Теневой капитан / Shadow Captain (новелла)

Перевод в процессе: 5/? Перевод произведения не окончен. В данный момент переведены 5 частей из ?.

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Теневой капитан / Shadow Captain (новелла)
Автор	Дэвид Аннандейл / David Annandale
Переводчик	Shalliar
Издательство	Black Library
Серия книг	Битвы Космического Десанта / Space Marine Battles
Входит в сборник	Верховный Изверг / Overfiend
Предыдущая книга	Грозовой пророк / Stormseer
Следующая книга	Магистр кузницы / Forge Master
Год издания	2014
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Заключив хрупкий союз с загадочными эльдар, Креваан, Теневой капитан Гвардии Ворона, готовится нанести зеленокожим решающий удар, который, возможно, приведет к окончанию войны на Лепид-Прайм.

Пролог

Орки неслись по трупам своих товарищей. Они топтались по павшим, давили тела в фарш ботинками и гусеницами и отмечали каждый метр своего продвижения новым приливом собственной крови. И все же их боевой дух был на высоте. Их ярость сотрясала воздух.

Волна агрессии обгоняла зеленую орду. К ее беспрестанному бою нельзя было привыкнуть. Градус жестокого веселья все нарастал. То же самое можно было сказать и о чудовищном прибое психической энергии, рост которой не только не ослабевал, но и не останавливался в одной точке, пока энергия эта раз за разом обрушивалась на эльдар. Орки неслись на гребне волны, воем выражая радостное предвкушение грядущего разрушения. Они явились сюда с одной целью — бить и рубить, стрелять и сжигать. Жажда насилия в них была такой чистой, что желание победить отошло на второй план.

Пускай они погибали целыми сотнями, зеленокожих это ничуть не заботило. Они были в экстазе. Смерти не значили ничего — пока они позволяли им приближаться к городу. Хотя ксеносы и не могли знать, что на самом деле означал для них захват поселения, это для них тоже было бы безразлично.

Орки неслись по трупам товарищей — они неслись к победе.

Устроившись среди ветвей на верхушке хвойного дерева на краю небольшого леса, Алатаннас ритмично выжимал спуск своей длинноствольной винтовки. Каждую секунду, его добычей становился очередной орк, получавший промеж глаз концентрированным разрядом энергии. Он выбирал себе крупные цели — чем крупней был орк, тем большим авторитетом он пользовался среди остальных. Надеждой стрелка было посеять замешательство в рядах зеленокожих и замедлить их продвижение. Жестокая реальность же заключалась в том, что крупных орков было много. Слишком много.

На равнине, простиравшейся перед ним, воины Сайм-Ханн прилагали все усилия для того, чтобы укротить зеленую волну. Гравициклы на острие копья эльдарского воинства разрывали орков на ленточки залпами своих сюрикенных катапульт, пока эскадрон «Гадюк», прикрывавший их, взрывал тачилы дикарей залпами копий света. Жатва смерти была невероятной, эльдар щедро орошали равнину орочьей кровью — и все же обезьяноподобные ксеносы не останавливались. Пламя войны в их жилах лишь разгоралось еще сильней. Погасить его сможет только полное и безоговорочное уничтожение.

Впрочем, то же самое относилось и к усилиям эльдар Сайм-Ханн. Алатаннас уже смирился с мыслью о том, что будет погашать огоньки орочьих жизней один за другим, пока сам не окажется размолот гусеницами орочьих танков. Скорее всего, именно так закончится его жизнь — орки привели достаточно воинов, чтобы вести войну на истребление. Эльдар же — нет.

Стрелок боролся с искушением посмотреть себе за спину. Он и так знал, что там увидит. Ничего не изменилось. Если бы дело обстояло иначе, если бы произошло то, на что он одновременно надеялся и чего боялся, он бы это услышал — но если он отвернется, то пропустит шанс совершить еще одно бесценное убийство, взамен получив лишь очередное напоминание о том, как мало времени и места для маневра осталось у воинов Сайм-Ханн.

Лес, в котором укрылся эльдар, в ширину едва ли достигал сотни метров. На север и юг же, он простирался на несколько километров в обе стороны от позиции рейнджера, являясь естественной границей равнины. Промеж деревьев можно было заметить, как земля идет под уклон, за лесом кончаясь узкой полоской каменистой почвы, которая, в свою очередь, превращалась в теснину. Река на ее дне узкой ленточкой струилась под мостом, пересекающим ущелье — единственной точкой доступа к западной окраине города.

Города, чья красота увяла тысячелетия назад. Города, который превратился в уродливое нагромождение человеческих шпилей, в гадкий нарыв на лице планеты.

Города, который орки ни в коем случае не должны захватить.

Алатаннас целился и стрелял, целился и стрелял... Каждое убийство было подобно вычерпыванию пригоршни воды из целого океана. Каждый выстрел выражал отрицание эльдаром тщетности его занятия. Каждое нажатие на спуск становилось актом неповиновения. Он боролся с собственным отчаянием так же упорно, как и с самими орками.

Отчаяние. Это ужасное состояние имело на своей стороне опьяняющий шарм банальной логики. В соседней системе лбами столкнулись тираниды и орки, что уничтожали друг друга миллионами, добиваясь лишь того, что их противник становился сильней. Волна зеленокожих изливалась из-за границ их империи, и теперь они явились сюда. Возможно, их изначальное вторжение было результатом чистой удачи, но ставка на маловероятность играла пугающе большую роль в победах орков.

Первые зеленокожие, попавшие в систему, были ужасным предзнаменованием. Первое их приземление на эту планету стало настоящей катастрофой. Алатаннас не сомневался, что они и понятия не имели, почему этот мир казался для них настолько важным — однако их понимание не имело никакого значения. Орки хотели заполучить эту планету — а потому они возьмут ее силой, в конце концов, несомненно, раскрыв ее секрет.

«В конце... Да, это определенно будет конец. Неминуемый конец для бессчетных звездных систем.»

Алатаннас мог с легкостью представить себе масштабы разрушения, которое последует за триумфом зеленокожих. Впрочем, о духовной ране, которую этот триумф причинит эльдарам, он отказывался даже задумываться.

Единственным, что его в какой-то степени утешало, было то, что сегодняшнее поражение убережет Алатаннаса от ужаса грядущих дней, но искать в этом успокоение — означало проявить трусость, с которой стрелку было совершенно не по пути.

— Я здесь, — прошептал он. В конце концов, он был рядом с сородичами, несмотря на то, как далеко он некогда ушел от мира-корабля. Алатаннас так давно не видел родину, что его воспоминания о ней становились размытыми — всего лишь занятными диковинками, неспособными причинить боль, — и это эмоциональное отчуждение, как знал рейнджер, не внушало доверия. Он мог бы пожелать, чтобы его действия были восприняты, как доказательство верности, но эльдар все же не мог избавиться от сомнений. Он знал, насколько важной была их миссия, и какой станет цена неудачи. Страх перед ее последствиями так остро ощущался ксеносом, что в нем сам собой пророс росток запретной надежды. Пускай даже мысли об этом событии нельзя было назвать иначе, чем предательскими, он бы приветствовал поражение.

Следопыт видел, как протекало сражение. Орки отбрасывали эльдар назад. Еще несколько минут — и воители Сайм-Ханн будут вынуждены сражаться в лесу. Быть может, деревья и станут волноломом для зеленого прилива, но и скиммеры эльдар в роще будут практически бесполезны. Наступление орды продолжится, орки оттеснят воинов к мосту — об этом можно было заявлять так же уверенно, как будто это уже произошло.

С каждым нажатием на спуск Алатаннас все сильнее ощущал поглощающий его фатализм — нет, откровенное отчаяние. Боевой вагон разнес «Гадюку» на части своим крупнокалиберным орудием — дикарская любовь к взрывчатке легко одолела доведенное до совершенства искусство войны. Элегантный полет скиммера превратился в падение кометы, а пилот со стрелком в один миг исчезли в погребальном костре, сложенном из психокости. Остальные «Гадюки» прорезались через ряды зеленокожих и сконцентрировали огонь своих копий на слабом участке тыловой брони танка. Им удалось пробить топливный бак и ответить огнем на огонь — но зеленый прилив нельзя было остановить.

Передние ряды армии орков были сильно потрепаны, но чужаки все равно растекались по равнине, подобно жидкости, игнорируя все попытки эльдар удержать их. Скиммеры уже не находились перед воинством орков — теперь они застряли в самом его центре. К ним спешили новые танки — как и безумные механические чудища, в которых орки порой превращали своих товарищей. Их похожие на поршни ноги неслись по грунту на пределе своих возможностей, выдавая ярость, которой были поглощены обезумевшие от боли пилоты. Металлические руки, оснащенные клешнями или воющими клинками, бешено метались из стороны в сторону, а орудия, закрепленные на боках металлических цилиндров, кои представляли из себя смертодреды, изрыгали кажущийся бесконечным поток пуль, чьи скорость и калибр делали любые замечания о «примитивности» подобного оружия совершенно бессмысленными.

Шагатели были полностью лишены рассудка — но не становились от этого менее смертоносными. «Гадюки» едва успели разобраться с боевым вагоном орков, как трио смертодредов с неожиданной для них скоординированностью бросилось вперед и окружило гравицикл, замедленный плотностью рядов орков. Пилот гравицикла, отставший от своего эскадрона, попытался уйти от ксеносов, но было уже слишком поздно — три пары стальных конечностей обрушились на его скакуна.

Эльдар погиб еще до того, как трое его товарищей смогли развернуться и прийти ему на помощь. Тем не менее, они не замедлили открыть огонь и отстрелили одному из шагателей руки — пускай сам киборг и пережил их атаку. Остальные смертодреды, как один, развернулись в сторону новой угрозы, и ответили на нее разрушительным градом снарядов, от которого просто нельзя было увернуться. Два скиммера, чьи пилоты в один миг лишились жизней, на полном ходу врезались в шагателей — и последовавший за этим взрыв уничтожил не только третий гравицикл, но и всех орков в радиусе дюжины метров.

Шесть эльдар — и многие десятки зеленокожих, — лишились жизней в ходе каких-то жалких нескольких секунд.

Бой явно складывался в пользу последних.

Алатаннас, наблюдавший за сражением издалека, поймал себя на том, что шепчет проклятья в адрес клыкастых варваров. Взяв эмоции под контроль, он повторил принесенные им обеты, и продолжил безо всякой надежды истреблять орков. Еще несколько секунд — и ему самому придется отступать, ведь зеленая волна уже приближалась к окраине леса.

Внезапно, рейнджер услышал то, что заглушило как треск энергетических разрядов, так и первобытные кличи орков. Началось... Его запретное желание все же исполнится... И все же эльдар не забыл о самоконтроле, отказавшись оборачиваться в сторону города, когда прямо перед ним находилась орда орков.

Алатаннас спрыгнул с дерева и кинулся вглубь леса, практически невидимый для глаз противников в своем хамелеолиновом плаще. Тем не менее, стоит основной массе чужаков добраться до леса, и это не будет иметь никакого значения — орки просто раздавят странника, и даже не заметят этого.

Следопыт добрался до другого конца леса. Отсюда он ясно мог видеть теснину и раскинувшийся за ней город, а также земли на другой стороне реки, к юго-западу отсюда, где река снова выходила на равнину. А еще он видел полосы, рассекавшие небо. Позволив себе несколько секунд понаблюдать за падением металлических слез, что оставляли эти полосы, он понял — люди, которые были единственной надеждой этого мира против орков, уже на подходе.

Отчаяние эльдара отступило.

Ужас, обуявший его, тем не менее, лишь усилился.

Глава первая

Командный шатер располагался в самом центре базы Гвардии Ворона. Его стенки лениво трепыхались от ветра, проносившегося по обширной равнине — а за ними, окруженный своими сержантами, скрывался Ресзасз Креваан, который в данный момент склонился над столом тактикариума, разглядывая гололитическую карту местности.

— Орки собираются зайти к ним с фланга, Теневой капитан. — заметил сержант Берази.

Креваан скользнул взглядом по маршруту, ведущему вниз от горячей точки возле моста.

— Уходят на юг? — спросил он.

— Да, как и ожидалось.

— Есть ли какие-то признаки того, что их заботит наше присутствие?

Скорее всего, ксеносы заметили падение десантных капсул — однако капитан знал, что не было невозможным и то, что орки могли не подозревать о присутствии здесь Гвардии Ворона, учитывая их одержимость эльдарами. Впрочем, он не мог рисковать, оперируя подобными предположениями. Креваан отказывался удовлетворяться невежеством — знание всегда было для него самым мощным оружием. Воин-невежда не мог обойтись без боевой баржи. Воитель же, который знал о своем противнике все, нуждался лишь в остром клинке.

— Судя по всему, зеленокожие полностью сосредоточились на эльдар. Ни один из них не кажется заинтересованным в нашей позиции. — произнес Берази.

— Хорошо... Благодарю, брат-сержант. — после этих слов, капитан замолчал, собираясь с мыслями, пока остальные его подчиненные терпеливо ждали.

«Если у орков вдруг зачешутся кулаки, Восьмая рота будет наготове...»

Десантные капсулы Ордена приземлились примерно в километре к югу от Рекламации, и здесь же Креваан приказал установить опорный пункт. Эта непримечательная локация была плохо пригодна к обороне, но это ничуть не заботило Креваана. Гвардия Ворона прибыла на Лепид-Прайм, чтобы атаковать — если десантников вынудят уйти в оборону, то это будет означать то, что они уже проиграли. Нет, открытость занятой Гвардейцами позиции лишь играла им на руку — любого противника здесь будет видно издалека.

— Тебе не удалось связаться с остальными капитанами? — спросил Креваан у Акралласа, колдующего над вокс-станцией.

— Есть контакт с капитаном Мульцебаром. С Темур-ханом, увы, мне пока не повезло.

— Слышно хоть что-то с поверхности луны?

— Лишь какие-то обрывки... Хотя кое-что сообщает Мордианская Железная Гвардия.

— Дай угадаю... Ничего хорошего ты от них не услышал?

— Похоже, на поверхности спутника у орков тоже хватает тяжелой техники.

— Белые Шрамы, должно быть, не нарадуются... — пробормотал Креваан. Капитан позволил себе было насладиться иронией ситуации, в которую встряли сыны Чогориса, но тут же одернул себя. Пускай Гвардия Ворона и не питала теплых чувств к Белым Шрамам, любые трудности, с которыми столкнется Темур-хан, будут иметь последствия для них всех.

Силы имперцев, разумеется, рассчитывали на то, что войско орков будет весьма внушительным, но зеленокожие просто не могли успеть настолько серьезно нарастить темпы производства бронетехники за то малое время, которое они провели в системе Лепид. И тем не менее, они это сделали. Именно такой была объективная реальность — и Креваан принимал это. В куда большей степени его волновала обрывочность доступной информации.

Капитан забрал наушники у Акралласа, который связался с Мульцебаром, офицером Пятой роты Саламандр, находившемся на борту ударного крейсера «Вердикт наковальни».

— Есть какие-то подвижки? — спросил он у Саламандры.

— Никаких, все спокойно.

— Долго эта тишина не продлится. Мы только разогреваемся... — произнес Креваан, понимая, насколько очевиден был его напускной оптимизм, но план Астартес и впрямь был амбициозен.

Верховный Изверг, лидер зеленокожих, осквернил целую имперскую систему. Белые Шрамы, Саламандры и Гвардия Ворона ответят на эту дерзость не просто истреблением сил вторжения — нет, они обратят опрометчивость воеводы против него самого. По какой-то причине лидер орков выделил на захват Лепид несоразмерно большой объем ресурсов. Этот факт сам собой подводил к идее о том, что ксенос настолько сильно хочет заполучить эту систему, что достаточно серьезные потери могут выманить его с Октариуса и он примет личное участие во вторжении.

Психология зеленокожих не отличалась утонченностью. Шанса поучаствовать в хорошей драчке, уязвленной гордости и неудовлетворенной потребности в завоевании должно было быть достаточно, чтобы чудище решилось покинуть свою твердыню.

На Белых Шрамов легла обязанность уничтожить мануфакторию по производству тяжелой техники на луне Лепид-Прайм, Гвардия Ворона собиралась положить конец прямой угрозе самой планете и спасти таким образом имперскую колонию, а Саламандры, тем временем, заняли позицию в засаде на границе системы, поджидая Верховного Изверга, который должен будет выбраться из своего укрытия.

Да, план действительно амбициозный — и все же достаточно разумный, насколько мог судить сам Креваан, успевший оценить его достоинства. Волновало его иное — собственное невежество.

«Что стояло за действиями орков?»

Обычно зеленокожими управляла их собственные импульсивность и агрессия. Ресзасз крайне редко усматривал в их действиях какой-то конкретный мотив — и все же «редко» не означало «никогда». Когда орки имели перед собой определенную цель, именно тогда они становились опасней всего — тот же Армагеддон уже прочувствовал это на собственной шкуре. Зеленокожие не напали на Лепид просто ради возможности разграбить очередную систему. Нет, они начали целую военную кампанию, доказательством чему сначала стал мануфакторум на луне планеты — а теперь еще и молчание со стороны Темура и его Белых Шрамов. Что-то очень настойчиво звало к себе орков.

— Если мы только разогреваемся... — нарушил молчание Мульцебар. — Хотелось бы мне, чтобы разогрев этот проходил немного спокойней. Мы не можем наладить связь с Темуром.

— Как и мы.

— Ну а у вас какая обстановка?

— О, она у нас весьма интересная...

— Когда нечто подобное произносит Гвардеец Ворона... — усмехнулся Мульцебар. — Поневоле начнешь готовиться к худшему.

— Против орков выступили воины эльдар.

— Ох, а это и правда интересный поворот.

— Озадачивает, не правда ли?

«Тишина на луне... Ситуация на Лепид-Прайм... Слишком уж много было неизвестных переменных. Мульцебар правильно сделал, что насторожился.»

— Судя по всему, первоочередной задачей ксеносов является защита Рекламации от зеленокожих.

— С чего это вдруг эльдар переживают за судьбу одного из наших городов?

— Вот именно, с чего?

Саламандра вновь замолк, пытаясь, судя по всему, подойти к новой проблеме со всех сторон, перед тем, как снова обратиться к товарищу-Астартес.

— Итак, каков твой план?

— Орков куда больше, и они оснащены много лучше, чем сообщалось в докладах Флота, так что эльдар могут нам пригодиться. Зеленокожие не заметят нашего приближения.

Капитан Саламандр весело хмыкнул.

— А когда хоть какому-то врагу удавалось заметить Гвардию Ворона?

— Когда та была под моим началом — никогда. — признал Креваан. — Славной охоты, брат.

— И тебе того же!

Креваан повернулся к своим подчиненным.

— Брат-сержант Кэлиг, отправляйся со своими людьми к мосту.

Переправа через расщелину была очевидной целью для обоих армий ксеносов — и Креваан покажет эльдарам и оркам, что контроль над путем в Рекламацию, — не их забота.

— Подготовь мост к уничтожению, но не сноси его без моего приказа. Берази, что там с орками, заходящими с фланга?

— Это достаточно крупная группировка. Тяжелой техники в ней не наблюдается, но легкая присутствует. Они делают упор на скорость.

— Как оценишь ситуацию?

— Если им удастся зайти эльдарам в тыл, война будет окончена.

— Ну что же, тогда мы ее затянем.

Кэлиг и его люди шли к мосту через город, по опустевшим улицам, предоставленные сами себе. Орочья армия находилась в нескольких километрах от них, но сопровождающую зеленую заразу какофонию было слышно даже здесь. Непрекращающийся рев разносился по улицам, отражаясь от фасадов зданий, эхо от выстрелов и взрывов то и дело било по барабанным перепонкам, становясь ужасным предвестником разрушения.

Мирные жители Рекламации давно попрятались по домам, укрывшись за толстыми стенами. Кэлиг понимал, почему смертные так рвутся подыскать себе укрытие — и все же ему было интересно, осознавали ли они вообще, насколько тщетны их потуги. Если орки доберутся до города, от них нельзя будет ни скрыться, ни защититься — да и милосердием они никогда не славились.

Лепид-Прайм был заселен людьми относительно недавно — саму Рекламацию основали лишь в последнем столетии. Планета обладала умеренным климатом, была плодородной и цветущей, к тому же свободной от чужацкой заразы, но близость к Октариусу все же делала ее достаточно сомнительным проектом. Свою роль здесь сыграл оптимизм некоторых членов Адептус Администратум — когда им показалось, что война орков Изверга с тиранидами навечно займет оба этих вида сизифовым трудом, адепты даровали разрешение на колонизацию этого мира. Основателями Рекламации стали потомки знатных семей Оррока — тех, кто столетия тому назад пережил завоевание Октариуса зеленокожими.

Новая колония развивалась медленно, и Рекламация до сих пор оставалась единственным крупным поселением планеты. К востоку от города можно было обнаружить несколько небольших фермерских общин, но большинство из них было покинуто сразу после начала орочьего нашествия — люди не замедлили отступить в свой город. Кэлиг слышал несколько разговоров своего капитана с планетарным губернатором, Алоизием Кесмиром. Судя по изображению с гололита, лидер этого мира был хилым созданием с несколько чересчур длинными костями, укрытыми под туго натянутой кожей. В словах же его проскальзывала смесь страха и упрямства — человек был в ужасе от орков, но твердо вознамерился защищать свой дом... Или, по крайней мере, вознамерился прятаться там до тех пор, пока еще оставались те, кто мог сражаться вместо него. У Кэлига складывалось ощущение, что губернатор был эталонным образцом жителя Лепид-Прайм, но малодушие обитателей этого мира на самом деле не заботило Гвардейца Ворона. Он и его братья явились сюда не ради защиты колонии, но для того, чтобы уничтожить своего врага.

Впрочем, пока потомок Коракса пробирался через улочки города, он с интересом разглядывал нависавшие над ним здания. Архитектурный стиль Рекламации отличался от того, чего сержант мог бы ожидать от поселения настолько же молодого. Конечно, здесь хватало и простых панельных строений из скалобетона, но город был достаточно старым для того, чтобы его изначальная однородность начала исчезать. Пристройки и переделки уже существующих строений разбавляли собой монотонную картину, делая каждый жилой блок отличающимся от прочих и придавая городу свой уникальный шарм.

Ничто из этого не было таким уж из ряда вон выходящим... Но что на самом деле удивило Кэлига, так это то, что ему на глаза частенько попадались признаки чего-то куда более древнего. Некоторые архитектурные приемы показались ему уникальными для Рекламации, а фундаменты нескольких зданий, едва проступавшие над поверхностью земли, были совершенно точно не скалобетонными. Нет, этот материал определенно являлся чем-то иным, чем-то практически органическим на вид — у Кэлига в голове даже возникли ассоциации с выращиванием, нежели с нормальным строительством. Тут и там, сержант замечал здания, самым нахальным образом возведенные прямо поверх других строений — но он знал совершенно точно, что Лепид-Прайм никогда ранее не заселялся за все то время, что записи о его существовании провели в имперских архивах.

Когда его отделение наконец-то добралось до моста, сержант увидел, что и сама переправа тоже оказалась своего рода аномалией. Вся протяженность моста явно была сооружена не имперцами — и хотя мраморные арки, что возвышались над ним на обоих концах переправы, а также по центру, несли на себе имперскую символику, вырезанные на них изображения, казалось, имели лишь одну цель — стереть все воспоминания о чем-то богохульном с поверхности камня.

Кэлиг подошел к мосту и бросил свой взор на другой его конец, где эльдар отчаянно отбивались от зеленокожих. Большая часть эльдар использовала гравициклы темно-красного цвета, в который были выкрашены и их доспехи. Изящные ксеносы, подобно ртути, безо всяких усилий огибали деревья, что стояли у них на пути, и молниеносными, элегантными атаками изматывали орков, что произвело на Кэлига определенное впечатление. Сержант мог, не кривя душой, заявить, что они были действительно опасными оппонентами.

Впрочем, и то, что слышал капитан Креваан, не было ложью — участок, за который боролись чужаки, не годился для обороны. Эльдарам следовало отступить куда дальше. Учитывая соотношение сил, складывавшееся явно не в их пользу, было очевидно, что ксеносы использовали неверную тактику.

Войско орков состояло в основном из пехоты, вслед за которой через лес проламывались танки и богохульные подобия дредноутов — Кэлиг даже со своей позиции слышал сопровождающий их грохот. Следовательно, воители в красном просто обязаны были использовать преимущество в мобильности и скорости, отступив за мост, чтобы затем обойти опасный участок и ударить по оркам с фланга — но вместо этого они удерживали позицию. Они не просто рисковали жизнью — нет, они делали все, чтобы гарантировать свою гибель.

Единственной возможной причиной этого безрассудства могло быть только стремление защитить город, раскинувшийся за спинами эльдар. Чужаки эти славились своей непознаваемостью и загадочностью, равно как и ненадежностью — но глупость никогда не входила в список их качеств. Тем страннее для Кэлига выглядела самоубийственная афера, в которую ввязались эльдар. Сержант даже призадумался, не сошла ли вся их раса с ума.

— Чего они пытаются добиться? — подивился Хавран.

Кэлиг лишь покачал головой.

— Если они думают, что делают что-то стоящее, а не просто отдают себя на заклание, то они серьезно ошибаются. Впрочем, безумие ксеносов — не наша забота. Давай подготовим мост к сносу.

Минирование моста мелта-бомбами было делом нескольких минут. Все это время эльдар погибали один за другим, но пока что им удавалось удерживать орду. Сержант Кэлиг, даже зная, насколько умелы их воины, был впечатлен — и вместе с тем еще больше озадачен. Ксеносы боролись с отчаянием загнанного зверя. Даже среди людей, по прикидке Гвардейца Ворона, нашлось бы мало тех, кто с такой готовностью отдавал бы свои жизни за город, чье стратегическое значение, по правде говоря, равнялось нулю... Нет, он, разумеется, верил в необходимость защиты поселения, но главной задачей Астартес оставалось изничтожение орков. Впрочем, Саламандры, вероятно, с этим бы не согласились.

Кэлиг активировал свою вокс-бусинку.

— Теневой капитан, мы готовы.

— Орки все еще на другой стороне?

— Сейчас там обе группировки чужаков. Только прикажите — и мы отрежем им доступ к западной части Рекламации.

— Хорошо. Ничего пока не делай, но оставайся наготове.

Ваанис уже успел схватить детонатор, и выжидающе смотрел на сержанта, но тот только вновь покачал головой, призывая воина не спешить.

— Теневой капитан... Ни орки, ни эльдар в данный момент не заинтересованы городом, мы можем закончить здесь наши дела и присоединиться к вашей атаке.

— Удерживай позицию. — отрезал Креваан. — Не уничтожай мост без моего прямого на то приказа, и сообщай обо всех изменениях в ситуации. Я ясно выразился?

— Да, Теневой капитан.

Креваан оборвал связь, и Кэлиг повернулся к своему отделению.

— Ждем.

— И чего же? — спросил Хавран.

— Понятия не имею. — признал Кэлиг. Его раздражал приказ Ресзасза, но, по крайней мере, ему было не стыдно признать, что он не понимал мотивов капитана. Креваан всегда обращался с информацией так же осторожно, как и с любым смертельным оружием. Конечно, капитан не обманывал своих боевых братьев, и не утаивал, насколько знал Кэлиг, ничего, что на самом деле следовало знать его роте — и все же он ревностно охранял свои мысли. Сержанту никогда не удавалось даже угадать настрой своего офицера по его лицу, хотя он и пытался — например, во время прошедшего ранее брифинга.

Выражение лица капитана ничего не сказало Кэлигу — сержант с тем же успехом мог бы таращиться на личину боевого шлема. Впрочем, он знал, что капитан ни за что не отложил бы уничтожение моста, не имея на то хорошей причины — как и то, что причины этой он не узнает, пока сам Креваан не решит о ней рассказать. Если, конечно, решит.

Кэлиг принимал все это, как данность, но это никоим образом не умаляло его раздражения.

Ворон подошел к самой кромке моста и стал внимательно всматриваться в сражение, развернувшееся на другой его стороне, на то, как навык и дисциплина уступают примитивной жестокости. На то, как невероятное мастерство шажок за шажком подступает к пропасти и как приближается неизбежный конец.

«Жаль, что Берази здесь нет...» — подумал сержант. Его товарищ умел по достоинству оценить все тонкости хорошей трагедии.

Сержант Берази, занявший позицию в нескольких километрах к югу от моста, тем временем стал лишь очередным темным пятном среди целого леса теней. Он находился на окраине рощи, перед узкой полоской земли, которая отделяла лесополосу от теснины и переправы через нее. Обходной маневр орков, за которым наблюдал Гвардеец, имел одно качество, которое тот всегда высоко ценил в противнике — грубую прямолинейность. Зеленокожие выбрали самый очевидный маршрут, чтобы попытаться сомкнуть клещи на войске эльдар — они решили обойти лес и подняться обратно к мосту. Ударная группа не сбавляла скорости и, казалось, действовала скорей инстинктивно, нежели придерживаясь какой-то стратегии, отчего их действия было легче предугадать.

— Все-таки враг, который покорно заходит в ловушку — это та еще роскошь. — произнес Креваан.

Берази готов был поклясться, что лишь мгновение назад Теневой капитан не находился сбоку от него. Сержант уже успел привыкнуть ко внезапным появлениям Креваана за все те годы, что провел в рядах Восьмой, и все же Ресзасз поражал его тем, как тесно породнился с тенями. Никогда в жизни Берази не встречал воина настолько скрытного — казалось, что за Кревааном, куда бы тот не отправился, всегда следует ночь. Она сопровождала его и сейчас, словно плащ, которым можно было укрыться даже при свете дня. Тени обитали и в глазах Креваана, всегда готовые, казалось, выбраться из них и ослепить того, кто бы ни встретился с капитаном взглядом.

Частенько происходило так, что когда Берази и Кэлиг совсем не понимали мотивов капитана и пытались скрасить ожидание пустыми разговорами, их мысли обращались к вопросу о скрытности их командира. Кэлиг продолжал настаивать на том, что капитана нельзя было прочитать, Берази же добавлял, что его нельзя было даже увидеть.

Разумеется, Креваан не был невидим в буквальном смысле. Нет, как и все Гвардейцы Ворона, он был альбиносом, а лицо его обладало такими резкими чертами, что можно было подумать, будто под бледной кожей совсем не было плоти, и она обтягивала лишь голый череп. Эффект лишь усиливался благодаря ярко выраженным надбровным дугам и скулам, за которыми едва можно было разглядеть узкие темные глаза. Едва заметно поблескивающие, они видели и безмолвно судили всех и вся, но взамен не раскрывали ничего.

«И никогда не давали о себе забыть эти тени... Могло ли быть так, что их отбрасывало само лицо Креваана? Неужели оно стало еще одной маской капитана?»

Эта мысль не раз уже приходила на ум Берази, но порой ему казалось, что в действительности он наблюдает за проявлением доведенных до совершенства навыков Ресзасза. Невидимый и неслышимый до самого последнего момента, он отточил технику призрачной походки до такой степени, что она стала для него такой же естественной, как дыхание или биение сердец. Каждое его действие, в любой отдельно взятый момент времени, было посвящено одной цели — помочь Гвардейцу ускользнуть из поля зрения наблюдателя.

Берази и сам мог похвастаться недюжинными способностями по этой части, но даже он, прямо сейчас смотря на своего капитана в упор, не мог до конца осознать, что именно видит. Креваан существовал где-то на границе восприятия — и сержанту казалось, что покинуть тени для его капитана было совершенно сознательным действием (которое тот редко совершал). Впрочем, это ни в коем случае нельзя было назвать колдовством. Нет, призрачная походка — всего лишь обычный навык, наподобие обращения с грозовыми когтями.

И теперь Креваан стоял возле сержанта, вместе с ним наблюдая за подготовкой западни. Они оба слышали, как приближаются орки, которым осталось преодолеть еще около километра до их позиции. Засада же ожидала их в четверти километра отсюда, в восточной части леса, где расселина, через которую перекидывался мост, еще не разгладилась окончательно. К северу от них, оставшаяся часть орочьей орды и выжившие эльдар уже успели поджечь лес в ходе яростного сражения.

— У зеленокожих не так уж много вариантов. — заметил Берази.

— Да? — переспросил капитан, указав на деревья позади них. — Разве эти деревья являют для них непреодолимый заслон?

— Нет, но с их тактикой...

— Точно. Эти орки сделали упор на скорость — и это при том, что наше прибытие не было для них секретом. Ксеносы решили проигнорировать нас, потому что мы только усложняем для них картину боя.

— Нечасто орки кажутся мне сложными существами. — улыбнулся Берази.

— Мало кто их такими видит. И именно поэтому настолько отчаянной в итоге стала борьба за Армагеддон. Оркам хватает ума на скрытные атаки. Достаточно воинов умерло из-за того, что они слишком поздно усвоили этот урок. Нам же повезло, что здешним ксеносам это в голову не пришло.

— Они просто потакают первой пришедшей им в голову идее.

— Да...

Этот краткий ответ прозвучал настолько неубедительно, что Берази не смог не прокомментировать это.

— Теневой капитан, вы на самом деле так не думаете, верно?

— Нет, думаю. Проблема в другом — некоторые элементы сложившейся ситуации мы не понимаем.

Это не было ложью. Берази указал на север, в сторону развернувшейся битвы.

— Я вот не понимаю этого.

— У нас не хватает данных. — сказал Креваан. — Наши познания неполны, а это часто приводит к ошибкам...

Капитан на секунду замолк, а затем добавил:

— Что орки скоро прочувствуют на своих шкурах.

Если бы подобное произнес сам Берази, он бы улыбнулся. Он представил себе улыбку на губах капитана, хотя не знал, вправду ли тот улыбался — слишком уж темно было в полном теней, окутанном ночью лесу, да и сам Креваан представлял из себя лишь призрачный силуэт.

Сержант повернулся, чтобы взглянуть на него — но капитана и след простыл.

Ему ничего не оставалось, как обратить свое внимание на другие тени, окружавшие его. Каждая из них была одним из членов его отделения, занявшим свою позицию — недвижным участком пустоты, готовым в один момент прийти в движение и начать отнимать чужие жизни. Два этих темных пятна были поистине огромны — то были дредноуты Каром и Рауст. Всего, под прикрытием леса за длинной полоской земли следили четыре отряда. Это позволит вдвое расширить границы огневого мешка, пускай и не даст возможности вести продольный обстрел.

«Нам он и не потребуется.» — вспомнил сержант слова Креваана, выбравшего для засады самый узкий участок земли на маршруте зеленокожих. Лишь жалкий десяток метров отделял здесь границу леса от края обрыва.

Орки, тем временем, все приближались и приближались, во всеуслышанье заявляя о своем прибытии громким ревом, испускаемым как их собственными глотками, так и двигателями примитивной техники. Вскоре их можно было и увидеть — зеленокожие поднимались к лесу с юга, оттуда, где возвышенность постепенно переходила в равнину. Возглавляли атаку боевые байки, что загрязняли воздух зловонными облаками выхлопных газов, делавшими ночь еще темнее. За легкой техникой следовали четырехколесные машины, оснащенные орудийными турелями, а замыкали колонну ксеносов рядовые пехотинцы.

Сержант Берази был поражен тем, каким узким оказался промежуток между техникой и пешими воинами. Конечно, почва здесь была неровной, и даже самым отчаянным водителям не хватало места для маневра, отчего они были вынуждены замедлиться, и все же остальные орки оказались чудовищно быстрыми. Они едва ли отставали от своих моторизированных собратьев — и это несмотря на то, что им пришлось бежать по голой равнине на протяжении многих миль после отделения от основной массы зеленокожих. Когда орда пронеслась мимо сержанта, Берази получил шанс разглядеть ксеносов поближе — и что самое удивительное, он не заметил у них ни единого признака утомления. Они бежали так, как будто были полны сил. Более того, они лишь ускорялись.

Креваан правильно описал ситуацию — Гвардии Ворона явно не хватало информации, и это касалось не только присутствия эльдар и их отчаянных усилий по обороне Рекламации. Нет, что-то необычное происходило здесь и с орками. Они были куда быстрее и оживленнее, чем ожидал Берази, уже имевший кое-какой опыт борьбы с зеленокожими — даже учитывая любовь всей этой расы к войне, — но на этом странности не заканчивались. Все члены ударной группы, даже наименее впечатляющие, оказались крупнее, чем среднестатистические орки.

«Не вздумай недооценивать их.» — напомнил сам себе Берази.

«Убей их.» — таковой была его следующая мысль.

Когда байки в авангарде орочьей колонны проехали по датчикам давления, сработали кластерные мины. Рой суббоеприпасов взмыл в воздух и взорвался, унося в небытие первые орочьи мотоциклы, топливные баки которых сдетонировали следом, освещая ночь серией огненных шаров.

Орки, что ехали следом за ними, тут же скорректировали свой курс, но это оказалось ошибкой — один из водителей слишком круто свернул вправо, и отправился в полет, свалившись с обрыва и ни на секунду не прекращая вопить, а еще два байка врезались в останки своих погибших мигом ранее товарищей и разделили их участь. Ксеносы так рьяно рвались в бой, что скорость в итоге и стала причиной их смерти. Животный рев сменился воплями и визгом разрываемого металла, а затем новая порция мин разорвалась прямо под днищем одного из багги, отчего машина перевернулась, похоронив под собой и стрелка, и водителя.

Теперь единственный путь вперед был перегорожен стеной из уничтоженной техники и горящей плоти. Орки впереди попытались остановиться, но отставшие от них не видели, что произошло впереди, и лишь удвоили свои попытки догнать товарищей, взволнованные звуками боя, огнем и дымом. Началась толкучка, приведшая к новым смертям — а когда основная масса орды наконец-то начала осознавать, что происходит, и попыталась отдалиться от своего погребального костра, по воксу до Гвардейцев Ворона донесся шепот Креваана.

— Пора.

Астартес атаковали практически по всей протяженности орочьей колонны, объявив о своем присутствии градом осколочных гранат, взрывы которых покрыли участок в добрую сотню метров. Обескураженные орки столпились так тесно, что их тела приглушили хлопки взрывов. Во все стороны полетели оторванные конечности и раскуроченные внутренности, подобно лопающимся на поверхности кипящей смолы пузырям. Ничего не понимающая орда разъярилась еще сильней. Зеленокожих убивали повсюду, и тем не менее, они даже не видели, кто их атакует, отчего некоторые из них, не тратя время на размышления, обратили оружие на собственных сородичей.

— Огонь. — снова подал голос Теневой капитан.

Тени принялись рвать орков на части, но сконцентрированный огонь болтеров не просто изничтожал ксеносов — таким был его натиск, что зеленокожих просто смело в сторону ущелья. Некоторые из самых безрассудных ксеносов настолько отчаялись найти тех, кто был повинен в начавшейся резне, что забыли о том, что неплохо было бы смотреть себе под ноги, и улетели прямиком в бездну.

Потери ксеносов были огромны, а замешательство — всепоглощающим. И вместе с тем, заминка оказалась недолгой. Орки быстро пришли в себя. Их не волновали смерти братьев, пока у выживших оставался шанс проявить себя, поэтому ксеносы открыли огонь из своего грубого оружия. Их стрелялы были нелепы в сравнении с болтерами, и все же численное превосходство орков играло свою роль. Град пуль и языки пламени начали делать свое дело. В воксе Берази то и дело раздавались очередные отчеты о понесенном уроне, а затем он услышал резкий вскрик, когда ксеносам удалось вывести из строя одного из его боевых братьев в соседнем отделении.

— В атаку. — произнес Креваан.

Казалось, будто из-под прикрытия густой листвы на узкий клочок земли вылетели безмолвные тени, но это были лишь Гвардейцы Ворона, что после очередного залпа из болтеров перешли в полноценное наступление. Двигаясь, как один, они примагнитили свои болтеры к бедрам и активировали грозовые когти. Стена керамита, из которой тут и там торчали лезвия из адамантия, принялась превращать зеленокожих в груды освежеванного мяса. Не отставали от братьев и дредноуты, столь же неудержимые, как сход ледника.

Орочья орда вновь лишилась порядка в своих рядах.

«Другой нашей целью станет свободное пространство.» — вновь припомнил Берази произнесенные Кревааном слова.

И это высказывание сейчас оказалось полностью верным. Орки не могли сделать ни единого шага назад без риска рухнуть в пропасть, но Вороны все равно заставили их это сделать, и десятки зеленокожих в один миг лишились жизней. Музыка войны снова переменилась — яростные вопли ксеносов теперь то и дело перебивались влажным стуком тел, бьющихся об острые скалы глубоко в недрах теснины.

— Вперед! — прокричал Берази. — Гоните их вперед!

Сержант рубил и колол резкими, выверенными ударами. Он вскрывал глотки и пробивал глазницы, в полной мере пользуясь тяжестью своей силовой брони, которая не позволяла ксеносам оттолкнуть его хотя бы на шаг назад. Он стал нерушимой преградой на пути к свободе — как и вся остальная часть Восьмой, что медленно, но неумолимо подгоняла орков к неизбежной гибели молниеносно быстрыми уколами своих когтей.

Один за другим, орки падали наземь перед Берази. А еще они падали в пропасть, что раззявила свою ненасытную пасть. Западня, заготовленная Кревааном, сметала их с лица Лепид. Тем не менее, они продолжали сражаться — и сражались они достойно. Все тяжеловооруженные орки остались в составе главной группировки, что боролась с эльдар. Здесь Гвардейцам Ворона противостояла лишь легкая техника и пехотинцы, способные угнаться за ней, и никто из них не был ровней Адептус Астартес, но первоначальная оценка сержанта Берази оказалась верной. Эти зеленокожие оказались больше и злее обычного, и давали космодесантникам неожиданно жестокий отпор.

Каждый из ксеносов являлся войной, облеченной в плоть и кость, и все они с готовностью бросались на сержанта с дубинами, тесаками и дробовиками, которые нередко взрывались прямо в руках своих хозяев. Силовые доспехи уберегали Берази от таких ничтожных атак, но факт оставался фактом — несмотря на то, что судьба орков была предопределена, они сражались с таким пылом, как будто это Гвардия Ворона оказалась их добычей. Они ревели с безудержным весельем в голосе, так, как будто победа была уже у них в руках — ревели до тех пор, пока не наступал последний их миг на этой земле.

Гвардия Ворона закончила свое продвижение. Берази встал в одном шаге от края обрыва, пока его боевые братья добивали оставшихся орков и сбрасывали их трупы на дно ущелья. В последние минуты операции, когда разрозненная орда превратилась в отдельных индивидов, он осознал, насколько был обеспокоен одним простым фактом.

Орки смеялись над ним.

«Несмотря на то, как поредели их ряды, невзирая на скорую гибель, зеленокожие не выказывали никаких признаков раздражения, не признавали свое поражение. Нет, они смеялись...»

Сержант заставил замолкнуть последнего дикаря, и осмотрел поле боя, над которым наконец-то воцарилась тишина. Сражение окончилось. Фланговые силы орков не достигли своей цели — операция Гвардии Ворона прошла практически идеально. Апотекарию Мадаару, который в данный момент занимался ранеными, предстояло извлечь прогеноидные железы всего лишь двух боевых братьев, и все же...

Все же Берази никак не мог избавиться от стоящего у него в ушах хохота орков. Он почувствовал на языке горечь, которая слишком уж отчетливо напоминала ему вкус поражения.

Креваан вышел из-за клубов дыма, окружавших горящую технику.

— Какова твоя оценка, брат-сержант? — безо всяких предисловий спросил он.

— Их уверенность в своем успехе даже перед лицом смерти...

— Тебя обеспокоил их смех, не так ли?

— Что такого они могут знать?

Креваан покачал головой.

— Этот их смех не нес в себе никакой издевки. Я думаю, что смеялись они просто в силу своей природы.

Капитан повернулся в сторону бушевавшего возле моста сражения.

— Проблема заключается не в том, что они могут знать, а в том, что это мы находимся в неведении.

Разговор сержанта и капитана прервал голос Кэлига, раздавшийся на ротном вокс-канале.

— Эльдар движутся в сторону моста.

Креваан замолк на секунду, а затем ответил своему подчиненному, пока на его лице плясали тени, вызванные угасающими огнями.

— Позволь им перейти его. Помоги им перейти его, и только затем взрывай переправу.

Берази моргнул от неожиданности, и даже Кэлиг на другом конце вокс-канала замешкался.

— Теневой капитан?

— Скоро мы воссоединимся с твоим отделением.

Когда Кэлиг прервал сеанс связи, Берази ничего не сказал — и все же капитан словно услышал его мысли.

— У тебя ко мне есть вопрос, брат-сержант?

— Почему мы помогаем эльдар? Разве не лучше было бы позволить двум расам обескровить друг друга? Орки в итоге окажутся ослаблены, что только сыграет нам на руку.

— Мы только что это обсудили. Я просто хочу понять, что на самом деле происходит на этой планете. — произнес Ресзасз, а затем улыбнулся, что в отношении капитана никогда не казалось простым выражением удовлетворения. Напротив, Берази улыбка эта больше напоминала о взведении курка у оружия.

— Кроме того... Я считаю, что эльдар можно использовать с куда большей пользой.

Вторая глава

— Они не справятся. — произнес Хавран, глядя на другой конец моста.

Кэлигу подумалось, что его собрат может оказаться прав. Битва в лесу, за которой последовал отчаянный рывок орочьей орды, нарушила единство эльдарского строя. Их технике не хватало места для маневра. Зеленокожие обездвиживали один гравицикл за другим и обрушивали на их пилотов как массу своих бесчисленных тел, так и плотный огонь орудий танков и смертодредов. Многим эльдар пришлось спешиться, отчего они стали еще более уязвимы. Практически все они увязли в зеленой трясине — и пускай воины в красном все еще пытались помогать друг другу, хаос, учиненный орками, лишь становился все более всеобъемлющим. Эльдар буквально тонули в их телах. Слишком уж долго они оттягивали жизненно важное отступление.

«Помоги им перебраться через мост.»

Именно таким был приказ капитана, но сейчас для этого не хватило бы простого прикрывающего огня. Кэлигу придется вступить в прямое боестолкновение с орками, и сама мысль о том, чтобы пойти в бой ради спасения ксеносов, вызывала у него тошноту. Конечно, у Теневого капитана были серьезные причины на то, чтобы отдать такой приказ — как и всегда, — но сержанта бесило то, что он их не знает. Кэлиг тоже верил в силу знания, как и его командир, однако он верил и в то, что заслуживает иметь свое собственное мнение насчет решений и приказов начальства.

И все же, он не верил в то, что приказам можно просто не подчиниться, какими бы абсурдными они ни были.

— Эльдар изо всех сил стараются проиграть. — сказал он Хаврану. — И это не сыграет нам на руку.

«По крайней мере, я так думаю...» — добавил он про себя, но вслух произнес совсем другое.

— Братья! Орки не сочли нас достойными внимания. Это вопиющее оскорбление, которого я не стерплю! Что насчет вас?

Ответом ему послужило то, как быстро остальные члены отделения присоединились к Кэлигу у кромки моста.

— Они отвернули свой взор от небес. — небрежно бросил Ваанис.

— И совершенно зря. — ощерился Кэлиг.

Прыжковые ранцы штурмового отделения взревели, перенося десятерых космических десантников через расселину, и в самой верхней точке полета, Кэлиг растерял все остатки своего неудовольствия. Теперь ему не были важны причины странного приказа Креваана — на передний план вышел тот факт, что сейчас он, выпустив когти, летел в бой, превратившись в хищника, пикирующего на свою жертву.

— Victorus aut mortis! — проревел он в унисон с остальными Воронами своего отделения, и этот боевой клич заставил орков внизу опешить и задрать головы. Сержант не сумел сдержать улыбки, заметив идиотское выражение на морде орка прямо под ним, в череп которого он секундой спустя и вогнал свои грозовые когти.

Отделение «Кэлиг» клином вонзилось в орочий строй. Ваанис и Хавран замыкали построение с обоих концов, тогда как сержант находился в его центре. Зеленокожие позади приземлившихся десантников внезапно обнаружили, что отрезаны от своих собратьев, но их замешательство и ярость не продлились долго — Гвардейцы Ворона расправились с ними за какие-то несколько секунд и вновь взмыли в небеса, не дав остальной части толпы даже шанса понять, что только что произошло.

Все-таки опомнившись, ксеносы начали палить в небо, но их внимание разрывалось между новоприбывшими и недобитками из числа эльдар, и воины в алом не замедлили воспользоваться представившейся им возможностью. Звено более крупных скиммеров пробилось через ряды дикарей и заняло позицию на очищенном Астартес участке, а затем открыло огонь из орудий на турелях, что позволило отбить у зеленой волны еще немного пространства.

— Танк! — указал Кэлиг товарищам на новую угрозу.

Боевой вагон, что только что вырвался из-за деревьев, уже выцеливал своими боковыми орудиями один из меньших глайдеров эльдар, тогда как его главное орудие было направлено в сторону моста. Штурмовики вновь рухнули на землю, окружив орочий танк со всех сторон, а сам Кэлиг, прихватив с собой Кайрмуна, приземлился прямо на крышу вагона. Кайрмун тут же принялся вырезать ленивых зеленокожих, рассевшихся на обшивке танка, пока Кэлиг, балансируя на главном орудии, подбирался к его дулу. Орочий наводчик увел орудие влево, наконец-то найдя для себя цель, но сержант оказался быстрее — упав на корточки, он швырнул крак-гранату прямо в жерло орудия. Тем временем, остальных стрелков, выглядывающих из амбразур, уже успокоили точными выстрелами из болтеров.

— В небо! — приказал Кэлиг, и все отделение тут же активировало свои ранцы. Главное орудие вагона открыло огонь одновременно с детонацией кумулятивного крак-заряда, отчего взорвалась вся верхняя половина танка. Подлетевшее в воздух орудие рухнуло наземь, придавив собой нескольких орков, что слишком рьяно рвались дать бой нападавшим.

Многие зеленокожие потеряли всякий интерес к погоне за эльдар. Вместо этого они толпились и толкались, борясь за шанс схватиться с Астартес, как только те приземлятся. Хаос в их рядах нарастал соразмерно с числом потерь — и получив жизненно важную передышку, эльдар сумели полноценно перегруппироваться. Их хватка на подходе к мосту окрепла, когда там собрались выжившие воины и уцелевшая техника.

Орки мало-помалу сходили с ума от ярости, их атаки становились все более и более отчаянными — и все же это не придавало им точности. Ксеносы даже убивали друг друга в попытке сбить Кэлига и его братьев, что лишь усиливало неразбериху.

Гвардейцы Вороны устремились к участку леса, откуда выбегали орки, но стоило им приблизиться к своей цели, как они заметили огромную фигуру, вышедшую из-под ветвей деревьев. Этот зеленокожий был облачен в броню, которая пришлась бы впору и танку, а в его руке покоилась огромная двуствольная пушка. Тем не менее, ксенос двигался со скоростью и проворством, абсолютно непозволительными для того, кто нес на себе столько металла, и он не замедлил открыть огонь, когда заметил падающих с неба Астартес. Со стороны могло показаться, что его оружие выпускало не град крупнокалиберных пуль, а изрыгало поток метеоров — и эти метеоры нашли свою цель в лице Кайрмуна, который принял на себя всю ярость оглушительного залпа. Снаряды врезались в штурмовика с такой силой, что, казалось, замедлили его полет, но на деле они лишь превратили контролируемое приземление Кайрмуна в падение распадающейся на части кометы.

Самому Кэлигу едва ли повезло больше — несколько орочьих пуль врезались ему в плечо, одной лишь своей массой заставив его неконтролируемо вращаться. Сержант все еще продолжал дико кружиться, когда земля приняла его в свои объятия.

Чудом уцелевший, резким рывком Кэлиг поднялся на ноги и первым делом отыскал глазами раненого товарища. Кайрмун рухнул на землю прямо перед огромным зеленокожим. Удачным попаданием ксеносу удалось сорвать с десантника шлем, а еще одним — оторвать ногу, но это не помешало штурмовику выхватить болтер и открыть по чудищу огонь. Масс-реактивные снаряды, как им и полагалось, пробивали грубую броню ксеноса, однако это ничуть не замедлило орка, что стремительно подбежал к Кайрмуну, ухватился за голову Гвардейца Ворона силовой клешней, в которую была закована его левая рука, и сжал изо всех сил.

Влажный треск донесся до ушей Кэлига даже через оглушительный грохот сражения.

Труп Кайрмуна рухнул на спину, пока кровь хлестала из его перерубленной шеи, в то время как вокруг гиганта собралась орава орков в сварочных масках, что тут же наставили на выживших десантников свои огнеметы. Сержант прошептал себе под нос грубое проклятье. Он не утратит самообладания перед этой тварью — нет, она не дождется от него ничего, кроме холодной ярости и безжалостной смерти.

Кэлиг наклонился и активировал прыжковый ранец. Угол был выбран им идеально, и вырвавшиеся из турбин струи пламени подбросили его прямо к голове здоровяка. Сержант подождал, пока перелетит массивную пластину, защищавшую нижнюю челюсть ксеноса, а затем ударил когтями вертикально вниз. Адамантиевые клинки вонзились прямо в темя ксеноса, рассекая его мозг надвое, а затем Кэлиг приземлился на одного из огнеметчиков, раздавив при этом канистру с топливом. Горящий прометий облил сородичей неудачливого ксеноса, но Кэлиг проигнорировал их истошные крики, и вместо этого повернулся, чтобы взглянуть на бронированного гиганта. Как ни странно, тот все еще стоял на ногах и даже двигался, но его движения стали неловкими и бездумными. Ксенос топтался из стороны в сторону и размахивал своей клешней, одновременно с этим паля из своей пушки прямо перед собой. Более мелкие его товарищи разбежались во все стороны, а те, кто не успел этого сделать, оказались растоптаны или разорваны на куски крупнокалиберными снарядами. Пули ксеноса были способны раздробить керамит — незащищенную плоть они просто обращали в кровавую дымку.

Большая часть уцелевших эльдар добралась до переправы и в данный момент пересекала ее — возглавляли шествие спешившиеся воины.

— Мы здесь закончили. — отрезал Кэлиг, и космические десантники в очередной раз взмыли ввысь, оставив оркам прощальный подарок в виде взведенных гранат и давая возможным выжившим еще один повод с опаской бросать взгляд в небеса. Гвардейцы Ворона полетели через расселину на пламенных крыльях, смотря на то, как первые из спасенных ими ксеносов добираются до другой оконечности моста. Помня приказ своего капитана, Астартес открыли прикрывающий огонь, осыпая преследующих эльдар орков градом из масс-реактивных снарядов, но и воины в красном не остались в долгу — турели их скиммеров также поливали зеленокожих ослепительно-яркими лучами энергии. Зеленая орда ревела от переполняющей ее злобы, но не останавливалась, стреляя в ответ из своего примитивного оружия. Ее члены погибали один за другим, но их место занимали новые ксеносы, которые тут же присоединялись к своим товарищам в посмертии. Тем не менее, сколько бы орков не умирало, первобытная ярость не давала им отступиться от безумной погони, а некоторые из выпущенных ими пуль даже достигали цели. Спустя несколько мгновений, из-под покрова леса вырвался еще один танк.

Когда последние из гравициклов эльдар наконец-то пересекли мост, первый из более крупных скиммеров отступил на мостовое полотно, не переставая вести огонь, но когда к нему попытался присоединиться его товарищ, орочий танк уничтожил его одним удачным попаданием. Эльдарский танк взорвался, а его поврежденное орудие испустило разряд энергии, что превратил ночь в день и уничтожил всех зеленокожих, что успели подобраться к нему достаточно близко. Впрочем, гибель одного танка подарила другому жизненно необходимые секунды, и его экипаж направил свою технику к городу, отрываясь от преследования.

Орда все равно отказалась сдаваться. Зеленокожие побежали прямо через горящие обломки эльдарского танка. Некоторые из них рухнули наземь, объятые пламенем, но большую часть дикарей миновала эта участь. Первые орки уже успели преодолеть треть моста, когда уцелевший танк достиг другого его конца.

— Сейчас. — сказал Кэлиг Ваанису.

Гвардеец Ворона активировал мелта-бомбы, которые тут же принялись алчно пожирать опоры моста. Сержант заметил про себя, что разрушение переправы заняло больше времени, чем он ожидал — материал, из которого был изготовлен мост, оказался куда прочней, чем предполагалось. Тем не менее, взрывчатка сделала свое дело, и середина моста рухнула в расселину.

Бежавшие по нему орки набрали слишком большую скорость, чтобы успеть вовремя остановиться, и улетели прямо в пропасть. Более сотни примитивных ксеносов были пожраны бездной, прежде чем остальные сумели наконец-то замедлить свой дикий натиск. Лишенные своей законной добычи, они выкрикивали гортанные проклятия в адрес эльдар и Гвардии Ворона. Их крики становились все громче и громче, как будто одно это могло позволить им сократить дистанцию между ними и их противниками.

В данных обстоятельствах, Кэлиг не удивился бы, если бы так и произошло.

Креваан встал на оплавившейся кромке моста, уставившись во тьму внизу. Берази и Кэлиг примостились рядом с ним, пока остальные сержанты сторожили спасенных Гвардией худощавых ксеносов. Какими бы измотанными они ни были, эльдар все равно оставались опасным соперником — в число их небольшой, но невероятно мобильной ударной группы входили два десятка гравициклов и один крупный скиммер.

Орки покинули другую сторону моста, но Креваан знал, что они не оставили идею о захвате Рекламации. Зеленокожие, что было сил, искали другой путь в город — и они найдут его. Может быть, им и придется пройти много километров, но к востоку отсюда земля шла под уклон достаточно плавно. Орков придется остановить до того, как они доберутся до поселения — иначе Рекламация погибнет.

Капитан внимательно наблюдал за тем, что происходит в глубине расселины, пока, наконец, не нарушил свое молчание.

— И все-таки, орки — стойкая раса.

— Да, но это просто нелепо! — воскликнул Кэлиг.

«Маловероятно? Определенно. Отвратительно? Да, скорее всего. Но определенно не нелепо.»

Креваан презирал орков всей душой, но их вид не входил в число тех, кого можно было безнаказанно высмеивать. Поступать так — означало недооценивать своего соперника, а Креваан был слишком умен для подобной ошибки. Орки на дне ущелья служили отличным доказательством его правоты. Многие из них, как ни парадоксально, пережили падение с огромной высоты, и капитан насчитал пятнадцать ксеносов, которые уже пытались взобраться по стенам теснины.

— С ними придется разобраться. — сказал он.

— Огнеметы? — предложил Берази.

— Да. — кивнул Теневой капитан. — Прикончите их, когда они заберутся достаточно высоко. Всех до единого.

— Как вообще кто-то из них сумел пережить такое падение? — все еще возмущался Кэлиг.

— Повезло? — предположил другой сержант.

— Нет. Посмотрите на них. — указал Креваан. — Все выжившие — крупные представители своего вида. Самые могучие из местных орков необычайно сильны по меркам всего своего вида, и это не простое совпадение или случайная мутация — все дикари на поверхности Лепид проявляют схожий рост агрессивности и физической силы. Учитывая то, что мы уже видели, было бы удивительно, если бы самые сильные образчики зеленокожих не пережили бы падения. В конце концов, это всего лишь гравитация, братья. Неужели вы рассчитывали победить своего врага таким простым оружием?

— Но что делает их такими стойкими? — подивился Берази.

— Вот в этом и заключается главный наш вопрос. Необычные орки... Эльдар, что до последнего вздоха защищают человеческое поселение... Два феномена, которым не найти рационального объяснения. Но возможно ли такое, что обе эти загадки никак не связаны между собой? Не думаю.

— Зачем же оставлять одну из этих загадок в живых? — поинтересовался Кэлиг.

Креваан посмотрел на своих подчиненных перед тем, как ответить на вопрос. Он был уверен, что Кэлиг знает больше, чем могло показаться по его незатейливым вопросам. Сержант обладал похвальной жаждой знаний, но обратной стороной этого выступала нетерпеливость. Теневой капитан не знал, хватит ли его подчиненному еще и мудрости, необходимой, чтобы должным образом воспользоваться имеющейся у него информацией. Берази, с другой стороны, был ничуть не менее любопытным, но ему хватало терпения на то, чтобы повременить с выводами, когда Кэлиг слишком уж резко бросался подводить итоги.

«А что же до нас? Как мы можем оценить верность наших суждений?» — задумался капитан, пока ответ сам собой не пришел ему в голову.

«Задавая вопросы. Замечая прорехи в наших знаниях. Отыскивая свои собственные слепые пятна.»

Войско эльдар серьезно пострадало от рук орков, но даже сейчас они оставались силой, с которой приходилось считаться. Опасность эльдар заключалась в мобильности и скорости — и хотя в составе ударной группы присутствовали пешие воины, Креваан понял, что их техника была просто-напросто уничтожена в бою. Все остальные эльдар восседали на гравициклах и последнем скиммере с орудийной турелью.

«Гадюка»... Эльдар называют такие скиммеры «Гадюками». И они явно из числа обитателей Сайм-Ханн, наездников, одержимых скоростью.» — подумал капитан.

Ресзасзу подумалось, что ему неплохо было бы сейчас оказаться в компании одного из Белых Шрамов — тот мог бы пригодиться капитану во время предстоящей тому беседы, — но офицер просто мысленно пожал плечами, отбрасывая эту идею. Праздные размышления не приносили пользы и были недостойны его времени. Креваан знал, что ему придется совершить. Стоящая перед ним задача была неприятной и требовала определенной степени доверия, которое было весьма условным и хрупким — но в то же время необходимым.

Капитан смотрел на эльдара, который приближался к нему. Вся раса этих ксеносов казалась воплощением загадочности, но отнюдь не из-за их власти над тенями - Креваан не считал, что блуждал в потемках, не имея представления касательно их мотивов. Тем не менее, эльдар были весьма извращенным видом, что не вызывало у него никакого уважения, однако требовало проявить должную осторожность.

С другой стороны ущелья к мосту не вело никаких дорог, да и через лес не было проторенных путей, но с безопасной стороны переправы мостовая тянулась на восток, превращаясь в широкую площадь после первой же группы зданий. Там места с лихвой хватало для эльдар и Восьмой роты — и именно там они устроили общий сбор. Эльдар сгрудились с северной стороны площади, а Гвардия Ворона заняла южный ее край. Все воины держали оружие наготове, однако не рисковали целиться в своих оппонентов. Слишком уж хрупким было установившееся спокойствие — малейшей провокации хватило бы, чтобы в один момент оба войска открыли друг по другу ураганный огонь.

Креваан вышел на середину площади, а затем остановился, сложив руки на груди. Ксенос, что выступал посланником от Сайм-Ханн, шел ему навстречу, положив на плечо что-то, что при ближайшем рассмотрении оказалось своего рода снайперской винтовкой, и был облачен в плащ, выполнявший функцию активного камуфляжа. Креваану трудно было уследить за движениями стрелка, и капитан рефлекторно потянулся к окружавшим его теням, отмечая про себя их расположение, глубину и точки соприкосновения.

Люмены Рекламации излучали яркий свет, и тени, которые они порождали, были такими же резкими, как удары клинков, вызывая у капитана мысли о том, как ему лучше расправиться с приближающимся ксеносом. Лишь сознательным усилием воли он поборол желание сжать руку в кулак и вспороть тело чужака своими когтями.

Переговорщик остановился в нескольких шагах от капитана и уважительно кивнул.

— Я — Алатаннас. — наконец-то произнес он.

— Ты их лидер? — спросил в ответ Теневой капитан.

— Нет. Но я знаю ваш язык. Будешь ли ты говорить со мной? — акцент ксеноса был странным — в нем друг на друга слоями накладывались влияния разных систем и секторов, под которыми пряталась сердцевина, которая не могла принадлежать ни одному человеческому миру.

— Я выслушаю то, что ты хочешь мне сказать. — уклончиво ответил Креваан.

— Это хорошо. Мы можем работать вместе — более того, мы должны. Я рад, что ты здесь, человек. Я надеялся на ваше прибытие.

Капитан пристально смотрел на Алатаннаса. Не скрытое тенями лицо чужака оказалось вытянутым и элегантным, что было свойственно его расе, но в то же время оно обладало неожиданной открытостью, которая, как мог судить Креваан, даже не была напускной. На нем проглядывалось любопытство и энергичная пытливость, которые не могли прогнать даже ужасы войны. Ресзасз признавал и понимал жажду знаний, которая плескалась в глазах эльдара, но в них скрывалась и неутолимая жажда новых ощущений — а этому импульсу он доверять не мог.

Ксенос встал прямо под светом люмосферы, откинув капюшон плаща, словно приглашая капитана изучить его во всех деталях. Эльдар хотел завоевать доверие Гвардейца Ворона, что сделало Креваана лишь еще более подозрительным.

— И почему же ты надеялся, что мы явимся? — спросил он.

— Мы не можем остановить орков своими силами. Однако остановить их необходимо. Город должен остаться нетронутым.

Пыл, с которым говорил эльдар, удивил Креваана, но тот ничем не выказал своего удивления.

— Город и так уже хорошо защищен. — соврал он, чтобы увидеть, как отреагирует следопыт.

— Недостаточно хорошо. Я думаю, мы оба знаем, чем сейчас заняты орки и каким путем идут.

Креваан видел, каким напряженным было лицо эльдара, и по его разумению, отчаявшийся эльдар являлся весьма необычным зрелищем. Когда капитан служил в Карауле Смерти, ему уже доводилось сталкиваться с расой эльдар — и встречи эти всегда имели насильственный характер. Волей-неволей, он познакомился со своими врагами поближе и даже познал их чуждые разумы — насколько это было возможно для человека, — и отталкиваясь от прошлого опыта, Гвардеец понял, что Алатаннас сейчас едва ли не умолял его.

«Мы должны защитить город...»

Что он имел в виду под этими словами? Чего на самом деле хотели добиться эльдар на этой планете? Почему? Их действия не подчинялись никакой логике. Капитан не стал спрашивать, почему Рекламация была так важна для Сайм-Ханн — он знал, что не может доверять полученному ответу, каким бы тот ни был. Ему придется самому отыскать истину, а потому он станет следить за ксеносами, подыскивая наилучшую возможность для удара. Однако до того, как нужный момент настанет, ему придется изобразить некое подобие доверия.

— Орки должны быть уничтожены. — наконец-то сказал он.

— Да. — ответил рейнджер. — Их гибель стоит превыше всего.

Стрелок напрягся еще сильнее. Он и правда был охвачен отчаянием.

Креваан кивнул.

— В таком случае, взаимное сотрудничество пойдет нам всем на пользу.

Облегчение, которое ощутил ксенос, было так же очевидно, как и пожиравшее его всего лишь минуту назад напряжение. Капитан волей-неволей почувствовал к стрелку презрение. Слишком уж несдержанным был эльдар — никакому воину не подобало быть настолько открытым.

— А ты будешь нашим переговорщиком? — спросил Креваан, смотря мимо Алатаннаса, в сторону группы эльдар. Одна фигура в их воинстве стояла чуть поодаль от остальных и была облачена в изукрашенный доспех.

«Ты... Ты — их лидер.» — понял капитан.

Воин произнес что-то в направлении Алатаннаса и хотя Креваан не мог перевести сказанное, он понял, что слова эти были произнесены ради него. Голос воина оказался женским, и излучал властность.

Алатаннас почтительно кивнул своему командиру, и повернулся в сторону Теневого капитана.

— Я стану мостом между нашими народами.

— Ты же понимаешь, что находишься на имперской земле?

— Да. Мы все это понимаем.

«Слишком уж легко следопыт согласился... Можно подумать, что они просто пролетали мимо, заметили, как орки оскверняют своим присутствием имперский мир, и решили в порыве бескорыстного альтруизма отдать за него свои жизни.»

Ложь Алатаннаса очевидна — Креваан добавил эту деталь ко всем остальным имеющимся у него знаниям, но вслух произнес лишь следующее:

— Тогда я верю, что сотрудничество между нами возможно. Поговори со своим командиром. Нам следует обсудить наш дальнейший курс действий.

— Он тебе поверил? — спросила Элейра, когда Алатаннас вернулся. Воительница уже успела избавиться от шлема.

— Он будет сотрудничать, автарх.

— Какой уклончивый ответ.

— Прошу меня простить. Я не знаю, поверил ли он мне или нет. Степень его самообладания просто поразительна.

— Да, для одного из мон-кей.

Алатаннас лишь склонил голову.

— Я использовал телодвижения, которые он должен был интерпретировать, как признак определенной степени наивности и желания угодить. Если человек считает, что его суждения мудрее моих, то, быть может, он будет доверять мне больше — или, по крайней мере, станет менее подозрительным. Так или иначе, я не смог понять, о чем он думает.

Элейра слушала объяснения следопыта, постукивая пальцами по бронированному бедру.

— А ведь ты многих мон-кей повидал за время своих странствий, рейнджер... Мне казалось, что от этого в ситуациях, схожих с этой, должна бы быть какая-то польза.

— Людей, подобных ему, я не встречал никогда.

— Тогда наше дело едва ли сдвинулось с мертвой точки.

— Со всем уважением, автарх... Мы живы и готовы к бою, а оркам еще не удалось захватить город.

— Зато теперь в нашей операции замешаны силы мон-кей.

— Город всегда находился в их руках. Что вдруг изменилось? С их помощью, у нас есть шанс остановить зеленокожих.

— Это не единственная наша цель. — напомнила автарх стрелку. — Слишком уж беззаботно ты относишься к человеческим оккупантам. Сдается мне, что на тебе сказалось их влияние.

Под суровым взором военачальницы трудно было даже держать спину прямой, не то что выказывать прямое неповиновение. Все прожитые столетия Элейры откладывались на ее лице в виде шрамов, полученных в бессчетных сражениях. Каждая линия на ее коже — едва заметная ли, или же еще свежая, — была очередным штрихом на полотне, посвященном войне, и подчеркивала остроту черт ее лица, но сильнее всего почтенный возраст командира выдавали ее глаза. Они успели повидать столь многое, узрели так много боли и злобы, что обрели оттенок холодного металла. Из них давно улетучился любой намек на надежду.

Алатаннас предпочел считать эту зашоренность ошибкой с ее стороны.

Конечно, он не питал иллюзий касательно людей... Человечество действительно было расточительным и жестоким без меры видом. С угнетающей регулярностью они действовали вопреки собственным интересам, а их любовь к саморазрушению со стороны выглядела бы жалко, если бы не имела катастрофические последствия для всей остальной галактики... Алатаннас прекрасно это знал — и все же он встречал людей, которые разделяли присущую ему жажду надежды. Какими бы незначительными не казались эти встречи в общей схеме вещей, порождаемый ими оптимизм не становился от этого менее реальным. Да, союз, который только что заключил следопыт, был сиюминутным и продиктованным необходимостью, а его основание с самого начала подтачивало взаимное недоверие, но он уже принес ощутимые результаты, а это чего-то, да стоило.

Стрелок желал лишь одного — знать, чего именно это будет ему стоить.

— Если вы думаете, что в моих суждениях кроется изъян, — сказал он автарху. — то проигнорируйте мои слова. Но все же, оцените сам факт того, что мы имеем возможность вести этот разговор. Если бы люди не прибыли нам на помощь, наша миссия окончилась бы полным провалом. Мы были бы мертвы, а орки разгуливали бы по городу. Как вы думаете, как скоро случилось бы то, чего мы так боимся? Его влияние на орков уже и так очевидно. Он зовет их. Они...

Элейра подняла руку, заставляя стрелка замолчать.

— За кого ты меня принимаешь?!

— Я...

— Думаешь, я не в курсе текущего положения дел?

— Конечно же вы в курсе, автарх.

— Тогда хватит с меня твоих поучений. — с этими словами воительница жестом подозвала Пассавана, который стоял в нескольких метрах от них. Провидец оставил свой гравицикл и присоединился к беседующим. Несмотря на то, как далеко эльдар зашел по пути видящего, он все еще был молод — в его сложении и оттенке кожи до сих пор сохранялась здоровая материальность.

— Как ты оценишь наш текущий маршрут? — резко спросила Элейра.

— Пряжа запутана, и впереди нас ожидает катастрофа.

Когда автарх повернулась к провидцу, плотно сжав губы от злобы, Алатаннас понял, насколько изнеможенной она была на самом деле.

— Я и сама могла об этом догадаться.

Пассаван уважительно склонил голову.

— Я понимаю. Хотелось бы мне сказать что-то более конкретное... Увы, нить, по которой мы идем, так сильно истончилась и так густо усеяна разного рода условностями и противоречиями, что я не могу предвидеть ничего, кроме самого ближайшего будущего.

Элейра хмыкнула.

— Я тоже могла бы предвидеть, что мы погибнем, если откроем огонь по войску перед нами. Придется тебе усерднее потрудиться. Я должна знать, имеем ли мы шанс преуспеть в том, что действительно важно, если пройдем по избранному пути до конца.

— Шанс есть... — произнес Пассаван, далекий от того, чтобы сиять от счастья.

— Но?

— Дорога к удовлетворительному исходу зависит от действий, на которые мы повлиять не в силах, особенно на данном этапе. Впрочем, лежащая перед нами возможность объединиться с людьми — это то единственное, что может даровать нам хотя бы призрачную возможность преуспеть.

— Тогда нам придется идти осторожно...

— Да, и я постараюсь сделать все, что смогу, чтобы направлять нас, но независимо от того, как мягко мы ступаем...

— Да... — оборвала провидца Элейра. — В конце концов, это может не сыграть никакой роли.

Автарх еще раз посмотрела на людей, стоявших по другую сторону площади.

— Ну что же, плакала наша свобода воли...

Следующие ее слова предназначались для ушей следопыта.

— Сделай все что можешь, чтобы завоевать их доверие. Без него, мы рискуем куда большим, нежели просто нашими жизнями.

Третья глава

Задача, которой он решил себя занять, была бесперспективной. Берази знал это — и тем не менее, он до сих пор ломал голову, пытаясь найти разумное объяснение решениям Креваана.

Восьмая рота вернулась на свою базу, расположенную к югу от Рекламации, и сейчас сержант стоял рядом с командным шатром, ожидая, пока Теневой капитан закончит разговор с командирами, ответственными за другие операции.

Гвардии Ворона наконец-то удалось наладить контакт с Темур-ханом и его Белыми Шрамами, что походило на доброе предзнаменование. С другой стороны, сержанту не казалось хорошей идеей оставлять эльдар внутри города, пока Астартес находились вне его стен. Вся эта ситуация казалась настолько абсурдной, что Берази даже не мог назвать ее катастрофической. В конце концов, их не выбили из города силой — Креваан сам приказал оставить поселение. Все же, этот его приказ был самым странным из всех, что доводилось выполнять сержанту.

— Оркам предстоит долгая дорога... — произнес Креваан, пока Гвардия Ворона и эльдар обсуждали детали своей стратегии. — Но они вернутся. Нам нужно получше разведать окрестности.

Лидер эльдар сказал что-то Алатаннасу, и тот услужливо перевел слова автарха для капитана.

— Город должен быть защищен.

— В таком случае, мы оставляем его под вашей опекой. — с неожиданной готовностью согласился Креваан, вызвав недоумение и опаску у всех присутствующих Гвардейцев Ворона. Это решение шло наперерез всем их инстинктам, да и правители Рекламации не засияли от радости, услышав слова Ресзасза. Губернатор Кесмир даже решился лично встретиться с Восьмой, пока десантники маршировали к южному выходу из города. Сопровождал губернатора кардинал Райтнер — и выглядел экклезиарх так, словно его хватил удар.

Креваан уделил возражениям представителей местной власти ровно одну минуту своего времени.

— Мое решение окончательно. — произнес он под конец шестьдесят первой секунды, и продолжил движение, игнорируя жалкие увещевания двух смертных. Под конец они даже взвыли от горя, но в их мольбах так явственно сквозило уязвленное самолюбие, что Берази на секунду даже позволил себе порадоваться тому, что бросает пару ревущих гражданских на произвол судьбы — по крайней мере, в это верили сами власть предержащие.

Впрочем, сейчас опасения сержанта вернулись, принявшись глодать его с удвоенной силой. Да и не только его, судя по всему — большая часть остальных сержантов тоже не находила себе места. Некоторые из них собрались в небольшие группки, пока несколько более сдержанных держали свои мысли при себе. Сержант Кэлиг метался между ними всеми, требуя ответов, которые никто из них дать был не в состоянии, и в конце концов добрался до самого Берази.

— О чем он только думал?! — возмущенно воскликнул Кэлиг.

— Ну ты же не считаешь, что я знаю ответ на твой вопрос?

— Ты хоть понимаешь, чем мы все рискуем? — Кэлиг, казалось, вообще не слышал товарища. — Как мы можем просто взять и бросить...

— Брат... — перебил беспокойного товарища Берази хлопком по плечу, достаточно сильным, чтобы вырвать сержанта из его дум. — Да, я прекрасно осознаю все риски.

— Мы должны что-то предпринять!

— Что ты несешь? — прошипел Берази, разозленный этими словами. Кэлиг стоял в одном-единственном шаге от того, чтобы поднять мятеж.

Беспокойный сержант, по всей видимости, только сейчас осознал, что за слова сорвались с его губ, и посмотрел на Берази так, как будто лишь теперь понял, где находится и с кем говорит.

— Прошу прощения... Я сам не знаю, что несу.

— Оно и видно.

Кэлиг вздохнул.

— За меня говорили мое раздражение и невежество.

— Да, но говорили они твоим голосом.

— И то правда... — согласился Кэлиг, оборачиваясь к огням, освещавшим Рекламацию. — Но все же, — и да простит меня Император, — почему он заставляет нас бросить город?

— Город не является нашей целью. — ответил Берази, чувствуя, что подбирается к озарению.

— Что?!

— Город — не наша цель, и никогда ей не был. Припомни, в чем заключается смысл всей этой кампании, брат. Наша цель — это орки, и даже их мы атакуем лишь для того, чтобы заманить сюда Изверга. В контексте всего этого, поселение совершенно не важно. Наша миссия может увенчаться успехом, даже если его сотрут с лица земли.

— Может и так. — признал Кэлиг. — Но как Креваан рассчитывает приблизить конец нашей кампании, оставляя эльдар за главных?

На это Берази не нашел, что возразить. Впрочем, он знал, что был прав — ему не удавалось лишь ухватиться за ускользающую от него истину.

Беседу двух товарищей прервал Креваан, вышедший из командного шатра.

— Прошу, входите, братья-сержанты. — произнес он.

Внутренности шатра освещал активированный гололит, на котором была отображена местность к северо-востоку Рекламации.

— Зеленокожие от безделья не маялись... — пояснил капитан. — Впрочем, как и наши союзники. Мы сумели восстановить вокс-сообщение — как выяснилось, миссия Белых Шрамов увенчалась успехом. Они уничтожили мануфакторию на спутнике планеты, а также убили могущественного орочьего псайкера.

— Это отличные новости! — воскликнул сержант Клиджуун.

— Увы, не все так гладко. Орочий инженер сумел бежать. Темур-хан считает, что ксенос телепортировался на поверхность планеты.

Кэлиг нахмурился.

— Не вижу причины, по которой нас должен заботить один-единственный механик.

— А зря — ты не присматривался к танкам, которые нам довелось встретить?

— Да, они кажутся крупней и прочней обычных поделий зеленокожих... — признал Кэлиг. — Но все же они остаются уязвимыми.

— Ты не задумывался, как тяжелая техника орков доставлялась на Лепид? — спросил у сержанта Креваан. — Так вот, ее сюда телепортировали. И знаешь, что запитывало телепорт? Устройство, которое превратило дюжину плененных эльдарских псайкеров в одну большую батарейку.

— Подобное удалось орку? — выдохнул ошеломленный услышанным Берази.

— Да, при сотрудничестве с ведьмой.

— Но если мануфактория уже уничтожена... — сказал Кэлиг. — Этот орк больше не способен нас потревожить.

— Ты готов это гарантировать, брат-сержант? — строго спросил Креваан.

— Нет. — не опуская головы, ответил тот. — Но я строю свои догадки на основе имеющейся у нас информации.

— Да, вот только имеющаяся у нас информация говорит о том, что эти зеленокожие куда более непредсказуемы, сильны и находчивы, чем мы могли себе представить. У них на луне была стомпа. Не могу говорить за тебя, но лично меня удивило бы внезапное появление на поле боя чего-то подобного. Элемент неожиданности — это то, что мы используем против наших врагов. Я же отказываюсь быть застигнутым врасплох.

Ресзасз отвернулся от сержанта и обратился ко всем присутствующим.

— С этого момента мы будем считать, что орочий инженер здесь и работает на благо своего вида. Ожидайте роста численности тяжелой техники в их арсенале.

Кэлиг, казалось, собирался сказать что-то еще, и Берази изо всех сил молил Императора, чтобы его товарищ заткнул свой рот — и как ни странно, это помогло. Кэлиг, казалось, сумел прочитать мысли своего брата, и промолчал.

Теневой капитан вернулся ко столу. Гололит теперь показывал линию, обозначающую окружной путь, по которому придется пройти оркам, чтобы миновать расселину и добраться до города. Ксеносы отступились от разрушенного моста и отправились на север, что означало десятки километров пути до того момента, как они получат возможность безопасно форсировать реку. Тяготы ксеносов, однако, на этом не кончались — с северной стороны Рекламация была защищена резким обрывом, поэтому дикарям придется сделать крюк, уходя далеко на восток. Даже учитывая необычайную скорость, с которой могли передвигаться здешние орки, им никак не удастся начать осаду города до того, как взойдет солнце.

— Это... — начал Теневой капитан, — то, как в теории будет выглядеть путь орков. Но эта схема никуда не годится. Нам нельзя делать никаких допущений в отношении этих ксеносов, и если информация, которой мы оперируем, не получена путем прямого наблюдения, то ее можно считать бесполезной. Поэтому мы будем наблюдать. Братья-сержанты, отправной точкой ваших отделений будут восточные врата Рекламации. Сержант Берази — твой отряд попытается перехватить орков на предполагаемом маршруте. Остальным приказываю рассредоточиться в северо-восточном направлении. Когда кому-то улыбнется удача, все остальные отправятся товарищам на помощь.

Капитан воздел вверх раскрытую ладонь, а затем медленно сжал пальцы в кулак.

— Так мы сокрушим зеленокожих.

— А что будут делать эльдар? — спросил Зобак.

— Они отправят и своих разведчиков, как мы и условились.

— Разведчиков? — уточнил Берази. — А что насчет основной массы их сил?

— Они пока что будут присматривать за городом.

— Не думаю, что они ограничатся только этим. — обвинительным тоном заявил Кэлиг.

«Ну никак ты удержаться не мог, да?» — подумал Берази, устав от выходок товарища.

Иногда Кэлиг обвинял его в излишней осторожности, но в моменты, подобные этим, в излишествах можно было упрекнуть только его самого. Берази старался во всем следовать примеру своего капитана, и основывать свои действия на доступных данных — чем точнее они были, тем более смертоносной оказывался нанесенный им удар, но Кэлиг, как иногда казалось его товарищу-сержанту, был охоч только до той информации, которая подтверждала его собственную точку зрения.

— Брат-сержант, ты сделал прекрасный вывод... — съязвил Креваан совершенно спокойным голосом, что, как ни странно, казалось более унизительным, чем взгляд на его более строгую сторону немногим ранее. — И именно поэтому за ними буду присматривать я.

Алатаннас и Пассаван, на шаг отставая от Элейры, постепенно приближались к центру города. Строения людей здесь становились все более изукрашенными и теснее жались друг к другу, отчего у эльдар складывалось ощущение, что их задача становилась еще труднее и рискованней.

— Они изменили столь многое... — вздохнула Элейра. — Я все еще вижу следы прошлого вокруг нас, но наши записи будут бесполезны.

— Мы и без того знали, что их будет недостаточно. — подметил видящий. — Да, на этом девственном мире возвели город, но он никогда не заселялся. Что же до того, что мы ищем...

— На поверхности нам этого не сыскать. — закончил мысль Алатаннас.

— Именно. Мы знаем только о том, что некогда находилось над землей.

Элейра остановилась, ступив на перекресток и медленно повернулась.

— Как они вообще могут здесь жить? Что они сотворили со своим городом?

С трех сторон, эльдар окружали жилые дома, возвышавшиеся над ксеносами темными монументами из скалобетона. Их окна больше были похожи на амбразуры — и из некоторых выглядывали испуганные лица. Жильцы домов подозрительно зыркали на чужаков, и казались скорее зашуганными крысами, нежели людьми.

Народ Рекламации, считавший себя покинутым своими защитниками, искал утешения в толстых стенах своих похожих на тюремные комплексы домов, на фасадах которых неизменно красовались скульптуры в виде двуглавых орлов — символа человеческого Императора. Иногда их сопровождали и другие фигуры, которые, по разумению Алатаннаса, имели определенное религиозное значение. В общем и целом, у эльдар складывалось ощущение, что дух всей расы людей прогибался перед проявлениями их же материальной силы.

С четвертой стороны, над ксеносами нависало место поклонения, точно такое же угнетающее, как и жилые комплексы. Разница между ними заключалась лишь в степени этого угнетения — и храм в этом отношении был куда хуже. Он вдохновлял людей, но в то же время держал их в узде. Орел на этом здании отцепился от стены, облачился в железо, и раскинул свои крылья над папертью.

Люди, как подумалось следопыту, не жалели сил, чествуя то, что сокрушало их волю.

Тем не менее, находились среди человечества и индивиды, которые побуждали Алатаннаса сохранять надежду. За десятилетия странствий, он повстречал среди их вида и тех, кого даже мог бы назвать друзьями. Его отношения с ними, на первый взгляд невозможные, были теми лучиками света, которые уберегали его от погружения в пучину отчаяния. Конечно, стрелок и не надеялся подружиться с Гвардией Ворона, но он верил в то, что они могут быть настроены на честное сотрудничество. Если так и окажется, то орки еще могут быть побеждены — альтернатива этому была такой ужасной, что Алатаннас отказывался и задумываться над ней.

Ни он, ни кто либо еще на этой планете, не мог позволить себе раздумий о наиболее вероятном исходе этой войны.

— Они изменили слишком уж многое... — заключил Пассаван, вырывая следопыта из раздумий. — Я даже не могу сказать, существует ли до сих пор проход, который мы ищем. Впрочем, может статься и так, что его никогда не существовало. Мы не знаем, что сталось с Ушедшими, которые основали это поселение. Им наверняка не удалось завершить свои труды, но если бы проход существовал, мон-кей уже обнаружили бы его.

Элейра вновь начала идти, двигаясь по улице, пролегающей возле церкви. Она внимательно разглядывала основания зданий, выискивая намеки на следы эльдарского города, который некогда стоял здесь, но был стерт с лица земли безжалостным ходом времени, никогда так по-настоящему и не наполнившись жизнью.

— Вопрос о проходе сейчас к делу не относится. — заявила воительница. — Он — это не то, что мы ищем. Сначала нам нужно определить местонахождение нашей цели. Провидец, на тебя мы возлагаем все наши надежды.

— Хотелось бы мне оправдать ваше доверие... — с искренней печалью в голосе ответил Пассаван.

— Ты должен.

Прорицатель взглянул на следопыта, будто бы ища поддержки с его стороны.

— Вы требуете от меня того, что я дать не могу.

— Меренталлас и Элисат могли бы...

— Только они и могли. Они зашли по пути провидца куда дальше меня, и их взор устремляется дальше моего.

— Да — если, конечно, они все еще живы. — заметил Алатаннас.

Элейра проигнорировала подколку следопыта, и лишь вздохнула.

— На нас легла невыполнимая задача.

Пассаван оглянулся назад, в сторону храма, а затем остановился, внезапно нахмурившись сильнее обычного.

— Ты думаешь, что оно может быть под этим зданием? — спросил Алатаннас. Ирония такого исхода стала бы серьезным поводом для раздумий.

— Нет, мне показалось, что я увидел... — сказал Пассаван, окинув взглядом крылья железного орла. Казалось, удовлетворенный увиденным, он продолжил движение.

— Забудь, я ошибся.

Алатаннас, в свою очередь, тоже решил осмотреть фасад церкви, ведь, пускай он и доверял восприятию Пассавана, он ценил и собственные умения. Следопыт попытался отыскать глазами какое-то едва заметное движение или странную тень, но спустя какое-то время стало очевидно, что провидец и вправду зря насторожился. Алатаннас всматривался в здание еще около минуты перед тем, как успокоиться, а затем отправился догонять своих компаньонов. Сравнявшись с ними, он обернулся еще раз — но, как и прежде, не увидел ничего, кроме ночной тьмы, собирающейся вокруг дверных проемов храма.

Ночная тьма, тем временем, продолжала следить за ксеносами вплоть до того момента, когда они практически исчезли из поля зрения — и за все это время Креваан не рискнул шевельнуть ни единым мускулом. Лишь когда угроза быть раскрытым миновала, он осмелился активировать вокс.

— Что ты видишь? — тихо спросил он.

— Еще несколько небольших групп бродят по улицам. — ответил капитану технодесантник Тэйн, занявший позицию на крыше одного из высочайших строений к югу от центра Рекламации. Как и Креваан, специалист вернулся в город прямо из лагеря Восьмой, с энтузиазмом приняв вызов в виде пытливых глаз эльдар, от которых его могли укрыть лишь самые глубокие тени. Впрочем, технодесантнику не светило забраться вглубь города — по мнению капитана, его глаза были нужнее на самом верху впечатляюще высокой башни, откуда Тэйн мог во всех деталях разглядеть площадь, на которой эльдар устроили свою оперативную базу, а также улицы в центре города.

Сам же Теневой капитан хотел подобраться к чужакам поближе. Он вовремя заметил Алатаннаса и его компаньонов, приближающихся к собору, и занял позицию в нише у притвора храма. Благодаря годам, проведенным в боевом крыле Ордо Ксенос, Ресзасз немного понимал язык этих чужаков — и хотя он не мог полностью перевести весь их разговор, он понял, что ксеносы что-то искали в этом городе. Кроме того, он подметил тщание, с которым лидер эльдар осматривала окружающие ее здания, пока тройка чужаков уходила вдаль.

— Эти твои группы... Они заняты патрулированием?

— Нет, Теневой капитан. Я рассмотрел ближайших к моей позиции чужаков при максимальном увеличении — и похоже на то, что они заинтересованы фундаментами местных строений.

— Спасибо. — просто сказал Креваан, благодарный своему наблюдательному подчиненному. Информация Тэйна сходилась с его собственной — и теперь стало ясно, что действия эльдар подчинены определенной структуре. Но причем тут фундаменты зданий?

«Мы должны защитить город...» — вспомнил капитан слова чужака. Учитывая то, что основания строений, казалось, были старше того, что нависало над ними, ему в голову сама собой пришла неожиданная мысль:

«И что же за город вы защищаете?»

Бутоны загадок начали распускаться в уме Креваана, и пускай цветы ответов были темными, сделанные капитаном выводы многое объясняли. Если здесь некогда стоял эльдарский город, упорство, с которым воины Сайм-Ханн защищали людское поселение, обретало смысл... Или, по крайней мере, начинало казаться менее иррациональным. Капитан мог допустить, что определенное место могло иметь для эльдар важное значение, но все же это не объясняло тот факт, что ксеносы с готовностью отдавали свои жизни за город, который был давным-давно стерт с лица Лепид.

Следовательно, целью их поисков были не следы своего поселения, но что-то, что могло до сих пор находиться в его границах — и чем бы этот объект ни был, он оправдывал собой любые жертвы. Если же он был важней для опасливых эльдар, чем их собственные жизни, что это говорило о людях, которые топтались на костях древнего города?

Ответ на этот вопрос был прост — жизни людей для ксеносов значили меньше, чем ничего.

Креваан не чувствовал ярости, которая, казалось бы, должна была сопровождать этот вывод. Раз Рекламация должна сгореть, если это будет значить, что она заберет на тот свет и орков, то она сгорит, пускай капитан и приложит все усилия для того, чтобы избежать этого. Вот что действительно казалось Гвардейцу Ворона недопустимым, так это то, что эльдар могли навредить подданным Императора ради достижения своих собственных целей. Предательство, столь свойственное их расе, наконец-то становилось явным — впрочем, капитан не сомневался в неизбежности такого исхода.

Выводы Тэйна, похоже, совпадали с точкой зрения капитана — технодесантник вновь вышел на связь с командиром.

— Мы будем атаковать?

— Нет, мы еще не разобрались с орками. Эльдар могут оказаться полезны в борьбе с ними. И все же нам стоит подготовиться к тому, что последует за этой борьбой. Сколько воинов в их лагере?

Креваан терпеливо ждал, пока Тэйн изучал опорный пункт эльдар.

— Совсем немного, капитан.

Значит, ксеносы либо не ждали атаки, либо были слишком уверены в остроте своих чувств. Креваан не удивился этому — эльдар, казалось, не были способны распознать талант Гвардии Ворона к призрачной походке. Они смотрели на громадных воинов в силовой броне и видели лишь примитивных бугаев.

«Хорошо...»

— Есть подходящие цели? — спросил он у технодесантника.

— Много. Их техника расставлена по внешнему периметру лагеря.

«Очевидное решение. Это помогло бы им при необходимости быстрого развертывания, но вместо этого лишь сделает задачу проще.»

Креваан поразмыслил о том, не проследить ли ему за Алатаннасом, но в конце концов отказался от этой затеи. Как бы его ни укрывали тени, и следопыту, и псайкеру показалось, что с фасадом храма что-то было неладно. Ресзасз не собирался лишний раз искушать судьбу. Чем дольше эльдар остаются в неведении насчет того, что он действовал им во вред, тем лучше. От сотрудничества с ними все еще могла быть польза, а их действия будут более смелыми, пока ксеносы не подозревают, что за ними идет слежка. Лучше не давать им поводов для сомнений — тем более, что какой бы ни была их цель, чужаки, очевидно, не знали, где она находится.

— Встретимся у основания башни. — передал капитан Тэйну. — Подготовь снаряжение.

Креваан добирался к позиции технодесантника с той же осторожностью, какую соблюдал по пути к собору. По данным капитана и Тэйна, в этом районе не находилось поисковых отрядов эльдар, но Креваан делал из этого лишь один вывод — что данных у Гвардии Ворона было недостаточно. Каждый новый шаг он делал так, как будто враги изо всех сил старались его отыскать — и кроме того, он не забывал о смертных, что могли заметить его совершенно случайно. Таким образом, капитану ничего не оставалось, кроме как обратиться в тень среди теней — массивный и тяжелобронированный сгусток тишины, крадущийся к жертве. Каким бы извилистым не становился из-за этого его путь, Креваан завершит свою охоту.

До рассвета оставался целый час, когда капитан добрался до башни — ночь все еще давила на город обещанием грядущей осады. Тэйн поджидал своего командира напротив фасада высокого здания, во тьме промеж двух уличных огней, держа при этом мелта-бомбы. Креваан осмотрел подготовленную специалистом взрывчатку.

— Возле двигателей скиммеров... — заключил он.

— Все верно, Теневой капитан. Установить их прямо внутри было бы лучше всего.

— Пойдет любое место, где они не будут обнаружены. Что насчет шанса случайного срабатывания?

Тэйн покачал головой.

— Детонаторы не сработают, пока я не передам свой сигнал.

— Хорошо...

Пока причудливый лабиринт теней вел капитана к лагерю эльдар, тот размышлял над тем, насколько было возможно то, что Тэйну не придется использовать заложенную взрывчатку, но в итоге пришел к выводу, что без этого будет не обойтись.

Если эльдар предадут Гвардию Ворона во время сражения с орками, он убьет вероломных ксеносов, уничтожив их технику — но даже если Сайм-Ханн будут верны своему слову вплоть до конца войны, у них с сынами Коракса все еще оставался камень преткновения в виде Рекламации. Чужакам что-то было нужно от этого города — а значит, победа над орками ничего не изменит. Эльдар придется выдворить отсюда силой — в этом и заключалась простая правда жизни.

Так или иначе, Креваана заинтриговал сам тот факт, что подобный вопрос вообще пришел ему в голову. Во время службы в Карауле Смерти его единственным видом взаимодействия с чужаками было полное и безоговорочное истребление. Капитан задумался над тем, зачем вообще думает о подобном.

«Потому что я могу. Потому что приказы на сей раз исходят от меня, а не Инквизиции.»

Капитан наконец-то мог позволить себе роскошь в виде действий, подкрепленных знанием того, почему они должны быть совершены, и каким целям они послужат. Разумеется, Креваан гордился своими достижениями в Карауле — пусть с той поры и прошло уже более двух столетий, — но их всегда сопровождали куда менее приятные воспоминания о том, как часто истинные цели миссий оставались сокрытыми от него.

Ресзасз понимал, чем была обусловлена вездесущая секретность, и насколько она была полезной, но он ненавидел, когда что-то утаивалось от него лично. Теперь же тайнами пользовался он сам — и были они для него всего лишь еще одним оружием.

Капитан добрался до площади. Теперь его, пригнувшегося в тени, отбрасываемой низким жилым блоком, от эльдарских скиммеров отделяло лишь несколько метров. Креваан замедлил свое дыхание и сердцебиение, готовясь стать ничем — всего лишь мелочью, за которую не зацепиться глазу, — и одновременно с этим внимательно следил за передвижениями ксеносов.

Воины Сайм-Ханн патрулировали внешнюю оконечность лагеря. Пускай их и правда было немного, выбранная ими схема патрулирования оказалась весьма сложной, да и двигались они без соблюдения постоянной скорости. Капитану трудно было предсказать, когда ему попадется слепое пятно, но пускай рассвет и приближался с каждой минутой, Креваан не спешил. Торопиться было некуда — возложенная на него задача не отнимет много времени.

Когда, наконец-то, наступило время действовать, тело Креваана пришло в движение само по себе, еще до того, как разум капитана заметил представившуюся ему возможность. Гвардеец Ворона пересек открытое пространство, проскользнув незамеченным перед глазами стражников, и упал на землю перед «Гадюкой», вновь став недвижной статуей. Ресзасз дождался следующей возможности двигаться незаметно, перебрался к носу скиммера и установил одну из мелта-бомб на днище корпуса, где фюзеляж перетекал в короткие, заостренные крылья.

Вновь все замерло — пока в очередной раз не переменились тени. Под двигателем одного из гравициклов, словно сама собой, появилась мелта-бомба — а затем и другой постигла та же участь. Креваан неутомимо повторял свой танец, всякий раз оказываясь там, куда не смотрели нежеланные зрители. Прямо сейчас он принимал участие в дуэли, которую проиграет, если его оппонент поймет, что у него вообще есть соперник. Теневой капитан не умалял остроты чувств эльдар — и в то же время продолжал их обманывать.

Вся операция заняла целый час — когда Креваан отправился обратно к Тэйну, небо уже светлело. Тьма отступала перед неумолимым восходом местного светила. Впрочем, тени все еще были более чем способны укрыть капитана, который не просто избежал взглядов эльдар... Нет, он сокрушил этих чужаков. Вернувшись к технодесантнику незамеченным, он нанес эльдарам удар, о котором они не узнают, пока он сам этого не захочет. Тени вонзили гладий в сердца ксеносов — и хотя чужаки еще поддерживали в себе иллюзию жизни, Креваан позволит им наслаждаться этим фарсом лишь до тех пор, пока это будет соответствовать его интересам.

Возвращаясь в расположение Восьмой вместе с Кревааном, Тэйн не смог удержаться от вопроса.

— Есть ли хоть малейший шанс того, что нам не придется воспользоваться усилиями ваших трудов?

«Снова этот вопрос...»

Креваану хотелось ответить односложным «нет», но он передумал.

— Если эльдар докажут, что им можно доверять — вот тогда ты и не будешь подавать свой сигнал.

— Понятно, шансов у них нет. — ответил Тэйн.

В разум Креваана закралась нежданная мысль, которая подозрительно сильно напоминала собой сомнение.

«Не был ли я слишком строг к чужакам? Могло ли статься так, что я действую бесчестно?»

Не успел Теневой капитан решить, что же делать с этой мыслью и что сказать технодесантнику, как он услышал в воксе голос Кэлига. Он звучал так, будто случилось нечто непредвиденное и требующее немедленного внимания, а фоном голосу сержанта служила хаотичная какофония, которая внезапно превратилась в рев огромного двигателя.

Ситуация только что стала куда хуже.

Четвертая глава

Передвигаясь с помощью затяжных залпов прыжкового ранца, Кэлиг вел свое отделение рассыпным строем. Сейчас все они, улетев от города на десятки километров в восточном направлении, были теми, кто находился от Рекламации дальше всех.

Быстро достигнув изначального пункта назначения, Кэлиг, изучивший местность, но не встретивший по пути ни одного противника, решил забраться на север так далеко, как только сможет. Он и не ожидал, что судьба подарит ему шанс перехватить наступающих орков — по его представлениям, они должны будут свернуть в сторону города при первой же возможности, но приказ Креваана все равно раздражал сержанта.

В силу этого, Кэлиг, примирившийся с тем, что первая кровь будет принадлежать не ему, вместо этого принялся лелеять надежду на то, что по крайней мере увидит зеленокожих собственными глазами во время одного из прыжков, и будет обладать точнейшей информацией насчет расстановки их сил.

Это был вопрос гордости, а не необходимости — и сержант был готов это признать. Пускай он не раскрывал душу остальным, их мрачный настрой говорил сам за себя — все они чувствовали себя так же. Неудовлетворительная стычка у переправы, ведущей в Рекламацию, оставила после себя паршивое послевкусие — под стать ее цели, коей стало спасение ксеносов от верной смерти. По крайней мере, сейчас можно было начинать настоящую истребительную войну.

Погрузившись в размышления, сержант едва не упустил из виду прерывистое свечение, исходящее далеко с севера.

— Это не могут быть они. — заявил Ваанис. — Зачем зеленокожим так сильно отклоняться от намеченного пути?

— Это явно не свет восходящего солнца. — поспорил с товарищем Кэлиг. И это не похоже на какой-то естественный феномен, так что варианта остается два — орки или эльдар.

В конце концов, штурмовикам Кэлига пришлось забраться в пустоши Лепид куда глубже, чем ожидал сержант — и все же вспышки, казалось, только удалялись от них. Во внезапном бегстве орков — если это действительно были они, не наблюдалось никакой логики.

«Учитывая, какими странными оказались здешние орки, это было бы как раз в их духе.» — одернул сам себя сержант. Впрочем, даже если то были не зеленокожие, нельзя было просто проигнорировать это странное явление.

«Орки, эльдар... Так или иначе, это происки наших врагов.» — подумал про себя Кэлиг, но вслух сказал лишь следующее:

— Теперь это наша приоритетная цель.

— Может, стоит доложить командованию? — предложил Хавран.

— Свяжемся с ним, когда узнаем что-то конкретное. — ответил Кэлиг. Как бы маловероятно это ни было, но если странные огни в действительности окажутся лишь местным атмосферным явлением, то сержант рискует отвлечь внимание Гвардии Ворона от действительно серьезных проблем.

Кроме того, он рискует опозориться перед капитаном.

Гвардейцы Ворона продолжили скакать в сторону свечения — и с каждым новым прыжком, оно становилось все более отчетливым. Кэлиг начал различать отдельные лучи света, а затем услышал и звук работы двигателей.

Вскоре десантники обнаружили следы того, что в этом краю действительно побывали зеленокожие — об этом нетрудно было догадаться, глядя на полосу словно бы пережеванной почвы. Впрочем, полоса эта оказалась недостаточно широкой, чтобы указывать на то, что здесь прошла основная масса орочьей орды.

Кэлиг загнал поглубже вскипающую в нем ярость. Часть сил врага опередила своих сородичей, и его долгом было разузнать, чем они заняты.

Отделению Кэлига оставалось еще несколько минут хода до предполагаемых позиций орков, когда к расследованию присоединились нежданные гости — звено эльдарских гравициклов устремилось прямиком к мерцающим огням. Сержанту ничего не оставалось, кроме как выругаться.

Еще несколько прыжков — и ситуация начала проясняться. Впрочем, это не сделало ее менее странной. Перед Гвардейцами Ворона предстало строение, выглядящее, как грубо сработанный ангар внушительных размеров. Чтобы не привлекать внимание чужаков, зеленокожие заблаговременно замаскировали его грязью, ну а в настоящий момент толпа этих ксеносов ощетинилась стволами стрелял, явно вознамерившись защищать здание до последней капли крови.

Пока отделение Гвардейцев Ворона приближалось в ангару, воины Сайм-Ханн изматывали орков безостановочными налетами. Дикари осыпали эльдар градом картечи и пуль, но у них не было никакой тяжелой техники. Пускай зеленокожим и удалось поджечь один гравицикл, их собственные потери нарастали с каждой секундой. Впрочем, пока что у них еще оставалось достаточно сил, чтобы продержаться какое-то время под градом молниеносных атак.

Воины Кэлига подобрались к строению поближе и заняли позиции на небольшом холме, находящемся как раз вне зоны действия орочьих ружей. Дикари пока что не заметили новоприбывших — все их внимание было сосредоточено на эльдар, даже несмотря на громкий шум, исходящий изнутри ангара. Кроме грохота инструментов, в нем слышался протяжный, глубокий рев, перемежавшийся гулким боем.

«Какой-то механизм?» — задумался Кэлиг. Если его догадка верна, то он должен быть огромным.

Подгоняемые местным светилом, черные небеса начали постепенно сереть — и теперь Гвардеец Ворона в полной мере смог оценить масштаб учиненной орками разрухи. Зеленокожие явно находились на этой планете куда дольше, чем подозревалось ранее. Во всяком случае, достаточно долго, чтобы успеть возвести этот чудовищный ангар. Сначала Кэлиг подумал, что именно сюда зеленокожие телепортировали свои боевые вагоны с луны Лепид — но в таком случае, у них не было бы причин нападать на Рекламацию с запада. Значит, здание выполняло какую-то иную цель — возможно, отсюда на поддержку основных сил зеленокожих должны были выступить подкрепления, таким образом получив возможность зажать людской город в клещи.

— Орки не обращают на нас внимания. — наконец-то подал голос сержант. — Мы используем их рассеянность, приземлимся прямо у входа и уничтожим то, что они так отчаянно желают защитить.

Потомки Коракса, не мешкая, взмыли в небеса и тяжело рухнули на землю, открыв огонь из болтеров еще до того, как первый из них коснулся земли. Ксеносы, сторожившие ворота, ведущие в ангар, погибли, даже не успев понять, что происходит — и пускай их растерянные товарищи обернулись, чтобы встретить новую угрозу лицом к лицу, в их ряды уже вонзилась половина отделения «Кэлиг», подобно смертоносной волне сметая ближайших к зданию чужаков.

Зеленокожие лишились последнего намека на дисциплину, пытаясь противостоять одновременно космическим десантникам и налетчикам эльдар. Пока Хавран и его братья рубили врагов на куски, Кэлиг с остальными членами отделения прикрывали Вааниса, занятого минированием ворот ангара.

Выстрелам болтеров с другой стороны железной стены, тем временем, вторил все нарастающий грохот и вой чудовищного механизма. Звук был таким громким, что, казалось, был способен дробить кости. Из этой какофонии трудно было вычленить какие-то детали, и все же, Кэлиг понял — что-то в нем только что изменилось. Грохот инструментов остановился, а затем ему на смену явился медленный ритм, биение сердца огромной машины. Впрочем, медленным это биение оставалось недолго — несколько секунд спустя, оно резко ускорилось.

Звук был легко узнаваемым — и все же казался невозможным. Слишком уж большой должна была быть издававшая его машина.

Ваанис повернулся к Кэлигу.

— Брат-сержант... — начал было он, но все и так уже поняли, в чем дело.

— Шевелитесь! — проревел Кэлиг.

Массивные ворота исчезли, и во все стороны, подобно мокрому снегу, полетели обломки железа. Не успев отлететь в сторону, Ваанис стал первой жертвой огромного локомотива. Машина вырвалась из ангара с такой скоростью, что десантника прижало к нижним клыкам крепко сжатых челюстей, что украшали ее нос, а через несколько секунд он, не получив и шанса оправиться от удара, упал прямо под десятиметровые гусеницы. Сотни тонн металла раздробили керамит силовой брони так, словно тот был не крепче яичной скорлупы, и играючи размазали генно-модифицированную плоть по выжженной земле.

Кэлиг в экстренном порядке активировал свой прыжковый ранец, чтобы подняться с земли и отлететь подальше от ужасного творения орков. Его примеру последовали и выжившие члены отряда — но не всех их спасли сверхчеловеческие рефлексы и скорость. Еще трое бойцов были сбиты с ног рывком металлического левиафана, а брат Сиок, взмывший в воздух, оказался прямо на линии огня чудовищного орудия, установленного на замыкающем вагоне поезда, за что и поплатился, когда оно выстрелило. Огненный след от крупнокалиберного снаряда расчертил рассветное небо, а затем боеголовка с силой падающей кометы ударила в землю в нескольких километрах от поля боя.

Сам сержант оказался задет боком пронесшейся мимо него машины, отчего лишился баланса и на полной скорости, под крутым углом врезался в землю. Ошеломленный, Кэлиг тут же заставил турбины ранца вспыхнуть еще раз, дабы удалиться от новой угрозы, и пришел в себя уже на лету. Приземлившись вновь, на этот раз в полусотне метров от места падения, он развернулся, намереваясь наконец-то дать бой новому противнику.

Орочий поезд был поистине чудовищным. Один лишь локомотив, тянущий за собой остальной состав, был куда больше любого из орочьих танков, которые встречались Гвардейцу Ворона ранее, и каждый из четырех следующих за ним вагонов был почти таким же громадным. Нижняя их часть, судя по всему, предназначалась для перевозки бойцов, а верхний ярус усеивали турели и ракетные установки — их было так много, что волей-неволей в голову приходили сравнения с утыканной острыми шипами шкурой опасного хищника.

Передвигаясь на гусеницах таких толстых, что его вагоны казались цельными слитками металла, поезд должен был быть не быстрее улитки, но благодаря непомерно мощному двигателю состав тащил себя по земле со всем рвением выползшего на охоту ящера. Пешие орки не смогли сдержать радостных воплей, когда их великое творение наконец-то вырвалось на свободу. Многие из них при этом и не подумали убраться с пути железного чудища, из-за чего превратились в кровавую кашу, как Ваанис до этого, но жестокое зрелище ничуть не утихомирило остальных зеленокожих, а напротив, лишь подлило масла в огонь безумного веселья.

Внезапное появление поезда застало врасплох двух пилотов эльдарских гравициклов, и хотя они попытались убраться с пути чудища, с тем же успехом они могли бы попытаться обогнуть движущийся горный кряж. Одержимость Сайм-Ханн скоростью превратила этих эльдар в горящие жертвоприношения, когда те врезались в локомотив, на самом верху которого, защищенный куполом, стоял массивный зеленокожий — единоличный творец всего этого разрушения, наслаждающийся плодами своих трудов.

— Гвардия Ворона! — закричал Кэлиг в свой вокс. — Убейте инженера!

Начав свое падение, сержант открыл и ротный канал.

— У орков есть поезд! — предупредил он, выпуская по куполу длинную очередь из своего болтера. — Мы на северо-востоке от Рекламации! Эльдар...

Кэлиг замолк, когда ему удалось разглядеть выражение на морде орка-механика. Крупный по меркам своей расы, он был вынужден сгорбиться из-за непомерной тяжести в виде огромного, искрящего нагромождения катушек на спине — и все же, смотря на приближающихся к нему со всех сторон штурмовиков Гвардии Ворона, он лишь ухмылялся. Смеялся.

Болтерные снаряды не повредили купол. Более того, секундой позже, Кэлиг понял, что они даже не коснулись его. Весь поезд окружало странное, едва заметное сияние, а это значило, что болты останавливало силовое поле. Увы, Гвардеец Ворона осознал это слишком поздно.

Все орудия на поезде одновременно открыли огонь.

На штурмовых десантников обрушился свинцовый ливень. Безостановочный поток пуль без проблем раздробил керамит и превратил Гвардейцев в груды окровавленной плоти. Главное орудие поезда добавило и свой голос к какофонии выстрелов, а за ним последовали и все остальные пушки. Состав окружила буря из огня и шрапнели.

В конце концов, адское пламя утихло. Погас и ретинальный дисплей Кэлига. Из всех братьев сержанта, Хавран продержался дольше всех. Кэлиг во всех деталях разглядел его смерть — последний штурмовик рухнул с крыши поезда, лишившись обоих рук и левой ноги.

Сам сержант все еще цеплялся за жизнь, схватившись за нижние клыки уродливой пасти, закрепленной на лобовой части локомотива. Его силовые доспехи были полны пробоин, а из прыжкового ранца вытекал прометий. Если сейчас Кэлиг попытается взлететь, то лишь сожжет себя заживо. Кроме того, пускай сержант и лишился ретинального дисплея, он знал, что страдает от серьезного внутреннего кровотечения. Так или иначе, у него еще достаточно сил, чтобы вырвать этот издевательский смех из глотки зеленокожего...

Чувствуя, как слабеет, Кэлиг покрепче схватился за железный клык, и подтянулся, чтобы добраться до зубов верхней челюсти. Обретя надежную опору, Гвардеец Ворона принялся разглядывать гладкий корпус локомотива, ища способ забраться еще выше...

Но тут челюсти левиафана распахнулись.

Руки Кэлига разжались и он рухнул вниз, грудью закрыв ствол орудия почти такого же громадного, как и то, что было установлено на замыкающем вагоне. Сержант отскочил в сторону в тот же миг, когда оно изрыгнуло из себя пламя.

Потомок Коракса избежал прямого попадания — но, к сожалению, это означало лишь то, что он проживет ровно столько, чтобы осознать, что с ним произошло. Урон, понесенный его телом, оказался таким, что оно словно забыло о таком понятии, как боль. Разум Кэлига окутала холодная пустота, а его тело, сделав частичную бочку, рухнуло наземь в нескольких десятках метров перед составом.

Сержант попытался подняться, но конечности отказались слушаться. На самом деле, он не мог даже моргнуть — и теперь ему, лежащему на спине, с головой, повернутой в сторону мчащегося левиафана, ничего не оставалось, кроме как наблюдать за его приближением. Пылающее рассветное небо закрыла громадная тень, вернув сержанта в объятья ночи, а затем наступил черед грохочущих гусениц.

В последние мгновения своей жизни, сержант все же вспомнил, что такое боль.

Берази прослушал последнюю передачу Кэлига, а затем, словно бы принесенные рассветом, далеко на горизонте возникли зеленокожие, что были остальной частью орочьей армии. Несколькими мгновениями ранее Гвардеец Ворона пребывал в тишине — сейчас же его уши подвергались атаке в виде какофонии из грубых боевых кличей и рокота двигателей.

— Как мы умудрились проворонить их приближение? — удивился брат Рамм.

Отделение «Берази» охраняло одну из немногих дорог Лепид. Она широким эллипсом окружала холм, на котором стояла Рекламация — около пяти километров разделяло северный и южный концы этой дороги, и в два раза больше — восточную и западную ее границы. На востоке, проложенный путь охватывал большую часть возделываемых земель колонии.

Сейчас Гвардейцы Ворона находились в полпути от перекрестка, где дорога уходила на юг, а другое ее ответвление вело к восточной окраине поселения. Местность здесь состояла из пологих холмов, но дальше к востоку пролегала сеть глубоких оврагов. Это был наиболее вероятный маршрут орочьей армии — сержанта удивило лишь то, что орки появились именно сейчас.

— Они ждали сигнала. — сказал Берази. — Поезд и основная масса их армии достигнут Рекламации одновременно.

Стратегия эта была простой, но эффективной — очередное подтверждение того, насколько опасно было недооценивать орков.

По воксу раздался голос Креваана. Капитан не обращался к кому-то конкретному — на сей раз он требовал у всей роты информации касательно того, что сталось с Кэлигом.

— Мы потеряли с ним связь. — отозвался Берази. — Но я вижу орочье войско.

— Всем силам — перегруппироваться у позиции отделения «Берази»! — незамедлительно приказал капитан. Мгновением спустя он вновь подал голос.

— Вскоре я передам вам данные о местоположении эльдар.

— Они присоединятся к нам?

— Это было бы в их же интересах... — сухой комментарий капитана можно было интерпретировать несколькими способами, и Берази предположил, что Креваан подразумевал их все.

Переведя внимание на облака пыли и дыма, сопровождавшие приближение зеленокожих, Берази вновь обратился к Ресзасзу.

— Орки доберутся к нам быстрее, чем прибудут подкрепления.

— Задержи их. — ответил Креваан. — Двум группам орков нельзя дать объединиться. У нас есть шансы разбить их поодиночке, но вместе они станут непобедимы.

Теневой капитан закончил свою передачу, и Берази повернулся к своим бойцам.

— Ну что же, покажем, как один-единственный отряд может остановить целую армию?

В нескольких сотнях метров от бойцов дорога пролегала между двух возвышенностей — самое походящее на горловину место, какое только смогли отыскать поблизости Гвардейцы Ворона.

— И остановим мы их вон там. — указал Берази.

— Что, правда остановим? — произнес Рамм.

— Я не сказал, что насовсем. Но мы задержим их на достаточный срок.

Половина отделения без лишних предисловий принялась устанавливать имеющиеся у них мины. Другую часть взвода Берази повел вперед. Одной засады здесь явно будет недостаточно. На этот раз десантникам придется использовать любую возможность доставить зеленокожим лишние неудобства. Каждая выигранная ими секунда приблизит момент, когда остальные воины Восьмой смогут вступить в бой и нарушить планы дикарей.

Гвардейцы Ворона неслись к избранной позиции на своих двоих, не рискуя применять прыжковые ранцы. Незаметность в данных обстоятельствах была важней скорости. Берази и Рамм бежали к западу от дороги, другие три бойца сопровождали их с восточной ее стороны. Сержант прикинул, что им удастся покрыть около километра перед тем, как они столкнутся с авангардом орочьего войска. Этого должно быть достаточно.

К северу холмы становились все более и более пологими, уступая место лишенной деревьев прерии. Даже трава там доходила лишь до середины голени. Равнину осветило дневное солнце — и если Берази игнорировал приближающуюся орду, а также сопровождающие ее звуки надвигающейся войны, он вполне мог погрузиться в идиллическую иллюзию мира.

Не считая Рекламации и ее окрестностей, Лепид являлся девственным миром. Проложенные здесь дороги, как и мост, явно были сотворены руками нелюдей, предшествуя колонизации мира имперцами. Нынешние обитатели планеты практически не пользовались ими — и за прошедшие тысячелетия эти дороги обветшали, беря пример с уничтоженного города, на костях которого была возведена Рекламация. Хотя обочины дорог пали жертвой растительности, а места крутых поворотов были усеяны трещинами, по большей части дорожное покрытие оставалось гладким и ровным. Берази не знал, из какого материала оно изготовлено, но после всех прошедших событий он мог с высокой долей уверенности сделать некоторые предположения. Так или иначе, не считая дорог и города, этот мир оставался чистым листом. Садом, который ухаживал сам за собой, ожидая хозяев, которые могли бы найти ему применение.

Потомок Коракса знал, что Лепид был прекрасным миром — и все же, он не чувствовал этой красоты. Для него тот стал лишь очередной военной ареной. Нетронутые поля вскоре обратятся грязью, взрытой машинами для убийства, а пасторальные пейзажи не вызывали в Берази ничего, кроме раздражения, вызванного острым недостатком укрытий. Впрочем, раздражитель этот не был для него прямым противником. Открытая местность и яркое естественное освещение не могли убить все тени. Пока враг не был всеведущ, Гвардейцы Ворона все еще могли пользоваться призрачной походкой — а орков можно было назвать кем угодно, но не всеведущими.

Погруженный в размышления, сержант все же уловил момент, когда зеленокожие приблизились к космическим десантникам на расстояние менее километра. Гвардия Ворона не стала останавливаться, но теперь ее воины уходили в стороны от дороги. Орки же неслись прямо по ней, голодные до драки. Их ничуть не интересовало то, что происходило вокруг них — в особенности, что-то, что можно было заметить лишь самым краем глаза.

Один за другим, воины отделения «Берази» падали на землю, становясь лишь очередными тенями в траве, и нацеливали свои болтеры на дорогу. Сам сержант находился к противнику ближе всего, и лег наземь, когда до первых зеленокожих осталось едва ли больше сотни метров.

Первыми до Гвардейцев Ворона добрались орочьи байки. Управлявшие ими зеленокожие, нагнувшись вперед в седлах железных скакунов и широко распахнув клыкастые пасти, гнали свои байки что есть мочи, упиваясь развиваемой ими скоростью и огрызаясь друг на друга в стремлении успеть на банкет, где главным блюдом было насилие.

Озверевшие ксеносы находились едва ли на расстоянии руки друг от друга, являя собой легкую мишень — и Берази, не колеблясь, открыл огонь. Метким выстрелом ему удалось снести череп лидирующего орка. Байк существа, разбрасывая во все стороны обломки и плюясь языками пламени, закувыркался по дороге, становясь препятствием на пути остальных ксеносов. Следующий за ним орк слишком сильно выкрутил руль мотоцикла и потерял управление, из-за чего мгновение спустя перевернул свой байк и вылетел из седла с такой силой, что после приземления оставил за собой многометровый след из обрывков кожи и луж крови. Вследствие этой аварии началась цепная реакция — издевательские завывания орков, наслаждающихся неудачей, постигшей их излишне ретивых товарищей, обернулись воплями боли, когда их собственные байки врезались друг в друга. С оглушительным скрежетом мотоциклы превратились в горящее нагромождение искореженного металлолома — и на какой-то миг наступление приостановилось.

Отставшие от авангарда мотоциклисты заметили, что сталось с их товарищами, и сумели замедлить свое продвижение, а затем и вовсе съехали с дорожного полотна. К сожалению, на сей раз у Гвардейцев Ворона не было ущелья, которое помогло бы им прикончить зеленокожих — и многие байкеры снова набрали скорость, миновав погребальный костер из техники своих братьев. Впрочем, кое-кто из них все же лишился управления из-за неровностей почвы. На поддерживаемой орками скорости это значило то, что еще не один байк взлетел в воздух, отправляя своего незадачливого хозяина в полет, и лишь немногим из них удалось пережить приземление.

Продвижение орочьего войска начало захлебываться.

Предшествующей этому бою резни у переправы не пережил ни один зеленокожий. Основная масса орды не усвоила урок Гвардии Ворона. С мрачным удовлетворением Берази наблюдал за тем, как в самые первые моменты наступления повторились недавние события, но к несчастью, сейчас на стороне ксеносов было и еще большее численное превосходство, и наличие места для маневра. Их войско оказалось слишком крупным, чтобы его можно было остановить так просто.

Остальным байкерам удалось объехать стоявшее у них на пути препятствие, а за ними проследовали и багги. Отставшие от собратьев боевые вагоны и вовсе не озаботились лишними маневрами, просто пробившись через завал из сгоревших байков и сметая закоптившийся лом на обочины. По освободившемуся полотну за ними, замыкая процессию, бежали пешие воины, которым не досталось места на броне.

К югу от позиции Берази, своих жизней лишились еще несколько байкеров — а потом брат Рамм прикончил и водителя одного из багги. Машина орка неконтролируемо завихляла. Впрочем, вместо того, чтобы занять место погибшего и вернуть ей управление, стрелок просто открыл огонь, даже не зная, куда ему целиться — и в итоге его пули не просто ушли в молоко, а по большей части остались в зеленой плоти товарищей. Решив преподать обезумевшему пулеметчику урок, один из танков выпустил в его багги снаряд, не давая тому и шанса разбиться самостоятельно. К сожалению для орков, за одним лишившимся управления багги последовали и другие, когда и их водители отправились на тот свет. За этим неминуемо последовали новые аварии, и неразбериха усугублялась с каждой прошедшей секундой — хотя с момента первого выстрела не прошло и минуты.

Берази поднялся с земли и побежал на юг, параллельно наступающим оркам. Опасаться ему было нечего — зеленокожие не уделяли ни малейшего внимания тому, что происходило по сторонам. Все их мысли устремлялись к огню и побоищу, что ждало их впереди. Орда замедлилась, тесно сгрудилась, а потом начала растекаться по равнине. Дикари грозили наткнуться на позиции Гвардии Ворона, даже не зная, что десантники стояли у них на пути. Сержант отступил подальше в пустоши — ему хотелось совершить еще несколько стратегически важных убийств, но он не намеревался завязнуть в зеленом болоте, выжить в котором будет крайне проблематично.

Сейчас он находился на одной линии с одним из вражеских танков. Орочье творение было оснащено двумя орудийными башнями — меньшую из них ксеносы водрузили на более крупную турель, но обе они сохраняли возможность вращаться независимо друг от друга. Наводчики ехали, распахнув люки, и представляли из себя идеальную мишень. Сержанту представилась отличная возможность нанести очередной удар.

Берази бросил взгляд в сторону завала из разбитых байков — и убедился, что он перестал быть помехой для орков. Вскоре они доберутся до горловины, до которой оставалось всего лишь несколько сотен метров.

— Брат Геара, дождись первого танка. Все остальные — присоединяйтесь к атаке, когда она начнется. Разрешаю использовать прыжковые ранцы. — произнес сержант, оборачиваясь в сторону выбранного им вагона.

«А пока что, все мое внимание принадлежит тебе...» — подумал он.

Сержант, не сбавляя шага, открыл огонь. Когда орки, бежавшие за танком, повернулись в его сторону, он задействовал свой собственный ранец, чтобы запрыгнуть на боевой вагон, и приземлился на его верхней орудийной турели. Зеленокожий наводчик попытался выскочить из открытого люка, но ему не удалось миновать силовых когтей Берази, пронзивших орку глотку. Сержант поднял захлебывающегося собственной кровью ксеноса одной рукой, и швырнул того на землю, где ксеноса затоптали его собственные товарищи. Гвардеец Ворона швырнул во внутренности танка пару гранат, и взмыл в небеса, дав волю турбинам ранца.

Танк далеко внизу остановился, когда в его железных кишках прогремело два приглушенных взрыва, но оба его орудия каким-то образом сумели повернуться в сторону Берази. Из люков танка валил дым, но зеленокожие все равно намеревались открыть огонь. Прогремел залп орудий — и два снаряда с воем пронеслись мимо сержанта в ту же секунду, когда вагон наконец-то испустил дух.

Берази опустился на землю возле подмеченной им ранее горловины. Первый танк, что добрался до нее, уже успел лишиться гусениц, став жертвой мин, установленных Гвардейцами Ворона перед началом боя. Тем не менее, водитель все еще понукал свой танк двигаться, и тот действительно, пусть и с неохотой, полз вперед, высекая искры из дорожного покрытия своими металлическими колесами. Двум сопровождавшим его багги повезло меньше — их перевернутые, горящие остовы валялись неподалеку. Впрочем, это зрелище не отпугнуло орочьих пехотинцев, что бежали к проходу между двумя холмами.

Геара и Паазур стояли на крыше боевого вагона, отбиваясь сразу от доброй дюжины зеленокожих. Берази открыл огонь по ксеносам, стремившимся присоединиться к схватке на броне. Через некоторое время, к нему присоединились четверо других десантников — и вместе они выиграли для Паазура достаточно времени, чтобы тот сумел открыть люк танка, направить туда свой огнемет, и выжечь все, что находилось под его железной шкурой.

Вагон наконец-то сдался и стал не более чем безжизненной грудой металла, намертво вставшей посреди дороги. Отделение «Берази», тем временем, продолжало вести огонь, и вокруг десантников росли груды трупов. Как и всегда, это лишь раззадорило орков — они неслись в бой с удвоенной силой.

Брат Геара уже отступил на безопасную дистанцию, но прежде чем Паазур успел присоединиться к товарищу, из толпы к нему выскочило два орка, куда более быстрых и ловких, чем должна была допускать вся навешанная на них броня. Они набросились на Паазура одновременно, с двух направлений, и повергли его на колени оглушительными ударами цепного топора и силовой клешни.

Ксенос с топором вонзил свое оружие в горжет поверженного Ворона и не прекращал пилить до тех пор, пока голова Паазура не свесилась с его левого плеча. Другой орк, заметив, что рискует остаться без заслуженного убийства, ударил силовой клешней по спине десантника — но удар этот был нанесен в спешке и задел топливные канистры огнемета. Завывая от дикой боли, облитые горящим прометием чужаки спрыгнули с танка, делясь своими мучениями с ордой внизу.

По обе стороны от горловины нарастала зеленая волна. К Гвардейцам Ворона приближалось еще два танка. Десантники, быть может, и создали своего рода дамбу, но Берази понимал, что вскоре она будет прорвана.

«Сколько еще нам нужно удерживать зеленокожих? Бой длился уже несколько минут, и вскорости он так или иначе закончится.»

Отделение перегруппировалось, выстроившись в одну шеренгу поперек дороги. Они шагали спиной вперед, удаляясь от выжженного остова боевого вагона, и безостановочно поливали огнем болтеров зеленую орду. Каждую секунду погибали десятки орков — но им на смену приходили сотни новых. Ответный огонь становился все более дисциплинированным, точным, смертоносным.

— Братья! — задействовал свой вокс Берази. — Я надеюсь, что вы близко. Мы задерживали врага так долго, как только могли.

— Мы уже почти с вами. — ответил сержант Клиджуун.

— Я вижу их. — заметил Геара.

Берази, услышав ответ товарища, рискнул оглянуться — и это действие было вознаграждено зрелищем в виде росчерков пламени, знаменующих прибытие еще семи штурмовых отделений.

Увы, в тот же миг, как сержант вновь обрел надежду, он услышал и ужасный грохот, который мог означать только одно — прибытие орочьего состава. Безостановочно грохочущее, тяжелое настолько, что дрожь земли за несколько километров предвещала его появление, это воплощение орочьей жажды скорости и силы возникло далеко на востоке.

«Слишком рано... Слишком быстро...» — подумал ошеломленный Берази.

По равнине разнесся гулкий рев. Насилие обрело голос — и было очевидно, что оно ликовало.