3916
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
м
Нет описания правки
Туннель сливался в сплошное пятно, освещенный лишь лучами света из установленных в носу «Терзателя» фар. Мнемические способности Мероведа не давали ему сбиться с описанного в карте маршрута, хотя глубокие неиспользуемые туннели в заброшенной бездне Воргантиана походили на настоящий лабиринт. Спустя несколько миль повороты стали стремительными и резкими. Теперь он понял, зачем покойному бывшему гвардейцу, брошенному им в туннеле, нужна была карта, пусть самому Мероведу потребовалось посмотреть на нее всего раз. Чего он не мог взять в толк, так это почему у мертвеца был нуль-ошейник. Продолжая ускоряться, он решил, что ошейник мог каким-то образом касаться предполагаемых самоубийств, с которыми столкнулась Гедд, и задался вопросом, к чему все это могло вести.
Наконец, Меровед достиг конца туннеля, где сеть обрывалась огромным подземным карьером. Остановив мотоцикл у края громадной ямы, и заглушив его шумный двигатель, Меровед принялся спускаться пологим склоном, терявшимся во тьме.
Через шестьдесят футов склон начал выравниваться, и Меровед заметил слабое свечение натриевых ламп, кабелем крепившихся к низкому естественному потолку. Он натолкнулся на несколько крупных ящиков и пустые прометиевые бочки. Кто бы здесь ни располагался, он как раз готовился к переезду. У стопок паллет остались прислоненными инструменты для копания. Место выглядело покинутым. Если бывший гвардеец и не собирался возвращаться, раньше он наверняка тут бывал.
Ответы ближе не становились.
Пройдя дальше, Меровед нашел гильзы из-под снарядов, и учуял в воздухе слабейший запах кордита. Кустодий имел превосходные чувства, даже лучше, чем у Адептус Астартес.
Он прищурился.
― Вам помешали.
Здесь разыгрался бой, судя по повреждениям стен, довольно яростный. Кое-какие ящики использовались в качестве укрытия. Некоторые из них были разрублены надвое. Другие ― разнесены в щепки. Для такого удара потребовалась бы невероятная сила. Следы волочения и старые пятна крови указывали на то, что убитых забрали, и схватка произошла довольно давно, возможно, несколько дней назад.
Чем дальше он шел, тем древнее становились туннели, гораздо старше заброшенного транзитного узла. Рукотворные залы сменили пещеры естественного происхождения, усеянные сталактитами и странными биолюминесцентными грибами. Меровед очень сомневался, что место нанесено хоть на одну карту. Оно было старым. Натриевые лампы давно исчезли, и он продолжал идти в полумраке, пока не увидел вдалеке слабый серый свет. Он пошел на него, ступая медленно и осторожно, достав из ножен вибромеч, а в другую руку взяв «Огненное клеймо», пока, наконец, потолок не уступил место пасмурному сумеречному небу.
Из расселины наверху, ведущей во внешний мир, падал снег. Меровед догадался, что достиг северной части города, и находился всего в паре миль от места, куда он послал Гедд.
Слабый свет озарял большую пещеру жемчужным сиянием, искрясь там, где касался бьющих из трещин в скале ключей. А еще свет падал на тело, лежащее в центре пещеры, окаймляя его доспехи серебром. Блестела, сверкая от изморози, растекшаяся кровь. От зрелища у Мероведа перехватило дыхание.
― Казаменд… ― Имя слетело с его уст вместе с облачком морозной дымки.
Мертвый воин выпустил копье стража , но, потянувшись к оружию, Меровед вспомнил о своей клятве и замер. Протянутые пальцы сжались в кулак.
― Как я этого не заметил?
Убили одного из Десяти Тысяч. Нелегкое деяние, а Аквиланские Щиты славились мастерством в битве. Еще они клялись отдать жизнь ради защиты тех, на кого указала им воля Императора. Других тел Меровед не обнаружил. Человек, защищать которого послали Казаменда, либо сбежал, либо попал в плен. Живой или мертвый ― понять невозможно.
Внимание Мероведа привлекло мерцание , и, подняв глаза, он увидел гололитическую фигуру. Она принадлежала мужчине, старому, однако с обманно молодой внешностью. Он был крепко сложен и имел военную выправку, хотя униформу скрывала темно-красная мантия священника-миссионера. Бронежилет заставлял его казаться крупнее. Откидывая капюшон, мужчина сверкнул перстнями, каждый из которых видом напоминал отметку под глазом бывшего гвардейца, оставленного Мероведом в туннелях, ― свеча с одиноким пламенем.
У него была короткая, в стиле Астра Милитарум, стрижка, но без полковой эмблемы. Прямо над переносицей татуировка ― литера «I» внутри ока.
Гедд возвратилась в участок сразу, как только оказалась в Инорядье. Как и сказал Меровед, Ксевс ждал ее у выхода из наблюдательного зала. Он оказался прав и насчет того, что вернуться на улицу она самостоятельно не смогла бы. В отличие от прошлого раза, лестницы, ведущей в проулок, на месте не оказалось. Там стоял лишь одинокий фонарь, точной точно такой же, как в проулке Света. Как и прежде, он ярко вспыхнул, и Гедд закрыла глаза, чтобы ее не ослепила вспышка. Когда Урсула открыла их снова, она уже стояла в Инорядье. Ксевс бесследно исчез.
Она встретила Клейна по дороге из участка, пробиравшегося к ней сквозь толпу здоровяков-миротворцев, которые облачались в доспехи и готовились к вылазке в подулей.
― Что? А, ну да, точно, Гедд, ― сказал он, пытаясь угнаться за ней. Клейн снял с себя большую часть экипировки, оставшись в простой серой форме. ― Наше двенадцатое самоубийство… ― начал он.
Гедд остановилась и, развернувшись, красочно выругалась на пытавшихся протиснуться мимо нее миротворцев. Те уловили намек, и теперь старались обходить ее.
― Он не был улейным рабочим, ― сказал Клейн.
― Чертовы твисты и вирды… ― вполголоса пробормотала она. ― И что тут, Меровед? Кроме преждевременной смерти от холода, конечно.
Гедд бросила взгляд на океан и далекие платформы подъемников. Она прищурилась, на секунду замерев, прежде чем пойти дальше. Ее отец был грузчиком, и иногда находил в глубоких океанических бороздах странные предметы. Он никогда не приносил их домой, никогда особо не распространялся о них, однако Урсула слышала, как во сне тот бормотал о глубинах и их тайнах.
Она отвернулась, ее мимолетная ностальгия замерзла на ветру.
― Ну вот, я на месте, ― прошипела она, дыхание вырывалось изо рта облачками пара. ― Моча святого, хоть бы внутри было теплее.
Пока она шагала к складу, в окнах дребезжал ветер, а висящий на скобе знак раскачивался как умалишенный. Название помещения скрывал толстый слой ржавчины. У входа собрался нанос. Толкаемая ветром, дверь упиралась в снег, но не могла сдвинуть его сдвинуть. Впрочем, та раскрылась достаточно, чтобы Гедд смогла протиснуться без необходимости распахивать ее шире.
Она уже собиралась войти внутрь, как вдруг замерла на пороге.
На косяке находилась метка, по всей видимости, недавняя. Гедд оглянулась , но, кроме стены снега, ничего не увидела. Даже отребье в дверях куда-то запропастилось. Знак мог оставить ребенок ― обычный, ничего не значащий вандализм. Она отложила мысль, чтобы обмозговать ее позднее.
Шторм ослабел, едва Гедд вошла внутрь, затихнув до воя, от которого ходили ходуном стены и черепичная крыша. Металлические колонны, поддерживавшие каркас склада, зловеще стонали, но пока держались.
― Нет… ― ответил Меровед, отступая назад и занимая боевую стойку, ― но знаю, что ты.
'' '''― Какой самоуверенный… Как думаешь, он был таким же? Хочешь, расскажу, как он умер?''' ''
― Лучше заткнись и попытайся меня убить. ― Меровед вложил пистолет в кобуру. Он хотел сделать это своими руками.
Меровед содрогнулся, когда ему в грудь внезапно вонзился костяной шип.
''Медленный«Медленный, '' ― подумал он. ― ''Слишком медленныймедленный».''
Взмахом виброклинка он отрубил жуткий отросток, оставив его конец торчать из своего тела, словно осколок.
''Еще «Еще и дряхлый…дряхлый…»''
От мощного пинка Меровед отлетел назад, и спину прошила боль, когда он столкнулся со стеной.
Скорчившись от боли, Меровед вырвал шип из груди. На его конце густела кровь, и он понял, что тот зашел довольно глубоко.
― Возможно… Я запамятовал. ― Он сдавленно втянул воздух. Любой из тех ударов давно бы уже прикончил меньшее существо. ― Мой разум не тот , что прежде. Либо это ты помнишь что-то не то.
Демон улыбнулся, сверкнув крокодильими зубами.
Меровед отразил второй шквал зубов плоской частью клинка и перешел в атаку. Пока демон проклинал его на чем свет стоит, он отсек ему одну руку, затем вторую, после чего принялся рубить шею. Каждый его удар вздымал фонтаны вонючего ихора, разъедавшего ему броню и прожигавшего скальп вместе с открытыми участками кожи. Меровед не останавливался. Единственный способ повергнуть демона ― это его расчленить. Пещера полнилась судорожными предсмертными воплями, однако Меровед оставался непоколебимым. Мышцы горели, голова кружилась от кровопотери, удары стали торопливыми и остервенелыми. Вся накопившаяся в нем боль нашла выражение в заключительном реве триумфа и возмездия. Закончив, он пошатнулся и чуть не упал. Меровед вонзил вибромеч в землю и тяжело оперся на него.
От носителя демона осталась лишь вонючая лужица булькающего ихора, испарявшегося еще более смрадным дымом, которым он старался не дышать. На несколько мгновений он отключился, перед глазами поплыли темные пятна, и он понял, что не видит на один глаз. Меровед потянулся к лицу, ожидая найти рану, но вместо этого нащупал разбитую глазницу. Сплюнув сгусток крови, он отыскал среди инструментов стимм-инъкектор и не поскупился на дозу. По нервным окончаниям разлился яркий огонь. Меровед знал, что эффект долго не продлится, и что ему нужна медицинская помощь, поэтому безотлагательно вызвал по воксу Зату.
Сервитор ответит ответил сразу же.
''― Вы нашли реликвию, мой лорд?''
Впереди. Нечто, окаймленное смутным светом, напомнившее Урсуле придорожную святыню. Скульптуры на неказистых стойках.
Чем ближе она подходила, тем сильнее ей хотелось отвернуться. Не смотреть на святыню. Знание того, что за фигуры силуэтами виднелись в свете, и почему тут пахло так как пахло, не принесет ей добра. Гедд подняла дымящийся сигнальный огонь перед собой, будто оберег, хотя и сама понимала, насколько это нелепо.
Она была уже в паре футов, когда ветер сорвал одну из черепиц, и серый свет упал на существо перед нею.
Гедд подняла дрожащую голову, затем сумела подвестись на колени. Безумно трясущейся рукой, все еще стискивающей сигнальный огонь, она вытерла со рта рвоту. Урсула подняла огонь так ровно, как только могла, направила на чудовищное зрелище и посмотрела, уже, однако, понимая, что кошмар будет преследовать ее до конца дней.
Человек висел головой вниз на толстой, похожей на противотанковый еж, железной распорке, которая удерживала его в распятой позе. Его лодыжки, запястья и шею опутывала колючая проволока. Мертвые глаза со срезанными веками буравили Гедд взглядом. Мясо вокруг груди и живота аккуратно удалили, а кожу освежевали и сняли с тела. На оголенных костях трупа блестел поалевший иней. К рукам была пришита пара просвечивающих кусков плоти, напомнивших Гедд крылья.
Жертва. Подношение.
Орн грустно покачал головой.
— И я искал, во многих мирах, и в пустоте. Я странствовал на борту транспортников и кораблей вольных торговцев. Я даже сражался с Астра Милитарум. Но я не мог себя реализовать. Не могу тебе описать, как это деморализует — искать и искать, и самому не понимать, что именно.
— Я не помню, сколько мне лет. После первой сотни перестал считать. Не думаю, что значимость моей жизни следует оценивать в прожитых годах. Затем я нашел просвещение и все, что я знал и понимал, все, что считал возможным… Все изменилось.
— Что тебе нужно? У меня есть доступ в архивы. Там есть свитки…
Орн обернулся и взглянул на съежившегося человека. Он имел худое и бледное лицо ученого, и был облачен в широкополые бурые одеяния. В тенях неподалеку стояла пара стражей из подъемных платформ.
— Мне нужна твоя кровь или, вернее, ее ''память''. Разыскать тебя было исключительно сложно. Так много записей, так много ложных путей и тупиков. — Орн улыбнулся. — Психический резонанс, — сказал он.
Он продолжал идти, как будто не слыша ее. Урсула выстрелила в землю, надеясь, что это выведет его из странного ступора, но человек даже не отреагировал. По ее подсчетам, он был уже в двадцати футах, снег залеплял ему лицо и одежду. За зубами начала усиливаться непонятная боль. Она поморщилась. Ей становилось хуже, и вряд ли приближение фигуры могло быть простым совпадением. Человек застонал, а затем закричал, откинув голову назад и сжав ладонями виски, изо рта и глаз посыпались крошечные молнии. Гедд выстрелила и скривилась, когда ей начало казаться, что у нее вот-вот лопнет череп. Пуля попала фигуре в плечо, взметнув дымку крови и клочки одежды. Она пошатнулась, но не остановилась. Молнии стали больше. Гедд чувствовала исходящий от них жар. Ее собственная боль становилась все сильнее. Неужели то же самое случилось с тем несчастным ублюдком, которого она с Клейном нашла на нижней трассе?
— Я сказала… стоять! — завопила она, и трижды выстрелила.
Она почти ничего не видела, но по тому, как фигура подкосилась и упала, поняла , что, по крайней мере, одна из пуль попала в цель. По снегу растеклась темно-красная лужа.
— Прости… — прошептала Гедд и, бездыханная и напуганная, рухнула на колени. Грохот в голове стал ревущим, разрывающим нервы звоном, что не стих даже со смертью человека, якобы его вызвавшего. Она выронила оружие и прижала руки к ушам, рот открылся в бессловесном крике о помощи. Весь мир как будто пульсировал, и даже попытка держать глаза открытыми причиняла ей боль. С колен она повалилась на спину, желая, чтобы пульсирующая агония остановилась, но зная, что поделать ничего не может. Она свернулась калачиком и, стиснув зубы и сжав кулаки, забилась в судорогах.
''Я «Я здесь умру,'' — подумала она, — ''в одиночестве, в снегу, рядом с логовом чертовых культистовкультистов».''
Ее шеи коснулось что-то теплое. Она услышала тихий щелчок, а затем механическое жужжание активации. Боль ослабла почти мгновенно, снизившись настолько, что Гедд смогла разлепить глаза. Она снова могла думать. Над ней склонился Меровед, вдалеке виднелся орудийный катер, стоявший с гудящими двигателями на краю асфальтной площадки.
Она попыталась сосредоточиться, и ее глаза расширились от ужаса.
— Моча Святогосвятого, что с тобой случилось? — Она потянулась к его разрушенной глазнице, однако Меровед отстранился, и Гедд убрала руку.
— Растрепывание краев… Начинается.
— Выпей, — сказал он. — Полегчает.
Гедд взяла бутылку, откупорила, и принюхалась.
— Воняет… Что это такое?
Гедд одним махом осушила содержимое. Жидкость растеклась по организму, опалив нервные окончания огнем. Восприятие на краткий миг болезненно усилилось, однако ощущение было согревающим, словно от нанесенного на болящий зуб бальзама.
— Моча Святогосвятого! Жжет! Как ты это пьешь?
— Мой организм лучше переносит алкоголь.
— Да.
— Моча Святого… святого… Так ты чувствуешь боль.
— Да.
Гедд откинулась на спинку кресла.
— Моча Святого…святого…
Казалось, он и не заметил пары кустодиев, миновавших высокую арку, также разукрашенную сценами из померкшей ныне славы крестовых походов древности, пыльными кирпичами павшей империи. А затем он заговорил.
— Присаживайтесь, — сказал он низким глубоким голосом, продолжая всматриваться в темноту, которая лишь частично скрывала грубое, изборожденное шрамами, лицо. Даже в столь редком для него задумчивом состоянии он излучал агрессию. Не к своим собратьям — его гнев не распространялся на Десять Тысяч, но был скорее чертой характера, ощутимой энергией, слишком взрывоопасной, чтобы пытаться ее усмирить. Из шеи выпирали толстые, что канаты, жилы, челюсть была напряжена, словно предвещая скорую вспышку гнева.
Картовандис бросил взгляд на Адио — они как раз собирались покинуть зал торжеств, когда получили вызов. Адио едва заметно склонил голову. Как и Валорис, они явились без шлемов в знак уважения к собрату, и прошли к противоположным местам за столом.
Только тогда Картовандис понял, что Валорис был не один. Его собеседник стоял в тенях, сложив перед собою руки так, будто держал их на навершии незримого меча, хотя видимого оружия при нем не было. В отличие от остальных кустодиев в зале, он был в шлеме, и определить его щитовое воинство не составляло труда даже в сумраке: красный наплечник и серо-белые облачения Эмиссара Императус. Картовандис подавил мимолетный укол зависти, посчитав такие мысли недостойными. Теперь он хотя бы знал, зачем их вызвали — так велел Император через Своего златого посредника.
Он стоял на украшенной кафедре, чтобы его смогли видеть все воины, и не выкрикивал боевых кличей. Вместо этого он обвел пристальным взором девственные стяги, машины войны и почитаемых павших и, словно удовлетворившись увиденным, высоко воздел копье стража. По его команде Львиные Врата начали открываться. Механизмы, не использовавшиеся уже много тысяч лет, заработали с таким мучительным воплем, что на краткий миг заглушили крики порождений ада по другую сторону.
Щитовое воинство начало медленно маршировать, и Меровед почувствовал, как на правое плечо ему опустилась рука. Он повернулся к Сир Сиру Картовандису.
— Мы должны их истребить, щит-капитан.
В конце Меровед перестал отвечать словами, но забил древком копья о щит, и увидел, как за ним стали повторять остальные златые братья. Раздался громогласный хор сотен ударов по щитам. Демоны взвыли.
''Пусть страдают«Пусть страдают».''
Меровед оглянулся налево, и увидел у другого плеча вексилус претора Адио, крепко сжимавшего в кулаке стяг. Несмотря на кровавый свет, венчавший знамя Орел Величественный сиял золотом.
''Держи «Держи повыше, братбрат»'', — подумал Меровед. Шквал криков за медленно распахивающимися воротами был теперь почти оглушительным.
Адио кинул взгляд на единственное пятно тьмы среди злата, где шагали мрачные, закованные в черные доспехи Охранники Теней, которых впервые за тысячелетия отозвали из Темных Камер, чтобы сражаться на земле Терры. Найдя, кого искал, Адио тут же отвернулся и перевел внимание обратно на то, что ждало впереди.
Медленно маршировавшие кустодии перешли на бег. В одном строю с ними двигались гусеничные «Лэндрейдеры» и вертус преторы верхом на парящих «Рассветных орлах». Высившиеся в толпе «Контемпторы» неуклюже шагали плечом к плечу с воинами в терминаторской броне «Алларус».
С каждым шагом свет становился все ярче и пронзительнее. Когда на Мероведа упали первые лучи, он вскинул штормовой щит перед собой и выставил копье на высоту плеча, готовый разить. Бег ускорился, врата распахнулись настежь, и исторгли всю ярость Легиона Императора. Сотни копий стража разом опустились, изготовившись к первому удару.
Десять Тысяч миновали гигантскую арку Львиных Врат и окунулись в какофонию.
Бесчисленные адские порождения хлынули на них подобно морю скверны. Ведущую к Львиным Вратам процессионную дорогу заполонили подскакивающие на обратно сочлененных ногах краснокожие демоны, громадные, покрытые сернистой чешуей гончие плоти и гигантские, извергающие дым и пепел, механические звери, что ревели металлическими голосами.
Зрение Мероведа сузилось в миоптический фокус, и разворачивающуюся битву он видел вспышками ожесточенного насилия, но благодаря дарованным Императором способностям он продолжал следить за общим ходом конфликта.
Свора крылатых созданий сражалась с золотыми самолетами. Кожистые тела падали с небес подобно огненному дождю. Один из самолетов, облепленный врагами, вдруг взорвался. Он забрал гарпий с собой, и рухнул где-то за стенами.
На фланге, почитаемый Уриакс повалил огромного зверя на землю, после чего вскрыл ему грудь и вырвал из нее нечистые внутренности.
Эскадрилья катафрактов на бреющем полете насадили насадила гончих плоти на потрескивающие копья, и довершили довершила дело шквалом выпущенных из реактивных мотоциклов зенитных ракет.
Это были лишь мелкие стычки, прелюдия к битве.
Из тьмы и огня вырвался зверь на черных дымящихся крыльях.
Камни процессионной дороги раскололись под копытами приземлившегося существа, завернутого в крылья, словно в кожаный кокон. Оно излучало угрозу. Выпрямившись в полный рост, порождение ада кивнуло тем, кто осмелился бросить ему вызов, жуткой, увенчанной двумя рогами, головой.
Из песьей пасти вырвался рев, крылья развернулись на всю гигантскую ширину, а с запястья размоталась толстая, как древко копья стража, плеть. Его тело защищал панцирь из зачерненного железа, все еще исходивший паром, будто только что выкованный на черной наковальне. Из-под металла торчали клочья плотного багрового меха.
Рыцарь ужаса ринулся ему навстречу, но Жаждущий Крови мощным ударом крыла опрокинул машину войны на землю. Припав к лежащей конструкции, демон вырвал пилота из экзокорпуса. Жаждущий Крови впился в воина клыками, и с дробным перестуком дождя по металлу серебро забрызгало багрянцем. Пожирая труп пилота, он метнул искрящийся экзокаркас в остальных Серых Рыцарей, который раздавил их под своей тяжестью.
Фыркая и жуя, с торчащей из пасти серебряной рукой, Жаждущий Крови снял со спины топор с черным лезвием, и обернулся к кустодиям.Меровед ощутил всю тяжесть его ненависти, и воздел копье.
Он ринулся в атаку, и Картовандис с Адио устремились следом за ним.
Взмахом крыла наотмашь демон откинул Мероведа в сторону, заставив выпустить из рук копье стража. Щит, громко лязгая, отлетел куда-то вбок. Кубарем покатившийся по земле кустодий вытянул руку и вцепился в торчащий кусок скалы.
К Жаждущему Крови подскочил Адио, замахиваясь кастяленской кастелянской секирой, как вдруг дернулся, так и не успев завершить удар. Стянувшаяся на запястье темная кожаная плеть сбила Адио с ног и, подкинув в воздух, забросила в гущу схватки.
Меровед поднялся обратно на ноги. Пригнувшись, он на бегу подхватил щит, когда Картовандис принял на собственный щит удар топором и с силой вонзил меч в шкуру Жаждущего Крови, прежде чем отступить назад. Меровед сполна воспользовался отвлечением, подобравшись к демону поближе и выдернув из него копье.
Вновь взвившаяся шипастая плеть рассекла воздух, вынудив обоих кустодиев отступить.
Жаждущий Крови презрительно фыркнул, исторгнув из воспаленных ноздрей нить густой крови. Он получил дюжину небольших ранений, из которых вытекал шипящий, похожий на масло, ихор. Его массивные плечи вздымались в такт с натужными вдохами. Он даже дышал зло.
Меровед услышал бормотание Картовандиса.
Через пару секунд кустодий пришел в себя и, застонав от боли, поднялся на четвереньки. Подхватив копье, он выпотрошил кровопускателя, который решил воспользоваться шансом, прежде чем встать на колено и широким взмахом оружия обезглавить еще двоих. Трупы демонов еще не успели коснуться земли, как Меровед отыскал взглядом своих братьев.
Картовандис сражался в одиночку. Он потерял щит и орудовал одним лишь клинком стража, вращая, рассекая и коля. Адио был далеко. Он лишился оружия, и бился с массивной гончей плоти голыми руками. Отряд Охранников Теней заметил его бедственное положение, однако преграждавшие путь кровопускатели сильно замедляли их продвижение.
Меровед мог достичь только одного, и он выбрал Картовандиса. Товарищ-кустодий был непревзойденным мечником, но Жаждущий Крови был олицетворением повелителя войны. Одному ему не устоять.
Пение доносилось от паладина. Он привалился к телам других Серых Рыцарей и зачитывал из книги с истинными именами, которая горела психической энергией.
''— … кхисш’аками……кхисш’аками…''
Каждый слог причинял демону боль. Он припал на колено, лишившись вдруг своей несокрушимой воли. Ему в бок вонзилось копье стража. Он завопил и взмахнул руками, когда в тело впился очередной клинок. И еще один. Воинство кустодиев принялось бить Жаждущего Крови со всех сторон, рубя и коля его копьями и мечами, в то время как пение паладина становилось все яростнее и напористее.
Демон еще отбивался, однако каждое слово паладина ослабляло его все больше.
''— … кхисш’аками……кхисш’аками…''
Его конечности исчахли, плотный мех стал серо-пегим. Крылья существа съежились, став истрепанными и погрызенными.
Десантный корабль, ревя турбинами и разгоняя пыль с вместе прочим мусором, пошел на снижение. Место посадки не обозначили огнями, поэтому «Ориону» пришлось подсвечивать себе прожекторами. Ему навстречу не вышли люди. Город, по всей видимости, был брошен.
Как только выдвинувшиеся посадочные стойки коснулись феррокритного настила, и корабль, наконец, замер, опустилась аппарель.
Адио присоединился к остальным в десантном отсеке, и трое Адептус Кустодес вышли наружу вместе. Все они были без шлемов и в черных плащах поверх доспехов. Район улья, в котором они приземлились, — промышленная зона, заполненная в основном автоматизированными машинами и грузами, — определенно был покинут или не использовался. Вокруг царила тишина — машины более не работали, грузы лежали нетронутыми.
— Это психическая эманация, — раздался голос.
Картовандис обернулся , и там, где прежде никого не было, он увидел одинокую фигуру. Человек также был в черном плаще с наброшенным на голову капюшоном, хотя спутать его было невозможно ни с кем.
— Меровед, — сказал он, опуская клинок стража.
Меровед рассмеялся, и его настроение улучшилось.
— Верно. — Он задержался взглядом на Картовандисе, словно заметил нечто, неочевидное остальным, прежде чем указать на город позади. — Рядом ждет орудийный катер. Он меньше вашего «Ориона», но лучше подходит для полетов в городе. — Обернувшись и жестом указав идти за ним, он добавил: — Я выявил угрозу Трону. Осталось только с ней разобраться.
— По твоим словам дело кажется несложным, — заметил Картовандис.
— Это далеко не так. Пошли.
Троица кустодиев последовала за ним. Картовандис шел последним, осматривая тени промышленной зоны. Он помнил Мероведа хорошим воином и отличным тактиком , но, по его собственному признанию, он выявил угрозу, и не смог ее устранить. Очевидно, что с возрастом он стал медленнее, но таким осторожным он прежде не был. Картовандис задался вопросом, что это могло значить.
— Что здесь случилось, Меровед? — спросил он. — Где все жители?
— Это… ''жители''?
Даже в темноте кустодий видел не хуже , чем днем, и острее, чем в снайперский прицел.
— Взгляните ближе… — предложил Меровед, держась за поручень. Порыв ветра развеял его плащ, открыв бронированный костюм под ним.
От массы исходил тихий гул, и когда Адио прищурился, Меровед понял, что кустодий догадался о причине.
— Они в сознании, и страдают.
— Они испытывают невообразимую боль, их двигательные функции оборваны, нервные окончания обнажены, синапсы сводит спазмами, — отозвался Меровед.
— Кто-либо избежал этого?
— У меня осталось в городе несколько оперативников, хорошо укрытых и защищенных нуль-ошейниками. Пока что. — Он указал на крупный выжженный участок нижней трассы. Вокруг него валялись разорванные и гниющие тела. — Псайкеры пострадали сильнее всех, и первыми ощутили воздействие.
— По пути сюда мы видели Башню Взора, — сказал Картовандис. — Из нее прыгали горящие астропаты.
— Еретики? — справился Картовандис.
— Он называл себя слугой Императора, и говорил о «Пробуждении».
— Звучит несколько зловеще, — вставил Адио.
— Старая библиотека. Раньше там хранились городские архивы, однако она заброшена уже многие десятилетия. Мы как раз туда летим. — Он встал и открыл оружейный шкафчик. В нем оказался вибромеч, болт-винтовка и термоядерный пистолет. Меровед принялся вооружаться, попутно продолжая говорить.
— Культ распространился куда шире, чем я сначала думал. Некоторые их логова были преданы огню, но несколько еще осталось. — Он устало вздохнул. — Я был слеп… — добавил он, и лишь тогда заметил на себе пристальный взгляд Картовандиса.
''Ты знаешь, да? Ты видишь.''
Меровед быстро спохватился, и решительно вложил Огненное Клеймо в кобуру.
— Их укрытия раскиданы по всему городу, а влияние — очень сильное, хотя я не думаю, что в культе состоит больше нескольких членов.
