Опустошение Ваала / The Devastation of Baal (роман): различия между версиями

Перевод из WARPFROG
Перейти к навигации Перейти к поиску
Строка 1: Строка 1:
 
{{В процессе
 
{{В процессе
|Сейчас  = 9
+
|Сейчас  = 10
 
|Всего  = 30
 
|Всего  = 30
 
}}
 
}}

Версия 19:39, 8 июня 2020

Pepe coffee 128 bkg.gifПеревод в процессе: 10/30
Перевод произведения не окончен. В данный момент переведены 10 частей из 30.


WARPFROG
Гильдия Переводчиков Warhammer

Опустошение Ваала / The Devastation of Baal (роман)
The Devastation of Baal cover.jpg
Автор Гай Хейли / Guy Haley
Переводчик [[:Категория:Веселый Консул (переводчик)|Веселый Консул]][[Категория:Веселый Консул (переводчик)]]
Издательство Black Library
Серия книг Завоевания Космического Десанта / Space Marine Conquests
Год издания 2017
Подписаться на обновления Telegram-канал
Обсудить Telegram-чат
Скачать EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект


ГЛАВА 1. КРАСНЫЙ ТУМАН

Утренний звон колоколов разливался по улицам, когда продавец воды Уйгуй проснулся, чтобы встретить очередной безрадостный день в его неблагодарной жизни. Уйгуй спал в одежде, поэтому, встав, он сразу же направился к очистительному аппарату. Каждая капля воды была на вес золота на Ваал Секундус. В его однокомнатном доме было три койки, стол, утилизационная установка и другая мелкая утварь. Переносные стеллажи были накрыты старыми одеялами и служили кроватями для обитателей дома. На пусти к очистительному аппарату Уйгуй наткнулся на свое величайшее бремя – сына-идиота. Мальчик ушел на испытания ордена полный сил, а вернулся безмозглым идиотом.

- Вставай! Ты, мелкий придурок! – Уйгуй пнул сына по ботинку.

Мальчик подскочил на кровати, вскинув руки. Он поднес грязные руки к испуганному лицу.

- Подъем! – проревел Уйгуй. – Уже почти рассвет, ты что, не слышишь колокола Ангела?

Он выглянул в окно из низкосортного алебастра, вставленного в стену из неокрашенного кирпича. Обычно розовые лучи рассвета пробивались в комнату сквозь камни. Но в этот раз красная тьма озарила небеса планеты.

В основном утра были холодными, но прекрасными, небо – с идеально ровной поверхностью, слегка окрашенное в глубокий розовый свет Красного Шрама.

Иногда этого зрелища было достаточно, чтобы Уйгуй мог на время забыть, как сильно он ненавидел свою жизнь.

- Красный туман, густой, – проворчал Уйгуй.

- М-м-м-мы то-то-точно должны, па? – спросил мальчик.

Уйгуй с ненавистью взглянул на сына, справляя нужду в отходник.

- Д-д-да! – рявкнул он, передразнивая заикание сына. – А теперь вставай! Мне нужна помощь, чтобы наполнить канистры, чертова старость, иначе я подарю тебе милосердие Императора и, наконец-то, избавлюсь от балласта!

Уйгуй поправил свою грязную одежду и, согнув спину и слегка покачиваясь, направился к изрешеченной просветами двери, отделявшей комнату от товарного склада на улице. Дойдя до двери, он схватился за спину и стал безуспешно растирать ее, отчего его настроение ухудшилось еще больше.

- Будь помягче к мальчику. Он – сын моей дочери, – проскрежетал старческий голос последнего жителя дома.

Обшивка третьей кровати зашуршала, когда из-под покрывала показались тонкие, испещренные морщинами руки, и старуха, выглядевшая еще более истощенной и несчастной, чем Уйгуй, встала с кровати.

- Ты должен ему немного любви, хотя бы в память о ней, если не можешь найти ее в своем сердце.

Старуха зашлась кашлем. Слизь заструилась вниз по ее шее. Уйгуй взглянул на нее с отвращением. Лицо старухи было все в линиях, словно кожура фрукта, как будто время уничтожило верхний слой кожи, оставив истерзанную душу оголенной для всеобщего обозрения.

- И где твоя дочь сейчас, ты, старая ведьма? – произнес мужчина. – Мертва, умерла, оставив меня с идиотом и каргой.

- Ты – жесток, – ответила старая женщина.

На ее лице виднелись злокачественные карциномы. Ей оставалось несколько месяцев, но глаза старухи были проницательными и излучали силу. Уйгуй ненавидел ее глаза больше всего.

- Император покарает тебя.

Уйгуй осклабился.

- Мы все подохнем, если ты и твой дорогой внучек не встанете с кровати. Мы должны быть у ворот до открытия

Старуха вернулась обратно к своим одеялам.

- Красный туман уже здесь. Клиенты не придут сегодня к тебе.

Уйгуй положил руку на кусок обломка, который служил дверной ручкой. Предмет выглядел невзрачным. Когда-то в юности он раскопал его среди остатков одного из разрушенных городов. Один из неизвестных артефактов утерянного райского прошлого системы, который, возможно был частью произведения искусства или компонентом причудливого устройства. Теперь этот кусок неизвестного происхождения выглядел старым, уродливым и разбитым, пригодным лишь для грубой работы. Как и Уйгуй.

- Тогда мы сдохнем от голода. Вставай. Время работать.

Он хлопнул дверью о стену, демонстрируя свой гнев. Красный туман был самым худшим явлением, которое он когда-либо видел: удушающая, плотная, парообразная пелена с частицами песка. Подобный феномен был возможен только на лунной поверхности с низкой гравитацией, такой как Ваал Секундус, хотя Уйгуй не мог этого знать. Его знания о мире были весьма ограничены. Все, что он видел перед собой – загубленный день. Красный туман был похож на стальную бритву, как по запаху, так и по текстуре, и вызывал слезоотделение. Уйгуй зашелся кашлем и прикрыл шарфом рот и нос. У него не было заколки для шарфа, поэтому пришлось прижимать его рукой. Хотя его жилище и выглядело весьма скромным, в его сарае находилось главное сокровище. Четыре терракотовые урны, выше обычного человека, и слишком широкие для обхвата даже двумя людьми, были прислонены к стене. Чтобы защитить свое имущество, Уйгуй приложил немало труда для постройки этого помещения. Стены были выточены из камня, а не из гнилого кирпича, а верхняя часть усеяна шипами и осколками разбитого стекла. Ворота выглядели сравнительно небольшими, но они были обшиты металлом и оборудованы системой тройного замка. На пористых листах металла, под правильным углом освещения, можно было увидеть какие-то отметины, оставшиеся с древних времен.

Солнца не было видно. Все небо заволокла кровавая пелена. Урны казались смутными очертаниями, а стены вообще не было видно. Площадь помещения составляла двадцать футов, но красный туман был настолько плотным, что Уйгуй едва мог различить границы. Он остановился. В конечном итоге, туман впитает в себя множество токсинов из ядовитых морей Ваал Секундус.

Если песчинки в тумане пришли из одного из старых городов, уровень радиации будет достаточно высоким. Уйгуй решил вернуться за своим измерителем радиации. Он сделал это с большой неохотой. Уйгуй был стар. Доза радиации из пустоши не так уж и сильно укоротит его жизнь, а даже если и так, что с того? Он устал от жизни. Она была тяжелой и беспощадной.

Иногда мужчина думал о самоубийстве, чтобы прекратить страдания и избавиться от ненавистной компании в лице сына-идиота и сварливой тещи. Он не питал иллюзии по поводу райской жизни после смерти у Императора за пазухой, все, о чем он мечтал – был покой. Но Уйгуй не мог этого сделать. Воля в его генетическом сознании толкала его на продолжение жизни. Что он и делал, хотя и с большим нежеланием. Смахнув песчинки с глаз, Уйгуй направился к своей повозке. Пара высоких колес крепилась к двум грузовым платформам, расположенным одна на другой. На каждой из них лежала дюжина фляг. Он взял одну из них и приставил к крану, установленному на урне. Чтобы наполнить флягу, Уйгую пришлось отпустить край шарфа. Пыль попала в его ноздри, и он выругался. Ржавая вода потекла в емкость, вызвав в нем желание отлить. Мочевой пузырь был одной из многих головных болей Уйгуя.

- Парень! Парень! А ну иди сюда и помоги мне!

Дверь заскрипела. Вместо его сына вышла старая карга с закутанным в идиотской манере лицом, присущей её пустынному племени. Уйгуй не должен был жениться на негорожанке.

- Где этот придурошный пацан? – взревел он.

- Дай ему позавтракать, старый ублюдок, он будет здесь через минуту.

- Пустая трата еды и воды, – ответил Уйгуй.

Он перекрыл кран, закрутил крышку на фляге и взял следующую.

- Это не его вина, – возразила старуха.

- Мы все знаем, что это вина Ангелов, – тихо произнес Уйгуй.

- Тсс! – прошипела женщина. – Это – ересь. Ты хочешь оставить его без отца?

- Он пришел к ним сильным юношей, а вернулся идиотом. Кого еще я должен винить.

- Судьбу, – парировала старуха. – Ему не суждено было присоединиться к ним, и, к тому же, он постепенно восстанавливается.

- Черта с два, – зло огрызнулся Уйгуй.

Он положил полную флягу в телегу и взял третью. Старуха прошаркала к телеге, скользя своими длинными одеждами по влажному песку. Она встала напротив Уйгуя, но не стала помогать, а лишь взирала на него словно дух справедливости. Уйгуй посмотрел на нее с отвращением.

Небольшой столик авто-таро в ее руках издал несколько щелчков. Старуха нажала кнопку сбоку. Плитки на панели изображений встали в определенный порядок. На мгновение она изучала небольшие картинки, а затем снова нажала кнопку. И снова Уйгуй подавил желание врезать ей и выбить таро из рук старухи. Таро были инструментом Императора. Даже Уйгуй не позволял себе подобной ереси.

- Тогда ты помоги мне, – произнес он.

Мужчина указал в небо.

- Солнце встает.

Туман оставался таким же плотным, но свет за его стеной становился все ярче и ярче.

- Мы опаздываем.

Старуха прикрепила столик таро к своему поясу, взяла флягу и пошла ко второй урне.

- Сегодня – день великих чудес, – произнесла она.

- Ты всегда так говоришь, – ответил Уйгуй.

Женщина пожала плечами.

- Но сегодня это правда.

- Чушь, – парировал он, но все же Уйгую было интересно услышать продолжение.

У нее было особое чутье к чтению таро. Уйгуй почти верил в то, что она была ведьмой. По правде говоря, он боялся ее. Мужчина со всей силы швырнул флягу в телегу.

- Где этот мальчишка?

Его сын толкал телегу. По крайней мере, хотя бы здесь он был полезен. Уйгуй и старуха тащились следом. Фляги звенели, стуча друг о друга, словно предупреждая потенциальных покупателей об их приближении. Это было хорошим рекламным ходом, но, под покровом тумана, шум заставлял Уйгуя нервничать. Хотя Спуск Ангела и контролировался напрямую Кровавыми Ангелами, всегда существовала возможность грабежа, особенно в такие дни.

В этот раз они спокойно прошли по основной улице города от Водной Гряды до Пути Сангвиния. На пути им повстречалось всего несколько человек: фигуры неожиданно появлялись из тумана и также неожиданно исчезали.

- Быстрее, парень, – пробормотал Уйгуй. – Нам нужна хорошая точка. Хочу добраться до туда до того, как клиенты разбегутся.

Они свернули на Путь Сангвиния. В ее дальнем конце располагалось Место Выбора, где статуя Великого Ангела распростерла руки и крылья в сторону восточной стороны неба. Несмотря на огромные размеры статуи, туман полностью поглотил ее. Без нее низкие здания на Спуске Ангела казались еще более убогими. Город не был похож на святое место. А туман привлекал внимание на его изъяны. Даже улица Путь Сангвиния выглядела неровной и непропорциональной. Если бы не Сангвиний – Спуск Ангела мог оказаться на любой другой планете в Галактике. Не видимые глазу башенные колокола звенели вовсю, возвещая о начале работы рынков Писдэй. Лишь несколько палаток было раскинуто по краям дороги, а пешеходов почти не было видно.

Уйгуй понимал, что посетителей Спуска Ангела будет меньше чем обычно, но кто-то всегда забредал сюда. Красный Туман отпугнул туристов. Он не только был токсичным, но и скрывал диких хищников, способных напасть в любую секунду.

Вода была дорогим удовольствием, как для покупателя, так и для продавца. Цена, по которой он продавал воду, едва покрывала расходы, к тому же Уйгуй был должен Антону. А Антон серьезно относился к сбору долгов.

Уйгуй почесал обрубок мизинца на левой руке, вспоминая последний раз, когда он не уложился в сроки платежа. Антон даже извинился, сказав, что у него не было выбора. Уйгуй думал, что им придется остаться до вечера, чтобы продавать воду людям, покидающим город в ночное время. Понимая, что туман может полностью испортить этот день, он стал раздражительным. Подобный туман был редкостью. Типичная погода для Ваал Секундус – ветер и пылевые бури, но сегодня не было и намека на бриз.

- Что-то не так с этой погодой, – произнес он.

- День чудес, – удовлетворенным голосом ответила его теща.

- Заткнись, – парировал Уйгуй. – Просто такой день. Пацан. Сюда.

Мужчина указал на кусок земли, рядом с Храмом Императора. Здание занимало целый квартал находилось на пересечении одной из главных улиц Спуска Ангела и Пути Сангвиния.

- Там и остановимся.

Колокола продолжали звонить.

- Какого хрена? – выругался Уйгуй.

- События. Ваалфора приготовил нам множество сюрпризов, – произнесла старуха, используя местное название Ваал Секундус.

Она присела на землю. Суставы женщины захрустели, когда она попыталась скрестить ноги. Старуха снова достала столик таро и положила его на колени. Уйгуй злобно сжал зубы. Он сорвал свое раздражение на сыне.

- Давай, пацан, расставляй стол! Где стаканы? Во имя Императора, мы бы все сдохли, если бы ты был за главного!

- П-п-прости меня, отец, – произнес мальчик.

- Не называй меня так, – ответил Уйгуй. – Мой сын умер. Его украли Ангелы. Некому унаследовать мое дело, когда я отойду в мир иной.

Мальчик наклонил голову, чтобы скрыть слезы, обнажая уродливый шрам на затылке. Уйгуй больше всего на свете ненавидел этот шрам. Он был уверен, что если бы его мальчик не упал, он был бы на Ваале, среди воинов Императора. Уйгуй наблюдал, как его сын разбирает стол и ставит на него бронзовые стаканы. Чувство, похожее на скорбь пронзило его. Он снова выплеснул злость на мальчика.

- Быстрее! – рявкнул он.

Колокола продолжали звонить. Раздался еще один звук, гул вдалеке, прорывающийся сквозь звон колоколов.

- Что это? – прошептал он.

- Пу-пу-пустотные корабли? – предположил мальчик.

- Молчать! – рявкнул Уйгуй.

Но даже в приступе ярости он сознавал, что мальчик мог быть прав. Корабли Ангелов не были редкостью в Спуске Ангела. Конечно прибывали и те, кто хотел воздать почести месту, где Император обнаружил Сангвиния, чистейшего из его наследников.

Но редко кто прибывал сюда в таких количествах, а звук их приземления был слишком громким. Уйгуй услышал звук тяжелых шагов, приближавшихся к их повозке. Он прошептал молитву. Ангелы. Им не нужна его вода.

- На колени! На колени! – прошипел он.

Уйгуй склонил голову и заставил сына встать на колени. Огромная, облаченная в броню фигура вышла из сумрака. Черная броня и шлем, похожий на череп. Космический десантник, несущий смерть. Уйгуй задрожал. Он испуганно упал на колени, ожидая, пока фигура пройдет мимо. Но десантник не сделал этого. Он остановился у повозки Уйгуя. Мужчина почувствовал, как Ангел смотрит на него. Его мочевой пузырь снова напомнил о себе.

- Спокойно, благословенный сын Ваала Секундус, – произнес воин.

Его голос был нечеловечески глубоким, с сильным акцентом.

Уйгуй поднял голову. Череполикий шлем смотрел прямо на него. Дыхательные трубки были закреплены в районе стилизованных зубов, зеленые линзы шлема мерцали под грозными бровями. Броня жужжала в ответ на движения космического десантника, заставляя Уйгуя бояться еще больше. Воин посмотрел на обе дороги перекрестка.

- Огромная площадь. Где это?

Но несмотря на механические искажения, голос воина был мягким. Но Уйгуй все еще не мог справиться со страхом перед этой зловещей маской. Он отвел взгляд.

- Продавец воды, я не причиню тебе вреда, – произнес Ангел. – Я пришел воздать почести нашему повелителю. Где его статуя?

Уйгуй воздел вверх трясущуюся руку. Он намеревался сказать: Сюда господин!

Но вместо этого из его рта вырвался лишь хрип.

- Благодарю тебя и прими мое благословление, – произнес капеллан. – Император присматривает за тобой.

Он взглянул на храм и двинулся к статуе.

- П-п-почему он не знает? – спросил мальчик с глупым выражением лица.

- Я не знаю, – произнес Уйгуй.

Все еще стоя на коленях, он опасливо взирал на удаляющегося гиганта.

- Е-е-е-еще! – произнес мальчик, и указал за телегу.

Уйгуй проследил за пальцем своего сына. Еще больше космических десантников, дюжина воинов. Он никогда не видел столько десантников одновременно. Уйгуй затрясся от страха. Они прошли мимо, броня казалась мрачной в кровавом тумане. Но Уйгуй сразу понял, что это – не Кровавые Ангелы. Их броня была украшена в похожем стиле. Тяжелые пластины были искусно оформлены, покрыты письменами и клятвами, а также красными каплями, окаймленными позолотой, но оттенок красного цвета их брони отличался, шлемы окрашены в белый, а символы – были незнакомы Уйгую.

Мужчина с удивлением наблюдал, как колонна воинов, не издавая ни звука, не считая лязг их брони, прошла мимо него. Он и раньше видел Ангелов из братских капитулов, но максимум одного – двух. Когда появилась следующая группа десантников, чья броня была наполовину черной, наполовину красной, челюсть Уйгуя упала от удивления. Звон колоколов не прекращался. За стенами нарастал гул двигателей.

- И т-т-там сотни! – крикнул его сын.

На мгновение Уйгуй забыл о своей злобе и обнял своего покалеченного мальчика.

- П-п-почему так много? – спросил юнец.

- Они пришли воздать почести своему отцу. Они пришли помолиться, – произнес Уйгуй. – Это – чудо.

Старуха фыркнула, и изданный звук был похож на царапание кошки. Карты таро рассыпались.

- Что такое? – спросил Уйгуй.

На лице женщины появилась улыбка.

- Горящая башня, окровавленный ангел, падающая звезда, подбитый корабль – плохие знаки.

Уйгуй внимательно посмотрел на нее.

- Что ты имеешь ввиду?

Женщина взглянула ему в глаза.

- Они прибыли сюда не молиться, идиот, – ответила она. – Они пришли сюда умирать.

ГЛАВА 2. НАДВИГАЮЩАЯСЯ ТЕНЬ

Красный Шрам окутал своим кровавым покровом все пространство вдоль центральных глубин сегментума Ультима. Звездная, кроваво-красная пустыня, опасная для человека. Солнца, заключенные в ее границах, независимо от размера, также были кроваво-красного цвета. Смертоносная радиация поглотила этот сумрачный субсектор, делая его миры безлюдными. Империум давным-давно вышел за пределы разумного. Возможно, именно из-за этой ситуации, планеты Шрама были богаты экзотическими ресурсами, и целые поколения людей проживали свои короткие жизни под мрачными звездами, завися от воли Высших Лордов Терры. Поддерживаемые эликсирами, производившимися на Статисе, жители Криптус Витриа и других систем, подвергшихся влиянию Шрама, проживали жизнь, сравнимую с жалким существованием. В неравенстве, порожденном человеческой хитростью и жадностью, в границах Красного Шрама жили миллиарды людей. И так продолжалось бы еще долгие столетия, но, как известно, ничто ни вечно, и человечество не было исключением из этого правила.

Тираниды пришли в Шрам, стирая все живое на своем пути и превращая поглощенные ими миры в безлюдные пустыни, чтобы удовлетворить свой неиссякаемый голод. В это раз, согласно имперским данным, которые, однако, не отличались полнотой информации, пожирателем стал флот-улей Левиафан. Виду необъяснимого, огромного интеллекта, Левиафан был конечностью, ногой или рукой. И даже если разум улья и отличал остальные флоты в галактике от Левиафана, подобная категория была слишком сложна для человеческого понимания. Флоты-ульи двигались вдоль холодных потоков межгалактического пространства, от одного пастбища – к другому. Разум улья не знал, да и ему было все равно, как называлась его пища, но отмечал про себя странность этого кластера добычи. Среда, где реальное существование улья и форма сплетались воедино. Существовал риск, но, в тоже время, ничто не могло помешать хорошей охоте стаи. Галактика была наполнена жизнью, и разум улья вклинивался в это беспорядочное многообразие. С человеческой точки зрения, тиранидские войны развязывались в течение половины тысячелетия. В то время сотни миров Империума были поглощены. Несколько небольших рас были истреблены. Тысячи неизвестных планет за пределами Империума превращались из живых шаров в каменные сферы, которые больше никогда не оживут. Если бы Высшие Лорды Терры знали о разрушительности тиранидов, они бы действовали быстрее. Словно мифические полчища саранчи со Старой Земли, тираниды пожирали всё, что встречалось им на пути, оставляя за собой лишь пустоши. С каждым новым пиром разум улья становился все сильнее и сильнее, поглощая генетические профили всего, что они пожирали, и добавляя их к своим собственным силам. С каждой новой тварью арсенал их генетических трюков становился все больше и больше. Когда улей сталкивался с угрозой – он адаптировался. Его методы становились все эффективнее, а флоты – многочисленней. Твари размножались, а сущности галактических миров превращались в элементы бесконечных ульев. Угроза была настолько велика, что эта раса была объявлена Перикуло Сумма Магна, и рассматривалась высшим руководством Империума как самый серьезный вызов существованию человечества. Они ошиблись, но ненамного. Это были опасные годы, наполненные ужасами. Но, тем не менее, разум улья встречал сопротивление. Люди, мужчины и женщины, герои все как один, противостояли им, несмотря на почти бесполезность их усилий, и их единственной наградой была смерть. Было потеряно огромное количество имперских жизней. Победа была редким явлением. Космические десантники из Кровавых Ангелов противостояли флоту-улью Левиафан, лишая их еды и, иногда, полностью уничтожая разведывательные флоты. Разум улья отвечал им также, как и во всех остальных случаях: создавая новых тварей, чтобы сломить оборону противника, улучшая их и разрабатывая новую стратегию. Все в пустую. Отступая, красные воины продолжали сражаться. На Криптусе Кровавые Ангелы предприняли последнее огромное усилие, уничтожив щупальце огромного целого ценой в целую систему.

Ничто не могло остановить продвижение Левиафана к Красному Шраму. После Криптуса был Ваал, родной мир Кровавых Ангелов, пролегавший на пути роя. Это не было случайностью. Мудрецы Империума верили, что разум улья – бесчувственное существо. Они верили, что мириады тварей действовали инстинктивно, и связь между ними была похожа на комплексное поведение. На высшем уровне эти поведения были выдающимися, но имели лишь сходство с сознанием. Инстинкт вел флоты-ульи, говорили они, а не свободная воля. Подобные поведенческие инстинкты наблюдались у многих видов животных во всей Галактике, от муравьев на древней Терре до живых деревьев на Дэмарее. Действия разума улья могли быть отнесены к разумному мышлению, но мудрецы настаивали, что это не так. Биологи рассматривали разум улья лишь как сложное животное, высший хищник, ведомый разрушительным, мощнейшим сознанием, хоть и лишенным души.

Они говорили, что это – машина. Бесчувственная. Она не в курсе, что творит, какую землю опустошает. Разум улья был биологическим механизмом. Разум против неразумия. Но имперские ученые ошибались. Разум улья знал. Разум улья думал, чувствовал, ненавидел и желал. Его эмоции были неестественно чужеродными, смесь из чувств, которые не смогли бы объяснить даже эльдар.

Эти эмоции были океанами в сравнении с лужицами человеческих чувств. Они были непонятны для человечества, так как были слишком велики для понимания. Разум улья смотрел на мерцающую, красную звезду Ваала своим несчетным количеством глаз. Он понимал, что этот улей полон воинами, которые настолько сильно ранили его, что пришлось сжечь свои пастбища и разбить флоты. Разум ненавидел красную добычу и желал ее. Их экзотические геномы послужат для создания новых, еще более ужасных монстров. Он уже приступил к планированию и послал триллионы и триллионы тел для поглощения тварей в красном металле, чьи секреты будут использованы для утоления вечного голода разума улья. Все это было просчитано и продумано злобным организмом. Разум улья понимал, что делает и желал возмездия.

Командующий Данте шел вдоль Аркс Мурус, огромной круговой стены Аркс Ангеликум, крепости-монастыря Кровавых Ангелов. Купол Ангелов был закрыт в связи с предстоящей войной. Блистер на огромном бронированном стекле увеличивался в размерах позади магистра – несколько квадратных миль трехгранных панелей из несокрушимого алмаза, искрившихся в лучах полуденного солнца Ваала, покрывали древнюю воронку Аркс Ангеликум.

Аркс представлял собой двойной выступ темной скалы, которая стояла в стороне, в песках Бесконечной Пустыни. От первоначальной формы вулкана мало что осталось, место было преобразовано в что-то, более подходящее для жилища Ангелов. Огонь в сердце вулкана давно потухли. Там, где раньше протекала лава, теперь располагался плац космических десантников. Профессиональный геолог предположил бы, что это место – результат естественных явлений. Но, тем не менее, оба пика были переделаны руками человека, хотя следы происхождения все еще были видны, например – две вершины-близнецы, одна меньше другой, горловинами направленные в небо. В остальном же Аркс Ангеликум был работой человека. Ободок воронки был переделан в высокие стены Аркс Мурус, широкий и величественный стенной проход, рассеченный множеством башен полу-орденов Кровавых Ангелов. Мурус спускался на сорок ярдов к верхним бойницам, укрепленным башенными редутами, враждебно выстроившимися и уходящими в песок. Из башен, выточенных в виде ликов ангелов или кричащих орлов, торчали дула оборонительных лазеров и макро пушек, нацеленных на потенциальную угрозу в воздухе. Другие, меньшие обнаженные породы вокруг Аркс, были переделаны в башни и огневые точки, оснащенные оружием, способным сбивать даже пустотные корабли. Возможно, ярость сердца мира, бурлившая в вулканах, и прошла, но ее место заняла другая ярость. Справа от Данте располагался Небесный Редут, хранилище крепости-монастыря, выпирающее из внутренней стены череполикой цитадели Реклюзиама, прямо над стенным проходом, за которым находилась проклятая Башня Амарэо. Высокие башни библиария обрамляли стены на дальней стороне Купола Ангелов, а Сангвис Корпускулум, бастион Корбуло и его сангвинарных жрецов, вырастал из менее крупного пика, и его плоская крыша соединялась с основной стеной широким, бронированным мостом. Интерьер вулкана был сильно изменен. Горловина была расширена до такого же диаметра, что и пространство, где когда-то протекал гигантский поток лавы, сам подвал Аркс находился на глубине в множество этажей, под уровнем пустыни. Внутренние стены были отшлифованы и отесаны. Баттрессы представляли собой гигантских ангелов, собравшихся в круг, а на стены между ними падал свет, проникавший через тысячи окон. Все статуи были выполнены с изысканной утонченностью, и великолепно украшены металлом и камнями. Когда звезда Валор светила особенно ярко – горловины Аркса озарялись красноватым блеском, радуя глаз тех, кому посчастливилось стать свидетелем этого явления. Аркс Ангеликум безусловно был одним из самых красивых монастырей-крепостей во всей Галактике. Множество красивых лестниц снаружи крепости вели к нижним уровням башни, а на некоторых уровнях располагались целые сады – Вердис Элизия, великолепные фермерские угодья, на которых Кровавые Ангелы выращивали еду, а также парковые территории, сохранившие фрагменты экосистем Ваал Прим и Ваал Секундус. Ваал навсегда превратился в пустыню, но ни его луны. Их токсичные отходы были продуктом деятельности человека. Чистое небо Ваала было испещрено инверсионными следами приземляющихся транспортников. Вереница тупоносых штурмовиков космических десантников парила над планетарными доками. Самые крупные суда были в многие мили в длину, и отчетливо видны в небе, словно бледные фигуры из сновидений. Сопровождавшие их эскорты представляли собой отражательные фантомы, а самые маленькие суда были похожи на яркие звезды, быстро перемещающиеся в плотных скоплениях. Ваал Секундус вставал на западе, а Ваал Прим – на востоке. Обе луны редко находились в одном пространстве. Луны Ваала были близки к своей материнской планете и отличались огромными размерами. Арки их сфер окольцовывали всю активность на орбите, но словно картинка с множеством деталей, собравшиеся флота капитулов-наследников Кровавых Ангелов вышли за пределы колец лун и горизонта Ваала, и их громоздкие формы роем кружились над поверхностью лун.

Гигантские произведения рук человеческих парили над пустыней и токсичными морями Ваал Секундус, пока суда поддержки рассыпались по поверхности над пугающими, похожими на шрамы кратерами Ваалиндского Ожерелья на Ваал Прим. Активность в небе отражалась на поверхности, техника гремела вокруг потухшего вулкана. Мир и спокойствие Ваала чувствовалось только в глубоких пустынях. Дюны у подножия Аркс Ангеликум разровняли бульдозерами, обнажив постройки, заброшенные орденом в мифическом прошлом. Когда-то монастырь-крепость занимал огромные территории. Данте был удивлен увидеть, как много заброшенных строений осталось со времен его предшественников.

На протяжении его тысячелетнего правления, реликвии прошлого неожиданно обнаруживались во время мощных штормов, раскрывавших секреты прошлого. Несмотря на его обширные знания об ордене, территория за крепостью хранила в себе множество тайн. Видеть вновь открытые посадочные платформы, заполненные воинами и машинами – было, словно еще раз проживать Великий Крестовый Поход. Данте вел своих воинов в битвы дольше, чем кто-либо в Империуме. Хотя и существовало несколько человек, старше, чем он. Если собрать всех людей возраста Данте среди триллионов людей Империума, едва ли наберется хотя бы один ударный крейсер. Магистр понимал, что прибытие Левиафана лишь вопрос времени. Его усилия на Крипте были последним шансом получить отсрочку. Только здесь, на Ваале, должно быть уничтожено последнее щупальце, вторгшееся в Красный Шрам, и только путем титанических усилий. Данте призвал все Ордена Крови, все космических десантников, в чьих жилах текла кровь Сангвиния, и тысячи воинов явились на его зов. Как только он выслал запросы орденам-наследникам, Данте приказал начать приготовления к битве, послав когорты слуг и сервиторов для подготовки местности к приему гостей. На расстоянии в мили от Аркс Ангеликум они выкапывали траншеи, оттесняя пустыню все дальше и дальше. В некоторых местах раскопки доходили до слоя, где песок начинал медленно трансформироваться в камень. В процессе обнаруживались древние постройки. Бункеры, башни и круговая стена, не значившаяся ни на одной из древних карт. Большинство строений за Аркс Ангеликум были бесполезными руинами, фундаментами, наполненными кусками расплавленного железа, оставшимися с прошлых битв. Но обнаруженная стена оказалась достаточно пригодным укреплением против надвигающейся угрозы. Данте, будучи чрезвычайно разносторонним человеком, принял эту находку как знамение. Несмотря на случайность, подобная дополнительная защита приободрила магистра. Под его наблюдением команды смертных перестраивали стену. В центре строения будут располагаться прибывающие силы. Старые рокритовые посадочные площадки были расчищены от песка и теперь были готовы к использованию. Сотни машин выстроились в стройные ряды и теперь расходились от вновь возведенных командных центров, а все вместе они являли собой смесь красного, черного, белого и золотого цветов.

Тысячи космических десантников прибыли на Ваал. Чтобы принять их, были открыты все крупные залы Аркс Ангеликум. Построенная для легиона, крепость-монастырь могла вместить двадцать капитулов, и теперь двери крепости вновь были распахнуты для всех сынов Сангвиния. Но даже этого не хватало, чтобы разместить прибывающих воинов, поэтому рядом с командными центрами возводились бараки. Число братских орденов было впечатляющим, кто-то сказал бы, что это – гарант победы. Боевые братья черпали силу от присутствия друг друга. Среди присутствующих воинов были тысячи, никогда не ступавшие на священный Ваал, а их контакты с родительским орденом ограничивались нечастыми визитами высших капелланов Кровавых Ангелов. Пути этих орденов были чужды самим Кровавым Ангелам, да и сами воины отличались внешностью и поведением. И хотя никто, кроме Кровавых Ангелов, не имел прав на три мира Сангвиния, и не принадлежал к священным племенам Крови, генное семя орденов-преемников и ордена-прародителя было даровано одним отцом. Все они принадлежали к одному роду, а связи между орденами были окутаны более ужасными тайнами и были более глубокими, нежели чем в других капитулах Космического Десанта. Братство простиралось по всему Ваалу, и сейчас узы между воинами были крепче, чем даже во времена, когда Император ходил среди людей. Но этот факт не доставлял Данте удовольствия.

Длинная очередь транспортников отделялась от флотов, корабли располагались один над другим на настолько большом расстоянии, что последние из них казались бликами. Корабли огневой поддержки и погрузчики, легкие суда и громоздкие десантные корабли доставляли бессчетное количество материалов на духовный мир сынов Сангвиния.

Группа орденов очистила трюмы своих кораблей от оружия, танков, боеприпасов и другого оборудования. Любая помощь приветствовалась. Третья стена строилась прямо за второй. Последняя стена была собрана из предварительно изготовленных плит, имевшихся у всех орденов космодесантников. Данте наблюдал, как возводились и другие укрепления. Автоковши зачерпывали огромные груды песка и закидывали их в свои кузова. С помощью жара и давления песок обретал форму. Свежие, дымящиеся сегменты линии обороны падали на землю и тут же подбирались транспортниками, доставлявшими их к нужному месту. Группы техники различной формы были размещены вокруг монастыря. Множество оборудованных плитами танков и сотни технодесантников со всей Галактики, прибывших обменяться идеями и опытом с благодарными слушателями. Данте замедлился, обходя Аркс, чтобы лучше разглядеть огромное количество Ангелов. Валор, большое солнце Ваала рубинового цвета, делала его золотую броню красной. Песок издавал звук, похожий на шёпот, соприкасаясь с броней магистра. Аркс Ангеликум был настолько высоким, что шум, издаваемый армией, сосредоточенной в пустыне, и машинами, проводившими раскопки, был едва различим. Гул двигателей создавал небольшие помехи. Мириады переговоров стали похожи на нечастые, слабые выкрики. Гул боевых машин был тихим, словно звук соприкосновения одной песчинки с другой. И хотя слух Данте был таким же острым, как и у любого другого десантника, это – все что он слышал в данный момент. Он отключил наушники и авточувства. Проведя бессонные ночи за встречами делегаций и формированием стратегии, он искал покой на стенах, заставляя себя расслабиться даже там, где это не удавалось сделать. Количество воинов, собравшихся перед ним было колоссальным. Каждые пол мили пара окрыленных воинов Сангвинарной стражи несла боевое дежурство. Они отдавали воинское приветствие, когда магистр проходил мимо них. Воины были облачены почти в такие же доспехи, что и Данте, но их маски отражали выражения лиц самих воинов.

Из всех людей только Данте носил лик Сангвиния. Лишь ему было подвластно это бремя. Ваал Секундус словно отдалял небо, затемняя край солнца и, тем самым, создавая временные сумерки на пустынном мире. Это небольшое затемнение пройдет через час, когда Ваал Секундус продолжит двигаться по своей орбите, и снова наступит день. Затмения были обычной рутиной для всех трех лун Ваала. На них не существовало таких простейших понятий, как день и ночь. Пока луна накрывала большую часть Валора, тьма росла, а температура падала. Неожиданный, теплый ветер подул из пустыни, приведя флаги Кровавых Ангелов в движение, и заставив развиваться плащ Данте. Именно в этот короткий промежуток сумерек к нему пришел Мефистон, появившись из одной из многих бронированных дверей Аркс Мурус. Джеррон Литер, магистр астропатов, шел следом, находясь в тени библиария. Верховный библиарий Кровавых Ангелов был почти такой же легендарной фигурой, как и сам Данте. Из всех одаренных псайкеров Адептус Астартес, Мефистон был одним из немногих, чья слава гремела по всему Империуму. Но, в то время как многие восхваляли Данте и искали его поддержки, Мефистона сторонились и старались держаться на расстоянии. Верховный библиарий был окутан тайнами и внушал страх. Мефистон даже не пытался оспорить это мнение. Его броня напоминала оголенную мускулатуру освежеванного человека, окаймленную в золотой цвет. Каждый кусочек ткани субдермальной структуры был с любовью репродуцирован в керамит, искусство гармонично сочеталась с ужасом, застывшем на броне библиария.

Доспехи Мефистона были темнее, чем у других Кровавых Ангелов, а багрянец артерий был залакирован до высочайшего лоска, что давало эффект влажности на броне. Обычно Мефистон не носил шлем. Психический капюшон необычного дизайна обрамлял его лицо. Мефистон обладал нечеловеческой красотой, даже по меркам ордена, отличавшейся физическим совершенством, и многие схолиасты Кровавых Ангелов настаивали на том, что он больше всех был похож на самого Сангвиния.

Если Мефистон и унаследовал черты своего генного отца, то скорее черты мертвого Сангвиния, ведь совершенство библиария больше походило на смертную маску, нежели живое лицо. Его беспокойная душа превратила красоту в ужас, а холодного цвета его глаз было достаточно, чтобы запугать храбрейшего из людей.

Литер также был заметным исключением из своего вида. Он пережил единение души без ущерба своим физическим органам. Астропаты, которых встречал Данте, были слепы, их глаза сгорели во время связи с Императором, а некоторые из них и вовсе лишались земных ощущений. Эта исключительная особенность говорила о мощи и воли Литера, как и о том, что астропат был одарен безграничной милостью самого Императора. То, что такой самородок, как Литер, был приписан к Кровавым Ангелам, говорило о том, как высоко орден ценился Адептус Астра Телепатика. Второе зрение Литера было такое же выдающееся, как и первое. Он мог путешествовать по вселенной с библиариями ордена, превзойдя способностями своих коллег. Он мог пробивать самые ужасные заслоны, перехватывать самые искаженные телепатические молитвы в коварных просторах эмпирей. Литер мог преодолеть любую пелену, кроме тени в варпе. Даже для него она была непроницаема. Заметив приближавшегося верховного библиария, Данте остановился. Мефистон приветствовал магистра. Литер преклонил колено, опустив голову, пока Данте не приказал ему подняться.

- Господин, как проходит сбор? – произнес Мефистон.

Его голос был сухим и похожим на шепот. В такие ночи он был особенно силен.

- Хорошо, – ответил Данте. – Наши братья двигаются быстро, как и должно быть. Флот-улей скоро будет здесь. Время – на нашей стороне, но оно не безгранично.

Данте не мог оторвать взгляд от неба, флота, лун и солнца, там, где среди глубин космоса, рои ксеносов-убийц неуклонно двигались к Ваалу.

- Двадцать девять капитулов уже прибыли, господин, – произнес Литер.

Хотя верховный астропат и преклонялся перед магистром, но у него не было боязни говорить с ним открыто.

- Еще больше обещало прийти на помощь. Упоминания о некоторых капитулах нет даже в записях служителей библиария. Я даже и не мечтал стать свидетелем подобного сбора.

Полы длинного, изумрудного стихаря Литера зашелестели от внезапного порыва ветра. Его глаза горели энтузиазмом.

- Сыны Великого Ангела отличаются своей верностью, – произнес Мефистон.

- Сейчас в системе более пятнадцати тысяч сынов Сангвиния, – отозвался Данте. – По расчетам, при лучшем раскладе, общая численность может дойти до двадцати пяти тысяч. Каждый воин, прибывший сюда, является кирпичом в нашей обороне от Левиафана.

Данте почувствовал на себе пронзительный взгляд Мефистона. Магистр сильно изменился за последние месяцы. Усталость, которую он пытался скрыть от других, прошла, а ее место заняла энергия и решительность. Но в то же время он стал мрачным и угрюмым. Последний конюший Данте, Арафео, пожертвовал кровью под конец своей службы. Данте не смог отказать, так как сам желал этого. Из смерти родилась новая энергия магистра. И, когда-нибудь, он сам заплатит за это смертью.

Данте был уверен, что Мефистон почувствовал все это. Да и пусть. Он не пытался скрыть свой позор перед библиарием.

- Есть ли новости с Кадии? – спросил Данте.

- Немного, мой господин, – ответил Мефистон. – И та немногая информация, дошедшая до нас, принесла мало радости. Силы Хаоса собирают ударный кулак в системе Диамор. С того дня, когда Асторат послал весть о том, что капитан Сендини на пути в Диамор, мы ничего не получали. Карлейн, Афаил и Фаэтон должны были уже прибыть.

- Мы не слышали об их безопасном возвращении, – тихо произнес Литер.

- Есть ли вероятность, что они погибли? – просил Данте.

Мефистон на мгновение закрыл глаза. Его лицо оставалось спокойным, словно погребальная маска. Было невозможно определить – дышит он, или нет. Уже не в первый раз Данте предположил, что нет.

- Они все еще живы, – произнес Мефистон. – Я бы узнал, если бы это было не так.

- По крайней мере, хоть что-то.

- Служители библиария отправятся на Ваал Секундус, чтобы помочь их астропатам. Возможно, мы что-нибудь узнаем в ближайшее время. В настоящее время у нас есть дела поважнее.

Повелитель Смерти кивнул Литеру. Астропат вытянул перед собой футляр со свитком из полированного гематита, украшенного стилизованными каплями из кровавого камня.

- В этом футляре, – начал Литер, – детали астропатических переговоров шести флотов, которые Вы отправили на близлежащие миры. Все они пришли обрывками. Тень варпа сгущается над нашей территорией и создает помехи в сообщении. Но содержание предельно ясно. Работа продолжается. Тираниды встретят достойное препятствие на своем пути. Многие ордена повинуются Вашим приказам, словно времена легиона снова вернулись.

- Возможно, – произнес Данте.

Ему было известно о желании Литера сравнить его с Сангвинием, но он беспокоился о будущем. Все его усилия были недостаточны.

- Я боюсь, этого будет недостаточно.

- Но, тем не менее, это впечатляет, не так ли? – произнес Мефистон.

Он ожидаемо не стал высказываться против опасений магистра. Никто из них не верил в триумф. Они оба несколько раз сталкивались с Великим Пожирателем, последний раз – во время пирровой победы на Крипте. Кровавые Ангелы прочувствовали на себе мощь разума улья.

- Интересно, предвидел ли это наш отец, когда формировал легион десятки тысяч лет назад? Видя это, я стал больше понимать его. Тьма, которой мы противостоим – велика. Но разве это не прекрасно стать ближе к примарху.

- Увидеть собственными глазами отголоски того, что видел он – это честь.

Над бровью Данте располагался священный рубин. Внутри него находилась капля крови, взятая из вен Сангвиния.

- Он всегда со мной, библиарий. Он всегда с нами.

- В нашей крови и душах, - согласился Мефистон

И это были не просто слова: видения Сангвиния посещали Кровавых Ангелов в их снах и были с ними до самой смерти. Война, считавшаяся другими событием древности, для Кровавых Ангелов происходила вчера.

- Его кровью мы сотворены.

Данте кивнул.

- Его кровь – во всех нас. И сейчас, как никогда, нам требуется его мощь.

ГЛАВА 3. ПОЖИРАТЕЛИ МЕРТВЫХ

Сигнатура боевого судна Космического Десанта в не боевом состоянии выглядела достаточно спокойно. Второй капитан Эрвин из Ангелов Превосходных наблюдал за работой своих рабов. Трон на «Великолепном Пера» был установлен на опоре, прямо над рабочими ямами и насыпями с инструментами. Сидя на троне, он был похож на ангела в примитивном раю, возвышавшегося над простыми смертными.

Так и должно быть, подумал капитан. Сержант Ахемэн был единственной компанией Эрвине, следя за отчетами на дюжине мониторов слева от Эрвина. Квадратное лицо Ахемэна было напряженным из-за высокой концентрации. Возможно, его мысли витали где-то в другом месте, и ему было также скучно, как и Эрвину. Капитан был в плохом расположении духа. Жажда сжирала его, когда он не мог найти применения своим талантам. Медленное продвижение к Ваалу лишь дразнило монстра в его груди. Он ненавидел бездеятельность. Палуба на «Великолепном Пере» была четыреста футов в окружности, купол на потолке был украшен не хуже, чем в храме. Серво-черепа и привязанные к системе кибер-устройства парили под фресками, изображавшими триумфы капитула. В задней части круглой залы находились галереи с украшенными металлическими листами, скрывавшие работавших сервиторов и низших рабов. Листы были прекрасны, но Эрвин думал о них, как о сочетании функциональности и искусства. Передняя арка командной палубы была великолепна с точки зрения эстетики. Колонны из блестящего белого камня укрепляли стены. Между ними располагались красивые ланцетные иллюминаторы. В передней части палубы находилась обширная сеть окулуса «Великолепного Пера». Центральный иллюминатор представлял собой безупречный кусок прозрачного металла, который был украшен по краям небольшими кусочками разноцветного стекла, закрепленными оконным переплетом из адамантия. Это произведение искусства было намного красивее, чем вид за ним. Голый шарообразный булыжник появился в поле зрения окулуса, такой же мертвый, как и миры, которые Эрвин видел в течение прошлого месяца.

Ничем не примечательный. Капитан выпал из реальности, разглядывая картину, как он уже делал много раз до этого. Она изображала битву, в которой участвовали первые Ангелы Превосходные. Казалось, что у нее нет границ, а война, изображенная на картине – вечна. Спустя шестьдесят лет командования второй ротой и боевым ударным крейсером, Эрвин знал каждую фигуру на картинке, облаченную в броню белого с красным цвета. Все триста основателей. Их броня была прорисована до мелочей, включая именные свитки. Многие из этих воинов погибли в течение года. Их первая миссия была очень трудной. Как же Эрвин хотел оказаться в подобной славной битве. Сирена и мигающие лампы на командной панели снова вернули его в реальность. Капитан принял сигнал, молясь, что это будет цель, которую надо убить. Но его надежды не оправдались.

- Мне нужно просканировать признаки жизни в этой системе, господин Эрвин, – отрапортовал раб Ответа.

Тон его голоса был выше, чем у космических десантников, еще один знак слабости смертных. Именно поэтому Император создал космических десантников, чтобы защищать хрупких людишек, которые не могли защитить себя сами. Эрвин напомнил себе о своей священной обязанности, но по правде говоря, ему было тяжело мириться с этим. Капитан бросил взгляд на вокс-станцию, многоярусный помост располагавшийся в пятидесяти футах под его троном.

- Больше информации, – потребовал Эрвин.

Раб Ответа отсалютовал ему, но смертный не посмел взглянуть на своего господина, поэтому докладывал, смотря в пустое пространство.

- Согласно записям астрогатория население составляет пять с половиной миллионов. Служители Адептус Механикум с неизвестных количеством сервиторов, господин. Никого не осталось. Все были поглощены, вместе с местной биомой Сциотопии.

- Я вижу, – раздраженно произнес Эрвин.

Он ткнул пальцем в иллюминатор.

- У меня есть глаза. Продолжай широкое сканирование. Меня не интересуют пустые сообщения, если они не несут какую-то конкретную пользу.

- Очередная мертвая система, – произнес сержант Ахемэн.

Его голос был таким же безжалостным, как и квадратное лицо космического десантника.

- Как вы думаете, капитан, может нам прям отсюда направиться к Ваалу? Я уверен, что господин Фоллордарк согласился бы.

- Магистр ордена отдал конкретные приказы, – ответил Эрвин. – Обследовать каждую населенную систему в этом секторе, прежде чем выдвигаться к Ваалу, на зов Данте, поэтому мы также скрупулезно обследуем эту систему, как и все остальные. Данте понадобится любая информация, которую мы сможем предоставить, я уверен в этом.

Эрвин поудобней уселся на своем троне, хотя комфорт было не совсем подходящим словом для мраморной громадины. Плюс ко всему этому мешали подсоединенные к его броне кабели, но, по крайней мере, он смог расслабить ноги. Из-за бездействия мышцы словно одеревенели. Эрвин был хорошим капитаном корабля, но ему явно не хватало физического контакта с противником на поле боя. Сражаться даже с одним противником, держа меча в руке, было намного приятней математических упражнений пустотного боя, и даже эти упражнения были лучше, чем то, что они делали в настоящий момент.

- Терпение. Есть вероятность, что враг все еще здесь.

- Нас не застигнут врасплох, капитан, – пообещал Ахемэн.

Эрвин улыбнулся.

- Ты не понимаешь. Я не боюсь абордажа. Мне не хватает его.

Ахемэн склонил голову.

- Как скажете, мой капитан.

Эрвин сжал каменные львиные головы на подлокотниках трона и уставился в пустоту. Красный Шрам раскинул нечто похожее на багровый саван, накрывая яркое сердце Галактики. Сциотопа была меньшим из ничем непримечательных мест, среди множества более крупных подобных систем, но тираниды не обошли даже эти изолированные планеты. На большинстве из них располагались небольшие поселения людей, так как для защиты большой популяции от смертоносных эффектов Шрама требовались значительные ресурсы. За пределами ценных для Империма систем, его присутствие ограничивалось астропатическими станциями, базами Адептус Механикус, звездными кастеллами и форпостами. Все они были полностью выпотрошены. Эрвин взглянул на мертвый шар Сциотопы Прим. Исходя из данных Ордо Астра, это был живой мир, с жизнью, адаптированной к суровым радиациям Красного Шрама. Адептус Механикус пытались совершенствовать механизмы адаптации, но безуспешно. Теперь у них не будет шансов продолжить изыскания. Признаки жизни отсутствовали. Моря – осушены, а атмосфера – уничтожена. Высокоточные пикты показывали обломки питательных труб тиранидов. Стандартная схема ксеносов: после выкачивания всех пригодных ресурсов, тираниды разрывают связь с источником, и наиболее ценные химикаты исчезают вместе с флотом. Своеобразный «автограф» шириной с планету.

Освещение с вспомогательного судна «Великолепного Пера» освещало обломки станции на орбите Сциотопы. Сверкающие круги яркого света превращали наклонные балки в сияющие филигранные элементы. Крупные детали архитектуры станции отсутствовали, а то, что осталось – подверглось разложению. По подсчетам Эрвина, через несколько недель эти обломки притянутся атмосферой Сциотопы Прим и превратятся в атомы, столкнувшись с поверхностью.

- Они даже металл забрали, – произнес он.

Раб Дозора поднял взгляд со своего подиума на ямы с авгурами, где те, кому посчастливилось меньше, чем ему, работали в неразрывной связи с кораблем, их глаза и уши были удалены, сенсорная кора подсоединялась напрямую к считывающим устройствам ауспектории.

- Они забирают материалы любого происхождения, господин, – произнес раб. - Я сравнил спектрографический анализ мира на сегодняшний момент с данными до пришествия тиранидов. Налицо массовое опустошение всех основных элементов. Поглотитель изменяет миры, которые он поглощает. Однако, я заметил незначительное непостоянство по сравнению со старыми записями с миров, опустошенных тиранидами.

- Настолько незначительно, чтобы не сказать мне? – спросил Эрвин.

Раб Дозора был усердным малым, увлеченным своей работой. Он прекрасно знал, когда не стоит беспокоить своих господ незначительными деталями. Лицо раба приняло нейтральные очертания, заставив его рабские татуировки слегка скривиться, показав некое подобие эмоции, подчеркнутое слабым светом командной палубы. Раб Дозора был необычно эмоционален для своего рода.

- Важно это, или нет, я должен полагаться на ваше глубинное восприятие, господин.

- Тогда просвети меня, – рявкнул Эрвин.

- Более древние миры демонстрируют большую потерю массы. Тираниды проводили больше времени на каждой планетарной поверхности. Каждый раз время их пребывания разнится. Как только биологические компоненты собраны, они начинают рыскать в поисках уже обработанных металлов, например, в конструкциях станций Механикум, предпочитая их минералам.

- Затем они испуганно разбегаются, насыщаясь до тех пор, пока их не прервут, – произнес Эрвин. – Командующий Данте заставил их бояться.

- О, мой господин, для них еда – все, что их окружает. Им нечего бояться. У тиранидов слишком большой выбор. Империум – словно банкет для них. Они стали прихотливы в еде.

Эрвин заерзал на троне. Первый раз он смотрел прямо на раба Дозора. Для него, как для космического десантника, раб был ничем не примечательной личностью, инструмент его ордена, здесь и сейчас, а возможно и после смерти. Но в смертном было и еще что-то, что-то похожее на отвагу. Большинство людей не посмело бы взглянуть боевому брату в глаза. Эрвин предположил, что у раба должно быть имя. О никогда не пытался запомнить их, ведь жизнь смертных была скоротечной.

- Ты смеешь не соглашаться со мной? – произнес Эрвин.

Раб бросил взгляд за окулус, и капитан заострил внимание на выражении его лица.

- Тебя что-то позабавило, раб?

Раб Дозора посмел взглянуть в глаза своего господина.

- Да, господин.

- Объяснись.

- Я нахожу забавным то, что я не согласился с вами, но вы все еще не убили меня.

Эрвин хлопнул в ладоши и разразился смехом.

- Клянусь кровью, раб, а ты – смелый парень.

- Чтобы добраться до ранга, который я имею на настоящий момент, нужно быть в меру бесстрашным, – произнес раб Дозора.

Эрвин не имел ни малейшего представления, как отбирают рабов на определенные позиции, да и его это мало волновало.

Не подобало воину заниматься логистикой. Это было обязанностью Магистра Общины, капитану из капитула Эрвина, уже не способному больше сражаться. Эта традиция существовала с тридцать шестого тысячелетия, когда был основан их славный орден.

- Возможно, ты и прав, – подвел итог Эрвин. – Твое заявление не наполнено ошибочным оптимизмом. Я аплодирую тебе, раб, за озвучивание неудобной правды.

Раб Дозора поклонился.

Эрвин улыбнулся, обнажив свои заостренные клыки.

- Но впредь не делай этого, или я убью тебя.

- Конечно, господин.

- Продолжай сканирование области, – произнес Эрвин.

Он встал и обратился ко всей команде.

- У нас несколько часов перед отправкой. Мы совершим прыжок в варп из ближайшей точки перехода. Нет смысла двигаться к точке Мандевиля, это – мертвая система. Но, если здесь все еще остаются какие-либо организмы тиранидов, я уничтожу их до того, как мы покинем это место.

Первоначально Эрвин думал, что ему не следует тратить время на эту бесполезную разминку, но ему и его людям нужны были действия. Мораль была одним из важных компонентов в войне.

- Как пожелаете, господин, – отозвался раб Локум, смертный, который командовал судном в отсутствие космических десантников. Когда Эрвин был на месте, раб избавлял его от бремени раздачи указаний остальным рабам. Капитан откинулся на спинку трона и выставил вперед бронированную ногу.

- Полный вперед, раб Рулевой. Проведи нас вокруг Сциотопы по полной орбите. Сделай это быстро, посмотрим, есть ли здесь еще что-то, что мы можем уничтожить. И отзови наше судно, я увидел все, что было нужно. Мне нужно максимальное сканирование авгура, как только мы пройдем орбиту. Если цели не будут обнаружены, мы покинем это место в течение трех часов.

Три часа прошли. Мысли Эрвина вернулись к прошлым битвам.

- Господин! У нас контакт. Что-то движется среди обломков, в двенадцати тысячах миль впереди.

Эрвин отбросил в сторону свои размышления и полностью сконцентрировался на новой информации. Окулус показывал лишь красную пустоту космоса.

- Гололит, – приказал капитан.

Проекционная сфера над передним стратегимумом ожила. Отражающийся в ней Красный Шрам казался еще более зловещим. Эрвин подался вперед. В отдалении от мертвого мира парили обломки конструкций. Рядом с каждым объектом пробегали строчки информации. Вспомогательные поля экрана увеличивали более крупные предметы, превращая их в неясные, расплывчатые фигуры.

- Анализ, – приказал капитан.

- Смесь имперских и тиранидских обломков. Сенсоры авгуров дают количественное соотношение в семьдесят процентов металла – к тридцати процентам органики.

Похоже, Адептус Механикус оказались слабаками в этой битве, предположил Эрвин.

- Покажи мне изображение контакта.

- Регулирую изображение, – произнес раб Дозора.

Сервиторы издали механическое бормотание, повинуясь командам раба. Гололитический экран развернулся. Черная тень двигалась в центре обломков, затем экране отобразились второй и третий объект.

- Обнаружены три цели, – произнес раб Дозора.

В голосе Эрвине послышались нотки возбуждения.

- Приблизь, – приказал он.

Живые корабли двигались среди обломков. Спиралевидная оболочка, щупальца, торчащие из больших отверстий спереди судна. Их конечности двигались, словно волны, выдергивая куски из поврежденных корпусов био-кораблей и наполняя ими и замороженными жидкостями свои невидимые пасти.

- Падальщики, – констатировал Эрвин.

Ахемэн оторвал взгляд от своих мониторов.

- Зачем? Не вижу смысла в этом.

- Кто знает? Я слышал, что это ответвление Левиафана готовится бросить на Ваал свежие силы. Возможно, это осеменительный рой, – произнес Эрвин. – Или нет. Мне плевать. Они – ксеносы, недостойные жить. Все, что имеет значение – то, что их мало и они уязвимы.

- Возможно, это ловушка, – произнес Ахемэн.

Эрвин постучал пальцами по своему трону.

- Возможно, ты прав. Готовься к бою. Не походи слишком близко. Атакуем с максимального расстояния. Приготовить торпеды. Мы уничтожим их отсюда.

- Они ожидают этого шага от нас, – произнес Ахемэн.

- Оставим их? – отстраненно спросил Эрвин. – Оно – живо. Оно – наш враг. Оно должно быть мертво. Ты слишком не уверен, мой сержант.

- Я осторожен, брат-капитан. Позволить гневу управлять нашими действиями в этой войне будет огромной ошибкой.

- Не гнев управляет мной, – произнес Эрвин. – Ты пока еще не капитан второй роты, Ахемэн, и не будешь им, пока я жив. Мы уничтожим их. Это – мой приказ.

Он взглянул на своего подчиненного.

- Огонь с дистанции. Аккуратно. Я учел твой совет, брат.

- Огневые решения просчитаны, господин. Передние торпедные батареи нацелены и ждут вашей команды, - объявил раб Войны.

- Сколько потребуется снарядов?

- Три торпеды на каждого, господин, – произнес раб Дозора. – Я рекомендую многокомпонентные боеголовки, желательно атомные.

- Предлагаю выпустить шесть разом, по каждой цели, – гаркнул раб Войны.

- Не будет ли это тратой боеприпасов? – произнес Эрвин, проверяя своих людей.

- Мы должны быть уверены в гибели цели, господин, – ответил раб Дозора.

Эрвин осклабился.

- Очень хорошо. Тогда шесть на каждого. Время до удара, если мы выстрелим отсюда?

- Восемнадцать минут, господин.

- Слишком долго, – произнес Эрвин. – Раб Рулевой, подведи нас ближе. Увеличь скорость на четверть. Выпустишь торпеды на отметке в пять тысяч миль. Приготовь три запуска, согласно рекомендациям раба Войны. По одному запуску на корабль.

- Я снова повторяю, капитан, это может быть ловушка, – произнес Ахемэн.

- Мы выпустим их все и отойдем, – ответил Эрвин. – Пусть скорость корабля ускорит наше возмездие.

- Обновленное время до цели после ускорения– семь минут, господин.

- Уже лучше, – отозвался Эрвин.

На несколько мгновений на мостике возникла некоторая суматоха среди рабов, после чего «Великолепное Перо» тряхнуло из-за запущенного ускорения. Эрвин заметил разрушенный корпус небольшой баржи Механикус. Раньше он не видел боевых кораблей техножрецов среди обломков, что было не удивительно, учитывая исследовательский характер миссии Механикус.

- Я обнаружил усилившуюся активность врага, господин, – произнес раб Дозора.

- Они заметили нас, – произнес Ахемэн.

- Даже если и так, то что? Им не угнаться за нами, – ответил Эрвин. – Их корабли слишком медленны в этой системе. У них недостаточно мощности для ускорения. Мы легко справимся с этими ксеносами.

- Мы достигнем оптимальной огневой позиции через пять секунд, господин, – произнес Раб Войны.

Он начал отчет.

- Четыре, три, два, один.

Эрвин резко вскинул руку.

- Огонь.

- Первый запуск! – крикнул раб Войны.

Корабль тряхнуло. Шесть торпед покинули судно.

- Второй запуск готов, – доложил Раб Войны. – Цель захвачена.

- Огонь! – произнес Эрвин.

Он подался вперед. Это короткий миг действия заставил его застоявшуюся кровь забурлить. Рот капитана наполнился слюной, а острый клык прикусил десну. Капитан заставил себя не смотреть на своих подчиненных, их горячие тела и пульсирующие шеи, вместо этого он сконцентрировался на торпедах.

Гололит погас, заслонив от экипажа жар, исходящий от двигателей корабля.

Первые торпеды, пролетев перед носом корабля, разделились на две подгруппы, по три торпеды в каждой. Второй запуск прошел по тому же маршруту. Мощь выпущенных торпед на мгновение затмила цели и обломки, но вскоре, они уже находились далеко от корабля, а их размеры казались крошечными на фоне неописуемо огромного пространства красного кольца Шрама с вкраплениями из желтых частиц.

- Третий комплект заряжен и готов к пуску, – отрапортовал Раб Войны.

- Четко сработано. Передай мои благодарности команде стрелков, – произнес Эрвин. – Дополнительный паек и пять минут сна во время цикла отдыха. А теперь, огонь!

Последняя очередь вырвалась из стволов корабля, расположенных на полукруглом носу, далеко от командного шпиля.

- Круговой разворот, – приказал Эрвин. – Полная реверсивная тяга. Сконцентрировать гололит на наших целях.

Огненные струи отскакивали от защитных щитов правого борта корабля, пока корабль разворачивался на левый борт. «Великолепное Перо» заскрежетал под напряжением маневра. Эрвин рассмеялся.

- Ускорь разворот раб Рулевой, – приказал Эрвин. – Раб Перехода в Эмпиреи, подготовь двигатель к варп-прыжку.

- Магистр Инжинариума настаивает на том, что активация ядра при таком напряжении опасна и не является необходимым действием, – отозвался раб Перехода в Эмпиреи.

- Принято. Приступай, – произнес Эрвин.

В ботинках Ахемэна раздался щелчок, когда он активировал магнитные замки. На лице Эрвина появилась животная ухмылка, когда его брат вцепился в перила, чтобы удержать равновесие. Ахемэн не был настолько силен, насколько хотел им казаться. Инерция, под влиянием гравитации корабля, медленно раскачивала космических десантников из стороны в сторону. Хорошая встряска не помешает ни людям, ни кораблю.

- Будоражит кровь, не правда ли, Ахемэн?

Ахемэн смотрел вперед с каменным выражением лица, что разочаровывало Эрвина. Сержант был хорошим воином, но его компания доставляла мало удовольствия.

Двигатели реального пространства корабля взревели, вызвав дрожь на командном шпиле. Движимое их мощью «Великолепное Перо» развернулось по широкой дуге, попав в гравитоплан Сциотопы, и, воспользовавшись моментом, устремилось к выходу из системы. Идеально, подумал Эрвин. Он гордился своей командой, как смертными, так и Адептус Астартес.

- Господин, торпеды почти достигли цели, – раздался по воксу голос раба Войны, достаточно громкий, чтобы быть услышанным даже сквозь рев корабля. – Противник выпустил торпедные шипы и абордажные капсулы.

- Уничтожь их! – приказал Эрвин. Жажда росла внутри него, усиливая желание убивать. – У них не будет времени на второй запуск.

Он оказался прав. Одно из судов исчезло в огненном шаре. Так ярко, подумал Эрвин. На мгновение, тусклая краснота космоса озарилась яркой вспышкой.

Несколько секунд спустя, другая торпеда попала во второй корабль. Три ярких вспышки огня, сменились следующими тремя, и все шесть слились в шар размером с миниатюрную звезду. Наконец, последние торпеды настигли третью цель, и небольшой флот исчез.

- Все цели поражены, – отчитался раб Дозора. – Полное уничтожение.

- К нам приближаются снаряды вражеских судов. Активирую защитные системы, – сообщил раб Войны.

Благодаря улучшенному слуху, Эрвин услышал едва различимы звук орудийной очереди. Облако приближающихся объектов, отразившихся на гололите красным светом, уменьшилось, когда био-ракеты были сбиты. Крупные элементы облака исчезли.

- Хорошая работа, рабы, – произнес Эрвин.

Его краткий миг удовольствия от битвы испарился также быстро, как и сферы огня.

- Еще цели?

- Отсутствуют, господин, – доложил раб Дозора.

- Тогда проложи курс в следующую систему, – Эрвин перевел взгляд на Ахемэна. – Собери роту. Я обращусь к ним в «Счастливой Осаде». Мы направляемся к Ваалу после нашей следующей разведки.

- Мой капитан.

Эрвин нажал на голову льва слева. Раздался щелчок. На дисплее возникли показатели статуса.

- Капитан покидает мостик, – произнес машинный голос, распространяя новости по капитанскому мостику.

Раздалось шипение газа, когда кабели стали отсоединяться от брони Эрвина. Он с трудом поднялся на ноги, броня, без силового ранца, давила на него, словно мертвый груз. Ранец возник из верхней ячейки, стабилизационные насадки аккуратно, но крепко сжимали его корпус. Как и керамит брони Эрвина, он был мраморного белого цвета, контрастируя с глубоким багровым нагрудной пластины. Затем последовала телескопическая конечность, держащая золотой шлем капитана. Рабы-оруженосцы вышли из темных ниш позади трона, и не произнося ни слова, закрепили ранец на броню Эрвина. Из шлема вырвалось удовлетворенное рычание капитана.

- Раб Локум, принимай командование, – произнес Эрвин, радуясь возможности покинуть командный трон.

Он бросил взгляд на открытую рану Красного Шрама.

- Закрой окулус. Более нет нужды смотреть на эту рану. Я слышал, она сводит мужчин с ума, и это ранит мое сердце.

Заслонки плавно опустились на окулус. Капитан вытянулся и направился к выходу. Прежде чем он достиг залы «Счастливая Осада», его догнал раб из астропатикума со срочными новостями. По мере прочтения сообщения, настроение Эрвина становилась все лучше и лучше. Издав животный рык, Эрвин смял пергамент и, вернувшись на командную палубу, отдал приказ направиться в систему Зозан.

В конце концов он получит битву, которую так желал.

Человеческому глазу организм тиранида казался единой субстанцией, зверем. Но это было не так. Каждый монстр в бесчисленных роях был аккуратно спроектированной колонией симбиотических существ. Однажды попавший в генетическую базу данных флота-улья, геном этих организмов, отобранный для введение в тело ксеноса, очищался от ненужного материала и «оборудовался» характеристиками, свойственными для всех тиранидов: толстая, хитиновая броня, шестилапая анатомия, многочисленные вспомогательные органы – то, что сильно усложняло задачу их противников. Только после этого добавлялись истинные модификации. Хотя конечное существо и могло выглядеть как единое целое, оно состояло из многочисленных индивидуальных существ, многие из которых были наполовину разумны. Это было наиболее очевидно случайному наблюдателю в орудиях, порожденных более крупными машинами, чьи переделанные тела все еще сохраняли облик биологических существ. Были и менее очевидные примеры вынужденного паразитизма. Разумная кровь. Органы, которые могли существовать отдельно от существа, которому они служили. Дополнительные мозги, готовые к смерти основной нервной системы или к ситуациям, требующим внимания специалиста, коим не являлось изначальное существо-носитель, хотя обе ситуации могли никогда и не возникнуть. Органы могли быть вживлены и существовать столетия, даже если их никогда не используют. Флот-улей был настолько огромен, что мог содержать безграничное количество плоти. Эта «блочность» позволяла улучшать существа по короткому приказу, или модификации для определенных целей. Пока Ангелы Превосходные уничтожали небольшой флот тиранидских падальщиков, такая колония тварей приближалась к «Великолепному Перу». Среди обломков мертвых кораблей флота-улья парило что-то похожее на биологический мусор, но по факту являлось ловко сконструированной капсулой с одним пассажиром. Природа тиранидов напрочь лишала возможности определить, в какой части этого цельного организма находился направляющий разум. Была ли эта тварь сенсором, расположенным на тупом носу корабля, распознавшим корабль космических десантников и создавшем нервные импульсы, управлявшие действием капсулы? Или же сама капсула отслеживала «Великолепное Перо», а затем ее мозг направил биомеханизм прямо на корабль? Или же это были элементы колонии, зависимые от разума твари-разведчика, находившегося внутри и способного следить за космосом посредством связи мозга с внешней оболочкой? Все они были частью величайшего целого улья, так что же из них являлось катализатором активности?

Классификация, используемая Империумом для определения уровней сознания частей роя, была довольно примитивной. Ей не хватало утонченности. Возможно, даже на пике своего величия, человечество не могло понять тиранидов. Тварь в капсуле была автономной во всех смыслах этого слова. Оно было коварным, индивид, но не существо с волей, по крайней мере, пока это не требовалось. Противоречие для человека, но не для улья. Влажные сенсорные углубления, такие же сложные по структуре, как и имперские авгуры на «Великолепном Пере».

Расчетливый разум обследовал корабль со всех сторон и сделал вывод, что это – подходящая цель. На самом деле, и капсула, и ее вспомогательные системы, и пассажир внутри, все вместе, как собрание организмов, приняли решение выпустить часть истощившихся запасов топлива. Газ вырвался из отверстий по бокам корпуса капсулы, послав ее по траектории, схожей с траекторией безобидных обломков. Хроматические ячейки на поверхности замерцали, выбирая камуфляж, схожий по цвету с пространством Красного Шрама.

Твари-подавители авгуров, находящиеся под оболочкой на коже капсулы, переваривали друг друга, их электромагнитные вопли вызывали облако помех по всем частотам. Тихо, под прикрытием, капсула двигалась по направлению к «Великолепному Перу», отслеживая металлический корпус корабля, пока тот удалялся от облака обломков и прокладывал курс к точке перехода. Путешествие капсулы подразумевало движение в один конец, сам организм был одним из миллиона ему подобных и мог быть утилизирован в любой момент, как и любая составная часть флота-улья. Обычный акт выполнения миссии со смертельным исходом. Твари-компоненты сосуда не беспокоились о себе. Хотя некоторые из них и обладали подобной функцией, будучи взятыми из генофонда разумного существа, их чувства самовыживания были подавлены физически и химически. Их разум был подчинен Великому Пожирателю также, как пальцы человека – его руке.

Орудийный огонь пронзил пространство, когда противоракетные батареи сконцентрировались на скорлупе и мускулах, парящих в космосе, превращая их в атомы и радиоактивные частицы в ярких вспышках взрывов. Капсула скорректировала свой курс, уходя в сторону от крупных осколков обломков, и подстраиваясь под небольшую группу боеголовок тиранидских торпед, направлявшихся к кораблю-добыче. Невидимая за их отражающими корпусами, капсула осталась невредимой, пройдя очаги бесшумных взрывов.

Раздутое существо-мозг, расположившееся в глубине цисты, под броней капсулы, просчитывала скорость, необходимую для преодоления пустотных щитов корабля.

Слишком быстро – и капсула запустит в энергетическом поле реакцию обратного перемещения и попадет в варп, где будет уничтожена. Слишком медленно – и она уступит скорости корабля. Еще большее количество драгоценного газа вылетело в пустоту космоса. Капсула замедлилась. Ее траектория стала более определенной: по параболе вверх и затем – под корабль, прямо к килевым башням корабля. Размытая рябь оболочки космоса обозначила положение капсулы, когда та соприкоснулась с пустотным щитом и прошла сквозь него. Это был опасный момент. Бдительные духи машины судна могли обнаружить аномалию. Теперь все зависело от камуфляжа капсулы. Даже если колебание не будет замечено, машины могли засечь цель внутри корабля. Бессчетное количество организмов погибли, пытаясь совершить подобный маневр, а за ними еще большее количество встретится с аналогичной судьбой. Флот-улей сбрасывал их, как человек – клетки кожи. Удачное проникновение зависело от случайности. Лишь один шанс из миллиона. Капсула полетела прямо к «Великолепному Перу», невидимая в виду того, что корабль торопился убраться от волны обломков. Отчаянный выброс газов в атмосферу сравнял скорость капсулы со скоростью ее цели. Сделав последний выброс газов, капсула оказалось на расстоянии вытянутой руки от корабля. Костяные пластины оторвались от носа капсулы. Из возникших углублений показались щупальца, концы их широких отростков колотились о метал, разъедаемые облучением космоса. Контакт состоялся. Капсула прикрепился к судну настолько плавно, что не возникло ни малейшего шороха. Закрепившись, организм выставил липкую конечность и стал искать укрытие в одной из щелей пластила. Вскоре он нашел это укрытие, забравшись в пространство между основанием турели и подставкой к статуе ангела, черты лица которого давно были стерты микро-метеоритными ударами. Обосновавшись в укромном месте, капсула освободилась от щупалец, почерневших от воздействия глубокого вакуума и выпустила ложноножку в безопасность скорлупы организма. Клейкие смолы сочились из пор на протяжении всей длинны капсулы, прочно прикрепляя хитин к броне корабля.

К тому времени, как пустотные щиты «Великолепного Пера» исчезли и сменились раздражающим глаза сиянием полей Геллера, капсула уже была в безопасности. Варп-двигатели «Великолепного Пера» раскрыли дыру, разделявшую космос от эмпиреев, и судно нырнуло в сводящие с ума физические потоки на другой стороне. Пока корабль прорубал варп-пространство в сторону Зозана, пассажир капсулы находился в полной безопасности. Гормоны и стимулирующие агенты проникли в его тело, приводя его в состояние бодрости. Ликтор стал готовиться к своей миссии.  

ГЛАВА 4. ВЕЛИКАЯ ТЬМА

За охраняемыми символом шестигранника вратами находилось Молитвенное Подземелье, наводящая ужас библиотека Кровавых Ангелов, где чудеса чахли в своих временных темницах. Устрашающая наука позволила подчинить звезду, подпитывавшую эту крепость в крепости. Идалия, так называлось это место, была закована в цепи по воле самого Императора и располагалась в груди статуи Сангвиния, соперничавшей по размерам с Падением Ангела. Подземелье было одним из первых залов библиариума. Глубоко внутри находились другие места и больше секретов, больше ужасов, архивов, собранных за десятки тысяч лет войны. Запечатанные ячейки. Хранилища для проклятых артефактов, собранных орденом. Изображения всех врагов, побежденных Кровавыми Ангелами. Глубоко внутри находилась Обитель Зла, место настолько секретное, что о его существовании было известно лишь самым старшим офицерам ордена. Оно служило убежищем для верховного библиария Мефистона.

По традиции, старейшие Кровавые Ангелы медитировали в Зале Саркофагов. В эти темные времена возможность сделать это стала ограниченной, но все они жаждали этого. Вливания священной крови во время Долгого Сна выводили из тела нечистоты, а духовное единение с Сангвинием было более чем желанным для каждого Кровавого Ангела. Некоторые считали, что Долгий Сон сдерживал прогресс проклятия крови. Небольшая часть других осуждала эту практику, видя в ней замещение службы мыслями о прошлом. Все они были по-своему правы. Мефистон спал так часто, как мог. После пробуждения, он уединялся в Алхимических Сферах, свою добровольную тюрьму. Он спал среди мертвых. В библиариуме существовали места, отвергавшие все существующие правила, не принадлежавшие ни вселенной, ни варпу. Там границы материальной плоскости ослабевали. И Обитель Зла было одним из таких мест. Зал Саркофагов был местом жизни, а Обитель Зла – смерти. Оно идеально подходило для Мефистона. По форме гробница напоминала глубокую шахту, чье дно, если оно и существовало, было скрыто во тьме. На протяжении большей части территории перемещались подвижные платформы. Над ними висели гробы, которые двигались по кругу, словно огромный конвейер. Они соединялись сочлененными лестницами, ступени которых издавали шипящий звук при каждом вращении, а сами лестницы постоянно меняли форму, чтобы подстроиться под гигантскую мозаику, состоявшую из множества деталей. Каким-то образом, сближаясь, лестницы проходили одна сквозь другую, а сталкиваясь, они издавали звук, похожий на удар меча по камню. В каждом украшенном контейнере находилось тело Верховного библиария Кровавых Ангелов. Постоянные вливания крови позволяли поддерживать свежесть их тел. И хотя они были давным-давно мертвы, а их геносемя извлечено, эти висящие осколки обладали сознанием, являясь духами, достаточно одаренными, чтобы Мефистон мог общаться с ними и получать наставления. В центре всего этого располагалась еще более крупная платформа, а выше нее – комната без стен, парящая в воздухе, как и остальные платформы, благодаря искривленному, непроницаемому пузырю. Она была похожа на учебную аудиторию с богато украшенным ковром, закрывавшим голый металл пола. Изящество гарнитуры, стола и стульев, соответствовало Кодексу, стоявшему в середине комнаты. Единственная книжная полка была заставлена редкими военными трофеями и эмпирическими картинами. Орбита комнаты, находившейся в центре гробницы, была меньше чем у остальных платформ, но двигалась точно также, как и они, не останавливаясь и издавая скрипящий звук, создававший ощущение жизни там, где её не было. Другие лестницы, соединенные с аудиторией Мефистона, вели к вспомогательным платформам. На одной из них жил личный ремесленник Мефистона, заплативший за эту честь зрением и обреченный жить здесь до самой смерти. На другой платформе находилась оружейная Повелителя Смерти. Там весела его устрашающая броня. А над ней – Витарий, древний силовой меч Верховного библиария, с рукоятью цвета красного рубина. И, наконец, третья платформа была местом отдыха Мефистона. Саркофаг Верховного библиария не отличался от саркофагов его предшественников. Как и остальные, платформа представляла собой сложную конструкцию из металла и тельдритового лунного серебра, а в середине находился сам контейнер. Украшенный орнаментом и символами Кровавых Ангелов саркофаг был выточен из единого куска слоновой кости.

Между стилизованными изображениями наплечников космического десантника располагалась скульптура Мефистона с пустыми глазницами. Она ничем не отличалась от остальных скульптур. Хотя стили украшения саркофагов отличались в зависимости от эры, когда они были сделаны, по форме все они были одинаковы. Но в отличие от них, гроб Мефистона озарялся запертой энергией, а линии стыков мерцали рубиновым цветом. Около дюжины латунных электродов, увенчанных серебряными черепами, расположились вокруг, словно охранники, окружавшие тюремного узника. Голову и плечи скульптуры на саркофаге окружал нимб, от которого периодически, потрескивая, отскакивали разряды энергии и, ударяясь о провода, вызывали задымление. Внутри саркофага Мефистон прибывал в царстве сновидений, и это было более чем необычно. Повелитель Смерти дергался, ударяясь об шелковую набивку и оставляя порезы на своем теле. Незваное видение посетило его, наполовину вытащив душу из тела и бросив в неконтролируемые потоки времени.

- Это начнется в Диаморе, – произнес голос.

Библиария охватило дурное предчувствие трагедии, настигшей его братьев, сражавшихся с Асторатом. Он почувствовал отчаяние и потерю и направил свой разум в это место. Серый и зеленый смазали черное пространство, словно отражение бассейна, чья поверхность была разрушена. Это было не материальное отражение, но зеркало варпа. Эмпирическая дрожь стихла, оставляя Мефистона наблюдать не за системой Диамор, а за миром, который он хорошо знал: Кадия, врата в Око Ужаса. Его братья были там, сражались плечом к плечу с миллионами других. Количество воинов в тысячи раз превышало собрание потомков легиона на Ваале, но было ясно, что даже этого не хватит. На всем протяжении Кадианских врат разворачивалась нескончаемая резня. Тысячи кораблей появлялись из Ока Ужаса. Они несли с собой древнюю ненависть прошлого, настроенную утопить настоящее в крови. Миллиарды демонов сопровождали сотни тысяч Астартес-еретиков. Черный Легион, Железные Воины, Дети Императора…Все девять падших легионов Императора и их предводители прибыли из своих твердынь, чтобы возобновить древнюю войну. Все, что предчувствовал Мефистон, в мановение ока пронеслось в виде калейдоскопической ярости картинок. В варпе не существовало времени. Затем, Лорд Смерти превратился в вихрь мысли, изображение взорвалось и превратилось в бесконечное множество отдельных кусков.

Сквозь фрагменты возможного будущего Мефистон видел бесчисленные акты героизма, но конец был неизбежен. Он видел много важных лиц, включая монстроподобного жреца Механикус, инквизитора, космического десантника в броне маршала Черных Храмовников, а затем раздался резкий смех и, словно вспышка, возникла серебряная маска, и библиарий почувствовал прикосновение эльдарского разума. Присутствие ксеноса исчезло до того, как он успел ударить.

Война и смерть пришли на Кадию в беспрецедентных масштабах, и все же это была лишь часть ужаса, наступавшего на Империум. Время проносилось со скоростью света. Мефистон бродил по болотистой местности среди ревущих сынов Фенриса. Демоны погибали под натиском их лезвий и болтов, но космические десантники были на пределе, покрытые потом многих дней битвы. Их броня была покрыта шрамами, а оружие притупилось. На расстояния казалось, что монастырь-крепость сгорал в неестественно окрашенном пламени. Небо было цвета синевато-серого кровоподтека, ни варпа, ни космоса, ни облака, но бурлящая масса энергий, извергавшая копья молний, с взрывной силой ударявшихся о поверхность. Демоны видели его душу. Они скалились на Мефистона, пока он тенью ходил вдоль раскуроченных болот. Он поднял руку и прогнал их из своего разума. Пройдя сквозь тварей варпа, библиарий исчез из их разумов, словно призрак, кем он и являлся в данный момент. Сцена сменилась другой картинкой. Кадианцы сражались за баррикадами, образовавшимися из тел их товарищей. Серебряные машины парили в небе. Некроны, подумал Мефистон.

Первые воины бесконечной войны вернулись закончить ее. Количеством, в три раза превышающим прошлые месяцы, некроны атаковали Империум. Библиарий не верил в их мотивы. Металлические разумы и бездушные интеллекты не давали ему возможности прочитать их, но надменность некронов была не сравнима с опасностью, которую они представляли.

Было что-то еще, что-то ближе по времени и его крови. Мефистон стал искать это, хватаясь за любую надежду, но судьба не была к нему благосклонна. Время неслось вперед. Высокие, горящие инопланетные пилоны падали на равнины Кадии. С каждым падением фиолетовое небо выжидающе искривлялось.

- Рок! – проревел голос, который не мог услышать ни один смертный.

Еще больше пилонов падало на землю, словно высокие деревья, сгоравшие в лесных пожарах.

Рок! – повторило множество голосов.

Предсмертные крики миллионов смертных солдат потонули в триумфальном вое демонов. Запах крови наполнил воздух медью и железом.

- Рок! – последний раз крикнул голос.

Реальность завибрировала. Тело Мефистона пошатнулось от метафизического удара, который подавил нерушимые энергии его духа.

Небеса разверзлись. Сумасшествие, скрывавшееся за вуалью вселенной, вышло из тени. Мефистон смотрел на это немигающим взглядом. Он понимал то, что понимали лишь немногие. Этот бурлящий, безграничный океан был реальностью: не грубая кожа сражавшихся смертных, но бесконечный ад варпа. Библиарий зарычал от напряжения, готовясь умереть далеко от дома и вне времени. Холодная рука слегка коснулась его духа, уравновешивая Мефистона. Из представшей перед ним серебряной маски раздался мелодичный женский голос.

- Приветствую тебя, Повелитель Смерти.

Эльдар. Это существо не было частью его видения, но оно пробралось в него. Библиарий приготовился к битве. Эти представители древней расы были достаточно умелыми путешественниками по психической вуали, все, как один, ведьмы и ведьмаки, но атаки не последовало.

- Мы не должны сражаться, ангел смерти, я лишь вестник новостей. Будь бдителен, сын крови! Грядет время, когда все изменится, что-то к лучшему, что-то – к худшему.

- Исчезни из моего сознания! – произнес Мефистон.

Подавшись назад, он смог лучше чувствовать ксеноса. Та был представителем касты танцоров, арлекин.

- Ты видишь меня! – она рассмеялась и исчезла в гуще битвы, оставив за собой лишь разноцветные алмазы.

Солдаты продолжали сражаться, но конец был близок. Кричащее небо обрушилось на них. Огонь и смерть распространялись по ландшафтам Кадии, разрывая все на куски. Огненное облако поглотило Мефистона. Если бы он присутствовал здесь во плоти, то мгновенно скончался бы, несмотря на всю свою силу. Огонь пожирал его душу, перебрасывая дух с одного уровня на другой. Видение Мефистона было окутано тенью, сжатой, словно труп белыми лохмотьями. Библиарий снова противостоял ее холодному давлению, лежа на спине и не имея возможности пошевелиться. Тьма разрасталась, и он поднялся над пылающими песками, паря в яростных небесах над адской поверхностью. Горы черепов вырастали до невероятных размеров. Реки крови и огня покрывали каньоны, сквозь белые пустоши, в то время как небо наполнилось толстым слоем пепла: фрагменты душ, все еще теплые, вышедшие из наковален богов. Рогатые демоны сражались друг с другом, их битва была древнее, чем само время. Во всем этом не было места для реальности плоти. Быть здесь означало подвергать свою душу опасности, так как он находился в самых глубинах варпа, в кровавых землях. Если бы любой другой псайкер попал во владения Кхорна, даже в виде духа, он бы был поглощен яростью и ненавистью, и его душа была бы разорвана в клочья. Сыны Сангвиния здесь были особенно уязвимы. Но этих вещей не случалось с Мефистоном. Его душа была столпом льда в мире огня. Ему был неведом страх. Вместо этого он размышлял.

Почему я здесь?

+Потому что ты должен здесь быть+ прошептал голос эльдар.

Мефистон двигался незаметным по поверхности мира бесконечной войны. Демонические твари и души проклятых яростно сражались друг с другом. Армии врезались одна в другую. Здесь и там мелькали стычки отдельных воинов. Мефистон наблюдал за силой страданий при разложении, когда товарищи обращались друг против друга, пока пульс одного из них не стихал.

+Вперед,+ произнесла эльдар. +Не бойся, пока ты под защитой.+

Мягкий смех, жестокий, как пустота, ласкал все его существо.

Дух Мефистона приблизился к горам из черепов, настолько огромных, что он не мог и представить себе их владельцев.

Горы стояли рядом друг с другом, и Мефистон пролетел между ними, через узкий проход, чьи стены были изрыты пещерами, похожими на глазницы и ноздревые каналы, где ужасные, крылатые твари сражались за остатки душ смертных.

+Вперед,+ повторил голос. +Не мешкай, сын крови. Ты должен увидеть это до того, как тебя обнаружат.+

Проход вывел его на равнину, протянувшуюся в бесконечность. Над ней сражались две огромные демонические сущности, одна – черного цвета, вторая – красного. Пехотинцы обоих тварей были сведены в огромные легионы. Отдельные воины здесь превратились в нескончаемую массу, и два моря разных цветов сражались друг с другом.

Древние механизмы и гротескные бронированные машины, частично из плоти, частично из стали сражались среди бесконечных масс, их орудия были похожи на гром среди пронзительного визга сталкивающихся миллиардов лезвий. Но самыми зловещими были генералы армий. Великие кровопийцы Кхорна парили над своими приспешниками на своих оперенных крыльях. Обладая волей, обрамленной яростью, они сражались друг с другом в воздухе, их вопли ненависти звучали так же громко, как и орудийные выстрелы. Сердце Мефистона отзывалось на происходящее. Проклятие, которое он держал под контролем, росло в нем. Находиться здесь было сравнимо с нестерпимой болью, но в то же время наполняло его радостью. Лишь кровь остановит его страдания и усилит удовольствие. Жажда и ярость сражались за его разум, внутренняя борьба, отражавшая внешнюю картину: красный против черного.

Библиарий вышел на центр поля боя, туда, где огромный клин краснокожих демонов глубоко вонзился в черные войска. Гигантские, покрытые медными пластинами башни превращали плоть демонов в прокатный лист, из их гротескных пушек поднимались струйки дыма. На острие группировки, среди бессчетного количества кровопийц, выделялся монстроподобный один из восьми лейтенантов Кхорна. Эта тварь, с лицом обезьяны и яростным дыханием, была облачена в медную броню и известна тем потомкам Сангвиния, кто познал варп.

- Ка’Бандха, – прошептал Мефистон.

+Не произноси его имя,+ предупредила эльдар. +Ты подвергаешь нас опасности.+

- Тогда зачем я здесь? – спросил Мефистон.

Словно в ответ на его вопрос, Ка’Бандха запрокинул голову и взревел так яростно, что земля содрогнулась, а небо ответило раскатами грома. Лавина черепов скатилась с горы погребая тысячи воинов заживо. Ярость Мефистона разгоралась в его груди. Он хотел спуститься, разрывать и убивать также, как они.

- Я должен убираться отсюда, иначе мне конец. Отпусти меня, ксенос.

+Еще нет! Смотри.+

Взгляд Мефистона устремился вдаль. Огромная секира огня пронзила желтое небо, образовав разрез от небес – до глубин мира. Сквозь него виднелся холодный цвет космических звезд.

+Путь открыт. Бич Ангелов грядет.+

Ка’Бандха снова взревел, и его ярость заразила все, что было в радиусе слышимости. Мефистон боролся со своей жаждой. Он заставил себя наблюдать, как возрастающая волна ярости поглощала его разум. Над трещиной, багряно огненный ангел обрел сущность, его крылья расправились в небе. Очертания вибрировали. Меч пылал. Сладкозвучный голос эльдар проник в ухо Мефистона, настолько близко, что псайкер мог чувствовать дыхание ксеноса.

+Держись. Досмотри до конца. Повелитель человечества возвращается. Не падай, не падай! Держись, двудушный Мефистон. Сейчас настало время конца и начала+.

Резкая вспышка вывела библиария из его видения, и Мефистон стал падать.

Повелитель Смерти вернулся в реальность полный ярости. Он стал полосовать когтями внутренности саркофага. Оборудование превратилось в объятые искрами руины. Ткань разорвана. Ногти содрали небольшой слой краски. Крышка саркофага завибрировала под напором его яростной силы. Повсюду раздавались звуки сирены. Усыпальница отражала эхо колокола, настолько сильное, что остальные саркофаги вибрировали ему в унисон.

Мефистон не обращал внимание на хаос, который он выпустил наружу.

Прочь! Прочь! Прочь!, кричал его разум, рот же издавал звуки, похожие на рычание. Оборудование, позволявшее держать крышку саркофага закрытой, завизжало от давления изнутри. Несмотря на то, что замки были прочными, они не могли противостоять силе варпа. Мефистон лягнул крышку, одновременно посылая в нее багряную волну энергии. Треснув, украшенная крышка раскололась надвое. Одна половина свисала с покореженных пневматических заглушек, вторая, соскользнув по полоске крови, стала падать вниз, в глубины библиариума, ударяясь от стен усыпальницы. Разрывая собственную плоть, Мефистон повис, запутавшись в питательных трубках и мониторах спячки, прикрепленных к нейронным портам его «черного панциря». На пол полились фонтаны крови, когда он стал вытаскивать трубки. Библиарий рухнул на обломки саркофага. Ярость разгоралась внутри него. Он пропускал через себя прошлое, все то, чем он был. Мефистон, Калистарий – оба были в опасности. Библиарий снова мог стать кем-то другим.

+Это не твоя ярость,+ произнес холодный, обезличенный голос. Его голос, голос Мефистона, хотя, казалось, он исходил извне.

+Это не священная ярость Сангвиния,+ произнес он.

+Изгони ее из себя. Она не чиста.+

Резкие моргания вернули на место закатившиеся глаза. Тело Мефистона задергалось, а изо рта закапала кровавая слюна. С наполовину звериным рыком, наполовину – криком, он выкинул гнев из своего разума, словно объект – психической силой.

Ярость прошла. Вернувшись из глубин своей души, Мефистон встал на колени, уперевшись руками в пол. Вокруг библиария, по платформе, растекался бассейн крови. Неподалеку стоял личный слуга Мефистона, уже готовый к смерти. Мефистон чувствовал его нетерпение: бедняга желал умереть.

- Ты проживешь еще один день! – провозгласил Повелитель Смерти.

Взбудораженные кибер-конструкции, издавая звук, похожий на визг, сорвались со своих шестов и осторожно кружили над Мефистоном. Драгоценная живительная жидкость, улучшенная химическими препаратами, стала стекать с края его платформы в виде спирального водопада, когда механизм усыпальницы вернулся к своей рутинной работе. Звон колокола призывал библиариев Адептус Астартес. Либо помочь их господину, либо сдержать монстра, о котором они не знали, но все они спустились по ступеням к платформе Мефистона в броне и полном вооружении, готовые противостоять самому худшему из опасений. Эпистолярий Гай Ракел прибыл первым. Он был самым близким соратником Мефистона и готов сделать все, что нужно, несмотря на давнюю дружбу. Стражи сфер явились сразу за ним, держа огромные мечи наготове. Ракел поспешил к Мефистону через зловещую аудиторию, к ступеням, ведущим к остальной части платформы. Когда его ноги оказались в луже крови, взгляд горящих глаз Мефистона упал на Гая. Верховный библиарий был наг и от него разило кровью, длинные волосы слиплись, а сам он был похож на дикое животное, потерявшее контроль.

- Постой. Я пока еще не проклят, Ракел, – тихо произнес Мефистон.

Колдовской огонь в глазах Ракела стал затухать, но не исчез. Черты его лица всегда были наполнены силой, исходящей от поврежденных варпом глаз. Эпистолярий поднял руку. Воины позади него расслабились и стали отдавать приказы сервиторам, отвечающим за ремонтные работы в Обители Зла. Но их обязанности буду выполнены еще не скоро. Рабы Крови, под руководством технодесантника могли бы завершить работу в течение нескольких часов, но лишь членам библиариума было позволено посещать находящееся на самой глубине святилище. Лишь несколько людей, за пределами руководящего орган библиариев Кворум Эмпирик, знали о существовании этого места.

- Мефистон! Во имя Крови, что здесь произошло? – спросил Ракел.

Он присел напротив своего господина.

Мефистон оттолкнул руку друга и сел на корточки.

- Будущее, которое должно волновать тебя, – Мефистон зашелся кашлем.

- Приведите Афека! – рявкнул Ракел.

Он взглянул на Мефистона, и его брови нахмурились еще больше.

- И сангвинарного жреца Альбина. Они оба осмотрят тебя, мой повелитель.

Повелитель Смерти покачал головой, заставив свои пропитанные кровью волосы зашевелиться.

- Не сейчас. Нет времени. Помоги мне, – произнес Мефистон. – Помоги мне попасть в Химические Сферы. Мне нужны ответы. Быстро.

Ракел встал на ноги. Он кивнул, но тревога отразилась на его белобородом лице.

Мефистон был в состоянии говорить многосложными предложениями.

- Уберите мечи, – приказал стражам Ракел. – Помогите ему.

Мефистона подхватили под руки и повели к Химическим Сферам. Зала была заполнена светом звезды Идалии. В центре возвышался купол молочного цвета. Все было чистым и белым, пока Ракел не активировал свой кровавый ключ, впрыснув в купол живительную жидкость, послав багровые круговороты психической энергии по всей поверхности и открыв проход к пространству внутри. Когда он зашел, бледное мерцание стало розовым, психические круговороты отходили от его ног во все стороны. Из красного свечения материализовался трон с когтистым подножием, и Ракел приказал посадить туда Верховного библиария. Мефистон практически рухнул на сидение трона. Стражи удалились, оставляя Ракела наедине со своим господином.

- Скажи мне, что произошло, – произнес Ракел.

- Я видел сны, – осторожно ответил Мефистон.

- Ты не видишь сны. Не в Долгом Сне. Ты не позволяешь себе этого.

- И все же я видел их, – произнес Мефистон. – У меня не было выбора. Эльдар показала мне видение, я полагаю. На сцене появилась устрашающая сила. – Он набрал в легкие воздуха. – Во-первых. Что-то должно произойти с группой на Диаморе. Я не видел что, но я чувствовал это.

Мефистон попытался вспомнить свое видение, но, как и большинство из них, оно уже испарилось из его памяти.

- Я должен сосредоточиться! Помоги мне, Ракел. Жизни трети братьев нашего ордена зависят от этого.

Эпистолярий взмахнул рукой. В его глазах заплясал колдовской огонь. Из ниоткуда появился второй трон. Библиарий сел в него и закрыл глаза, делясь своей силой с Мефистоном. Их души сплелись, и оба Кровавых Ангела заглянули в неопределенное будущее.

Темное пятно тени в варпе возникло над системой Ваал, заслоняя духовный свет звезд и оставляя за собой лишь голодную тьму, протянувшуюся, словно полоска чернил на воде. Со стороны приближающегося флота-улья Левиафан не было никакого психического шума, возникающего по воле астротелепатической сети Империума, ни потрескивающих хлопков, когда корабли входили и покидали варп-пространство, ни шума, производимого бесчисленными душами обитателей миров, ни психических воплей умирающих планет, ни мыслей инопланетян или психического эха прошлого, только гнетущая тишина, еще более отталкивающая, чем грозовой фронт. Если сфокусироваться, сквозь тишину можно было услышать перешептывание роя. Сначала кажущееся случайным ужасное единение бесчисленных разумов, работающих синхронно, стало очевидным. Но было что-то еще, напряжение в полотне реальности, вызывавшее вибрацию и тряску, словно бочка, которую пнули, хотя ритм с каждым ударом сердца лишь нарастал.

+Я чувствую колебание в варпе, еще более сильное, чем Великий Пожиратель,+ послал сигнал Мефистон, +это то, что я чувствовал, когда видел Кадию в огне.+

+Флот на Диаморе в опасности?+

+Может быть. Но там было что-то еще. Еще раньше. Мы должны увидеть!+

+Давай посмотрим, сможем ли мы соединиться с нашими братьями,+ произнес Ракел. +С ними – эпистолярий Асасмаил. Давай призовем его.+

Они подлетели поближе, чтобы разглядеть очертания Диамора. Миры спокойно вращались вокруг синего гиганта. Будучи безмятежной, для звезды своего рода, солнце освещало своих планетарных детей ярко-синим цветом.

«Ангельское Лезвие» и «Пламя Ваала», ударные крейсера пятой роты, находились с небольшой флотилией кораблей эскорта, их красные корпуса казались черными в сиянии синей звезды. Другие Кровавые Ангелы были на подходе, Мефистон и Ракел смогли почувствовать их приближение – корабли двигались на огромной скорости, будто какая-то неведомая сила желала поскорее доставить их к войскам Высшего капеллана Астората.

+ Мы предупредим их,+ передал телепатическое сообщение Мефистон.

Их охватило ощущение нависшей угрозы, и библиарии обнаружили опустошительный разум, под покровом вуали проникавший в реальность. Призрачные клыки сформировались вокруг «Ангельского Лезвия» и резко захлопнулись. Кроваво-красный психический шторм охватил корабли. Ужасный вопль отразился сквозь варп, поразив Мефистона мукой двенадцати воинов, потерянных в безумии. «Ангельское Лезвие» качнулось, отклоняясь от курса. «Пламя Ваала» выбросило в атмосферу дюжину выхлопов и устремилось вперед, отдаляясь от своей сестры. Все это заняло несколько часов в реальном пространстве. Мефистон и Ракел наблюдали за происходящим, будучи оторванными от него, поэтому для них время текло по-другому. Варп-двигатели оставили яркие полосы на психическом небосводе, когда корабли вошли в реальное пространство через несколько мгновений после того, как шторм объял их братьев. На кораблях были видны символы первой, второй и седьмой рот Кровавых Ангелов. Безопасный проход через Имматериум братьев, готовых к битве, должен был бы придать сил, но нечто другое желало остановить их. Прибывший флот находился в отдалении от «Ангельского Лезвия». Почувствовав неладное, корабли, посланные Данте с Крипта, на полной скорости устремились к своим братьям.

Наконец, они почувствовали скорбящий разум, который можно было ощутить сквозь психическое противодействие.

+Я нащупал Асасмаила+, передал Ракел, чей разум был полон боли из-за установления контакта на таком большом расстоянии.

Он и Мефистон старались изо всех сил услышать голос Асасмаила. Но его словно выдернули до того, как библиарий успел рассказать, что произошло. Барабанный бой эмпирических возмущений нарастал. Враг заметил присутствие астральных форм Мефистона и Ракела и перевел внимание на них.

+Достаточно!+ послал сообщение Мефистон.

Глаза Повелителя Смерти широко раскрылись. Не успев набрать воздух, он вскочил с кресла и дал знак вокс-херувиму приблизиться.

- Марчелло! Пошли сообщение на Ваал Секундус. Пусть наши астропаты сосредоточатся на системе Диамор. Пусть библиарии помогут им. Найди Карлайна и остальных.

- Мой господин, – раздался голос эпистолярия Марчелло из серебряных губ херувима.

- Что-то ужасное произошло с оперативной группой, – произнес Мефистон, обращаясь к Ракелу. – Мы должны поговорить с Асасмаилом. Нам нужно добраться до станции на Ваал Секундус и запросить помощи у магистра Литера.

- Нас ждут еще более худшие испытания, – ответил Ракел.

Он закрыл мерцающие колдовским светом глаза и почесал затылок, там, где располагались слоты для проводов его психического капюшона.

- Да, – отстраненно произнес Мефистон, чей разум вернулся к видению с Ка’Бандхой. Этой частью видения он поделится только с магистром ордена. – Еще хуже. Я должен проинформировать об этом командующего Данте.

ГЛАВА 5. КЛИНОК ВОЗМЕЗДИЯ

- Разве это не прекрасно? – произнес Эрвин.

Капитан прикусил губу от нетерпения.

- Как скажите, капитан, – ответил Ахемэн.

Эрвин развалился на своем троне, передав командование рабу Заместителю.

Он и Ахемэн были полностью облачены в доспехи. Силовой меч Эрвина покоился на боку у капитана. На правом плече висел приземистый штурмовой болтер, будучи слишком громоздким, чтобы примагнитить его к броне. Пятнадцать тактических десантников расположились вдоль мостика, держа болтеры наготове. Они ожидали абордажа. Точнее, желали его. «Великолепное Перо» прорубал себе путь к миру, окутанному облаком, состоящем из кораблей тиранидов. С расстояния в пятьдесят тысяч миль пришельцы были похожи на рой кошмарных насекомых, оккупировавших лампу.

- Количество! – требовательным тоном произнес Эрвин.

- Сорок семь тысяч био-кораблей класса «разрушитель» и выше, господин, – сухо доложил раб Дозора. – Или около того.

- Силы Империума? – снова спросил Эрвин.

- Две боевые баржи: «Клинок Возмездия» Кровавых Ангелов и «Багровая Слеза» Ангелов Непостижимых.

- «Клинок Возмездия» во плоти! – с воодушевлением произнес Эрвин.

Ахемэн одарил капитана угрюмым взглядом. Он явно не горел энтузиазмом.

- Шесть ударных крейсеров, – продолжил раб Дозора, – и тридцать пять кораблей эскорта.

- Это все? – недоуменно произнес Эрвин.

- Разница слишком велика, – отозвался Ахемэн. – Мы не сможем победить.

- А! Так наши братья по крови не жаждут победы, – произнес Эрвин. – Смотри.

Вспышки света мелькали на защитных экранах флота-улья. Корабли Империума были неразличимы на расстоянии, но не разрушения, оставляемые ими. Сферы ослепляющего света поглотили судно пришельцев, пробив отверстия в плотном слое роя. Облака из кораблей ксеносов озарялись мерцанием орудийных залпов.

- Разница слишком велика, – повторил Ахемэн.

- Тираниды – не цель, – произнес Эрвин.

Взрывные волны накрыли атмосферу Зозан Тетрий. Окружность неба почернела. Расширяющийся периметр сотрясали потрескивания электрических штормов, а центр накалился докрасна, что указывало на применение цикло-ядерных снарядов.

- Экстерминатус, – безучастно пробормотал Ахемэн.

- Решение Криптмана, – произнес Эрвин. – Лиши орду пищи. Должно быть ситуация отчаянная, если такое благородное сердце, как командующий Данте, серьезно задумывается о применении подобной тактики. Раб Сообщения, отправь им послание.

- Активировать гололитическую передачу, – скомандовал Эрвин. – Основной проектор – на полную мощность.

- Да, господин, – произнес раб Сообщения.

Стратегический монитор, над углублением с основным гололитом, померк, его проекция переместилась на бледную, мерцающую сферу, соединявшую тени офицеров флота Кровавых Ангелов воедино.

- Приветствую, брат, – произнес Эрвин. – Меня зовут капитан Эрвин, вторая рота Ангелов Превосходных, я – командующий «Великолепного Пера». Мы ответили на твой призыв о помощи.

- Я – брат Асанте, капитан «Клинка Возмездия».

Шум, раздававшийся с мостика «Клинка Возмездия» создавал помехи в аудиоканале. Воздействие тиранидских тварей также создавало помехи, искажая изображение на экране.

- Твое присутствие приветствуется, – ответил Асанте.

Его слова накладывались одно на другое. На заднем фоне раздавались крики и гром орудий корабля.

- Мы готовимся отступать. Прикрой наше…рррр.

Изображение Асанте погасло.

- Верните его! – скомандовал Эрвин.

- Господин, на всех частотах – сильные помехи. Нас пытаются заглушить.

- Меня не волнуют причины! Делай, как я приказываю и верни мне связь с капитаном!

Раб Сообщения старался изо всех сил под пристальным взглядом Эрвина. Сервиторы стонали и передавали свои монотонные отчеты. Раздался треск, и гололит снова ожил, вернув на место изображение Асанте.

- …ти координаты. Замедли ход и жди дальнейших указаний.

Асанте стоял полубоком к экрану, выкрикивая команды, которые члены экипажа «Великолепного Пера» не могли расслышать.

На окулусе позади Асанте разворачивалась битва. Чернеющий шар Зозана Тертий заполнил почти все пространство, на дальней стороне догорали костры смерти. Корабли флота были похожи на пустотных левиафанов, твари с извивающимися оболочками и пастями, полными дергающихся конечностей, или телами, похожими на личинки с прицепившимися к ним осколки астероидов. Разнообразие судов в рое было необычайным. У тиранидов были корабли различного тоннажа, соответствующих всем классам имперских судов, начиная от обычного истребителя, и заканчивая кораблями класса «флагман». Орбита планеты была напичкана телами ксеносов, окутанных газовыми шлейфами. Хрящевидные и костяные стрелы были аналогами торпед, скоростные твари, использующие биоплазму в качестве топлива, являлись своеобразными перехватчиками ксеносов, длинные китоподобные транспортники тиранидов извергали тысячи спор и охотников-убийц. Тактические гололиты окутало красным торнадо жизненных показателей.

Асанте повернул голову к своему собеседнику.

- Асанте – конец связи.

- Дружелюбно, – произнес Эрвин.

- Он немного занят, – ответил Ахемэн.

- Ты знаешь, когда дары Императора были имплантированы в твое тело, Ахемэн, я думаю, хирурги забыли орган, отвечающий за чувство юмора. Где твоя радость? Мы идем в бой!

- В моем сердце есть место лишь долгу.

- У тебя их два, – напомнил ему Эрвин.

- Другое наполнено горечью за людей нашего Империума, – произнес Ахемэн.

Эрвин издал звук, похожий на раздраженное ворчание.

- Переведите тактический дисплей на основной гололит. У нас есть координаты капитана?

- Да, господин, – произнес раб Дозора.

Мерцающая сфера тактического гололита снова заняла место в центре стола.

Среди множества жизненных показателей тиранидов мерцал синий значок. Точечная линия означала маршрут «Великолепного Пера», который определил капитан Асанте. Эрвин, сидя на своем командном троне, подался вперед. Несколько минут он смотрел на предложенный курс.

- Не сюда, – наконец произнес он.

- Господин? – произнес раб Заместитель.

- Асанте дал нам указания, – произнес Ахемэн.

- Последний раз, когда я смотрел на тебя, ты носил окрыленную секиру Ангелов Превосходных на своем плече, а не кровавую слезу Ваала, – ответил Эрвин.

- Я согласен с тем, что он не из нашего ордена, но по старшинству – он главнее, – парировал Ахемэн.

- Ты будешь подчиняться ему?

- Они – прародители нашего ордена. Асанте известен во всем сегментуме как талантливый командующий. Он командует боевой баржей. Мы идем на помощь Кровавым Ангелам. Да, я буду подчиняться ему, и на то есть много причин, брат.

- Ну что ж, а я – нет, – произнес Эрвин. – Пока господин Фоллордарк не прикажет мне отказаться от своего суждения и слепо следовать за другими. Маневр Асанте обречен. Они окажутся отрезанными двумя этими группировками.

Эрвин набирал комбинации на консоли с кнопками, соответствующими размерам его пальцев. На гололите возникли новые индикаторы.

- Видишь? Эти движения выглядят случайными, но это не так, это похоже на перестроение хищника. Если Кровавый Ангел пробьет себе путь, его эскорт будет отрезан и уничтожен.

Ахемэн внимательно изучил изображение.

- Но почему Асанте не увидел этого?

- Может он не так хорош, как ты говоришь, хотя я буду более снисходителен и спишу это на его повышенную занятость в этой битве. Раб Рулевой, веди нас по этому направлению.

Эрвин не был подключен напрямую к системам корабля, пока он отсутствовал на троне, поэтому капитан снова должен был использовать физические интерфейсы, чтобы вывести на гололит предпочтительный маршрут.

- Переключись на четвертную скорость. Разворот на семьдесят пять процентов. Подставь наш левый борт противнику. Держать наклонный курс по направлению к основному телу флота. Раб Войны – приведи орудия в боевую готовность. Раб Щита – активировать пустотные щиты. Повысить мощность реактора до максимума. Мне понадобится вся наша скорость и мощность.

Команда подчинилась его приказам. Частая вибрация реактора, расположенного в сердце корабля, возросла еще больше. Заработали сирены и колокола, но их тут же заглушили.

- А теперь посмотрим кто из нас лучший специалист по пустотным битвам, я или Асанте, – с наслаждением произнес Эрвин.

К этому моменту чернота смерти распространилась по всему Зозану Тертий. Брызги лавы расщепляли поверхность, а взрывные волны завершали начатое.

Дым пожирал лицо этого мира. Космос потускнел, когда погас свет Зозана, поглощенный дымным покровом. «Клинок Возмездия» и «Багровая Слеза» разошлись и резко увеличили скорость. Суда космических десантников двигались на удивление быстро для кораблей такой массы. Они разворачивались и меняли построение, а ударные крейсера строились в пустые коробки вокруг двух боевых барж.

Маневрируя, они удалялись от кораблей противника, попутно обстреливая из орудий рои тиранидов. Планета уже была потеряна. Ланцетные батареи вели огонь смертоносными лазерными лучами по всему периметру боевой группы. Точечные попадания торпед уничтожали приоритетные цели. Флот-улей в ответ посылал волны вооруженных подобием крюков наутилоидов, но космические десантники не давали им прорваться. Планетарная бомбардировка уничтожила сотни био-кораблей. У тиранидов не было защитных полей, но они брали числом. За несколько мгновений тучи разорванной плоти и замерзших жидкостей, окружавшие флот космических десантников, стали увеличиваться. Десантники уносились прочь от планеты, окруженные атакующими их тиранидами. Построение роя менялось с каждым маневром боевой группы, постепенно соединяясь в единое целое.

- Противник сбивает наших союзников с толку, – произнес Эрвин. – Они заманивают их. Смотри, группы, которые я выделил, играют свою роль, как я и предполагал. Слабое место – в тылу группы перехвата противника. Они пытаются вынудить наших братьев быстро отступить с поля боя. Конечно, Асанте будет считать, что тираниды задумали устроить им ловушку, но рано или поздно он поймет смысл происходящего.

- И таким образом флот попадет в лапы приближающегося вспомогательного роя, – понимающе произнес Ахемэн.

Эрвин кивнул.

- Разве я не предсказывал это?

- Мы должны предупредить их.

- Да, – произнес Эрвин. – Но я сомневаюсь, что это возможно.

Ахемэн нахмурился.

- Мы должны хотя бы попытаться.

- Раб Связи! Что скажешь?

Раб Связи нервной походкой обошел столы и рабов-киборгов своего небольшого королевства.

- Мы не можем этого сделать, господин. Противник полностью глушит нашу связь.

- Видишь. Ты не глупый воин, Ахемэн, но ты всегда полагаешься на тех, кто руководит тобой. Ты делаешь предположения о ситуациях, уже известных твоим командирам. Ты должен думать дальше, у тебя есть к этому способности. Если когда-нибудь ты станешь капитаном, ты должен будешь выходить за рамки ограничений. Ты слишком не уверен в своих способностях.

«Великолепное Перо» увеличило скорость. Разум улья наконец-то обратил внимание на новую угрозу.

На гололите показались два пятна, состоящих их сотен кораблей, которые стали отдаляться от планеты в сторону «Великолепного Пера».

- Противник движется на перехват, – произнес раб Дозора.

- Держать курс и не стрелять, – приказал Эрвин.

- Вы ведете нас прямо в хвост преследующего роя, – произнес Ахемэн.

- Это и есть мой замысел, старший сержант, – произнес Эрвин. – А теперь рой. Посмотри, как корабли Кровавых Ангелов и Ангелов Непостижимых пытаются пробиться через слабое место в окружающем их кольце противника? Видишь, как враг готовится им ответить?

В «слабом месте» окружения показались трещины света, образованные бомбардировкой снарядов, выпущенных из макро-пушки. Стену тиранидских заграждений разорвало на части, и флот космических десантников вышел за пределы кольца.

- А теперь смотри, как отреагирует их судно арьергарда…– Эрвин вопросительно уставился на раба Дозора.

- «Жезл Света», господин.

- Смотри, как будут захватывать «Жезл Света». Он поврежден, – произнес Эрвин.

Капитан увеличил изображение и обвел его быстрым движением пальца по гелеобразному экрану.

- Твой уважаемый капитан Асанте не заметил этого. Смотри, как отчаянно они пытаются не отставать. Они обречены.

Солнце поднималось с черного края Зозана Тетрий, пробиваясь сквозь плотную массу тиранидов. Осознав, что их мир-добыча более не представляет для них интереса, разум улья приказал остатку кораблей флота преследовать имперские корабли. У ксеносов не было шансов сравняться со скоростью судов людей, поэтому тем из них, кого послали расставить ловушку, было приказано закрыть ее в непосредственной близости к «Жезлу Света». Количество кораблей, атаковавших боевые баржи и другие суда, уменьшилось. Силы быстрого реагирования Асанте оказались свободны, но все еще находились под плотным огнем. Пустотные щиты озарялись множеством вспышек. Эскортный крейсер отделился от общего построения, он был объят пламенем и постепенно разваливался на части.

- Асанте пытается выйти на безопасную дистанцию для прыжка, – произнес Акемэн. – Если мы последуем его приказам…

- Его предложению, Ахемэн, – поправил сержанта Эрвин.

- Его предложению – мы также окажемся в безопасности и сможем прикрыть их отступление. Это и было его намерением.

Эрвин наблюдал, как флот Асанте удаляется, оставляя «Жезл Света» позади.

Сотни кораблей улья прекращали их преследование и, словно хищники, устремлялись к кровоточащей добыче.

- И что, мы оставим наших братьев погибать там? – произнес Эрвин.

- Нет, мой господин, – ответил Ахемэн.

- Именно. Поэтому наблюдай, как я спасу их. Полный вперед. Раб Войны, приготовься открыть огонь из всех орудий!

То, как две боевые баржи пробивают себе путь из полного окружения было похоже на какое-то эпическое представление, которое не будет забыто.

Вовсю работала бортовая артиллерия, уничтожая тысячи кораблей тиранидов. Пустотные щиты горели фиолетовым светом. Торпеды и абордажные иглы ксеносов пронзали пустоту, древние технологии заманивали их в варп, и они раскалывались на атомы, высвобождая энергию в ослепительных вспышках

уничтоженной материи.

Ударные крейсеры и корабли сопровождения окружили левиафанов, защищая наиболее уязвимые подходы к боевой барже, но именно боевые баржи сделали большую часть работы, эффективно разделив трехмерное поле битвы между ними и заполнив его карающим огнем. Макро-пушки выбрасывали снаряды с таймерами в гущу эскадронов тиранидов. Снова и снова яркие термоядерные лучи разрубали корабли на части.

- Посмотри на это, – произнес Эрвин. – Асанте по максимуму использует свои термоядерные установки. Должно быть, его стрелки действительно хороши.

Он повысил голос.

- Смотрите, рабы! Вот так должен функционировать настоящий корабль. Запомните.

Плазменные установки посылали короткие лучи энергии, настолько яркие, что могли выжечь глаза того, кто смотрел на них.

- Да, – произнес Эрвин. – Асанте заслуживает своей репутации, но никто не совершенен.

Капитан указал бронированным пальцем на «Жезл Света». Корабль был почти полностью изолирован, находясь на краю флотилии.

Эскадроны тиранидов прекратили штурмовать основную боевую группу и бросились к нему.

- Раб рулевой, курс на перехват. Когда подойдем поближе – открыть огонь, чтобы пробить дыру в массе ксеносов и спасти корабль.

Боевой крейсер Ангелов Непостижимых был того же класса, что и «Великолепное Перо» и отличался лишь рельефом. Форма и вооружение были достаточно стандартными. Такой же блочный задний корпус, где находились двигатели, основное оружие и отсеки истребителей. Короткая горловина с установленными там батареями бомбардировочных пушек, палуба для посадки и порты. Его плоский нос был защищен парой противовзрывных щитов, делающих корабль похожим на навершие молота.

Корпус «Жезла Света» был окрашен в бледно-серый, а щиты –в яркий красно-оранжевый цвет. Корпус «Великолепного Пера» был смесью ярко-красного и белого цветов. Корабли были похожи на двух братьев, и «Великолепное Перо» ринулось на помощь своему побратиму.

- Пошли сообщение капитану Асанте. Проинформируй его, что мы направляемся к «Жезлу Света».

- Господин, нас все еще глушат помехи. Я не могу связаться с ними, – произнес раб Ответа.

- Пытайся.

- Да, господин.

- Мой господин, – произнес раб Дозора. – «Жезл Света» потерял свои щиты. Противник берет его на абордаж.

- Мы должны оставить его. У Асанте были на это свои причины, – произнес Ахемэн.

Они наблюдали, как сотни штурмовых спор тиранидов ринулись к кораблю, но тот не собирался сдаваться без боя, и оставшаяся часть защитных батарей уничтожила большую часть торпед.

- Они все еще отстреливаются, – произнес Эрвин. – Кровавые Ангелы могут оставить их, как жертву, но я не могу. Рабы, есть ли возможность связаться с ними с помощью лазерного импульса?

- Возможно, но сложно, господин, – сообщил раб Ответа. – Между нами огромное количество обломков, которые могут помешать отправке сообщения или совсем исключить эту возможность.

- Тогда они удивятся, увидев нас. Ахемэн, собирай свое отделение и сообщи отделению Орсини выдвигаться к абордажным капсулам. Раб Войны, цель – посадочные шпили. Подведи нас поближе. Чем меньше дистанция наших торпед – тем лучше. Прикройте «Жезл Света» нашими пустотными щитами. Продолжайте пытаться установить связь с капитаном Асанте и «Жезлом Света». Проверьте, есть ли возможность создать информационный мост для лучшей координации огня.

Несколько смертных хором выкрикнули «так точно, господин», и начали передавать приказ согласно командной цепочки.

«Жезл Света» вращался в окулусе, пока «Великолепное Перо» приближалось к нему. Серая обшивка корпуса была прожжена кислотой по все длине корабля, особенно в кормовой части. Извивающиеся щупальца исчезли в червоточине протяженностью в двадцать ярдов, когда абордажные иглы стали вгрызаться в броню корабля. Орудийный огонь двух кораблей быстро расчистил пространство между ними, хотя там все еще проскальзывали небольшие суда тиранидов, спешащие воссоединиться с основным флотом, пока извивающиеся щупальца и куски плоти, уносящиеся с умирающего мира Зозан не догнали их.

- Ахемэн, нам нужно идти сейчас. Раб Заместитель, принимай командование.

- Господин, – раб Заместитель активировал свою командную станцию, и управление кораблем переключилось на него.

- Идем, Ахемэн, – произнес Эрвин. – Давай покажем Ангелам Непостижимым, как воюют Ангелы Превосходные. Рабы, продолжайте бомбардировку. Мы не уйдем, пока все Ангелы Непостижимые не окажутся на борту «Великолепного Пера» или их корабль не будет очищен от роя.

Три абордажные торпеды прожгли путь сквозь позвоночник «Жезла Света». Мелта-лучи пронизывали пластины. В воздухе ощущался жар, со стен падали куски расплавленного металла. Торпеды вздрогнули, когда их гусеничные двигатели остановились, а мелта-лучи потухли. На секунду в воздухе повисла тишина. Вдали раздавался гром орудий, сотрясая корабль. Расплавленный пластил мерцал от белого к оранжевому в плохо освещенном коридоре. По мере охлаждения металл розовел. Разрывные болты врезались в носы торпед, с силой срывая аппарели.

Эрвин и его люди провели быструю высадку и были тут же атакованы тиранидами. Шипящие твари ростом с человеческого ребенка устремились к ним со всех сторон, выставив перед собой конечности, похожие на косы и готовые убивать. Болтеры открыли огонь прежде, чем края дыры, проделанной Ангелами Превосходными, успели остыть. Вспышки выстрелов заполнили тусклый коридор. Вокруг было темно, а воздух наполнился ядовитыми парами, но в такой ситуации было тяжело промахнуться. Болты космических десантников прорывались в толпу пришельцев, разрывая внутренние органы и хитин. Твари поскальзывались на внутренностях своих поверженных собратьев, но продолжали бездумно идти напролом. Несмотря на плотный огонь, твари продолжали быстро наступать со всех сторон, пытаясь опередить друг друга в ненасытной жажде убивать. Ангелы Превосходные соблюдали стандартное построение, образовав две боевые шеренги, спина к спине. Интервал между десантниками составлял два ярда, что позволяло им перекрывать половину ширины коридора. Концы шеренги были изогнуты, братья стояли ранец к ранцу и практически касались друг друга. Ксеносы падали словно кукуруза перед комбайном. После подсчета своих потерь рой менял тактику. Большие группы тварей непроизвольно меняли направление, стараясь попасть в открытые углы коридора, чтобы взять космических десантников в кольцо, пока остальные падали жертвой болтерного огня боевых братьев. Ни одна из тварей не смогла достигнуть рубежа перехода в рукопашную. Космические десантники вели огонь уже целую минуту, каждый боевой брат держал свой периметр, перезаряжаясь, когда это было необходимо, и прикрывая своих товарищей. Несмотря на количество тварей, атаковавших их, космические десантники вели прицельный огонь, их адаптированный мозг проводил микросекундные вычисления, чтобы направить снаряд прямо в цель.

- Прекратить огонь! – крикнул Эрвин.

Последний болт вылетел из пистолета и улетел в пустоту коридора, подсветив его вспышкой. Затем все стихло. Десантников окружали груды тел ксеносов. Никто больше не появился. При каждом шаге десантников с маслянистых листов железа поднимался пар. Эрвин опустил свой штурмовой болтер и отпихнул ботинком тело похожего на собаку пришельца. Две из четырех конечностей твари были оторваны. Из ран сочился желтый ихор.

- Гаунты, – произнес капитан.

Он бросил взгляд вниз, в направлении к основной секции. Очень похожая на ту, что была на его корабле, она была сорок ярдов в длину и почти столько же в высоту. В середине можно было различить следы корабельных вагонеток, а сама зала представляла собой сплетение сотен трубок и шлангов, плотных, как ризомные маты. Из дальнего конца коридора раздавался скрежет. Корабль снова содрогнулся от выстрелов собственных орудий и попаданий капсул противника.

- Где Ангелы Непостижимые? – поинтересовался капитан.

Он переключился на незашифрованную чистоту.

- Говорит капитан Эрвин из Ангелов Превосходных. Если наши братья из Ангелов Непостижимых на борту – отзовитесь. Мы пришли забрать вас с корабля.

В ответ послышалась статика.

- Ауспик, – приказал Эрвин. – Просканировать корабль.

Сержант Орсини отстегнул от ноги ауспик и включил его. Тихое потрескивание слегка притупляло ярость от приглушенного шума битвы.

Сержант послал результаты прямо на монитор шлема капитана.

- Впереди концентрации жизненных показателей, господин, полагаю это враг, – произнес Орсини. – Больше ничего. Небольшие жизненные маркеры с обоих сторон. Скорее всего, сервиторы-стрелки.

Эрвин задумчиво вздохнул.

- Мы должны дойти до командной палубы и обезопасить ее. На корабле остались выжившие, которые продолжают сражаться с противником. Вперед!

Десантники бежали по изогнутому коридору, быстро преодолевая полторы мили на пути к основной секции корабля. Жизненные сигнатуры отмечались в «шее» и на мостике корабля. Эрвин приказал своим людям замедлиться, когда мерцающие красные маркеры противника на его дисплее оказались на небольшом расстоянии от десантников. Скоро они встретятся с противником лицом к лицу. Переборка скрыла одного из ксеносов, но, не добежав до этого места, они столкнулись с застрявшей абордажной иглой тиранидов. Это был крупный корабль-хищник. Передняя часть тяжелой брони была утыкана трубками для циркуляции кислот. Нос иглы был похож на наконечник копья, созданный для пронзания жертвы, с рифлёными пластинами брони, которые выполняли функцию шипов, не давая удалить ее из корпуса судна. Врезавшись в борт судна, инопланетное устройство уже не выглядело сглаженной структурой. Головка иглы, войдя в корпус судна, распахнулась во все стороны, что стало фатальным для самого зверя. Броня была пробита вдоль швов, которые, судя по виду, уже никогда не сойдутся, кожа и мускулы – разорваны. Щупальца, вывалившиеся изнутри, слабо бились друг о друга, даже не пытаясь добраться до космических десантников. Слизь вытекала из разорванного брюха монстра. У твари отсутствовали собственные кишки, а та часть, где должны были располагаться внутренние органы, была занята камерами-переносчиками, свисавшими с хрящевидных волокон. Определить то, что ранее находилось внутри этих камер, не представлялось возможным. Кислота, стекавшая с трубок, проделала широкую дыру в полу, и с окисленного металла поднимался пар, который попадал прямо в вентиляционные системы. Ауспик показывал еще несколько игл, свисавших со стены впереди.

Эрвин приказал свои людям замедлиться.

- Что-то двигается среди этих обломков. Будьте наготове.

Стволы болтеров щелкнули, когда Ангелы Превосходные вскинули оружие.

Эрвин медленно двинулся вперед. Дисплей его шлема предупреждающе заморгал, когда кислотный туман стал сгущаться над его броней. Пары все еще могли вызвать коррозию, которая могла бы повредить мягкие зажимы бронепластины, если он в ближайшее время не снимет шлем.

- Там! – крикнул Ахемэн.

За его словами последовал шквал болтерных снарядов.

Туман ожил, показались кричащие тени. Ксеносы, с множеством конечностей, устремились вперед. Их ужасающий вид являл собой смесь всех сверхъестественных кошмаров человечества.

Брат Голус из отделения Ахемэна наполнил корридор прометием. На передышку не было времени, и он израсходовал всю канистру огнемета. Генокрады отпрянули, объятые огнем, их конечности бешено дергались, а вопли были похожими на человеческие. Генокрады были наихудшим оружием противника, биоморфы, извращавшие циклы рождения существ, за которыми они приходили. Большинство тех, с кем сражался Эрвин, несли на себе следы человеческой генетики, от постоянно сморщенных от злобы ноздрей до рук. Твари представляли собой сгорбленные пародии мужчин. Ярость обуяла Эрвина при виде этого мерзкого копирования терранской формы.

- Ненавидь чужака, – произнес он, свалив выстрелом монстра с розовым лицом, когда тот попытался напасть на него, широко раскинув свои конечности-клешни.

Генокрады были опасными противниками, гораздо более опасными, чем гаунты. Их тела были крепкими внутри и снаружи, и служили им хорошей защитой в ближнем бою. Броня тварей была толще, а органы находились глубоко внутри туловища. Нижняя пара конечностей представляла собой подобие человеческих рук, способных сорвать шлем космического десантника одним ударом. Но именно верхние клешни были самым опасным оружием тварей, тройка конусообразных шипов с мономолекулярными краями. Ни один другой биоморф тиранидов не обладал таким высоким потенциалом оружия ближнего боя, способного пробить керамит. Даже толстые листы брони терминаторов давали слабую защиту от четко нанесенного удара. Для стандартного комплекта брони подобные удары были смертельными.

Генокрад оттолкнулся своими мощными задними ногами, раскинув конечности и намереваясь распотрошить капитана. Эрвин взмахнул своим силовым мечом, отсекая от тела три из четырех конечностей. Все еще живая, тварь грохнулась прямо на него, разбрызгивая кровь, хлеставшую из обрубков. Когтистые лапы монстра царапали броню десантника, срывая краску и царапая металл под ней. Оставшаяся верхняя клешня метнулась к глазной линзе Эрвина. Капитан открыл огонь, и тварь отбросило назад, болты уничтожили позвоночник тиранида и внутренности монстра раскидало по броне его сородичей. Эрвин сбросил труп с дула своего оружия, и воздел над собой меч.

- Рубите их! Как только они сдохнут – проход будет свободен! Очистим Галактику от пришельцев! Звезды принадлежат человечеству!

Но генокрады упорно не хотели умирать быстро. Они были необычайно быстры, уворачиваясь от ударов, которые, по логике, должны были достигнуть цели, и контратакуя с ошеломляющей скоростью. Брат Агнар вонзил свой цепной меч в экзоскелет одного из них, но был разорван его собратом, не сумев вытащить застрявший в теле ксеноса клинок. Еще один генокрад спрыгнул с крыши и приземлился на брата Кристо из отделения Ахемэна. Кристо попятился назад, стреляя за спину. Генокрад схватился всеми четырьмя лапами за голову десантника и оторвал ее от тела с наглой усмешка на лице. Кровь брызнула из шеи Кристо. Рот Эрвина наполнился слюной, когда капитан ощутил вкус крови на губах. Его желание добраться до источника обострило чувства капитана, но, в то же время, разум десантника окутала ярость.

  • Рубить! Рубить! Рубить! Во имя Крови! Во имя Великого Ангела!

Он выкрикивал боевой клич ордена, а штурмовой болтер капитана яростно дергался в руке десантника каждый раз, когда тот извергал поток массреактивных снарядов, отбрасывая генокрадов подальше от своих воинов и укладывая на землю вырывавшихся из тумана тварей.

- Смерть! Смерть ксеносам! Почтим Императора этой резней! – взревел Эрвин.

Он бросился на генокрада, собиравшегося разорвать одного из его братьев, и разрубил его надвое одним ударом. Капитан был настолько сосредоточен на своих братьях, что чуть было не пропустил противника, набросившегося на него сбоку. Тварь была ранена, кратер проделанный снарядом болтера сильно кровоточил, но рана не ослабила ксеноса, и он сбил капитана с ног. Эрвин согнулся, приземлившись на спину, меч оказался на обеих руках десантника. Генокрад забрался на него сверху, не давая подняться. Огромный, гуманоидный кулак сомкнулся на правой руке Эрвина. Длинные пальцы царапали рукоять меча. Десантник мог поклясться, что тварь ухмылялась, отключая силовое поле меча. Ксенос удерживал обе руки Эрвина, не давая тому снова активировать меч. Тиранид обнажил черные зубы, из пасти показался длинный язык, с которого, прямо на шлем, стекала слюна. Эрвин боролся с противником, пытаясь отбивать удары нижних конечностей не двигающимся мечом, но тварь была намного сильнее, чем казалась, и объединённая мощь его мускулов и брони не могла поменять ход боя. Генокрад отвел верхние конечности в сторону, намереваясь нанести удар. Неожиданно тело ксеноса содрогнулось от попадания трех болтов. Продолжая шипеть, тиранид рухнул в сторону. Ахемэн пришел на помощь капитану. Расстреливая тварь, он протянул свободную руку Эрвину. Капитан позволил своему болтеру повиснуть на ремне и ухватился за кисть своего помощника, а стабилизирующие двигатели ранца помогли ему встать.

- Осторожно, капитан, – произнес Ахемэн, затем он снова исчез, сея смерть вокруг себя.

Эрвин издал рев ярости. Жажда усилила свою хватку, заманивая капитана в рукопашную схватку с противником.

Его меч потрескивал энергией, и Эрвин, описывая им широкие арки, ринулся на врага, сверкающий наконечник оружия превратился в размытый, электрический полумесяц, двигающийся с невероятной скоростью. Еще несколько тварей пало жертвой его ярости, пока бой не стих, и противник стал пятится от охваченного жаждой крови капитана. Они шипели и рычали на него, но никто из них не посмел приблизиться к Эрвину. Вскоре ксеносы отступили обратно в химический туман. Позади капитана гремел болтер Ахемэна. Остатки генокрадов падали со стены, орошая кровью группу Ангелов Превосходных.

- Господин, тираниды отступают! – крикнул один из космических десантников.

За неожиданным отступлением генокрадов последовали возгласы удивления и звуки скоростных очередей болтеров. Короткая очередь, затем еще одна, а затем – тишина. Космические десантники двинулись вперед, выстраиваясь в шеренгу во главе с замыкающим и продолжая держать оружие наготове.

- Они умнее, чем остальная часть их сородичей, – произнес Ахемэн.

- Коварство не является мудростью, – рявкнул Эрвин.

Он старался подавить жажду. Ему нужно было сосредоточиться. Если Эрвин сдастся – он обречет своих воинов на яркую, но бесполезную смерть. Капитан успокоил себя специальным катехизисами.

- Как и ярость, – произнес Ахемэн. – Ваши приказы?

На экране шлема Эрвина горели шесть рун, означавших мертвых. Тела в красно-белой броне лежали среди многочисленных убитых ксеносов.

- Уберите мертвых от этого тумана, иначе их геносемя будет потеряно. Мы заберем тела на обратном пути. Активируйте маячок для телепортации, если не удастся забрать их обычным способом.

Скорее всего тела будут потеряны при попытке телепортироваться, но всегда существовал небольшой шанс, который нельзя было отметать. Братья заняли свои позиции, им не нужно было напоминать их обязанности. Они разбились на две группы, одни прикрывали других, пока те оттаскивали тела погибших в сторону. Один из воинов отстегнул с пояса модуль с тубусом. За несколько секунд он распаковал элементы маячка и активировал оборудование. Верхушка устройства замигала красным светом, и тишину нарушил гул пульсаций устройства.

- Сделано, господин.

- Выдвигаемся к командному мостику, – приказал Эрвин, указывая в сторону тумана. – Не расслабляться.

Корабль тряхнуло от сильного удара. Ахемэн бросил взгляд в сторону носовой части корабля.

- Это не взрыв.

- Мы должны торопиться, – произнес Эрвин. – Ищите выживших. Как только мы достигнем мостика – сразу возвращаемся на «Великолепное Перо». Я не потеряю свой корабль.

Они пробежали мимо других абордажных игл тиранидов. Эрвин находил эту технологию ненормальной, если к ней вообще можно было бы применить термин «технология». Каких бы существ не использовали при создании игл, это было сделано каким-то сложным, запутанным способом. Однако нельзя было отрицать эффективности данных приспособлений. Иглы врезались в корабль именно там, где можно было избежать огня с орудийных палуб, окольцовывавших «шею» судна. Затем они плавили материал и продвигались внутрь, сквозь ярды брони, прежде чем умереть в безумии дегидрирования.

Миновав последнюю тварь, десантники выбежали из кислотного тумана, оказавшись у хорошо защищенного прохода в командную башню. Установки с тяжелыми болтерами отслеживали любое движение десантников. Передача имперских сигнум-кодов через броню – все, что защищало их от этих механизмов. Фрагменты плоти свисали практически со всех поверхностей проходы. Под ногами хрустел хитин. Огонь был настолько шквальным, что теперь было трудно распознать, к какому виду тиранидов принадлежали разбросанные останки. Адамантовые двери впереди вели на командную палубу. Мертвое тело огромного осадного монстра валялось напротив пораженного кислотой металла, череп тиранида был уничтожен лучами лаз-пушки.

- Образовать кордон. Сержант Орсини, открой дверь.

- Есть, капитан, – отозвался сержант.

Он направился к двери, прикрепив оружие к боку и убрав ауспик. Он сосредоточился на центральной части входа.

- Духи машины прибывают в согласии, господин.

Корабль снова тряхнуло. Космические десантники зашатались, когда судно сбилось с курса.

- Мы должны уходить прямо сейчас! – произнес Ахемэн.

- Будучи моим заместителем, у тебя нет право оспаривать мои приказы, – произнес Эрвин. – Открыть дверь!

Ауспик загудел. Гигантские поршни в стенах зашипели и двери открылись, следуя их сложной последовательности, один слой исчезал, выявляя другой, который также исчезал, но под другим углом. Один отъезжал вбок, второй – по диагонали, третий – по вертикали. Не успела дверь полностью открыться – все десантники были внутри, готовые встретить любую угрозу. Их приветствовала тишина. Молча работали сервиторы. Машины издавали тихие звуки. Окулус был закрыт. Единственным свидетельством боя была содрогающаяся от выстрелов палуба. Эрвин и Ахемэн двигались во главе своих братьев. Орсини приказал остальным рассредоточиться.

- Здесь никого нет. Мы рисковали нашими жизнями за приманку! – воскликнул Ахемэн.

Он прошагал к энжинариуму. Лишенные мозга сервиторы игнорировали его.

- Их варп-двигатель поврежден вместе с ведущим. Брат Эрвин, они специально оставили корабль здесь.

- Конечно здесь никого нет. Это – очевидная диверсия.

Ангелы Превосходные вскинули оружие, направив его на источник голоса.

Воин в броне цвета застывшей крови появился среди блоков когитаторов.

Его силовой меч не был активирован, но готов к бою. С ним вышло пятеро тяжеловооруженных слуг ордена, их лица скрывали шлемы, и тощий навигатор, почти такого же роста как и космический десантник. Его конечности были настолько тонкими, что, казалось, даже слабое дуновение ветра сломает их. Скобы-усилители, возможно, были единственными механизмами, позволявшими ему держать равновесие. Его руки были излишне большими, а пальцы – покрыты сеткой морщин, третий глаз на голове скрывала черная бандана.

- Назовись! – потребовал Эрвин.

- Сержант Геннан из Ангелов Непостижимых.

- Зачем ты скрываешься здесь?

- Готовлюсь умереть, – произнес воин. – Кто-то должен следить за сервиторами, чтобы они продолжали вести огонь. Мой план состоял в том, чтобы застать противника врасплох, когда он проникнет на корабль. Но в итоге застал врасплох импульсивного спасателя, который не знает, что такое следовать приказам.

- Капитан Асанте не мой командир, – произнес Эрвин.

- Тогда ты должен был руководствоваться логикой, капитан, – произнес Геннан. – Уважение должно было заставить тебя прислушаться к чужому мнению. Теперь вместо одного корабля погибнут два. Наш основной двигатель заклинило, в процессе был поврежден и варп-двигатель. У нас не было иного выбора, кроме как покинуть его. Если бы остальные задержались, прикрывая судно, они были бы уничтожены, и ты сможешь вскоре в этом убедиться. Все покинули корабль. Ты опоздал, капитан Эрвин.

- А как же слуги? – произнёс Эрвин. – И он.

Он направил свое оружие на навигатора.

- Почему он все еще здесь?

- Эти люди приняли то же решение, что и я, – произнес Ангел Непостижимый. – Лучше умереть с честью, чем сбежать с позором. Мой навигатор…

- Я могу говорить за себя, сержант, – у мутанта был высокий голос, по которому было сложно определить его пол.

В нем слышалась боль. Будучи существом с психическими способностями, ему было очень некомфортно ощущать на себе влияние разума улья.

- Я связан обетом с этим судном. Я не могу покинуть его согласно законам моего дома.

- Какая бессмысленная жертва, – произнес Ахемэн.

- Также как и то, что вы бросили свой корабль и роту на спасение очевидной приманки, – произнес Геннан.

- Твой корабль послужил своей цели. Пойдем с нами, по крайней мере, мы сможем спасти тебя.

- Я вызвался встретить здесь свой конец. И я не нарушу обещание.

Эрвину нечего было возразить. Он был пристыжен из-за собственной импульсивности. Для него существовал лишь один способ сохранить честь. Капитан и Геннан уставились друг на друга.

- Не обязательно терять корабль, – произнес он.

- Асанте не рассматривал такой вариант, – произнес Геннан.

- Ситуация изменилась.

- Мы умрем вместе? – спросил сержант.

- Мы будем жить, – ответил Эрвин. – Все остальные системы функционируют?

- Более-менее.

- Значит мы совершим скачок в варп, – произнес Эрвин. – Мы сможем открыть проход с помощью наших двигателей, и ты последуешь за нами. У тебя все еще есть навигатор. Оказавшись в Имматериуме, твой корабль может следовать за нами и выйти следом.

- То, что он говорит возможно, но сложно, сержант, – произнес навигатор. – Это – шанс. Мы должны воспользоваться им.

- Я ценю твое большое желание жить, навигатор Мюс, – произнес Геннан.

- Но мы никогда не сможем удалиться на безопасное расстояние от Зозана. Нас уничтожат.

- Кто говорил про безопасное расстояние? – произнес Эрвин. – Мы можем переместиться сквозь пространство прямиком здесь.

- Ты слишком импульсивен, капитан. Вмешательство всех этих тиранидов порвет наши корабли в клочья.

- Возможно.

- Точно.

- Но это лучше, чем умереть, – произнес Эрвин.

- То есть ты меняешь высокие шансы на спасение одного корабля на возможность спасти два. Обдумай возможность потерять оба.

- Если мой корабль начнет убегать, мы точно потеряем его, – произнес Эрвин.

- Вероятность твоего выживания значительно выше чем нашего общего, – произнес Геннан.

- Где твой боевой дух, сержант?

- Под контролем, – произнес Геннан. – Что насчет тебя, капитан?

Корабль снова тряхнуло. На этот раз еще сильнее, чем в предыдущий.

- Ты теряешь время! – воскликнул Эрвин. – Решай. Я могу спасти тебя.

Геннан оглянулся назад, его шлем скрывал выражение лица десантника.

- Хорошо. Мы попытаемся, и, даже если мы погибнем – по крайней мере, заберем миллионы этих тварей в варп.

- У тебя еще остались шаттлы?

- Несколько, – произнес Геннан.

- Значит, если твои ангары пусты, то я позаимствую их и мы вернемся на наше судно.

Еще пятеро Ангелов Превосходных пали на пути к отсекам ангаров, разрубленные генокрадами и другими, еще более смертоносными, тиранидами. Но, в конце концов, через сорок минут, Эрвин оказался на командном мостике «Великолепного Пера».

На «Великолепном Пере» не было ни одного штурмового монстра. Чего нельзя было сказать о «Жезле Света». Защищенный броней био-корабль крепко держал судно своими щупальцами и своей гигантской пастью пытался прогрызть носовые щиты. Определить размер твари было достаточно сложно. Лишь несколько видов существ могли вырасти до таких размеров естественным путем, или противостоять воздействию безжалостного пространства космоса.

- Пошлите сообщение капитану Асанте, – приказал Эрвин. – Проинформируйте его, что мы взяли «Жезл Света» под защиту и попытаемся вместе совершить экстренное перемещение.

- Вы с ума сошли, – произнес Ахемэн.

- Лишь у безумцев достаточно сил для достижения успеха.

- Только те, кто преуспел определяют рамки разумного, – отозвался Ахемэн.

- Вижу, ты знаком с Престиканскими мыслителями.

- Я никогда не говорил, что согласен с ними, – произнес Ахемэн. – Если это сработает, капитан, клянусь, что буду относится с великим вниманием к каждому вашему слову. Если нет – я хотел бы заранее сказать, что предупреждал вас об этом.

Эрвин посмотрел на своего помощника.

- Все-таки у тебя есть чувство юмора.

Ахемэн снял шлем, явив лицо, блестящее от пота. Оно абсолютно не выражало и намека на юмор.

- Я не шучу.

Эрвин вздохнул.

- Всю мощность на основной двигатель, –приказал он. – Подготовить двигатель перемещения в Имматериум для экстренного прыжка. Усилить огонь носовых батарей. Раб Войны, убери тварь с кормы «Жезла Света».

- Слушаюсь, господин! Стрелкам – приготовить расплавляющие снаряды и плазменные стабилизаторы для максимального выброса, – приказал раб Войны.

Приказы Эрвина привели команду в движение. Они были напряжены, но действовали эффективно, страх перед неминуемой смертью сдерживался тренировками.

- Раб рулевой, полный вперед.

- Курс, господин?

Эрвин ухмыльнулся.

- В самое сердце роя.

Двигатели «Великолепного Пера» ожили, вырвавшиеся струи пламени сожгли группу тиранидских судов, пытавшихся протаранить судно. Судно Эрвина плавно скользнуло вперед, «Жезл Света» последовал его примеру. Монстр облепивший корму корабля выпустил газы из разрезов своей брони, раскачивая «Жезл» из стороны в сторону. Сила этого движения могла бы разорвать корабль надвое, и у судна не оставалось другого выбора, кроме как вращаться одновременно с движения монстра, пытаясь двигаться вперед.

- Орудийные расчетам – режим боеготовности! – крикнул раб Войны.

В окулусе монстр тиранидов казался гигантским, и когда «Великолепное Перо» пролетало мимо, тварь ушла сторону. Эрвин наблюдал за зернистым изображением, зафиксированным на гололите и тактикарии.

- Огонь из всех орудий! – скомандовал раб Войны.

Щиты и испещренная плоть тиранидов вокруг «Великолепного Пера», озарились светом, когда дюжина энергетических пушек открыли огонь. Шары плазмы врезались в броню цепляющегося за судно кракена, и прожгли его до самого основания. Плавящие шары сжигали мышечные ткани, превращая их в золу, но тварь отказывалась умирать. Она конвульсировала, вцепившись в корабль еще сильнее, пока вторая волна не проделала в броне огромную дыру. Тиранид отцепился от корабля, его броня медленно сгорала, а щупальца безжизненно парили в пустоте космоса. Корпус «Жезла Света» завалился, пока корабль корректировал курс, следуя за «Великолепным Пером».

- Держаться скорости «Жезла Света», – приказал Эрвин. – Не обгоняйте его.

Стволы орудий на флангах кораблей озарялись яркими вспышками. Пустотные щиты «Великолепного Пера» искрились, поглощая тысячи небольших ударов.

Ударные крейсера остались наедине с противником, остальная часть флота уже оторвалась от преследующих их тиранидов. «Жезл Света» мог только «прихрамывать». Био-корабли окружили суда космических десантников. Благодаря огневой мощи, они могли хорошо защищать свои фланги, но реальная угроза исходила с фронта, где два эскадрона вражеских судов, ринувшихся на перерез имперскому флоту, теперь неслись прямо на ударные корабли.

- Господин? – Раб рулевой и хор сервиторов вопросительно уставились на Эрвина.

- Курс – прямо на них! Приготовиться к прыжку в варп по моей команде. Активировать щиты Геллера.

- Мы должны будем убрать пустотные щиты, – предупредил раб Щитов.

- Сейчас! – приказал Эрвин.

Тираниды сокращали расстояние, приближаясь к судну. Пустотные щиты рухнули, сделав корабль уязвимым для живых торпед и шаров биоплазмы.

Пушки-перехватчики работали на сто процентной загрузке. Стволы оборонительных турелей и батарей-перехватчиков, начиная от устройства подачи снарядов, разили запахом перегретого оборудования.

- Мы не сможем сделать этого, – произнес Ахемэн.

Он указал вперед. Стая тяжело вооруженных штурмовых монстров на полной скорости приближалась к кораблю Ангелов Превосходных.

- Держаться! – приказал Эрвин. – Выпустить торпеды. Полный залп. Перезарядить. Огонь! Не останавливаться.

Спустя мгновение, носовые установки корабля извергли шесть тяжелых торпед. Тембр «голоса» судна изменился. Совокупные пульсации перекрывали рев двигателей.

- Перемещение – в течение пятидесяти секунд, – произнес гулкий машинный голос.

Размытое сияние поля Геллера окольцевало корабль. Связь между кораблями Ангелов Превосходных и Ангелов Непостижимых отсутствовала, но действия «Жезла Света» повторяли действия их спасителей, и их собственная варп-защита обрела контуры мгновением позже, изгибая пространство вокруг корабля.

- Тридцать секунд.

- Нас разорвет гравитационным сдвигом, – произнес Ахемэн. – Я советую вам сменить курс, капитан, и перенестись к другой точке перемещения.

- Шансы выживания лишь немногим лучше, – отозвался Эрвин. – Неизбежность гибели от лап ксеносов лишь возрастет при попытке уйти от их скопления. Двигаемся прямо в центр стаи!

- Двадцать секунд.

Тысячи спор, семян, капсул и живых снарядов заполнили окулус, их пасти врезались и царапали бронированное стекло. Первая волна торпед нашла свою цель, разорвав корабль-кракен на части. Вторая волна пришла следом, к тому моменту расстояние между эскадроном перехвата противника и ударными крейсерами выживших значительно сократилось. Боеголовки детонировали преждевременно, их двигатели были подбиты существами-смертниками, а машинный интеллект поражен потоком информации, проецируемым живыми «семенами».

- Мы не сможем. Черт тебя побери, Эрвин, ты убьешь нас всех.

Ахемэн одел шлем и отстегнул оружие.

- Всем отделениям, приготовиться к абордажу.

Эрвин проигнорировал его. Он облокотился на подлокотники своего трона, вцепившись в них настолько крепко, что метал заскрежетал. У них все еще оставался шанс. Пока они живы, шанс есть всегда. Но и этот шанс быстро улетучивался.

Щупальца тиранидов раскрылись, конечности, твердые как алмаз, напряглись, а зубы клацали в предвкушении добычи.

- Перемещение через десять секунд, – произнес голос.

- Ну все. Они сделали нас, – произнес Ахемэн.

Но не успело первое щупальце коснуться корабля, как он завибрировал. Кракен замедлился и неуклюже нарушил строй, отворачиваясь от судна.

Влажный глаз монстра вперился в корабль десантников голодным взглядом, а затем – исчез.

- Очевидно, что нет, – произнес Эрвин.

- Готовы к перемещению.

- Закрыть заслонки! – рявкнул Эрвин. – Приготовиться к перемещению! Запустить варп-двигатели!

Заслонки стали закрывать окулус, размазывая останки мертвых тиранидов по бронированному стеклу. Свет фонарей на командной палубе сменился на красный.

- Приготовиться. Приготовиться. Приготовиться, – пропел красивым голосом череполикий сервитор.

Варп-двигатель взревел из-за активации в такой близости от огромного скопления массы. Реальность искривилась, растягивая пространственно-временной континуум, словно сахарную вату. Гнетущая угроза неисправности поля Геллера заполнила сознания членов экипажей кораблей.

Команды обоих судов испытали момент диссоциации, чувство, когда ты плывешь в океане монстров, более ужасных, чем тираниды.

Снаружи черное одеяло космоса сворачивалось, словно втягивалось в себя. Там, где в нормальных условиях возникает аккуратный варп-разлом, образовался кластер дыр, и вуаль реальности раскрылась, словно плавящийся лист пластика. Множество небольших разломов, рассеченных узлами сжатой реальности. Корабли проплыли прямо в центр этой раковой опухоли. Корпуса судов вздрогнули, когда волны гравитации сморщили пространство.

Изморось из жестких частиц нейтронов и гамма взрывы обесточили сервиторов и сожгли электронные системы, но все же суда нырнули вперед, навстречу яркому свету по ту сторону неровного разлома. Эффект имел катастрофические последствия для тиранидов. Их корабли разбросало, словно игрушки, сброшенные с покрывала. Те, что были ближе к разлому, взорвались от давления, сжатые до уровня нейтронных алмазов, или размазанные кровавыми ошметками в пустоте космоса. Когда последний скрипучий звук отозвался эхом в душах всех присутствующих живых существ, перед горсткой храбрецов возникли эмпиреи. Оставив после себя убийственную вспышку и обломки кораблей-перехватчиков, суда покинули реальность. Все корабли флота тиранидов, оказавшиеся в границах четырех тысяч миль от точки перемещения, были уничтожены.

Эрвин отпустил подлокотники своего трона на борту «Великолепного Пера».

- Хорошая работа, мои слуги, – произнес он.

С потолка сыпались искры. От поврежденных сервиторов несло запахом горелой плоти. В трех галереях бушевал пожар. Но они выжили.

- Капитан, – обратился к Эрвину раб Ответа. – Я получаю передачу с «Жезла Света». Они в безопасности, в нашем варп-кармане и следуют за нами.

Эрвин взглянул на Ахемэна.

- Первый сержант, ты общался со мной слишком вызывающе.

- Это не так, – произнес Ахемэн, подаваясь вперед. – Предприятие было безрассудным.

- Но все же, ты признаешь, что мы живы и в процессе спасли ценный корабль.

-Удача, –- произнес Ахемэн.

- Возможно, – вытянулся Эрвин. Его наплечники сместились назад. – Позже доложишь мне о дисциплинарных мерах.

Он перевел взгляд на свою командную палубу.

- И никогда более не оспаривай мои приказы.

ГЛАВА 6. АРХАНГЕЛИОН

Пока братья Крови прибывали на планету, командующий Данте проводил много часов в тронной зале в остроконечной башне Архангелиона, которая уходила в небеса, возвышаясь даже над Аркс Мурус. Процессиональная лестница охранялась статуями и вела в пустой центр башни, украшенный фресками, тянущимися на тысячи ярдов в длину и окрашенными в оттенки красного, черного и цвета кости. Богато украшенная дорожка, сплетенная вручную Кровавыми Ангелами, покрывала лестницу на всем ее протяжении. Прутья для укрепления ковровой дорожки были выполнены из розового гранита с Ваала, а ступени – из платины. Сотни тысяч кровавых камней сверкали на балюстраде лестницы. Органная музыка вырывалась из глубин с такой силой, что создавала воздушный водоворот на рукоятках лестницы, задевавший киберконструкции в виде ангелов и серво-черепа, в которых покоились преданные слуги, умершие сотни лет назад. Сотни космических десантников, представлявшие дюжины капитулов, спускались с лестницы в медленном унисоне, а их шаги сочетались с церемониальным ритмом. Большинство присутствовавших являлись магистрами капитулов, капитанами, капелланами, магистрами кузен, сангвинарными жрецами или обладали иным высоким рангом в своем ордене. Несмотря на то, что все они были членами разных братств, отличных от Кровавых Ангелов, все десантники были тронуты прекрасным песнопением рабов Крови также, как и сами организаторы сбора, и, с великим уважением вслушивались в речи капелланов Кровавых Ангелов, расположившихся на парапетах лестницы. Мефистон грубо протиснулся сквозь церемониальную толпу. Ракел шел следом. Появление Повелителя Смерти вызвало смешанные эмоции у собравшихся последователей Сангвиния. Многие библиарии приветствовали его. Реакция их братьев была менее благосклонной. Присутствие Мефистона вселяло страх даже в крепкие сердца и разумы Адептус Астартес, и, даже если космическим десантникам казалось, что это – всего лишь дискомфорт, тем не менее они испытывали именно страх. Из всех сынов Сангвиния лишь высший капеллан Асторат Мрачный, Избавитель Заблудших, вызывал большую неприязнь у боевых братьев. Ракел почувствовал волну эмоций, которую должен был ощутить и его господин. Мефистон оставался безразличным к подобным проявлениям. Он был тверд, как тысячелетняя глыба льда, его аура была черна, словно ночь, а воля - сильна как железо. Оскорбление или похвала не имели для него никакого значения.

Монотонные напевы привносили простоту в сложные сплетения возрастающего хорала. Манифесты чистоте Сангвиния и клятвы верности, приносимые повелителями космических десантников, дополняли ритм. Все это переплеталось с громоподобной органной музыкой. Единство цели и крови связывало музыку и людей.

Если бы мы были едины чаще, подумал Ракел, ничто не смогло бы встать на нашем пути. И в Галактике снова воцарился бы мир.

Ракел был стар, он повидал множество собраний Крови, но в этот момент преданный слуга Кровавых Ангелов был особенно впечатлен демонстрацией мощи и единства, развернувшейся на его пути по Архангелиону.

Мефистон прочитал его мысли.

- Поражает, не так ли? – громко произнес библиарий.

- Кровь сильна, – произнес Ракел.

- Ты провел слишком долгие несколько недель в заточении Молитвенных Подземелий, Ракел. Если решишься попасть в Аркс Мурус – увидишь все величие войск, собранных Данте.

Они дошли до вершины лестницы. Кровавые Ангелы в золотой броне сангвинарной стражи охраняли огромные, вытесанные из камня, двери, ведущие в тронную залу. Дверь украшали вытесанные в камне два череполиких ангела по обе стороны от гигантской, покрытой золотом, цифры ‘IX’. Кости рук ангелов были воздеты к рамке, на которой красовалась цифра. Во главе шеренги стоял кастелян Зарго, магистр капитула Ангелов Карминовых, со своей почетной стражей. Мефистон проигнорировал его.

- Дайте нам пройти, – произнес он, обращаясь к сангвинарной страже.

Голос стража, транслировавшийся сквозь вокс-передатчик, был лишен всяких эмоций, что хорошо сочеталось с пустой прорезью в районе рта его маски смерти.

- Лорд-командующий Данте запретил пускать кого-либо, когда он принимает наших союзников.

- Он должен немедленно увидеть нас, – произнес Ракел. – Есть важные новости по поводу группы оперативного назначения в Диаморе.

- Я сообщу ему, как только магистр закончит с Ангелами Кающимися.

- Чертов протокол, – произнес Ракел. – Это не может ждать.

Повелитель Смерти уставился в глазные линзы стражника. Аура силы окутала лицо Данте, словно нимб, а синее колдовское сияние контрастировало с золотом брони стража.

- Ты поговоришь с ним сейчас.

- Хорошо, – сангвинарный страж замолк, передавая информацию по частному каналу.

- Вы можете войти, Повелитель Смерти, – произнес он.

Сангвинарные стражи убрали копья в стороны, пропуская библиария. Мефистон смотрел на них с нескрываемым раздражением, пока стражи открывали двери.

Тронная зала занимала всю верхнюю часть башни. Украшенные опоры поднимались к потолку по грубо высеченным из камня стенам, поддерживая стеклянный купол крыши. Расстояние от пола до окон крыши составляло шестьдесят футов, а сверху хорошо просматривались территория монатыря-крепости и бараки подразделений, размещенных в пустыне. Облаченные в рясы рабы крови безмолвно стояли в углублениях между окнами, держа бронзовые копии инструментов скульпторов и небольшие копии оружия их повелителей.

Каменный пол был черным, как пустота, поверхность – настолько безупречно отполирована, что могла идеально отражать свет, проникавший сквозь второй, перевернутый купол.

Десять стилизованных статуй космических десантников образовывали внутренний круг, пятеро из них олицетворяли ангельские добродетели: честь, смирение, сострадание, сдержанность и прощение. Противоположные статуи олицетворяли воинские добродетели: сила, мощь, остервенение, ярость и беспристрастность. Там, где могла бы располагаться одиннадцатая статуя, находился трон командующего. Девять ступеней из кроваво-красного порфира вели к укрытому гигантским бронзовым балдахином трону, слишком огромному как для обычного человека, так и для космического десантника. Стоявшая позади трона статуя Сангвиния расправила золотые крылья и развела руки, словно примарх собирался взлететь. Другое изображение Сангвиния сидело в троне, и оно было живым. Командующий Данте носил предсмертную маску Сангвиния и, в таком виде, он становился эхом примарха. Магистр должен был казаться маленьким и малозначительным на фоне трона, предназначенного для примарха, но каким-то образом маска придавала ему величие, делая его тело в золотой броне гигантским. Он был сосудом грации Сангвиния, и сияние самого благородного сына Императора освещало его. По левую сторону от Данте находился Корбуло, высший сангвинарный жрец. А справа – Патернис Сангвис Ордамаил, временно замещавший почти всегда отсутствовавшего Высшего капеллана Астората.

По обе стороны от них, словно кроваво-красные крылья, располагались другие официальные лица высокого ранга. Все они стояли без шлемов, кроме Ордамаила, которому согласно правилам капелланов было запрещено снимать шлем перед другими десантниками, и Данте, который по привычке скрывал свое лицо под ликом Сангвиния. Четырнадцать космических десантников преклонили колени. Восемь из них были капелланами, их человеческая сущность была скрыта за черепами и символами смерти. Остальные, по мнению Ракела, были облачены в броню, слишком похожую на ту, что носили воины Роты Смерти. Темно-красные шипы переплетались в черноте пластин. Ракел ощутил ненависть, исходящую от них по отношению к нему, и к остальным представителям генетической линии Сангвиния. Но все же они прибыли защищать Ваал.

- Встаньте, – скомандовал Данте.

Космические десантники поднялись под скрежет металла брони о камень.

- Я принимаю присягу Повелителей Шипов, – произнес Данте. – Во имя нашей общей крови и Великого Ангела, являющегося отцом для всех нас, я приветствую вас на Ваале и благодарю за присутствие на нашем сборе.

Как глава Красного Совета и ордена Кровавых Ангелов, я приветствую вас как братьев.

- От имени Совета Кости и Крови я также благодарю и приветствую вас, – добавил Корбуло.

Вместо капитанов им ответил реклюзиарх Ангелов Кающихся.

- Это – дом нашего отца, того, кто нас создал, и в чьих глазах мы являемся грешниками из-за недостатка совершенства, – произнес он. – В этом месте мы будем сражаться плечом к плечу с вами, повелитель Данте, и надеяться на прощение за наши недостатки. Сангвиний наблюдает за всеми нами, и пусть он судит нас по совести за все наши ошибки.

Данте кивнул, не соглашаясь, но и не порицая подобное высказывание.

- Ступай, реклюзиарх Релиан, и готовься к войне.

Космические десантники поблагодарили магистра и отвернулись от Данте, не поднимая голов. Проходя мимо библиариев, реклюзиарх остановился и, подняв голову, направил на него палец в обвинительном жесте.

- Император обвиняет, – произнес он. – Тебя не должно существовать.

- И все же, я здесь, – спокойно ответил Мефистон.

Воздух был пропитан отвращением Релиана. На долю секунды показалось, что библиарию грозит гибель. Ракел почувствовал, как Релиан приближается к Повелителю Смерти, чтобы атаковать его. Он сжал кулак.

- Надеюсь, ты обретешь прошение Великого Ангела через почетную смерть, – произнес капеллан и прошагал мимо.

Двери открылись, и космические десантники покинули залу.

- Их вероучение извращено, – произнес Ордамаил, когда двери полностью захлопнулись.

Данте вздохнул и постучал бронированным пальцем по каменной поверхности трона. Он бросил взгляд на свою руку. Маска Сангвиния смотрела на конечность, словно она была чужеродным органом для ее носителя.

- Им здесь рады, несмотря ни на что.

Командующий подозвал своих рабов, отвечавших за вооружение и броню, и приказал им снять золотую маску Сангвиния. Слуги обернули шлем в красный шелк и унесли за трон. Офицеры капитула застыли в ожидании. Многие пристально смотрели на Мефистона. Взгляды некоторых из них сложно было назвать дружелюбными. На месте идеальных черт Сангвиния возникло испещренное жилами лицо Данте. Магистр часто говорил своим самым близким соратникам, что, надевая маску Сангвиния, он становился примархом, это ощущали и те, кто не относился к ордену. Когда он облачался в броню, то обычные смертные и Адептус Астартес видели в нем Сангвиния, а не Данте. Возможно, смысл был еще глубже, и Данте осознавал это. Без маски он казался слишком мал для этого трона. А мощная аура, исходившая от него, угасала.

- А теперь, мой Повелитель Смерти, что привело тебя из библиариума в самую гущу нашей дипломатии?

Хотя Данте был менее истощен, чем во время компании на Крипте, он все еще редко показывал свое лицо без весомой причины. Печать возраста на его лице шокировала тех, кто не был к этому готов. Кожа магистра теряла слои, становясь тоньше. Щеки впали. Щетина под подбородком и его золотистые волосы стали более жидкими и белыми.

- Мы установили контакт с флотом на Диаморе, повелитель, – произнес Ракел.

Он открепил тубус с пояса своей синей брони и подошел к первой ступени помоста. Библиарий протянул свиток магистру, слегка наклонив голову в знак уважения.

- Послание от магистра Литера.

- Судя по вашим лицам, новости плохие, – произнес Данте.

Он потянулся к свитку.

Мефистон схватил Ракеля за локоть и увел руку в сторону.

- Подождите, – произнес верховный библиарий. – Вы должны знать, что обстоятельства, приведшие к этому сообщению, весьма необычны.

- Что ты имеешь в виду? – спросил Данте.

Магистр откинулся назад.

- Нам противостоит некая сила, повелитель, – произнес Ракел. – Тучи сгущаются над Кадианскими Вратами.

- Ракел, позволь мне рассказать эту историю с самого начала, – произнес Мефистон. – Есть нечто важное, что обязательно необходимо упомянуть.

- Поторопись, – произнес Данте. – Многие воины ждут аудиенции со мной, а за ними придет еще большее количество. Времени мало. И я должен почтить их присутствие в должной манере. По крайней мере, они заслуживают уважение в обмен на свои жизни.

Мефистон нахмурился.

- Тогда я буду краток. Мне было видение. Оно пришло ко мне, когда я дремал в святилище. Видение было необычным.

Данте внимательно посмотрел на верховного библиария. Корбуло также выглядел заинтересованным.

- Видение было послано мне представителем расы эльдар, – продолжил Мефистон. – Я был уверен, что дурное предзнаменование касалось Диамора, но когда я попытался просканировать эту систему в своем видении, мне показали Кадию, атакованную Черным крестовым походом невиданного масштаба. Миллиарды врагов, как смертных, так и демонов, извергнутых Оком.

- То же самое передал нам и Асторат, – произнес брат Инкараил, Магистр Клинка.

Его броня была оснащена снаряжением технодесантника и казалась громоздкой.

- Это – известная информация.

- Было еще кое что, о чем не говорил Асторат, – продолжил Мефистон. – Я видел падение Кадии, и пока я наблюдал за этим, ощущение трагедии коснулось моей души. Когда я проснулся, эпистолярий Ракел и я снова попытались обнаружить нашу оперативную группу на Диаморе. Мы видели, как в систему прибыли наши братья. Первая, вторая и часть седьмой роты, которые Вы послали с Крипта, вышли из варпа сразу за Асторатом и пятой ротой. Хорошо, что они прибыли не одновременно.

Мефистон произнес следующие слова предельно отчетливо, чтобы всем был ясен смысл.

- Пятая рота подверглась психической атаке и пала жертвой Черной Ярости.

Шокированные братья не могли вымолвить ни слова. Голова Данте слегка склонилась, буквально на миллиметр, но Мефистон заметил это.

- Сколько? – тихо произнес магистр.

- После нашего видения, – произнес Ракел, – мы прибыли на станцию на Ваал Секундус и сосредоточили все ресурсы нашего астропатикума на Диаморе. Сразу после этого магистр Литер связался с кодицием Асасмаилом.

- Асасмаил жив? – спросил брат Аданисио, Хранитель Врат.

Он был главой логистикама и отвечал за каждую деталь снабжения ордена. Десантник делал пометки на планшете, прикрепленном к его силовой броне.

- Что с астропатами?

- Астропаты мертвы или сошли с ума. В эмпиреях вокруг Ока Ужаса стоит гвалт, – пояснил Ракел. – Ситуация еще хуже, чем мы ожидали.

- Сколько братьев потеряно?

- Согласно отчету Асасмаила – почти все. Библиарии, Асторат, капитан Сендини и другие, обладавшие либо ментальной защитой, либо величайшей силой вол, выжили…

Мефистон отпустил локоть Ракела, и тот снова протянул свиток магистру.

- Сколько братьев находилось на «Ангельском лезвии» и «Пламени Ваала»? – снова спросил Данте.

- Мой повелитель, – вмешался брат Беллерофон, Хранитель Райских Врат, лорд-командор флота Кровавых Ангелов. – Там была вся пятая рота. Я…

- Сколько! – крикнул Данте с неожиданной яростью.

В Архангелионе повисла тишина. Получеловеческие создания, гнездившиеся на подпорках под потолком, взмыли вверх, заполняя вакуум лязгом металлических крыльев и громкими молитвами. Данте редко демонстрировал гнев своим подчиненным. Мефистон почувствовал в нем усиливающуюся жажду. Это разрушительное, психическое влияние вызывало ответные эмоции гнева и голода во всех присутствующих.

- Девяносто четыре боевых брата, повелитель, – осторожно произнес Аданисио. – Бич Демонов была единственной нашей ротой, выдвинувшейся к цели в полном составе.

Пальцы перчатки Данте сжались в кулак, послышался скрежет металла о камень трона.

- Девяносто четыре, – повторил Данте.

- Не все потеряны, повелитель, – произнес Ракел.

- Почти все, – ответил Данте.

Механизмы его брони издали свистящий звук, когда магистр выпрямился на троне.

- Этот орден становится все меньше и меньше, брат Аданисио. Сколько боевых братьев в нашем распоряжении?

Аданисио прочистил горло и открыл свой журнал учета.

- Учитывая кампанию на Крипте, а теперь еще и эти новости, по самым лучшим расчетам, на данный момент в капитуле – шестьсот сорок семь готовых к битве боевых братьев. Если учитывать наших сангвинарных жрецов, библиариум, капелланов, древних дредноутов, технодесантников и неофитов – восемьсот тридцать семь. Из которых двести девять братьев – из первой, второй, пятой и седьмой рот.

- Меньше пятидесяти процентов готовы встретиться лицом к лицу с Великим Пожирателем, – произнес Данте. – Мы просим помощи у других, в то время как сами разбрасываемся своими воинами.

Магистр задумался. Ракел никогда не видел, чтобы Данте публично ставил под вопрос свои же действия, но библиарий чувствовал сомнения, исходящие от командующего.

- Сколько еще миров погибнет, чтобы у нас появился шанс на спасение?

Никто не мог ответить на этот вопрос.

- Что ж, тогда ответьте мне, Кадия падет? – спросил Данте.

- Я не знаю, мой повелитель, – произнес Мефистон. – Вторжение еще не началось. Я не могу доверять этим видениям. Когда будущее еще не определено, тяжело увидеть правду. Кто-то видит будущее, которому не суждено случиться, более того подобные явления могут быть попыткой затуманить наш рассудок и сбить нас с верного пути. В лучшем случае, эти видения обманчивы. Вмешательство ведьмы-ксеноса заставляет меня еще больше сомневаться в них. Это может быть ловушка врагов, подстроенная, чтобы поколебать нашу решимость.

Корбуло выступил вперед. Несмотря на то, что он не был полноценным псайкером, дар предвидения Сангвиния коснулся и его, и его ночи были наполнены темными видениями.

- Небеса падут, и мы услышим голос, полный злобы и кричащий: Обречены! Обречены! Обречены!

- Ты цитируешь Свитки Сангвиния, – произнес Данте.

Корбуло смотрел на Мефистона и Данте безумными глазами.

- Да. Я видел это. Я вижу это многие годы. Я слышал голос с небес.

- Существует ли вероятность того, что скорее меланхолия, чем ясновидение, вызвала подобные видения, – произнес брат Беллерофон.

- Я – сангвинарный жрец, Беллерофон. Я знаю разницу. Я долго надеялся, что видения, преследовавшие меня всего лишь результат сбоя гормональной системы даров Ангела. Но как выяснилось, причина – не в этом. Я тщательно провел анализы. Это – видения нашего господина, Великого Ангела. Я также несу на себе это проклятие.

- Ты не одинок, Корбуло. Я видел то же самое, – тихо произнес Данте. – До того, как мы получили сообщение от Астората с Диамора. Голос, обещавший нам погибель.

- Тогда, вероятность того, что это произойдет, возрастает, – спокойно произнес Мефистон.

- Если это так, – произнес Ракел, – то наше будущее под еще большей угрозой.

- Что ты имеешь ввиду? – произнес Данте.

- Я не знаю, – ответил Мефистон. – Небеса падут. Око Ужаса разверзнется.

- Абаддон все это время пытается прорваться к Терре, – произнес Беллерофон.

- Боюсь, здесь нечто большее, – произнес Мефистон. – Это самый отчаянный гамбит великого врага за десять тысяч лет. Они планируют что-то более ужасное, чем атака на тронный мир. Что-то, связанное с Оком.

- Но что? – спросил Ордамаил

Мефистон покачал головой.

- Я не знаю.

- Что ж, мы закончили? – произнес Инкараил.

Его серво-конечности слегка дернулись.

- К сожалению, есть еще кое-что, – произнес Мефистон, бросив на магистра кузни холодный взгляд. – Кое-что очень важное.

- Тогда говори! – потребовал Аданисио.

- Эта информация только для ушей магистра.

- Если существует угроза для ордена, все офицеры должны знать об этом, – произнес Аданисио.

- Позволь Повелителю Смерти придержать эту информацию, Аданисио, – произнес Данте. – Мы поговорим позже, Мефистон. И я решу, кто должен знать об этом, и насколько приоритетна эта информация.

- Это может подождать, мой повелитель, – произнес Мефистон. – Сначала я хочу получить подтверждение.

- Хорошо. Ракел, передай мне сообщение магистра Литера.

Помощник Мефистона опустил руку с тубусом.

- Оно очень простое. После того, как он передал нам плохие новости, Асасмаил говорил о возрастающей аномальной психической активности на месте раскопок Адептус Механикус на Аметале. Из-за потерь в оперативной группе он запрашивает подкрепления.

- Передай им, что подкреплений не будет. Мы не можем выделить больше людей.

- Да, мой повелитель, – произнес Ракел, убирая тубус.

Данте посмотрел на окружавших его воинов, каждому в глаза.

- Все, что было сказано здесь останется только между нами, я запрещаю передавать эту информацию членам других капитулов, представленных на Ваале. Это ясно?

Воины утвердительно закивали.

- Если они поделятся своими видениями – все равно ничего не говорите им. Нам нужны все воины для обороны системы.

- Мой повелитель, – произнес капитан восьмой роты Зедренаил. – Если Кадия падет…

Он сделал паузу.

- Я не брошу Ваал, – ответил Данте. – Если падет Ваал, вся северная часть сегментума Ультима окажется открытой для вторжения флота-улья Левиафан. Если новости о падении Кадии распространятся, половина наших братьев захочет покинуть систему, ставя в приоритет защиту Империума. Половина останется, потому что, как и я, они боятся того, что случится с северо-востоком Галактики, если Левиафан прорвет нашу оборону. Мы не можем воевать на два фронта и победить. Мы потеряем оба, если разделим силы.

- Если Вы прикажете остаться – они останутся.

- Это невозможно, брат Беллерофон, – спокойно произнес Данте. – У меня нет власти над ними, только их устное согласие. Власть нужно заслужить.

Данте еще больше нахмурил свои белоснежно белые древние брови. Когда он снова заговорил, его голос был полон уверенности.

- У нас есть шанс уничтожить одно из величайших зол этого века, здесь на Ваале. И мы отклонимся от этого курса, если половина наших братьев покинет это место, а половина – останется, то мы ничего не добьемся, но потеряем все. Это суждение также верно, как и то, что Сангвиний – мой отец. Во имя Крови, я прослежу, чтобы мои приказы были исполнены. Любой, кто разгласит эту информацию нашим братьям – будет судим лично мной.

- Да, повелитель, – отозвались космические десантники.

- А теперь, мои библиарии, возвращайтесь к своим обязанностям. Мефистон, я жду тебя завтра, до военного совета, – произнес Данте суровым тоном. – Повелители Ангелов Карминовых очень терпеливы. Но я не могу более заставлять их ждать.

По команде Данте двери открылись, наполняя залу песней. Звучали слова о триумфе, в который уже не верил ни один из присутствовавших. Данте сделал знак рукой, и кастелян Зарго из Ангелов Карминовых зашел в залу.

ГЛАВА 7. СБОР

Через пять коротких дней, проведенных в эмпиреях, «Великолепное Перо» и «Жезл Света» вышли в материальное пространство на Ваал Мандевиль. Валор, солнце Ваала, была красной звездой среднего размера, достаточно стандартной формы, встречавшейся на границах Красного Шрама. С Ваала Шрам казался багровой лентой, протянувшейся от одной стороны звездного горизонта до другой, ее звезды блестели, словно глаза волков в ночном лесу. Придерживаясь полной скорости «Великолепное Перо» могло достичь Ваала за полдня, но, в знак вежливости, Эрвин старался идти на той же скорости что и «Жезл Света». Оба корабля получили повреждения, и нестабильные системы приводов «Жезла Света» находились на грани сбоя. Запчасти трансмеханики с корабля Эрвина стабилизировали ситуацию. Пока велись ремонтные работы, периодически раздавался вой сирен, оповещавший о прибытии на Ваал других судов сынов Крови. Системы распознавания «Великолепного Пера» без конца озвучивали имена и классы дружественных судов. Идентичные процессы происходили на кораблях орденов-последователей, о некоторых из которых не слышал даже Эрвин. К моменту, когда «Жезл Света» был готов снова выйти на полную скорость, они уже переместились в пространство, переполненное скоплением флотов других капитулов. При входе во внутреннюю систему и контакте с орбитальным контрольным центром Аркс Ангеликум, слуга Кровавых Ангелов уставшим голосом проинструктировал «Великолепное Перо» и «Жезл Света» пристроиться к конвою из дюжины кораблей. Судам давали коридор для прохода, и они выстраивались в линию с интервалом двадцать миль каждый. Вид Ваала с «Великолепного Пера» застилался маревом двигателей корабля впереди. Когда рывок, вызванный гравитацией Ваала, начал воздействовать на корабли, конвой разбился на отдельные направления, и суда направились каждый к определенным для них стоянкам, позволяя Эрвину, Ахемэну и их братьям насладиться видом трех миров.

- Ваал, – благоговейно произнес Ахемэн, – дом Сангвиния.

На лицах Эрвина и его первого сержанта отражался свет солнца. Луны Ваала были настолько огромными, что едва соответствовали своим названиям. Ваал Прим был бледнее своей сестры, испещренный цепями гор и размазанными блеклыми цветами пылевых морей. Вдоль раздутого возвышения на экваторе виднелись группы огромных черным шрамов. В центре растянувшихся на сотни миль шрамов выделялись четыре бугристых горы. Ваал Секундус, была почти похожа на Ваал Прим, немного меньше своей сестры и менее красный. На ее поверхности виднелись вкрапления зеленого и желтого токсичных морей, и ослепляющий блеск мокрых солончаков, как свидетельства высохших океанов. Сети иссушенных рек раскинулись, словно вены старика, усеяв всю поверхность планеты. Вокруг трех миров не существовало никаких орбит. Благословение при данных обстоятельствах, когда все пристани были забиты кораблями. Пространство вокруг Ваала служило пристанищем для кораблей других капитулов. Они стояли друг за другом в строгом порядке, двигаясь в составе пересекающихся групп, словно опутав миры проволокой.

Флота некоторых братств были поистине огромными и состояли из дюжин кораблей, и было очевидно, что такие капитулы прибыли к месту сбора в полном составе. На зов откликнулось столько последователей Сангвиния, что за пристани необходимо было биться, и кораблям приходилось нервно перемещаться из края в край. Особенно тесно было на орбитах Ваал Секундус. Ордена Крови стремились быть поближе к месту, где Сангвиний впервые расправил крылья десять тысяч лет назад. Примарху достались разрушенный мир и погрязшее в невежестве население, которых он спас своим чудесным появлением. Между Ваалом и Ваалом Прим пролегало огромное пространство. Потоки информации от дюжин ближайших кораблей заполонили когитаторы «Великолепного Пера», призывая экипаж уйти с курса столкновения.

- Я никогда не видел так много судов Космического Десанта, – произнес Ахемэн.

- Как и я, хотя, признаться, меня раздражает этот спектакль! – произнес Эрвин.

- Должно быть здесь собрались тысячи космических десантников, – снова произнес Ахемэн.

- Десятки тысяч, – отозвался Эрвин.

Быть среди множества других для обоих десантников казалось странным, и в то же время некомфортным. Затем перед ними возник Ваал: огромный, красный, роящийся. С одного полюса по другой пролегали пустыни, среди которых терялись небольшие ледниковые купола. Само их существование служило лишь незначительным прикрытием факта дефицита воды на Ваале. Их было слишком мало, а их размер не позволял образовывать реки, и находились они достаточно далеко от населенных пунктов. В легенде говорится, что Ваал никогда не был заселен полностью, и только его луны были раем, а сама планета – пустыней. В отличие от покрытой шрамами красоты спутников, величие Ваала было практически нетронуто, лишь кое где, в красных песках, можно было найти остатки потерянных колоний. Лишь одно место на Ваале демонстрировало признаки жизни, и хотя с орбиты оно казалось крошечным, это место находилось за пределами пустыни. Окруженная огнями и вещательными вышками, черная гора, на которой находился Аркс Ангеликум, была огромна даже в глазах космических десантников.

С орбиты Аркс Ангеликум казался обычным шрамом на экваторе, но при увеличении можно было заметить черты величия этого строения. Черный камень был превращен в произведение искусства. С такого расстояния было достаточно сложно увидеть, насколько выдающимися выглядели отвесные уступы Аркс Ангеликум. Со стороны казалось, что всё на этом мире выглядит плоским, словно на игровой доске, но стволы защитных лазеров по всему главному конусу, направленные в небеса, и другие вспомогательные орудия, служили эффективным напоминанием об угрозе, исходящей от этого места. Крепость-монастырь являлось могущественным местом, которое было сложно не заметить даже с большой высоты.

Для космодесантников собравшихся на этом мире, укрепления были наименьшим достоинством Аркс Ангеликум. Ваал был духовным домом для каждого присутствовавшего в системе сверхчеловека. Не важно, как далеко находились они от света своего прародителя, а некоторые находились даже слишком далеко от него, Аркс Ангеликум служил напоминанием о существовании Сангвиния: о том, что Великий Ангел – не миф, что когда-то он жил, сражался и умирал во имя мечты Империума. Сангвиний лично построил эту крепость и, в последующем, был здесь захоронен. И те ордена, что забыли о каких-либо деталях своего наследства, могли снова ощутить любовь к Сангвинию, пока те, кто не переставал хранить образ примарха в сердцах, продолжали прибывать в благоговейном трепете. Связи между сынами Сангвиния оставались достаточно крепкими. Их проклятие служило той ниточкой, что связывала всех сынов Крови. Сотни присутствовавших принимали участие в паломничестве на Ваал или совместных компаниях. Однако тысячам воинов не посчастливилось поучаствовать в подобных мероприятиях, и, увидев мир своего генетического отца в первый раз, закаленные в боях ветераны не могли сдержать слез. При дальнейшем приближении можно было различить растянувшиеся на многие мили по всей пустыне вокруг Аркса колонны танков на голых посадочных площадках, которые были продуктом промышленности.

- Я видел рой тиранидов своими собственными глазами, – произнес Ахемэн. – М до сегодняшнего дня я думал, что у нас нет возможности победить их. Но сейчас я вижу, что мы можем.

Эрвин и Ахемэн неотрывно следили за открывшимися им видом, не смея отвести взгляд от подобного зрелища. Резкие помехи статики прервали затянувшееся молчание. Слова были едва различимы, но голос был резким и злым.

- Мой господин, нас вызывает «Клинок Возмездия», – проинформировал капитана раб Ответа.

Эрвин нахмурился.

- Капитан Асанте?

- Да, господин.

- Соединяй. Основной гололит.

Изображение Асанте казалось огромным на основном гололитическом экране. Его броня была украшена наградами и гематитами, а лицо казалось каменным.

- Капитан Асанте, чем обязан такой чести? – произнес Эрвин, хотя он уже знал ответ на свой вопрос.

Асанте сохранял невозмутимое выражение лица.

- Капитан Эраин, я требую вашего присутствия на борту «Клинка Возмездия».

- С какой целью? – поинтересовался Эрвин, хотя и на это вопрос он знал ответ.

- Я хотел бы получить от Вас объяснения по поводу невыполнения моих приказов, когда вместо того, чтобы присоединиться к остальной части моей оперативной группы, ваш корабль пытался спасти «Жезл Света».

Эрвин сдержанно улыбнулся.

- Я буду рад встретиться с вами. Я принимаю ваше приглашение, капитан Асанте. Но у вас нет права приказывать мне.

Эрвин кивнул рабу Ответа, и изображение Асанте исчезло прежде, чем тот успел открыть рот.

- Подготовьте моего «Грозового ястреба», – приказал Эрвин.

Ахемэн направил указательный палец на броню капитана. Ее цвета потускнели, и повсюду виднелись царапины. Кровь пришельцев затекла в ниши и затвердела.

- Вы не собираетесь почистить свою броню, прежде чем встретиться с ним?

- Это не позволит мне правильно передать мою точку зрения, – произнес Эрвин.

- Удачи, – ответил Ахемэн.

- Это ему понадобится удача, – произнес Эрвин. – Ангелы Превосходные не принимают приказы ни от кого, кроме самих себя. В любом случае, ты сможешь во всем убедиться воочию, потому что идешь со мной. Орсини – ты за старшего в наше отсутствие.

- Раб! – крикнул он своему оруженосцу. – Принеси мое оружие. Мы не будем общаться с капитаном безоружными.

«Громовой ястреб» Эрвина прокладывал путь в заполненном пространстве космоса. Небольшие суда лавировали между другими кораблями объединенного флота, позволяя эмиссарам разных капитулов подтверждать старые союзы и заключать новые. С больших кораблей сгружались потоки наземных машин, рабочей силы и материалов. Повсюду наблюдалась повышенная активность, а вокс был переполнен помехами, создаваемыми двумя дюжинами военных организаций, пытавшихся наладить какое-то подобие порядка.

Словно единый легион, подумал Эрвин, как в старые времена, но, к сожалению, это лишь видимость. Лишь видимость единства.

Здесь не существовала центрального командного центра, никакой иерархии. Каждый орден являлся полуавтономной структурой, подчиняющейся своему повелителю и никому более. Лишь несколько человек или организаций могли отдать приказ космическим десантникам. Хотя все воины уважал командующего Данте, самого старейшего командующего космических десантников, и его пост повелителя ордена-основателя гарантировал ему властные полномочия, хотя, технически, остальные магистры были равны ему по рангу. Ситуация усугублялась на уровне капитанов. Предполагалось, что капитан Космического Десанта принимает решения самостоятельно, иногда беря во внимание чьи-либо рекомендации. На Ваале находились сотни капитанов, и у них не было единой командной структуры, способной координировать их действия. Именно поэтому Эрвин собирался отстаивать свою позицию перед Асанте. «Клинок Возмездия» значительно выделялось на общем фоне. Орбитальный контроль на Аркс Ангеликум потрудился на славу, чтобы сгруппировать корабли ордена. «Лезвие» сопровождали три ударных крейсера Кровавых Ангелов и корабли эскорта. Кроваво-красный окрас выглядел угрожающим, убийственным, и даже больше сангвинарным, чем окраска кораблей, окружавших его. Эрвин тряхнул головой. Его рассудок пытался сыграть с ним злую шутку. Интересно было бы сравнить красный Кровавых Ангелов и Кровавых Мечей, или красный с черным Расчленителей.

Эрвин предположил, что именно на этом основывается Асанте, считая, что может приказывать капитану другого ордена. Сама идея превосходства Кровавых Ангелов должна быть оспорена. Но все же Эрвин не мог отделаться от трепета, пролетая вдоль металлических выступов на боковых секциях «Клинка Возмездия». Корабль был поистине огромным, древним, сохранившимся со времен Ереси. Первый из своего класса, и один из самых могущественных, чьи огневые точки и башни были украшены прекрасными скульптурами, обрамленными в золото и драгоценные металлы. На огромных панелях были изображены сцены битв. Но и эта красота несла на себе шрамы. Самые свежие из них были вызваны кислотой, биоплазмой и когтями, но отметины кампании на Крипте появились на еще более старых повреждениях, некоторые из которых невозможно было удалить даже опытнейшим мастерам ордена. Но повреждения не принижали величие судна, напротив они предавали кораблю еще больше мощи и убийственности, словно дуэльные шрамы на лице красивой женщины-воина. За десять тысяч лет «Клинок Возмездия» приняло на себя всевозможные удары Галактики и выжил, получив известность и славу. Выходы на летную палубу располагались на коротких прямоугольных крыльях, выступавших из нижней секции корабля. В этом смысле боевые баржи были похожи на ударные крейсера, с одинаковым дизайном корпуса и продолговатой носовой частью, усеянной орудийными батареями и турелями. Но они были намного больше. Дополнительная секция служила пристанищем для посадочных палуб и центрального реактора. Судно Эрвина пролетело за щитами, из света – в тьму, пропитанную кровавыми тонами Красного Шрама, Ваала и отсветами окраски корабля.

Атмосферные щиты замерцали, и корабль вновь озарился светом. «Громовой ястреб» приземлился на площадку одного из ангаров.

- Добро пожаловать на «Клинок Возмездия», капитан Эрвин, – произнес голос смертного. – Вы можете высаживаться.

Эрвин приказал опустить рампу и двинулся с Ахемэном вперед, сопровождаемый по обеим сторонам парой Высших Стражей, облаченных в белое. Капитан отметил про себя, что гравитационные пластины располагались выше, чем на кораблях Ангелов Превосходных, копируя массивность Ваала. Смертный ожидал его у подножия рампы. Позади него, в идеальной «коробке», стояли вооруженные члены команды корабля, держа наготове тяжелые лазганы.

- Мой господин, – смертный склонил голову. – Меня зовут Корваил, я капитан третьей палубы и слуга Крови капитула Кровавых Ангелов. Мой господин Асанте сожалеет, что ни один из его братьев не смог приветствовать вас, но это, к сожалению, неизбежно. На данный момент воины нашего капитула разбросаны по разным уголкам Галактики. Как вы могли обратить внимание, нам нужно выполнить множество задач.

Наш орден, подумал Эрвин. Ни один из его собственных слуг никогда бы не посмел обращаться с Ангелам Превосходным в подобном тоне, хоть будь он трижды капитаном. В этом Корваиле не чувствовалось ни капли смирения. Он был уверен в себе и имел наглость смотреть на Эрвина, как почти на равного себе.

Капитан космодесантников скрыл свое удивление. В нем росло чувство раздражения.

- Прими мою благодарность, капитан третьей палубы.

Корваил снова поклонился. Этот жест слегка убавил ярость Эрвина. Сервиторы приблизились к «Громовому Ястребу», закрепляя гусеничные агрегаты на посадочных когтях корабля. Когда операция была завершена, «Ястреб» был отбуксирован к доку.

Корваил проследил за взглядом Эрвина.

- Ваш корабль будет готов покинуть это место в любой момент сразу же, как вы пожелаете, господин.

Наглец, подумал Эрвин.

- Веди меня к своему господину, – произнес он.

- Как пожелаете.

Корваил развернулся. Ангелы Превосходные последовали за ним, и почетный караул смертных образовал полукруг вокруг них. Корваил не врал о наличии боевых братьев Кровавых Ангелов на борту корабля. Ангелов Превосходных встречали пустые коридоры. Мимо проносились транспортники с боеприпасами, но те, кто им встречался, были лишь сервиторами, полулюдьми, и их не менее механическими создателями из Адептус Механикус.

Здесь было немного служителей культа Механикус, в основном – сервиторы, за которыми наблюдали смертные, которыми, в свою очередь, руководили космические десантники.

Наличие таких смертных, как Корваил, было чем-то невероятным для Эрвина.

Здесь просто обязаны были быть космические десантники. Вся процессия уходила все дальше, в глубины корабля, в направлении к командным шпилям. Лишь когда они достигли огромных лифтов, находившихся в самом ядре, в коридорообразном хребте корабля Ангелы превосходные заметили одинокого Кровавого Ангела, наблюдавшего за ними. Огромные створки из красного мрамора разошлись в стороны. Они были искусно вытесаны, как и сам интерьер, открывшийся их виду.

- Сюда, мой господин, – произнес Корваил, указывая на пустой лифт.

Они проехали множество этажей, прежде чем достигли самых верхних палуб, ведущих в командный центр. Лифт остановился, и команда Эрвина проследовала в холл с высокими потолками, чьи стены, пол и крыша были высечены из камней черного, красного и кремового оттенков. Внутри Эрвин обнаружил дюжину Кровавых Ангелов: отделение и пару сангвинарных стражей, их броня была практически идентична той, которую носили Высшие Стражи Эрвина, кроме цвета. Также в холле располагался высокий трон, установленный на платформе с ведущей к ней идеально сбалансированной лестницей. Мысль о том, что Асанте будет поучать его с этого места вызвала у Эрвина приступ гнева, но, похоже, это не входило в планы капитана, и трон был накрыт красным стягом с эмблемой ордена.

Кровавые Ангелы расступились, и Асанте вышел вперед.

- Ты, – сразу же начал Асанте. – Я приказал тебе следовать за мной. Почему ты проигнорировал приказ?

Эрвин снял шлем, позволив шипению воздуха стать ответом на вопрос капитана Кровавых Ангелов. Он взглянул на человека, по внешнему виду похожего на него. Геносемя Сангвиния отложило отпечаток на всех его носителей. Представители всех Орденов Крови обладали схожими чертами.

- Потому что ты не властен надо мной, – произнес Эрвин. – Я – не брат твоего ордена. А даже если и был – я капитан роты. У тебя нет роты. И я не подчинюсь ни одному другому капитану без прямого приказа магистра моего ордена.

- Значит ты не подчинился…– начал Асанте.

- Проигнорировал, как ты отметил ранее, – прервал его Эрвин. – Так будет более верно.

- Ты проигнорировал мои приказы, чтобы встать в позу? – просил Асанте.

- Я проигнорировал их, потому что ты не описал мне полной картины. Я видел, что корабль в опасности. Мы не могли с ними связаться. Откуда мне было знать, что «Жезл Света» был приманкой?

- Это была очевидная тактика, – произнес Асанте.

- И я не согласен с этим. По правде говоря, даже если бы я знал об этом – поступил бы также. Поэтому я спас и своих людей, и корабль. Ты мог бы сделать то же самое.

- Если бы я так сделал, мне бы пришлось рискнуть всей своей группой. Ты поставил под угрозу два корабля и свою роту. Уничтожение Зозана Тетрия прошло под моим командованием.

- Я ответил на призыв о помощи, – произнес Эрвин. – Я помог тебе именно так, как считал нужным.

Асанте нахмурился и взял у слуги информационный планшет.

- На этом планшете – три перепроверенных сценария потерь в случае выполнения моего плана. Ты также можешь увидеть шансы на успех твоей собственной миссии. Заметь, они крайне малы.

Эрвин проигнорировал показатели на планшете.

- Я действовал по своему усмотрению, таково мое право. Ты не можешь жаловаться на исполнение мною, как капитаном Адептус Астартес, обязанностей, определенных самим Императором. – Эрвин рассмеялся. – Чушь. Я поставил свою под угрозу только свою команду, но ни тебя, или твои корабли.

- Наши шансы уйти были бы выше, если бы ты подчинился.

- Ты ушел бы в любом случае! – произнес Эрвин. – Благодаря мне, Геннан из Ангелов Непостижимых жив и может рассказать о твоей победе. Если бы не мое так называемое «неподчинение», он был бы мертв, а ценный корабль – утерян.

- Теперь я не согласен с тобой еще больше. Ты называешь это победой? – произнес Асанте.

- Я полагаю, что твоя миссия состояла в том, чтобы задержать флоты-улья? Ну вот, ты осуществил экстерминатус, – пожал плечами Эрвин. – Тогда твоя миссия успешна.

- Пятьсот миллионов граждан Империума умерщвлены моей рукой, – произнес Асанте.

Его лицо стало красным от гнева. Он сделал шаг к Ангелу Превосходному. Он был больше и тяжелее Эрвина, но тот не повел и бровью.

- Пятьсот миллионов жизней, которые мы поклялись защищать. Их мир, ценный и некогда наполненный жизнью – мертв. Они звали на помощь, пока тень не опустилась на планету. Возможно, они могли наблюдать за нашим прибытием, пока флот тиранидов пожирал их планету, думая, что их молитвы услышаны, а жизни – спасены. Но они умирали, и последнее, что увидели жители этой планеты – боевой корабль Кровавых Ангелов, открывающий по ним огонь, – произнес Асанте. – У нас не было времени, чтобы эвакуировать их, или чтобы объяснить наши действия. В этой битве нет успеха, только степень неудачи. Импульсивные воины, вроде тебя, лишь увеличивают тяжесть этих провалов.

- Ты пытаешься снять с себя вину, нападая на меня. Я ожидал большего от Кровавых Ангелов.

- А я ожидал больше уважения от брата по оружию. Я предложил вариант более логичный, с высокими шансами на успех.

- Что я могу сказать? – произнес Эрвин. – Я люблю трудности.

Асанте уставился на него.

- Пожалуйста, не злись, брат, – произнес Эрвин. – Я согласен, что нам нужна командная структура. Если бы мой господин приказал мне – я бы без раздумий последовал твоим приказам. Но у тебя нет права считать, что я последую твоим приказам лишь потому, что ты из ордена-прародителя. Ты наивно полагаешь, что цвета Сангвиния дают тебе право на исключительность.

Асанте сжал зубы.

- Твои попытки спасти «Жезл Света» достойны уважения, но это было безрассудно. Самый вероятный сценарий в такой ситуации – потеря двух кораблей. В следующий раз не рискуй собой понапрасну.

- Я уже сказал тебе, что ты не имеешь права командовать мною! – произнес Эрвин.

- Тогда ты умрешь в одиночестве. Мы должны работать в команде, чтобы выжить. Командующий Данте укажет тебе путь.

- Соглашение еще не достигнуто, – произнес Эрвин.

- Кто-то должен взять командование на себя, – ответил Асанте. – Мы можем месяцами ходить вокруг да около. Если соглашение не будет достигнуто, мы погибнем. Если подобная ситуация повторится, ты можешь последовать моему приказу, либо умереть так, как тебе вздумается. Все, что для меня важно – это спасение Ваала. Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор и поможешь нам защитить родной мир вместо того, чтобы просто сгинуть.

Эрвин нахмурился.

- Почему ты так себя ведешь? Почему ты оспариваешь мою власть перед моими же подчиненными?

- Я командовал флотами против тиранидов одиннадцать раз, – произнес Асанте. – Я воевал на Крипте, где рой был в разы больше тех, с которыми мы сталкивались ранее. А какой опыт у тебя, брат?

- Достаточный, – отрезал Эрвин. – Я не желаю слушать эти нравоучения. Это недостойно нас обоих.

Капитан взял шлем в другую руку и жестом приказал своим людям уходить. Хорошо, что никто не попытался его остановить.

- Капитан! – крикнул Асанте.

Эрвин остановился.

- Я слышал, что они замедлились во время твоего отступления. Почему? – спросил Кровавый Ангел.

- Лишь Геннан мог сказать тебе об этом. Неблагодарная крыса.

- Так это имело место быть, или нет?

- Все просто, мы взяли и отогнали их, – ответил Эрвин.

- Они никогда не отступают, никогда. Ты знал об этом, капитан Эрвин?

- У меня не было подобного опыта, капитан.

- Неужели? Я советую тебе проверить корабль на предмет проникновения, – произнес Асанте. – Возможно у тебя на борту находятся генокрады, или даже что-то хуже их.

- На моем корабле нет вражеских организмов. Ни одного, – произнес Эрвин.

Он снова начал движение, но затем остановился и развернулся.

- Люди, которых ты оплакиваешь. Они бы все равно погибли, – произнес он. – Они умерли быстро. Их тела остались на мире, освященным их смертью. Они не станут подкреплением нашему противнику. И им не придется терпеть самую низшую форму рабства, с которой я когда либо сталкивался. Прости, но в моем ордене уничтожение Зозана Тертий считалось бы победой.

- Убирайся, – произнес Асанте.

Эрвин отсалютовал знаком аквилы.

- Встретимся на поле битвы.

Ангелы Превосходные вошли в лифт под недружественные взгляды Кровавых Ангелов.

- Ты говоришь, что у меня нет уверенности в своих способностях, – произнес Ахемэн. – Твоя проблема, брат мой, то что ты слишком уверен в своих.

Эрвин театрально фыркнул. Ахемэн косо взглянул на него.

- Однажды, – произнес сержант, – мы погибнем из-за тебя, капитан.

Обитатель капсулы отделился от своей оболочки. Набор острых как бритва когтей представлял собой синтезированный минерал, выходящий из плоти. Их предполагалось использовать лишь раз, чтобы прорезать оболочку псевдо-капсулы. Когти врезались в замерзшую жидкость. Отколовшиеся куски попали в смолы, прикреплявшие капсулу к корпусу «Великолепного Пера». Аппарат забился в конвульсиях. Конечности, запертые внутри известковистых пустот, колотились о стенки своих темниц. Капсула оторвалась от корпуса и вошла в свободный дрейф. Живые сенсоры пришли в движение. Поток информации о добыче хлынул во второй мозг капсулы. За считанные секунды она перерабатывала многочисленные потоки данных, определяя цель, зафиксированную в памяти разумом улья, и просчитывала наилучшую траекторию безопасной высадки. Выпустив газ-пропеллент, капсула стала удаляться от судна, доверяя свою участь судьбе. Искажающие экраны скрывали удаляющуюся капсулу от сенсоров. Гравитационный след пустотного судна мешал движению капсулы, угрожая ей потерей контроля. Аппарат спокойно распределял жидкости между внутренними камерами, корректируя свою высадку. У существа полностью отсутствовали эмоции, и, даже если ему суждено будет погибнуть, оно встретит свою смерть в таком же флегматичном состоянии. Войдя в верхние слои атмосферы Ваала, капсула перешла из смертельно ледяной пустоты в прохладное ночное небо над океаном Южной Дюны. Атмосферные трения поцарапали твердый, морщинистый корпус судна, зажарив мелких существ, прилипнувших к корпусу капсулы. Они погибли в молчаливой агонии, лишив мозг капсулы зрения, слуха, обоняния и других чувств. Добыча исчезла с радаров аппарата, и капсула стала проваливаться в кромешную тьму. Бессмысленная электромагнитная пульсация, исходящая от металлического корпуса судна-добычи, было последним, что услышала капсула, прежде чем оказаться изолированной от всего обжигающим жаром воздуха. Удар превратил основной мозг аппарата в кашу, и оторвал второй от ячейкообразных креплений. Покрытые дренажными жидкостями, остаточные конечности капсулы последний раз сократились.

Стимулирующие гормоны заполнили капсулу и ее обитателя. Выполнив свою задачу, второй мозг умер, не заботясь о собственном распаде или задумываясь об исполненной им миссии.

Песок проносился рядом с дымящейся оболочкой. Капсула казалась незначительным пятнышком на фоне бесконечного, волнообразного песка, казавшегося черным в лунном свете Ваала Секундус. В течение нескольких минут капсула не проявляла активность. Аппарат стал проваливаться в песочную пучину. Влажный хруст возвестил о рождении коварной твари. Швы, вязкие от слизи, раскрылись вместе со створками корпуса, когда капсулу пронзила серия спазмов, образовав проход. Высокая, неуклюжая тварь выбралась наружу, поначалу стараясь держать равновесие, словно новорожденный, но сделав несколько шагов, монстр уверенно выпрямился навстречу ночи. Высвободив свои многочисленные конечности, тварь запрокинула свои убийственные когти. Повернув голову, тиранид вдохнул местный воздух. Сверкающие глаза уставились в небо. Там, где должен был быть рот, активно двигались щупальца. Ликтор просканировал местность своими многочисленными сенсорами. Контуры твари замерцали, и она растворилась о тьме.

ГЛАВА 8. ОКТОКАЛЬВАРИЙ

В Карцери Арканум существовали места, где полностью отсутствовала какая-либо технология. Мефистон остановился у границы с одним из таких мест и снял со стены факел из смолистого ваалийского дерева. Библиарий зажег его при помощи другого небольшого факела, висевшего на кирпичной стене, покрытой трещинами, и двинулся в глубины прохода. Огонь добавлял мерцание к биолюминисцентным шарам, свисавшим с потолка. Откуда-то сверху падали капли воды. Ваал был иссушен, словно кость в пустыне, и жидкость шла из другого места. Никто не знал, кто построил Карцери Арканум. Эта часть была одной из самых старейших в крепости, если не самой старой. Полагали, что она возникла еще раньше вулкана, над которым находилась, но выполнена из кирпича, а значит являлась продуктом деятельности человека. Возраст вулкана составлял более семи миллионов лет. Тоннели, казалось, обладали своеобразными сверхспособностями. Если судить по рельефу Ваала, они должны были расползаться на многие мили, за пределы Аркс Мурус, но их там не было.

Однажды любопытный библиарий приказал выкопать яму в песках пустыни, там, где должны были находиться тоннели. Вместо этого он обнаружил руины оборонительного комплекса, заброшенного после разделения легиона. Карцери Арканум было окутано множеством тайн, но одно было ясно наверняка, что это место являлось аномальным. Тоннели вибрировали от варп-энергии, усиливая мощь библиариума. Именно поэтому Мефистон осуществлял суд в Круге Согласия, в центре тоннелей, где его Кворум Эмпирик собирался для обсуждения магии и душ.

Карцери Арканум служил и другим полезным целям. Глубоко под землей лишь частично сохранялась связь с повседневной реальностью, а ужасающий источник эмпирической энергии делал это место идеальным хранилищем самых опасных артефактов ордена.

Тоннель, по которому шел Мефистон, вел из центра лабиринтов вниз, к одному из его растянутых ответвлений. На пути встречались короткие коридоры, чьи тени словно сопротивлялись мерцанию факела. В этих коридорах, за адамантовыми дверьми, хранилось древнее оружие. Меч, разрубавший любого противника, но превращавший своего носителя в берсеркера, объятого Черной яростью. Боевая броня помешанного на крови магистра Араклея, чье правление имело настолько катастрофические последствия для ордена, что было стерто из всех записей. Череп гомункула Ваала, существа, чьё коварство чуть не привело орден к вымиранию. Также здесь находились устройства, изъятые с мертвых миров; опасные технологии, выжившие после событий Старой Ночи; идолы богов пришельцев; треснувшие силовые посохи, чьи осколки позволяли заглянуть в другую реальность; проклятые клинки; остатки тел лордов некронов, содержащихся в стазисе; болтеры, питавшиеся кровью невинных; короны сумасшедших императоров и стяги падших отделений, чьи истории были чернее пустоты. Эти и еще более худшие вещи находились здесь.

Проходя мимо галереи с множеством ячеек, Мефистон ощутил всю мрачность этого помещения. Гулкие удары тяжелого оборудования заставляли кирпичную кладку вздрагивать, хотя здесь не было никакого оборудования. Призрачные огни мерцали вдоль длинных коридоров. Среди непостоянных переходов мелькали чьи-то тени.

На одном из переходов грохот водопада сопровождался холодным сквозняком, приносящим соблазнительный запах воды, но если путник следовал за звуком, в конце концов, он натыкался на заваленную часть тоннеля, полного черного песка и костей.

Мефистон не обращал внимание на окружавшие его загадки и ужасы. Ничто из этого не несло угрозы для таких как он. Конец коридора ознаменовывал конец библиариума и начало всего, что находилось за его пределами. Песчаный пол Карцери Арканум вел к железной двери с жесткой поверхностью и пурпурными следами окисления, но человек с определенными способностями мог разглядеть начертанные на ней обереги. В глазах Мефистона они светились. Он несколько раз постучал по двери наконечником своего факела. Издавая жуткий скрип, дверь стала открываться вовнутрь. Мефистон зашел. Пламя его факела заколыхалось под воздействием бриза, наполненного парами ладана. В помещении было настолько темно, что даже Мефистон чувствовал себя слепым. Его колдовское зрения затуплялось защитными рунами, нарисованными на стенах. Библиарий мог видеть только эти символы. Раздался механический звук, похожий на кашель. Затем послышался гул разогревающегося реактора и Мефистон ощутил запах выхлопных газов. Механический шум перерос в нечто, похожее на грохот. Послышалось шипение поршней. Смотровая щель замерцала зеленым в темноте, постепенно создавая освещение, достаточное для того, чтобы Мефистон мог разглядеть небольшую аванкамеру. Вторая стальная дверь располагалась прямо напротив первой, её стальные петли были крест-накрест стянуты цепями, усеянными защитными гексаграммами. У стены стояла квадратная фигура библиария-дредноута.

- Приветствую тебя, Мефистон Повелитель Смерти, – прогремел механический голос. – Прошло много времени с тех пор, когда ты последний раз навещал меня.

Дредноут занимал больше половины помещения. Его механизмы издавали рычащие звуки, выдавая долгое отсутствие активности. В одном из механических кулаков дредноут держал силовую секиру. Кристаллическая матрица была отключена. Но пассажир дредноута мог в любой момент активировать ее и продемонстрировать свои ужасающие навыки.

- Повелитель Марест, – произнес Мефистон. – Мне повезло, что какое-то время у меня не было необходимости посещать тебя.

- Что привело тебя в самое проклятое место в этом подземелье? – спросил дредноут.

Марест был стар, даже старше чем командующий Данте. Когда-то он был верховным библиарием, как и Мефистон. Прежде чем его поместили в саркофаг дредноута, он руководил сооружением этого места, где располагались самые худшие кошмары, за которыми присматривал орден, включая тварь, почти убившую его. Получив смертельные ранения, Марест поклялся сторожить монстра всю свою жизнь, что он и делал в настоящее время. Темница, которую он охранял, была слишком мала, чтобы дредноут смог попасть внутрь. Когда Подземелье Мареста было достроено, саркофаг в горизонтальном положении протащили внутрь на деревянной тележке. О его жертве во благо ордена рассказывали всем неофитам. Каждый Кровавый Ангел знал историю Мареста.

- Ты пришел посмотреть на свиток? Пришло время для новых знаний из свитка нашего господина?

- Боюсь, что нет, – произнес Мефистон.

Он бросил на пол свой погасший факел и положил руку на эфес Витария.

- Я должен пройти внутрь.

- Вот как? – прогремел дредноут. – Что произошло в мире за этими стенами?

- Темные вещи, повелитель. Великий Пожиратель приближается к Ваалу, а также другой, еще более древний враг.

- Тебе нужны ответы, – произнес Марест. – Ты собираешься посетить октокальвария.

- Да, прошу прощения, но мне придется это сделать.

- Зачем ты извиняешься? Потому что он тот, кто убил меня? Или потому что ты боишься оценки своих действий?

Мефистон не ответил.

- Это неважно. Твоя должность –ключ ко всем дверям. Ты должен делать то, что считаешь правильным, – прогремел Марест. – Тебе разрешено проникать туда, куда другим вход запрещен. Независимо от моих предупреждений. Будь осторожен с темнотой, с которой ты встретишься в этом подземелье. Не впускай в себя зло.

- Твои слова заслуживают внимания, повелитель Марест.

- Это так, Повелитель Смерти. Иди с моим благословением, – произнес Марест.

Его квадратный корпус развернулся. Дредноут поднял силовую секиру вверх. Клинок озарился колдовским сиянием, и цепи со звоном упали на пол.

- Пусть Император приглядывает за твоей душой.

- Благодарю тебя, владыка Марест.

Прежде чем зайти в комнату, Мефистон обнажил свой меч.

Его встретило помещение, значительно контрастировавшее с атриумом Мареста. Гладкий, рокритовый контейнер наклонился к устройству с вертикальным, вращающимся с бешенной скоростью диском, с лязгом высекавшем синие искры. Стилизованные стальные черепа, расставленные по периферии колодца уставились на него украшенными кровавыми камнями глазницами. Цилиндр пронизывался красным светом вперемешку с короткими всплесками синей энергии. Лишенные конечностей туловища сервиторов были помещены в отсеки цилиндра, в месте соприкосновения с диском. Слепые глазницы беспробудно следили за диском. Эта установка удаленно принимала энергию с Идалии для зарядки механизмов подземелья, в отличие от более крупных подвалов, в Подземелье Мареста находились машины, защищавшее его от побочных эффектов Карцери Арканум. Используя мощности Идалии, они пропитывали стены энергией, создавая сильную физическую защиту, не позволявшую никому проникнуть внутрь. Подземелье Мареста было настоящей темницей. Каждая частица физической и метафизической материи служила цели тюремного заточения. В темницах содержались дюжины падших созданий. Если лишь некоторые места Карцери Арканум были тронуты Хаосом, то твари внутри темниц были полностью пропитаны им. Их нельзя было уничтожать, чтобы не выпустить еще большее зло, которое невозможно будет остановить. По периферии помещения располагался подиум. Единственная, покрытая серебром дверь, была усеяна защитными знаками. Мефистон прошел внутрь в единственную «чистую» комнату в подземелье, и одну из самых больших: Экклезия Обскура. Эхо от его шагов отдавалось от стен. Мозаика на окнах изображала фрагменты из жизни Сангвиния. Ни одной пылинки не было видно в свете косых лучей, а воздух очищался установленными в подземелье атмосферными фильтрами. В стенах слышался шепот бледных схоластов обосновавшихся в этом месте. Это был Зал свитков Сангвиния. Эта часть подземелья была защищена от физического и психического воздействия. Пятнадцать шкафов со свитками, высотой с человека, висели в воздухе, удерживаемые стазисными полями, их верхние части были опутаны проводами и запечатаны пломбами. Мефистон остановился у шкафов и закрыл глаза, позволяя святости их давно умершего господина коснуться его души.

Библиарий почувствовал что-то похожее на укол, когда сила Сангвиния коснулась его, но он полностью впустил в свой разум огонь, вздрагивая, пока тот очищал его. В Подземелье Мареста содержалась полная противоположность божеству. Печати чистоты реагировали как барьер для зла, сокрытого в глубоких темницах. Схоласты прекратили свои перешептывания. Их разумы коснулись разума Мефистона, словно падающие перья. Эти люди были аколитами библиариума, но были отвергнуты, и, обладая некоторыми ментальными силами, схоласты продолжили свою службу во тьме, ухаживая за артефактами героя, чьих подвигов им никогда не повторить. Мефистон проигнорировал внимание отверженных и проследовал к противоположной части помещения. С каждым шагом Мефистона раздавался лязг в верхней части железных ворот, прямо под потолком. Библиария встретила смесь спертого запаха и нечестивого смрада. Крепко сжав Витарий, Мефистон проследовал во внутреннее подземелье.

Подземелья за Экклезией Обскура были связаны с Карцери Арканум и представляли собой лес тоннелей из рокрита и серебра, вдоль стен которых пролегали бугристые кабели, по которым струилось электричество для запирательных механизмов камер.

Психосфера здесь отличалась от той, что присутствовала в Карцери Арканум. Она была окружена странными машинами и казалась темнее.

Твари, заключенные здесь, распространяли свою скверну на стены и являлись опасной смесью для души. Мефистон чувствовал, как скверна окутывает его существо. Но он был бесстрастен. В его теле были заперты более темные вещи. Двери были запечатаны силой варпа. Серый рокрит сменялся защищенным оберегами адамантием. Каждая темница была специально соткана под определенную злую сущность, заговоренное создание, сочетавшее в себе колдовство и науку. Целые тоннели были переделаны в клетки для более крупных тварей. Огромные ямы, выкопанные в неземной почве и окруженные освященным серебром и решетками из чистейшего металла.

Повсюду виднелись символы Сангвиния. Застекленные короба отражали гололитические символы анафемы прямо на создания варпа. Боевые сервиторы патрулировали комплекс, их мозговые ячейки были запечатаны многочисленными контр-заклинаниями. Это была первая линия обороны на случай, если сущности вырвутся наружу. Повсюду медленно передвигались обслуживающие роботы, постоянно мониторившие оборудование на предмет неисправности и готовые в любой момент вызвать помощь, в случае если не смогут справиться сами. Не всё, находящееся здесь являлось артефактами. Некоторые сущности были вполне живыми, ну или, по крайней мере, показывали видимость жизни. Именно к ним и направлялся Мефистон.

На самом деле подземелье не было большим. Повелителю Смерти понадобились считанные минуты, чтобы достичь места назначения, хотя время в данном месте было сложно определить. Он свернул с основного коридора и оказался перед дверью камеры, сделанной из черного дерева, со стальной решеткой, покрытой ржавчиной в некоторых местах на уровне глаз. Внутри дерева переплетались вены кристалла, обладавшего психической проводимостью, которые были наполнены силой и вибрировали мощью эмпирей.

Мефистон заглянул внутрь. В середине комнаты находилась темная фигура, чьи четыре конечности были закованы в цепи и вытянуты в разные стороны. Сами цепи представляли собой переплетения гравировок. Пол слегка дрожал из-за работы скрытого оборудования. В двери не было замка, ведь ни один замок не смог бы сдержать этого заключенного. Мефистон вошел внутрь. По коже библиария пробежала дрожь. Без керамита брони мощь, протекавшая внутри нее могла бы спалить псайкера дотла. Движением руки Мефистон зажег четыре светильника, закрепленных на стене. Три из них замерцали холодным зеленым светом. Четвертый замерцал с неприятным потрескиванием. Тварь в камере не была человеком. С двумя раздутыми ногами число конечностей существа достигало шести. Кожа представляла собой лишенную жировой прослойки плоть, оголявшую многочисленные ребра.

Октокальварий находился в этой камере уже три тысячи лет, и все это время никто не кормил его. Оно должно было умереть давным-давно. Но этого не произошло. Тварь подняла голову. Никто не знал, кем изначально было это существо. На нем не осталось ни одной отличительной черты его расы, по которой можно было бы идентифицировать заключенного. Но лицо было полностью трансформировано. Хаос основательно поработал над чертами существа, извратив их в своей неповторимой манере. На голове пришельца расположилось восемь небольших, гротескных лиц. Все они выглядели одинаково, возможно являясь миниатюрными копиями изначального лица ксеноса. С каждого из них на библиария смотрело по шесть глаз. А носы представляли собой подобие вертикально расположенных жабр с впадинами. Рты были похожи на хоботы, свернувшиеся между ядовитыми пальпами.

«Речь» существа отличалась от того понятия, к которому привыкли люди. Возможно его вид был одарен психическими способностями, и если это было так, то возможно они и стали причиной падения этой расы.

Следы более крупных черт были видны как морщинистые отростки в гладкой плоти. Хаос полностью вычистил изначальные черты с лица, заменив их на восемь миниатюрных копий в чудовищном исполнении.

Мефистон почувствовал, как психические щупальца твари пытаются проникнуть в его голову. Силой мысли он слегка раздвинул эмпирические решетки, защищавшие его разум, оставив небольшое отверстие, достаточное для общения с октокальварием.

+Кто ты?+ спросило существо.

Его мысли были чужеродными. В них не было лингвистической структуры, понятной человеку, но Мефистон понимал ксеноса, как псайкер – псайкера.

- Я – Мефистон. Верховный библиарий Кровавых Ангелов, Повелитель Смерти, – громко произнес Мефистон.

+Подходящее имя для такого, как ты+ многочисленные глаза существа одновременно моргнули. +Ты – преемник того, кто убил моих сородичей и пленил меня.

- Это так. Много поколений сменилось с того времени. Ты находишься здесь слишком долго.

Существо позволило своей голове упасть.

+За ту правду о реальности вы, люди, убиваете и порабощаете,+ произнес ксенос.+Ты называешь меня монстром, ты, испытывающий жажду к крови своих сородичей.+

- Это ты – поработитель, – парировал Мефистон. – Своим колдовством ты обрек три имперских системы и отвратил поселенцев от света Императора, навечно прокляв их. Твое заточение полностью оправдано. Мы бы убили тебя, если бы знали как.

Плоть пришельца дернулась в конвульсиях. Лица начали пульсировать, а глаза ритмично открываться-закрываться в неком подобии веселья. Хохот существа раздался в голове у Мефистона.

+Ты не можешь. Темные повелители сделали меня сильным. Ты пришел сюда позлорадствовать? Тогда наслаждайся. Однажды я буду свободен. Я буду милосерден к тем, кто проявлял ко мне уважение.+

- Мне нет нужды злорадствовать над тобой, – произнес Мефистон, – и ты никогда не выберешься отсюда. Я пришел сюда получить ответы.

Тварь снова разразилось хохотом. Его подвешенное тело задрожало.

+Это забавно.+

- Тьма надвигается на Ваал.

+Я вижу это. Черноту в море душ. Грядет бесконечный голод. Он желает поглотить вас. Ваша жажда чем-то похожа на него. Разве ты не чувствуешь связь между вами?+ произнес ксенос.

Мефистон проигнорировал провокации твари.

- Есть что-то еще. Произойдет другое событие, не связанное с материальной реальностью, но с варпом. Я видел это в своем видении.

Тварь подняла свою деформированную голову.

+И ты хочешь, чтобы я помог тебе?+

Раздался хохот. Такое поведение твари раздражало даже каменную душу Мефистона.

- Ты поможешь мне.

+Тогда отпусти меня,+ произнесло существо, +и, возможно, я исполню твою просьбу перед тем, как убью тебя.+

- Я никогда и не говорил, что мне потребуется твое активное участие.

Мефистон вонзил Витарий в пол перед ксенопсайкером и вытянул обе руки в сторону клинка. Его пальцы окутало красное пламя.

Библиарий подчинил разум твари своей воле, но перед этим пришелец яростно сопротивлялся, и в какой-то момент Мефистон испугался, что не сможет выполнить свою миссию, и ксенос одолеет его. Психическим воплем он заставил октокальвария подчиниться. Тварь была последователем Хаоса и прожила не одну тысячу лет. Кто знал, сколько миров оно разрушило, и сколько видов поддались его скверне? Обладая великой мощью, существо являлось предсказателем высочайшей точности. Его связь с эмпиреями была все еще сильна, и Мефистон, пытаясь обуздать ее, ощущал себя воином равнин, скачущем на диком скакуне.

Разум ксеноса дрожал и извивался в его психической хватке, но библиарий был непреклонен, и сквозь многочисленные, нечестивые глаза твари он заглянул в реальность Хаоса и мириады возможных будущих событий.

Миллиард ужасающих образов пронеслись перед его взором. Он быстро отсортировывал их. Желание Ка’Бандхи овладеть душами Кровавых Ангелов горело ярче всех остальных. С небольшим усилием Мефистон сфокусировался на сущности великого демона. На короткое мгновение он увидел, как вокруг демона разгорается битва. Красный ангел был окутан пламенем ярости. Ка’Бандха находился на расстоянии вытянутого копья от Врат. Он собирался выйти в материальное пространство. Кровопускатели замедлились в своем наступлении и обратили свои взоры на псайкера.

Рев демона откинул Повелителя Смерти назад. Объятый языками пламени, Мефистон врезался в стену.

Октокальварий забился в конвульсиях, заставляя цепи бешено ударяться друг от друга. Когда спазм прошел, ксенос разразился хохотом.

+Это то, что ты хотел узнать? Если бы ты сразу сказал мне – я бы самолично показал это тебе. Нет ничего лучше, чем показывать существу его собственную смерть. Нерожденный, которого вы называете Ка’Бандха, придет за тобой, так называемый Повелитель Смерти. Он заберет твой череп и сделает из него кубок, а твоя душа присоединится к его армиям, которые заставят твой возлюбленный Империум пасть.+

Мефистон поднялся и вытащил из пола Витарий.

- Все это – ложь, – спокойно произнес он.

+ Так ли это? Увидим!+ произнес октокальварий. +В тебе есть тьма, даже больше, чем во мне. Освободи меня, чтобы я смог увидеть твой конец!

- Ты останешься здесь, – произнес Мефистон, чей голос был холоден, как глубины космоса. – Будь уверен, если бы это было возможно – я бы казнил тебя.

+Однажды ты станешь моим союзником,+ произнес октакальварий.

- Никогда, – ответил Мефистон.

Он разорвал психическую связь, оставляя существо в его ментальной клетке.

На мгновение Мефистон обдумал возможность поиздеваться над тварью. Он вложил Витарий в ножны и вышел из камеры.

ГЛАВА 9. ДИЛЕММА ДАНТЕ

Красный Совет являлся одним из двух управляющих органов Кровавых Ангелов, вторым был Совет Крови и Кости.

Последний состоял из капелланов и сангвинарных жрецов высшего ранга, и отвечал за духовную и физическую составляющую методов борьбы с жаждой. Одной из первостепенных обязанностей Совета являлось избрание нового магистра ордена. В юрисдикцию Красного Совета входило ведение войн, что являлось целью всех капитулов Адептус Астартес, и он являлся главным из двух структур. Влияние Красного Совета было столь велико, что копия залы, в которой он собирался в Аркс Ангеликум, находилась на всех боевых баржах ордена: «Клинке Возмездия» и «Взывающем к Крови».

Так было раньше. Когда крепость монастырь начала принимать ответы от орденов-преемников, Данте объявил, что зала совета будет расширена, чтобы все магистры орденов и их капитаны могли сидеть в ней, как братья.

- В час нужды все они откликнулись нам, – произнес он, обращаясь к своим собравшимся офицерам. – И мы будем относиться к ним так, как если бы они были братьями из нашего ордена.

- Я не позволю, чтобы хотя бы один из воинов, прибывших к нам на помощь, почувствовал себя менее значимым, чем остальные.

Древняя зала преобразилась. Шесть тысяч лет истории превратились в пыль за неделю. Остальные залы были объединены в одну, чтобы соответствовать пожеланию Данте. Число мест в Красном Совете начитывало двадцать пять. В перестроенной зале было установлено в двадцать раз больше. Пятьсот сидений размещались вокруг массивного круглого стола с полостью в центре.

Кресло магистра капитула было слегка больше, чем остальные, дабы подчеркнуть его статус, как первого среди равных. Данте настоял на том, чтобы его кресло было установлено в том же месте, что и в старом зале совета, а кресла магистров капитулов были такого же размера, как и его.

Новый стол был выточен из белого мрамора. Имена и звания приглашенных отображались на золотых табличках, прикрепленных к поверхности стола.

Сами таблички были идентичны друг другу. Ни один воин не должен подумать, что к нему относятся хуже, чем к остальным. Зала Великого Красного Совета выглядела изящной и великолепной, как и всё, что было сделано руками Кровавых Ангелов.

Декорации были безупречны, как и чувство вкуса и мастерство творцов. Черный камень был отполирован до блеска. Барельефы каждого ордена-преемника украшали стены, их геральдика была выполнена из ярких минералов и драгоценных металлов. Даже проклятые ордена нашли свое место на стене, однако их специально накрыли черной тканью. Барельефы тех орденов, что сгинули в битве, были отмечены светящимися коллекциями черепов, выточенными из тех же камней, что и могилы Кровавых Ангелов. Все ордена, разделявшие славу Сангвиния, были здесь, мертвые и живые, хорошие и плохие. Даже худшие из них когда-то назывались героями, и позор их падения должен был послужить уроком остальным. Свитки, выточенные в камне, отображали имена всех магистров орденов, по крайне мере тех, что были официально признаны потомками Сангвиния. Имена героев располагались на флагах, свисавших над храмами, а рукописи, прикрепленные ярким воском, несли на себе записи величайших побед каждого братства.

Основатели орденов второго поколения были увековечены в камне. Их статуи были выполнены из остатков потухших вулканов и казались живыми, будто готовыми сойти с постамента.

Даже те расы, которые считали себя выше, чем раса людей, были бы поражены красотой и изяществом этой залы.

Здесь жила история доблести и справедливой гордости, атмосфера внутри создавала ощущение древности, хотя работы закончили лишь несколько дней ранее.

Зала ждала тех, кто собирался ее заполнить, готовых судить поступки живых в контрасте с теми, кто пал, и теперь украшал ее стены. Именно здесь Мефистон встретился с Данте. Повелитель Смерти нашел своего магистра сидящим на троне. Шлем лежал на столе, а сам Данте смотрел на яростное выражение лица Сангвиния, будто ожидая, что сам примарх наделит его своей мудростью.

Шаги Мефистона слегка отдавались эхом от стен залы. Повелитель Смерти всегда передвигался быстро и незаметно, словно хищник. Пространство в помещении освещалось факелами и свечами, отбрасывающими тени в красную тьму.

Данте, облаченный в свою золотую броню, казался живым пламенем. Свет свечей отражался от брони магистра, словно приглашая его присоединиться к танцам разрушения.

Данте пребывал в покое, погрузившись в свои мысли, пока Мефистон не остановился напротив него.

- Я прибыл, – произнес библиарий.

Данте поднял взгляд, его древнее лицо было пронизано беспокойством.

- Сейчас ты расскажешь мне то, что не смог сказать ранее.

Мефистон кивнул, слегка наклонив голову в сторону, словно живая статуя.

Неуловимое движение, но тем не менее ужасающее в исполнении Повелителя Смерти.

- Была другая часть моего видения, повелитель. Я проник в дьявольское королевство огня, костей и крови. Там я видел Ка’Бандху.

Огни в комнате вспыхнули при упоминании этого имени. Данте нахмурился.

- Ты уверен, что видел Бич Ангела?

- Да, мой повелитель.

- И что он делал?

- Он пробивал путь себе и своему легиону чернокожих демонов.

- Разве не распри друг с другом – путь приспешников Кровавого Бога?

- Это так, – произнес Мефистон. – Если верить темным знаниям.

- Тогда что же это?

- Он пробивал себе путь наружу. Образ красного ангела горел в небесах. Там была дыра, мост, позади ангела, открывшего врата в нашу вселенную.

- Ты думаешь, это означает, что он придет к нам? – спросил Данте.

- Да, господин.

- Ты уверен в точности видения?

- Нет, повелитель, не совсем, – произнес Мефистон. – Именно поэтому я колебался.

- Я никогда раньше не видел Бич Ангела в своих видениях, – произнес Данте.

На мгновение он погрузился в свои мысли.

- Ты говоришь, что не уверен. Сейчас я сам вижу это.

- Да, – произнес Мефистон. – Это был он. Он идет. Я…уверен в этом.

Данте внимательно посмотрел на своего Верховного библиария. Алебастровая кожа Мефистона приобрела сероватый оттенок после его визита к октокальварию, и теперь он был еще более похож на ходячего мертвеца.

- Мне нужно знать, как ты проник в свое видение? – спросил Данте

- Я так не думаю, мой господин, – произнес Мефистон.

И, по правде говоря, у него не было абсолютно никакого желания пересказывать свое путешествие в Подземелья Марест.

- Было тяжело, я заплатил определенную цену, но это того стоило. Я уверен. Бич Ангелов хочет атаковать нас, когда все ордена будут собраны в одном месте. Это – правда.

- Он может вернуться? – спросил Данте. – Демон был изгнан из материального пространства.

- Существуют правила даже для прислужников Хаоса, – ответил Мефистон. – Видения моих библиариев становятся нечеткими с каждым днем. Но одно я могу сказать с уверенностью – за тенью варпа происходят беспрецедентные изменения. Я не могу смотреть сквозь тьму, созданную разумом улья, но я чувствую, как все реальное пространство замерло в ожидании. Эмпиреи полны предзнаменований. Если Черный крестовый поход Абаддона влияет на Око Ужаса, как показало мне видение – Ка’Бандха сможет осуществить задуманное.

На лице Данте появилась горька улыбка.

- Он атакует нас, когда мы так сильны, и в то же время этот сбор – есть наша слабость.

- Встреча всех сынов Сангвиния впервые за многие поколения слишком сильно притягивает его. Мы знаем, что Кровавый Бог желает заполучит наши души. Наша ярость притягивает служителей Трона Черепов, словно мух на кладбище. Если Ка’Бандха прорвется – это станет катастрофой для всех нас. Он усилит нашу жажду и станет катализатором безумия. Если демон появится, когда мы увязнем в защите Ваала – он застигнет нас в состоянии ничем не сдерживаемой ярости. И мы падем.

- Разве в твоих архивах не говорится, что слуги Кровавого Бога уже много раз пытались, но потерпели неудачу? Не стоит ли напомнить этим монстрам, что существует множество видов ярости, как есть и благородство, способное унять жажду крови? – произнес Данте.

- Каждый день мы противостоим жажде. Но ему будет достаточно одержать хотя бы одну победу, – произнес Мефистон.

- У нерожденного есть целая вечность в отличие от нас, да и не у каждого ордена столько же выдержки.

Данте снова нахмурился.

- Не приплетай сюда свою враждебность к Сету, – произнес он.

- Я не питаю к нему вражды. Я не питаю вражды ни к одному из наших братьев. Это он враждебно настроен ко мне – мне же нет дела до него, господин, и вы знаете это.

Данте изменил свое положение в кресле. Его броня заскрежетала о камень, а сочленения доспехов издали свистящий звук.

- Возможно ли остановить Бич Ангела?

- Честно говоря, я не знаю, – ответил Мефистон. – Но я могу попытаться. Существуют определенные ритуалы.

- Они имеют темную натуру? – произнес Данте.

- Конечно, – ответил Мефистон.

Выражение лица Данте приобрело оттенок задумчивости. Еще одно решение, с которым ему придется жить, выбор между двух зол. Если бы Мефистону была не чужда человеческая сущность – в этот момент он мог бы испытывать симпатию к своему господину. Тысячу пятьсот лет Данте наблюдал как их вид все дальше погружается в варварство, а Империум движется к своему концу. Для всех остальных он был золотым ангелом, аватаром самого благородного сына Императора.

Слава о нем простиралась по всем уголкам Галактики. Все следовали его советам, а его воины были задействованы практически во всех битвах Империума. Никто не знал о сомнениях магистра, закравшихся за его маской.

Но Мефистон не чувствовал жалости или горечи по отношению к командующему Данте, он знал, что такое сомнения и понимал дилеммы, стоящие перед Данте.

- Каков будет твой совет, глава библиариума? – неожиданно спросил Данте.

- Я бы попытался остановить его, – произнес Мефистон. – Но я сделаю это только с вашего разрешения.

- Тогда я приказываю тебе остановить его, – произнес Данте.

- Любой ценой?

Данте сжал губы.

- Любой ценой.

Мефистон поклонился, его одеяния зашелестели, а доспехи слегка зажужжали.

- Будет исполнено, повелитель.

Данте поднялся с кресла.

- Мефистон, не говори никому, кто не должен об этом знать. Свяжи своих библиариев клятвой.

Магистр зло покосился на маску Сангвиния.

- Если ты будешь привлекать библиариев из других орденов, также заставь их принести клятвы. Эта война уже начинает порождать секреты.

ГЛАВА 10. ВЕЛИКИЙ КРАСНЫЙ СОВЕТ

Ордена Крови ждали прибытия Данте стоя, в знак уважения командующего. Пятьсот величайших героев Империума заполнили залу Великого Красного Совета. Масла, нанесенные на их силовую броню, смешались с ладаном факелов, добавляя к нему аромат священной машины.

Итак, все были в сборе. Сыны Сангвиния, благороднейшие из Адептус Астартес, но в то же время и обремененные великой ношей. Облаченные в пластины черного и красного, белого и золотого цветов, с различной геральдикой, подчеркивающей их единство с кровью. Освещение пламенем делало присутствующих похожими друг на друга. Оно приглушало золотые цвета, оживляло черные тона, затемняло белые, делая броню похожей. Кровавые Мечи стояли рядом с Ангелами Непостижимыми, Гробовые Стражи - с Красными Крыльями и Бескровными. Дикари из Карминных Клинков упирались локтями в воинов-отшельников из Золотых Сынов. Те, кто приняли жажду стояли рядом с теми, кто отвергал ее. И даже если их разъединяли традиции, они были объединены кровью. Время внесло изменения в их темперамент и традиции, но, не смотря на цвет их кожи, татуировки, изотерические ритуалы – все они были одной крови.

Последователи Сангвиния вернулись домой. Рабы крови также находились, здесь разнося вина, смешанные с кровью. Закуски представляли собой различные блюда, начиная от изысканной пищи и заканчивая ритуальными жертвоприношениями. Беспокойным душам, желавшим причаститься к примарху, было получено благословение капелланов. Все общались друг с другом на приглушенных тонах. Космические десантники не хмелели, ибо требовалось поистине что-то невероятное, чтобы десантник ощутил некоторое опьянение, и никто из присутствующих так и не дошел до этой стадии, хотя брат Аданисио открыл двери всех имеющихся погребов Ордена, где было предостаточно выпивки для грандиозного пиршества. В помещении царила атмосфера сдержанности. Несмотря на помпезность этого собрания, оно больше походило на поминки. Семья, собравшаяся вместе из-за трагедии. Воины капитулов, незнакомые друг с другом лично, беседовали вместе, обсуждая сходства и различия между братьями. Но, в конечном итоге все темы сводились к одной: неминуемое пришествие Левиафана и невыполнимость миссии, ожидавшей их.

Из трубы зазвучала ангельская музыка и воцарилась тишина. Не было слышно голосов ни самых спокойных, ни самых агрессивных воинов. Тишина прерывалась лишь потрескиванием огня. Хор ангельских голосов раздался из статуй над главным входом, и тишина была снова нарушена. Старейший из рабов крови поднялся по импровизированной платформе в центр огромного белого стола. Его конечности выглядели иссохшими, поэтому тело было пристегнуто к специальному протезу. Семь металлических конечностей застучали по камню, выполняя функцию ног.

Группа миниатюрных кибернетических ангелов парили головой раба, добавляя свои тоненькие голоса к общему хору.

Раб вытянул руку, похожую на конечность трупа. Телескопические глаза расширились и заскрипели, выполняя имитацию моргания. Тело смертного было дряхлым, но голос – четким и чистым, сохраненным его хозяевами из-за особой изящности.

- Займите свои места, повелители Крови! – произнес он.

И хотя слова прозвучали без музыкального сопровождения, звук его голоса был похож на песню.

- Повелитель Данте прибыл! Командующий Ваала, магистр Кровавых Ангелов, Хранитель Крови, Повелитель Ангельского воинства!

- Данте, Повелитель Ангелов! Данте, Повелитель Ваала! Данте, Повелитель перворожденных! – скандировал хор кибернетических ангелов. – Данте! Данте! Данте!

Мелодии, совершенные в своей сложности, сопровождали их ликование, пока ангелы озвучивали список побед магистра.

Раскрылись двери и появилась процессия, состоящая из самых избранных воинов Кровавых Ангелов. Верховный Вестник Сангвиния, глава Сангвинарной Стражи, брат Сефаран шел во главе.

- Данте здесь! Всем встать! – крикнул он, хотя этого и не требовалась, ведь все присутствующие, как один, поднялись со своих мест.

Позади Сефарана маршировали пятнадцать Сангвинарных гвардейцев. За ними следовали капитаны рот. Их было шестеро, остальные четверо находились на Диаморе, сражаясь с черными флотами Абаддона. Макиави из третей, Кастигон – из четвертой, Ракзиталь – из шестой, Задренаил – из восьмой, Сендрот – из девятой, и, наконец, магистр рекрутов Боржио – из десятой.

А за ними следовали капитаны флота, ведомые капитаном боевой баржи «Клинок Возмездия» Асанте и следовавшим с ним бок о бок Азимутом с «Взывающего к крови». За ними шел Древнейший ордена, брат Бехельмор. Он гордо нес знамя Кровавых Ангелов, священную реликвию, благословлённую самим Сангвинием. Ткань стяга не потускнела, несмотря на то, что прошли тысячи лет. И, наконец, появился сам магистр в окружении почетной стражи, состоящей из благороднейших воинов ордена. По правую руку от него шел Корбуло, несший Красный Грааль, сосуд, содержащий кровь самого Сангвиния. А слева – капеллан Ордамаил, Патернис Сангвий, по старшинству в реклюзиаме уступавший лишь Асторату Мрачному. Он нес реликвиарий Амита, взятый из Базилики Сангвинариум, в котором хранилось перо от крыльев примарха. Позади следовал Мефистон, Верховный библиарий, Повелитель Смерти, и Инкараил, магистр клинка, казавшийся огромным в своей броне Мартийского священника. За ним шел брат Беллерофон, хранитель Ангельских врат, командующий флота Кровавых Ангелов, а рядом с ним – брат Аданисио, магистр логистики. Свита Аданисио включала глав сервов ордена из всех подразделений, схоластов библиариума и конюших, адептов логистикама, капитана воинов из рабов крови, магистра астропатов Лиитера и навигаторов, которые смогли приспособиться к гравитации Ваала.

Колонну замыкали чемпионы различных рот, присутствовавшие в данный момент на Ваале, которые были облачены в древнюю броню легиона. Эти доспехи сохранились со времен Ереси Гора и были изящно украшены. На грудных пластинах и шлемах красовались имена воинов, носивших их тысячи лет назад.

Броня ждала этого дня, охраняемая от разложения учеными ордена. Сегодня она служила напоминанием, что когда-то Кровавые Ангелы были единым легионом, оружие в руках чемпионов также принадлежало героям былых времен. За чемпионами следовали сервиторы с гравитележками, в которых находились реликвии: меч Грань Доблести, плазменный пистолет Ярость Ваала, Галианский Посох, Крыло Ангела, Корона Ангела, надетая на отполированный череп, и Веритас Витаэ, благословенная машина с записями речей самого Сангвиния, которая воспроизводила их на поле брани.

Колонна облаченных в доспехи рабов крови, в количестве двадцати человек, следовала за своими повелителями. Слегка позади шагали могучий дредноут-библиарий, увешанный свитками почестей, и четверо его собратьев.

Последними шли одетые в стихари рабы крови с золотыми кадилами, распространявшими чудесные ароматы; пятеро рабов крови в черном, олицетворяли пять добродетелей, другие пять, в белом – пять граций. Вся процессия сопровождалась ангельскими песнопениями, и все ее члены заходили в зал Великого Красного Совета озаряемые золотым светом.

У стола колонна разделилась, один поток направился в правую сторону, второй – в левую.

Те Кровавые Ангелы, которым было позволено занять свои места за столом, застыли позади своих кресел, пока остальные разбредались по своим местам в зале. Чемпионы и Сангвинарная стража сосредоточились в специальных нишах для наблюдения за присутствующими, в то же время воины из рабов крови сформировали проход для своих смертных собратьев, чтобы те смогли пообщаться друг с другом прежде, чем приступить к выполнению своих обязанностей: прислуживать, отвечать на вопросы и зажигать священные благовония над изображениями героев.

Повелители Орденов Крови с уважительной тишиной наблюдали, как сильнейший из их числа подходил к своему месту за столом. Артефакты, которые несли его братья: кровь, крыло, стяг, древняя броня – были самыми священными реликвиями для всех орденов Крови. Но именно сияние самого Данте, его золотая броня – притягивали их взоры. На лицо Данте была надета посмертная золотая маска Сангвиния, на которой застыло выражение праведного гнева их отца, а его кровь сохранилась в кровавом камне в районе лба. Это были не просто символы Кровавых Ангелов, они связывали прошлое происхождение капитулов. Корбуло передал Грааль одному из рабов Сангвия Корпускулум. Ордамаил отдал реликвиарий Амита лишенному языка слуге цитадели Реклюзиама, облаченному в черный стихарь. Как и смертные слуги стояли позади своих повелителей, брат Бехельмор стоял позади кресла Данте. Музыка прекратилась, и снова воцарилась тишина. Братья из других капитулов продолжали стоять, пока Данте обводил союзников взглядом неморгающих золотых глаз Сангвиния.

- Братья мои! – произнес магистр в воцарившейся могильной тишине. – Эти артефакты, которые принесли сюда мои воины и их слуги – возвращают нас к временам великого предательства Гора по отношению к нашему возлюбленному Императору.

- Эти реликвии, комплекты брони, оружие, которое держат мои братья, являются свидетелями самой ужасной войны в нашей истории.

- А эти, – он указал на Красный Грааль и реликвиарий Амита. – Несут свидетельство смерти нашего повелителя, так как оба являются вместилищем его останков. Все Ордена Крови не испытывали большего шока, чем смерть нашего повелителя от руки своего вероломного брата, даже тогда, когда легион разделился на капитулы, или когда наши ордена были на грани уничтожения. Я был свидетелем, как лишь одни Кровавые Ангелы три раза оказывались почти уничтоженными. Потеря Сангвиния и по сей день отдается эхом во всех нас. Эта боль – бессмертна.

- И все же, эти времена проходят, и неважно насколько темными они были. Благодаря жертве нашего повелителя Император одержал победу и порядок был восстановлен. И от осознания этого у меня появилась надежда.

Данте сделал паузу. Все присутствующие молча слушали его.

- Я прожил долгую жизнь и повидал многое на своем веку. Каждое столетие я переживаю всё новые ужасы, угрожающие нашему Империуму. Я видел пробуждение некронов. Был свидетелем вторжения тау. Я своими глазами видел, как флоты-улья первый раз прибыли в межгалактическое пространство для охоты на миры и виды. Я сражался с Газкуллом, величайшим орком, на полях трижды проклятого Армагеддона. Я видел падение капитулов, наблюдал за смертью миров, и как ростки боевого могущества Империума увядали под натиском предателей. Я был свидетелем того, как амбиции тщеславных мужчин отправляли невинных в бесконечную тьму.

Блестящие глаза маски Сангвиния оглядели собравшихся воинов.

- Я был свидетелем всего этого. Я бился с разными врагами и поверг их всех до единого! –Данте говорил со все возрастающей громкостью голоса.

- Империум выстоял! Мы, Ангелы Смерти, избранные чемпионы Императора. Мы – повелители битвы, несущие возмездие. Мы – сыны Сангвиния, красная линия крови, через которую никто не сможет переступить.

Магистр уперся руками в стол и подался вперед.

- То, что грядет, станет испытанием для всех нас. Взглянув в небеса в поисках звезд вы не увидите ничего. Полчища тиранидов затмили их. Вы будете поражены их количествами и будете сомневаться, что они имеют предел. Вы будете советоваться со своими псайкерами и библиариями, а они будут рассказывать вам о тени, которая ослепляет и заставляет страдать тех, кто может заглядывать в варп. Вы увидите все это и поверите, что ничего уже невозможно предотвратить. Но я говорю вам – мы должны выстоять! – крикнул повелитель Кровавых Ангелов. – Мечом, болтом, плазмой и лаз-зарядами мы будем уничтожать нашего врага. Силой нашей крови мы отбросим их назад. Мы должны обратить наше проклятие в нашу силу и излить всю животную ярость на этих тварей. Мы сделаем это, потому что так должно быть. Мы сделаем это, потому что больше это ни кому не под силу. Флот-улей Левиафан ведет к нам свои основные силы. Если миры Ваала падут – весь сегментум Ультима окажется беззащитным перед лицом их роя.

Флоты-улья наводнят север, поглощая всё на своем пути, и Империуму будет нанесен сокрушительный удар.

Данте ударил кулаком по идеальному мрамору стола, вызвав трещину на его поверхности.

- Такого не должно случиться! Это будет победа без победителей. Левиафан должен погибнуть здесь, на Ваале!

Крик Данте, словно гром, разлетелся по всему помещению. Он сделал глубокий вдох. Его ярость передалась не только тем, кто стоял рядом с ним, разбудив их жажду, но всем остальным присутствующим, молча внимавшим его словам. Красная ярость Сангвиния резонировала от командующего Данте, как разводы в бассейне крови, передаваясь от брата к брату, пока жажда к битве не пробудилась во всех сердцах присутствующих.

- Империум выстоит, – взревел Данте. – И я клянусь в этом кровью Сангвиния, которая течет в моих венах.

- Данте! – раздался чей-то крик.

Его поддержали остальные.

- Данте! Данте! Данте! – кричали космические десантники, чьи яростные крики отличались от ангельских песнопений, ранее чествовавших магистра.

- Данте! Данте! Данте! – ревели они.

Все они стучали кулаками по своим грудным пластинам, заполняя залу хриплым звоном металла.

- Данте! Данте! Данте –- некоторые воины в зале, жажда которые была слишком сильной, едва сдерживали себя, настолько сильным был накал эмоций в этот момент.

Данте поднял руку. Бехельмор ударил по полу древком стяга Ордена. Скрежет металла о камень пробился сквозь шум аплодисментов, словно камень – сквозь лед.

- Я прошу еще немного вашего внимания, – произнес Данте.

Снова воцарилась тишина.

- И я умоляю вас, сядьте уже.

Запел хор, и пятьсот воинов в силовой броне сели на свои места.

- Во-первых, я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы откликнулись на наш зов о помощи в этот мрачный час, – произнес Данте. – Преданность дому Сангвиния восхищает, но не обязывает. Я глубоко благодарен и поражен количеством присутствующих и тех, кого вы привели защищать эту систему. Никогда еще, со времен распада легиона, не собиралось столько братьев в одном месте.

Он мрачно оглядел всех собравшихся.

- Однако, масштаб этого сбора несет и свои проблемы. Каждый из нас в этой комнате – повелитель ангелов. Мы – магистры Орденов Крови. Каждый из нас несет на своих плечах великую ответственность, будь то сто человек, флот, или система миров. Мы равны, вы, повелители Крови, и я. И есть дело, не требующее отлагательств; вопрос, который должен быть задан.

Магистр сделал паузу. Эти слова были очень важны. И их нужно было произнести правильно.

- Вопрос, который я задам вам, относится к верховенству, – произнес Данте. – Возможно, вы думаете, что я приму командование без должного одобрения. Но я никогда так не поступлю. Вместо этого, я прошу вас позволить мне возглавить оборону Ваала, и, для защиты Ваала, руководить вами и вашими воинами. А также я буду просить вас поклясться следовать моим приказам, не зависимо от вашего отношения к ним.

В зале снова воцарилась тишина.

Воин в доспехах черного и золотого цветов поднялся со своего кресла. Над его головой тут же возник серво-череп, озаряя воина светом фонаря.

- Капитан Кантар из Золотых Сынов, – произнес череп. – Хранитель Колеса, Убийца Данрейна из Пятнадцатого Пути, Кровавый повелитель Катой, Уничтожитель Скаала.

В свете прожектора кожа капитана казалась темной, цвета ореха с блестящим оттенком, а его волосы были туго стянуты и собраны в короткий пучок. Кожу покрывали золотые татуировки.

- Я лишь второй капитан, а не глава ордена, –произнес он. – Но я был послан сюда с моими воинами и двумя полуротами под командованием моих братьев-капитанов, магистром ордена Эрденом Кливом. Он дал мне четкие указание следовать вашей воле. Поэтому не нужно спрашивать нас, последуем ли мы за вами, командующий Данте.

Капитан ударил кулаком по грудной пластине и сотворил в воздухе знак аквилы.

- Я слышал, что на Армагеддоне командующие Империума выбрали вас в качестве лорда-командующего, но сначала они долго спорили. Но здесь, среди своих братьев, такого не будет. Ты – наш повелитель.

Капитан поклонился и сел на свое место. Зал взорвался шквалом аплодисментов.

- Благодарю за эти слова, брат, – произнес Данте. – Но, возможно, здесь присутствуют воины, считающие, что руководить их подразделениями должны именно они. Я верю, что лишь в единстве наша силе. Я не могу действовать, пока не буду уверен, что мои приказы будут выполняться всеми без исключения. Наши жизни, наша победа – зависят от этого.

Еще один воин поднялся со своего места. Его лицо было скрыто под шлемом, а броня выкрашена в две половины, черную и красную. Свет черепа-вестника включил освещение над десантником. На его плече красовался окрыленный череп.

- Кастелян Зарго, магистр капитула Ангелы Карминовые, Повелитель флота, Странник, магистр Торжественного Предела – Ангелы Карминовые полностью подчиняются тебе.

Из-за встроенного в шлем динамика его голос казался тяжелым и резким.

- Я уверен, многие присутствующие согласятся с этим. Я думаю, что магистр Сет разделяет мою позицию. Несмотря на наши различия, я уверен, в этом мы сходимся. Магистры Глориан и Войтек также согласны с этим. Данте, действительно ли это так необходимо? Ты – великий герой Империума. Твое имя и дела известны всем, даже тем, кто находится от Ваала в тысячах световых лет.

- Верно! Верно! – закричали остальные. – Правильно говорит!

- Давайте начнем приготовления без этого маскарада. На лбу твоего шлема – кристалл с кровью Сангвиния, и мы должны следовать за тобой – произнес воин в темно-серой броне.

- Парацелий, первый капитан, капитул Гробовые Стражи, Даятель Костей, девятнадцатый титул, – произнес череп.

- И все же, я не Сангвиний, – произнес Данте. – Вы все должны понять это. Я многого добился, но легенды обо мне отличаются от реальности. Я всего лишь воин, такой же как и вы. Знайте это. Знайте также, что эта война может стать последней для вашего ордена. Я буду командовать только по согласию всех, а не по какому-то надуманному праву. Кто, кроме Императора, может сам назначать меня? И в его отсутствие я должен спрашивать разрешение у своих собратьев.

- Тогда мы будем умирать! – крикнул капитан Кровавых Мечей, вскочив со своего места так быстро, что череп не успел подлететь к нему и объявить его титул. – Что с того? Ни для этой ли цели Император создал нас: чтобы мы умирали на поле брани, служа ему? Если наши смерти приблизят победу – так тому и быть! Жизнь – скоротечна, а кровь – вечна. Мы сражаемся не за себя, но за наш род и Империум.

- Внемлите! Внемлите! – крикнули несколько воинов.

Кулаки, словно гром, колотили по столу.

- Данте должен вести нас! – раздался чей-то выкрик.

- Данте! Данте!

Знаком руки Данте заставил всех замолчать.

- Если вы так желаете, чтобы я командовал вами – тогда выполните мой первый приказ, – произнес он. – Голосуйте!

- Точно! Очень хорошо, мы проголосуем! – крикнул магистр ордена с непокрытой головой, облаченный в бело-красную броню.

- Лорд Фоллордарк, магистр капитула Ангелов Высших, Пустотный Меч, магистр Утреха, – объявил череп.

- И я поклянусь подчиняться тебе, если мои братья проголосуют «за»! – крикнул Фоллордарк.

Его глаза казались дикими и полными крови. С губ слетали брызги слюны. Он поднял руки вверх и развернулся, чтобы все могли увидеть его.

- Но, – произнес он более спокойным голосом, - если мы проголосуем «против», тогда я буду командовать своими людьми сам. Так же поступишь и ты!

Данте склонил голову в знак одобрения.

- Все, о чем я прошу – голосуйте. Голосование пройдет просто и быстро. Когда мой Магистр Церемоний попросит вас проголосовать – встаньте те, кто выступает за мое командование объединенными силами. Те, кто хотят вести свои войска сами – оставайтесь на своем месте. Я напоминаю всем собравшимся, что все вы должны уважать этот выбор, несмотря на свои предпочтения.

Воины стали обсуждать друг с другом сказанное Данте, кто-то одобрял идею, но были и не согласные с этим. Жестикуляция в зале вызвала потоки ветра, заставляя пламя свечей, освещавших это собрание, колыхаться.

Данте кивнул своему Магистру Церемоний. Старик направил свое транспортное средство в центр у стола, толстые металлические кабели пробегали по всей его спине, соединяя мозг с двигательными системами, мерцавшими оранжево-золотым.

- Мои повелители! – произнес он своим красивым голосом. – Прошу вас соблюдать тишину! Сейчас начнется голосование, первое за все совещания Великого Красного Совета.

Разговоры прекратились. Стоявшие воины вернулись на свои места, чтобы не оттягивать начало голосования.

- Голосуйте! – произнес Магистр Церемоний.

Зал завибрировал, когда сотни бронированных гигантов разом поднялись со своих мест. Шум и скрежет сочленений брони наполнили пространство помещения звуками летающего механического дракона.

Серво-черепа зависли над затихшей толпой. С потолка спустился роботизированный ангел, расправив свои бесполезные металлические крылья.

Красный свет пробивался через его лишенное души металлическое лицо. Тонкий луч лазера сканировал голосовавших космических десантников, пока ангел разворачивался вокруг своей оси. Небольшая группа воинов оставалась на своих местах, и лишь двое из них были магистрами капитулов. Репутация командующего Данте была настолько безупречна, что лишь немногие готовы были противиться его назначению. Большинство присутствующих были удивлены и раздражены его просьбой голосовать. Большинство сидевших на своих местах капитанов делали это лишь из принципиального почтительного отношения к Кодексу Астартес, запрещающего командование более чем тысячью космическими десантниками одним человеком, вне зависимости от его статуса или положения. Лишь двое были слишком упрямы, чтобы согласиться с назначением Данте, и считали, что они бы справились лучше, чем магистр Кровавых Ангелов. Ангел завершил подсчет голосов. Его металлические глаза захлопнулись с щелчком, а крылья сложились за спиной.

Магистр Церемоний закрыл глаза, чтобы с помощью цифрового импульса получить информацию от машин Аркс Ангеликум.

- За назначение магистра Данте командующим объединенными силами Ваала проголосовало четыреста семьдесят шесть человек. Против – двадцать четыре.

В зале раздались оглушающие аплодисменты и крики одобрения результатов.

Данте поднялся со своего места и громко провозгласил:

- Значит, решено. Я буду командовать вами, как своими собственными силами, пока этот конфликт не окончится, и Ваал не будет спасен! До этого момента я буду относиться к вам с честью и уважением, но строго наказывать тех, кто ослушается меня. Если кто-то с этим не согласен – можете покинуть это собрание. Это – ваш последний шанс. Не бойтесь осуждения, вы все равно останетесь нашими братьями.

Аплодисменты прекратились. Сверкающие глаза маски Данте смотрели на последних оставшихся сидеть воинов. Никто из них не сдвинулся с места.

- Очень хорошо, – произнес Данте, слегка кивнув. – Тогда приступим.

- Да! – крикнул капитан Кровопийц.

- Данте! Данте! Данте! – зала снова наполнилась криками.

Древнее сердце Аркс Ангеликум снова содрогнулось под выкрики имени магистра.

- Довольно! – приказал Данте, и в зале воцарилась тишина. – Сейчас мы должны сосредоточиться на том, что действительно важно – уничтожение флота-улья Левиафан.

Включился гололитический экран, добавляя мягкое потрескивание к шумам в помещении. Установленные в вырезанных на потолке ангелах ленточные проекторы показали сверкающую карту звездного неба, чья граница закачивалась гранями стола. Идеальная во всех деталях область сегментума Ультима парила в космосе. Вокруг ее центра располагался широкий, кровавый «мазок» Красного Шрама. В центре карты сверкал Валор. Его близнец, система Крипт, пылала на юго-западе Галактики. Шрам был усеян множеством звезд, и все они были красными, независимо от того, являлись ли они одинокими странниками в Красной Глуши, или расположившимися плотно друг к другу в южной Вуали Обскура.

Картолит показывал и пространство вокруг Шрама, подальше от яркого мерцания. Шрам был практически необитаем, но за ним располагались миллионы систем, сотни из них имперские, и все они были под угрозой. На несколько секунд Ордена Крови превратились в богов-воинов, наблюдающих за миром смертных из своего золотого дворца. Мерцание и загрузка данных испортили всю картину. Символы и таблицы заполнили пространство карты. Сначала появились названия систем, находя свое место над точками в искусственном мерцании звезд. Многие были не более чем строками астронавигационных цифр Ордо Астра, напоминая присутствующим, как далеко распространился Империум. На звездные системах, населенных человечеством, появлялись таблицы данных, отображавшие следующую информацию: населения, экспорт, размер десятины и другие важные вещи о том, в чем нуждалась имперская бюрократия для своего существования. Статистика в таблицах данных шла сверху вниз в виде пирамиды, однако все, что не касалось общих данных, не было включено в нее.

Орбитальные значки систем, маршруты звездных путей, размежевание зон, границы, выделенные ярким цветом аномалии и важные аванпосты – все это было отмечено на карте. Все пространство превратилось в один поток данных. Еще мгновение космические десантники смотрели на первоначальную карту Империи человечества в этом секторе, сопровождаемую бюрократическими заметками.

Порядок и чистота были такой же иллюзией, как и гололит пустоты. Дальнейшая информация позволила воинам более детально вникнуть в происходящую ситуацию. Когитаторы показывали прогресс продвижения флота-улья Левиафан. Тень застилала звезды, многочисленные щупальца расползлись во все стороны вдоль векторов атак из-под галактической плоскости. Они двигались в унисон, словно замедленное видео какого-то морского чудовища, хватающего свою добычу. На первый взгляд казалось, что щупальца появляются в разрозненном порядке, словно обломки, ведомые тоталитарным руководством разума улья. Пока монстр двигался – Галактика умирала. Пространство под щупальцами, имперское и не имперское, вспыхивало ярко-красными и серыми тонами.

- Узрите флот-улей Левиафан, – произнес командующий Данте, чья вытянутая рука указывала на вращающиеся щупальца.

- Он двигался на протяжении декад, поглощая все на своем пути. Это ускоренное в тысячу раз моделирование. Как вы видите, он поглощает мир за миром, хотя полное уничтожение планет происходило в течение месяцев, а то и лет. По нашим меркам этот прогресс выглядит достаточно долгим. Благодаря каким-то механизмам, тираниды способны изменять естественные законы и увеличивать скорость света, но по нашим данным флоты не могут путешествовать в варпе. Эти несколько десятилетий дали нам стратегическое преимущество, и мы смогли более оперативно ответить на угрозу. Однако, речь о победе не идет. Мы сыграли нашу роль в попытке остановить флот-улей, но пытаясь, обнаружили, что это не возможно. Он слишком большой, и становится еще больше. Каждый поглощенные мир делает его еще сильнее и многочисленнее. Прошу прощения, если эта информация уже известна вам. Здесь присутствуют капитулы, уже имевшие опыт сражений с Великим Пожирателем, но это относится не ко всем.

Данте сделал паузу.

- Мы много раз сражались с Левиафаном и пришли к новым, неутешительным для нас выводам.

Появилась карта меньшего масштаба. Она отображала два альтернативных курса флота-улья, темный и светлый.

- Согласно данным, собранным Ордо Астра и предоставленных нам Инквизицией и другими адепта, мы полагаем что более темный был изначальной траекторией Левиафана, – произнес Данте. – Обратите внимание, как он пролегал, чтобы избежать Красного Шрама, пока резко не повернул в сторону севера Галактики двенадцать лет назад. Красный Шрам – токсичная область космоса. Как правило, флоты-улья привлекают плодородные миры, либо густо населенные, либо богатые природными ресурсами. Тираниды направляются в сектора с высокой концентрацией таких планет, избегая рисковые области космоса. Но в этом случае, похоже, что флот отказался от своего обычного поведения в пользу стратегической цели. Мы полагаем, что он хочет уничтожить орден Кровавых Ангелов.

В зале поднялся шум.

- Это невозможно, командующий Данте.

- Лорд Мальфас, магистр капитула Экссангвинаторов, – провозгласил череп.

- Мы уже сражались с тиранидами. Они хитры, но в них столько же целеустремленности, сколько и в колонии термитов. Они – животные, не обладающие чувством мести или сожаления.

- Текиаль, магистр капитула Последователи Крови.

- Тогда почему 12 лет назад Левиафан изменил курс и направился прямо к Ваалу? – спросил другой десантник.

Механический голос черепа потонул в гуле голосов, обращенных к Данте.

Десантники спорили друг с другом.

-Братья! – крикнул Данте. – Скарабан, Верховный библиарий Пожирателей Плоти потратил много времени на расследование данного вопроса. Прошу выслушать его, а затем можете высказывать свое мнение.

Скарабан поднялся со своего места и подошел к гололиту в центре залы. Он был похож на звездную сущность, расположившись среди звездного неба. Силовой посох псайкера светился энергией, словно был неотделим от варпа.

- Империум смотрит на тиранидов, как на собрание существ, связанных друг с другом с помощью психического контакта, – произнес он. – Такое ошибочное восприятие вполне понятно. Мы сравниваем тварей, с которыми сражаемся, с другими врагами. В этом случае сравнение порождает неправильные данные. В Галактике нет ни одной расы, похожей на эту, и, соответственно, нет такой расы, которую можно было бы сравнить с тиранидами. Мы сталкиваемся с лавиной монстров и видим армии индивидов. Мы наблюдаем, как высшие формы дают указания низшим, а также видим офицеров или повелителей рабов. На первый взгляд тираниды появляются также, как и другие расы, но как раса, вобравшая в свою генетическую память многие виды и с помощью генной инженерии и физической воли, подчинившая их. Это логическая интерпретация. Но она неверна. Тираниды выигрывают свои битвы, потому что Империум все это врем был слеп к их настоящей природе.

- Ты знаешь их природу?

- Магистр капитула Ангелов Непостижимых, Герон, – объявил череп.

Его гравитационный мотор жалобно гудел, пока тот носился из одного конца залы в другой.

- Я не раскрыл этот секрет, – произнес Скарабан. – Это лишь гипотеза, являющаяся одной из нескольких теорий, но она наиболее близка к истине. Я видел это своими глазами.

В зале послышались сомневающиеся голоса.

- Ни один псайкер не может проникнуть в тень и не сойти с ума, будь он Адептус Астартес или смертный!

- Сетона, пятый капитан, Ангелы Света.

- Но я это сделал, – ответил Скарабан.

- Ходят слухи, что тебе помог эльдар-отступник! – с яростью в голосе крикнул Сетона.

- Даже если это и так – эти данные помогут нам всем, – возразил Скарабан.

- Эльдар уничтожили третью роту моего ордена четыре года назад, им нельзя верить!

- Тишина! – пригрозил Данте.

Мощь его голоса была настолько сильна, что данный аргумент растворился в воздухе.

- Здесь не будет разногласий. И боль утраты не будет затмевать рассудок. Не делайте за врага его работу.

- Я тоже видел это. Скарабан говорит правду, – Мефистон поднялся со своего кресла.

Его глаза светились синим сиянием, когда он с помощью крыльев, созданных энергией варпа, воспарил над головами присутствующих и приземлился в центре карты. Его мертвенно-бледная кожа освещалась танцующими лучами света потревоженной его проникновением гололитической картой звездных систем. Недовольный шёпот встретил появление Повелителя Смерти.

- Я заглянул в тень варпа и увидел тварь, закрывшую ее, – произнес Мефистон. – То, что угрожает нашей Галактике – не армия индивидов, или даже колония животных, объединенных социумом и действующих как одно целое, но одно существо, монстр невероятных размеров. Скарабан прав. Наше восприятие ошибочно. Это не группа существ, объединенных психической связью; оно должно восприниматься как единое, огромное психическое присутствие – единый разум. Монстры, которые нападают на нас, порождают это, как человек – душу, но в отличие от нашей души, которая индивидуальна для каждого, их душа едина.

- А когда они атакуют друг друга? – произнес Малфас.

- Возможно, флоты-улья разные сущности, и у каждого из них – свой разум. Возможно у них один разум. Мы не можем говорить наверняка. Тираниды чужды нам. Но мы знаем, что разум улья существует. Его база данных колоссальна, она собрана с миллиардов существ, составляющих рой, и это не просто пустой интеллект, а понимающий. У него есть душа.

- Ты говоришь, что это – сущность варпа, рожденная в Имматериуме? – спросил библиарий. – В нашем библиариуме существует теория, что улей еще одно проявление Хаоса, но в шкуре ксеноса.

- Кодиций Лаэртамос, Красные Братья, – объявил череп.

Скарабан покачал головой.

- Я уверен, что его происхождение берет начало в материальном мире. Не одни мы разделяем данную точку зрения. Отчеты инквизитора Криптмана, других инквизиторов и Магос Биологис также придерживаются данной теории. Возможно то, что мы видим – существо частично трансцендентное, единое целое, созданное разумами миллиардов диких животных, находящихся одновременно в варпе и вне его, в ловушке бесконечного голода.

- Ты полагаешь, мы боремся с божеством? – фыркнул десантник с внешностью, похожей на труп.

Его глаза были впалыми, а кожа казалась сухой, словно песок.

- Карнифус, третий капитан, Кровопийцы.

- Есть ли слово, более подходящее к этой твари? – произнес Мефистон.

- Ересь, – пробормотал Карнифус.

- Значит, мы не должны сражаться с ним физически? Уничтожить разум – уничтожить всех, кто с ним связан.

- Дамман, седьмой капитан, Красные Братья, – объявил череп.

- Мы не можем сражаться с ним в варпе, братья. Его присутствие настолько велико, что даже сам Император не сможет с ним справиться, – произнес Данте. – Когда эти твари были отделены от разума, что происходило во времена, когда я лично сражался с ними, психическим или физическим путем – они оставались живы, как и их собственная воля и разум, пока разум улья снова не поглощал их. Левиафан должен быть уничтожен во плоти и тогда разум умрет, так как разум создается существами, которыми он управляет. Эта тварь этого мира, которая наполовину находится в следующем. И это – ее слабость. Она кажется бесконечной, но если убить достаточное количество, то разум улья будет ослаблен. Убьем их всех – и все будет кончено.

- Тогда оно не умрет, пока все мерзкое потомство не будет уничтожено!

- Арес, девятый капитан, Красные Крылья.

Данте ждал, пока череп закончит объявление.

- Тогда, нужно заставить его отступить, как монстров ночи, бежавших от огня на заре человечества. Либо они отступят, либо – умрут. Меня это не волнует, пока жив Ваал.

- Братья, – произнес он. – Красный Шрам – безжизненен. С потерей системы Сатрикса и запасов всех ее эликсиров людям придется покинуть красные миры. Без эликсира с Сатрикса большинство планет будет необитаемо. Пока этого не случилось – я предпринял некоторые шаги. Те миры, до которых еще не добрались тираниды – уничтожены моей рукой. Они обнаружат лишь пепел. – Голос Данте стал тихим.

Его считали защитником человечества. Отдав приказ на экстерминатус сорока населенных миров, он взвалил на себя великое бремя, тяготившее его.

Послышались слова поддержки от тех капитанов и магистров, кто присутствовал на этих миссиях.

- Тираниды не найдут себе пищу, – произнес Данте. – Если мы остановим их здесь, то сможем отбросить от населенных миров на севере и востоке. Если мы отбросим их от порога Аркс Ангеликум, то сможем загнать Левиафан в ловушку Красного Шрама, и будем наблюдать, как он голодает и уничтожает сам себя ко всеобщему удовольствию.

Раздались оглушающие аплодисменты. Кулаки колотили по столу, пока тот не стал шататься. Когда шум стих, Данте посвятил присутствующих в свои планы.