6268
правок
Изменения
Нет описания правки
== '''Действующие лица''' ==
'''Инквизиция'''
=== Глава 1===
- Да, милорд, - ответила она.
=== Глава 2===
Пауза заполнилась тишиной, а затем маленькая рука – должно быть, ее собственная, – потянулась к матрицам таро. Орлы со змеями замерцали, когда ее пальцы зависли над ними. Затем рука опустилась и коснулась одной из матриц. Образ на рубашке замер, перья и чешуя вдруг покраснели от крови, на кристалле завихрились сломанные крылья. Ее рука дернулась назад, словно обожженная.
Лицо бородатого мужчины стало непроницаемой маской. - Пожалуйста, переверни ее, - мягко сказал он. Рука появилась снова, заколебалась, но потом перевернула матрицу. На кристаллической поверхности на троне восседала фигура. Ее одежда была черной, в левой руке она сжимала серебряную молнию, в правой – нефритовую чашу. Вокруг головы сиял лучащийся серебряный нимб. За ней оборачивались синие небеса, усеянные звездами. Каждая деталь была отчетливой и реальной, как будто объемный, живой предмет, и в то же время картинка. Одно только лицо фигуры оставалось сокрытым, ее черты – тень внутри глубокого капюшона. – Император, - тихо проговорил мужчина. - Вы напуганы, - раздался голос Энны. – Почему? Он выдохнул и улыбнулся, однако его глаза по-прежнему оставались прикованными к образу на кристаллической матрице. - Как тебя зовут? – наконец, спросил он. - Ация, - ответила она. - Для паломника подходит, но не для тебя. Отныне у тебя будет новое имя. – Мужчина покачал головой и собрал кристаллические матрицы обратно. – Теперь ты – Откровение. - Откровение… Это что-то означает? - Все что-то означает. Последнее слово как будто повисло в ушах у Энны, когда образ человека померк, а затем осталось лишь слабое, гаснущее вдали эхо, и она почувствовала на щеках призрачные слезы, сама не зная, почему плачет. Глава 16 Колег шел за Ковенантом, шагавшим к входу в Дом Согласия. По длинному коридору эхом разносились крики и возгласы из соединенных переходов и лестничных колодцев. Паника, словно густой дым, катилась теперь по всему монастырю. Некоторые его части были подожжены и полыхали. Выйдя с моста, они услышали доносящиеся из внутренних клуатров крики и вопли. Колег знал, что такое паника, страх. Они были его специальностью, оружием, которое его учили создавать и использовать, и хотя измененный мозг не давал воспринимать бойцу его воздействие, он понимал его, как сокол понимает ветер. И он мог сказать, что ужас разрастается быстрее, чем его можно было бы сдержать или обогнать. - Лорд Ковенант! – раздался возглас из входа в Дом Согласия. Опираясь на трость, из небольшой двери возле главных врат тяжело вышел Эпикл. Инквизитор снова достал медное крутящееся устройство, его взор был прикован к нему, пока он шагал к астропату. Арбитры-часовые вытянулись в струнку. - Лорд Ковенант, вам кое о чем следует знать, - сказал Эпикл. Ковенант достиг дверей. Сканирующие лучи сервочерепов за спинами арбитров прошлись по нему и Колегу. - Говори, - сказал он Эпиклу. - Я общался с аббатом, который изучал записи и, думаю, сболтнул лишнего. Он ушел, и… - Это теперь уже не важно. Начинается, Эпикл. И когда кандидат восстанет, там будет и Триумвират. – Они вошли в зал. Орсино стояла у модуля машин, проецирующих размытую голограмму туннелей и коридоров. Ее доспех, как и броню арбитров рядом с ней, покрывали гарь и кровь. Рядом с ней стоял Главиус-4-Ро. Его скрытая под капюшоном голова дернулась вверх, когда Ковенант приблизился. - Нам не удержать это место, - обернувшись, без всяких преамбул произнесла Орсино. Ее лицо было бледным. – Оно распадается на части. В нескольких местах красные паломники ворвались во внутренние клуатры. Если вы рассчитываете на последний бой и мученическую смерть, то я думаю, ваше желание исполнится. - Кандидат скоро появится. Они будут здесь, - сказал Ковенант, остановившись рядом с ними и подняв медно-кристаллическое устройство. – Эпикл, начинай прорицание. Старый астропат вздрогнул и кивнул. В воздух уже просачивался запах дыма. Все в зале стало как будто неподвижным, мгновение повисло на краю будущего. Главиус-4-Ро вынул кабель, соединявший его с системой связи монастыря. - Коммуникации отказывают по всей структуре монастыря, - сказал он, его машинный голос – низкий. – По моему последнему расчету на основании наличной информации, уровень смерти/окончания жизни в трущобах и внешних клуатрах… почти тотальный. Пожар быстро ширится, а геотермальные регуляторы дают сбой. - Все здесь замерзнет или сгорит, - сказала судия Орсино, переведя взор с магоса на Ковенанта. – Владения человека кинуты в костер. Инквизитор встретился с ней взглядом. - Триумвират здесь. Им нельзя позволить воспользоваться моментом. - А все прочее не важно? Власть закона, выживание всего и всех остальных? - Да, - сказал Ковенант. Долгий миг Орсино пристально глядела на него. Колег отметил, что морщинки вокруг ее глаз углубились. - Ты похож на Аргенто больше, чем думаешь. На секунду Колегу почудилось, словно под непроницаемой маской на лице Ковенанта что-то шевельнулось. Затем он кивнул. - Собери все оставшиеся силы. Будущее грядет, и мы должны быть во всеоружии. Крик в дверях заставил всех обернуться. Арбитры заламывали руки за спину женщине в рясе. Она тяжело дышала от боли, однако в ее глазах читалась непреклонность. Колег узнал в ней помощницу аббата, который изучал монастырские записи. Клаудия, вспомнил он. - Милорды, она говорит… - начал один из арбитров. - Инквизитор! – крикнула она. – У меня есть нужные вам знания. Арбитры сместили хватку, и Клаудия вскрикнула от боли. Ковенант поднял руку. - Дайте ей сказать, - велел инквизитор, когда те отпустили ее. - Сначала мне нужно обещание, - осклабилась помощница. Судия Орсино дернулась к ней, но Ковенант взглядом заставил ее остановиться. - Назови цену, - сказал он. - Ковенант… - начала Орсино. - Торговля быстрее принципа, когда у тебя мало времени, а у нас его нет вообще. – Он перевел взгляд обратно на Клаудию. – Говори. - Аббат Иакто, мастер моего ордена… - она осеклась. – Впервые в жизни он совершил глупость… - Женщина покачала головой, ее глаза на секунду взглянули на что-то, что видеть могла лишь она одна. – Спасите его, - наконец, сказала она. – Дайте слово, что спасете его, и я расскажу вам, что мы нашли. Мгновение Ковенант удерживал ее взгляд, а затем кивнул. - Даю слово, - произнес он. Во сне клубилась пыль, огромные ревущие стены серой пыли. Она была в каждом вдохе, и скребла глаза всякий раз, когда он моргал. Сновидец закашлялся, и внутри него взорвалась галактика горящих звезд. Он пошатнулся и упал на колени. Под ним заскрежетали острые камни. Края и углы впились в кожу. Он зачерпнул горсть камней и поднял так, чтобы те оказались перед ним. Он моргнул, и пыль заструилась по ветру и попала ему в глаза. Затем зрение прояснилось, и он увидел. Он держал не камни – это были кости, сломанные и истлевшие. Он глухо вскрикнул, выронив их, и уже собирался встать, когда пылевое облако откатилось назад. Перед ним раскинулась земля. Нет, не земля, город, но город, подобного которому он никогда не видел ни во сне, ни наяву. Башни и купола вздымались подобно горным грядам. Статуи высотой со шпили соборов тянулись в затянутое тучами небо. Пылевой ветер дул по бульварам и омывал лица статуй и укрепления. - Помоги… - Он обернулся на голос. В трех шагах от него на каменном кресле сидел мужчина. Кресло было гладким и серым, его поверхность изъедена ветром. Сидевший на нем мужчина был в серой одежде, ткань настолько истрепалась, что пыль как будто ложилась на тонкую кожу поверх его иссохшей плоти и костей. На его теле были также покрытые струпьями раны и почерневшие порезы, из которых медленно текли гнойные слезы. – Я… Помоги… - снова проговорил мужчина на троне, повернув голову, содрогаясь от усталости. - Я… - начал сновидец. – Я… Кто ты? Что ты? Это что, сон? - Это… - закашлялась фигура на троне. – Это не может продолжаться. Я… - Что не может продолжаться? О чем ты говоришь? – спросил он, однако истощенная фигура лишь покачала головой. Затем он рассмеялся, и где-то за пеленой пыли ему ответил рык грома. – Почему я вообще с тобой разговариваю? Ты же просто призрак из сна. Это сон, и где-то… - Сновидец осекся. Он моргнул, в глазах вспыхнула боль и паника. – Я умираю… - едва слышно сказал Иакто. – Я истекаю кровью на полу часовни. – Он засмеялся снова, но звук на сей раз был тихим и холодным, и гром не ответил. – Все это время, все эти годы я рос в чине и стремился к власти, и вот такой мой конец – горячечный сон на краю бездны. - Я… - отозвалась фигура на каменном кресле, и подняла руку. Город вокруг них застонал, когда ветер понес по его улицам пыль из измельченных в прах костей. - Иакто. Он резко вскинул голову. Человек в каменном кресле смотрел на него, взгляд ровный, глаза на изнуренном лице – ясные. Он протянул руку, тонкие пальцы открыты. Мужчина вздрогнул, и на секунду Иакто почувствовал, как эта боль хлестнула и его также. Он ахнул и пошатнулся, валясь на колени. Внутри него разверзлись черные провалы боли и усталости, и бесконечный кричащий кошмар, вечная ночь, и тьма, и смех, и он был один, один в смыкающемся мраке и холоде, рычащих, словно голодные волки зимой, и он слышал их поступь и шипение, и слышал их дыхание, когда те втягивали воздух, и чувствовал слабость в своих членах, когда поднялся на ноги, чтобы отогнать их. Затем боль прошла, и сон о мертвом городе вернулся. - Почему? – наконец, сказал он, и ветер унес слова с собой. – Есть ведь и другие люди, другие умирающие люди. Другие лучшие люди. Другие… Ветер усилился. Пыль поглотила город. Где-то вдалеке, вне сна, его сердце прогоняло последнюю кровь. Он поднял глаза, пытаясь дышать, пытаясь оставаться в живых. Мужчина на троне стал меркнущим пятном, его рука по-прежнему протянута. - Иакто, - снова проговорил он. Он хотел заплакать. Хотел закричать. Хотел чего угодно, но только не тянуться к этой руке. И он услышал, как задает вопрос, последний вопрос, который, как он думал, покинет его уста. - Это… - Он закашлялся. – Это будет что-то значить? - Прошу… Иакто засмеялся в последний раз и потянулся к ждущей руке. Йозеф услышал, как из груди вырывается выдох. - Йозеф? Монастырь возвышался впереди горой из темного камня и точек света. Он попытался сделать к нему еще шаг. Затянутое метелью небо над ним перевернулось, и снег, устилавший землю, поднялся ему навстречу. - Йозеф! Агата упала рядом с ним на колени, мечась взглядом между священником и окружавшей тьмой. Снег будто повис в небесах. Он слышал, как его зовут. Они подошли так близко, так близко, еще немного, и они доберутся до дверей, еще немного… ''- Мне жаль, - произнесла Иасо.'' ''Он ощутил внутри порыв холодного воздуха.'' ''- Благодарю, медикэ-прим, - ответил Йозеф спустя мгновение, после чего соскользнул с плиты и стал натягивать верхнюю часть рясы обратно на татуированное тело. – Вы отлично поработали.'' ''Иасо вскинула голову.'' ''- Что? – глядя на нее, спросил он. – Что-то не так?'' ''- Большинство людей на вашем месте… типичнее… Вы не задали ни одного вопроса, к которым я готовилась.'' ''- Вы уверены? Что можно сделать? Есть какой-то способ? Вы об этих вопросах?'' ''- Да, именно о них.'' ''- И?'' ''- Я не поняла – что «и»?'' ''- И есть хорошие ответы, которые я упустил?'' ''Секунду Иасо смотрела на него, а затем покачала головой.'' ''- Нет, - ответила она. – Кое-что может…'' ''- Кое-что ценой моей службы, ради возможности протянуть еще пару дней, наблюдая за тем, как убывает песок? Спасибо, я знаю, на что это похоже, поэтому благодарю, но нет. – Йозеф улыбнулся ей, хотя в душе радости не чувствовал. – Я буду делать что угодно, только не сидеть сложа руки. Кроме этого, у меня обязанности. Вы здесь новенькая и, догадываюсь, что Виола не наняла бы вас, не обладай вы исключительными умениями и честью, поэтому я рассчитываю, что моя проблема останется лишь моей.'' ''Секунду Иасо не шевелилась.'' ''- Инквизитор подобен Богу-Императору. Если он…'' ''- Я нужен ему, - произнес Йозеф. – Я нужен им всем, и нужен им как живая душа, а не умирающий человек.'' ''Она положила руку ему на плечо.'' ''- Со всем уважением но, судя по моим наблюдениям за инквизитором, он не подвержен проявлению эмоций.'' ''- Именно из-за этой лжи я ему нужен, - ответил он и стряхнул ее руку. – Вот почему я нужен им всем. Поэтому я собираюсь остаться с ними.'' ''- Мне жаль, мастер-священник, но все не так просто. Вы…'' ''- Йозеф, просто Йозеф, или Хорив. И, да, все так просто.'' - … Йозеф! – звала его Агата. Снежинки падали ему на лицо, касаясь щек морозными пальцами. Монастырь Последней Свечи горел, и когда пошел снег, начал кричать. Зверье у него в корнях, начинавшее как бродячие собаки и заблудшие люди, завывало от голода ненасытных нерожденных, вшитых им в кожу, пока они шли по гробницам и туннелям. Все выше и выше текли красные паломники, через опочивальни, где мольбы давно уже стали слезами, а теперь стали криками. Угли и свечи кидались в растекающиеся лужи лампового масла, и оранжевые зубы пламенеющего ада пожирали гобелены и вышибали витражи из рам. Смерть принялась пожинать души тысячами: в залах, где дым и жар похищали воздух из легких, и в храмах, где безответные молитвы обрывались щербатыми ножами. Крики и пламя поднимались в ночь. Видимое сверху, скопление священных зданий засветилось подобно углям, когда огонь стал вырываться в морозную тьму. Над всем этим в самой высокой башне продолжало гореть священное пламя. Иссиня-красный свет авроры начал растекаться по подбрюшьям облаков и расцвечивать падающий снег. Внизу, под куполом Великого Собора, Мемнон вышел из теней лестничной двери, что вела в покои епископа. Наверху от вершин гранитных колонн расходился свод центрального нефа. В высоких витражных окнах мерцало зарево пожаров, добавляя свет к нимбам святых. Между колоннами и под стеклянными ликами мучеников его встретило безмолвие.Ждавшая в тени Геддон кинулась ему навстречу. Шлепающие шаги аукспикстры эхом отдавались от плитчатого пола. - Началось изменение, - без преамбулы прошипела она. – Три минуты назад, в разных эфирных спектрах. Массивы атмосферных и рациональных данных также колеблются. - Кандидат… - Но показания лишены смысла, - качая крупной головой, продолжила Геддон, словно не услышав его. – Кандидат не типичен. Формы сигналов не синхронизируются, а наоборот, расходятся – как будто проявление не было единичным событием. Как будто оно… Главная дверь в собор взорвалась. Камень, дерево и блестящий металл разлетелись по всему залу. Из мрака вырвалась очередь огня и снесла Геддон голову. Из разрушенных устройств на ее плечах захлестали электрические разряды, пока она валилась на пол. Мемнон дернулся назад от выстрелов, теперь уже направленных на него. Вокруг инквизитора замигал ослепительный свет, а затем ярко вспыхнул, когда тяжелые снаряды столкнулись с воздухом и разорвались в огне и грохоте. Визор Колега потемнел, когда вокруг цели вспыхнуло конверсионное поле. Арбитры по двое продвигались между колонн, на бегу ведя огонь. Неф наполнился звездно-ярким светом. Звуки стрельбы поднимались до самого потолка и эхом разносились в разодранной темноте. Колег поднялся и бросился вперед, на ходу снимая каркасный приклад макростаббера. Он в нем теперь не нуждался. Бой будет ближним. Смертельный выстрел в первую цель был сложным, однако он допустил ошибку. Он не учел, что вторая цель имела защитное поле. На таком расстоянии они не могли знать, у какой из целей был более высокий приоритет. Но, по крайней мере, сейчас этот вопрос разрешился. - Найти и перекрыть входы! – раздался по воксу крик Орсино, когда та, прихрамывая, вошла вслед за бегущими арбитрами. Главиус-4-Ро держался за ней, помогая идти астропату Эпиклу. Последней появилась женщина в монашеской рясе по имени Клаудия. Та сжалась за колонной, когда какофония усилилась. – Продолжайте стрелять, не дайте им поднять головы, - воскликнула Орсино. - Ложный паломник… - зазвучал голос Ковенанта, усиленным громом вознесшись над звуками стрельбы.Инквизитор вышел вперед вместе с Колегом, когда они захлопнули ловушку, и теперь шел подле него. Инквизитор не стрелял, меч по-прежнему оставался за спиной. У него в руке, вращаясь, пело медно-кристаллическое устройство, все скорее и скорее, смазывая символы. - Властью Трона и Повелителя Человечества, я приказываю тебе сдаться правосудию, - продолжая шагать вперед, крикнул Ковенант. Одинокий человек секунду стоял неподвижно, тень за ярким нимбом конверсионного поля. На мгновение ритм стрельбы ослабел, и когда зарево света вокруг мужчины померкло, Колег увидел, как он поднес руку ко рту, словно посылая им воздушный поцелуй. В воздухе заклубилась пыль, и эхом разнесся звук, заглушивший все прочие шумы. Колег пошатнулся, и почувствовал внутри маски запах горелых специй. Ближайший от мужчины арбитр, содрогаясь, застыл на месте. И пыль хлынула наружу, разлетаясь вперед и вверх, ширясь и вихрясь. Из нее явились силуэты, серые и мягкие, тень и пепел. Они повисли в воздухе, складываясь и скользя в миге, растягивающемся подобно нити. А затем они вырвались из небытия в воплощение. Они были серыми, как пыль на крыле мотылька, или измельченный пепел, высеянный из крематория. В воздухе забили крылья. На землю шлепнулись щупальца. На лицах из пыли разверзлись рты, и возопили от голода. Они устремились вперед, и над ними в очах стеклянных святых пылал свет их горящего святилища. Глава 17 В крыле медикэ зазвучала сирена. Ястреб над Клеандром вскрикнул и расправил крылья. Он из всех сил оттолкнулся и крутанулся. Птица ринулась к нему, когти выставлены, клюв – широко раскрыт в вопле. Он врезал ей кулаком по крылу. Птицу отбросило назад. Клеандр взревел, ощутив, как сломались кости в руке. Ястреб опять нырнул на него, когда он неуклюже сполз с плиты. Ноги зацепились за трубки, до сих пор подсоединенные к телу, и он кубарем полетел назад, рука потянулась к серебряным ножам, разложенным возле плиты. Дверь в операционную распахнулась настежь. Он мельком заметил придворную униформу, когда птица обрушилась на него снова. Ястреб ударил когтями, едва его рука сомкнулась на скальпеле. Воздух наполнился криками. Он сделал выпад. Острие пронзило грудь ястреба. Когти пропахали ему руку. Голова птицы яростно задергалась из стороны в сторону. Клеандр увидел желтые глаза на хромированном черепе. - Назад! – крикнула у него за спиной Виола. Из ног птицы вытягивались иглы, на их кончиках, словно жемчужины, вырастали молочные капли яда. Клеандр плечом оттолкнул ее от себя. Он почувствовал, как рвутся наложенные на спину швы. Окровавленный ястреб ударил крыльями, пытаясь оседлать поток воздуха. Несколько лазерных лучей прожгло птицу за миг до того, как пара снарядов оставила от нее лишь куски мяса и клочья перьев. Секунду Клеандр лежал на полу, тяжело дыша, глаза закрыты. Затем он перекатился, руки вцепились в подсоединенные к нему трубки и провода. - Отключите чертовы машины, пока они не прикончили меня, - прорычал он. Кто-то бросился исполнять приказ. Он ухватился за плиту и начал подниматься на ноги. - Что ты делаешь? – спросила Виола. - Крайне серьезная личность с мечом и еще одной чертовой птицей увела Иасо и идет за Энной… - Мир вокруг него кружился и плыл. – Я иду за ней. - Энна… - донесся издалека голос Миласы. Вокруг Энны взревел серый туман, когда она обернулась. В сумраке возникали и рассеивались огромные тени. – Энна! – крик раздался прямо за ней. Она развернулась и увидела Миласу в шаге от себя. Образ псайкера был белым как мел, кожа туго обтягивала кости, глаза скрытые в темных провалах. С ее плеч свисал потрепанный плащ из грубой зеленой ткани, развевавшийся и истекавший водой так, словно Миласа стояла посреди бури. - Я видела… - начала Энна, воспоминание о бородатом инквизиторе и матрицах таро всплыло снова, обостряясь. – Я видела кого-то. Я… Он дал мне имя. Миласа подрагивала, с ее лица стекали капли дождя. - Я знаю, я видела. Энна, снаружи что-то происходит. Не знаю что, но… - Ты… ты что-то знаешь, да? – сказала Энна, чувствуя, что ее слова – правда. – Ты что-то узнала в том воспоминании, верно? Миласу заколотила дрожь. Плащ взметнулся на ветру. - Я не могу… Ты слишком сильна, чтобы я оставалась здесь… - Что ты видела? – крикнула Энна. Миласа повалилась на землю, словно сдавшись под напором ветра. – Кто он такой? Миласа, задыхаясь, посмотрела на Энну. - Аргенто, - сказала она. – Инквизитор из твоего воспоминания был повелителем Ковенанта. Энна моргнула. Тени воспоминаний вокруг нее поползли вперед. - Откровение… Ация… Откровение… - взывали они пронзительными голосами из позабытого прошлого. - Медикэ-прим? – спросила Северита. Ее оружие по-прежнему оставалось нацеленным на запертую дверь. – Зачем вы пришли? - Я должна регулярно проверять физическое состояние объекта, - прозвучал из вокс-динамика голос Иасо. Северита уняла дрожь. Температура в комнате сильно упала. Миласу окружал холодный свет. - Это невозможно, - произнесла Северита. - Я вынуждена настаивать, - ответила Иасо. Нинкурра вздрогнула. Телепатическая связь с ястребом, которого она оставила с герцогом фон Кастеляном, только что оборвалась. Она моргнула. Перед глазами вскипели призрачные образы последних секунд жизни птицы. Нинкурра сделала два быстрых вдоха и сняла с пояса крак-заряд. Иасо все еще говорила в вокс-динамик у двери, но это явно ни к чему не приведет. Время подходило к концу. - Уходите прочь, - сказала Северита. – Уходите немедленно, медикэ-прим. - У меня есть обязанности, - отозвался голос Иасо. Северита оглянулась на окруженную призрачным свечением ведьму и пылающий гроб. - А у меня – свои, - ответила Северита. Дверь взорвалась внутрь. Ударная волна отбросила Севериту на спину. Она ударилась о криомашину и повалилась на пол. Она закашлялась, не в силах сделать вдох. «''Вставай!'' – заорал голос у нее в голове. – ''Вставай! Быстро!''» Она поднялась на ноги. С нее капала кровь. От правой руки остались изувеченные пальцы, пистолет куда-то исчез. Она больше ее не чувствовала. Осколки пробили броню, и засели в правых ребрах. ''Император, услышь Свою слугу…'' Внутри взорвалась боль, когда она прыгнула к двери. В левой руке Северита стискивала меч, его лезвие зажжено. ''Император, защити Свою слугу…'' Взревел выстрел. Северита дернулась в сторону, когда снаряд разлетелся о стену. За выбитой дверью двигалось размытое пятно. Она кинулась вперед, кровь и мышцы, и боль и молитва сплелись вместе. ''Император, принеси смерть изменникам…'' Из дверей выступила фигура и замахнулась на Севериту. Ее плащ развевался и сливался с тьмой. Зашипел, рубя, меч. Быстро, очень быстро – Северита даже не заметила удар, но ее меч все равно встретил его. Мечи поцеловались в крике света и звука. Противник ударил снова, однако Северита отпустила клинок, когда их кромки соприкоснулись. Она заметила лицо под капюшоном, глаза скрыты под инфраочками, рот – тонкая черточка, и в этот момент она увидела, как рот удивленно поджался, когда меч Севериты закружился в воздухе. Воительница нырнула, крутанулась и пнула убийцу в живот. Женщина отшатнулась на полшага, выровнялась и взмахнула мечом. Северита поймала падающий клинок. Силовое поле активировалось вновь, едва ее пальцы сомкнулись на рукояти. Она ударила, лезвие плевалось молниями. Женщина в плаще подняла меч, чтобы парировать удар. Кромки встретились, и лезвие убийцы рассыпалось осколками. Женщина отпрянула, рукоять ее расколотого меча все еще оставалась в руке. Северита сделала выпад, масса тела и инерция прошли сквозь нее и вниз, к окутанному молниями острию клинка. И, уже проводя удар, воительница увидела вспышку, когда женщина в плаще вскинула рукоять расколотого меча и обрушила на нее. Осколки в падении сформировались обратно в лезвие, стремительно, будто удар плети, но замедленно в глазах Севериты. Она отскочила назад, почувствовав, как боль от ран полыхнула белым огнем. Кромка меча женщины попала в наруч на ее левой руке и, пропахав глубокую борозду, соскользнула. Она отступила, однако слишком медленно, и убийца в плаще устремилась за ней, рубя снова и снова. Северита сменила хват на мече, парируя и отражая, продолжая пятиться к стене. Она ощутила, как нить молитвы в голове дрогнула. Кровь теперь толчками вырывалась из раны, которую осколок проделал в нательной броне. Сзади она ощутила холодное потрескивающее присутствие Энны и Миласы. - Император, помоги Своей слуге… - сорвались с ее уст слова. Мечи соприкоснулись вновь, но на этот раз она выгнулась назад, склонившись, словно ива на ветру. Меч убийцы в плаще просвистел над ней, после чего она поднялась обратно. Вторая женщина отскочила. Северита пнула ее, и почувствовала, как от удара вздрогнула нога. Женщина отлетела в выбитую дверь. Северита последовала за ней, меч готов нанести смертельный удар. Из тьмы что-то выпорхнуло. Краем глаза Северита заметила отблеск крыльев и хромированных когтей, прежде чем существо врезалось в нее. Уши наполнились криками. Вокруг головы – удары крыльев. Она вскинула меч, однако когти уже отыскали ее шею. На мгновение она ощутила, как по телу холодным каскадом расползается оцепенение, а затем она уже падала в темноту, в ушах стояли пронзительные вопли, пока оборвавшаяся молитва у нее в душе исчезала в меркнущем мире. Нинкурра поднялась с пола в коридоре. Псайбер-ястреб все еще сидел на окровавленном теле охранника. Сестры Битвы, почти наверняка, притом исключительно стойка и опытная. Нинкурре повезло, что она вообще выжила. Она снова шагнула к двери. Мимолетная мысль заставила ястреба перепорхнуть ей на плечо. Сзади послышался стон, и она обернулась. Иасо валялась на полу, куда она упала после сорвавшего дверь взрыва крак-гранаты. - Не дергайся, - сказала она. Иасо поморщилась, но подчинилась. Нинкурра заглянула в дверь. Ей потребовался всего вдох, чтобы окинуть взглядом помещение. Стоявшая на полу свеча служила единственным источником естественного света. Посреди комнаты, окруженная льдом и призрачным свечением, висела фигура. Нинкурра ощутила мощь разума внутри ее черепа, однако она была направлена, нацелена и сфокусирована на пышущем жаром гробе, вертикально привинченном к полу. Внутри кто-то был, смазанное бледное лицо, видимое через обзорную щель. Нинкурра прицелилась через дверь в парящего псайкера. Она не собиралась рисковать, заходя внутрь, пока та жива. Убийца медленно выдохнула, палец сжался на спусковом крючке. Едва пистолет выстрелил, в него врезалась пуля и вырвала из рук Нинкурры. Сбитый с цели снаряд попал псайкеру в плечо и пробил луковичное устройство, обрамлявшее ее шею. Она кувыркнулась и кубарем рухнула на пол. Мощь психического вопля заставила Нинкурру пошатнуться. Она обернулась, глаза и разум пытались отыскать стрелка. Ястреб сорвался с ее плеча, крылья уже расправлялись, клюв – открывался. Пуля снесла ему голову прежде, чем он успел сделать взмах. Птица, дергаясь, упала на палубу. Нинкурра нырнула в дверь. Сжимавшие пистолет пальцы горели от боли, однако она все еще могла убить иными способами. Она перекатилась и вскочила на ноги возле гроба, клинок занесен. - Я бы этого не делал, - раздался голос из дверей. Нинкурра обрушила острие осколка-клинка на неподвижное лицо за обзорной щелью. В опускающийся клинок попала пуля. Магнетически собирающиеся осколки звонко забарабанили по металлическому гробу. Вторая пуля угодила в стискивавшую меч руку сразу следом за первой. Отдача толкнула ее на пол. Нинкурра перекатилась, устремив свою волю в разум стрелка. И натолкнулась на холодный лед. Еще три пули вошли ей в плечи и колено. Она повалилась на пол, мир перед глазами поплыл. Из тени выступил мужчина в клетчатом нательнике. Его взгляд был неподвижным, движения – неторопливы. Руки спокойно висели по бокам, в каждой сжато по пистолету. Нинкурра втянула воздух, ощутила на языке кровь, и плюнула в него. Мужчина вскинул бровь, а затем присел так, чтобы оказаться от нее на расстоянии вытянутой руки. Нинкурра попыталась пошевелить руками, попыталась найти остатки силы, чтобы показать свое непокорство. - Я попал тебе в нервные окончания, - заявил стрелок. – Хорошая новость – ты не сможешь больше чувствовать боли. Плохая новость – ты не убьешь меня своими смертоносными ручонками. Нинкурра закрыла глаза и вновь направила на него свой разум. Он моргнул. - Твоему повелителю не следовало посылать тебя одну, - сказал он, и его голос лишился привычной мягкости, с которой он говорил прежде. Слова проникли в расплывающиеся мысли Нинкурры. – И ему не следовало вмешиваться. Его рука – жнеца, а не сеятеля. ''Ее повелитель… откуда он…?'' - Он – человек веры, - продолжил стрелок. – Ему следовало знать, что ангелы присматривают за достойными. - Кто… - начала Нинкурра. Но мужчина спрятал один из пистолетов в кобуру, и показал ей яркую серебряную монету. - Путь к воскресению и откровению тернист. – Он кивнул на гроб. – Она важнее тебя, важнее меня. – Он открыл рот и положил серебряную монету под язык. – Поэтому она должна жить, а ты должна пройти через врата ночи. Он поднялся. Ствол его пистолета стал черным кругом перед глазами Нинкурры. Она открыла рот, чтобы снова плюнуть. - И не возродиться в свете, - сказал он, и спустил курок. Клеандр пошатнулся и упал, когда свернул за угол. Виола поймала его, кинула взгляд на одного из придворных бойцов, и он почувствовал, как вторая крепкая рука подхватила его под плечо и помогла выровняться. - Ты дурак, или решил, что хочешь умереть? – прошипела Виола. - А это проблема? – выдохнул он, как только они продолжили путь. Бойцы двигались впереди них. По кораблю, наконец, зазвучала общая тревога. – Я полагал, мы оба согласны с тем, что ты заждалась своего наследства. - Не стой ты уже одной ногой на пороге, я бы лично толкнула тебя за дверь смерти, - отрезала Виола. – Особенно, если ты не прекратишь болтать. Он засмеялся, и спину обожгло огнем. - Госпожа Виола! – воскликнул один из бойцов перед ними. Клеандр увидел обломки двери, ведущие в комнату, где держали Энну Гирид. Бойцы бросились вперед, оружие поднято, однако Клеандр смотрел на фигуру, лежавшую на полу в коридоре. - Как они? Придворный боец с эмблемой медикэ на плече опустился на колени рядом с Иасо, еще один – у израненного тела Севериты. - Медикэ и Сестра живы, - ответил боец. Виола высвободилась из-под руки Клеандра, и он повалился на поддерживающего его солдата. Из выбитого входа вышел Бал, его пистолеты в кобурах. Позади него на полу возле криогроба Энны лежал окровавленный труп. Кровь расцвечивала розоватым цветом тающей лед и слякоть на полу. - Ты успел, - сказала Виола. Жизнехранитель мрачно улыбнулся. - Едва, - ответил он и кивнул на труп. – Как бы ни была убийца, ей почти удалось. – Клеандр заметил, как мужчина кинул взгляд на оттаивающий криогроб и лицо Энны Гирид за кристаллической обзорной щелью. – Тот, кто ее послал, очень сильно хотел смерти этого сновидца. – Он помолчал. – Кто она такая? Вы говорили, ее зовут Энна Гирид, но кто она? - Госпожа Виола! Капитан фон Кастелян! – В помещение вошел силовик с усиленным вокс-аппаратом. Виола обернулась, но мужчина тут же продолжил. – Сигнал с мостика. Бури и эфирные возмущения ослабли… - Что? – переспросил Клеандр. – Как? Силовик помолчал, глубоко вдохнул, и от того, как он выпрямился, по хребту Клеандра прокатилась ледяная волна. - На поверхности что-то случилось. Последовавшее мгновение наполнилось долгой тишиной. Первой молчание нарушила Виола. - Расскажи нам, - сказала она. Глава 18 Колег почувствовал, как в голове у него все перевернулось, когда нерожденные с воем устремились ему навстречу. Кожу поверх мышц пробрала дрожь. Внутри черепа снова и снова эхом разносился задыхающийся безмолвный крик. Обрубленные ниточки воспоминаний и эмоций стали сплетаться обратно. Отголоски ненависти и страха всплыли на поверхность и завопили Колегу бежать, атаковать, приставить оружие к голове и спустить курок, чтобы покончить со всем этим. Он прицелился и выстрелил. Из макростаббера с ревом вырвались снаряды. Дульные вспышки вытянулись на три метра и опалили морды рвущихся вперед демонов. Колег провел пистолетом перед массой конечностей и пастей, раздирая похожую на пыль плоть. Ствол на мгновение раскалился докрасна, прежде чем цилиндр с боеприпасами опустел. Он выдернул его. К нему поскакал демон, напоминавший шар из щупалец и зубов. Колег вставил на место новый цилиндр, когда существо практически достигло его. Он не успеет, специалист понял это с холодной уверенностью, едва заглянул в разверзшийся рот, его глотка – колодец теней. На демона обрушилась стена белого огня и превратила его обратно в облака пыли и вопящей тени. В зал ступил Ковенант. Голову инквизитора окружал ореол холодного света, а клинок зажегся, когда он направил его в толпу нерожденных. Молния и сталь встретились с плотью. Свет вокруг его головы ярко вспыхнул, и из него вырвалась волна энергии. Колег почувствовал, как отлетел назад. Сила тараном врезалась в нерожденных, обращая их тела в прах. Ковенант натужно закричал, и психическая энергия изменила форму, сузившись в дугу, которая устремилась вперед, подобно серпу по траве. Воздух загустел от запаха мороза и железа. Ковенант пошел следом за психической волной. К нему с пола потянулись рассыпающиеся руки и когти. Лицо лысого мужчины оставалось безмятежным, его глаза – ясные, хотя с губ по подбородку текла кровь. - Ты – один из трех, - сказал Ковенант. – Странник. – Его наплечная пушка дернулась, однако развернулась, чтобы открыть огонь по демонам, все еще выползавшим из воздуха. Он обеими руками поднял перед собою меч. Холодная молния силового лезвия сокрыла в резких тенях черты его лица. - И ради этого момента ты дал сгореть святому месту? – произнес Странник. Орудие у Ковенанта на плече крутанулось и выстрелило. Вокруг мужчины разорвалась молния. Когда сполох погас, человек по-прежнему стоял на том же самом месте. Ковенант двинулся вперед. Рев разрываемой реальности и выстрелов словно создавал коридор перед его шагами. – В час расплаты, что ляжет на чаши весов против твоих зверств, Ковенант? - Ты – ложный слуга Трона, - заявил инквизитор. Странник покачал головой, и это движение всколыхнуло в Колеге воспоминание о жреце, который в детстве объяснял ему, что спасение вовсе не означает милосердие. - Я исповедован, - сказал Странник. – Я обречен, но несу это бремя ради человечества. Даже ради тебя, Ковенант. Грехи должны нести лишь те, кто способен взвалить их на себя. – Ковенант был в пяти шагах, меч воздет, взор прикован к цели. – Спасение для человечества – вот все, что имеет значение. Остальное – просто заблудшая греза. Незримая рука сбила человека с ног. Конверсионное поле Странника разгоралось ярче и ярче, переливаясь цветами от перегрузки, а Ковенант уже устремился в бой, клинок высоко поднят. Пылевые демоны взревели и повернулись к нему. Колег открыл огонь, распиливая снарядами когти и пасти, что тянулись к его повелителю. Нимб Странника исчез, и кромка меча Ковенанта обрушилась на него подобно комете с ночного неба. Перед глазами Колега возник нечеткий силуэт. Ему хватило времени, чтобы заметить горящие раны, исчерчивавшие обнаженные мышцы и изогнутое лезвие, за которым тянулось смазанное пятно света. Меч Ковенанта на что-то натолкнулся, и сумрак взорвался осколками тени и воющего света. Епископ Ксилита закрыла за собой железную дверь и вынула ключ из замка. Воздух в зале управления дрожал от грохотания поршней и лязга крутящихся шестерней. Извергаемые машинами управления клубы горючего газа пульсировали оранжевым светом по всему залу. Из паутины переходов, расходившихся от двери, выступали громадные вращающиеся трубы из черного металла. Ксилита на секунду замешкалась, смотря на то, как ее тень падает на дверь, в которую она только что вошла. Она была небольшой, и вела к спиральной лестнице, что поднималась к ее покоям. Это был единственный путь в этот зал, а железная дверь служила единственным входом и выходом. Она повертела ключ от двери в руках. К ней залязгал сервитор. Его механические части покрывали пыль и следы ветхости. Он остановился, и у него на груди зажужжал динамик, пока он готовился заговорить. - Я несу печать и кровь своего чина, - вытянув открытую ладонь, произнесла Ксилита. – Подчинись моей воле. Сервитор уставился на нее. В растрескавшемся стекле его глаз загорелся свет, а затем он потянулся и уколол ее ладонь иглой на кончике пальца. У него в черепе что-то щелкнуло, и он поклонился. - Какова ваша воля? Долгое мгновение она смотрела на него, чувствуя, как за губами висят слова. Ксилита подумала обо всем, что сделала, обо всех секретах, которые хранила, каждый из них с годами становился тяжелее цепей, согнувших ее спину и обременявших конечности. Сквозь решетку под ногами она видела пропасть окруженной трубами шахты к далекому сияющему зареву. - Поступала ли я верно? – спросила она. Сервитор поднял голову. - Я не понимаю вашу команду. Она улыбнулась и покачала головой. - Какой смысл всего этого… страдания, если оно не ради чего-то, понимаешь, чего-то высшего? Должна же быть причина, верно? – Сервитор непонимающе зажужжал и защелкал. Ксилита покачала головой, затем подняла ключ, который откроет дверь в комнату, и бросила с мостика в сиявшее внизу огненное зарево. – Моя команда – выключить машины управления. Все. - Подчинение, - проговорил сервитор. Главиус-4-Ро резко крутанулся, когда на него прыгнуло похожее на гончую существо, созданное из мрака и пыли. Он попятился, и над головой выгнулся один из механодендритов у него на спине. В существо попал луч нейтронного лазера и пронзил его насквозь. Пускай демон черпал свою мощь из энергий вне рамок рационального анализа, однако пыль его тела сплавилась и рассыпалась в мгновение ока. Он прошил лучом следующего монстра, ощущая, как иссякают запасы энергии. Его машинные конечности задрожали. В сознании зажужжали предупредительные сигналы. Системы данных наводняли парадоксы. Участки его системы и сознания полнились воплями испорченной информации из-за искривлявшейся и ломавшейся в присутствии демонов реальности. Он попытался отступить назад, когда из пыли и воздуха возник рой крылатых созданий с клыкастыми пастями. Механизмы в ногах вдруг заклинили. Его захлестнули уведомления об ошибках. - Машина суть чистота, - пробормотал магос, и запустил процессы очистки машинных компонентов. На секунду он отключился, а затем вернулся назад в сознание как раз вовремя, чтобы хлестнуть окутанной электричеством рукой по одному из стаи крылатых демонов, что устремился к нему. По руке взвились искры. Оставшейся плотью он почувствовал боль. Собор гремел от звуков боя. За брешью главных дверей, через которые они зашли, его сенсоры дальнего радиуса действия засекли тепло тел и вибрацию. К ним кто-то шел. Люди. Или существа, что могли когда-то быть людьми.Он ощутил по неустойчивому каналу, все еще поддерживаемому им с ограниченными машинными духами, как что-то изменилось, а затем заревела сирена. - Судия Орсино, - сказал он по воксу ближнего радиуса действия. За колонной позади него съежилась женщина по имени Клаудия. Эпикл прислонился к холодному камню, его рот двигался, по лицу стекал кровавый пот. На канале связи с монастырскими системами громко зазвучало предупреждение. – Судия Орсино! – повторил Главиус-4-Ро, выкрикивая слова со всей мощью, которую мог выделить. Орсино, стоявшая за следующей колонной нефа, кинула на него взгляд, одновременно всадив болт в трепыхающуюся массу крыльев и формирующихся лиц. Вокруг нее оставалось кольцо арбитров, продолжающих вести огонь. Ковенант с Колегом исчезли за саваном пыли, сквозь которую сполохи света отбрасывали смутные тени. - Что? – крикнула она. - Полагаю, к нашему местоположению приближается значительное число врагов. - Принято, - ответила она. Судия остановилась, чтобы перезарядить свой пистолет. Ее заключенные в крепежи конечности двигались с размеренностью часового механизма. - И… - начал он. Из бреши высоких дверей выступила фигура. Секунду она стояла, ее красные лохмотья – окровавленные и покрытые копотью. Существо подняло голову и взвыло сквозь пригвожденную к лицу маску. Затем оно ринулось вперед. В брешь стало входить все больше фигур. Пылевые демоны устремились по воздуху к существам и ворвались в их ряды, свиваясь внутри плоти, кормясь текущей кровью. - И, - заставил себя продолжить Главиус-4-Ро, – по машинной связи с монастырскими системами ко мне поступило предупреждение. Геотермальные регуляторы под комплексом отключены. По окончании процесса катастрофическое вулканическое извержение неизбежно и необратимо. - Ты можешь прервать процесс? – крикнула она. Пара арбитров уже перевела огонь на существ, толпой вырывавшихся из бреши соборных дверей. - Нет, - ответил Главиус-4-Ро. – Прогрессия событий теперь уже непредотвратимая. Ковенант отшатнулся, едва успев выровняться, когда сквозь его меч прошла дрожь от соприкосновения. «''Я здесь умру''», - подумал он. Лезвие серпа, принявшее удар, нечетким пятном неслось к нему, стеная, волоча за собой жидкий свет. Его изгиб имел полметра в ширину, кромка – выщербленная бритва. Для психических чувств инквизитора он кричал от голода и боли, бормоча горящими символами, выбитыми в металле. ''«Здесь я потерплю неудачу в последний раз».'' Человек, обращавшийся с оружием, был высок, обнажен до пояса и мускулист. Кожу его крест-накрест пересекали шрамы и ожоги, объединяя божественное и богохульное в одно целое. Метки у него на руках истекали кровью и огнем. Он размывался при движении, дрожа подобно рисунку на полях пролистываемых страниц книги. Ковенант чувствовал исходящую от человека холодную ярость, и агонию, и самообладание, рябью отдававшиеся в варпе, пока реальность вокруг лезвия искажалась. Псипушка у него на плече развернулась и трижды выстрелила. Лезвие серпа рассекло воздух, и снаряды разорвались на оскверненном металле, демон внутри него заревел от боли. На руках человека со шрамами открылись новые раны. Ковенант ударил, его клинок отвесно обрушился вниз. Серп поднялся, однако он был уже медленнее, и ранен – только мимолетная улыбка металла. Инквизитор вложил в удар все свои силы. Полыхнула молния, когда оружие встретилось снова, и меч погрузился в серп. С раненого оружия брызнула кровь вперемешку с расплавленным металлом, но оно не раскололось, и теперь уже человек со шрамами шагнул вперед, взмахнув серпом ниже линии защиты Ковенанта, и два лезвия столкнулись опять. Странник наблюдал за боем, на его лице отражалась боль, но движения оставались по-прежнему неторопливыми. Ковенант встретился с ним взглядом, и увидел в глазах мужчины вспышку триумфа и жалости. ''- Ты – ничто, понятно?'' – В голове Ковенанта раздался голос из воспоминаний, едва он парировал очередной удар серпа. ''- Да, префект, - ответил мальчик в серой одежде, на коленях стоявший на полу.'' ''- Реален только Император. Важен только долг. А ты… - по поднятым рукам ребенка хлестнула плеть. Он проглотил боль, но почувствовал, как в уголках глаз выступают слезы. – Ты слишком слаб, чтобы быть истинным, и слишком порочен, чтобы быть верующим. – И плеть опустилась снова.'' ''Нет.'' Мысль разнеслась в голове у Ковенанта, заглушив всякие сомнения. Нет. И слово стало отголоском невысказанной ярости. Гнев охватил его мысли и эхом отдался в варпе. Из него выплеснулась энергия. Человек со шрамами пошатнулся, и шрамы, татуировки и ожоги загорелись холодным светом. Из-за спины Ковенанта стремительно вырвались снаряды. - Назад, мой лорд! – Послышался сквозь грохот боя сухой крик Колега. Плоть человека со шрамами разлетелась на куски, когда пули разорвали его мускулы. Он упал, клинок задергался в руке. Псипушка Ковенанта инстинктивно повернулась, и он уже шагал вперед, мышцы погрузили кромку меча в шею повалившейся фигуре. Мужчина со шрамами издал беззвучный крик и резко отдернулся. Пулевые ранения наполнялись пепельной кровью, шрамы раскалывалась и разрастались. Ковенант попытался развернуться, отвести смертельный удар, чтобы парировать серп, но тот уже проскользнул мимо защиты, и инквизитор почувствовал, как голод в его ядре шипит от предвкушения. Псипушка у него на плече лишь защелкала пустым патронником, когда он мысленно приказал ей открыть огонь. ''- Как тебя здесь называют? – спросил у него Аргенто в келье схолы.'' ''- Нуль-один-три-семь-дельта, - ответил он, глядя инквизитору в глаза.'' ''- Имя для прошлого, не для будущего. Теперь ты – Ковенант.'' Ковенант тараном обрушил свою силу воли на человека со шрамами, но лишь ощутил, как серп поглощает всю энергию. Время медленно ползло от одного момента к следующему. Он перестал что-либо слышать. - Что даже хуже предательства? - Неудача, - ответил он. Его повелитель улыбнулся. - Верно, мальчик. «Но я потерпел неудачу», - подумал Ковенант, и увидел свое собственное бледное лицо в глазах человека со шрамами, пока серп рассекал последнее отделявшее их пространство. Человек со шрамами исчез. Плоть с костью разорвались пеплом. Серп полетел на пол, скручиваясь в падении, а затем сложился и рассыпался, его металл раскалился от жара, когда завопил заключенный внутри демон. Инквизитор пошатнулся, в глаза попала зола, а над ним и вокруг него, словно шакалы, взвыли призванные демоны. Мемнон оглянулся, на его некогда спокойном лице теперь появилась паника. Из затененной двери вышла фигура. Ряса на ней горела, но в маске из треснувшей кожи все еще безошибочно угадывались черты аббата Иакто. Его окружал пламенный нимб. Вокруг него свивался черный дым, а глаза походили на солнца. Пол под ногами аббата расходился трещинами. По залу разлетались камни. Колонны собора стенали и раскачивались. Демон размером с танк и телом, напоминавшим освежеванного пса, с громким криком прыгнул вперед. Пылающая фигура повернула голову, и демон разлетелся на куски. Ложные мышцы и кости обратились в ничто, и вопль существа излился в тишину. Звуки боя меркли с каждым медленным, размеренным шагом фигуры. Ковенант оставался неподвижным, смотря на приближающегося человека. Мемнон почувствовал, как его мысли и чувства иссыхают, выгорая из души и утекая в золотой вихрь надвигающейся фигуры. - Ты должен его убить! – закричал он. Ковенант обернулся. Мемнон качал головой. – Ты не понимаешь. Еще не время, это не… - И тогда пылающая фигура посмотрела на него, и горящие глаза встретились с его взглядом. Его глаза лопнули и выкипели. Он почувствовал, как остановилось сердце. Кровь застыла в венах. Мышцы замерли. Он оторвался от земли, чувствуя, как естество его души распадается на части, пока нечто необъятное тянулось в разум, а затем ощутил, как рассыпались мысли, когда внутри черепа закричали бессчетные голоса. Из горла Мемнона с шипением вырвался последний вздох, принеся последнее слово, что он произнесет в этом мире. - … Император, - сказал он. Ковенант увидел, как Странник рассеивается дымом. Фигура с нимбом по-прежнему шагала к нему. Он слышал крики и грохот боя, близко, но одновременно далеко. Меч тянул руку вниз. В голове все еще раздавались последние слова Странника. Он увидел висевшие на стене золотые и серебряные лица, увидел, как вращаются инструменты, вырезая маску врага или мученика. Он подумал об Аргенто, как тот со вздохом опустил руку ему на плечо. ''- Ты выбираешь. Вот что мы делаем. Мы выбираем между безумием и безумством, между темнотой и глубокой ночью. Мы выбираем, когда хуже того, что мы должны сделать, это не выбирать вовсе.'' Пылающая фигура остановилась. Ковенант ощущал ее жар сквозь броню. Он не смотрел на нее. Не шевелился. + Я… + раздался голос у него в голове, подобно взрыву из домны. + Я не вижу… + Он поднял глаза. Пылающая фигура шаталась. Свет в ее глазах угасал. Ковенант шагнул вперед. Камень с пеплом начали сыпаться на пол, обращаясь в пыль. Кто-то оказался у его плеча, пытаясь оттянуть назад, и он услышал знакомые голоса. Он достиг фигуры, когда та повалилась на пол. Обугленная кожа треснула. Он упал на колени возле нее. Почерневшая рука поднялась и схватила воздух. - Прошу… - произнес человеческий голос. В провалах глаз аббата Иакто вспыхнули тлеющие угли. – Это имело значение? – Обугленное тело свело судорогой, по полу под ним поползли трещины. - Ковенант! – послышался рядом с ним крик Орсино. Еще одна рука у него на плече, оттаскивающая его. Он стряхнул ее и поднялся на ноги. + Я… не могу… + прохрипел голос, что был множеством голосов, угасающих вдали. + Я должен…+ Он слышал крики. Стрельбу, совсем близко. Он стиснул меч. Кромка озарилась молнией. - Прости меня, - сказал Ковенант. Ксилита чувствовала, как ей навстречу из шахты поднимается жар. Машины управления вокруг нее начали вибрировать. Трубы взорвались облаками пара. Зазвенели аварийные сигналы. В босых ступнях, касавшихся металлической решетки пола, нарастала боль. - За грехи мои, прости меня, - сказала она, и втянула воздух. Смрад серы усиливался. Снизу, подобно дыханию истерзанного бога, к ней устремилось далекое сияние магмы. - Нет… - ахнул Йозеф. – Нет… еще нет. – Он прикусил язык, и почувствовал боль и ощутил во рту кровь. Он начал подниматься на ноги, чувствуя, что нарастающая боль вот-вот поглотит его, и силой воли подавил ее. - Если… - выдохнул он вслух. – Если я служил Тебе верой… дай мне это время. Йозеф почувствовал, как его подхватывают руки Агаты. Он понял, что рыдает, слезы замерзали у него на щеках среди снежинок. Он с трудом выпрямился, чувствуя, как земля тянет его обратно в свои объятия, и понимая, что если поддастся, то больше уже не встанет. Монастырь вырастал перед ним, озаренный ширящимися пожарами, что размывались снегом и дымом. - Мы должны… Он начал, но так и не закончил предложение. В ночь вырвался огонь, послав к небесам кулак горящего газа и расплавленной скалы. Каменные глыбы взмыли, словно пылинки. Падающий снег обратился в пар. Шесть секунд спустя их достигла ударная волна и сбила Йозефа с ног, пока он с открытым ртом смотрел на огненный ад. Эпилог Колдунья стояла в морозных сумерках у черной зеркальной воды. Солнце скрылось за скелетами мертвых ульев, и синюшные тени душили остатки дневного света. Позвоночник ужалили искры боли, когда она переступила с одной бионической ноги на другую. Под складками шелков и кринолином она двигалась на пружинящих дугах из черного углерода и меди. Фиброволокна еще продолжали сплетаться с нервной системой, и моменты незначительной и нестерпимой боли были ее постоянными спутниками. Это была одна из самых низких цен, которую она заплатила на службе человечеству, хотя, возможно, одна из самых заметных. Она ждала. Боль унялась. Она старалась не думать. В нее просачивалась тишина мертвого храма. Место было сожжено и забыто задолго до того, как мир вокруг него вознесся, а затем рухнул назад в техноварварство. Древняя копоть покрывала его колонны и полы, а истлевшие кости жрецов теперь валялись по углам. Это место имело какую-то значимость, лишь если ты знал, чем оно было, и был достаточно волевым, чтобы приставить его призраков к делу. Колдунья склонила голову и посмотрела на тусклое отражение в озерце у ног. Ее лицо обрамлял черный шелковый капюшон. Глаза подведены сурьмой, по щекам и подбородку вьются начертанные буквы – символы смерти на языке местных кланов. Она закрыла глаза, сосредоточилась, и выдохнула в холодный воздух единственное слово. Она открыла глаза. Из черной воды на нее смотрело лицо, однако оно более принадлежало не ей. - Ты прочел предсказания? – спросила она. - Конечно, - сказал Верховный Жрец, его голос казался эхом, доносящимся откуда-то издалека. - Не то, на что мы рассчитывали, - произнесла Колдунья. - Появление Паломников Ненависти было… неожиданным. Их кредо должно было ограничиваться Нексом и Даммерроном. Я думал, ты удерживаешь их семя в тех мирах… но, похоже, штормовые ветра усиливаются, и огонь ширится, куда ему захочется. Молчание Колдуньи затягивалось. - Смерть Странника – большая утрата, - наконец, сказала она. - В самом деле? – спросил Верховный Жрец. - Его умения, верность и проницательность… - Им можно найти лучшую замену и, кроме того, он выполнил свою задачу. Кандидат не успел воплотиться. По крайней мере, полностью. - Лишь на самую малость. - Так и есть, но в вопросах спасения границы успеха всегда узкие. - Как скажешь. - Остается вопрос, почему это снова случилось на Доминике. - Ты же ответил Мемнону, когда тот спрашивал. По твоим словам, этот мир – горнило судьбы. Разве ты солгал? По храму дрожью прокатился смех. - Нет, но после утраты Откровения я думал, что с ним покончено. Все совпало, дитя и место. То, что там появится еще один кандидат, спустя столько времени… сначала я даже полагал, что это могла быть она. – Верховный Жрец погрузился в молчание, которое Колдунья не стала заполнять. – К следующему этапу все готово? – наконец, спросил он. - Да. - Ты опознала корабль? - Да. Тень улыбки в темной воде. - Ты всегда была моей лучшей ученицей, - произнес Верховный Жрец, - но ужасно скрытной. - Не поучай меня, - прорычала она. Вода задрожала снова. - Мы делаем то, что нужно, помни это, - сказал он. – Не только то, что требуется, но и то, что нужно, если человечество хочет пережить грядущую ночь. Ты видела это. Вот почему ты здесь. - Ковенант… - Да… утраченная возможность. По крайней мере, это облегчает дело. - Ты не… - она остановила себя. На миг она утратила концентрацию. Дрожь размыла образ в отражении. Затем она взяла эмоции назад под контроль. - Не скорблю ли я? – спросил Верховный Жрец. – Скорбь – это одеяло, которым мы укрываем детей. Секунду Колдунья молчала. - Как скажешь, - ответила она. Мгновение лицо в воде оставалось неподвижным, тени его глаз буравили ее резким взглядом. - Скоро мы поговорим опять, - наконец, произнес он. – А пока что прощай. Отражение в темной воде посветлело, и секундой позже та начала бурлить и исходить паром. Инквизитор Идрис подняла глаза к остаткам света, угасающим за металлическими вершинами вдалеке. - Пока что прощай… - сказала она тишине, после чего развернулась и скрылась в сумерках. Вода в озерце, где прежде было лицо инквизитора Аргенто, продолжала выкипать паром и воздухом.[[Категория:Империум]][[Категория:Инквизиция]][[Категория:Инквизиция]][[Категория:Инквизитор Ковенант]][[Категория:Джон Френч / John French]]м