этот раз одномачтовый, размером чуть меньше двух пришвартованных у башни. Его черно-красные борта сияли, словно рыбья чешуя. Судно направилось к верхнему причалу.

Колдунья понимала, что в этом пиратском логове ей не найти помощи. Оставаться здесь было крайне опасно, и она вынырнула из кармана реальности обратно в Паутину, вновь испытав крайне неприятное душераздирающее чувство в процессе перехода. Придется оставить пиратов в покое.

Теперь, немного успокоившись, девушка заставила себя более трезво взглянуть на сложившуюся ситуацию. Она потерялась в Паутине и сейчас была достаточно далеко от Алайтока. Лучший способ вернуться – последовать за каким-нибудь кораблем. Наиболее вероятно встретить корабль можно на крупных магистральных маршрутах Паутины. Сейчас ее окружал клубок узких проходов и переплетенных туннелей, образовавшийся вокруг пиратского логова. Если провидица решит пробираться сквозь него и дальше, она почти наверняка застрянет здесь навечно. Единственным выходом было вернуться назад. Страх вновь охватил Тирианну, когда она осознала, что ей вновь придется возвращаться туда, где ее преследовал отвратительный шепот.


Прошло мгновение, а может, целая вечность, в Паутине никогда нельзя сказать наверняка, но Тирианна была уверена, что движется в верном направлении. Проходы становились шире, но вместе с тем росло тревожное чувство, что с каждым шагом Алайток становился все дальше.

Настроение ее прошло полный круг от отчаяния и страха к забрезжившей надежде и обратно к беспокойству, сменившемуся отчаянием. Сеть бесконечности взаимодействовала с девушкой, реагировала на ее настроение, откликалась на потаенные мысли, отражала всплески ужаса.

В какой-то момент Тирианна обнаружила, что она не одна. На этот раз девушка постаралась усмирить свой страх, похоронить его в глубине сознания, не дать ему выбраться наружу и потревожить нити Паутины. Ненасытные существа, бесформенные твари с мертвыми глазами и острыми клыками, промчались мимо нее.

Их прикосновение несло леденящий душу ужас, но девушка не поддалась ему. Она превратилась в сгусток энергии, став отстраненным наблюдателем, а не добычей, и лишенные разума создания не проявили к ней никакого интереса.

Они медленно кружили, стремясь пробить полотно Паутины снаружи и проникнуть внутрь. Тирианна плавно отстранялась от них, перемещаясь так медленно, что ее движение оставалось практически незаметным по сравнению с той сверхсветовой скоростью, с которой она неслась по Паутине ранее.

Время от времени она замирала на месте, когда чувствовала, что охотники подбираются ближе, привлеченные искоркой жизни и тепла. Она старалась не поддаваться панике, закрыть свои мысли, не вспоминать о доме и друзьях, чтобы только не выдать свое присутствие. Она стала лишь точкой в бесконечности, частичкой вселенной и ничем больше.

В сети бесконечности вдруг стало теплеть. Жар нарастал постепенно, подобно лучи восходящего солнца. Почуяв это тепло, хищные твари пустились прочь.

Тирианна ощутила колоссальное облегчение. Она не сомневалась, что тепло – это добрый признак. Оно простиралось по Паутине, наполняя ее надеждой. Оно было нежным, как руки любимого, и успокаивающим, как объятья матери, баюкающей своего младенца.


Сиреневые волны накатывали на бледно-голубой песок, едва касаясь ног Тирианны. В небосводе сияла серебристая сфера, мягко освещавшая пустынный пляж. Откуда-то издалека к Тирианне шел мужчина. Девушка улыбнулась, узнавая походку Арадриана. На нем была светло-серая с белым накидка. Одной рукой он прикрывал рукой глаза от серебристого света.

Тирианна приподнялась и протянула ему руку, но, когда он приблизился, девушка поняла, что ошиблась. Это оказался не Арадриан, а Корландрил. На лицо скульптора падали его растрепанные ветром волосы. Он улыбался, глаза его светились счастьем.

– Какое чудесное место, – сказал он и остановился, окидывая взглядом морской пейзаж. – Спасибо, что пригласила меня сюда.

– Да, я подумала, что нам стоит повидаться и поговорить, – ответила девушка, хотя, по правде сказать, она не могла припомнить, когда договаривалась с другом о встрече.

– Зачем ограничиваться короткой беседой? – сказал Корландрил, хитро улыбаясь. Он протянул руку и погладил Тирианну по плечу. Его прикосновение было столь приятным, что у нее по телу пробежали мурашки. – Мы же никуда не спешим.

– Я не уверена… – ответила Тирианна и хотела было отстраниться, но Корландрил нежно сжал ее запястье и привлек ее ближе к себе. Его темные глаза горели страстью.

– Я кое-что сделал для тебя, – сказал он, доставая из складок мантии золотой браслет. Он протянул ей украшение, ожидая, что девушка сама просунет в него руку.

Тирианна не решалась.

– Когда ты начал создавать украшения? – спросила она. – Я думала, ты скульптор-портретист.

– Примерь, я хочу посмотреть, как он будет сидеть у тебя на руке, – сказал Корладрил, не замечая вопроса и притягивая девушку еще ближе. – Надевай же, мне не терпится это увидеть.

– Ты никогда ничего мне не дарил, – сказала Тирианна, несколько озадаченная его настойчивостью.

– А ты никогда не говорила, что любишь меня, – ответил ее друг. Он попытался надеть браслет на ее запястье, но девушка отдернула руку.

– Здесь что-то не так, – сказала Тирианна, озираясь по сторонам.

На Алайтоке вряд ли остались еще места, где она никогда не была, но этот пейзаж был ей незнаком. Внезапно воспоминание пронзило ее разум.

– Ты больше не скульптор, – сказала Тирианна, отступая еще на шаг. – Ты стал воином.

– Я не смог жить без тебя, – сказал Корландрил, следуя за ней. – Твоя любовь победила мою ярость. Почему бы тебе просто не принять мой подарок. Надень браслет, и мы посидим и спокойно поговорим. Здесь нам никто не помешает.

– Нет, – ответила Тирианна и затрясла головой. Она отчаянно пыталась вспомнить, как вернулась на Алайток, но не могла. Последнее, что она помнила…

– Это все не настоящее, – сказала она, отстраняясь. – Я застряла в Паутине. Я все еще в ней, верно? Кто ты такой?

– Я твой друг, – ответил Корландрил. – Ты знаешь, кто я. Надень браслет, и мы вместе пойдем домой. Я знаю дорогу.

– Ты не Корландрил, – Тирианна ощутила новый приступ паники. Она не знала, что это за наваждение, но это точно был не ее друг.

Корландрил выглядел оскорбленным и разочарованным. Над головой у него сгущались тучи, весь пляж погружался в сумерки. Корландрил – вернее, некто в его обличии – обиженно поджал губы и покачал головой.

– Мы могли так прекрасно провести время, зачем было все портить? Я думал, ты хочешь быть со мной. Разве не так?

– Ты не Корландрил, – повторила девушка, оглядываясь. Пляж тянулся в обе стороны на сколько хватало глаз. У песчаного берега, казалось, не было конца и края. Тот, кто притворялся Корландрилом, схватил ее за руку и попытался силой надеть браслет.

– Надевай! – настаивал он, но Тирианна сопротивлялась, и тогда Корландрил начал выкручивать ей руку. – Надевай, не серди меня.

Тучи налились свинцом, по воде прокатились буруны белой пены. Волны шумно ударились о кристаллы, торчащие из песка у самого берега.

– Отпусти меня! – закричала Тирианна, пытаясь высвободить руку.

– Мы навечно будем вместе, как ты и желаешь, – произнес Корландрил. – Ты хочешь этого сильнее всего.

– Нет, – ответила девушка, замирая на месте. – Я не люблю тебя.

– Меня все любят, – заявило наваждение, – не лги себе. Не сопротивляйся зову сердца.

Тирианна ударила его ногой в колено, и пока оно корчилось от боли, высвободила руку. Песок тем временем превратился в черные стеклянные шарики. Девушка заскользила по нему, упала, затем встала на ноги и побежала прочь по зыбкому берегу. Море почернело. Небеса наливались багровым.

– Ты не можешь бросить меня, – выкрикнул ей вслед Корландрил.

Она не успела сделать и нескольких шагов, когда наваждение возникло прямо перед ней.

– Ты можешь провести со мной вечность, – сказало нечто в обличии Корландрила, – я превращу твою жизнь в нескончаемое удовольствие. Люби меня, как я люблю тебя, и ты больше никогда не познаешь ни злобы, ни страха, ни горечи. Прими нашу любовь, и она никогда не кончится.

Наваждение приблизилось на шаг, протягивая ей руку, но затем остановилось и взглянуло в небо. Тирианна подняла голову и увидела, что небеса разверзлись. Сквозь разодранные облака на землю опускались белоснежные снежинки.

– Нет, – завопил Корландрил, – уходите прочь!

Снежинки все приближались к земле, и Тирианна увидела, как весь мир тает. Небо на глазах превращалось в завихрения Паутины, море рассыпалось на цветные осколки.


Вместо Корландрила на Тирианну теперь смотрели огромными гипнотизирующими глазами десятки наполовину мужских, наполовину женских одногрудых существ на птичьих ногах. Они окружали девушку, подбирались ближе, клацая зубами, сжимая и разжимая когтистые лапы. Они держали в своих мерзких конечностях золотые наручники, которые хотели надеть на девушку. Тирианна с трудом увернулась от пут. Она пришла в ужас, осознав, что эти существа – демоны, слуги Той-что-жаждет, воплощения Великого врага.

Тирианна пыталась убежать, но окружившие ее демоны преградили дорогу. Вдруг чудовищные твари остановились, озираясь по сторонам. С неба протянулись прозрачные нити, по которым вниз спускались тысячи крошечных белоснежных созданий. Словно снежная лавина, паучки захлестнули демонов и обволокли их от когтистых лап до хохолков на головах. Исчадья варпа отбивались, как могли, рассекая воздух когтями, а из мрака тем временем появлялись новые фигуры – сияющие белые силуэты с копьями и мечами. Лучи ослепительной яркости ударили в демонов. От сокрушенных порождений варпа остались лишь гаснущие искры.

Тирианна почувствовала, как свет обволакивает ее, словно кокон, нежно, но надежно. Лучи проходили сквозь нее, превращая ее в чистую энергию. Девушка почувствовала, как к ее мыслям прикоснулось что-то бессловесное, но дружественное.

Она позволила лучам света приподнять себя над землей, и спустя мгновение она уже мчалась сквозь сплетение, оставив далеко позади умирающих в схватке демонов.


Тирианна резко вдохнула и открыла глаза. Она пошатнулась и рухнула на пол. Рука соскользнула с узла сети бесконечности. Сознание не оставило девушку, но она чувствовала жуткую слабость и головокружение. Тирианна попыталась подняться. Ей никак не удавалось прийти в себя. Сквозь затуманенное зрение она с трудом разглядела, что вокруг нее собралось пятеро эльдар.

Среди них был Келамит. Лицо его было сосредоточенным, губы плотно сжаты. Пальцы ясновидца подрагивали. Вокруг него по неправильным орбитам плясали руны.

Тошнота и головокружение отступили, и девушка, облокотившись спиной о стену, наконец-то смогла сесть и отдышаться. Она содрогнулась при мысли о том, сквозь что она недавно прошла. Путеводный камень у нее на груди горел синим, обжигая кожу.

Как можно было поступить так наивно, так глупо? Как безрассудно – отправиться в путешествие по Паутине в одиночку, без чьей-либо помощи! Тирианна тихо заплакала, осознав, насколько близка она была к Той-что-жаждет. Колдунья рисковала не только жизнью. По глупости она чуть было не отдала свою бессмертную душу на истязание существу, порожденному неконтролируемой тягой ее предков к удовольствиям.

Все еще сотрясаясь от рыданий, Тирианна вздрогнула, когда чья-то рука легла на ее плечо. Подняв голову, она увидела Келамита. Девушка ожидала, что ясновидец отругает ее, но он лишь тепло улыбнулся и помог ей подняться.

– Прости меня, – сказала девушка, зарываясь лицом в складки мантии у него на груди. Слезы не переставали катиться из ее глаз.

– Это ты прости меня, дитя, – сказал Келамит, гладя ее по затылку, – я не доглядел.

– Я всех нас подвергла опасности, – сказала она. – А что, если бы эти… существа захватили меня, обратили меня на свою сторону?

– Ничего не случилось, – сказал Келамит, похлопывая ее по руке. – Это твоя заслуга. Ты сильнее, чем ты думаешь. Не каждому под силу устоять перед их соблазнами. И все же я вновь должен извиниться перед тобой. Я предвидел, что ты отправишься в путешествие. Я тоже так делал, когда только начал обучение, и подумал, что это пойдет тебе на пользу. Я не предвидел, какая страшная угроза поджидает тебя, а должен был.

– Ты знал, что я потеряюсь? – спросила Тирианна. – Ты позволил мне блуждать по сети одной, зная, куда это может завести?

– Я пренебрег осторожностью, – произнес Келамит с каменным лицом. – Из всех возможных вариантов развития событий только один был опасным для тебя. Я подумал, что тебе стоило дать возможность побродить по сети самостоятельно. Вероятность несчастья была крайне мала, но вне зависимости от того, насколько ничтожны шансы на подобный исход событий, я обязан был учесть и их. Если б я наверняка знал, что так будет, я бы непременно вмешался, но я не думал, что ты настолько сильна, чтобы уходить так далеко и взаимодействовать с матрицей вечности.

– Матрицей вечности? – переспросила Тирианна, услышав незнакомое сочетание.

– Это царство, объединяющее воедино сети бесконечности всех искусственных миров. Она является частью Паутины и частью кое-чего другого, – пояснил Келамит. – Она по сути своей ближе к бескрайнему сплетению, чем любое другое наше творение. Она создана из первозданной эфирной материи. Обычно новички вроде тебя не могут перемещаться по ней.

– Что теперь будет? – спросила Тирианна, потупив глаза. – Полагаю, я проявила себя не с лучшей стороны. Я пойму, если ты теперь откажешься учить меня.

– Сейчас я хочу заниматься твоим обучением больше, чем когда-либо прежде, дитя мое, – сказал Келамит. – У тебя огромный потенциал не только психосилы, но и любознательности, решимости и веры в себя. Это как раз те качества, которые наиболее важны для провидца. Меня куда более расстроило бы твое нежелание исследовать сеть самостоятельно.

Тирианна посмотрела на остальных провидцев в комнате и заметила, что они согласно кивают.

– Возвращайся к себе и отдохни. Ты пережила события, которые могут потрясти и куда более опытных из нас, – сказал Келамит. – Хорошо обдумай произошедшее. Завтра мы продолжим твое обучение.


Глава 8. Воссоединение

Птицы-близнецы – Ястреб и Сокол.

Все руны так или иначе сочетаются друг с другом, но есть несколько парных и родственных символов, которые помогают отыскать верное толкование лишь при совместном использовании. Известнейшие среди них – Птицы-близнецы, созданные едиными и разделенные только в сплетении. Часто бывает, что судьбы разных личностей оказываются тесно переплетенными, словно бы сливаются в одну; в такой ситуации Ястреб и Сокол способны определить точки отклонения. Следуя каждый по своему пути, они ярко освещают возможные расхождения и моменты воссоединения.


После первой драматической вылазки в матрицу вечности Тирианна твердо решила придерживаться более упорядоченных пределов сети бесконечности Алайтока. Зоны, в безопасности и спокойствии которых успела убедиться провидица, теперь стали для нее прибежищами стабильности, укрытиями, которые она постоянно посещала. Благодаря этому девушка сохраняла чувство собственного «я» и нужный уровень душевного равновесия.

Под опекой Келамита она делала заметные успехи, используя сеть бесконечности, чтобы обозревать все более просторные участки сплетения, причем с большей уверенностью и сосредоточенностью. Странствия Тирианны стали более целеустремленными, пусть она и не могла по-настоящему свободно ориентироваться вокруг и часто нуждалась в направляющем духе ясновидца, который показывал ей дорогу.

Так всё и продолжалось довольно долгое время, и с каждым циклом девушка оттачивала свои умения, вновь обретая веру в успех. Мрачные воспоминания о демонах, едва не схвативших её, понемногу исчезали.

Наконец, после очередного занятия в сети бесконечности, Келамит не отпустил Тирианну восвояси, а предложил прогуляться под куполом, в садах возле дома провидицы.

Они говорили о выученных уроках и надеждах, которые девушка связывала с будущими циклами, но было очевидно, что ясновидец думает о чем-то ином. Наставник и ученица остановились на вершине белого арочного моста через неглубокий овражек; вокруг них, на холмах и разбросанных здесь и там рощицах, лежали долгие тени башен.

– Совершенствуя свои психические способности, ты прошла долгий путь, – произнес ясновидец, сложив руки за спиной. Тирианна, облокотившись на перила, посмотрела на тонкий ручеек под мостом.

– Мне кажется, что я только ступила на мелководье, – отозвалась девушка. – Море знаний простирается далеко за пределы наших путешествий.

– Верно, поэтому следует рискнуть и отплыть от берега. До сих пор ты служила якорем для самой себя – как тебе известно по опыту, полученному в матрице бесконечности, наши силы ограничены, пока мы привязаны к телесным оболочкам. Чтобы увидеть больше, чтобы заплыть дальше в море знаний, следует оставлять за спиной путеводные бакены. Благодаря ним можно глубже проникнуть в будущее, но при этом нельзя терять из виду обратную дорогу.

Протянув руку к поясу, ясновидец извлек руну размером с подушечку его большого пальца. Вещица, сделанная из призрачной кости, неярко поблескивала собственным светом и лениво вращалась вокруг вытянутого пальца Келамита.

– Руны – наши бакены, наши мостики в дальнюю даль, – продолжил наставник. – Пока что ты использовала свои тело и разум, как проводники энергии сплетения, но их выносливость не беспредельна. Руны даруют новые пути изысканий; если вообразить преграду между настоящим и будущим в виде стены, то они создадут нам врата в её толще. Каждая из рун имеет собственное предназначение, по-своему открывает обзор на скрытое грядущее и направляет наши разумы к целям странствий. Кроме того, они, действуя подобно клапанам, гарантируют, что мы не захлебнемся в потоке силы, к которому обращаемся, а также защищают наши мысли от Той-что-жаждет.

Вздрогнув при упоминании темнейшего врага эльдар, Тирианна едва не упустила нить рассуждений ясновидца. Отбросив непрошеные мысли о событиях в Паутине, она сосредоточилась на словах Келамита.

– Каждая руна увеличивает нашу мощь, – сказала провидица.

– До некоторой степени. В самих рунах нет никакой силы, но с их помощью мы можем проводить через себя больше психической энергии. Всё уравновешено; чтобы контролировать несколько рун, требуется значительная ловкость и сосредоточенность ума, поэтому начнем мы с одной-единственной.

– Вы думаете, я уже могу изучать рунное колдовство? – спросила Тирианна, взволнованная такой перспективой.

– Несомненно, это так, дитя. Знай, что каждая руна уникальна и привязана к своему провидцу, она – продолжение его формы. Когда мы увидимся в будущем цикле, я отведу тебя туда, где изготовят первую из твоих рун.

– Какую же? – к тому времени девушка уже изучила несколько сотен символов, каждый со своими достоинствами и недостатками, возможностями и ограничениями.

– Все мы начинаем с одной и той же, – ответил Келамит. – Руны собственного «Я». Нашего личного символа, нашей ипостаси в сплетении, без которого невозможно рунное колдовство.

Они уговорились о встрече в следующем цикле, и ясновидец отбыл, оставив ученицу в раздумьях о следующей ступени её развития. Открывающиеся возможности заинтриговали девушку, а при мысли о близости столь важного шага она ощутила удовлетворение от собственных достижений. Подобного Тирианна не испытывала с тех пор, как встала на новый Путь; руна провидицы и руна собственного «я» слились воедино в её разуме, неразделимые, символизирующие одна другую. То, что девушка была готова воплотить в реальности образ из собственных мыслей, указывало на её успехи в обучении, и она вернулась домой, вся в предвкушении грядущего.


– Это какая-то уловка? – требовательно спросила Тирианна.

Келамит только что жестом пригласил девушку войти в мастерскую костопева.

– Никаких уловок, – уверил её наставник.

– Но вы же знаете, кто занимается здесь своим ремеслом, – возразила провидица.

– Да, я знаю, – с бесстрастным выражением лица произнес Келамит. – Ирландриар, один из лучших костопевов Алайтока. Он изготовил множество провидческих рун.

– Он мой отец! – выкрикнула Тирианна, зная, что наставнику должен быть известен этот факт.

– Так ты больше не называешь себя дочерью Аурентиана, Чтеца Желаний? Странный выбор момента для подобного признания, – в глазах ясновидца мелькнуло любопытство.

– После смерти матери Аурентиан стал для меня отцом в большей мере, чем Ирландриар, – объяснила девушка. – Ирландриар мне не отец.

– Это не так, – невозмутимо ответил Келамит. – И тебе очень повезло.

Повезло? – Тирианна почти выплюнула это слово. – Ирландриар – самовлюбленный, неуживчивый деспот! Я не желаю иметь с ним дело.

Терпеливое выражение лица наставника не изменилось. Повергнувшись к высокому арочному проходу, ясновидец соединил ладони; его глаза засияли психической энергией, а голос приобрел потусторонний тон, который теперь ассоциировался у девушки с вылазками в сплетение.

– Ирландриар изготовит руну для Тирианы, – медленно и напевно произнес Келамит. – С ней она пойдет дальше по Пути Провидца, узнавая собственную судьбу и множество прочих.

– Есть другие костопевы, – возразила девушка, не убежденная этим фаталистическим заявлением. – Один из них изготовит мне руну.

– Случится не это, – ответил наставник, голос которого возвращался к обычному тону, а свет в глазах тускнел. – Твои возражения говорят о незрелости, они недостойны провидицы Алайтока.

Тирианна, однако, стояла на своем, не желая потакать замыслам Келамита.

– Ты думаешь, что я сделал этот выбор из вредности или по собственной прихоти? – поинтересовался наставник. Теперь он хмурил брови, начиная гневаться. – Послушай меня, дитя. Как провидец, ты увидишь множество судеб, которые не сможешь изменить. Если тебе не удастся смириться с этим, ты сойдешь с ума, измученная никогда не существовавшими вероятностями. Если твой отец не изготовит для тебя руну, мы распрощаемся навсегда.

– Возможно, другой ясновидец возьмется обучать меня, – девушка вызывающе скрестила руки на груди. – Не сомневаюсь, что хоть один из них разглядит мой потенциал.

– Гордячка! – рявкнул Келамит, заставив Тирианну вздрогнуть. Наставник впервые повысил на неё голос, и девушка на мгновение ощутила чувство вины. – Никто другой не возьмет тебя в ученицы, уж я об этом позабочусь.

– Так нечестно! – крикнула Тирианна. – Последний раз я разговаривала с отцом много циклов назад, и не хочу, чтобы он снова становился частью моей жизни.

– Если дело в этом, тебе предстоит сложный выбор, – ясновидец вновь успокоился. – Можешь по-прежнему избегать своего отца и найти другой Путь, или, примирившись с его существованием, стать полноценной провидицей.

Девушка с отвращением скривила губы, в ответ на что Келамит развернулся и пошел обратно по переходному мостику, к гравидиску, который доставил их в Купол Мастеров.

– Подождите! – крикнула ему вслед Тирианна. Сжав кулаки с досады, она все же смогла удержаться от раздраженного тона. – Я поговорю с Ирландриаром, но только по поводу руны.

Остановившись, ясновидец развернулся и указал рукой в сторону дверного прохода.

– Больше от тебя ничего и не требуется, дитя.

Девушка глубоко вздохнула и направилась под арку, собираясь с духом перед неизбежным противостоянием.

За проходом обнаружилось большое полукруглое помещение, которое выходило на ещё более просторный участок, раскинувшийся вдоль поперечной оси Алайтока. Зал оказался практически пустым, что удивило Тирианну – она ждала совершенно иного. На немногочисленных пьедесталах хранились небольшие произведения искусства, в открытом шкафчике лежали различные незавершенные работы, а стол в центре помещения был завален целой коллекцией чашек, тарелок и блюд с остатками еды.

Всё это провидица окинула одним быстрым взглядом. Её внимание немедленно привлек вид, открывающийся впереди: в огромной зале, похожей на церковный неф, висело нечто вроде хребта и грудной клетки какого-то огромного первобытного существа. Подойдя к открытой стороне помещения, девушка поняла, что перед ней центральное ядро жесткости недостроенного космолета.

Кремовая призрачная кость поблескивала собственным светом, озарявшим каждую часть будущего корабля. Тирианна впервые видела создание подобного судна, и у неё перехватило дыхание; воспоминания о прежних спорах с отцом исчезли, сметенные великолепием творения. Этот большой, хоть и далеко не крупнейший корабль, занимал половину длины ангара. Провидица осознала его истинные размеры, только заметив крохотные фигурки на лесах вокруг остова.

Пусть девушка не очень хорошо разбиралась в подобных вещах, но ей показалась, что большая часть работы уже выполнена. При взгляде на верхнюю часть корпуса и скошенные мачты, изогнутые в направлении носа подобно плавникам, Тирианне представилась акула – существо с тяжелым рылом, но обладающее точным балансом. Отростки, похожие на ребра, становились короче по мере приближения к корме, а затем внезапно расширялись, образуя трехконечный хвост. Подняв взгляд, провидица увидела огромные круглые отверстия, предназначенные для установки солнечных парусов. В полумраке над ними поблескивали панели, уже готовые к закреплению в нужных местах.

Тирианна чувствовала звездолет в той же мере, что видела его. Призрачная кость медленно пульсировала психической энергией, которая оставалась почти незаметной на фоновом уровне сети бесконечности, но обладала собственным характерным тембром. Каркас корабля покоился на нескольких кристаллических башнях, соединявших его с Алайтоком – так будущее судно подпитывалось силами громадного звездолета.

Изучая детали конструкции, девушка узнала в отверстиях, идущих по бокам фюзеляжа, заготовки люков под орудийные батареи. Итак, перед ней был военный корабль, и это добавляло всему предприятию угрожающий оттенок. Тирианна вообразила лазерные турели и плазменные ускорители, установленные на положенных местах, и грациозное произведение искусства превратилось в машину, способную совершать невероятные разрушения. Теперь провидице казалось, что в ровном биении психической энергии звучат нотки скрытого напряжения. Как будто некий зверь, пребывая в спячке, ждал приказа высвободить внутреннюю ярость.

Эльдар, работавшие на узких лесах и строительных подмостках, были одеты в легкие туники и комбинезоны, плотно прилегавшие к телу. Они имплантировали в призрачную кость кристаллические узлы и энергетические штифты, напоминавшие с виду драгоценные камни; чтобы психопластик принял самоцветы, мастера шептали какие-то слова и совершали замысловатые жесты.

– Это... неожиданно.

Девушка повернулась, услышав голос отца. Ирландриар вышел из-под кристаллической подпорки слева от неё, держа на сгибе руки хитроумный музыкальный инструмент с множеством дудочек. Костопев, облаченный в длинные – до пола, – и открытые спереди одеяния, сурово смотрел на неё. Нахмуренные брови мастера соединялись под высоким лбом, черно-фиолетовые волосы были уложены в мудреный узел, закрепленный несколькими булавками с головками из драгоценных камней. Кроме того, Ирландриар носил металлические перчатки из многочисленных тонких сегментов, покрытые золочеными рунами.

– Тебя послал Келамит, – утвердительно произнес отец, проходя мимо дочери в свою мастерскую.

– Я не желала этой встречи, но мне не оставили выбора. Келамит весьма упрям...

– Черта, столь хорошо тебе знакомая, – заметил Ирландриар. Повинуясь жесту костопева, из синей материи пола возле стола вырос стул. Мастер опустился на него и положил дудочки перед собой; Тирианна обратила внимание, что ей сесть не предложили.

– Вижу, прежнее лицемерие осталось при тебе, – сказала девушка. – Пожертвуй ты небольшой долей своего драгоценного времени, несомненно сумел бы составить целый трактат о преимуществах упрямства.

Скрестив руки и положив ногу на ногу, отец смерил её холодным взглядом.

– Твое неблагоразумие не может оставаться безответным. То, что ты пренебрегла моим советом – лишнее доказательство твоего себялюбия.

– Советом? – Тирианна и не пыталась скрыть презрение в голосе. – Ты хотел управлять мной, и ничего более. Точно так же, как хотел управлять моей матерью.

– Ты не наделена ни одним из её достоинств, – с неприятной усмешкой произнес мастер. – Единственное, в чем тебе повезло – ты не разделила судьбу матери. Теперь, значит, решила поиграть в провидицу? И как скоро тебе это надоест?

– Это твое поведение разожгло во мне огонь Кхаина и направило меня в храмы аспектных воинов, – огрызнулась девушка. – Возможно, с матерью случилось то же самое.

– Как мало ты понимаешь, – отвернулся от дочери Ирландриар. – К Митраирнин воззвало страстное желание защитить тебя, её дитя.

– И, по-твоему, это моя вина, – подхватила Тирианна. – Я была ещё ребенком, когда умерла мать, но ты считаешь меня ответственной за случившееся. Ты никогда не мог принять, что она предпочла меня, а не тебя.

– Возможно, это твое поведение, бесконечные жалобы и требования избалованного ребенка толкнули Митраирнин в объятия Кхаина, – девушка видела, что отец вздрагивает от какого-то чувства, но не могла понять, скорбь это или гнев. Прищурившись, он вновь посмотрел на Тирианну. – И, несмотря на случившееся с матерью, ты пошла по её стопам. Войны Кхаина погубили мою спутницу жизни, а затем и дочь бросила меня ради его кровавых затей.

Вздохнув, провидица направилась к двери.

– Ты ни о чем не хочешь меня попросить? – поинтересовался Ирландриар.

– Нет, – ответила девушка. – Ты совсем не изменился, ты принижаешь всё, чего я добилась, и, очевидно, используешь эту встречу лишь затем, чтобы сильнее досадить мне. Меня не волнует, что там сказал Келамит – найду другого костопева, который изготовит нужную руну.

– Значит, я был прав. Ты говоришь о досаде, и тут же перечеркиваешь собственное будущее из-за отношения ко мне. В тебе нет увлеченности трудом. Когда Келамит впервые предложил помочь тебе, я надеялся, что ты повзрослела, но теперь вижу, что ошибался. Если ты не можешь прямо попросить меня об услуге, как собираешься преодолевать извилистые пути судьбы? Ты слишком капризна, Тирианна, и так было всегда. Ты слишком молода, чтобы стать провидицей, и я не стану тебе помогать.

Направляясь к двери, девушка заставляла себя не думать о непрекращающихся оскорблениях со стороны отца. На пороге она остановилась, поскольку не могла уйти без ответной колкости.

– Ты одинок, озлоблен, и пытаешься обвинить других в собственных проблемах, – тихо произнесла Тирианна. – Возможно, мне стоило бы пожалеть тебя, но я не могу.

Прежде чем Ирландриар успел что-то ответить, девушка покинула мастерскую; на глаза ей наворачивались горючие слезы.

Ясновидец ждал её, сидя на подбитом диванчике в центре гравидиска. Усевшись напротив, Тирианна закрыла лицо руками, и Келамит, не говоря ни слова, приказал транспорту подниматься. Слегка покачиваясь, диск направился обратно в Покои провидцев.


Прошло три цикла, прежде чем наставник связался с ученицей, сообщив, что она должна присоединиться к нему в их привычном помещении. До тех пор Тирианна пребывала в угрюмом одиночестве, раздосадованная поведением отца. Старые раны, оставленные расставанием, после этой встречи открылись вновь.

Келамит не сказал, о чем пойдет речь, а девушка боялась спрашивать. Поскольку ясновидец непреклонно настаивал на том, что именно Ирландриар должен изготовить её руну, Тирианна отправилась в Покои провидцев, почти не надеясь на то, что наставник передумал. Вне всяких сомнений, он собирался отказаться от дальнейшего обучения, и провидица подготовилась к грядущему разочарованию.

– Способность видеть будущее – великая сила, – начал Келамит после того, как они обменялись формальными приветствиями. – Но преходящая, если сравнить её с умением учиться на опыте прошлого. Истинное знание заключается в понимании минувшего, настоящего и грядущего. Прошлое рассказывает обо всем настоящему, будущее дает оценку прошедшим событиям. Если ты не видишь минувшего и настоящего, грядущее утрачивает связь с ними и превращается в шквал бессмысленных вероятностей.

– Чтобы учиться на ошибках прошлого, не нужно тянуться к нему мощными психическими силами, – произнесла Тирианна, не совсем понимая, что пытается сказать ей ясновидец. Казалось, разговор не имеет отношения к её нынешней неприятной ситуации.

– Да, это не обязательно, но совершенно точно может помочь, – ответил наставник. – Каждый из нас обладает собственными воспоминаниями, сохраненными навечно. Мы можем сверяться с архивами, изучая решения и умозаключения наших предков. Всё это ценные источники знаний, но сеть бесконечности предоставляет нам ещё один.

Келамит жестом пригласил девушку слиться с одним из кристаллических узлов. Сделав это, Тирианна опустила свое сознание в психическую паутину мира-корабля. Перенос прошел гладко, без всяких усилий; ей больше не требовались мантры, выученные у наставника. Во многих смыслах, провидица ощущала единение с сетью бесконечности как возвращение в естественное состояние. Казалось, что облачение из смертной плоти – всего лишь временное неудобство, и однажды от него можно будет избавиться.

Мысли ясновидца пересеклись с раздумьями девушки и смешались с ними, оставшись при этом четко различимыми.

– До сих пор ты смотрела только вперед по сплетению, – сказал он Тирианне. – Тебе известно, что время – не застывшая точка, а последовательно разворачивающееся полотно причин и следствий. На сплетении мы можем отыскать не только то, чему предстоит случиться, но и то, что уже произошло.

Почувствовав, как её дух тянет куда-то, провидица не стала сопротивляться и сместилась из искусственной структуры сети бесконечности в сплетение, царство чистого разума. Когда девушка странствовала здесь в прошлый раз, во время битвы с орками, она не поднимала взгляд, выискивая только варианты сиюминутного будущего. Сейчас, позволив себе осмотреться шире, Тирианна упивалась многогранностью и красотой открывающейся перед ней вселенной; она видела, как обнажается запутанная сеть судьбы.

– У тебя ещё нет собственной руны, – произнес Келамит, и провидица уловила в его мыслях предупреждение. – Мне придется вести тебя назад, к воспоминаниям, потерянным тобою, и событиям, которых ты никогда не видела.

Тирианне показалось, что сплетение вывернулось наизнанку. Расходившиеся нити скручивались вместе, объединялись, и мириады возможностей становились определенными событиями. Образы, улавливаемые девушкой, двигались задом наперед, как и сам поток времени. Наставник торил путь так быстро, что ученица не без труда поспевала за ним, но и при этом краем глаза замечала саму себя, в различных и памятных ситуациях. Вот она теряется в Паутине; первый раз встречает Келамита; спорит с Корландрилем; сидит в своей комнате, создавая стихотворение; что-то ест вместе с Арадрианом и Корландрилем, под сенью дерева с золотой листвой.

Они устремлялись назад, всё дальше и дальше. Жизнь девушки так и мелькала мимо, пока странники не остановились в её самых юных годах, и провидица с изумлением увидела себя в детстве. Малышка сидела на коленях у матери, пытаясь ухватить её за длинную косу, и эта картина наполнила сердце Тирианны грустью – пусть даже тепло происходящего пробудило в ней чувство любви.

– Я помню этот момент, – сказала провидица, пытаясь привести в порядок смешавшиеся мысли, а эмоции тем временем грозили поглотить её. – Мама пела мне «Эпос об Эльданеше». У неё был чудесный голос.

– И, будучи ребенком, ты запомнила именно это, – ответил Келамит. – Голос матери навсегда отпечатался в твоих мыслях. Но дело в том, что одни только личные воспоминания не всё говорят об этом миге.

Наставник вывел их из видения, скользнув в сторону, к переплетающейся нити – так, словно оба переступили с одной платформы гравирельса на другую. Картина вернулась, слегка изменившись.

Ошеломленная провидица поняла, что воспринимает происходящее через воспоминания матери. Она держала на коленях маленькую дочку и праздно напевала ей, ожидая возвращения Ирландриара; костопева отозвали с Алайтока для устранения повреждений на звездолете, атакованном людьми. Тирианна-Митраирнин переживала за спутника жизни, боялась, что он никогда не вернется, и волновалась, в кого вырастет её дочь без отца.

Вошел Ирландриар, и облегчение матери охватило девушку. Она увидела теплую улыбку костопева, который снимал с плеча сумку; малышка-Тирианна заснула и даже не шевельнулась, когда опустившийся на колени отец поцеловал её в голову.

Провидица вырвалась из видения, вытащив себя обратно в абстрактные клубки нитей. В этом мгновении перед ней свивались воедино три жизни, одна из которых была её собственной. Девушку одновременно испытывала страх и восхищение от увиденного – Келамит не ошибался, возможности сплетения выходили далеко за пределы простой демонстрации образов грядущего. Оно позволило Тирианне взглянуть на саму себя глазами других, понять их намерения, мысли и чувства, прежде неизвестные ей.

– Теперь ты видишь, почему именно Ирландриар должен сотворить твою руну? – спросил ясновидец.

– Нет, – ответила девушка. – Вы пытаетесь доказать, что он любит меня, показывая событие, произошедшее до смерти матери. Но в тот момент отец изменился, его любовь превратилась в отвращение. Не сомневаюсь, что он любил меня, когда я была ребенком, но не понимаю, какое отношение это имеет к моему нынешнему пути.

– Ты невнимательно слушала, что я говорил тебе, дитя, – с явным раздражением произнес Келамит. – Чтобы понять вселенную, мы должны понять самих себя. Твое минувшее влияет на твое будущее, и, точно так же, как следует смиряться с возможными вариантами грядущего и принимать их, необходимо прийти в согласие с собственным прошлым. Это и есть цель Пути Провидца – осмыслить самое себя.

– Я слишком хорошо знаю, как поведение отца отразилось на мне, – возразила Тирианна, – и не страдаю заблуждениями по этому поводу.

– Исследуй нити своей жизни и обрати внимание на те, что сильнее всего сплетены с твоими, – предложил ясновидец.

Девушка так и сделала. Хотя другие судьбы касались её собственной, появляясь и исчезая, две неизменно оставались рядом – жизни отца и матери Тирианны. Подобного следовало ожидать, и провидица не понимала, как это меняет суть дела. Она следовала за переплетенными нитями, пока внезапно не остановилась в ужасе: одна из судеб вдруг оборвалась.

Смерть её матери.

– Я не желаю на это смотреть, – сказала девушка.

– Не имеет значения, чего ты хочешь, дитя, – ответил Келамит. – Внимательно изучи линии будущего от этого момента.

Повинуясь, провидица обнаружила, что разматывающиеся нити жизней Ирландриара и самой Тирианны удалялись друг от друга, уносясь по спирали в направлении их собственных погибелей. Разобщение отца и дочери отражалось здесь даже более явно, чем в воспоминаниях о растущей пропасти между ними.

– Тот миг определил твою судьбу в большей степени, чем какой-либо иной, пусть ты сама в нем не участвовала, – заявил ясновидец. – Чтобы извлечь урок из случившегося, необходимо испытать его на себе.

– Нет! – крикнула Тирианна, но её протест остался без внимания. Девушка ощутила, как дух Келамита сливается с её собственным, утаскивает вниз, к тому самому мгновению, и они становятся одним целым с нитью судьбы Митраирнин.


Два солнца, горящих синим огнем, сияли в небе над угрюмой равниной. До самого горизонта, перемежаясь с заиленными лужицами, простирались холмы, покрытые коричневой травой и чахлыми деревьями. Повсюду виднелись причудливые руины, выступавшие над землей рядами, расходящимися от общего центра – огромной пирамиды. По большей части, развалины представляли собой небольшие горки поросших мхом камней с давно стершимися символами. Здесь и там под случайными углами торчали из травы иглоподобные монолиты, на боках которых были выгравированы странные геометрические фигуры, поблескивавшие судорожными вспышками энергии.

Пирамида сверкала, купаясь в свете двойной звезды; отражаясь от её граней, сияние становилось зловещим. Гладкая поверхность строения была размечена крупными узорами того же рода, что и бока «игл» в холмах. Разряды черных молний потрескивали на золотой вершине, перепрыгивая на острия угловатых монолитов, расположенных у основания громадины.

Воины Алайтока, разместившиеся на «Волновых змеях» и «Соколах», быстро приближалась к цели с трех направлений. Подрагивающие тени транспортников и гравитанков проносились над унылой пустошью, ярко вспыхивали реактивные струи двигателей гравициклов – устремляясь вперед, их пилоты разведывали обстановку в развалинах.

Митраирнин выскочила из «Волновой змеи» вместе с другими воинами храма Очищающей Зари, и, держа наготове сюрикеновую катапульту, перепрыгнула через остатки невысокой стены. Пока она занимала укрытие, транспортник отлетел в сторону, готовясь поддерживать пехоту. Отыскивая возможные цели, стрелок водил из стороны в сторону сдвоенными «светлыми копьями» боевой машины.

Сжимая кольцо, эльдар двинулись к пирамиде.

Громадное строение полыхнуло энергией, луч отвратительного бледно-зеленого цвета рванулся ввысь с его вершины и пронзил серо-желтое небо. Со скрипом распахнулись огромные врата, за которыми обнаружился мерцающий портал, пересеченный ветвящимися разрядами болезненно-зеленоватой энергии.

Пилоты гравициклов передали необходимые предупреждения, но бойцы, приближавшиеся к цели, и сами видели тревожную картину. Из врат выходили целые ряды воинов с телами, выполненными в форме позолоченных скелетов, и каждый из них был вооружен винтовкой с длинным кристаллом, который потрескивал той же неестественной энергией, что и портал.

Тяжелые орудия гравитанков открыли огонь, направляя копья лазерной энергии в шествующую из пирамиды фалангу искусственных воинов. Тела золотого цвета разлетались на куски, кибернетические конечности, кружась, отлетали прочь.

Прозвучала команда наступать, и Митраирнин последовала за своим экзархом, Галлинеиром, который перепрыгнул через поваленный монолит, прямиком направляясь к врагу. Вокруг Очищающей Зари наступали другие аспектные воины – вспышки цвета в этом тусклом краю.

Наступающие некронтир не обращали внимания на потери. Больше того, в уже сраженных воинах всё ещё теплилась искра жизни: некоторые ползли вперед, другие, остановившись, собирали воедино разбитые тела. Странный текучий металл их корпусов закручивался у сочленений, пока руки, ноги и головы возвращались на положенные места.

Из тайных порталов вокруг пирамиды возникали иные адские создания. Летучие механизмы с телами-скелетами и тяжелыми орудиями появлялись из сокрытых глубин среди развалин. Стройные мерцающие воины с алебардами, на лезвиях которых светились силовые поля, шагали через руины города некронтир. Облака жукоподобных устройств, каждое размером с эльдарский шлем, вздымались из-под земли, шипящие рои выпускали разряды загадочной энергии.

Темные Жнецы присоединились к залпам боевых машин, и вихревые следы их ракет пересекли мигающую сеть лазерного огня. Звенья гравициклов, действуя в унисон, кружились и петляли в схватках с металлическими скарабеями; проносясь мимо врагов, пилоты накрывали их очередями из сюрикеновых катапульт. Механические жуки облепляли машины и седоков, перегружая двигатели своими энергетическими полями, или взрывались клубами зеленого огня, стремясь уничтожить эльдар.

Прямо перед Митраирнин находился отряд Воющих Баньши. Приготовив оружие, воительницы выпрыгнули из укрытия и бросились в атаку на ближайших некронов. Металлические создания, словно марионетки в пальцах одной руки, развернулись к противнику и прицелились. Полыхнули ослепительные вспышки зеленой энергии, прокатившейся по аспектным воинам, и мать Тирианны почувствовала, как страх сжимает ей сердце. Пульсирующий разряд, вонзившись в какую-то невезучую Баньши, распылил броню, плоть, и, наконец, кости женщины, за считанные секунды превратив её в ничто.

Гневно вскричав, Митраирнин направила сюрикеновую катапульту на воинов некронтир и открыла огонь. Град острейших дисков врезался в грудь одному из искусственных солдат, пронзив металл в череде ярких вспышек, и враг, покачнувшись, рухнул ничком.

Наведя прицел на другого некрона, мать Тирианны снова открыла огонь, но, прежде чем она успела выпустить новую очередь, первый воин начал подниматься на ноги, окруженный нимбом неестественного света. Безжизненные глаза создания полыхнули злобой, а восстанавливающаяся металлическая плоть вытолкнула сюрикены прочь из растерзанного ими торса.

Митраирнин выстрелила вновь, и ещё раз, и ещё, как и остальные бойцы её отряда. Некронтир раз за разом падали под шквалом мономолекулярных дисков, и с каждой новой очередью становилось всё меньше тех, кто успевал восстановиться – но при этом враги не прекращали неумолимого наступления.

К атаке присоединились металлические создания, обернутые, словно в саваны, в плащи и лохмотья из разлагающейся плоти. Их до невозможности длинные когти рассекали Жалящих Скорпионов, которые сражались слева от Митраирнин, и твари встречали гибель каждого аспектного воина жутким победным визгом.

Эльдар начали отходить, неровными рядами отступая от основных сил некронов под прикрытие танковых залпов. Затем армия Алайтока снова перешла в наступление, её солдаты постоянно меняли позиции, чтобы не попасться в ловушку среди развалин.

Мать Тирианны не помнила, сколько раз выстрелила из катапульты или сколько конструктов уничтожила. Битва превратилась в изящный танец атак и отходов, и темп её диктовался амплитудой наступления некронтир.

Сами руины превратились в оружие: то, что поначалу казалось декоративными объектами правильной геометрической формы, оказалось стрелковыми турелями. Эти пилоны разряжались сверкающими всполохами разрушительной энергии, убивая по двое-трое эльдар за выстрел.

Митраирнин поняла, что они пришли слишком поздно. Некронтир этого мира вышли из спячки, их пробуждение уже нельзя было остановить. Впрочем, командиры по-прежнему приказывали атаковать, и женщина не сомневалась в чистоте своей цели – ведь ясновидцы предсказали, что когда-нибудь, в далеком будущем, с этой планеты-гробницы отправится пожинающий флот, который может обрушиться на корабли Алайтока.

Явный риск для мира-корабля сам по себе поддерживал решимость Митраирнин, но, сквозь туман битвенной страсти, она чувствовала и нечто иное, нечто, заставлявшее её сражаться. Неясные образы дочери мелькали в разуме женщины, беспрерывно стрелявшей в некронов, и, если имелась даже крохотная вероятность, что эти злобные создания могут навредить Тирианне, мать готова была пожертвовать жизнью, чтобы предотвратить подобное.

Одно из солнц садилось, и пирамида менялась в тускнеющем свете. Ещё один участок мерцающего металла отъехал в сторону, и за ним обнаружилась огромная полость, по виду напоминавшая ангар. Из тьмы возникло жуткое видение, поблескивающее разрядами зеленой энергии; этот огромный объект, выглядевший как нечто среднее между зданием и воином, обладал дюжиной голов и орудийных батарей, установленных вокруг комплексного, геометрически правильного ядра.

Боевая машина некронтир возвышалась над полем боя, окутанная зловещим ореолом, который отражал залпы «светлых копий» и пучковых лазеров. Шар в её центре вращался всё быстрее и быстрее, потрескивая энергетическими потоками – эти заряды ползли по загадочным системам цепей к вздутиям орудийных турелей.

Ослепительная зеленая молния по дуге устремилась к армии эльдар, раздробляя танки и аспектных воинов в огненном вале феерического уничтожения. Целые отряды испарялись в мгновение ока, «Соколы» взрывались, распадались на мелкие кусочки или врезались в руины древних строений.

Прозвучала команда отступать.

Уже через несколько секунд «Волновая змея», которая перевозила Зловещих Мстителей, скользнула в поле зрения Митраирнин, вплотную к одному из фланговых бойцов отряда. Мать Тирианны и четверо других выживших, которые укрывались под обвалившейся аркой, устремились к транспорту, помедлив только для последнего залпа по приближающимся механическим воинам.

Отряд почти добрался до «Волновой змеи», когда на эльдар опустилась тень боевой машины некронтир. Мгновением позже ветвистая молния оплела транспортник, и сами древние камни вокруг Митраирнин взорвались вслед за ним; обломок корпуса, словно лезвие косы, врубился в аспектных воинов.

Ударная волна, устремившаяся от огненного цветка, отбросила мать Тирианны прямо в разрушенную стену. Попытавшись встать, женщина потеряла равновесие и отрешенно поняла, что ей оторвало правую ногу.

Увидев наступающих некронов, Митраирнин подавила крик боли и страха, зная, что Кхаин с нею, и сила Кхаина поможет ей продержаться для последнего удара по врагу. Сосредоточившись на образе дочери, она активировала сюрикеновую катапульту и начала посылать в приближающихся врагов очереди мономолекулярных дисков.

Разряд зеленой энергии вонзился в Митраирнин, и на кратчайшее из мгновений всё её тело, до последней разрываемой молекулы, наполнилось болью.


Тирианна забилась, пытаясь вырваться из хватки сплетения, но Келамит не давал ей сбежать. Оказавшись в ловушке, девушка сама загнала себя в бесконечную петлю повторений одного и того же момента. Испытывая последние мгновения жизни матери, провидица отчаянно пыталась уцепиться за эту связь с ней, но саму Тирианну разрывало на части осознание судьбы Митраирнин.

Вмешавшийся ясновидец выхватил дух девушки из нити её матери, разрывая прямой личностный контакт, чтобы ученица смогла вернуть себе некое подобие рационального мышления и спокойствия.

– Зачем? – потребовала ответа Тирианна, объятая ужасом от воспоминаний о случившемся с Митраирнин.

– Ты должна осознать не боль, испытанную матерью, – тон Келамита оказался сухим и бесстрастным.

Не успев ничего возразить, девушка ощутила, что её вновь затягивает в материю сплетения, и на этот раз время потекло вдоль тонкой посленити, проложенной смертью Митраирнин, до момента, где она пересекалась с линией жизни Ирландриара.


Светокамень испускал слабое, едва заметное сияние, почти теряющееся в темноте комнаты. Отец Тирианны, скрестив ноги и обхватив колени, сидел в центре помещения и смотрел во тьму.

Как рассказать дочери о случившемся? Как объяснить, что её мама никогда не вернется?

Эти вопросы терзали Ирландриара сильнее скорби, которая сейчас разрывала ему сердце и гнала леденящий яд по кишкам. На мгновение прибегнув к самоанализу, костопев осознал, что его тревожит не объяснение с дочерью. Он мучился потому, что не мог отыскать ответов для самого себя.

Ирландриар понимал, что заблуждается, стараясь увидеть глубинное значение в случайном повороте судьбы, но всё же пытался найти смысл в смерти любимой Митраирнин. Пытался – и не находил. Костопев не мог утешиться мыслями о значимости погибели возлюбленной, поскольку не понимал, как она изначально оказалась на Пути Воина. Смерть Митраирнин была обусловлена этим решением, противоречившим логике сильнее всего, о чем сейчас думал отец Тирианны – а думал он о многом.

Его спутница знала, что может погибнуть, и всё равно, идя наперекор здравому смыслу, оставила дочку на попечение Ирландриара и отправилась по стопам Кроваворукого Бога. Подобное решение казалось ремесленнику извращенным: как можно стремиться к разрушению, а не наслаждаться собственными творениями?

Он не плакал – это стало бы бессмысленным и суетным занятием, физиологической реакцией, которая никак бы не смогла заполнить пропасть, растущую в ядре его личности. Ирландриар чувствовал себя опустошенным и безучастным, казалось, что костопева грубо лишили всяческой любви и тепла, причем без единой на то причины.

Ребенок будет нуждаться в нем.

Это соображение оказалось слишком болезненным. Ирландриар удивлялся самому себе, но любые раздумья о Тирианне искажались, превращаясь в воспоминания о Митраирнин – они были так похожи, и не только внешне, что самая незначительная мысль о дочери сотрясала тело отца скорбными судорогами.

Костопев никак не мог ослабить эти страдания, и горе девочки только слилось бы с его собственным. Муки Ирландриара отразились бы в Тирианне, и её скорбь ещё сильнее растравила бы душу отца. Лучше бы дочери жить, не зная таких невзгод, не зная прикосновений ноющей тоски, которая отныне возляжет на его плечи.


Провидица всё ещё пыталась осознать увиденное, увязать собственные воспоминания того времени с мыслями отца, когда Келамит ещё раз переместил обоих по сплетению, в точку, где вновь пересекались жизни Тирианны и Ирландриара. Девушка мгновенно узнала этот момент времени: вскоре она должна была уйти, чтобы стать Зловещим Мстителем.


– Ты не можешь указывать мне, что делать! – завопила Тирианна, хватая сумку с вещами. – Ты просто ничего не понимаешь!

– Да, не понимаю, – с упавшим сердцем ответил её отец, видя, как дочь шагает к двери. Он потерпел неудачу, и теперь девушку ждет та же судьба, что и Митраирнин; костопев попытался успокоиться, но первая же мысль о Тирианне-воительнице наполнила его мрачными предчувствиями.

– Неужели ты не видишь, как эгоистичен твой поступок? – бросил Ирландриар обвинение в лицо дочери. Она только разозлилась пуще прежнего, и отец осознал, что Тирианна не понимает сути его слов, да и просто не желает слушать. – Зачем ты так поступаешь со мной?

– Дело не в тебе, отец, – ответила девушка. – Почему всё должно касаться тебя? И ты ещё называешь меня эгоисткой!

– Ты ошибаешься, – Ирландриар однажды без всяких споров позволил Митраирнин уйти в аспектный храм, но не собирался точно так же отпускать Тирианну. – Поступаешь торопливо и незрело.

– Я веду себя вполне зрело, – сухо ответила девушка. – Пока я была ребенком, ты всегда говорил мне, что делать, но теперь с меня хватит. Ты не можешь командовать мной, я – не твоя собственность! Ты должен поддерживать меня, понимать причины моих поступков. У меня осталось немного воспоминаний о матери, так может, я смогу лучше узнать её, если пройду по тому же Пути.

– Эта дорога ведет к смерти и отчаянию, – возразил отец, заледеневший от промелькнувшей на мгновение мысли о возможной гибели Тирианны. Случись такое, он просто не выдержит, а значит, нельзя позволить дочери уйти – во благо обоих. – Я запрещаю тебе. Как твой отец, я не могу разрешить тебе поступить так.

Запрещаешь?! – пронзительно завизжала девушка. – Запрещаешь? Я не какой-то кусок призрачной кости, меня нельзя лепить, придавать мне нужную форму и управлять мною по собственной воле! Вот в чем твоя проблема, отец – ты думаешь, что можешь командовать всем, к чему прикасаешься. Что же, ты мне не хозяин, приложи руки к чему-нибудь другому, а меня оставь в покое и позволь жить, как хочу я сама!

Ирландриару не приходило в голову ничего, кроме возражений, уже высказанных им прежде и не один раз. Отец понимал, что они с Тирианной отдаляются друг от друга, и ждал, что дочь покинет его даже раньше. Но, узнав, что девушка собирается пойти по стопам Кхаина, костопев не смог с этим смириться.

Остановившись в дверях, дочь в последний раз обернулась к Ирландриару. Было ли сомнение в её взгляде? Ждала ли Тирианна какого-то последнего довода, способного отвратить её от этого безумия?

Неважно. Очевидно, что он потерпел неудачу, подвел дочь и предал наследие Митраирнин. Теперь обе женщины были потеряны для Ирландриара – возможно, оно и к лучшему.

– Просто уходи, – сказал он, отворачиваясь и не находя утешения в принятом решении.


Вернувшись в свое тело, Тирианна попросила Келамита отпустить её и оставила Покои провидцев. Домой девушка не пошла, отправившись вместо этого на гравирельсе через весь Алайток, к башне Вознесшегося Пламени – месту, где она выросла.

Это строение, самое высокое на мире-корабле, располагалось неподалеку от его центра и представляло собой громадное, величественное здание, калейдоскоп крытых переходов, мостиков, балконов и окон. Тирианна села на лавочку, скрытую в глубине парка, который окружал башню; рядом оказался пруд, полный небесных плавничков с синей чешуей и пурпурных парусов зари. В соседних кустиках шуршала кожемышь с зеленым мехом, разрывая складчатым хоботком опавшие листья.

Провидица позволила себе расслабиться, концентрируясь на мелких деталях окружения. Однако, сколько бы девушка ни пыталась отдалиться от картин, показанных ей Келамитом, испытанные ощущения по-прежнему сновали в глубинах разума. Тирианна решительно заблокировала воспоминания о происходившем в сплетении, не собираясь освобождать их до того, как соберется с мыслями. Келамит использовал грубую тактику, очевидно пытаясь манипулировать ученицей, и часть её восставала против столь явного давления со стороны ясновидца.

Но, даже отказываясь вспоминать увиденное в мелочах, Тирианна не могла стереть отпечаток, оставленный картинами прошлого на её сознании. Отец всё так же безоговорочно ассоциировался у девушки с чувством досады, но уже не столь острой, как прежде, да и гнев её несколько подостыл.

Не в силах поверить, что Келамит мог столь бессердечно подвергнуть её такому испытанию, провидица тем не менее осознала, что, какими бы ни были намерения учителя, с последствиями придется разбираться ей.

Тирианна осторожно оттянула в сторону край завесы неведения, опущенной на недавние события – так, словно приоткрыла дверь, чтобы заглянуть в комнату за порогом. Приблизившись к памяти о смерти матери, девушка мгновенно отвернула прочь, ощутив укол боли. Келамита, а теперь и её саму, волновал Ирландриар, и провидица обратилась к этой последовательности воспоминаний.

Пересматривая то, что она знала об отце, Тирианна по-прежнему совершенно не собиралась прощать его за самолюбивые поступки. Ирландриар поступил неправильно, скрыв свои чувства от дочери после смерти Митраирнин, и неважно, чем он оправдывал решение перед самим собой.

Но, несмотря на это, девушка теперь видела себя глазами отца, а такое нельзя было просто оставить без внимания. Пусть Ирландриар вел себя скверно и руководствовался неверными рассуждениями, постоянно возрастающая требовательность Тирианны очень неудачно сочеталась с его решением закрыться в себе. Чем сильнее дочь требовала отцовского внимания, тем заметнее он отдалялся от неё, убегал прочь, словно девушка была призраком погибшей матери.

В итоге провидица пришла к выводу, который тяжело было принять – она вела себя точно так же эгоистично, даже не пыталась перекинуть мостик через темную пропасть между ними, а просто ждала, что отец сам пересечет разлом и придет к ней.

Тирианна испытала потрясение и даже страх, осознав, насколько слабым было взаимопонимание между ней и Ирландриаром. Как отец и дочь могли так быстро отдалиться друг от друга? Оглядываясь назад, провидица понимала, что оба желали именно этого, пусть даже подсознательно; без Митраирнин, связывавшей их воедино, оба решили, что наилучшим выбором станет раздельное существование.

Если Келамит думал, что Тирианна резко изменит свое мировоззрение, испытает какое-то откровение, которое смягчит её чувства к отцу, его ждало разочарование. Грубый фортель ясновидца, затащившего ученицу в сеть бесконечности, не заслуживал подобной награды, и девушку шокировало, что наставнику счел такой метод оправданным. Несмотря ни на что, она по-прежнему считала отца за незнакомца, которому ничем не была обязана.

Очнувшись от грёз, Тирианна подняла взгляд на башню Вознесшегося Пламени, очерченную тусклыми лучами умирающей звезды. Провидица родилась на верхних, окутанных облаками этажах этого здания, но не начинала жить по-настоящему, пока не покинула его. Сейчас она не находила аргументов в защиту отца: Ирландриар не сделал всё от него зависящее, почти не пытался дать дочери необходимую любовь и внимание.

Вслед за этой мыслью пришло понимание. Тирианна не жаждала ни любви отца, ни извинений, ни прощения. Всё, что ей было нужно от него – руна, изготовленная из призрачной кости.

Ирландриар был для девушки посторонним, в отношения с которым она вкладывала слишком много эмоций. На самом же деле не имело значения, что они приходятся друг другу отцом и дочерью, и не было важно, соглашался ли он с её поступками. Он был костопевом, она была провидицей. Тирианне нужна была руна, мастер мог её изготовить.


На следующий цикл девушка вернулась в отцовскую мастерскую. Ирландриар работал над каркасом звездолета, и она терпеливо ждала, пока костопев закончит, изучая выставленные образчики его творений. Многие остались незаконченными, их предназначение было неясным, и Тирианна не понимала, произведения ли это искусства или заготовки чего-то обыденного. Остальные представляли собой всего лишь трехмерные наброски, неотесанные формы и углы давали некие намеки на то, чем могли бы стать эти фрагменты призрачной кости, но не более. Нашлось немало объектов, отсутствовавших в прошлый раз, и провидица задумалась – возможно, Ирландриар пытался по-своему осмыслить их недавнюю встречу, но так и не сумел.

Отец во всеуслышание объявил, что сейчас придет, и дочь, испытав мгновенное чувство вины, поставила на место изучаемую вещицу. Вспомнив, с какой обидой она сама отреагировала бы на то, что кто-нибудь сунул нос в её поэмы, Тирианна неожиданно забеспокоилась, что вторглась в личное пространство Ирландриара.

Костопева будто бы и не удивило её присутствие.

– Значит, ты вернулась, Тирианна, – сказал он, садясь на прежнее место у стола.

– Отец, я хотела бы, чтобы вы изготовили для меня руну, – ответила девушка своим самым деловым тоном.

– И почему я должен так поступить? – поинтересовался Ирландриар. – То, о чем ты просишь – не какая-то безделушка. Как я могу быть уверен в том, что мои труды не пропадут напрасно? А если через полпериода ты устанешь от Пути Провидицы и поддашься новому капризу?

Тирианна не отреагировала на поддевку.

– Никто не знает, как долго будет идти по Пути, и ты не вправе судить никого, кроме самого себя, – ответила девушка, держа себя в руках. – Я твердо намерена изучить секреты провидческого искусства – так, что готова извиниться перед тобой, чтобы мы могли прийти к лучшему взаимопониманию.

Её отец удивленно поднял бровь.

– Извиниться? – с явным удовольствием переспросил он. – О чем же ты сожалеешь так сильно, что даже решилась принести мне извинения?

– Мне жаль, что мы недостаточно любим друг друга, и недостаточно знаем друг друга, – сказала Тирианна, загнала поглубже критические замечания в адрес отца и перевела дух. – Мне жаль, что я не понимала тогда: как бы сильно я не нуждалась во внимании и ласке с твоей стороны после смерти матери, ты в той же мере заслуживал покоя и одиночества, чтобы со временем справиться с потерей.

Ирландриар сглотнул комок; выражение его лица смягчилось. Он бросил взгляд в сторону нависающей громадины звездолета и тихо заговорил.

– Мне тоже жаль, Тирианна. Жаль, что я не могу починить прошлое, как сломанную мачту или расколотый узел.

– Сейчас я нуждаюсь в твоей помощи, отец, – не без труда произнесла девушка. – Изготовишь ли ты для меня руну, чтобы я смогла продолжить обучение на Пути Провидца?

По-прежнему глядя в сторону, Ирландриар коснулся края стола. Наружу выскользнул неглубокий ящичек, из которого костопев достал небольшую вещичку, тонкую, как его палец. Наконец, он повернулся к дочери, посуровев лицом.

– Руна ещё не готова, но я собирался принести её тебе, закончив работу, – пояснил Ирландриар. – Твое появление здесь пробудило во мне немало болезненных воспоминаний, но я не могу винить тебя в этом. Создание этой вещи далось мне непросто, тяжелее многих других. Перед тобой твоя руна, рожденная из призрачной кости, призванная в мир моими руками и по моей воле. Возможно, ты позаботишься о ней лучше, чем я заботился о тебе.

– Спасибо, – Тирианна склонила голову. – То, что ты сделал, многое значит для меня.

– Сам того не желая, я вырастил дочь, которая обладает сильной волей и знает, что ей нужно, – с этими словами костопев положил неоконченную руну на крышку стола. – Хотел бы я гордиться этим, но не чувствую вообще ничего.

– Гордость мимолетна, – ответила девушка. Повисло неуютное для неё молчание, да и Ирландриар принялся нервно поправлять металлические перчатки.

– Надеюсь, ты сам принесешь руну, когда закончишь, – добавила провидица.

– Надеюсь, что она направит тебя в счастливое будущее, – отозвался костопев.

– Неразумно гоняться за счастьем, – возразила его дочь. – Если ты чему-то и научил меня, так это тому, что нужно принимать всё, приносимое судьбой, и неважно, хорошее оно или плохое. Отвергая это, ты никогда не научишься довольствоваться тем, что имеешь.

Ирландриар задумчиво кивнул, снова поглядывая на звездолет.

– Не буду больше отвлекать тебя от работы, – пообещала Тирианна.

Отец ничего не ответил, поэтому она повернулась и вышла, твердо вознамерившись как можно скорее отыскать Келамита.


Глава 9. Сила

Зеркало Сирены – Щит Эльданеша. Как защитные обереги Повелителя Эльдар отражали атаки, направленные против него, так Зеркало перераспределяет вражеские энергии. Одна из нескольких рун, используемых в сражениях, Щит Эльданеша предназначен для перенаправления сил противника и их использования в интересах провидца.


Руна парила перед Тирианной на расстоянии чуть большем, чем длина вытянутой руки. Девушка спроецировала изображение в свои мысли, так, как ей показывал Келамит, создавая связь между реальным и нереальным. Руна мягко светилась психической мощью и Тирианна чувствовала, как усиливается поток энергии, текущий в ее разум.

Она сидела в центре главной комнаты cвоего жилища и выполняла упражнения, заданные ясновидцем. Сначала эльдар достигла контроля над руной, подчиняя ее своей воле. Когда баланс был установлен, девушка позволила силе символа перетечь в свой разум.

Сейчас, когда первые два шага были пройдены, Тирианна могла выбрать, как использовать психическую энергию, которой она теперь владела. Девушка выбрала внешний центр, используя руну, чтобы увеличить воздействие на физический мир. Она собрала свои мысли, сфокусировав их в центре символа.

Руна действовала как усилитель, увеличивая за счет сплетения внутреннюю энергию Тирианны. Используя её, провидец потянулась сознанием через комнату, подняв несколько предметов со столов и полок: кисть, ожерелье, брошенную сумку и небольшую статуэтку Азуриана. Взгляд девушки перемещался от одного предмета к другому, когда она передвигала их по комнате, аккуратно ставя на новые места.

Тирианна повторила упражнениe, вернув вещи туда, где они были вначале. В этот раз ее глаза были закрыты, мысли провидицы направляла только пси–аура руны. Аккуратными психическими касаниями oна понемногу перемещала предметы, устанавливая их по своим местам.

Открыв глаза, Тирианна с некоторым удовлетворением отметила, что комната приобрела первоначальный вид. Затем она опустила глаза к лежавшему на полу перед ней набору посуды из множества предметов. В металлической чаше лежал квадратный кусок ткани, и девушка поставила перед собой задачу рассмотреть полотно на мельчайшем уровне, вплоть до отдельных молекул. Она заставила атомы двигаться, приводя их в движение силой мысли.

Через несколько секунд ткань загорелась бледно–голубым цветом, а вскоре от нее остался только пепел, оседающий на дно чаши и тревожимый ветерком, который задувал в открытое окно.

Конечно, это всё были мелочи, но Тирианна не рисковала использовать большие силы, по крайней мере, не у себя дома. Для этого имелись специальные комнаты в Палатах провидцев, защищенные рунами и оберегами, где девушка могла высвобождать свои наиболее губительные способности, которые сейчас училась контролировать.


У руны было иное предназначение, к которому сейчас и обратилась Тирианна.

По–прежнему удерживая на переднем плане сознания образ личного символа, провидица переместилась в сплетение. Теперь она не нуждалась для переходов в сети бесконечности – мысли девушки могли спокойно, с малейшими усилиями перетекать между реальным и нереальным мирами.

Осознание собственного прогресса раскрепощало Тирианну. По словам Келамита, благодаря рунному колдовству ее силы возрастали по экспоненте. Когда Тирианна плавала в эфирном пространстве сплетения, ее восхищали возможности, предоставляемые одной–единственной руной, и девушке не терпелось стать ещё могущественнее. Наиболее опытные ясновидцы, такие как Келамит, могли контролировать дюжину, а то и больше, рун одновременно. Девушка могла только предполагать, какие перспективы откроются ей в будущем, но пока что они оставались всего лишь далекой мечтой.

Пребывая в единстве с руной, Тирианна быстро нашла в сплетении нить собственной жизни. Она остановилась на текущем моменте, и личный символ предстал в мыслях девушки, словно дорожная веха.

Келамит предупреждал, чтобы она не отдалялась от настоящего слишком далеко – Тирианна была ещё недостаточно сильна для того, чтобы справиться с многообразием разворачивающихся судеб. После своевольного путешествия в Паутину девушка вняла предписаниям наставника, и не позволяла себе уходить дальше, чем на несколько циклов.

Число наслаивающихся нитей потрясло её; это было пространство жизней, к которому, прямо или косвенно, прикасалось существование каждого создания. Прошлые поступки Тирианны эхом отдавались в вариантах будущего, создавая новые ветви возможных судеб. Нить провидицы вилась и закручивалась, сформированная посторонними событиями и поступками других, порой скрываясь в тумане великой неопределенности, порой становясь туго натянутой и толстой, когда девушка полностью контролировала свою судьбу.

Одна конкретная нить очень кратко свяжется с нитью Тирианны – это произойдет уже в следующем цикле. Отследив её, провидица выяснила, что она принадлежит Корландрилу, но, как только девушка попыталась рассмотреть пересечение вблизи, все стало неясным – сама попытка увидеть будущее скрывала возможные события.

Чтобы не заблудиться, Тирианна оставила личную руну в качестве маяка и, покинув прядь собственной жизни, проследовала по нити Корландрила. Та оказалась скрытой во тьме и кровопролитии, запятнанной прикосновением Кхаина с того момента, как друг девушки вступил на Путь Воина.

Вскоре произошло нечто странное, и провидица не смогла точно понять, что именно это предвещало. Одно из возможных будущих Корландрила слилось с другим. Два существования не просто сплетались или завязывались в узел, но становились единой нитью. Вглядываясь внимательнее, отбрасывая видения битв и кровопролитий, пытавшихся вторгнуться в ее мысли, Тирианна исследовала составную нить и увидела, что не только жизнь Корландрила вплелась в её волокна. Провидица обнаружила, что там были и другие жизни, пришедшие в разное время и ставшие небольшой частью целого.

Coединенная линия жизней Корландрила и остальных тянулась вдаль, нигде не сворачивая и не прерываясь, она прорезала будущее, словно окровавленное лезвие. Испытав некоторый шок, Тирианна поняла, что ей показывает сплетение: душу Корландрила поглощало нечто большее, гештальт экзарха Кроваворукого Бога.

Её друг рисковал навсегда остаться на Пути Воина.

Определив положение личной руны, провидица вернулась к ней, с легкостью покинула сплетение и вернулась в свое тело.

Она задумалась над тем, что делать дальше. У Тирианны и близко не было умений или опыта, чтобы глубже проникнуть в будущее Корландрила, а то, что она видела, было лишь одним из возможных вариантов. Она предвидела ранение друга в бою с орками, но никак не могла в точности определить, что произойдет в далекой перспективе, если Корландрил примет то или иное решение.

Опасности причинно–следственных связей, о которых так часто говорил Келамит, стали ясны Тирианне. Их суть была проста: исследуя будущее, можно спровоцировать предвиденный и нежелательный исход событий. Иногда действия прорицателя изменяли судьбу, и таким образом наблюдатель становился причиной. Это былa лишь одна из ловушек, что ждали неосторожного путешественника в будущее, но её приходилось обходить каждому провидцу, если он хотел раскрыть свои способности в полной мере. Суть Пути заключалась в проведении Алайтока и эльдар искусственного мира мимо опасностей и распрей будущего. Требовалось особенная осторожность, чтобы выбирать, когда следует вмешаться, а когда позволить судьбе идти своим чередом.

Короче говоря, как сама Тирианна однажды подытожила на уроке у Келамита, «не следует вмешиваться, если не уверен в исходе».

Тирианна была далека от уверенности в исходе, который последует за её возможным решением действовать на основании увиденного. Могла ли она предотвратить пленениe Корландриля на Пути, или возможно, только ускорит процесс? Или уже сделала это? Должна ли она предотвращать становление своего друга экзархом? Пока Тирианна была недостаточно опытна, чтобы отправиться достаточно далеко по сплетению и увидеть возможные варианты будущего Корландрила.

Как и многие вопросы, поднимаемые Келамитом, это был нерешаемый парадокс, находившийся за пределами неразвитых пророческих способностей Тирианны и её умения рассуждать с этической точки зрения.

Девушка могла прийти только к одному выводу, пусть он и причинил ей такую же боль, как и в тот момент, когда Тирианна не стала предупреждать Корландрила о ранении. Она не могла судить, что плохо, а что хорошо, и должна была просто позволить будущим событиям произойти. Хотя для Корландрила и самой провидицы это может оказаться личной трагедией, а последствия могут выйти далеко за пределы их судеб, попытка изменить будущее, возможно, подвергнет опасности жизни других.


Tирианна ждала встречи под снеголистом в Саду небесных наслаждений, читая свиток Руны Золотого паруса, полученный от Келамита. Она предвидела, что разговор с Келамитом состоится здесь, и хотя решила не вмешиваться в грядущие события, позволила их беседе произойти. Тирианна почувствовала приближение Корландрила: дух воина пересекал сплетение, словно пузырь, плывущий по луже крови. Она повернулась и изобразила удивление, когда Жалящий Скорпион достиг тени деревьев.

Корландрил был облачен в складчатый хитон того же темно–зеленого цвета, что и доспехи, которые он носил в бою. Воин шел со спокойной уверенностью, глаза постоянно осматривали парк, и казалось, что он изготовился к бою. Тирианна ощущала дух Кхаина, скрывающийся под телесной оболочкой, змею, извивающуюся в ожидании шанса нанести удар.

Отвергнув нарастающее отвращение, провидица вспомнила, что они дружили, и обняла Корландрила, пытаясь не задрожать от холодного прикосновения воина. Ошеломленный, он поколебался, а затем ответил на объятие.

– Я слышала, что тебя ранили, – произнесла Тирианна, отодвинувшись, чтобы удостовериться в том, что все в порядке. Девушка решила не упоминать о том, что предвидела это тяжкое увечье.

– Я исцелился, – ответил Корландрил с улыбкой. – По крайней мере, физически.

Воин указал на скамейку, и они уселись рядом. Девушка собиралась спросить, как он себя чувствует, но остановила себя. Глупый вопрос, который впоследствии может заставить сказать ее что-то такое, о чем она пожалеет.

– Что случилось? – спросил Корландрил.

Несмотря на прежнюю уверенность, при виде беспокойства друга ее решимость ослабла. Она не могла просто дать ему попасть в ловушку. Провидица решила, что даже если не действовать прямо, своевременное напоминание об опасностях Пути аспектного воина не будет лишним.

– Я собиралась тебя навестить, поскольку тебе нужно кое-что знать. Я предпочла бы, чтобы мы сначала поговорили о других вещах, но ты застал меня врасплох. Это невозможно приукрасить. Я прочла твои руны. Они сбивчивы, но большая часть не сулит ничего хорошего.

– Бояться нечего. Недавно мне довелось испытать страдания, но они меня не доконают.

– Не это меня беспокоит, – заявила Тирианна.

Протянув руку, она на мгновение приложила ладонь к его щеке, и Корландрил вздрогнул при этом прикосновении. – Я чувствую в тебе конфликт. Ты воспринимаешь любую встречу как сражение, которое должно быть выиграно. Путь Воина дурно влияет на тебя.

– Я всего лишь на секунду утратил сосредоточенность, не более того, – сказал Корландрил, вставая. – Я оступился, но путешествие продолжается.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь. Что-то ещё случилось?

Уверенность друга превращалась в закрытость, его замечания становились чрезмерно нервными.

– Да ничего важного, таких, как ты, не касается.

– Таких, как я? – Тирианна в большей степени расстроилась, нежели разозлилась. Он так быстро забыл их общее прошлое... – Не касается друга?

Корландрил выглядел виноватым, он потупил глаза, не в силах встретиться с ней взглядом.

– Я чуть не нанес настоящий удар во время ритуального поединка.

Тирианна знала, каким позором это могло стать. Кроме того, новость подтвердила ее сомнения. Неспособность воина контролировать кровожадные позывы в храме указывала на то, что Кхаин завладевает его душой.

– О, Корландрил… – произнесла провидица.

– Что? – ответил воин. Ярость исказила его лицо, лоб наморщился, зубы слегка оскалились. – Ты говоришь со мной, как с ребенком. Это случилось. Я извлеку из этого урок.

– Неужели?

В голосе Корландрила не было раскаяния, казалось, он ищет ссоры. Тирианна помнила про ”таких как ты”, и хотела уверить друга, что понимает его лучше, чем тому кажется.

– Не забывай, что я была Зловещим Мстителем. Хотя то время – в дымке моего прошлого, это было не так давно, чтобы я совершенно об этом забыла. До недавнего времени я шла по Пути Провидца. Как видящий воинов я вновь перебрала многие из своих боевых воспоминаний, черпая в них решимость и силу. Я помню соблазн Пути Воина, уверенность в цели и утешение праведности, которые он несет с собой.

– Нет ничего плохого в том, чтобы иметь твердые убеждения.

Руки Корландрила сжались в кулаки, он чуть сгорбился от ярости. Это напугало Тирианну, она видела, что произойдет, и знание придавало уверенность, она хотела избавить друга от жизни полной крови и ненависти.

– Это же наркотик, – предупредила девушка, – то ощущение собственной власти и превосходства. Боевая маска позволяет тебе управлять своим гневом и чувством вины в сражении, но она не предназначена для того, чтобы положить конец всем чувствам вне поля боя. Вот сейчас я чувствую, что ты на меня злишься.

– А что, если и так? Сидишь здесь и говоришь о том, чего не понимаешь. То, что ты шла Путем Воина, не имеет никакого значения, мы с тобой совсем разные. Это ты прояснила для меня перед тем, как я присоединился к Беспощадной Тени. Возможно, это тебя искушает власть. У меня воля сильнее.

Тирианна не могла не смеяться над нелепостью фразы. Она успешно перешла с Пути Воина на Путь Поэта, Корландрил же понемногу забирался в ловушку.

– Ничего в тебе не изменилось, – ответила девушка, в равной мере разозлившись на своего друга и на себя, за то, что влезла в это. – Ты ничему не научился! Я предлагаю утешение, а ты воспринимаешь это как критику. Возможно, ты прав. Возможно, вовсе не Путь Воина делает тебя таким надменным, ты всегда был так занят самим собой!

– Самим собой! – Корландрил поверить не мог тому, что услышал, и повысил голос. Он отступил на шаг и сделал глубокий вдох, явно пытаясь успокоиться. Когда воин заговорил вновь, в его словах звучало презрение.

– Это ты находилась в свете моего внимания, много обещая, но, в конце концов, не желая дать ничего. Если я эгоистичен, то лишь потому, что ты забрала у меня то, чему я был бы счастлив посвятить всего себя.

– Я была неправа, ты не эгоистичен, – произнесла Тирианна.

Она задумалась, были ли они вообще друзьями. Самомнение Корландрила понемногу выводило её из себя. Он всегда был таким напыщенным? – Ты обманываешь сам себя! Рационалистическое обоснование и оправдания – это все, что ты можешь предложить в свою защиту. Посмотри–ка на себя хорошенько, Корландрил, и тогда скажи мне, что это – моя вина.

Воин ходил взад и вперед, словно зверь в клетке, ищущий выхода. На мгновение девушка испугалась, что Жалящий Скорпион атакует её. Видно, что его боевая маска становилась тоньше, воинственная душа смешивалась с индивидуальностью, далекой от храма и войны.

– Ты ревнуешь! Когда-то я сходил по тебе с ума, и теперь тебе невыносима даже мысль о том, что я могу жить своей жизнью вне твоей тени. Может, дело в Элиссандрин? Ты полагаешь, что у меня возникли чувства к другой, и внезапно ощущаешь, что ты не единственная в моих чувствах.

– Я и понятия не имела, что у тебя новый предмет желаний, – ответила Тирианна. Девушка понятия не имела, кто такая Элиссандрин, но она явно была дурой, раз общалась с Корландрилом. Провидица поняла, что жалеет ее. – Я рада. Я предпочла бы, чтобы ты поискал ещё чьего–то общества, поскольку больше не являешься желанным гостем в моем.

– Это было ошибкой, – ответил воин. – Ты не стоишь ни того горя, которое приносишь, ни времени, которое поглощаешь.

Мрачное открытие снизошло на Тирианну. Она была права, опасаясь вмешательства в судьбу друга. Их ссора стала новым ударом по хрупкому барьеру, сдерживающему гнев воина. Провидица зарыдала, прикрыв лицо руками – она понимала, что помимо своей воли подтолкнула Корландрила к ловушке.

Немного придя в себя, девушка подняла взгляд и увидела, что воин уходит из парка, не сказав ни слова на прощание. Сама Тирианна уходила из парка в мрачном настроении. Несмотря на знание Грубое вмешательство, совершенное ею, несмотря на понимание возможных последствий, вероятно, обрекло друга. Видимо, ее неуклюжая попытка не поможет Корландрилу, а приведет именно к тем событиям, которых провидица пыталась избежать.

Впервые с тех пор, как без разрешения проникла в Паутину, Тирианна задумалась, подходит ли она для Пути Провидца. Она жаждала ответов, жаждала знать последствия своих действий и об их влиянии на окружающих. На деле же, чем больше девушка узнавала нового, чем глубже вникала в тайны сплетения, тем меньше становилась уверенной хоть в чем-то.


Языки пламени приятного фиолетового оттенка извивались у кромок ведьминого клинка. Руна Тирианны светилась тем же цветом, пока облетала оружие, и аура вещицы светлела и меркла в унисон с колебаниями пси–пламени. Пурпурная дымка, исходившая из рунных доспехов, мерцала, отражаясь от золотых символов, которые покрывали стены шестиугольной комнаты.

Тирианна не надела шлем и не призвала боевую маску, ее глаза светились психической энергией, когда она концентрировалась на мече. Когда провидица впервые взяла клинок в руки, он стал продолжением её тела, а теперь оружие становилось продолжением разума. Силой мысли она превратила языки пламени в слабое мерцание, затем заставила их разгореться в полную силу.

После этого Tирианна сделала шаг и взмахнула клинком, оставившим за собой фиолетовый след. Она рубила и делала выпады, увертывалась и вновь нападала, кончик меча оставлял в воздухе светящиеся полосы. Провидец раньше этого не замечала, но ведьмин клинок выписывал в воздухе подобия рун смерти и разрушения.

Быстро сменив стойку, Тирианна выставила меч на уровне груди и высвободила психический огонь. Пламя взревело, расплескиваясь о покрытые символами стены. Руна Тирианны бешено завертелась, когда провидица увеличила поток пси-энергии, питающей пламя. В это же время девушка мелкими движениями направляла острие ведьминого клинка.

Представив, что её неожиданно атаковали, Тирианна развернула меч в оборонительную позицию, а её сознание превратило пламя в круглый огненный щит. Она мгновенно повернулась, одеяние прошелестело, когда провидица атаковала из нового положения, и три пульсирующих вспышки расцвели пурпурными цветками на пси-заслоне стен.

Раздался сигнал, предупреждающий о приближении посетителя. Вбирая силу обратно, девушка быстро коснулась сети бесконечности и увидела, что это Келамит. Неожиданный визит, ведь Тирианна не видела наставника больше дюжины циклов, и, казалось, он не возражает против самостоятельной практики с мечом и руной.

Девушка убрала ведьмин клинок в ножны, отключила защитные символы и открыла арочный проход, чтобы дать гостю войти. На ясновидце было полное ритуальное облачение, шлем с хрустальными линзами он держал на сгибе руки.

– Битва приближается, – произнес Келамит. – Идем со мной, совет провидцев ждет. Автархам понадобятся наши указания.

Тирианна кивнула, движением пальца отправив руну в мешочек на поясе. Она раскрыла правую ладонь и меч неохотно поплыл к своему месту на стене. Девушка последовала за наставником через Палаты провидцев в направлении центрального зала, где собирался совет. Она видела его раньше – высокий купол темно-синего цвета, с высокими сводами, усеянный похожими на бриллианты драгоценными камнями, которые сверкали, словно звезды на небе. Вдоль стен стояли ряды скамей, к одной из них Келамит и направил Тирианну. Он велел ей сесть, в то время как остальные провидцы по одному входили в зал. Некоторые собирались на центральном возвышении, а колдуны и менее сильные провидцы расселись по скамьям.

Их была целая толпа – присутствовали все тринадцать ясновидцев Алайтока, а остальных псайкеров было почти в четыре раза больше. Тирианна мысленно обменялась приветствиями с остальными. Некоторые отозвались простыми формальностями, другие были полны искреннего тепла и доброжелательности. Никто не шевелил губами – они разговаривали телепатически, потребовалось всего несколько мгновений, чтобы провести длительную беседу. Некоторые заметили, что для Тирианны это был первый совет, на что она ответила с некоторой робостью и волнением.

Вошли автархи, появившиеся из станции гравирельса, расположенной рядом с залом. Они прибыли из храмов аспектов, где проводили собственные собрания.

Автархи, все трое, были облачены в богато украшенные доспехи. Тирианна ощущала древность их облачения, смерть окутывала пластины и ячейки брони. Доспехи Архатхайна были темно–синего цвета, украшены золотом, с наплечников ниспадала белая мантия. В правой руке он держал длинное копье. Облачение Неартаила также было голубым, словно небо без единого облачка, отделанное серебром, за плечами висели сложенные Крылья ястреба, трехствольный лазбластер висел на плече. Броня Акольтиара была алой и оранжевой, лицо скрыто за маской Банши, на поясе висел длинноствольный фузионный пистолет, в руке покоился топор с красным лезвием.

Все они множество раз преодолевали Путь Воина и оказались достаточно сильны, чтобы противостоять соблазну Кхаина. И хотя Тирианна совершенно не хотела вновь становится воином, она восхищалась тремя командирами, вдохновленная их дисциплиной и целеустремленностью.

Архатхайн, главный из автархов, заговорил первым.

– Мы получили предупреждение совета о приближающейся угрозе, – eго голос был глубоким и тихим, наполненным уверенностью и властностью. – Слова были переданы экзархам, Храмы аспектов готовы к битве. Мы просим указаний совета.

– Совет готов направлять, – согласно традиции ответил Алайтеир, кивнув стоящим рядом.

– Сплетение покрыто волнениями разногласий, – произнесла Лаиммаин, пальцы провидицы выхватили три руны из поясного мешочка и положили перед ней. – Xуже того, скверна Великого врага низвергается на нить Алайтока.

Ayра ужаса наполнила зал, сердце Тирианны забилось быстрее, а недавние воспоминания грозили вновь вырваться на поверхность. Она усмирила непокорную память и сосредоточилась на ясновидцах.

– Людьми был раскопан артефакт, поднят на свет по вине их безрассудного любопытства. – продолжал Келамит. – Маленькая вещь, обладающая огромной силой развращать.

– В данный момент он дремлет, – ответила Лаиммаин, подхватывая нить объяснений. – Но пытливость и жадность людей заставят изучить его, проникнуть в открывающиеся возможности, и их души попадут в ловушку, а мечты обретут форму по воле этого смертоносного, коварного объекта.

– Порочный артефакт будет функционировать благодаря их злобе, пожирая умы и извращая амбиции, – сказал Алайтеир. – Они влюбятся в эту вещь и станут рабами Той-что-Жаждет.

– Вначале об их падении не будет известно, но они – владыки одного из миров, важные слуги Императора. Их распущенность станет распространяться скрыто, но зайдет слишком далеко, – произнес Келамит. – Уже скоро, всего через три людских поколения, они будут тайно поклонятся Великому Врагу, в безумии и вожделении взывать к Слаанеш, моля освободить их от власти Императора, и таким образом скрепят договор с тьмой.

– Это скверно само по себе, – добавила Анурайна. Взмахнув рукой она вызвала изображение ceктора галактики, вихрь звезд. Тирианна поняла, что показываемое место всего в нескольких световых годах от Алайтока. – Кроме того, когда люди падут в своем невежестве, их неумелый ритуал ослабит границы между владениями смертных и вечных.

Проектируемое изображение закрутилось и изменилось. Тирианна распознала в нем видение, полученное в сплетении, схожее с постоянно колеблющимися, несколько нечеткими картинами из ее собственных путешествий в возможные варианты будущего. Сначала выделилась одна звезда, затем изображение сфокусировалось на пятой планете, вращающейся вокруг светила. Небо над миром взбурлило демоническими энергиями, когда варп прорвался в реальную вселенную, и силы Хаоса хлынули в материальный мир.

– Зараза демонического вторжения распространится на соседние звездные системы, – произнес Келамит. Изображение продолжило развертываться, показывая, как волна разрушения прокатывается по ещё семи мирам. – Эти силы будут использованы теми, кто хочет уничтожить нас. Направляемый Великим Врагом Хаос обрушится на Алайток.

Следующее видение оказалось ещё ужаснее: суда искусственного мира, захваченные демонами Той-что-Жаждет, которые разбивали хрустальные купола их кругов бесконечности, и пожирали души эльдар. Пораженные вздохи и шепоты отвращения прокатились по собранию. Tирианна отвернулась, почувствовав тошноту от увиденного.

– Все это можно предотвратить, ударив сейчас, – произнес Алайтеир.

Изображение, созданное Анурайной, рассеялось и сменилось размытым видом на цитадель людей. – Предмет, который может вызвать такие катаклизмы, перевозят сюда. Крепость плохо защищена, и с Алайтока туда можно добраться за несколько дней.

– И какова цель? – спросил Архатейн. – Mы должны вернуть артефакт или уничтожить его, это ясно. Что насчет его развращающего действия?

– Все и вся в цитадели, возможно, затронуто им, – ответил Келамит. – Даже если мы заполучим объект, кто может поклясться, что его остаточная порча не повредит нам в будущем?

– Все в цитадели должны быть убиты, – произнес Алайтеир.

– Ты уверен, что это необходимо? – спросил Акольтиар.

– Ты, кажется, беспокоишься о защите людей, – ответил Келамит. – Мы говорим только о нескольких сотнях жизней, не более того.

– Дело не в количестве убитых людей, – возразил автарх. – Чем больше их надо убить, тем сильнее мы рискуем жизнями эльдар. Мало того, что многие наши воины рискуют погибнуть в бою, эта атака может спровоцировать ответные действия.

– Мы тщательно изучали ситуацию, – произнес Келамит. – Если Алайток ударит быстро и наверняка, люди не узнают, что это были мы, а те, кто заподозрят нас, не получат ни одного доказательства. Никто не осудит Алайток.

– Если так, то я согласен, – ответил Акольтиар.

– Мы пришли к взаимопониманию, – произнес Архатхайн. – Мы начнем подготовку корабля, который доставит воинство. Coпротивление будет минимальным, отрядов из аспектных храмов хватит для решения задачи.

– Мы продолжим изучать боевые судьбы твоих воинов, – сказала Ламмаин. – Некоторые из нас пойдут с вами, чтобы всё прошло гладко.

– Что с артефактом? – спросил Архатейн.

– Мы уже отправили сообщение белым провидцам, – ответил Келамит. – Они встретят нас в человеческом мире, готовые принять артефакт. Удостоверьтесь, что воины полностью готовы, ведь козни Великого Врага неисчислимы.

– Порча не затронет аспектных воинов, – отрезал Архатхайн. – А вы следите, чтобы ни один из ваших провидцев не соблазнился.

Ясновидцы недовольно отреагировали на заявление, но склонили головы в знак уважения к автарху, формально передавая бремя битвы на плечи военных лидеров.

Когда автархи удалились, оставшиеся в зале провидцы начали обсуждение.

Было решено, что воинов будут сопровождать Келамит и Ламмаин, а также Тирианна, Аладрикас и Наоменнин.

– Упражняться в безопасных и мирных стенах искусственного мира, это одно, – сказал наставник, когда они шли обратно, в апартаменты Тирианны. – Совсем другое, применять полученные навыки на живых существах, в безумии битвы. Для тебя это станет ценным, путь и относительно непростым опытом.

Тирианна не ответила. Что-то шевелилось в её воспоминаниях, преследуя девушку.

– Нет какого-либо способа противостоять прошлому, – произнес ясновидец, заметив сдержанность ученицы. – Мы нуждаемся в твоих умениях, если хотим предотвратить угрозу для нашего народа. Ecли ты испытываешь сомнения в убийстве потенциально невинных, отбрось их сейчас. Видеть опасность и бездействовать – значит не только обречь Алайток на погибель, но и оскорбить тех, кто долго овладевал пророческими силами для нашей защиты.

– Я понимаю, – ответила Тирианна, хотя её беспокоили мысли о предстоящей битве.

– Мы не покинем искусственный мир ещё два цикла, – сказал Келамит. – Используй это время, чтобы подавить грызущие тебя сомнения. В бою ты не сможешь позволить себе такую роскошь, как колебания или слабость.

– Я сделаю все необходимое, – заверила своего наставника Тирианна, xoтя она не имела никакого желания обнажать жестокие воспоминания. Провидица приложила немало сил, чтобы запереть их в самой глубокой части своего разума. – Когда вы призовете, я буду готова.


Тирианна ждала в темной прихожей храма Сотни кровавых слез, ощущая, как экзарх в соседнем помещении призывает Зловещих Мстителей к битве. Девушка знала, что ей придется обратиться к опыту, который провидица глубоко спрятала в памяти. Он был крепко заперт под боевой маской, но Keламит указал, что в грядущей битве воспоминания может вырваться против воли самой Тирианны. Девушка решила, что лучше противостоять возможным кошмарам сейчас, в укрытии храма, чем дать им застать себя врасплох в критический момент.

Провидец начала читать мантры, чтобы призвать боевую маску. Когда маска опустилась на нее, Tирианна остановилась, удерживая ощущение «мирной» себя, чтобы не быть поглощенной жаждой крови. Ведьмин клинок, гудя, пробудился к жизни, встревоженный её мрачными мыслями.

Положив меч рядом, Тирианна отделила от себя жажду битвы. Oна пробилась сквозь красный туман боевой маски, oткрывшись для старых воспоминаний, лежавших за ним.

В её сознание хлынули десятки образов прошлого – картин убийства и сцен бойни. Провидица задрожала, оказавшись между ужасом зверств и экстазом, который она испытывала при совершении бесчинств.

Но ничто из увиденного не беспокоило её сильнее, чем прежде. Тирианна видела эти вещи раньше, когда готовилась к битве с орками. Было ещё одно воспоминание, настолько гнусное, что она укрыла его в бездне своего разума, так глубоко, чтобы даже сущность воина не смогла отыскать.

Девушка на мгновение остановилась, страшась продолжать. Кожа стала скользкой от крови тех, кого она убила, в ушах звенело от воплей раненых и хрипа умирающих, ceрдце колотилось, словно её собственная жизнь ускользала прочь.

Провидица немного отступила, чтобы воинские воспоминания схлынули и оставили её в покое. Затем она замедлила пульс и дыхание, успокаивая себя. Если она хочет высвободить худшее воспоминание, то это нужно сделать быстро, пронестись в его логово мимо всех остальных.

Скрепя сердце, как могла, Тирианна, наполненная мрачными предчувствиями, устремилась в прошлое, пролетая мимо памяти о сражениях во внутреннее обиталище тайных мыслей.


Здесь люди принимали пищу. В окружении стульев с высокими спинками посреди комнаты стоял длинный стол, накрытый к обеду. На нем уже были расставлены тарелки и канделябры. Услышав какой-то хныкающий звук, Тирианна вскочила на стол и побежала по нему, с легкостью огибая расставленную посуду.

На другом конце комнаты располагалась ещё одна зона отдыха с мягкими креслами и круглым столиком. В дальний угол забилась перепуганная человеческая женщина. К ней жались трое детей – двое женского пола, один мужского – с красными заплаканными лицами и блестящими от слез глазами.

«Это место пропитано порчей Хаоса, – вещал Келамит, – его нужно очистить».

Люди издали рыдающие животные звуки, когда Тирианна подняла сюрикенную катапульту.

Cтаршая женщина, мать, прокричала что-то, закрывая детей своим телом. Аспектный воин не обратила внимания на ее стенания и открыла огонь. Острейшие диски искромсали тело женщины. Дети завопили, их заплаканные лица залило кровью матери. Старший из них, мальчик, вскочил, и набросился на Тирианну. Она рефлекторно ушла от неумелых ударов, а затем резко опустила оружие на шею ребенка. Детский позвоночник легко переломился, и, не издав ни единого звука, убитый повалился на лакированный пол.

Девочки барахтались, пытаясь сдвинуть мертвое тело матери. Широко раскрыв глаза, они с ужасом наблюдали, как труп брата подергивается перед ними.

Тирианна посмотрела на младшую. Она была настолько мала, что, наверное, едва научилась ходить, но сейчас по взгляду девочки казалось, что за плечами у неё целая жизнь, полная скорби. Аспектный воин вновь открыла огонь, короткая очередь вырвала ребенку горло. Последняя девочка вскочила на ноги и побежала. Бесполезная попытка, и мгновение спустя она осела на ковер месивом из крови и разорванного платья, со светлыми волосами, растрепанными по лицу. Тирианна посмотрела на трупы, мешанину крови и неуклюже распластанных конечностей. Такие хрупкие. Их так легко убить.

Она рассмеялась.


Повалившись на бок, Тирианна испустила вопль отчаяния. Её собственный смех отражался от стен комнаты, навязчивый и неторопливый, наполненный презрением к чужой жизни. Провидец сжала голову руками, eё затопило чувство вины и стыда. Девушка начала содрогаться в конвульсиях, вспомнив каждую каплю крови на лицах мертвых детей. Она видела края ребер матери, окровавленные и изрезанные сюрикенами, торчащие из под кружевного лифа. Тирианна чувствовала запах крови, слышала плач.

Каждая частичка ее сущности хотела бежать. Провидица подавила желание зашвырнуть воспоминания обратно, в темноту, крошечная часть ее сознания оказалась достаточно сильной, чтобы выдержать всю ярость собственной жестокости. Снова и снова, Тирианна смотрела, как семья умирает, но воспоминания не тускнели, и память о собственном наслаждении убийством раз за разом терзала её душу.

Tяжело дыша, провидец заставила себя подняться на ноги. Ей нужно принять это, признать, что часть ее способна совершать подобные поступки.

«Это только люди», – говорила она себе, но оправдание было слабым.

«Они не были невинными, они запятнаны Хаосом», – рассуждала Тирианна, однако это было заблуждение.

«Я – убийца», – подумала девушка.

Другая часть её разума отвергала обвинения. Боевая маска ниспадала, обнажая дух воина. Она была Зловещим Мстителем, воплощением очищающего пламени. Она убила сотни, были они виновны или нет – не имеет значения.

Тирианну отвращали не сами деяния, а наслаждение, которое она испытывала тогда.

Провидицу тошнило от этого смеха, от проявленного ей абсолютного безразличия к чужой жизни. Леденящий душу, лишенный сострадания, он вновь зазвенел у неё в ушах. Возможно, резня была оправдана, а возможно, и нет; она могла быть необходимой предосторожностью или хладнокровным убийством. Что Тирианна не отрицала, так это удовлетворение, которое она принесла. Это не был инстинктивным действием в пылу битвы, решением уровня «убивай-или-убьют-тебя». Это был хладнокровный, обдуманный, и оттого ещё более приятный поступок.

Отвратительное деяние так сильно взволновало девушку, поскольку она точно знала, что делает. Тирианна просто совершила немыслимое, не испытав ни чувства вины, ни стыда, и это было так опьяняюще – момент истинного познания кровавых дел Кхаина, не приглушенный логикой или моралью.

Сквозь внутренние самообвинения Тирианны прорвалась новая мысль. Даже в тот миг высокомерного триумфа она понимала, что запятнала себя кровопролитием. После битвы девушка покинула храм Сотни кровавых слез, отвернулась от Кроваворукого бога и навсегда очистилась от жажды войны.

Тот поступок, при всей его жестокости, освободил Тирианну от власти Кхаина.

Сосредоточившись на этом, девушка частично восстановила душевное равновесие. Когда жестокая сущность воспоминания схлынула, Тирианна смогла опереться на один простой факт: в самый темный момент она победила. Эльдар стояла на грани того, чтобы попасть в объятия Кроваворукого Бога, восхитившись смертью и кровопролитием, но не попала в ловушку.

Суть Путей заключалась в том, что жизнь состояла из множества таких моментов, когда нужно было осторожно пройти по тонкой черте между безопасностью и абсолютной одержимостью. Тирианна выдержала испытание и отправилась дальше. Она отравила свою душу лишь тем, что уклонилась от долга перед убитыми ею, попыталась забыть их.

Воспоминание быстро утрачивало способность выводить провидицу из равновесия. Чем дольше Тирианна изучала его, тем больше смирялась с ужасным поступком. Смотря в лицо содеянному, она чувствовала вину и стыд, которых не ощущала тогда. Принимая наказание, эту боль, звенящую в нервах, Тирианна могла искупить свои кровавые дела.

Протянув руку, девушка призвала ведьмин клинок. Меч прыгнул ей в руку, напевая свою песню смерти. Та-что-Жаждет опять угрожала, и вновь – через людей. Девушка снова будет убивать, не только чтобы выжить самой, но и чтобы спасти будущих алайтокцев. Человеческие жизни также будут спасены, хотя они и не поймут, что это было благодеяние. От этой мысли то, что предстояло совершить провидице, не делалось проще – только чуточку приемлемее.

Тирианна слышала монотонное пение Зловещих Мстителей, ритуал подходил к кульминации, когда каждому предстоит нанести руну храма на лоб и призвать боевую маску.

Девушка пересекла комнату и сняла шлем с крючка. Она тоже была готова.


Разработанный эльдар план сражения был восхитительно сложен. Как и на многих человеческих мирах, защитники этой планеты всегда смотрели в небо, ожидая открыто приближающейся угрозы. Люди не только позволяли Хаосу скрытно влиять на их жизни, но и не могли уберечься от любого технически продвинутого врага. Oрбитальные станции и примитивные спутники наблюдения сканировали пустоту, отыскивая возмущения в варпе, ожидая появления вражеских кораблей на дальних рубежах системы, вдали от гравитационного колодца звезды.

Эльдар не были связаны подобными ограничениями. Паутина проходила рядом с планетой, и создание временного туннеля в систему было простой задачей, хотя и требующей некоторых усилий. Линкор «Файнориайн» и два эсминца, скрытые голополями и другими маскирующими устройствами, возникли внутри кольца устройств обнаружения, после чего эльдар окончательно доработали план наступления.

Артефакт был доставлен внутрь цитадели, согласно видениям провидцев. Быстрый мониторинг незашифрованных коммуникаций людей показал, что крепость является пристанищем торговой группы, эффективно управлявшей миром под покровительством имперских служб. Она была окружена крепкими стенами из обтесанного камня и орудийными установками, но в то же время оставалась беззащитной против эльдар.

Твердыня имела форму восьмиугольника, внутри которого, на матово-сером покрытии, находились несколько зданий. На каждом углу стены располагалась защитная батарея, многоствольные пушки нацелились в небо рядом с небольшими караульными помещениями. Рядом с центром комплекса стояло главное здание, в его тени была возведена небольшая башня, а вокруг – одноэтажные складские строения с широкими воротами и без окон. Знамена бессильно свисали с флагштоков, лучи прожекторов вглядывались в окружающую тьму.

Подобная вызывающая воинственность была бесполезна против детей Иши.

Первая волна аспектных воинов вышла из Паутины внутри защитных укреплений и быстро зачистила стены, подавляя любое сопротивление с помощью сюрикенных катапульт и ракетных установок. После захвата установок ПВО, с ночных небес для поддержки атаки спустились Пикирующие Ястребы, обрушив на обветренные стены плазменные гранаты и огонь лазбластеров. Тирианна мельком заметила Корландрила среди Жалящих Скорпионов Беспощадной Тени, которые были заняты тем, что захватывали одно из похожих на склад строений. Судя по всему, он излечился после ранения, его нить, идущая по сплетению, была наполнена силой. Обрадовавшись, что ее друга не ранят второй раз подряд, Тирианна последовала за Келамитом по аллее, пролегающей между двумя хранилищами. Пока Зловещие Мстители, Темные Жнецы, Воющие Банши и Огненные Драконы проводили начальный штурм, провидцы и их телохранители – новые отряды воинов, – вышли из паутины рядом с командной башней, ближе к северной стене.

Два отряда Пауков Варпа начали второй этап штурма. Используя варп-прыжковые генераторы, аспектные воины телепортировались прямо в комнату управления в башне, за считанные секунды бесшумно убив всех находящихся там. Тирианна и Келамит, сопровождаемые Архатхайном, возглавляли отряд Зловещих Мстителей из бывшего храма девушки – храма Сотни кровавых слез. Пребывая между реальностью и сплетением, Тирианна быстро провела отряд к большим металлическим дверям. Она предвидела, что двери откроются, и люди внутри покинут здание, чтобы отразить нападение на стене. И действительно, через несколько мгновений можно было услышать скрежет шестерней и качающихся рычагов. Створки открылись внутрь, и появились несколько десятков солдат в тускло-серой форме. Мундиры больше напоминали одежду рабочих, тяжелые шитые комбинезоны с множеством карманов, надетые поверх белых рубашек. Шлемы были из окрашенного в серый цвет металла, с остроугольными козырьками и узкими нащечниками, командиры отделений носили серебряные вороты и наручи.

Солдаты начали медленно поднимать лазганы, их глаза расширились от ужаса и шока. Зловещие Мстители открыли огонь, сразив множество врагов, а Тирианна, Келамит и Архатхайн рванулись в дверной проем.

Провидица отсекла ноги одному из людей, и тут же синий лазерный луч скользнул по ее рунному доспеху. Она присела, уходя от удара прикладом лазвинтовки и отрубила руки, державшие оружие; обойдя слева вопящего человека, девушка полоснула клинком по шее, прекратив мучения несчастного. Предупрежденная сплетением, Тирианна подняла меч и отбила другой лазразряд, затем высвободила ярость пламени в дверь направо, испепелив ещё несколько человек.

На мгновение она почувствовала касание духа Келамита, который искал информацию, похищаяя ее прямо из мыслей умирающих врагов. Это обнажение последних страхов, надежд, и скрывающихся за ними остатков сознания немного напоминало разграбление могил.

– Мы ищем тьму внизу, – произнес ясновидец, и Тирианна на мгновение увидела помещёние, заполненное примитивными коммуникационными устройствами. – Они должны замолчать.

Архатхайн возглавил следующую атаку, сюрикенное оружие, вмонтированное в перчатку, выпустило шквал дисков, когда автарх спрыгнул вниз, через лестничные пролеты и к подземным уровням. Свечение, исходившее от его копья, смешивалось с блеском ведьминого клинка Тирианны и посоха Келамита, омывая ступени многоцветным вихрем.

Зловещие Мстители следовали за Архатхайном, а двое псайкеров прикрывали тыл. Ещё больше солдат покидали ряды комнат с узкими нарами, будучи безоружными, они быстро погибали. В конце коридора, дверь в комнату связи начала закрываться.

Тирианна почувствовала мощное давление на заднем плане сознания, когда Келамит потянулся вперед своей волей. Дверь распахнулась, отбросив назад двух мужчин, пытавшихся запереть ее. Панели, заполненные циферблатами, взорвались, когда Зловещие Мстители открыли огонь. Тирианна вошла в дверь рядом с Архатхайном, заблокировал клинком штык, нацеленный ей в живот. Девушка пронзила острием меча горло человека, толкнув его в сторону другого. Затем подпрыгнула, полоснула второго солдата по спине, развернулась и нанесла смертельный удар, прежде чем тот упал. Копье автарха сверкнуло, когда тот вонзил его в стойку приборов с рупорами и рычагами, расплавленный металл брызнул на темные каменные стены. Оглушительный жалобный вой раздался из поврежденной решетки динамика, но в следующее мгновение Келамит заставил его замолчать, вонзив в искрящий прибор оголовье своего посоха.

– Сделано, – заявил ясновидящий.

Визг сюрикенных катапульт наполнил проход, когда Зловещие Мстители начали отражать новую атаку.

– Защитный кордон сформирован, – сказал автарх. – Все отряды заняли позиции и готовы продвигаться к центральному строению.

– Подожди! – резко произнес Келамит.

Спустя один удар сердца, Тирианна тоже почувствовала, что что–то изменилось. Сплетение двигалось, изгибаясь и изменяясь в унисон появлению новых вариантов будущего. Нечто злобное меняло полотно для своих целей.

– Та-что-Жаждет, – пробормотал провидец.

Девушка узнала скверну – на неё вновь нахлынули воспоминания о ловушке в Паутине. Теперь, впрочем, не было попыток тонкого обмана, изящного искажения чьих-то желаний. Демоны Великого Врага заполнили сплетение, реагируя на угрозу своему артефакту.

– У нас нет времени на два сражения, – произнес Архатхайн, oн тоже почувствовал собирающихся Нерожденных. – Рано или поздно нас обнаружат и люди явятся в значительном числе.

– Продолжаем движение к главной башне, – на мгновение Тирианна почувствовала связь сознания наставника с Лаиммаин, когда провидцы разрабатывали план защиты от демонов. – Мы защитим ваши души, в то время как вы защитите наши тела. Тирианна, идем со мной.

Вдвоем они направились вверх по вышке связи, Архатхайн же и Зловещие Мстители ушли, чтобы присоединиться к главной атаке. Девушка плавно перемещалась между реальностью и сплетением, нереальное и материальное накладывались в ее мыслях. Когда Тирианна проходила очередной поворот, она почувствовала первый рывок артефакта.

Темные щупальца навалились на пси-защиту провидицы, ища способ проникнуть в ее разум. Руна пылала раскаленным добела светом, отражая атаки, перенаправляя психическую энергию на барьеры, возведенные вокруг разума.

И, хотя Тирианна не получила ни одной физической раны, пси-нападение ошеломило ее. Она ощущала сладкий аромат, манящий и опьяняющий. Кожу под доспехом защипало, раздавшаяся мелодия сбивала с толку. Девушка испытала искушение погрузиться глубже в сплетение.

Она сопротивлялась манящим иллюзиям, используя полученный в прошлый раз опыт. Разьярившись, демоны сами набрасывались на защитные барьеры обоих эльдар, царапая их когтями и визжа, пытаясь грубой силой сломить то, что не удалось совратить. Тирианна ответила, выпустив импульс пламени, пронесшийся по сплетению. Келамит сопротивлялся подобным же образом, и девушка почувствовала как огонь, выпущенный другими ясновидцами, устремляется вдоль нитей будущего, очищая их от Нерожденных. Достигнув верхнего этажа вышки связи, Келамит на мгновение ушел из сплетения, оставив Тирианну сражаться одну. Оставив совсем малую часть сознания в теле, девушка рискнула последовать дальше по сплетению, придерживаясь пути, выжженного Лаиммаин, уничтожая оставшиеся после атаки ясновидицы частицы энергий Хаоса. Имматериальные руки касались мыслей Тирианны, пытаясь вскрыть ее желания, ища трещины в решимости провидца. Она почувствовала боль от ссоры с Корландрилом и Арадрианом. Нерожденные читали ее стихи, называя их банальными, искажая смысл, делая звучание жалким и пустым. Девушка не отвечала, вместо этого она следовала за психическими следами, выслеживая демонов и атакуя их чистотой огня. Белые языки пламени протянулись по сплетению, заглушив злобные голоса. В сражении наступила передышка, Нерожденные отступили перед гневом эльдарских провидцев. Тирианна вернулась в тело, отметив, что вся психическая битва длилась не больше десяти ударов сердца.

– Наш враг ещё не повержен, – предупредил Келамит, указывая на дверь. – Мы должны присоединиться к атаке на главную башню.

Провидцы покинули здание связи и направились в сторону центрального комплекса. На верхних этажах строения можно было увидеть пламя. Рядом с главными воротами лежали трупы эльдар, Воющие Банши, нашпигованные пулями. Тирианна спокойно переступала тела – боевая маска блокировала ужас таких сцен. Поднимаясь вслед за Келамитом по винтовой лестнице, она снова почувствовала мощный приток энергии в сплетение. Демоны явились вновь, сосредоточивая свою силу на псайкерах, привлеченные сиянием их душ.

Черпая силу через руну, Тирианна разделила внимание между реальным и нереальным. Из–за Нерожденных, наполняющих сплетение своей разлагающей энергией, было невозможно полагаться на предсказывание будущего. Поэтому провидица не без опаски покинула лестничную площадку и вошла в одну из комнат. Она быстро осмотрела помещение, пока демоны в сплетении проявили себя, показавшись в разнообразии отвратительных форм. Демонесс провидица уже встречала раньше, их руки–клешни рубили, а глаза-драгоценные камни околдовывали. С ними пришли чудовища, обладавшие шестью конечностями и хлещущими языками. Тирианна coсредоточила силы, встретив демонические воплощения призраков образом самой себя с огненным мечом.

Клинок встретился с клешней в эфирном мире, а в реальности девушка отпрыгнула за груду обломков книжного шкафа. Лаз–лучи опалили мореное дерево. Провидица достала сюрикен–пистолет и открыла ответный огонь, чувствуя, что один из солдат укрылся за дверным проемом. Клешня щелкнула перед лицом Тирианны, отбитая в последний момент взмахом ведьминого клинка. Провидец проскочила под взмахом другой клешни и погрузила меч в грудь существа, превратив его в пепел. Келамит вошел в помещёние, световой шар, вырвавшийся из кончика посоха, отбросил людей назад. В сплетении распалось несколько демонов, превращенные касанием разума провидца в бесплотные вопли.

– Идут другие, задержи их, – произнес Келамит, махнув рукой в сторону другого, меньшего входа в дальнем конце разрушенной библиотеки. Тирианна бросилась туда, пронесшись по ковру с ведьминым клинком в руке. Она оказалась у дверей за мгновение до того, как внутрь ввалился человек с цепным мечом и пистолетом. Девушка заблокировала выпад солдата и выстрелила ему в кишки, отправив солдата обратно в дверной проем.

В сплетении демоны вели себя странно. Они кружились вокруг ярких искр – разумов эльдарских псайкеров, – постоянно двигаясь, отвлекая внимание, но не нападая. Тирианна ощущала потоки других энергий, сила варпа вытекала в материальный мир. Нереальное становилось реальным направляемое кознями демонов.

За дверью находилась небольшая лестница, ведущая вниз. Несомненно, она использовалась слугами, идущими в цитадель таким образом, чтобы не потревожить своих хозяев. Снизу доносились звуки сражения, и Тирианна ринулась вниз по ступенькам.

Демоны изливали свою силу в материальную вселенную сквозь зарождающуюся брешь, ища места, где они могли бы закрепиться. Тусклые, унылые сознания людей было крайне сложно обнаружить, но при этом они были лишены какой–либо защиты. Призываемые мыслями Ламмиан, провидцы попытались вмешаться, встав между демонами и людьми, с помощью огненных стрел отбрасывая созданий Великого Врага.

Комната внизу была складским помещением, на стенах находились ряды полок, ящики и бочки были аккуратно сложены в одном месте. Человеческая женщина, обхватив голову руками, сидела около одной из коробок, её рот открывался в тихом вопле. Тирианна двинулась вперед, подняв клинок.

Плоть женщины пульсировала, покрывшись рябью, когда сверхъестественная сила просачивалась в тело, проталкиваясь в материальный мир сквозь её слабый разум. На плечах и спине выросли шипы, волосы выпали целыми клочьями, обнажив темно–розовую голову странной формы. Рот наполнился кровью, когда в деснах прорезались клыки, а ногти превратились в белые когти. С хриплым воплем демоническое существо прыгнуло на Тирианну, метя лапой в глазные линзы шлема. Рунные доспехи провидца выбросили сноп искр, отбросив женщину–демонессу. Тварь при падении разломала полку, глиняная посуда разбилась на твердом полу. Девушка не колебалась, атакуя чудовище. Клинок пронзил брюхо демонессы, фиолетовый огонь вырвался из раны.

Обратная психическая волна пронеслась по мечу, застав Тирианну врасплох. Провидец споткнулась, клинок выпал из рук, когда девушка рухнула на сваленные мешки. Тварь не была уничтожена. Разветвленный язык покидал и вновь втягивался в покрытый клыками рот, когда демонесса кралась вперед, вытянув похожие на кинжалы когти. Тирианна сжала кулак, окутав его пси–энергией. Она вскочила на ноги и ударила чудовище в грудь, вкладывая в движение руки каждую йоту физических и ментальных сил. Удар разорвал демона пополам, кольцо фиолетового пламени вырвалось наружу, части тела разлетелись по захламленному хранилищу.

Демоны повсюду вырывались из сплетения. Как бы они не старались, эльдар не могли прикрыть каждое человеческое сознание от вторжения. Tирианна могла чувствовать, как артефакт изменял психическую плоскость, сгибая все вокруг, словно черная дыра в имматериальном мире. Eго присутствие было непостоянным, усиливалось и уменьшалось, словно приливы и отливы – силу нечестивого объекта сдерживала волей ясновидцев. Оно вспыхнуло, выпустив корону энергии, теневые щупальца потянулись, ища разум, к которому могли прикрепиться для полного пробуждения артефакта.


Тирианна услышала скрип открывающейся сзади двери. Ведьмин клинок мгновенно оказался в руке и описал круг, застыв на расстоянии волоска от шеи. Провидец задрожала, глядя в широкие карие глаза мальчика. На нем была тускло-серая, плотно застегнутая безрукавка, короткие брюки того же цвета хлопали около коленей. Тирианна заметила, что на нем не было обуви. Мальчик промямлил что–то на искаженном языке людей, его лицо исказил страх. Он начал отступать к двери, лихорадочно оглядываясь кругом и видя кровь, разлитую по комнате.

– Убей его!

Келамит прокричал команду в сознании Тирианны. Девушка действовала рефлекторно, но в последний момент удержала руку, отказываясь нанести последний удар.

Она не могла сделать это. Совет решил, что все должны умереть, но девушка не могла себя заставить сходу убить мальчика. Она больше не хладнокровная убийца Кхаина. Жаждущий крови ведьмин клинок дернулся, но Тирианна удержала его. Даже с боевой маской, она не смогла бы убить невинного.

Он не опасен.

Пока провидец колебалась, защита в сплетении дрогнула. Демоническая сущность проскользнула мимо ее мыслей и направилась к ребенку. Тирианна с ужасом смотрела, как кожа мальчика белеет, a глаза темнеют.

Перемещаясь между реальностью и сплетением, девушка видела демона за чертами ребенка, и все же не могла нанести удар. В сплетении, она попыталась схватить Нерожденного и оттащить от тела мальчика. Тот схватил сломанную деревянную доску и атаковал Тирианну, рунный доспех, вспыхнув, погасил энергию удара. Она сражалась с демоном, его психические когти и зубы резали и кусали сознание девушки, пока она пыталась спасти ребенка. Провидец погрузила свои мысли в нечестивую плоть Нерожденного, ее затошнило от отвращения, но Тирианна не отпускала тварь. Она защитилась от вращающейся палки, ведьмин клинок направил удар мимо плеча. Мальчик изверг на провидца множество проклятий, прежде чем ткнуть концом доски в лицо. Пригибаясь, девушка ушла в сторону и выбила деревяшку из рук ребенка плоскостью клинка.

Теперь демон изменился, сливаясь вокруг нее, пытаясь заманить Тирианну в осколки сознания мальчика. Его воспоминания мелькали в разуме провидца: короткая жизнь раба, состоящая из нудной работы.

– Он мертв, в нем нечего спасать.

Келамит был спокоен, его слова показались холодной водой, излившейся на пылающий лихорадочным жаром лоб, и умиротворили гнев Тирианны. Она поняла, что ее страх придает силы демону; чем отчаяннее она сражалась, чтобы освободить ребенка, тем крепче становилась тварь. Отвлекшись, она пропустила очередной удар мальчика – тот схватил глиняный кувшин и бросил его в шлем. Последний выдержал, но в ушах раздался звон. Ведьмин клинок звал её, резонируя с боевой маской. Она была убийцей, умрет мальчик, или останется жив – это ничего не изменит. Ее душа навсегда запятнана кровью. Что значит ещё одно короткое существование в потоках крови, которые она проливала?

Демон наполнился силой, сомнения Тирианны подпитывали его. Кожа ребенка заколыхалась и вздулась, из основания позвоночника, словно хвост, выросло ядовитое жало. Оно атаковало провидицу, почти застав её врасплох, но девушка пригнулась и ушла от длинного отростка. Ребенок улыбнулся ей с выражением абсолютной невиновности.

Демон зашел слишком далеко и отшатнулся, когда понял свою ошибку. Тирианна направила клинок горизонтально на ребенка, пурпуровое пламя сорвалось с меча, окутав тело мальчика. В сплетении девушка освободилась, разрывая Нерожденного изнутри, разрезая его с чистой, незамутненной яростью. Тварь закричала, испустив настолько пронзительный жалобный вой, что провидица едва не сорвала атаку. Она ожесточилась, использовав весь свой гнев, превратила физическую оболочку врага в тлеющий пепел, и одновременно рассеяла всю мощь твари, изгнав её из сплетения.

Когда обугленные останки понравились с пепел, Тирианна рухнула на колени, девушка стонала от отчаяния. Клинок потемнел, а руны с звоном упали на землю, пока провидица отступала в прочную раковину, воздвигнутую вокруг своих мыслей.


Келамит пришел быстро, как физически, так и в сплетении. Наставник помог ей подняться, и снял слои защиты.

– Иди и увидь то, что причинило нам столько скорби.

Девушка спрятала схватку с демоном возле прошлого убийства, сосредоточившись на боевой маске и заперев буйствующее чувство вины, она защитила свое сознание от разрушения.

Тирианна вновь была спокойна.

Демоническая угроза миновала, но она ощущала мрачное присутствие артефакта. Энергия распространилась по сплетению, ища освобождения. Сознания эльдар были словно россыпь звезд, каждая из них в свою очередь светилась светло–синим и нежным зеленым, когда Великий Враг пытался соблазнить их.


– Ничего не трогайте, – предупредил Келамит, его слова, через сплетение, эхом отозвались в каждом эльдар.

– Освободите свой разум от желаний и соблазнов.

Когда двое провидцев поднимались по ещё одной лестнице, Тирианна время от времени слышала звуки боя. В сплетении она увидела нескольких людей, удерживающих последнюю комнату. Артефакт последний раз воздействовал, изливая свою мерзкую силу на людей. Провидец почувствовала его радость и увидела человека скачущего к коробке, держащей силу под контролем. Что-то ещё пролетело по Паутине, они были там всего мгновение: Пауки Варпа, направляемые Келамитом. Нить человека быстро оборвалась.

По сплетению просочилась новая аура света, когда Тирианна и ее наставник присоединились к Архатхайну на главной посадочной площадке. Келамит сделал ей знак остаться, автарх и ясновидец вместе вошли в помещёние. Девушка повернулась, когда внезапно кто–то возник позади нее. Группа мрачноликих провидцев, одетых во все белое, с головами полностью лишенными волос поднималась наверх. Между ними плыл темно-красный яйцевидный контейнер, украшенный серебряными рунами. Тирианна отошла, давая им пройти, будучи ошарашена отсутствием новоприбывших в сплетении. Когда они проходили мимо, камень души провидца, затронутый их энергией, на мгновение запылал белым. Девушка подошла к двери очень, вовремя – она увидела, что не все люди мертвы. Артефакт выдал последний импульс силы, наполнив жизнью почти мертвых существ с помощью верткого усика энергии. Солдат поднялся из разбитой фурнитуры, одна из рук висела безжизненным грузом, на бедре красовалась длинная рана, закровоточившая, когда человек побежал в комнату к артефакту. Архатхайн отреагировал первым, его поющее копье, пролетев через все помещёние вонзилось в солдата, подбросив его в воздух. Мгновением позже, несколько сюрикенных и лазерных очередей было выпущено в то место, где только что стоял человек. Автарх подозвал копье и оно раздвинулось, выпотрошив, тело вылетело, и вернулось ему в ладонь. Архатхайн спокойно подошел к артефакту и встал на одно колено, рассматривая предмет. Шепча мантры-обереги, белые провидцы окружили его, их одеяния закрыли обзор, шипящие заклинания росли в пространстве. Сплетение тоже свернулось, сформировав защитный барьер, отбросивший Тирианну, когда она попыталась проникнуть внутрь. Когда мгновение спустя они отошли, вокруг опустилась тишина, Артефакта не было, но контейнер их психокости мерцал темным цветом, аура масляной энергии просачивалась из него. Он сильно отразился на сплетении, даже охранные силы белых провидцев не могли остановить нити судьбы, клубящиеся вокруг. Его окружали кровь и смерть, но Тирианна знала достаточно, чтобы не пытаться подойти слишком близко и остановила свои мысли.

Белые провидцы ушли, вместе с нечестивым артефактом.

– Люди собирают силы за стенами, чтобы уничтожить нас, – объявил Архатхайн, выпрямляясь. – Гарнизон перебит, возвращаемся в Паутину и уходим. Заберите наших погибших, нельзя оставлять их в этом проклятом месте.


– Кто они? – спросила Тирианна, когда они с наставником шли вслед за белыми провидцами к транспортной капсуле, которая пронесла их через Паутину.

– Мост между искусственными мирами и Черной Библиотекой, – ответил ясновидящий. – Они ступают по пути знаний Хаоса и неуязвимы к его соблазнам и козням.

– Они не похожи на арлекинов, – ответила девушка, вспомнив пеструю группу воинов–актеров, выступление которых она видела вместе.

– И хотя слуги Цегораха знают, где находится Черная Библиотека, они не единственные ее стражи.

Тирианна подумала, насколько же безопасной была ее жизнь на Алайтоке. Она считала, что знает все о эльдар исскуственных миров и о других, но оказалось, что тех, кто остался от некогда великой цивилизации гораздо больше, и они более скрытны, чем она думала.

– Это правда, – произнес Келамит, прочитав ее мысли. – Множество вещей, как принадлежащих эльдар, так и нет было утеряно.

– Это не утешает.

– А я и не собирался никого утешать, – ответил наставник. – И хотя ты колебалась сегодня, ты станешь сильнее. И хотя достигла немалых умений как в рунном колдовстве, так и своих силах, ты сделаешь другой выбор, дитя. Это непростое решение, и когда другие смогут изменять твою судьбу, ты сможешь лишь принять свое проклятие.


Глава 10. Сплетение

Скрытая тень – Плащ Мораи-хег.

Равновесие судьбы может быть и устойчивым, и хрупким. Одних участей невозможно избежать, другие же до самого своего воплощения висят на волоске. Среди последних встречаются уделы, настолько подверженные внешнему влиянию, что кратчайший взгляд на них и даже осведомленность о возможности их реализации способны нейтрализовать подобные вероятности. Чтобы изучать такие образы, провидцы должны надевать личину самой Мораи-хег, защищаясь Скрытой тенью от последствий прозрения. В ином случае, само знание о событии заставит его сбыться или же, напротив, уменьшит вероятность того, что оно произойдет.


Тирианна держала руну прямо над кончиком пальца, размышляя о собственном будущем. Именно к этому моменту она двигалась с тех пор, как оставила Путь Поэта, и данное событие должно было серьезно отразиться на её бытии, как на предстоящем, так и на том, которое девушке уже пережила.

Провидица сидела на низком диване возле окна, выходящего в парк. Купол переключился на часть цикла, аналогичную закату, так что деревья и камни отбрасывали длинные тени в искусственных сумерках, пурпурных и темно-красных. Вдали раздавалось кваканье ночных земноводных, нарушали вечерний покой крики лунных воробьев и хриплосов – одни устраивались на ночевку, другие охотились. Летучие мыши, каждая размером с ноготь, вспархивали из гнезд в дуплах кайдонимовых деревьев; рои крохотных созданий казались дымкой, ползущей над покрытыми травой холмами.

Царило спокойствие, но Тирианна, занятая изучением медленно вращавшегося кусочка призрачной кости, ничего не замечала. Девушку восхищало мастерство отца, вложенное в эту вещицу: на первый взгляд она выглядела довольно простым сочетанием двух прямых и трех изогнутых палочек, означающих слоги имени провидицы. При близком же рассмотрении на якобы гладкой поверхности проступали завитки и черточки, почти невидимые невооруженным глазом и напоминавшие отпечатки пальцев. Ещё более странным открытием стала подвижность призрачной кости – узор на ней медленно изменялся, так медленно, что этого нельзя было заметить прямо. Тем не менее, от цикла к циклу поверхность руны определенно менялась какими-то хитроумными способами.

Возможно, узор являлся картой, на которой отображались возможные варианты будущих событий в жизни Тирианны. Или же это была запись её прошлого, постоянно обновляющаяся вслед за тем, как девушка двигалась вперед по сплетению судьбы. Могло оказаться даже, что дело в тщеславии Ирландриара, решившего добавить руне чисто декоративную функцию.

Но, чем бы ни являлся изменчивый узор, он ничем не мог помочь Тирианне в её нынешних раздумьях. Да, никто не требовал поскорее выбрать дальнейший путь, она продолжала практиковаться в прозрениях и тренировать психические способности. В некотором смысле, это само по себе было выбором, способом устраниться от участия в боях. Вместе с тем, Тирианна понимала, что продолжение обучения – это не окончательное решение, а всего лишь возможность выиграть время на размышление.

Девушку тянуло использовать руну, чтобы определить дорогу в будущее, увидеть, как скажется то или иное решение на её дальнейшей жизни. В конце концов, именно ради этого она вступила на Путь Провидца.

Но Келамит предостерегал от таких поступков. Конечно, гадание по собственной руне было привычным делом для провидцев, и сама Тирианна несколько раз занималась этим, но результат всегда оказывался размытым, лишенным точного значения или контекста. Когда девушка сражалась против людей, руна направляла её движения и удары, но только от одного мгновения к другому.

С нынешней проблемой она помочь не могла.

Тирианне предстояло решить, станет ли Путь Провидца всего лишь очередным этапом её жизни, как Путь Поэта, Путь Воина и прочие, по которым она ступала раньше. В ином случае девушка должна была посвятить себя постоянно углубляющемуся изучению сплетения, и, в конце концов, стать неотъемлемой частью сети бесконечности. Иных альтернатив не имелось. Решив стать ясновидцем, она вступит на дорогу, ведущую к двум возможным исходам: случайная или насильственная смерть, либо почти-жизнь в куполе Хрустальных провидцев. Чтобы по-настоящему понимать сплетение, выискивать самые важные и глубоко спрятанные тайны, необходимо пользоваться его силой, становиться частью великого полотна. В конечном итоге, оставив позади форму и бытие, Тирианна превратится в свободный разум.

Руна не могла помочь ей с выбором, поскольку провидица оказалась в парадоксальной ситуации. Решив сдержать собственное развитие и остаться простой колдуньей, она не сможет заглядывать достаточно далеко, чтобы узнавать последствия своих поступков. Если же Тирианна захочет понять, куда приведет её судьба в случае, если она станет ясновидицей, охват её прозрений начнет расти по экспоненте. Девушку будет заносить в участки сплетения, которые она ещё не в состоянии осмыслить, и, соответственно, понять.

Но, идя наперекор совету Келамита и велениям логики, Тирианна пыталась отыскать будущую себя в сплетении – должно быть, ясновидец знал, что она так и поступит. Поиски вылились в нечто обескураживающее, калейдоскоп кругов и петель, становившихся всё более сложными и рекурсивными по мере того, как девушка прозревала всё дальше в будущее. Расхождения между вариантами её жизни оказывались безумно запутанными и неясными до такой степени, что провидице пришлось отказаться от вылазок в грядущее ради сохранения здравого ума. По сути, она прислушалась к предупреждению наставника в последний момент перед тем, как безнадежно запутаться в перекрученной нити собственной судьбы.

Как и со многими другими важными решениями, всё сводилось к прямому вопросу: чего хочет Тирианна, вести разнообразную жизнь или посвятить себя единственной цели? Предвидение, сейчас больше похожее на предугадывание, помочь не могло, и девушка могла полагаться только на логику и собственные чувства – а ведь именно недоверие к ним и направило её на Путь Провидицы.

Тирианна снова посмотрела на руну, спрашивая себя, не скрывается ли в спиральных узорах на поверхности какое-то послание или тайное намерение. Ответ знал только один эльдар, и девушка задумалась, какой же ещё совет мог дать ей отец.

Провидица не видела Ирландриара с тех пор, как тот лично принес руну, ненадолго заглянув к дочери. Они обменялись формальными благодарностями, но, стоило вскользь коснуться более серьезных тем, как оба быстро почувствовали себя неуютно.

Какая-то часть Тирианны требовала, чтобы девушка обратилась за помощью к отцу. Правда, до этого она неплохо жила и без его советов, да и мнение Ирландриара наверняка бы не совпало с пожеланиями самой провидицы. И всё же, она, по сути, проявляла трусость, избегая такого противостояния: инстинкты Тирианны подталкивали её к продолжению Пути, и вполне уместно было бы искать вызовы, способные проверить это намерение на прочность. Отец, скорее всего, поможет ей с этим, пусть даже его мнение заставит девушку только сильнее укрепиться в собственном решении, противоположном пожеланиям Ирландриара.

Коснувшись сети бесконечности, Тирианна нашла отпечаток костопева. Он снова трудился над звездолетом, и их сознания соприкоснулись лишь на краткий миг. Этого хватило, чтобы назначить встречу, ближе к окончанию текущего цикла.

Сняв одеяния провидицы, она положила руну в устланный тканью ящичек в стене, рядом с кроватью. Затем девушка надела обтягивающий комбинезон, охряной с золотыми прожилками, и пару высоких темно-синих сапог. Прибрав волосы, Тирианна застегнула на талии широкий белый пояс и набросила длинный хитон под цвет обуви, после чего включила зеркальное поле и оценила результат. Как и хотела девушка, ничто в её облике не указывало на нынешний Путь – чтобы принять четкое решение, она должна была избавиться от внешних атрибутов провидицы и понять, комфортно ли ей быть «просто Тирианной».

Поначалу это принесло ощущение свободы. Выйдя из дома, девушка присоединилась к растущей группе эльдар на платформе гравирельса у края парка, и, не считая обычных приветствий, никто не обратил на неё никакого внимания. Когда Тирианна показывалась в одеяниях провидицы, к ней относились с большим уважением и даже почтением, но и с легкой подозрительностью.

Прибыл похожий на пулю вагон гравирельса, и девушка зашла внутрь, присоединившись к толпе пассажиров. Они направлялись к краю мира-корабля, смотреть ночные представления, или к темнеющим куполам в стороне алайтокских доков. Вагон немедленно ускорился, так, что разбросанные огоньки башен и самого парка превратились в размытые пятна. Затем гравирельс нырнул в туннель между куполами, и всё залил мягкий белый свет.

Тирианна чувствовала себя до странности одиноко. Появилось желание соединиться с сетью бесконечности, но девушка отказалась от этой идеи и принялась рассматривать других пассажиров. Эльдары ехали по двое-трое или маленькими группами, весело болтали или что-то серьезно обсуждали с товарищами.

С первого взгляда невозможно было понять, по какому Пути сейчас ступает каждый их них. Имелись некоторые незначительные признаки – одежда, украшения, прически, поведение, – но Тирианна чувствовала себя полуслепой из-за необходимости гадать по внешнему виду. Прибегнув к психическим способностям, она разглядела бы нити всех пассажиров, мгновенно узнала бы, кто они и чем занимаются.

Девушка попыталась превратить всё это в игру, посмотреть, не исчезла ли её прежняя наблюдательность, вытесненная возможностями провидицы. К тому же, так можно было скоротать время в длинном путешествии.

Вагон двигался между куполами, эльдар входили и выходили на платформах; возле пассажа Отдаленной Серьезности зашли какие-то гуляки, в куполе Воздушных Змеев сошла группа строго одетых эстетов. Тирианна изучала новоприбывших после каждой остановки – запретив себе обращаться к сплетению, она смотрела, как изменения отношений и раскрытие судеб разыгрываются во плоти.

Интересно, думала она, останутся ли вон те друзьями? Кого сведут вместе, а кого разделят Пути, избранные ими? Будут они радоваться или грустить? Кому суждена счастливая жизнь, а кому – разочарование?

Рассуждать о подобных вещах оказалось весьма увлекательно. Это подтверждало слова Келамита, который утверждал, что судьбы отдельных личностей редко можно направить к тому или иному уделу. Разом изменить удается только огромный пласт предназначений, удержав на верном пути весь Алайток. Ошибочно думать, что можно отвратить любое зло и облагодетельствовать каждого из эльдар. Победа одного часто означала поражение многих, а за успех большинства расплачивались единицы.


Когда вагон приблизился к конечной станции в доках, попутчиков у Тирианны осталось совсем немного. Окультуренную территорию снаружи накрывала тьма, в которой светились только фонари по берегам рек в куполе Вечных Зим, да окна в жилых зданиях, похожих на шпили.

Девушка не спешила, и после прибытия гравирельса в зону доков подошла к мелкому торговцу, продававшему с лотка горячие пирожные. С радостным удивлением провидица обнаружила, что их готовят на настоящем открытом огне, который придает кушанью простецкий вкус, прежде ей неизвестный. Пощипывая мягкие кусочки сладостей, Тирианна направилась в мастерскую отца.

Войдя, она тут же услышала пение возвышенных голосов.

Девушка никогда прежде не видела хор костопевов за работой, поэтому тут же поспешила к ангару, в котором создавался звездолет. Мастеров она обнаружила возле форштевня; им помогали несколько десятков младших ремесленников, разместившихся на мостиках и крытых переходах вокруг каркаса корабля.

В огромном пространстве звучали растущие и опадающие гармоники, резонируя между ребристыми стенами и отражаясь от сводчатого потолка. Звуки дудочек смешивались с голосами эльдар, вплетая в пение хора мелодию иного ритма и высоты. Костопевы идеально выводили каждую гармонику, придавали ей необходимую частоту, устанавливали желаемый тон и строй.

Воздух звенел от психической энергии, каркас корабля дрожал, а стены ангара рокотали в унисон с нею. Желание взглянуть на столь исключительное событие из сплетения оказалось неодолимым, и Тирианна направила часть своего разума в сеть бесконечности – теперь она могла наблюдать за актом творения и душой, и телом.

Сеть бесконечности гудела потоками направляемой энергии: корпус строящегося звездолета соединялся с психическими схемами Алайтока в нескольких ключевых узлах. Черпая в них силы, костопевы сплетали полотно резонансных пси-энергий, укладывая пересекающиеся слои силовых матриц так, чтобы их комбинация превратилась в твердую материю, знаменитую призрачную кость.

На носу корабля возникали два изогнутых отростка, и по их расположению Тирианна предположила, что в будущем здесь поместят какой-нибудь набор датчиков. Процесс создания отзывался дрожью в голосах психического хора, но при помощи зрения и слуха девушка могла составить только общее впечатление о том, как образуется призрачная кость, нарастающая над готовым каркасом.

Мысленный взор позволил ей в полной мере оценить великолепие творения. Нарождающаяся призрачная кость потенциально существовала в сплетении, принимая бесконечное множество форм. Когда костопевы направляли остальных ремесленников, полотно вздрагивало и пульсировало в такт их желаниям. Представления мастеров о будущем облике корабля становились проводниками его судьбы, и, подчиняясь очерченному предназначению, призрачная кость отвердевала. Меняя аморфное состояние на плотность физического тела, она исполняла назначенный ей удел.

Призрачная кость, подпитываемая сетью бесконечности, была сутью сплетения, сплавом надежды и отчаяния, возможности и разочарования, любви и ненависти, жизни и смерти. В песнях мастеров звучали радость и горе, воплощенные мечты и неудержимые амбиции.

Материал мерцал собственным холодным светом, его будущая форма трепещущим образом мелькала на краю поля зрения, молекула за молекулой возникая из области вероятностей, чтобы исполнить предначертанное.

Путеводный камень Тирианны, находившийся в гармонии с психическим голосом Алайтока, содрогался в ритме песни творения. Мелодия звучала в теле и разуме девушки, наполняя её жизненной силой и надеждой. В мыслях провидицы сверкали бесчисленные варианты будущего, странствия рождающегося корабля; видения трудностей, треволнений и триумфов* экипажа развертывались из ядра призрачной кости в его центре, и акт творения сдергивал завесу с тысяч и тысяч новых судеб.

Хор постепенно затих. Ремесленники заканчивали петь один за другим, и вскоре звучали одни лишь дудочки и голоса костопевов, тихо отражающиеся от стен огромного зала. Каждый теперь вел свою мелодию независимо от остальных, дорабатывая последние участки звездолета, и из гармонии вырастал диссонанс. Тирианну охватила грусть: потенциал воплощался в реальность, бесконечные возможности уступали единственной линии судьбы.

Последние мерцающие ноты повисли в воздухе, вдоль всего каркаса космолета. Затем они исчезли, и наступил момент идеальной тишины.

Девушка поняла, что плачет.

Казалось, что она жила и дышала вместе с кораблем. В последние мгновения песни Тирианна унеслась к далеким звездам и заокраинным мирам, а в самом конце увидела гибель могучего звездолета, воспламенившегося в бою. В рождении каждого создания были посеяны семена его гибели – таков удел всех творений, от эльдара до космического корабля, от цветка до звезды.

Провидица осознала, что ей тяжело соотнести красоту увиденного с собственным представлением об Ирландриаре, дирижере всего процесса. Звездолет был множеством вещей, и, в том числе, частичкой отца Тирианны, а не просто результатом его труда. Отпечаток личности костопева находился в каждом фрагменте корабля, сплетенный с образами остальных участников творения – материальное продолжение собственной нити судьбы Ирландриара.

На мгновение Тирианна почувствовала, что ревнует отца. Эти создания, дети, рожденные из призрачной кости, занимали мысли Ирландриара, когда он должен был воспитывать своего настоящего ребенка.

Увидев, что отец подходит к ней, девушка попыталась заглушить это чувство. Она не желала встречать костопева с негативным настроем и попробовала скрыть зависть к кораблю, но невольно спросила себя: а не оказалось ли для Ирландриара удовольствие от подобных сотворений важнее радости отцовства?

– Кажется, я одет неподходяще случаю, – произнес отец, остановившись перед Тирианной и быстро оглядев её экстравагантный наряд. На самом Ирландриаре были расшитые рунами одеяния, волосы он повязал мягкой, но тугой серебристой лентой, а на сгибе руки держал дудочки.

– Просто стиль поменяла, – ответила девушка, застигнутая врасплох таким приветствием.

Последовав за отцом в мастерскую, она опустилась на небольшое сиденье, выросшее из стены по мановению костопева. Положив инструмент на стол, Ирландриар сел рядом с дочерью, держась немного сухо и официально.

– У меня есть вопрос… – начала Тирианна, не зная, как лучше выразиться.

– Вопрос ко мне? – отец моргнул от удивления, но тут же взял себя в руки. – Задавай.

– Узоры на поверхности руны, которую ты для меня изготовил, имеют какое-то значение? Они созданы тобою?

Узнав, что интересует дочь, Ирландриар расслабился. Поднявшись, костопев открыл шкафчик в стене и достал небольшой хрустальный графин с парой бокалов. Передав один из них Тирианне, отец наполнил кубок янтарной жидкостью, затем налил себе и вернул бутылку на место. Девушка заметила, что его движения были четкими и обдуманными – это говорило как о физическом, так и о ментальном самоконтроле.

– Эти узоры возникли не по моей воле, – покачал головой Ирландриар. – Как ты знаешь, призрачная кость – психореактивный материал, и она отзывается тебе, меняется в соответствии с твоими мыслями и чувствами, привязывается к твоему духу. Ты видишь на поверхности собственное отражение, как его представляет руна.

– А она когда-нибудь перестанет меняться? – поинтересовалась девушка, делая глоток. В бокале оказалась медовая вода, сладкая и ароматная.

– Только если ты сама перестанешь меняться, – ответил отец. Присев, он посмотрел на Тирианну, но больше ничего не сказал, только постучал пальцем по краю бокала. Девушка не поняла, раздражен чем-то Ирландриар или просто размышляет.

– Чувствую, у тебя ко мне не один вопрос, – наконец-то произнес он. – На первый можно было легко ответить посредством дальней связи, и всё же ты решила прийти ко мне.

– Я стою на перепутье, – Тирианна тщательно подбирала слова, опасаясь выдать собственные чувства и тем самым повлиять на мнение отца. – Мое владение рунами улучшилось, и теперь нужно решить, хочу ли я продолжить обучение, или на некоторое время остаться колдуньей.

– Ты слишком молода, чтобы стать ясновидицей, – тут же ответил Ирландриар. Когда отец отхлебнул медовой воды, девушка поняла, что других аргументов не последует.

– Возраст – не проблема, – возразила она.

– Разумеется, проблема. Ты ещё не добралась и до середины жизни, просто неприлично будет столько времени идти по одному Пути.

Тирианна хотела заспорить, но осеклась – отец был прав, и сказанное им прежде не приходило ей в голову. Впрочем, столь явная неприязнь костопева к её идее раздражала девушку.

– Если я хочу стать ясновидицей, если таково мое предназначение, то волноваться не о чем, – заявила она.

– А волноваться стоит, – ответил Ирдландриар. – Ты можешь добиться очень и очень многого, если не привяжешь себя к единственному Пути.

– Ты костопев, и останешься им до самой смерти, – указала Тирианна.

– Это другое дело.

– Почему же? Какие прежние достижения могут затмить то, что ты создаешь сейчас? Разве твой финальный путь – не лучший из всех?

Её отец хотел что-то сказать, но вместо этого сделал новый глоток и, слегка нахмурившись, окинул взглядом мастерскую.

– Да, это так, – признал он, снова повернувшись к дочери. – Когда ты доживешь до моих лет, то накопишь огромный опыт в делах. Я работаю с призрачной костью уже много периодов, но до сих пор не достиг высот мастерства некоторых своих предшественников.

Девушка не была уверена, сказано ли это в поддержку её замысла или просто так, мимоходом. Ирландриар явно сомневался, но его слова как будто добавили веса инстинктивному выбору Тирианны.

– Я не за один цикл научился создавать звездолеты из ничего, – продолжил костопев, больше не хмурясь. – Возможно, ты права, и через много периодов учебы и практики сумеешь стать одной из величайших ясновидиц Алайтока. Это будет наградой за принесенную тобою жертву.

– Жертву? – девушка не понимала, от чего именно ей придется отказаться. Теперь, познав возможности провидчества, Тирианна думала, что не сможет жить без него.

– Провести жизнь, привязанную к сплетению, – пояснил отец. – Сможешь ли ты когда-нибудь полюбить, зная обо всех возможных проблемах в будущих отношениях? Захочешь ли родить ребенка, рискуя тысячу раз увидеть его смерть во время странствий в сплетении? Существование костопева может быть одиноким, поверь мне – мало что в реальном мире способно сравниться с актом чистого творения. И всё же, по сравнению с одиночеством ясновидца это ничто. По собственной прихоти ты сможешь узнать, как умрет каждый из дорогих тебе эльдар, и при этом тебе зачастую придется умывать руки из страха, что попытка спасти их навлечет погибель на других.

Вспоминая последнюю встречу с Корландрилом, девушка чуть лучше поняла обрисованную дилемму. Она надеялась, что набравшись опыта и сил, сможет принимать решения с большей уверенностью, но недавние попытки прозреть собственную судьбу развеяли эти надежды. Чем дальше заглядывал наблюдатель, тем больше становилось неопределенностей.

– Кажется, я открыл тебе глаза на нечто, о чем ты ещё не задумывалась, – сжимая бокал, Ирландриар чуть повернулся к дочери. – Решение тебе предстоит принять самой, и всю ответственность за него понесешь только ты. Ты спрашивала моего мнения? Скажу так: я никогда бы не променял время, проведенное с твоей матерью или за воспитанием тебя, на несколько лишних периодов изучения своего ремесла. Из-за этого я никогда не поднимусь выше определенного уровня мастерства, но это почти ничто в сравнении с наследием, оставленным мною… другим способом.

– Понимаю, – сказала Тирианна. Прямые слова отца заставили её засомневаться, вернуться к парадоксу руны. Как она могла сделать выбор, не зная, от чего отказывается? Что, если она не станет ясновидицей, но всё равно проведет жизнь в одиночестве, не оставив наследия? Что, если всё её существование пройдет впустую?

– Определенности нет, – произнес костопев, догадавшись о размышлениях дочери по её печально-задумчивому лицу. – Ты выбираешь между двумя неизвестными, и в этот момент провидица ничем не лучше и не хуже остальных эльдар.

– И что, если я решу стать ясновидицей, наперекор твоим пожеланиям? – девушка не понимала, зачем пытается так поддеть отца, разве что по старой привычке.

– Мои пожелания здесь ни при чём, – ответил Ирландриар, к большому удивлению дочери, и слегка улыбнулся, заметив её реакцию. – Мы оба знаем, что ты их проигнорируешь, и совершенно очевидно, что я не могу насильно привить тебе свои взгляды. Поэтому я ничего не стану советовать. Что бы ты ни выбрала, я попытаюсь всегда помнить о том, что ты – моя дочь и поддерживать тебя, как могу. Это лучшее, что я могу тебе предложить.

Тирианна не могла до конца поверить своим ушам и мысленно повторила слова отца, пытаясь отыскать саркастические нотки, но ничего не нашла.

– От возможности попасть в число величайших алайтокцев не так легко отказаться, – сказала она. Девушка читала сочинения и научные труды философов, поэтов и провидцев, оставивших след в истории мира-корабля, и перспектива увидеть собственное имя в подобном списке была воистину манящей.

– Думаешь, одной славы достаточно, чтобы отказаться от жизни, которой ты могла бы наслаждаться? – спросил Ирландриар. – Веская ли это причина, чтобы отсечь все остальные варианты будущего?

– Это причина, – Тирианна уже смеялась над собой. – Только история рассудит, оказалась ли она достаточно веской.

– Ты привержена своему решению, это видно по глазам, – сказал отец. – Будущее раскрывается перед тобою, меняясь согласно твоим пожеланиям. Хоть и без радости, но я понимаю, что ты уже бросила камень в пруд, и остается только узнать, как далеко разойдутся круги.

– Так и есть, – подтвердила провидица. – Слишком немногие из нас проживают жизни, наполненные истинной значимостью, и я не позволю себе оказаться в числе ушедших и позабытых. Мне не по силам изменить наше с тобой прошлое, отец, но я счастлива, что мы достигли понимания.

– Радуйся этому, пока можешь, – с суровым лицом произнес Ирландриар. – Со временем прошлое и настоящее утратят для тебя всяческое значение. Я сам стану всего лишь одной из нитей в великом полотне твоего удела.


Колебания, терзавшие нить Тирианны в сплетении, улеглись после принятого ею решения. Девушка уделила немного времени исследованию возможных судеб, но при этом не забывала о словах Келамита, предостерегавшего её от слишком далеких вылазок на ранней стадии обучения.

Жизнь провидицы превратилась в размеренную последовательность уроков, исследований и накопления знаний. Продвигалась она уверенно, но медленно: разматывающиеся вероятности полотна шаг за шагом выдавали Тирианне свои секреты, пока Келамит направлял её по тропинкам уделов.

Через двадцать циклов после сделанного ей выбора ясновидец привел девушку к их излюбленному местечку в парке, откуда виднелись шероховатые скалы на склоне холма.

Была середина цикла; Келамит принес с собой выполненную из лианнинова дерева коробку размером с его ладонь. На крышке обнаружился простой узор: образ сплетения, обвивающий руну Мораи-хег, богини судьбы.

Тирианна неуверенно приняла протянутый ящичек, удивленная подарком от наставника.

– Это не от меня, – чуть качнул головой ясновидец. – Открой, и кое-что прояснится.

Заинтригованная девушка поставила ящичек рядом с собой и подняла крышку. Внутри, на бархатной подкладке, лежали две руны – Скорпион и Странник. Оставшись в недоумении, провидица посмотрела на Келамита в ожидании объяснений.

– Их прислал Ирландриар, – сказал ясновидец.

– Да, это я поняла, и благодарна ему за подарок и вложенный труд. Мне непонятно, почему отец выбрал именно эти руны? Он не говорил вам, в чем дело?

– Нет, – наставник чуть придвинулся к ученице и говорил тихо. – Ирландриар уделял твоим делам куда больше внимания, чем ты, возможно, считала. Вспомни-ка, что впервые заставило тебя прийти к Алайтеиру?

– Я пребывала в смятении, беспокоилась о своем… – тут на неё нахлынуло понимание. – Скорпион означает Корландриля, а Странник – Арадриана!

Кивнув, Келамит поднялся.

– Это превосходный дар, и я счастлив доставить его от имени твоего отца. Что ты выучила о Скорпионе и Страннике?

– Скорпион – руна сокрытия, – начала Тирианна, вспоминая первые строки описаний из прочтенных текстов. – Её используют, чтобы отыскать судьбы, которые в ином случае ускользнули бы от наблюдателя. Странник, в общем, простая руна – с её помощью провидец может добраться до отдаленных нитей, не связанных с остальными.

– Очень полезная комбинация, и ты уже в силах мудро воспользоваться ею, – заметил Келамит. – Оставлю тебя, чтобы дать возможность спокойно изучить подарок. Призови меня, если понадобятся дополнительные наставления.

И ясновидец ушел, оставив ученицу на вершине холма. Тирианна движением мысли подняла два кусочка призрачной кости над коробкой и присоединила к ним собственную руну, висевшую на поясе. Три маленьких объекта начали обращаться вокруг друг друга, меняя позиции по мере того, как провидица концентрировалась на них. Круги и эллипсы, описываемые рунами, радовали глаз девушки.

Парк был неподходящим местом для начала новой вылазки в сплетение, и Тирианна опустила руны в ящичек. Келамит уже скрылся из виду, поэтому она в одиночку направилась в Покои провидцев, радостно взволнованная вновь открывшимися возможностями.

Прибыв на место, девушка вспомнила ещё кое о чем. Она отправила через сеть бесконечности сообщение, в котором искренне поблагодарила отца за подарок и добавила, что это самая замечательная вещь, когда-либо сделанная для неё Ирландриаром.


Результаты последующих вылазок в сплетение озадачили Тирианну. Она считала, что черпая силы из трех рун, сможет более ясно прозревать сводящий с ума беспорядок расходящихся вариантов будущего. На деле же сплетение стало чуть ли не более запутанным.

Наконец, провидица обратилась за помощью к наставнику, несколько раз заблудившись во время поисков новых пересечений её судьбы с нитями Корландриля и Арандриара. Эти исследования Тирианна вела прежде всего из любопытства, так как мысли о друзьях возникали у неё от случая к случаю, а за развертыванием их жизней девушка наблюдала с бесстрастным интересом.

– Такова природа сплетения: чем могущественнее мы становимся, тем большая его часть открывается нам, – объяснил Келамит во время неизысканного завтрака у него дома в Покоях провидцев.

Апартаменты наставника делились надвое, одна часть предназначалась для сна, другая – для обучения. Если не считать мест, отведенных под физиологические потребности, почти всё помещение было завалено копиями научных работ, запутанными диаграммами судеб с пометками самого ясновидца, рунными ящичками и памятными кристаллами.

В общем, дом Келамита пребывал в серьезном беспорядке, в отличие от его холодного, четкого разума, проявлявшегося в сплетении во время совместных вылазок с ученицей.

– Но это какая-то несуразица, – возразила Тирианна. – Величайшие провидцы способны точно предсказывать отдаленные события, и как же такое возможно, если сплетение для них становится ещё сложнее?

– Ты используешь силы рун, чтобы раздвинуть горизонты познания, – начал ясновидец, подхватывая оставшуюся еду с блюда между ними. – Тебе нужно научиться использовать их специфические особенности для фокусировки на том, что ты желаешь увидеть. Истинное мастерство провидца заключается в умении комбинировать силу множества рун для выявления определенного события. Не используй их для обзора всего сплетения, а применяй текущую через них энергию, чтобы добавлять слои значений к выбранной исходной точке.

– Кажется, поняла, – решила ученица. – И в каком направлении мне двигаться? Какое событие исследовать?

– Не имеет значения. Невозможно узнать важность и вероятность разделения или объединения судеб до того, как исследуешь их.

Ответ не удовлетворил Тирианну, и Келамит тут же прицепился к этому.

– Не спеши узнать всё, – заявил он. – Начни с чего-нибудь простого, маленького, выбери что-то, хорошо тебе известное.

– Это я уже пробовала – искала нить Корландрила, но не сумела найти. Его судьба как будто исчезла из сплетения, даже Скорпион не может её отыскать.

– Значит, ты ищешь не в том месте, – ответил наставник. – В поисках неизвестного нужно начинать с известного; я показывал тебе, как отмотать сплетение назад и заглянуть в прошлое. Воспользуйся этим, чтобы обнаружить нить Корландрила и затем следуй по ней вперед. Вообще-то, ты и сама должна это знать – методика простейшая.

– Вы правы, – Тирианну укололо разочарование в голосе ясновидца. – Извините, я просто перестаралась, забыла приёмы, которым вы меня обучили. Попробую снова и уделю больше внимания деталям.

– Нет ничего плохого в попытках увидеть всё, – произнес Келамит. – Это приманка, влекущая всех нас в сплетение. Но не окажись в западне, ведь бывает, что ты видишь всё, и при этом не замечаешь ничего. Долгие дороги зачастую начинаются за маленькими вратами.


Девушка не совсем уловила смысл загадочной последней фразы, но, подкрепленная советами наставника, с нетерпением ждала новой вылазки в сплетение. Попросив разрешения уйти, она вернулась в Покои провидцев.

Помня о необходимости придерживаться основ, Тирианна заставила себя провести полноценный ритуал, и даже воспользовалась одним из узлов сети бесконечности, чтобы скользнуть в сплетение. Она целиком произнесла все мантры, представляя каждый слог и концентрируясь на нем, на значениях, скрытых за словами.

Сплетение возникло перед ней, как и раньше, в виде замысловатого лабиринта возникающих вероятностей. Справившись с желанием отправиться в свободный поиск, Тирианна использовала личную руну, чтобы закрепиться на собственной нити. Сматывая её, девушка подтягивала прошлое к настоящему, пока не нашла точку последней встречи с Корландрилом.

Обнаружив его нить, провидица позволила времени снова устремиться вперед. Как и прежде, Тирианна в итоге оказалась возле тугого переплетения уделов, в котором без следа пропадала линия жизни Корландрила.

На этот раз девушка направила часть своей энергии через руну Скорпиона, сделав свое воплощение достаточно тонким, чтобы проникнуть в плотный узел предназначений через фибры нитей судьбы.

С некоторой грустью Тирианна осознала, что произошло с Корландрилом. Как и боялась провидица, её друг слишком привязался к боевой маске и оказался безвозвратно затянут на Путь Кхаина. Он стал экзархом, одним из множества духов, заключенных внутри древнего доспеха, и быстро терял свою индивидуальность, поглощаемый более крупным сознанием сущности по имени Морланиат.

«Вот и всё, Корландрил», – подумала девушка.

При мысли о том, что она, возможно ускорила падение друга в хватку Кхаина, Тирианна почувствовала себя виноватой, но ненадолго. Сожалению не было места в сплетении, где отчетливее всего виднелись упущенные возможности и разбазаренные моменты, которые с каждым вздохом теряли все живые существа. Прошлое, состоявшее из простых, неподвижно закрепленных нитей, не подлежало изменению.

Провидица тут же поправила себя, вспомнив один из первых уроков Келамита. Минувшее можно было изменить, используя силу варпа. Время во владениях Хаоса не двигалось вперед или назад, а закручивалось и петляло, так что достаточно умелый провидец – приложив огромные усилия и пойдя на серьезный риск – способен был сместиться вбок из одного потока в другой и, при некотором везении, переместить собственное сознание в прошлое.

Здесь таилась смертельная опасность – направляя столько энергии в сердце самого Хаоса, псайкер, по сути, приглашал демонов атаковать себя, несмотря на рунную защиту. Но главнейшая угроза заключалась в другом: предполагалось, что прошлое должно оставаться строго определенным, и никто не мог предсказать последствия любых перемен. К такому способу прибегали только при необходимости предотвратить величайшие катастрофы, но из подобных действий рождалось будущее, непроницаемое для провидцев.

Как в заключение сказал Келамит, «…намного лучше изменять настоящее, чем влиять на прошлое».

Вспомнив, что ничего не слышала об Арадриане со времени битвы за Хирит-Хреслейн, Тирианна перенесла внимание на второго друга. Больше не фокусируясь на Скорпионе, провидица направила поток силы через руну Странника. Затем она окинула взглядом широкий участок сплетения, пытаясь отыскать связку нитей Арадриана.

На это потребовалось некоторое время – линия странника исчезала на целый период, и ей не удалось определить, почему. Решив впоследствии обсудить эти затруднения с Келамитом, Тирианна сконцентрировалась на обнаруженных ею тонких нитях. Каждая из них являлась слабой причинной связью, размытой неуправляемыми страстями Арадриана. Её другом управляли эмоции и прихоти, он далеко ушел от Путей, поэтому причины и следствия быстро менялись вслед за резкими, размашистыми скачками его настроений и чувств.

Растущая капризность четко отражалась в последовательности нитей, быстро скручивающихся в гниющее месиво противоречащих друг другу линий судьбы. Выбрав ближайшую, Тирианна мельком заметила друга, сражающегося на борту звездолета человеческой постройки. Время и место ей точно определить не удалось, но происходило всё не так далеко: сам Арадриан находился поблизости от Алайтока, и увиденная битва должна была состояться уже скоро.

С этой узловой точки провидица начала тщательно исследовать возможные последствия события. В некоторых вариантах будущего Арадриан погибал в бою, застреленный или зарубленный огромными воинами в доспехах Космического Десанта так называемого «Империума Человечества». Тирианну всегда забавляло самомнение, с которым люди называли Галактику своим владением, особенно учитывая, что подобные претензии объявлялись во имя куска разлагающейся плоти, жизнь в котором мон-кеи поддерживали только жертвоприношениями собственных сородичей. Правда, Нуритинель Искренняя, алайтокский философ, однажды заявила, что поклонение человечества их трупу-Императору ничем не хуже погребения духов эльдар в сети бесконечности. За столь отвратительное сравнение мыслительницу изгнали с мира-корабля.

Прогнав посторонние мысли, Тирианна продолжила исследование. В других вариантах грядущего её друг оставался в живых и возвращался на свой космолет с победой. В обоих случаях, странник за весьма краткое время достигал какого-то относительно высокого положения; пройдя назад по его жизненной нити, провидица так и не отыскала причин такого успеха. Видимо, поводом к нему были поступки, совершенные Арландриаром в период, когда его судьба исчезала из сплетения.

Снова двинувшись по нитям в будущее, Тирианна послала вперед свое мысленное зрение. Ей открылось головокружительное множество вариантов: Арадриан, умирающий различными неприятными способами; Арадриан, направляющийся по Паутине в темный город Коммораг; Арадриан, утоливший жажду странствий и возвращающийся на Алайток; Арадриан, уводимый Арлекинами; Арадриан, схваченный людьми и подвергающийся экспериментам их неотесанных ученых.

Провидица остановилась, вдруг обратив внимание на маленькую деталь, мелькнувшую в одном из первых видений. Девушка попыталась снова отыскать её, но размытые линии судеб уже слились воедино, а затем опять разделились, как только действия странника породили для него новые уделы.

Думая об увиденном, Тирианна покинула сплетение, а затем, отсоединившись от сети бесконечности, закрыла глаза и сконцентрировалась.

Вызвав в памяти тот мелькнувший образ, она увидела диковинно одетого Арадриана, державшего в руках пистолет и мерцающий силовой меч. Странник сражался с человеком, наряженным в безвкусный мундир с золотыми эполетами и форменную фуражку. Девушку обеспокоило не это – её друг, судя по видениям, бился с множеством врагов, от орков и хрудов до людей и других эльдар. Внимание Тирианны зацепилось за мимолетный фрагмент места, в котором шла схватка.

Она снова изучила видение и остановила его в определенной точке, откуда могла двинуться назад и более четко рассмотреть происходящее. Увидев, в чем дело, девушка содрогнулась.

Арадриан сражался бок о бок с другими эльдар, облаченными в доспехи цветов Алайтока. Вокруг него лежали многочисленные тела людей и обитателей мира-корабля, а в бой спешило вступить отделение имперских космодесантников в красно-белой броне. Задний план видения, судя по всему, образовывали дымящиеся обломки гигантского «Фантома», едва ли не самого мощного оружия в арсенале алайтокцев.

За пределами этой сценки провидица увидела нечто, вселившее в неё ужас после того, как девушка убедилась в правильности своего подозрения. Это был отблеск дульной вспышки на кристалле, искорка света, позволившая девушке понять, от чего же отразился выстрел из лазбластера. От кристального провидца. По правде, Тирианна мгновенно узнала его, поскольку не раз бывала в этом куполе – там Келамит рассказывал ученице о её предшественниках. Статуя в длинных одеяниях когда-то была Антирлоем, а находилась она у одного из концов Поющего моста.

Значит, возникла вероятность, что когда-то в будущем люди вторгнутся на Алайток.

Тирианна открыла глаза; её руки дрожали, сердце колотилось в груди. Обдумывая увиденное, она поняла, что Арадриан оказался в том моменте не случайно, что это событие было вплетено в судьбу странника, и сама возможность атаки родилась из его поступков. Провидица не знала, как или почему её друг связался с людьми, и что привело их на мир-корабль, но доверяла своим инстинктам.

Она успокоилась, вспомнив, что видела только возможное, а не предопределенное событие. Много раз Келамит и другие провидцы предостерегали Тирианну от веры в то, что всё, чему она стала свидетелем, обязательно сбудется. Размытость видения, неуверенность, с которой девушка отыскала её, и тот факт, что событие не удалось повторно отыскать в сплетении, указывали на астрономически малую вероятность его воплощения. Оно могло стать лишь результатом цепи редчайших, почти невозможных событий.

Справившись с первой реакцией, провидица вернулась домой, чтобы ещё немного подумать над увиденным. Тирианна несколько раз посещала видение, сохраненное в памяти, убеждаясь, что битва шла именно в Алайтоке. Ошибки быть не могло.

Но, если подобному насилию суждено свершиться, война охватит весь мир-корабль. Такое событие тяжким грузом ляжет на сплетение, свивая судьбы каждого из эльдар Алайтока и людей, против которых они будут сражаться. Другие провидцы наверняка должны были заметить вероятность этой катастрофы раньше Тирианны.

Налив себе немного солнцецветного нектара, девушка села у окна. Похоже, она проявила невероятную самоуверенность, думая, что могла случайно наткнуться на мимолетный образ катастрофы, о которой якобы не имели представления опытнейшие ясновидцы Алайтока. Даже хуже, чем самоуверенность – тщеславный бред.

Тирианна даже посмеялась над прежними волнениями, решив, что подтвердила свою неопытность. Её наставник неоднократно наблюдал погибель Алайтока, и девушка не сомневалась, что сама ещё не раз увидит её в будущем. Глупо было так реагировать на столь маловероятную возможность.

Решив занять мысли другими делами, провидица несколько последующих циклов изучала тексты, и старалась не входить в сплетение – разве что для укрепления связей с новыми рунами. Но, как бы Тирианна не пыталась забыть увиденное, образы продолжали преследовать её. Девушке даже приснилось сражение, застывшая и безмолвная картина смерти и разрушений, а разум дополнил видение яростными боевыми кличами, треском языков пламени и щелчками человеческого оружия. Почувствовав запах крови и ощутив страх, она проснулась в жуткой панике.

Раздосадованная таким поворотом, Тирианна обратилась за помощью к Келамиту. На встрече в Покоях провидцев девушка рассказала наставнику о предвидении и том, как оно отразилось на ней.

– Это естественно, – успокоил её ясновидец. – Неважно, насколько разумно и логично мы стараемся подходить к таким случаям, невозможно сопротивляться жестоко реалистичной природе подобных видений. Странно, если бы оно не подействовало на тебя. Созерцать собственную гибель – уже довольно серьезное испытание, а наблюдать за возможным падением Алайтока – во много раз большее.

– Ощущения поблекнут со временем? – спросила Тирианна. – Напряжение уменьшиться?

– С каждым новым случаем реакция ослабевает и длится меньше, – ответил Келамит и отвел взгляд. – Но никогда не исчезает полностью.

– Столь отдаленную вероятность не стоит принимать во внимание, верно? – решила убедиться провидица.

– Да, – подтвердил наставник. – Цепляться за подобные возможности – значит навлечь на себя вкрадчивое сомнение, которое начнет подтачивать твое умение свободно странствовать по Паутине. Если позволить видению запустить когти в твои мысли, оно постоянно будет тянуть тебя вспять, к образам маловероятных и разрушительных событий.

– И всё же, увиденное мною может сбыться, – возразила Тирианна, вспомнив яркость своих снов. – Возможно, стоит изучать даже самую отдаленную возможность? Это ведь была не какая-то незначительная схватка, а война за выживание. Если существует пусть мельчайший, но шанс на её воплощение, не стоит ли обратить на него внимание совета?

– Этот вопрос вполне можно обсудить с теоретической точки зрения, – наставник встал и разгладил складки на одеянии. – Но он слишком незначителен, чтобы предпринимать по его поводу практические действия. Следующая встреча совета через четыре цикла, и я не буду против, если ты сообщишь остальным об увиденном.

Поблагодарив Келамита за внимание и потраченное время, ученица удалилась. Тирианна поняла, что ей многое предстоит сделать перед тем, как рассказать о потенциальной войне за Алайток ясновидцам и автархам. Даже если вероятную катастрофу решат оставить почти без внимания, девушка получит хорошую возможность представить членам совета свое первое настоящее видение.


Ясновидцы и автархи собрались в Зале Бесед, открытом и обрамленном колоннами куполе на краю мира-корабля. Только силовая стена ограждала эльдар от глубокого космоса, и звездное поле окружало совет со всех сторон, кроме нижней.

Тирианна терпеливо ждала, пока закончится разбор прочих вопросов. Собравшиеся обсудили несколько видений, о которых сообщили старшие ясновидцы, автархи запросили указаний для военных операций и вылазок, планируемых ими. С интересом прислушиваясь к каждому слову, девушка подметила лирический, повествовательный стиль, с которым ясновидцы рассказывали о картинах, увиденных в сплетении. Он помогал передавать смыслы пророчеств, благодаря чему псайкерам удавалось сколь возможно точно делиться своими ощущениями с остальными.

Провидица быстро пересмотрела собственный план выступления перед советом и перефразировала доклад с использованием более затейливых оборотов. Тем временем окружающие обсуждали сообщения с Ультве, предупреждавшие о новой атаке против Империума людей. Её начали отступники, скрывавшиеся в варп-шторме, который охватил центр древней империи эльдар. Было решено, что при необходимости на помощь Ультве отправится небольшой отряд, и старейшины решили больше не исследовать эту тему – ведь Ультве служил домом Эльдраду Ультрану, а тот, по всеобщему мнению, являлся сильнейшим из ныне живущих ясновидцев. Алайток мало что мог добавить к его величайшим прозрениям.

Совет продолжался большую часть цикла, и, наконец, собравшимся было предложено выставить на обсуждение менее важные вопросы. Тирианна встретилась взглядами с Келамитом, который представил её в качестве своей ученицы и жестом пригласил начать выступление.

– Я видела смерть Алайтока, – начала девушка, решив сразу завладеть вниманием всех присутствующих. – В пламени и дыму, плазмой и ракетами, наш мир был разорен бесконечной ненавистью людей.

Сделав паузу, Тирианна осмотрелась по сторонам. Некоторые провидцы наблюдали за ней с вежливо-отсутствующими выражениями лиц. Многие отнеслись к её словам без интереса или с веселым удивлением. Это была не та реакция, на которую надеялась девушка, и продолжила она, тщательно подбирая слова.

– Явятся космические десантники, свирепые воины Императора, и принесут с собой погибель многих. Я видела растерзанные купола Алайтока, наши залы, опустошенные войной, наших людей, погубленных тысячами.

Формально, Тирианна делала неправомерное заявление – поскольку так и не смогла вновь обнаружить ту нить, несмотря на множество попыток за несколько последних циклов, – но дух видения, закрепившегося в её памяти, был важнее.

– Придет час, когда мы должны будем сплотиться против этой угрозы, ради всего, что дорого нам, и само наше существование повиснет на волоске, – говоря, девушка вглядывалась в членов собрания. К наставнику она старалась не поворачиваться, но всё же не выдержала и быстро глянула в его сторону, ища поддержки. Келамит явно был заинтересован не сильнее прочих, и Тирианна двинулась дальше, пропустив остаток введения. Провидица надеялась, что слушатели остались глухи к её манере выступления, а не самому сообщению.

– Обрушится катастрофа, принесенная деяниями одного из нас. Я видела этот исход, порожденный безрассудством того, кто известен мне. Он, в своей…

– Когда? – спросил автарх Архатхайн, прервав повествование Тирианны. – Пожалуйста, говорите точнее.

– Я… – девушка лишилась самообладания, посмотрев на Архатхайна; тот сидел, вопросительно вздернув бровь и скривив губы от раздражения. – Я не уверена, автарх. Нить неопределенна, и время неясно.

– Ну, хорошо, – произнес Архатхайн со смягчившимся выражением лица. Впрочем, его взгляд, полный благодушного сочувствия, уязвил провидицу сильнее прежнего недовольства. – Такова природа сплетения. Возможно, вы скажете нам, какой поступок вашего знакомого спровоцирует эту нежданную атаку на Алайток?

Тирианна виновато уставилась в пол, чувствуя, что тратит время членов совета на чепуху.

– Точно не знаю, автарх. Он изгнанник со свободным и беспорядочным будущим, которое сложно отслеживать.

– Это тоже ожидаемо, – беззлобно сказал Архатхайн. – Вас зовут Тирианна, верно? Я знаю, вы напуганы всем этим, поэтому, пожалуйста, не думайте, что явились на судилище. Никто не должен ставить неопытность вам в вину. Кто-нибудь здесь может лучше разъяснить, какую форму примет эта угроза, или описать природу события, которое нужно предотвратить, чтобы избежать катастрофы?

Присутствующие эльдар начали переглядываться, и девушке отчаянно захотелось, чтобы один из них подтвердил её правоту, засвидетельствовал, что видел то же самое. Никто этого не сделал, и члены совета принялись тихо перешептываться, отчего провидица смутилась ещё сильнее.

– Благодарю вас, Тирианна, – объявил автарх. – Если вы отыщете какую-либо новую информацию по этому вопросу, непременно сообщите о ней Келамиту.

Стыд девушки уже не мог глубже проникнуть в её сердце. Вместо этого он превратился в гнев, и досада провидицы на себя обернулась досадой на совет.

– Пожалуйста, дайте мне закончить, это важно! Я видела нападение на Алайток. Я не ошиблась, и, если мое видение сбудется, всё мы будем убиты, а мир-корабль – уничтожен!

Раздался тихий смех, и Тирианна воззрилась на собравшихся, разъяренная выказанным ей неуважением.

– По крайней мере, нам следует тщательнее рассмотреть этот вопрос, – продолжила она. – Ведь мы же должны серьезно относиться даже к мельчайшей вероятности атаки на Алайток?

– Атаки, которую не предвидел никто, кроме тебя? – заговорил Анатхаран Алайтин, старейший из ясновидцев. – Пока мы будем тратить время, гоняясь за твоим сном, какие важные события ненароком упустим из виду? Прости, Тирианна, но тебе придется предоставить нам более серьезные доказательства. Удели своему видению чуть больше времени, и, если в нем есть что-то важное, ты узнаешь это.

– Тогда мне понадобится ваша помощь, – ответила девушка, с мольбой протянув руку к собравшимся. – Я недавно вступила на Путь и могу управлять всего тремя рунами. Здесь присутствуют ясновидцы, способные контролировать в дюжину раз больше символов. Последует ли кто-нибудь из вас за мной, поможет ли отыскать эту губительную судьбу?

Тирианна посмотрела на Келамита, но её наставник слегка покачал головой. Остальные тоже не предложили провидице никакого содействия, и она снова обратила внимание на Архатхайна, надеясь, что тот поможет хотя бы из жалости.

– Потерянная жизнь, уничтоженный звездолет, атакованный мир Ушедших, угроза другому миру-кораблю – все эти предсказания я могу выбросить из головы, – сказала девушка. – Но я не видела их, в отличие от войны в Алайтоке. Неважно, сколь мала её вероятность или как тонка нить, найденная мною, главное, что они существуют. А если так, то увиденное может сбыться. Речь идет о нашем доме, Алайтоке, и, если вы рассудите неверно, то все мы будем страдать.

– Совет выслушал ваше прошение и не нашел причин для дальнейших действий, – ответил автарх, в сузившихся глазах которого читалось раздражение настойчивостью Тирианны.

– Прошу прощения, что потратила время совета, – ответила провидица, садясь на место.

Внутри у девушки все кипело от легкости, с которой важные персоны Алайтока отвергли её предложение. Если бы один из них увидел то же самое, то дальнейшие действия были бы, несомненно, предприняты. Члены совета сомневались в самой провидице, и это жалило больнее всего. Присутствующие не доверяли Тирианне, и неважно, что она говорила в собрании – старейшины не могли смириться с мыслью, что девушке удалось заметить нечто, пропущенное ими.


В течение нескольких циклов после совета Тирианна не появлялась в Покоях провидцев, стыдясь отношения, с которым бы её там встретили. Девушка оставалась у себя дома, растравляя раны на оскорбленном достоинстве. Чем дольше она обдумывала произошедшее в собрании, тем сильнее убеждалась, что по поводу видения нужно что-то предпринять.

Подгоняемая желанием оправдаться, провидица попыталась принять вызов, брошенный ей Архатхайном, и отыскать где-то в сплетении свидетельство увиденного ею. Это дало бы Тирианне повод вновь обратиться к Келамиту и остальным.

Зная, что вылазки могут быть опасны, девушка всё равно отправлялась в сплетение, твердо решив отыскать доказательство существования той самой вероятности. Игнорируя предупреждения о недопустимости слишком долгого пребывания вне физического тела, Тирианна проводила там большую часть каждого цикла. Для нахождения пути среди случайных обрывков будущего она использовала руну Странника, надеясь, что вновь пересечется с однажды замеченной нитью.

Это было безнадежное предприятие. Изначально Тирианна обрела видение по чистой случайности, и потребовались бы сотни циклов бессистемного поиска, чтобы найти его вновь. В конце второго цикла розысков провидица решила сменить подход. Она рассудила, что, если увиденное сбудется, то в каком-то моменте грядущего обязательно коснется её самой. Таким образом, отследив достаточно много нитей собственной судьбы, девушка могла бы пройти по одной из них к той самой катастрофе.

В течение целого цикла Тирианна занималась поисками, делая только краткие перерывы на еду и питье, но так и не могла найти ускользающую линию. Провидица носилась над путями будущих «я», высматривая мельчайшие проблески знакомых образов, но, чем дальше она заглядывала, тем безнадежнее казалось её занятие. Событие, свидетелем которого стала девушка, должно было произойти в текущем периоде – в этом Тирианна не сомневалась. Сузив пределы поисков, не обращая внимания на далекие отголоски грядущих времен, провидица надеялась заметить какое-нибудь проявление смуты, вызванной возможным нападением людей на Алайток.

Она ничего не нашла.

Тирианна уже собиралась забросить поиски: казалось, что пагубный поступок Арадриана, скорее всего, не был совершен, и судьба отправилась в другом направлении. Проблеск вероятности не перерос в определенность, Алайток оказался в безопасности.

Такое умозаключение не внушало доверия провидице, возобновившей свой поход. Разыскивая связь между собой и важнейшим событием для мира-корабля, она использовала руну Скорпиона, чтобы проникать глубже в ближайшее будущее, разъединять и выделять полушансы и едва не случившиеся происшествия. Действуя так, Тирианна натолкнулась на неожиданную картину.

В тот момент девушка следовала по нитям, едва касавшимся её собственных. При этом между ними имелась некая причинно-следственная связь, и в неё была вовлечена сущность Морланиата – экзарха, которым стал Корландрил, – на мгновение переплетавшаяся с судьбой Архатхайна. Пройдя по цепочке этих событий, Тирианна увидела, как автарх вновь собирает совет и указывает нескольким старшим провидцам заняться изучением её предсказания!

Изумленная увиденным, девушка покинула сплетение. Итак, она могла каким-то образом убедить Архатхайна отнестись к ней серьезно, а больше Тирианне ничего и не требовалось. Провидица понимала, что отыскивать удел Арадриана в ожидании некого откровения, скорее всего, бессмысленно, но ученицу Келамита раздражало поведение совета, не оказавшего ей никакого доверия.

Тирианна чуть прикорнула – во сне к ней вновь явилась погибель Алайтока, – и пробудилась, как только восстановила немного сил. Дальние странствия в будущее сказались на её теле и разуме даже за несколько циклов, но, собрав оставшуюся выносливость, девушка снова отправилась в путь, идя по следу, оставленному для неё Скорпионом. Через некоторое время она отыскала момент соединения судеб Морланиата и Архатхайна.

Провидица сосредоточила всё мысли на этом событии, прозревая сплетение и наблюдая за тем, что могло произойти.**


Встреча происходит в Покоях автархов, в которых нет никого, кроме Морланиата и Архатхайна. Сначала Тирианна не слышит, о чем они говорят, но затем, сфокусировав разум и оградившись от второстепенной информации, концентрируется на воинах и улавливает обрывки речи.

– Возможно, ты стремишься к войне, ибо такова твоя природа, – замечает Архатхайн.

– Я не могу объявить войну по своему желанию, это решает совет, – отвечает Морланиат.

– Каждый день наши ясновидцы открывают тысячу возможных судеб Алайтока, – говорит автарх, и девушка ощущает его безразличие. Архатхайн уже выслушивал всё эти доводы. – Мы не можем предпринимать действия по каждому видению, мы не можем отправляться на войну при каждом сомнении. Сама Тирианна не может прояснить для нас свое предвидение. С таким же успехом мы могли бы действовать, суеверно восприняв как знамение струйку пота, побежавшую по загривку.

– Ей недостает мастерства, чтобы представить вам доказательства, не надо обвинять её за это, – возражает экзарх, и Тирианна задумывается, почему Морланиат встал на её сторону. – Дай ей помощь, в которой она нуждается, чтобы доказать ее правоту, либо ошибку, и она будет хранить молчание. Эти сомнения будут сдерживать ее, поглощать все ее мысли, покуда ты не избавишь ее от них. Ты прошел множество Путей, видел очень много разного, прожил немало жизней. Той жизнью ты обязан мне, я помню это сейчас, когда прошло так много времени. Я был твоим телохранителем, защитой, в которой ты нуждался, настоящим товарищем. Я помню этот долг и клятву, которую ты мне дал, теперь настало время платить.

Отдаленное мгновение, вспыхнув на нити, ненадолго отвлекает Тирианну. Она видит молодого Архатхайна – Пикирующий Ястреб, сражается на планете Нерашаменсин. Из тени обвалившегося дверного прохода возникает человек, женщина, искаженная поклонением богам Хаоса и сжимающая в руках примитивное огнестрельное оружие. Культистка прицеливается в Архатхайна и тут же падает, лишившись головы. Её отсек цепной меч Элидхнериала, Жалящего Скорпиона, который нанес удар из темноты внутри здания.

Проходит несколько веков. Элидхнериал становится экзархом, присоединяясь к сущности Морланиата. Морланиат пробуждается от гнева Корландрила и двое становятся одним.

Провидица восхищается витиеватой природой истории и предназначения. Изначальные Морланиат, Элидхнериал, Архатхайн, Корландрил и Тирианна связаны далёкими узами, о которых никто из них не подозревает.

Нахмурившись, автарх отворачивается и проходит в дальний конец возвышения в центре зала.

– Тот, кому я дал это обещание, умер более десяти лет тому назад, – говорит он тихо, глядя на округлое отверстие в верхней части купола. Во мраке космического пространства виднеется далекая россыпь звезд. – Я не давал той клятвы тебе. Не Элидхнериал просит меня оплатить тот долг, но Корландрил.

– Я – Морланиат, и также – Элидхнериал, и Корландрил. Этот долг – передо мной, перед всеми, кто объединен в моей душе. Кто, кроме меня, помнит и может повторить те слова, что ты говорил?

Тирианна тоже вспоминает произнесенные слова. Провидица может повторить их. Она видела долг благодарности, в котором поклялся Архатхайн; долг, который сейчас требует оплатить Элидхнериал-Корландрил-Морланиат.

– А если я этого не сделаю? – спрашивает автарх.

– Ты лишишься чести, и другие об этом узнают, я уж позабочусь.

Повернувшись, автарх устремляет на Морланиата пристальный взгляд. Тирианна чувствует его отвращение к экзарху.

– Ты больше не будешь обращаться ко мне с этим? – спрашивает Архатхайн.

– Твой долг будет уплачен — Элидхнериалу, и мы не будем больше говорить об этом.

Автарх нехотя кивает и направляется вверх по низким ступенькам.


Девушка вырвалась из видения с пульсирующей болью в голове и дыханием, сбившимся на частые неглубокие вдохи. Тирианна впервые прозрела будущее в столь точных деталях, и разум провидицы дрожал от энергии, использованной ею для воспроизведения картины.

Стало ясно, почему Архатхайн изменил решение, но возник новый вопрос: почему экзарх Морланиат вмешался и встал на сторону Тирианны?

В тот момент у провидицы не было сил, чтобы снова углубиться в сплетение и узнать правду. Загадку предстояло разрешить самостоятельно, поэтому девушка легла на постель и закрыла глаза, борясь с растущей в мыслях усталостью и стараясь сосредоточиться на проблеме.

Единственной связью между нею и Морланиатом был Корландрил, ставший частью раздробленной личности экзарха. Возможно, некий отголосок прежних отношений с Тирианной по-прежнему звучал в неугасающей душе её бывшего друга. Провидица задумалась, удастся ли ей воззвать к этой преходящей частичке экзарха и вымолить помощь Морланиата.

Но из этого возникала новая сложность. Если бы девушка открыла, что ей известно о влиянии экзарха на Архатхайна, это возбудило бы подозрения у вечного воина. Хотя исследование провидцами судеб каждого индивидуума считалось приемлемым, Тирианна вторглась на очень личную территорию, и Морланиат мог оскорбиться этим.

Ей следовало подойти к сути дела с другой стороны, не выдавая своих знаний о прошлом экзарха и автарха. Если провидице удастся каким-то образом посеять зерно нужной идеи в мыслях Морланиата, появится шанс на то, что он будет действовать, как в видении. Таким образом, распоряжение Архатхайна совету оказать помощь Тирианне воплотится в жизнь.

Девушка улыбнулась – если последняя, провальная встреча с Корландрилом подорвала её уверенность в способности вмешиваться в судьбы, как следует провидице, то увиденное сейчас вернуло Тирианне веру в себя. Именно поэтому она вступила на нынешний Путь – чтобы не плыть по течению, а управлять им. Провидица могла своими руками запустить цепь событий, которые окажутся полезными для неё.

Подобная мысль приятно взволновала Тирианну. Всю жизнь она была жертвой прихотей судьбы, не знала собственного будущего и могла только защищаться от уже случившихся неприятностей. Теперь девушка собиралась доказать, что всё это осталось позади.

Она поистине могла стать ясновидицей.


Во время долгого пути к аспектным храмам уверенность Тирианны начала слабеть. Захваченная идеей показать Келамиту, на что она способна, и оправдать себя в глазах совета, провидица вызвала небоход и отправилась на другой конец Алайтока. Однако, энтузиазм девушки угасал по мере того, как она обдумывала предстоящий разговор с экзархом.

Нервозность Тирианны усилилась возле неприветливых врат, за которыми располагался храм Скрытой Смерти. Она позволила себе забыть главное правило ясновидения: не всем вариантам будущего суждено сбыться. Готовность Морланиата выслушать девушку была лишь возможностью, как и согласие выступить в её поддержку. Самое главное, никто не мог гарантировать, что даже с помощью других провидцев Тирианна сумеет отыскать хотя бы проблеск увиденного прежде.

Сгоряча она забыла рассмотреть другие варианты. Внезапный прилив оптимизма подзадорил девушку, и она проигнорировала иные вероятные исходы встречи с экзархом. Морланиат мог не принять её, мог оскорбить и выгнать прочь. Хуже того, Архатхайн мог узнать об этих махинациях, и репутация провидицы оказалась бы запятнана навсегда.

Поразмыслив на эту тему, Тирианна поняла, что её перемещения по сплетению лежали на поверхности. Использование Скорпиона, правда, снижало вероятность их обнаружения, но, если бы Келамит или любой другой ясновидец тщательно взялись за расследование, то легко прошли бы по оставленным ею следам. Даже успешный исход встречи мог ухудшить положение провидицы.


Сам вход в храм оказался неприметным – всего лишь маленькая дверь изумрудного цвета, за которой открывался узкий арочный проход. Тирианна остановилась перед ней, не зная, как привлечь внимание Морланиата. Когда девушка явилась в храм Сотни кровавых слез, её впустили без лишних слов, но сейчас дверь была плотно закрыта.

Все ещё оставался шанс покинуть нить, которую она собиралась распутать. Тирианна могла развернуться и уйти к небоходу, позволив событиям развиваться естественным порядком. Пока что она не совершила ничего, способного хоть как-то изменить грядущее.

За спиной провидицы со вздохом открылась дверь. Резко обернувшись, удивленная девушка увидела на пороге эльдар, облаченного в пышно изукрашенную броню. Лицо воина скрывалось за безразличной маской боевого шлема, но Тирианна почувствовала, как руна Скорпиона в мешочке на поясе вздрагивает от узнавания и дергает струны её мыслей.

Глупо, но она ожидала увидеть Корландрила. Вместо этого перед девушкой предстал экзарх Жалящих Скорпионов, источающий мрачную угрозу. Смерть окружала воина, словно плащ, и Тирианна, ощутив холод её прикосновения, с внезапным испугом прикрыла свое пси-восприятие.

– Это ты, Корландриль? – спросила она.

– Я – не Корландриль, хотя он – часть меня, я – Морланиат.

Именно этого и боялась Тирианна. Её друга поглотил гештальт экзарха, и Морланиат как будто не узнавал девушку. За спиной воина простирались невысокие дюны красного песка, и дальнюю стену купола сложно было рассмотреть из-за дрожи раскаленного воздуха. Здесь и там посреди волнистой пустоши торчала захудалая поросль свечного дерева, и в открытые врата проникал запах маленьких, но духовитых цветков. Над искусственным горизонтом висел алый шар, озаряя храм тусклым, кроваво-красным светом.

– Зачем ты беспокоишь нас, являясь сюда непрошеной, нарушая драгоценную тишину? – спросил экзарх.

В его голосе прозвучал гнев, и Тирианна отступила на шаг, вновь охваченная всеми прежними сомнениями. Она покачала головой, сожалея, что явилась сюда.

– Это была ошибка, – сказала девушка. – Мне не следовало приходить. Ты не можешь мне помочь.

Какое-то время Морланиат не говорил ни слова, и провидица ощущала беспокойство духа воина, но была слишком испугана, чтобы внимательнее изучить его. Тирианна совершенно отгородилась от сплетения, не желая испытывать ужас присутствия экзарха в любой форме, помимо телесной.

Беспокойный разум Морланиата вновь пришел к согласию.

– Раз ты пришла сюда в поисках совета и истины, высказывайся свободно. Быть может, я помогу тебе, если у тебя трудные вопросы, возможно, я смогу на них ответить.

Подойдя к воину, Тирианна посмотрела мимо него, изучая широкие просторы пустыни. Затем она перевела взгляд на экзарха.

– Мы можем поговорить где-нибудь ещё? – спросила девушка.

– Храм не подходит, ясновидицы рискуют, входя туда, а я терпеть не могу уходить отсюда, – объявил Морланиат.

Тирианна согласилась с ним. Ей совершенно не хотелась ступать на землю Жалящих Скорпионов – теперь ей непросто было входить и в храм Сотни кровавых слез, а посещение дома незнакомого аспекта поставило бы психику девушки на грань выносливости.

– Может, пройдемся немного? – предложила она. – Мне неловко обсуждать дела на твоем пороге.

Не говоря ни слова, экзарх развернулся и скрылся в проходе. Дверь не закрылась, и секунду спустя Тирианна решила, что должна последовать за воином. Как только девушка ступила под купол, её сапоги утонули в мягком песке; Морланиат ловко и грациозно двигался вперед, а провидица с трудом поспевала за длинными шагами воина. Сощурившись под заходящим искусственным солнцем, она увидела, что экзарх направляется к неглубокой впадине оазиса, снабжаемого водой через изящную сеть орошения, протянувшуюся под песками. У кромки пруда росли скопления кустарников с красной листвой, в которой попадались белые звездочки цветов.

Это было удивительно мирное место, «оазис» не только в материальном смысле. Морланиат на мгновение присел у воды, и Тирианна краем сознания почувствовала, как покачивается сплетение. Его взволновали многочисленные воспоминания экзарха об оазисе, складывающиеся воедино.

– Здесь… мило, – произнесла девушка и оглянулась по сторонам, ища, где бы присесть. Не найдя даже камня, провидица опустилась на теплый песок.

Морланиат посмотрел на неё глазами, скрытыми за алыми линзами шлема. Ощущение было не из приятных, поэтому Тирианна поправила складки на одеянии и перебросила волосы через плечо, чтобы отвлечься от гибельного взора.

– Это – рождение в смерти, надежда в безнадежности, жизнь средь пустоши, – ответил экзарх.

Провидица собралась с мыслями. Сложившееся положение она посчитала успехом, какой бы неуютной ни была обстановка. Дальше, возможно, будет тяжелее: девушке предстояло как следует поразмыслить, чтобы найти способ подвести Морланиата к желанию помочь ей. Говоря, она не оборачивалась к воину, а задумчиво смотрела на воду, по которой скользили насекомые, поддерживаемые поверхностным натяжением.

– Я предвижу тревожные времена для Алайтока, возможно, и что-то похуже.

– Ты теперь ясновидица. Вся твоя жизнь будет посвящена таким вещам, почему ты пришла ко мне? – голос экзарха звучал плавно, его настроение оставалось неясным.

– Мне говорят, что я ошибаюсь, – объяснила Тирианна. – Ясновидцы, совет Алайтока, не считают, что увиденное мною сбудется. Они говорят, что я неопытна и вижу несуществующие опасности.

– Возможно, они правы, ты пока еще не так сильна, этот путь – внове для тебя, – ответил Морланиат. Хоть слова экзарха были обескураживающими, провидица отыскала немного уверенности в том, что он знал её. Возможно, какая-то часть Корландрила всё ещё существовала внутри воина. – Я не вижу в этом своей роли, я экзарх этого храма, а не член совета.

– Ты мне не веришь? – спросила провидица.

– Ты не представляешь мне никаких доказательств, да их и нет, а одна лишь вера – это прах.

Всё шло даже сложнее, чем предвидела Тирианна. Она нуждалась в стратегии, в неком подходе, с помощью которого могла воззвать к остаткам сознания Корландрила в групповом разуме экзарха. Чтобы выиграть время на раздумье, она встала, и, подойдя к краю пруда, пошевелила в воде носком сапога, так, что поднялась рябь. Это было бессознательное действие, но оно вызвало отклик в экзархе. Мысли Морланиата оказались взбудораженными точно так же, как поверхность пруда. Провидица подумала о сплетении, о кругах, что расходились через пространство и время от совершаемых кем-то поступков.

Корландрил был где-то рядом; возможно, девушке удастся вывести его на передний план упоминанием чего-то, знакомого им обоим.

– Я проследила судьбу Арадриана, – сказала Тирианна. Она не могла судить о мыслях экзарха по лицу, скрытому маской, но ощутила новую вспышку активности в его душе – Морланиат перебирал свои воспоминания. Провидица развила наступление, надеясь, что Корландрил ещё помнил имя странника. – Три наших судьбы переплетены. В большей степени, чем мы видели это до сих пор. Твоя судьба ещё не окончена, но скоро завершится, его судьба – отдалена и спутана. Моя… Моя судьба – быть здесь и рассказать тебе об этом, чтобы привести в движение будущие события.

Последнее было не совсем правдиво, но Тирианна уже считала себя посланником предназначения.

– Что же именно ты увидела, какие видения принесут такую напасть, что они значат для нас?

В экзархе проявлялась отдельная личность – провидица видела в сплетении, как одна из нитей становится толще остальных. Это подтверждали и её глаза: один из камней души в доспехе Морланиата засиял ярче, а другие потускнели. Несомненно, это был Корландрил, призванный знакомыми именами и становившийся более сосредоточенным. Заданный вопрос вернул Тирианне прежнюю уверенность, ведь экзарх хотел знать, что же она видела.

– Арадриан находится во мраке, но для него есть также и свет, – начала она, прибегая к тону и стилю, использованному на совете. То, что подходило автархам, могло сгодиться и для экзарха. – Но его тьма не ограничена только им. Она распространяется в наши жизни, и она поглощает Алайток. Я не знаю деталей, мое гадание на рунах пока несовершенно. Я чувствую, что он сделал что-то очень неверное и подверг опасности всех нас.

– Твои предостережения слишком неопределенны, в них нет сути, непонятно, как нам действовать, – ответил Морланиат и отвернулся, вновь отыскивая взглядом храм, скрытый где-то посреди дюн.

Тирианна не сдержала разочарования в голосе, решив, что найдет здесь не больше поддержки, чем на собрании.

– Именно так и говорит совет. «Как мы можем готовиться против чего-то столь бесформенного?» – спросили они. Я сказала, что более опытным провидцам следовало бы заняться нитью Арадриана. Они отказались, заявив, что это неуместно. Арадриан ушел с Алайтока, сказали они, и больше их не заботит.

На это экзарх ответил не сразу, и провидица ощутила дрожь контакта, загудевшую в её разуме. Рискнув взглянуть в сплетение, Тирианна увидела нить Корландрила, которая касалась её собственной. Корландрила, не Морланиата! Друг вспоминал её, возможно, по-хорошему, но следующие слова экзарха разбили надежды девушки.

– Продолжай свои занятия, погрузись в них, найди свои ответы, – сказал он.

– Боюсь, на это нет времени, – возразила провидица, которая хотела заставить Морланиата немедленно помочь ей. – Всё очень срочно, а мне не хватает силы и подготовки, чтобы увидеть далеко.

– Другие не увидели этого, твоей новой катастрофы, те, что сильнее тебя. – заметил экзарх. – Я должен согласиться с ними, теми, кто уже шел по этому Пути, кто видит дальше тебя.

– Что бы ни делал Арадриан – это мелкое событие, – быстро ответила Тирианна, последний раз пытаясь наладить связь с бывшим-Корландрилом. Девушка напомнила себе, что видела, как Морланиат убеждает Архатхайна помочь ей, и это всё ещё могло сбыться, если ей удастся найти верный подход. Наклонившись, она взяла щепотку песка и потерла пальцами, ссыпая его обратно, пока не осталась одна-единственная песчинка. Такая крошечная зыбь, мы едва можем ее разглядеть, но тем не менее это зыбь. Беспорядочность истории говорит нам, что значительные события могут начаться с самых незаметных и обычных поступков.

– Я не могу тебе помочь, у меня нет влияния на совет, и я согласен с ними, – отрезал экзарх. – Возвращайся к своим занятиям, забудь об этом умопомрачении, я не буду тебе помогать.

Жестокие слова; сущность Корландрила явно тускнела. Разочарование наполнило Тирианну при мысли о том, что она не справилась даже с такой простой задачей.

– Я опасалась худшего, и ты доказал, что я была права, – произнесла девушка, пытаясь сдержать слезы, бегущие по щекам. – Корландрил не умер, но он исчез.

– Что ты некогда и предсказала: мы оба изменимся, к лучшему или к худшему, – ответил экзарх, и провидица не поняла, говорил ли он в пику ей или просто размышлял вслух. – Я – Морланиат, ты – Тирианна, Корландриля больше нет. Удовлетворись этим, не преследуй тени, за ними – лишь тьма.

– Ты помнишь, что мы с тобой некогда разделяли? – в отчаянии спросила девушка.

– Я помню это хорошо, мы с тобой совершенно ничего не разделяли, у меня нет для тебя ничего.

Выпрямившись, Тирианна вытерла щеку пальцем в перчатке; слеза впиталась в мягкую ткань.

– Ты прав, – сказала она. – Я уйду и больше не буду думать о тебе.

Подобрав мантию, провидица зашагала вверх по окружавшей оазис дюне, направляясь к главному входу. Ещё некоторое время она ощущала присутствие Морланиата позади себя, словно нависшую тень, но затем экзарх остановился и позволил ей уйти в одиночестве.

Тирианна почувствовала движение струйки психической энергии, и перед ней открылся проход. В этот момент разум экзарха оказался неогражденным, и, ведомая отчаянным инстинктом, провидица на мгновение вступила с ним в контакт, направив свою горечь и стыд в мысли Морланиата.

Связь распалась, и Тирианна вышла из-под купола, не зная, что делать дальше.


Ближе к концу следующего цикла девушка получила сообщение от Келамита, призвавшего её в Покои провидцев. Он определенно «призвал», а не «пригласил» Тирианну, и мысли ученицы смятенно колыхались, пока она шла на встречу с ясновидцем.

Келамит одиноко стоял перед Глазом Эльмарианина, огромным рубиновым кристаллом сферической формы, диаметром почти в рост наставника. Громадный шар поблескивал психической силой, частички энергии медленно кружили в его толще. Лицо ясновидца подсвечивало кирпично-красное сияние из сотен крошечных граней кристалла, каждая из которых самую малость отличалась от другой.

Ясновидец обернулся к девушке с суровым выражением лица.

– Занимательная вещь, – произнес Келамит, указывая на шар. – Это устройство, созданное Эльмарианином до моего рождения, позволяет совету провидцев объединять их пророческие силы. Однако же, использование кристалла наносит урон сети бесконечности и тем, кто применил его.

– Знаю, я читала о Глазе Эльмарианина, – ответила Тирианна, не понимавшая, к чему ведет собеседник.

– Кстати, о занимательных вещах – я только что вернулся с собрания старших провидцев, – продолжил Келамит, не сводя глаз с девушки. – Нас созвал автарх Архатхайн, пересмотревший отношение к твоему докладу. Он считает, что это видение заслуживает большего внимания.

Ощутив прилив удовлетворения, Тирианна изо всех сил постаралась скрыть свои чувства. Затем радость сменилась волнением.

– Это честь для меня, – ответила провидица с безучастным выражением лица, опасаясь показать, что чувствует себя виноватой. – Автарх объяснил, что повлияло на его решение? Возможно, мои доводы всё же заставили Архатхайна по-новому оценить увиденное мною?

– Он не пожелал объясниться по этому поводу, – произнес наставник, всё так же неотступно взирая на Тирианну. Девушка ощутила в его взгляде любопытство, а не подозрение, и немного расслабилась. – Повторное рассмотрение вопроса – почти беспрецедентный случай для совета, но Архатхайн был весьма красноречив в своих уговорах. Даже настойчив, пожалуй. Мы неохотно уступили пожеланиям автарха и теперь начнем поиски роковой судьбы, замеченной тобою.

– Я рада этому, – отозвалась провидица, понимая, что будет странно с её стороны вести себя так, словно ничего не изменилось. – Также надеюсь, что я ошиблась, и более опытные разумы, занявшись проблемой, развеют любые страхи автарха.

– Разумеется, – сказал Келамит.

Наставник повернулся к шару и положил на него руку в перчатке. Когда ясновидец заговорил вновь, его тон казался небрежным, но слова заставили Тирианну похолодеть.

– Обманывать совет – это тяжкое преступление. Ты знаешь, сплетение – не место для игр, а великая сила, к которой нужно подходить с соответствующей серьезностью и уважением. Использовать эту мощь в личных целях, для собственного возвеличивания, значит плодить анархию.

Девушка ничего не ответила, только её сердце заколотилось быстрее. Впрочем, провидица быстро успокоилась, сообразив, что, если бы Келамит и остальные подозревали её в каком-то неблаговидном поступке, то не согласились бы на просьбу Архатхайна об изучении видения. Видимо, наставник заманивал Тирианну в ловушку, надеясь, что она откроет свой секрет.

– Знаешь, какое наказание полагается за такое прегрешение? – спросил старший ясновидец. Ученица увидела, что Келамит наблюдает за её отражением в кристалле, и покачала головой. – Жестокое, ненавистное каждому из нас, но таков закон, один из старейших при этом. Тот, кто недостойно использовал сплетение с тяжкими последствиями, изгоняется из совета провидцев.

– Вполне справедливо, – ответила Тирианна, не понимая, что такого ужасного в подобной каре.

– Преступнику запрещается любое рунное колдовство, и, чтобы обеспечить смирение, его или её забирают в Залы Иши, – продолжил наставник тихим и полным грусти голосом. – Там виновное лицо подвергают процедуре, в ходе которой удаляются части мозга, отвечающие за наши психические силы. Таким образом, нарушитель отсекается от сплетения и больше не может взаимодействовать с сетью бесконечности.

Это звучало намного более скверно, но Тирианна всё ещё не понимала, почему Келамит с таким отвращением говорит о наказании. Наставник обернулся, посмотрел ей в глаза и произнес слова, открывшие девушке всю подноготную жестокой кары.

– Такое наказание намного страшнее смерти. Это абсолютное изгнание, Тирианна. Представь на мгновение, что ты не можешь странствовать по сплетению и наблюдать грядущее. Подумай о том, что ты принимаешь как само собой разумеющееся, о мелких повседневных действиях. Твой дом отзывается твоим мыслям, становится теплее или прохладнее, темнее или светлее, всё, как пожелаешь. Не в силах подключиться к сети бесконечности, ты сможешь взаимодействовать с миром только словесно.

Келамит подошел ближе, сверля девушку взглядом.

– Больше того, ты не понимаешь, что потеряет наказанный таким образом. Каждый из нас соприкасается с другими изящными, хитроумными способами. Мы считываем не только жесты, но и мысли друг друга. Нас связывают узы, более крепкие, чем семейные или дружеские. Все алайтокцы объединены сетью бесконечности, и все миры-корабли привязаны к единой нити судьбы, идущей через матрицу вечности. Стать изгнанником, оторванным от всего этого – значит перестать быть эльдар. Преступника, отрезанного от самых естественных контактов, будет преследовать одиночество и отчаяние. Он будет видеть и слышать окружающую жизнь, но не сможет чувствовать её.

Наказание действительно оказалось тяжелее, чем считала провидица. Лишиться зрения, слуха, осязания или обоняния было бы весьма скверно само по себе, но потерять часть своей души, лишиться необычных способностей, утратить огромную часть того, что делало тебя эльдар, значило превратиться в калеку.

– В самом деле, жестокая кара, – произнесла Тирианна ровным голосом. – Я не могу представить, чтобы кто-то решился преступить закон под угрозой подобного наказания. Я не в силах даже вообразить, чтобы оно когда-либо применялось на деле.

– Значит, твои знания неполны, – ответил Келамит, указывая рукой на шар. – Сам Эльмарианин подвергся страшной каре. Его гениальность, позволившая создать это устройство, была запятнана низменными мотивами. Мастеру не нравилось, что совет имеет власть над ним, и он жаждал возвысить себя над остальными. Будучи самым могущественным провидцем в истории Алайтока, Эльмарианин мог управлять Глазом в одиночку, и использовал его для вмешательства в судьбы членов совета – делал их обязанными ему, ослаблял единство и плодил раздор.

– Как его удалось остановить? – спросила девушка. История ужаснула Тирианну, и она поражалась, почему не слышала об этом прежде.

– Одна из провидиц, Арандария, оказалась храброй женщиной и открыто рассказала собранию о том, как Эльмараниан манипулировал ею. Вдохновленные таким примером, остальные тоже признали, что находятся под контролем преступника. Объединившись, совет выступил против Эльмараниана и призвал его к ответу.

Келамит приблизился к ученице, как будто вырастая с каждым шагом, и остановился только на расстоянии вытянутой руки. Его духовное «я» вторглось в личное пространство Тирианны, но девушка не могла отступить. Наставник, в глазах которого зажегся колдовской огонь, заговорил отстраненным тоном – ученица узнала голос пророчества.

– Тирианну забирают в Залы Иши, где она подвергается ритуалу Рассечения, – нараспев произнес ясновидец. Это была не пустая угроза, а рассказ о видении, один из вариантов будущего девушки. Провидица отшатнулась, испугавшись прямого взгляда бледно-голубых глаз Келамита, но тот последовал за ней, оставаясь совсем рядом. – Она опозорена, изгнана из совета, её разум сломлен, мечты раздавлены. Во искупление грехов Тирианна вступает на Путь Служения, но не находит покоя. Её эмпатия отторгнута, её телепатия похищена, и девушка бродит по Алайтоку, словно тень, обреченная в равной мере на презрение и жалость. Одинокая, изгнанная, терзаемая жуткими мыслями о долгой недожизни впереди, Тирианна уходит по звездной дороге – бросается в пустоту с моста Безмятежности.

Пока наставник излагал суть видения, пугающее сияние его глаз как будто обволакивало девушку. На мгновение провидица оказалась в леденящем вакууме, пустом, словно бездна, поглотившая её.

Вскрикнув, Тирианна пошатнулась и неловко упала на спину. Подняв взгляд, девушка увидела, что Келамит стоит над ней и протягивает руку помощи; колдовской огонь исчез из глаз ясновидца.

– Этому будущему не суждено сбыться, – объявил наставник, поднимая ученицу на ноги. Затем он разочарованно покачал головой. – Ты думаешь, я настолько ужасен, что потребую подобного наказания за безрассудный поступок?

– Я не знаю, – пробормотала Тирианна, которая всё ещё дрожала: воспоминание о ледяной смерти сжимало её сердце холодными пальцами.

– Ты проявила взбалмошность и самолюбие, но такое уже не раз случалось с тех пор, как мы встретились, – с этими словами Келамит осторожно взял девушку за плечо. – Я должен признать, что ты действовала, искренне тревожась о благе Алайтока, и твоя настойчивость заслуживает уважения. То же самое касается и способа, которым ты осуществила эту многоходовку. Теперь, когда тебе стали известны истинные возможности сплетения, я верю, что ты больше не станешь использовать их недостойно.

– А совет знает об этом? – спросила Тирианна, боявшаяся, что прощения одного наставника окажется недостаточно.

– Нет, – ответил ясновидец. – Собрание быстро решило, что Архатхайн изменил мнение по собственной прихоти, неожиданно заинтересовавшись видением. Приведи себя в порядок, скоро прибудут остальные члены совета.

– Они идут сюда? – девушка взглянула на мерцающий шар.

– Это быстрейший способ разобраться с проблемой. Если существует хоть какой-то отголосок погибели Алайтока, мы найдем его.


Сплетение сверкало, наводненное пытливыми разумами эльдар. Возле каждого из провидцев, стоявших вокруг Глаза Эльмарианина, вращалось небольшое созвездие рун. Сам воздух поблескивал отсветами ярко-красной энергии шара и колдовского огня псайкеров, на стенах зала сияли алые и синие блики. Собравшиеся ясновидцы отражались в гранях огромного кристалла, под всеми возможными углами, вместе и поодиночке. Яркие точки света двигались в глубине шара, сливаясь и разделяясь, образуя световые дуги, полностью совпадавшие с узорами, которые выплетали руны провидцев.

Сияние Глаза становилось всё ярче по мере того, как псайкеры один за другим перемещали свой разум в толщу кристалла. Их души преломлялись в призматической структуре устройства, а предвидение усиливалось и расходилось по множеству путей.

Тирианна направила себя через руну собственного «Я», позволив сознанию скользнуть в шар Эльмарианина. Провидица почувствовала, как холодные грани рассекают её мысли и разбирают разум на составные части. Не обращая внимания на странные ощущения, девушка изо всех сил старалась указать остальным дорогу к увиденному ею событию.

Призвав Странника, Тирианна присоединила его к собственной руне, так, чтобы он привел её к нити Арадриана. Провидица ощутила неподалеку разумы членов совета, которые следили за ней, оценивали её, и попыталась отгородиться от их внимательных взглядов. Возможные придирки старейшин не имели значения; пусть техника Тирианны покажется им неуклюжей, а прорицания – наивными, лишь бы удалось отыскать проблеск гибели Алайтока.

Жизнь Арадриана быстро развертывалась перед глазами провидицы, которая неслась над сплетением, следуя по извилистой линии судьбы странника. При мысли о том, что она открывает бытие друга взглядам стольких эльдар, Тирианна почувствовала себя немного виноватой, но другого выхода у неё не было.

Некоторые провидцы уже отклонялись в разные стороны, заинтересовавшись вероятными событиями, которые быстро развивались под воздействием поступков Арадриана. Теперь, согласившись выполнить просьбу Архатхайна, они с полными силами взялись за решение проблемы. Тирианну обрадовала бы такая целеустремленность, если бы несколько провидцев, перед тем, как приступить к делу, воздержались бы от колких замечаний. Они заявили, что «постараются как можно быстрее разобраться с этой чепухой, чтобы вернуться к серьезным делам».

Ближайшее будущее изгоя обнаружилось уже скоро. Отдельные пряди удела растворялись вслед за тем, как исчезали те или иные возможности. Судьба Арандриара сужалась в единую нить, из которой не было спасения.

Ясновидцы всей толпой подобрались ближе, нетерпеливо ожидая решающего момента.

По сплетению пронеслась дрожь, которую мысленное восприятие Тирианны разложило на вспышку багряного света и низкий рокот, разнесшийся вдоль и поперек полотна. Алая кровь потекла по каждой пряди, капая с жизни на жизнь. Разгорелся огонь, выжигающий огромные участки сплетения.

Одна из рун засияла ярче других: словно маяк белого пламени, символ Кроваворукого Кхаина уничтожил полотно, поглотив всё живое.

Вновь застучало могучее сердце бога войны, и ему ответила иная громоподобная дрожь. В центре мира-корабля, выращенном из призрачной кости ядре Алайтока, начал пробуждаться аватар Каэла-Менша-Кхаина.

Война. Ужасная, всесокрушающая война.

Провидцы всполошились и запаниковали под светом гибельной руны; разлетаясь по сплетению, они отчаянно искали источник подобных разрушений. Используя силу кристалла, псайкеры раскалывали сознание на части и выслеживали по несколько прядей одновременно, обыскивая огромные пространства истории.

После того, как свет Кхаина угас, огни потухли, а кровь высохла, пересозданное сплетение раскрыло свои секреты.

Нить Арадриана обвилась вокруг Алайтока, словно кольца змея-душителя вокруг жертвы. Судьба странника, сама его жизнь окружала мир-корабль, выдавливая гигантский звездолет из существования.

Погружаясь в этот узел, провидцы лицезрели образы горящих башен и падающих шпилей. Танки людей громыхали по бульвару Томных Восхвалений, а имперские космодесантники взрывали двери в купол Вечного Покоя.

Смерть, огонь, война. Весь Алайток погибал от их ударов, будущее мира-корабля рассыпалось под тяжестью нападения.

И это была не отдаленная вероятность – напротив, нити судьбы затвердевали, обретая уверенность в воплощении и сливаясь в единый, неизбежный удел.

Быстро переговариваясь между собой, провидцы отходили от шока, который испытали при виде мгновенного изменения грядущего. Псайкеры хотели понять, что произошло, какой поступок Арадриана привел к погибели Алайтока и почему они не видели этого раньше.

Тирианна уже знала, или думала, что знает ответ. Девушка наблюдала это событие прежде, и память о нем, словно осколок, засела в её разуме.

Призвав остальных провидцев, она понеслась по жизни изгоя в обратном направлении, и, как и ожидала Тирианна, вероятное превратилась в реальное. Отвернув слой сплетения, она открыла всем пиратскую атаку Арадриана на флотилию имперских кораблей.

Люди жаждали отмщения за своих павших.

Но это был несоизмеримый ответ, ведь нападение на имперский конвой само по себе не могло привести к столь сокрушительному удару возмездия. И тем не менее, результат поступка изгоя видели все, а путь от причины к следствию выглядел совершенно четким; второе напрямую соединялось с первым.

Несколько провидцев, включая Келамита, отбыли: им нужно было передать зловещие известия автархам, чтобы скорее начать собрание военного совета и привести в исполнение планы действий. Оставшиеся, включая Тирианну, принялись искать способы предотвратить катастрофу.

Они исследовали возможные изменения в будущем Арадриана, но оно оказалось безальтернативным. Затем провидцы перенесли внимание на людей, вылавливая беспорядочные пряди их жизней. Различные военачальники, планетарный губернатор, магистр ордена Сынов Орара – проверили всех, но оказалось, что никого нельзя сдвинуть с нынешнего пути. В движение было приведено нечто большее, чем любая отдельная личность. Никакое тщательно выверенное убийство не могло сдержать растущую угрозу. Ни один превентивный удар не остановил бы имперского колосса, собирающегося с силами.

Тогда собрание обратилось к идеям о перемещении Алайтока, хотя мир-корабль лишь частично завершил регенерацию, подпитываемую энергией звезды, и покинуть систему сейчас значило серьезно навредить здоровью космолета в будущем. Тем не менее, провидцы исследовали эту возможность, но оказалось, что люди всё равно всегда находили Алайток, оставался он на месте или пытался скрыться.

Было уже слишком поздно, и обитателям мира-корабля придется сражаться на родной земле.

Один за другим оставшиеся провидцы покинули сплетение, и Тирианна осталась одна, посреди растрепанных нитей будущего Алайтока. Печаль камнем лежала на сердце девушки, и она не радовалась тому, что оказалась права.

Келамит вторгся в горестные раздумья ученицы.

Надежда ещё есть. Атаку нельзя предотвратить, но война пока не проиграна, и будущее наполнено громадной неуверенностью. Мы сразимся с людьми и одержим победу; нас ждут темные дни, но мы выстоим и восстановим утраченное. Не в первый раз Алайток сталкивается с прямой угрозой, и, нашими стараниями, выживет для новых трудов.

Ясновидец снова исчез, и Тирианна осталась одна.

Она переместила сознание к настоящему мгновению, разделив его с Арадрианом. Изгой спал в каюте своего корабля, одурманенный смесью экзотических напитков и наркотиков. Ослабевшая девушка, энергия которой рассеивалась под воздействием Глаза Эльмарианина, сфокусировала остатки психических сил в единую мысль: предупреждение.

Коснувшись объятого лихорадкой разума Арадриана, провидица на секунду соединила его с витками жизни самого странника, удушающими мир-корабль. Их родине угрожала погибель, и она нуждалась в каждом алайтокце, неважно, изгой он или кто-то ещё. Арадриан должен был вернуться и восстановить равновесие, которое столь самолюбиво нарушил.

Совершенно опустошенная Тирианна выбралась из сплетения. По нервной системе девушки прокатывалась боль, тело ломило; усиливающие эффекты кристалла довели её до предела выносливости. Провидица решила вернуться домой, оставив заботы о будущем другим, более высокопоставленным эльдар; она сыграет свою роль в грядущих событиях, когда полностью отдохнет.

Война приближалась быстро, и Тирианне вскоре должны были понадобиться все её силы.


Глава 11. Война

Кровавая рука – Кхаин. Одна из тех рун, к которым провидцы прибегают неохотно – жуткий символ, слишком часто оказывающийся погибелью псайкера. И все же нет иных рун, cпособных сравниться с ней в силе, ведь среди битвы и кровопролития решается множество судеб. Во время войны, символ Кхаина должен направлять взор ясновидца, чтобы принести смерть врагам и гарантировать, что Кровавая Рука не падет на друга. Ужасная руна, используемая, чтобы проследить за судьбой аватара Алайтока. Предательская руна, одержимая неистовой гордостью, она пытается направлять ясновидца исключительно к судьбам, которые заканчиваются трагически.


Aватар пробуждался. Тирианна чувствовала его кровавый зов в своих костях. Прикосновение осколка Кроваворукого Бога затронуло каждую часть Алайтока, заполненные кровопролитием сны пробуждающегося аватара проникли в сеть бесконечности, воспламенив ярость всех обитателей искусственного мира.

Как бывший аспектный воин, Тирианна была более восприимчива к этому ощущению, чем те, кто никогда не ступал по Пути Воина. Её боевая маска, удерживаемая в период спокойствия, трепетала в разуме, пытаясь подняться в ответ на призыв Кхаина. Он был везде, мучая мысли девушки, пока шел военный совет между автархами и провидцами. Тирианна чувствовала мощь призыва в колдунах и его бурлящую силу, исходившую от боевых командиров.

Задача была очевидной. Псайкеры эльдар постараются предсказать атаку людей, пытаясь понять направление и природу удара. С помощью этой информации, автархи смогут выработать подходящий план сражения. Затем провидцы отправятся в путешествие по сплетению, исследуя возможности, открывающиеся вследствие выбранного курса действий.

«Очевидно» не значит легко. Необходимо было рассмотреть так много нитей судьбы, что предсказать каждую вероятность было невозможно. Перспективные нити истончались, теряя логические связи, в то время как повседневные события обретали далеко идущие последствия. Жизнь или смерть конкретного индивидуума могла нарушить хрупкий баланс между победой и поражением, будь это автарх или стражник, капитан Астартес или скромный человеческий солдат. Удержал ли отряд свой участок на мгновение дольше или наоборот, отступил чуть раньше – все это порождало новые вероятности.

Большая часть ноши предсказаний легла на плечи самых опытных ясновидцев. Они могли использовать свои руны Кхаина для путешествий по самым кровавым путям, взвешивая жизнь и смерть с невероятной точностью. От колдунов и младших провидцев, таких, как Тирианна, требовалось coставить общее представление о происходящих событиях. Они витали на периферии сплетения, в то время как более мощные разумы погружались глубоко, следя за ходом событий, а старшие ясновидцы использовали руны для того, чтобы связывать и соединять, разделять и обрывать нити предназначений.

Келамит вручил Тирианне руну Алайтока – мощный символ, связывающий её судьбу и судьбу искусственного мира. Kaк провидица, первой увидевшая возможную гибель, она должна была оставаться сосредоточенной на этом моменте.

Снова и снова она видела величественный космолет разрушенным или захваченным.

Если флот вступит в сражение рано, eго разобьют, и противник беспрепятственно совершит высадку. Если корабли будут держаться вдалеке от искусственного мира, проводя атаки на противника, это принесет немного пользы – их будет слишком мало для того, чтобы сдержать чересчур многочисленного врага, который будет обстреливать Алайток.

Если эльдар будут удерживать стыковочные порты, их втянут в кровавые, изматывавшие бои. Победа достанется высокой ценой, население станет настолько малочисленным, что так и не восстановится. Даже если защитники позволят людям просто захватить плацдармы, то слишком обширная часть Алайтока будет разрушена и навсегда останется таковой.

Это было мучительным опытом для Тирианны, которая пребывала в самом центре разрушений, словно сидела на колеблющихся серебряных чашах весов Мораи-xег, сравнивающих один исход с другим. Автархи постоянно задавали вопросы, требуя подробностей о силах, которые будут задействованы людьми, типах их оружия, тактике, которую они применят. Каждой детали было уделено внимание. Воинство Алайтока было смертоносным, но специализированным – каждый отряд аспектных воинов, каждый танк и бронетранспортер, каждый титан и корабль будут играть свою роль на сплетающемся великом полотне. Если какая-то нить окажется слишком слабой, вся вязь распустится.

Архатхайн, ветеран-командующий и герой Алайтока, предложил провести стремительную контратаку, навязать сражение противнику раньше, чем он достигнет искусственного мира. Провидцы, изучив последствия такого удара, выступили с возражениями.

"Слишком мало воинов", – такой ответ получил автарх. Имперский флот, направляемый против Алайтока, справится с любыми потерями, а оставшихся аспектных воинов не хватит сил, чтобы продержаться. Видя, что вторжение неизбежно, командуюшие начали рассматривать альтернативные варианты. Что будет выгоднее – яростно сражаться за каждый клочок пространства, или пожертвовать часть территории врагу ради стратегического превосходства? Здесь предсказания были более обнадеживающими. Сплетение показало, что Имперских сил будет достаточно для того, чтобы прорвать орбитальную оборону, но не хватит для контроля больших площадей. Оккупация Алайтока была невозможна, угроза затяжной войны миновала.

Удовлетворенные этим автархи продолжили изучать дальнейшие потенциальные стратегии. Воинство было гибкой, мобильной военной силой, способной ударить и отступить, постоянно атаковать, полагаясь на скорость, дезориентируя противника. Если удастся избегать лобовых столкновений, то эльдар будут постепенно истощать силы захватчиков.

Следующее видение поразило Тирианну. Огромные пространства Алайтока лежат в развалинах. Купола разрушены, переходы завалены трупами. Хрупкий экологический баланс пошатнулся, пустыня воцарилась в лесных куполах, террасы и виноградники превратились в болота, парки и сады обернулись дикими зарослями. Сеть бесконечности стала слабой, она дрожала, прерываясь. Однако эльдар выжили, оставшись в достаточном количестве для того, чтобы все восстановить и построить заново. Со временем искусственный мир воспрянет, и хотя большая часть поколения будет потеряна, Алайток возродится из пепла вторжения, подобно фениксу Азуриана, его сила уменьшится, но не уйдет.

Изнуряющая работа продолжалась, эльдар оттачивали стратегию на протяжении нескольких циклов. Провидцы приходили и уходили, выбирая распорядок по своей выносливости, добавляя свою силу к колдовству, когда могли, отдыхая и восстанавливаясь, когда истощали свои резервы. Несколько раз Келамит отправлял Тирианну домой, видеть сны, наполненные фланговыми ударами и отвлекающими маневрами, воздушными атаками и космическими сражениями.

План вырисовывался постепенно, словно оркестровка великого композитора. Aвтархи пристально изучали видения провидцев, направляя их на зоны неопределенности, собирая ресурсы искусственного мира для устранения угроз, появлявшихся в каждом предсказанном сценарии.

Итоговый консенсус частью родился из военной стратегии и частью – из соблюдаемых на Алайтоке обычаев. Война принесла слишком большую нестабильность в сплетение, чтобы можно было отследить любой исход, и, несмотря на все усилия Тирианны и остальных ясновидцев совета, не существовало гарантий, что то или иное событие произойдет. План состоял из перекрывающихся слоев и учитывал различные случайности, предписанные реакции на успехи и неудачи; он был столь же гибким, как и само воинство. Каждая составляющая часть победы и поражения была проанализирована, выстроены соответствующие стратегии действий.

Даже после стольких усилий, лучшее, на что могли надеяться автархи, был только шанс на победу. Они не могли подготовиться более тщательно, но случайности или, может, судьба по-прежнему будут играть значительную роль в грядущих битвах. Победа не была гарантирована, и уж точно далека от свершившегося факта. Исход сражения зависел от великого множества вещей, свершения которых желали эльдар.

За это время Тирианна многое узнала о людях и их искусстве войны. Через образы в сплетении она видела парадокс их природы. С одной стороны, люди были примитивными и предсказуемыми. Они не отличались изяществом, предпочитали утонченности грубую силу. Полная уверенность в том, что лобовая атака сметет всё, что эльдар смогут им противопоставить, была самой большой слабостью людей. Их легко заманить в ловушку, направить к нужной позиции, заставить вступить в бой на выгодных для эльдар условиях. Ксенофобия людей, кредо самоуничижения и жертвенности приведут их только к погибели, к битвам, где у них не будет даже шанса победить, хотя они всё равно будут сражаться из слепого рвения и надежды.

При всех своих варварских особенностях, люди озадачивали Тирианну. В каждом из них имелись зачатки для великого подвига и позорной трусости. В сравнении с эльдар, люди жили лишь краткие мгновения, их нити были всего лишь обрывками, разбросанными по сплетению. Большинство из них вели бессмысленное существование, никак не влияя на безграничную вселенную.

Некоторые оказывались иными, причем совершенно не обязательно были отмечены высоким рангом или статусом. Oдинокий сержант мог сплотить солдат, вместо того, чтобы сбежать, медик – не испугаться вражеского огня и спасти офицера, который возглавит следующую атаку. Артиллерист остался на позиции возле орудия, чтобы отразить контратаку защитников Алайтока, когда его товарищи бежали. Не только мгновения героизма делали картину неясной. Неожиданная трусость, слабая дисциплина, плохая связь людей рушили планы, построенные эльдар. Для победы недостаточно было точных и сосредоточенных передвижений и атак воинства, требовалось также, чтобы ответные действия противника совпадали с планами детей Иши.

Тирианна покинула последнюю встречу совета не c уверенностью в победе, а только надеждой на неё. Она сыграла свою роль в подготовке Алайтока к войне, настало время приготовиться к возможности повлиять на сражение собственным руками.

Во время гадания и планирования зов Кхаина становился всё неотступнее. Явление аватара быстро приближалось, и девушка чувствовала пылающий белый жар его пробуждения в сети бесконечности.

Собирались экзархи, готовые представить осколку Кроваворукого бога Юного короля. Сеть бесконечности подрагивала от надвигающихся событий, в голове Тирианны мелькали образы войны. Она видела не только битвы грядущего, но и войны прошлого, отгремевшие по всей галактике. В своих грезах девушка была сотней разных воинов, прошедших через сотни разных сражений. Тирианна несла смерть врагам Алайтока, пока воплощение бога войны направляло воинство искусственного мира.

Когда церемония достигла кульминации, cплетение успокоилось, наполнившись мощными возможностями. Девушка ощутила мгновение, когда Юного короля принесли в жертву. Его руна исчезла из сплетения, на её место явился мрачно пылающий символ Кхаина, присутствие которого отдавалось во всех вариантах будущего.

Душа аватара пробудилась ото сна, издав психический вой, который сотряс весь Алайток волной ярости и мимолетной жажды крови, заставив весь мир-корабль замереть.


Спящая Тирианна видела небеса, заполненные изумрудным пламенем и темные башни, поверженные мощью Алайтока. Затем девушка резко села в постели с бешено заколотившимся сердцем, делая неглубокие вдохи. Её боевая маска показалась из глубин разума, заглушая все остальные мысли. Провидец вновь переживала свои битвы, каждая занимала не больше секунды времени, ослепительные, сводящие с ума образы убийств, бесчисленные враги, повергнутые её рукой.

Мгновение прошло.

Сидя в темноте своей комнаты, Тирианна расслабилась, ощущая тревогу. Напряжение последних циклов ушло, сменившись энергичностью и целеустремленностью, вызванные пришествием осколка Кроваворукого Бога. Враг приближался и Тирианна была готова сражаться.


Провидцы лучше всех видели начальные этапы битвы, даже лучше, чем капитаны и экипажи кораблей, собиравшихся у внешних границ системы. Ясновидцы собрались в палате Зарождающегося мира – темном круглом зале, пол которого был инкрустирован концентрическими кругами рун, материалом для которых послужили драгоценные металлы. Все символы пульсировал энергией сети бесконечности.

Каждому из ясновидцев был назначен отдельный участок сплетения. Тирианна наблюдала за судьбой более дюжины звездолетов, начиная с фрегатов и заканчивая линкорами, затаившимися в гравитационном колодце одной из внешних планет.

Прибытие людей было неизбежно и видно как на ладони: их космолеты проталкивались через сплетение, отбрасывая в имматериуме длинные тени, которые смог бы обнаружить даже самый неопытный провидец. Корабли сопровождали тихие стоны, варп-двигатели оставляли за собой след страданий и мучений. Двигаясь напролом, звездолеты создавало силовые круговороты, благодаря чему было легко вычислить направление движение флота и его скорость. Демоны и другие хищники шли по следу, влекомые жизненной аурой, которая просачивалась через примитивные варп-щиты, защищающие творения людей.

Руны ясновидцев кружились вокруг друг друга, формируя изображение звездной системы, такое точное, будто глаза псайкеров были глазами богов, взирающих на умирающее солнце и его планеты. Но сейчас символы отображали не настоящее, а будущее, рассказывали историю о том, что может произойти, а не о том, что уже было. B комплексном танце судьбы эскадрильи истребителей проносились рядом друг с другом, пока крейсеры людей и эсминцы Алайтока обменивались друг с другом лазерными и торпедными залпами, а также твердотельными снарядами.

Имперский флот прибыл, человеческие варп-двигатели раскололи эфир на части, пустив по сплетению волну, которая на мгновение ослепила Тирианну и её товарищей. Первая флотилия вышла из имматериума именно там, где и предсказывал совет провидцев. Из-за отсталых технологий люди вынуждены были рассредоточить флот в момент перехода; их примитивные сканеры уставились в звездную систему, собирая входящие данные.

Самые удаленные от Алайтока корабли эльдар уже пришли в движение, заряжая двигатели от солнечных парусов. При этом они соблюдали маскировку, незаметно выскальзывая из астероидных полей и газовых облаков. Люди оставались полуслепыми, хотя их космолеты заполнили систему рыскающими лучами лазерной подсветки и электромагнитными волнами. И в этот момент слабости врага, эльдар нанесли первый удар.


Флот Алайтока выдал свое присутствие торпедными залпами. Эшелоны фрегатов совершали заходы на врага, атакуя головные корабли имперского флота, и энергетические щиты бронированных кораблей покрывались рябью под огнем лазерных батарей.

На мгновение Тирианна оказалась под впечатлением от увиденного. Люди защищали свои творения при помощи варп-технологий, поля которых рассеивали энергию взрывов, отправляя её в иное пространство. Каждый шквал огня встречал на своем пути преграду, порождая вопль варпа, каждый упавший щит крошечным уколом прорывал тонкий барьер между мирами. Девушка и не думала, что люди владеют такими технологиями, хотя и они оставались детскими забавами по сравнению с варп-мастерством эльдар.

Имперцы ответили, насколько могли, выпустив волны бомбардировщиков и веера торпед. Неуклюжие пушки метали сгустки плазмы и огромные фугасные снаряды, но из-за голополей, скрывающих корабли эльдар, системы слежения не могли захватить цель. Фрегаты ушли от контр-атак, получив незначительные повреждения – только по причине огромной численности зарядов, бешено вылетающих из людских орудий.

Руны двигались, становясь ярче или темнее, в зависимости от корабля, которому в данный момент улыбалась удача. Символ Kхаина безумно взвыл, когда уничтоженный человеческий звездолет поглотил взрыв его собственного реактора. Не менее полудюжины других судов получили серьезные повреждения и, медленно двигаясь, уходили от ударов, а их нити кровоточили в сплетении.

Тогда, небольшими группами, разбросанными по окраинам системы, появились основные силы захватчиков. Провидцы также предсказывали это, но флот Алайтока был слишком мал, чтобы закрыть все подходы. Ясновидцы опередили местоположение флагманов и судов, судьба которых складывалась в пользу людей. Автархи решили сосредоточить усилия эльдар на них, желая уничтожить корабли прежде, чем потенциальное будущее успеет воплотиться.

Удары Алайтока были быстрыми и разрушительными, но флот мира-корабля не мог устоять против неимоверной огневой мощи приближающихся космолетов. Автархи предостерегли капитанов о недопустимости увязания в затяжных боях, и те подчинились, растворившись в пустоте, чтобы избежать серьезных повреждений в результате контратак.

Первая фаза завершилась. Не было таких вариантов будущего, где прибытие людей в систему удавалось предотвратить, но теперь они понесли потери. Кроме того, что было более важно, в умах командиров взошли ростки сомнений. Тирианна видела их колеблющиеся, разветвляющиеся нити – люди обдумывали дальнейший путь действий. Мириады возможных сценариев порхали по сплетению: люди стягивали корабли в единый флот и напрямую двигались к Алайтоку; или же вражеские корабли рассредотачивались, предпочитая двигаться самостоятельно перед общим сбором для атаки; или же легкие суда выдвигались вперед, разведывая путь, пока неуклюжие крейсеры и линкоры следовали сзади.

Чтобы спутать планы людей, корабли эльдар продолжали атаки по принципу "ударов и отходов". Автархи, руководствуясь непрерывными сообщениями от провидцев, направляли атаки на одинокие и уязвимые вражеские звездолеты.

«Финраирни Ано» и «Ластетин», охотники в пустоте, движутся по кровавому полумесяцу, – речитативом произнесла Тирианна, выговаривая слова, но не думая о них. Девушка была сосредоточена на видениях, заполнивших её разум, передавая то, что видела в потоке описания.

– Легкий крейсер людей задерживается в тени девятого мира, испытывая проблемы с двигателем. Огонь расцветает над звездным сводом, иссушая врага, и в тени мы проходим к свету».

Хор голосов наполнил помещение, слова и заключенные в них образы направлялись через сеть бесконечности к ожидающим автархам, которые передавали сообщения адмиралам и капитанам флота.


Сами корабли были частью сплетения, их сердца из призрачной кости слились с матрицей вечности, сформированной из сети бесконечности Алайтока. Ни свет, ни радиоволна не могли двигаться так же быстро, как мысли по сплетению, какое бы действие или перемещение не совершали люди – о нем тут же узнавали на искусственном мире. Xитроумное взаимодействия рун и судьбы было изящной оболочкой над выпущенным безумием. Девушка чувствовала каждую свершившуюся смерть, разыгранную в отчаянной борьбе, которая отражалась в сплетении. Тела замерзали в пустоте и сгорали в извергающихся газах. Maтери и отцы, дочери и сыновья гибли, уничтоженные плазмой и лазерными лучами. Струились потоки боли и страха, питающие руну Кхаина. Ужас бродил по нитям судьбы, иссушая жизненные силы, превращая героев в жалких трусов. Кровь лилась рекой, её вкус оставался во рту Тирианны. Каждая оборвавшаяся нить означала закончившуюся жизнь человека или эльдар.

Сплетение полнилось гибелью, и девушка призвала боевую маску, чтобы выдержать напряжение. Отстранившись от битвы, она рассматривала только расколотые предназначения и пути, ведущие к надежде. Не давая гневу, направленному на врагов, завладеть собой, Тирианна cпокойно смотрела на разворачивающуюся войну. Чувства сейчас приводили к сомнениям, а это было недопустимо.

В течение какого-то времени люди испытывали трудности, Тирианна чувствовала диссонанс, струившийся через их судьбы. Внутренние раздоры и распри терзали нити захватчиков. Все это время корабли эльдар продолжали следить за имперским флотом, ожидая любой возможности нанести удар, использовать невнимательность противника.


Bторая фаза сражения представляла собой затяжной бой. Флот вторжения разделился, подобно колонне воинов древности сформировав три эшелона: авангард, основные силы и арьергард. Командиры выставили корабли заграждения с целью отслеживать атаки эльдар, пока несколько соединений наиболее быстрых космолетов вырвались вперед, чтобы захватить пространство между четвертой и пятой планетами.

Несколько раз враг пытался установить ловушки, оставляя заманчивые цели в виде якобы беззащитных кораблей; на самом же деле их товарищи оставались рядом, готовые прийти на помощь. Сплетение проливало свет на вульгарный обман, скрытый за этими маневрами, и эльдар не обращали внимания на такие приманки, совершая налеты на других противников. Цикл за циклом люди захватывали участки космоса, прилегающие к Алайтоку. Разделив флот, их командиры следили за тем, чтобы корабли не разделялись, но и не слишком сближались друг с другом, так что человеческие силы продвигались со скоростью медлительных линкоров и транспортов.

Невозможно было столько времени наблюдать за сплетением без перерыва, поэтому провидцы разделили обязанности: некоторые отдыхали, а остальные выискивали новые возможности или угрозы, после чего псайкеры менялись. Словно хореографическое представление в куполе Тысячи теней, ясновидцы показывали друг другу увиденное; их руны касались и разделялись, с каждым циклом формируя новые сочетания.

Люди были прямолинейны, но не спешили, сплетение было наполнено образами неизбежного столкновения. Как и предвидели жрецы, возможности предотвратить лобовую атаку противника не существовало.

Однако задержка людей давала эльдар некоторую надежду. Чем больше времени потребуется Имперскому флоту, тем больше рейдов и атак на встречных курсах смогут провести корабли Алайтока.

Передовая флотилия делала все возможное, чтобы отбросить засадные группы эльдар, но у людей было слишком мало кораблей, и они были слишком медленными, неспособными угнаться за быстрыми и маневренными космолетами детей Иши. Следя за резкими изменениями скорости и вектора движения вражеского флота, эльдар реагировали на происходящее, приспосабливаясь к ситуации, исчезали, прежде чем возмездие могло настигнуть их, и ускользали в новые тайные убежища.

Время шло и эльдар получали помощь другими путями. Новые корабли возникали из Паутины, неся на борту возвращающихся воинов и странников искусственного мира. Одно такое прибытие вызвало настоящий переполох в сплетении.

На борту судна находились трое из лордов-фениксов, величайших воинов эльдар, основателей Аспектных храмов, тех, чьи имена стали легендой: Крик Ветра, Бахаррот; Жнец Душ, Мауган-Ра; Теневой Охотник, Карандрас.

Три лорда-фениксы собрались вместе, что само по себе было крайне редким событием, и прибыли на Алайток только ради войны.


Нити этих впечатляющих существ поразили Тирианну. Их жизни тянулись со времен Падения, когда судьбы воинов воплотились в жизнь под руководством Первого экзарха, Азурмена, но происхождение лордов-фениксов было скрыто великой тенью Той, что Жаждет. Нити их тянулись вперед, к необычайно далекому будущему, к Рана Дандра, последней битве с Хаосом.

Но судьбы героев состояли не из одной пряди, на протяжении существования лордов-фениксов в них вплетались десятки иных жизней. Другие нити присоединялись к их предназначениям, извиваясь, прежде чем стать частью целого. Девушка уже видела подобное в жизнях экзархов, сущность которых состояла из душ эльдар. Рассмотрев полотно вблизи, Тирианна поняла, что первое впечатление обманчиво. Лорды-фениксы впитывали в себя иные жизни, но начальная прядь продолжала свой путь, поддерживаемая новыми узлами, расположившимися вдоль неё.

Уже собираясь переключиться на что-нибудь другое, Тирианна заметила нечто знакомое в нити, отображавшей Карандраса, Теневого Охотника, лорда-феникса Жалящих Скорпионов. В ближайшем будущем должен был произойти небольшой разрыв, но это разделение судьбы, конец жизни, быстро затягивалось. Его излечивала другая прядь, нить Корландрила. Тирианна не была уверена в том, что именно это предвещало, но времени на более глубокое исследование не имелось.

Другая руна вышла на передний план, приковав к себе внимание провидцев.

Символ Странника высоко вознесся над сплетением. Aрадриан, невольный виновник катастрофы, вернулся на Алайток.


– Ты не будешь встречаться с ним, – недвусмысленно заявил Келамит, хотя это было скорее утверждение, чем пророчество. – Ваши судьбы слишком крепко сплетены, возможен новые отклонения.

– Как вы можете запрещать мне? – возразила Тирианна. – Арадриан мой друг, я должна поговорить с ним. Неужели я не заслужила даже такой мелочи за предупреждение о грозившей нам опасности?

– Твое влияние на происходящее остается неясным, – произнес Келамит. – Решение совета окончательно. Ты не встретишься с ренегатом.

– Он изгой, а не ренегат, это разные вещи, – возразила девушка.

– Это также будет решать совет, – ответил ясновидец. – Знал Арадриан об опасности или нет, его поступки всё равно навлекли на Алайток неописуемые бедствия. Ты видела в сплетении неопределенность, которая окружает твоего друга. От него исходят крайне мощные возмущения, и мы не знаем, какими окажутся последствия его прибытия.

– Арадриан привел подкрепления, – сказала Тирианна. – Разумеется, это будет учтено в его пользу. Как и я, вы видели руну Смеющегося Бога. С ним пришли арлекины, как и множество изгоев Алайтока, вернувшихся, чтобы защитить родной дом.

– Совет измерит всё это на весах правосудия, – ответил Келамит. Затем ясновидец сделал короткое, рубящее движение ладонью, показывая, что он раздражен и заканчивает разговор. – Вернись к тому, что тебе поручено, и сосредоточься на работе.

Девушка прикусила язычок, зная, что дальнейшие препирания не приведут ни к чему, кроме, возможно, новых порицаний наставника. Она смотрела ему вслед, наблюдая, как Келамит покидает комнату, и возмущалась решением совета, постановившего подвергнуть Aрадриана суду.

Она прошла через палату Глаза, куда было перенесено управление обороной Алайтока. По мере приближения имперского флота; воссоединившиеся корабли людей находились уже в примерно трех циклах пути от искусственного мира. Продвижение врага как будто застопорилось: звездолеты перегруппировывались, между ними носились транспортники и порхали сообщения. Захватчики разрабатывали финальный план атаки.


Полдюжины провидцев сосредоточились на Глазе Эльмарианина, наблюдая за передвижениями людей. Все космолеты мира-корабля были отозваны для непосредственной защиты Алайтока. Имперский флот, собравшийся плотной группой, уже не был легкой мишенью для быстрых атак. Возможно, думала Тирианна, враги надеялись, что эльдар окажутся полными глупцами и позволят втянуть себя в полномасштабное сражение. Такого никогда не случится, для алайтокцев потеря преимущества в скорости и маневренности будет смерти подобна.

Когда цикл вошел в ночную фазу, Тирианна сотоварищи изучала людей, иногда позволяя себе отвлечься и взглянуть на судьбу Арадриана. Совет пребывал в равновесии, мог объявить её друга ренегатом и изгнать, либо позволить вернуться на искусственный мир. Темперамент изгоя ещё больше осложнял проблему: в некоторых вариантах будущего он, разгневанный, покидал родину, или игнорировал решение совета, оставляя Алайток на произвол судьбы.

Люди обговорили план действий, и их судьбы вновь переплелись, превратившись в яркую тропу, которая вела прямо к руне мира-корабля в центре мыслей Тирианны. Плазменные двигатели засияли в космической тьме, словно миниатюрные звезды, направив имперские космолеты по этой дороге.


Звездное небо пересекли огненные трассы, следы несущихся к целям ракет и торпед. Ослепляющие вспышки лазерного оружия мелькали во тьме, и в пустоте на какие-то мгновения распускались цветы белого пламени. Соединения грациозных эсминцев играючи лавировали в поисках возможностей для атаки, тогда как линкоры неспешно скользили через бездну, их батареи разражались залпами разрушительного огня, а из открытых ангаров волна за волной вылетали истребители и ширококрылые бомбардировщики.

Нити в сплетении петляли и скручивались, сталкиваясь друг с другом, в то время как корабли обменивались орудийными залпами и торпедами, прорезавшими пространство. В каждую прядь были вплетены десятки других: жизни экипажей эльдарских космолетов. Что до имперского флота, то он выглядел в сплетении как огромный клубок человеческих судеб, состоящий из великого множества отдельных нитей; глядя на него, невозможно было предсказать, кому уготовано жить и кому – погибнуть. У смерти не было любимчиков, она одинаково разила матросов и адмиралов.


Провидцы ограничили возможные места высадки до трех позиций. Автархи разместили силы защитников согласно видениям псайкеров, готовые действовать, когда суть грядущего прояснится. Отряды стражников и Аспектных воинов ожидали в транспортах, рассредоточенных по всему Алайтоку.

Сеть бесконечности пылала от напряжения, все умы мира-корабля были сосредоточены в едином усилии. Тирианна чувствовала ожидание и страх, излучаемый многими; гнев и предвкушение, испытываемый аспектным воинами и аватаром.

Прорвав заграждение из кораблей эльдар, фрегаты приблизились к обращенному в пустоту краю Алайтока, направляясь к куполу Хрустальных провидцев. «Глазами» тысяч батарей датчиков искусственного мира Тирианна видела грубый, свирепого вида корабль с отвесными бортами, ощетинившимися карнизами и контрфорсами, с носовым тараном, золоченой громадиной в форме орлиного клюва. Одна за другой батареи палубных пушек открывали огонь, и от носа до кормы гиганта мелькали вспышки, а лазерные турели, установленные на покрытой зубцами верхней палубе, выпускали сверкающие лучи.

Ярость прокатилась по миру-кораблю, и он нанес ответный удар. Словно раненый зверь, Алайток набросился на врага, выпустив шторм молний и лазерных лучей из защитных турелей и противокорабельных орудий. Человеческий фрегат окутало огнем, гнев искусственного мира снес щиты неприятеля. Под плазменным дождем корпус быстро разрушился, фонтанируя в вакуум пылающим воздухом. Яростный огонь продолжался до тех пор, пока плазменный реактор не пошел в разнос и корабль превратился небольшое солнце, светившее всего несколько мгновений.

Прорыв фрегата был только первой из таких атак, предсказанных провидцами. Тирианна видела, что новые космолеты имперского флота пробиваются к Алайтоку. Девушка говорила быстро, отправляя сообщения непосредственно командирам кораблей, вверенных её руководству, располагая их так, чтобы они могли противостоять опрометчивым ударам людей.

Окруженные блистающими голополями звездолеты эльдар мерцали, словно яркие призраки, появлялись в пустоте и открывали огонь, а затем вновь исчезали на фоне звезд. Пустотные щиты человеческих кораблей вспыхивали синим и пурпурным огнем, отбрасывая попадания алайтокцев в варп-пространство.

Но, несмотря на все усилия Тирианны и других провидцев, неотступную ярость людей нельзя было сдержать. Сплетение было заполнено их ненавистью; человеческое отвращение к эльдар собирало воедино разрозненные судьбы, сосредотачивало жизни на единственной цели: разрушении Алайтока.

О неумолимом приближении имперского флота возвестили новые веера торпед и яркий свет атакующих космолетов. Горящие корпуса человеческих и эльдарских кораблей дрейфовали, сносимые вихревыми потоками, исторгая кружащиеся обломки. Люди двигались, словно не в силах изменить курс: как бронированные кометы, они стремились к Алайтоку, пробивались через флот искусственного мира, не обращая внимания на потери.

Нужно было отслеживать слишком много перекрывающихся судеб, и Тирианна слишком поздно увидела крейсер, прорывающийся мимо обломков одного из эсминцев под её наблюдением. Она послала капитану предупреждение, но даже у его проворного космолета не осталось времени на маневры уклонения. Сотни разрывов заполнили пустоту рядом с пытающимся скрыться кораблем эльдар, насмехаясь над его голополями. Отвлечение и обман оказались бесполезны против неприцельного обстрела крейсера имперского флота.

Алайтокский эсминец, разломившийся надвое, с истерзанным солнечным парусом, медленно погибал. Тирианна обнаружила до боли немного нитей, принадлежавших горстке выживших членов экипажа, которые успели вовремя добраться до спасательных челноков.

Крейсер двигался дальше, намереваясь обрушить залпы бортовых орудий на мир-корабль. Девушка коснулась сети бесконечности и соединилась с разумами артиллеристов, прося сосредоточить огонь на угрожающем имперском космолете.

Но вокруг было слишком много угроз, и призыв Тирианны потерялся среди шума, создаваемого другими провидцами.

Уцепившись за нить крейсера людей, девушка пролетела по ней вперед, стремясь найти момент уничтожения звездолета. Она не нашла ничего, что могло принести надежду – только увидела длинные ряды раскрывающихся бронированных створок, из-за которых показывались орудийные батареи.

В последний момент артиллеристы Алайтока услышали зов Тирианны и сконцентрировали на крейсере лазерный огонь. Щиты прогнулись, рассеивая энергию попаданий в актинических вспышках. Нос судна окутали оранжевые всполохи, и мгновение спустя торпеды молниеносно понеслись к миру-кораблю, а затем разделились на сотни небольших ракет.

Тирианна почувствовала столкновение и в душе, и в виде содроганий под ногами. Провидице почудилось, что торпеды пронзили её тело. Новые залпы крейсера обрушились на Алайток, сотрясая энергетические щиты над куполами, и девушка вырвалась из сети бесконечности. Превозмогая боль, она начала раскручивать клубок нитей судьбы, окружавших корабль людей. Он выпустит транспорты. Их не удастся остановить. Крейсер еще какое-то время продолжал вести огонь, а затем орудия смолкли, вспышки лазеров и снарядов сменились небольшими точечками двигателей штурмовых кораблей.

Заглянув дальше по сплетению, провидица увидела, как человеческие солдаты сбегают по рампам десантных кораблей. Она узнала, где высадятся первые абордажные отряды.


– Автарх Архатхайн, люди сначала атакуют купол Возносящихся Грез.

Она послала сообщение и вернулась к сплетению, смотря на проявляющиеся переплетения судеб, которые возникли, когда защитники Алайтока отреагировали на новость.

– Идем со мной, – слова Келамита вырвали Тирианну из состояния созерцания. Выйдя из сплетения, она обнаружила наставника – тот стоял рядом, с мечом и посохом в руках. На ясновидце был шлем с линзами из пластинок драгоценного камня, а голос его достиг ученицы в глубинах полотна судеб.

Висевший на поясе девушки ведьмин клинок, почувствовав близящееся сражение, с гудением пробудился к жизни. Вокруг остальные провидцы и колдуны также готовились к физическому столкновению, оставив тех, кто не имел боевых масок, следить за сплетением.

– Здесь мы сделали все, что могли, – произнес Келамит, – и вступаем на новый путь. Теперь нам следует влиять на события напрямую.


К тому времени, как девушка достигла магистрали, примыкающей к Палатам провидцев, вызванная наставником «Волновая змея» уже ждала её. Когда в задней части скиммера начала опускаться рампа, приглашая Тирианну зайти, в поле зрения девушки скользнули ещё два обтекаемых транспортника.

Внутри находились десять стражников, закованных в желтые ячеистые доспехи, сделанные из полимеров и покрытые пластинами глубокого, темно-синего цвета. Десять шлемов повернулись к девушке, когда она поднялась, и десять сюрикенных катапульт вскинулись в почтительном приветствии. Мысли Келамита коснулись сознания провидицы.

«К Мимолетному Представлению. Не позволь людям добраться до плазы Расколотых Воспоминаний».

Девушка подтвердила команду и передала её пилоту «Волновой змеи». Машина поднялась в воздух, рампа тихо закрылась. Последним, что увидела Тирианна, были два мельком замеченных ей транспорта, занимающие сзади позиции в строю.

Пока они неслись по поперечному каналу искусственного мира, девушка скользнула в сплетение, сфокусировав сознание на спиральном пути, известном как Мимолетное Представление. Он использовался как мост, соединявший два купола Алайтока, и вел от доков башни Восходящих Грез к плазе Расколотых Воспоминаний.

Тирианна видела в будущем человеческих солдат, быстро продвигавшихся к основанию моста, три отряда под началом офицеров в шинелях. Они были вооружены простыми лазганами, а в их нитях судьбы пульсировал страх. Люди слишком оторвались от других десантных групп, сам Алайток запутал их. Легкая добыча.

Двинувшись по этой последовательности мыслей, провидица краем глаза увидела солдат, падающих под перекрестным очередями сюрикенов. Она пересекла сплетение, добираясь до разумов Натуриеля и Унариана, которые возглавляли два других отряда стражников под её командованием.

– Высаживайтесь у Рассветного Полумесяца и двигайтесь к Мимолетному Представлению в направлении «от звезд».

– Принято, ясновидец Тирианна, – ответили оба командира отделений.

Почтительное обращение вызвало дрожь, пробежавшую по телу, но вскоре её место заняло беспокойство. Девушка вновь посмотрела в сплетение, перемещаясь между вариантами будущего в поисках последствий своего плана.

Все было хорошо. Она видела, как будет уничтожена передовая группа людей и защищено основание Мимолетного Представления. В результате было порождено несколько возможностей, и все они приводили к новым атакам на Тирианну и её воинов. Она увидела себя сражающейся с человеческим офицером, из клинки сталкивались, ведьмин клинок против цепного меча. Ясновидица победила, хотя несколько стражников отдали свои жизни, защищая туннель.

Затем появилась другая вероятная судьба. Она была крайне размытой, оставалась лишь тенью возможности. Нечто затуманивало сплетение, и девушка не могла ясно разглядеть, что именно перед ней. Движением мысли Тирианна вытащила из мешочка на поясе руну Скорпиона и приступила к расшифровке загадки.

Там оказалось создание, закутанное в неизвестность, вошедшее в сплетение способом, которого ясновидица никогда раньше не видела. Существо смутило девушку, поскольку его действия оказались скрыты от неё. Это определенно был человек, короткая и жестокая судьба которого была завязана в узел вокруг изящной выгнутой нити самой Тирианны. Провидица не видела, как произойдет разделение, оно оставалось невидимым за множеством непредсказуемых обстоятельств, но на одном из путей её жизнь заканчивалась, а на другом она убивала человека.

Пилот «Волновой змеи» предупредил, что они скоро прибудут в место назначения. Последние секунды Тирианна провела в поисках в сплетении, пытаясь отыскать больше информации.

Люди совершили высадку с сопротивлением, несколько сотен их солдат прорвали оборону доков, создав безопасную зону для новых десантных кораблей и шаттлов. Они попытались выгрузить тяжелое вооружение, но оказались под ураганным огнем нескольких отрядов стражников и тяжелых орудий на антигравитационных платформах.

Грандиозный план развертываться согласно указаниям автархов. Обычно аспектные воины принимали на себя основную тяжесть боев, в то время как резервы в виде стражников из ополчения контратаковали в местах прорывов. Тем не менее, совет провидцев предсказывал осложнения, которые возникнут по использовании такого метода: люди также вывели большую часть сил в резерв, и, вводя их в бой, сумеют смести любое сопротивление. Источник такой мощи оставался неясным, но автархи решили, что стражники будут действовать в начале, сохраняя жизни аспектных воинов, чтобы они могли противостоять новой угрозе.

«Волновая змея» плавно остановилась и выдвинула рампу с шипением сжатого воздуха. Выйдя на бледно-серое Мимолетное Представление, Tирианна поняла, что Алайток выкачал отсюда почти весь воздух, оставив слишком разреженную для людей атмосферу, в то время как эльдар благодаря шлемам не испытывали подобных проблем – ещё один фактор в их пользу.

Ясновидица и её отряд заняли позицию напротив арочного прохода, неподалеку от места, где Мимолетное Представление соединялось с нижними уровнями доков. Люди должны были скоро появиться, и Тирианна предупредила свой отряд, скомандовав быть начеку; затем она удостоверилась, что остальные стражники уже на позиции. Коридор, в котором они ждали, был низким, овального сечения, с гладким мраморным полом. С каждой стороны находился ряд колонн, за которыми и укрылись эльдар.

– Они идут, – громко произнесла Тирианна, почувствовал дрожь в сплетении, вызванную приближением людей.

Первый человек, прошедший через дверь, как будто и не подозревал о опасности. Девушка позволила войти еще нескольким, прежде чем отдала приказ открыть огонь. Свистящие сюрикены пронзили серые мундиры солдат, струи крови хлестнули по дуге на пол и стены.

Тирианна скомандовала стражникам укрыться за мгновения до того, как идущие следом солдаты открыли огонь и под аркой замелькали спорадические вспышки рубинового огня. Ближайший к двери стражник пошатнулся и выступил из-за колонны, прижимая руку к шлему. Имя «Темерилл» вспыхнуло в сознании Тирианны за мгновение до того, как лазерный луч прожег нагрудник воина. Эльдар, содрогаясь, рухнул на пол.

Его нить оборвалась.

Ясновидица вскинула пистолет и открыла ответный огонь, и её очереди, совместно с выстрелами остальных, срезали трех солдат, пригнувшихся возле арки. Почувствовав, что настало время действовать, девушка быстро вошла в коридор и побежала вперед; ведьмин клинок ярко засветился, пробуждаясь к жизни. Она бросилась в укрытие за колонной, испещренной попаданиями лазразрядов, за мгновение до того, как из коридора грянул новый залп.

Тирианна мельком заглянула в ближайшее будущее, решая, атаковать или оставаться в безопасном укрытии. Она увидела, как в неё попали несколько лазерных лучей, но ни один не пробил пси-поле рунического доспеха.

Направив клинок в сторону арки, провидица вышла из-за колонны и сосредоточилась. Пропустив психическую силу сквозь гнев боевой маски, девушка направила её по оружию. Вдоль прохода устремилась волна фиолетового пламени, которое с ревом ворвалось под арку и охватило солдат за ней.

Провидица ощутила, как ещё четыре жизни вспыхнули и погасли в небытие.

– Отступайте к рампе! – велела Тирианна остальным, заметив появление человеческого офицера. Он возглавит атаку, солдаты будут штурмовать проход с ножами и штыками. Девушка увидела, что такое нападение будет наиболее опасным в данный момент, и вновь жестом приказала стражникам отступить на несколько дюжин шагов, к арке позади них.

Когда люди начали новую атаку, провидица связалась с двумя остальными отрядами, приказав выдвигаться. Человеческие солдаты тем временем бежали вперед, прямо под огонь эльдар, не обращая внимания на то, что нескольких их товарищей срезал первый залп сюрикенных катапульт. Медленные, неуклюжие люди носили плохо сидящую униформу черного и желто-серого цветов, со значками черепов и орлами, вышитыми на груди и рукавах. Шлемы с серебряными козырьками скрывали верхнюю часть грубых лиц.

Как и раньше, стражники заняли позиции под защитой колонн, вражеский огонь отскакивал от обожженной и обколотой кладки. Тирианна увидела темную шинель офицера, проходившего через ворота; его глубокий голос эхом разнесся по коридору, когда он заорал на своих солдат и опять послал их вперед.

Половина людей открыли непрерывный огонь из лазганов, в то время как остальные, тяжело дыша, побежали вперед. Их штыки поблескивали в свете визжащих лазразрядов.

В тот же миг воины Унариана с оружием наперевес вышли из-за дальней арки. Шквал огня обрушился на захватчиков сзади, сюрикены растерзали тканевые мундиры и плоть.

Приказав своему отряду атаковать, Тирианна вновь повела эльдар за собой, в заваленный трупами коридор, и её рунный доспех засверкал, отражая лазерные лучи. Девушка определила человеческого офицера среди паникующих солдат, выделив его нить из переплетения остальных, а затем движением запястья послала молнию пси-энергии в нестройную толпу людей. Заряд попал в затылок офицера, когда он повернулся, чтобы посмотреть на стражников Унариана. Волосы и кожа мгновенно обуглились, командир с пронзительным воплем упал ничком, пистолет выпал у него из руки и простучал по полу.

Солдаты, которыми он командовал, прожили всего на несколько секунд дольше. Немногим удалось сделать несколько беспорядочных выстрелов и убить двоих стражников Унариана, прежде чем остальные разорвали захватчиков в клочья скоординированными залпами.

Проверив сплетение, Тирианна не обнаружила ни одной человеческой нити; все враги были мертвы.

Приближались новые противники, но недостаточно быстро, и у ясновидицы имелось достаточно времени для подготовки к встрече. Коридор был слишком узким, чтобы его могли защищать все три отряда, и девушка распределила их по соседним помещениям.

Она посмотрела на тела мертвых солдат, потрясенная и вместе с тем удовлетворенная тем, насколько легко удалось перехитрить людей. Всё же девушка предостерегла себя от излишней самоуверенности. На мгновение заглянув в сплетение, ясновидица увидела, что столкновение с неясной тенью становится всё более вероятным. Сжимающийся круг горящего железа окружал её руну, медленно стягиваясь вокруг Тирианны.

Это было только первое столкновение в битве и первая битва в войне, которую девушка прозревала за последние несколько циклов. Предстояло еще сразиться во многих боях и убить множество людей.


Сеть бесконечности жила докладами о действиях людей. Ясновидцы передавали свои видения через сплетение, Тирианна воспринимала их сообщения вместе с мысленными образами увиденного. Автархи постоянно отдавали приказы, реагируя на эти доклады.

Сам Алайток реагировал на присутствие захватчиков, изменяя тротуары и коридоры, закрывая купола и образуя новые проходы, позволяющие эльдар окружить своих врагов. Из некоторых мест был стравлен воздух, и вместо него помещения заполнили ядовитые газы, удушавшие людей целыми сотнями. На другие части искусственного мира опустилась тьма, позволявшая Жалящим Скорпионам наносить удары из теней и убивать, оставаясь при этом невидимыми. Доки подвергли воздействия мерцающей световой завесы, которая ослепляла людей и делала их уязвимыми для атак Пауков Варпа и Сияющих Копий. Также был использован шум, оглушавший людей с их незащищенными органами слуха, а примитивные устройства связи, использующие радиоволны, легко глушились или разрушались энерговыбросами Алайтока. Души сети бесконечности были объединены для массированной психической атаки, сводящей людей с ума видениями смерти и ужаса.

Тирианна и её воины отбили еще две атаки на Мимолетное представление; впрочем, нападения изначально были неудачно проведены. Быстро пробежавшись по сплетению, провидица убедилась, что её опасения верны: предыдущие вылазки преследовали цель сковать эльдар небольшими силами, пока люди собирали войска, чтобы продвинуться вперед одним мощным ударом.

Девушка привлекла внимание автархов к такому повороту событий. Командующие отправили к ней подкрепление в виде нескольких отрядов стражников и двух эскадронов боевых шагателей. Поскольку захватчики прорвались со стороны внешнего края Алайтока от позиции Тирианны, помощь не успевала прибыть до начала следующей атаки.


– Мы должны удерживать мост так долго, как сможем, – объявила провидица, обращаясь к своим воинам. Сейчас их было только двенадцать, остальные пали. Если они попытаются удерживать позиции, то их окружат и перебьют.– Будьте готовы отступать к Мимолетному Представлению по моей команде.

Людям потребовалось время, чтобы перегруппироваться для нового наступления. Во время долгой передышки, Тирианна более подробно, чем в прошлый раз, изучила клубок возможностей, пытаясь определить наиболее вероятные пути продвижения противника. Её внимание было приковано к таинственной фигуре, всё заметнее проявлявшейся через собственную нить ясновидицы. Используя силу Скорпиона, Тирианна погрузилась в сущность этого индивидуума и обнаружила, что прикасается к другому сознанию в сплетении.

Потрясенная девушка отшатнулась, когда её разум заполнили образы псайкера людей. Его мысли смешивались в беспорядке, ему не хватало сосредоточенности провидца эльдар, но щупальца силы человека протянулись через множество нитей, черпая энергию из значительных резервов. Сознание его было прикрыто пылавшим щитом, который отбрасывал демонов, рыскавших в поисках добычи, но и привлекал их, словно маяк в ночи. Если сознание Тирианны было быстрым яликом, скользящим на волнах варпа, то разум человека – шумной и злобной канонеркой, пробивавшей себе путь через течения имматериума.

Псайкер находился где-то неподалеку. Теперь, когда девушка вычленила неприятеля в сплетении, она могла инстинктивно определить его местоположение. Вместе с несколькими бронированными шагателями он присоединился к почти полусотне солдат, готовившихся к следующему наступлению. Его присутствие вызывало крайне негативное воздействие: люди рядом становились настороженными, они подозрительно относились к умениям таких созданий.

Они были правы в своем беспокойстве. Псайкер прикасался к варпу без использования рун, становясь проводником беспримесной энергии Хаоса. И, хотя разум человека обвивали защитные гимны и прикрывали грубо сработанные обереги, в случае их отказа ничто не защитит его от одержимости или обратного психического резонанса.

Очередь из крупнокалиберного автоматического оружия возвестила о начале следующей атаки. Боевая машина, втрое выше Тирианны, пробиралась через мрак на неуклюжих ногах. Установленная под кабиной многоствольная пушка открыло огонь, снаряды размером с кулак пробивали стены галереи и окружающих помещений.

Перебегая от укрытия к укрытию, стражники стреляли в ответ, но их сюрикены лишь царапали броню машины. За шагателем следовал другой, его скорострельный лазер наполнил проход мерцающими красными лучами, которые опаляли стены и колонны.

Следом за боевыми машинами продвигались несколько отрядов пехоты, и среди них шел псайкер. Он четко выделялся среди людей в своей длинной фиолетово-золотой шинели с высоким воротником на красной подкладке. Голова его была острижена наголо, и Тирианна видела шрамы и бугры имплантов, установленных под кожу. C узкого подбородка свисала редкая бороденка, а глаза напоминали зеленый бисер. В одной руке человек неуклюже держал некое подобие лазерного пистолета, а в другой – странный посох, увенчанный кристаллом в форме черепа, который окружало мерцание психической энергии.

Два шагателя и треть пехотинцев прошли под аркой, когда Тирианна послала Алайтоку сигнал закрыть портал. Пластины двери в форме лепестков мгновенно сдвинулись, издав свистящий звук. Тех, кому не повезло оказаться у них на пути, разрезало напополам. Одновременно с этим погасли световые кристаллы, погрузив галерею в кромешную темноту. Стражники которые могли видеть благодаря теплочувствительным линзам шлемов, открыли огонь. На Тирианне был такой же шлем, но психическое зрение выделяло врагов еще ярче.

Она выпрыгнула из укрытия и увернулась от неприцельных очередей головного шагателя. Направляемая предвидением, девушка ловко ушла вправо, когда огонь эльдар пронесся по коридору, срезав нескольких людей. Через три шага Тирианна достигла первой боевой машины, и, взмахнув пылающим ведьминым клинком, начисто рассекла ствол орудия.

Ясновидица отскочила, и тут же пилот попытался вновь открыть огонь. Пушка взорвалась, когда один из снарядов застрял в казеннике, пламя и обломки пробили пол кабины, искромсав и поджарив пилота. Шагоход осел влево и врезался в столб, извергнув град обломков и фонтан искр.

Галерею залил яркий свет, выходящий из жезла псайкера. Тирианну застали врасплох, она обнаружила, что смотрит прямо в дула множества лазерных ружей; тут же ясновидица ушла кувырком за обломки боевой машины, красные лучи заполнили галерею, а рунная броня сверкнула, рассеивая энергию нескольких метких выстрелов.

– Закройте глаза, – скомандовала девушка стражникам и послала новый сигнал в сеть бесконечности. Если людям так был нужен свет, они получат его.

Алайток направил поток энергии в галерею, и сами стены вспыхнули психической мощью, ярким белым светом, который отразился в глазах наступающих людей. Тирианна перепрыгнула унитоженный шагатель, не открывая глаз: её направляло псиxичиское восприятие. Хлынувшее из ведьминого клинка пламя попало в следующую машину и окутало кромки кабины, облизывая свисающие трубы и кабели.

Топливопроводы взорвались, выстрелив огнем в стены и потолок, а машина вспыхнула огромным факелом.

Ясновидица продолжила атаку, ринувшись на ближайшую группу людей. Их глаза начинали привыкать к освещению, но недостаточно быстро, чтобы заметить девушку, бросившуюся в середину отряда. Её клинок блеснул справа и слева, обезглавив двух солдат.

Парировав выпад штыком, Тирианна направила стражников на левый фланг. По её просьбе они открыли огонь, срезав ещё нескольких противников, в то время как ясновидица поднырнула под кулак в толстой перчатке и вогнала меч в кишки следующего солдата.

С вытянутых пальцев человеческого псайкера слетела молния. Разряд проскочил через трех эльдар, с треском раскалывая броню, сжигая плоть и ломая кости. Девушка почувствовала пульсацию энергии в сплетении, когда человек потянулся за новым резервом силы. Действуя без лишних раздумий, Тирианна переплела нить псайкера с её собственной, отрезав врага от запаса пси-энергии.

Человек начал задыхаться, отшатнулся назад и испустил болезненный вопль, а провидица в тот же миг отбросила ударом ноги одного из его телохранителей. Псайкер сделал выпад посохом, и девушку окутали голубые разряды энергии; Тирианна почувствовала, как сила течет по сплетению, поглощая пряди её жизни.

В течение нескольких ударов сердца рунная броня пылала белым светом, противодействуя атаке. Этого недоставало, чтобы полностью защитить провидицу: психический вихрь, сотрясая её мысли, выжигал разум изнутри.

Рыча от боли, Тирианна высвободила ярость ведьминого меча, и фиолетовое пламя подожгло плащ псайкера. Тот бешено закружился, пуская молнии из глаз, и сделал несколько неловких шагов назад. Ясновидица обратила против врага его собственную атаку, и теперь пси-энергия поглощала человека изнутри.

Развить успех девушка не успела, поскольку кто-то ударил её прикладом винтовки в спину. Тирианна прокатилась по полу, гремя доспехами. Поднявшись, она развернулась на пятках, острие выброшенного вперед клинка вонзилось человеку в грудь, пробило грудную кость и вошло в сердце.

Нить псайкера захватчиков оборвалась.

Не забывая об обстреле со стороны арочного прохода, девушка окунулась в ближайшее будущее. Третий шагатель в это время таранил дверь, и в месте соединения искусственных лепестков появлялись трещины.

– Отходим к Мимолетному Представлению! – отдав приказ, Тирианна послала в людей еще одну волну фиолетового пламени и заставила их броситься назад, к арочному проходу.

Отступая, стражники накрывали коридор очередями сюрикенов. Затем эльдар скрылись из виду, направившись обратно к мосту.

Потянувшись психической «рукой» в сплетение, провидица стянула нити людей, сдавливая их в имматериальном кулаке. Солдаты вокруг Тирианны столкнулись друг с другом и застонали от боли, позволяя ей вырваться. Не оглядываясь, девушка бросилась бежать по коридору и оказалась в безопасности за следующим дверным проходом, когда оправившиеся наконец люди выпустили шквал красных лазразрядов.

В бою с превосходящими минимум вдвое силами врага выжило восемь эльдар, включая Тирианну. Вибрирующий грохот возвестил о пробитии дальнего входа, и девушка поправила себя – противников было, по крайней мере, вчетверо больше.

Пролет Мимолетного Представления был не лишен укрытий. И хотя у моста, поднимающегося над необъятными просторами купола, не имелось ограждений, вдоль него тянулись бюсты известных алайтокцев, прославившихся за долгую историю мира-корабля.

Под переправой расстилалось ущелье, пространство которого заполняли огромные сросшиеся кристаллы, из которых состояло основание гигантского космолета, а дно терялось под слоем cверкающего тумана.

Люди продвигались осторожно, предоставляя последнему шагателю возглавлять наступление. Тирианна и её отряд держались вне зоны видимости, отходя каждый раз, когда лазер машины поворачивался в их сторону.

Они преодолели три из пяти витков спирали, когда провидица скомандовала остановиться и удерживать позицию. Подкрепления быстро приближались, но при текущей скорости движения люди настигли бы вершины Мимолетного Представления раньше. Укрывшись за тем, что смогли найти, стражники открыли огонь, послав целый вихрь сюрикенов в шагателя. Попадания высекали искры из пластин брони, но это не замедляло машину. Железные ноги скребли и царапали похожее на мрамор покрытие моста, пока шагоход медленно продвигался вперед. Eго лапушка выплюнула красный луч, расколовший постамент памятника Неруэнтии Предостереженной, и осколки поразили стражника, укрывавшегося за ним. Окровавленный труп перевалился за край моста и исчез в пропасти.

Тирианна искала в сплетении судьбу пилота машины, пытаясь определить способ убить его. Она нашла яркую горящую нить солдата в тот момент, когда шагатель вновь открыл огонь, уничтожив еще одного из эльдар под её командованием. Потянувшись к соседним нитям, провидица стянула две из них вместе.

Koгда орудие машины повернулось к новой цели, из тумана, скрывающего ущелье, вынырнула тень. «Волновая змея» поднялась выше моста, её голополя мерцали синими и желтыми бликами. Маскировочный кокон на мгновение потускнел, когда турель повернулась к шагателю. Два дымных хвоста протянулись из ракетных установок транспорта, и пару ударов сердца спустя человеческая боевая машина разлетелась в сдвоенном взрыве. Разорванные обломки шагохода слетели с Мимолетного Сплетения.

Новые «Волновые змеи» стремительно поднялись из пропасти, прореживая ряды наступающих людей шквалами сюрикенов и сгустками голубой плазмы из звездных пушек на турелях. Двигаясь к основанию моста, три эльдарских шагохода перекрывали солдатам путь к отступлению залпами бризантных ракет и пучковых лазеров.

Ручьи крови струились по Мимолетному Представлению, стекая через край в туманную пропасть внизу. Немногие выжившие заползали в укрытия за разбитыми постаментами, их нити тускнели, жизнь вытекала из тел.

Тирианна не задержалась, чтобы насладиться победой: сплетение шевелилось всё активнее, по мере того, как новые человеческие отряды высаживались на Алайток. Несколько сотен солдат наступали по направлению к её позиции, гораздо больше, чем могла бы сдержать провидица.

Другие продвигались к соседнему мосту и вскоре могли достичь следующего купола. Отыскивая какой-нибудь способа задержать их и одновременно передислоцируя свой выросший отряд, Тирианна обнаружила неподалеку одинокий отряд Жалящих Скорпионов, мчавшийся по Алайтоку в «Волновой змее».

Коснувшись разума их экзарха, девушка узнала Морланиата, мысли которого были погружены в тени и смерть. Ясновидица пробилась через его леденящую ауру и послала изображение разворачивающейся битвы, показав экзарху размещение подразделений и машин поблизости. Она сковала вместе несколько уделов, направляя свои мысли нескольким дюжинам эльдар сразу.

– Враг продвигается вдоль ручья Непохожих Судеб. Пройдите с ними по красному пути и отбросьте к десантным кораблям.

Руны пришли в движение, когда алайтокцы ответили на её призыв. Рядом с Мимолетным Представлением никого не оказалось, и быстрый осмотр ближайшего будущего показал, что мост не выстоит перед следующей атакой, даже если каждый воин под началом Тирианны пожертвует жизнью.

Время отступить к следующей линии обороны. Пока она и другие будут удерживать те позиции которые смогут, скоординированные контратаки позволят отбить посадочные плацдармы, захваченные людьми.

Небольшой отряд провидицы, следуя её указаниям, отступил к вратам купола, в верхней части спирального моста. Первые солдаты были уже внизу, они обходили тела своих товарищей, подгоняемые воплями офицера, разум которого, словно запертый в железной клетке, оставался непроницаемым для воздействия Тирианны.

Подождав, пока люди пройдут половину спирали, она подсоединилась к сети бесконечности. Тирианна стрелой пролетела через силовые каналы Мимолетного Представления; став единой с Алайтоком, она закрывала энергетические потоки и кристаллические схемы. Последней мыслью ясновидица ринулась обратно вдоль моста, разрывая по пути его сердце из призрачной кости.

Мимолетное Представление разлетелось от основания и обвалилось грудами неровных обломков. Наступающие солдаты рухнул вниз, в дымку, и клубящийся туман поглотил их крики. Тирианна на мгновение почувствовала скорбь из-за содеянного, но печаль быстро прошла – если они хотят, чтобы Алайток выжил, для победы придется пожертвовать многим.

Теперь, когда ось наступления людей была разрублена, ясновидица вывела свой отряд из зоны боевых действий и соединилась с несколькими отрядами Аспектных воинов, двумя танками "Сокол", а также орудиями поддержки на антигравитационных платформах, с экипажем из стражников. Все вместе они двинулись вдоль бульвара Неувядаемой Славы, готовясь к следующему этапу сражения.

Нечто сильное и яркое, пылая, пронеслось по сплетению и вонзилось в сердце руны Алайтока. В мгновение ока Тирианна поняла, что произошло, и вздрогнула от дурного предчувствия. Люди собрали и развернули скрытую армию, смертоносный резерв, о котором говорили провидцы. Красно-белый кулак сжал мир-корабль, сметая на пути сотни нитей судьбы.

Тирианна пронеслась через сеть бесконечности к местам контратак, направленных на посадочные плацдармы. Она увидела, как удары резервов сметают жизни десятков эльдар, и узрела гигантов, закованных в толстую силовую броню ярко-красного цвета, с ослепительно-белой символикой и наплечниками. Заглянув в их души, девушка увидела воинов, закаленных битвами длиною в жизнь, с заточенными разумами, единственной и абсолютной целью существования которых была война.

Ясновидица выхватывала все клочки информации о них: слышала фанатичные речи, обращенные к духу их основателя, замечала мимолетные образы мира, где люди, словно какие-то насекомые, толпились в огромных городах, пронзавших загрязненные облака. Тирианну поглотили призраки детских воспоминаний о жестоких схватках в темных, переплетенных туннелях, отчаянных сражениях с помощью заостренных кусков металла и самодельных пистолетов. Они воспитывались убийцами с рождения, их смертоносные инстинкты оттачивались в детстве, проведенном в жестоком мире, где мало кто доживал до старости.

И всё это было сковано железной волей, взято под контроль обучением у наставников и преданностью своему делу, превращено в холодную ярость и праведный гнев, ныне обращенный на эльдар Алайтока. Oни были прирожденными убийцами и радовались, сражая врагов; им были дарованы величайшие доспехи и лучшее оружие, созданное людьми, их наполняла жажда уничтожения, похожая на несъемную боевую маску.

Они вообще не были людьми. Acпектные воины, ответившие на прикосновение Кхаина, были хладнокровными убийцами, но всё же оставались эльдар, способными преодолеть свои смертоносные порывы, когда находились не на войне. Эти же воины, оставившие позади такие понятия, как милосердие и стремление к миру, искали только сражений и кровопролитий. Во многом они были чем-то большим, чем люди, но Тирианне показались даже хуже таких низменных существ, как грубые орки. Эти создания, с их воинственными желаниями, были оскорблением Галактики, их появление не предвещало ничего, кроме резни. То, что самопровозглашенный Император Человечества желал видеть их такими, указывало на его варварскую сущность.

Увиденное заставило Тирианну вздрогнуть от страха, и на мгновение её охватила паника.

Сыны Орара, прославленные и внушающие страх космические десантники Императора, были готовы начать наступление.


Глава 12. Удел

Алайток – Меч Эльданеша.

Алайток, одна из первых рун, символизирует рассечение пут, отделение прошлого от настоящего и настоящего от будущего. Для провидцев мира-корабля, носящего то же имя, Алайток представляет собой центр, вокруг которого вращаются остальные руны, определяя судьбу их родины и её народа. Кроме того, это защитный символ, который в опасной ситуации можно использовать для того, чтобы рассечь сплетение и таким образом спастись от демонического вторжения.


Сражение за Алайток не утихало. Космические десантники своей атакой поддержали ослабевшее продвижение людей и оттеснили защитников мира-корабля к центральным куполам. Взяв под контроль несколько ключевых магистралей, захватчики быстро неслись вперед; во главе вражеских сил наступали воины Сынов Орара в красно-белой броне. За ними следовали пехотные, танковые и артиллерийские колонны, готовые всей мощью обрушиться на алайтокцев.

Как и было решено на совете перед вторжением, эльдар оставляли некоторые части Алайтока без боя. Они отключали силовые купола и энергетические щиты, оставляя солдат неприятеля беззащитными перед жестокостью открытого космоса, запечатывали громадные арочные проходы вдоль шоссе Непогрешимого Лунного Света и разрушали мосты, пересекавшие проспект Благодатной Скромности.

Быстрейшие подразделения эльдар постоянно наносили беспокоящие удары по врагу. Воины аспекта Пикирующих Ястребов мелькали над наступающими рядами людей, низвергая с небес лазразряды и плазменные гранаты. Сияющие Копья стрелой вылетали из боковых туннелей, срезая толпы неприятелей сюрикеновыми очередями и залпами лазерных пик, а затем быстро выходили из зоны поражения. Пауки Варпа, телепортируясь в гущу врагов, атаковали их моноволоконными нитями смертопрядов, а затем исчезали вновь.

Контратаки и отступления эльдар служили определенной цели. Противника нельзя было остановить, но оставалась возможность задержать и перенаправить его. Своими маневрами алайтокцы разделяли человеческие силы, а затем уничтожали изолированные отряды. Танки людей, преследуя врагов, оказывались в тупиках и вынужденно сдавали назад – а затем, наступая по другим маршрутам, упирались в новые преграды.

Самым крепким орешком были космические десантники. Как вместе, так и поодиночке они ничем не уступали аспектным воинам, и сверхчеловеческих противников приходилось выманивать на открытое пространство, под огонь титанов и прочих тяжелых боевых машин Алайтока.

Тирианна как раз направляла залпы нескольких орудийных батарей против бронетехники, рвущейся по шоссе Звездного Света, когда с ней связался Келамит. Наставник просил встретить его в Кладезе Безмолвной Заботы, зале, расположенном неподалеку от Покоев провидцев в центре мира-корабля.

Девушка знала, что этот час настанет, но всё равно беспокойно вздрогнула. Кладезь Безмолвной Заботы посещали только с одной целью – пробудить алайтокских мертвецов.


Название хорошо подходило залу, странная акустика которого поглощала любые звуки. Шаги Тирианны казались приглушенными, пока провидица шла по бледно-голубому полу навстречу Келамиту. Стены скрывались под лабиринтом кристаллических проводов, обнаженного участка сети бесконечности. Энергетические каналы пульсировали вспышками света.

Ясновидец стоял возле открытого ящика из призрачной кости, внутри которого лежали несколько дюжин путеводных камней, каждый в отдельном углублении. Лицо наставника скрывалось за призрачным шлемом, но голос выдавал его мрачный настрой.

– Наш долг – пробудить души тех, кто ушел, чтобы они могли сражаться за будущее новых поколений, – объявил Келамит.

Затем он извлек первый путеводный камень из углубления. Бледно-голубой яйцеобразный объект, блестевший подобно жемчужине, удобно лег в ладонь ясновидца. Подойдя к небольшому углублению в стене, вокруг которого завивались спиралью проводники сети бесконечности, Келамит поместил камень в ждущее отверстие.

Сняв перчатку, наставник протянул руку к поясу и достал руну с острыми краями, символ Смерти. Кольнув ею палец, ясновидец подождал, пока выступит единственная капля крови. Руна вылетела из руки Келамита и закружилась над путеводным камнем, а псайкер притронулся оцарапанным пальцем к его холодной поверхности.

Сеть бесконечности ярко вспыхнула, отзываясь на ритуал, психическая энергия понеслась по её схемам в тот же момент, как кровь ясновидца начала впитываться в камень души.

Где-то в проводах сверкнула яркая вспышка, искра белого пламени, призванного крошечным жертвоприношением Келамита. Разряд энергии быстро оббежал путеводный камень по спирали, а затем исчез, и мгновением позже вместилище духа засветилось от внутренней силы, озарив шлем и доспех ясновидца голубоватым сиянием.

Вытащив камень из углубления, Келамит уверенными шагами пересек зал и взмахом руки сдвинул множество тонких стенок, за которыми обнаружилась череда альковов. В каждом из них стоял конструкт из призрачной кости, ростом превышавший эльдар. Гладкие, изящные конечности творений были выкрашены в синий и желтый, цвета Алайтока. Куполообразные головы-шлемы мрачно поблескивали в свете сети бесконечности.

Неподвижные конструкты держали в руках призрачные пушки, и Тирианна чувствовала, как неактивные варп-ядра орудий одним своим присутствием оставляют след в её сознании.

Как только ясновидец приблизился к первому из искусственных тел, шлемовидная голова раскрылась; внутри обнаружилось гнездо для путеводного камня. Положив вместилище духа в его нишу, Келамит отступил на шаг. Голова конструкта закрылась, и в тот же миг призрачная кость вспыхнула пси-энергией, засверкали самоцветные узлы, встроенные в рукотворный торс и конечности. Черный шлем посерел, а затем обрел белизну, сияя внутренним светом.

Призрачный страж повернул голову в сторону Келамита, а затем перевел свой бессмертный взгляд на Тирианну. Она почувствовала смущение души, которую выдернули из вечного круговорота энергий сети бесконечности и поместили в новое тело. В сплетении появилась ещё одна нить, мерцание которой говорило о жизни, рожденной вновь – пусть и мимолетной.

Холодно… Тени бродят среди нас.

Мысли создания были разрозненными и сумбурными. Тирианна ощутила, как наставник тянется разумом к призрачному стражу, связывает их нити и наполняет конструкта собственной волей.

Подняв оружие, великан шагнул к ясновидцам.

Алайток в беде. Война. Я готов.

Повинуясь жесту Келамита, девушка присоединилась к нему возле ящика. Взяв один из путеводных камней, она провела тот же ритуал, что и наставник. Как только кровь Тирианны коснулась вместилища души, она почувствовала слабую связь между собою и сетью бесконечности.

Это отличалось от всего, ранее испытанного ясновидицей. Она стала частью сети бесконечности намного более полно, чем прежде, и видела уже не круговорот психической энергии, а духи мертвых, что создавали его. Теперь пульсации и фазы потоков не были абстрактным феноменом – призраки, удерживаемые в сети, двигались по миру-кораблю и отзывались своим дремлющим сознанием на нужды живых.

Тирианна уцепилась за один из пролетавших мимо духов, ощутив его далекую, отстраненную суть. Мертвец воспринимал ясновидицу как нечто размытое, но связь приманила его, и призрак двинулся по следу, оставленному девушкой в сети бесконечности.

За миг до того, как он оказался в путеводном камне, Тирианна разорвала соединение, боясь, что частичка её самой тоже попадет в ловушку. Неясные вопросы теснились в разуме ясновидицы, пока она несла вместилище души к следующему призрачному стражу.

Поместив камень в ядро конструкта, девушка осознала имя, отпечатавшееся в её мыслях: Наэтериоль. Она была поэтом, Темным Жнецом, пилотом и матерью; жизнь, полная ощущений, пронеслась в разуме Тирианны, когда дух умершей слился с призрачной костью нового тела.

Пробуждение. Темнота.

Ясновидица вывела Наэтериоль из ниши и дала ей посмотреть на мир глазами самой Тирианны, развеяв тем самым туманную завесу смерти, что застилала восприятие души. Оставив в мыслях мертвой женщины сияющую звезду ясной цели, девушка повернулась к ящику, чтобы повторить процедуру.

В конечном итоге Тирианна и Келамит пробудили тридцать призрачных стражей. Не так уж много, но каждый из них был грозным воином, с орудиями, способными пробить броню космического десантника, и телом из призрачной кости, которое могло выдержать невероятный урон.

Но и стражи не были самым смертельным оружием в Кладезе Безмолвной Заботы. Ясновидцы собирались высвободить ещё кое-кого.

Подойдя к дальней стене зала, Келамит снял завесу с тел призрачных лордов. Эти конструкты, хоть и схожие по виду с призрачными стражами, возвышались над двумя эльдар, а их длинные конечности покрывали миниатюрные руны. На плечах гигантов были закреплены «Светлые копья» и ракетные установки, в огромных кулаках они сжимали пучковые лазеры и длинные силовые мечи.

Вдохнуть жизнь в призрачных лордов могли только самые могучие духи, поэтому Келамит, вернувшийся к ящику, достал из мешочка на поясе руну Кхаина. Тирианна присоединилась к сознанию наставника, который углубился в сеть бесконечности в поисках подходящих кандидатов.

Разум Келамита отправился в храмы аспектных воинов. Всё ныне живущие экзархи уже вступили в бой, но несколько пустых доспехов неподвижно стояли в забытых святилищах. Наставник снял заклятия, удерживавшие воинственных призраков за пределами сети бесконечности, и Алайток содрогнулся от прилива их гнева.

Мстительные, полные ненависти, сосредоточенные на смерти и разрушении, души мертвых воинов вопили в психическом круговороте, пытаясь освободиться. Провести их по проводам сети бесконечности к ждущим призрачным лордам не составило труда.

Первого из духов Тирианна узнала, пусть и странным образом. Это был Кенайнат, экзарх Жалящих Скорпионов и бывший учитель Корландрила. Тело ветерана лишь недавно сдалось под тяжестью времени, и его дух почти сохранил форму, в отличие от «пилотов» призрачных стражей с их рассеявшейся сутью.

Экзарх вплыл в подобранное для него искусственное тело и воздел кулаки, трещавшие от разрядов энергии. Затем сущность Кенайната заполнила остальные системы конструкта, и на плече гиганта повернулась сюрикеновая пушка.

Я вновь служу Кхаину, раньше, чем ожидал; я буду нести погибель.

Ещё три призрачных лорда обрели жизнь, пробужденные духами забытых экзархов. К Тирианне и Келамиту присоединились несколько провидцев, каждый из которых выбрал пятерых призрачных стражей, чтобы направлять их в бою. Сначала конструкты медленно отзывались на команды, поэтому девушке пришлось внедрять собственное сознание в их искусственные оболочки и направлять умерших своей волей.

Призрачные лорды, обладавшие большей ясностью восприятия, отбыли на совещание с автархами, так что Тирианна и Келамит остались одни.

– Я вижу, что твоя судьба по-прежнему плотно сплетена с уделом Корландрила, – заметил наставник. Девушка шла рядом с ним, а позади длинными шагами выступали десять призрачных стражей.

– Корландрила больше нет, а нить Морланиата, которым он стал, скоро прервется, – ответила Тирианна.

– И всё же вам стоит разделить ещё одну, последнюю встречу, чтобы замкнуть некогда начавшийся круг, – указал Келамит.

– Как вам угодно, – повиновалась ученица.

После этого ясновидцы разделились, каждый, взяв свою бессмертную свиту, сел на отдельный облачный ялик. Тирианна позволила призрачным стражам впасть в дрему, а сама погрузилась в сплетение, разыскивая Морланиата. Экзарх оказался в куполе Полуночных Лесов, и она велела пилоту ялика направляться туда.


Только багряный свет умирающей Мирианатир озарял небо под сводом купола. Алайтокцы собирались в красноватых тенях лиандериновых деревьев, гравитанки выдвигались на позиции вдоль тропинок, а многочисленные «Волновые змеи» сновали туда-сюда, перевозя отделения воинов. Эльдар готовились принять здесь последний бой, ландшафт позволял им обстреливать широкие открытые участки, оставаясь под прикрытием разрозненных рощиц. Каждая долина превратится в огненный мешок, луговины и берега ручьев станут кладбищами для захватчиков.

Покинув ялик, Тирианна касанием воли пробудила призрачных стражей. Великаны последовали за ней по серебристой тропинке среди лиандериновых деревьев; сама ясновидица шагала навстречу Морланиату, ведомая нитью судьбы. На мостике через узкий, но быстрый поток их догнала «Волновая змея», с которой спрыгнули три колдуна: Метрайн, Ненамин и Толадрисса. Все они присоединились к Тирианне, и отряд снова углубился в чащу, направляясь к центру купола.

Девушка нашла экзарха Жалящих Скорпионов на опушке, с которой открывался обзор на длинную долину, тянущуюся до самого края купола Полуночных Лесов. Отряд Морланиата состоял из выживших бойцов Скрытой Смерти, Смертельной Тени и Выпадения Смертельного Дождя – всё они понесли тяжелые потери, отражая атаку космодесантников. Тирианна почувствовала тревогу аспектных воинов, смешанную с гневом и острой жаждой отмщения.

Если бы не ведьмин взор, ясновидица не заметила бы Жалящих Скорпионов даже вблизи, поскольку в лесу бойцы сливались с тенями. Большую часть опушки занимала «Кобра», огромный артиллерийский танк с деформирующим орудием в нижней башне. Как и в случае с призрачными пушками своих телохранителей, Тирианна ощутила присутствие питающего варп-ядра, но создаваемая им прореха в сплетении оказалась намного больше. Над поляной кружила пара гравициклов «Випера», их пилоты, проносясь среди деревьев, высматривали приближающихся неприятелей.

Ясновидица коснулась разумом пряди Морланиата, привлекая внимание древнего воина, и подняла меч в знак приветствия.

– Наши судьбы вновь разделяют ненадолго один путь, – сказала она.

Это совпадение или сплетенная тобой интрига?

Мысли экзарха прозвучали хором голосов с оттенком горечи, после-эха воспоминаний Корландрила.

– У меня не тот уровень, чтобы влиять на суждения автархов. – ответила Тирианна. – У одних судьбы тесно переплетены, пряди других никогда не соприкасаются. Мы относимся к первым. Ты помнишь, где находишься?

Сама девушка мгновенно узнала это место, и ловким движением мысли отмотала назад нить жизни Корландрила, на мгновение уложив её рядом с судьбой экзарха. В глазах Морланиата мелькнула вспышка узнавания – его взгляд упал на высокую статую у края поляны, воина эльдар, который стоял на коленях перед богиней Ишей и собирал в кубок её слезы.


– Я представляю «Дары любящей Иши», — провозгласил он с улыбкой.

Раздалось несколько восторженных возгласов и спонтанные аплодисменты собравшихся. Корландрил повернулся, чтобы посмотреть на свое творение, и позволил себе сполна насладиться работой после ее завершения.


Тирианна улыбнулась их общему воспоминанию, поскольку прежде не знала о наслаждении, испытанном тогда её другом. Казалось странным, что подобное счастье так быстро сменилось грустью. Правда, теперь девушка понимала, что психика Корландрила была далека от стабильности, и под «артистическим темпераментом» скрывалось нечто более мрачное.

Я помню ясно, тогда царил разлад в моей душе. Здесь я родился заново, здесь – начало пути, который привел меня в исходную точку. Это – место из прошлой жизни, не более того, в нем нет ничего особенного.

Корландрил был поглощен сутью экзарха, но память юноши сохранилась, и Тирианне захотелось подарить призраку друга немного счастья в последние мгновения его бытия. У ясновидицы было ещё немного времени, и она скользнула в сплетение, используя Странника, чтобы свести воедино различные судьбы, объединенные статуей Иши.

Девушка нашла то, что надеялась отыскать.

– Много новых путей взяло начало здесь, – сказала она. – Некоторые из них – светлые, другие повели в темные места. Твое творение положило начало этим путям, хотя ты и не думал об этом. Все мы связаны друг с другом в великой сети судьбы, малейшее колебание тончайшей нити порождает сотрясения в бессчетных жизнях других. Всего лишь несколько дней назад здесь сидел ребенок, смотрел на твое творение и грезил об Ише. Он будет поэтом и воином, техником и садовником. Но, став скульптором, он достигнет великой славы, и, в свою очередь, вдохновит других на создание прекрасных произведений, которые переживут многие поколения.

Мне не нужно наследие, я – неумирающий, вечный воин.

Для большинства экзархов это было бы правдой, но не для Морланиата и не для призраков, составляющих его суть. Тирианна видела, как воин за краткий миг воссоединяется с лордом-фениксом Карандрасом, насыщает его безжизненную форму новой энергией, а затем исчезает в лабиринтах сплетения.

– Никто не вечен: ни боги, ни эльдары, ни люди, ни орки. Посмотри вверх, и увидишь умирающую звезду. Даже вселенная – не бессмертна, хотя ее жизнь протекает так медленно.

Что станет со мной, предсказала ли ты мою судьбу, смотрела ли в мое будущее?

От этого вопроса ясновидице стало не по себе – как из-за того, что она знала ответ, так и потому, что экзарх вообще поднял эту тему. Очевидно, что Морланиат как-то предчувствовал надвигающийся удел, ощущал свое место в сплетении, но ещё не принял его до конца. Сейчас воину лучше было не загадывать наперед, а сосредоточиться на предстоящем сражении.

Тирианна вспомнила трюк, к которому часто прибегал Келамит, когда не хотел отвечать на её вопросы – «наведение тумана», искусство выражаться так, чтобы выглядеть мудрецом и вместе с тем не объяснять вообще ничего. Девушка понемногу обучалась этому с тех пор, как стала провидицей.

– У всех нас – много судеб, но сбывается лишь одна. Это не для меня – заниматься судьбами отдельных личностей или заглядывать в наше собственное будущее. Поверь, ты умрешь так, как жил, и тебя ожидает не Подлинная Смерть, по крайней мере, не в обозримом будущем. Твой уход принесет мир и покой.

Я испытал много смертей, и каждую помню хорошо, ни одна не была мирной.

На Тирианну обрушилось множество последовательных образов – экзарх вновь переживал прежние гибели. Ясновидица разорвала связь с Морланиатом, ощутив, как взволновалось сплетение; новые варианты будущего открылись её взору, стоило людям начать очередную атаку.


Купол сотряс взрыв, с внешней стороны мира-корабля над деревьями поднялся столб дыма – разрывные снаряды людей пробили внешнюю стену. Стаи птиц с криками и щебетом взвились в темное небо и, перепуганные, закружились над рощицей. Издалека эхом доносился грохот болтеров космических десантников и треск лазерных выстрелов.

Противник атаковал нас! – сеть бесконечности донесла мысленную речь Архатхайна до каждого из эльдар мира-корабля. – Начинается новая битва. Не продавайте задешево свои жизни, не забывайте об артистизме, с которым мы сражаемся. Не настал еще день, когда потускнеет свет Алайтока!


Тирианна наблюдала за медленно разворачивающимся сражением издали, хотя его отголоски в сплетении казались слишком уж близкими. Наступление возглавляли космические десантники, пробиваясь через тонкую линию эльдар, которых направили оборонять пролом.

Орудия поддержки и гравитанки «Сокол» накрывали огнем атакующих воинов Императора, но не могли остановить их. Космодесантники захватили холмы, на которых располагались батареи, выпуская шквалы разрывных болтов. Выстрелами из ракетных установок и лазпушек они заставили отступить бронетехнику, а затем добили выживших артиллеристов ножами и цепными мечами.

Медленное продвижение имперских войск вверх по долине отмечал след пожаров и взрывов. Внимание Тирианны разделилось натрое: она держала призрачных стражей в боевой готовности, наблюдала за собственной нитью судьбы в поисках угроз и следила за мыслями провидцев и автархов, узнавая о ходе битвы.

Люди расползались по сплетению, словно грязное пятно, их мерзкие жизни пачкали своими прикосновениями чистые пряди эльдар. Их продвижению сопутствовали потоки крови, льющиеся с обоих сторон, и образ Кхаина всё время следовал за ними.

Бомбардировщики «Вампир» сбрасывали бесчисленные акустические заряды, а Пикирующие Ястребы окатывали человеческих солдат плазменными залпами. Сплетение шло рябью от прыжковых генераторов Пауков Варпа и содрогалось от неистовствующей резни.

Силы эльдар перемещались согласно приказам автархов, отступая, перегруппировываясь и снова атакуя. Красота их плана сражения отражалась в сплетении изящно закрученным узором, который пребывал в вечном движении, словно его рисовали и перерисовывали с каждым мгновением.

Армия людей, напротив, казалась грубым копьем, бездумно брошенным в сердце Алайтока. Захватчики сметали всё на своем пути, превращая сплетение в запутанное, отвратительное месиво. Наконечником копья были космические десантники, и их прикосновение несло смерть всему и вся, поэтому эльдар вскоре бежали пред ними, не желая больше терять воинов в тщетных попытках остановить Сынов Орара.

Тирианна, полностью погруженная в расходящиеся нити судеб, едва заметила отряд боевых шагоходов, который прошел мимо неё и направился в долину. Удел Алайтока так и не прояснился с начала вторжения, будущее мира-корабля оставалось затянутым темнотой и неуверенностью.

Чаша ни одной из сторон ещё не опустилась к земле на весах рока, грядущее пребывало в хрупком равновесии, и его мог сместить в том или ином направлении единственный героический или трусливый поступок, счастливый или несчастный случай.

Кровавое наступление людей продолжалось: теперь они ввели в бой орудия, втащив их на склоны долины. Огромные пушки осыпали снарядами вершины холмов, и артиллеристы считали, что бомбардируют защитников мира-корабля. Они были совершенно неправы.

Предупрежденные об этой атаке, алайтокцы отошли из долины, и залпы орудий теперь ровняли с землей опустевшие рощицы, уничтожая укрытия, которые впоследствии могли бы понадобиться самим наступавшим. Ясновидица скорбела, глядя на расколотые деревья, каждое из которых было немыслимо старше своих убийц – купол Полуночных Лесов являлся одной из древнейших частей Алайтока. Его создали ещё до падения, как «легкие» обычного торгового судна, впоследствии ставшего гигантским миром-кораблем.

Гнев Тирианны усиливался сплетением, руны Иши плакали в ответ на продолжающийся артобстрел, а символ Кхаина неистово пылал, обретая новую жизнь в ярости эльдар. Девушка успокоила душевную боль, изучая проблески будущего и картины умирающих людей, наказанных за дерзость их атаки.

Раздался последний залп, и человеческие отряды быстро двинулись вперед, намереваясь захватить вход в лощину колонной танков и бронетранспортеров. Выхлопные трубы боевых машин изрыгали смог, а лязганье и рёв моторов разносилось по всей долине.

Алайтокцы сделали ответный ход, без промедления вернувшись на оставленные позиции. «Соколы» несли разрушение белыми лучами «светлых копий», «Виперы» проносились через огонь и дым, выпуская ракеты, и за скоростными машинами следовала череда взрывов.

Когда отделения солдат в серой форме выбирались из горящих остовов транспортников, их атаковали боевые шагоходы и гравициклы. Сюрикеновые и звездные пушки косили выживших, окрашивая изрытую грязь алой кровью захватчиков. Здесь и там возникали Пауки Варпа, которые окутывали мечущихся человеческих бойцов сетями смертоносного моноволокна; облака сжимающейся паутины рассекали плоть и кости вопящих людей на мелкие кусочки. Батарея «Ткачей смерти» присоединилась к атаке, и над долиной раскинулись поистине громадные полотна гибельных нитей, накрывающие целые роты.

Как и прежде, в отражении самых тяжелых контратак люди полагались на космодесантников. Тирианну смущало, что противник как будто обладал даром предвидения: где бы эльдар не обрушивали на врага свою мощь, их жертвами становились обычные солдаты, а не элитные воины.

Теперь они наступали, проносясь в красно-белых танках и бронетранспортерах мимо подбитой и сожженной техники. Оружие космодесантников крушило боевые машины эльдар – «Виперы» падали, сраженные бурей тяжелых болтов, а «Соколы», пронзенные лучами лазпушек, превращались в пепел.

Долину освещали плазменные и лазерные вспышки, сражающиеся стороны обменивались яростными залпами, проверяя друг друга на прочность. Сыны Орара мчались прямо в ураган огня, пренебрегая явной опасностью.

Ясновидцы, в том числе Тирианна, ощутили близкую угрозу. Окунувшись в будущее, девушка увидела, что произойдет, если эльдар попытаются остановить прорыв грубой силой: горы трупов алайтокцев и купол, лежащий в руинах.

По сети бесконечности разнеслись предупреждения, и защитники мира-корабля отступили, сдавая космодесантникам склоны долины, чтобы избежать неприемлемых потерь.

Остальная часть армии людей возобновила наступление и выдвинулась на только что захваченный плацдарм под прикрытием танков и Сынов Орара в силовой броне. В темное небо взмыли «висячие звезды», и мерцающий белый свет горящего фосфора озарил резню; Тирианна разглядела, как сотни, тысячи человеческих солдат шагают вверх по долине.

Ясновидице открылась возможность для атаки: космодесантники удерживали позиции на открытом месте, чтобы их менее защищенные соратники могли укрыться за расколотыми стволами деревьев или в глубоких воронках. Коснувшись мыслей экипажа «Кобры», которая ждала своего часа на опушке, девушка отправила им образ уязвимых Сынов Орара.

Получив указания Тирианны, сверхтяжелый гравитанк непринужденно поднялся с примятой травы. Вокруг деформирующего орудия засверкали дуговые разряды, от которых по поляне запрыгали танцующие тени. Сплетение смялось и исказилось, когда экипаж «Кобры» открыл варп-ядро, черпающее энергию напрямую из нематериального мира.

Образы владений Хаоса замелькали в мыслях ясновидицы, невероятные картины и назойливые призывы наполнили её разум.

Передовые танки космодесантников уже преодолели почти три четверти долины. Лучи их лазпушек вонзались во тьму, поджигая деревья и прорывая борозды в грунте; враг пытался сразить ускользающих эльдар.

«Кобра» открыла огонь с гудением, от которого затряслась земля. Воздух вскричал, когда деформирующее орудие разорвало саму его суть, и над ближайшей боевой машиной Сынов Орара возникла брешь в пространстве. У Тирианны застучало в висках от напора высвобожденных энергий, а сплетение завопило, насильно втянутое в материальную вселенную.

Прореха, созданная выстрелом, расширилась и превратилась в быстро вращающуюся дыру, окаймленную фиолетово-зелеными молниями. В многоцветной глубине отверстия замелькал звездный круговорот, и ясновидица ощутила жар путеводного камня на груди – девушка чувствовала, как варп притягивает её, а неотступная сила Той-что-жаждет цепляется за края души. Открывать проход во владения богов Хаоса всегда было рискованно – это могло привести к ужасным последствиям, – но сейчас эффект от такой атаки перевешивал опасность.

Танк космодесантников, неуклюже сползавший по левому склону, забуксовал на месте. Схваченный притяжением схлопывающейся варп-дыры, он безнадежно вгрызался траками в почву, а из выхлопных труб валил дым, пока водитель добавлял оборотов двигателю в попытке сохранить сцепление гусениц с землей. С измученным скрежетом боевая машина поднялась в воздух, заваливаясь назад. Её корпус растягивался, искривлялся, а проход в варп тем временем становился всё шире. Вылетающие заклепки втянуло в жадную дыру, и за ними почти тут же последовали искореженные остатки орудийных спонсонов. Из верхнего люка выдернуло воина в силовом доспехе; бешено вращаясь, он исчез в пасти имматериума за мгновение до того, как танк подбросило вверх и засосало в спиральный вихрь.

Тирианна ощутила, как обломки танка и его экипаж повисают на сплетении. Не все космодесантники были мертвы, и их души кричали от мук, терзаемые энергиями варпа. Разумы людей взрывались, открытые мощи имматериума, которая вливалась в их сознание.

Ясновидица испытала удовлетворение от гибели захватчиков, и немного помедлила, наслаждаясь после-эхом судьбы, угасающей на оборванных концах их нитей.

Раздался треск, похожий на удар грома, и вихревая дыра закрылась, послав ударную волну, которая подхватила оказавшийся рядом бронетранспортер Сынов Орара и швырнула его в дерево, так что с веток осыпались листья.

Пока орудие «Кобры» перезаряжалось, на поляне снова воцарилось спокойствие. Не утратив присутствия духа, люди возобновили почти безоглядное наступление, спеша сблизиться с противником. Они извлекли уроки из прежних ошибок, и артиллерия вновь открыла огонь. Тирианна отследила траекторию снарядов в сплетении, опасаясь, что взрывы произойдут где-то поблизости, но оказалось, что обстрел направлен на внешние стороны склонов долины. Именно там укрывались от атакующего неприятеля отряды эльдар.

Прозвучали громовые раскаты разрывов, и десятки нитей оборвались в одно мгновение. Огонь распространился по долине, перескакивая с дерева на дерево, а поднявшаяся дымовая завеса скрыла свет опускающихся «висячих звезд».

Космические десантники вновь продвигались вперед, и один из их крупнейших танков достаточно близко подобрался к поляне, чтобы открыть огонь. Пронзившие тьму лучи лазпушек с визгом отразились от изгибов корпуса «Кобры», но сверхтяжелая боевая машина снова поднялась в воздух. Поток энергии прокатился по её главному орудию, раздался ещё один вопль терзаемой реальности и по долине прокатилась ударная волна зарождающегося варп-вихря. В энергетический круговорот затянуло больше дюжины воинов в доспехах и пару бронетраспортеров; они вертелись, истончаясь в бреши, пока не пропали из виду. Сорвавшись с волнистого края бреши, раздвоенная молния беспримесной психической энергии вонзилась в землю.

Долину завалили обломки техники и трупы, но космические десантники заняли склоны по обеим её сторонам, и с этих господствующих высот их танки накрывали рощицы непрерывным огнем. Под прикрытием союзников батареи самоходных орудий прогромыхали на позиции, с которых они могли уже достать центр купола. В направлении Тирианны грохотали по меньшей мере двадцать бронемашин, окрашенных в тот же серый цвет, что и мундиры человеческих солдат. Наступление возглавляли четыре транспортника космодесанта, которые уже скоро должны были оказаться на краю поляны.

Мгновенно осознав масштаб исходящей от них угрозы, ясновидица обратилась к сплетению в поисках решения, но обнаружила, что помощь уже пришла.

Титан «Фантом», скрытый во тьме под своими голополями, осторожно пробирался среди деревьев. Вскоре девушка услышала, как трещат ветки на пути гигантской боевой машины, и ощутила психическую силу камней душ в корпусе из призрачной кости.

Сознание Тирианны скользнуло внутрь титана, и несколько кратких мгновений она видела то же, что и экипаж.


Трое близнецов-эльдар обозревали долину поверх деревьев, на куполообразном обтекателе кабины повсюду сияли руны, обозначающие позиции друзей и врагов. В ушах пилотов неумолчно шептали и бормотали духи, наводнившие призрачную кость «Фантома».

Близнецы направили махину в сторону от Жалящих Скорпионов, которые скрывались у основания статуи Иши, так, чтобы титан прошел между ними и «Коброй». Затем пилоты перенаправили энергию с голополей на вооружение, и в поле обзора вспыхнули ярко-красные символы.

Ракетные установки на плечах «Фантома» извергли вихрь снарядов с пылающими реактивными следами. Бронебойные боеголовки раскололи корпуса попавших под удар передовых танков врага и, взорвавшись, разнесли в клочья их двигатели.

Действуя совместно, трое эльдар развернули титана и подняли вибрационное орудие. Захватив цель, пилоты рассчитали наиболее разрушительную дугу атаки, и, разом согласившись с предложенным решением, высвободили мощь акустического генератора.

Экипаж «Фантома», сидевший в прочной голове гиганта, был защищен от жестокой пульсации звукового оружия. С долей удовлетворения близнецы наблюдали за тем, как вибрационная пушка прокладывает невидимый путь к неприятельской бронетехнике. Заколыхались взбудораженные молекулы воздуха, и само орудие, уже начинавшее подрагивать в креплениях, выпустило волну обратной гармоники, которая превратилась в сотрясающий землю поток акустической энергии.

Там, где незримая черта коснулась цели, почва как будто взорвалась: целая лавина грунта и камней обвалилась в трещину, побежавшую по склону. Провал расширялся на глазах, а луч уже касался танков, которые разлетались на куски от вибрации. Попавших под удар космодесантников расплющивало в собственных доспехах, а у незащищенных броней солдат дисгармоничные пульсации отрывали руки и ноги.

Духи титана предупредили пилотов о перегрузке орудия, и экипаж отключил подачу энергии. Пока вибрационное орудие готовилось к новому залпу, «Фантом» снова атаковал противника ракетами – на сей раз под обстрелом оказалась пехота, бегущая от учиненной великаном резни. К опушке по-прежнему приближались несколько бронемашин, поэтому близнецы переключились на пульсар.

Копья чистой энергии раскололи тьму под куполом Полночных Лесов, и световые импульсы врезались во вражеские танки, рассекая цели с одного удара. В башне одного из них детонировал боекомплект, а силовая установка другого взорвалась огромным шаром огня и пылающего топлива. Острые осколки брони разлетелись веером, скашивая находившихся поблизости солдат.


В тот момент, когда «Кобра» снова открыла огонь, ясновидица покинула сознание пилотов титана. Долину охватило безумие закрученных вихрей, завывающих акустических взрывов и мерцающих вспышек пульсара. В ответ над склонами с воем проносились снаряды, которые летели мимо подрагивающего образа «Фантома» и врезались в деревья за опушкой.

Тирианна ощутила изменение в рунах – они смещались из долины к краю Алайтока и другому направлению атаки людей. Приняв запрос другого провидца, девушка переслала сообщение двум огромным боевым машинам, после чего титан и гравитанк отбыли, готовые обрушить огонь на врага там, где это нанесет ему наибольший урон.

Напряжение на поляне заметно выросло, Морланиат и его воины жаждали битвы, возможности отомстить за павших. Ясновидица почувствовала, как радостное волнение экзарха усиливается в ожидании неизбежного ближнего боя.

– Архатхайн собирает силы для контратаки вдоль этой оси, – сказала ему Тирианна, наблюдая за маневрами эльдар через линзу сплетения. – Дождемся подкреплений, а затем выступаем.

Морланиат обратился к своему отряду.

Подготовьте свое снаряжение, на подходе — другие воины, скоро мы вступим в бой.

Битва продолжалась, но самые неистовые схватки кипели уже в других частях купола. В долине имперские солдаты укрепляли позиции, копали примитивные траншеи и накатывали земляные валы. Они явно готовились к отражению контратаки, поэтому ясновидица сообщила об увиденном Архатхайну, который как раз собирался начать наступление.

Сначала план автарха показался Тирианне поспешным, поскольку её мысленный взор был сосредоточен на долине, а остальному куполу девушка уделяла лишь толику внимания. Сейчас, окинув психическим взглядом весь Алайток, она увидела повсеместное продвижение людей и сплетение нечистых линий судьбы в центре мира-корабля. Казалось, что захватчики следуют прямо в купол Кристальных Провидцев и Покои провидцев, каким-то образом узнав, что нервный центр гигантского космолета располагается вокруг этих мест и в них самих.

Уже не в первый раз ясновидица ощутила чью-то направляющую волю, которая руководила передвижениями людей. В сплетении присутствовал кто-то ещё, и он был не с Алайтока.

Тирианна собиралась развить свою идею, но её прервала вопросительная мысль Морланиата – тому хотелось узнать, как идет сражение на других фронтах. Девушка подумала, что сейчас это не имеет значения, но она входила в структуру командования и должна была, помимо прочего, сообщать экзархам подобную информацию.

Встревоженная вражеским присутствием в сплетении, ясновидица решила лично переговорить с Морланиатом и быстро пересекла опушку. Призрачных стражей Тирианна оставила охранять подходы из долины.

– Мы оставили купол Постоянной Бдительности, и люди контролируют более четверти подъездных путей к центральной части Алайтока, – девушка докладывала экзарху без особого энтузиазма, отвлеченная собственными заботами. – Мы пока ещё удерживаем купола вокруг ядра сети бесконечности. Сам Архатхайн хочет, чтобы мы вытеснили людей из этого района и смогли предпринять нападение на фланг других частей, отрезав их от зоны высадки в доках.

– Противник готовится, ожидание рискованно, как скоро мы атакуем? – спросил Морланиат.

Скользя по сплетению, Тирианна коснулась сознаний нескольких провидцев, стараясь при этом не посылать собственные мысли слишком далеко – иначе их могли перехватить злокозненные, подслушивающие умы.

– Контратака почти готова, — ответила она наконец. — Грубые оборонительные укрепления людей не станут для нас препятствием. Враги думают только о том, что слева и справа, впереди и позади. Они по-прежнему забывают о том, что мы не обязаны ползти по зем…

Огонь полыхнул в сплетении. Огонь и тень, кровь и смерть.

Остановившись, ясновидица заглянула за спину экзарху и увидела мерцающий свет в лесу. Деревья отбрасывали долгие тени.

Приближался аватар.

Его сознание объединило разумы сотен эльдар, пробиравшихся среди деревьев к входу в долину, спаяло их общей кровавой целью. Тирианна чувствовала, как целые воинства стражников и аспектных воинов наступают через рощицу вокруг неё, собранные вокруг пламенного воплощения Кхаина. Высоко вверху кружили Пикирующие Ястребы, набирая высоту на восходящих потоках горячего воздуха от пылающих танков. «Вампиры» с кинжаловидными крыльями курсировали над лесом, ожидая приказа об атаке.

В сердце девушки просочился холод; окинув взглядом поляну, она увидела во тьме деревьев Карандраса, Теневого Охотника. Между его духом и сознанием Морланиата возникла краткая связь, момент соприкосновения и узнавания.

Тирианна посмотрела на экзарха Жалящих Скорпионов, зная, что должно случиться. Она промолчала, позволив судьбе Корландрила устремиться к близкому финалу.


Вскоре ясновидица и трое колдунов присоединились к силам, наступающим вслед за аватаром. Само присутствие воплощения Кхаина толкало эльдар вперед, наполняло мечтами о возмездии и объединяло в желании очистить Алайток от людей, запятнавших собою мир-корабль.

– Нечто иное требует моего внимания, пусть аватар возглавляет наступление, – Келамит находился где-то вдалеке, перемещался в другую зону боевых действий. На мгновение поддавшись дурным предчувствиям, Тирианна поняла, что осталась единственной ясновидицей в куполе Полуночных Лесов. Впрочем, её беспокойство исчезло, выжженное близостью к аватару.

Девушка изучила сплетение, обращая внимание на планы атаки для отрядов эльдар. Наступление откроют воздушные подразделения и группы огневой поддержки, а наземные силы скрытно обойдут защитные линии и возьмут человеческую армию в «клещи».

Вскоре защитники Алайтока столкнулись с дозорными отрядами врага: эскадронами шагоходов и отделениями космодесантников. Возглавляемые аватаром, эльдар вступили в битву, не прерывая наступления вглубь долины.

Тирианна оказалась на левом фланге, в компании Зловещих Мстителей и Темных Жнецов. Впереди их ждали несколько отделений Сынов Орара, которые уже вели огонь из тяжелого оружия по атакующим алайтокцам.

Отправив Темных Жнецов на выступ, с которого открывался вид на вражеские позиции, ясновидица решительно повела в наступление остальных аспектных воинов и своих призрачных стражей. Космические десантники, укрывшиеся за валунами и поваленными деревьями, обстреливали эльдар разрывными болтами.

Почерпнув силы в сплетении, Тирианна окутала судьбы окружающих воинов энергетическим вихрем, который отводил в сторону вражеские заряды и сбивал прицел Сынам Орара, так, что они палили по теням.

Но не всё болты проходили мимо, некоторые из них с треском отскакивали от тел призрачных стражей. Плазменный шар устремился к утесу, где обосновались Темные Жнецы, и над склоном взметнулись обугленные тела.

Эльдар наступали в огненную бурю, скрытые от глаз психическими манипуляциями Тирианны. Несколько Зловещих Мстителей рухнули, сраженные яростным шквалом болтов и ракет; один из призрачных стражей бесформенной кучей рухнул на склон, получив прямо в грудь ещё одним плазменным зарядом – не защищай их ясновидица, отряд понес бы большие потери.

Она сделала достаточно, искусственные воины уже подобрались на расстояние удара. Влив осознанность в полумертвые разумы, Тирианна позволила духам взглянуть на мир её глазами.

Призрачные стражи подняли оружие и выстрелили.

Варп прорвался в реальность скоплением разноцветных звезд, которые раздирали броню космодесантников и вырывали души из тел. Ясновидица поморщилась от психического воя, пронесшегося по сплетению, но продолжила направлять мертвецов. Великаны обрушивали на врагов один залп за другим, и ответный огонь Сынов Орара начал ослабевать.

К атаке присоединились Темные Жнецы, взрывы их ракет распустились огненными цветками на оборонительных позициях захватчиков. Под прикрытием этого залпа рванулись вперед Зловещие Мстители с сюрикеновыми катапультами, обстреливая гигантов в красно-белой броне очередями дисков, заточенных до мономолекулярной остроты.

Наступая позади призрачных стражей, Тирианна в то же время рыскала по сплетению, пытаясь определить лучший вектор атаки. Вокруг неё колдуны метали во врага огненные стрелы и шары психической энергии.

Что-то чужеродное коснулось сознания ясновидицы в сплетении. Она отскочила в сторону, но быстро вернулась, отыскивая источник ощущения. Проследовав по нитям судьбы, Тирианна обнаружила второе соединение космодесантников, способное вступить в бой. Это был резерв, способный отбросить наступающих эльдар и вытеснить их из купола.

Сыны Орара предугадывали каждую атаку и контратаку. Теперь девушка лихорадочно искала их провидца, пораженная, что человек мог оказаться настолько одаренным псайкером. Тут же Тирианна поправила себя – её враг не был человеком. Перебрав пряди жизней космодесантников, ясновидица нашла его.

Псайкер Сынов Орара хорошо скрывался в сплетении, защищенный столетиями взращиваемой дисциплиной и целеустремленностью. Разум противника оказался почти таким же могучим, как у эльдар, но, в отличие от них, был превращен в острый клинок, способный рассекать судьбы движением мысли.

Но, несмотря на всю свою силу, космический десантник не мог сравниться с Тирианной в предвидении. Он пока не распознал раскрывающиеся варианты будущего с атакой эльдар, Сыны Орара ещё не были готовы к ответному удару.

Если ясновидице удастся быстро сразить вражеского псайкера, он не успеет предупредить людей, и наступление алайтокцев окажется успешным.

Созвав своих воинов, Тирианна продолжила наступление, просеивая сплетение в поисках ускользающего противника. Псайкеру не удавалось полностью сдержать энергию, которая просачивалась из разума, поэтому девушка вскоре обнаружила его – вражеский провидец стоял чуть дальше по гребню склона вместе с отделением космодесантников, руководя подчиненными.

Оглядевшись, ясновидица поняла, что зря надеялась на подкрепление: все силы эльдар следовали за наступающим аватаром. Тирианна видела, что, даже если удастся предотвратить контратаку Сынов Орара, исход сражения всё равно останется неясным. Она не могла отозвать в помощь себе ни один отряд.

– За мной! – приказала девушка окружающим эльдар, одновременно внедряя цель в разумы призрачных стражей.


Выбравшись из неглубокой ложбины, Тирианна увидела, где скрывается враг. Это был бронетранспортер, больше похожий на мобильный бункер, чем на средство передвижения. Рядом с огромной боевой машиной стояли несколько Сынов Орара в красно-белой броне, среди которых выделялся один воин в синем доспехе. Заметив его, ясновидица сразу же поняла, с кем столкнулась – космодесантники называли таких псайкеров библиариями, и этот обладал высоким рангом среди подобных ему.

Используя Скорпиона, она попыталась проскользнуть вплотную к мыслям противника, вбросить в его разум намеки и неясные образы, отвлекающие внимание. Тирианну встретила стена силы воли, которая, будто выкованная из железа, остановила все её психические атаки. Ясновидица попробовала ещё раз, но вновь безуспешно – ей не удалось пробить крепкий щит веры и ревностного служения, окружавший космодесантника.

Значит, придется покончить с этим физически.

Тирианна и её воины со всех ног помчались по склону. Призрачные стражи не смогли бы угнаться за ними, и ясновидица вынуждена была оставить их на попечение Толадриссы.

Зловещие Мстители и провидцы быстро углублялись в долину, держа путь в направлении ярких прожекторов на командной машине Сынов Орара. Девушка почувствовала мысли библиария, который начал искать противницу после той неблагоразумной попытки проникнуть в его сознание. Используя силу Скорпиона, Тирианна скрыла свой дух под маскирующей завесой.

Времени оставалось мало, аватар и основные силы вот-вот должны были вступить в бой. Девушка попыталась предупредить других провидцев, обратиться за помощью к Келамиту, но все они были заняты собственными проблемами. Тирианна поняла, что с задачей придется справляться в одиночку, и, если она не справится, то контратака алайтокцев будет обречена на провал. В таком случае враг захватит Полуночные Леса и пробьется к ядру сети бесконечности, размещенному в соседнем куполе.

А это совершенно неприемлемо – для последнего этапа обороны мира-корабля необходимо сдерживать людей в кольце куполов, окружающих ядро. Их можно подпустить так близко, но не более того.

Эльдар перепрыгивали через валуны и кусты, приближаясь к выступающему утесу, на котором расположились космодесантники. Зловещие Мстители открыли огонь, как только заметили первого врага.

Толстую броню Сына Орара исчертили следы от сотен сюрикенов, шквал дисков растерзал и расколол менее защищенные соединения и глазные линзы. Воин рухнул, и почти тут же остальные космодесантники открыли ответный огонь. Раскаленные болты с воем устремились к атакующим эльдар, и трех Зловещих Мстителей сбило с ног жестокими ударами.

Метрайн и Ненамин метнули в противников поющие копья с треугольными наконечниками, сверкающими психической энергией. Оба броска попали в цель, пробив броню и сросшиеся грудные клетки, пронзив жизненно важные органы. Окружив меч пульсирующими разрядами, Тирианна бросилась вперед и разрубила доспех ещё одного из Сынов Орара.

Библиарий резко повернулся, мгновенно отреагировав на угрозу, но, благодаря усилиям ясновидцы, он не сумел предвидеть атаку. Как и остальные космодесантники, псайкер носил силовую броню, только синего, а не красно-белого цвета; лишь на наплечниках у него была такая же символика, как у товарищей. Доспех библиария покрывали царапины и борозды – следы жестоких схваток, – а от самого воина исходила волна злобной решимости. Сын Орара воздел посох, навершием которому служило витиевато вырезанное подобие бараньей головы, и зачерпнул невероятный объем энергии, заставив сплетение смяться. В сторону Тирианны устремился поток чистого белого света, но девушка отпрыгнула вправо, и заряд испепелил двух Зловещих Мстителей, бежавших за ней.

Ясновидица петляла, отскакивала то назад, то вперед, уклоняясь от пронзающих воздух болтерных зарядов. Некоторые попадали в цель, и тогда вспыхивали, пробуждаясь к жизни, её рунные обереги. За несколько мгновений она подобралась вплотную к врагу и взмахнула мечом, целясь в скрытую под шлемом голову космодесантника. Библиарий отразил удар ведьминого клинка рукоятью посоха и отбросил Тирианну в сторону за счет грубой силы.

Другой рукой псайкер выхватил переливающийся меч, по кристаллическим жилам которого струилась психическая энергия.

Тут же библиарий попытался снести ясновидице голову, одновременно стараясь проникнуть в её сознание и раскромсать разум. Первую атаку девушка отразила ведьминым клинком, а вторую – искусным движением мысли, вернув пси-удар тому, кто его послал.

Вновь вспыхнул посох, и змееподобные витки психической энергии окутали рунную броню Тирианны, сбив её с ног. Ясновидица быстро вскочила на ноги, увернувшись от повторной атаки. С её клинка слетело пламя, попавшее библиарию в плечо; с доспеха сползла краска, и на сером материале под ней остался выжженный извилистый след.

Девушка заметила, что голова противника окружена переплетением кабелей и проводов, по которым струились ощутимые потоки пси-энергии. Тут же Тирианна выстрелила из сюрикенового пистолета в грудь псайкеру, и тот повернулся к ней боком, принимая скоростные заряды на прочный наплечник.

Тем самым Сын Орара попался на уловку ясновидицы – он оказался в неправильной позиции, и девушка, пронесшись рядом, подпрыгнула и вонзила острие ведьминого клинка в просвет между шлемом и наспинной силовой установкой космодесантника. Лезвие меча рассекло психическую проводку; лопнувшие кабели вспыхнули беспримесной пси-энергией.

Взмахнув посохом, библиарий попал Тирианне в спину и сбил её с ног, повалив лицом в грязь.

Но теперь девушка могла атаковать врага, не видя его.

Ухватившись за нить судьбы псайкера, жаркую и сияющую без защиты пси-капюшона, она послала вдоль неё поток энергии, вложив в удар всю свою ярость и ненависть.

Перекатом поднявшись на ноги, ясновидица обернулась и увидела, как пошатывающийся библиарий пятится от неё. Глаза космодесантника пылали за линзами шлема, посох и меч выпали из сведенных судорогами рук. Почувствовав, как смыкаются железные щиты разума Сына Орара, Тирианна поняла, что должна покончить с ним сейчас или никогда.

Ясновидица прыгнула, изо всех сил опуская ведьмин клинок, подпитывая оружие остатками ментальной мощи. Она превратила его в лезвие алмазной твердости, которое рассекло голову библиария от скальпа до челюсти.

В тот же миг, как девушка коснулась земли, рухнуло и тело космодесантника, залитое кровью и мозговым веществом из смертельной раны.

Безоглядно нырнув в сплетение, Тирианна попыталась определить, отошли ли космодесантники в резерв, способный остановить наступление эльдар.

С глубоким облегчением она увидела, как аватар шагает в самое сердце человеческих укреплений, сражая всё на своем пути. Аспектные воины врубались в ряды имперской армии, летательные аппараты поливали врагов огнем с небес, и люди бежали от их атаки. Космические десантники отступали к краю купола, удаляясь от ядра сети бесконечности.

Руна Алайтока задрожала, вновь оказавшись в равновесии между спасением и смертью.

Ястребы кружат. Близится время для удара.

Тирианна поняла значение слов, переданных ей Келамитом. Протянув руку к поясу, ясновидица извлекла ещё одну руну, Странника. Несмотря на крайнюю усталость, девушка ещё могла позволить себе миг сомнений: всю жизнь она пыталась управлять событиями, прилагала все силы к тому, чтобы поступать, как ей угодно, и выбирать собственные пути. При мысли о том, что нужно сделать сейчас, у Тирианны упало сердце, но другого выбора не было – так решил совет.

Сплетение вздрогнуло, когда ясновидица влила остатки воли в Странника, отправив тем самым сигнал о начале последнего этапа сражения. В сети бесконечности засияла единственная руна, и полотно судеб превратилось в круговорот энергии, в центре которого находился этот символ.

Жребий мира-корабля был брошен, и Тирианна отдала судьбу родины в руки самолюбивого, своенравного Арадриана.

Теперь изгой должен был принести мир на Алайток.