Неосмотрительность Хетсау / Hetzau's Follies (рассказ)

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Неосмотрительность Хетсау / Hetzau's Follies (рассказ)
Автор	Натан Лонг / Nathan Long
Переводчик	ramisnami
Издательство	Black Library
Серия книг	Чёрные сердца
Входит в сборник	Чёрные сердца. Омнибус / The Blackhearts Omnibus (сборник)
Источник	Inferno! #46
Год издания	2005
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Шел темный век, кровавый век , век демонов и колдовства. Век битв и смертей, век конца мира. Но в огне, пламени и ярости этого времени рождались могучие герои, смелые подвиги и великое мужество.

В сердце Старого Мира раскинулась Империя, крупнейшее и сильнейшее из людских государств. Знаменитая своими инженерами, волшебниками, купцами и солдатами, это земля высоких гор, бурных рек, дремучих лесов и огромных городов . И со своего трона в Альтдорфе правит ей Император Карл-Франц, благословенный потомок основателя царства Зигмара, и обладатель его магического боевого молота.

Но эти времена не назовешь цивилизованными. По всему Старому миру, от рыцарских замков Бретонии, до скованного льдом Кислева далеко на севере, прокатился рокот войны. В высоких горах Края Света, племена орков готовятся к новому вторжению. Бандиты и отступники заполонили южные земли Пограничных Княжеств. Ходят слухи о крысоподобных тварях - скавенах, выпрыгивающих из сточных канав и болот повсюду. И с Северных Пустошей как всегда нависает угроза проникновения Хаоса, демонов и зверолюдов, прокаженных мерзким влиянием Темных Богов. Время битвы неуклонно приближалось, Империя нуждалась в Героях как никогда прежде.

Рейнер Хетсау смотрел через зарешеченное окно лагерной гауптвахты, как палач, проверяет люк у виселицы на плацу. С движение рычага, люк открылся, и мешок с мусором повис, на затянувшейся с рывком петле. От вида этого Рейнер взглотнул, потом рассмеялся. Он взглотнул потому что ему надлежало завтра на рассвете быть вздернутым вместо этого мешка перед солдатами армии графа Джоргена. Он рассмеялся, так как после всех сумасшедших поступков его бестолковой юности, его должны повесить за преступления, что он не совершал.

Конечно, не то чтобы он совсем не был повинен во всем произошедшем. Но когда он осознал свои ошибки и грозящую за это ответственность, он сделал все что смог, чтобы исправить ситуацию. Фактически, это даже не будет ложью, если сказать, это он спас лагерь, а соответственно и всю армию, от чумы Хаоса, которая могла бы опустошить всю Империю.

И что, кто то наградил его за это? Может его осыпали землями и титулами? Нет. Его швырнули на гауптвахту, вместе с отбросами Имперской армии: мародерами, дезертирами, ворами, насильниками, жуликами и контрабандистами, да приговорили к петле в придачу.

Он засмеялся вновь, вспомнив как всего три дня назад, он жаловался Хенингу – бедняге Хенингу – на скуку. О, Рональд, да он готов отдать все золота мира, чтобы поскучать так вновь.

Рейнер и Хенинг стояли в дверях Дома Удовольствий Мадам Толшная, пытаясь не дать ей захлопнуть эти самые двери. Их дыхание зависало в воздухе небольшими облачками, снег крупными хлопьями сыпал с серого неба и облеплял их плащи.

- Я уверю вас, моя дорогая сводница, - сказал Рейне. – Денежное довольствие должны выплатить завтра. И мы оплатим вам вдвое, к тому, что должны.

- Вы говорили это на прошлой неделе, - сказала Мадам Толшная, гордая Кислевитская красавица, средних лет, с ястребиным носом, и фигурой гаремной танцовщицы из Арабии.

- Но на этой неделе точно, - сказал Хенинг.

- Сжальтесь, - умолял Рейнер. - Мы застряли далеко от дома, совершенно лишенные женской компании.

Он положил руку на плечо Хенинга:

- Посмотрите на этого одинокого паренька, - Карл был безбородый юноша лет семнадцати, на три года младше Рейнера. - Неужели вы не хотите внести свою лепту в поднятие боевого духа благородного война, который защити ваши земли от грабежей Хаоса?

Мадам Толшная сжала губы:

-Хотите поднять боевой дух? – поднимите сначала немного деньжат, - Она захлопнула дверь.

Хенинг выдернул свою ногу как раз вовремя, но Рейнер не был столь быстр. Дверь прижала ему палец , и он начал скакать на одной ноге по грязной улице, шипя и проклиная все на свете.

Со стоном он рухнул на деревянную скамейку, рядом с таверной, недалеко от дверей Мадам Толшная.

- Может тогда немного самогона? - обратился он к Хенингу.

Хенинг кивнул и протянул ему его бутыль :

-Только глоток.

Рейнер жадно проглотил крепкий Кислевитский спирт, морщась от того как пойло обжигает стенки его пустого желудка.

- Ладно, парень. Я выпью его еще раз завтра, когда…

- Когда приедет Казначейский фургон, - закончил Хенинг сухо.

Они посидели еще немного под лениво падающим снегом, наблюдая за бесконечной рекой потрепанных беженцев, толпящихся в городе. Все они бежали от разорений, творящихся на север,

из Прага, из Эренграда, и маленьких деревушек, которых слишком много, чтобы помнить их имена. Все это сравняли с землей несокрушимые орды Хаоса.

Именно поэтому Рейнер и Хенниг были здесь, на Имперской границе с Кислевом. Сыны благородных семей, как и большинство пистольеров, они прибыли с отрядом -Пистолеты Фон Столмена- из Витгарта всего 2 недели назад, прикомандированные к армии Графа Джоргена. По прибытию, даже не дав отдохнуть после долгого марша, их сразу же отправили на фронт вести ожесточенные бои с конными мародерами близь Кистарда. Что за бардак там творился. Ни инструктажа, ни приказов. Просто пускаешь лошадь в галоп и каждый сам за себя. Тактика использования легкой кавалерии в бою довольно проста: окружить фланги врага, произвести разрушительный залп и отступить. Но в этой мешанине они вынуждены были стоять и сражаться как будто они тяжеловооруженные рыцари, когда отряд алебардщиков не устоял перед натиском хаоситов и своим отступлением преградил путь пистольерам. Рейнер и Хенинг, оба были ранены, во время отступления с тяжелыми боями; у Рейнера глубокий порез в бедре, благо что хоть кровь не била фонтаном, - у Карла несколько переломанных пальцев. После сражения их признали не годными к бою, и отправили назад в Вульсик, где расположилась имперская армия, с другими ранеными, залечивать свои увечья.

Двумя неделями позже, когда раны затянулись и лишь слегка пульсировали, Рейнер уже сходил с ума. В Вульсике, как и в любом приграничном городке, было чем заняться : бордели, таверны, медвежьи ямы, и был даже маленький неотесанный театр при гостинице, где ставили небольшие шутовские представления. Но все это было реквизировано армией под склады, конюшни и жилье для офицеров. Любое место с 4 стенами и крышей было битком забито графами и их свитой, рыцарскими орденами с их конюхами, поварами и прислугой, отрядами доппельзолднеров, арбалетчиков, пистольеров и инженеров с бочками летучих веществ, а также всевозможными жрецами Сигмара и Морра, с их аколитами. А те места, которыми армия побрезговала, были заполнены беженцами; голодными крестьянами, толпящимися в укрытии зданий, отчаявшимися торговцами, стоящими на страже своих забрызганных грязью телег, потрепанной Кислевитской кавалерией, укрывшейся в палатках со своими лошадями на ощетинившихся от холода полях. В городе яблоку негде было упасть , и не то чтобы в нем были яблоки, чтобы им падать, они скорее были деликатесом для этого времени. Рейнер частенько видел крестьян поедающих кошек, крыс, даже свои собственные ботинки и называющих это ужином.

Но даже если бы всей этой армии и беженцев не было, и все увеселительные заведения города были открыты, Рейнер и Хенинг все равно не смогли бы туда пойти, они были на мели. Рейнер не врал Мадам Толшная. Фургон казначейства с денежным довольствием должен был прибыть завтра, это правда, как и то, что он должен был приехать неделю назад, когда группа грабителей напала на него, и потом растворилась со всем, что там было. Солдатам не платили уже 2 недели, и то малое содержание, что выдал Рейнеру его скупой отец перед отъездом, уже давно закончилось.

-О Сигмар, Хенниг, - сказал Рейнер. - Как же я черт возьми устал от этой бедности.

- Как и я, - поддержал его Хеннинг. - Не понимаю как нищие выдерживают это.

- Я человек мира, - продолжил Рейнер, грациозно жестикулируя. - Мне необходимы утонченные развлечения. Музыка, поэзия, вдохновляющая компания и еда, достоянная моего имени.

-Чего?- оскорбился Хенниг. - Ты не находишь мою компанию вдохновляющей?

- Удар ниже пояса, парень. Конечно, нахожу. Приношу свои извинения.

Хенинг хохотнул:

-Ты ранил меня в самое сердце.

Рейнер уперся подбородком в свою ладонью:

-Как заработать немного деньжат? Здесь даже ограбить некого, - он махнул рукой в сторону волочащегося потока беженцев. - У этих бедняг ничего нет. И военная компания закончится раньше, чем мы сможем вернуться на фронт. Нам ни светят, ни трофеи, ни диковины Хаоса, которые мы могли бы загнать ученым мужам. Да даже если мы продадим мою броню, нам не хватит на нормальную попойку. Сигмар прокляни жадное сердце моего его отца. Он не купит мне нового снаряжения. Он дал мне какие-то обноски, на ней столько вмятин, что даже орки постесняются идти в ней в бой.

-Что насчет костей? - спросил Хенинг. - Не ты ли мне говорил, что однажды зарабатывал на жизнь игрой?

- Ну для этого нужна начальная ставка, чтобы войти в игру, - сказал Рейнер. Он не стал уточнять, что потерял свой вкус к азартным играм, во время спешного отступления из Кистаада, где он потерял свои «специальные» кости.

На другой стороне улицы началось какое-то волнение. Рейнер и Хенниг взглянули туда. Имперский пеший патруль остановил три телеги, представляющие из себя довольно удручающую картину – они были переполнены стонущими больными солдатами, которых била дрожь. Возничие выглядели не лучше – обвисшие понурые лица, слезящиеся глаза. Единственной кто выглядела бодро во всей этой процессии, была женщина, что ехала в первой телеге. Она выглядела как тощая бродяжка, в робе Сестры Шалии, Богини врачевания и милосердия.

Капитаном патруля был Дейтер Улстаадт, помпезный дурак, которого Рейнер знал очень хорошо. Он был, так сказать, «непродажный», и помешал реализации нескольких недавних схем Рейнера по заработку денег: карточный клуб в пороховом складу, подпольные бои новобранцев, продажа талисманов защищающих от Хаоса. Рейнер наклонился вперед и прислушался.

- Это не обсуждается, - сказал Дейтер. -Тебе придется увезти их куда то еще.

- Но, мой господин, - умоляла монахиня, - они больше не могут идти дальше. Они очень больны.

- В том то и дело, сестра, - настаивал Дейтер. - В таком переполненном городе, и с госпиталями забитыми до отказа, эпидемия распространится как лесной пожар. Достаточно одной искры, не говоря уже о трех телегах полных больными.

Сестра осмотрелась по сторонам полными слез глазами, ища поддержки. Сердце Рейнера сжалилось над ней. Казалось бедная малышка сейчас будет раздавлена взятой на себя ответственностью.

- Сыр рыцарь, - сказала она, - вы действительно хотите отправить восвояси доблестных героев Империи, что пострадали в боях с Хаосом?

- Я просто выполняю приказы, мисс.

- Может вы смягчитесь и проявите милосердие? Наш монастырь не богат, но перед тем как он сгорел, мне доверили нашу казну. Я знаю, что многим солдатам далеко от дома приходится туго…, - она отодвинула полы своего одеяния, чтобы показать украшенную серебром шкатулку под своим сидением. Деитер остановил ее руку, и произнес с покрасневшим лицом:

-Ввиду отчаянности вашего положения, сестра, я забуду это, если вы сейчас же развернетесь и миром покинете нас.

Жрица Шалии отдернула свою руку, и Рейнеру показалось, что он увидел оскал ее губ, далекий от смирения Шалии. Она приказала возницам разворачивать телеги. Дейтер замаршировал дальше со своим отрядом, без сомнения, чтобы причинять беспокойство еще каким-нибудь невиновным людям.

Рейнер встал на цыпочки, разминая затекшие ноги:

- Хенинг, друг мой, - сказал он. - Если это не Рональд протягивает нам золотую руку помощи, то я крысолюд.

- Ты предлагаешь украсть ту шкатулку с драгоценностями?

- Не будь таким грубым. Конечно же нет. Она сама нам отдаст ее.

Рейнер и Хенниг пошли за караваном раненых через переполненные улицы, по которым последний до сих пор пытался маневрировать .

- Преподобная сестра, - обратился Рейнер. - Я случайно подслушал ваш разговор с тем болваном, и мне кажется у меня есть решения, от которого мы оба выиграем.

Жрица была весьма привлекательной в своей бледноте, что-то особенное манило в ней. Она нервно оглянулась через плечо и бросила:

-У меня нет ни малейшего желания нарушать закон, мой господин.

- Ой, пфф, - сказал Рейнер улыбаясь. - Это разве не закон, который отказывает в помощи больным? Если вы можете заплатить немного за аренду, и … ну за услуги своих смиренных помощников, закон не вмешается в это дело.

Женщина вздохнула с облегчением:

-Да благословит тебя Шалия, мой господин.

Теплое чувство наполнило сердце Рейнера:

-Благодарю сестра. Подождите минутку, и я все устрою.

- Ни в коем случае, - сказала Мадам Толшная, скрестив руки на своей обширной груди. - Это чистый дом. Мне не нужны тут больные. Плохо для бизнеса.

- Но мадам, - сказал Рейнер, - их не нужно пускать в дом. Разве ваши конюшни не свободны? Курьеву и его Орлам они уже точно не понадобятся.

- Ты как говоришь о мертвых?

- Я не хотел выказывать неуважения, нет. Легенду об их героической жертве еще будут петь в залах бояр из поколения в поколение, но они же освободили конюшню, не так ли?

- Но не для больных людей.

-Мадам, - Рейнер приблизился и перешел на шепот, оглядываясь. -Сестра везет казну своего монастыря с собой. Вы можете взять с нее двойную плату, а то и тройную.

Глаза Мадам Толшная сузились:

-Тройную?

- И я попрошу лишь пятую часть, за то что привел клиента к вам.

- Только пятую, - сказала мадам Толшная сухо. Но Рейнер видел как она просчитывает все в уме. В конце концов она кивнула. - Да. Хорошо. Заведи их с заднего двора, чтобы никто не увидел. И они не заходят в дом, никогда!

- Конечно нет мадам, - сказал Рейнер в поклоне. -Вы об этом не пожалеете.

Он шагнул назад на улицу, ухмыляясь. Деньги, наконец.

Это не были легкие деньги. Раненые были в гораздо худшем состоянии, чем Рейнер мог себе представить. Фактически, он вообще не мог поверить, что настолько больные люди, до сих пор живы. Большинство вносили в конюшню на носилках, но даже те, кто могу ходить, передвигались, как будто спали, и были покрыты фиолетовыми гнойниками. У одного паренька, Кислевита с длинными усами в огромной шапке из меха снежного леопарда и желто красной кокардой, была открытая рана на руке, вся в копошащихся личинках. Их положили в стойла по обе стороны центрального прохода конюшни. Он стоял с подветренной стороны от них, когда получал кошелек рейхсмарок и драгоценностей от жрицы, представившейся Сестра Аньяка. Он быстро схватил плату, ни к чему Мадам Толшная видеть эту передачу, ни после того как она сама ему заплатила.

Той ночью, в одной из лучших таверн Вульсика – а это значило, что в ней был каменный пол, и даже не грязный, и, что там топили деревом, а не навозом яков – Рейнер и Хеннинг поднимали тосты за удачу, чокаясь кружками с самогоном, что купили на деньги жрицы.

- Это наполняет меня теплым чувством Хенинг, совершение добрых дел, - сказал Рейнер.

- Бежусловно, - согласился хорошенько поднабравшийся Хенинг, - И хори оно все охнем.

Рейнер вытер губы:

- Нет ничего более радостного, чем милосердие. Особенно, когда за него так хорошо платят.

- Бедная ма, ик, ленькая сестра, - сказал запинаясь Хеминг. -Пришматривать за всеми этими больными. Как она выносит запах?

- Это то, зачем существует религия, парень.

- Она убирает жапах?

- Нет. Просто делает тебя достаточно сильным, чтобы выносить его. Твое здоровье.

-И твввое.

На следующее утро, с болью в голове, будто ее заполнили горящими камнями, Рейнер и Хенинг вернулись в Мадам Толшная, чтобы проверить осталось ли еще что там подоить. По оценке Рейнера, шкатулка с драгоценностями Сестры Аньяка была заполнена еще на две трети. Но пока двое друзей обходили бордель, чтобы попасть в конюшни, на них неожиданно налетела Мадам Толшная.

- Она не держит их в конюшне!- закричала она.

Рейнер схватился за свою ноющую голову:

-Пожалуйста, повторите еще раз мадам. Только тихо если можно.

-Больные люди. Они блуждают вокруг по среди ночи. Пугают моих девочек.

-Вздор, - вскинулся Рейнер. - Да те бедолаги ползать то еле могут.

-Света видела, как больной человек хромая вышел через задние ворота.

-Больше похоже на историю про пьяного солдата, - хохотнул Хенинг, - отлучился чтобы сделать немного желтого снега.

-Вам мерещатся тени, мадам, - добавил Рейнер.

-Хорошо, - процедила Мадам сердито, - значит вы и скажете теням, что я хочу еще денег.

Они оставили ее, и постучали в двери конюшни. Через мгновение сестра открыла ее.

Рейнер поклонился:

-Доброе утро сестра. Надеюсь расположение полностью устраивает вас?

-Более чем удовлетворительно, мой господин.

-Мне приятно это слышать. Мы пришли узнать, возможно вам нужна другая помощь?

Жрица нахмурилась:

-Да, вообще то есть пара вещей, но мне было неудобно просить. Одно из дел не очень приятное.

-Мы к вашим услугам, - сказал Рейнер.

Женщина закусила губу:

-Ну ладно, первая просьба довольно простая, - Она достала кусок пергамента из складок своей робы. -Просто отнесите это знахарке и купите эти лекарства. А вот второе дело. Оно может затруднить вас. Моих навыков не хватает, чтобы помочь одному из моих пациентов. У него проблемы с печенью, ему нужна помощь хирурга. Вот если бы вы могли пристроить его в лазарет своего лагеря, он бы точно поправился. Но проблема в том, что он Кислевит.

Рейнер втиснул воздух через зубы:

-Хмм, да. Это будет действительно сложно. Доктора трепетно относятся к тому, кого впускать. Я должен поспрашивать пару людей, может у нас получится найти другой путь, но к этим распросам придется приложить немного наличности.

-О, конечно, - поспешно согласилась жрица. Она открыла кошель у себя на ремне, и достала от туда полную пригоршню монет, колец и брошей. - Этого хватит?

Рейнер незаметно ткнул в ребра Хенинга, а то парень прям засиял:

-Да, думаю должно, - заметил он беспечно.

Буквально через полчаса, Ренер и Хенинг ,хохоча и похлопывая друг друга по спине, выезжали из Импреского лагеря на телеге, на которой доставили больного человека в лазарет.

-Это будет действительно сложно, - передразнивал своего товарища Хенинг. - Я еле сдерживался и сохранял спокойное лицо.

-Главное что у тебя получилось, приятель. Я думаю, мы можем получить гораздо больше из этого Рога Изобилия. Мы не упустим ни крошки. Эта девчонка самая легкая цель, из тех что у меня когда либо были.

Форма Талабхеймского пикинера обошлась Рейнеру и Хенингу на черном рынке всего в 4 серебряных пфенинга. Гораздо неприятней было переодевать больного солдата и сбривать его Кислевитские усы. От него страшно воняло, и он постоянно ныл, что он заражен демонами, но усилия себя окупали. В остальном все прошло как по маслу. Они доставили его в полевой госпиталь, передали санитару, и описали симптомы болезни. Потом без единого вопроса поехали назад. Но главное, что они даже не притронулись к содержимому, набитого золотом кошелька Рейнера.

-Теперь, - радостно сказал Рейнер, -давай немного закупимся и вернемся к Мадам Толшная, за более подходящей нам наградой.

Но вторая задача оказалась намного труднее. Просто найти знахарку оказалось проблематично. Селяне, которых они спрашивали, вообще не были уверены, что в городе есть знахарка, и настаивали на том, что они современные люди, прям как их Имперские соседи.

Рейнера смутили такие ответы, сначала он подумал, что местные бояться показаться простаками, но они говорили не обороняясь, а с угрюмой скрытностью. Наконец до него дошло, что люди просто боялись, что он Сигмаритский Охотник на Ведьм, который ищет их местного поставщика любовных зелий, чтобы вздернуть на ближайшем дереве за ведьмавство.

Отношение к нему полностью поменялось, когда он спросил, нерешительным и смущенным голосом школяра, можно ли здесь где то купить талисман от любовной сыпи. После этого, с ухмылкой и подмигиванием, ему рассказали, сходить к Старой Матушке Ягне. Она сделает все как нужно.

Знахарка жила всего несколькими лигами ниже по речной дороге, в покрытой соломой лачуге, недалеко от рыбацкой деревушки. Это была низенькая, с лягушачьим лицом, старуха, одетая в разноцветные лохмотья. Несмотря на свой явный возраст, она словно паук перемещалась между забитыми доверху различными склянками полок, глиняной печью и своими ступкой с пестиком. Старушка была гораздо более радушной, чем селяне. Скорее всего, потому что солдаты регулярно обращались к ней, ища защиты от похмелья, сыпей и стрел неприятеля. Но ее отношение резко изменилось, после того как она взглянула на список Аньяки.

Она резко взглянула на них:

-Вы собираетесь, кого-то убить?

-Извините, что? – не понял Рейнер.

Она начала водить скрюченной рукой по пергаменту:

-Это очень опасно. Заболеешь. Это яд. Это…, - она помедлила. - Плохая магия.

-Вздор, - сказал Рейнер. -Это нас попросила купить Сестра Шалии, поклявшаяся защищать жизнь, а не отнимать ее.

Знахарка прихрюкнула:

-Хах. У нее есть крысы, у этой сестры?

-Несомненно. Она остановилась в конюшне. Это убьет крыс?

Старуха засмеялась:

-О, да. Сотни, а то и тысячи крыс, - Но после этих слов она даже не двинулась в сторону своих склянок и горшочков, лишь продолжала смотреть в список Аньяки.

-Мне не хотелось бы торопить вас бабушка, - сказал Рейнер нетерпеливо. - Но у нас сегодня еще слишком много дел.

Матушка Ягна поджала губы и протянула ему список:

-Прошу прощения. У меня нет этих вещей. Я не могу вам помочь.

-Тупая старуха, - прошипел Рейнер, теряя терпение. - Вздумала шутить со мной?

Рейнер навис над женщиной угрожающе. Она пахла репой и горькими травами.

-Слушай ведьма. Ты живешь здесь лишь благодаря милости Империи, которая сквозь пальцы смотрит на твою языческую защитную магию. Но все может резко изменится, если тебя обвинят в сотрудничестве с демонами. Если допустим, кто то расскажет, как увидел, что ты целуешь фундамент своего недруга под светом полной луны. Ты понимаешь к чему я клоню?

Матушка Ягна смотрела ему в глаза не моргая. Она ничего не произнесла.

-Так. Я честный человек, - продолжил Рейнер. - Мне без разницы на твои двух пеффинговые талисманы от бородавок, что ты продаешь тупым крестьянам. Мне нужно то, что указано в этом списке, и я знаю, что у тебя это есть, и я охотно за это заплачу. Смотри! - Он потряс своим кошельком. Содержимое зазвенело впечатляюще. - Я заплачу тебе в десять раз больше, чем твои пучки да травки стоят. Просто дай мне все, что есть в этом списке, и мы поедем отсюда.

Знахарка замерла словно камень. Потом она развернулась, не произнося ни слова, и начала наполнять мешочки из сухих листьев различными порошками и травами. К тому моменту, как она закончила, совесть взыграла в Рейнере и жестким узлом стыда засела у него в груди. Он никогда не переживал, когда получал, что хотел с помощью коварства и обмана. Но угрожать слабым, это был не его путь. В этом не было ни капли изысканности. Поэтому, когда он запустил свою руку в кошеле, чтобы заплатить старушке, он зачерпнул, гораздо больше чем изначально хотел. Он высыпал на ее стол полную пригоршню монет и украшений.

-Вот матушка, - произнес он. - Может это покроет, все то что я наговорил.

Старуха надменно усмехнулась:

-Мне не нужно твое…, - Она остановилась на полуслове уставившись. Трясущимися руками она взяла одно из колец. - Где ты это взял? - она требовательно спросила его.

-Что за наглось, - огрызнулся Рейнер. -Почему я должен…

- Разоритель могил! - старая женщина двинулась на Рейнера с горящими ненавистью глазами. - Это кольцо боярина из этой деревни. Сама Королева Катарина вручила его ему. Он умер, защищая Прааг. Ты выкопал его! Ты украл его кольцо!

-Мадам, - промямлил Рейнер. - Я уверяю вас….

-Я поняла кто ты, - Она прервала его. - Ты не Имперский. Ты Хаоса! Ты Отродье Хаоса!

-Мадам, прошу вас. Успокойтесь.

Старая женщина сгребла монеты и драгоценности и метнула их в Рейнера с Хенингом. Два пистольера стремглав выскочили из лачуги, нырнув в дверной проем.

На пол пути назад в Вульсик, Хенинг обернулся к Рейнеру, который сидел, задумавшись в кузове телеги.

-Она не говорила, что это от крыс.

-А? - Рейнер оторвал свой подбородок от ладони.

-Сестра. Она не говорила, что это средство от крыс. Она сказала это лекарство.

-Я знаю это, приятель, - произнес Рейнер.

-Тогда, почему ты сказал…

-Я просто пытался облегчить ситуацию, - Он жестко засмеялся после этой фразы.

Хенинг нахмурился:

-Получается, ты думаешь что ведьма была права?

-Конечно нет! Ведьма это неотесанная крестьянка. Она без сомнения даже не догадывается о высших целебных свойствах, так называемых ею, ядах.

Нно права признаться Рейнер не был так оптимистичен. Если бы ситуация с кольцом была бы единичным случаем, он возможно и посмеялся бы над разыгравшимся воображением обезумевшей старухи. Но кольцо было лишь верхушкой айсберга. Прибавить сюда разоблачение с заказом ядов, ворчание Мадам Толшная, о блуждающих по ночам пациентов жрицы, все это вместе начинало беспокоить его.

Рейнер в одиночку подошел к конюшне. Хенинг пошел прикупить самогона для них обоих в таверне неподалеку.

-Сестра Аньяка? - позвал ее Рейнер. - Сестра, я хотел бы поговорить с вами!

Он пристально всмотрелся во внутренние помещения ища жрицу. И резко пожалел, что вошел внутрь. Вонь была просто чудовищная, стоны измученных людей, лежащих в стойлах, было невыносимо слышать. Он еле различал их форму, чему был несказанно рад, но обнаружил, что почему то был немного огорчен, тем что не мог найти маленького паренька в шапке из снежного леопарда. Сестра Аньяка поспешно вышла из амуничника в задней части конюшни:

-Мастер Хетсау, у вас все получилось?

-Это вы мне лучше скажите, леди, - проговорил Рейнер. -Я хотел…Э, могли бы поговорить на улице. Здесь немного, э…

-Конечно, - сказала жрица. - Я уже привыкла к этому запаху, но я полностью вас понимаю.

Она повела его во двор. Полуденное солнце уже растопило утренний снег. Вдоль конюшни стояла пара сухих скамеек. Они присели.

-Скажите мне, мой господин, - обратилась Аньяка к Рейнеру. -Что беспокоит вас?.

Теперь, когда Рейнер пришел к ней, он не был уже так уверен насчет своих догадок. Молодая девушка выглядела столь невинна, что все его подозрения таяли на глазах.

-Э, я это, э… Я хотел узнать, а где тот паренек с большой шапкой? Шапкой из снежного леопарда.

Аньяка выглядела сбитой с толку на мгновение:

-О, вы наверно говорите об Уленко. Он вышел подышать немного.

-Подышать? Серьезно? Я удивлен. Мне казалось он и седеть то не может.

Жрица нахмурилась:

-Мой господин. Мне не верится, что вы позвали меня, чтобы справится о здоровье одного из моих пациентов. Что случилось?

Рейнер погрустнел.

-Простите меня. Это просто… Хорошо, смотрите. Встреча со знахаркой, что вы попросили найти, прошла несколько неловко. Она узнала кольцо, что вы дали мне, и обвинила меня в разорении могилы боярина, мол я мог получить его только так. Что звучало довольно пугающе. И что меня удивило….

Аньяка опустила свою мягкую ладонь на его руку:

-Бедный вы мой, - сказала она ласково. - Быть обвиненным исполняя миссию милосердия. Как жаль, что меня не было рядом, чтобы объяснить этой женщине,- она взглянула на него с грустью. Ее глаза были зелеными, и глубокими словно океан. - Она была отчасти права. Владелец этого кольца действительно был боярин из этих мест. Я виню себя, что сразу не подумала, как об этом могут подумать.

Она приложила руку к груди:

-Понимаете, наша миссия находилась как раз недалеко от Праага. Мы подбирали много смертельно раненых после битвы, и многие, будучи набожными мужчинами, завещали нам весь свой скарб, в благодарность за комфорт, что мы давали им в их последние часы. Когда…, - Она остановилась, и дрожь пробежала по ее телу. - Когда налетчики наводнили монастырь, я взяла сокровища, что смогла спасти, и отправилась на юг, дабы продолжить дело Шалии здесь, - Она взглянула на него вновь, глазами влажными от слез. -Надеюсь вы удовлетворены моим объяснением, мой господин?

-О да. Полностью, - сказал Рейнер краснея. Он чувствовал себя ужасно, задавать такие вопросы, столь добродетельной женщине. - Я молю вас о прощении.

-Оно вам не нужно, - она опустила свои руки на его. Теплое волнение пробежало через него. -Любой мог подумать так же как и вы.

-Тем не менее…

-И я думаю,- сказала она, наклонившись вперед, так что ткань ее одеж начала обтягивать набухшую грудь. - Раз уж вы очевидно мужчина, которого не очень заботит золото, возможно есть другой способ, как я могу оплатить вам ваше беспокойство.

Сердце Рейнеро замерло в груди, а на лбу выступил пот. Жрица аккуратно правила пальчиком вдоль вены на его руке:

- Сестринство Шалии посвящено борьбе со страданиями, во всех их проявлениях,- прошептала она. - И я чувствую, Мастер Хетсау, что вы страдаете от одиночества, что вы изнываете от желания.

-Сестра, - хрипло промолвил Рейнер, и взял ее за плечи. Она остановила его, положив руку на грудь.

-Простите меня, мой господин. Это будет честью – как и удовольствием – помочь вам в вашей нужде, но нужды моих пациентов еще важнее, и есть несколько вещей, которые мне нужно сделать до того, как я смогу уделить вам внимание, что вы заслуживаете.

-Как скоро вы закончите?- спросил Рейнер отрывисто. Он уже и не помнил, когда в последний раз его так обуревало желание.

Жрица улыбнулась:

-Ну, я бы могла закончить побыстрее, если бы вы еще раз помогли мне.

-Все что угодно,- сказал Рейнер, облизывая свои губы. -Все что угодно.

-Ты загоняешь меня сегодня до смерти,- прорычал Хенинг, пока они снова лавировали на телеге по улочкам переполненного города. -Воняет как из подмышек Сигмара.

-Не богохульствую, Хенинг,- сказал Рейнер. -Мы делаем святую работу.

-Но только ты получишь за нее награду.

-Так, парень. Ты не останешься в пролете после этого дельца. Я смогу убедить сестру, дать нам побольше золота, как и, хм, и другое вознаграждение.

-Я не уверен, что оно того стоит.

На этот раз в кузове телеги лежало два мертвеца, пахнущих смертью и болезнями, все покрытые сыпью и гнойными фурункулами. Аньяка сделал все , что смогла, как она сказала, но двоих она не выходила – мушкетера из Нульна, и Кислевитского улана. Она попросила Рейнера позаботится о мертвых: мушкетера увезти к армейскому жрецу Морра, который заведовал имперским моргом в западной части города, а Кислевита на деревенское кладбище на востоке, на котором жрецы хоронили по местным обычаям.

Эта задачка была не из приятных. Даже на морозе, вонь была не выносимая, и желудок Хенинга, до сих пор чувствительный после вчерашней пирушки, чуть не выпрыгнул наружу, орошая все блевотой, после того как они не проехали даже пол лиги. Но, в конце концов, они достигли первой точки назначения, лагерный морг. Возведенный на благоразумном расстоянии от лагеря, он состоял из нескольких низеньких черных шатров, один из которых был освященным храмом Морра. Небольшая деревянная лачуга расположилась за ним, в ней располагалась печь, для кремирования мертвых. Высокие скирды дров были сложены вокруг нее. Кучи тел, возможно, такие же высокие, располагались перед храмом. Запаха, что исходил от них, был первым, что смог заглушить вонь от тел в телеге Рейнера и Хенинга. Аколит Морра в черной робе кружил вокруг курганов, словно муха вокруг падали, подготавливая тела и унося их в черный полотняный храм.

Дюжий аколит, со сложенными за спиной руками, приблизился к ним, как только они подъехали.

-Что там у вас, мой господин? - спросил он.

-Гражданин Нульна, - ответил Рейнер. -Имя не известно. И Кислевит, которого мы везем в местный храм-.

-Очень хорошо, мой господин,- сказал мужчина, поворачиваясь на свист двух аколитов, в тяжелых перчатках и с лицами обмотанными платками.

-Хотя ему придется подождать, прежде чем мы сможем позаботится о нем должным образом.

Рейнер рассматривал горы тел, пока аколит в маске стаскивал труп с телеги:

-Война действительно идет так плохо?

-Это не война. Это какая-то зараза. Вчера или около того она начала косить людей как мух. Не знаю почему.

-Звучит погано.

-Так и есть, сэр.

Смеркалось. Лавочники поднимали ставни магазинов ,и в тавернах начали зажигать фонари. Проезжая через город, чтобы выгрузить второе тело, Рейнер и Хенинг заметили какое-то волнение на городской площади. Селяне, с помощью веревок, вытаскивали, что-то из колодца. Рейнер пробился через толпу как раз вовремя, у мужчин получилось достать это и перевалить через край. Оно упало с влажным шлепком. Это было тело, такое разбухшее, что невозможно было понять, кто это. И тем не менее, то что сразу бросалось в глаза – человек очень сильно болел, прежде чем упасть в колодец. Не смотря на то, что его распухшая кожа была цвета и консистенции жидкой каши, Рейнер смог различить черные гонренозные раны на ней.

-Вот из-за чего разгулялась зараза,- произнес он.

-Хорошо, что мы с тобой пьем только самогон,- заметил Хенинг.

Пока Рейнер пытался убедить лошадь развернуться, селяне выловили еще кое, что из колодца. Сначала он подумал, что это утопленная кошка, но потом до него дошло, что это была большая Кислевитская шапка из снежного леопарда, украшенная красно-золотой кокардой.

-Черт. Проклятье!

-В чем дело?- удивился Хенинг.

Рейнер резко пустил лошадь рысью:

-Та шапка! Пошел немного подышать, не так ли? Рональд прокляни ее!- кричал он.

-Кого?- спросил Хенинг недоуменно. -Сестру? Почему ты зол на нее?

-Потому что, если она та, кто я думаю, То я не получу своих «сердечных благодарностей» этим вечером.

Рейнер гнал телегу так быстро, как мог, но это было не очень быстро. Улицы как обычно были переполнены беженцами, и Рейнер тратил больше времени, крича на зевак, чтобы убрались с дороги, нежели ехал. Они были всего в трех кварталах от дома Мадам Толшная, двигаясь с хорошей скоростью, когда Рейнер услышал, как Хенинг ахнул.

-Рейнер!- крикнул он. -Рейнер, смотри! Покойник!.

Рейнер оглянулся, и замер, когда увидел, то, что Хенинг.

Кислевит был бритым, мускулистым войном при жизни. Сейчас его живот был раздут даже сильнее, чем паренек, которого достали из колодца. Выглядело, будто он выпил целый бочонок Маренбурского Эля целиком. Его брюхо было растянуто, словно кожа на барабане, так сильно что казалось оно вот-вот лопнет. Но это было не самое худшее. Он был словно шар выпирающей плоти, копошащейся в нем, словно крысы в мешке.

Рейнер натянул поводья, останавливая телегу. Затем обернулся уставившись.

-Что это?-, спросил Хенинг. - Я конечно слышал, что тела наполняются газами, когда они…

Он не успел закончить предложения из-за отвратительного влажного хлопка. Желудок Кислевита извергся наружу фонтаном гниющей плоти и разложившихся внутренностей. Рейнер и Хенинг отшатнулись, инстинктивно закрывая лица от ошметков воняющей плоти. Задыхающиеся и ослепленные, они сразу не заметили что вместе с отвратительным извержением, появились маленькие, сопляного цвета, существа, которые забрались на телегу на своих маленьких уродливых ножках.

Рейнер узнал о них, когда маленькие игольчатые зубки впились ему в икру, прокусив ботинок. Он матюгнулся, и ударил существо об землю. От этого вся его руку начала покрывать какая-то слизь. Другая тварь впилась ему в левый палец ноги. Еще больше их забиралось по лодыжкам Хенинга. Он срывал их, заткнув рот.

Улица, узкий проход между дубильнями и небольшими тавернами, была заполнена праздными солдатами, лоточниками и сестрами удовольствия. Склизкие вредители летели из телеги прямо в эту реку из людей, как блохи, кусая и царапая. Обычную уличную болтовню заменили вопли боли и удивления. Бурлящий клубок жертв, извивающихся и пытающихся прихлопнуть мелких паршивцев, для всех остальных выглядел, будто труппа исполняет какой-то энергичный танец. Тем нелепее было, когда во время этого действа, кто то с криками падал на грязную землю с выколотым глазом или разорванной яремной веной.

-Что это за твари?- провопил Хенинг, пытаясь саблей разрубить одно из существ.

-Нурглинги!- прокричал Рейнер, оторвав одного из них со своего плеча и отшвырнув в сторону. - Отвратительные маленькие твари, а? О, черт,- Он наступил на одного, пытавшегося прогрызть ему лодыжку.

Оправившись от первого шока, солдаты высыпали наружу из ближайших таверн, обнажая мечи и выхватывая кинжалы. Рейнер и Хенинг спрыгнули с телеги и присоединились к ним.

-Второй раз за день, - сказал арбалетчик. -Такие же твари атаковали лагерный госпиталь, буквально пару часов назад. Убили кучу раненых, прежде чем мы перебили их.

Рейнер нахмурился, услышав это, но в этот момент нурглинг прыгнул ему на ногу, и ему пришлось отвлечься на тварь.

Волна отступила, как раз когда мимо галопом мчался молодой стражник. Он резко остановил лошадь:

-Что здесь произошло?- он спросил, запыхавшись.

-Нурглинги, - сказал Хенинг, до сих пор похлопывая себя. - Труп был заполнен ими по макушку.

-Сигмар, защити нас, - промолвил страж, совершая знак Молота. -Это эпидемия. Тоже самое случилось в морге. Я еду, чтобы доложить об этом Капитану Улстааду. Теперь у меня есть два доклада.

-Морг?- удивился Рейнер, но паренек уже поскакал дальше. Желудок Рейнера скрутило, будто он проглотил свинцовой дроби. -Хенинг!- прокричал он, забираясь на телегу. -Забирайся.

Он ботинком вытолкнула взорвавшийся труп из кузова, затем схватил вожжи, пока Хенинг забирался через задний борт позади него. Рейнер стеганул лошадь по спине, и она рысцой понесла их дальше по улицам города.

Было уже затемно, когда они добрались до дома Мадам Толшная, и вечерние развлечения здесь уже кипели вовсю. Пьяные пехотинцы, обнявшись за плечи, раскачивались взад в вперед, распевая непристойную песню.

Рыцари, намереваясь нарушить свой рыцарский обет, заходили осторожно, прикрыв лицо и пряча под простенькими плащами, знаки своих орденов. Из множества зажженных окон доносились звуки флейт, скрипок, да женский смех. В любой другой день, эти звуки и виды заставили бы Рейнера позеленеть от зависти, но не сегодня, сегодня он был слишком зол, чтобы обращать на них внимание. Ему очень не нравилось быть переигранным, в собственной игре. Он ни кому не позволит себя провести. Никому.

Он влетел за угол борделя на телеге, разогнав возмущающихся солдат, резко затормозил, что у лошадей аж заскользили копыта, бросил поводья и выпрыгнул с Хенингом из телеги, до того как она полностью остановилась, ударившись в ворота конюшни.

В основном помещении было темно и тихо, правда, воняло как в склепе. Рейнер и Хенинг прикрыли ладонями лица, их чуть не стошнило от запаха. По началу они ничего не могли различить, но потом их глаза привыкли к темноте. Как и прежде, пациенты Аньяки лежали в стойлах, правда, сейчас очень смирно – слишком смирно. Ни Рейнер не Хенинг не слышали ни дыхания, ни малейшего шевеления. Все звуки тонули, в каком-то постоянном, назойливом жужжании.

-Что это?- прошептал Хенинг сквозь пальцы.

Рейнер громко взглотнул. -Мухи.

Больные были мертвы, все до одного. Рейнер вздрогнул от мысли – а если он вообще не видел их живыми, если все это время они были трупами, управляемые какой-то отвратительной магией?

Что то блеснуло в амуничной. Он приложил палец к губам, и они на цыпочках пошли через зал, безуспешно стараясь дышать, не вдыхая смрад. Когда они приблизились к двери амуничной, к запаху смерти добавились еще какие-то нотки: сладкий, приторный запах плесени вперемешку с фекальными зловониями, от которых жгло глаза. Они заглянули в комнату. За жаровней полной углей, на коленях, закрыв глаза, стояла Аньяка, но не та миленькая Аньяка, которую знали Рейнер и Хенниг. Она скинула свои жреческие одеяния, обнажив маленькое, но жилистое тело, блестящее от исходящего от углей жара. Сначала Рейнер подумал, что странные завитушки и жуткие символы, что покрывали ее тело – а так же были на рисованы по всем деревянным стенам амуничной - это татуировки. Но приглядевшись, его опять чуть не вырвало, он понял, что они вырезаны в ее коже и просто почернели от некроза.

На жаровне стоял котелок , внутри пузырилось какое то зеленое варево. Растекающийся из него, розовый туман, тонкими усиками, непристойно ласкал обнаженное тело Аньяки.

Пока Рейнер и Хенинг наблюдали, жрица бросила в варево несколько пучков из мешочка, что достал ей Рейнер. Затем пальцем выковыряла немного гноя из порезов на груди и животе и отправила его тоже в котелок. От туда начал подниматься зловонный пар.

Хенениг поперхнулся, когда зловонное облако достигло его. Аньяка резко открыла глаза. -Осквернитель, - закричала она. -Ритуал нельзя прерывать.

-Но он будет прерван, душечка, - сказал Рейнер, приближаясь. -А теперь, отойди от этого огня.

Аньяка дернулась, быстрее, чем он ожидал. Она резко встала, схватила кинжал, спрятанный в робе, одной рукой и кнут с крюка на стене, другой.

-Бросайся на нее!- закричал Рейнер. Он и Хенинг побежали вокруг жаровни. Аньяка же просто перепрыгнула ее и скрылось в дверном проеме. Рейнер развернулся и побежал за ней, но Хенинг задержался на мгновение.

-Погоди, Хейтс, - он перевернул котелок. Он соскользнул с жаровни и упал на пол. Хенинг отпрыгнул, уворачиваясь от брызг, и присоединился к Рейнеру в дверях.

-Отличная идея, парень, - сказал Рейнер. -А теперь быстро за ней, пока она не ушла далеко.

Но как только они забежали в конюшню, они увидели Аньяку. Она стояла рядом с дверью, вздернув руки вверх.

-Слуги Нургла, явитесь же и уничтожьте этих неверующих, - воззвала она.

Рейнер и Хенинг замедлили бег, беспокойно оглядываясь по сторонам, ожидая, что вот вот материализуются несколько демонов в разряженном воздухе. Ничего не произошло, Рейнер ухмыльнулся:

-Похоже ты немного переоцениваешь свои силы, душечка.

Рейнер и Хенинг вновь стали приближаться к ней, но слабый звук справа и слева, остановил их. Это был скрипучий, протяжный шум, как будто кто то натягивал кожу. Они взглянули на труп, лежащий в ближайшем стойле. Его живот распух, словно надувной шар. Рейнер взглянул в другое стойло, труп там тоже был, как будто надут.

-О, Боги, - он простонал.

Влажный хлопок послышался от куда то из темноты, и еще один, и еще, сопровождаемые каким то отвратительным хрустом и шелестом.

Тело слева от них взорвалось, поливая их ошметками гнилой плоти. Из живота во все стороны полезли покрытые слизью нурглинги. Звук от взрыва тела справа, прозвучал как эхо после левого.

-Сигмар, спаси нас, - сказал дрожащим голосом Хенинг. -Молю тебя.

-Забудь о них, парень, - прокричал Рейнер, вновь побежав вперед. -Займемся их госпожой.

Они снова стали приближаться к колдунье, пока трупы взрывались и слева и справа. Но не успели они пробежать и половины расстояния, как Хенинг закричал, и упал на пол.

Рейнер остановился. Хенинг хватался за свой ботинок, и кричал. Рейнер глянул на ногу. Ботинок Хенинга весь развалился. Кожа в местах, куда попали капли из варева Аньяки, как будто была обглодана, а плоть под ней кипела лопающимися пузырями, как будто кто-то ее поджаривал.

Визг Хенинга становился все громче. Его руки, которыми он хватался за ботинок, тоже покрылись волдырями:

-Останови это Рейнер! Пожалуйста! Пусть это закончится!

-Парень, я…

Аньяка засмеялась. Рейнер взглянул на нее. Колдунья вышла во двор и закрыла за собой дверь.

-Проклятая ведьма!- прокричал он ей в след, но времени на брань уже не оставалось. Из темноты бурлящий ковер из нурглингов приближался к ним.

-Держись за меня, парень, - Рейнер подхватил Хенинга под руки и ,прилагая все свои силы, потащил его к закрытым дверям конюшни. Но этих сил было недостаточно. Нурглинг запрыгнул на спину к Рейнеру. Трое забрались ему на ноги. Еще один вцепился ему в руку. Они ползали по Хенингу как тараканы. Ослабший паренек пытался стряхивать их, но они лишь кусали ему руки.

Один из нурглингво вцепился Рейнеру в шею. Он рефлекторно отпустил Хенинга, и отбросил мелкую тварь прочь. Паренек мгновенно исчез под волной тварей. Рейнер попытался достать его назад, но нурглинги окружили его, царапая и кусая до кости. Он зарычал от ярости и боли, рывком запрыгнул на стоящую рядом телегу, саблей и кинжалам начал кромсать тварей, что схватились за него. Он весь истекал кровью.

-Рейнер!- раздался вопль Хенинга. Его голос было не узнать из-за всего этого ужаса творящегося вокруг. - Рейнер, спаси меня!.

Хенинг был не больше чем небольшая возвышенность, среди отвратительно корчащейся массы. Рука на мгновение появилась из месива, хватаясь за воздух. Она была обглодана, лишь несколько розовых клочков висело на влажных костях. Затем рука вновь опала, погрузившись в пучину нурглингов. Маленькие демоны перекусили хрящи.

У Рейнер пересохло в горле. Его друга не стало. Друга, что еще как будто мгновение назад заливался смехом, бегал за каждой юбкой и блистал заразительной улыбкой. -Хенинг…Карл. Я…о, Боги, что я скажу твоей матери?

Нурглинг впился ему в ногу. Рейнер вскрикнул, и отшатнулся назад. Сейчас нет времени горевать. Маленькие демоны забрались на колеса телеги. В отчаянии Рейнер начал оглядываться по сторонам. Он не смог бы добежать до двери, было слишком далеко. Нурглинги растерзают его, не пройди он и половины. Он не смог бы убить их всех. Он не был Сигмаром, да и нурглинги цели слишком мелкие и не удобные, в отличие от орков. Вот если бы у него были крылья.

Эта мысль заставила его взглянуть наверх, и сердца его наполнилось новой надеждой. На чердаке, где хранилось сено, была маленькая дверца, как раз над основной дверью. Рейнер подпрыгнул, схватился за поперечную балку, и вскарабкался на чердак. Несколько нурглингов вскарабкалось с ним, схватившись за ботинки. Он начала кататься на спине, пинаться, кричать, бить руками, до тех пор пока не истолок их в красную кашицу.

Но другие не стали сдаваться. Услышав скребущийся звук, он взглянул вниз. Нурглинги взбирались по столбам, впиваясь своими острыми наготками в дерево. Рейнер поторопился к дверце, распахнул ее. Внизу, во дворе, облаченная в робу, стояла Аньяка. Она прислонила ухо к двери конюшни. Рейнер улыбнулся. Это был шанс, который нельзя упускать.

Он спрыгнул вниз рубя своей саблей.

Это была не такая уж разрушительная атака, на какую он рассчитывал. Во-первых, он не рассчитал свой прыжок, и ударился рукой с саблей о стену, пока летел вниз, поэтому когда он наносил по Аньяке удар, лезвием он в нее не попал. Во-вторых, он забыл о своей раненой ноге. Он взвыл от боли, когда приземлился на нее, и упал на спину.

Аньяка поднялась мгновенно, подняв кинжал и кнут.

Рейнер приподнял свою саблю:

-Прости, душечка. Твоя церемония останется незаконченной, пока я жив.

Она улыбнулась, ее глаза смотрели куда то позади него:

-Ну это не на долго.

Рейнер обернулся. Дверь конюшни распахнулась, просто выдавленная массой нурглингов, вылившихся во двор словно река, прорвавшая дамбу.

-Твоя смерть прямо за тобой,- засмеялась Аньяка.

С проклятиями и адской болью Рейнер поднялся на ноги:

-По крайней мере ты не доживешь до момента, чтобы насладится этим.

Он ринулся на нее и полоснул ей плечо. Она вскрикнула и побежала, стараясь обогнуть угол здания и попасть на улицу, но Рейнер перегородил ей путь, нанеся удар еще раз. Нурглинги приближались к ним. В свете фонарей их глазки блестели как алмазы. Аньяка перекатилась к черной двери борделя и исчезла в кухонном проеме. Рейнер преследовал ее ужасно хромая.

Нурглинги почти догнали его.

Аньяка и Рейнер прорвались через узкую кухню, испугав Кислевитского повара и полу обнаженную служанку, и ворвались в гостиную борделя - освещенный свечами салон переполненный шумными, краснолицыми рыцарями и смеющимися, томными проститутками.

-Спасите меня!- закричала Аньяка. - Спасите меня, господа!. Он хочет убить меня!

-Остановите ее!- взревел Рейнер. - Она колдунья! Она наслала чуму на нас!.

Но обе просьбы утонули во все нарастающем хоре визгов и брани, это нурглинги извергнулись из кухни и растеклись среди гуляк.

Шлюхи кричали, и лезли на мебель, пьяные рыцари с ревом бросались на нурглингов вооружившись кинжалами, бутылками и подсвечниками, чертыхаясь об отсутствии мечей. Но в их нетрезвом состоянии, мужчины калечили друг друга даже больше, чем это делали нурглинги. Отрезанные пальцы рук, размажженные пальцы ног и разбитые носы – начался бой между друзьями и товарищами.

Эта кровавая бойня была раем для нурглингов: они выгрызали глаза, кусали руки, ноги, вспарывали вены на лодыжках, шеях и руках. Проститутки и солдаты, по всей комнате, были с ног до головы вымазаны кровью, бьющей из разорванных артерий. Другие же валялись на полу, с порванными сухожилиями, утонувшие в водовороте зубов и когтей.

Подхваченные этим вихрем, Рейнер и Аньяка продолжили свою погоню. Рейнер был как будто во сне, где не важно как быстро он бежал, все равно он будто продвигался по сантиметру. Но в конце концов он загнал таки колдунью в угол. Иронично, что это был романтический уголок, украшенный гипсовыми херувимами и диванчиком.

-Пощади меня!- жалобно попросила Аньяка.

-Как ты пощадила Хенинга?- Рейнер замахнулся для решающего удара, но сильная рука схватила его за запястье.

-Что происходит, сэр?- спросил чернобородый рыцарь. - Вы хотите ударить эту добрую леди?

-Какой стыд,- присоединился к нему светловолосый гигант, с кавалерийской косичкой.

-Она не добрая леди,- процедил Рейнер. - Она жрица Нургла!

-Защитите меня, благородные рыцари!- взмолилась Аньяка. - Это он прислужник Нургла, это он призвал этих ужасных тварей.

-Колдунья да?- ухмыльнулся первый рыцарь. - Только взгляните на него.

-Не верьте ей!- закричал Рейнер в отчаянии. - На ней есть метки Хаоса, вырезанные в ее плоти. Распахните ее робу и убедитесь сами.

Светловолосый рыцарь дал ему в рожу:

-Свинья! Да как ты смеешь просить нас, опорочить Сестру Шалии?

Рейнер сплюнул кровь:

-Но она….

Его прервали. Группа нурглингов добралась до компании и атаковала. Аньяка выскочила из алькова. Ревя от боли, рыцари бросили Рейнера и кинулись на нурглингов с дикой свирепостью.

Рейнер проскользнул между двумя гигантами, на ходу рубя цеплявшихся нурглингов, и побежал назад в салон. Он увидел Аньяку сквозь ревущую толпу, она пробиралась к кухне. С трудом проталкиваясь через людей, финальным прыжком он ворвался в кухню. Служанка рыдала без глаз в углу. Повар шкварчал на кухонной печи, мертвый от тысяч укусов.

Рейнер выбежал во двор. Аньяки там не было. Он быстро прохромал в конюшню и прислушался. Из амуничной доносилось тихое пение. Взяв деревянное ведро, он прополз мимо костей бедного Хенинга к амуничной и прислушался вновь. Пение продолжалось беспрерывно. Он заглянул внутрь. Аньяка вернула на место котелок, и, бормоча, что-то себе под нос, снова заполняла его ядовитыми ингредиентами.

Рейнер отошел назад. Он поднял ведро, глубоко вдохнул, и с размаху запустил его внутрь. Ведро влетело в жаровню, опрокинуло ее, разметало горячие угли и отправило горячий котелок в полет.

Аньяка завопила и повалилась назад, облитая кипящим варевом. Рейнер захромал внутрь, подняв саблю. Но колдунья отшатнулась от него за огонь. Рейнер попытался повернуться, но ему пришлось отпрыгнуть от распространяющегося бассейна отравы, и поберечь свою больную ногу. Аньяка выскользнула через дверь.

Рейнер пошел за ней, пробиваясь через огонь, что быстро распространялся по засыпанному соломой полу. Основное помещение конюшни было пустым, но он услышал стенания колдуньи из одного из стоил. Он осторожно прокрался к нему. Аньяка стонала, как будто наслаждалась самым чувственным удовольствием, что можно представить:

- Повелитель Нургл, я благодарю тебя за эту дивную боль, за отраву, что пожирает мое тело столь восхитительно, за дар чумы, что получит каждый, кто почувствует мое прикосновение.

Рейнер заглянул в стойло. Аньяка съежилась рядом с разорвавшимся трупом. Тень Рейнер от горящего пламени, накрыла ее, она взглянула наверх. Он в ужасе отшатнулся. Кипящее варево облило ей лицо, кроваво красные волдыри покрывали его от виска к подбородку. Ее губы на той стороне сползли с зубов, а левый глаз выпирал белым яблоком без зрачка, слишком большой для глазницы.

С животным оскалом колдунья кинулась на него, держа в руке изогнутый Кислевитский меч покойника, что лежал рядом. Рейнер парировал удар, но ее выпад был столь силен, что он ударил своим клинком себе по брови и потерял равновесие. Он упал на спину, Аньяка осыпала его ударами как двадцать женщин. Она была пугающе сильной, высекающей искры с каждой атакой. Очень скоро на его сабле было столько щербин, что она скорее смахивала на пилу.

Наконец он сумел подняться, но она пнула его в грудь и он отлетел назад в стойло ломая все на своем пути. Она приближалась к нему медленно, улыбаясь. Пожар из амуничной перекинулся на основное помещение конюшни позади нее.

-Я поздравляю вас, мой господин,- сказала она. - Вы разрушили мои планы.

Она подняла меч к своему лицу и вонзила острый конец в ошпаренную плоть, надрывая один из отвратительных волдырей. Желтой, жирной струей, гной вытек на лезвие и въелся в сталь.

-Но на свете еще много военных лагерей, еще много алчных дурачков, готовых помочь Сестре Шалии в нужде.

-Ты вряд ли покоришь много сердец с таким лицом, дорогуша,- проговорил Рейнер, пытаясь подняться.

-Дедушка вылечит меня, как делал это и прежде. Он скроет мои шрамы и порчу, так что я смогу гулять по людным улицам не узнанной и даровать его благословение всем.

Рейнер сморщился:

-Я начинаю радоваться, что мы тогда не поцеловались.

Она ринулась на него с отравленным клинком. Рейнер заблокировал его в сантиметре от своего лица, и чуть не задохнулся от этого отвратительного гноя. Он сместился назад, но она усилила свои атаки, заставляя его отступать к стогу горящего сена. Огонь распространялся очень быстро. Столбы, что держали чердак, трещали от пламени. Горячий черный дым жег Ренерй глаза, но он не мог даже моргнуть, нельзя была выпускать Аньяку из виду. Даже маленькая царапинка от ее меча означает смерть. Его легкие пылали. Силы покидали его. А вот силы Аньяки как будто только росли. Он увернулся от удара и упал назад, на кости Хенинга. Она выбила его саблю прочь, в корящее стойло. Затем встала над ним, наслаждаясь триумфом. Занесла свой меч для решающего удара.

Рейнер шарил рукой, пытаясь найти что то, чем можно ударить, схватил череп Хенинга и метнул его в Аньяку. Он влетел ей прям в покрытое волдырями лицо. Она взвыла от боли и отшатнулась назад.

Рейнер вскочил на ноги и пнул ее до того, как она придет в себя. Он судорожно стал оглядываться в поисках оружия. Его меч был за стеной пламени. Моток веревки висел на крюке, он схватил его.

Аньяка снова ринулась на него. Он увернулся и зашел ей за спину, накидывая веревку ей на шею, как будто гарроту. Она махала мечом с остервенением. Ее лезвие ударило его в ботинок. Поранила ли она его? Он не мог сказать. Он пнул ее по лодыжкам. Она на секунда замешкалась, затем вновь начала колотить своим мечом. Ему нужно было спасаться от этой ядовитой стали. Он накинул еще пару петель веревки ей на шею и сделал на ней узел, затем отпрыгнул назад.

Зашипев как кошка, Аньяка схватилась за веревку, но прежде чем она успела освободится от нее, Рейнер перекинул другой конец через балку и изо всех сил дернул его. Брыкающаяся и задыхающаяся Аньяка взмыла в воздух. Рейнер потянул еще, пока она не повисла в метре от земли. Она выронила меч и вцепилась ногтями в петлю на шее.

Рейнер засмеялся:

-Ну и где теперь твой дедушка, ведьма?

Аньяка обратила на него свой отражающий пламя взгляд. Он был наполнен такой ненавистью, что, хотя они ни как не смогла бы дотянуться до него, Рейнер все таки отступил назад. Она перестала бороться и вместо этого начала напевать какое-то заклинание, спокойно совершая руками извилистые узоры. Зеленый свет стал исходить от них. Сердце Рейнера сжалось в груди когда он почувствовал невидимую силу, скользящую по его горлу, перехватывающую его дыхание, как веревка на шее у Аньяки. Он вздернул ее, но она все равно продолжала убивать его.

Задыхаясь, с слезящимися от дыма и боли глазами, Рейнер бросился вперед и схватил отравленный меч Аньяки, что валялся у ее ног. Она попыталась пнуть его, продолжая напевать заклинание.

Дыхание Рейнера перекрылось полностью. Мир закружился у него перед глазами, все стало черным и красным. Он в слепую махнул мечом, и был вознагражден долгожданным ощущением входящего в плоть клинка. Аньяка завопила. Ее заклинание развеялось, и давление в глотке Рейнера ослабло. Он бил мечом снова и снова, до тех пор, пока крики колдуньи не затихли окончательно.

Рейнер рухнул на землю, жадно хватая ртом воздух. Череп Хенинга уставился на него, наклоненный слегка в бок, в беспечной манере. Рейнер кивнул ему:

-Спасибо парень. Отличный удар.

Пламя наступало со всех сторон. Рейнр как раз бежал изо всех сил к двери, когда группа мужчин поспешно зашла через нее.

-Что здесь происходит?- спросил знакомый голос.

Рейнер прищурился, пытаясь, разглядеть говорящего через дым. Это был Капитан Дейтер Ульстаад с патрулем.

-Хетсао,- взревел Дейтер. - Я мог бы догадаться. Что, Во имя Сигмара, ты опять натворил?

-Спас Империю,- закашлялся Рейнер, пробираясь вперед. -Или по крайней мере, эту небольшую ее часть.

-Ты называешь убийство Сестры Шалии спасением Империи?

-Но она не была ей. Она была жрица Нургла. Она хотела разносить болезни и смуту по всем лагерю.

Дейтер скептически нахмурился:

-Эта малышка? Что то не верится.

Рейнер замахал себе за спину:

-Посмотрите в амуничной. Она покрыла там все нечестивыми символами. Он пыталась там приготовить….

Амуничная взорвалась, раскидывая пламя и разметав балки. Рейнер, Дейтер и стража отпрыгнули назад.

-Очень удобно,- сказал Дейтер растягивая слова.

-Но, но…посмотрите на не. Загляните ей под робу. Она вся покрыта отметинами Хаоса, вырезанными в ее плоти!

Дейтер поморщился:

-Ты просишь Рыцаря Знамени, заглянуть девушке под одежду?

-Нет, помпезная ты задница!- закричал Рейнер, теряя последние крохи терпения. - Я прошу тебя воспользоваться своими мозгами хотя бы раз в своей жалкой жизни!

Дейтер прошипел:

-Я думаю мы услышали достаточно, -он махнул своим людям. -Взять его.

Стражники вывели протестующего Рейнера наружу буквально за мгновение, до того как крыша обвалилась и вся конюшня рухнула.

Во дворе солдаты, рыцари и проститутки выстроились в импровизированную линию, передавая друг другу ведра с водой, пытаясь погасить огонь. Люди в соседних зданиях покрывали свои крыши и стены влажными одеялами. Остальные ухаживали за искалеченными и убитыми нашествием нурглингов.

-Это он!- вскрикнул пикинер, указывая на Рейнера. - Этот проходимец привел за собой мелких тварей в бордель.

-И к тому же это именно он просил меня заселить больных людей в конюшню, - сказала Мадам Толшная, важно хлопоча.

Дейтер обжег взглядом Рейнера:

-После того, как я сказал им убираться прочь?

-И ведя я тоже видел его сегодня,- сказал мушкетер. -Он выпнул тело из телеги, а потом оно взорвалось нурглингами.

-Вообще то, оно сначала взорвалось, а уж потом я его выпнул,- поправил его Рейнер, но его уже никто не слушал.

Дородный аколит Морра пробился через толпу:

-И он оставил покойника в морге, из которого полезли монстры!

Дейтер взглянул на Рейнера с отвращением:

-Мне кажется я все понял. Это не сестра хотела разносить болезни и смуту, а это как раз ты прислужник Хаоса, - Он возвысил голос. -Рейнер Хетсау, именем нашего достопочтенного Императора, Карла-Франца, ты арестован за измену родине, убийства, колдовство и пособничество врагу.

Он повернулся к своим людям:

-Господа, уведите его.

Рейнер вздохнул, и стражники повели его на улицу. Это же был как раз один из уроков Рональда. Ни одно хорошее дело не останется безнаказанным.

Палач проверил рычаг еще раз. Люк открылся, и мешок с мусором повис, на затянувшейся с рывком петле. Наступал вечер. Длинная тень виселицы тронула лицо Рейнера. Он отвернулся от окна гауптвахты. В нем не осталось ни капли веселья. Закат, что позади виселицы, будет его последним. Ни какой больше игры в кости. Ни каких больше шулерств в карты. Ни каких женщин. Ни какой вкусной пищи и отличной выпивки. Он схватился за голову. Это было несправедливо. Его жизнь не могла закончиться вот так. Он должен бежать. Должен быть какой-то способ!

Если бы он мог выбраться из лагеря – выбраться из камеры – он бы смог добраться к Морю Когтей. По нему бы он поплыл на юг до … да хоть куда, действительно хоть куда, главное чтобы длинные руки Империи туда не дотягивались: Тилея, Эсталия, Пограничные Княжества. Там везде были возможности для человека с авантюрным характером. Все что было нужно, это выбраться от сюда.

Он еще раз осмотрел все в отчаянии: толстые стены, железные прутья, узкие оконца. Он не смог бы преодолеть это все, не к завтрашнему утру, конечно. Он подошел к тюремной тяжелой дубовой двери. Замок был довольно простой, но взлом замков он так и не освоил. Ну и выбить своими силами дверь, тоже было чем то из области фантазии. Она была толстая как стены. Он выглянул через маленькое зарешеченное дверное окошко. Тюремщик сидел рядом на стуле, ковыряясь в носу. Рейнер просиял, он знал этого парня: тупой, флегматичный пехотинец, он не раз обыгрывал его в кости – и забирал довольно много рейхсмарок. Это было будто украсть милостыню у слепого. Наконец то забрезжила надежда.

-Вассендорф, друг мой,- прошептал он через решетку. -Можно тебя на словечко?