251
правка
Изменения
Добавлена двадцать шестая глава
Гравитация вновь приняла его в свои объятия, и в тот же самый миг, сверхновая взорвалась.
== Глава двадцать пятая ==
'''Гелетина, южный район Кантикуса, «Каирны»'''
Огнерожденных и правда было слишком мало, и в одиночку они ни за что не выиграют эту войну.
== Глава двадцать шестая ==
'''Гелетина, Солист'''
В первые же дни войны за Гелетину, Солист пострадал от бомбардировок местного ополчения. Пускай его название некогда и означало «прибежище» на гелетинском, из-за этого оно покрылось налетом мрачной, горькой иронии. Много дней, ложно веря в то, что именно здесь находилось крупнейшее скопление сил еретиков, ракетчики и операторы макро-пушек садили по городу изо всех орудий, превращая его в радиоактивную пустошь. Отчаянные действия ныне мертвого планетарного губернатора, впрочем, не достигли ничего, кроме разрушения одного из крупнейших городов Гелетины вместе с ее безжалостно списанным со счетов населением.
Теперь Солист населяли лишь кости.
Рука, очищенная падальщиками от любого намека на плоть, тянулась из песка к солнцу, словно бы пытаясь ухватить его, но возникшая будто бы из ниоткуда когтистая стойка шасси размолола ее в прах, а мощные турбины черного корабля скрыли все следы этого злодеяния за вихрем из поднявшейся в воздух пыли.
Не успело судно застыть, как открылась его посадочная аппарель, и в проеме, освещаемая лишь люменами десантного отсека, возникла фигура канониссы Ангерер.
– Лэвения... – произнесла она, призывая свою заместительницу.
Старшая сестра немедленно возникла за ней, вместе с двадцатью Селестианками, терпеливо ждущими приказов. Спускаясь по рампе вслед за настоятельницей, Лэвения покрепче стиснула книгу в кожаном переплете. Хотя для посторонних глаз этот том не показался бы чем-то заслуживающим внимания, на деле он содержал в себе описания предателей – тех самых, кого, согласно преданиям, сам Император показал Доминике перед тем, как та стала святой.
То был список жертв – тех, кому предстояло умереть или провести остаток своих дней в темнице, – но сейчас все мысли Ангерер занимало лишь одно имя, связанное с величайшим стыдом Ордена и единственным черным опалом на ее четках. Многие знали о той, кому оно принадлежало, но практически никто не ведал о происхождении преступницы.
К канониссе, извиваясь на брюхе, подползло отвратительное существо, истощенное радиацией. Некогда оно было человеком – солдатом, судя по остаткам униформы, а знак Хаоса, вырезанный на покрытой язвами коже, говорил о порожденном болью отчаянии. К сожалению, слишком многие в Солисте были подобны этой твари, составляя целое воинство полумертвых доходяг и единственное наследие мертвого губернатора.
Ангерер остановила бедолагу своим бронированным ботинком и оглядела его сквозь холодные, ничего не выражающие линзы своего шлема. Остальные Сестры, тем временем, загерметизировали свои доспехи – несмотря на то, что в мертвом городе наблюдался лишь незначительный радиационный фон, и канонисса не сомневалась в том, что вера защитит праведных от этой напасти, покров из адамантия и керамита оставался разумной предосторожностью.
– Темные боги не благоволят слабым... Как и Трон. – произнесла Ангерер, поднимая свой фузионный пистолет и обрывая страдания твари. – Компас, Сестра. – добавила она, презрительно осматривая обожженный обрубок на месте шеи выродка. – Его душа сгорит, как и души всех прочих предателей.
Когда канонисса подняла взгляд на помощницу, та уже держала компас в руках.
Двадцать Селестианок ровными рядами вышли из трюма корабля, безупречность их движений портило лишь трепыхание кроваво-красных табардов. Крепко сжимая в руках болтеры, они окружили своего лидера, но Ангерер едва обратила на них внимание – ее куда больше занимал компас, на котором дрожала одна-единственная слеза. Даже полностью облаченная в броню, она чувствовала сопровождавший артефакт жар. Он подтверждал истину, в которую она и так верила всем сердцем.
– Она здесь... – выдохнула настоятельница, неосознанно потянувшись за четками, совершенство которых портил черный опал. – Что я тебе говорила о силе веры, Сестра Лэвения?
Пока Ангерер уточняла расстояние до своей добычи, на пустоши приземлилось еще два корабля, из которых тут же выбрались остальные ее силы – два отделения Сестер Битвы, и по взводу Воздаятельниц и Доминионок, вооруженных мелта-оружием и огнеметами.
Ангерер не собиралась рисковать – только не сейчас. Хотя на мертвом песке теперь стояло более шестидесяти Сороритас, терпеливо ждущих дальнейших указаний, она все равно опасалась, что этого будет недостаточно.
– Передай остальной части Прецептории кодовую команду «Ангеликус».
– Всем, моя канонисса? – спросила Лэвения.
Настоятельница резко повернулась к помощнице, яростный огонь в ее глазах, казалось, лишь едва-едва могли скрыть синие линзы боевого шлема.
– Приведи в этот город всех. Пускай образуют возле него непроходимый заслон. Ничто не должно помешать пленнику покинуть Гелетину. И не мешкай. Как только наше воинство придет в движение, варвары решат, что мы их предали.
– А это не так, моя канонисса?
Ангерер нахмурилась. Она не привыкла к тому, чтобы ей перечили – в особенности те, кому она так доверяла.
– Цели всегда оправдывают средства, особенно в делах столь важных, не забывай об этом. Неужели твоя вера слабеет, Сестра? Я думала, что наши мысли по этому вопросу сходятся, даже касательно последствий и цены, которую нам придется уплатить...
– Сходятся, канонисса. – ответила Лэвения, опустив голову и коснувшись своей книги. Она невольно вспомнила о шраме на лице и подняла взгляд на настоятельницу. – По воле Императора, будет сделано.
Удовлетворенная ответом, Ангерер отдала приказ выдвигаться. Впрочем, сопровождать ее будут лишь сама Лэвения и избранные Селестианки. Все остальные останутся подле кораблей, чтобы защитить пути отхода. От зоны высадки Сестрам придется идти в гору, но канонисса знала – там, за холмом, скрывается низина, где ее уже ждет Сестра Ревина – и шанс на искупление для всего Ордена. Настоятельница не станет дожидаться подкрепления. Она и так уже медлила слишком долго.
Поначалу трудно было разобрать, что ждало их впереди. Долину обдували горячие ветра, скрывая за облаками пыли все, что могло находиться на грязно-серой земле.
Но что-то там определенно было, Ангерер знала это. Когда она, вместе со своей свитой, начала приближаться к низине, воздух начал проясняться. Сначала перед глазами Сестер возникло едва различимое темное пятно, а затем оно постепенно приобрело человеческие очертания – очертания женщины, одетой в изодранную робу.
Она была прикована к песку за лодыжки и запястья, брошенная умирать под жарким солнцем.
Гнев Ангерер разрывался между теми, кто подверг ее сестру таким мучениям, и самой Ревиной. Следов истязателей, впрочем, она не обнаружила. Ауспексы и био-сканеры ничего не выявили, но в этом, вероятно, было виновато фоновое излучение, из-за которого их показания не отличались точностью. Соблюдая должную осторожность, Ангерер начала медленно приближаться к цели, отправив Лэвению с одним отрядом Селестианок на обход окружающей местности.
Настоятельница оглядела возвышенности, нависавшие над низиной, но ничего не увидела – как и Лэвения, проверявшая левый фланг. Никаких признаков засады или западни...
Ангерер медленно подобралась поближе к Ревине, что позволило ей во всех деталях различить запекшуюся кровь на растрескавшихся губах Сестры и ожоги от солнца на обнаженных участках ее кожи.
Канониссе пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы немедленно не сорваться на бег и не освободить измученную женщину, чтобы не возопить при виде мучительной и медленной казни, которой подвергли Ревину. Она задумалась, как долго Сестра провела в таком состоянии, и распознали ли еретики, кем и чем та на самом деле являлась. Тем не менее, слишком уж сильно вся эта ситуация напоминала западню со вкусной наживкой в самом ее сердце.
– Сестра... – прошептала Ангерер по вокс-каналу, чтобы не пробудить дремлющую пустыню. Здесь и в самом деле ничто не нарушало зловещую тишину – даже прокатывающиеся над землей облака пыли, что уже начали рассеиваться, когда канонисса подошла еще ближе.
– Никаких признаков жизни. – ответила Лэвения, прекрасно понимая, о чем сейчас думает ее наставница.
– Не расслабляйся. – ответила Ангерер, снова разглядывая все окружающие ее возвышенности. – Мы здесь не одни.
До Сестры Ревины оставалось лишь несколько метров, и теперь Ангерер заметила, что та осознавала происходящее – по крайней мере, понимала, что рядом с ней находятся Сестры Битвы. Тем не менее, она не стала вырываться из оков или кричать – даром что ее горло было столь сильно иссушено, что если она вообще когда-нибудь сможет заговорить, одно это уже будет чудом.
Настоятельница остановилась, уставившись на Ревину, и та, в свою очередь, тоже вперила в нее взгляд своих измученных, покрасневших глаз. Ангерер не увидела в них ни страха, ни мольбы, лишь спокойное принятие своей судьбы, что, по ее мнению, было еще более тревожно. Ревина словно бы знала заранее, что за несчастье с ней случится и каковой окажется ее конечная участь.
Жестом приказав Селестианкам остановиться, Ангерер прошла последние несколько метров в одиночестве. Ревина была ее проблемой, ее грязным секретом – и встретится она с ней один на один.
– Ревина... – произнесла она, подивившись тому, каким слабым внезапно стал ее голос. – Ревина... – повторила она, подбавляя в это слово уверенности, которой ей так недоставало. – Сестра...
Ревина моргнула, что само по себе должно было приносить ей жуткую боль. Ее губы начали двигаться, но она не смогла произнести ни слова при всем желании.
– Я готова признать – я сомневалась, сможем ли мы тебя отыскать, но твои слезы показали мне путь. – отбрасывая компас, Ангерер сняла с пояса свою булаву и сделала еще один шаг.
– И теперь я здесь... Ведьма.
Наконец-то в глазах Ревины появился хоть какой-то намек на эмоции.
На жалость. Жалость к сестре, которая поставила долг выше крови, боясь неопределенности в собственном будущем.
Скованная женщина отвела от канониссы взгляд, вероятно, в попытке отыскать другую свою сестру – Лэвению.
– Твоя сестра ненавидит тебя так же, как и я. – изрекла Ангерер. – А может быть, даже сильнее. Но я привела с собой целое воинство, чтобы выследить тебя и вернуть домой. Мне стоило бы покончить с тобой прямо здесь, но ты не заслужила легкой смерти. Я не позволю тебе уйти от своей судьбы.
Единственным ответом Ревины вновь стал лишь полный жалости взгляд – зеркало, в котором отражалась душа Ангерер, представая там далеко не в лучшем свете. За одно это канонисса готова была проломить ей череп.
Но она уже потратила слишком много времени. Оно утекало впустую, как медленно движущиеся пески под ее ногами.
Настоятельница собралась уже было приказать своим Селестианкам расковать Ревину... Но поняла, что радиоактивный песок и в самом деле движется.
Он медленно собирался возле доселе незаметной трещины в почве, которая вдруг начала резко расширяться, превращаясь в широкий разлом. Разлом, в свою очередь, стал настоящей пропастью, и, подобно пловцу, попавшему в водоворот, Ангерер оказалась подхвачена течением.
Увидев, что их наставница оказалась в опасности, Селестианки ринулись ей на выручку, но этим самым они сделали только хуже. Несколько из них тоже лишились опоры и понеслись в сторону разлома. Исчезла в нем и Ревина, и когда большая часть песка ушла под землю, перед уцелевшими Сестрами возникли бронированные фигуры, доселе скрытые от посторонних глаз.
Лэвения пришла в себя первой и тут же приказала открыть огонь, но, увы, предатели опередили ее – не успела ловушка захлопнуться, как они принялись палить из своих болтеров. Сперва из-под опустошенных земель Солиста вырвался десяток десантников, потом их стало двадцать, а в конце концов и вовсе сорок – и все они твердо рассчитывали добавить еще несколько свежих трупов к тем тысячам, что уже гнили в этом кошмарном месте.
Селестианки, находившиеся ближе всего к Ангерер, погибли первыми. Одна из них отлетела назад, безупречно-белый керамит силовой брони внезапно окрасился в красный, практически под стать багрянцу ее робы. Другая не успела даже развернуться и нацелить свое оружие на внезапно возникших врагов, как лишилась руки. Третья Сестра-таки сумела вымолвить катехизис ненависти к предателям, но спустя несколько секунд и она лишилась жизни, когда разрывной болт пробил правую линзу ее шлема.
Восемь Селестианок погибло, прежде чем остальные успели оказать легионерам хоть какое-то сопротивление. Две выживших воительницы присоединились к Ангерер в шестиметровой яме с отвесными металлическими стенами, но и им оставалось недолго, ведь вместе с ними, помимо Ревины, находилось что-то еще. Что-то громадное и могучее. Оно имело очертания трансчеловека, воина из забытой эпохи, но абсолютно точно таковым не являлось, судя по габаритам и эфирной своей природе.
– Адское отродье! – прохрипела Ангерер, охваченная в равной степени праведной яростью и ужасом.
Когда демон сделал шаг вперед, две Селестианки бросились ему наперерез с именем Доминики на устах, но этот отчаянный и храбрый поступок привел лишь к тому, что обе они рухнули подле стальных стен ловушки с пробитыми черепами.
Ангерер вскинула булаву, понимая, что в бою с демоном та послужит ей лучше фузионного пистолета. В отличие от подчиненных, она прекрасно сознавала всю опасность подобных ему существ.
– Назад! – предупредила она, пытаясь силой чистой ненависти подавить страх, грозивший парализовать ее.
Но демон лишь рассмеялся, и этот безбожный, невообразимо омерзительный смех наполнил западню запахом серы и разлагающейся плоти. Кадильницы на броне Ангерер, полные освященных благовоний, не сделали ничего, чтобы рассеять зловоние. Как и их обладательница, они сдались перед этим кошмаром, и спустя миг сверхъестественная тень демона накрыла ее.