3916
правок
Изменения
Нет описания правки
{{В процессе
|Всего=40
|Сейчас=1213
}}
{{Книга
— Ты хотела сказать, что «Шут» будет сражаться?
— А это то же самое, — ответила Танна Гвинн. Она спустилась по лестнице, скользя аугметическими аугментическими руками по пласталевым стойкам.
Раккан поморщился, но оценил её бодрость.
Подробности Рэйту не требовались. Он и знать их не хотел. Они не имели отношения к основной задаче.
Которая заключалась в том, как всадить пробивной турбопатрон в аугметизированный аугментизированный мозг Врайна.
Над ассасином пронеслись кипучие воды, и волна ушла, а вместе с ней ушло ее всасывающее давление.
— ''Здесь'' больше нет ничего, что мне нужно.
Один из когитаторов передал сигнал тревоги от второй группы подавления. Медные волосы оператора, лежащего лицом на панели ввода, подсветило янтарным светом пакета данных. Кельн приподняла труп за волосы — ровно настолько, чтобы набрать команду на открытие люка, неестественно заскрежетав аугметическими аугментическими пальцами по металлическим клавишам.
— Приблизительная оценка? — уточнила Сикоракса. — От шести до десяти месяцев.
— А как насчет простой аугметикиаугментики? — сказала Кельн. — Скажем, линзы и какие-нибудь дата-порты. Только видимые импланты?
— Три месяца.
Кельн наблюдала, как Рэйт наблюдает за ней. Она отметила, что тело его напряглось; правое плечо приподнялось чуть повыше, чем левое. Оперативнице стало интересно, что бы это значило. Намеренная перетренированность мышц правой стороны — для контроля отдачи? С помощью кодового заслона Кельн создала отпечаток его лица, сохранив микромимику для того, чтобы в будущем облегчить определение настроения.
Ее системы для сбора данных уловили гул, дрожь, фоновый шум, едва слышный гул черепной аугметики аугментики — проносящийся в голове виндикара успокаивающий катехизис, как она поняла.
Плечи Рэйта расслабились.
— Я подделала приказ из командного отдела флота «Терциус», вежливо запрашивающий передислокацию. Последние боевые действия Раккан проводил против Преобразованных. Он считает, что это часть стандартного трехнедельного карантина, необходимого, чтобы убедиться, что он не заражен «Чорвом_Победителем».
— В любом случае, это умно, наверное, — сказала Сикоракса. — У каждого из нас троих есть нейронная аугметикааугментика, и мы не хотим рисковать заражением. Он Страйдер или Рау?
— Он отпрыск обоих домов, — сказал Рэйт. Он резко вскочил, пытаясь вернуть контроль над ситуацией, и Кельн не стала ему мешать. — Мать — Страйдер, отец — Рау; технически он стоит в очереди на трон, хотя и находится слишком далеко в списке, чтобы это имело значение. Четыре года назад на Доминионе что-то случилось, и Раккан отправился в добровольное изгнание. Сикоракса, я хочу, чтобы ты изучила его. Убеди его сотрудничать. Изучи его привычки. Кельн может допросить его и выведать подробности культуры по пути в Доминион. Затем убьем его и выбросим через воздушный шлюз.
Раккан вытер лицо ладонями и попытался встать. Не вышло.
— Черт бы тебя побрал, — выругался он, наклоняясь, чтобы закрепить аугметические аугментические скобы. Наконец Раккан встал; стальные опоры для ног зафиксировали коленные шарниры, удерживая его в вертикальном положении.
Таково было одно из преимуществ его травмы: сколько бы Раккан ни выпил, он всегда мог без проблем держаться на ногах. Это не единожды спасло Раккану жизнь на фронте, когда он был под мухой, а «Преобразованные» шли в лобовую атаку. Когда пилоту приходилось внезапно вскакивать в «Шута», заслышав сигнал тревоги, и покрывать землю кровью еретехов. Когда встречал волну за волной тронутых порчей техножрецов и трэллов с глазами, горящими фиолетовым пламенем «Чорва_Победителя».
— Благодарю вас, — сказал он тому, кто его слушал. — И, черт возьми, выпустите меня отсюда.
==Часть вторая: Регицид ==
''Буря и Сокол,''
''Сокол и Буря.''
''Над вересковыми пустошами, над морями — ''
''Боевой сокол и буря.''
''Сокол бурю ловить ловчится,''
''Бурю, которая птицу утопит.''
''Кто останется на рассвете,''
''Сокол или Буря?''
''Буря или Сокол?''
::::::::::Традиционная колыбельная Доминиона.
===Глава двенадцатая===
— Я не буду этого делать, — сказала Сикоракса.
Кельн прочла про себя успокаивающий псалом — её телесное напряжение только усилило бы сгустившееся в комнате ощущение угрозы, а Кельн этого не хотелось.
— Это почему же? — спросил Рэйт. Он говорил, не отрываясь от тарелки, на которой как раз нарезал квадратный кусочек тушеной гроксятины. Разрез, чистый и точный, был сделан с такой силой, что разделочный нож завизжал по фарфору. А когда Рэйт поднес кусок мяса ко рту, Кельн заметила, что с него сочится кровь.
— Это же как раз то самое, чем славится ваш храм, разве нет? — продолжал Рэйт, отправляя в рот кусочек мяса.
— Ну, это немного упрощенное представление, — сказала Кельн. Она надеялась, что сумеет превратить разговор из двустороннего спора в трехстороннюю дискуссию и тем самым удержит Сикораксу от вспышки.
Сикоракса склонилась над тарелкой, поставив локти на стол. Если Рэйт был боевым ножом с острыми кромками и прямыми линиями, то она — хлыстом. Вялым — и в то же время подвижным, бездеятельным… ровно до того момента, пока не взмывал в воздух для удара.
Офицерская кают-компания представляла собой небольшое помещение в форме буквы «С», окружавшей овальный стол. Если бы дело дошло до драки, она бы напоминала схватку двух больших кошек, запертых в одной клетке.
Чтобы усмирить собственную взвинченность, Кельн составила список блюд на тарелке Сикораксы. Они были по большей части овощными. В высоком стакане — газированная вода, а не алое вино, которое предпочли Кельн и Рэйт, который так и не притронулся к своему наполненному до половины стакану.
— Соблазни его.
Сикоракса в упор уставилась на Рэйта; судя по алгоритмам Кельн, её микро-мимика выражала сверлящее презрение.
— То есть по твоему плану я соблазняю Раккана, и он помогает нам.
— Именно. — Рэйт проглотил пищу. — А в чем дело? Ты находишь это неприятным?
— Я нахожу это непрактичным, — ответила Сикоракса. — В нынешних условиях план не имеет смысла.
— Но нам необходима его помощь, — нож Рэйта снова вонзился в гроксовый стейк, из разреза потекла кровь. — Нужно его замотивировать. Подтолкнуть к сотрудничеству.
Вмешалась Кельн:
— Что, если…
— Нет, точка, — сказала Сикоракса, поднимая руку. — Я думаю, что нам нужно обрисовать этот план. Итак, вы, мастер Рэйт, заперты на три недели в карантине по не известной вам причине. Вы прямо с фронта, поэтому бόльшую часть этого карантина только и знаете, что закидываетесь амасеком, махнув рукой на гигиену. И тут… что? Приходит смазливая медикэ и проникается к вам сочувствием, а вы влюбляетесь по уши?
— Что-то в этом роде, — сказал Рэйт.
Сикоракса фыркнула.
— В чём проблема? — спросил виндикар, поймав на себе ее оценивающий взгляд.
— Проблема в том, что ты не разбираешься в устройстве людей. В том, что касается их социальных взаимоотношений. Я уверена, что твоих анатомических познаний хватит, чтобы вонзить этот нож в любую из артерий на выбор, но социальная инженерия в твою подготовку не входила.
Сикоракса подняла бокал и сделала глоток.
— Я просил провести критическую оценку плана, — сказал Рэйт, — а не меня лично.
— Ладно.
Сикоракса со стуком опустила стакан на стол.
— Во-первых, не хватит времени. Соблазнение работает только на длинных дистанциях, и лучше, если цель придет к ''тебе'', а не ты — к ней. Поспешность вызовет подозрение. Не поймите меня неправильно: если нужно сыграть падкую на алкоголь медикэ, которая узнала о личной заначке Раккана и решила получить к ней доступ, я могу это сделать. Но в ту же секунду, как я начну задавать вопросы, он почует неладное.
— Значит, он влюбится в тебя, — сказал Рэйт, — а потом мы посвятим его в наши замыслы.
— Это тоже скверно продумано, — сказала Сикоракса.
— А я с ней согласна, — вмешалась Кельн. — Он почувствует, что его предали. Скорее всего, эффект будет прямо противоположным желаемому.
— К тому же мы почти ничего не знаем о его психологии, — сказала Сикоракса. — Мы не в курсе его романтических предпочтений. Его любовных историй. Исходя из имеющихся данных, даже если план сработает, мы ввергнем Раккана в саморазрушительную спираль ненависти. Если я начну его изучать, то нужно, чтобы Раккан вёл себя как можно более естественно — в том числе и со своей ризничей. Она, скорее всего, раскроет нас, как только я его заменю.
— Если только мы не посвятим её, — сказала Кельн.
Оба ассасина повернулись к каллидус.
— Что? — спросила Сикоракса.
— Посвятим и её, — повторила Кельн, — и его. Мы всё расскажем им обоим.
— Ни в коем случае, — отрезал Рэйт.
— Мы показали, что твой план не сработает, — сказала Сикоракса. — Давайте в этот раз попробуем сделать так. Почему? Похоже, что это рискованно…
— Не совсем.
Кельн открыла инфопланшет; подключенный к нему микропроектор отбрасывал в воздух мерцающе-голубое голографическое изображение документов.
— Это практично в высшей степени. Вполне может быть, что нам удастся их одурачить. Но их двое — в этом-то и загвоздка. Замените Раккана, убейте Гвинн, и по прибытии на Доминион нам назначат нового ризничего, а у нас уже не будет рычагов давления на него. И наоборот, успешно играть роль Раккана в присутствии Гвинн будет непросто: она хорошо знает господина и сопровождала его на протяжении последних четырех лет.
— Вот-вот, это-то меня и смущает, — призналась Сикоракса. — Итак, ты хочешь завербовать их в качестве агентов?
— Это же лучшее из всех возможных решений, — сказала Кельн. — Нам немедленно станет доступным открытый обмен знаниями. Глубокое знакомство с Доминионом и его системами. Консультации в режиме реального времени посредством микро-бусин.
— Опасно, — сказал Рэйт. — Они выдадут нас, как только мы приземлимся.
— Я сомневаюсь, что они нас выдадут.
Кельн провела пальцем по инфопланшету; голограмму сменила схема скелета с ногами, усиленными металлическими скобами.
— Когда я делала снимки Раккана, то выявила интересную особенность. У него есть аугментические скобы для ног, которые используются для обеспечения подвижности после травмы позвоночника. Сначала я подумала, что это — следствие боевого ранения. Но я просмотрела состояние микроплазменных реакторов аугментики. Судя по периоду полураспада их катушек, их впервые активировали около четырех лет назад.
— Когда он покинул Доминион, — сказал Рэйт. — И отправился в изгнание как Вольный клинок.
— Верно, — кивнула Кельн. — Но это еще не все. Прежде чем Раккана подняли на борт, я оборудовала его каюту полным комплектом пикт-аудиоустройств. Это кое-что прояснило.
Сикоракса рассмеялась.
— Что тут забавного? — сказал Рэйт.
— Люди, застрявшие на трехнедельном карантине с ящиком амасека, — ответила Сикоракса, — обычно не прочь поболтать сами с собой.
Кельн запустила аудиофайл.
— ''Будь они все прокляты,'' — раздался голос Линолия Раккана. Это выглядело как парящая над планшетом волна. — ''Страйдер, Рау. Чума на оба их рода. И будь проклят безумный тиран Яварий-Кау.''
— Он продолжал в том же духе, — сказала Кельн, закрывая файл, — в течение нескольких недель. Когда пребывал в относительной трезвости.
— Итак, — сказал Рэйт, — ты предлагаешь Сикораксе поговорить с ним и дать ему возможность выбора.
— Вовсе нет, — сказала Кельн. — Я предлагаю, чтобы это сделала я.
'''>>Протокол допроса 1'''
'''>>Операция: «Делатель королей»'''
'''>>Файл № 5782-Гамма-KMKR'''
'''>>День миссии: 8'''
'''>>Записывающее устройство: Аугментика слухового канала [стерео]'''
'''>>Регистратор: Аваарис Кельн'''
'''>>Разрешены к прочтению: Аваарис Кельн; Абсолом Рэйт; Сикоракса'''
'''>>Уровень допуска: Пурпурный, особо привилегированный.'''
'''>>НЕ ПЕРЕДАВАТЬ<<'''
'''>>НЕ ДУБЛИРОВАТЬ<<'''
'''>>УДАЛИТЬ ДАННЫЕ О НАЧАЛЕ МИССИИ<<'''
КЕЛЬН: Доброе утро.
РАККАН: Кто…
КЕЛЬН: Друг. Вы в безопасности.
[Пауза: 2 секунды]
РАККАН: Вы... похитили меня. Выдали приказ о развертывании… заперли меня здесь, как пленного... ничего не объяснили…
КЕЛЬН: Вы правы, приношу свои извинения. Карантин необходим из-за угрозы со стороны «Чорва». Мы нанимаем вас для выполнения одного задания. Чтобы послужить Императору.
РАККАН: Импера… тору…
КЕЛЬН: Линолий, мне нужно, чтобы вы оставались в сознании и в трезвом уме. Это очень важно. Я дам вам стимулятор, это поможет, но надо, чтобы вы сосредоточились. Вот.
[АУДИО: Стук оловянной кружки и фарфора о металл.]
КЕЛЬН: Вот вам завтрак и немного кофеина. Пожалуйста, поешьте. Я слегка увеличила концентрацию кофеина, чтобы вас поддержать.
[124 секунды удалено; звуки питья и позвякивания приборов на тарелке]
РАККАН: Премного благодарен. Яичница-болтунья была весьма недурна.
[Пауза: 1 секунда]
РАККАН: Этот стул… У него подлокотники с ремешками. Вы что, собираетесь меня связать?
КЕЛЬН: Сомневаюсь, что это необходимо.
РАККАН: Не боитесь, что я вас одолею?
КЕЛЬН: Если вкратце — нет.
РАККАН: Полагаю, вы правы. Вы держали меня взаперти несколько недель. Наверное, на этом корабле масса людей, кроме вас. Думаю, у меня нет шансов прорваться хоть сколько-нибудь, даже с моими ортезами.
КЕЛЬН: Давайте пока отложим этот вопрос, хорошо? Я приношу извинения за то, что удерживала вас и оставляла в неведении, но мы действуем исключительно в ваших интересах.
РАККАН: [смеется] Говорите прямо как моя матушка.
КЕЛЬН: [смеется] Да вы шутник. У меня в вашем профиле это не указано. Это облегчит процесс.
РАККАН: Где моя ризничая?
КЕЛЬН: Она на борту, и с ней мы также желаем сотрудничать. Можете встретиться с ней, если хотите, хотя надо ли вам говорить, что любые разговоры прослушиваются.
РАККАН: Значит, я ''в плену''?
КЕЛЬН: Конечно, нет, сотрудничество — на добровольных основах. Вы можете покинуть нас в любой момент.
РАККАН: А можно вернуть меня на фронт, или высадить нас на планете, или…
[ЗВУК: на стол падает металлический предмет]
[Пауза: 3 секунды]
РАККАН: Эх, а мы ведь так хорошо общались.
КЕЛЬН: Это укороченный стаббер с перфорированными пулями. При попадании в череп они наносят максимум урона, так как распадаются на части; благодаря этому любые осколки, выброшенные из выходного отверстия, не повреждают обшивку.
[Пауза: 2 секунды]
КЕЛЬН: Лично я бы порекомендовала приставать ствол сюда, ближе к линии роста волос. Если хотите, я могу сделать это за вас. У меня также есть таблетки. Выбор за вами, вы ведь свободный человек.
РАККАН: Надо же, я на целую минуту вообразил, будто у меня и в самом деле есть выбор. Стоило быть умнее — в нынешней-то ситуации.
[Пауза: 2 секунды]
РАККАН: Полагаю, напольный дренаж установлен именно для таких случаев.
КЕЛЬН: Выбор за вами. Пути назад нет. Либо вы вместе со своей ризничей станете сотрудничать, либо нет. Я бы предпочла, чтобы вы пошли на сотрудничество — здесь не так уж плохо. И довольно впечатляющий винный погреб, и помещения получше этого. Мы служим Императору в великой цели, гораздо более важной, чем борьба с волнами Преобразованных на потерянных фронтах.
РАККАН: Чего вы от меня хотите?
КЕЛЬН: Расскажите мне о вашей жизни. О культуре Страйдер-Рау как в общих чертах, так и в частностях. О системе преемственности. И более всего — о Верховном монархе Яварии-Кау.
РАККАН: Зачем?
КЕЛЬН: Мы собираемся его убить.
РАККАН: Убить Верховного монарха? [смеется] Кто вас нанял? Камила Рау? Джаскан Синк-Страйдер? На чьей вы стороне?
КЕЛЬН: На стороне Императора.
РАККАН: Значит, цена моей жизни — помощь вам с убийством моего двоюродного деда?
КЕЛЬН: Да.
РАККАН: Мамзель, если бы ты разбудила меня с таким предложением, то можно было бы обойтись без пистолета!
''Тук. Тук. Тук. ''
Сикоракса мгновенно вскочила с кровати, сделала перекат и заняла боевую стойку на полу. Выдернула из правого уха вокс-бусину — аудиозапись допроса продолжала гудеть между пальцами.
''Тук. Тук. Тук. ''
Стук костяшек по двери её каюты. Сикоракса скользнула к входу.
— Что? — спросила она.
— Это Кельн. Я кое-что нашла и хочу с тобой поделиться.
Сикоракса чертыхнулась. Дополнительная информация к прочтению — это последнее, что ей было нужно. Читать ей не нравилось — то ли дело аудиозаписи интервью. Мозг каллидус аугментирован, чтобы вести разговор, различать интонации и читать эмоции. Чтобы отыскивать скрытые смыслы и акценты мимики, хотя это и затрудняло визуальную обработку.
Когда Сикоракса читала, слова оседали у неё в голове неохотно, и то, что придется перелистать ещё одну стопку эссе по культуре и генеалогических древ толщиной в дюйм, действовало ей на нервы, и без того расшатанные недостатком полиморфина.
Она повернула колесный замок и слегка приоткрыла дверь.
— Чего там у тебя? — протянула Сикоракса.
Затем увидела ухмыляющееся лицо Кельн и бутылку амасека у нее в руке.
Каллидус склонила голову набок, затем открыла дверь и впустила её внутрь.
— Хочешь, приземляйся в настенное кресло. — Сикоракса кивнула в дальнюю часть каюты. — Складной столик рядом. Я лягу на кровать.
— Неплохое получилось совещание, — сказала Кельн, раскрывая столик и усаживаясь на откидное кресло. Чтобы плечевые фиксаторы не впивались ей в спину, она наклонилась вперед. — Мне показалось, Рэйт готов тебя ударить.
— Лучше бы он попытался, — сказала Сикоракса. — А не вёл себя, как долбанный… надзиратель. Всё контролирующий и всем повелевающий. Нет уж, такое не по мне, спасибо.
Кельн сделала паузу; бутылка зависла над вторым стаканом.
— Извини, я подумала, исходя из слов, сказанных при нашей встрече…
— Мне много не нужно. Я люблю глотнуть амасека и выкурить немного лхо после убийства. Но в последнее время я только и делаю, что изображаю аристократов-пьяниц — одного за другим. Мне нужен перерыв. Кроме того, мое ремесло тоже отравляет тело — нет смысла заниматься этим еще и на досуге.
— Занятно и понятно.
Кельн сунула руку под пальто.
— Лично я люблю немного поэкспериментировать. Учитывая, какую массу химикатов мы вкачиваем в организм для улучшения физического состояния, мне кажется, что расширение сознания и спектра эмоций иногда не без пользы. — Ванус подняла бокал и посмотрела на янтарную жидкость, перекатывающуюся по его дну. Густой и тягучий, амасек оставлял на бокале тонкую золотистую плёночку, стекавшую вниз, когда Кельн поворачивала бокал. — Амасек. Мне всегда казалось, что он навевает определенные воспоминания, — эдакая золотая линза в прошлое. Приятный напиток для распития в компании друзей. Или…
Кельн достала из кармана пальто маленькую бутылочку, запечатанную пробкой, и поставила на столик.
— Красное вино. Прекрасное снотворное. Расплывчатое и текучее ощущение благополучия. Ещё не хочется поддаться искушению?
— В другой раз.
Кельн подняла палец и начала копаться в другом кармане:
— Я это предвидела. — Она вынула из-под одежды небольшой цилиндрический термос в виде фраг-гранаты и бросила его Сикораксе. — Клаава.
Сикоракса открыла защелку и принюхалась, выискивая яды.
— Выпивка?
— Вовсе нет. Это лёгкий наркотик. Что-то вроде кофеина, но успокаивает, а не бодрит. Я понимаю, что сейчас время для обостренных эмоций, но эмоции — это всего лишь химические вещества, текущие по нервной системе, так что… — Кельн подняла свой бокал. — Ты просто меняешь химикат.
Сикоракса сделала глоток на пробу. Затем еще один, побольше.
— Хм, неплохо, спасибо. А теперь чего ты хочешь? Или ты просто не любишь пить в одиночестве?
Происходящее казалось срежиссированным — и подозрительным. Ей это не нравилось.
Кельн повернула в руке хрустальный бокал, вглядываясь в амасек.
— Между нами: что ты думаешь об этом плане?
Сикоракса ощутила на коже покалывание от работающих глушителей звука.
— Не волнуйся, — успокоила Кельн. — Ему нас не слышно.
Сикоракса поставила термос на полку рядом с койкой. Она молча глядела на Кельн. Что за игру ведет ванус?
Спровоцировать её на ссору, а потом побежать к нему с аудиозаписью? Прикинуться подругой, а затем использовать выведанную информацию как рычаг давления?
— Пожалуй, я начну. Мне кажется, что Рэйт не на своём месте, — сказала Кельн. — Его план подхода к Раккану был неправильным и покровительственным.
— Это был дерьмовый план, я так и сказала. Он говорит нам, что мы должны делать, вместо того, чтобы спрашивать, что мы можем сделать.
— Вот именно.
— И ты меня в этом поддержала. — Сикоракса наклонилась вперед, пока произносила этот тост, и хрустальный стакан противно заскрежетал о термос. Каллидус подождала, пока Кельн сделает глоток, и добавила: — Но ты ничуть не лучше.
Кельн поставила стакан на столик и глотнула. Благодаря улучшенному зрению Сикоракса разглядела позади зрачков слабое движение. Вращающиеся янтарные кольца.
— Прости?
— Извинения приняты.
— Нет, прошу прощения, я неясно выразилась...
— Извинения приняты.
— Я... — Кельн остановилась. — Ты мной манипулируешь. Чтобы доказать свою правоту.
— Да. Потому что именно этим я как Каллидус и занимаюсь. Социальная инженерия. Именно для этой специализации храм меня и создал при помощи идеологической обработки, скальпелей и тренировок. Причина, по которой меня отобрали для этой миссии, не считая этого. — Сикоракса постучала по импланту в черепе. — По всем правилам именно я должна была сближаться с Ракканом. Ты перехватила инициативу точно так же, как до этого поступила с планом Рэйта, похитив Раккана до получения соответствующего приказа.
— Это увеличило эффект…
— Эффективность, я знаю. Но в глубине души я также понимаю, что, по-твоему, этой операцией должен руководить храм Ванус. Может, ты и права. Но твой стиль работы выводит меня из себя, и Рэйта тоже. Вы плетете целую сеть из данных, упрочняющих ваш собственный план действий, и сообщаете о нем в самую последнюю минуту. Это не сотрудничество, это захват власти. Честно говоря, не то чтобы я тебя за это упрекала. Интриги и сбор данных — твоя специализация.
— Но ты и не возражала.
В глаза Кельн снова начали вращаться круги. Внесение поправок. В разговор. Сикоракса вывела её из равновесия. Хорошо.
— Были причины позволить тебе перехватить инициативу, — призналась Сикоракса. — Мне нужны хорошие отношения с Ракканом. Если бы дошло до угроз, он мог бы мне этого не простить. Кроме того, хотя твой техносаботаж и бесит, он вполне эффективный, чтобы справиться с виндикаром, а значит, ты справишься и с пилотом рыцаря.
— А теперь, — засмеялась Кельн, — инструментом стала я.
— Не принимай это на свой счет. Я просто честно предупреждаю. Ты хороша в своём ремесле, но не забывай, что я не хуже. Меня беспокоит Рэйт. Эта миссия не соответствует его стандартному образу действий.
— Ты сказала, что из-за него нас убьют.
— Потому, что так оно и есть.
Кельн сделала глоток, уставившись глазами в переборку. Это не игра на публику, решила Сикоракса, а техника концентрации внимания. Доступ к мыслям ее аугментированного сознания.
— А ты не думала, что в этом может заключаться весь смысл? — спросила Кельн. — Что нам не суждено вернуться?
— Множество миссий являются дорогой в один конец.
— Нет... — Глаза Кельн забегали взад-вперед, будто ванус читала документ, видимый только ей самой. — Здесь что-то другое. ''Специфика''. Я просмотрела историю наших операций. Отчеты о результатах действий. Есть общие черты.
— Например?
— И Рэйт, и я только что вернулись с миссий, связанных с «Чорвом_Победителем». Рэйт устранил еретеха-исследователя, который пытался внести в алгоритмы Квавариана ещё более радикальные изменения, я выявила вспышку заражения на мире-тюрьме, а ты…
— Я?
— Ты убила Программатора Квивариана.
Дыхание Сикораксы оставалось ровным. Она и бровью не повела. Просто фыркнула, будто ее позабавило услышанное.
— Не спорь. Я заполучила твой неотредактированный послужной список. Там не так уж много деталей, но я собрала достаточно фрагментов. Упомянутая тобой исследовательская станция. Это был проект Квавариана — там он превратил «Суть_Чорва» в широковещательный вирус. Чтобы проникнуть внутрь, тебе пришлось заразиться.
— Нет. — Сикоракса швырнула термос Кельн. Ванус поймала, не глядя. — Не пришлось. Когда они загрузили через мой порт «Суть_Чорва», то он попал в отдельный нейронный имплантат, который Механикус позже изъяли и уничтожили. Шесть месяцев наблюдений не выявили никаких изъянов.
— Но они подозревают тебя. Обращаются с тобой, как с испорченной вещью. Достаточная причина, чтобы отправить оперативника на задание в один конец.
— Рэйт идет на должность первого Сикария. Его бы не выбросили.
Кельн подняла брови и снова посмотрела на Сикораксу.
— О, храм «Пацификус» был бы сокрушен подобной потерей. Но не командование. Каждый Сикарий-примус в истории становился командиром, если выживал, большинство из них занималось курированием операций. По-твоему, МО хочет иметь дело с потенциальным соперником? Если Рэйт устранит Явария-Кау, но при этом и сам не выживет, в выигрыше окажутся все. МО устранит угрозу, Ассасинорум избавится от потенциально зараженных оперативников, а «Виндикар-Пацификус» получит своего героя — первого Сикария, правда, посмертно.
Сикоракса на мгновение задумалась над словами Ванус. Бюрократия Ассасинорума и вправду была смертельно опасной. Полномочия на большинстве высших руководящих должностей переходили к другому лицу лишь по истечению их срока, и почти никогда — по естественным причинам. Как правило, человек продвигался наверх после устранения вышестоящих.
Ещё и подозрения по поводу инфицирования... сканирование. Чорвы Квивариана могли заразить лишь обладателей нейронной бионики. Аугментических или синтетических аугментаций головного мозга, которые взаимодействовали непосредственно с мыслительными центрами. Таким образом, органики имели к вирусу иммунитет — аугментический глаз или конечность не играл большой роли, а вот трэллы и служители Марсианского культа были исключительно уязвимы.
Каждый ассасин тоже в той или иной степени обладал нейронной аугментацией, будь то мыслительный центр Кельн, нейронная связь с разведывательной маской Рэйта или имплантированные хранилища памяти Сикораксы, расширяющие возможности по запоминанию имён, лиц, разговоров и взаимоотношений.
— Я получила удаленный доступ к архивам храма Ванус, — сказала Кельн. — У меня есть копия, хотя и устаревшая на шесть месяцев. Также я извлекла некоторые данные из архивов храма Виндикар. В девяноста семи процентах случаев оперативники, задействованные против Преобразованных, впоследствии получали задание с оценкой уровня угрозы «очень высокая». Восемьдесят процентов из этих миссий не вернулись.
Сикоракса откинулась назад, опираясь на руки, и посмотрела на светящийся шар на потолке, сидящий в проволочной клетке.
— Ты хочешь сказать, что нас отбраковывают.
— Именно, — ответила Кельн. — Не знаю, как ты, но я намерена выжить.
— И как мы этого добьемся?
— Во-первых, — сказала Кельн, — нам нужны лучшие и актуальные разведданные о Доминионе. А это значит, что Раккана следует оставить в живых.
— Рэйт категорически против этого, и, откровенно говоря, у меня тоже есть сомнения. Когда вокруг носятся два одинаковых человека, это чаще всего не очень хорошо. Это подсказывает и доктрина храма Каллидус, и здравый смысл.
— Ты что, правда считаешь, что за две недели узнаешь все о том, как быть Ракканом, пусть и с его помощью?
Сикоракса задумалась.
— Нет.
— Итак, следует сохранить Раккану жизнь, и, поскольку Рэйт уже укрепился в своей позиции, его не переубедить спорами или аргументами. Ему надо чувствовать, что он главный. — Кельн снова протянула Сикораксе термос. — Еще глоточек?
Сикоракса приняла предложение.
— Ты хочешь его обмануть.
— Нет, я хочу, чтобы он обманул сам себя.
— Будет непросто.
— На самом деле нет, всё дело — в правильном представлении данных. — Кельн ввела в наручный когитатор несколько команд. В воздухе повисла сеть из черточек и точек. — Что это?
— Не разыгрывай из себя наставника схолы, — сказала Сикоракса. — Это созвездие Большой Медведицы со звездного неба священной Терры. Я раньше уже ''видела'' купольные фрески собора Аваарис.
— И это созвездие называется «Большая Медведица» потому, что?..
— Потому, что похоже на медведицу.
— Серьёзно? — Кельн нажала на клавишу, и линии, соединяющие точки, исчезли. Она изменила положение созвездия, и точки повернулись, словно вокруг оси. — А теперь видишь медведицу?
Сикоракса наклонилась вперед, но ничего не сказала. Хотя ей понравилось лукавое выражение лица Кельн, поэтому она ответила Ванус кривой полуулыбкой:
— Нет.
— Однажды, когда ты была совсем юной, кто-то сказал, что это медведица, и ты стала видеть медведицу. Тем не менее, эти случайные точки данных выглядят как медведица только при взгляде с определенного ракурса и с правильной подсказкой. Твой вывод основан не на данных, а на том, как они представлены.
— И что же ты предлагаешь?
— Все просто. Рэйт не доверяет твоим инстинктам — поэтому я хочу, чтобы ты начала с ним соглашаться.
[[Категория:Warhammer 40,000]]