3916
правок
Изменения
м
'''Лупус Демонис''' <ref>с латинского Волк демона</ref>
Нет описания правки
}}
'''Лупус Демонис'''<ref>C латинского - ''Волк демона''.</ref>
Первое воспоминание Нэргуя об убийстве было связано со смертью приемного отца.
Он жаждал присоединиться к членам клана, выть в стайном кругу.
Но он еще не пролил кровь в битве , и на любого без имени убийцы, присоединившегося к стае, нападут храбрецы. Разрежут на куски, не оказав даже чести положить зеркальные монеты на глаза.
Хагеддон поднял ритуальный нож – длинный клинок, оставленный одним из забирающих мертвых.
Его лезвие никогда не затуплялось, и независимо от того, сколько крови оно проливало, красная ржавчина никогда не касалась его.
– Аэбатан! – завопил Владыка, и провел клинком по горлу Глубинной Крысы.
Он разрезал плоть и мышцы, сухожилия и кость, пока не отделил голову от тела, которое свалилось в расселину.
Было много дней, когда Нэргуй желал, чтобы Владыка оставил его умирать на том крюке.
Так назвал его Хагеддон, дав бессмысленное имя на мертвом языке первых глубинных шахтеров Хтонии. Оно буквально означало «''безымянный''»<ref>с C монгольского.</ref>.
– Это для защиты, – сказал Хагеддон в один из редких дней, когда снизошел до разговора с Нэргуем.
Глубинные Крысы были старым кланом, из тех, кому нравилось цепляться за прошлое, ''помнить''.
Они копили бесполезные вещи в нишах, вырубленных в раскрашенных стенах: старые книги, клочки бумаги, и одинаковые кристаллы, которые ни на что не годились, кроме как в качестве снарядов для метания. Страницы книг слиплись из-за зеленоватой плесени, а бумагой были просто длинные списки чисел, которые постоянно сокращались.
Он поднял один из кристаллов и поднес его к глазу. Угловатый синий куб пронизывали спирали золотых жилок. Поверхность была мутной и поцарапанной, но Нэргуй разглядел в глубине паутину невозможно сложных схем, которая выглядела слишком правильной, чтобы быть природной.
Он не слышал, как они вошли, хотя обычно очень внимательно следил за окружающей обстановкой.
Караамат обошел пещеру, презрительно глядя на фрески и обрывки старого мира, сохраненного Глубинными Крысами. Мальчику было около двенадцати или тринадцати, он обладал крепким телосложением, над правым глазом красовался полумесяц шрама. Оромегон был его жестоким близнецом, и, как и брат, собирал свои длинные волосы в перевязанный кожаным шнурком хвост на макушке.
Нила и Барсина выбрили свои волосы по бокам, а в оставшиеся сверху и сзади длинные пряди вплели крючки и гвозди. Нэргуй всегда считал девочек красивыми в той же мере, что и хорошо выкованный нож.
Кровь из сломанного носа брызнула на фреску. Ослепнув от боли, мальчик опустился на корточки, закрывая лицо. Храбрецы набросились на него, и он свернулся калачиком, пока они колотили ногами и кулаками по его животу и груди. Он напряг мышцы и часто и неглубоко дышал, ожидая, когда все закончится.
Боль не была чем-то новым для него, и любого другого на Хтонии, поэтому он заскрежетал зубами и принял ее.
Его били не в первый раз, и, скорее всего, не в последний.
– ''Кричи'', безымянный! – завопил Караамат, поднимая его и размахивая ножом. – Почему ты никогда не кричишь?
Борьба только ухудшит положение, даст им оправдание его убийства.
Бледную кожу обнаженной груди и живота избороздили шрамы. Подобные раны трижды убили бы любого племенного воина, но даже молодежь Хтонии видела, что это не неровные полосы от заточки или кирки, и не шрамы от пуль.
Эти шрамы нанесли осторожно и точно, плетеный узор говорил об умении и знании, невозможном в кромешной тьме, даже для безумных техновидцев, обитавших в магматических пещерах.
Капающая сверху влага текла по дряблым лицам мертвецов, словно молочные слезы, медленно покрывая их слоем перламутровых минералов и сохраняя в миг сильнейшей агонии.
Это была трофейная пещера ЮстэринцевЮстаэринцев, типичная для их жестокости.
Нэргуй остановился рядом с пронзенным телом мужчины, чье тело покрывали спирали шрамов и татуировки полуприкрытого глаза, которые указывали на его принадлежность к клану Эшарколь, обитавшему под самой поверхностью и грабившему древние руины. Татуировки вились вокруг раковых метастаз, вызванных неоднократным облучением сильной радиацией.
Нэргуй отступил от него. Умирающие были склонны утянуть тебя с собой.
– Мальчик,– повторил мужчина, держа его за руку. – Твой… нож. Дай… мне.
– Нет, – ответил Нэргуй.
– Дай! – прошипел человек. – Не могу умереть… без… оружия… в руке.
Эшарколю оставались считанные минуты. Нэргуй должен идти дальше, прежде чем крики умирающего мужчины привлекут внимание ЮстэринцевЮстаэринцев.
Нэргуй медленно кивнул и вынул кинжал Нилы.
Он убил этого мужчину не в бою, но этого было началом.
Он нашел путь на поверхность сразу за трофейной пещерой ЮстэринцевЮстаэринцев, следуя по перекошенной лестнице, которая закручивалась вокруг вертикальной шахты, наполненной железными обломками и разбитыми строительными лесами. Нэргуй почувствовал, что по мере подъема кожу покалывает, температура росла с каждым шагом вверх.
Воздух имел привкус металла и пыли, и вещей, которые лучше забыть и бросить.
Нэргуй улыбнулся. Этого было ''более'' чем достаточно.
Он протиснулся в проем, и выбрался на поверхность Хтонии.
Трап выходил в просторный ангар из крепких пермабетонных перекрытий и стальной обшивки.
Нэргуй прервал свои исследования, когда услышал что-то за воем ветра среди руин. Звук явно был искусственным, ритмичным и постоянным, как стук механического сердца в самом воздухе. Продвинувшись дальше в развалины, он увидел яркое свечение актинического света.
Свет означал людей, а ты не шел на лагерь соперничающего клана без кровного воинства.
Но какое кровное воинство надеялось противостоять богам?
Он нырнул в сторону, когда воздух между ними исказился от разряда энергии.
Кирпичная стена за Нэргуй Нэргуем взорвалась пылью и обломками. Раскаленные куски трубы разлетелись, словно лезвия. Нэргуй перекатился и бросился к укрытию, когда стрелок снова открыл огонь. Луч был той же синевы, что и его глаза.
Нэргуй скользнул в укрытие за отдельно стоящим вентилятором, каждая из его лопастей была шириной с рост мальчика.
Он с трудом поднялся, услышав тяжелый топот железных ног шагоходов.
Мальчик схватился схватил винтовку убитого воина и побежал, ложе и спусковой крючок по-прежнему были липкими от маслянистой крови.
Воздух окрасили синие прицельные лучи, и в этот раз он был бессилен избежать их. Он услышал звон медного колокола и триумфальные завывания. Его преследовали трескучие очереди странного языка помех.
Фигура в мантии протрещала команду, и массивные шагоходы опустили оружие.
К удивлению Нэргуй Нэргуя они медленно развернулись и ушли.
Фигура поманила его.
– Да, – гордо ответил Нэргуй.
Он стоял перед своим племенем, наконец, став мужчиной, и, похоже, впервые в жизни держась с достоинством.
Свет из магматической расселины осветил лицо Хагеддона и окружавших их храбрецов племени. Караамат, Оромегон и Барсина с недоверием смотрели, как Хагеддон поднял винтовку к плечу и, фыркнув, прицелился. Подвешенные к потолку пещеры масляные лампы раскачивались из стороны в сторону, реагируя на какое-то далекое смещение в скале.
Но пролив кровь, неважно, из милосердия или выживания, Нэргуй изменился.
Кровопролитие коснулось чего-то глубоко внутри него, вступив, словно реагент, во взаимодействие с ранее неизвестным элементом, и воспламенив новый огонь в его душе.
Потолок пещеры содрогнулся, и вниз посыпались завесы пыли. Лампа слетела с крюка, разбившись о пол во взрыве стекла и пламени.
Нэргуй тоже склонился, они обнялись, словно любящий отец и послушный сын.
Голова Владыки ткнулась в плечо НэргуйНэргуя.
– Я… даю тебе… имя, – сказал он, скрипя от боли зубами.
Искру, которая всегда была там, тлея во тьме и на грани затухания, но теперь вспыхнула с новой силой и жаждой мщения.
На Нэргуя нахлынули знания: видения о враждебной галактике Галактике из миллиардов миров и бесчисленных цивилизаций.
В ее сердце находилась древняя колыбель человечества, измученный войной мир, которым правил золотой повелитель, проводивший Свое одинокое бдение на вершине устремленной ввысь башни среди снежных пиков на крыше мира.
Он вдохнул пепел и пламя, ощутив металлический привкус собственной жизни. Треск стрельбы странно разносился среди громоподобного звука обрушивающейся пещеры.
''«Гальваническое оружие»'', – подумал он, не удивленный тем, что знал этот термин.
На него рухнули новые камни и обломки, опрокинув его на спину.
– Меня зовут… ''Гор''!
'''Глоссарий'''
Esharkol – Эшарколь