931
правка
Изменения
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =3031
|Всего =43}}
— Я узнал всё, что мне нужно на данный момент. — Он перевёл взгляд в сторону горы. — Лакранте, подними Кола наверх. Скажи Антониато, пусть доставит его в убежища. Держать живым, — приказал инквизитор. — Не сводите с него глаз. Более обстоятельное дознание проведу позже, а затем я, ты и Чилчи отправимся к горе.
=='''ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ'''==
'''ВЫ ПОЙДЁТЕ СО МНОЙ'''
'''ИНКВИЗИЦИЯ'''
'''ПРОРОЧИЦА'''
Уже позже, во вторую свою ночь на Сринагаре, Фабиан проснулся от стука в дверь. Ему удалось заглушить погодные мегафоны, которые ревели каждый час со всё нарастающей срочностью, но эти удары отличались: громкие как артиллерийский огонь и более настойчивые.
— Резилису! — прохрипел историтор. — Резилису!
Лишь спустя мгновение он вспомнил, что его помощника больше не было.
— Трон сохрани меня, — простонал Фабиан.
Полусонный, он заставил себя вылезти из-под одеял, и тепло сменилось холодом, так как Сринагар оказался довольно прохладным для пещерного мира. Разбуженный историтор негодовал. Жил он в скромных покоях, выбор на которые пал из-за их близости к лестнице горы и месту работы Фабиана на станции, а не из-за комфорта.
Вновь раздался грохот ударов в дверь. Спустившись по ступеням, историтор увидел, как та вибрирует в своей раме.
— Ну ладно, ладно, иду я! — сказал он. — Что ты там делаешь, силовым кулаком по ней лупишь? — пробормотал Фабиан, после чего отомкнул дверь и отошёл. Историтор обнаружил, что пялится на пряжку ремня космодесантника. — Ах, — произнёс мужчина.
— Историтор-майорис Фабиан Гвелфрейн. — Воин, чьего лица не было видно за маской, не спрашивал. — Вы пойдёте со мной. Инквизитор Леонид Ростов из Ордо Ксенос приказывает вам немедленно явиться к нему.
— А стучите вы сильно.
Фабиан запустил руки в волосы и громко зевнул. Заслонки пещеры до сих пор оставались открытыми, поэтому леденящий ветер проникал под землю с поверхности и дул на площади, поднимая валяющийся на плитках мусор. Историтор задумался, когда их закроют и что послужит причиной: враг или погода. Царило необыкновенное спокойствие. Эвакуация завершалась, поэтому город был заброшен. Он полностью опустел, если не считать нескольких единиц военной техники.
— Вы пойдёте со мной. Немедленно, — повторил космодесантник.
— Я вас слышал. — Фабиан опустил взгляд на свою ночную рубашку, а затем демонстративно посмотрел на астартес. — Полагаю, мне можно сначала надеть штаны?
Фабиана отвели вглубь горы, однако, теперь он поднимался в те её части, которые раньше не видел. Путь лежал по направлению к самой станции. Там было много солдат в зелёном облачении Адептус Астра Телепатика и синей форме Сринагарского XV, прибывших с луны. Из-за защищённой от облучения брони они выглядели грузными, а их головы терялись внутри огромных, нечеловеческого вида шлемах-пузырях. Бойцы занимали опорные пункты, встроенные в конструкцию станции, и новые баррикады из сборных элементов, размещённые поперёк главных точек доступа. Кроме того, на каждой позиции находилось по одному-двум воинам Арейоса.
По мере того, как Фабиан продвигался всё дальше внутрь полого пика, исходящее от станции ощущение давления усиливалось. Историтор уже начал испытывать головную боль, когда его завели в комнату, где нервно расхаживал Румагой и сидел светловолосый мужчина с красноватой кожей, облачённый в панцирную броню. Последний смотрел прямо на дверь, словно ожидал, что Фабиан зайдёт именно в этот момент.
— Историтор-майорис Фабиан Гвелфрейн, — произнёс незнакомец.
Историтор узнал этот взгляд. Все инквизиторы отличались друг от друга биографией и внешним видом, но каждый обладал таким взглядом. Фабиан бы распознал в Ростове инквизитора даже если бы тот его не вызывал. Он бы понял, кем является Ростов, даже если бы последний не носил полированный панцирь с инквизиторской «I», отчётливо вытисненной на нагруднике. С таким же успехом инквизитор мог бы облачиться в тряпьё. Фабиану доводилось видеть подобный взгляд в глазах интеллигентных стариков, гигантских воинов, интровертов, экстравертов, верующих и тех, кто стоял на грани ереси. Бойцы, учёные, девы и мерзавцы. Вне зависимости от их происхождения, склонностей и методов, все инквизиторы разделяли этот взгляд.
Взгляд, выражающий абсолютную власть.
Поначалу космодесантники пугали Фабиана, а Робаут Гиллиман пугал до сих пор, но инквизиторы внушали куда больший страх, нежели примархи и их потомки.
Инквизиторы пугали его потому, что были полноценными людьми, то есть обладали полноценными человеческими изъянами. Они использовали свою власть с полной и непоколебимой убеждённостью вне зависимости от того, сколь справедливые или несправедливые деяния совершали.
— Инквизитор Ростов, я так понимаю? — спросил Фабиан.
Ростов утвердительно наклонил голову и указал раскрытой ладонью в перчатке на кресло.
— Я должен задать вам несколько вопросов, — сказал он.
— Конечно, — ответил историтор.
Фабиан начала лихорадочно соображать. Логос и Инквизиция не единожды конфликтовали, что едва ли было удивительно, ведь вторые стремились скрыть знания, а первые – пролить на них свет. Отношения между ними являлись наглядным примером раскола, вызванного возвращением примарха среди всех имперских организаций. Его потребность спешить раз за разом сталкивалась с бюрократической инерцией. В случае с Логосом и Инквизицией дело ещё ни разу не доходило до крови, но, как предполагал историтор, сей день уже близился.
— Мои господа, возможно, мне стоит подождать снаружи и закончить свои– — начал Румагой.
— Вы будете ждать здесь, — прервал первого транслитератора Ростов и поднял палец. Румагой перестал расхаживать. — Вас сюда отправил Робаут Гиллиман. Почему? — спросил инквизитор Фабиана.
— Я здесь, дабы убедиться, что Логос Историка Верита имеет должный уровень поддержки в крестоносных флотах. Мы сейчас проходим вторую фазу расширения нашей организации.
— Но почему вы, почему здесь, почему сейчас? — поинтересовался Ростов.
— Я не уверен, к чему вы ведёте своими вопросами, инквизитор. Я здесь потому, что являюсь ближайшим к этому сектору старшим историтором. Под моим управлением находится команда других. В данном мире есть важный архив астропатических сообщений, уходящих в прошлое Империума. Подобная информация принесёт пользу нашей текущей миссии, и её необходимо защитить от врага. Хоть архив и неполный, он представляет собой ценный исторический источник.
— Есть что-то ещё, — заявил инквизитор.
— Всегда есть что-то ещё, — согласился Фабиан. — С моей точки зрения, защита архива является хорошей возможностью продемонстрировать полезность Логоса как полнофункциональной ветви имперской власти тем, кто продолжает относиться к этому скептически.
— Вы не заинтересованы в личной славе?
Историтору было нечего скрывать, поэтому он говорил открыто.
— Я действительно не желаю славы, нет. Думаю, мною движет стремление к знаниям, если, конечно, кто-то вообще способен объективно оценить собственную мотивацию. Однажды, ещё будучи адептом среднего звена, я мечтал о всеобщем одобрении, но моя жизнь завела меня туда, куда, как я считал, никогда не попаду. Настолько далеко, что я, вдруг, оказался лишён каких-либо амбиций. Теперь я хочу служить Императору, служить должным образом, со смыслом. Я хочу, чтобы инициатива Логоса добилась успеха. Я хочу, чтобы примарх получил всё ему необходимое для спасения наших ничтожных жизней.
Он посмотрел на Ростова. Суровый взгляд его синих глаз пронзал череп историтора до самого затылка.
— Вы говорите правду, — заключил инквизитор.
— Значит, вы псайкер, — сказал Румагой. — Я так и думал.
— Да, — подтвердил Ростов.
— Потрясающе, — произнёс первый транслитератор, теперь смотря на инквизитора иначе.
— Итак, — продолжил Фабиан. — Уже поздно. Зачем вы меня сюда позвали?
— Архивы, — ответил Ростов. — Вы замечали какую-нибудь закономерность в сообщениях? В недавних сообщениях?
— У нас не было времени на что-то кроме попыток их спасти, инквизитор, — сказал историтор. — Мы эвакуировали самые ценные физические записи, но наша главная задача заключается в выгрузке содержимого инфостанков. Это небыстрый процесс. Когда мы закончим, тогда, если пожелаете, сможем заняться поисками для вас. В любом случае, речь идёт об астропатических записях. Они частенько бывают невразумительны.
— Сколько времени у вас это займет?
— Не день и не два. Если предоставите критерии, облегчите нам работу.
— Предоставлю. Скоро. Сначала я должен точно узнать, что ищу. — Ростов сжал пальцы. Заскрипела кожа. — Несущие Слово направляются сюда не просто так. Они что-то разыскивают, и, думаю, их цель находится внутри горы. — Инквизитор повернулся к Румагою. — Здесь присутствует необычный, могучий разум, который передаёт фрагментарные видения. Госпожа Сов?
— Где вы услышали это имя? — спросил первый транслитератор. — Личности местных астропатов засекречены.
Вместо ответа Ростов вытащил из подсумка туго скрученный бумажный цилиндр.
— Вы знаете этих людей?
Румагой начал читать список.
— Нет, — сказал он. — Нет, нет.
Первый транслитератор явно не ожидал увидеть знакомых имён, поэтому с его губ уже готовилось сорваться очередное «нет», когда он вдруг наткнулся на имя, которое, очевидно, знал. У Румагоя отвисла челюсть.
— Кол? — вымолвил шокированный Румагой и поднял глаза.
— Вы его знаете, — произнёс инквизитор.
— Он – мой помощник.
Сила покинула руки первого транслитератора. Они шлёпнулись о его бока, а бумага выскользнула из ослабевших пальцев. Румагой знал, что это значит – быть связанным с подозреваемым Инквизиции. Мужчина, по сути, обрёк себя.
— А в чём дело?
— Просто наитие, — ответил Ростов. — Как думаете, где он сейчас?
— Когда вы вызвали меня, я призвал его, но Кол не явился. Я подумал, может это связано с атакой. Ему бы приказали отправиться в убежище, хотя я просил, чтобы моего помощника не лишали свободы. Однако, как по мне, тут нет ничего необычного. Коммуникация с городом здесь не очень, особенно после мощной волны частиц, которая была на днях. Для восстановления работоспособности проводных линий связи может потребоваться неделя или больше.
— У вас нет вокса? — поинтересовался Фабиан.
— Мы под землёй. Если вы не подключены к станции, он не будет работать, да и каналы зарезервированы для военных на случай угрозы атаки. Я послал курьера, но пока ничего от него не слышал.
— А Кол живёт не тут? — спросил историтор.
— В горе? Никто из нас тут не живёт, — сказал первый транслитератор. — Слишком сильное психическое воздействие. Пока вы бодрствуете и боретесь с ним – ничего страшного, но засыпать и открывать всему этому наши бессознательные разумы? Мы бы умерли за несколько дней. Даже простая работа здесь плохо сказывается на здоровье, из-за чего мы живём меньше, однако, продолжаем служить.
— Я говорил с Колом, — произнёс Ростов. — Я видел исходящие от горы видения. Здесь что-то происходит. Что-то необычное.
— Уверен, это лишь недоразумение, — возразил Румагой. — Кол – один из самых набожных людей, которых я знаю. — Затем, подумав, мужчина добавил, — однако, я должен заявить о своей невиновности. В чём бы там он ни был замешан – если вообще замешан – ко мне его дела никакого отношения не имеют.
— Посмотрим, — ответил инквизитор. — Сейчас Кол у меня под стражей.
— Что?
— Сосредоточьтесь. Говорите со мной. Вы не замечали ничего странного?
Румагой кивнул.
— Замечал, много разного, но после того, как Цикатрикс Маледиктум расколол небеса, необычное стало обычным, и пока не начались толчки, мы не–
— Помедленнее, — попросил Ростов. — Если вам нечего скрывать, то нечего и бояться. Мне нужны подробности. Расскажите. Не торопитесь.
Первый транслитератор зажмурился и сглотнул.
— Многие недавние сообщения оказались искажены одним и тем же: удивительным ребёнком. Ангелом, иногда ярким, иногда тёмным. То же самое раз за разом, раскиданное по информационному содержимому телемолитв. Это началось за несколько месяцев до появления Разлома, и с тех пор стало постепенно появляться всё чаще. Данные помехи превратились в видения, а вместе с ними возникли и толчки. Нет смысла отрицать. — Румагой вздохнул и вскинул руку. — Всё вертится вокруг неё. Мы уже принимаем соответствующие меры предосторожности. Госпожа Сов – ценный кадр. Она–
Инквизитор заставил его умолкнуть одним взглядом.
— Вам нет нужды выступать в защиту госпожи Сов, — сказал Ростов. — Я явился не с целью убийства. Император – её гарант, и она санкционирована Адептус Астра Телепатика. В данный момент я не считаю госпожу Сов угрозой. Мне лишь нужно поговорить с ней.
— Она говорит только когда передает телемолитвы и, в последнее время, видения. Госпожа Сов очень стара, поэтому находится в баке. Инквизитор, вам не добиться от неё ничего осмысленного.
— Это уже мне судить. Отведите меня к ней.
Судя по виду, Румагой был готов выразить несогласие, однако, затем он передумал и смиренно кивнул головой.
— Конечно, сейчас же, — ответил первый транслитератор, хотя и не выглядел довольным такой перспективой.
Ростов взглянул на Фабиана.
— Историтор идёт вместе с нами.
Инквизитор держал такой темп, что Румагой с трудом за ним поспевал. К тому моменту, как они добрались до самой сокровенной части станции, первый транслитератор успел покраснеть и вспотеть. Ростов двигался безошибочно, уже уверенный в том, куда им необходимо попасть, а контрольно-пропускные пункты проходил с нетерпением. Фабиан же ощущал смесь любопытства и тревоги. Историтор никогда прежде не бывал на астропатических станциях, да и мало кто мог таким похвастать. С каждым преодолённым десятком метров он чувствовал, что сила психического давления со стороны хора возводится в квадрат. Румагой продолжал настойчиво повторять об опасности их задумки, чем вызывал у Фабиана беспокойство.
— У вас нет подготовки, — не прекращал говорить первый транслитератор. — Вы проверялись на наличие психических способностей? Ну ничего, ничего! — спросил он, когда группа добралась до последнего портала.
Однако, Румагой оборвал разговор прежде, чем Фабиан успел ответить, и принялся озабоченно перешёптываться со стражем у двери портала.
Затем группа вошла в центр станции. Ростов отказывался от защитного снаряжения, а когда предложения превратились в настойчивые просьбы, он показал инквизиторскую печать. Обеспокоенный первый транслитератор носил странный, по виду чуть ли не декоративный шлем из кристаллов и проводов. Так как Фабиану недоставало подготовки, о чём столь сильно беспокоился Румагой, ему пришлось надеть шлем, а также полностью закрыть туловище нагрудной и спинной пластинами. Последняя гудела со странной частотой и периодически выбрасывала газ, порождающий коронные разряды. Те вились за спиной историтора и ощущения вызывали неприятные.
Они шли по длинному и тонкому мосту, протянувшемуся от внешней поверхности сферы до шара жемчужного цвета, что был установлен на сформированном из кабелей и опор выступе, который торчал из пола сферы. Ростов просто шагал вперёд, совершенно необеспокоенный сокрушающим присутствием столь многих могучих разумов. Фабиан же ощущал себя так, словно находился глубоко под водой, и не в каком-то спокойном месте, а в том, где имелись бурные течения, грозившие унести его прочь. Выпуклое забрало из пластека резонировало от дыхания историтора, принимая участие в причудливом состязании с гудящими и щёлкающими механизмами станции. Фабиану казалось, будто он отделился от себя самого и воспарил вверх, будто разум был привязанным к телу буйком. Ему с трудом удавалось рассматривать окружающее пространство с его причудливой геометрией и заключёнными псайкерами. Те сидели на тронах и удерживались на месте сочетанием регулируемой гравитации и прочных стальных лент. Они пялились на расположенную в центре Жемчужину своими пустыми глазницами, в тенях которых мелькали блуждающие огоньки. Все псайкеры держали рты широко раскрытыми, но никто из них не издавал ни звука.
И всё же, у Фабиана сложилось впечатление, что люди кричат.
К тому моменту, как группа добралась до центра, историтор едва находился в сознании, а за его спиной вспыхивали коронные разряды, возникающие из-за взаимодействия защитного снаряжения и психической энергии. Отверстие над Жемчужиной было окружено странными машинами, которые следили за Фабианом через свои наборы зеркал. Румагой вроде бы осуждал историтора, причитал, охал и смешно махал пальцем, но затем дверь открылась, и Фабиан ввалился внутрь. Вдруг оказалось, что первый транслитератор находится не рядом с ним, а общается с Ростовом. Историтор вообще не помнил, чтобы они начинали говорить.
— …необычно держать станцию так близко к населённому пункту с гражданскими, однако, мы принимаем меры предосторожности. Гора экранирована, чему способствует камень. Население небольшое, и его досконально проверяют на предмет наличия псайкеров.
Фабиан открыл пожелтевшее пластековое забрало, которое повисло на петле шлема.
— Почему?
Ростов и Румагой взглянули на него так, словно забыли о том, что он здесь находился.
— Что почему? — спросил первый транслитератор.
— Почему станции располагаются там, где располагаются? В смысле, вдали от людей.
— О, ну причин совсем немного, — раздражительно произнёс Румагой. — Демоническая одержимость, избыток психической энергии, схлопывание реальности, всё такое. Ничего особо серьёзного.
— Помогите мне снять это, — попросил историтор.
Ворчащий Румагой подошёл к нему и помог открепить тяжёлое устройство. Внутри Жемчужины давление значительно ослабло, хотя она и являлась главным фокусом всей станции, о чём Фабиану поведал первый транслитератор. Историтор не мог вспомнить, почему так происходило или когда ему об этом рассказали.
— Данная станция находится ближе к населению, чем большинство других. Гражданские нам нужны для её обслуживания, — продолжил Румагой, отвечая на вопрос, который Фабиан, вроде бы, не задавал. — Расположить её в пустоте – значит отдать наших людей на милость звёздам. С размещением на поверхности на безопасном расстоянии от города то же самое. Угроза со стороны звёзд перевешивает риски нахождения населения вблизи станции.
Первый транслитератор снял снаряжение историтора, и тот облегченно охнул, после чего наклонился, упершись руками в колени.
— Вам нужно сесть? — поинтересовался Румагой.
— Я в порядке, — отмахнулся Фабиан. — Если извержения частиц так опасны, зачем вообще обустраивать станцию здесь? — спросил историтор.
Ему ответил Ростов, который держал руку на подбородке и смотрел на цилиндр из тёмного стекла.
— На варп воздействует происходящее в реальности. Его формирует не только наше духовное естество, но также и материя вместе с гравитацией. Объекты с крупной массой искажают облик эмпиреев. Определённые физические явления могут открывать спокойные протоки в бесконечных штормах варпа. Активность местных звёзд отравляет человеческую жизнь, но создаёт в имматериуме канал с редчайшей проводимостью. Посылаемые отсюда сообщения путешествуют далеко и звучат очень громко. Вот почему станция расположена на Сринагаре. Я прав? — обратился он к Румагою.
— Слегка упрощённо, но да, — подтвердил первый транслитератор, а затем вытянул руку и нажал кнопку в стене. Внутреннее пространство цилиндра залилось янтарным светом. — Перед вами госпожа Сов, — с трепетом объявил Румагой.
— Она является причиной землетрясений и этих видений. За ней идёт враг. Почему? — спросил Ростов.
— Госпожа Сов всегда была очень могущественной, — ответил первый транслитератор. — Она изначально демонстрировала силу и часто транслитерировала собственные телемолитвы без чьей-либо помощи. С ходом времени её талант развивался. В конце концов, госпожа Сов стала самым могучим псайкером в секторе. Уровень «эпсилон» по имперскому Распределению. Такие встречаются очень редко, и на свободе она бы представляла огромную опасность. Всё это есть в наших записях. Госпожа Сов стара. Она уже являлась древней, когда я ещё был мальчишкой, а в баке находилась задолго до моего рождения.
— Необычайно большая продолжительность жизни для астропата, — заметил инквизитор.
— Госпожа Сов уже живёт намного дольше, чем большинство, — согласился Румагой. — Многие из них умирают спустя пару десятков лет службы, однако, она не только выжила, но и стала сильнее, причём её сила растёт до сих пор. Доказательством тому служат развивающиеся телекинетические способности. Толчки, как вы понимаете. Они начали возникать недавно, и вызывает их госпожа Сов.
Ростов посмотрел на него столь пристально, что первому транслитератору пришлось отвести взгляд.
— Вы замечали увеличение распространения псайкеров среди населения в целом?
— Да, — сказал Румагой и нахмурился. — Показатель вырос на пять пунктов, как и уровень силы псайкеров по шкале Распределения. Будучи астропатическим аванпостом, мы сами проводим их оценку перед передачей Лиге Чёрных кораблей. Прежде редко доводилось встречать «зету» хотя бы раз в десять лет, а после возникновения разлома таких стало гораздо больше.
— Насколько больше? — поинтересовался инквизитор.
— Уже семеро, — боязливо ответил первый транслитератор. — Чуть больше двух в год.
— Мне ничего неизвестно о статистике рождаемости ведьм, — подал голос Фабиан. — Но это ведь много, да?
— Чудовищно много, — подтвердил Румагой.
— Такое происходит везде. Великое пробуждение разума, — произнёс Ростов. — Немало моих коллег озабочено.
— К тому же, дело не ограничивается только людьми, — заметил историтор. — Большую часть последних пары лет флот Примус провёл в сражениях с орками в сегментуме-Санктус Ультима. Были доклады о могущественных орочьих ведьмах и проявлениях психической активности, накрывающих целые поля боя.
— Это Разлом, — сказал инквизитор. — Я уверен. Однако, здесь я не поэтому. Не непосредственно.
— Что вы надеетесь разузнать? — спросил первый транслитератор.
— Без понятия, — ответил Ростов. — Я должен увидеть, а для этого мне необходимо коснуться её.
— Зачем?
— Такова природа моего дара.
Румагой встревожился.
— Единственный способ – осушить бак. Вы подвергнете её опасности. Даже можете убить.
— А она подвергает опасности всех нас. Я должен увидеть то, что видит госпожа Сов, напрямую. Это приказ, первый транслитератор. У меня есть полномочия.
Румагой весь трясся.
— Ну хорошо, хорошо. Просто будьте осторожны, прошу.
— Вы испытываете к ней привязанность, — произнёс Ростов.
— Уважение. Она сделала много хорошего, — сказал первый транслитератор, держа руки над клавиатурой с кнопками управления и не желая опускать их. — Её почитают. Госпожа Сов всю жизнь посвятила службе Императору, успев спасти миллионы благодаря своему таланту и действиям. Я не хочу, чтобы она преждевременно погибла ради угождения ведомому наитием инквизитору.
— Осушите бак. Справлюсь я быстро, — велел Ростов.
Румагой что-то злобно бормотал себе под нос, пока активировал процесс осушения. Опустившиеся с потолка черепа начали вести обратный отсчёт процедуры и проговаривать экстренные предупреждения. Свет в баке стал красным.
— Готов к очищению иммобилизирующего носителя, — раздался невыразительный машинный голос.
— Вы же быстро? — спросил первый транслитератор.
— Я быстро, — ответил инквизитор.
Румагой вдавил последнюю кнопку.
— Очищение. Очищение. Очищение, — трижды повторил голос.
Молочно-белая жижица утекла, но после падения её уровня госпожу Сов стало видно лишь немногим лучше. Вязкая амниотическая жидкость медленно стекала по внутренней поверхности бака. Женщина выглядела тенью, которая согнулась без поддержки жидкой среды и с глухим стуком ударилась о стекло, после чего начала беспомощно сползать на пол, что сопровождалось скрипом. Её дыхательная трубка и маска туго натянулись, а затем отсоединились от головы госпожи Сов и повисли. Женщина же опустилась на колени.
Наблюдавший за этим Румагой находился в состоянии сильного волнения. Об окончании осушения возвестил механический всасывающий звук.
— Быстрее! — воскликнул первый транслитератор. — Вам придётся поймать ей.
Ростов опустился возле бака на колени.
Румагой нажал ещё одну кнопку, после чего цилиндр разошёлся по едва заметным стыкам, и в помещение хлынул запах амниотической жидкости. Пахло смесью клея, топлёного жира и солидола. Госпожа Сов наполовину выпала из своей тюрьмы прямо в руки инквизитора. Под слоем жидкости виднелась глубокие морщины, плоские груди и дряблая кожа подмышками. На вид ей было лет пятьсот. Женщина застонала.
— Вы пришли, — вымолвила она.
— Ну же, ну же, быстрее, ради Императора! — произнёс Румагой.
Ростов зубами стянул запачканную амниотической жидкостью перчатку.
— Простите меня, госпожа, — сказал инквизитор и приложил ладонь к её щеке тыльной стороной. — Я должен удостовериться.
В глазах Фабиана всё побелело.