6269
правок
Изменения
Нет описания правки
{{Книга
|Обложка =Souldrinkers01.jpg
Вспышка сине-белого света продлилась всего долю секунды, успев, однако, полыхнуть сотню раз и выделить невообразимое количество тепла. Целый район поля боя вместе с участком храмовой стены испарился и взметнулся ввысь столбом грязи и пепла. На одно мгновение мир стал до невозможности ярким, а затем неожиданно померк.
=== Глава шестая ===
''Голос Императора, подобный огненной смерти звезды, подобный агонизирующему крику самой планеты. Падение молота правосудия. Ярость Галактики на то, что в ней есть место такому богохульству.''
::::::::::Отец Балтан Евгенивов, «Кеприанское отмщение»
На Кивона накатил звук. Его обдал жаром обжигающий ветер, задувающий по полю битвы. Даже авточувства не сумели уберечь его от временного оглушения, и единственным, что он мог слышать, был вокс-сигнал, передающийся непосредственно во внутреннее ухо. Шум статики нарушил голос корабельной госпожи Булговаш.
''— Прямое попадание!'' — воскликнула она, не тая в голосе праведного гнева. ''— Капитан Кьюхья, цель поражена?''
Командиру космодесантников пришлось приложить усилие, чтобы ответить, несмотря на фильтры брони и третье лёгкое примариса. Всё вокруг застилал непроницаемый полог пыли.
— Цель поражена, — закашлявшись, ответил он.
Кивон подвёлся на ноги и вгляделся в столб грязи, поднятый попаданием лазера. Из сумрака проступили очертания обрушившегося участка стены. И кое-чего ещё — силуэта, бредущего во тьме.
Вокруг него полыхали полосы света. То был ясновидец, переживший взрыв благодаря пси-оберегам, но сильно потрёпанный и оставшийся в одиночестве. Альдари взбирался по склону проделанного лэнсом кратера, направляясь к бреши в куртине и храму за ней. Вокруг него не осталось ничего, кроме почерневшей земли, камни кеприсской пустыни испарились и теперь тлели подобно углям в очаге. От Жалящих Скорпионов не осталось ни следа, их трупы превратились в пыль либо от взрыва вылетели прочь из кратера.
Кивон поднял плазменный пистолет и выстрелил. Разряд плазмы пролетел мимо ясновидца и попал в склон воронки. У воина кружилась голова, и это помешало ему прицелиться как следует.
Ясновидца накрыла волна пыли, скрыв его из виду.
— Он жив, — выдохнул Кивон. — Идёт к гробнице. За Лирой.
''— Покидаю низкую орбиту!'' — отозвалась Булговаш. ''— Меня берут на прицел лазеры в Полой Горе. Прекращаю огонь и включаю умбральные поля!'' — Вокс-связь с корабельной госпожой оборвалась, когда «Страдание Хелострикса» поднялось обратно на высокую орбиту, подальше от противокосмического оружия в захваченных культистами городах Кеприса.
— Испивающие Души, наступаем! — скомандовал Кьюхья всем отделениям. — В гробницу! Хладнокровно и быстро, враг отступает, мы его преследуем!
— Мы сломали их! — крикнул первый сержант Тиридат. — Ксеносы бегут, поджав хвосты! Истребляйте их, братья мои! Втаптывайте их в грязь!
— Собратья, Оксиат мёртв, — провоксировал Кивон остальным членам отделения Фраата. После ранения сержанта и гибели библиария они остались без предводителя. — Идём сквозь брешь к могиле, и держимся рядом. Альдари внутри. Наша цель — ясновидец.
Могила святого Иннокенса представляла собой величественное здание, чью красоту сильно испортила осада культистов. Её четыре колонны венчали позолоченные минареты, а из центра сооружения поднималось скопление шпилей. Выстрел с орбиты сотряс постройку до самого основания, так что теперь в её башнях зияли огромные дыры, а со стен потоками сыпалась пыль. Широкая арка, ведущая в усыпальницу, была забаррикадирована скамьями и обломками, но для космодесантников это не являлось серьёзным препятствием.
Остальные бойцы из отделения Фраата вышли из пыли следом за Кивоном. Из наплечников брата Сасана торчали сюрикенные диски Зловещих Мстителей, что расположились на стенах. Фиолетовые латы брата Арасмина почернели от его собственной крови, а от плеча через всю грудь пролегала оставленная цепным клинком глубокая рана. Развороченная болт-винтовка Мануха болталась у него за спиной, и теперь он сжимал в одной руке болт-пистолет, а в другой — боевой нож.
— Оксиата нет? — спросил Сасан. — Ты видел его?
— Видел, брат, — ответил Кивон. — Он погиб. Мы за него отомстим.
Из хаоса, воцарившегося после лазерного удара, появлялись другие отряды космодесантников. Кьюхья с Тиридатом бежали по обломкам, направляясь к другому арочному входу в гробницу. Кивон услышал урчание гравитанков альдари, и понял, что с врагом пока не покончено. Испивающие Души выдержали контратаку, но это и не было главной целью ксеносов. Им требовалось то, что хранилось в усыпальнице, и они уже проникли внутрь.
Кивон первым прошёл под аркой. Внутри гробницы царила прохлада и тьма, в отличие от пустыни снаружи. Воин оказался в центральном нёфе, в котором стоял стеклянный саркофаг Иннокенса, окружённый концентрическими рядами скамей, где паломники могли посидеть и поразмышлять о жизни святого. Над саркофагом высилась кафедра, с которой священник проповедовал верующим о пророчествах и жертвах Иннокенса. Золотые панели на стенах покрывали выгравированные иллюстрации видений, дарованных святому самим Императором — планеты, сгорающие во взрывах звёзд; полчища демонов, гибнущих под мечом Повелителя Человечества; армии людей, марширующих на последнюю, бесконечную войну. На одной панели был изображён пролёгший через всю Галактику неровный шрам, знак, который, по словам Иннокенса, предвещал её гибель.
Среди скамей ютились группки измождённых имперских жителей, решивших укрыться здесь от бушующего в пустыне боя. Среди них было немало раненых ополченцев, которых спустили со стен, чтобы обработать раны, или позволить провести последние мгновения жизни в молитве. Остальные были старыми и немощными, чья роль в сражении сводилась к тому, чтобы молиться у алтаря об избавлении от еретиков. Все они потрясённо уставились на Кивона и остальных вошедших в зал Испивающих Души.
— Значит, настал конец времён, — произнёс какой-то старик с перебинтованной рукой в изодранных паломнических одеяниях. — В свой последний час мы спасены. Они — смерть, и они среди нас!
К доспехам идущего среди пилигримов Кивона потянулись руки. Приблизившись к саркофагу, он увидел запавшее, ссохшееся лицо святого Иннокенса. Оно имело цвет отполированного дерева, и всем своим видом говорило о тяжёлой, полной лишений и самоограничений, жизни. Иннокенс был в простой похоронной рясе, и сжимал в костистых руках небольшую потрёпанную книжицу.
Кивон повернулся к старику.
— Где Лира? — спросил он.
Прежде чем тот успел ответить, десантник заметил в дальнем конце нёфа движение. Адептус Астартес обладал сверхъестественным периферийным зрением, поэтому успел увидеть чёрную одежду, развевающиеся бинты и длинные светлые волосы. Инстинкт подсказал ему следовать за фигурой, поэтому он быстро перескочил скамью перед собой, оставив старого пилигрима глазеть ему вслед с открытым ртом.
Фигура бежала к боковому святилищу, ведущему прочь из нёфа. Внезапно помещение утонуло в грохоте камня и треске древесины, когда сквозь стену проломился гравитанк альдари на мерцающей подушке антигравитационной энергии, что гнала впереди себя волну обломков.
— Никакой пощады! — проорал первый сержант Тиридат, ворвавшись в неф напротив вторгшихся альдари. Вместе с несущимся подле него отделением заступников Тиридат на скорости влетел в ряды скамей, заставив паломников перед ним кинуться врассыпную. Стено также бежал в первой волне, на ходу стреляя из плазменного ружья. Остальная ударная группировка следовала за ними, а им навстречу уже мчались Жалящие Скорпионы и Воющие Баньши, хлынувшие в храм через проделанную танком дыру.
Через неф забили болты. В ответ альдари открыли огонь из сюрикенных катапульт и мультилазеров, наполнив могилу Иннокенса смертоносным многоцветным шквалом. Кивон увидел, как брат Манух упал с дымящейся в поноже дырой. Воющая Баньши, проделав сальто, рухнула на пол с оторванной взрывом рукой.
От брони Кивона с лязгом отскочили осколки. Он продолжил бежать, оставив бой Кьюхье с Тиридатом. Инстинкт подсказывал ему, что его цель направлялась в дальний конец нефа.
— Реликварий! — на бегу рявкнул Кивон в вокс-канал отделения. — Лира, братья! Лира!
Он юзом влетел в арку, когда стену за ним разнёс залп мультилазерных лучей. Впереди высилась усеянная заклёпками бронзовая дверь с барельефом святого Иннокенса, окружённого ангелами-воителями. Дверь уже захлопывалась, и Кивон быстро ухватился за неё, не дав закрыться полностью.
Возле портала, спрятанное в резную деревянную коробочку, находилось запирающее устройство. Коробка была вскрыта, а механизм — дымился и искрил. Беглец проник внутрь, и, судя по поднятой движением двери пыли, он был единственным, кто входил сюда за очень долгое время.
Кивон скользнул за дверь и очутился во мраке. Приспособившись к темноте, он увидел узкую винтовую лестницу, уводящую вниз. С потолка на крепежах свисали автоматизированные орудия, заключённые в узорные бронзовые корпусы, и с черепами с глазами-линзами, служившими блоками прицеливания. Судя по всему, они либо вышли из строя за века без должного обслуживания, либо беглец сумел отключить их точно так же, как отпереть дверь. Здесь грохот перестрелки звучал тише, и десантнику начало казаться, будто бой за могилу Иннокенса происходил во многих милях отсюда.
Двери достиг инквизитор Стено, который, по всей видимости, тоже пришёл к выводу, что настоящей целью в гробнице святого были вовсе не альдари.
— Это место защищено от пустоты, — заявил он, кинув взгляд на сломанный замок. Подобные технологии встречались редко, и использовались только для защиты самых ценных секретов от сканеров и нежеланных гостей. Вполне возможно, немало тайн за подобным барьером хранил и сам инквизитор. — Что там внизу? Кто сюда проник?
Ответ прозвучал не из уст Кивона, а снизу. До него донеслось пение, сливающееся в сложную многоголосную мелодию, которая словно обволакивала и гипнотизировала его. В ней чувствовалось нечто нечеловеческое, нечто, проникавшее в самые глубины разума, но притом ускользавшее из мыслей.
Кивон двинулся по ступеням вниз, следуя на звук, и вошёл в громадный сводчатый зал, чей потолок почти терялся в сумраке, а свет озарял лишь реликвии, выставленные подобно экспонатам в музее. Воздух внутри был холодным и сухим, дабы лучше сохранять древние предметы от воздействия времени.
Он увидел покрытый золотом череп с выложенной на лбу имперской аквилой из бриллиантов и рубинов. Старую книгу в стеклянном ящике, на красной бархатной подушечке. Коллекцию потрёпанных нарядов служителя Экклезиархии, опалённых и выцветших, на крутящихся деревянных стойках. Зал делился на части каннелированными колоннами и узорными деревянными ширмами, образовывая отдельные комнатки для реликвий.
''«ЧЕРЕП СВЯТОГО ИННОКЕНСА НА ПЕРЕПУТЬЕ»'', — прочёл Кивон медную табличку на плинте с позолоченным черепом. Чем данный конкретный череп отличался от того, что был в святилище наверху, или как его удалось извлечь из головы святого, не объяснялось.
''«КНИГА МОЛИТВ, НАЙДЕННАЯ НА МЕСТЕ ОТДЫХА В СУХОРЕЧЬЕ''», — говорилось в табличке на витрине с изодранной книжицей. Она лежала открытой, и страницы её покрывали поблекшие слова, выведенные измождённой рукой.
Реликвии из жизни Иннокенса и его скитаний по бесплодной пустыне Кеприса. Записи, мощи, инструменты выживания. Фляга с именем святого, выцарапанным кончиком ножа. Комплект бусинок розария, сглаженных до блеска дрожащими руками. Грязная накидка, в которую Иннокенс кутался промозглыми ночами. Сотни подобных предметов, самые невзрачные из которых буквально лучились святостью.
Кивон заметил движение у одной из колонн, и увидел того самого паломника — женщину с взъерошенными светлыми волосами и чумазым лицом.
Позади неё, на стёганой бархатной платформе, стояла Лира Иннокенса.
Она представляла собой элегантную дугу из гладкой отполированной кости, в которую было вправлено несколько камней овальной формы, сродни тем, что Кивон заметил ранее на броне альдари из ветра мечей. Между двумя концами были натянуты серебряные нити, служившие инструменту струнами. Лира имела серебряные крепёжи для настройки, но они выглядели как позднейшие дополнения к изящной костяной основе. Музыка, на которую шёл Кивон, исходила от Лиры, и она вдруг стала громче, словно реликвия поняла, что воин заметил её.
Женщина не выглядела такой взлохмаченной, когда Кивон видел её в последний раз, в том воспоминании мертвеца. Тем не менее, красивое, заостренное лицо он узнал безошибочно. Под паломнической рясой она носила одежду дома Яте.
— Ты не отнимешь её у меня! — закричала Калипса Яте — Йецегат, лжепророчица, Глас Всего, — вскидывая руку.
На этот раз Кивон был готов. Перстни на пальцах Яте исторгли багровые копья перегретого света, прожегшие насквозь колонну рядом с космодесантником. Один лазерный луч промелькнул у него над головой, и череп святого Иннокенса на Перепутье со стуком упал на плитчатый пол хранилища, рассечённый выстрелом напополам.
Возможно, пальцевое оружие было реликвией дома Яте. Возможно, оно досталось ей в подарок от альдари, чтобы помочь в достижении цели, прежде чем те решили действовать самим. В любом случае, Кивон знал, что если они имелись у Наивысшей Длани, то не откажется от них и Глас Всего.
Кивон услышал многоголосную песню. Звук как будто исходил отовсюду одновременно, однако Испивающий Душу понимал, что его источником была Лира Иннокенса, ответившая на прикосновение Яте. И хотя теперь женщина держала инструмент в руках, она оказалась в ловушке.
Когда Кивон поднял глаза, Яте и Лира Иннокенса исчезли. Он услышал, как шаги лжепророчицы стихают в глубине хранилища. Отсюда он не видел дальней стены зала, а значит, Глас Всего могла спрятаться где угодно.
Он бросился в погоню. Стено закричал, чтобы тот подождал, но Кивон проигнорировал инквизитора. Если он упустит Калипсу Яте, то может больше никогда её не найти. Тогда она и альдари смогут вывезти с Кеприса всё, что только захотят. В таком случае они победят.
Некоторые реликвии были огромными — вычурный орган, высотой почти достигавший потолка, богато украшенная карета, в которой тело Иннокенса доставили в усыпальницу, — и разделяли склеп на ещё меньшие отделения, относящиеся к определённым этапам жизни святого. В одном участке хранились картины со сценами обучения Иннокенса в схоле прогениум, а позднее в семинариях Адептус Министорум, а также захватанные учебники и фигурная трость, которой не раз охаживали спину будущего святого. Ещё одна секция была посвящена его паломничеству по космосу, задолго до того, как его разделил Великий Разлом, когда пилигрим ещё мог пересечь Галактику из конца в конец. Грязный пустотный костюм висел рядом с воссозданным тесным отсеком, в котором находилась лишь полка с религиозными книгами да молитвенная подушечка перед крошечной иконкой Императора.
Кивон мчался вслед за удирающей Яте через захламленные святыми предметами помещения. Когда он не видел её, десантник следовал за музыкой. Пусть Калипса могла спрятаться где угодно, она не могла заткнуть Лиру Иннокенса.
Он достиг пары огромных гобеленов с изображёнными на них мытарствами Иннокенса в пустыне. Кивон сорвал один из них с крепежа на потолке, и увидел за ним более крупное отделение хранилища, которое занимал каменный пик. Он представлял собой срезанную вершину горы, на которой был возведен целый храм. Обелиски-близнецы высились по обе стороны колоссальной аквилы из камня, перед которой стоял алтарь. Калипса Яте карабкалась по склону, сжимая в руке Лиру Иннокенса.
''«ПОГАНСКИЙ ЗЕНИТ'', — указывалось на табличке, украшавшей столб возле каменного пика. ''— ОСВЯЩЁННЫЙ СВЯТЫМ»''. По всей видимости, вершину отсекли от горы и доставили в хранилище при возведении гробницы, в качестве символа того, что Иннокенс обладал властью обращать языческое в святое.
Яте добралась до алтаря и прижалась к нему, пытаясь отдышаться. Кивон извлёк плазменный пистолет Оксиата, готовый выпустить в неё сгусток жидкого огня.
С внезапным треском потолок зала обрушился. Из храма наверху чуть позади вершины низвергся поток щебня вперемешку с обломками. Яте нырнула за алтарь и затерялась среди облаков пыли, сбив Кивону прицел. Воин кинулся за столб с бронзовой табличкой, едва мимо него покатились куски каменной кладки и переломанные скамьи.
Сквозь новообразованную дыру в потолке спустился ясновидец, удерживаемый в воздухе благодаря психической силе. Рядом с ним был тот самый экзарх Жалящих Скорпионов из воспоминаний мертвеца, сопровождавший предводителя альдари во время разговора с Яте в лаборатории. После того как Испивающие Души отказались капитулировать, былая величавость ясновидца несколько померкла. Его облачения были покрыты сажей и опалены орбитальным взрывом, едва не погубившем ксеноса.
Когда Калипса открыла противопустотное хранилище, песнь Лиры Иннокенса внезапно стала слышимой для сенсоров альдари, с помощью которых те пытались разыскать её. Они узнали, где находится инструмент, и ясновидец проложил новый путь в помещение, чтобы забрать реликвию лично.
Калипса Яте поднялась из-за груды обломков у алтаря, пыль вокруг которого уже начала рассеиваться.
— Верни их обратно! — проорала она ясновидцу. — Ты дал слово! — Она подняла над головой Лиру Иннокенса, и музыка стала громче. — Все, кто погиб, всё, что я отдала, было для тебя. Ты же дал слово. Верни мне моих людей, и она твоя. Ты победил, ясновидец! Ты победил!
Сделка, на которую она пошла — передача Лиры взамен на её людей, — вот-вот совершится.
— Йецегат, Глас Всего, — сказал ясновидец, выговорив имя лжепророчицы с лёгкой издевкой. — Не стану лгать — твои достижения меня впечатлили. Ты почти исполнила данную клятву. Но затем ты дрогнула, и тогда за тебя пришлось вступиться нам. Из-за твоей неудачи погибли альдари. И ты ещё говоришь, будто мы тебе что-то должны.
— Ты дал слово, — повторила Яте. — Если хочешь её, ты сдержишь обещание. Лира больше не на Кеприсе. Она у меня в руках. Её сила теперь моя. Верни их назад.
Кивон выступил из-за столба, сжимая в руке гудящий плазменный пистолет.
— Сзади, — произнёс ясновидец.
Воин выстрелил. Разряд плазмы пронёсся сквозь вихрящуюся пыль, прямо к сердцу ясновидца. Жалящий Скорпион среагировал даже быстрее, чем ожидал астартес, бросившись впереди своего предводителя, чтобы принять всю мощь выстрела на плечо. Плазма сорвала с экзарха наплечник и откинула его самого на шаг, в то время как ясновидец сплёл перед собой мерцающий щит из света. Если незащищённое тело ясновидца сгусток прожёг бы насквозь, то тяжёлый доспех Скорпиона сумел поглотить большую часть энергии.
Жалящий Скорпион произнёс пару слов на языке альдари и отступил за пси-щит, попутно извлёкши цепной меч.
Кивон мысленно выругался. Выстрел хоть и не пропал впустую, но не смог поразить ясновидца, величайшую угрозу на Кеприсе. Чародей воспарил снова, минуя потолочные балки, пока не затерялся среди колонн. Его телохранитель, из горящей раны которого клубился дым и сыпался пепел, отправился вместе с ним.
— Ты накликала на нас ангелов Императора! — взревел ясновидец. Кивон не смог определить, откуда исходил голос, не говоря уже о том, чтобы прицелиться в ксеноса снова. — Калипса Яте, мой народ пролил свою кровь, тогда как ты заявляла, что единственными жертвами станут люди! Твоя неудача заставила нас вмешаться, и теперь опасность грозит даже мне самому!
Когда грянул выстрел, Яте забежала за один из обелисков. У неё был настоящий инстинкт выживальщика.
Кивон лихорадочно думал. Ему не одолеть ясновидца, если до этого дойдёт дело. Ксенос-колдун убил Оксиата, самого могущественного воина в третьей роте. Жалящий Скорпион считался одним из лучших бойцов биель-танского ветра мечей, которому чародей доверил свою защиту. Кивон сильно сомневался, что справится и с экзархом.
Однако главной целью были не они. Не они втянули Кеприс в кровавую ересь, осквернили тропу Иннокенса и привели на планету Испивающих Души. В одиночку Кивону не победить альдари, но, возможно, ему и не придётся.
Воин выбежал из-за столба и побежал по обломкам, ринувшись вверх по склону к алтарю. Он достиг складки в скале и тут же скользнул в неё, отлично зная, что Яте не позволит ему подняться просто так.
Над ним, как и ожидалось, пролетели лазерные лучи, оставив глубокие подпалины в камнях. Кивон ощутил исходящий от них жар.
Астартес понятия не имел, на что способно созданное чужаками пальцевое оружие. Возможно, у Яте закончился заряд. Возможно, она могла стрелять вечно.
— Вы пришли в мой мир! — закричала она ему. — Вы убивали мою паству! — Женщина выстрелила ещё раз, и лазер срезал кусок скалы прямо над головой Кивона. — Адептус Астартес, герои Империума! А где был Империум, когда ксеносы увели дом Яте? Когда они похитили мою семью?
Её гнев был её слабостью. Всю свою жизнь Яте делала так, как ей заблагорассудится, а теперь ситуация полностью вышла из-под её контроля. Это делала Калипсу нерассудительной. Делало слабой.
Кивон выпрыгнул из укрытия и побежал. Яте нырнула обратно за обелиск, как он и думал, так что ему не пришлось делать выстрел, который обязательно прошёл бы мимо, тем самым оставив его беззащитным на время перезарядки катушек плазменного пистолета. Вместо этого Испивающий Души устремился прямиком к алтарю. Горный пик был крутым, так что его мышцы заработали в полную силу, толкая бронированное тело вверх по склону.
Он услышал несколько пронзительных хлопков, и его вдруг обожгло жаром. Космодесантник кинулся на землю и откатился в сторону, едва избежав ударившего в скалу мелта-залпа. Одно из пальцевых оружий Яте представляло собой миниатюрный мелтаган, предназначенный для прожигания брони и испарения плоти под ней.
Перегретый камень пошёл пузырями и взорвался. Глаза Кивона заволокло красной пеленой от внезапной боли, когда осколок скалы вонзился ему в правое колено, пробив доспех и гибкое сочленение.
Обычная боль. Рана заживёт. Он не остановился.
Алтарь возвышался теперь прямо над ним. Нога грозила подкоситься в любой момент. Латы ввели в организм десантника болеутоляющие, и теперь звуки его шагов доносились словно откуда-то издалека. Перед глазами всё плыло, как будто он смотрел на вершину сквозь текущую воду.
Наконец, астартес достиг алтаря и тяжело привалился к нему. Нога больше была не в состоянии удерживать его вес. Мышечные пучки лопнули, и теперь нижняя половина конечности стала совершенно бесполезной.
Яте была перед ним, глядя на воина из-за обелиска. Она подняла руку, однако Испивающий Души выстрелил первым. Пистолет взревел, и разряд плазмы попал точно в лжепророчицу.
Вокруг Калипсы Яте полыхнул яркий свет. Окружавшая её полусфера силового поля выдержала выстрел. Плазменная энергия отразилась от женщины искрящимися жёлтыми вспышками.
То, что среди семейных реликвий Яте оказалось персональное силовое поле, Кивона совершенно не удивило. Скорее, ему даже следовало ожидать чего-то подобного.
Женщина поднялась с земли. Ветви синей энергии ушли в скальное основание. Она сбросила с себя паломнические лохмотья, и космодесантник увидел её изменённое тело. Руки еретичке заменяли имплантированные когти, вроде тех, что были у Тройственных. На поясе женщины висели длинные вычурные ножны, и Кивон понял, что едва ли нечто подобное могли изготовить люди.
Нужно сойтись с ней вплотную. Там он был опаснее всего, там он становился неодолимым.
Яте кинулась на него. Из-за своего ранения Кивон существенно уступал ей в скорости, потому едва успел отклониться в сторону, прежде чем её правая рука врезалась ему в наплечник и смяла керамит. Испивающий Душу ощутил, как кость внутри с треском вышла из сустава. Болеутоляющее вкупе с нахлынувшим шоком притупили ощущение, но он всё равно понял, что ему сильно досталось. Его тело ломалось изнутри, но Кивону странным образом казалось, будто оно принадлежит вовсе не ему.
Мысли астартес вновь разделилось между осознанием происходящего вокруг и анализом боевой обстановки на основании его тренировок. Одна часть разума видела, как Калипса Яте снова поднимает руку, и к нему устремляются когти. Вторая отстранённо оценивала доступные варианты.
Если он заблокирует удар, то может лишиться руки. Если отскочит, когти всё равно достигнут его, притом он не будет знать, куда они попадут.
Сближаться, подумал он. Всегда сближаться.
Когти впились ему в бок. Керамит треснул, открыв кожу и мышцы. Осколки сросшихся рёбер Кивона вырвались наружу, обнажив органы, которые обычно защищались внутренним пластроном.
Пока что он жив. Кивону не требовались те части, чтобы драться. У него имелись дублирующие органы — три лёгких и два сердца. Если бы он заблокировал удар, то потерял бы руку, и тогда для него всё бы кончилось.
Он замахнулся свободной рукой, но Яте отступила назад, избежав сокрушительного удара. Еретичка перекинула Лиру Иннокенса в правую руку и левой извлекла меч. Длинный, светящийся клинок выскользнул из ножен, и астартес инстинктивно догадался, что он с лёгкостью пробьёт его латы.
Яте имела ещё одну слабость — гордыню аристократки, считавшей, что ей все должны. Жаждавшей контроля и власти. Стремившейся казаться безупречной, и в штыки воспринимавшей всё, что противоречило такому образу.
Противник из разряда тех, кто хотел закончить всё одним идеальным смертельным ударом.
Кивон чуть наклонился, подставляя недругу развороченный бок нагрудника. Он заметил, как её уста едва заметно скривились в улыбке, когда она отвела меч.
Женщина сделала выпад, и Кивон не успел увернуться от него. Лезвие вонзилось ему в грудь, пробив кости с жизненно-важным органом, и вырвалось из спины, прямо сквозь заплечный ранец.
Калипса Яте так сильно желала убить воина выверенным смертоносным приёмом, что совершенно позабыла о самозащите.
Кивон же имел два сердца, и одно из них осталось неповреждённым.
Он нанес по Яте удар слева. Кулак врезался женщине в рёбра. Все её аугментации и чужацкое вооружение не смогли устоять под чистой мощью космодесантника. Аристократка ощутимо сдулась, пытаясь втянуть воздух в размозжённые лёгкие.
Астартес ощутил дрожь плазменного пистолета в другой руке. Гул изменил тональность, и десантник понял, что оружие перезарядилось. Он прицелился в голову Гласа Всего.
— Прорицавший словом, — произнёс Кивон. — Предавший делом.
Он нажал спусковой крючок, и верхняя часть тела Калипсы Яте испарилась во взрыве жидкого огня.
Неожиданно воцарилась полнейшая тишина. Даже грохот сражения в могиле Иннокенса наверху, казалось, доносился из совершенно иного мира.
Кивон рухнул на колено, и останки Калипсы Яте упали на него. Он дал им соскользнуть на скалу, и поймал выпавшую из безжизненной руки Лиру Иннокенса.
Воин начал медленно спускаться по склону, как вдруг услышал и ощутил за спиной энергии варпа. Ксенос-ясновидец вернулся за трофеем, вознамерившись забрать его не у Яте, а у раненого Испивающего Души.
— Брат! — донёсся оклик у подножья скалы. Кивон заметил инквизитора Стено, засевшего за входом в зал. — Неси сюда Лиру! Быстрей, мы ещё успеем выбраться!
— Так вот почему ты на Кеприсе, — с трудом выдавил Кивон. — Ради Лиры.
— Конечно! — рявкнул Стено, словно ему ещё никто не задавал более глупого вопроса. — Такой артефакт, и в руках инквизитора! Ты видел, на что они пошли, чтобы заполучить его, так подумай, на что готов пойти я? Я смогу создать оружие, вызнать их стратегии! Их секреты станут моими!
Десантник оглянулся назад. Ясновидец просто наблюдал, по-прежнему находясь за пеленой защитной энергии. Жалящий Скорпион спрыгнул вниз и приземлился возле алтаря. Его латы дымились от плазменного ожога, однако ксенос стоял так, словно не получил никакого ранения. Чародей произнёс что-то на языке альдари, и экзарх, перехватив цепной меч обеими руками, двинулся к воину.
Кивон не выживет, если Скорпион попытается отнять у него Лиру силой.
Он услышал грохот тяжёлых шагов. К вершине скалы, с болтерами наизготовку, бежало его отделение во главе с братом Сасаном.
— Огонь по летающему! — проорал Сасан.
Воздух над Кивоном прошил болтерный огонь. На пси-щите ясновидца расцвели взрывы, заставив защищавший альдари барьер ярко загореться и замерцать. Экзарх кинул взгляд на своего повелителя, разрываясь между убийством Кивона и охраной ясновидца. О камни вокруг него ударила очередь, и с нечеловеческим изяществом и скоростью экзарх запрыгнул в укрытие, прежде чем один из снарядов нашёл свою цель.
Вражеский воин отвлёкся, но долго это не продлится.
— Быстрей! — крикнул Стено.
Кивон мог спрыгнуть со склона и оказаться возле Стено за пару секунд.
Ясновидец отлетел за одну из колонн. Болты забили по древним камням, когда выжившие из отделения Фраата также укрылись и продолжили обстрел. Воздух вдруг стал тяжёлым и наэлектризованным, когда предводитель ксеносов начал собирать пси-силы, чтобы расправиться с новой угрозой. Он мог создать землетрясение, как снаружи гробницы, или сокрушить их мощью неведомого чужацкого колдовства. Через пару секунд всё будет кончено.
Кивон поднялся во весь рост из укрытия, сместив вес на здоровую ногу. Он чувствовал, как из раны в груди сочится кровь, и как прерывисто бьётся пронзённое сердце.
— Ты это хочешь? — сказал он, подняв Лиру в направлении ясновидца. — И ты не остановишься ради неё ни перед чем.
Кеприс страдал из-за желания альдари заполучить Лиру Иннокенса. В какой бы мир она ни попала следующим, под охраной Инквизиции или нет, ксеносы попытаются найти её снова. И у них получится. Им может потребоваться тысяча лет, но они отыщут её. Альдари имели терпение. Они станут воевать за неё. Они будут манипулировать ничего не подозревающими людьми, вынуждая совершать геноцид против своих же сородичей. Они будут идти по крови и сломанных жизнях, пока Лира не окажется у них в руках.
— Больше никто из вас не умрет ради неё, — произнёс Кивон. — И из нас тоже.
Он вскинул Лиру над головой.
— Нет! — заорал Стено.
Кивон разбил Лиру о камни, и та разлетелась тысячью костяных осколков. Драгоценные камни взорвались, издав оглушительный шквал звука, подобный миллиону голосов, слившихся в одну экстатическую песнь.
Грохот мелодии захлестнул Кивона, а затем стих.
Десантник свалился на колени, раздавив обломки сломанной Лиры.
— Всё конечно, — сказал он. — Вам здесь больше нечего делать.
Экзарх Жалящих Скорпионов поднялся из укрытия с жужжащим цепным мечом, не сводя с Кивона взгляда из-за глазных линз шлема.
Ясновидец едва заметно взмахнул рукой и пробормотал пару слогов. Экзарх оглянулся на десантника, который мог лишь догадываться о выражении лица воителя за маской. Ненависть, возможно. Разочарование. Презрение. Затем экзарх воспарил в воздух, подхваченный энергиями чародея, после чего они оба полетели обратно к дыре в потолке. Им вслед устремился шквал болтерного огня, вспыхивая на пси-щите, однако ни одному снаряду не удалось пробить барьер.
— Они вам больше ни к чему, — продолжил Кивон. — Отпустите их. Верните их обратно.
Ясновидец и экзарх воспарили в мрачную тьму, и исчезли.
Кивон рухнул на землю и прокатился пару метров по склону. Он лишился последних сил, и его тело перешло в анабиоз, чтобы сохранить воину жизнь.
== Эпилог ==
''Мы не заметили многого, произошедшего у нас под носом. Но если ересь вернётся — когда она вернётся — то наткнётся на огонь в душах кеприссцев, который испепелит её ложь.''
::::::::::Отец Балтан Евгенивов, «Кеприанское отмщение»
Парад стал самым грандиозным предприятием, которое видела Полая Гора за много поколений. Великие дома старины воспринимали свое верховенство как данность и утратили привычку хвастаться богатством и властью. Теперь они высыпали на улицы не только ради того, чтобы показать, что они по-прежнему правят городом, но и выразить верность людям, которые теперь встали во главе планеты.
Сотни солдат благородных домов Кеприса строевым шагом выходили из врат, через которые Испивающие Души попали в Полую Гору, и двигались в направлении Сакердотовой площади. Каждую колонну бойцов в яркой униформе вёли за собой аристократы в мундирах имперской военной знати под реющими стягами родных домов.
Парад принимал новый планетарный губернатор Кеприса. Лорд Кригхунд Ярулек, назначенный на пост Администратумом, был твёрдым, прошедшим обучение в схоле прогениум, лидером, который наверняка сможет отстроить органы власти Империума и ликвидировать остатки культа Йецегат. Его сопровождали сотни чиновников от Администратума, священнослужителей Экклезиархии и офицеров Адептус Арбитрес, коим предстояло заменить имперских функционеров, погибших в устроенных Йецегат чистках.
Улицы города очистили от трупов. Лоялисты больше не болтались в клетках и петлях по всей Полой Горе. Тела складывали в подвалах домов правосудия и имперских базилик, либо хоронили в братских могилах за городскими стенами: тела оставшихся приверженцев культа. Их уничтожение стало первым указом лорда Ярулека. Большинство культистов разбежалось сразу после гибели Йецегат и поражения от рук Испивающих Души. Пройдёт много времени, прежде чем еретиков искоренят окончательно, но рано или поздно всё закончится.
— Возвращение к нормальной жизни, брат, — сказал Сасан. Вместе с остальным отделением Фраата он вошёл в состав почётной гвардии, стоявшей вдоль маршрута процессии. Именно Сасан вытащил Кивона из хранилища под могилой Иннокенса. Через пару минут альдари в полном составе отступили с Кеприса через порталы паутины, с помощью которых они вторглись на планету. Ветер мечей Биель-Тана вышел из битвы за усыпальницу, позволив Испивающим Души сплотиться в преддверии контратаки, которой, впрочем, так и не последовало. Никто из них не увидел ясновидца после того, как он вместе с экзархом отбыл из хранилища-реликвария, не сумев добыть Лиру.
— Много людей погибло ради этой нормальной жизни, — ответил Кивон. В паре ярдов от него быстро шагали члены дома Яте. Аристократы держались достойно, принимая во внимание то, что ещё недавно побывали в плену у альдари. Ксеносы освободили их без каких-либо объяснений, вышвырнув через один из порталов до того, как последний альдари покинул Кеприс. Они брели по пустыне, пока на них не натолкнулась группа паломников и не проводила в ближайшее святилище. То, что Йецегат входила в число местной знати, хранилось в строжайшей тайне, известной лишь нескольким новоназначенным имперским правителям, которые теперь не будут спускать с Яте глаз. Отныне этот дом будет поддерживать Империум сильнее любого другого на всей планете. — Кеприс был нормальным миром, — продолжил Кивон, — и ересь расцвела так быстро, что никто даже глазом не успел моргнуть. Сомневаюсь, что «нормальная жизнь» — это именно то, что нужно людям.
— Осторожнее, брат, — с улыбкой отозвался Сасан. — Будешь слишком много думать, и попадёшь в лапы к Инквизиции.
— Легка на помине… — Кивон увидел, что в самом конце парадного строя шли представители кеприанской армии, чьих офицеров заменили ветераны Имперской Гвардии из ближайших зон военных действий. Среди них, закутанный в офицерскую шинель, шёл инквизитор Стено. Теперь он выглядел ничем не отличимым от любого-другого кадрового военного, однако десантник знал, что именно он стоял за всем, что случилось на Кеприсе.
Стено повернулся к стоявшему вдоль дороги отделению. Раны сержанта Фраата оказались такими тяжёлыми, что он, возможно, уже не сможет сражаться вновь, и чтобы вернуться на поле боя ему потребуется уход апотекариев и немалое количество бионики. Пока что Фраата подлатали так, чтобы он хотя бы мог стоять по стойке смирно. Ногу Кивона заключили в фиксаторы, тем самым позволив ему также присутствовать на параде. Рядом с ним и сержантом стояли Сасан, Манух и Арасмин, которые с честью выдержали битву за могилу Иннокенса. Из всего отряда Стено выбрал Кивона, и вокс-сеть отделения с писком ожила. То, что инквизитор сумел взломать систему связи Испивающих Души, совершенно не удивило космодесантника.
''— Испивающие Души нажили себе врага в лице Инквизиции,'' — произнёс Стено. — ''Снова.''
— Кто мы? — спросил у него Кивон. — Кем были Испивающие Души?
Но Стено двинулся дальше, затерявшись среди марширующих солдат.
Жители Полой Горы радостно приветствовали новых правителей Кеприса, так же, как приветствовали массовые казни, проводившиеся на площади по приказу Йецегат. Часть Кивона продолжала наблюдать за толпой, выслеживая угрозы согласно протоколам, заложенным в него во сне при превращении в космодесантника-примарис.
Вторая же его часть продолжала задаваться старым вопросом.
''Кто мы такие?''