Обеты проклятия / Oaths of Damnation (роман)

Перевод в процессе: 2/? Перевод произведения не окончен. В данный момент переведены 2 части из ?.

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Обеты проклятия / Oaths of Damnation (роман)
Автор	Робби Макнивен / Robbie MacNiven
Переводчик	Harrowmaster
Издательство	Black Library
Год издания	2024
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Действующие лица

Разрушители Чар

Ударная группа авангарда Десятой роты Экзорцистов

Лейтенант-подаятель Дагган Зайду

Отделение головорезов Беллоха

Сержант-причетник Беллох

Подаятель Аззаил

Брат-инициат Макру

Брат-инициат Набуа

Брат-инициат Шемеш

Отделение лазутчиков Эйтана

Сержант-причетник Эйтан

Брат-инициат Балгамон

Подаятель Гасдрубал

Брат-инициат Хокмаз

Брат-инициат Клет

Брат-инициат Назарат

Брат-инициат Пазу

Брат-инициат Ургамму

Брат-инициат Утен

Отделение лазутчиков Хаада

Сержант-подаятель Хаад

Брат-инициат Аккад

Связист-подаятель Амилану

Адепт Спирали-подаятель Гела

Брат-инициат Кефрас

Брат-инициат Ламеш

Брат-инициат Мардук

Брат-инициат Низреба

Отделение устранителей Ану

Сержант-причетник Ану

Оператор-подаятель Думузид

Оператор-подаятель Лахму

Прикомандирован: кодиций Торрин Вей

Выдающиеся молельные подкульты Разрушителей Чар:

Герметическое Братство Первой Ступени

Клинок и Череп

Орден Орла На Вершине

Содружество Элевсинских Мистерий

Внутренний Круг Безмятежного Просветления

«Мы живём в конце времён, и гибель человечества уже совсем близко. Я знаю — это истина, ибо своими глазами лицезрел язву, что разъедает фундамент нашего возлюбленного Империума, порождённую демонической порчей, и мне известна цена, что должно уплатить за её изгнание. Познать Хаос означает познать тщетность бытия, погибель жизни и многие проклятия, что несут в себе многие знания. Но всё на свете служит Императору, и даже сводящей с ума мудрости, подобной этой, можно найти применение… Демонов можно победить, но не всякий способен принести жертвы, необходимые для этого».

лорд-инквизитор Марчант из Ордо Маллеус, на 1013-м Конклаве Андрастакла

Пролог: Нигде

Корабль-изолятор C5-17 вопил.

Инквизитор Хэрроу бежала по его коридорам, поглощённая ужасом. Этого не должно было случиться. Этого попросту не могло случиться. Её таро, видения, послания лорда-инквизитора Мундара — как всё это могло оказаться ложью?

И как ей теперь выбраться отсюда живой?

Она бросилась в очередной переход и помчалась по ячеистому полу, мимо ржавых труб и древних молитвенных свитков. Её уши разрывались от рёва сирен. Весь корабль — каждый его коридор, каюта, бриг и кубрик, вместе со всеми членами экипажа — вопил, выл и стенал, возвещая о проклятии, которое Хэрроу выпустила на свободу.

Повинуясь аварийным протоколам, люмены моргнули и переключились на красный свет. Красный, словно кровь, пролитая ею в момент помешательства, когда она позволила себе заразиться гневом того самого существа, которое прибыла допросить. Только этого ему и не хватало. Крупица гнева, капелька жизненной эссенции, пролитой в его присутствии — и все обереги вспыхнули пламенем.

Все, что могло пойти не так, пошло не так. Хэрроу получила гарантии — которые, как она теперь понимала, оказались ложью. Инквизитор как раз занималась расследованием слухов о влиянии варпа на раздор среди мега-плавилен ульев Келисо VIII, когда ей впервые явились знамения. Она немедленно бросила работу на Келисо и отправилась на перехват С5-17 — сразу же, как только осознала всю серьёзность ситуации. Помогла ей в этом её санкционированный псайкер Хельдар, которая вырвала и съела собственные глаза.

Каждый расклад таро показывал одно и то же. Снова и снова ей выпадали «Псайкер», «Башня» и «Демон», даже после того, как Хэрроу заново освятила и перетасовала карты. На астропатическом сеансе, Мундар подтвердил её догадки о растущей угрозе. Ей поручили совершить немыслимое: перехватить корабль-изолятор Экзорцистов возле Нигде, беспилотной станции-маяка, указывающей путь к Пургатуму.

Всё это оказалось ложью.

Как только Хэрроу приблизилась к концу коридора, слева от неё распахнулся люк, заставив инквизитора вздрогнуть и выхватить свой длинноствольный лазпистолет модели «Люций». Оттуда вывалились две отчаянно дерущиеся фигуры. Это оказались сервы ордена, члены экипажа корабля-изолятора, одетые в тёмные робы. Их головы были гладко выбриты, кожа испещрена вырезанными на ней оккультными символами.

Они убивали друг друга. Мужчина истекал кровью из раны в горле. Женщина швырнула его на палубу и приложила его по голове окровавленной монтировкой — раз, другой, третий. Жуткий хруст костей был слышен даже сквозь оглушительный вой сирен.

Вскинув монтировку для четвёртого удара, убийца, наконец, заметила присутствие Хэрроу. Она с рыком обернулась к ней, её рот был весь вымазан кровью, казавшейся чёрной в зловещем красном полумраке. Хэрроу поняла, что та зубами вырвала глотку другому серву.

Инквизитор прострелила ей голову и отшатнулась, хватаясь за иллюминатор, ведущий к лестнице. На ней валялись тела других сервов и членов экипажа с широко распахнутыми, белёсыми глазами. Они застыли в причудливых предсмертных судорогах. Безумие охватило весь корабль сразу же, как только спали сковывающие печати — то же самое безумие, из-за которого провалился допрос Хэрроу.

Ей следовало подготовиться лучше. Тело-сосуд, существо, которое Экзорцисты называли Сломленным, содержало в себе трёх нерождённых, но её интересовал лишь один. Красный Маршал. Она всего лишь хотела подтвердить его личность. И знамения, и Мундар в один голос требовали, чтобы она не позволила Красному Маршалу добраться до Пургатума, даже в скованном состоянии. Но похоже, что никто из них, даже Экзорцисты, не осознавали в полной мере, насколько могущественна эта конкретная сущность.

Немыслимый, непостижимый гнев, охвативший её в присутствии демона, теперь полностью испарился. Словно тварь, которую она освободила, хотела, чтобы инквизитор испытала чистый, ничем не замутнённый ужас своих последних мгновений. Нерождённый будто дразнил её, заставляя в полной мере ощутить весь масштаб своего провала.

Она не сомневалась, что демон идёт по её душу.

Она скатилась вниз по лестнице, на ходу отчаянно вспоминая путь к взлётной палубе. Нужно было вернуться обратно к «Арвусу». Лихтер отвезёт её обратно на Удел Непокорства, откуда она сможет отправить астропатическое предупреждение, после чего направит орудия лёгкого крейсера на С5-17. Она сможет покончить с этим прежде, чем всё станет ещё хуже.

Прежде, чем Сломленный выберется из этих последних, отчаянных оков.

В самом низу лестницы маячил какой-то силуэт. Хэрроу чуть не выстрелила в него, но вовремя поняла, что закутанный в красный плащ мужчина не пытается преградить ей путь. Растущие из сгорбленной спины техножреца двойные механодендриты соединялись с контрольной панелью возле люка. Двери застряли на полпути, дергались, но не закрывались целиком. Похоже, что изначально адепт пытался заблокировать люк вручную, но в итоге они оба засбоили. Он застыл вертикально и дрожал, по механическим компонентам его тела плясали искры, а из органического глаза и уха текла кровь. Его вокс-пасть исторгала бинарную тарабарщину, вперемешку с помехами. Он словно вовсе не заметил присутствия Хэрроу, которая как угорелая промчалась мимо него сквозь полузакрытый люк.

Она вбежала в отсек переработки. Повсюду царил полный бедлам. Рядовые члены экипажа кромсали друг друга всем, что попадалось под руку. Один методично вколачивал смотрителя палубы головой в пол, превращая его лицо в кровавое месиво. Другой душил киберхерувима цепью от своей кадильницы. Освящённый ладан курился в воздухе, но был бессилен против варпового помешательства. Хэрроу побрела дальше, задыхаясь и едва успевая вытирать едкие слёзы.

Она потрясала лазпистолетом, но, судя по всему, никто из членов экипажа не заметил её. Они были потеряны, потеряны и прокляты.

Из отсека переработки вело два люка, один слева, другой справа. Хэрроу заставила себя притормозить и не выбирать путь наудачу. Она была инквизитором, плутонийкой(Плутонийцы — радикальная секта Ордо Маллеус, которая сыграла решающую роль в становлении современных Экзорцистов.), и бывшим дознавателем лорда-инквизитора Мундара. Она уже сталкивалась лицом к лицу с ужасами варпа. И не усугубит свои просчёты ещё большей неосмотрительностью.

Направо. Она вспомнила литанию, высеченную над проходом, которую заметила на пути со взлётной палубы. Дамнацио про нобис омнибус венит, строчка из Либер Экзорцизмус. Проклятие ждёт всех нас. Слишком уместно.

Ощутив новый прилив решимости, она принялась спускаться по очередной залитой красным сиянием лестнице. На пути вниз, Хэрроу услышала ритмичный грохот, доносящийся с верхних палуб и заглушающий рёв сирен. Этот звук невозможно было спутать ни с чем.

Болтерный огонь.

Сержант-подаятель Хекез собрал своих заступников в коридоре перед каютой-изолятором. Пока его братья проверяли оружие, он связался с мостиком по воксу и отдал ясный, недвусмысленный приказ.

Требовалось привести в исполнение Протокол Забвения, и это означало, что все они вскоре погибнут. Хекез смирился с этим, как и с осознанием своей неудачи. Он должен был отказать инквизитору, отвергнуть её запрос на посадку и проигнорировать все её свидетельства в пользу того, что кораблю нельзя позволить добраться до Пургатума. Все эти откровения ровным счётом ничего не значили — сейчас уже поздно было заниматься рефлексией. Значение имело лишь то, сколько времени они теперь смогут выиграть.

— Чёрная Псалтирь Изначалия-Примус, — обратился Хекез к своему отделению в попытке сосредоточить их внимание на задаче. — Брат-инициат Хаммурапи, на тебе первый стих.

Экзорцисты затянули молитву, а сержант-подаятель тем временем получил с мостика подтверждение, что Протокол Забвения запущен. Он был прост, и состоял из двух частей. Получив приказ, старший техножрец корабля перегрузит двигатели, что приведёт к чудовищному расплавлению, которое разорвёт С5-17 на куски. Даже нерождённому не выжить и в катастрофическом взрыве, и последующем холоде космоса.

Вторая часть протокола подразумевала, что станция Нигде отключится, временно прерывая связь между маяком и Пургатумом, и таким образом, изолированную тюрьму станет невозможно отыскать.

После запуска, протокол уже нельзя было отменить, а на борту С5-17 не имелось ни спасательных капсул, ни иных путей к отступлению. Но прежде, чем начнётся цепная реакция расплавления, реакторы необходимо удерживать в перегрузке около десяти минут.

Им придётся сдерживать нерождённого и его сосуд десять минут. Хекез проверил патрон в патроннике, и повернулся лицом к противовзрывной двери, отделяющей изолятор от остального корабля. Её поверхность усеивали печати чистоты, целые слои древнего, выцветшего чёрно-красного воска и пожелтевшего пергамента, испещрённого молитвами отречения и заграждения. От них были свободны лишь запирающий вентиль и центральная пластина, на которой красовался голый, рогатый череп — Кальва Демониорум, мрачный символ ордена Экзорцистов — точно такой же череп глядел с левого наплечника Хекеза.

По коридору пронеслось эхо оглушительных ударов. В тот же миг, одна из печатей на двери вспыхнула. Пламя мгновенно охватило сухой пергамент и воск, превратив дверь в потрескивающий огненный занавес. Нетронутым остался лишь символ рогатого черепа в центре, да и тот медленно чернел и обугливался.

Удары не прекращались до тех пор, пока не раздался металлический скрежет. Пламя погасло само по себе. Все печати чистоты сгорели, обнажив опалённый металл.

С глухим стоном дверь медленно отворилась.

Один за другим, полоски люменов отключились, начиная с тех, что освещали саму дверь. По коридору прокатилась нарастающая волна тьмы. Сирены продолжали выть, но их звук изменился и стал сильнее походить на настоящие крики, отчаянные вопли и яростный рёв, став проводником того самого первозданного гнева, что охватил весь корабль и завладел столь многими из его экипажа, когда скованное в глубинах судна чудовище вырвалось из своих оков.

Со своей стороны, обугленная душа Хекеза ощутила лишь слабенький приступ злости. Он не шёл ни в какое сравнение с той единственной эмоцией, что ощущал Экзорцист: ледяной, суровой решимостью.

Его авточувства активировались, тьма расступилась перед охотничьим зрением. Он уловил смутный тепловой след в дверном проёме.

Экзорцист успел дать одну короткую очередь, и тут же Сломленный набросился на него.

Существо было примарисом — когда-то давно. Его тело не прикрывала никакая одежда, за исключением обгорелых лоскутов молитвенной ткани и разбитых цепей. Кровь сочилась из проклятых символов, которые, похоже, совсем недавно были вырезаны в его огромных, могучих мышцах. На шее красовался толстый металлический ошейник с печатью аквилы, а глаза, уши и нос закрывал визор со схожей символикой. Его челюсть прочно сжимали стальные болты, вкрученные прямо в кость. Некогда, это существо было воином ордена. Теперь же, он превратился в Сломленного и обрёл единственную цель — стать сосудом для проклятия. Но сосуд не справился, и проклятие вырвалось на свободу.

Создание выбило болтерную винтовку из рук Хекеза, затем с чудовищной, сверхъестественной силой вырвало горжет вместе с верхней частью нагрудника и вмяло космодесантника в стену. Тварь приподняла Хекеза одной рукой, сжав кулак вокруг его горла.

Хекез выхватил боевой нож. Как только Сломленный прижал его к стене, он всадил клинок под спаянные рёбра примариса и вспорол ему живот слева направо, выпотрошив создание.

Наружу не пролилось ни капли крови. Казалось, Сломленный даже не заметил, что его ранили.

Вслед за Сломленным, по коридору прокатился огненный вал, и украшающие стены письмена вспыхнули точно так же, как и печати чистоты на двери. Воздух заполнился дымом, гарью и горящими клочками пергамента.

Хекез оказался лицом к лицу с самым тёмным секретом ордена. Ошейник был по-прежнему на месте, но твари удалось сломать половину своего визора, расколов аквилу надвое. На Хекеза уставился глаз существа. Сержант-подаятель ожидал, что внутри него будут кипеть сверхъестественные силы, но нет. Обычный, человеческий глаз был налит кровью и полон ужаса. Душа носителя — некогда его звали Ашад — ещё не сгинула окончательно.

Другие заступники открыли огонь, окрасив свою мрачную литанию яростью болтеров, но даже стреляя в упор, они ничего не добились. Вместо того, чтобы попасть в цель и взорваться, снаряды расплавились прямо в полёте, и на тело монстра лишь брызнули капли жидкого металла.

— Тебе не обрести свободу, — еле-еле смог прохрипеть Хекез, едва дыша в хватке Сломленного. — Забвение поглотит нас всех.

Казалось, тварь не сможет ответить, ведь несмотря на то, что стальные болты раскалились докрасна, они по-прежнему крепко сжимали её челюсть. Однако, пока Хекез отчаянно пытался вырваться, жилистую шею Сломленного прочертил горизонтальный разрез, прямо над ошейником. Рана раскрылась, и на широкую грудь полилась драгоценная, тёмная кровь.

— Ты действительно в это веришь? — прохлюпала рана, наградив Хекеза ярко-красной улыбкой, вместе с этим обнажая толстые, влажные сухожилия.

— Тебя ждёт лишь изгнание, — смог выдавить из себя Хекез. Как только с мостика пришло подтверждение о запуске протокола, он включил таймер на своём ретинальном дисплее. Сержант-подаятель уже ощущал спиной гудение перегретых двигателей, которые вот-вот разорвут корабль на части.

— Ох, бедненький раб трупа, — сплюнул через рану-пасть одержимый примарис, обдав Хекеза струёй дымящейся крови. — Думаешь, мне никак не сбежать? Неужто ты совсем забыл про дорогого инквизитора, которой ты так благородно позволил взойти на борт?

Хекез осознал свою ошибку. Хэрроу нарушила процедуры изоляции сразу множеством способов. Она погубила их всех.

Сломленный закатил глаза, но жуткая рана на горле не прекращала ухмыляться. Свободной рукой, существо поднесло что-то к визору Хекеза, держа предмет двумя пальцами. Это была карта таро, одна из тех, что инквизитор показала ему сразу по прибытии. «Демон». Как только Хекез взглянул на неё, края карты вспыхнули, и она обратилась в ничто.

Сломленный отпустил его. Чудовище скрылось ещё до того, как он коснулся палубы, расшвыряв заступников и скрывшись в пылающем коридоре, словно вспышка алой молнии.

Хекез поднялся на ноги. Пусть и на краткий миг, но всё же, он ощутил гнев — истинный гнев, которому удалось воспламенить остатки его расколотой души.

Память Хэрроу изменила ей — как, впрочем, и всё остальное на этом проклятом корабле. Тем не менее, она не останавливалась. Она смогла оправиться от шока и ужаса, которыми сопровождалось нарушение режима изоляции, и теперь неумолимо прокладывала себе путь сквозь глубины C5-17, пока наконец, благодаря чуду, не вывалилась на главную взлётную палубу.

Её лихтер «Арвус» никуда не делся, на его потрёпанном серебряном фюзеляже мигали люмены. Более того, Руманн уже прогрел двигатели и запустил протоколы разгерметизации шлюза.

Хэрроу направила своё облегчение в продуктивное русло, полная решимости больше не совершать ошибок. Задняя аппарель шаттла была опущена, и она взбежала вверх по ней, на бегу убирая лазпистолет и крича во весь голос.

— Руманн! Закрывай люк и гони! Обратно на Удел Непокорства!

К её удивлению, ответом ей стала почти полная тишина. Оглушительные сирены всё ещё орали по всему кораблю, но на взлётной палубе их вой внезапно обрывался. От этой мёртвой тишины у Хэрроу по спине побежали мурашки.

Она снова достала лазпистолет и прошла сквозь пустой трюм в кабину пилота. Благодаря кипящему в венах адреналину, она смогла прорваться сквозь корабль, но теперь он схлынул, и Хэрроу внезапно почувствовала себя почти невесомой и очень слабой. Её руки и ноги непрерывно дрожали.

— Руманн, — позвала было она, но тут же застыла.

Сломленный был внутри. Высокое, мертвенно-бледное тело потерянного примариса стояло неподвижно спиной к ней, ссутулившись и глядя на инквизитора в отражение иллюминатора. Рядом с ним, на панели управления распластался Руманн. Монстр раскроил ему череп, и под телом пилота медленно натекала кровавая лужа.

Сломленный успел вырвать болты и содрать с лица визор, но ошейник по-прежнему охватывал его шею. Глаза существа пристально смотрели на отражение Хэрроу, но при этом, существо непрерывно и чуть ли не ласково гладило собственное лицо. Инквизитор осознала, что монстр тщательно покрывает себя кровью и мозгами Руманна, словно актёр, который наносит последние штрихи грима перед выходом на сцену.

'— И снова здравствуйте, инквизитор Хэрроу, — поприветствовала её тварь в теле Сломленного. — Куда-то собрались?

Кабина вздрогнула и покачнулась. Несмотря на своё изувеченное состояние, Руманн шевелил руками, словно марионетка, запуская двигатели и направляя лихтер к дверям шлюза, которые уже начали открываться.

— Мне не терпится познакомиться с остальной вашей свитой, — поделился демонхост. — Как же чудесно делиться с душами верующих всем тем, что вечность для них уготовила.

Из уст Хэрроу раздался душераздирающий крик.

Он уже никогда не затихнет.

Обряд I: Предсказание

Глава I: Призыв

Проклятие с воем выскочило из эфира и бросилось на Разрушителей Чар с когтями, сотканными из ненависти и голода.

Зажатым в левой руке ножом, Дагган Зайду отправил его обратно, откуда оно явилось. Как только чудовище прыгнуло на него, раззявив полную клыков пасть, боевой кинжал с прямым клинком молниеносно рассёк его вытянутую шею. Зловонная, чёрная кровь залила доспехи воина и тут же зашипела, испаряясь с покрытой оккультными символами поверхности.

Монстр развалился на куски, и на его месте тут же появился новый. Когти царапнули Даггана по левому плечу, но так и не успели зацепиться — нож в правой руке отрубил атакующую конечность, а затем нанёс изгоняющий удар.

Они были быстры, эти чудища, быстры и многочисленны. Они почти целиком заполонили аббатство, в самом его центре пульсировал мерзкий разрыв, прореха в самой ткани реальности. Воздух над алтарём всё сильнее морщился и искажался по мере того, как всё больше и больше энергии варпа проникало в материум, подпитываясь теплом всего сущего. Полупрозрачная кожа затвердевала, покрывалась чешуёй и пятнистыми шкурами, наружу пробивались витые рога, а мягкие и хрупкие когти становились крепкими и изогнутыми. Аморфные создания, отвергнутые на целые эпохи, наконец, обрели форму и бросились на стоящих перед ними смертных в отчаянном стремлении пожирать и поглощать.

Экзорцисты появились здесь, чтобы не позволить им этого. И несмотря на то, что вокруг них расплетались нити самой реальности, концентрация Разрушителей Чар не ослабла ни на миг.

Зайду прирезал ещё одного стремительного монстра и воспользовался мгновением, чтобы оценить обстановку. Совсем скоро их обойдут с флангов и задавят числом, если только они не уменьшат ширину фронта.

— Построение «чейт», — приказал он своим головорезам.

Своим головорезам. Одновременно и правда, и ложь. Они входили в состав Разрушителей Чар, и таким образом находились под его командованием, но так как перед самым началом кампании на Деметере его повысили до лейтенанта-подаятеля, он больше не возглавлял их отделение. Эта честь принадлежала Беллоху, который как раз рычал на Макру и Набуа, чтобы те не зевали, пока их уязвимый строй стягивался в оборонительный круг.

Их ножам предстояло поработать — никаких болтеров. Зайду заметил, что высокие своды аббатства начали разваливаться, камни отскакивали один от другого. Но вместо того, чтобы рухнуть вниз, они застыли в воздухе, образуя ломаную арку из парящих обломков, отрицающих фундаментальные законы галактики.

Само бытие грозило вот-вот схлопнуться в ничто. Задавят их числом или нет, им придётся пойти в атаку. Они должны добраться до разлома и запечатать его прежде, чем он увеличится ещё больше.

— Ускорить темп, — рявкнул Зайду своим головорезам — своим головорезам — пытаясь заставить их работать клинками ещё быстрее, чем подразумевал простой приказ о начале атаки. Он не мог потерпеть неудачу. Это было попросту немыслимо.

— Построение «ламед», — рявкнул он. — За мной!

Экзорцисты выстроились копьём, на острие которого встал Зайду. Своими парными ножами, лейтенант-подаятель рубил и кромсал встающих на пути чудовищ. Он был Палачом Грехов, гончей ордена. И с ним придётся считаться.

Застывший под расширяющимся варп-разломом алтарь начал раскалываться. Из трещин в камнях вырвались извивающиеся щупальца, словно внутри него когда-то заточили кошмарного зверя, и теперь тот получил свободу. Нарастающая волна из плоти и ярости обрушилась на них, пытаясь разорвать воинов на куски, сломать строй и выцепить их по одному. Но длинные клинки головорезов сдерживали натиск демонического отродья, сверкая серебром в калейдоскопе адского света, грозившего затопить всё аббатство.

Ещё несколько шагов. Алтарь полностью развалился, каменные обломки стали зазубренными клыками в появившейся на его месте зияющей пасти, края которой обрамляли корчащиеся отростки. Зайду рванулся вперёд, готовясь перепрыгнуть её и вонзить клинки в массу плоти, льющуюся из разлома над ней.

Он споткнулся. Безумие, в гуще которого он находился, мигнуло и пропало, но не по воле раздирающего разум ужаса демонической заразы, а мгновенно, словно кто-то заменил слайд в пикт-проекторе. Он уже не находился в аббатстве, не сражался вместе со своими братьями.

На такое он не соглашался. Неужели Вей решил испытать его каким-то новым способом? Он попытался поднять ножи, но обнаружил, что не может. Ему не удавалось даже повернуть голову.

Он попытался заговорить, но и это оказалось ему не под силу. Он пытался достучаться до Вея, но возникшее у него перед глазами зрелище привлекло всё его внимание.

Два силуэта сошлись в поединке, сражаясь посреди пустоты, которую разум Зайду не мог ни объять, ни осмыслить. Один из них, без сомнений, принадлежал Адептус Астартес, несмотря на исходящее от него золотое сияние, не позволяющее разглядеть ни черты лица, ни геральдику на доспехах.

Другим был нерождённый, демон крови. Зайду знал его. В разуме лейтенанта-подаятеля вспыхнула редкая искра эмоций, вырванных из него давным-давно — ненависть, ярость, омерзение. Но тут же его настигло осознание происходящего, и привычное, холодное самообладание вновь вернулось к нему.

Он знал, что сейчас увидит. Эта сцена не раз и не два разыгрывалась перед ним в прошлом.

Он обнаружил, что вновь может двигаться. Золотой воин исчез — теперь на его месте стоял сам Зайду. Демон остался, и он с дикой яростью вопил одно и то же имя, принимая новый облик. Его лицо казалось Зайду знакомым, но он никак не мог полностью узнать его.

— Деметрий, — выл демон.

Зайду взревел и вонзил клинки в тело зверя.

И наконец, реальность вокруг него рассыпалась в прах.

Разум Торрина Вея охватило смятение, и на мгновение, его психическая сущность запаниковала, барахтаясь, словно абсолютно не умеющий плавать человек, внезапно оказавшийся посреди бушующего океана.

Он прошипел катехизис средоточия, сжимая подлокотники трона с такой силой, что костяшки пальцев побелели, а бронзовые черепа под его ладонями грозили вот-вот погнуться.

Прошла всего секунда, показавшаяся ему вечностью. Ему удалось взять себя в руки, ослабить хватку и медленно выдохнуть облачко пара, застывшее в ледяном воздухе псайканиума.

Что-то было не так, совсем не так, и он пока что не понимал, что именно.

До сих пор тренировка шла по плану. Лейтенант-подаятель Зайду, явно не удовлетворившись имевшимися в его распоряжении учебными комплексами, попросила Вея отправить его и его головорезов в психическую битву. Вей согласился и сотворил симуляцию невероятно мощного демонического заражения, чтобы Палач Грехов вместе со своими охотниками могли проверить свои силы. Подобная иллюзия была отнюдь не тривиальной задачей, но усиливающие возможности псайканиума в сочетании с добровольным согласием участников гарантировали, что интенсивность тренировки не превысит возможности Вея.

Так было до тех пор, пока Зайду не понесло. Что-то нарушило иллюзию, что-то, чего там быть не должно. И через пару мгновений случился диссонанс. Вей не успел как следует осмыслить произошедшее, но в результате он испытал нечто, что оказалось для него в новинку — потерю контроля. Всего на секунду, перед ним разверзлось проклятие, и он был абсолютно уверен, что вот-вот ослабит хватку и прыгнет ему навстречу.

Не сегодня. Ему удалось вовремя взять себя в руки. Но без ответов он оставаться не собирался.

Псайканиум венчал собой одну из башен Базилики Малифекс, уступая высотой и готическим великолепием лишь шпилю астропатического ретранслятора. Его внутренние помещения накрывал купол из укреплённого пси-реактивного кристалла, под центром которого возвышалась увитая проводами и кабелями контрольная колонна. На вершине колонны стоял трон видений. Её подножие окружали десять вертикальных саркофагов из бронзы и каменной породы Изгнания, подключённых к ней толстыми кольцами силовых линий. Шесть из них в настоящий момент занимали Зайду с головорезами, а Вей сидел на троне и смотрел на саркофаги сверху вниз, соединившись с ними пучками кабелей. Эти кабели тянулись через высокую спинку трона и подключались к разъёмам в затылке библиария.

Он оборвал разом физическую и ментальную связь, встал — ощутив при этом укол боли — и спустился по лестнице на решётчатый пол псайканиума. Параллельно с этим саркофаги отключились, крепёжные болты со стуком выскочили из увешанных печатями чистоты крышек. Облако шипящего пара несколько мгновений скрывало из виду обитателей саркофагов, но затем они шагнули наружу — гигантские, кошмарные чудовища с лицами-черепами, которых Вей приветствовал как своих братьев.

Среди них был и Зайду. Как и его головорезов, тело лейтенанта-подаятеля обтягивал чёрный комбинезон, выполняющий функцию поддоспешника. Синтетическую кожу усеивали разъёмы, позволяющие боевым доспехам типа X соединяться с «чёрным панцирем» под верхним слоем эпидермиса. Кроме комбинезона, при нём не было ничего, кроме парных боевых ножей, висящих один над другим на магнитном ремне, и посмертной маски — ухмыляющегося, клыкастого пережитка его давней службы в рядах головорезов.

— Что случилось? — потребовал ответов он. Голос лейтенанта резал, словно один из его ножей.

— Не знаю, — сознался библиарий, не привыкший к таким признаниям. — Я ощутил психическое возмущение. Краткое и довольно мощное. Мне пока что не удалось определить его источник.

Ответ Зайду не заставил себя ждать, но его слова впустую осели в ромбовидном мозге Вея — новое ощущение привлекло всё внимание библиария. Он ощутил присутствие иной сущности в своём разуме — сущности, которую он узнал. Это был Просветлённый брат Дорнмар, второй и последний библиарий Экзорцистов — из тех, что в данный момент находились в Базилике Малифекс. Вместо передачи слов, он просто отпечатал в сознании Вея ту информацию, что хотел донести — и это весьма красноречиво указывало на срочность сообщения.

— Получен сигнал, — сказал Вей Зайду, распутывая полученное им телепатическое впечатление. — Я должен немедленно отправиться к астропатическому ретранслятору. Сеанс окончен.

— Мне стоит запустить аварийные протоколы? — спросил Зайду. Остальные головорезы выбрались из своих саркофагов и собрались вокруг предводителя, череполикие маски хищно скалились на Вея сквозь пелену тумана.

— Не... сейчас, — ответил он, наконец, расшифровав и упорядочив психический отпечаток Дорнмара. — Советую вам провести обряды очищения. Если появится новая актуальная информация, я вам сообщу.

— Это снова произошло, — сказал Зайду, застав Вея врасплох.

— Что произошло?

— Моё видение. Кейдус. Я снова одолел его, но в этот раз всё было не так, как во время первого изгнания.

Вей знал о видениях Зайду — или о тех эпизодах, которые лейтенант-подаятель считал видениями. Они посещали его с самого посвящения. Вей вспомнил, как ощутил блуждание разума Зайду за мгновения до того, как почувствовал диссонанс. Неужели здесь была какая-то связь?

— Я отыщу ответы для нас обоих, — успокоил он Палача Грехов. — А до тех пор — держись.

Вей не пошёл к Дорнмару и астропатическому ретранслятору. Вместо этого, он отправился вниз, к самому сердцу Базилики Малифекс — в Монастырь Шрамов. Оттуда он перешагнул Порог в библиариум ордена, предварительно сняв обереги и произнеся своё имя, чтобы его узнали как населяющие это место духи, так и скрытые в колоннаде боевые сервиторы.

Он осознавал, что возможно, совершает ошибку. Логика требовала, чтобы он немедленно пошёл к Дорнмару и выслушал его отчёт. Но эта вселенная не действовала по законам логики. Что-то скреблось у границ его разума, что-то помимо отголосков его Не-брата, Амазарака. Видение Зайду не могло быть совпадением. Что бы там ни было в отчёте Дорнмара, это знание не станет истиной, пока Вей не получит его. А он считал, что обретёт ясность не в бессвязных речах астропатического хора, но посреди безмолвия библиариума.

Его обширные палаты некогда были полостью в сердце крепости-монастыря Экзорцистов, которую расширили и заполнили всеми знаниями, что удалось собрать за четыре тысячи лет войны с демонами. Полки ломились от таинственных гримуаров, проклятых томов, виршей Экклезиархии и размышлений целых поколений собственных библиариев и мистиков ордена. Все эти богатства соседствовали со стенографиями боевых инструктажей, тактико-шаманскими сводками, боевыми пророчествами, генофайлами и звёздными картами.

Ни один другой орден не погружался в теомантический эзотеризм так же глубоко, как Экзорцисты. Как известно, знание — сила, и они знали ему цену. Они превратили Базилику Малифекс в одно из крупнейших хранилищ оккультных знаний в сегментуме, недоступное никому, кроме ордена и еще нескольких избранных представителей ордосов.

Пол библиариума — холодный, гладкий камень Изгнания — делился на сотни секций тысячами высоченных книжных стеллажей, занимавших собой всё помещение. Выточенные из чёрного болотного дерева и покрытые резьбой в виде причудливых знаков и готических формул, они гнулись и трещали под тяжестью множества книг, свитков, листов пергамента, инфопланшетов и кристаллов. Стеллажи были выстроены узкими рядами, которые тянулись до бесконечности вглубь библиариума. Их освещали тусклые, затянутые паутиной люменосферы, свисающие с потолка на бронзовых цепях. Полки вздымались выше сфер, самые верхние из них терялись во мраке тёмных сводов.

Прежде чем Вей смог войти в саму библиотеку, к нему, шаркая ногами по полу подошла толпа сгорбленных людей — смертных, но облачённых в тёмно-синие одеяния библиариума. Это были библиогносты, отдельная каста орденских сервов, что обязались отдать свою жизнь служению в чертогах библиариума.

В самом начале службы, всем им вырезали языки. Первый из них подошёл к Вею и сделал безмолвный жест, совершив ритуальное приветствие, которое отдавало его в распоряжение библиария. Его глаза при этом старательно избегали смотреть на гиганта-Экзорциста.

Взмахом руки, Вей отослал смертных восвояси. Ему не требовалась их помощь, чтобы найти искомое. Кроме того, ему хотелось, чтобы как можно меньше душ попало в ту паутину, что уже начала — как он успел ощутить — медленно опутывать его.

Вей вошёл в библиариум. Всё вокруг пропахло старым, сырым пергаментом, пыльными страницами и приторным ладаном. Казалось, помещение поглощает звук его шагов, пока он прокладывал себе путь среди высоченных полок. Тишину нарушало лишь тихое хлопанье крыльев живущих под потолком существ, да сухое шуршание переворачиваемых страниц среди бесконечных шкафов.

Чем дальше заходил Вей, тем сильнее нависали над ним книжные полки, словно желая раздавить его одним весом своих нечестивых знаний. Он бормотал литании, которые выучил ещё в первый день своей службы лексиканием, используя их привычный ритм, чтобы хоть как-то ориентироваться в обширных палатах и не сбиться с пути.

Заблудиться в таком месте он бы не пожелал никому.

На своём пути он встретил два работающих в безмолвии силуэта. Первый принадлежал ещё одному библиогносту в синем одеянии. Тот стоял на вершине лестницы, прислонённой к одному из шкафов, глядя на что-то сквозь множество увеличительных линз в бронзовой оправе. Вторым оказался жужжащий сервитор, в десятке рядов поодаль. Машина медленно шаркала по полу, согнувшись в три погибели под грудой отобранных книг.

Катехизисы Вея указывали верный путь. Он нашёл центр библиотеки, нексус, к которому сходились стеллажи. Узкое кольцо из кафедр, когитаторов и инфо-узлов с покрытыми толстым слоем пыли экранами. В его центре стояла статуя — фигура в плаще, её голова опущена, а черты лица теряются в глубине искусно выточенного капюшона. Император Человечества, в Своей ипостаси Хранителя Знаний. У ног статуи начиналась чёрная, железная лестница, ведущая в темноту.

За кафедрами и когитаторами тоже стояли библиогносты, нарушая тишину лишь шуршанием перьев и сухим клацаньем кнопок. Они занимались каталогизацией, переписью, переводом и научными изысканиями, следуя поручениям орденских библиариев или Инквизиции. Вей прошёл дальше к витой лестнице, и никто из них даже не поднял головы.

Он начал спуск вниз, под взглядом Императора. Изгибающиеся, крутые ступени вели его вниз, вниз, в место, носившее имя Крипта.

Крипта располагалась прямо под основным библиариумом. Она была меньше главных чертогов, но всё ещё просторна и с высокими сводами. Здесь содержались наиболее ужасающие труды, причем не только тексты, но и артефакты — всевозможные украшения и реликвии, от черепов и высушенных, сморщенных голов, до причудливых кристаллов, мечей и кинжалов, кубков, колод таро, зеркал и иных мистических предметов быта. Экзорцисты осознавали как мощь этих объектов, так и их опасность.

В самом низу лестницы, Вея взял на прицел ещё один боевой сервитор, но всё же позволил ему пройти. Откуда-то внезапно повеяло зловещим холодком, и библиарий почувствовал психическую тягу рун-оберегов, которыми были испещрены окружающие его каменные стены.

Он вошёл в Крипту и принялся изучать полки. Стоящие на них книги были скованы и опутаны цепями, словно дикие звери, а доступ к каждой полке закрывали либо железные прутья, либо целые пластины армированного стекла. На каждой стеклянной дверце виднелись отпечатки когтистых лап и следы глубоких царапин. Все они находились изнутри.

Вей знал эти полки, знал то проклятое бремя, что они несли в себе. Он уловил нечто вроде тихого шёпота, шелестевшего среди стеллажей, но пропустил его мимо ушей. Он миновал Шестнадцатый катехизис Красного Святого Офидии, личный дневник лорда-командующего Эльгора Фауста, Лемегетон Профундис Актора Крелла, а также первый и третий свитки Дидактики Клепаса. Между последним свитком Дидактики и Откровениями Рубериков он нашёл то, что искал.

Послышался скрежет ржавого металла, и к нему подошёл сервитор. Библиогностам доступ в Крипту был закрыт. Этой частью библиариума заведовали исключительно сервиторы. Зачастую, здесь также присутствовали один-двое братьев Вея, но на данный момент, они с Дормаром были единственными библиариями в Базилике Малифекс — бремя недавних войн заставило орден растянуть свои силы.

Вей воспользовался своим генетическим слепком, чтобы разблокировать стеклянную дверцу и снять оковы с искомого тома. Затем, он отошёл в сторону и позволил сервитору достать книгу с полки. Предплечья существу заменяли грубые аугметические протезы, обмотанные печатями чистоты и литаниями из Либер Экзорцизмус. Взаимодействие с подобными книгами было его единственной функцией.

После пары неудачных попыток, ему, наконец, удалось ухватить книгу своими клещами, снять её с полки и перенести на ближайший стол для чтения. Вей настороженно следил за книгой, обложка которой до сих пор была скована цепями. Название гласило: Демонархия Клавикулус. Это был наиболее полный список нерождённых в распоряжении ордена. Его составляли на протяжении четырёх тысячелетий, и в него вносились не только обычные имена — а иногда, даже Истинные имена — терзающих человечество отродий варпа, но также все их титулы, звания и наречения, а сверх того — место в отвратительной иерархии эмпирей. Это было одновременно и ценнейшим, и опаснейшим оружием в арсенале Экзорцистов, и лишь самые безвыходные ситуации могли оправдать необходимость его зла.

Стол для чтения располагался под большой люменосферой, проливавшей на него свой болезненно-жёлтый свет. Её нижняя половина была запачкана копотью, скопившейся там за многие тысячелетия. Сам стол покрывали вырезанные в его поверхности гексаграмматические руны и названия Семи Планетарных Талисманов, наряду с пятью вариантами Сигилус Император Эмат, Печати Истины Императора. Вей предпочёл бы пустить в ход побольше мистических инструментов — свой чёрно-красный Жезл Эла и чашу для заклинаний. Для надлежащего чтения, ему стоило бы окропить себя святой кислотной водой из окружающих Базилику Малифекс болот, или нанести на тело руны-пентакли золой, взятой из Вечного Костра, что пылал на вершине крепости-монастыря. Но на всё это у него не было времени. Вей имел немалый опыт в оккультных практиках искусства, что орден называл гоэтией — чёрной магии и демонологии. Если он не поспешит, времени совсем не останется.

Сервитор удалился, и Вей склонился над книгой. Ему понадобилось мгновение, чтобы обрести сосредоточенность. Он коснулся двумя пальцами лба, и затем разомкнул цепи.

Реакция не заставила себя ждать. Прежде чем он успел коснуться обложки, Демонархия с чудовищным грохотом распахнулась. В тот же самый миг, люмен над головой библиария мигнул и погас.

Тело Вея рефлекторно пришло в боевую готовность. Он услышал жужжание неподалёку — сервитор. Шёпот, что он проигнорировал ранее, вернулся, царапая границы его слуха. Ладони Вея сжались в кулаки и он развернулся вполоборота, выискивая врага, которого — как он прекрасно знал — там не было. Библиарию не терпелось ощутить в ладони рукоять Керувима, своего психосилового меча.

Люмен снова загорелся. Перед Веем лежало раскрытое проклятие — Демонархия. Тьма свернулась кольцами под освежёванной кожей её страниц. Ведьмовскому зрению Вея она представлялась физической порчей, которая истекала из книги и скреблась по оберегам стола, словно пытаясь добраться до него.

Но в нём она не нашла бы благодатной почвы. Его душа была каменистой залежью, где не смог бы прижиться даже самый подлый и сильный росток зла.

Сервитор обернулся и вперил в него мутный, но от того не менее бдительный органический глаз.

Вей несколько мгновений смотрел на него в ответ, затем медленно развернулся обратно к книге. Его двойные сердца громко колотились. Он наклонился вперёд и заставил себя читать богохульные имена и титулы, выведенные кровью по древней коже, непрерывно бормоча повелительные катехизисы, чтобы пригвоздить каждое извивающееся слово к своему месту.

Красный Маршал, формально — Сенешаль Костяной Крепости и Сторож Кровавых Гончих Карнуса и Бойни. На Араве Прайм известен как Алое Возмездие, на Антраксусе VI — как Полководец Полководцев, в секторе Игнациус — как Барон-Мясник. Потерпев сокрушительное поражение на Фидеме IV, он стал именоваться Кейдусом, согласно примитивному языку смертных.

Сервитор бросился на него, но Вей подсознательно был готов к этому. Он перехватил неуклюжий выпад клешней, крутанулся и схватил голову машины одной рукой, одновременно с этим встав между нею и книгой. Вей сломал сервитору череп, перед этим убедившись, что хлынувшие из разорванной плоти и сломанных механизмов кровь и смазка не попадут на Демонархию. Коснувшись проклятых страниц, кровь могла высвободить нечто такое, к борьбе с чем Вей не был готов.

Сервитор застыл и обмяк, тихий и мёртвый. Вей бросил его на пол и вернулся к книге.

— Он вернулся, — произнёс чей-то голос.

В тенях среди книжных стеллажей, напротив стола, стояла какая-то фигура. Вей понял, что смотрит в лицо смерти.

Он догадался, что Зайду последовал за ним.

Библиарий не стал утруждать себя вопросами о том, как лейтенант-подаятель смог попасть в Крипту. Несмотря на то, как тщательно Экзорцисты оберегали знания от посторонних, любой, имеющий отношение к сложной руководящей структуры ордена — будь то Двенадцатикратное Командование, Синод Четырёх или Малый Синод Сорока Восьми — имел доступ в библиариум. Присутствие здесь Зайду, как недавно вошедшего в состав третьего органа, не воспрещалось. Вея покоробило лишь то, что Палач Грехов шёл за ним по пятам, и делал это так, что библиарий не ощутил его присутствия.

— Да, он вернулся, — сказал Вей, заставив себя ответить прямо и говорить правду, несмотря на всю неохоту.

Зайду никак не отреагировал на подтверждение своих слов — лишь немного помедлил, прежде чем продолжить.

— Тогда он направляется на Фидем IV.

— Весьма вероятно.

— Командование ордена в курсе?

— Не знаю. Я ещё не дошёл до Дорнмара. Хотел проверить перипетии судьбы тут, прежде чем поговорить с ним. Но если дела обстоят так, как мы оба боимся, то я наделён полномочиями действовать незамедлительно.

— И как же именно ты собираешься действовать, о, просветлённый брат?

Вей перевёл дыхание и пригвоздил Зайду к месту взглядом, после чего заговорил вновь.

— Ты подготовишь своих Разрушителей Чар, и к одиннадцатой склянке взойдёшь на борт Ведьмодава.

— Есть какой-нибудь пакет с инструкциями? Гипноданные для путешествия?

— Всё будет готово к моменту погрузки. Я составлю инструктаж сразу же, как только получу доклад астропатов.

Зайду кивнул. Вей знал, что с лейтенантом-подаятелем нужно быть не менее осторожным, чем с Демонархией. Он напоминал острый, обнажённый клинок — смертоносный при должном использовании, но в слабой руке мог ранить собственного владельца. Вей решил, что лучше будет надавить на него сейчас, нежели позднее. Чтобы использовать Зайду правильно, ему требовалась крепкая, надёжная хватка.

— Разрушители Чар будут готовы в такой короткий срок? — спросил он.

— Да, — ответил Зайду.

Вей ощутил, как его чувства обострились до нежелательного уровня, напомнив ему о собственных обрядах посвящения, проходивших давным-давно. Похожее возбуждение испытывали все космодесантники перед тем, как вступить в бой, мощный всплеск гормонов и стимуляторов. Но это было нечто большее, нечто поистине хищное и первобытное. Он почувствовал во рту сладковатый привкус и сглотнул. Прощальный подарок от Амазарака — и его проклятие.

Зайду только что сказал ему полуправду.

— А ты сам будешь готов, Палач Грехов? — продолжал давить Вей, не останавливаясь, чтобы указать на неправду.

— Да, — повторил лейтенант.

Ещё более резкое обострение, более насыщенная сладость во рту. На этот раз, откровенная ложь. Вей слышал биение сердец Зайду — они оба работали, как и у него самого — и видел капли пота, стекающие по испещрённому шрамами лбу. Его пальцам не терпелось схватить Керувим.

— Ты врёшь, — сказал Вей лейтенанту. — Я чувствую вкус твоей лжи.

— Ты задаёшь пространные вопросы, — ледяным тоном ответил Зайду, по-прежнему держась в тенях. Его полумаска-череп скалилась на библиария. — Если тебе нужна правда, будь конкретнее.

Вей холодно улыбнулся. Это было куда больше похоже на того Даггана Зайду, которого он знал с того самого злосчастного дня, когда самолично протащил будущего лейтенанта сквозь кровь, сломанные кости и обгорелую плоть обрядов посвящения. Обнажённый клинок, молниеносный и острый. Палач Грехов, чемпион ордена, охотник на демонов, безжалостный, беспощадный, бескомпромиссный.

— Кейдус — твой Не-брат, — сказал Вей, атакуя Зайду в лоб, как он всегда любил. — Во время посвящения в орден, твоим телом завладел именно он. Именно он делил с тобой плоть. Именно его ты, на моих глазах, вырвал из себя и низверг обратно в варп.

— Очевидно, низверг недостаточно глубоко, — ответил Зайду, его голос мгновенно ожесточился. — Как так вышло, что ему позволили вернуться и заразить нового кандидата настолько быстро?

— По этому делу ещё предстоит провести расследование, — заверил его Вей. — Однако сейчас, сильнее всего меня беспокоит не это.

— Сильнее всего тебя беспокоит то, кем я стану для тебя — силой или слабостью, — с привычной прямолинейностью закончил за него Зайду.

— Верно. Даже  после изгнания, наша связь с Не-братьями остаётся сильной. Теперь, когда Кейдус на свободе, её влияние станет ещё очевиднее. Скажи, зачем ты пошёл за мной сюда?

— У меня возникло чувство, словно что-то зовёт меня, — ответил Зайду. — Что-то в моей крови. И что-то снаружи. Не обычные отголоски, а…

— Шёпот, — догадался Вей.

— Ты тоже его слышал? — резко спросил Зайду.

— Я слышу многое, Палач Грехов, а вижу ещё больше, — ответил Вей, воспользовавшись проверенным временем мистицизмом библиариума.

— Расскажи мне ещё раз о своём видении. О том, которое настигло тебя в псайканиуме. Это случилось впервые после возвращения с Деметра?

— Да. Воин, подобный нам, Адептус Астартес, облачённый в жёлто-золотое сияние, сражается с нерождённым Кровавого бога среди гигантских развалин. Этот демон — Кейдус. Воин побеждает его и изгоняет куда-то за пределы человеческого понимания.

— И ты до сих пор веришь, что этот воин — ты, — спросил Вей.

— С самого посвящения, этот образ видел лишь я, и никто иной, — ответил Зайду. — Иногда я наблюдаю за битвой со стороны, но куда чаще — глазами золотого воина. Я всегда знал, что моё предназначение — уничтожить Кейдуса в материальной вселенной. Тот факт, что он вернулся к ордену и вырвался на свободу, а также то, что я готов к охоте на него, лишь подтверждает мои слова. Тебе не хуже меня известно, Пожиратель Лжи, что когда дело касается варпа, случайности не случайны.

— Это правда, — согласился Вей, оставив при себе своё мнение насчёт видения Зайду. — Но тебе также стоит знать, что эта охота станет для тебя испытанием. И ему подвергнутся не только твои боевые навыки и искусство владения этими кинжалами. Все наши Не-братья ненавидят нас. Кейдус попытается воспользоваться теми кусочками себя, что оставил в твоей душе, и сокрушить тебя всеми мыслимыми способами.

— В итоге, тем, кого сокрушат, станет он сам. Я вышвырну Красного Маршала так далеко в варп, что он никогда не сможет вновь угрожать царству Императора, — прорычал Зайду. — Я готов принести тебе Обет Проклятия, прямо здесь и сейчас.

— В этом нет нужды, — ответил Вей и поднял руку, чтобы утихомирить своего младшего брата. Он и так продавил его достаточно сильно, на первое время.

— И буду с тобой честен, во всём ордене не найдётся никого, кого я предпочёл бы видеть рядом в таком жизненно важном деле сильнее, чем тебя. Ты никогда не подводил нас прежде, Палач Грехов, как и Разрушители Чар. Я не думаю, что что-то изменится.

— Не изменится, — согласился Зайду. — С твоего позволения, брат-библиарий, я пойду и подготовлю их.

Вей отпустил Зайду.  Лишь когда тот ушёл, библиарий захлопнул Демонархию и обмотал её цепями из пси-умерщвлённой стали, не забывая рычать необходимый Связующий обет. Книга дрожала и дёргалась у него в руках, словно дикий зверь в хватке укротителя.

Случайности не случайны. Он услышал звон тяжёлого колокола, доносившийся откуда-то сверху. Его голос был единственным звуком снаружи, что мог раздаваться в стенах библиариума. Восьмая дневная склянка, понял Вей. Экспульсиарс.

Время по-прежнему утекало сквозь пальцы.

Он поспешил к астропатическому ретранслятору.