Открыть главное меню
Warpopedia

Изменения

Джайн Зар: Буря Тишины / Jain Zar: The Storm of Silence (роман)

162 379 байт добавлено, 07:19, 9 апреля 2020
Нет описания правки
Их лица скрывали маски, отчего невозможно было понять, в каком расположении они пребывали, однако Джайн Зар не ощущала враждебности – лишь возбуждение и любопытство. Изгнанники расступились, чтобы пара могла приземлиться рядом с одной из дверей шлюза. Одна из них, одетая в темно-зеленое пальто без рукавов поверх белого пустотного костюма, постучала пальцем по выпуклости на боку шлема, указывая на внутренний передатчик. Маэнсит кивнула, а Джайн Зар мысленно приказала своему доспеху найти канал связи.
– ...ты меня слышишь? Меня зовут Ансвеа Ансвея Деллеанет Тайхоу, я капитан «Бойкой реки».
– Да, слышу, – ответила Джайн Зар. – Я…
– Буря Тишины, вы не нуждаетесь в представлении, – произнесла Ансвеа Ансвея со смешком. Она повернулась к спутнику лорда-феникса и продолжила более приглушенным тоном: – Вы ручаетесь за вашего друга-кабалита?
– Это Маэнсит, мой временный пилот и навигатор, – промолвила Джайн Зар. – Мы ищем корабли, которые присоединились бы к нашему чрезвычайно важному путешествию к Ультве.
– Джайн Зар хочет, чтобы вы созвали конгресс капитанов, – сказала Маэнсит. – Нам нужно несколько кораблей для путешествия. Как можно скорее, поскольку время не на нашей стороне.
– Я пошлю сообщение другим экипажам, – ответила Ансвеа Ансвея и слегка повернулась, убирая лазпистолет в кобуру. Вокруг нее остальные корсары ослабили хватку на своем оружии. Капитан кивком головы указала на закрытую дверь позади нее. – Нас поселили там, если вы захотите присоединиться к нам.
Джайн Зар подняла взгляд на крейсеры, эскортные корабли класса «фрегат» и другие суда, дрейфующие в дальних пределах Равновесия. Самый маленький из них был размером с жилой комплекс.
– На вашем корабле нашлось бы больше места, – сказала лорд-феникс. – Который из них «Бойкая река»?
– Вот тот, – ответила им АнсвеаАнсвея, указывая на одно из самых больших судов, которое напоминало гигантского отпрыска акулы и морского дьявола. Мачты его огромных солнечных парусов были сложены вдоль корпуса, пока он находился в астероидном доке. Бирюзовую обшивку корабля покрывали темно-серые полосы, а свет из дюжины иллюминаторов отливал серебром. – И нет, мы проведем конгресс здесь.
– Нейтральная территория, – пояснила Маэнсит, когда они направились к двери.
Подобное изречение вызвало бурю протестов, и несколько капитанов объявили «Восставший феникс» неспособным выполнить такую задачу и назвали его недостойным флагмана легендарной Джайн Зар. Посыпались встречные предложения, каждое из которых сопровождалось все раздувающимся хвастовством о скорости кораблей и личной доблести.
– Флагманом станет «Бойкая река», – внезапно проговорила АнсвеаАнсвея, чей голос прорезал все остальные. – Если будет названа подходящая цена. Беглянка с Комморры, не думай, что сможешь обманом уговорить нас провести жизнь у тебя на службе, дабы заполучить расположение лорда-феникса.
Она отвернулась от Маэнсит и Джайн Зар, чтобы обратиться к основной массе корсарских командиров.
Посреди возобновившегося шума голосов она развернулась и проскользнула к двери, оставив Маэнсит договариваться о деталях.
 
=='''VI'''==
 
 
 
Они стояли на вершине главной башни и глядели вниз на то, что они возвели. Территория вокруг зданий простиралась вдаль и представляла собой сеть полей и органических капсул, предназначенных для выращивания пищи и питаемых подземной ирригационной конструкцией, которую прорыли разумные корневые системы. Гнезда жатвенных клещей были размещены в стратегически важных местах, чтобы обеспечивать своевременную обработку урожая.
 
Жилые помещения, способные вместить двести эльдар, расходились серией круглых структур от соединенных тротуарами шестиугольных сооружений двух святилищ в центре комплекса. Сама башня должна была стать хранилищем для всех банков знаний, которые они смогут отыскать во время своих экспедиций. Все вокруг пульсировало свежей энергией, черпаемой из самой земли.
 
Джайн Зар понимала, что ей стоило гордиться открывающимся перед ней зрелищем, однако ее переполняло дурное предчувствие.
 
– Везде пусто, – сказала она, не глядя на Азурмена.
 
– Мы отыщем других.
 
– Вот это меня и пугает. – Она отшагнула от парапета из гладкого декоративного камня и положила руку на широкий пояс своего одеяния. Азурмен не разрешал ей носить оружие за пределами святилища Кхаина, что одновременно приносило ей как тревогу, так и облегчение. Без него Джайн Зар чувствовала себя уязвимой, но в то же время свободной. – Мы не можем просто взять и разослать сообщение, приглашая всех присоединиться к нам, поскольку найдутся ужасные группировки, которые попытаются разрушить то, что мы собираемся построить.
 
– Ты права, нельзя распространять информацию о нашем местоположении. Мы должны отыскать тех, кому пойдет на пользу ступать по Пути вместе с нами.
 
– А потом? Когда мы отыщем двести родственных душ?
 
– Найдем еще двести, а потом еще.
 
– Ты думаешь, что отсюда сможешь возродить всю нашу цивилизацию? – Джайн Зар не знала, стоило ли ей обрадоваться, проникнуться вдохновением или испытать потрясение.
 
– Все путешествия начинаются откуда-то. Наши предки родились на одной планете, не зная о необъятном космосе, и все же мы сумели охватить звезды. Почему бы нам, вооруженным их ошибками, не стремиться к чему-то большему?
 
Она промолчала, потому что не хотела, чтобы скептицизм, страх или гнев завладели ее мыслями. Однако и надеяться она тоже не могла. Надежда потухла, когда вся ее раса уничтожила себя своей собственной невоздержанностью.
 
– Давай же начнем, – заявил Азурмен, направляясь к гравитационной трубе, по которой они могли спуститься на нижние этажи башни.
 
– Перед этим мы вооружимся?
 
Азурмен кивнул. – Я идеалист, но не глупец.
 
 
 
Тишина больше не смущала Джайн Зар, как и пустые улицы, заброшенные дома и безжизненные ландшафты, по которым они бродили. После нескольких городов и планет девушка стала безразличной к чуть ли не полному уничтожению ее народа. Так глубоко было ее горе и так невыразим был ужас от произошедшего, что она больше ничего не ощущала.
 
Лишь Азурмен поддерживал ее в здравом уме – его сосредоточенность на беспрестанном обучении новому, открытому им Пути направляла ее страх и ненависть в почти осязаемую энергию, которую она могла высвободить во время схватки.
 
Весь масштаб случившейся катастрофы продолжал раскрываться с каждой новой вылазкой из Азура. Каждая планета, которую они посещали, демонстрировала все большее разложение. Все древние центральные миры полностью исчезли, поглощенные огромной аномальной бурей, которая растягивалась на сотни звездных систем, что когда-то были запружены миллиардами эльдар. Теперь они превратились в пульсирующую, полуматериальную пустошь, где демоны забавлялись с эльдарскими душами и правили с башен, возведенных из злобы и зависти.
 
Как и Эйдафаэрон, каждый мир был усеян неактивными драгоценными камнями – всякое тусклое яйцо отмечало место, где эльдар поглотило злобное существо, порожденное их жаждой наслаждений. Джайн Зар и Азурмен собирали все путеводные камни, что попадались им, полагая, что каким-то образом души, которые, как они думали, были пойманы в их ловушку, можно было освободить. Камни, несомненно, обладали странными свойствами, поскольку демоны избегали их, тогда как мерцающая энергия начинала играть на их поверхности от прикосновения живого существа.
 
После многих бесплодных попыток им стало ясно, что они не найдут живой души в физическом царстве – только те, кто бежал глубоко в Паутину, сумели пережить постоянные хищнические набеги демонов и приток варп-энергии, что теперь отличали сердце звездной империи эльдар.
 
Так они научились ориентироваться в полуматериальных нитях, соединяющих врата Древних, на которых был построен фундамент эльдарской империи. Путешествуя не по реальной вселенной или варпу, а по пласту между ними, Азурмен и Джайн Зар все дальше удалялись от проклятых миров в надежде обнаружить новые поселения и цивилизации.
 
Демоны, вторгшиеся в пространство между мирами, слыли не единственной угрозой. Большинство выживших после Падения были бывшими членами сект и культов, что доминировали в обществе в период медленного упадка. Кровопоклонники, меняющие тела, представители воинственных верований и полутелесные духоходцы – девианты и пираты всех мастей продолжали соперничать друг с другом, стремясь контролировать туннели Паутины и карманные царства таким же образом, как они властвовали над улицами городов, поглощенных прожорливым богом.
 
– Мы не можем быть единственным пристанищем благоразумия, – настаивал Азурмен во время одного из их путешествий вглубь лабиринта Паутины. Он управлял их маленьким кораблем, бывшей прогулочной яхтой, которую они усилили защитными полями и несколькими орудиями малой дистанции. Азурмен окрестил его «Грозовым копьем». – Само собой разумеется, что те, кто стремится избежать безумия, спрячутся лучше остальных.
 
– Но мы ничего не нашли за все время наших поисков. Нигде нет даже намека на то, что нечто иное, кроме эгоизма и лишений, теперь правит нашим народом. Что если Падение было карой Азуриана, наказанием за то, что мы считали богов мертвыми? Все мы пропитаны скверной. Я была кровавой девой, и убийство бесчисленных эльдар запятнало мои руки. Мы нечестивцы, оставленные жить в своем собственном горе, в то время как праведники поднялись на другой уровень. Гнев Кхаина наконец-то был выпущен на свободу, и бесконечная война развязалась в угоду Кроваворукому богу.
 
Азурмен повернулся, отчего закачалась его пилотная колыбель. Блеск контрольных камней, отмечавших панель перед ним, отражался на его острых скулах и лбу, отбрасывая на лицо черную тень, сильно походящую на череп.
 
– А что ты предлагаешь? – спросил он. – Вернуться в Азур и размышлять о нашей судьбе, пока нас не сожрут или мы не зачахнем? Нет. Мы не будем бездумно идти навстречу своей гибели. Уцелели не только культы. Еще до Падения, до того, как наступил конец всему, некоторые из них бежали на искусственных мирах, а перед этим был Исход, уберегший многих от безумия, которое мы не сумели разглядеть. Я думаю, они выжили. Где-то там есть жизнь, Джайн Зар, и мы должны отыскать ее.
 
– Куда дальше?
 
– Банки памяти яхты содержат информацию о местоположении старого продовольственного порта – промежуточной станции между мирами, где прогулочные крейсера могли пополнить запасы свежими продуктами для своих пассажиров. Не думаю, что какие-либо припасы остались, однако порт является центром нескольких нитей Паутины и потому очень важен.
 
– За него развяжутся бои, если уж он настолько ценен.
 
– Возможно, однако не все, кто сражается, имеют дурные намерения. Разве мы не воины? И все же у нас есть высший идеал.
 
– В этом я не так уж и уверена, – сказала Джайн Зар, отчего Азурмен бросил на нее раздраженный взгляд. – Мы стали последователями Кхаина, врага нашего народа, Кроваворукого убийцы. Я прочла про него в тех текстах, которые мы сохранили. Война и смерть, что еще ждет нас в будущем? Разве мы чем-то отличаемся?
 
– Мы можем, если сами того захотим. – Азурмен положил ладонь на ее руку, и его прикосновение вызвало у нее беспокойство, однако девушка заставила себя перетерпеть подобную близость, зная, что он лишь хотел утешить ее. – Я проделал это путешествие, ты уже шагаешь по Пути, и другие могут научиться тому же. Я верю в это. Верю в это всем своим существом – телом и духом. Мы спасители, а не судьи. Азуриан вернулся к нам во времена нужды – не наказывать, а направлять.
 
Прочувствовав всю искренность его слов и зная, как сильно изменились ее собственный разум и дух под опекой Азурмена, Джайн Зар не могла с этим поспорить.
 
 
 
Некоторое время они молчали, и каждый думал о чем-то своем, пока на пульте управления слева от Джайн Зар не засиял зеленый сигнальный камень.
 
– А это что такое? – спросила она.
 
Азурмен покачал головой. – Активируй его и узнай.
 
– В самом деле? Просто активировать случайную систему? А вдруг это что-то опасное?
 
Азурмен указал на ряд дремлющих янтарных самоцветов перед собой. – Тогда он сиял бы красным, как и другие предупредительные камни.
 
Колеблясь, Джайн Зар осторожно коснулась пальцами самоцвета и почувствовала мгновенный контакт, будто часть «Грозового копья» перешла в нее. Девушка ощутила потрескивающую энергию в своих глазах – едва заметный след связи.
 
В поле ее зрения появилось лицо, парящее на расстоянии вытянутой руки. Оно принадлежало женщине, старше Джайн Зар, с волосами, заплетенными в тугие косы. Оставленный без ухода шрам на губе придавал ей такой вид, словно она рычала.
 
Рефлекторно Джайн Зар вновь ткнула пальцем в камень, и лицо исчезло. Судя по реакции Азурмена, он тоже видел этот фантом.
 
– Что это..? – начала было Джайн Зар.
 
Самоцвет ожил, на этот раз настойчиво сверкая. Азурмен ободряюще кивнул.
 
– Я думаю, это коммуникатор. Кто-то пытается связаться с нами.
 
– И ты считаешь, что мы должны ответить? Ты видел, как она выглядела? Эльдар, которые не избавляются от шрамов, относятся к ним как к меткам – я то уж знаю. Она не такая, как мы.
 
– И ее внешности достаточно, чтобы судить о ее намерениях? – Азурмен вздохнул. – Ты только что призналась, что у тебя есть памятные шрамы, и все же ты здесь, сидишь рядом со мной и очень даже помогаешь мне в поисках. Мы здесь для того, чтобы отыскать других, – мы не можем упустить такую возможность.
 
Джайн Зар покачала головой.
 
– Но мы не можем привлекать к себе внимание, особенное такое.
 
Азурмен не успел ответить, поскольку над ними вспыхнули еще две руны, проецируя изображение на стекляноподобную пластину в центре консоли. Джайн Зар почувствовала, как по ее телу пробежала побуждающая к действию дрожь, посланная ей кораблем. Перед ними появилось масштабное изображение паутинного прохода: маленькая руна отмечала «Грозовое копье» в его центре, и еще одна точка мигала впереди волнистого туннеля.
 
На лице Азурмена читалось удивление. – Значит, это сканеры...
 
– Они приближаются! – Джайн Зар указала на дисплей. При этой мысли между двумя кораблями появилась золотая линия, и цифры слились в блок перед ее глазами, отсчитывая расстояние. Вскоре корабли должны были пересечься. – Разворачивай!
 
– Подумай вот о чем, – сказал Азурмен. – Все, кого мы встретили до сих пор, пытались напасть на нас, едва завидев. Стоит отдать должное тому, что они решили установить контакт. Ответь на сообщение.
 
Она неохотно согласилась с его словами и вновь протянула руку к коммуникационному камню. Как и прежде, отмеченное шрамом лицо появилось прямо перед ее глазами, перемешавшись с изображением на дисплее сканера.
 
– Слушаю?
 
– Приветствую вас, путешественники. – Эльдар улыбнулась, отчего шрам придавал ее лицу менее устрашающий вид. Ее голос был тихим и размеренным. Джайн Зар казалось, будто она воспринимала звуковые волны, но в тоже время девушка знала, что он проецировался прямо в ее разум через материю Паутины. Подобный эффект слегка отвлекал, из-за чего она не уловила начала речи незнакомки. – ... и требуем, чтобы вы не включали никаких орудийных систем. Если вы не против, тогда мы проводим вас к док-станции.
 
На сканере другой корабль замедлил ход и развернулся, удерживая позицию впереди «Грозового копья» в пределах дальности стрельбы своих орудий.
 
– Махаграти, у нас нет дурных намерений, – заверил ее Азурмен. – Мы просто пытаемся установить контакт с теми, кто пережил катаклизм.
 
– Тогда, путники, добро пожаловать в Нир-Эрва-Ванамин. Могу ли я узнать ваши титулы и имена, чтобы передать их нашему господину, милостивому Давайнешу?
 
– Я Азурмен, учитель, а это моя ученица Джайн Зар.
 
Глаза Махаграти округлились, когда она услышала их имена, а затем женщина нахмурилась.
 
– Что же вы за путешественники, раз носите такие титулы?
 
– Глашатаи, – сказал Азурмен. – Вестники надежды. Ваше гостеприимство дает нам понять, что наша миссия не лишена достоинств.
 
– Хорошо. – Махаграти казалась чопорной и деловитой по сравнению с тем, как она вела себя ранее. – Я вижу, что вы начинающие пилоты. С вашего разрешения я пошлю на ваш корабль направляющее ядро.
 
– Звучит здраво, – сказал Азурмен. – Что же нам делать?
 
– Просто примите программу, когда она прибудет. Ваш корабль знает, что предпринять дальше.
 
Джайн Зар не была уверена, что все это означало, и сомневалась насчет того, что им стоило позволить какой-то незнакомой программе проникнуть в систему их корабля. Первый тревожный звонок зазвенел, когда она ощутила легкое давление в голове, как будто кто-то мягко вторгался в ее разум. Прежде чем она успела озвучить еще одно опасение, Азурмен мысленно впустил психический пакет данных, и с прозвучавшим в их мыслях шепотом тот исчез в основных информационных системах «Грозового копья».
 
– Это могло быть что угодно! – рявкнула Джайн Зар. – Повреждающий элемент, атака!
 
– Джайн Зар, если мы хотим добиться нашей цели, то должны научиться не только сражаться, но и доверять друг другу.
 
– Чуть-чуть подозрительности далеко заведет. До сих пор она помогала нам выжить.
 
Когда мерцание энергии охватило пульт управления, Азурмен откинулся назад в своей колыбели. По собственному велению «Грозовое копье» ускорилось, последовав за кораблем Махаграти, который развернулся и направился к Нир-Эрва-Ванамину.
 
– Скоро узнаем, кто из нас прав.
 
– Просто чтобы убедиться: мы возьмем с собой оружие? Если они попытаются нас разоружить, мы уйдем?
 
– Хорошо, я могу тебе это гарантировать.
 
 
 
Они следовали за Махаграти, некоторое время поворачивая и петляя вдоль магистрального туннеля Паутины. В конце концов транзитная реальность расширилась и стала достаточно просторной, чтобы несколько больших судов могли причалить одновременно. В самом центре пространства размером с город находился гораздо меньший по масштабам узловой пункт – висящее в воздухе конусообразное сооружение не больше района Курнуссей, где выросла Джайн Зар. Шпилевые стыковочные мостики изгибались в разные стороны – всего их было десять, и все, кроме двух, пустовали.
 
Несколько кораблей размером не больше «Грозового копья» патрулировали вокруг поселения, а в доке стояли два более крупных судна. Одно из них явно было звездным лайнером: палуба за палубой украшенные в стиле барокко галереи возвышались друг над другом, образуя элегантный акулообразный корпус под тремя массивными солнечными парусами. Другое было линкором с носовой пушкой, похожей на рог нарвала, и двумя походящими на плавники парусами, вытянутыми по обе стороны его гладкого корпуса.
 
Система пилотирования вела их по плавной дуге вокруг круизного лайнера. Они дважды обогнули узловой пункт и стали постепенно замедляться, пока не достигли узкого мостика, что выступал почти вертикально – при том что такие термины, как верх и низ, непросто было применить к межпространственному измерению, существовавшему в своей собственной карманной реальности.
 
Стыковочные захваты зацепились за «Грозовое копье» и притянули его к причалу, который волнообразно колыхался, словно усик растения в водном потоке, аккуратно соединяя корабль и пристань. Казалось, будто «Грозовое копье» вздохнуло, тем самым объявив о благополучном прибытии.
 
Они отстегнулись от колыбелей и направились в свои покои, чтобы взять оружие. К тому времени, когда они открыли главный портал, на стыковочном мостике их уже ждала небольшая группа встречающих. Трап «Грозового копья» выдвинулся до самого пола, словно язык, и образовывал ступени, по которым они могли спуститься. Выйдя из корабля, Джайн Зар ощутила слабый ветерок на щеке и, оглядевшись, обнаружила, что над ними не было никакого покрова, даже поля, которое бы укрывало их от безудержных стихий карманного пространства. Вдалеке клубилась разноцветная тьма, словно масло на поверхности воды, – шевелящиеся миазмы окутывали всю округу, и сквозь них девушка с трудом разглядела далекие звезды и туманности.
 
Она почувствовала запах ладана на ветру, доносящийся из узлового порта, что простирался на несколько этажей вниз. Ощутив Азурмена у своего плеча, воительница оглянулась и увидела, как за ними закрылся ирисовый портал корабля. Едва заметное мерцание энергии указало на включение блокировочных щитов. По крайней мере, Азурмен не собирался им так просто доверять…
 
Она спустилась вниз, не сводя глаз с эльдар, которые ждали у основания трапа.
 
Их было четверо, и, насколько она могла судить, незнакомцы пришли без оружия. Махаграти отсутствовала. Ростом все четверо были чуть выше Джайн Зар, но в то же время ниже Азурмена. Эльдар были облачены в одежды из тонкой пурпурно-серой ткани, которые мерцали при движении. Волосы каждого были заплетены в схожие тугие косички, переходящие в более толстые позади шеи. Один из них шагнул вперед, прижав руки к груди.
 
– Странники, я Дуруван. Добро пожаловать в Нир-Эрва-Ванамин. – Он поклонился, и коса упала ему на плечо, когда его голова опустилась ниже талии. Трое его спутников поклонились не так глубоко, не сводя глаз с новоприбывших.
 
Джайн Зар не видела на них никакого оружия, однако все незнакомцы носили парные рубиновые кольца из серебра – по одному на указательном пальце каждой руки. Вполне возможно, цифровое оружие.
 
– Благодарю вас, – сказал Азурмен, делая шаг вперед, чтобы ответить гораздо более чинным кивком головы и легким наклоном тела. – Ваш предводитель, Давайнеш, готов встретиться с нами?
 
– Готов, – промолвил Дуруван, с мирной улыбкой переводя взгляд на узловой порт. – Пожалуйста, следуйте за мной.
 
Когда Дуруван обернулся, Джайн Зар заметила, что в его косе у затылка ютился самоцвет, очень похожий на путеводные камни, которые они собирали на умирающих планетах. Он сиял нефритовым светом и подпитывался внутренней энергией, как и тот, что был связан с Бурей Тишины и гнездился на ожерелье под ее кирасой. Азурмен носил свой камень на торке под рукавом мантии.
 
Дуруван двинулся вперед, и двое чужаков последовали за ним. Джайн Зар взглянула на трех других членов свиты и заметила, что и они носили камни на затылке, хотя те слегка отличались цветом. За исключением этого, их облачения и прически были идентичны.
 
– Вы все одинаково одеваетесь? – спросила Джайн Зар. – Вы родственники?
 
– Пожалуйста, направьте все вопросы Давайнешу: он будет рад рассказать вам об устоях Нир-Эрва-Ванамина.
 
Они прошли под высокой аркой и ступили в узловую башню, оказавшись на широком мезонине, откуда открывался вид на петляющий пандус, ведущий на нижние уровни. Два других портала вели к соседним стыковочным мостикам, однако те причалы были пусты, как и посадочная площадка внутри терминала. Взглянув через перила, когда Дуруван начал спускаться по пандусу, Джайн Зар приметила внизу других эльдар, одетых так же, как и их сопровождающие.
 
Пока они все следовали вниз, три других члена свиты молчаливой тенью держались в нескольких шагах позади них.
 
Сама станция находилась в хорошем состоянии, залитая всеобъемлющим светом, который Джайн Зар помнила еще со времен до Падения. Казалось, будто сам воздух был заряжен энергией, так что ни одна тень не смела нигде упасть. Стены были гладко отделаны и слегка испещрены синими и зелеными точками – таким же методом были нарисованы картины океанов, которые она видела в их архивной библиотеке.
 
Запах ладана все усиливался по мере того, как они спускались вниз, и путники увидели других жителей – небольшие группы одинаково одетых эльдар, каждый с путеводным камнем, закрепленным у затылка.
 
– Никаких дверей, – подметила Джайн Зар, кивнув в сторону открытых арочных проходов по обе стороны от главного трапа. Подуровни и мосты пересекали центральный просвет, а жилые и другие помещения располагались снаружи узловой башни.
 
– Полная свобода передвижения, никаких преград, – ответил Азурмен, и Джайн Зар уловила нотки восхищения в его голосе.
 
Она заметила другие группы эльдар, что сидели на полу вокруг круглых столов, разливая напитки из серебряных кувшинов и передавая друг другу фрукты и другие свежие продукты на белых тарелках. От увиденного у нее потекли слюни: сад в Азуре еще не скоро должен был принести плоды.
 
– Напитки и закуски будут поданы, дорогая странница, – заверил ее Дуруван, заметив, что она засмотрелась на обедающих эльдар. – Нам повезло, что один из наших братских миров недавно доставил груз щедрых даров.
 
– Братский мир? Вы поддерживаете связь с кем-то за пределами Паутины? – Глаза Азурмена непрерывно двигались, охватывая взглядом все вокруг.
 
– Увы, нет, путник, – ответил Дуруван. – Я говорил о других карманных царствах. Мы – центр, однако два других братских мира поддерживают связь и через нас делятся своими дарами.
 
Прогулка завела их на средние этажи узловой станции – самые просторные. Здесь центральный просвет исчез, и вместо него пространство заполнял большой зал. Как и повсюду, стены помещения прорезало множество дверных проемов, через которые Джайн Зар увидела других облаченных в мантии эльдар, что сидели на подушках в центре зала.
 
Дуруван подошел к ближайшей арке. Он ничего не сказал, однако все обитатели одновременно повернули головы в его сторону.
 
– Ты видела? – прошептал Азурмен.
 
Джайн Зар качнула головой.
 
– Взгляни на его головной самоцвет, – тихо попросил ее Рука Азуриана.
 
Она разглядела едва заметное мерцание камня: он все еще сиял зеленым светом, однако тот сменял яркость и оттенок. Мигание успокоилось, и Дуруван повернулся к ним.
 
– Давайнеш рад приветствовать вас в средоточии; вы можете войти. – Он вновь низко поклонился, махнув рукой в сторону арки.
 
– Большое спасибо, – пробормотал Азурмен. Он взглянул на Джайн Зар и вошел. Она последовала сразу за ним, но, переступив порог, оглянулась на остальных. Они стояли в очереди, безвольно свесив руки и глядя друг на друга, в то время как их камни слабо пульсировали в унисон.
 
В комнате, которую Дуруван назвал средоточием, находилось пятеро эльдар, старше тех, кого Джайн Зар уже встретила, но одетых и ухоженных так же, как и все остальные. Они стояли рядом друг с другом, прижав руки к груди, как и Дуруван при их первом знакомстве. Незнакомцы не носили колец, за исключением одного из них, стоявшего в центре, что имел на каждом большом пальце по перстню с красным камнем.
 
– Давайнеш? – Азурмен кивнул в сторону эльдар с кольцами. – Благодарю вас за гостеприимство.
 
– Азурмен, Джайн Зар, – глава станции улыбнулся каждому из них по очереди, а затем жестом пригласил их подойти, указывая на подушки, а затем на низкий стол с едой и игристыми напитками в центре. – Пожалуйста, угощайтесь. В Нир-Эрва-Ванамине щедрые дары принадлежат всем.
 
=='''10'''==
 
 
 
Языки сиреневой энергии проносились по корпусу «Бойкой реки» и оставляли за мчащимся кораблем тянувшийся след света. Любое подобие структуры исчезло, и мириады маршрутов Залива Гидры наконец-то перестали моделировать измерения, когда подпространство и буйный варп перемешались друг с другом. Бурлящие облака красновато-коричневого цвета промчались над поредевшей флотилией, проплыв мимо «Бойкой реки», чтобы затем поглотить «Восставшего феникса», «Последний райский уголок Вела», «Своенравную племянницу» и «Звездорез».
 
Маэнсит почувствовала, как по кораблю пробежала энергетическая дрожь. Хотя ее психические чувства были притуплены, даже она ощущала, как волна за волной злобные намерения разбивались о пустотные экраны боевого корабля – каждый прилив походил на удар тарана по корпусу судна. Несмотря на то что атака не была физической, «Бойкая река» трепетала от боли и напряжения при каждом толчке. От судорог корабля члены экипажа падали в проходах, а контрольные колыбели покачивались на капитанском мостике.
 
Бывший дракон, пошатываясь, подошла к Ансвее, которая стояла смирно, обхватив ногой направляющий шнур, протягивающийся от пола до потолка. Пилот крепко сжала трос затянутыми в перчатки руками, когда следующая волна энергии раскачала корабль. Сразу за капитаном находилась Джайн Зар, что без посторонней помощи удерживала равновесие, беззаботно колыхаясь на шатающейся палубе, сгибая ноги и покачиваясь в такт с мучительными движениями корабля.
 
– Нам стоило последовать за «Ветророжденным скитальцем», – промолвила капитан. Она поморщилась, когда палуба вновь содрогнулась. – Тот курс более стабилен.
 
– Только в устье капли. Поверь мне, это самый быстрый путь к вратам.
 
Кадорет, один из трех навигаторов, с натянутым от напряжения лицом повернулся в своей пилотской паутине. Он покачал головой и нахмурился.
 
– Мы слепы, капитан! Все сенсорные банки перегружены. Нет никаких вестей со «Странствующего Вермильона». Без сигналов с разведывательного корабля нам не за кем будет следовать.
 
– Заверни в гребни энергетических волн, – произнесла Маэнсит.
 
– Нас разорвут на части, – возразил другой пилот, Телекандор, не оборачиваясь. Ее пальцы неподвижно лежали на двух контрольных камнях. В отличие от навигационных систем кораблей кабалитов, «Бойкая река» функционировала исключительно под воздействием психических импульсов. – Волны становятся все мощнее.
 
– Впереди есть слияние, сводящее тканые потоки с трех подходов к вратам, – промолвила Маэнсит. Она пересекла палубу и встала позади команды пилотов. – Нам нужно пробить самые крупные буруны, чтобы попасть в стыковочные бассейны за их пределами.
 
– Подобное неосуществимо, – ответил Кадорет. – У нас нет возможности подобрать удачное время для приближения.
 
– А для чего тебе голова?! – рявкнула Маэнсит.
 
Она почувствовала чью-то ладонь на своем плече и развернулась, готовая ударить. Эльдар замерла с поднятой рукой, увидев Ансвею. Капитан сердито сверлила ее взглядом, стиснув зубы и стоя с вытянутой рукой, которой она держалась за опорный трос.
 
– Мы должны отыскать иной путь. Мы развернемся сразу после следующего толчка и используем полученный импульс, чтобы вернуться к Струящейся Лестнице. Оттуда мы можем попробовать зайти в Опустившуюся Тьму. Именно так мы и сбежали в прошлый раз.
 
– А что с другими кораблями? Мы потеряли их – как же они узнают, что надо менять курс?
 
– Если мы будем продолжать в том же духе, нас уничтожат, – проворчала Ансвея. – Просто признай, что ты был неправ, и давай вернемся.
 
– Мы продолжим путь. – Джайн Зар появилась позади них, непреклонная, словно башня маяка посреди грохочущей бури. – Маэнсит, ты сможешь управлять этим кораблем?
 
Маэнсит неуверенно взглянула на пилотов, сидящих в своих колыбелях. Кадорет, тот, что повернулся к ним ранее, с ядовитым видом выскользнул из сетки и чуть не упал, когда корабль накренился от очередного буйного удара.
 
– Пробуй, не стесняйся, комморрийка, – промолвил корсар.
 
Разозлившись, Маэнсит рухнула в колыбель и развернулась к пульту управления. Она легко коснулась пальцами камней, как это делали другие пилоты, и при контакте ощутила искру энергии.
 
Ее почти полностью сокрушила сложность «Бойкой реки»: каждая система корабля – от сканера до подпитываемого пряжей двигателя, систем жизнеобеспечения и коммуникаций – накладывалась на ее мысли, будто толпа орущих младенцев, требующих внимания.
 
Маэнсит почувствовала мысленный рывок – направляющую прерывистую тягу от одного из навигаторов. Другой приблизился к ним, объединяя их мысли, и все трое стали единым целым. У Маэнсит закружилась голова, когда она вошла в контакт с зачаточным духом корабля, чтобы лично ощутить качающиеся и бушующие энергетические волны, которые швыряли их по пробитым паутинным туннелям.
 
– У меня получится, – пробормотала она и удивилась тому, когда услышала эти слова в своей голове от двух других пилотов, поддержавших ее после того, как они услышали их.
 
Она чувствовала, как с каждым мгновением росли их опасения касательно ее присутствия. Маэнсит на мгновение разделила его, и сомнение скрутилось узлом в ее животе, в то время как очередная волна хлестнула свежими ударами молнии по корпусу корабля.
 
Дикое упрямство служило ей союзником. Она отказывалась отступать, пасть жертвой страхов взбалмошных корабельников и проиграть равнодушному стихийному шторму, что бушевал снаружи. Неотложно и настойчиво она погрузила разум в систему управления, мысленно представляя знакомый пульт управления и создавая воображаемый эквивалент, при помощи которого она могла бы общаться с кораблем.
 
Почти сразу же «Бойкая река» успокоилась, будто капризный скакун, столкнувшийся с суровой хозяйкой. Телекандор и Артуис пытались успокоить и ласково умаслить корабль, однако Маэнсит была не в том настроении, чтобы потакать его испуганному сознанию.
 
Судно неохотно следовало по пути наименьшего сопротивления, почти перпендикулярном нужному им курсу. В потоке психических волн другие корабли затерялись в грохоте и мысленном громе рушащихся реальностей и сталкивающихся измерений.
 
Укрепляя свою власть, она направила «Бойкую реку» в надвигающуюся бурю, наслаждаясь шквалом молний и искр, которые соскальзывали с гладкого корпуса.
 
– В пасть бездны! – воскликнула она, и страх сменился ликованием от встречи со стихией.
 
Другие пилоты отстранились от ее нарастающего присутствия, оттесненные потоком уверенности, который хлынул в энергетические и контрольные системы корабля. Словно внезапно взбудоражившийся скакун, «Бойкая река» глубоко погрузилась в эфирный ландшафт и бросилась в сгущающуюся бурю.
 
 
 
Джайн Зар наблюдала за Маэнсит, чье лицо отражалось в камнях панелей управления перед нею. С искаженной гримасой, отраженной в синих, красных и зеленых самоцветах, она выглядела настолько же дьявольски, как и царство, бушевавшее снаружи. Глаза эльдар были широко раскрыты, однако ее взор был обращен вовне, а губы растянуты в дикой улыбке, отчего лицо комморрийки выражало смесь триумфального восторга и абсолютного ужаса.
 
Тембр корабля резко изменился: его цепь бесконечности задрожала под непривычным влиянием необузданной страсти Маэнсит.
 
– Волны расходятся, – задыхаясь, объявил один из пилотов. – У нас получается! Мы пережили бурю.
 
– Включите маяк на полную, ведите остальных за нами, – промолвила Ансвея. – На этот раз мы побудем первопроходцами.
 
«Бойкая река» продолжала брыкаться и покачиваться на нематериальных волнах, однако тот трепетный внутренний конфликт и отчаяние, которые отмечали ее прежнее продвижение, испарились. Хотя тревожная дрожь пробегала по кораблю при каждой импульсной атаке, он будто стал ретивым, натягивая поводья.
 
Ансвея, должно быть, тоже это почувствовала. Она постучала по плечу Аратуина.
 
– Вернись. Попробуй... сгладить острые углы.
 
Пилот мрачно кивнул и вернулся к контрольным камням, еще дальше откинувшись назад в колыбели.
 
– «Восставший феникс» и «Последний райский уголок Вела» находятся под нами, – объявил один из сенсорщиков. Небольшое облегчение смягчило ее напряженное лицо. – Мощный сигнал приближения.
 
– Пошлите им привязной луч. Мы будем следовать курсу вместе. Что насчет «Своенравной племянницы» или «Звездореза»? – спросила Ансвея. Член экипажа покачала головой, и ее лицо ожесточилось. – Продолжай искать.
 
На короткое время воцарилось относительное спокойствие. «Бойкая река» качалась, скользила и проваливалась во впадины между энергетическими волнами, однако подобное не шло ни в какое сравнение с бушующей грозой, которая поднялась из глубин в самом сердце Залива Гидры.
 
Эта область так называлась не зря, поскольку здесь пересечение варпа и Паутины постоянно порождало новые бреши и туннели, сбивая корабли с пути ложными маршрутами. Неосторожных ожидали тупики и водовороты, а остальной части флота следовало готовиться к худшему. В лучшем случае их могло выбросить в материальное пространство с пробитыми корпусами и серьезными повреждениями. В худшем... голый варп сурово расправлялся со смертной плотью и разумом, а для эльдар погружение в среду Великого Врага обещало мучения похуже любой физической пытки.
 
Всем было лучше не думать о таком конце.
 
Казалось, что они пережили самую страшную фазу бури. Волнообразные колебания и вращения сократились, поскольку Маэнсит и пилоты двигались более тихим курсом по впадинам и гребням психических волн.
 
На корабле воцарилось спокойствие, и настороженность сменила тревогу. Джайн Зар почувствовала, как напряжение на мостике немного рассеялось, и Ансвея оставила навигационную команду и вернулась на свое место, наблюдая за всеми членами управленческого экипажа.
 
– Судя по тому, что рассказала мне Маэнсит, и исходя их моих собственных приключений в этом месте, мы скоро доберемся до врат. Пока «Звездорез» и «Своенравная племянница» остаются с нами, мы сможем совершить финальный прыжок назад в смертную вселенную.
 
Джайн Зар кивнула, почти не слушая Ансвею: ее внимание привлек один из пилотов, Телекандор. Сначала она не могла понять, за что именно зацепился ее взгляд. То было едва заметное изменение в позе и движениях. Прежде пилот слегка нависала над пультом управления, однако теперь расслабилась в колыбели, почти отодвинувшись от консоли.
 
Возможно, она чувствовала облегчение, поскольку буря поутихла, однако другой пилот-изгнанник все еще был сосредоточен на самоцветах своей панели. Лорд-феникс позволила своему духу проникнуть немного глубже в нутро корабля. Казалось, все было в порядке. Она ощущала яркое сверкание духовных камней экипажа и фоновую пульсацию душ в энергетической матрице, питаемой струйкой энергии, что исходила от остатков пряжи вокруг «Бойкой реки».
 
В то время как ее чувства, по значению схожие с физическими, сосредоточились на откинувшемся назад пилоте, духовное сознание Джайн Зар потянулось к прерывистому потоку энергии, исходящему от Паутины, – непостоянной связи, которая ослабевала там, где касалась кристаллической ткани энергетической сети корабля.
 
Послышалось эхо, слабое проявление веселья, смех, который она не вполне расслышала.
 
Лорд-феникс сделала шаг влево, а затем вперед, стараясь не приближаться к пилоту, но при этом увидеть ее лицо. Глаза девушки были закрыты, что было не так уж и необычно для эльдар, находящегося в контакте с психической системой, а лицо ничего не выражало.
 
«Почти ничего не выражало», – заключила Джайн Зар. Ошеломляющая мысль вдруг поразила ее: лицо пилота выглядело угодливым.
 
Затем она увидела черное пятно на путеводном камне Телекандор, будто чернила просочились в него снизу, затуманивая рубиновое сияние нитями тьмы.
 
Джайн Зар быстро шагнула вперед, однако корабль разгадал ее намерение – и через него то же самое удалось и существам, которые проникли в его системы через энергетический обмен. Телекандор развернулась и выскочила из колыбельной сетки – лицо ее исказилось от дикого рычания. Ее чернильные глаза сверкнули, когда она бросилась на лорда-феникса. Безоружная, девушка не представляла никакой угрозы, однако ее дух все еще был связан с матрицей, мягкими уговорами выводя корабль на какой-то другой курс.
 
Джайн Зар отсекла ей голову одним ударом Жай Моренна. Кадорет, пилот, которого сменила Маэнсит, пронзительно вскрикнул от испуга. Джайн Зар услышала крик Ансвеи и обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как капитан вытаскивает из кобуры на бедре длинноствольный пистолет.
 
– Корабль в опасности, – проговорила лорд-феникс, делая еще два шага к другому пилоту, все еще лежащему в колыбели, – Аратуину. Его самоцвет был в порядке. Джайн Зар указала своим клинком на почерневший камень на груди трупа Телекандор. – Демоническое вторжение.
 
Ансвея открыла рот, желая возразить, но прежде чем она успела что-то сказать, по кораблю пронеслась внезапная волна энергии, принесшая с собой злобные намерения. Их ощутили все на борту. Свет потускнел до жуткого фиолетового оттенка, окуная мостик в искусственные сумерки.
 
– Они отключают энергетические фильтры, – доложил один из членов команды мостика. – Мы останемся без защиты!
 
– Верните их на место, – выкрикнула Ансвея. – Что бы ни случилось, мы не можем допустить, чтобы на борт проникло еще больше демонов.
 
– Нет, пусть они отключат их, – сказала Джайн Зар. – Откройте врата и впустите их.
 
– Безумие, – возразил капитан. Она указала на Маэнсит и обратилась к стоящему пилоту: – Кабалит – это брешь, ибо у нее нет путеводного камня. Вытащи ее из матрицы.
 
Джайн Зар бросила Безмолвную Смерть, чьи пылающие черным пламенем клинки пронеслись между Кадоретом и сидящей комморрийкой, заставив пилота замереть на месте. Тут же оружие вернулось в руку хозяйки
 
– Оставьте ее в покое, – настаивала лорд-феникс. – Она все еще управляет кораблем. Вас всю жизнь защищали ваши путеводные камни, а она боролась с подобными вторжениями с самого рождения. Пусть демоны придут. Станьте маяком и заманите их на борт. Нам нужны три корабля, чтобы открыть последние врата, и лучше, чтобы демоны находились подальше от остальных.
 
– С чего ты это взяла? – спросил навигатор. – Зачем они нам нужны на «Бойкой реке»?
 
При приближении Джайн Зар дверь с тихим шипением отворилась, открыв вид на коридор, залитый тем же сумрачным светом, что и мостик, и окутанный сгущающимся туманом, создаваемым зараженными системами искусственного климата.
 
– Потому что меня нет на других кораблях.
 
 
 
Маэнсит лишь смутно осознавала, что происходило вокруг нее. Она была полностью сосредоточена на необходимости следить за потоком энергии из паутинно-варпового прилива, поэтому ей казалось, что реальный мир находился на расстоянии одного шага, по другую сторону матового оконного стекла, приглушенный и туманный.
 
Женщина впервые поняла, что что-то было не так, когда один из пилотов-корсаров начала переводить «Бойкую реку» на другой курс, понемногу отклоняя корабль от конечной точки маршрута. Эльдар позволяла каждому энергетическому буруну слегка подталкивать их вниз, глубже в поток.
 
Обратив внимание на самого пилота, Маэнсит обнаружила что-то странное в ее психической сигнатуре. Она не была знатоком, однако характер присутствия пилота в матрице изменился, будто мягкая ласка ее мыслей превратилась в когти, впившиеся в нутро корабля.
 
Комморрийка попыталась мысленно вытолкнуть ее из матрицы. В момент контакта женщину поразил разряд отклика от чего-то, что определенно не принадлежало ни к эльдар, ни даже к миру смертных.
 
Почти сразу же пилот исчезла из цепи. Вспышка остаточной боли потрескивала по системам, тут же умолкнув при обрыве связи. Когда маскировочные мысли пилота рассеялись, оставшиеся штурманы внезапно осознали весь масштаб разрушения корабля. Щупальца темного льда проникли в энергетические системы и панель навигации. Некое существо засело в них, словно гноящийся узел бесформенной опухоли. Подобно корням, раскалывающим камень, его усики медленно разрушали психические фильтры и поражали сеть духовных камней, которые служили буфером между кораблем и энергией варпа, направляемой через Паутину.
 
– Сохраняй спокойствие. – Мысли Аратуина выдавали трудность, с которой он произнес эти слова, поскольку даже ему было непросто прислушаться к собственному совету. – Корабль подвергся нападению демонов. Джайн Зар возьмет на себя их физические воплощения. Мы же должны очистить систему от воздействия энергетического канала.
 
– Я не знаю, как.
 
– Во-первых, мы должны изолировать как себя в цепи, так и наши тела на мостике. Мне нужна твоя помощь, чтобы спроецировать защитную капсулу.
 
Под руководством пилота Маэнсит подключилась к психическим резервам «Бойкой реки» и позволила им влиться в свой разум. Возникшее ощущение тревожило ее: эльдар казалось, будто она стояла под водопадом, задыхаясь от освежающего холода и оглохнув от громового шума воды, не в силах выйти из-под потока, чтобы облегчить ноющую боль.
 
– Оно ... оно всегда так? – ей наконец удалось спросить. Она чувствовала, как подрагивало ее физическое тело. Эльдар хотела вырваться из системы, не желая помогать изгоям справиться с нападением.
 
– Тебе нельзя сейчас отключаться! – предупредил ее спутник. – Ты отделишь душу от тела. Брошенную на произвол судьбы, демоны сожрут тебя в одно мгновение.
 
Маэнсит погасила желание сбежать и успокоилась, отводя мысли от психического потока, бурлившего в ее разуме.
 
– И нет, твои ощущения связаны с тем, что ты позволила своим психическим способностям атрофироваться. Сейчас ты словно младенец, который пытается поднять тяжелый груз. Однако тебе ничего не нужно делать, просто позволь мне воспользоваться энергией.
 
Маэнсит почувствовала, как часть ее психического веса сместилась. Нечто чужеродное и хищное коснулось мыслей комморрийки, на миг дотронувшись до ее разума в потоке.
 
– Подумай о чем-нибудь другом, – посоветовал ей пилот. – Твои мысли привлекают демонов сильнее, пока ты концентрируешься на их присутствии.
 
Психическая энергия расцвела, затвердевая и превращаясь в панцирь вокруг разума пилотов. Оболочку подпитывала твердая воля Ансвеи, что теперь служила источником энергии. Мощь потрескивала вдоль психических цепей, очищая их от расползающегося вторжения Хаоса и создавая кокон пульсирующих волокон по всей сети. Когда панцирь закрылся, ощущение остальной части корабля исчезло, сокрытое от глаз щитом.
 
Искра, которой являлась Джайн Зар, потухла, и внезапно Маэнсит оказалась во тьме.
 
– Единственное, чем мы можем помочь, – заверил ее Аратуин, – это направить корабль в безопасное место. Видишь тот маяк?
 
Маэнсит не могла думать ни о чем другом, кроме сокрушительного отсутствия света. Бесформенные существа теперь бились о границу, нащупывая вход, атакуя и пытаясь прорваться сквозь ментальный щит. Она старалась не представлять трещины, расходящиеся словно по скорлупе яйца, боясь, что от подобного они на самом деле появятся в этом месте, где мысли и грезы были реальностью.
 
– Маяк! Отыщи маяк!
 
Эти резкие слова сопроводила мысленная пощечина, сотрясшая разум Маэнсит. Эльдар ответила тем же, не в силах противостоять инстинкту, выработанному за жизнь, прожитую на грани скорой смерти. Ее ответом послужила вспышка магического огня, врезавшаяся в сознание другого пилота.
 
К счастью, она не повредила щит, и произошедшее отвлекло женщину от их затруднительного положения. Когда воображаемые языки пламени рассеялись, Маэнсит увидела во тьме единственный источник света – невероятно далекий и тусклый, но все же различимый, словно одинокая звезда в ночном небе. Она полностью сосредоточилась на нем, и от уделенного внимания искра вспыхнула.
 
Затем эльдар воссоединилась с кораблем, и ее мысли вновь заплыли по волнам Паутины. Маяк впереди напоминал восходящее солнце.
 
Им нужно было лишь продержаться до тех пор, пока они не достигнут горизонта.
 
=='''11'''==
 
 
 
Мчась по проходам «Бойкой реки», Джайн Зар чувствовала, как усиливался приток демонической энергии. Каналы бесконечной цепи начали темнеть и холодеть, создавая на стенах покрытые льдом венообразные структуры, которые ползли по поверхности, стремясь заключить все в свою паутину.
 
Температура резко упала, хотя подобное не доставляло ей неудобств, отчего туман цеплялся за ее доспехи, оставляя кристаллы на кирасе и сосульки на развевающейся гриве шлема. Снег хрустел под ногами, образовавшись из-за барахлящих систем искусственного климата, а корсары маячили в тумане, время о времени выбегая из него и превращаясь из теней в бледных, охваченных паникой эльдар.
 
Не зная, что делать, многие из изгоев последовали за ней хвостом, отчего вместе они напоминали несущуюся комету. Другие образовывали очаги сопротивления, стягиваясь друг к другу ради взаимной защиты. Они стояли с оружием наготове, с подозрением оглядывая стены и поворачиваясь при каждом случайном скрипе и мелькании тени.
 
– Куда ты направляешься? – потребовал один из изгнанников, выходя из комнаты перед ней.
 
– К главному преобразователю энергии, – проговорила она, проплывая мимо. – Отсечь вторжение у корня.
 
– Но именно там их мощь будет наивысшей! – крикнул ей вслед корсар.
 
Она добралась до главного коридора, ведущего по хребту корабля. Десятки членов экипажа сновали туда-сюда с мечами и пистолетами, ища врагов, которые еще не появились. Эльдар выдыхали облачка пара, дрожа от холода. Некоторые надели перчатки и толстые пальто, тогда как другие стойко переносили падение температуры – их губы обескровились, а ресницы покрылись льдом.
 
Среди журчания и лепета их душ Джайн Зар ощущала растущий источник силы Хаоса, наполняющий системы корабля.
 
– Там! – кто-то выкрикнул в толпе.
 
Она резко остановилась, услышав крик корсара. Изгой указывал назад вдоль главного прохода, на потолок. Джайн Зар почувствовала прилив энергии еще до того, как увидела ее явные признаки. Раздался резкий смех на грани слышимости. Вокруг нее усиливался вихрь.
 
Ансвея ошиблась: не уязвимый разум Маэнсит завлек их на корабль, а присутствие лорда-феникса.
 
Джайн Зар восприняла откровение с некоторым удовлетворением. Ее задача стала бы намного легче, если бы ей не пришлось гоняться за демонами, а вместе этого они бы сами пришли к ней.
 
Кристаллические отложения образовались вдоль жил в стенах, утолщаясь и превращаясь в цепочки зубчатых осколков на пути с дальнего конца коридора. Они устремились к Джайн Зар, а затем вдребезги раскололись в затянутом туманом воздухе. С отвратительным визгом каждое облако бледных шипов объединилось в остроугольные фигуры из бриллиантов, сапфиров и рубинов. Их отличали широко раскрытые овальные глаза и клешни вместо рук, а ноги существ больше походили на птичьи, чем эльдарские.
 
Джайн Зар встретила первую волну нападавших броском Безмолвной Смерти, чье черное пламя рассеяло туман, а вращающиеся клинки превратили кристаллические тела в облака падающих разноцветных осколков.
 
Объявилось еще больше врагов, что пронзительно кричали по пути вдоль стен, прежде чем резко перевоплотиться в монстров с телами из драгоценных камней и наброситься как на корсаров, так и лорда-феникса. В следующие мгновения прибыла дюжина демонов и принялась вопить и смеяться, срезая клешнями конечности и головы. Лазерный огонь сверкал в тумане, отражаясь от кристаллических тел и освещая пары полихроматическими вспышками. Урчание цепных мечей и жужжание силового оружия дополняли симфонию криков и воплей. Блеск демонических глаз и питаемых энергией клинков пронизывал сумрак следами нефритовых и лазурных вспышек, в то время как алая кровь забрызгивала палубу и стены.
 
Клинок Разрушения звенел в руке Джайн Зар, раскалывая демонов одним касанием. Их осколки разбивались о ее броню, пока она энергично пробиралась сквозь толпу демонических налетчиков. Жай Моренн просвистывал мимо ее союзников-корсаров, не причиняя им никакого вреда, несмотря на их близость и неразбериху битвы.
 
Хотя демоны изначально устремились к лорду-фениксу, присутствие изгнанников отвлекало их. Лая и скуля от желания, они прыгали на корсаров, хватая путеводные камни и пытаясь вытащить их из нагрудников, ожерелий и торков. Демоны лизали, царапали и жевали Слезы Иши, отчаянно пытаясь поглотить их психическое содержимое.
 
По мере того как умирало все больше изгнанников, сияние наполненных душами камней становилось все ярче, отчего казалось, будто пол усеяли звезды радужных цветов. Не обращая внимания на пушки и клинки Джайн Зар и ее союзников, изверги и демонессы поднимали драгоценности, раскалывая их мощными челюстями, и каждый раз, когда они разбивали очередной камень, кристаллические существа вздыхали и стонали от удовольствия.
 
Переполненная отвращением, Джайн Зар рубила врагов с удвоенной яростью. Она понимала, что не сможет спасти изгоев, однако все равно не собиралась сдаваться.
 
Несмотря на все усилия лорда-феникса и их доблестную борьбу, корсары один за другим погибали под натиском врагов: все больше кристаллических демонесс и многоногих извергов материализовывались из разорванной цепи бесконечности, топча своими когтистыми лапами кровавые останки.
 
Разрезая очередную тройку врагов, Джайн Зар поняла, что ее первичная оценка ситуации была неверна. Демоны бросались на нее не ради того, чтобы убить, – они старались задержать Бурю Тишины. При помощи корабельных сенсоров они отследили путь лорда-феникса и разгадали план ее дальнейших действий. Демоны с радостью отвлекали ее хрупкими смертными оболочками, в то время как они беспрепятственно продолжали заражать остальную часть корабля.
 
Джайн Зар оставила последних нескольких изгоев на произвол судьбы, рассудив, что демоны сосредоточат свои усилия на ней, и направилась дальше, прорубая себе путь через кристаллических демонесс. Она не доверяла ни одной из внутренних систем передвижения: гравитранспортеры могли запросто раздавить ее о пол или потолок своих труб.
 
От верхних палуб до центральной энергетической матрицы пролегал долгий путь пешком, затопленный морем злобных демонесс. Однако лорд-феникс продолжала сражаться, зная, что у нее не было другого выбора. Инфицированный корабль замкнулся, отчего она не ощущала, куда и как быстро двигалось судно и как сильно оно было заражено. Насколько знала Джайн Зар, Маэнсит и остальных сокрушили, и демоны уводили корабль все глубже в Око Ужаса.
 
Подобная мысль была не из приятных: ей не хотелось провести вечность в плену, сражаясь против неуменьшающейся орды хрупких противников, в то время как ее гнев и желание жить будут постепенно улетучиваться, подпитывая Великого Врага и принося ему удовольствие.
 
У нее не было другого выбора. Победа или поражение, полученное от Азуриана задание, будущее ее народа – все сводилось к подобным случаям. Джайн Зар никогда не потеряет даже слабой надежды, никогда не падет, пока не сыграет свою роль в последней битве – Рана Дандре.
 
Подпитываемая этой мыслью, она пылающей стрелой пронеслась через толпу демонов. По мере того, как разгоралась ее ярость, росла и ее скорость, отчего лорд-феникс превратилась в размытое, объятое молниями пятно энергии, с грохотом пронизывающее хрустальную когорту. Джайн Зар стремительно унеслась прочь от них, мчась так быстро, что монстрам не хватало времени появиться в реальном пространстве, чтобы остановить ее. Она с легкостью разбила нескольких демонесс, которым удалось материализоваться у нее на пути, и вскоре полностью избавилась от погони.
 
Джайн Зар спускалась по трапам к ядру корабля. Она без труда проходила сквозь облака морозного пара, все еще купающегося в слабом свете пурпурно-золотых сумерек. Чем ниже она спускалась, тем тоньше становился туман и ярче сияли огни, и в конце концов корабль почти полностью вернулся в нормальное русло. Только отдаленные вздохи, доносимые на искусственном ветру, указывали на что-то неладное. Лорд-феникс не ощущала вокруг себя других эльдар, ни звука, ни видимых фигур, ни присутствия в бесконечной цепи, и оттого предположила, что все они были убиты, а их души – схвачены.
 
Возможно, печаль затуманила ее мысли, но только когда Буря Тишины достигла последнего прохода к энергетическому ядру, она поняла, что демоны не просто так перестали гнаться за ней. Весь коридор заполонили призраки – некоторые из них имели кристаллические тела, другие же были заключены в по большей части плоть, каркас из костей или оболочку из того, что казалось черным мрамором.
 
Демоны собрали все свои силы, чтобы защитить канал, впустивший их на корабль, сосредоточив всю свою энергию внутри и вокруг помещения, где были размещены кристаллы.
 
Разочарование присоединилось к печали, что уже начала подпитывать гнев Джайн Зар. Осознание того, что их спасение, скорее всего, находилось за пределами ее возможностей и лежало на плечах Маэнсит и остальных пилотов, породило ярость, которая взорвалась подобно вулкану. Она сломя голову бросилась на демоническое воинство и испустила крик, резонирующий не только в воздухе, но и по психическим каналам цепи, отчего пол, стены и потолок зажглись ее воплощенным неистовством.
 
Подобно волне, порождаемой носом корабля, крик опередил ее и пронесся по коридору, превращая все на своем пути в облака летающих частиц. Он распылял проявления демонов так же, как взрывная волна сжигает смертную плоть и кости.
 
Все еще крича, она вбежала в само помещение – гнев был ее спутником, что нес ее и шел перед ней, словно коса разрезая последние остатки демонов, пока круглая комната не опустела.
 
Опустошенная, Джайн Зар чуть не упала, в последний момент удержав равновесие. С Клинком Разрушения в одной руке и Безмолвной Смертью в другой она стояла перед обнаженной кристаллической матрицей.
 
Щиток ядра расплавился, открыв взору сверкающее сердце бесконечной цепи. Зеленые, белые и черные молнии вспыхивали на его поверхности, а в самом сердце сливались и распадались другие цвета – целый спектр калейдоскопических оттенков. И внутри его она ощущала разум – нечто смотрело на лорда-феникса.
 
Джайн Зар была в растерянности, не зная, что делать. Она не могла разбить ядро: даже если бы подобное было физически возможно, корабль остался бы без энергии, дрейфуя по враждебным волнам зараженной Паутины. Более того, она не могла целиком войти в матрицу. Та ее часть, что все еще была жива, – ее душа – не обладала достаточной мощью, чтобы столкнуться с той силой, что поселилась в кристаллической структуре. Оставалось только надеяться, что лорд-феникс сможет вынудить демона проявиться прежде, чем он полностью овладеет кораблем.
 
 
 
Она чувствовала себя стесненной в защищавшем их психическом пузыре. Почти незаметно прибежище сжималось, все ближе подступая к эльдар под неустанным демоническим штурмом. Маэнсит знала, что он не присутствовал в физическом пространстве, однако ей все же казалось, что она могла протянуть руку и коснуться мерцающей черной стены вокруг них.
 
Навигатор отдернула ладонь, опасаясь того, что может случиться от прикосновения к сжимающему щиту.
 
– Что происходит? – спросила она.
 
– Мы все еще затягиваем энергию, – ответил Аратуин. – Думаю, это хороший знак. Касательно всего остального я, как и ты, могу только гадать.
 
– Обнадеживающе.
 
– Ты говорила, что уже бывала здесь прежде. Джайн Зар поверила тебе и взяла с собой, чтобы ты вела корабли. За всю свою жизнь я никогда не видел ничего подобного. Чего еще мы можем ожидать?
 
– Понятия не имею, – призналась Маэнсит. – У нас нет духовных камней, чтобы направлять энергию пряжи в наши корабли. Нет бесконечной цепи, которую можно было бы заразить. Охранные чары либо оберегают корабль от демонов, либо нет. У тех, кто оказался во второй ситуации, не будет шанса рассказать остальным о случившемся...
 
– Нет камней души? Как же вы приводите в действие свои корабли? Вы же не используете ничего столь грубого, как ... ядерное деление или плазма? – Он произнес эти слова так, будто речь шла о какой-то отвратительной телесной функции.
 
– Наши корабли в определенном смысле используют ту же энергию, что и ваши. Мы просто немного иначе очищаем психические потоки. Ужас, мучения, отчаяние. Видишь ли, от них духовная материя становится довольно податливой. Со временем, к сожалению, расходуется, однако пригодна на какой-то период.
 
– Какое варварство.
 
– А не варварство ли запирать эссенцию наших предков в древние цепи и использовать их души для питания ламп? Даже не пытайся играть в мораль. Я принимаю правду о том, что делаю, и тебе не мешало бы. Должна признаться, что наши методы не просто жестокая необходимость, а источник удовольствия. Мы были созданы, чтобы доминировать, порабощать других. Ты же не думаешь, что империя, которую мы потеряли во время Падения, была построена на мирных переговорах? Считать иначе – значит допускать заблуждение искусственных миров об угодничестве.
 
Аратуин промолчал, но его смятение еще некоторое время журчало в психической сети.
 
– Неужели я оскорбила твои чувства? Маленькие корабельники, играющие вдали от дома и исполняющие роль пиратов и авантюристов. Немного окрепни, Аратуин. Для разнообразия повидай реальную вселенную.
 
– Замолчи.
 
– Неужто мои слова слегка ...
 
– Замолчи и сосредоточься! Демоны…
 
Маэнсит позволила своему разуму подобраться поближе к границам защитного поля, почти сливаясь со щитом вокруг мостика. Оно казалось стабильным. Теплым.
 
– Они ушли? Возможно, Джайн Зар прогнала их? – Она почувствовала, как Аратуин начал отключаться от системы. Щит задрожал, когда навигатор попытался покинуть его пограничное пространство. Маэнсит исполнила психический эквивалент натягивания поводка.
 
– Куда это ты собрался?! Все это обман!
 
– Но что, если мы сможем связаться с другими кораблями?
 
– Не имеет значения. Либо они доберутся до ворот вместе с нами, либо нет. Мы или окажемся в ловушке, или выберемся.
 
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
 
– Часть заразы в Заливе Гидры расколола врата и вытеснила их в материальную вселенную. Они стали трехсторонними, разделенными между варпом, царством смертных и Паутиной между ними. Все три части должны быть задействованы одновременно, чтобы врата открылись с нашей стороны.
 
– Значит, если один корабль потерпит неудачу, мы все пропали?
 
– Честно говоря, только мы выберемся отсюда. Я забыла рассказать Джайн Зар, что только головной корабль, тот, что открывает границу смертного мира, сможет покинуть непространство.
 
– Значит, остальные корабли... – Его ужас был осязаем и придавал ей сил, несмотря на их затруднительное положение.
 
– Будут пожертвованы, чтобы я доставила лорда-феникса к Ультве. Пожалуй, будет смешно, если ни у кого из нас не выйдет.
 
– Я должен предупредить капитана. – И снова его сознание попыталось выйти из психосферы контрольной цепи.
 
– У нас нет другого выхода. – Ее настойчивость была подобна пощечине, что заставила мысли Аратуина вернуться в сплетение психических каналов. – Покинешь щит, и демоны уничтожат нас. И я полагаю, что храбрая Ансвея все равно подозревает правду. Если она и в самом деле когда-то пересекла Залив Гидры, то ей известно, что произойдет.
 
Его молчание породила драгоценная смесь угрюмого негодования и ненависти к самому себе, вызванные чувством вины и бессилием. Маэнсит никогда и не подозревала, насколько изысканным может быть близкий контакт с другим духом, когда он умеряется энергией бесконечной цепи. Если бы она знала об этом раньше, то еще чаще нападала бы на корабли с искусственных миров. Рябь ее ликования разжигала душевные страдания пилота. Хотя Маэнсит не могла кормиться Аратуином должным образом, поскольку защита, предоставляемая путеводным камнем, не давала ей проникнуть в его сущность так же, как и Великому Врагу, навигатор все еще могла наслаждаться вкусом его эссенции.
 
Пилот позволила своим мыслям вернуться к маяку. Эльдар близко подобрались к точке прорыва. Восходящее солнце почти полностью возвысилось над горизонтом и висело невероятно близко, ослепляя своей яркостью. Высокие приливные волны вырывались из сломанных ворот Паутины, замедляя корабль, натягивая психические якоря, что связывали его с пряжей, и сбивая судно с курса с каждым ударом.
 
– Сосредоточься, Аратуин. Мне нужна твоя помощь. Здесь мы должны вдеть нитку в иголку. Если мы не пройдем через центр ворот, мы откроем одну из второстепенных перегородок, и единственным утешением станет то, что, возможно, одному из других кораблей посчастливится сбежать вместо нас.
 
С неохотой второй пилот вновь связал с ней свои мысли, и они вместе направили корабль сквозь стремительную энергетическую рябь. Она ощущала его беспокойство, однако ее собственную тревожность смыло восприятие настоящего. Пусть Джайн Зар волнуется о пророчествах и судьбах – лишь следующие несколько мгновений имели значение для Маэнсит. Они могли стать последними, оттого пилот намеревалась насладиться ими.
 
– Конечно, – сказала она навигатору, – если ты действительно считаешь, что наши действия безнравственны, ты всегда можешь сбить нас с правильного пути, целенаправленно открыв один из субпорталов для наших кораблей-спутников. Если ты, конечно, из тех, кто готов пожертвовать собой.
 
С волной ненависти к самому себе Аратуин молчаливо признался в своем глубинном эгоизме, что для Маэнсит было слаще, чем любые другие эмоции, которые он источал прежде.
 
 
 
– Ты жаждешь меня?
 
Джайн Зар задала вопрос вслух, обращаясь к бесформенной фигуре внутри кристаллической матрицы. В то же самое время она позволила частичке своего сознания просверкать вдоль тех немногих незараженных проходов корабля и увидела, что защитный кокон вокруг Маэнсит все еще был цел.
 
– Мы собираемся прорваться в царство смертных. – С этими словами Джайн Зар начала описывать круг вокруг колонны из мерцающего хрусталя. Кончик Жай Моренна коснулся одного из венозных каналов, расходящихся от нее, разорвав соединение в непродолжительной вспышке пурпурной энергии. – У тебя не получится остановить нас. Остальные сбежали, однако твой голод настолько силен, что ты все еще здесь. Я была неправа: это все из-за меня. Ты желаешь отведать моей души.
 
Цвета извивались в глубине матрицы, будто радужная акула в ледяной воде, хищно стегая и хлеща. С шипением плавящегося кристалла и льда Клинок Разрушения разрезал еще один канал.
 
– Но ты осторожен. Неуверен. Я позволю тебе вкусить меня.
 
Блуждающая частица разума Джайн Зар проскользнула в соединительные слои, почти пронзив центральное хранилище энергии. Кристаллическое ядро на мгновение вспыхнуло белым светом от витка демонической энергии, пойманной в цепи. Джайн Зар вырвала фрагмент своего сознания прежде, чем демон успел схватить его.
 
Лорд-феникс разрезала еще один, а затем и еще один энергетический усик, обойдя колонну почти на четверть пути.
 
– Ты ведь понимаешь, что я собираюсь поймать тебя в ловушку? Когда врата откроются, наш спуск в царство смертных неотвратим. В этот момент я разорву последний из этих соединительных звеньев, и ты окажешься в западне. Ты думаешь, что сможешь затащить меня на дно пропасти? Я сделаю так, что ты застрянешь в физическом мире, брошенный на произвол судьбы в холодной пустоте между звездами, изолированный, лишенный всех ощущений и стимулов. Никто никогда тебя не найдет. И ты никогда не умрешь, никогда не вернешься к богине-хозяйке, которая тебя породила.
 
Меняющиеся цвета темнели и сгущались, окрашивая колонну пятнами пурпурного и алого цвета.
 
– Или ты можешь сбежать, – продолжила Джайн Зар. – Уйти прямо сейчас, пока ты еще можешь вернуться обратно через пряжу. Я подарю тебе эту милость, хотя ты ее и не заслуживаешь.
 
Извивающееся существо подобралось поближе к многогранной поверхности, его цвета стали ярче, и казалось, будто оно смотрело на нее сквозь стеклоподобный материал. Лорд-феникс почувствовала, как по всему кораблю разлилось презрение.
 
– Тебе это не понравилось? Есть еще один вариант. Появись передо мной. Выйди из своей будущей тюрьмы и уничтожь смертную форму моего духа. Раскрой меня, схвати то, что внутри, и утащи мою вопящую душу во тьму сердца своего господина. Если у тебя, конечно, хватит смелости. И если считаешь, что награда достаточно велика.
 
Она наполовину обошла комнату, и черный шрам, оставленный Жай Моренном, описывал почти идеальный полукруг вокруг ядра. Она шла мерно и уверенно, используя ярость как щит, чтобы скрыть собственную неуверенность.
 
Без предупреждения краски потекли из кристалла, растекаясь по полу радужным многоцветьем, словно пролитые чернила. Они кружили вокруг Джайн Зар, не касаясь ее, покрывая палубу внутреннего отсека от стены до стены, поднимаясь нитями к потолку и заливая комнату мягко переливающимся светом. От этого казалось, будто Буря Тишины была заперта в медленно вращающейся призме.
 
Мерцающий занавес превратился в изящный вихрь – вращающийся слой блестящих цветов, который все ближе подбирался к лорду-фениксу.
 
Джайн Зар продолжила свой целеустремленный ход, и демонические цвета двигалась вместе с ней, собираясь вокруг ее ступней, образуя оболочку всего лишь на толщину пальца от ее брони и отступая от кончика поднятого клинка. Они пытались сдержать ее, однако она не собиралась останавливаться из-за столь близкого внимания демона, несмотря на клубок беспокойства, сокрытый глубоко под пластом ее гнева. Слишком много жизней зависело от нее. На карту было поставлено будущее двух искусственных миров. Миллионы эльдар, которые еще не родились, погибнут, если она проявит хоть малейшую слабость.
 
– Очень хорошо, – произнесла она. – Но я предпочитаю другой стиль танца.
 
Джайн Зар двумя руками резанула Клинком Разрушения вниз, оставив диагональную прореху в окружавшей ее демоноплазме. Краски расступились, словно сырое мясо под острым ножом, отгибаясь от раны.
 
Демон забился в конвульсиях, отпрянув от лорда-феникса. Мгновение спустя он вновь содрогнулся, и шесть грубых карикатур на Джайн Зар возникли из окружавшей ее перетекающей трясины. Яркие полихроматические фигуры отличали струящаяся грива из извивающихся змей и глефовые клинки вместо рук. Все они были соединены с демоническим омутом на полу и представляли собой вздымающиеся проявления чистой энергии Хаоса с общим разумом.
 
Их вопль заполнил комнату, оставляя трещины на кристаллическом корпусе энергетического ядра и заглушая крик Джайн Зар, вырвавшийся из самых сокровенных глубин ее души. Как один псевдовоины ринулись в атаку, скользя по блестящему разливу энергии и выделывая в воздухе восьмерки своими руками-клинками.
 
Джайн Зар вертелась и делала выпады, парировала и ныряла, осторожно прокладывая себе путь сквозь смыкающееся кольцо. Ее клинок прорезал лишь воздух, ибо демоны ускользали от нее, словно туман сквозь сжимающиеся пальцы.
 
Два бессмертных продолжали сражаться в таком же духе: ни один из них не мог нанести удара другому. Они казались размытыми пятнами, движущимися с безумной скоростью, что скорее дополняли друг друга, чем дисгармонировали. Джайн Зар исполнила пируэт, нацелив клинок на горло призрака. Существо невероятным образом изогнулось назад, чтобы избежать удара, а его рука исчезла, незаметно материализовалась вблизи лорда-феникса и выбила лазурные искры из ее повязанной рунами брони. После удара на ней остался черный ожог не длиннее пальца – доказательство того, что демон обладал достаточной силой, чтобы со временем пробить доспех Джайн Зар.
 
Она вспомнила свой первоначальный план и отступила к ядру, отразив несколько ударов, прежде чем резануть вверх, чтобы разорвать еще один энергетический контур. Демон колыхнулся, разрываясь между нападением на лорда-феникса и оттеснением ее от хрустальной колонны, через которую он все еще черпал энергию.
 
Перепрыгнув через разящий клинок, нацеленный на ее ноги, Джайн Зар не дрогнула пред лицом следующей атаки. Клинок Разрушения со свистом рассекал воздух, пока она плела вокруг себя сложные узоры движений, – вращающееся оружие не оставляло демону удобного случая для удара.
 
Гордыня погубит ее, если она даст ей волю. Лорду-фениксу не нужно было убивать демона. Ее цель стояла превыше поочередного избавления вселенной от слуг Хаоса. С ее помощью наступит Рана Дандра, Погибель Хаоса.
 
С этой мыслью, прояснившей ее разум будто звук сигнальной трубы, она еще глубже погрузилась в похожее на транс состояние, сосредотачиваясь на собственном боевом положении. Ничто другое не имело значения: Джайн Зар следовало отвлекать демона, пока корабль не прорвется в смертную реальность. Ее угрозы поймать существо в ловушку были пустыми и бессмысленными. Победой здесь служило выживание, и ничего более.
 
Однако же все зависело от того, доставят ли их Маэнсит и остальные пилоты к вратам.
 
=='''VII'''==
 
 
 
Джайн Зар подошла поближе и остановилась от нерешительности, внезапно осознав, что в руке она держала древковое оружие, а на поясе у нее висел еще один клинок. В этом месте оружие казалось неуместным – изъяном на чем-то совершенном. Она не могла присесть, не сложив оружия, и разрывалась между подозрением и желанием отведать предложенное.
 
– Позвольте мне, – сказал один из спутников Давайнеша. Она быстро наполнила тарелку несколькими отборными фруктами и принесла ее Джайн Зар. Воительница перекинула свою глефу в сгиб руки и неуклюже взяла тарелку с благодарной улыбкой на лице. Другой эльдар подал еду Азурмену.
 
– Уверен, вы хотите многое узнать, – сказал Давайнеш. – Все, кто приходит в Нир-Эрва-Ванамин, ищут ответов, но большинство из них этого не осознают.
 
Он сел, скрестив ноги, и положил одну руку на колено. Другой он потянулся к голове и вытащил камень, который поливал его кожу золотым сиянием, но при этом был прозрачным как алмаз. В серых глазах главы станции отражалось желтое свечение.
 
– Камни гармонии, – сказал он, показывая им самоцвет на своей ладони. – Щедрость, дарованная нам в разгар очищения. Каждый из нас носит по одному, и через них мы связаны, наши судьбы переплетены, наши цели объединены, а наш рок отвращен.
 
– Рок? – небрежно спросил Азурмен. Он положил в рот маленькую ягодку, пожевал ее и продолжил: – Какой рок?
 
– Вымирание, дорогой путник, – ответил Давайнеш. – Я знаю, что вы прибыли из-за пределов пряжи. Вы видели, что случилось с нашими мирами. Я тоже это узрел. Нир-Эрва-Ванамин не существовал, пока мы не принесли сюда камни гармонии. Именно благодаря им мы стали гармоничными.
 
Давайнеш вернул свой камень на место и продолжил более оживленно – он производил руками короткие рубящие движения, жестами помогая себе объясниться.
 
– Мы были разделенным народом, расколотым на фракции. Наши личные желания обратились в грехи. Как общество, мы дробились, раскалывались вновь и вновь, но вместо того, чтобы породить великую цивилизацию в результате этого своеобразного клеточного деления, мы создали кошмар. Связанные инстинктами и нуждами, мы избегали друг друга, пользуясь теми, кто отличался от нас. Мы не притягивали к себе конфликты – мы искали их. Нас характеризовало не единство, а раздор, ибо мы формировали собственную индивидуальность наперекор окружению, а не тому, что жило внутри нас.
 
Джайн Зар почувствовала, что Давайнеш задержал на ней взгляд чуть дольше, чем ей того хотелось. Она хмуро взглянула на него, и он отвернулся.
 
– То, чего мы не понимали, вызывало у нас страх, а из страха рождалась ненависть. Насилие, кровопролитие. То были симптомы глубокого недомогания. Отсутствия любви.
 
Несколько жителей вошли в средоточие, после чего Джайн Зар огляделась и увидела, что снаружи к ним приближалось еще больше эльдар.
 
– Саландарива, – вождь погладил по руке одного из своих спутников, – расскажи путникам, как мы можем вернуть наш народ к истинной мудрости любви.
 
– Через понимание и доверие, через взаимное уважение ко всему, что определяет нас, – сказал другой эльдар. Джайн Зар видела, как губы остальных слегка шевелились, будто повторяя эти слова. – Поодиночке мы ничто, но вместе мы вновь можем стать всем, чем захотим.
 
Давайнеш указал на другого члена группы, и та подошла ближе.
 
– Алландира является нашим самым опытным гармонизатором. Она изучила камни гармонии глубже, чем кто-либо из нас. Расскажи нам, Алландира, об их свойствах.
 
– Они – истинный дар! – Ее глаза горели пылом, когда она вытащила свой камень и показала его Азурмену, а затем Джайн Зар. – Каждый камень инертен, пока не связан с душой эльдар. Он соединяется с нами и становится частью нашей сущности. Сам по себе он почти бесполезен, однако великий Давайнеш отыскал способ соединить нас не только с каждым камнем, но и связать их между собой. Космические колебания можно использовать для настройки одного самоцвета на другой, чтобы таким образом мы могли делиться своими мыслями, любовью и страхами. Там, где нет разделения, есть только гармония – полное понимание друг друга.
 
– Только подумайте, – воодушевился Давайнеш. – Не просто доверять смутным впечатлениям и обрывочным знаниям, но познать – по-настоящему познать! – что чувствуют другие, что они думают о нас, а затем поделиться тем, что мы думаем о них. Какие узы могут быть выкованы, если наши сердца так переплетутся? Крепче тех сил, что удерживают вселенную в целости. Вражда не может разрастаться в таких условиях – только единство.
 
– Согласие, – продолжала Алландира, указывая на растущее число эльдар, входивших в комнату, – усиливает космические структуры, что связывают нас. Даже когда мы усваиваем наше внутреннее сходство, мы устраняем внешние различия, которые отвлекают нас от того, кем мы являемся на самом деле.
 
– Косметические изменения? – предположил Азурмен.
 
В тот момент, когда он произнес эти слова, Джайн Зар поняла, что ее тревожило. Дело было не в прическе или одежде, а в единообразии черт каждого – рост, форма лица, пропорции конечностей. Между жителями Нир-Эрва-Ванамина существовали различия, но гораздо меньшие, чем можно было ожидать.
 
– Физическая ассимиляция, – ответил другой член ближнего окружения Давайнеша. – Как часто мы судим по внешности? Какие предположения мы делаем, основываясь на мельчайших поверхностных деталях?
 
Джайн Зар почувствовала укол вины, вспомнив свои слова о Махаграти и ее шраме. Что-то в лице девушки выдало ее мысли, и гармоничный эльдар обернулся к ней с выражением восторга.
 
– Тебе известно, о чем мы говорим. Так сильно мы изменяли собственное тело, что мы в итоге принесли в жертву душу. Подумайте о тех крайностях, к которым привело стремление нашего народа к физическому различию. Теломодификаторы жаждали заполучить звериные когти и птичьи крылья. Экзотические танцовщицы имели дополнительные конечности, а куртизанки – увеличенные половые признаки. А те, что шли еще дальше, сливались с паутинной тканью, чтобы опять же стать чем-то иным.
 
– Мы разительно отличались друг от друга, – вмешался Давайнеш, прежде чем Джайн Зар успела возразить. – Все мы пришли сюда в поисках чего-то другого, будь то затеряться в собственных мыслях, отыскать убежище или просто найти товарищей. Все прибывшие познают гармонию, и она отвечает на все вопросы и унимает все сомнения. Обретя согласие и связав наш народ в единое целое, мы сможем восстановить наше положение в Галактике.
 
Несколько десятков эльдар присоединились к ним, образовав толпу у входа, молча наблюдая за происходящим полупустыми глазами. Разноцветное мерцание вокруг них испещряло воздух пятнами света.
 
– Вы можете общаться при помощи камней гармонии, – промолвила Джайн Зар. – Вроде паутинного коммуникатора?
 
– Отчасти, – сказала Алландира. – Принципы их действия схожи, однако исполнение отличается. Когда мы находимся в разуме друг друга, существует лишь гармония, постоянный поток контакта и общность.
 
– А что, если кому-то хочется уединиться? – спросила Джайн Зар.
 
– Путница, уединение разрушительно, – промолвил один из гармоничных, что ранее вступил с ней в конфронтацию. – Оно нужно лишь для того, чтобы хранить секреты, затаивать антитетические мысли и подстрекать к разногласиям. Когда никто не осудит тебя, когда все чувствуют то же, что и ты, какой смысл что-то скрывать?
 
– То, чего вы здесь добились, поразительно, – сказал Азурмен. Он указал на ближайших эльдар, которые уже закончили трапезничать и наблюдали за ними в молчаливом восхищении. – Породить подобное общество из пепла наших разрушенных миров – великое достижение. Тот факт, что вы к тому же связались с другими поселениями, возможно, даже более примечателен. Однако же я боюсь за вас, Давайнеш. Придут другие, жаждая того, что вам удалось создать, и задумывая отнять это у вас.
 
– Они пытались, – ответил Давайнеш. – Они пришли с войной, а вместо нее обрели гармонию.
 
– Когда незнакомцы видят, что мы мирно предлагаем, не прося ничего взамен, все они соглашаются принять наш дар, – сказала Алландира.
 
– Вы не вступаете с ними в бой? – Джайн Зар не верила их словам. Некоторые из развращенных пиратов, с которыми они прежде сталкивались, разрушили бы такое место до основания просто из-за того, что оно существовало, не говоря уже о том, чтобы набрать рабов и пленников. – А что происходит с теми, кто не дает вам шанса показать ваш новый образ жизни?
 
Давайнеш смотрел на нее какое-то время, возможно взвешивая собственный ответ или ее потенциальное возражение. Затем он адресовал свои слова Азурмену.
 
– Тебе кое-что известно из того, о чем я говорю, путник. У тебя есть миссия – я вижу это по твоему поведению. Как и меня, тебя коснулись силы, которые мы не понимаем. Они привели меня сюда, чтобы я построил новый рай для нашего народа, свободный от разладов и проклятий. Я думаю, мы могли бы объединить наши цели. Поведай мне о своей философии, Рука Азуриана.
 
– Обучение займет много времени, – проговорил Азурмен. – Достаточно сказать, что, на мой взгляд, каждый из нас должен отыскать собственный путь к спасению. Я считаю, что нам невозможно освободиться от наших проклятий и порывов, однако мы можем преодолеть их. Мы должны принять то, что погубило нас, и обратить нам на пользу: слабость – в силу, рабство – в свободу.
 
– Ты не ответил на мой вопрос, – сказала Джайн Зар Давайнешу. – Некоторые из наших прежних сородичей жаждут лишь разрушений. Что ты будешь делать, когда они явятся?
 
Давайнеш беззаботно и мелодично рассмеялся.
 
– Они уже пришли и больше не представляют никакой угрозы. – Он положил руку на плечо Алландиры. – Мы называем камни гармонии даром, поскольку они не попали в наши руки случайно. У них есть создатель.
 
Азурмен слегка отодвинулся назад. Казалось, будто он просто переступил с ноги на ногу, однако Джайн Зар видела, что ее спутник слегка отошел от ближайшего из гармоничных. Новая поза позволяла ему с меньшим усилием обнажить меч.
 
– Благодарю, – сказала она обслужившей ее гармоничной. Она передала ей тарелку и таким образом освободила руку, чтобы вновь крепко ухватиться за рукоять своей глефы. – Очень великодушно с вашей стороны.
 
– Вы, должно быть, почувствовали ее, нашу новую спасительницу, – продолжал Давайнеш. – Она даровала свое благословение всем нам, устранив недостойных, чтобы оставшиеся в живых могли процветать.
 
Джайн Зар знала, о чем он говорил, но не думала, что всепоглощающее нечто, нависающее над всеми эльдар, было спасителем. В его присутствии чувствовалась злоба и голод. От одной только мысли о нем ее живот скрутило от тревоги. Она придержала язык, позволяя Давайнешу изложить свою точку зрения.
 
– Мы сливаемся воедино под ее вечным взором. Гармоничные равны – ни один из нас не выше другого, и все мы живем, чтобы распространять слово о мощи спасительницы. Наш долг – донести эту истину до остальных сородичей. Медленно, осторожно, чтобы новая цивилизация эльдар выросла и достигла процветания под ее умеренным руководством.
 
Что-то двинулось у локтя Джайн Зар, отчего она резко обернулась. Молодой эльдар – насколько она могла судить, не беря в расчет предпринятые косметические преобразования – стоял чуть в стороне с дремлющим путеводным камнем в руке. Другой подошел к Азурмену.
 
– Когда вы мельком взглянете на то, что мы делим, я уверен, что вам откроется мудрость наших убеждений, – заверил их Давайнеш. Он раскрыл ладонь и указал ей на один из самоцветов. – Пожалуйста, просто возьмите камень гармонии в руку.
 
Джайн Зар колебалась, ожидая ответа от Азурмена. Он долго глядел на Давайнеша, а затем на камень. В конце концов ее наставник неохотно покачал головой.
 
– Я не думаю, что мне суждено жить в согласии. Все мы должны быть частями чего-то единого, в этом ты прав, но не предложенным тобою образом. Нам нужно понять, как сделать так, чтобы неровные края наших душ совпали, а не сгладились полностью.
 
– Печально, – сказал Давайнеш. Он кивнул гармоничному рядом с Джайн Зар. Эльдар внезапно выбросил вперед руку, прижав камень к ее щеке.
 
Джайн Зар ударом по запястью отшвырнула его ладонь, и камень выпал из онемевших пальцев незнакомца. Буря Тишины едва сдержалась, чтобы не нанести еще один удар, который раздавил бы его горло. Он отпрянул с испуганным воплем, держась за ушибленную руку. Гармоничная рядом с Азурменом уронила свой путеводный камень и быстро попятилась назад со страхом в глазах.
 
– Ты что делаешь? – рявкнула Джайн Зар.
 
Давайнеш ошеломленно смотрел на Джайн Зар, а потом, нахмурившись, перевел взгляд на упавший камень.
 
– Как?
 
Она вытащила сияющий путеводный камень из нагрудника.
 
– Возможно, вот это тому причина, – отрезала Джайн Зар. Она отшвырнула ногой другой камень и шагнула к главе гармоничных.
 
– Мы уходим, – тихо сказал Азурмен. Его спокойные слова погасили пламя гнева, которое горело внутри Джайн Зар. Он потянулся к рукояти меча. – Не пытайтесь остановить нас.
 
Давайнеш ничего не ответил – его камень гармонии вспыхнул, и толпа вокруг них расступилась, освобождая путь к арке, через которую они вошли.
 
– Вы потеряны для нас, – сказал он с неподдельной грустью. – Прощайте, путники.
 
– И последнее, – промолвила Джайн Зар, прежде чем повернуться к выходу. – Почему ты продолжаешь называть нас путниками?
 
– Потому что вы не стоите на месте, – ответил другой эльдар. – Мы остановились и обрели покой, но в поисках его вы продолжаете идти вперед, заглядывая не туда. Вы отыщите свое будущее не где-то там, а внутри себя. Зачем охотиться за тем, что уже живет в вас?
 
 
 
Гармоничные апатично следили за тем, как странники выходили из средоточия, – мерцание их камней выдавало происходящую беседу, которую лишь они могли слышать. Никто не пытался преградить им путь на главный этаж, и Джайн Зар слегка расслабилась, пока они поднимались по огромному трапу обратно к стыковочному мостику.
 
Она взглянула через край в сторону средоточия и увидела, что странная толпа начала рассеиваться, возвращаясь к своим обычным развлечениям и занятиям.
 
– По крайней мере, они не пытались нас убить, – сказала она Азурмену.
 
– Я бы не был так уверен, – ответил он, бросив взгляд на верхние этажи.
 
Джайн Зар посмотрела наверх и увидела горстку гармоничных эльдар, взирающих на них с самого высокого извива трапа. Хотя Буря Тишины не могла точно сказать, поскольку из-за схожести гармоничных было не просто отличить друг от друга, ей показалось, что она распознала Дурувана.
 
– Наверное, они все же не очень рады нашему отбытию.
 
– И вправду. Подозреваю, что существование этого места тщательно контролируется. Давайнеш не может просто так нас отпустить.
 
Они продолжали идти ровно, не выказывая ни тревоги, ни спешки, чтобы не спровоцировать силовиков Давайнеша на немедленное вмешательство.
 
– У тебя есть план? – спросила Джайн Зар у своего учителя, очень надеясь на положительный ответ.
 
– Убить их и добраться до корабля, улететь отсюда как можно быстрее и избежать преследования.
 
– Не похоже на план, скорее на список задач.
 
– Надеюсь, что вдохновение посетит меня прежде, чем мы дойдем до них. – Он взглянул на Джайн Зар и улыбнулся. – Предложения приветствуются.
 
Когда путники приблизились к своей цели, рассеянные группы гармоничных поредели, а затем растворились – возможно, их намеренно отослали подальше.
 
– Как быстро ты можешь бегать? – спросил Азурмен.
 
С этими словами он немного замедлил шаг, отчего Джайн Зар оказалась между ним и поджидающими силовиками, растянувшимися вдоль петли трапа наверху. Сокрытый от их глаз, он подтянул рукав, обнажив толстый браслет. Джайн Зар сначала не узнала его, но когда Азурмен повернул руку, она поняла, что под объемистой манжетой он носил упрощенную сюрикенную перчатку. Взглядом наставник подтвердил, что еще один он имел и на другом запястье.
 
– План?
 
– Я стреляю, притягиваю на себя весь огонь, ты подбираешься к ним и нападаешь, а затем я присоединяюсь к тебе, и мы вместе добиваем их.
 
– Лучше, чем все то, что пришло в голову мне, – призналась Джайн Зар.
 
 
 
Когда они миновали последний поворот, Дуруван и его спутники сомкнулись, преграждая им путь к арке, которая вела к «Грозовому копью».
 
– Алландира хотела бы изучить ваши камни гармонии, – объявил он. – Она желает, чтобы на время изучения вы оставались живы и тем самым психическая связь не была нарушена. Если вы станете сотрудничать, процедура пройдет безболезненно.
 
– Мы бы предпочли, чтобы никто не пострадал, – сказал один из них. Он поднял кулак, и кольцо на его пальце сверкнуло алой энергией, подтверждая подозрения Джайн Зар относительно цифрового оружия. – Нейровспышки. Не смертельны, но принесут вам сильную боль.
 
– Оставайтесь на месте и бросьте оружие, – сказал Дуруван. – Сейчас же.
 
Азурмен поднял руки, словно держа их подальше от меча на поясе. Он сделал еще два шага и остановился. Джайн Зар прошагала чуть ближе, наблюдая, как двое силовиков не отрывали от нее своих колец, в то время как Дуруван и двое других следили за Азурменом.
 
Прозвучал свист прорезанного воздуха, промелькнуло тусклое размытое пятно, и ближайший гармоничный упал на спину, захлебываясь от крика. Из его горла брызгала артериальная кровь.
 
Джайн Зар бросилась бегом, полагая, что Азурмен уже ушел в уклонение. Как он и предсказывал, силовики немедленно открыли по нему огонь – алые вспышки с шипением заряженных частиц хлестали по уходящему вниз трапу.
 
Не оглядываясь, Джайн Зар не отрывала взгляда от стоявших впереди врагов – каждая мышца ее тела напряглась, помогая ей сократить расстояние до противников. Она прытко бежала и в то же время ощущала, как изнутри поднимался гнев, подпитываемый отвращением к тому, что гармоничные сотворили с собой, к тому, что они пытались навязать ей.
 
Объединиться с ними; стать частью коллективного разума, не допускающего ни индивидуальных особенностей, ни отклонений; приспособиться физически и духовно к заурядным требованиям других. Подчиняться всеобщей воле – быть не более чем одной частицей целого, легко заменяемой и крайне незначительной.
 
Более того, она знала, что они не служили эльдарскому народу. Существо, о котором рассказывал Давайнеш, было отнюдь не спасительницей. Даже сквозь пламя гнева, бушевавшее в ее теле, Джайн Зар все еще ощущала эту вездесущую злобу, нацеленную на каждую ее мысль и поступок, жаждущую ее тела и души. Гармоничные не были свободны: они добровольно или принудительно превратились в рабов, посвящая бессмысленное существование всепожирающему божеству, которое породила спесь эльдар.
 
Ярость обратилась в искру энергии, сжимающейся в ее груди.
 
Она была собой – ни больше ни меньше. Мысль о том, что они отнимут ее личность, горела словно огонь, разжигая в ней бурное негодование.
 
Странница все еще находилась по меньшей мере в десяти шагах от ближайшего гармоничного, когда он развернулся ей навстречу, подняв оба кулака, сверкающих нейровспышками.
 
Джайн Зар закричала.
 
Гнев вырвался из нее не только звуковой, но и волной чистой ярости, направляя силу ее разума в почти физическую атаку.
 
Пораженный психосоническим взрывом, гармоничный на мгновение застыл, закатив глаза, а затем, размахивая руками и ногами, упал навзничь, тяжело ударившись головой об пол. Силовика рядом с ним яростный вопль задел лишь слегка, отчего он отшатнулся назад, вздрогнув, будто от удара в лицо.
 
Хотя Джайн Зар потрясла собственная сила, она ни разу не оступилась. Буря Тишины бросилась на спотыкающегося гармоничного и вонзила свою глефу ему в грудь, вскрыв ребра и разрезав органы одним взмахом энергетического клинка. Проносясь мимо, она крутанулась и аккуратно снесла голову упавшему эльдар.
 
Воительница обернулась к остальным, что медленно реагировали на ее атаку, и вновь закричала. На Дурувана пришлась вся мощь преисполненного ненавистью крика, и он рухнул на одно колено, прижав руки к лицу, когда кровь хлынула из его носа и глаз.
 
Град сюрикенов сразил его, нанеся множество резаных ран, и последний гармоничный пал под ударом Джайн Зар.
 
Она вытащила острие своего клинка и увидела, как по трапу, слегка прихрамывая, бежал Азурмен.
 
– Нейровспышка ударила мне по бедру, – объяснил он сквозь стиснутые зубы. Он обхватил рукой ее плечо и со стоном чуть не повалился на нее. – Я едва чувствую ногу.
 
С нижних этажей донеслись панические крики и возмущенные возгласы. Вдвоем они как можно скорее миновали арку и вышли на причал. К великому облегчению Джайн Зар, «Грозовое копье» все еще ожидало их на том же месте – она боялась, что гармоничные отыщут способ тайно увести их корабль.
 
Линзовая дверь открылась, когда «Грозовое копье» засекло их приближение и выдвинуло вперед подножку для посадки. Когда странники добрались до отсека управления, Азурмен вырвался из рук Джайн Зар и рухнул в пилотную колыбель. Он вдавил ладонь в камни управления, и воительница ощутила пульсацию его настойчивых мыслей, приказывающих кораблю увеличить расход энергии и взлететь.
 
Усевшись поудобнее, Джайн Зар коснулась камней, контролировавших систему сканирования, и перед ней возникло изображение узлового порта и его окрестностей. Очевидно, связь между камнями гармонии имела ограниченный радиус действия, ибо патрульные корабли, казалось, не знали об их попытке к бегству и оттого никто не перенаправлял свой курс в их сторону.
 
Развернувшись во время подъема с платформы, «Грозовое копье» ускорялось по мере того, как огибало узловой порт, при помощи системы пилотирования следуя назад тем же маршрутом, которым оно и прибыло. Подгоняемый волнением и настойчивостью Азурмена, корабль продолжал набирать обороты, промчавшись во входную нить Паутины, будто выстрелянный из пушки снаряд.
 
Джайн Зар внимательно изучала изображение. Только теперь некоторые из кораблей гармоничных отреагировали на их действия, однако слишком поздно, чтобы поймать беглецов. Она вздохнула и откинулась на спинку колыбели.
 
– Не таково ведь наше будущее, верно? Покориться порожденному нами чудовищному созданию или пасть жертвой его голода?
 
– Это наш рок, нашего собственного творения, – ответил Азурмен. Он успокоился, и в ответ «Грозовое копье» замедлило свой стремительный полет по извилистым нематериальным туннелям. – Если мы сумеем продержаться какое-то время, возможно, забрезжит надежда. Мы должны показать, что есть иной путь. Мы отыщем других эльдар, что гармоничные нам прямо доказали, несмотря на то что они отдались во власть преследующему нас Великому Врагу. Не все наши сородичи погрузились в порок. Мы найдем их и распространим слово о Пути.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Эльдар]]
Gregor E
131

правка

Источник — https://wiki.warpfrog.wtf/index.php?title=Служебная:Сравнение_версий/12307