827
правок
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Нет описания правки
— Люди, — тихо ответил Гримальд. — Они загадка для меня.
== Глава двадцать вторая ==
''Вознесение Императора''
Наконец, защитникам на кладбище храма начали поступать вокс-сообщения. По всему Хельсричу вступил в действие план Саррена, “сто оплотов света”, большинство имперских войск заняли позиции вокруг самых важных объектов города.
Связь по-прежнему была в лучшем случае ненадёжной, но сам факт её наличия воодушевил солдат. Каждый опорный пункт держался крепко, исчезли все различия между штурмовиками, гвардейцами, бронетанковыми подразделениями Стального легиона, ополчением и горожанами, которые предпочли не дрожать от страха в убежищах, а выйти на улицу с оружием в руках.
Город сражался за свою жизнь, и оркам приходилось атаковать не гибкие линии фронта. Теперь ксеносы разбивались о последние рубежи обороны, набрасываясь на защитников, которым некуда было отступать.
К счастью для сил Империума, вражеских развалюх-титанов осталось немного. В последних сражениях, таких как битва за Росторикский сталеплавильный завод, штатный состав гаргантов зелёнокожих понёс жесточайшие потери от ярости легио Инвигилаты.
После гибели ''“Вестника Бури''” Инвигилата отозвала из города уцелевших титанов — гигантам пришлось пробиваться через поток затопивших беззащитные улицы ксеносов. Большинству титанов удалось прорваться за разрушенные стены в Пепельные Пустоши, но ''“Железная Клятва”'', титан типа “Владыка войны”, был уничтожен массированной пехотной атакой из засады, аналогичной той, в которой повергли на колени “''Вестника Бури”'' несколько недель назад.
Последние силы Имперского флота сосредоточились в космопорте Азал, откуда продолжали наносить бомбовые удары и оказывать ограниченную поддержку с воздуха танковым батальонам, которые окружали наземные укрытия в районе Джаега. Здесь шли самые тяжёлые и жестокие бои и хроники Третьей войны за Армагеддон подтверждали, что часть из славных деяний, что использовали в последствие для лживой пропаганды, оказалась абсолютно истиной. Многие из этих невероятных проявлений героизма были записаны комиссаром Фальковым, который назвал свои воспоминания просто — “''Я там был…”''. В послевоенные годы эти мемуары стали обязательными к прочтению для офицеров Стального легиона.
Хотя это было абсолютной ложью, имперские архивы утверждали, что исполняющий обязанности командира 5082-го пожертвовал жизнью, протаранив на “Молнии” ядро реактора вражеского гарганта, идентифицированного, как “К''ровавый Осквернила”.'' Правда была гораздо прозаичней — Гелий, как и Барасат, был сбит и разорван на части вскоре после того, как выпутался из строп гравишюта на земле.
Присутствие ''“Сокрушителя Богов”'' гибельно сказывалось на решимости имперских солдат. Бог-машина стал тенью самого себя из-за бесчисленных ран и оторванных в смертельной схватке с ''“Вестником Бури”'' конечностей, но Инвигилата продвигалась через бесплодные земли, а у защитников Хельсрича оставалось мало огневой мощи, чтобы противостоять гарганту.
Опустошив комплекс литейных цехов Абраксас, могучий вражеский гигант начал бесцельно бродить по городу, атакуя все силы Империума, что встречал на своём пути.
В имперских архивах запишут, что в начале второго дня осады храма Вознесения Императора военная машина ксеносов “''Сокрушитель Богов''” была уничтожена, когда направлялась к базилике с целью сломить защитников раз и навсегда.
И вот это было абсолютной правдой.
Юрисиан наблюдал, как механические великаны уходят из города и перешагивают через разрушенные стены. Их было трое — первые беглецы легио Инвигилаты — и магистр кузни изумлённо смотрел в тишине командного отсека “''Оберона''”, как титаны бросают пылающий город.
Первый был “Разбойник”, средний боевой титан, который получил серьёзные повреждения, если верить поднимающимся над его спиной клубам дыма. На флангах двигались “Псы войны”, неуклюже ступая по песку, при каждом шаге корпус и руки-орудия покачивались из стороны в сторону.
Пустоши за стенами Хельсрича больше всего напоминали кладбище. Под лучами тусклого солнца гнили тысячи трупов зелёнокожих, убитых во время первых налётов Барасата или зарезанных в неизбежных, когда инопланетные твари собирались вместе, межплеменных стычках.
Повсюду валялись подбитые танки и обломки бесчисленных пропеллерных самолётов — собранное из мусора в мусор и обратилось. Здесь же находились брошенные транспортные суда орков — все способные держать топоры ксеносы бились за стенами. Примитивные твари пришли на Армагеддон сражаться и убивать или сражаться и умереть. Их нисколько не заботило, какая судьба постигнет оставленные в пустошах корабли. Предусмотрительность и размышление были за гранью возможностей большинства зелёнокожих.
Юрисиан не пытался скрыть приближение. В этом было мало толку, так как гиганты смогут засечь энергетическое пятно “''Оберона''” мощными ауспиками. Поэтому он ждал, активировав все системы, пока титаны Инвигилаты подходили ближе. От их поступи задрожала земля, что Юрисиан заметил по колебаниям металлических обломков и тел на песке.
Раненый “Разбойник” остановился, огромные сочленения протестующе заскрипели. Машина еле стояла на ногах, титан был повреждён настолько сильно, что принцепс на мгновение потерял контроль над стабилизаторами. Гигант медленно навёл уцелевшее орудие на командный модуль, и Юрисиан обнаружил, что смотрит в зев многоствольного бластера.
По мнению магистра кузни с поднятыми щитами “''Оберон''” бы выстоял несколько минут под обстрелом даже из такого мощного оружия, как главное орудие “Разбойника”. Но щиты “''Оберона''” не были подняты. Они были одной из множества второстепенных систем, для активации которых у Храмовника не было ни времени, ни квалификации, ни обслуживающего персонала.
Он знал, на что способен многоствольный бластер. Видел, как залпы орудия уничтожают целые подразделения танков, отрывают головы и конечности титанам врага. Бронепластины “''Оберона''” продержатся всего несколько секунд.
Титан молча уставился на ординатус, принцепс, несомненно, решал, как ему поступить при виде этого невероятного богохульства. Горбатые и быстро передвигающиеся, поднявшие орудия в угрожающем приветствии, оба “Пса войны” кружили вокруг неподвижного “''Оберона''”. Их вызывающее поведение позабавило магистра кузни. Они действовали подобно волкам.
— Приветствую, — произнёс он по широкому спектру частот вокса. По правде говоря, Юрисиану надоело молчать. И он абсолютно не испытывал страха.
''— Что это за богохульство? —'' протрещал ответ из внутренних динамиков командного модуля. — ''Какой еретик посмел нарушить заслуженный покой'' “Оберона”?
Юрисиан откинулся на троне управления, положив локти на подлокотники и скрестив пальцы перед лицом в шлеме.
— Я — Юрисиан из Чёрных Храмовников, магистр кузни ''“Вечного Крестоносца”.'' Я многие годы обучался у Адептус Механикус на поверхности самого Марса. Ординатус Армагеддон принадлежит мне. Я покорил его защитные системы и пробудил душу, подчинив своей воле. И, наконец, я был призван в Хельсрич, чтобы оказать всю возможную помощь. Помогите мне или уйдите с пути.
Последовала длительная пауза, и при иных обстоятельствах её можно было бы принять за оскорбление. Юрисиан подозревал, что его слова передали всем ближайшим принцепсам и без сомнения они теперь движутся сюда.
В полукилометре другой “Разбойник” проломил стену и вышел в Пепельные Пустоши. Рыцарь смотрел, как сравнительно неповреждённый титан двинулся в его сторону.
''— Твои действия — богохульство под отношению к Богу-Машине и Его служителями.''
— Я веду оружие войны на защиту имперского города. Теперь помогите мне или уйдите с пути.
''— Покинь платформу ординатуса или будешь уничтожен.''
— Вы не откроете огонь по своей святейшей реликвии, а я не уполномочен моим сеньором подчиняться вашим требованиям. В результате мы в тупике. Обсудим приемлемые условия, или я поведу беззащитный “''Оберон''” в город, где без значительной поддержки Механикус его конечно уничтожат.
''— Твой труп будет выкинут из священных внутренностей ординатуса Армагеддона, а все свидетельства твоего существования сотрут из памяти.''
Юрисиан вздохнул, готовясь предложить свои условия, но тут включилась вокс-связь. Гримальд, наконец-то.
— Реклюзиарх. Полагаю, время пришло?
— Мы сражаемся у храма Вознесения Императора. Сколько тебе нужно времени, чтобы доставить орудие?
Магистр кузни посмотрел через бронированные стёкла на стоящих на страже титанов, а затем на город за ними под затянутым дымом небом. До изгнания в пустыню он изучал гололиты с планом города.
— Два часа.
— Состояние орудия?
— Как и прежде. У “''Оберона''” нет ни пустотных щитов, ни вторичных оружейных систем, а из-за низкой подъёмной мощности суспензоров скорость минимальна. В одиночку я могу стрелять не чаще одного раза в двадцать минут. Мне потребуется вручную перезаполнять топливные аккумуляторы и восстанавливать снабжение из герметичного плазменного за…
— Увидимся через два часа, Юрисиан. За Дорна и Императора.
— Как пожелаете, реклюзиарх.
— Запомни мои последние слова, магистр кузни. Не подводи орудие слишком близко. От храмового района остались лишь пепел и пламя, мы окружены со всех сторон. Сделай единственный выстрел и уходи из города. Догони отступающих титанов Инвигилаты и свяжись с войсками, которые наступают у Болиголова.
— Вы хотите, чтобы я сбежал?
— Я хочу, чтобы ты не погиб зря и спас бесценное для Империума орудие, — Гримальд на секунду замолчал, паузу заполнил яростный грохот далёких залпов. — Мы все погибнем здесь, Юрисиан. Нет бесчестья, что твоя судьба будет иной.
— Укажите основную цель, реклюзиарх.
— Ты увидишь, когда будешь двигаться через район храма, брат. Твоя цель — ''“Сокрушитель Богов”.''
Вскоре его путь преградили четыре титана.
Самый мощный из них — он появился последним — был “Владыка войны”. Броня исполина была чёрной, но не от повреждений, её покрасили в такой цвет. Орудия опустились вниз — огромные стволы нацелились на платформу ординатуса. По цифровому обозначению на корпусе титана можно было идентифицировать, как “Бань-ши”.
''— Я — принцепс Амасат из Инвигилаты, заместитель Старейшей, и в случае смерти принцепс-майорис наследник её титула. Немедленно объясни это безумие.''
Юрисиан посмотрел на город и тщательно обдумал слова, прежде чем озвучить предложение. Он говорил уверенно, понимая, что у Адептус Механикус просто нет иного выбора. Храмовник возвращается в город, и титаны последуют за ним во имя Бога-Машины.
Кладбище — огромный сад возвышающихся камней и погребённых костей — стало пристанищем бури, ранее разорявшей район храма.
На рассвете второго дня враг разрушил стены, но только затем, чтобы обнаружить, что именно здесь начинается настоящая оборона. Когда танки пробили укрепления, и твари карабкались по обломкам, тысячи последних защитников Хельсрича ожидали среди мавзолеев, надгробий, изукрашенных гробниц основателей города и часовен почитаемых святых.
Яркие лучи лазерного огня подобно паутине накрыли поле битвы, рассекая целые ватаги инопланетных тварей на куски.
В авангарде вместе с сокращающейся группой братьев древним боевым молотом сражался облачённый в чёрное воин. Каждый взмах булавы заканчивался ударом, обрывавшим орочью жизнь. Плазменный пистолет давно разрядился, опустел и свисал с запястья на толстой цепи. Когда битва становилась особенно яростной, Храмовник размахивал им как цепом, с такой силой сокрушая морды ксеносов, что проламывал черепа.
Рядом в смертоносной гармонии двигались и кружились два мечника. Приам и Баярд, прекрасно дополняли друг друга мастерским владением клинком, они рубили и пронзали орков одинаковыми ударами, одинаково двигались и порой даже действовали одновременно.
У Артариона больше не было штандарта — даже обрывков не осталось — знаменосец взял в руки два визжащих цепных меча, их зубья уже притупились и забились кровавыми ошмётками. Бастилан прикрывал брата, меткими выстрелами из болтера разрывая плоть ксеносов.
Неро всё время находился в движении, апотекарий не позволяет себе даже секундной передышки. Он перепрыгивает через трупы зелёнокожих, болтер не замолкая грохочет, отбрасывая тварей от тела очередного павшего рыцаря и давая время извлечь геносемя убитого.
Когда ему приходится совершать этот ритуал, по бледному лицу текут слёзы. Но не от гибели братьев, а от ужасного чувства напрасности всех усилий. Их генетическое наследие никогда не покинет Хельсрич, чтобы стать частью новых астартес, и ни один орден не может себе позволить с лёгкостью пережить потерю ста воинов.
Примерно в то время, когда Юрисиан вошёл в город в сопровождении пяти титанов легио Инвигилаты, имперские войска сдерживали натиск на внешние границы кладбища.
— Назад. Назад к храму! — раздались крики над разреженными линиями обороны.
Объединённые в отделения, собранные в отряды, просто случайные группы мужчин и женщин — все начали отступать под неослабевающим натиском зелёнокожих.
“Гибельный клинок” подбили, раскалённые осколки разлетелись во всех направлениях. Те, кто находились ближе всего к танку — и смогли удержаться на ногах — обратились в бегство.
Но им некуда отступать. Некуда бежать.
Мы подобны согнутому копью, оборона дрогнула, фланги оттесняются к центру.
Нет. Я не умру на этом кладбище сокрушённый злом, только из-за того что дикарей просто больше чем нас. Враг не заслужил такую победу.
Мои сапоги громыхают по покатой броне, когда я запрыгивают на крышу повреждённого и пылающего “Гибельного клинка”. В буре вокруг подбитого ракетой танка я вижу, как 101-й Стальной легион и толпа докеров в панике спешат отступить, их передние ряды выкошены заляпанными кровью топорами в кулаках зелёнокожих.
Хватит.
Тварь, которую я ищу, сама находит меня. Огромный, нависающий над меньшими сородичами, покрытый невероятными мускулами на уродливых костях, зловонная грибковая кровь питает мерзкое сердце. Орк запрыгивает на корпус танка, по всей видимости, желая впечатлить племя нашей титанической дуэлью. Возможно он чемпион. Или вожак. Неважно. Предводители зелёнокожих редко избегают возможности сразиться с имперскими командующими у всех на виду — они отвратительно предсказуемы.
Сейчас не время для игр. Мой первый удар стал и последним — пробил защиту, сокрушил скрещенные топоры и глубоко вонзил орла на вершине крозиуса в ревущую морду.
Тварь падает с “Гибельного клинка” грудой трясущейся плоти и бесполезной брони — орк столь же жалок в смерти, как и при жизни.
Я слышу, как сквозь вокс-передатчик шлема хохочет Приам, который сражается сбоку от танка и высмеивает убитых им ксеносов. С другой стороны танка тем же заняты Артарион и Бастилан. Зелёнокожие вдвое усилили натиск — они рвутся в бой с удвоенной яростью и растеряв половину умений. И хотя я могу наложить выговор на братьев за подобные оскорбления, я не делаю этого.
Я смеюсь вместе с ними.
Асаван Тортелий был на удивление спокоен, учитывая дрожащие стены и грохот сражения. А ведь это была не крепость-собор на спине титана, где он молился в безопасности. Это был осаждённый храм.
Ему не потребовалось много времени, чтобы найти себе работу в базилике. Асаван быстро понял, что был единственным священником с опытом проповедования в пылу битвы. Большинство послушников и младших служителей Экклезиархии нервно суетились, выполняя рутинные обязанности, и молились, чтобы война осталась за стенами храма. А некоторые трусливо укрылись в подземелье вместе с беженцами и приносили больше вреда, чем пользы. Обливаясь потом и заикаясь, они не могли никого успокоить.
Асаван спустился вниз, где немедленно обратил на себя внимание — он отличался от других проповедников нечищеной рясой и всклокоченной шевелюрой. Он ходил среди людей, предлагая слова утешения семьям мимо которых пролегал его путь. Тортелий был особенно внимателен к детям, даруя им благословение Бога-Императора в его воплощение Бога-Машины, и отдельно молился за тех мальчиков и девочек, которые выглядели слишком усталыми или покинутыми.
У подножия лестницы стояла одинокая стражница. Хрупкая, невысокая и стройная, облачённая в силовой доспех, который казался для неё слишком громоздким, чтобы быть удобным. В руках она держала болтер, прижатый наизготовку к груди.
Асаван подошёл к ней, шаркая поношенными сапогами по пыльным камням.
— Привет, сестра, — сказал он, понизив голос.
Девушка осталась совершенно неподвижной, хотя аколит увидел движение глаз, показывающее, как ей это нелегко давалось.
— Меня зовут Асаван Тортелий. Не могла бы ты опустить оружие?
Она посмотрела на него и их взгляды встретились. Сестра не опустила оружие.
— Как тебя зовут?
— Сестра Маралин из Священного Ордена Сер…
— Привет, Маралин. Успокойся, враг ещё за стенами. Пожалуйста, могу я попросить тебя опустить оружие?
— Зачем? — прошептала она, наклонившись поближе.
— Потому что так ты лишь ещё сильнее пугаешь людей. Будь им примером. Ты их защитник, и они чувствуют себя спокойней в твоём присутствии. Но лучше ходи среди них и произноси ободряющие слова. А не стой в мрачной тишине, напряжённо сжимая оружие. Так ты лишь даёшь им ещё один повод для страха, а тебя не для этого сюда направили, Маралин.
— Спасибо, отец. — Она кивнула и закрепила болтер на магнитных замках на бедре.
— Пойдём, — улыбнулся Асаван. — Позволь мне представить тебя некоторым из них.
По пустотным щитам “''Бань-ши''” пробегала рябь и отлетали искры — защита становилась видимой, когда град разрывных снарядов срывал очередной слой. Короткий рык накапливаемой энергии закончился ослепительным разрядом — “Владыка войны” уничтожил защищающие Хельскую магистраль танки.
Дымящееся чёрное пятно — вот единственное доказательство, что бронетехника орков вообще существовала. Позади шагающего “''Бань-ши''” плыл вперёд на гравитационных суспензорах “''Оберон''”, легко преодолевая препятствия на пути. Колонну замыкали громыхающие, неуклюжие “Псы войны”, которым “''Бань-ши''” приказал вернуться в город.
Договор был в высшей степени простым, и потому Юрисиан не сомневался, что его сдержат.
— Защищайте “''Оберон''”, — сказал он. — Защищайте его так, чтобы хватило времени произвести выстрел по командному гарганту врага и свалить его. Затем ординатус будет передан под ваш контроль на время отступления к реке Болиголов.
Разве у Адептус Механикус был выбор? Амасат обещал по воксу всяческие кары, в случае если план будет осуществлён не как задумано. Но Храмовника это беспокоило в последнюю очередь. У него было так необходимое прикрытие и главная цель, которую предстояло уничтожить.
Сопротивление пехоты подавлялось быстро и жёстко. Бронетехника держалась не на много дольше. И в районе храма они обнаружили совсем немного следов вражеских титанов.
''— Это потому, богохульник, что Инвигилата превратила в металлолом подразделения гаргантов.''
— Кроме ''“Сокрушителя Богов”,'' — возразил магистр кузни. — Кроме убийцы “''Вестника Бури”''.
Амасат не стал спорить.
''— У меня на ауспике ничего нет,'' — вместо этого сказал он.
''— И у меня,'' — доложил принцепс одного из “Псов войны”.
''— Я ничего не вижу,'' — подтвердил другой.
— Продолжайте охоту. Направляйтесь к храму Вознесения Императора.
Озлобленный, но гордый конвой Адептус Механикус пересекал городские руины ещё восемь минут и двадцать три секунды, прежде чем Амасат снова вышел на связь.
''— Почти четверть вражеских войск в улье сражается у храма Вознесения Императора. Ты угрожаешь'' “Оберону” ''не только осквернением, но и уничтожением? Твоя ересь безгранична?''
На этот раз Юрисиан воздержался от комментариев.
— Вижу тепловой сигнал, — сказал он, изучая тусклый экран ауспика слева от трона управления. — Плазменное пятно, температура слишком высокая для обычного пламени.
''— Я ничего не вижу. Координаты?''
Юрисиан передал данные о местоположении — на самой границе радиуса сканеров, в нескольких минутах пути.
— Движется к храму.
''— Уточни скорость.
''
— Быстрее нас.
Затянувшуюся паузу прервал насмешливый голос Амасата.
''— Тогда я дам тебе победу, в которой ты нуждаешься. “Талисман” и “Священная Истина” — остаётесь с благословенным орудием.''
''— Да, принцепс,'' — отозвались оба “Пса воины”.
“''Бань-ши''” двинулся вперёд, бронированные плечи ссутулились, когда титан перешёл на более быстрый шаг. Юрисиан услышал протестующий лязг механизмов, перегруженных сочленений, крик духа-машины титана, чей металл подвергся непомерным нагрузкам. Он вознёс тихую благодарность за эту жертву.
[[Категория:Империум]]
[[Категория:Космический Десант]]
