Истребитель поганцев / Gitslayer (роман)

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Истребитель поганцев / Gitslayer (роман)
Автор	Дариус Хинкс / Darius Hinks
Переводчик	Дядюшка RE
Издательство	Black Library
Серия книг	Готрек Гурниссон
Год издания	2021
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

ПРОЛОГ

– Кретины, – прорычал Готрек, глядя на бурлившую и шипевшую за кормой «Звезды Зигмарона» воду.

Они подняли парус всего час назад, но шпили Наковаленграда уже растворялись во мгле, окутанные облаками жёлтого пара.

– Ты, кажется, удивлён, – Маленет облокотилась на планширь и разглядывала обугленные деревья, склонившиеся над рекой. – Я думала, что ты всех во Владениях считаешь кретинами.

Брови Готрека возмущённо поднялись.

– Есть разные степени.

Маленет посмотрела на Истребителя. Его мощное тело было частично сокрыто туманом. Со своими витиеватыми татуировками и намазанным жиром гребнем волос он выглядел совсем как скульптуры на берегах. Свирепый и зловещий. Как обветренный горный утёс. Было в нём что-то мрачно величественное, на что Маленет предпочитала не обращать внимания.

– Ну, это же было твоей идеей, заявиться в этот паршивый город, – сказала она. – Если ты так желаешь общества поклонников Зигмара, то почему не позволяешь отвести тебя в Азир?

– Желаю их общества? С чего бы это я хотел проводить время со звездоглазыми последователями Зигмара?

Маленет покачала головой.

– Да, ты в пылающую крепость побежал бы, если б думал, что там подраться с кем-нибудь можно. Но стоит мне завести речь про небесное величие Азира — про место, где люди ходят свободными от тени Хаоса, ты выглядишь так, будто вот-вот взорвёшься. С чего бы это? Что может быть плохого в том, чтобы провести немного времени среди людей, не имеющих желания убить нас? – она поморщилась и махнула рукой в сторону реки за кормой. – И погляди, где мы оказались. Блуждали по рыбным рынкам Наковаленграда. Кхаин меня разорви! Я от этого смрада никогда теперь не избавлюсь, – она понюхала свой рукав. – И вообще, такое ощущение, что запах стал только хуже.

Она посмотрела на деревья. Они, казалось, тянули к ней сквозь туман свои ветви.

– Эти джунгли провоняли насквозь. Просто не продохнуть. Зачем ты притащил меня сюда? Ты всё ещё мучаешь себя воспоминаниями об умерших друзьях? Всё думаешь, что сможешь каким-то образом вернуть их?

Готрек встал в полный рост, хотя ему всё равно пришлось смотреть на неё снизу вверх.

– Единственное мучение для меня, это выслушивать твоё нытьё.

– Да, без меня ты, наверное, всё ещё сидел бы в той темнице у огненных истребителей, – она постучала по холодной руне в его груди. – Без меня у тебя и вот этого не было бы.

Готрек схватил её за руку.

– Хвастаться тут нечем, – прорычал он.

– У тебя было предостаточно возможностей избавиться от меня, – ответила Маленет, выдернув свою руку из его кулака. – Так что ты хочешь, чтобы я была с тобой.

– Не льсти себе, – сказал Готрек, он собирался добавить ещё что-то, но в этот момент корабль содрогнулся, как будто сев на мель.

Стоявшая неподалёку капитан Верлоза направилась к ним с таким невозмутимо важным видом, что Маленет аж скрипнула зубами. Эта женщина думала, что командование одним кораблём делало её значимым и наделённым властью человеком. Если бы Готрек прямо не запретил, Маленет показала бы ей, кто тут действительно наделён властью. На её взгляд женщине было где-то около тридцати или сорока лет. Люди старели так быстро, что совершенно не стоило утруждать себя определением их возраста.

Капитанша была невысокой, жилистой, с узкими бёдрами и обветренной кожей. Её посечённую шрамами голову покрывал жёсткий ежик волос. И в целом выглядела она как отошедший от дел гладиатор. Её не пугали никакие опасности, и она всё время прямо говорила то, что думает, редко бывала трезвой и, видимо, никогда ни перед кем не кланялась. С момента первой их встречи Маленет знала, что Верлоза понравится Готреку.

– Извинения, – сказала капитан. – Обычно мы не натыкаемся на камни. Река сегодня, похоже, решила немного поиграть с нами.

Маленет посмотрела на янтарного цвета волны. С их поверхности поднимался пар, а в глубине мерцали какие-то огни.

– А это вообще вода?

– Хотите отправиться в самостоятельное плавание? – улыбнулась Верлоза.

Готрек фыркнул.

– Нет, – продолжила Верлоза, – это не вода. Кое-кто говорит, что это лава, но это брехня. У «Звезды» металлический корпус, и, если бы это была лава, мы бы пошли на дно, не пройдя и мили от Наковаленграда. Думаю, это кислота. Но ты по-любому кончишься там за пару минут, – усмехнулась она. – Уверена, что в «небесном величии Азира» купаются в водах поприятнее.

Готрек заржал.

– Тебе лучше не знать, в чём она купается, – давясь от смеха, произнёс он.

Прежде чем пришвартоваться в Наковаленграде они вместе с капитаном потратили несколько недель на исследование Побережья Гаревого Ветра, и Готрек, похоже, решил, что Верлоза единственный стоящий человек во всём Акши. Маленет не сомневалась, что капитан в ближайшее время найдёт предлог, чтобы принести ещё грога, к которому они с Готреком были так неравнодушны.

К капитану подбежал матрос и прошептал что-то на ухо.

– Донные крысы, – выругалась капитан, когда корабль вздрогнул снова.

– Обида Грунгни! – Готрек споткнулся и был вынужден схватиться за поручень. – Крысы?

Верлоза ухмыльнулась.

– Мы их там разводим. Иди, глянь.

Когда они приблизились к носу корабля, Маленет услыхала знакомое фальшивое пение. Их грозорождённый спутник Трахос топал сквозь туман в своём блестящем доспехе, возвышаясь над матросами и обращая свой глас к небесам. Трахос заявлял, что связан с орденом Маленет, но она всё ещё сомневалась, верить ему или нет.

Он сражался в нескольких кампаниях в подземных мирах Шаиша и повидал достаточно, чтобы его разум оказался в таком же плачевном состоянии, что и его доспехи. Он был в некотором замешательстве, когда они его повстречали, но за последние несколько месяцев его состояние лишь ухудшилось. Маленет совсем бы не удивилась, если бы оказалось, что это он был причиной дёрганий корабля. Но когда они подошли поближе, она увидела, что угроза была вполне реальной, команда Верлозы, собралась у поручней, наставив гарпуны и глефы на что-то поднимавшееся из глубины.

Верлоза вскочила на планширь и, зацепившись за такелажный канат, свесилась над пенящейся поверхностью, внимательно её разглядывая.

Корабль снова тряхнуло, заставив матросов пошатнуться, но Верлоза осталась на месте, раскачиваясь над шипящим потоком. Она широко улыбнулась и указала своим гарпуном на что-то рядом с бортом корабля.

– Он приближается! Всем приготовиться.

Столб пара поднялся над поручнями, заставив всех отпрянуть назад. Раздался глухой стук, когда что-то приземлилось на палубу.

Когда пар рассеялся, Маленет увидела нечто похожее на статую, сделанную из старой рыбьей чешуи и водорослей. Она также, зажав нос, сообразила, что именно статуя и была источником жуткой вони. Все отшатнулись, когда статуя двинулась, подняв здоровенную дубину. Тварь распрямилась во весь рост, нависнув над матросами, и одним ударом уложила одного из них на палубу, раскроив бедолаге череп.

Верлоза взвыла, но прежде, чем она успела что-либо сделать, вперёд выскочил Готрек и ударил тварь кулаком в пах. Та, охнув, согнулась, и Готрек махнул сверху вниз своим топором, отправив голову чудовища гулко скакать по палубе, брызгая шипящей кислотой. И там, где её капли попадали на палубу, поднимались струйки дыма и пара.

Готрек вгляделся в труп.

– Речной тролль?

Верлоза нахмурилась.

– Наверное, – кивнула она. – Мы зовём их «трогготы». Река просто кишит ими.

Она бросила взгляд на Трахоса, тот всё ещё пел, хотя и себе под нос, бормоча слова внутри своего сурового, лишённого эмоций шлема.

Трахос почувствовал её взгляд и уставился в ответ.

– Антианские Врата устоят. Порождениям Хаоса никогда не войти в Азир.

Верлоза устремила на Готрека озадаченный взгляд.

– Азир?

Однако Готрек был так занят разглядыванием мёртвого троггота, что даже не услышал её вопроса.

Маленет наклонилась к Верлозе:

– Трахос сражается в своих войнах. В особенных — в тех, что у него в голове.

Прежде чем она успела сказать что-нибудь ещё, корабль снова тряхнуло, и воздух наполнился криками. Маленет крутанулась на месте с ножами наготове, что-то тяжёлое бухнуло позади неё.

Сгорбленные, окутанные паром, покрытые мокрой чешуёй фигуры, семи или восьми футов ростом, вскарабкались на палубу. Их лица отдалённо напоминали человеческие, но были такие уродливые, что больше походили на нарочито жуткие рожи статуй, обычно украшавших крепостные стены замков. Из их спин и ушей рядами торчали шипы, напоминавшие блестящие плавники.

На мгновение Верлоза выглядела потрясённой, но тут же взмахом руки отправила матросов в атаку.

– Плечом к плечу! Убрать этих крыс с моего корабля! – она соскочила с такелажа, выпрыгнула на палубу и метнула свой гарпун в голову первого чудовища.

Тварь никак не отреагировала на полученную рану. Сопровождаемая вьющимися вокруг мухами и с торчащим из головы гарпуном она затопала к Верлозе. Набирая скорость, тварь выдернула гарпун из головы, разбрызгав вокруг кислоту, что лишь усилило источаемый ею смрад рыбных потрохов.

Чудовище с разбега ударило плечом по фок-мачте, вырвало большой кусок палубы и сбило с ног Верлозу, кубарем отлетевшую в сторону.

Капитан получила сильнейший удар, но всё же нашла в себе силы поднять саблю, когда троггот навис над ней. Однако воспользоваться оружием ей не пришлось, так как чудовище рухнуло перед ней на палубу, а его голова покатилась прочь.

Появившийся рядом Готрек коротко кивнул Верлозе, полотно секиры у него в руках шипело от кислоты.

– Я бы заплатил за рейс больше, если б ты предупредила, что в пути будет развлечение.

– Я никогда не видела, чтобы они нападали в таком количестве, – покачала головой Верлоза. – Что-то их всех привлекло.

– У меня тут магнит для дебилов, – сказал Готрек, постучав по руне на своей груди. – А дебилов тут богато.

– Ну, беспокоиться особо не о чём, – пожала плечами Верлоза. – Они большие, но у них между ушами пусто. Не думаю, что нам…

Но прежде, чем она успела закончить фразу, на палубе показалась ещё одна группа трогготов, и всем пассажирам и матросам пришлось срочно вступить в бой.

Когда Верлоза, Готрек и остальные устремились на появившихся трогготов, Маленет обнаружила себя зажатой между планширем и ещё одним чудовищем, топавшим прямо на неё. Отступив в сторону, она с изящностью уклонилась от полугнилой дубины, метившей ей в голову. Троггот недоумённо зарычал, увидев стоявшую рядом с ним, улыбающуюся Маленет.

Недоумение твари усилилось, когда её голова, чисто срезанная ножами альвийки, скатилась по груди вниз, уставившись на происходящее снизу вверх. Маленет ещё раз отступила в сторону, когда туловище троггота также плюхнулось на палубу.

– Зигмара мне за щёку! – закричала Верлоза, перепрыгивая бухту такелажного каната. – Их здесь целая семейка.

Она улыбалась, но её улыбка выглядела натянутой. Корабль быстро заполнялся трогготами. Маленет насчитала уже по крайней мере двадцать тварей. Несколько членов экипажа были уже убиты. Тела одних лежали на палубе, – других растворялись в реке. Она увидела, что выше по течению из воды поднялись ещё трогготы, плюясь кислотой и размахивая оружием.

Оглядевшись, Маленет нашла Истребителя на корме. Он, хохоча, носился меж чудовищ, рубил их наотмашь, налево и направо отсекая им руки и ноги. По выражению его лица она понимала, что с Готреком творилось — он терял над собой контроль, поддаваясь пьянящему дурману смертоубийства. Ещё чуть-чуть и он перестанет обращать внимание на что-либо кроме стучавшего в его ушах пульса.

– Готрек! – закричала она. – Нам надо повернуть назад! Погляди вперёд. Их слишком много.

Услышав её, Готрек махнул топором с удвоенной яростью.

– Их ровно столько, сколько нужно. Это первое развлечение, встретившееся мне, с тех пор как мы добрались до этого вонючего города, – он повертел головой по сторонам, его лицо было застывшей багровой маской ярости со стеклянным взглядом. – Что скажешь, капитан?

Верлоза была не очень далеко, вместе со своими матросами она отважно дралась с наседавшими тварями, но шаг за шагом отступала к поручням. Она попыталась повторить его ухмылку, но у неё не очень-то получилось. Уже дюжина людей из её команды лежали мёртвыми на палубе.

– Я никогда не видела столько за раз, – ответила она тяжело дыша. – Может нам всё-таки стоит повернуть.

– Вот ещё, – Готрек с такой силой ударил ближайшего гада головой в грудь, что тот отлетел в толпу других трогготов и устроил свалку. А Истребитель вскочил на груду тел, быстро поотрубал тварям головы и устремился на помощь к Верлозе.

До того, как он успел добежать до неё, через планширь на палубу перевалила ещё одна группа чудовищ, загородивших ему дорогу. Они тут же обрушили на Истребителя град ударов своих самодельных дубин и подобранного оружия. Готрек, сыпя ругательствами, отбивался, а затем указал на нечто, выступавшее из воды.

– Мы примем бой вон на том островке. Готрек Гурниссон не побежит от речных троллей.

Верлоза согласно кивнула, однако она была вся в крови и кислоте, и с каждой минутой убитых матросов на палубе становилось всё больше и больше.

Трахос шагал сквозь резню с гордо поднятой головой, из его шлема звучал распеваемый гимн, а молоты в руках наносили удары с хладнокровной точностью. Не взирая на прорехи в своих измятых доспехах, Трахос раскидывал здоровенных тварей с такой же лёгкостью, что и Готрек, проламывая черепа в такт своему пению.

Маленет вскочила на ванты и бросила в трогготов одну за другой пригоршню метательных звёзд. Их покрытые ядом лезвия с шипением вонзались в шкуры тварей, выпуская свои смертельные токсины. Но вонючие чудовища продолжали переть на неё, и она поспешила по вантам к носу корабля, чтобы посмотреть на островок, упомянутый Готреком.

Истребитель был прав, подхваченная течением «Звезда Зигмарона» неслась прямо на видневшийся из воды островок, и очень скоро должна была в него врезаться. На мелководье вокруг него из воды поднимались всё новые и новые трогготы. Их виднелось уже больше пяти десятков, и все они готовились броситься на корабль.

– Это безумие! – закричала она, оглядываясь на Истребителя. – Мы должны разворачивать корабль!

– Капитан? – Готрек обратился к Верлозе. – Ты со мной?

У Верлозы было серое лицо, её удары становились всё более слабыми. Половина её команды была ранена или убита. И, бросив взгляд на Готрека, она покачала головой.

– Ха! Оставьте это Истребителю! – выкрикнул Готрек, он прорвался к штурвалу и направил корабль прямо на островок. – Я убивал троллей ещё, когда ваши предки жили в пещерах.

Корабль содрогнулся, налетев на остров, и сражение на борту на мгновение остановилось, так как его участники вынуждены были хвататься, кто за что мог, пытаясь устоять на ногах, или валиться на палубу, потеряв равновесие.

Готрек пронёсся сквозь пошатывавшиеся фигуры и, прыгнув с носа корабля и пролетев через облако пара, приземлился на берегу. Он начал быстро взбираться на вершину, но в этот момент островок затрясся, Готрек опрокинулся на спину и покатился вниз к кислоте.

Толчки были настолько сильными, что «Звезда Зигмарона» соскочила с мели обратно в реку и начала отходить от острова.

– Землетрясение? – пробормотала Маленет, она бросила во врагов свои звёздочки, а затем легко спрыгнула с вантов на палубу. Из-за рывков корабля сражающиеся на палубе шатались и раскачивались, с трудом нанося друг другу удары.

Трогготы, собиравшиеся вокруг островка, начали взбираться на корабль, устремляясь к Верлозе и её экипажу.

– Скорее назад! – заорала Маленет. – Они обхитрили тебя! Они просто хотели от тебя избавиться!

– Вздор! – Готрек поднялся на ноги и побежал обратно к кораблю, но прыгать было уже поздно. – У них мозгов нет, чтобы хитрить.

Он заметался по островку, продолжавшему сотрясаться под его ногами.

И тут река буквально взорвалась, в воздух взлетели яростные гейзеры кислоты и столбы пара, скрывшие островок из вида.

Маленет с трудом удерживалась на ногах на раскачивающейся палубе, отбиваясь от наседавших со всех сторон трогготов. Она искала глазами капитана, но в творившемся хаосе сложно было что-либо разобрать. Неясные фигуры шатались сквозь туман из кислотной взвеси, чудовища ревели, поднимаясь на палубу.

– Верлоза!? – крикнула она.

Но, когда кислотные облака осели, картина, открывшаяся взору, была ещё более тревожной. Островок, на котором стоял Готрек, поднимался из реки, и, когда с него отпали тонны водорослей и ила, Маленет увидела, что вместо куска скалы под ними оказалась голова гигантского змея, в пять раз большего, чем вся «Звезда Зигмарона» вместе взятая. Чудовище начало распрямлять свои кольца, поднимаясь выше деревьев, с него слетали камни и потоки кислоты.

Готрек уцепился за гигантскую голову и ревел со смешанным чувством гнева и радости. Змей шипел в ответ, уставившись на него своим глазом, таким же большим, как сам Истребитель. Шипение было таким громким, что Маленет показалось, что у неё вот-вот лопнет голова. Отвлёкшись на громкий звук, она на мгновение потеряла опору под ногой, и один из трогготов сумел попасть ей по голове. Маленет отлетела, вертясь в воздухе, и ударилась о стенку капитанской каюты. Её щёку пронзила острая боль, а глаза начало заливать кровью.

«Мы не умрём здесь», – произнёс голос в её голове, – «Только не от руки какого-то ходячего говна. Поднимайся. Давай, двигайся».

Голос исходил из висевшего на её шее амулета и принадлежал бывшей госпоже Маленет, кхаинитской альвийке, которую она убила много лет назад. Маленет носила её душу как боевой трофей, храня её во флаконе с кровью, спрятанном внутри амулета. Она носила его с собой, ради удовольствия мучить свою бывшую госпожу, но иногда колкие замечания последней оказывались полезными, подстёгивая Маленет к действию.

Маленет с трудом поднялась на ноги, и как раз вовремя, чтоб увернуться от очередного удара. Стена каюты, однако, не выдержав такого напора, проломилась, и нападавший упал в образовавшуюся дыру.

Маленет запрыгнула на спину троггота, откуда перескочила на ванты. Речные твари пытались последовать за ней, но лишь нанесли кораблю ещё больше повреждений. «Звезду Зигмарона» продолжало сильно качать, краем глаза Маленет видела, что змей всё ещё продолжал подниматься из воды, но перед ней стояли более неотложные дела. Она сняла с пояса кнут и сплюнула на него кровью. Когда кровь попала на плетёную кожу, Маленет прошептала молитву, призывая Кхаина. К её вящей радости она почувствовала укол боли, пронзивший её руку.

«Он здесь».

Маленет кивнула, обнажив зубы в кровавой усмешке.

– За Кроваворукого, – кнут извивался и дрожал в её руке, стремясь освободиться, а всех сражающихся накрыла странная тьма, протянув по палубе извивающиеся тени.

Маленет прошептала ещё одну молитву и швырнула кнут в гущу сражающихся у неё под ногами. Падая, кнут бешено задёргался, а затем стремительно полетел меж дерущихся, награждая яростными ударами трогготов. Они пытались защищаться, но кнут, извиваясь, с невероятной скоростью пролетал меж ними, сеча тварей по шеям и глазам.

Маленет некоторое время с явным удовольствием наблюдала за развернувшимся представлением, а затем полезла выше, чтобы посмотреть, что происходило у Готрека.

– Кхаин меня раздери, – выругалась она. – Он использует руну.

«Он же говорил, что больше никогда не будет её использовать».

– А какой у него выбор? Эта тварь — наполовину змея, наполовину — гора.

Готрек выглядел как раскалённый уголь в куче пепла. Заклинание Маленет погрузило всё вокруг в потёмки, но змей был освещён сверхестественным светом, исходившим от груди Готрека. Гигантское чудовище сжимало объятия вокруг Истребителя, пытаясь раздавить его. Со стороны казалось, что оно само уже горит. Свечение было столь ярким, что Готрек был практически неразличим, хотя Маленет слышала, как он рычит, изо всех сил пытаясь освободиться.

– Он уступает руне, – произнесла она. – Он собирается устроить…

Прогремел взрыв.

Змей зашипел и упал в реку, послав во все стороны волны, ударившие по «Звезде Зигмарона». Маленет вцепилась в канат, когда весь корабль безумно закачался. С берегов с шумом и брызгами смывало камни и деревья.

Готрек с пылавшими топором и торсом бросился к голове змея. Чудовище поднялось ему навстречу, пугающе широко разинув пасть, но Истребитель махнул топором слева направо и начисто отрубил гадине нижнюю челюсть, с плеском упавшую в воду. Огонь в груди Готрека горел всё ярче и перекинулся на покрывавшие его кожу рунические татуировки. Истребитель продолжал остервенело рубить гигантского гада, вырубая целые куски змеиной плоти и обдавая себя брызгами кислоты. Змей начал качаться и, наконец, повалился прямо на «Звезду Зигмарона».

Брызги кислоты и снопы искр разлетелись во все стороны, когда чудовище рухнуло на палубу.

От удара Маленет швырнуло вниз, она ударилась головой, и острая боль пронзила её спину. Сила покинула её ноги, и когда корабль начал крениться на бок, она покатилась по залитой кровью палубе и врезалась в мачту.

Готрек топал между сражающимися, раздавая удары топором и выкрикивая боевые кличи. Лежавший на накренившейся палубе змей был мёртв, но ярость Истребителя не ослабела. Он рубил всё подряд, дерево и металл корабля трещали под его топором, обрушивающим удары на каюты. Люди кричали и метались в поисках укрытия, но Маленет не могла пошевелиться, зачарованная бурностью гнева Истребителя. В его глазу не читалось мыслей, он светился одной лишь чистой яростью.

– Он всех нас погубит! – прошептала она, глядя на разваливавшийся под напором Готрека корабль.

Раздался ещё один взрыв, такой мощный, что Маленет не устояла на ногах. Она снова болезненно ударилась головой и потеряла сознание.

«Просыпайся».

Маленет продолжала лежать, наслаждаясь приятным ощущением тепла на её коже.

– Ещё чуть-чуть, – пробормотала она.

Произношение слов вызвало резкую боль внутри её черепа.

– Готрек! – охнула она, садясь.

Она была на берегу реки, наполовину погружённая в ил. Почти у самого берега медленно растворялся в кислоте кусок палубы «Звезды Зигмарона». Языки пламени облизывали обломки, освещая горы лежавших вокруг трупов, конечно, в основном – трогготов, но были тут и люди, сваленные один на другого или покачивавшиеся на волнах. Плоть на многих телах уже растворилась, обнажив скелеты, которые с каждой новой накрывавшей их волной растворялись всё сильнее и сильнее.

«Где руна?»

Маленет поднялась на ноги, что вызвало ещё несколько приступов боли, после чего оглядела долину. Змея нигде не было видно, впрочем, как и Готрека. Но потом она сообразила, что змей был тут, он лежал, раскинувшись, в реке, наполовину скрытый под волнами, напоминавший вереницу небольших островков.

– Ему удалось, – она оглядела всех перебитых трогготов. – Нам удалось.

«Но где же руна?»

– Готрек должен быть где-то поблизости, – она вытерла с лица грязь, продолжая вглядываться в дым. – Он должен праздновать. С пивом.

Однако пока Маленет пыталась заверить свою госпожу, сама она не могла не заметить, что никаких звуков празднования слышно не было. Она начала пробираться между тел, поглядывая, не пошевелится ли кто. Несколько матросов из команды корабля были ещё живы, но их плоть там, где на неё попала кислота, быстро растворялась. И было очевидно, что они вот-вот умрут. Когда Маленет проходила мимо, некоторые из них взывали о помощи, но она лишь закатывала глаза и шла дальше в поисках Истребителя.

После такой победы у него должно было пересохнуть в горле. И если она быстро не вмешается, то застрянет здесь надолго, пока он будет распивать всё, что найдётся в трюмах корабля. Мысль о «Звезде Зигмарона» вызвала у неё внезапное осознание того, что корабля больше не было. Всё, что после приступа ярости Готрека осталось от пасудины, валялось сейчас на берегу.

Оставив позади растворяющийся обломок палубы, она направилась вверх по течению, в направлении мёртвого змея. Может быть Истребитель будет где-то рядом, наслаждаясь собственной победой.

– Маленет, – голос Трахоса раздался из тумана, и ей понадобилось какое-то время, чтобы найти его.

Трахос оказался рядом с обломком палубы, от которого она только что ушла.

– Это ты вытащил меня на берег? – спросила она.

– Да.

Она кивнула.

– Я так и думала. Готрек наверняка оставил бы меня в кислоте.

Как это часто бывало с Трахосом, после сражения у него наступал краткий период просветления. Он говорил чётко, без каких-либо признаков помутнения рассудка, обычно преследовавших его.

– Он бы тебя не узнал, Ведьмин Клинок. Он зашёл слишком далеко. Он бы и меня не узнал.

– Ты видел его?

Трахос указал на Истребителя, и её сердце упало. Готрек сидел на ещё одном обломке корабля, он был сгорблен, а его огромные плечи ссутулены.

«Проклятье!» – подумала она, – «Он уже пьян».

Трахос опустился на колено рядом с умирающим матросом, заговорив с ним мягким тоном. Маленет, не веря своим глазам, покачала головой. Каким бы Зигмар не собирался выковать Трахоса, но уж точно не таким. Очевидно, в какой-то момент своей жизни грозорождённый пал ниже собственных принципов, и теперь был весь такой из себя добродетельный, пытаясь облегчить свою вину, помогая тем людям, которые должны были помочь себе сами. И всё это, как правило, под звуки своего монотонного пения. Она отвернулась от него и направилась к Истребителю.

Вокруг Готрека лежали растворявшиеся трупы — в основном люди. Маленет подходила к нему сзади, и в свете горевших обломков видела только его силуэт.

– Хвала тебе, Истребитель, – произнесла она. – Ты снова победил. И ты…

Слова замерли у неё на языке, когда она увидела его лицо.

Готрек был чернее тучи. Он смотрел в землю, не отрываясь, и с такой яростью, что Маленет была готова к тому, что та вот-вот вспыхнет. Ей уже доводилось видеть, как Истребитель впадал в подобное расположение духа. Оно могло неделями не оставлять его.

– Ты победил! – она махнула рукой в сторону мёртвого змея и перебитых трогготов. – На что ты, во имя богов, сейчас-то злишься?

Готрек не ответил, но Маленет заметила, что он смотрел на один конкретный труп. От него уже почти ничего не осталось, но по ещё видневшемуся лоскуту одежды она поняла, что это была капитан Верлоза. Маленет рассмеялась.

– Только не говори, что ты горюешь. И, главное, о ком — об этой селёдке? Ты же Истребитель. Истреблять — твоя работа.

Готрек поднял на неё свой испепеляющий взгляд. Маленет сдержала порыв отступить назад, но поток её слов, замерев на устах, прервался.

Напряжение, угадывавшееся в мускулах Истребителя, по своей силе не уступало его взгляду, и Маленет сообразила, что находилась буквально в одном слове от вспышки кровопролития. Она опустилась рядом с Истребителем, спешно пытаясь подобрать нужные слова.

– Ну, Готрек, они же были некрасивые и тупые. Неужели их смерть — это такое горе?

Готрек стиснул челюсти. Маленет почувствовала, что не угадала с доводом.

Она облизала губы, тщательно обдумывая свои последующие слова.

– Ты ведь пытался их защитить, так? А значит, разве это твоя вина, что они не выжили?

– Я убил их. И потопил их корабль.

Маленет показался странным подобный взгляд Готрека на произошедшее, даже по его меркам.

– Эти люди постоянно мотаются по этой реке. Они знают, на что идут. Они могли…

– Верлоза хотела повернуть назад, – Готрек глянул на свою секиру, лежавшую неподалёку, всю покрытую кровью. – А я думал только о себе.

– А когда ты ещё думал о ком-то другом? Ну, кроме того мёртвого поэта, о котором ты постоянно брюзжишь. Это победа, Готрек. Празднуй.

Истребитель сплюнул.

– Чушь. Эти Владения настолько перекошены, что утянули меня до твоего уровня. А я не какой-нибудь жестокосердный альв-убийца, – он пнул ближайший труп в кислоту, брызги которой зашипели на огне. – Это не победа. Это бойня. Я вёл себя как тупоголовый зелёнокожий, нежели гордый сын Вечной Вершины.

Готрек нахмурился, и со стороны казалось, что его испещрённое шрамами лицо вот-вот рассыплется на части, подобно зацепившимся краями каменным глыбам.

У Маленет похолодело в груди от догадки, к чем клонил Истребитель. И она быстро заговорила, пытаясь направить ход его мыслей в новом направлении.

– Нам нужно вернуться в город. Здесь может быть ещё много трогготов. А если ты сейчас потерял желание к…

– Это всё руна.

Маленет покачала головой, но прежде, чем она успела открыть рот, Готрек продолжил.

– Она меняет меня.

– Да, никакая это не руна. Сколько раз ты рассказывал мне о том, что Истребители ищут самых-самых больших чудовищ, чтобы сразиться с ними? Много раз. Я узнала об Истребителях столько всего, сколько мне никогда даже не понадобится. И я знаю, что здесь нет ничего необычного. Ты же сам говорил, что охотился на все виды демонов, драконов и зелёнокожих, – она указала на мёртвого змея, медленно погружавшегося в кислоту. – Это тоже самое.

Он продолжал смотреть на останки Верлозы.

– Я потопил их корабль. Я убил их. А они были добрыми людьми. Жили себе, как умели. Нет в этом чести. Маленет захотелось треснуть ему.

– Да, какая разница? Они были никто и звать никак.

– Тебе-то откуда знать? Что ты знаешь о чести? О гордости? О честности? О чём угодно? Ты говоришь, что служишь Зигмару, но у тебя такой же льстивый язык как у любого другого альва. А я — дави. Понятно тебе? Дави. Моя честь — это моя жизнь, и без неё я — никто. Я приносил клятву Истребителя не для того, чтобы позорить своих предков и пятнать память о Караз-а-Караке, – он посмотрел на свои огромные кулаки. – Я последний. Последний в своём роде. Если я не могу поддержать честь своих предков, то кто может? – он ударил по руне. – Она отравляет меня. Делает меня дикарём.

Он встал, поднял с земли свой топор и воздел его к небу.

– Что ж, не на того гнома напали! Я — Готрек Гурниссон! И не буду игрушкой в руках богов! Я не треклятый дикарь! – и с этими словами он потопал прочь, рубя встречавшиеся ему на пути корабельные обломки и окружая себя вихрями искр.

– Да, кто ж осмелится назвать тебя дикарём? – вскинув брови, произнесла Маленет, но сделала это очень-очень тихо.

Следующие несколько минут Готрек громил всё, что попадалось ему под руку на речном берегу, а затем вернулся к Маленет. Его силуэт выделялся на фоне огня, лицо скрывалось в тени, но было видно, что он весь дрожал, и в его голосе она слышала еле сдерживаемую ярость.

– Я вытащу эту штуковину, альвийка. Не потерплю её в моей груди. Не будет она мной управлять. У кого-нибудь в этих Владениях должна быть хоть толика мозгов. Я разыщу их. И они что-нибудь придумают. И я не успокоюсь, пока не добьюсь своего.

Ваши Небесные Высочества,

Я встретилась с вашим агентом в Наковаленграде и понимаю разочарование, выраженное в вашем письме. Однако, простите за дерзость, я бы порекомендовала не отправлять мне посланий через агентов, которые затаиваются в тёмных углах постоялых дворов. Сознательно я никогда не причиню вреда служителю Ордена Азира, но, когда кто-то напрыгивает на меня сзади из-за штабеля бочек, я сначала бью, а уже потом задаю вопросы. В результате моей (непреднамеренной) ошибки большая часть вашего послания оказалась запятнана кровью. Я предполагаю, что строки, оканчивающиеся словами «возвращаешься в Азир» относятся к моему неоднократно упоминавшемуся заданию по возвращению домой с руной Истребителя, чтобы мы могли использовать её силу на благо наших военных кампаний. В настоящее время руна всё ещё прочно сидит в груди Готрека, но я постепенно приближаюсь к тому, чтобы завоевать его доверие и убедить принести её вам. Я ещё не выяснила, почему он настолько нерасположен к посещению Азира, но чувствую, что постоянным подначиванием, в конце концов, выужу из него правду. И дело тут не в том, что, как я сначала думала, он боится оказаться во власти нашего божественного ордена. Он ничего не боится. И во время странствий мы уже посещали с ним несколько грозовых крепостей и зигмаритских поселений. Так что он проявляет враждебность именно к самому Небесному Владению. Одно лишь предложение отправиться туда вызывает у него приступы неконтролируемого гнева. Однако это меня не остановит. Возможно, когда я узнаю его истинную причину, я смогу успокоить его страхи.

Как вы знаете, недавно мы побывали в порту Наковаленграда. (Что за мрачное, вонючее местечко.) А до этого потратили несколько долгих месяцев, прочёсывая курящиеся трясины окружающего его Побережья Гаревого Ветра. Истребитель затащил нас туда, следуя одному из своих неясных порывов. Он отказался, по крайней мере пока, от своего причудливого каприза найти топор, которым, возможно, когда-то владел в мире, которого, возможно, никогда и не существовало. Он также, похоже, смирился с тем, что его бывший друг Феликс (житель вышеупомянутого мира) мёртв и вряд ли сможет в ближайшее время оправиться из этого состояния. Если быть честной, то я понятия не имею, что он собирался найти во вскипячённых на лаве лужах Побережья Гаревого Ветра, но, к счастью, он всё ещё считает меня полезным проводником. У него нет понимания общественных порядков или, если уж на то пошло, основ географии, а также у него обнаружилась удивительная способность заводить себе врагов, где это только возможно, поэтому ему приходится всё больше полагаться на меня (что его очень раздражает).

Решив, что Наковаленград населяют «угрюмые бестолочи», Истребитель повёл нас обратно в кислотные болота, покрывающие всю эту область. Думаю, что он просто искал, во что бы можно было воткнуть свой топор, и всего в нескольких милях от города мы это нашли. На нас напали речные чудовища. Готрек, конечно, разобрался с ними, но вместо того, чтобы поднять его настроение, как того следовало ожидать, испытанное приключение лишь погрузило его в очередную тяжёлую хандру. В столкновении было убито несколько местных матросов, и Готрек вбил себе в голову, что вёл себя позорно.

После гор трупов, оставленных им во Владениях, эти новообретённые нравственные принципы — откровенный бред, но, как вы понимаете, пытаться спорить с ним — бесполезно. Если он зацепился за какую-то идею, то нет такой силы под звёздами, которая была бы способна сместить его внимание, пока он сам не пожелает зацепиться за что-нибудь другое. Он решил, что это руна несёт ответственность за его «позорное поведение» и поклялся удалить её из своей груди. Это может звучать как прогресс, ведь, если он вытащит руну, моё задание значительно упростится. Если у меня будет руна, мне уже больше не надо будет пытаться угадать, почему он избегает Азира. Однако, план Готрека связан с привлечением беспринципных хапуг — Владык Харадрона. Истребитель где-то узнал о Барак-Урбазе — одном из их летающих среди облаков небесных портов, в котором дуардинские инженеры построили эфироматические машины, способные алхимическими способами извлекать металлы. И теперь он горит идеей, что харадронцы смогут откачать из его тела старшую руну Чёрного Молота, сохранив ему при этом жизнь и позволив вновь стать таким, каким он был до того, как руна оказалась у него в груди.

Эта последняя мания Готрека создаёт для меня новые трудности. Если харадронцы действительно смогут извлечь руну, я сильно сомневаюсь, что они отдадут её мне. Они — алчные спекулянты и постараются использовать силу руны для продвижения своих собственных планов.

Мне не удалось отговорить Готрека от его затеи, но я придумала, как добиться того, чтобы наше пребывание в Барак-Урбазе было кратким. Я просто позабочусь о том, что первые попытки по извлечению руны не сработают. Мне придётся проделать это лишь несколько раз, и он решит, что весь город — никчёмный. У меня не должно возникнуть проблем со связью из Барак-Урбаза, так что буду держать вас полностью в курсе дел.

В качестве отступления хочу заметить, что в вашем письме были упомянуты слухи, касающиеся моего отбытия из Азирхейма. Сквозь кровавые пятна сложно разобрать написанное, но мне кажется, что вы упоминаете какие-то убийства и подлоги. Позвольте мне заверить вас, что я всегда действую исключительно в интересах нашего ордена, и любые клеветнические обвинения, которые распространяются о моих методах, являются ничем иным, как проявлением зависти. Посмотрим, что мои недоброжелатели скажут, когда я вернусь к вам со старшей руной Чёрного Молота — оружием настолько могущественным, что позволит Грозовым Воинствам Зигмара пробиться во Владения дальше, чем когда-либо прежде. Наблюдав руну в действии, могу заверить вас, что наши первоначальные предположения о её силе значительно уступают её реальной мощи. Я искренне верю, что она изменит ход войны для Владений и позволит армиям Зигмара одерживать победу за победой.

В качестве второго отступления позвольте мне упомянуть, что грозорождённый вечный Трахос всё ещё путешествует вместе со мной. Я принимаю ваши подтверждения того, что он связан с нашим орденом, и, если говорить начистоту, то, должна признать, что он неоднократно оказывался очень полезен. Пока у Готрека была чёткая цель, Трахос, казалось, избавился от своих наваждений и вёл себя более-менее предсказуемо. Однако, с тех пор как Готрек погрузился в очередное уныние, Трахос тоже потерял себя. У него появилась своеобразная преданность Истребителю, и когда тот замкнулся в угрюмом самокопании, Трахос оказался в наисильнейшем замешательстве. Физически он не уступает любому другому грозорожденному вечному, так что хрупкое состояние его разума делает его похожим на пороховую бочку.

Я пришлю больше новостей, когда мы доберёмся до Барак-Урбаза. А пока что хотела бы попросить вас основывать ваши суждения обо мне исходя из моих действий, нежели сплетен, ходящих в Азирхейме. Была и остаюсь непоколебимой в своей решимости добыть вам руну.

Ваша самая преданная и верная служительница,

Маленет Ведьмин Клинок.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Маленет выругалась, она снова заблудилась в облаках. Вокруг был настоящий лес лязгающих левиафанов, и она стояла на краю железных мостков. В Барак-Урбазе было ничего не разобрать, повсюду клубились облака дыма и раздавался оглушающий шум производства. И всё же даже здесь она не могла побыть без Готрека. Эхо доносило до неё искажённые в смоге взволнованные крики. Стоило только Истребителю где-нибудь оказаться, там тут же начинали раздаваться возмущённые вопли. И громче всех звучал гневный и яростный голос самого Готрека.

Маленет почувствовала нотку веселья, промелькнувшую из амулета на её груди. Флакон с кровью обращался напрямую к её мыслям.

«Похоже он сильно раздражён».

Её мёртвая госпожа была права. До Маленет доносился топот ног и звон бьющихся и ломающихся предметов. Она вытащила один из своих ножей и, начав поигрывать им в руках, хмыкнула и поспешила вперёд.

Они снимали комнаты в квартале Штромз или Обскурфьёрд, как значилось на старых указателях, но Маленет ещё не научилась различать разные районы небесного порта. Последние несколько часов она провела в квартале Скоггин, и кроме лишь ещё больших гор пепла здесь были всё те же брызгающие маслом кузнечные прессы и раскалённые горны, что и везде.

Находясь в Барак-Урбазе можно было подумать, что ты внутри огромного механизма, знай только, под оглушающий рёв дымоотводов уворачивайся от различных шестерней и поршней. Для обострённых чувств Маленет здесь был настоящий смрадный ад. Куда бы она ни посмотрела, везде были машины размером с гору — огромные пятидесятифутовые хвостовые молоты, звук ударов которых, сотрясая воздух, разносился по всему городу словно стук его механического сердца. Азотные фабрики извергали клубы алхимического дыма, придавая каждому вдоху металлический запах. Сурьмяные насосы ухали подобно каким-то страшным подземным чудовищам. Маленет была знакома с архитектурой харандронцев, но Барак-Урбаз по своей неистовости и едкости превосходил всё, что ей доводилось когда-либо видеть. Это было всё равно, что находиться в окружении трутней в механическом улье, где все строят, добывают и перерабатывают в нескончаемой вакханалии развития и потребления.

Пока она бежала по подвесным мосткам, ей то и дело приходилось уворачиваться от лязгающих рельсовых экипажей — меньших собратьев харадронских воздушных кораблей, проносившихся всего в нескольких метрах у неё над головой. Ещё выше растянулась бесконечная цепочка гиробуксиров и воздушных барж, с шипением и треском носившихся по воздуху. И на каждом из них она видела прославленных харадронских двиргателистов, которые без каких-либо мыслей о собственной безопасности, прямо налету свешиваясь с бортов и носов, дёргали шестерни и приколачивали броневые пластины.

Несмотря на всё своё отвращение Маленет вынуждена была признать, что харадронцы не были похожи ни на один другой народ из всех, что ей приходилось встречать. Пока остальные боролись за своё существование или, опустившись на колени, молили о пощаде, харадронцы непрерывно развивались, строили и изобретали, работая в таком темпе, что можно было практически поверить, что в своей ненасытности они превзойдут даже Хаос.

Маленет постаралась не обращать внимание на царивший вокруг гвалт и сфокусироваться на том, во что опять встрял Готрек. Она с лёгкостью спрыгнула с мостка и приземлилась на ещё одну железную дорожку, отскочила в сторону, пропуская пронёсшуюся мимо машину со складным верхом, и устремилась к своим комнатам.

Приземистые фигуры повернулись к ней, когда она приблизилась к толпе. Все харадронцы были такие же низкорослые, как Готрек, и едва доставали Маленет до груди, причём большинство из тех, что попадались ей на глаза, ещё и усугубляли свою несуразность, нацепляя на себя громоздкие лётные скафандры — скрипучие костюмы из металла и резины, увенчанные уродливыми клёпанными шлемами. Владыки Харадрона заявляли, что скафандры нужны им как защита от токсичных облаков, но Маленет подозревала, что причиной токсинов в воздухе были как раз кузницы самих харадронцев.

Здесь пошатнулось даже её превосходное альвийское здоровье. Не прошло и дня, как они добрались до города в облаках, как у неё появились хрипы в лёгких и начали беспрестанно слезиться глаза. Она ни за что не опустилась бы до надевания одного из этих неуклюжих скафандров, даже если бы харадронцы сделали один, специально подогнанный по её стройной фигуре, но была вынуждена прикрывать рот матерчатой повязкой всякий раз, когда выходила из своих номеров, если не хотела начать харкать кровью. У них с Готреком ушло несколько месяцев на то, чтобы добраться от Наковаленграда до Врат Владений, через которые они попали сюда, и Маленет особенно раздражало, что после такого длительного путешествия они умудрились найти место, где воздух был столь же ядовит, как и на Побережье Гаревого Ветра.

Харадронцы, стоявшие небольшой группой, заворчали, когда она проходила мимо. Маленет посмотрела на них с вызовом, и те, недобро глядя на неё в ответ сквозь смотровые щели своих шлемов, отступили в облако дыма, неотступно клубившееся вокруг дребезжащей жаровни. Несмотря на то, что этот квартал небесного порта располагался выше полосы облаков, на его улицах и мостках, укрытых плотной пеленой чёрных и пурпурных клубов дыма, царили мрачные сумерки, освещавшиеся лишь эфирными светильниками, выполненными в форме медных шаров и постоянно звякавшими о напоминавшие корабельные борта стены зданий. Неестественный свет придавал всему вокруг ауру потусторонности, и когда Маленет зыркнула на двиргателистов, у неё возникло ощущение, что это были призраки.

Несмотря на шум и грязь Барак-Урбаз был одним из самых безопасных мест во всём Владении — во всех Владениях за пределами Азира, если уж на то пошло. В результате квартал Штромз по большей части был занят раскачивающимися рядами зданий, называемых хордринами — жильём, предназначенным для посещавших город путешественников. Харадронцы отличались практичностью и всегда с готовностью шли на сделки с иноземцами, но они также старались держать приезжих у себя на виду. Барак-Урбаз был известен как город разных народов, но Маленет не могла не заметить, как тщательно харадронцы охраняли величественно выглядевшие здания своих цехов. Очевидно, у них были вещи, которыми они не желали делиться.

Через клубы дыма ей навстречу выбежал дуардин по имени Бриор. Даже несмотря на отделанный металл его лицевой маски она видела, что харадронец был в панике.

– Вы должны поговорить с ним! – он протянул к ней руку, намереваясь схватить её за локоть.

Маленет увернулась и одновременно с этим перехватила нож, причём её движение было настолько плавным, что Бриор сразу даже не понял, что его горло сейчас будет перерезано.

Он поспешно отступил назад, примирительно подняв руки в воздух.

– Что он натворил? – спросила Маленет, не опуская ножа.

– Я… – Бриор покачал головой, – сложно объяснить. Он так разозлён.

– Чем?

– Да, всем. Говорит, что собирается сбросить Барак-Урбаз с небес на землю.

Маленет кивнула.

– И он продолжает там с кем-то спорить. Кричит. И я из-за этого даже не слышу ответов, – было похоже, что этот факт очень огорчил Бриора. – Клянусь Кодексом! А что, если он убил кого-нибудь? Когда я сдавал вам комнаты, вы обещали, что он не будет…

– Спорить? У кого там хватает глупости спорить с Готреком Гурниссоном? У Трахоса?

– У кого?

– Грозорождённого вечного. Ну, зигмарита, который путешествует с нами.

На лице Бриора отразилось почти такое же беспокойство, которое он только что выражал о Готреке:

– Я не видел его весь день. Он ушёл сразу после вас, – Бриор чуть наклонил к ней голову и, оглянувшись по сторонам, тихим голосом добавил, – он сказал мне собирать воинство и ждать его у Небеснохолла. О чём это он? Что за воинство? И где этот Небеснохолл?

Маленет выругалась про себя. С тех пор как Готрек начал носиться со своей последней идеей, наваждения Трахоса значительно усилились. Чем она так провинилась перед Кхаином, что оказалась в обществе таких несуразных спутников?

«Тем, что оставляешь таких олухов как этот в живых».

С такой логикой было не поспорить, но Маленет подавила желание прирезать Бриора и направилась вперёд.

Перед хордринами собралась целая толпа, она даже узнала кое-кого из постояльцев. Это были такие же гости порта — по большей части люди, но также и изгнанники-дуардины и даже несколько альвов. Увидев Маленет, они заголосили ещё сильнее, устремившись к ней и требуя компенсации. Часть их вещей валялась, разбросанная по мосткам вперемежку с кусками внешней облицовки их жилища.

Когда гости увидели выражение лица Маленет и нож в её руке, они остановились. Однако продолжили кричать, призывая её увести от них Готрека. Бриор согласно закивал.

– Может оно и к лучшему будет. Если огненный истребитель так недоволен комнатами, то вы бы могли…

Маленет развернулась к нему лицом.

– Значит, так это началось? Ты назвал его огненным истребителем?

– Нет! – Бриор замялся, протёр линзы своего шлема и, покачав головой, продолжил, – Я так не думаю. Да, я уверен, что не называл. Я помню, как вы говорили, что он предпочитает, чтобы его называли «гномом», поэтому я и называл его гномом. Хотя, если честно, я, вообще, старался с ним не разговаривать.

– Очень умно, – она подняла взгляд на окна с разбитыми стёклами, оттуда сквозь дым доносились крики Готрека, он яростно орал на кого-то, вошедшего в его комнату, – разговаривать — его слабая сторона.

Она побежала по мосткам, направляясь к хордрину. Бриор бежал следом.

– Но будет же лучше, правда?

– Что?

– Ну, если вы с огнен… если вы с гномом найдёте себе другие комнаты. Где-нибудь, где ему понравится.

Маленет рассмеялась.

– Понравится? Мне придётся изрядно попутешествовать, прежде чем я смогу найти хоть что-нибудь, что ему понравится. Кроме того, ты же говорил, что больше нигде свободных комнат нет. Что-то там с вашей луной?

Бриор поморщился.

– Казак-друнг. Гротовая луна. Сейчас почти полнолуние. И та часть Айады, что ещё была свободной, переходит зеленокожим, – на мгновение он выглядел встревоженным, но затем улыбнулся. – Поэтому сейчас все стараются найти себе местечко в Барак-Урбазе. У нас никогда не было так много постояльцев. Почти все хордрины переполнены.

– Ты говорил — «все переполнены», – они уже были внутри, и Маленет задержалась у подножия винтовой лестницы. – Именно поэтому я согласилась заплатить ту абсурдную сумму за эти жестяные ящики, которые ты называешь комнатами.

Бриор попятился, попытавшись ретироваться, но Маленет ухватила его за наплечник лётного скафандра, а другой рукой приставила нож к горлу.

– Ты что мне врал?

– Клянусь Грунгни, мадам, нет. Конечно, нет. Но если вашему другу не нравится здесь, я могу посмотреть, не освободилась ли где комната с момента вашего приезда, – он немного задумался, – там, конечно, могут быть не такие разумные цены, как на мои апартаменты, но я готов действовать от вашего имени, за небольшую плату, разумеется, у меня как раз много друзей в други…

– Готрек прав, – Маленет придвинулась к нему вплотную. – Вы все — сосущие деньги пиявки.

Их разговор был прерван громким треском, как будто кто-то разрывал дверь пополам.

– Ему нельзя здесь оставаться, – охнул Бриор, качая головой.

– Сам ему об этом скажешь?

Бриор промолчал.

Маленет кивнула, после чего отпустила его и направилась вверх по лестнице, пробираясь меж валявшейся покорёженной мебелью и сорванными шторами. Единственным источником света был крохотный, потрескивавший во мгле эфирный светильник. Его света хватало только на то, чтобы различить вход в их комнаты. А сверху раздавался разъярённый рёв Готрека, отражавшийся от клёпанных переборок и перебиваемый звуком ударов металла об металл.

Она добралась до двери в их номера и остановилась. Маленет никогда не была трусихой. Она прошла через кхаинитские Храмы Убийства, сражалась в Зигмаровых Войнах Обретения и видела, как встают из могил мертвецы, чтобы забрать живых, но Готрек был не похож ни на что, с чем ей приходилось сталкиваться. Она прошептала молитву Кхаину, резанула ножом по внутренней стороне ладони и поцеловала потёкшую кровь. Жизненная энергия наполнила её тело. И только после этого она аккуратно открыла дверь.

Комната была перевёрнута вверх дном. Светильники были сорваны с канделябров, и даже, несмотря на всё своё альвийское зрение, Маленет с трудом могла разобрать, что здесь было к чему. Повсюду валялась разломанная мебель. Массивный силуэт Готрека угадывался в центре разрушения, подсвеченный огнём жаровни на его секире. Он стоял к ней спиной, но она видела, что грудь его вздымалась от тяжёлых вдохов.

Не видя, кто мог довести Готрека до такого бешенства, Маленет решила приближаться осторожно, с ножами в руках, пытаясь заглянуть за бочкообразную фигуру Истребителя.

– Кровь Грунгни, – прорычал Готрек, разбрызгивая слюну в воздухе и замахиваясь топором для удара.

– Готрек? – произнесла Маленет, принимая боевую стойку.

– Обманщики! – заревел Готрек, с удивительной ловкостью развернувшись и махнув топором по её голове.

Оставив в воздухе шлейф из горячего пепла и искр, лезвие врезалось в дверной косяк, разрубив металлическую балку. Маленет уклонилась от удара и кувырнулась в противоположный угол комнаты.

Готрек вырвал из косяка топор, рассыпав вокруг ещё искр и сильно качнувшись назад. Пока Истребитель пытался вернуть себе вертикальное положение для нового удара, Маленет успела осмотреться, чтобы определить, кто так вывел его из себя. Погнутые металлические пластины валялись повсюду, разорванная труба отопления извергала струю пара, но, в остальном, Маленет была уверена, что в комнате больше никого не было. Она почувствовала, как в ней закипает гнев.

– Тебе становится хуже.

С невидящим остекленевшим глазом Готрек нанёс ещё один удар. Она поднырнула под свистнувшее лезвие, с очередным снопом искр врубившееся в кроватную стойку.

Готрек по инерции влетел в стену, и Маленет поняла, что он был пьян. К её бесконечному сожалению пивовары Барак-Урбаза варили хазкал — такое крепкое пиво, что Готрек считал его, чуть ли не вкусным.

– Чё ты мелешь, альвийка? – Готрек, покачиваясь, потопал от неё, вытряхивая угли из своей бороды. Его глаз горел также яростно, как и огонь на его топоре. Маленет уже видела его в таком состоянии. Всё, что он тут учинил, было ерундой по сравнению с тем, на что он был ещё способен.

Маленет попыталась сменить тон, на какой-нибудь успокаивающий, но получилось лишь съязвить.

– Вы с Трахосом теряете контроль над собой. Воюете с кем-то, кого не существует. Если так дальше пойдёт, то ты присоединишься к одному из его выдуманных походов, – она обвела разорённую комнату рукой, – тут никого нет.

Готрек двинулся к ней с ловкостью опытного пьяницы, он схватил её за плечи и с силой впечатал спиной в стену. От него так разило пивным перегаром, что у неё заслезились глаза, но она выдержала его взгляд.

– Ты сражаешься с мебелью, Готрек.

– Я пытаюсь разобраться с той игрушкой, что ты купила на рынке, – с угрозой в голосе процедил он.

Маленет передала Готреку уже столько всякого металлолома, что ей пришлось на секунду задуматься, чтобы вспомнить, какую именно ложь ей сейчас надо повторять.

– А… цепной захват.

Она заметила приспособление, валявшееся у разбитой кровати. Медный овальный кожух, из которого выходили две тонкие цепи. Продавец говорил Готреку, что оно обладает алхимическими свойствами, но она позаботилась, чтобы приспособление годилось только как украшение. Это было последним из целой вереницы устройств, которые она тайно вывела из строя, надеясь избавить Готрека от уверенности, что харадронские машины могут ему помочь.

Маленет впечатала один из своих сапогов в пах Готреку и, когда тот, отшатнувшись и изрыгнув поток ругательств, выпустил её из рук, быстро согнулась в полуприсяде. И, прежде чем Истребитель успел снова её ударить, прыгнула в другой конец комнаты, подхватив в процессе валявшееся устройство. К её изумлению, механизм тикал, шестерёнки вращались и цепочки с кликаньем протягивались сквозь корпус.

– Ты что, его починил? Кровь Кхаина, но как тебе..!?

Кулак Готрека попал в стену прямо рядом с её головой, отправив Маленет в полёт через всю комнату. Она оказалась в странном состоянии безмятежности, в этот краткий промежуток времени ощущая себя парящей в пустоте. А затем она грохнулась о противоположную стену, воздух вылетел из её лёгких, а с ним улетучилась и вся безмятежность. Кровь полилась по разбитому лицу, и появилось неприятное ощущение, что её голова больше не присоединена к шее.

В этот момент входная дверь чуть приоткрылась, и в образовавшуюся щёлочку заглянул Бриор.

– В квартале Старкхад есть комната. Уверен, господину понравится там, ¬– нервно зашептал он. – Светлая, просторная. Я мог бы поторговаться от вашего име...

Маленет захлопнула дверь, заставив Бриора взвизгнуть от внезапности. Она тут же инстинктивно откатилась в сторону, готовая к тому, что за кулаком Готрека скорее всего последует его топор. Но удара не последовало. Она вскочила на ноги и увидела, что Истребитель снова целиком увлёкся устройством. Его пальцы были похожи на рубленные бруски, но он умудрялся ловко орудовать ими, производя регулировку и клацая различными зажимами.

– Рукожопые небесные гномы, – Истребитель внимательно разглядывал устройство. – Ещё один перепускной клапан. Во имя Валайи, какой болван мог поставить его тут?

Раздался громкий щелчок, и Готрек выдернул что-то из механизма. Его глаз загорелся, когда цепь устройства начала двигаться, но затем механизм зацокал и застопорился. Свет во взгляде Истребителя потух. Готрек посмотрел на вытащенную им серебряную полоску. Она висела меж его пальцев словно металлический червяк.

– Только полный кретин мог засунуть её туда. И ведь так со всеми машинками, что нам тут попадались.

Маленет охватила паника. Он нашёл эфирные ограничители, которые она устанавливала в его устройства.

Готрек с таким тщанием изучал механизм, что она была уверена, ему вот-вот придёт мысль о её причастности к его находке. Истребитель бросил устройство на пол и с силой ударил кулаком по стене, расколов ещё одну отопительную трубу, засвистевшую струёй пара.

Пока он смотрел в другую сторону, Маленет рванулась через валявшуюся мебель вперёд и схватила ограничитель, спрятав его в одном из своих карманов. Вещица была недешёвой, и у неё сейчас не было возможности купить ещё одну такую.

– Я бы мог найти комнаты по чрезвычайно заниженной цене, – прошептал Бриор, снова заглядывая в комнату.

Маленет ударом ноги захлопнула дверь, с удовлетворением услышав, как он опрокинулся на той стороне. Затем она, вытирая с лица кровь, подкралась к Готреку поближе, сохранив, однако, безопасную дистанцию. Может она была и неправа, заявив, что он постепенно, как и Трахос, терял рассудок, но Истребителю явно становилось хуже. С тех пор, как они потеряли «Звезду Зигмарона» со всей её командой, Готрек стал ещё более раздражительным. Раньше она с трудом могла угадать, в каком он находился настроении, теперь же это было легко. Он был либо в ярости, либо пьян. А как правило — и то, и другое.

Она снова попыталась придать своему голосу сочувствующий тон, и в этот раз у неё почти получилось.

– Разве ты не понимаешь, что это глупая затея? Всем этим двиргателистам и эфирным химикам нечего предложить тебе, – она бросила взгляд на мерцавшую у него в груди руну. – Они также, как и ты не могут отключить эту штуку. А если ты пойдёшь со мной в Азир, мы сможем обуздать её силу. Не знаю, почему ты так противишься, но, если позволишь мне отвести тебя в Азирхейм, мы сможем превратить эту руну в орудие против Хаоса.

– Ты хочешь сказать, орудие для этого остолопа Зигмара, – Готрек махнул топором, сверкнув своим глазом.

Маленет отпрыгнула в сторону, но оказалось, что в этом не было нужды. Истребитель целился не в неё.

Цепной захват разлетелся на куски, когда лезвие секиры вошло в него, шестерёнки и пружинки брызнули в разные стороны.

– Я ничьё орудие, – Готрек указал на Маленет пальцем. – Ни твоё, ни Гримнира и уж конечно не какого-то белобрысого деревенщины, возомнившего себя божеством.

Он пнул разломанное устройство.

– Эти харадронцы — дрянные двиргателёришки, но даже посредственный гном-инженер превзойдёт в своём умении все Владения Смертных вместе взятые. Та штука по идее могла бы заработать, если бы не перепускной клапан. У меня почти получилось её наладить.

Маленет уставилась на него. Готрек был полон сюрпризов. Он так ловко разыгрывал из себя драчливого олуха, что было очень легко позабыть насколько проницательным он был. Истребитель проявлял почти гениальные способности ко всему, что было связано с механизмами. Она ведь сделала всё, что было в её силах, чтобы это устройство никогда не заработало, а Готрек сходу чуть не починил его.

Истребитель ударил по руне. Прожилки света разбежались от неё по его залитой пивом груди.

– Мы не уйдём из этого города, пока я её не вытащу, – его глаз снова сверкнул, заставив Маленет попятиться.

– Может в ней Гримнир, может нет, но так или иначе, ей не место в моей груди, – в его голосе зазвучал надрыв, – не место в моей треклятой башке.

Дверь распахнулась настежь, и в комнату ввалился Бриор, а в дверном проёме появилась высокая, облачённая в доспехи фигура. Трахос прошёл внутрь, не обратив внимания на распростёршегося на полу домовладельца. Он был в ужасном состоянии. Его наваждения вернулись с новой силой. Измятые, изломанные зелёно-голубые доспехи постоянно сыпали искрами. И грозорожденный больше походил на одно из тех сломанных устройств, что Готрек пытался починить. Часть его лицевой пластины была разбита, но за ней не было видно лица, а лишь — вспышки света, на мгновения освещавшие голые кости.

Где бы не появлялись грозорождённые, они для всех были фигурами благоговения, Трахос же теперь являл собой нечто большее. Люди, завидев его, переходили на другую сторону улицы, лишь бы не оказаться рядом с ним, да, что там — переходили на другую улицу. Он двигался с механической поступью автомата, его голова постоянно рывками поворачивалась то в одну, то в другую сторону, как будто пытаясь избавиться от тревожных мыслей.

Он подошёл к Истребителю и кивнул ему, рассыпав в полутьме сноп искр.

Готрек, Маленет и Бриор молча глядели на него. Трахос не проявил никаких признаков того, что заметил неловкую паузу, он просто уставился сверху вниз на Готрека сквозь смотровые щели своего покорёженного шлема. Бриор поднялся на ноги, отряхнулся и осторожно придвинулся к грозорождённому так, как будто подходил к раненому животному.

– Я как раз рассказывал вашим друзьям, что нашёл для вас отличные комнаты в…

– Мы покидаем город, – повысила голос Маленет, бросив на него грозный взгляд, затем посмотрела в сторону Трахоса. – Готрек уже всё здесь на своей руне перепробовал, и безрезультатно. Все эти дуардины лишь трепаться горазды. Ни у кого из нет настоящих навыков.

Трахос кивнул, и Маленет обрадовалась, что он не окончательно потерял связь с происходящим.

– Есть только одно место во всех Владениях, где ты сможешь обуздать силу руны — это Наковальня Апофеоза, где в чертогах Великого Зигмарона ожидает сам Бог-Царь. Астрологионы Лунных Сфер знают как…

– Зигмар может играться со своими причиндалами, сколько захочет, – Готрек был явно раздражён озвученным предложением. – Истребитель не будет прятаться в блестящих небесах, когда Губительные Силы господствуют внизу. Кроме того, я не хочу её обуздать, я хочу от неё избавиться, – он стукнул полотном своей секиры по руне, от чего та вспыхнула словно потревоженный уголёк, – избавиться от всех богов со всеми их побрякушками. И вот тогда, вернув себе разум, смогу, наконец, ясно мыслить.

– Господин гном, я могу помочь, ¬– быстро произнёс Бриор, прежде чем Маленет снова его перебила.

Она открыла рот, чтобы приказать ему покинуть комнату, но Готрек её опередил.

– Как?

Бриор внимательнее вгляделся в руну на груди Готрека.

– Это ведь у вас пра-золото?

– Угу, – скривился Готрек. – Напополам с помешательством. Эта штуковина — настоящая зараза.

Бриор кивнул.

– Огненные истребители. Они страстно охочи до пра-золота. Копят его, – он покачал головой. – Один Грунгни ведает зачем. Прячут его в своих горных твердынях и вбивают себе в кожу, а вот если бы взяли, да потратили хоть чуточку, могли бы перестать жить как дикари со всеми своими обнажёнными торсами, стоячими гребнями и… – Бриор замолчал на полуслове, сообразив, как выглядел Готрек. – Хотя, конечно, нет ничего плохого в простецком стиле, – быстро добавил он. – Просто это…

Готрек постучал по руне.

– Ты сказал, что можешь помочь.

– А что вам угодно? – Бриор глянул на Маленет и Трахоса, которые буквально испепеляли его глазами. – Ваши друзья похоже думают, что…

– Они не мои друзья, и они не думают. В Азире сидит чугунноголовая обезьяна, которая думает за них. Я хочу вытащить эту штуковину из своей груди, но не хочу испустить дух на столе какого-то алхимика. Истребитель не может умереть на столе. Я должен выжить, чтобы умереть как подобает.

Бриор снял шлем, и его длинная, заплетённая в косички борода, высвободившись, упала на резиновый лётный комбинезон. Он ещё внимательнее рассмотрел руну.

– Она засела у вас между рёбер. Извлечь её, не лишив вас жизни, будет очень проблематично, даже опытному хирургу.

Кровь бросилась Готреку в лицо, контрастно выделив жуткую мешанину шрамов, покрывавших одну сторону его головы.

– Но я знаю лучших эфирных химиков Барак-Урбаза: капитана Тиальфа Солмундссона, цехового мастера Хорбранда, адмирала Скулдссона — всех. Не знаю, смогут ли они удалить руну, но они — мастера во всём, что связано с металлургией. Если руна обладает эфирной силой, то они смогут извлечь её при помощи своих машин и жаровен. И даже, если у них не получится её убрать, они смогут… – он запнулся, подыскивая нужное слово, – смогут свести её действие к нулю. Я в этом уверен.

Маленет прокляла себя за то, что не перерезала Бриору горло, когда у неё была такая возможность.

– Готрек, ну, посмотри на него. Он же идиот, такой же, как и все остальные. Ни один из них представления не имеет что эта руна из себя представляет.

– А ты, конечно, имеешь? – огрызнулся Готрек. – Это узда, а не руна.

Трахос покачал головой.

– Не узда. А благо. С этой руной ты можешь стать чем-то большим, чем был. Ты можешь быть великим орудием против Хаоса.

Маленет согласно закивала.

– Он прав, Готрек. Вспомни всё, что видел в этих Владениях и в тех, где ты родился. Вспомни безумие и разорение. В твоей власти изменить ситуацию, – внезапно она обнаружила, что говорит с искренней страстью. – Большинство из нас может сражаться лишь где-то на втором плане, а ты действительно можешь сделать что-то. Если ты используешь эту руну, ты сможешь…

– Использую её? – Готрек нахмурился. – Ты, что, забыла, что случается, когда я её использую? Забыла, что я устроил на «Звезде Зигмарона»?

– Подумаешь, убил несколько матросов, – Маленет выглядела озадаченной, – Что ты так на этом зациклился? Какое значение имеют несколько морячков в сравнении с судьбой целых Владений?

– Я не убивал их, альвийка. Ты же видела, что случилось. Я не использовал руну как оружие, — это руна использовала меня. А может даже это он меня использовал.

Маленет прекрасно знала, что начинать спорить с Готреком было бесполезно, но он настолько вывел её из себя, что она не смогла удержаться.

– «Он»? Ты хочешь сказать — Гримнир? Бог, который, если и существовал когда-то, по широко распространённому мнению считается мёртвым. Это он заставил тебя убивать людей? Потому что он теперь живёт у тебя в груди. Бог. У тебя в груди. И говорит тебе, что делать. Ты хоть сам себя слышишь? Ты обвиняешь нас с Трахосом в том, что мы в рабстве у бога, но, по крайней мере, наш бог действительно существует.

Трахос ухватил Готрека и Маленет за плечи и наклонился поближе.

– Лорд-целестант, – прошептал он. – Вы слышите его?

Маленет нахмурилась, а потом в отчаянии закрыла глаза.

– Тиальф Солмундссон может помочь, – неуверенно произнёс Бриор, переводя взгляд с Трахоса на Маленет. – Он теперь владеет производством, — один из главных магнатов города, но сколотил своё состояние на металлургии. Нет такого металла, который он бы не смог укротить. Если в вашей руне есть что-то, что вы бы хотели извлечь, то он сможет это сделать.

Маленет оттолкнула Трахоса в сторону, рассерженная, что из-за его бормотания Бриор опять без помех открыл рот.

– Ты понятия не имеешь, что делаешь.

– Отведи меня к этому Солмундссону, – сказал Готрек.

– Я подготовлю контракт незамедлительно, – просиял Бриор. – У меня будут разумные условия. Мне потребуется предоплата для…

Готрек постучал своей секирой по его груди.

– Никаких контрактов. Поможешь мне избавиться от этой руны, будешь вознаграждён.

Улыбка замерла на губах Бриора. Готрек вышел из комнаты, попутно вынеся плечом кусок дверного косяка.

– Я держу слово, – бросил он на ходу.

Бриор двинулся вслед за ним, но Маленет остановила его на пороге.

– Не знаю, что за игру ты затеял, но, если с руной что-нибудь случится, я тебя на лоскуты порежу. Медленно. Ложкой.

Воздушные суда с рёвом двиргателей проносились над головой, когда Готрек и остальные вышли на улицу. Некоторые были настолько огромными, что напоминали закованные в железо горы, и Маленет лишь диву давалась, что они могут летать по воздуху. Корабли несли громадные, искрившиеся молниями шары вместо матч и пучки труб, передававших энергию вдоль корпусов. Снизу они выглядели как стаи плавающих в смоге, обвешанных пушками левиафанов, завихряющих воздух при своих разворотах.

Готрек и Маленет сердито посмотрели на толпу, всё ещё ожидавшую у дверей, а Бриор подозвал своих работников.

– Идите в комнату гнома и приберитесь. Составьте перечень испорченного имущества. Мне нужен полный отчёт. Составьте список всех расходов.

Работники побежали в хордрин исполнять полученные распоряжения, а сам Бриор ещё раз отряхнулся, расправил пошире плечи и повёл Готрека за собой через толпу. Всё его паникёрство разом сменилось нарочитой напыщенностью.

– Расступитесь! – кричал он, размахивая богато украшенной тростью, которую схватил в холле, — толстой медной палкой с рукоятью в виде искусно сделанной наковальни. – У нас дело к Тиальфу Солмундссону.

Произнесённое имя произвело впечатление на некоторых харадронских гостей, но большинство продолжили требовать возмещения ущерба. На что Бриор лишь печально качал головой.

– Читайте параграф №5 ваших договоров аренды, друзья мои. Я не могу быть привлечён к ответственности за некорректное поведение моих гостей. Если у вас есть жалобы, вы должны адресовать их присутствующему здесь Готреку Гурниссону.

Готрек посмотрел вокруг, обведя всех собравшихся свирепым взглядом. Жалоб не поступило. Готрек кивнул.

– Куда идём? – качнув своей секирой в сторону переполненных трубами улиц, спросил он.

Бриор поманил его за собой и, продолжая размахивать тростью, пошёл вперёд.

– Капитан Солмундссон живёт в квартале Старкхад, рядом с пирсом аэростатов. Нам надо будет лететь.

Готрек кивнул, и они потопали по улице, оставив толпу глазеть им вслед.

ГЛАВА ВТОРАЯ

– Гони.

Скрагклык постучал по дождевому грибу своим ножом. Тот был на несколько дюймов выше, чем он, и источал пульсирующий свет. Но Скрагклык сказал себе не бояться. Он был здесь по приказу Лунакороля. Он был королевский посланник. На нём были длинные чёрные одежды, затейливо вышитые изображениями лика Зловещей Луны. На шее у него висело ожерелье из множества полированных зубов. Перстни с самоцветами украшали его костлявые пальцы, а в его носу бренчали серебряные кольца. Он был не кто-нибудь. А королевский прорицатель. Никто не смел его тронуть. Он ткнул лезвием глубже, разрезав губчатую кожу гриба и почувствовав запах вкуснятины.

– Гони.

Бормотопь была посветлее, чем остальная часть Местечка. Покрывавшие всю долину плесневые круги источали, как и дождевик, тусклое сияние. Оно освещало окружавшие их, высоченные, не уступавшие размерами настоящим деревьям поганки. Но Скрагклыку свет не мешал. К тому же он был совсем не такой, как солнечный. И, скорее даже наоборот, круги этого света лишь подчёркивали тёмные тени и усиливали уютное ощущение клаустрофобии.

Толстые, трепещущие хрущи кружились сквозь морось, закладывая виражи и поблескивая в слабом свете крыльями, пожирали друг друга в нескончаемом неистовом пиру. Разносившиеся сквозь туман богатые ароматы гниения, были настолько контрастны, что нос Скрагклыка начал подёргиваться. Его пристрастия уже давно размыли границы между грёзами и явью. Он уже не был до конца уверен, что вокруг него принадлежало окружающему миру, а что находилось только у него в голове.

За ним по пятам носился целый рой крылатых ступней. На подошве у каждой было его лицо, корчившее рожи и смеющееся над каждым его словом. Несмотря на то, что выглядели они исключительно настоящими, никто другой их не видел, и Скрагклык был почти уверен, что они существовали только у него в голове.

Он воткнул лезвие ещё глубже в дождевик. Вонь усилилась, и чёрная жижа потекла из прорехи в бледной коже. Дождевик был одним из самых могущественных ведуновиков на всём болоте. Он снабжал Скрагклыка одними из самых полезных предсказаний. Однако у него случались перепады настроения, и Скрагклык ещё не окончательно приручил его, и поэтому старался стоять как можно дальше от дождевика, отклоняясь насколько это было возможно от его туши. Какая-то фигура начала проявляться из мясистой вязкой массы гриба. Появилось лицо, и оно моргало и гримасничало, попав под тёплый дождь. Оно было практически неотличимо от лица Скрагклыка, такое же зеленокожее, вытянутое и злое, с горящими красными глазками, посаженными близко к крючковатому носу.

– Скрагклык, – пробулькало лицо, пуская из носа сопли и грибные споры. – Чё гнать?

– Головняк, – Скрагклык помахал ножом, пытаясь разогнать порхавшие вокруг зубоскалящие ступни. – У моя нет ничё. Гони головняк, или порежу.

Лицо захихикало.

– У твоя кишка тонка.

Скрагклык придвинулся вперёд, прижав свой нос к зубоскалившему лицу.

– Го. Ни.

Лицо продолжало лыбиться, начав погружаться обратно во внутренности дождевика. Из прорехи появилась костлявая рука, протянувшая ему кусок мякоти. Скрагклык схватил его и разом проглотил.

Некоторое время ничего не происходило, и Скрагклык уже собирался вновь воспользоваться ножом. Но затем дождевик засветился ярче. И этот свет не был неприятным. Он был холодным и в меру мягким, не обжигающим, а успокаивающим. Скрагклык захихикал и придвинулся ближе, пялясь на свет и позволяя ему захватить его разум. Он был так горд. Никто не знал Бормотопь так хорошо, как он. Даже сам Лунакороль понятия не имел, как Скрагклык получает свои видения. Ни одна душа не ведала об этой лощине, да и обо всех других, что он разнюхал. Когда свет начал разгораться, росшая на его затылке бледная поганка с шляпкой, покрытой чешуйками, начала мелко дрожать и сочиться слизью.

Скрагклык захихикал, когда дождевик изменил форму, приняв восхитительный вид покрытой оспинами Зловещей Луны. Скрагклык начал, насвистывая, танцевать. У него ведь опять получилось.

В круге света появился хихикавший вместе с ним Кривоспин. Он тоже был луноумным. У него, правда, не появлялось дурманящих прозрений, позволивших так стремительно подняться Скрагклыку, но он изменился так сильно, что сложно было угадать его первоначальный вид. Сейчас Кривоспин больше напоминал грибного моллюска. Вместо панциря у него была грибная шляпка с пластинчатым гименофором, а вместо ног — бледные грибные ножки с юбочками, оканчивавшиеся усеянными белыми крапинками шляпками. Его гоблинское лицо было всё ещё различимо, выглядывавшее из-под своего губчатого панциря оно скалилось в улыбке танцевавшему Скрагклыку.

Кривоспин потянулся к мешку, висевшему на его выгнутой спине, достал оттуда маленькие колокольчики, дудочку и начал играть на них, подыгрывая танцу Скрагклыка перезвоном и пересвистом, пускаясь вместе с ним в пляс по болотной жиже.

Звук дудочки скользил в мозгу Скрагклыка, пока он не увидел, что это был змей, обвивавшийся вокруг лика Зловещей Луны, проползавший мимо роившихся хихикавших ступней и ловивший споры своим раздвоенным языком. Скрагклык прыгнул на луну, попытавшись погнаться за змеем. Луна разбилась подобно отражению на глади озера, и Скрагклык оказался падающим с небес. Змей был перед ним, он оглядывался, являя своё лицо, выглядевшее теперь как носатое, ухмылявшееся лицо Зловещей Луны. Или Кривоспина?

– Зачем соглашаться на второе место?

Скрагклык так сильно смеялся, что сначала даже не расслышал слов.

– Чо? Второе тесто?

Продолжая ухмыляться, лицо закружилось вокруг него в темноте.

– Зачем оставлять Лунакоролю всю веселуху?

Скрагклык перестал смеяться, сообразив, что с ним говорил Кривоспин. Это что, была проверка?

– Патамучта он босс?

– И чо, Зловещей Луне нужен только один прислужник? Или твоя думать, что он может смеяцца очень много?

Скрагклык не совсем соображал, куда клонился разговор. Одна часть его разума понимала, что этот змей на самом деле был пересвистом Кривоспина, носившегося кругами по влажной от мороси лощине, но другая его часть ощущала значимость момента, как если бы он находился на пороге большого откровения. Такое уже бывало несколько раз с тех пор, как он стал луноумным, и именно поэтому Лунакороль поставил его так высоко.

– Моя не будет расстраивать Скрагротт, тупица твоя. Моя не будет его место воровать.

Тьма исчезла, и Скрагклык взвыл, когда солнечный свет заполнил его взгляд. Он дёргался и шипел, пытаясь прикрыть своё лицо, но потом сообразил, что не чувствует боли. Солнце не было настоящим. Ещё одно видение. Он открыл свои глаза и увидел жуткий, залитый солнечным светом город, полный коротышек и их блестящих, гудящих машин. Дудочка Кривоспина всё ещё звучала, и выдуваемые ей ноты несли Скрагклыка через облака, пронося его мимо фасадов зданий и рядов пришвартованных небесных кораблей. Это было отвратительно. Даже в видении Скрагклыку было до боли противно на них смотреть. Всё было такое яркое. Такое твёрдое. Куда бы он ни посмотрел, его слепило блеском полированных корпусов и блестящих опор.

– Представь, твоя, если везде будет вот так, – сказала луна или Кривоспин прямо у него в голове. – Много света. Ни клочка тьмы. Ни клочка тени. Ни клочка тумана. Ничего влажного. Ничего липкого.

Мелодия Скрагклыка превратилась в протестное завывание.

– Лунакороль смогёт убить их первый.

– Всех? Погляди твоя на все эти пушки. И бонбы. И все они в небе, вдалеке от темноты и сырости, – в голосе луны звучало веселье.

– И чо тогда? – потребовал ответа Скрагклык.

– Наша нада оружие. Не армия мелюзги. Не какая-то там шутка. Настоящий живопыр.

– Чо за оружие?

Но луна не ответила. Она покрылась рябью и распалась на мелкие кусочки, тут же растворившиеся в воздухе. Скрагклык оказался один, он падал с небес на металлические улицы. Он запаниковал, но потом вспомнил, что это же всё понарошку. На самом деле он был в лощине, рядом с дождевиком и общался с Кривоспином. Продолжая лететь в направлении самого большого здания, он постарался успокоиться. Языки пламени вырывались с крыши, и куски стен обрушивались под ударами молний.

Скрагклык прикрыл лицо, когда пролетал сквозь огонь. А потом он увидел свою цель. Золотую руну, сиявшую на груди коротышки с высоким гребнем волос. Она была отвратительной и великолепной. Такой же яркой, как сам Ярилка Изношенная. Но он носом чуял, заключённую в ней силу. Его дрожавшие ноздри наполнились ощущением предназначения. Руна засветилась ещё ярче, когда коротышка бросился вперёд меж рушившихся обломков, чтобы спасти свою тощую спутницу, опасную альвийку. Они оба были просто отвратительны.

Затем видение изменилось. Скрагклык увидел громадное металлическое лицо на фасаде большого здания. Оно было страшное и свирепое и смотрело прямо на него. Но затем он увидел, как лицо взрывается, объятое пламенем. И он понял. Если бы он смог украсть силу той волшебной руны, он бы стал самым могущественным, чем кто-либо ещё. Вот, что пылающее лицо означало. Вот, что пыталась ему сообщить Зловещая Луна. Вот, почему она вернулась. Она хотела, чтобы он добыл руну и обратил её против небесного города, а затем смотрел, как тот горит и разрушается. Они его называли Барак-Урбазом. Это он не позволил Лунакоролю захватить всю Айаду. Какая чудесная шутка — использовать магию коротышек, чтобы уничтожить их самый большой город. А когда города не будет, Лунокланы смогут свободно распространять Вечносырь. Последнее препятствие исчезнет. И всё благодаря Скрагклыку. Его сердце забилось быстрее, когда он представил себя на большущем троне. Ещё более величественном, чем у самого Лунакороля.

– Заполучи силу руны и будешь в безопасности, – это точно говорил Кривоспин, его влажное карканье было ни с чем не спутать. – Ото всех. Даже от Лунакороля.

Приятное ощущение испарилось. На Скрагклыка нахлынул застарелый страх. Он, покачиваясь, отшатнулся от дождевика, когда его разум вернулся в дождливую лощину, и приказал Кривоспину прекратить играть.

– Чо значит, в безопасности? Я чёртов главный нюхач Лунакороля. Он дал мне зогганый клык! – Скрагклык помахал своим ножом — осколком бледного лунакамня. – Зачем он давать моя свой лучший тыкатель, если хотеть моя мёртвый? Я лучшая евойная ищейка.

Когда музыка прекратилась, Скрагклык разлёгся на влажной земле тяжело дыша, наблюдая за тем, как порхают в полутьме крылатые ступни. Они корчили ему рожи. Из всего, что ему доводилось видеть в Бормотопи, ничто ещё не наполняло его таким чувством срочности и важности. То горящее лицо коротышки было таким ужасным и величественным. Он был уверен, что оно означало конец небесного города. Но слова Кривоспина всё испортили. И теперь он не мог думать ни о чём, кроме страха.

Ступни улетели прочь, когда к нему суетливо поспешил Кривоспин, посверкивая глазами в сторону дождевика. Скрагклык успокоил своё дыхание и поднялся на ноги.

– Зафига ты меня устрашил? Зафиг такое говорить?

– Чо говорить?

– Про то, что моя быть в безопасности. Чья больше в безопасности, чем я? Главный нюхач Лунакороля. Лучшая ищейка во всём Местечке.

Кривоспин пожал плечами — движение, заставившее подняться вверх его грибную шляпку.

– Кто в безопасности? Всегда хороший вопрос, Клык. Все мы в безопасности, пока нужны Лунакоролю. Шаткое положение, моя называть это.

Страх многократно усилился.

– Почему я могу быть не нужен Скрагротту? Я его лучший зогганый нюхач. Я сказать ему, где есть все летающие лодки. Где все небесные замки. Все эти коротышки умирают благодаря моим видениям. Моя ему нужон.

Кривоспин снова пожал плечами.

– Ну, да, твоя нужен ему, пока он не будет готовый.

– Готовый к чему?

– Начинать распространять Вечносырь, тушить Ярилку Изношенную и делать верхние земли такими же тёмными, как тут. До тех пор твоя нужен ему, чтобы собирать всячину. Но, когда он стать королём везде, когда свет уйти, и везде стать прохладно и липко, он будет посмотреть вокруг — какая ещё угроза ему остацца.

– Угроза? Чо значит, угроза? Моя не зогганая угроза.

Кривоспин наклонился к нему вплотную, от чего ноздри Скрагклыка наполнились его сильным грибным духом.

– Лучший нюхач. Лучший мозговик. Лучший ищейка. Твоя не думать, что кое-кто может начать нервничать, если он хотеть быть король? Большой босс. Правитель всех кланов. Думаю, может, Скраг. Думаю, он может задумацца, надо ли оставлять твоя шнырять в этой топи. Думаю, он может начать спрашивать себя, а не забрать ли ему свой тыкатель назад и не воткнуть его куда-нибудь, куда твоя совсем не понравицца.

Дыхание Скрагклыка так участилось, что у него закружилась голова.

– Ты мухоморов объесцца. Моя его самый верный слуга.

– Да, что ты? Разве ты никогда не задумывацца о том, чтобы себя защитить? Разве ты никогда не задумывацца о том, чтобы занять его место?

Скрагклык потёр свой нос, но ничего не сказал.

– Не многим из нас удаёцца оказаться рядом с Лунакоролём, – сказал Кривоспин. – В отличие от тебя, Клык. Он знать тебя как облупленного. Всё-всё про тебя знать.

Скрагклык шлёпал по лощине, бросая взгляды на дождевик. Аромат видения всё ещё висел в воздухе. Он всё ещё мог видеть коротышку с крохотным Ярилкой в груди.

– Это кое-что особое, – прошептал Кривоспин. – Кое-что большое. А, Скраг? Может это такая самая большущая шутка.

Скрагклык ухмыльнулся помимо своей воли, подумав об огромном горящем лице коротышки на стене здания. Если он перетянет всю эту силу в свой лунаклинок, он сможет устроить такой клёвый разгром. Весь небесный город умрёт. Зловещая Луна будет смеяться целый век.

– Оно было большое, – пробормотал он.

– Тогда твоя не говори ему! Не отдавай ему. Если оно большое, это могёт быть твой последний шанс.

Скрагклык кивнул. Кривоспин был как всегда прав. Всегда ему помогая.

– Твоя прав. Никому ни слова, – улыбнулся он. – Сыграй-ка ещё на своей свистульке.

Кривоспин подул в свою дудочку, и Скрагклык начал петь своим тонким пронзительным голоском.

Гущи слизи на ветру,

Споры грибов по утру,

Вышел Скрагклык из тумана,

Вынул ножик из кармана.

Буду резать, буду бить,

В гуще слизи всех разить.

Пока Скрагклык пел, его голова снова наполнилась видениями. Никогда прежде ещё не бывало у него столько луназрелища. Он увидел себя во главе ватаги, летевшей по небу сквозь облака. Они приземлились на небесном корабле и похитили альвийку, которую так любил коротышка. Коротышка очень разозлился. Так разозлился, что последовал за ними в Местечко и в Бормотопь, прямо в самую глубь Жирноболота, где Скрагклык обладал наибольшей силой. Затем Скрагклык увидал разрушения невиданного масштаба — здания рушились, каменная кладка рассыпалась, и лицо коротышки горело в огне. Зловещая Луна истерически хохотала, взирая на всё это сверху. А в самом центре творящегося бедлама он увидел самого себя — творца погрома, могущественного и ликующего, принёсшего разорение всему Владению.

Затем дождевик перестал светиться и видение ушло. Не осталось и следа от сделанного им прежде разреза.

– Ты прав, – прошептал он, с трудом пытаясь сохранять спокойствие. – Моя должна сохранить эта в тайне. Только на время. Только пока моя всё не понять.

– Точняк! – Кривоспин скакал вокруг него, поворачиваясь кругом себя. – Только на время. Пока твоя не понять, что к чему. Твоя всегда сможет рассказать Лунакоролю потом, когда твоя всё обдумать.

Скрагклык кивнул и затем уставился на Кривоспина.

– Но моя не предатель. Понял? Моя не предавать его. Моя просто думать о безопасности. И всё. Просто моя нада всё проверить.

– Точняк.

– Точняк.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Только оказавшись высоко в небе, Маленет смогла до конца оценить умопомрачительный размах небесного порта. Несмотря на всю свою уродливость и безвкусность, он, несомненно, был настоящим инженерным чудом. Обширная сеть его мостов, акведуков и магистралей, созданных из декоративно обработанного металла, простиралась на целые мили во все стороны, поддерживаемая в небе благодаря мудрёным эфирным технологиям харадронцев. Сонмы ремонтников, монтажников, строителей и промышленников создали немыслимое — целый континент кварталов, словно артериями соединённых дорогами и витыми трубами.

Они передвигались на одном из меньших судов, похожем на небольшой фрегат, и Маленет, цепляясь за леера, вглядывалась в облака дыма внизу. Те плотно клубились, но время от времени сильные порывы ветра разгоняли их, на краткий миг открывая её взору сияющие в своём блеске пивные залы, рычащие плавильни и приземистые, извергавшие струи пара кузницы.

Через несколько миль Маленет повстречала ещё более удивительный вид. Когда облака расступились, она увидела, что металлическая архитектура исчезла, и теперь они летели над горами изорванного мяса. Пролетев ещё чуть дальше, она поняла, что перед ней был труп исполинского существа. Крохотные фигурки вгрызались в тушу — это харадронские машины, резали мясо, словно работая в шахте. Чудовище было не менее половины мили в длину и совершенно точно было мёртвым уже довольно давно. Дух гнилого мяса был такой, что перебивал даже химическое зловоние облаков. Туша местами была разрезана, а местами порублена, но общая форма хорошо угадывалась — крылатый змей, превосходивший размерами Грозовую Крепость.

Готрек с Трахосом тоже подошли посмотреть, и Бриор гордо кивнул.

– Где другие видят лишь грозного хищника, мы видим источник мяса, костей и кожи — материалов, нуждающихся в обработке и продаже. Зверь перед вами — солярный виверн. Капитан Арнгрин загарпунил его почти год назад и до сих пор не извлёк и половины его стоимости. Он нанял такелажников, укладчиков, нутровщиков со всего Барак-Урбаза и в процессе станет настоящим цеховым мастером, – говорил Бриор с благоговением в голосе, наблюдая за работающими машинами. – Он станет одним из самых богатых капитанов в любом небесном порту отсюда и до самого Барак-Нара.

Маленет пожала плечами.

– Но для чего всё это? – она махнула рукой в сторону гигантского здания ратуши, украшенного колоннадой, со статуями дуардинских богов по углам. – Вы высмеиваете огненных истребителей за стяжательство пра-золота, но с какой целью вы сами копите всё это богатство? Как дань уважения богам?

Бриор был в шлеме, но даже через глазные прорези лицевой пластины Маленет увидела его замешательство.

– Ну, да, отчасти это так. Конечно, мы отдаём дань уважения Грунгни, но... – он покачал головой. – Мы стремимся к богатству, потому что оно создаёт всё это.

Облака вновь поглотили их, но он всё равно помахал рукой в направлении города.

– Оно позволило нам подняться из грязи. Враг может править землями, но мы правим небом. Понимаете? С каждым годом всё больше земель оказываются захвачены гротами. Но пока они распространяют свои туманы и тени, мы строимся, богатеем и множим наши силы. Мы используем своё богатство как оружие. Нам не нужна помощь Грунгни. Мы сами будем своими собственными спасителями. Мы уже выросли из того возраста, когда нужны боги.

Готрек пристально смотрел на Бриора, и Маленет показалось, что он был впечатлён его речью. Идея отказа от богов уж точно должна была задеть его за живое.

Облака снова расступились, открыв новый вид. Громадный труп сменился кварталом более величественным, чем всё виденное ими ранее. Здесь были броские позолоченные здания, кичливые дворцы, все в эфирной подсветке. Они как будто летели над горами рассыпанных сокровищ.

Готрек, покачав головой, начал говорить, и голос его был мрачен.

– Вы двигаетесь по хорошо проторенной дорожке. И конец у неё плохой. Слыхал я подобные речи в залах Карак-Азула и даже Вечной Вершины. Они привели к гибели куда более достойных гномов, чем вы, ¬– он обвёл рукой напыщенные строения. – Что бы вы там себе не говорили, вы стремитесь к богатству ради него самого. Вы всё тащите, да обираете, когда должны сокрушать своих врагов. Вы летаете выше облаков, но с таким же успехом могли сидеть жмотами под горами. Жажда наживы ослепила вас. И она вас погубит.

– Когда пластуны, избиваемые зеленокожими, окажутся на коленях, они приползут за помощью к Владыкам Харадрона, – поджав губы, сказал Бриор.

Готрек рассмеялся.

– Значит им кабздец. Вы будете слишком заняты, высчитывая, во сколько им обойдётся ваша помощь.

Бриор, казалось, был готов добавить что-то ещё, но лишь покачал головой и, развернувшись, пошёл по палубе к капитану.

Маленет похлопала Истребителя по спине.

– Везде заводишь новых друзей, – она придвинулась к нему поближе. – Скажи, а тот мир, о котором ты рассказываешь с такой гордостью, тот, куда ты никак не можешь вернуться, ты уверен, что он был уничтожен? А может ты просто оскорбил столь многих, что они все претворились мёртвыми? Готова побиться об заклад, что они живы и веселятся там без тебя. Празднуют отсутствие у себя Готрека.

Готрек открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент вернулся прибежавший в спешке Бриор. От его обиды не осталось и следа.

– Мы на месте. И Тиальф Солмундссон уже прислал весть о том, что будет рад предоставить вам аудиенцию, – он выглядел обрадованным, точно маленький ребёнок. – Он один из богатейших цеховых мастеров в Барак-Урбазе. И он уже капитан, хотя ему едва шестьдесят.

Корабль уже начал спускаться сквозь облака, описывая широкие круги вокруг одного из золочёных дворцов, такого же нелепого, как и все остальные. Его позолоченный фасад был превращён в стилизованное изображение гномьего яростно ревущего лица, из открытого рта которого в виде высунутого языка спускались полированные ступени лестницы. Лицо выглядело похожим на руну в груди Готрека. Пока корабль снижался к поблёскивавшей площадке двора, Истребитель, не отрываясь, смотрел на Бриора, крепко сжимая в своих руках секиру.

Всё здание, похоже, было построено для размещения на нём дымовых труб. Исполненные из металла они все были разными: высокие и тонкие соседствовали с толстыми и бочкообразными. А самая большая труба превосходила своими размерами некоторые из окружавших дворец зданий. Вокруг труб кружились целые флотилии небесных кораблей, словно металлические стервятники, посверкивавшие своими боками в восходящих потоках горячего воздуха.

Когда эфирный корабль опустился в облака, Маленет начала так сильно чихать и кашлять, что пришла в себя и смогла нормально видеть уже после того, как они приземлились в центре площадки, имевшей форму большой шестерни, и к ним уже приближались группы встречавших их харадронцев. Все они были облачены в такие же скафандры, как и Бриор, но если его костюм был грязным и местами помятым, их — были богато украшенными и отполированными до блеска, как и стены дворца, из которого они только что вышли.

Во главе процессии шёл дуардин ещё более внушительного вида. Его лётный скафандр был практически полностью составлен из до блеска отполированных пластин, и в руках у него был покрытый тонкой филигранью молот, соединённый с имевшим форму наковальни заплечным ранцем.

Пока экипаж корабля спускал трап, самый богато украшенный дуардин приблизился к ним с высокомерно задранным подбородком.

Готрек фыркнул.

– Выглядит так, будто у него одна из тех труб в заднице.

Маленет почувствовала тепло на груди, когда заговорила её мёртвая госпожа.

«Эти дуардины действительно могут вытащить ту штуковину из его груди.»

«Не твоего ума дело, – подумала Маленет. – И с чего это тебя волнует, смогут ли они достать руну или нет?»

«Ты всегда была недогадливой. Как бы я не хотела увидеть, как с тебя заживо сдерут кожу за моё убийство, ты остаёшься ниточкой, связывающей меня с Владениями Смертных. Если ты не справишься с защитой той руны, то ты, считай, покойница. А если ты, то и я.»

«Они ничего не сделают с руной. Знаю я этих харадронцев. Они может быть и могут строить летающие города, но никто из них даже пальцем не сможет тронуть эту руну. Все они шарлатаны. Они отлично умеют преумножать богатство, но на этом их таланты заканчиваются.»

Бриор махнул им спускаться по трапу, когда важный харадронец чванливой походкой затопал навстречу.

– Приветствую. Я — Алрик Гримуллссон, член Почтенного общества кораблестроителей и главный помощник капитана Солмундссона, цехового мастера и кормщика Солмундской Компании.

Бриор исполнил неуклюжее дуардинское подобие поклона.

– Я — Бриор, сын Бриорна. Для меня это большая честь, – Бриор посмотрел на лес дымовых труб, качая головой. – То, чего добился здесь ваш начальник, вдохновляет всех нас.

Алрик кивнул.

– Добро пожаловать тебе, Бриор сын Бриорна, – он перевёл взгляд на Готрека, – и твоему спутнику.

Бриор показал рукой Алрику в сторону дворца.

– Мой друг страстно желает встретиться с капитаном Солмундссоном. Можем мы проследовать?

Алрик промолчал, продолжая всё также высокомерно рассматривать их. Маленет видела, что он наслаждался этим моментом, и с большим трудом удержалась от какой-нибудь едкой реплики.

Наконец, Алрик кивнул и сделал чрезмерно витиеватый знак своему почётному караулу идти впереди.

– Ваззок, – пробормотал Готрек.

Площадка была такой большой, что им понадобилось несколько минут, чтобы добраться до подножия лестницы, извиваясь уводившей в широко разинутый рот. Вокруг не было ничего каменного. Каждый дюйм их окружения был изготовлен из металла и утыкан самоцветами. Колонны по краям входа были стилизованы под оскаленные зубы, и в потоках вырывавшегося горячего воздуха создавалось впечатление, что они двигаются.

Процессия прошла во вход подобно муравьям, заползшим в пасть левиафана. Рычание отдалённых машин передавалось вибрацией через стены и пол, и у Маленет создалось ощущение, что она входила в утробу гигантского чудовища. Внутри, в просторном вестибюле их ожидало ещё больше стражей, разодетых в такие же пафосные костюмы.

Маленет заметила, что Готрек осматривает окружавшее их великолепие с тем же презрением, какое испытывала она сама. Она так много времени провела рядом с ним, что уже научилась распознавать даже малейшие различия в его угрюмых взглядах. Он явно не одобрял показную демонстрацию богатства, но было в его глазах и кое-что ещё. Готрек что-то постоянно бормотал себе под нос, и она догадалась, что он злился на самого себя. Неужели он, несмотря ни на что, всё-таки завидовал всему этому богатству?

– Впечатляюще, а? – сказала она с лукавой улыбкой.

Он проворчал что-то неразборчивое и, прибавив шагу, затопал по полированному полу. Маленет рассмеялась. Похоже, она мастерски научилась его дразнить.

Их повели через вестибюль и далее через длинную вереницу залов, каждый из которых был уставлен богаче, чем предыдущий, пока, наконец, они не оказались в тронном зале. Здесь перед ними оказалось овальное возвышение, на котором располагались три невообразимо грандиозных стула, каждый из которых был установлен на золотой покрытой рунами плите. Готрека с остальными подвели к центральному трону.

Бриор с шипением выходящих газов снял с головы шлем и зачарованно разглядывал окружавшее их пышное убранство.

Готрек сердито оглядел пустые сиденья.

– Он инженер или император?

– Он великий кормщик Солмундской Компании, – строго ответил Алрик.

Бриор потянул себя ремень и сконфуженно улыбнулся прежде, чем повернуться к Готреку.

– Капитан Солмундссон владеет торговыми флотилиями и предприятиями добычи в трёх разных Владениях. Он — один из самых успешных негоциантов во всём городе, – он показал на висевшие на стенах полотна, убористо исписанные рядами витиевато исполненных рун. – Солмундская Компания заключила торговых контрактов больше, чем какое-либо другое предприятие за всю историю. Для нас чрезвычайная честь получить аудиенцию с ним. Он — один из самых уважаемых…

Готрек поднял руку.

– Ты что ему — нянька?

Бриор собирался ответить, но Готрек своим взглядом остановил его и, махнув секирой в сторону трона, спросил:

– Где он?

– Капитан Солмундссон знает, что вы ожидаете, – ответил Алрик.

Готрек затопал вверх по ступеням, начав размахивать секирой.

– Правда?

– Стой! – крикнул Бриор, поспешив за ним, он схватил Готрека за руку, но тот оттолкнул дуардина и продолжил подниматься к центральному трону.

– Как и всё остальное в этих Владениях, – Готрек постучал полотном секиры по трону, разглядывая покрывавшие его узоры. – Выглядит приличным, пока не подойдёшь поближе. У того, кто это делал, были руки из жопы.

Алрик дал знак стражам, и они двинулись к возвышению, подняв ружья наизготовку.

– Гости должны оставаться у подножия лестницы, – строго произнёс Алрик. – И не прикасайтесь к трону.

Готрек поднял бровь.

– Или что?

Рука Маленет опустилась к рукоятям ножей. Это было просто невероятно, с какой скоростью всё портилось, когда дело касалось Готрека. Однако, прежде чем стражи успели подойти к Истребителю, из прохода, ведущего глубже во дворец, послышались звуки приближавшихся голосов.

Алрик с лязгом опустил свой молот на пол.

– Всем занять свои места.

К удивлению Маленет, Готрек последовал команде и, сверля свирепым взглядом продолжавших целиться в него стражей, спустился по лестнице вниз, обратно к ожидавшей его процессии.

Голоса, сопровождаемые лязгом дюжин подкованных железом башмаков по металлическому полу, становились всё громче, и среди них выделялся один, говоривший быстро и очень воодушевлённо.

Затем, ещё через несколько мгновений в зал вошла группа высокопоставленных харадронцев. Все они были облачены в такие же громоздкие костюмы, как и у Алрика, столь же богато украшенные, но ещё и обвешанные всякими техническими приспособлениями. В центре группы шёл яростно жестикулировавший харадронец, чей скафандр выделялся отделкой даже среди своих спутников. Лицевая пластина его шлема была выкована в виде лица дуардинского бога-предка, вокруг глазных прорезей была сделана каёмка из чёрных самоцветов. У него был такой же мешковатый скафандр, как и у всех, — только отделанный серебром, а на шее, на толстой цепи висел медальон в форме шестерёнки. У Маленет не возникло никаких сомнений, что этот донельзя золочёный дуардин и был Тиальфом Солмундссоном.

При входе в зал Солмундссон остановился и поднял руку, обращаясь к одному из своих помощников:

– Три корабля, говоришь?

У помощника, к которому он обратился, была чёрная раздвоенная борода, висевшая снаружи скафандра, и он был самым крупным харадронцем из всех, что до сих пор встречались Маленет — почти не уступал размерами Истребителю.

– Уничтожены, – кивнул он, возвышаясь над остальными помощниками. – Сейчас серьёзно штормит, и гроты провели атаку из-за облаков. Они захватили броненосец и каким-то образом научились им управлять. Луна уже почти в фазе своего полнолуния, и гроты сейчас способны на что угодно. Они сбили наши корабли ещё до того, как те достигли жилы, включая и «Зул-Мараз». Десятки жизней потеряны.

Солмундссон смотрел себе под ноги.

– Проклятые гроты. Они смелеют с каждым днём, – он кивнул и положил руку на плечо своему помощнику. – Мы будем нести такие потери, Торрик. Это неизбежно. По крайней мере, до тех пор, пока Казак-друнг не начнёт убывать. И мы не должны пасовать перед гротовой луной, – он повёл рукой, указав на окружавшие их стены, – каждый дюйм всего, что окружает нас, построен на храбрости и самопожертвовании. Ты знаешь это, и они знали. Знали об опасности, но всё равно не отступили.

Торрик кивнул.

– Да встретят их предки, – ответил он сурово.

– Да встретят их предки, – эхом повторил Солмундссон, всё ещё сжимая плечо Торрика. – Ты уверен, что три корабля?

– Да, капитан. Три. Мы уже связались с нашей страховой и уведомили цеха.

– Но мы посылали четыре корабля. Там ещё был фрегат.

– Так точно, капитан. «Бриндураз». Мы считаем, ему удалось достигнуть жилы.

Солмундссон уставился на него.

– Значит «Бриндураз» прорвался. Не взирая на зеленокожих. А где прошёл один, пройдут и другие. Конечно, мы теряем жизни, но здесь дело не только в этом. Мы говорим о самой богатой жиле во всей эфиросфере. Ты хоть понимаешь всю её значимость? Если мы сможем разработать её, это нанесёт серьёзный удар по зеленокожим.

– Однако, мы не знаем, прорвался ли «Бриндураз», капитан. У нас просто нет подтверждения, что он был сбит гротами.

– Так отправьте ещё корабли и узнайте. Отправьте десять. Нет, двадцать. Повторите маршрут. Найдите «Бриндураз».

После некоторой паузы Торрик медленно кивнул.

– Возможность есть всегда, первый помощник Торрик, – сказал Солмундссон.

Торрик уже готов был ответить, когда к ним подошёл Готрек.

– Долго вы тут ещё?

Солмундссон бросил на него мимолётный взгляд и собирался проигнорировать, но тут же удивлённо посмотрел снова, разглядывая его внушительную, покрытую татуировками фигуру и металлическую руну в груди.

– Истребитель. И руна, – произнёс он и, дав знак своим помощникам отойти, сам подступил поближе. – Я — капитан Солмундссон. А вы?

– Готрек. Сын Гурни. Из Вечной Вершины. Вон тот вот — Трахос, он из Зигмаровых молотобойных служек, а эта вероломная подлиза — альв.

Солмундссона удивила язвительность Готрека. Но затем он склонил голову в лёгком поклоне и подошёл ещё ближе, правда, смотрел он при это не на Готрека, а лишь на его руну.

– Удивительно. Никогда ничего подобного не видел. А она… – он поднял взгляд на Готрека. – А она светится, когда ты возбуждаешься?

Готрек вскинул бровь.

– Возбуждаюсь?

– Ну, когда злишься. Светится ли она в пылу битвы?

– Она всякое раздражающее вытворяет. Ты можешь её достать?

Солмундссон снова посмотрел на руну, словно был загипнотизирован.

– Невероятно. Она не похожа ни на одну из рун огненных истребителей, какие мне только доводилось видеть, – он протянул руку, его пальцы замерли в нескольких дюймах от металла. – Да, конечно, я могу достать её. Нет такой руды, пара или сплава, которые я не мог бы подчинить своей воле.

Готрек посмотрел на самоцветы, покрывавшие скафандр капитана.

– И сколько ты берёшь за подчинение воле?

– Материальные ценности редко достаются дёшево, Истребитель, но я могу избавить тебя от этой руны и сомневаюсь, что ты сможешь найти ещё кого-нибудь, кто сможет.

Голос бывшей госпожи Маленет пронёсся у неё в мозгу.

«У него на самом деле может получиться».

Маленет шагнула между Готреком и Солмундссоном, глядя сверху вниз на капитана.

– Нам нечего дать за вытащенную руну.

Солмундссон снял свой грозно выглядевший шлем, под которым обнаружилось на удивление молодое лицо. У него была короткая по дуардинским стандартам белокурая борода и приплюснутые, угловатые черты, обычные для любого дуардина. Но его глаза светились лукавым азартом. Он широко улыбнулся и, кивнув на руну, сказал:

– Вы желаете избавиться от руны. Я рад помочь вам. Никакой оплаты не потребуется.

– Мы не желаем избавиться от руны! – отрезала Маленет. – Она является собственностью Ордена Азира. Руна должна быть доставлена в Азирхейм, а не отдана кому-то, кто понятия не имеет о её важности.

Солмундссон добродушно рассмеялся.

– Создаётся впечатление, что у хозяина руны другие планы.

– Вы делаете опасную ошибку, – Маленет показала на Трахоса, который наблюдал за разворачивавшимся разговором, стоя всего в нескольких шагах от них. – В Азире полно Грозовых Воинств, готовых выступить против того, кто препятствует походу Зигмара. Вы хотите сделать Бога-Царя своим врагом?

Солмундссон снова рассмеялся.

– Мы — харадронцы. Незнакомцы для нас — это враги, которых мы ещё не повстречали. За пределами наших цехов никто не будет преследовать наши интересы. Но здесь же не идёт речь об имуществе Зигмара? – он посмотрел на Готрека. – Вы один из солдат Зигмара? Служите в Грозовом Воинстве?

Готрек стиснул зубы.

– Думаю, что нет, – тон Солмундссона был дружелюбный, но он явно привык добиваться своего. – А, следовательно, не вижу причин, почему мы с этим Истребителем не можем вести дела так, как считаем нужным.

– Она принадлежит Зигмару, – у Маленет пальцы зудели от желания выхватить один из флаконов со своего пояса. Буквально одна капля яда стёрла бы с его лица эту наглую улыбку.

– Однако вот она, в груди вашего друга, – Солмундссон перевёл взгляд на Алрика. – Главный помощник. Напомните мне, что говорится в положении Кодекса о фискальных ограничениях, пункт 87-Б, по поводу владения и продажи эфирного металла?

Алрик ответил без запинки:

– Владение упомянутыми предметами на протяжении шести или более месяцев предоставляет право собственности, если иное прямо не запрещено небесными владыками Гельдраада.

Солмундссон кивнул и посмотрел на Готрека.

– Можете ли вы подтвердить, что руна находится в вашей груди шесть или более месяцев?

Готрек скривил губы.

– Значительно, едрить её, дольше.

– Нет нужды для спора, – заговорил, улыбаясь, Солмундссон мягким, примирительным тоном. – Во всех Владениях нет никого лучше подготовленного для извлечения этой руны. Я стабилизирую её, после чего изучу её состав. Если окажется, что вы правы, и она может быть использована в походах Зигмара, то я поторгуюсь с вашим начальством. Ваши враги — это и мои враги. И всё продаётся, если цена хорошая. Я никого не кидаю, альвийка. Я всегда стремлюсь к ясности. Если я извлеку руну, она будет полностью принадлежать мне.

Маленет повернулась к Готреку.

– Подумай, что ты делаешь. Ты же знаешь силу руны. И ты собираешься передать её кому-то, кого ты только что встретил? Словно бесполезную безделушку? Вот так запросто?

– С радостью.

На лице Солмундссона возникло выражение заинтересованности.

– Почему? Она как-то отравила вас? Вам от неё плохо?

– Она отравляет мне разум, бородёныш. Из-за неё я потерял ясность мысли и когда начинаю драться, становится ещё хуже.

– Она добавляет вам силы?

– И превращает меня в болвана. Из-за неё я перестаю различать друзей и врагов.

Солмундссон кивнул.

– Тогда вы должны принять мою помощь. Я избавлю от этого проклятья тебя, Готрек, сын Гурни. Наука всегда найдёт решение, – он сделал знак одному из своих слуг. – Подготовьте комнаты для наших гостей и проследите, чтобы им ни в чём не отказывали.

– Комнаты? – нахмурился Готрек. – Я не в треклятые гости сюда пришёл, двиргателёрщик. Если ты можешь вытащить эту штуку, так вытаскивай. Или я пойду к кому-нибудь другому.

На мгновенье Солмундссон смутился, но тут же рассмеялся.

– Очень хорошо. Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, – он тихим голосом отдал несколько быстрых распоряжений своим помощникам, а затем обратился к тому, с которым разговаривал, когда только вошёл в зал. – Готовьте корабли, первый помощник Торрик. Эта проклятая луна не остановит нас. Гроты и так уже захапали достаточно. Мы не можем больше упускать жилы. Но не отправляй корабли, пока я не закончу дела с нашими друзьями. На этот раз я собираюсь лично составить тебе компанию.

– Капитан, – в голосе Торрика чувствовалась нервозность. – Вы можете доверять мне.

– Я не сомневаюсь в этом, первый помощник Торрик. Но я хочу быть там, когда мы, наконец, прорвёмся.

Торрик замялся, затем отсалютовал и вместе с остальными помощниками вышел из тронного зала.

– А вы кто такой? – спросил Солмундссон, заметив стоявшего поодаль с испуганным видом Бриора.

Домовладелец начал заикаться и запинаться, пытаясь выговорить хоть слово, пока к нему на выручку не пришёл Алрик, объявив его своим презрительным тоном:

– Харчевник Бриор Бриорнссон. Он обратил наше внимание на существование руны, ваше высокоблагородие, – пока Алрик говорил, глаза его смотрели строго перед собой, не встречаясь со взором своего начальника.

– Отличная работа! – Солмундссон похлопал Бриора по спине и сделал знак одному из слуг. – Отвезите его домой.

К Бриору наконец-то вернулся дар речи.

– Капитан. Есть небольшой вопрос на счёт моего вознаграждения. Это же я привёл…

Солмундссон поднял руку.

– Теперь это дело компании.

Потрясённый Бриор успел только охнуть, когда его повели к выходу.

Солмундссон повернулся к Готреку, Маленет и Трахосу, явно заинтригованный всей троицей. Он хлопнул в ладоши и кивком головы указал на дверь в противоположном конце зала. Сделав знак своему почётному караулу, он последовал за ним по залу, раздавая на ходу приказания и отправляя в разные стороны слуг с неотложными поручениями.

– Трахос, – прошептала Маленет, обратив внимание грозорождённого на то, что им надо было уходить. – Мы должны пресечь это.

– Что пресечь?

Маленет захотелось ударить его ножом.

– Пресечь воровство старшей руны харадронскими пиявками.

Трахос долгим взглядом посмотрел на неё, потом на Готрека, который был уже на середине зала.

– В этом нет нужды.

– Как это? Если мы потеряем руну, ни один из нас не сможет вернуться в Азирхейм. Головой подумай, или у тебя там уже совсем пусто? Нам нельзя допускать, чтобы руна оказалась в руках у этого дуардина. Кто знает, какой вред он может причинить в процессе извлечения. Руна была создана не эфирной наукой, а откована сумасшедшей магией рунных кузнецов огненных истребителей, Солмундссон понятия не имеет, насколько она могущественна.

– Именно. Он понятия не имеет.

Маленет раздражённо фыркнула и, видя, что ничего не добьётся от грозорождённого вечного, поспешила догонять Готрека и остальных.

Они вошли в длинный коридор cо множеством заполненных статуями альковов. Но это были не чьи-то фигуры, а изображения кораблей Солмундских флотилий: броненосцев, фрегатов, промысловых кораблей и грузовых барж, исполненных с такой степенью детализации, что Маленет могла разглядеть даже крохотных матросов на их палубах.

Солмундссон бросил быстрый взгляд назад и заметил, что она разглядывает.

– Солмундская Компания обладает самыми большими небесными флотами во всём Хамоне. И у нас есть планы по такому масштабному расширению, какое не доводилось видеть ещё никому ни в этом, ни в любых других Владениях.

Маленет покачала головой.

– Мне просто интересно, как такие уродливые болванки, могут летать по воздуху.

Солмундссон остановился и подождал, пока она не поравняется с ним.

– Прошу прощения, мне кажется, я не услышал вашего имени.

– Маленет Ведьмин Клинок. На меня всё это не производит ни малейшего впечатления. Мне доводилось уже встречаться с вашим народом. Вы живёте иллюзиями. Думаете, что можно полагаться лишь на свою промышленность и практичность, совсем не считаясь с божественной волей. Думаете, активность и оптимизм вас спасут.

– Ну, для начала оптимизм неплох, разве нет? – пожал плечами Солмундссон.

Шедший впереди Готрек презрительно хмыкнул.

Они подошли к двойным дверям, выполненным в виде задранного носа небесного корабля. С другой стороны доносились удары молота и механический грохот. Пока помощники Солмундссона возились с огромными, размером чуть ли не с них самих ключами, Маленет подошла к нему вплотную.

– Отчаяние не несёт никакой пользы, но вы всё равно его почувствуете, когда Грозовые Воинства Зигмара потерпят крах. Весёлый нрав не сможет защитить вас от демонов.

Солмундссон улыбнулся и жестом предложил ей пройти в открывавшиеся двери, как раз, когда шум и грохот устремились им навстречу.

– Возможно вот это сможет.

За дверями оказалось нечто среднее между лабораторией и оружейной. Повсюду, куда бы она не посмотрела, находились мастерские, плавильные печи, кузнечные горны, наковальни, на которых в густых клубах дыма и рассыпающихся снопах искр трудились, работавшие над созданием оружия и различных механизмов дуардины.

Солмундссон с гордостью огляделся.

– Если зеленокожие научатся карабкаться по облакам и доберутся до Барак-Урбаза, они обнаружат, что мы готовы и вооружены новейшими эфироматическими ружьями. Всю получаемую прибыль мы вкладываем сюда, — в разработку и создание самых передовых вооружений во всех Владениях.

Готрек и Маленет обменялись взглядами, и у неё появилось пугающее ощущение, что их мысли опять совпадали. Харадронцы, конечно, производили впечатление, но были слишком самонадеянны. За время странствий по Владениям они вдвоём с Истребителем имели возможность собственными глазами убедиться, насколько шаткое везде было положение в борьбе против Хаоса. Солмундссон обманывал сам себя, если думал, что зеленокожие являются его единственной угрозой.

Они прошли через несколько переполненных мастерских и спустились на нижние этажи здания. Здесь, внизу они как будто оказались внутри корабля, коридоры превратились в металлические клепанные трубы, разделённые через каждые несколько дюжин футов толстыми люками с колёсами запорных кремальер. Когда они спустились ещё ниже, гул работавших двигателей стал таким громким, что Солмундссону, чтобы его было слышно, пришлось перейти на крик.

– Вы можете почувствовать определённое неудобство, когда мы войдём в залы возгонки.

Маленет хотела было переспросить его, что он имел виду, но заметила, что появившееся странное ощущение влияет на её способность сохранять равновесие. Пол и стены выглядели какими-то зыбкими, как будто таяли прямо на глазах. Готрек невозмутимо продолжал топать вперёд, а вот на Трахоса, как она заметила, оно тоже подействовало, грозорождённый спотыкался и то и дело взмахивал руками, пытаясь удержаться на ногах.

Солмундссон и остальные харадронцы надели шлемы и проверили на герметичность свои скафандры. Перед следующим люком помощники Солмундссона достали дополнительные резиновые комбинезоны и предложили их Маленет, Готреку и Трахосу.

Альвийка удивлённо вскинула бровь, сильно сомневаясь, что её стройной фигуре подойдёт одежда, готовившаяся для кого-то не выше четырёх с половиной футов ростом. Готрек также отмахнулся от предложенного, а Трахос, похоже, даже не понял, что это ему предлагали.

Солмундссон остановился в нерешительности, но потом пожал плечами и дал команду стражам открывать люк.

Маленет схватилась за стену, когда вошла в следующее помещение. Оно имело настолько необычный вид, что требовалось некоторое время, чтобы понять, что тут было к чему. Это была большая круглая комната, заполненная линзами. И куда бы она ни посмотрела, везде были искривлённые полусферы, преломлявшие свет, падавший откуда-то далеко сверху. Пол в комнате был выполнен в виде огромного медного циферблата, поворачивавшегося со щелчками, а линзы были подвешены над ним на конструкциях из шестерней и дисков. Когда линзы поворачивались, они раскрашивали, проходивший сквозь них свет всеми цветами радуги.

Готрек, Маленет и Трахос остановились, разглядывая открывшееся им зрелище. Маленет краем глаза увидела, что Готрек был также впечатлён, как и она.

– Может они не такие уж и кретины, – пробормотал Истребитель.

Маленет пожала плечами, хотя, в общем-то, ей нечего было возразить.

– Это машины не для вашей руны, идёмте дальше, – шум в комнате был такой оглушающий, что Солмундссону приходилось кричать, указывая им путь вперёд.

Харадронские двиргателисты толпились в разных частях комнаты, занимаясь настройкой механизмов. Некоторые салютовали Солмундссону, когда тот проходил мимо. Маленет и остальные шли следом и в итоге оказались перед похожей на яйцо клеткой. Она была в два раза выше Маленет, и в промежутках между прутьями решётки были вставлены стеклянные панели с настолько хорошо отполированным стеклом, что она едва могла его различить. Клетка была закреплена на металлическом основании, приклёпанном к полу в центре комнаты.

Вокруг неё и внутри работали двиргателисты и эфирные химики, завидев Солмундссона они побросали свои инструменты и устремились ему навстречу. Он кивал, выслушивая поток информации, который они обрушили на него, хотя для ушей Маленет все их речи были сплошной тарабарщиной. Она ощущала себя как будто пьяной, и её довольно сильно мутило. Она понимала, что, возможно, у неё остаются считанные минуты на спасение руны, но её так сильно тошнило и крутило, что ей приходилось прикладывать усилия на то, чтобы просто стоять на ногах.

– Готрек! – выдавила она из себя возглас. – Эта руна пришла к тебе не случайно. Ты был ей предназначен.

Рокочущий смех Готрека перекрыл даже шум работавших машин.

– Я думал, что был преградой на твоём пути к успеху, альвийка. А оказывается — я спаситель!

Превозносить простофилю было настолько противно, что от одной только мысли об этом, ей становилось ещё хуже, но Маленет должна была попытаться что-то сделать. И воззвать к его гордости показалось ей хорошей идеей.

– Ты нашёл свой путь к руне из другого мира. Это не может быть случайностью. Тебе было суждено её получить. Ты не можешь просто выбросить её, как вещь, которая тебе не нравится.

– Она мне не нравится. И она не будет управлять мной, – Готрек повернулся к Солмундссону. – Что я должен делать? – Он подошёл к клетке. – Это и есть твоя машина?

Солмундссон покачал головой.

– Каркас — просто для предосторожности. Настоящее сокровище внутри. Выпаривающая линза! Единственная в своём роде, – он постучал пальцем по стеклу, указывая на кристалл внутри клетки — пирамидку из голубого стекла, размером не больше кулака, казавшуюся ничем не примечательной в сравнении с окружавшими её гигантскими машинами. – Ну, разве она не великолепна? Создана по моему собственному проекту. Я называю ее «выжигательница»! При правильном применении способна отделить одно вещество от другого! – он глянул на Готрека. – С этой линзой я смогу извлечь вашу руну. Вы ведь этого хотите? Правда, будет… неприятно.

Готрек молча разглядывал решётку и кристалл, а потом сказал:

– Делайте.

Солмундссон кивнул одному из своих облачённых в скафандры помощников, тут же побежавшему через весь зал, выкрикивая распоряжения и жестами сзывая своих товарищей.

«Сделай же что-нибудь, тупая коза.»

От голоса в её голове тошнота, вызываемая лесом линз, усилилась и Маленет прислонилась к Трахосу, который не дал ей упасть, схватив за руку.

– Нам надо что-то делать, – произнесла она, заглядывая ему в лицо и пытаясь устоять на ногах.

Сохраняя свою обычную невозмутимость, он лишь покачал головой.

– Дуардины не властны над Зигмаром и его служителями.

Маленет выругалась и, оттолкнувшись от него, пошатываясь, и с трудом сохраняя равновесие, прошла к яйцеподобной клетке. Алрик вместе со стражниками разговаривали о чём-то с механиками, а Солмундссон показывал Готреку устройство своей машины. Маленет обошла её кругом, и, пока все были заняты, достала из одного из своих кармашков серебряного червя. Он извивался под её взглядом, всё ещё работавший.

«Быстрее!»

Она покачала головой.

«Тут другое. Когда я выводила те устройства из строя, я делала их просто бесполезными. Но если вот это даст сбой, оно может его убить.»

«И? Не забывай о своей вере, Ведьмин Клинок. Помни, кто ты есть. Умрёт, так умрёт. Это совсем не важно. В тебе же кровь Кхаина.»

«И я служу Ордену Азира. Или, по крайней мере, буду, если притащу эту проклятую руну в Азирхейм.»

«Мне не интересно, какие клятвы ты давала Зигмару, ты — Невеста Кхаина. Последователь культов убийства. И уж точно не прислужка этому потному болвану. Сейчас важно только, чтобы Солмундссон не наложил свои лапы на руну.»

Маленет не хотелось признавать этого, но её госпожа была права. Без руны она была ничем. Она наклонилась поближе к машине и опустила червя на решётку.

Как будто в ответ весь зал содрогнулся, и завывание работавших двигателей сменило ноту. Харадронцы забегали вокруг, засуетились, подливая масло в жаровни и стуча молотами по заготовкам. Облака дыма поползли по залу, скрывая большую часть вращавшихся линз и предоставляя Маленет момент, когда она может действовать никем не замеченная. Понимая, что ограничителя может быть недостаточно, она начала резать ножом идущие к машине трубки и кабели, портя всё, что выглядело важным. Быстро сделав своё дело, Маленет отошла от машины.

Сначала она было почувствовала облегчение, но затем, когда дым немного рассеялся, и её взгляд упал на только что испорченное ею оборудование, на неё накатила волна ледяного ужаса. Невероятно, но она поняла, что не желает, чтобы Готрек умирал. Это было просто нелепо, но стоило ей представить его мёртвым, как её охватывало сильное чувство тревоги.

Маленет вернулась к яйцеподобной клетке, но в этот момент двигатели снова взревели, начал мигать свет, отражаясь в гранях кристалла.

«Назад», – прошептала её госпожа.

– Назад! – заревел Алрик, вместе со стражниками встав вокруг машины.

– Подождите! – крикнула Маленет, но её возглас потонул в нараставшем шуме. Изнутри клетки полился яркий свет, и к своему ужасу Маленет увидела, что Готрек был уже внутри, пристёгнутый к поставленной вертикально лежанке, с кристальной линзой у его груди.

– Не подходи! – закричал Солмундссон, бросившись к ней. – Не прикасайся к выпаривающей машине!

Увидев, что Маленет не собирается останавливаться, стражники подняли свои ружья, взяв её на прицел.

– Это же может быть опасно для тебя, – объяснил подбежавший к ней Солмундссон, направляя её обратно к группе наблюдателей.

– А для него? – резко спросила она. – Он же внутри клетки.

– Ему дадут эликсир, который вызовет искусственный сон, – Солмундссон показал на техника в скафандре, который как раз входил в клетку, он ступал с большой осторожностью и держал в руках медную кружку. – В таком состоянии его разум и тело не подвергнутся воздействию.

Двиргателист как раз добрался до Готрека и поднёс кружку к его рту. Истребитель хмуро уставился на предлагаемое питьё, плотно сжав губы. Но потом кивнул и позволил технику дать ему выпить.

Когда Готрек опустошил кружку, двиргателист отступил на шаг назад, чтобы понаблюдать за ним. Спустя несколько секунд Готрек пожал плечами и начал глазеть по сторонам. Двиргателист постоял некоторое время в нерешительности, а затем вышел из клетки и подошёл к Солмундссону.

– Он проглотил всю смесь, ваше высокоблагородие, но всё ещё в сознании.

Солмундссон покачал головой.

– Дозы должно было хватить, чтобы свалить огненного змея, – сказал он задумчиво, после чего обратился к другому технику. – Выдайте ему ещё одну порцию, – кивнул он в сторону первого двиргателиста.

– Это безопасно, капитан?

– Поглядите на него. Это безопасно.

Двиргателист кивнул, получил новую порцию жидкости у ещё одного дуардина, затем передал её первому, направившемуся обратно к клетке. На этот раз Готрек проглотил жидкость без сопротивления и даже вроде бы одобрительно кивнул, но никакого результата она не дала.

Солмундссон рассмеялся и, глянув на Маленет, спросил:

– Борода Грунгни! Где вы его нашли?

– Вы должны остановить это, – потребовала Маленет. – У вас нет права ставить руну в опасное положение.

Солмундссон задумался, но после недолгой паузы сам себе кивнул и, махнув рукой, отдал приказ двиргателистам, ожидавшим у машины:

– Закрывайте двери и отходите.

Маленет плюнула от досады и вытащила нож, тут же оказавшись под прицелом наведённых на неё ружей.

Солмундссон улыбнулся.

– Ваше переживание за здоровье вашего друга можно понять. Но если он настолько силён, что может противостоять эликсиру, то ему хватит сил пережить и процедуру выпаривания.

Маленет посчитала стражников и прикинула свои шансы. Эфироматические ружья харадронцев превосходили кремнёвое оружие, которые она видела у людей. Она, конечно, может завалить нескольких стражников, но остальные совершенно точно расстреляют её, даже близко не дав подобраться к Готреку. Она прокляла свою горячность.

«Это ты меня заставила», – подумала она.

«Всегда рада помочь».

Маленет собиралась начать угрожать Солмундссону, но в этот момент сноп огня вырвался из кристальной пирамидки, залив весь зал ярким светом. Лучи безостановочно преломлялись, слепя глаза Маленет, двигатели завыли громче, весь пол неистово задрожал. А в середине изливавшей свет клетки был Готрек, превратившийся в большой тёмный силуэт в центре пылающего зарева.

– Эта линза — настоящее чудо! – кричал Солмундссон. – Моё сокровище. Сама — не больше моего кулака, а такая мощная, что способна пренебрегать законами физики. Она может отделять одно вещество от другого, одну руду от другой руды.

Пока Солмундссон воодушевлённо кричал, его помощники сновали вокруг клетки, регулируя углы установки линз и закручивая крепления металлических каркасов.

Свет становился всё ярче и ярче, Маленет увидела, что сильнее всего он горел в груди Готрека. Выглядело так, будто в его лёгких засела настоящая звезда. Потоки света вырывались прямо из Истребителя и, переливаясь, расходились по всему залу.

– Готовы? – крикнул Солмундссон, обращаясь к технику, находившемуся за пультом управления машиной, очень напоминавшим металлический гроб.

Двиргателист кивнул.

Солмундссон повернул голову к Маленет, по его лицу расплылась широкая самодовольная улыбка, он сделал рукой короткое рубящее движение. И клетка взорвалась.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Дуннгол бежал в темноте, прижимая Зигмара к своей груди. Он мчался по серебристым холмам, стремясь к полоске деревьев, видневшейся на дальней стороне долины. На бегу он смотрел только себе под ноги, не желая даже думать о Дурной Луне. Он чувствовал на себе её взор. Взгляд её глумливых глаз жёг его затылок, пока он спотыкался и карабкался по камням.

– Уже недалеко, – выдохнул он, прижимая Зигмара ещё сильнее. Кукла пахла пылью и соломой, но он чувствовал присутствие Бога-Царя. Чувствовал также ясно, как биение своего сердца, бешено стучавшее у него в висках. Дуннгол не рискнул взять никаких вещей из длинного дома. Ему надо было быть налегке. Но старейшины настояли, чтобы он хотя бы взял свой длинный меч и старый дедовский щит. Чтобы если гроты заметили его, он был готов сражаться. Он не сбавит шага. Он не позволит луне забрать остальных односельчан. Слишком многие и так уже умерли.

Из-за нахлынувших воспоминаний у него перехватило дыхание, и он остановился, его разум заполняли жуткие сцены последних дней. С тех пор как пришли гроты, он стал свидетелем того, как вся его семья умерла. В Айаде смерть всегда была рядом с тобой, но сейчас всё было совсем по-другому.

Кого-то убили гроты, но это было ещё не самое худшее. Самое жуткое пришло от Дурной Луны. Он вспомнил её первую жертву, истошно вопившую, умирая. Сначала на её коже появились небольшие нарывчики, но потом они разрослись и превратились в пухлые ухмыляющиеся рожицы — уменьшенные копии Дурной Луны, покрывавшие всё тело несчастной. Они росли, пока её крики не задохнулись и, в конце концов, не прекратились окончательно, а её лицо не скрылось под жёлтыми грибными шляпками, не перестававшими усмехаться, разрастаясь из её исковеркованного тела. Она была первой из многих.

Спаслись лишь те, кто заперлись в длинном доме, съежившиеся вокруг Зигмара и завывающими голосами читавшие молитвы, пытаясь заглушить раздававшиеся вокруг крики. «Харадронцы придут», – говорили они. «Харадронцы придут». Жители села добывали руду, которая была нужна дуардинам, и те должны были беречь свои вложения. Со своей наукой и машинами они всегда защищали село. Защитят и в этот раз.

Но дни шли, и зараза уже пробралась внутрь длинного дома, извращая плоть молившихся и оставляя вместо людей лишь валявшиеся грудами вокруг алтаря изуродованные трупы. Некоторые из живых потеряли рассудок, начав взывать к другим богам. Начали молиться даже Дурной Луне. Но, в конце концов, старейшины нашли выход. Кто-то должен был отнести весть Владыкам Харадрона. Кто-то должен был выбраться из длинного дома. Даже несмотря на то, что близлежащие холмы кишели гротами, кто-то должен был покинуть село. Никто не называл его имени. Но только Дуннгол хорошо ориентировался в лесу и знал земли, лежавшие за копями.

Он потряс головой, пытаясь избавиться от нахлынувшего воспоминания, а затем побежал дальше по каменистому дну долины. Добравшись до противоположного края, он начал карабкаться вверх, думая только о лесе впереди и надежде, которую он сулил.

В долине послышалось многоголосое хихиканье.

– Нет, – прошептал Дуннгол.

Гроты заметили его, или учуяли. Он бросил взгляд назад в долину и увидел маленькие фигурки в балахонах с капюшонами, пробиравшиеся между камней. Они были не больше детей, но двигались с поразительной быстротой, гогоча и смеясь на ходу. Их клинки поблёскивали в лунном свете, и когда гроты поднимали головы, чтобы посмотреть на него, он мельком видел их лица — тощие, ухмыляющиеся, словно отражения луны, висевшей в небесах.

Поднимаясь по скалистому склону и неся с собой куклу, Дуннгол скороговоркой нашёптывал молитвы Зигмару. В своей спешке он в кровь изрезал руки о камни и ободрал колени. Он чувствовал, как луна смеётся над его болью и страхом. Поначалу он думал, что она просто напоминает лицо, но теперь он знал наверняка. Это была совсем не луна. Это был демон. Демон, посланный испытать их веру. Посланный очистить их от всех, кто не укрепил своей души.

Он выбрался на вершину склона и побежал к деревьям через широкий пустырь, стремясь как можно быстрее скрыться от зловещего света. Лесные звери бросились наутёк, когда он вбежал под сень деревьев и, не останавливаясь, устремился вглубь, на ходу перепрыгивая попадавшиеся на пути поваленные стволы и перескакивая через рытвины. Несколько минут он просто бежал вслепую, совсем не разбирая дороги, с одной лишь мыслью — уйти от гротов. Наконец, хихиканье стихло где-то далеко позади.

– Оторвался. Никто не знает этих лесов лучше меня, – обратился он шёпотом к Зигмару, глядя на лицо куклы.

Дуннгол постоял немного, прислонившись к замшелому стволу, чтобы отдышаться и собраться с мыслями. Он жил в этих лесах ещё до того, как перебрался в село. С тех пор прошло немало лет, но приглядевшись к окружавшим его теням, он заметил одну из тропинок, на которых играл ещё будучи мальчишкой. Дуннгол поцеловал соломенную куклу и поспешил дальше, переполняемый ощущением, что вернулся в своё прошлое.

По мере того, как он углублялся в лес, он снова начал слышать гротов. Их пронзительные голоса раздавались в чаще, пока они пытались идти по его следу, но он видел, что гроты потеряли его, и шли куда угодно, но только не за ним. Дуннгол припустил дальше: по петляющим тропам, через густые заросли папоротника, пока голоса преследователей не стихли опять.

Наконец, после нескольких часов непрерывного бега через лес, он выбежал на открытую опушку, залитую лунным светом. Впереди земля заканчивалась резким обрывом — утёсом, нависавшим над бездонной пропастью. Дуннгол прошептал благодарственную молитву кукле и поспешил к зданию, разместившемуся на самом краю утёса.

Куполообразная постройка была всё такой же странной, какой он её помнил. Вместо обмазанной глиной соломы здание было построено из покрытого рунами металла. На стенах размещалось множество труб и каких-то механизмов, а перед входом в купол располагалась широкая платформа, далеко выдававшаяся над пропастью. Когда Дуннгол был маленьким, он, бывало, со страхом наблюдал, как гигантские сверкающие небесные корабли харадронцев подходили к ней, выгружая ящики и бочки и забирая руду, добытую его односельчанами. Старого дуардина, сторожившего куполообразный дом, звали Нотри, он иногда угощал маленького Дуннгола чем-нибудь вкусненьким или дарил какую-нибудь вещицу из одежды. С тех пор прошло много лет, но Дуннгол был уверен, что старый дуардин вспомнит его. Корабля здесь сейчас не было, но Нотри был дома. Дуннгол видел это по дымку, выходившему через дымоход, расположенный сбоку от здания.

Он быстро поднялся на платформу и увидел, что дверь была открыта. Дуннгол не решился позвать дуардина, боясь быть услышанным гротами, поэтому он тихонько пробрался внутрь здания, начав заглядывать во все комнаты.

Он нашёл Нотри в дальней комнате, тот спал на койке в окружении каких-то ящиков. Дуннгол сразу почувствовал неладное. Нотри ни за что бы не стал спать, не заперев свой купол. А затем он заметил и кое-что ещё. Дым, который он видел снаружи, шёл не от очага или жаровни, он шёл от самого Нотри.

– Он горит, – прошептал Дуннгол, но едва произнеся слова вслух, уже знал, что что-то было не так. В комнате было холодно. Здесь не было никакого огня.

Он осторожно подошёл к койке, его паника нарастала.

Он протянул руку и аккуратно тронул Нотри за плечо.

Дуардин рассыпался, превратившись в облако, а его одежда осела на койку. Только это был не дым.

– Споры, – ахнул Дуннгол.

Останки Нотри были кучей жёлтых грибов, все как один с лицом луны, все как один ухмылявшиеся ему, выпуская ещё больше спор.

Дуннгол закашлялся, когда они заполнили его лёгкие.

Он закричал и выбежал вон из дома. Слёзы текли по его лицу, и он почувствовал, как что-то уже начало шевелиться и расти глубоко у него в груди.

Продолжая бежать, он вдруг понял, что оставил Зигмара лежать в комнате. Его вопли отдавались эхом, пока он бежал обратно в лес, повторяясь и множась, пока они не начали звучать как множество разных голосов, хихикавших все как один.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Маленет сбило с ног, и она, ослеплённая, вскрикнув, упала на спину. Воздух от удара вырвался из её лёгких, а кристаллические осколки больно посекли кожу. Когда свет начал меркнуть, она смогла, наконец, разглядеть, какой погром устроил её ограничитель. Взрыв проделал дыры в стенах, кое-где лопнули несущие балки, и здание начало оседать. Клубы едкого дыма ворвались в помещение, со свистом проходя сквозь пробоины в стенах. Куда бы она ни посмотрела, пол был усеян телами. Одни пытались встать, другие лежали, зажимая свои раны, были тут и убитые, чьи лётные скафандры превратились после взрыва в рваные ошмётки. Но Маленет переживала не за харадронцев.

– Готрек! – позвала она хриплым голосом, приподнявшись на локте и повернув голову в сторону середины зала. На месте клетки оказался дымившийся кратер. Не было и следа ни Готрека, ни машины, — лишь зиявшая дыра на нижние этажи здания.

– Я же говорил тебе, – сказал Трахос, подходя к ней сквозь клубы пыли и помогая подняться на ноги. – Они не могут коснуться руны.

– Болван, – процедила она сквозь зубы. – Это моих рук дело.

Трахос уставился на неё.

– Один из нас должен был что-то сделать, – покачав головой, произнесла Маленет. – Нам надо найти…

Но прежде, чем она успела закончить, пол у них под ногами дрогнул, и раздался скрежет рвущегося металла.

– Все на выход! – заорал Алрик, ковыляя к ним, его шлем пропал, а борода была вся в крови. – Стены не выдерживают!

Все, кто был в зале, бросились к дверям, но местами добраться до них было уже невозможно, так как кое-где провалился пол, а где-то проходы оказались завалены обломками механизмов.

Маленет опёрлась о Трахоса, и вместе они направились в противоположном для всех направлении, продвигаясь к центру взрыва.

– Готрек! – выкрикивала Маленет. – Кхаин тебя побери, да где же ты?

Волна паники нахлынула на неё, когда они добрались до края дыры. Было видно, что нижние этажи тоже начинали обрушаться. Сквозь суматоху к ним подошёл Солмундссон и потянул их к выходу. В одной руке он сжимал кристальную пирамидку, и практически не сводил с неё глаз.

– Ничего не понимаю. Чепуха какая-то. Всё должно было сработать.

– Нам надо найти Готрека, – сказал Трахос и зашагал в сторону, пробираясь через нагромождённые обломки. – Он должен быть где-то поблизости.

Солмундссон покачал головой, не отрывая взгляда от пирамидки.

– Нам надо уходить. Истребитель не будет… – он поднял выжигательницу, разглядывая её грани на просвет. – Выпаривающий луч вырвался на свободу. Никогда такого не было, – его голос задрожал. – Руна огненного истребителя оказалась слишком мощной. Она будто сопротивлялась. Как такое возможно? Сдаётся мне, что это она отразила луч. Она как будто себя защищала.

– Если процедура не удалась, тогда где же руна? – спросила Маленет, решив умолчать об истинной причине отказа линзы.

Все пошатнулись, когда ещё одна часть стены обрушилась, подняв в воздух облака пыли и измельчённого стекла.

Солмундссон убрал линзу в карман и сделал едва заметный кивок в сторону дыры в полу.

– Капитан! – позвал Алрик из дальнего конца зала. – Нам надо уходить!

– Мы можем обыскать нижние этажи, – выдохнул Солмундссон и, жестом призывая Маленет последовать за собой, направился прочь от кратера. – Но сейчас мы должны убраться отсюда.

Они присоединились к общей массе, стремившейся выбраться из зала, но, оказавшись в дверях, обнаружили, что с ними нет Трахоса. Маленет закатила глаза, увидев, что он остановился на полпути через зал, чтобы помочь какому-то раненому харадронцу.

– У него благородное сердце, – произнёс Солмундссон, остановившийся, чтобы поглядеть на грозорождённого вечного.

Маленет кокетливо улыбнулась и сказала:

– У него с головой не всё в порядке.

Прихрамывая, она направилась по коридору прочь от зала, намереваясь первой добраться до руны. Конечно, у харадронцев были пушки, но и у неё имелись свои, более тонкие способы убийства. Возможно, она ещё сможет кое-что извлечь из этой катастрофы.

Спеша вместе с дуардинами, уворачиваясь от заваливающихся балок и падающих статуй, она задавалась вопросом, рухнет ли всё здание целиком? Последствия взрыва, даже и не думали сходить на нет, продолжая лишь усиливаться. Уклоняясь от очередных падающих обломков, Маленет внезапно поняла, что холодок у неё в животе был связан совсем не с её собственной безопасностью. Возмутительно, но она, похоже, переживала за Готрека. После всех своих намерений убить его, у неё теперь оказывается мороз бежал по коже от мысли о том, что это могло, наконец, получиться.

Когда она выбралась на задымлённую площадь, там уже были сотни рабочих Солмундской Компании, сплошным потоком выходивших из здания. Маленет сбежала по ступеням и, не останавливаясь, продолжила двигаться, пока не оказалась в сотне шагов от дворца. Грозное лицо на фасаде здания оседало, заваливаясь влево, оно уже проломилось сквозь несколько окон, а также опрокинуло в противоположную сторону одну из воздуховодных башен.

Маленет вздрогнула, когда стремительная тень накрыла её.

Крутанувшись на месте, она увидела Готрека, удерживавшего в руках тяжёлую балку, неминуемо раздавившую бы её, не окажись тут Истребителя.

Он отбросил в сторону тяжёлую балку, громыхнувшую с металлическим лязгом, и коротко кивнул в сторону лица на фасаде дворца.

– Если эта штука рухнет, им всем звездец.

Маленет уставилась на него, представляя, как бы она выглядела сейчас, не поймай он ту балку. Но заставить себя поблагодарить его всё-таки не смогла.

– А ты выглядишь не хуже, чем обычно, – сказала она.

Готрек сплюнул.

– Эта линза не смогла бы даже ранить чувства альва. Я думал, Солмундссон... – Готреку пришлось сделать паузу, чтобы отбросить ещё одну обрушившуюся балку. – Я думал, Солмундссон возможно не такой кретин, как остальные, но я ошибался. Он ничем не отличается.

– Никому из них нечего предложить тебе. Они не в силах совладать со старшей руной Чёрного Молота. Не знаю уж, хорошо это или плохо, но они будут и дальше обдирать нас как липку. Нам надо убираться из Барак-Урбаза. Уверена, что теперь и ты со мной в этом согласен.

Готрек молча смотрел на неё. Это был один из тех редких моментов, когда носимая им маска на мгновенье соскользнула, и ей удалось увидеть, каким уставшим он был. Каким израненным. И речь здесь шла не о физических ранах, а о чём-то более глубоком. Его взгляд посуровел, и он зарычал:

– Так или иначе я избавлюсь от этой руны. Я не буду её рабом.

Маленет кивнула, ощущая себя такой же уставшей, каким сейчас выглядел он, но, прежде чем она успела что-либо сказать, новый звук заполнил всё вокруг — вой турбин и рёв двигателей. Они с Истребителем подняли головы и увидели снижавшийся к центру площади небесный корабль, поднимавший клубы пыли и заставлявший выбегавших из здания дуардинов пятиться назад, прикрывая свои лица.

– Покрашен в другие цвета, – сказал Готрек, и Маленет увидела, что он был прав, корабль нёс на себе цвета не Солмундской Компании. Когда он приземлился, показались члены команды, спустившие сходни и магнитные лестницы. Их униформа тоже отличалась от униформы солдат Солмундссона — алые лётные скафандры с бронзовыми шлемами и вооружением.

– Не похожи они на спасателей, – процедила Маленет, заметив, что большая часть команды подняли оружие наизготовку, прежде чем броситься в творящуюся вокруг кутерьму. Она легко вскочила на ноги и вытащила свои ножи.

– Ты обрадовалась, – сказал Готрек, продолжая сидеть на одном из обломков.

– Чего? – оглянулась на него Маленет.

– Когда меня увидела. Ты обрадовалась, что я живой, – в голосе Готрека не было ни насмешки, ни удовлетворения. Только удивление.

– Не говори чепухи, – она указала ножом ему на грудь. – Я была рада, что ты не уничтожил руну.

Готрек промолчал, продолжая изучать её с непроницаемым выражением лица. И снова её охватило тревожное ощущение, что его свирепость была маской. Но что скрывалось под ней?

– Кто ты такой, Готрек? – задала она вопрос. – Что на самом деле творится в твоей противной башке?

– Интересно, – произнёс он, глядя сквозь неё, обращаясь к облакам дыма, словно находясь на пороге большого откровения, – что было в том напитке. Он был не так уж и плох.

– Идите к остальным! – крикнул один из облачённых в алое харадронцев, спешно топавших к ним.

Готрек нахмурился и поднял свой топор. Не задумываясь, Маленет встала рядом с ним, с ножами наготове, прикрывая сторону, которую раньше держал мёртвый друг Истребителя. Эта роль уже казалась ей знакомой и привычной. Порой Маленет казалось, что это она была одержима его прошлым, а не сам Готрек.

– Кто ты такой, чтобы тут приказывать? – прорычал Готрек, так свирепо глянув на группу приближавшихся, что они, запнувшись, остановились и вопросительно переглянулись. После чего с бряцающим звуком вскинули свои ружья.

– Ну, давайте, – проворчал Готрек. Его борода ощетинилась, и он начал примериваться к весу топора в своей руке, похлопывая им по ладони другой руки. В груди его зародилось глухое рычание.

У Маленет участился пульс, когда она почувствовала, как закипает в Готреке ярость. Она видела, что он уже готов взорваться, и с радостью предвкушала кровопролитие. Было бы хорошо наконец-то показать этим харадронцам, что она о них всех думает. Но затем она заколебалась. Ведь их было тридцать или даже сорок. Она повернулась к Готреку и спросила:

– Ты уверен, что это хорошая идея?

– Это просто охрененная идея, – Готрек сплюнул себе под ноги.

Дуардинские солдаты осторожно надвигались на Готрека, держа его на прицеле. Маленет видела, что Истребитель вот-вот перейдёт в состояние боевого неистовства. Видели это и харадронцы и, возможно, поэтому двигались очень неуверенно и несмело. Было ясно, что они будут сначала стрелять, а разбираться после. Она с трудом подавила собственную кровожадность, чтобы быть способной предотвратить надвигающуюся катастрофу.

– Эти дуардины не твои враги, Готрек, – сказала она, повернувшись к Истребителю лицом и пытаясь вложить в свой голос переживание о том, что только что случилось с харадронцами. – Вспомни, что ты говорил на «Звезде Зигмарона». Честь и предки, помнишь? Разве убийство этих солдат будет благородным поступком?

Готрек проигнорировал её. Но затем выругался, заметив, что руна в его груди мерцает. Проворчав что-то под нос, он опустил свою секиру, так что её навершие клацнуло об пол.

– Идите к остальным вон туда, – произнёс командир солдат, поведя стволом своего ружья в сторону толпы, собиравшейся у небесного корабля.

Готрек продолжал сверлить его взглядом.

Дуардин сделал шаг назад, и затвор ружья клацнул в его руках.

Готрек скривился от отвращения. Но потом подчинился и тяжёлой походкой направился меж куч нападавших обломков к толпе.

Они были ещё шагах в тридцати от корабля, когда Солмундссон увидел Готрека. Он устремился к ним, сопровождаемый Алриком и дюжиной солдат из своей почётной гвардии.

– Ни царапины, – произнёс он, покачав головой, когда увидел, что руна цела.

– Капитан Солмундссон? – воскликнул один из дуардинских солдат.

– Да?

– У меня приказ от совета. Приказано сопроводить вас в Адмиралтейский Дворец. Вместе с… – солдат замешкался, – с вашими гостями.

Солмундссон был без шлема, и Маленет заметила гримасу боли, проскочившую на его лице, когда на противоположном конце площади прогремели очередные взрывы. Он коротко кивнул и, вернув себе самообладание, сказал:

– Конечно. Я как раз собирался сообщить о своём новом открытии. Совет уже заседает?

– Адмиралы и цеховые мастера были вызваны на экстренное заседание лично лордом-адмиралом, – солдат глянул на Готрека, – чтобы обсудить последние события.

Истребитель бесцеремонно протолкнулся мимо солдата и подошёл к Солмундссону.

– Я не собираюсь участвовать в ваших дебильных заседаниях. Ты обещал мне, что вытащишь эту штуку.

Но Солмундссон не испугался его свирепого тона, а, напротив, широко ему улыбнулся и сказал:

– Она оказалась гораздо мощнее, чем я предполагал. Рунные мастера огненных истребителей превзошли сами себя.

Готрек открыл рот, чтобы выкрикнуть ему что-то в ответ, но Солмундссон быстро продолжил, всё ещё улыбаясь:

– У меня есть идея. Но мне понадобится письменное одобрение Адмиралтейства и цеховых мастеров, – он махнул рукой на небесный корабль, возвышавшийся над ними. – Поэтому это срочное заседание очень кстати, – он хлопнул Готрека по плечу. – Возможно боги-предки всё же глядят на нас, а? Может быть Грунгни поможет…

Готрек схватил Солмундссона за горжет его скафандра.

– Никакой Грунгни не поможет тебе, бородёныш, если ты меня подведёшь.

Раздалось множественное клацанье, с которым харадронцы вскинули свои ружья, наставив их на Истребителя.

Готрек наклонился к Солмундссону и прорычал:

– Я не славлюсь своим терпением.

– Способ есть всегда. Верь мне, Готрек, – продолжал улыбаться капитан.

Маленет напряглась. Именно такое предложение запросто могло окончиться обезглавливанием. Но, к её удивлению, Готрека по-видимому смутила твёрдая уверенность капитана. Истребитель проворчал что-то пренебрежительное, но отступил назад и больше не делал попыток нападать на Солмундссона. Сейчас Маленет начала понимать, как капитан смог в таком юном возрасте добиться столь высокого положения.

По спущенным сходням Солмундссон поднимался на борт с таким надменным видом, будто это он сам вызвал небесный корабль. В то время как за его спиной обрушилась очередная часть его дворца, заполнив воздух сверкающими осколками.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Наша нужна встреча, – сказал Скрагклык, борясь с закипающей в его внутренностях истерией. – Шоп вся наша Гобботека.

Он облизал свои губы, шокированный идеями, зарождавшимися у него в голове. Неужто он мог провернуть что-нибудь настолько грандиозное? Он вспомнил, каким уверенным был голос луны, и кивнул. – Наша нада собрать всю тусу на Жирноболоте.

– А чо это значит? – Кривоспин бегал по болоту, хлюпая по жиже. – Ну, твоя песня, чо она значит? – при этом у него было такое хитрое выражение лица, как будто его что-то очень развеселило. – Гущи слизи на ветру?

– Гущи слизи на ветру. Это означать, что я принесть Вечносырь на Барак-Урбаз. Это означать, чо кой-чаво большое будет. Большие новости для моя. Вот чо, – он нахмурился. – Времени многа уйти для созвать всех. Их по всему Жирноболоту искать.

Кривоспин ободряюще приобнял его за плечи.

– Твоя не надо волновацца. Я чуять, что эта будет чо-то бальшое. Я позвать всех. Они уже идти.

– Они уже идут?

– Твоя не единственный отмеченный Мрачнозлобой. Я уметь видеть тоже. Я видеть твоя готовит чо-то большое, и я дать всем знать. Сказать им, твоя должна объявить чо-то важное.

Скрагклык оттолкнул его щупальце.

– Идиот! Они же будут болтать, – он яростно топнул, расплескав вокруг болотную жижу. – А если они уже болтать, Лунакороль уже, наверное, всё знать. И он будет захотеть узнать, почему это моя держать от него секрет, – его голос перешёл в визг. – Чо твоя натворить? Я и думать об этом не думал, если б не ты.

Кривоспин снова его обнял.

– Я не такой глупый. Я сказал им, что это будет в их интересах, если никто ничего не узнать. Они все навострить свои уши. Они не хотеть делиться тем, что могут оставить только себе.

Скрагклык сделал глубокий вдох и кивнул, немного успокоившись. Это было правдой, все участники Гобботеки будут с радостью хранить секреты, если это будет им выгодно.

– Кого твоя пригласил?

– Пузана. Смердоглаза. Лорда Зогдракка.

– Зогдракка? Серьёзно? – скривился Скрагклык.

– Капитал, Скраг. У ево есть средства.

– У меня от ево пригорает, – Скрагклык поднялся по склону долины, Кривоспин поспешал за ним. – Все эти евойные «вы», «он» и прочее гонево.

Земля была влажной и пружинистой, и пока Скрагклык поднимался, Местечко вокруг зашевелилось, почуяв, что можно поживиться. Мухоморы с юбочками и шляпки навозников выскакивали из мха, хлопая глазками и пытаясь заарканить его своими усиками.

Скрагклык практически не обращал внимания на эти нападения. С тех пор, как он стал луноумным, мало что в Бормотопи могло притронуться к нему. Вот почему Лунакороль выбрал его и почему так ему доверял. От мысли о Лунакороле, о его злобном лице, Скрагклык споткнулся, снова задумавшись, неужели он на самом деле посмел пойти на эту хитрость.

Сквозь капли дождя на него бросилась мухоловка, края её шляпки плотоядно подрагивали, когда она наклонилась и схватила его за голову. Скрагклык издал приглушённое ругательство, давясь слизью, и полоснул нахальницу своим лунаклинком. Нож с лёгкостью прорезал податливую плоть. Мухоловка забулькала и отскочила в сторону, зажимая полученную рану и жалостливо бормоча.

– Съели?! – заверещал Скрагклык, крутанувшись на пятках и тыкая лунаклинком в сторону приближавшихся к нему фигур. Местечко всегда было ненасытным. Каждая поганка тут стремилась вырасти и начать жрать. Любой пришелец не продержался бы в этих жутких болотах и часа, но Скрагклык знал, как постоять за себя.

– Я вас на куски порежу! – орал он пронзительным голосом.

Его оружие источало холодный свет, освещавший грибную толпу, собравшуюся вокруг него. Над его головой жужжа прозрачными крыльями кружились мозгоедки, увенчанные остроконечными шляпками по жиже топали весёлки, их лупоглазые глазищи смотрели на него голодными взглядами. А дальше за ними виднелись и ещё более здоровенные хищники. Приближалось седло ведуна — словно покрытый струпьями передвижной холм с огромным ртом, и целая стая вертлявых зонтиков, крутившихся и порхавших в тумане, разбрызгивая вокруг себя мозговое молочко.

Скрагклык кивнул, он был полон решимости. Они все почувствовали, что его ждёт великая судьба. Он достал из своего мешка пару бледных поганок и разом проглотил, наслаждаясь их грубоватым вкусом. Затем, когда нападавшие приблизились, он выплюнул проклятье и резанул ножом по воздуху. Языки серебристого пламени поднялись из земли, охватив окружавшие его фигуры. Мозгоедки полопались словно маленькие фейерверки, разбрызгав повсюду свои внутренности. Другие грибы вспыхнули не менее эффектно, и в течение нескольких мгновений Скрагклык оказался окружён ураганом из шляпок и ножек. Когда пламя угасло до тусклого, мерцающего свечения, Скрагклык отправился дальше вместе с Кривоспином, суетливо шнырявшим у него за спиной.

Они шли по топи, стараясь не поднимать свои головы и двигаться как можно быстрее. Во всём Грибном Местечке не было по-настоящему открытых мест. Лунакороль выращивал тут свои ведуновики и строил завоевательные планы, поэтому держал его сокрытым от посторонних глаз. Над головой здесь всегда была крыша, пусть неровная и сырая, но была. И из всех уголков Местечка, в которых приходилось бывать Скрагклыку, самым большим была топь. Она тянулась на многие мили во все стороны, и крыша над ней поднималась неестественно высоко. Скрагклыку даже иногда казалось, что он находился тут под звёздами, во власти ветра и открытого неба.

Они поднялись на холм на другой стороне топи и были встречены милым его сердцу Жирноболотом. Верхние уровни были обустроены в голове всё ещё живого гарганта. И не какого-нибудь там обычного. Все гарганты были большие, а этот был — как настоящая гора. Гримасничавшая голова возвышалась над болотом. Её кожу покрывала огнеплесень, из-за чего голова светилась холодным светом подобно луне на поверхности пруда.

Половина всех гротов Бормотопи называло Жирноболото своим домом. Под светящейся махиной располагались целые мили изобилующих экзотическими грибами пещер, петляющих туннелей, нор и подземных озёр. Это было одно из самых переполненных мест во всём Местечке. И, понятное дело, когда так много разных кланов жило вместе, всевозможные стычки были обычным делом. Но связываться с самым доверенным думателем Лунакороля дураков не было, и Скрагклык жил в относительном спокойствии. Только здесь, на Жирноболоте, он был по-настоящему счастлив.

Со всех сторон к голове гарганта подводили огоньки — головы и тела, помещённые внутрь грибов, но всё ещё живые, бормочущие и кричащие, заполняющие сырой воздух звуками своих голосов. Все они были обсыпаны спорами огнеплесени, и вместе образовывали мерцающий нимб вокруг головы гарганта, словно светлячки, вьющиеся вокруг огня. Звучание их голосов как раз и давало Бормотопи её название, Скрагклык остановился на минутку, чтобы посмаковать его. Закрыв глаза, он наслаждался потоком страданий, изливавшихся на сумрачную гладь. Здесь были головы челобреков, головы коротышек, альвов и головы кучи других существ, стенавших во тьме. Скрагклык никогда не уставал веселиться от мысли о том, что все они желали остановить Вечносырь, а теперь были тут, помогая ему каждым своим бормочущим звуком.

Он продолжал шлёпать по жиже и через некоторое время заметил стражей, копошившихся вокруг дыр в шее гарганта. Даже с расстояния в полмили было видно, что многие из них были со сквигами.

Сквиги были одной из простейших форм жизни в Местечке, но и одной из самых смертоносных. Это были ни много ни мало просто шарообразные головы на ножках — головы, полностью состоящие из крепких мышц, со ртами, такими широкими, что, когда они раскрывались, головы, казалось, распахивались на две половинки, являя ряды острейших зубов, готовых рвать всё живое на части.

Сквиги стражей были посажены на цепи, но те едва удерживали клацавших зубами и истекавших слюнями зверюг, постоянно норовивших оборвать свои путы. Скрагклык знал, что должен считать сквигов своими рабами, но в тайне очень их побаивался. Не в первый раз уже он задавался вопросом, как бы он справлялся со всем, не помогай ему Кривоспин. Он подавил эту мысль, решив, что Кривоспин ни за что не должен узнать, как сильно Скрагклык на него полагался.

Они продолжали идти, плюхая ногами, но продвигались слишком уж медленно, так как жижа становилась всё глубже. Тогда Скрагклык поднёс два пальца к губам и свистнул. Стоило звуку эхом разнестись над гладью болота, как из жижи начали подниматься разные твари. Первая членистоножка, добравшаяся до них, оказалась слишком мелкой, чтобы можно было ехать на ней, зато вторая оказалась такой большой, что Скрагклык вместе с Кривоспином с лёгкостью смогли взобраться ей на спину.

Скрагклык достал целую пригоршню маленьких склизких опят, и зверюга схватила их своими жвалами, жадно сожрав все до единого. Сегменты её тела засветились, и членистоножка устремилась вперёд, помчавшись по глади болота, будто она была невесома.

– Говорить буду я, – сказал Скрагклык, с трудом пытаясь обернуться назад, чтобы посмотреть на Кривоспина.

– Канеш, – улыбнулся Кривоспин. – Это ж твой план.

– Точняк, – выпалил Скрагклык, но только он это произнёс, как у него появилось жгучее ощущение, что на самом деле это может был и не его план. Ему никогда и в голову бы не пришло обманывать Лунакороля, если б Кривоспин не внушил ему его страх. Ему захотелось сказать об этом Кривоспину, но тогда он бы выглядел слабовольным дурачком, поэтому он лишь уверенно кивнул.

Членистоножка так быстро мчала их по болоту, что у Скрагклыка почти не было времени послушать звуки колышущегося над гладью болота леса из отрезанных голов, но того, что он услышал, хватило, чтобы он ещё сильнее уверился, что должен действовать. Многие головы кричали про Зловещую Луну. Это было верным знаком того, что она скоро станет полной.

– Времени остацца в обрез, – пробормотал он.

Они спрыгнули со спины зверюги у самого входа в пещеры, располагавшегося под сенью подбородка гарганта. Стражи поклонились им и, дёргая за цепи, оттащили сквигов в сторону, когда Скрагклык с Кривоспином подбежали к ним. Все хорошо знали о высоком положении Скрагклыка, и ни у кого не возникало желания мешать ему.

Пройдя мимо сквигов, они с Кривоспином вошли через здоровенный вход в пещеру. Как обычно Скрагклык остановился, чтобы похихикать над всем тут творившемся. Здесь были сотни гротов, сновавших туда-сюда. У большинства на щитах и балахонах был намалёван символ Зловещей Луны. Некоторые были пешими, но в основном все передвигались на болотных тварях: пауках, достаточно крупных, чтобы можно было навесить седло, покрытых слизью жирных улитках, затмевавших размерами пауков, и куче всяких разных, склизких тварей, которых только можно было найти в тенях.

На входе в пещеры всегда царила карнавальная атмосфера. Одна половина толпы дралась, пила и жрала, другая половина — в полном исступлении скакала, кружилась, стучала по барабанам, била в бубны, свистела в свистульки и дудела в дуделки.

Кривоспин легонько подтолкнул Скрагклыка, отвлекая его от потешного зрелища. Шаман кивнул, и они вместе устремились через толпу, направившись к выходу из пещеры — крутому, влажно поблёскивавшему спуску на нижние ярусы. Как только они вошли в основную сеть пещер, Скрагклык немного расслабился. Только здесь, среди теней под Жирноболотом, где не было давящих сверху открытых пространств, а — лишь успокаивающая капель со сталактитов, он чувствовал себя по-настоящему в безопасности. Огнеплесень здесь тоже была, но светилась она тусклым, неясным светом, и Скрагклык чувствовал себя тем увереннее, чем глубже они спускались.

– Я сказать им ждать в Мрачноместе, – сказал Кривоспин, хлопая на бегу своими присосками по каменному полу.

Скрагклык кивнул. Он не совсем доверял кому-либо из Гобботеки, но, по крайней мере, в такую маленькую пещерку они не смогут притащить с собой своих охранников и сквигов. К тому же, она располагалась в таких глубинах под Жирноболотом, где он мог смотреть на них всех свысока.

Земля у них под ногами содрогнулась, и оба грота остановились, прижавшись к стене. Никто не произнёс про содрогание ни словечка. В этом не было нужды. Они оба знали, что случилось. Иногда голова гарганта просыпалась и обнаруживала, что у неё больше нет тела. Она начинала шевелиться и стонать, а через несколько мгновений ядовитая плесень на её коже снова погружала голову в беспокойный сон.

Когда тряска прекратилась, они двинулись дальше во мрак. На подходе к пещере, которую называли Мрачноместом, Скрагклык увидал толпу гротов, ждавших у входа. Увидев его, все посторонились, давая ему спокойно пройти. Даже сторожевые сквиги зашаркали в сторону, уставившись на шамана своими злобными глазками и вывалив огромные алые языки.

Мрачноместо было маленькой пещеркой с низким потолком. Она ничем не отличалась от множества других, за исключением чашеобразной кочки плесени прямо по середине. Кочка имела яркую, оранжево-жёлтую расцветку и служила в качестве большой подушки. Когда Скрагклык вошёл, большая часть Гобботеки как раз развалилась на ней. Самым большим из всей компании был Пузан. Он утверждал, что происходил от другого, более крупного рода зеленокожих, и был в два раза крупнее всех остальных гротов в Гобботеке — почти таким же высоким, как челобреки. Он носил пластинчатые доспехи, сделанные из шишковатых грибных шляпок, полностью закрывавших его тело. Он выглядел скорее, как гнилой пень, чем грот, но в отличие от пней, Пузан всё время двигался. Когда Скрагклык вошёл в Мрачноместо, он как раз вышагивал взад-вперёд, размахивая косой, которую держал в своём одоспешенном кулаке, со значением поглядывая на остальных собравшихся. Увидев Скрагклыка с Кривоспином, он сплюнул и воинственно махнул косой в их сторону.

Ближе всех к Скрагклыку сидел Лорд Зогдракк — нелепо выглядевший в наряде из натасканных отовсюду пёстрых тряпок. Он нацепил корону, раза в два больше своей костлявой головы, из-за чего его уши торчали в разные стороны под прямыми углами к черепу. Он был весь замотан в пурпурные шелка, а в руке держал золотой скипетр, увенчанный рубином, размером с кулак. Когда Зогдракк увидел Скрагклыка, он, надменно усмехнувшись, задрал свой подбородок и наклонил голову так, чтобы свет заиграл на золотых кольцах в его ухе.

За Лордом Зогдракком расположился такой скрюченный, худой и весь покрытый шрамами грот, что по своему виду он больше напоминал использованную лучинку. Это был Смердоглаз — алхимик их компании. Он был одет в грязные, изорванные одежды, и его искалеченное тело служило явным подтверждением того, как рьяно он своим искусством служил Зловещей Луне. Большую часть лица занимал один единственный глаз, синеватого цвета. Его тело постоянно сотрясалось в приступах дрожи, и после каждого хриплого вздоха из его рта вырывались снопы зелёных искр и завитков дыма, которые кружились перед его глазом и струйками вылетали из-под его капюшона, создавая ощущение, что он как будто был потусторонним духом. На нём висело столько всяких бутыльков, перегонных кубов и лекарских колб, что он звякал и цокал при любом своём движении.

– Большие новости! – громко произнёс Скрагклык, стараясь звучать уверенно. – Ваша всем лучше приготовицца к переменам.

Смердоглаз промолчал, покосившись на Скрагклыка, от чего его склянки звякнули, выпустив струи дымков. Пузан оскалился и зарычал словно побитая собака. А вот Лорд Зогдракк направился к Скрагклыку, расправив плечи и стукая скипетром по полу.

– Переменам? – спросил он жеманным, тоненьким голоском, пытаясь подражать речи челобрекского вельможи. – Неужели вы, наконец-то, соблаговолили совладать с вашими головняками?

– Думай шире, – вбежав в пещеру, Кривоспин произнёс это почти таким же напыщенным тоном, что и Лорд Зогдракк. – Скрагклык видеть своё са-а-амое большое видение. Так ведь, Скрагклык? Он видеть наша новая цель.

Зогдракк театрально зевнул.

– Ещё один жирный небесный коротышка, полагает он.

Скрагклык почувствовал, как его уверенность тает под надменным взглядом Зогдракка, но попытался скрыть свой страх.

– Сильно больше.

Лорд Зогдракк поглаживал наброшенную на грудь шкуру, продолжая глазеть на Скрагклыка.

– Он слушает.

Смердоглаз выбрался из плесени, двигаясь резкими паралитичными рывками и источая вокруг себя густой запах серы. Из его изувеченной глотки вырывался лишь шёпот:

– А чо Лунакороль будет сказать про всё эта вот?

– Его не должен знать ничо, – ответил Кривоспин, воспользовавшись возникшей неловкой паузой. – Пока что.

Смердоглаз бросил косой взгляд на Лорда Зогдракка.

– Серьёзно? Замут странный.

Разглядывавший свою косу и до этого момента не участвовавший в разговоре Пузан вдруг, затопав через всю пещеру, подошёл к Смердоглазу и, ткнув ему в грудь пальцем, спросил:

– Твоя кого странным называть? Меня?

Смердоглаз попятился, зазвенев своими склянками и выдохнув ещё больше искр с дымом.

– Недоумок, – трясущейся рукой он накрыл один из висевших на нём бутыльков. – Я ща твоё вонючее чавкало то растворю.

Пузан ощерился, затряс своей башкой и продолжил топать кругами по пещере.

– Эй! – рявкнул Скрагклык, понимавший, как легко всё может перейти в поножовщину. – Слыште. Тема правда большая! Наша будем пробовать кой-чо новое.

Лорд Зогдракк принял очередную важную позу, положив руку на навершие своего скипетра, выставив вперёд согнутую в колене ногу и наклонив голову ещё сильнее, спросил:

– Что задумали вы?

– Зловещая Луна почти уже полная, – ответил Скрагклык. – И она светить прям над небесными пещерами коротышек.

Смердоглаз пожал плечами, всё ещё сжимая стеклянный бутылёк и не сводя глаз с Пузана. – И чо? Она восходить и раньше. И наша и так убивать блестючих коротышек. Благодаря Лунакоролю мы распространять тени быстрее пердежа. Твоя хотеть скрывать чо-то от него почему?

– По кочану, – огрызнулся Кривоспин, – Лунакороль уже уставать от нас. Он не хотеть никакого соперничества. Скрагклык увидеть большое. Большой куш. Вечносырь почти вот-вот прийти. Думаете, Лунакороль погладить наша всех по головке? – Кривоспин провёл пальцем поперёк горла. – Вот, что наша все получить.

Смердоглаз с сомнением смотрел на Кривоспина.

– Он никогда прежде не иметь таких шаманов как наша, – он кивнул в сторону Скрагклыка, – особенно как его. – Смердоглаз встряхнул одну из своих склянок, вызвав короткую вспышку света. – Мы отжигать. Мы мощные.

Кривоспин оглядел всех.

– Слишком мощные. Наша угрожать его. И Лунакороль знать это.

Лорд Зогдракк провёл тыльной стороной ладони по лбу, изображая, что утирает холодный пот.

– Это всё грязная клевета. Я всегда быть только верный. Вот почему Лунакороль всегда обращаться к моя за помощь. Его знать, кто самый преданный слуга. Я никогда даже не думать, как получше ударить его в спину.

Смердоглаз вскинул бровь.

– Я видеть, как начать Вечносырь, – сказал Скрагклык. – Я видеть, как отмочить лучшую шутку для Зловещей Луны.

– Чо ещё за шутку? – сощурил глаза Лорд Зогдракк.

Все притихли. Даже Пузан прекратил топать по пещере. Кривоспин повернул голову к Скрагклыку и горячо закивал головой, чтобы тот продолжал говорить.

– Зловещая Луна показать мне особого коротышку. Огненного истребителя с волшебный железо в груди, – он сделал драматическую паузу. – Железо такое мощное, что может взорвать Барак-Урбаз.

Смердоглаз выглядел заинтересованным.

– А как оно выглядеть?

– Как золото, пока огненный истребитель не начинать злицца. После чего оно как комета в его груди, рвать всё и метать.

Смердоглаз глянул на Лорда Зогдракка, потом сощурив свой глаз, перевёл взгляд на Скрагклыка. – И как, твоя думать, наша заполучить его? Постучацца в Барак-Урбаз и попросить?

Скрагклык улыбнулся.

– Я видеть способ, как привести его сюды, – он помахал своим ножом. – Чтобы я мог ударить его клыком.

– Твоя хочет его заколоть? – глумливо ухмыльнулся Пузан, размахивая своей косой прямо перед носом Скрагклыка.

Скрагклык осторожно отвёл лезвие косы в сторону от своего лица.

– Я зоггано не собирацца драцца с его. Рунная магия слишком сильная, – Скрагклык помахал ножом. – Но клык может высосать её.

– И всё же, – нахмурился Лорд Зогдракк, – как же вы собирацца привесть данного огненного истребителя в нашу Бормотопь?

Скрагклык почувствовал прилив гордости и радости.

– Мне было видение, как это устроить. Огненный истребитель улетит из Урбаза на небесном корабле.

– Но он же не сюда припрёцца? – рассмеялся Смердоглаз, выдыхая со свистом всё новые искры. – Ни один коротышка сам не спустицца в наше Местечко.

Скрагклык расправил плечи и, пытаясь подражать напыщенному тону, которым всегда говорил Лорд Зогдракк, сказал:

– Я изучать его. У его есть верный друг. Кому он любить и доверять. Убивная альва. Мы забрацца на их небесный корабль, схватить убивную альву и притащить её в наше Местечко. И огненный истребитель помчацца сюда быстрее, чем разлетацца споры гнилолёгочницы. Он будет отчаянно хотеть её вернуть.

– И тогда ты его порежешь, – рявкнул Пузан, махнув рассёкшей воздух косой и снова сплюнув.

Скрагклык некоторое время молча смотрел на него, медленно качая головой, а потом продолжил.

– Если я заполучить огненный истребитель здесь, – сказал он, указав взмахом ножа на окружавшую пещеру, – всё будет посыпацца! Барак-Урбазу кранты! Я видеть, как его лицо расплавицца. Я сделаю то, что не смог Лунакороль.

Лорд Зогдракк наклонил свой скипетр в сторону Скрагклыка и спросил:

– И как же вы собирацца попасть на небесный корабль? Верхние земли большие. А небо и того больше. Оно простирацца до самой небесной крыши.

Из-под капюшона Смердоглаза послышалось хихиканье.

– У неба нет никакой крыши.

Зогдракк поднялся во весь свой очень небольшой рост и указал своим скипетром на Смердоглаза.

– Вы болван. У всего есть зогганая крыша. Что, по-вашему, мешает взлетать горам? – Зогдракк фыркнул и искоса глянул на Кривоспина. – И Смердоглаз ещё считать себя умным.

Губы Смердоглаза скривились, и он схватился за один из бутыльков, прицепленных к его грязным одеждам.

Кривоспин поднял одно из своих щупалец.

– Давайте все поварим котелками. Скрагклык предложил наша изумительную возможность.

– Ха, изумительную возможность для кого? – прошипел Смердоглаз, всё ещё усмехаясь. Он помахал рукой с бутыльком в сторону Скрагклыка. – Если даже он и словит убивную альву, как это выгодно мне? Ты позвать нас, сказать, что наша узнавать что-то выгодное. Я не видеть, э… ничо для себя выгодного. Скрагклык может спятил, а может прозрел. И так, и сяк в этом ничо для моя нет, – он махнул бутыльком в сторону Лорда Зогдракка и Пузана. – Как и для любого из нас, кроме может быть тебя. Да и то только потому, что твоя так подлизацца к заднице Скрагклыка, что, наверное, твоя найтись потом место на его троне — как подушке.

Кривоспин побежал по пещере, его щупальца захлопали по слякотному полу.

– Если Скрагклык стать новым Лунакоролём, ему понадобицца новый двор. И кого, как думаете, он выбирать? Хилого недоумка, что он никогда раньше не встречать? Или свою Гобботеку, с которой его работать годами?

Но Смердоглаз выглядел не убеждённым. Он глянул на Скрагклыка, выражение его лица смягчилось, и он спросил:

– Эм… Эта есть правда?

– У меня нет шансов провернуть это дело, если ваша не со мной, – ответил Скрагклык. – И, если в итоге, моя стать Лунакороль, я вапще не знать, как править без вашей помощи.

Скрагклык верил в своё каждое слово. Да, его разум был могущественным орудием, но он знал, что у него был изъян. Одна из смеющихся ступней летала прямо перед его носом, гримасничая и строя ему рожи.

– Ваша нужна мне.

Смердоглаз сделал облегчённый выдох и опустил свой бутылёк.

– Ну, раз так. Тогда я, наверное, смогу э… помочь.

Скрагклык улыбнулся ему.

– Когда я умыкнуть магию огненного истребителя, Барак-Урбаз рухнет. А мы будем распространять Вечносырь. Мы будем хозяевами всего, – в его голове начало стучать от возбуждения. – Это будет просто зоггано чудесно. Одно сплошное весёлое мочилово.

Глаза Пузана расширились, и он покрепче схватился за свою косу, и обращаясь к Кривоспину, спросил:

– Он это серьёзно?

Кривоспин крутанулся на месте.

– Конечно, Пузан. Серьёзней некуда.

Пузан расплылся в улыбке и ударил рукояткой косы себе по шлему. Удар был такой силы, что он на нетвёрдых ногах, раскачиваясь, прошёлся по пещере и врезался в стену, подняв в воздух облако спор плесени.

Когда облако рассеялось, Смердоглаз соскочил со своего места, подошёл к Скрагклыку и спросил:

– И как же твоя добрацца до летучий корабль?

Лорд Зогдракк постучал своим скипетром по груди, от чего зазвенели все его побрякушки.

– Он может помочь ваша. Как вам известно, он имеет честь обладать лучшими стадами сквигов по эту сторону от Затхлого Пика. И сделать их летунами есть сущий пустяк, – он скупо кивнул Смердоглазу. – Он видел, вы изволили не единожды проделывать подобное. У вас имеется снадобье, позволяющее им отращивать крылья, – он поклонился Скрагклыку. – Это будет честь, подарить вам его лучших животных для великой цели вашего выхождения.

– «Восхождения», – пробормотал Скрагклык.

Лорд Зогдракк задрал подбородок ещё выше, принял ещё более важную позу и, всё ещё обращаясь к Скрагклыку, продолжил:

– Он к вашим услугам.

– Сквиги могут пригодицца, как диверсия, – произнёс Скрагклык, после некоторого размышления.

Зогдракк нахмурился, проговаривая губами последнее слово.

Смердоглаз в отчаянии покачал головой.

– Отвлечь коротышек, пока мы будем умыкать убивную альву.

– Именно! – воскликнул, кивая, Скрагклык.

Смердоглаз задумчиво потёр свой тронутый плесенью глаз.

– Но ведь нас всё равно заметят. На блестючем корабле прятаться негде. Всё вокруг одно зогганое зеркало, – он кивнул Скрагклыку. – Твоя сам говорить, что мы нада быть умнее. – Он поманил всех приблизиться и огляделся по сторонам пещеры. – А слышать ли кто-нить из ваша о гнилушках воздушных?

– Никогда, – сказал Лорд Зогдракк.

Смердоглаз улыбнулся.

– Они типа бледных поганок. Но особенные. Они летать в Плачущем Ручье.

Скрагклык кивнул.

– Мы называем их «мозговыми гнилушками». Кусочек откусишь, башку от жопы не отличишь.

Смердоглаз придвинулся к нему ещё ближе. Так близко. Что Скрагклык мог видеть слизь, сочившуюся из обугленных пор на его коже.

– Мозговые гнилушки вещь, – прошептал он, похлопав по каплеобразному бутыльку у себя на поясе. – Пробовали когда-нить их вместе с толчёными паутинниками?

Скрагклык покачал головой.

– Гнилушки и паутинники? Никогда не пробовать. И чо они делать, а?

Смердоглаз оскалил свои чёрные пеньки зубов в широкой ухмылке.

– Они раскрывают твой мозг.

– Мой мозг не надо раскрывать, – сказал Скрагклык, посмотрев на ступни, порхавшие над его головой.

Смердоглаз рассмеялся.

– Я говорю, что они раскрывают твой мозг, чтобы он мог летать.

– Да, моя и так летать постоянно.

Лорд Зогдракк вскинул вверх свой бородавчатый палец, от чего блеснули и засверкали нанизанные на него кольца.

– Он думает, Скрагклык, что он понимает о чём болтает этот вот. И он не имеет в виду, что вы оказались зело запутаны. Но он подвразумевает, что они есть высвобождать ваш разум, чтобы он мог пойти куда-нить. Куда-то, куда ваше тело не может.

Смердоглаз закивал.

– Старая кошёлка дело говорит. Это способ выбрацца из своей головы, – он перешёл на ещё более тихий шёпот, – и забрацца в чью-то ещё.

Кривоспин, пританцовывая, кружился по пещере.

– Ты можешь забрацца в голову к убивной альве. Можешь заставить её перелезть с небесной лодки на одного из сквигов Лорда Зогдракка, привезти её сюда, и, опля, огненный истребитель следует за ней.

Смердоглаз закачал головой и поднялся на ноги. Это движение вызвало новый всплеск вылетевших из его одежд искр с дымом, от чего все закашлялись и начали отплёвываться.

– Э… не совсем так, Кривоспин. Эта не палучицца. Две причины. Первая — мы не знать, где будет небесный корабль. Вторая — не надо твоя забирацца в голова альвы. Там полный бардак. Они думать совсем неправильно. Ты либо рехнёшься, либо просто вылетишь оттудава. В голове коротышки-то не сахар, а про голову альва даже не думай.

– Так что у твоя за предложение? – спросил Скрагклык, видя по блеску его глаза, что у Смердоглаза оно есть.

– Ты видеть Барак-Урбаз своим луназрением, так?

– Так.

Смердоглаз облизал свои чёрные клыки.

– Тогда твоя может пойти туда. Тойсть, твоя разум может пойти. Занырнёшь в, э, Плачущем Ручье и полетишь. Твоё тело останецца бултыхацца, зато разум воспарит. И с твоя видениями для направления, добрацца до огненного истребителя будет проще простого.

– А чо потом? – Скрагклык почувствовал прилив страха. – Попытацца забрацца в евойную башку?

– Нет, – Смердоглаз принялся, хромая, расхаживать кругами по пещере, распространяя споры и зловоние. – Не думаю, что тебе нужно лезть туда. Позаимствуй тело кого-нибудь из компашки огненного истребителя. Кого-нить, кто путешествовать вместе с ним на небесный корабль. И тебе нада будет просто, э… шпионить, – до этого момента Смердоглаз, хромая по пещере, говорил в полную теней пустоту, ни к кому не обращаясь, но сейчас он обернулся и посмотрел прямо на Скрагклыка с такой радостью, что даже его непрестанные подёргивания приостановились. – А затем, когда явимся мы, используй занятое твоя тело, чтобы забросить альву на одного из наших сквигов.

До этого момента для Скрагклыка всё выглядело хорошо. Но от одной только мысли о том, что надо будет обманывать альву или хватать её, без помощи остальных, его бросило в холодный пот.

– А давай моя это сделать! – предложил Пузан, заметивший, как вытянулось лицо Скрагклыка. Он взмахнул своей косой с таким рвением, что все подались от него назад.

Мысль о том, что кто-то другой окажется рядом с руной без него, заставила Скрагклыка занервничать ещё сильнее. Он заметил, что Кривоспин смотрит на него и легонько кивает.

– Нет, – сказал Скрагклык, пытаясь придать своему голосу уверенности. – Это было моё видение. И тута должон быть я.

Смердоглаз горячо закивал и, возобновив свои подёргивания, продолжил нарезать круги по пещере.

– Значицца, наша надо добрацца до ручья.

Лорд Зогдракк положил руку на навершие своего скипетра и, задрав в очередной раз подбородок, произнёс в пустоту:

– Он имеет малую опаску по поводу вашего плана, Смердоглаз.

Грот-алхимик остановился, тяжело дыша и мелко дрожа.

– Дай угадаю, – оскалился он. – Эта патамучта твоя, э…, большой зогганый трус. И твоя боицца, что может помять своя карона. Такая у твоя опаска?

Пузан разразился хохотом и начал подобно обезьяне скакать по пещере на четвереньках, стуча кулаками по земле и повторяя:

– Малая опаска! Малая опаска!

Лорд Зогдракк нарочито медленно повернулся к Скрагклыку и Кривоспину и произнёс:

– Если он более здесь не требуецца, он может удалицца. Но имейте подумать, как ваша будет добирацца до летуцего корабля без сквигов.

– Эй! – гаркнул Скрагклык.

Смердоглаз и Пузан, вздрогнув, замерли, очевидно поражённые его угрожающим тоном.

Скрагклык сам был столь же ошарашен мощью своего голоса. Настолько сильно, что даже забыл, что собирался сказать. Но Кривоспин ободряюще затряс ему головой, и он смог продолжить:

– Наша получить удивительную возможность, пацаны. Зловещая Луна даёт мне шанс всерьёз повеселицца. Но мы ничего не добивацца, если продолжать обзывацца пока кого-нить тут не прирежут.

К изумлению Скрагклыка, после этой его фразы все присутствующие разошлись по своим местам.

– Хорошо, – сказал он, бросив короткий взгляд в сторону Кривоспина. – Возвращаясь к теме, я полагать, Смердоглаз прав. Я полагать, его идея с гнилушками — годная, – он повернулся к Смердоглазу. – Ты смочь отвести нас к нужное место?

Грот-алхимик попытался ответить, но в этот момент с ним случился припадок кашля. И все постарались отодвинуться от него подальше, чтобы уклониться от фонтанов искр и ядовитых спор. Смердоглаз сделал судорожный глоток из одного из своих бутыльков и, наконец, смог держать себя в руках.

– Да, – хрипло выдавил он, потом посмотрел на Лорда Зогдракка и добавил, – Нам потребуецца несколько твоих сквигов. До Плачущего Ручья довольно далеко.

Зогдракк проигнорировал Смердоглаза, но низко склонился перед Скрагклыком и произнёс:

– Всё, что вы пожелаете, ваша получит сполна.

В пещере повисла пауза, и Скрагклык с удовлетворением отметил, что все ждут, что он скажет.

– Хорошо, – сказал он, хотя его всё ещё не оставляло ощущение, что он соглашается совсем не на то, на что рассчитывал. – Давай сквигов. Поедем к ручью. Будем зоггано начинать.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Маленет покачала головой.

– У меня возникает ощущение, что они пытаются компенсировать какой-то свой комплекс…

Каждое следующее здание, в которое они попадали в Барак-Урбазе было больше и вычурнее предыдущего. Адмиралтейский Дворец оказался скоплением грандиозных куполов с громриловыми каркасами. Она насчитала целых шесть, и каждый настолько большой, что плывущие над ними небесные баржи выглядели на их фоне совсем крохотными.

Купола сливались один с другим, из-за чего дворец имел удивительно натуралистичный вид, как будто гейзер расплавленного металла прорвался сквозь основание города. Однако в этом дворце ей казались нелепыми отнюдь не купола. Сверху всё здание венчала колоссальных размеров статуя, причём изображала она не бога-предка, а — обычного харадронского капитана, который, широко расставив ноги, крепко стоял на куполах и в воздетых к небу руках удерживал за извивающиеся щупальца пойманного харкракена.

– Никакая наука не может противостоять воле богов, – пробормотала она, нахмурившись, когда они шли по широкой площади перед дворцом.

– Мы не противостоим их воле, – ответил идущий всего в нескольких шагах впереди капитан Солмундссон. – Но мы не можем ждать божественного вмешательства. Зеленокожие не сидят без дела. И не оставляют времени ждать, когда молитвы будут услышаны.

Солдаты сопроводили их по широкой лестнице до аванзала дворца. Маленет на мгновение застыла на пороге, ошеломлённая видом огромного скелета, подвешенного к потолку. Судя по всему, это был какой-то крылатый кит нескольких сотен футов в длину. В стенах зала располагались ниши, в которых были выставлены на показ скелеты других зверей, но ни один даже близко не был такого размера.

Остальные, однако, не замедлили шага, и Маленет поспешила их догнать, присоединившись к толпе харадронцев, направлявшихся к арочному проходу позади хвоста главного скелета. Колонны у плавно сходящихся стен венчались эфирными светильниками, но свет их был направлен таким образом, что большая часть зала оставалась в тени. И в сочетании с общим угловатым архитектурным стилем это создавало у Маленет странное ощущение, что зал, по которому она шла, был не подвешен где-то среди облаков, а находился в огромной пещере, расположенной глубоко-глубоко под землёй и освещаемой лишь светом жаровен с тлеющими углями.

Они прошли через несколько колонных зальных комнат и наконец, вышли в прямоугольный зал, своими необъятными размерами напоминавший аванзал на входе. Он имел вытянутую форму и был весь уставлен скамьями, ярусы которых поднимались кверху, расходясь от центральной прямоугольной ямы, всё пространство которой занимали установленный там длинный стол и большая модель эфиросферы — настоящее гнездо отполированных металлических эллипсов, медленно вращавшихся друг вокруг друга, поблёскивая в эфирном свете и отбрасывая тени на нижние ярусы зала. Конструкция была скорее азиритской, нежели харадронской, и Маленет подозревала, что это был подарок или, может быть, продукт сотрудничества между дуардинами и людьми. В зале могла спокойно разместиться не одна сотня харадронцев, но сейчас всего несколько десятков дуардинов занимали места на нижних ярусах или прямо за столом.

Проходя вдоль стены, Маленет видела, что та заставлена стеллажами, забитыми тысячами журналов, грузовых манифестов, фрахтовых грамот и небесных карт. Она протянула было руку, чтобы взять один посмотреть, но сопровождавший их группу солдат указал ей дулом ружья, чтобы она не останавливалась. Маленет вместе с остальными провели по ступеням вниз, спустившись на несколько ярусов. Мимо них туда-сюда сновали со свитками в руках харадронские слуги, бросавшие опасливые взгляды на Готрека.

Когда они спустились к дуардинам, располагавшимся у основания зала, Маленет с удивлением обнаружила, что некоторые из харадронцев здесь не имели кондовых лётных скафандров, к виду которых она уже так привыкла. Многие были с непокрытыми головами и носили очень яркие и броские наряды, а их бороды и одежды были усыпаны драгоценными камнями и металлами.

Все они выглядели богато и буквально светились гордостью, а увидев приближавшегося к ним Готрека, начали перешёптываться. Перед ними располагался ряд харадронцев, одетых больше как Солмундссон — в лётные скафандры изящной работы и закованные в покрытые рунами доспехи с внушительными шлемами, покрытыми тонкой филигранью. У них имелся впечатляющий арсенал декоративного оружия и других знаков их положения, а так как многие из них ещё и курили трубки, яма была заполнена плотными клубами дыма.

За столом имелось свободное место, и солдаты проводили Солмундссона и его людей туда, а затем отвели Готрека, Маленет и Трахоса к скамье на одном из нижних ярусов, располагавшихся рядом со столом.

Маленет была поражена поведением Готрека. Она думала, что Истребитель будет браниться из-за того, что его водят чуть ли не за ручку, но он вёл себя удивительно покладисто, сев там, где ему указали, и молча разглядывал потолок. Маленет глянула на Трахоса, посмотреть, обратил ли тот внимание на странное поведение их спутника, но грозорождённый не сводил своих глаз с модели эфиросферы в яме.

Пока остальные рассаживались и потом терпеливо ждали, что будет происходить дальше, Маленет ходила взад и вперёд по лестнице мимо своей скамьи, бормоча себе под нос и разгоняя руками густой дым. Что собирались делать с ними харадронцы? Заключить в тюрьму? Казнить? У неё при себе были ножи и яды, но в зале были десятки вооружённых эфироматическими ружьями солдат. Если дело дойдёт до драки, то единственным, у кого были шансы выбраться из этого зала живым, был Готрек.

Трахос спустился к модели эфиросферы и, наклонившись, внимательно разглядывал механизм. Маленет поспешила к нему.

– Не отходи от Истребителя. Ты можешь понадобиться.

Трахос не отреагировал на её слова, вместо этого он спешным шёпотом обратился к одному из позолоченных львов на каркасе модели:

– Вы слышите меня? Лорд-целестант?

Маленет посмотрела на него в недоумении.

Трахос обошёл вокруг модели, смотря сквозь кольца и сферы. Всё устройство было не более пяти футов в обхвате, но он, похоже, решил, что там внутри находился ещё один грозорождённый вечный.

– Я искупил, – прошептал он, взявшись за каркас.

Маленет схватила его за руку и отдёрнула её в сторону.

– Там пусто, Трахос! Погляди! Там никого внутри нет!

– Откуда ты знаешь? – пробормотал он.

Ещё до того, как Маленет успела подумать, что ей отвечать, раздался гулкий звук, разнёсшийся по всему залу. Он был похож на звук рога. Отовсюду послышалось бряцанье встававших со своих мест и расправлявших плечи харадронцев. Маленет потащила Трахоса от модели эфиросферы обратно к их местам рядом с Готреком.

Шум всё нарастал, и по мере его усиления между рядами скамей появился проход, металлические панели складывались как карты карточного домика, открывая новый вход в зал. Маленет вглядывалась через дым, пытаясь разглядеть то, что приближалось из темноты хода.

Сначала она подумала, что это какой-то большой камень медленно катится к ним по наклонному полу, но затем разглядела блеск двигавшихся поршней, услышала тарахтенье крутившихся шестерней и поняла, что это была машина. Сквозь клубы дыма она увидела нечто, похожее на ездившие по городу гальванические фаэтоны, но переделанное под перевозку одного большого трона, сделанного в виде гигантского когтя.

На троне, развалившись, сидел самый старый и большой дуардин из всех, кого она когда-либо видела. Его белая борода спускалась на его огромный живот, а потом вилась вокруг его сапог. На нём был искусно сделанный доспех лазурно-голубого цвета с золотой окантовкой, а на его плечи была наброшена шкура небесного змея. Он был без шлема, и его лицо выглядело так, как будто по нему сошла лавина. Оно было настолько изуродовано многочисленными шрамами, что его нос имел форму кривого зигзага, а рот был перекошен в постоянной усмешке. У дуардина на троне не было одной руки, вместо которой красовался протез из золота, усыпанный драгоценными камнями. Оба его глаза были молочно-белыми. И он курил такую большую трубку, что её чаша покоилась между его сапог.

– Лорд-адмирал Солмунд, – нараспев произнесли собравшиеся дуардины, стуча кулаками по груди и склоняя перед ним свои головы.

Лорд-адмирал сделал едва заметный кивок, когда его трон с шумом остановился. Машину сопровождали облачённые в золото почётные гвардейцы, вооружённые узорно расписанными небеснопиками, и, когда трон с гидравлическим шипением опустился на пол, они встали вокруг него, держа свои механизированные пики так, что всем стало ясно, что они совсем не церемониальные.

Капитан, поднявшийся со своего места за столом, произнёс:

– Лорд-адмирал Солмунд. В соответствии со статьёй 12, подпункт 15, мы просим вашего разрешения отказаться от обычной…

Лорд-адмирал прервал его пренебрежительным взмахом руки, не отрывая губ от своей трубки.

Капитан замешкался, затем кивнул и продолжил:

– Лорд-адмирал, мы созвали этот чрезвычайный совет, чтобы обсудить происшествия на Звездлохских верфях и Ярнскоггских фабриках, в хордринах квартала Штромз и в двиргательных цехах Солмундссонского Дворца. Появились сведения, лорд-адмирал, что все эти происшествия, равно как и пожар на Брогском рынке и близлежащих пекарнях, являлись следствием действий одного… – капитан нахмурился и обернулся к цеховому мастеру, сидевшему у него за спиной. Они оба начали о чём-то шептаться, цеховой мастер яростно затряс головой, капитан кивнул и снова повернулся к лорду-адмиралу. – Все эти происшествия явились следствием действий чужестранца по имени Готрек Гурниссон, сидящего… – капитан зажмурился, когда очередное из колец табачного дыма, витавших вокруг него, попало ему в глаза, после чего указал в сторону Истребителя, – вон там, рядом с кхаинитской альвийкой, являющейся его сообщницей в нескольких из названых беспорядков. В результате каждого из них имуществу и оборудованию был причинён чрезвычайно существенный урон, а последний инцидент… – он глянул на капитана Солмундссона. – оказался безусловно наихудшим из всех, приведшим к разрушению большой части Солмундссонского Дворца и сотрясению, такому сильному, что в его результате оказались повреждены причалы у Цехового дома Механокузнецов.

Недовольный ропот прокатился по рядам купцов и цеховых мастеров, а некоторые начали стучать по полу своим оружием, создав не утихающий шум, эхом гулявший под сводами высокого потолка.

Капитан согласно закивал и сделал паузу, очевидно ожидая ответа от лорда-адмирала. Но тот не произнёс ни слова, а лишь снова затянулся своей трубкой.

Отсутствие ответа смутило говорившего, его щёки покраснели от злости.

– Лорд-адмирал, – продолжал он. – Кто-то должен возместить цеховым мастерам.

В этот момент терпение Готрека, наконец, лопнуло.

– Вот он я, ты, говорящий болванчик, – он встал со своего места и вышел вперёд к собравшимся, сжимая топор и не сводя злого взгляда с капитана. – Давай, тащи сюда свою жирную жопу. Я тебе сейчас сполна компенсирую.

Лязгая доспехами и бряцая ружьями, к Готреку бросились стражники.

Капитан побагровел ещё сильнее и с силой ударил рукоятью своего молота по полу.

– Да как ты смеешь!? Барак-Урбаз не какая-то там обшарпанная, заваленная навозом пещера, какие вы, огненные истребители, называете домом. Здесь вам…

– Я те не грёбаный огненный истребитель! – Готрек двинулся на стражников, и они дружно отступили на шаг назад, готовясь начать стрелять.

Капитан взревел от ярости и начал проталкиваться сквозь толпу навстречу Готреку, вызвав настоящую сумятицу, среди харадронцев, многие из которых безуспешно пытались убраться с его дороги.

– Остановитесь! – голос лорда-адмирала прогремел в зале с такой силой, что даже Готрек встал как вкопанный.

Почти все харадронцы оказались на ногах, выкрикивая ругательства в адрес Готрека и словесно защищая капитана.

– Тихо, – прорычал лорд-адмирал, и Маленет догадалась, что трон усиливал его голос каким-то механическим или магическим способом. Он звучал подобно голосу бога-предка, глядевшего на них с потолка.

– Вон!

Капитаны и цеховые мастера переглянулись в недоумении, не понимая, к кому это было адресовано.

– Убирайтесь! – повторил лорд-адмирал. – Пошли все вон!

Но все мешкали.

– Вон! – взревел лорд-адмирал Солмунд и сделал знак своим гвардейцам, которые тут же направили небеснопики на толпу.

– Кроме тебя, – прорычал лорд-адмирал, обратившись к капитану Солмундссону, двинувшемуся было к выходу, – и их, – добавил он, кивнув в сторону Готрека.

Ещё несколько мгновений капитаны, негоцианты и цеховые мастера провели в замешательстве, осознав, что их всех только что выставили с заседания, которое они же и созвали. А затем, под незрячим взором лорда-адмирала потянулись к выходам, бормоча, фыркая, ругаясь и бросая сердитые взгляды на Готрека.

Им всем потребовалось несколько минут, чтобы покинуть зал, и всё это время Готрек нетерпеливо прохаживался туда-сюда, сжимая в своих руках топор и свирепо поглядывая на лорда-адмирала. Когда все члены совета вышли, в зале остались только лорд-адмирал со своими гвардейцами, Готрек, Маленет, Трахос и капитан Солмундссон.

Лорд-адмирал в очередной раз неспешно затянулся своей трубкой и жестом поманил их приблизиться. Готрек что-то бормотал себе под нос, подходя к нему, но Маленет заметила интерес в его взгляде. Из того немногого, что она знала о поведении Готрека, возраст и длинная борода были единственными вещами, к которым он выказывал уважение, а лорд-адмирал был наделён и тем, и другим.

Когда они подошли к механическому трону, лорд-адмирал разразился, как сначала показалось Маленет, непрекращавшимся кашлем, и лишь немного погодя сообразила, что это был смех.

– «Говорящий болванчик», – лорд-адмирал покачал головой. – Неплохое описание, учитывая, что ты только-только повстречал капитана Торлагга.

Готрек сердито уставился на него.

– Ты что, смеёшься надо мной?

– Нет, здоровенный ты ваззок, я хвалю тебя, – он протянул свою трубку в направлении к Готреку. – Первые честные слова, услышанные моими ушами из уст кого бы то ни было за многие годы.

Готрек помедлил, всё ещё хмурясь, но потом взял трубку и глубоко затянулся.

– Кровь Валайи, – он закрыл свой глаз и запрокинул голову назад, наслаждаясь ароматом. – Недурно.

– Недурно, – кивнул головой лорд-адмирал. – Высокая похвала от… а что ты такое? Говоришь, что не огненный истребитель.

Готрек передал трубку назад.

– Я кто, а не что. Я Готрек сын Гурни и, да, я не гоняющийся за золотом простофиля. Я настоящий истребитель. Выкованный в Краесветных горах. Я давал свою клятву в мире, которого больше не существует. В лучшем мире.

Лорд-адмирал снова затянулся трубкой.

– Кое-кто из огненных истребителей рассказывает о тебе всякое. Я говорил с одним подвыпившим Грейфирдским рунным сыном, который только и болтал, что о тебе. Честно говоря, он был в дупель пьян, но молол языком, будто ты какой-то спаситель. Нечто большее, чем простой дуардин. У него хватило ума не выболтать мне все секреты его ложи, но я узнал достаточно. Достаточно, чтобы знать, что они очень уважают тебя. Они преклонят перед тобой колени, если ты им позволишь.

Готрек скривил губы.

– Они вдолбили слишком много металла в свои ноги, чтобы преклонять колени.

Вокруг глаз лорда-адмирала проявились морщинки смеха, но затем его лицо приняло серьёзное выражение.

– Однако они всё же дуардины. И у меня нет желания портить отношения с родичами, какими бы далёкими те не были, – он передал Готреку трубку, – что ставит меня в затруднительное положение.

Готрек сделал затяжку.

– Что ещё за положение? – спросил он, выпустив облако дыма.

– Огненные истребители хотят поклоняться тебе, а мои цеховые мастера хотят насадить твою голову на кол.

– Пусть попробуют.

– Так вот за чем ты пришёл сюда, а? Ты пришёл, чтобы сразиться со мной, Готрек сын Гурни?

Выражение лица Готрека осталось нейтральным.

– У меня с тобой нет ссоры.

– И, тем не менее, мои граждане рассказывают мне, что ты причинил неисчислимое количество ущерба.

– Это потому что, твои граждане лжецы. Они поклялись избавить меня от этой треклятой руны, но ни один из них не смог даже прикоснуться к ней.

– И мой сын как раз пытался избавить тебя от руны, когда взорвал свой дворец?

Готрек посмотрел на Солмундссона.

– Твой сын. Ну, конечно. Да, он настоящий мастер — языком чесать, а когда до дела дошло — оказалось не очень.

Солмундссон приблизился, достал голубой кристалл и протянул его отцу.

– Руна не поддалась выжигательнице. Отразила её. Никогда не видел ничего подобного.

– Ты кажешься слишком довольным, Тиальф, – пророкотал лорд-адмирал, – для того, кто только что разрушил половину своего дворца. – Он наклонился вперёд на троне. – Нашего дворца.

Солмундссон улыбнулся, не замечая сердитого тона своего отца.

– Она просто поразительна. Не похожа, ни на что другое, встречавшееся нам в магматвердынях огненных истребителей. Даже Востаргские руны не могут противостоять выжигательнице, а она смогла. Она уникальна, отец. Уникально мощная. Она может быть именно тем, что нам нужно.

Лорд-адмирал кивнул, затем повернул свою голову в направлении Готрека.

– И ты желаешь избавиться от неё?

– Желаю.

Лорд-адмирал подозвал одного из своих сопровождающих, пробормотал ему что-то, после чего тот поспешил прочь.

– Тут надобно подумать, – сказал лорд-адмирал, когда отправленный слуга вернулся, неся бочонок и кружки. – А значит, следует утолить жажду.

Готрек с серьёзным видом кивнул, принимая из рук слуги кружку.

– Из пересохшего горла никогда не выйдут мудрые слова.

Лорд-адмирал рассмеялся.

– Мой прадед каждый день повторял это. Прямо перед завтраком.

Отхлебнув, Готрек закряхтел, и Маленет поняла, что он смеялся. Она закатила глаза. Эти два олуха никогда прежде не встречались. Готрек разрушил половину города. А теперь они вели себя, как старинные друзья.

– Садись, – лорд-адмирал махнул рукой на ближайшие места. – Ни к чему разводить тут церемонии. Мы же не говорящие болванчики.

Готрек хрюкнул, пролив пиво себе на бороду. Он тут же начал обсасывать её с таким звуком, что Маленет захотелось его пристукнуть.

– Ух! Вот это я понимаю. Напоминает «Золотой Запас» Тенгельна.

– Что тут можно обсуждать? – Маленет отмахнулась от предложенной кружки. – Ваш сын только что признал, что его устройства не могут притронуться к руне.

– Она находится за пределами его понимания, – произнёс Трахос.

Лорд-адмирал склонил набок голову, как будто бы разглядывая грозорождённого.

– Он понимает больше, чем ты думаешь, солдат Зигмара. Не только те, кто прячутся в Азире, умеют читать. Мой сын, может быть, действует слишком поспешно, но он всяко не тугодум. Механизмы Тиальфа гораздо более искусны, чем может показаться на первый взгляд. Проблема здесь не в недостатке знаний.

– В чём же тогда? – спросил Готрек, энергично протягивая свою пустую кружку слуге.

– Нехватка мощности, – лорд-адмирал погладил бороду своей механической рукой. – Мы усовершенствовали процесс сублимации до невиданных другими небесными крепостями уровней. Мы раскрыли великие тайны металлов. Разведали богатейшие жилы. Обуздали самые летучие элементы. Никому не удавалось достичь ничего подобного.

Солмундссон согласно закивал.

– Может мои эфироматические катушки и не справились, но существуют и другие источники энергии в Айаде, которые можно использовать. Другие способы запитать выжигательницу.

Готрек выдернул что-то из своей бороды, внимательно рассмотрел, что это, и отправил себе в рот.

– Что ещё за Айада?

Лорд-адмирал смотрел, кивая, в сторону своего сына. Услышав слова Готрека, он повернул голову в его сторону и рассмеялся.

– Ты и вправду из другого мира, – он сделал движение рукой в сторону главного выхода из зала. – Айада это название земель, над которыми мы висим. Целый континент, отсюда и до Выкушенного Залива.

– Ваши земли?

– Ничейные, – поморщился лорд-адмирал. – По правде сказать, если кто и может заявить на них права, так это проклятые зеленокожие. Гроты лезут из каждой норы и лужи. А с тех пор, как в небе появилась Казак-друнг, их численность утроилась. Луна довела их до безумия. С давних пор мы строили свои крепости в облаках, чтобы спастись от слуг Тёмных Богов, но в наше время нам следует опасаться зеленокожих.

– Сволочные гроби, – Готрек снова протянул пустую кружку за добавкой. – Ни хрена не меняется.

– Они — источник проблем. Наши прибыли сократились вдвое. С тех пор как вернулась Казак-друнг, Лунокланы распространили свою мерзкую мрачноту дальше, чем когда-либо прежде. И куда бы ни направлялись, наши корабли теперь просто исчезают, поглощённые небесами, которые раньше были спокойными. Дюжины зонбеков потеряны, и ситуация продолжает ухудшаться.

– Зонбеков?

– Светомаяков. Это такие летающие крепости, охраняющие наши небесные маршруты. Они хорошо укреплены и раньше справлялись даже с самыми решительными атаками зеленокожих. До того, как Казак-друнг начала пребывать, – лорд-адмирал нахмурился, затем повернул голову в направлении Готрека. – Но, если бы у нас было оружие, достаточно мощное, чтобы отбить наши крепости обратно, мы бы смогли добиться перелома. Такое оружие, как твоя руна.

– Я с радостью её вам отдам, – Готрек посмотрел на Солмундссона. – Что ты там говорил про другие источники энергии?

Солмундссон замялся и глянул на своего отца. Лорд-адмирал пожал плечами.

– В любом трактире отсюда и до самых Йорнских гор за кружкой пенного тебе расскажут эту легенду. Так что нечего тут скрытничать, – он дёрнул за рычаг, и его механический трон, заурчав, ожил, немедленно подпустив пара к клубам табачного дыма, и без того заполнявшим всё вокруг. – Предлагаю обсудить это в комнате карт.

Механический трон лязгал по залу, а гвардейцы лорда-адмирала своими пиками направляли его к туннелю, через который лорд-адмирал и прибыл сюда.

Солмундссон махнул Готреку и остальным рукой, приглашая последовать за троном.

– На карте всё выглядит лучше, – усмехнулся он. – Я так думаю.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Васперо не сводил глаз с Забойного Камня, пытаясь не обращать внимание на шум сражения. Стены города были заполнены беженцами из близлежащих селений, но на него никто не обращал внимания. Все вокруг либо двигались к укрытиям, либо спешили на стены. Мужчины, женщины, дети — не имело значения. Все с суровой решимостью сжимали в руках оружие.

Раньше Хаин был величественным городом. Торговые соглашения с Владыками Харадрона принесли ему спокойствие и процветание. Но потом, несколько месяцев назад, харадронские корабли перестали прибывать, и народ Васперо был вынужден заключить менее приятные союзы. В обмен на свою защиту местные племена каннибалов потребовали кровавых жертвоприношений. Пока люди Хаина, читая молитвы вечно голодному богу по имени Кхорн, будут кормить Забойный Камень, кочевники будут защищать Хаин от племён зеленокожих. А потом появилась Убивающая Луна. И каннибалы перестали приходить, перебитые сонмами гоблинорожих тварей, наводнивших все болота вокруг. Теперь людям Хаина оставалось полагаться только на свой собственный страх.

Пока Васперо прислушивался к Забойному Камню, он слышал наверху стук копьев и щитов. Последний приток беженцев удвоил число защитников, и было похоже, что Хаин всё-таки отразит эту атаку. Зеленокожие были повсюду, словно клопы лезли по стенам, зажав свои клинки в зубах, запрыгивали на укрепления, пронзительно хохоча.

Они были гнусными, сгорбленными тварями, едва достававшими до пояса людям Хаина. Несколько часов назад Васперо даже разрешил своим людям открыть ворота, устроить вылазку и самим напасть на зеленокожих, заставив их бежать в болота у реки. Гроты уже вернулись, и их стало ещё больше, но у людей Хаина теперь была надежда.

Городские стены были не просто огромными, они были сделаны из клёпанного, усиленного металла. Инженеры Владык Харадрона возвели их несколько веков назад. На стенах была ржавчина и вмятины, но их поддерживала неведомая эфирная наука. Даже самые сильные удары не оставляли на их поверхности никаких следов. Зеленокожие выкатили из болот огромные осадные машины, но это ни к чему не привело. Валуны попусту отскакивали от стен, убивая гротов больше, чем людей Хаина. Солнце не вставало уже несколько недель, и продолжающая нарастать Убивающая Луна вводила гротов в неописуемое неистовство. Но у них всё равно не получалось проделать брешь в гладких металлических стенах.

Наверное, Васперо мог бы радоваться, но он думал не о битве и не об умении харадронских инженеров. Все его мысли были сосредоточены на Забойном Камне. Он подступил к нему ещё ближе, разглядывая в полутьме этот запятнанный кровью кусок скалы, вырезанный таким образом, чтобы напоминать нижнюю часть черепа — большую чашу, поставленную прямо по середине внутреннего двора. Каннибалы установили этот камень, когда перестали появляться харадронцы, и потребовали, чтобы каждую неделю на камень складывали головы, а тела бросали в ямы под его основанием. Так как Васперо был верховным жрецом, именно на него легла обязанность выбирать избранных. И он стоически выполнял её.

В сражении возникло краткое затишье, и Васперо снова услышал шёпот. Он прозвучал наполовину в его голове, наполовину в запылённом черепе.

– Лжец.

Васперо схватился за волосы, ужаснувшись от того, насколько чистым стал голос. Он уже почти убедил себя, что это было наваждение, вызванное переутомлением. Он несколько дней практически не спал, находясь вместе с воинами на стенах, подбадривая и направляя их, и от усталости так плохо стоял на ногах, как будто был пьян. Он говорил себе, что тот голос, должно быть, был порождением его лишённого сна мозга. Но теперь, когда он положил руку на Забойный Камень, никаких сомнений уже быть не могло. Слова были предельно чёткими.

– Ты солгал им.

И впервые Васперо узнал голос. Это был его старший брат. Одно из первых жертвоприношений камню.

– Кирн? – прошептал он. – Это ты?

– Конечно это я, ты лживый червь.

Васперо обошёл вокруг камня, скребя пальцами по его выщербленной поверхности.

– Как? Как ты можешь быть живым?

– Потому что ты солгал. Ты сказал всем, что Кхорн хотел меня. Ты сказал, что на костях было моё имя. Но ты знаешь, что там было твоё.

– Кости ошиблись! – сердце Васперо забилось чаще, в нём вновь всколыхнулся прежний гнев.

Васперо оглянулся по сторонам, испугавшись, что кто-нибудь мог услышать его разговор. Но никому не было дела. Сражение на стенах возобновилось с ещё большей яростью, и двор стремительно пустел, потому что все побежали хватать копья и щиты.

– Только я могу защитить город, – прошипел Васперо, приблизив губы почти к самому черепу. – Если бы ты правил Хаином, его бы захватили каннибалы или Лунокланы или ещё кто-нибудь. Только у меня хватает мозгов, чтобы защитить нас. Кровавый Бог хотел, чтобы умер ты. Это была ошибка. Умереть должен был ты.

– Ты солгал. Я знаю это.

– Как?

– Потому что я не умер. Я не был избранным, ты был. Кхорн не хотел меня. Так что я ждал здесь внизу. Всё это время. Ждал, пока у меня не наберётся сил, чтобы подняться и рассказать всем правду о тебе.

– Этого не может быть. Я видел твою голову. Я видел, как ты умер. Видел, как тебя сбросили под череп вместе с остальными.

– Я остался жить. Потому что моё время не пришло. А когда луна станет полной, я поднимусь, мой дорогой братец, и все узнают, кто ты есть. Они ведь любили меня больше тебя. Ты знаешь, что они хотели, чтобы я правил вместо тебя. И поэтому ты солгал. Но нельзя обмануть бога, Васперо. Ты можешь обмануть наш народ, но не Кхорна.

– Ты всё врёшь! – Васперо отшатнулся от Забойного Камня, тряся головой. – Ты умер. Я видел твою голову. Ты не можешь быть там внизу.

Спотыкаясь, Васперо пробежал через двор и направился в свои королевсие покои. Он бросился на кровать и лежал в темноте, заткнув руками уши, со страхом ожидая, что вновь услышит голос. Но голос больше не возвращался, звуки сражения снаружи стихли, гроты отступили, готовясь к новому штурму.

Васперо сделал отчаянную попытку заснуть, надеясь, что сон поможет ему с этим безумием. Потому что это ведь было безумие? Никакого другого объяснения он придумать не мог. Как его брат мог пережить всё это время под Забойным Камнем? Как он мог готовиться подняться? Всё это было каким-то бредом.

Наконец, промучившись целый час, Васперо сдался, поднялся с кровати и выглянул в круглое окно. Сражение внизу полностью прекратилось. Защитники расположились прямо на стенах: кто-то спал, кто-то занимался своими ранами. Свет висевшей в небе Убивающей Луны придавал всему плоский, искусственный вид, как будто всё это было большой театральной постановкой.

Васперо глотнул вина, чтобы успокоить нервы. Всё время, пока он пытался заснуть, у него в голове зрела идея. Она была противной, жуткой, но он никак не мог от неё отделаться. И сейчас, сообразил он, когда почти все спали, мог быть его единственный шанс, чтобы попытаться исполнить её. Дозорные будут смотреть не во двор, а в сторону реки, где скапливались для атаки зеленокожие. Никто не будет смотреть на Забойный Камень.

Он сделал ещё один глоток вина для храбрости и вышел из своих покоев, изо всех сил стараясь выглядеть не потерявшим рассудок. Когда он вышел под лунный свет, то увидел, что оказался прав — двор был пуст. После нескончаемых дней сражений все, кто мог, спали. Он подошёл к камню и достал связку ключей. Затем, оглядевшись в последний раз, он забрался внутрь черепа. В основании находилась толстая крышка люка, покрытая вырезанными рунами и запертая на большой висячий замок. Зная, что снаружи черепа его не видно, Васперо присел, отпер замок и открыл люк.

В лицо ему пахнуло зловонием гниющей мертвечины. Последнее жертвоприношение было менее недели назад, но тела уже начали разлагаться.

– Слишком поздно, – сказал Кирн, и звук его голоса эхом отдался в голове Васперо. – Я расскажу всем.

– Ты всё врёшь, – выдохнул Васперо. – Тебя нет здесь. Этого не может быть. Ты превратился в корм для червей несколько месяцев назад. Я не буду тебя слушать.

– Я здесь. И когда Убивающая Луна станет полной, я поднимусь. Я всем расскажу, что ты сделал.

Васперо охватило смешанное чувство гнева, животного страха и отвращения. Он сунул руки в массу тел. Мухи и черви начали ползать по нему, пока он распихивал мертвецов, расчищая ступени, ведущие вниз, в ямы под черепом. До того, как их начали использовать для жертвоприношений, в них хранили запасы еды, но теперь они были склепом.

Васперо подавлял рвотные порывы и ругался, продираясь через кровавые ошмётки. Кирн был одним из первых, кого убили. И ему понадобится добраться почти до самого дна, чтобы доказать, что его брата там нет. Hо, не смотря на вонь и всю окружавшую мерзкую плоть, он не останавливался. Он должен был удостовериться. Он должен был добраться до самого дна.

Раскидывая мертвечину голыми руками, он углубился всего на несколько футов, когда Кирн начал смеяться.

– Спасибо за помощь, братец.

– Нет, – прошептал Васперо, увидев, что трупы начали шевелиться и пихаться. – Ты не можешь быть там.

Он попятился назад, отталкиваясь от мертвецов своими покрытыми кровью руками. Из шевелившейся кучи перед ним поднялась фигура.

Васперо был в таком ужасе, что ему понадобилось несколько лишних мгновений, чтобы понять, что это был не Кирн. Это был даже не человек. Лицо, скалившееся перед ним, принадлежало зеленокожему.

Прежде чем Васперо успел что-либо сделать, грот воткнул нож ему в живот. Васперо споткнулся, и, завалившись, упал на ступени, шлёпнувшись в гущу гниющих тел. А грот смеялся, перескакивая через него и устремляясь вверх по ступеням.

И пока жизнь покидала Васперо, своим тускнеющим взором он видел, как дюжины других фигур устремились вслед за первой, таких же хихикающих, воспевающих Убивающую Луну и вопящих от радости, так как они, наконец-то, прорвались в город.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Сквиг мчался гигантскими скачками, и изо всех сил цеплявшийся за поводья Скрагклык при каждом прыжке гремел всеми своими косточками, пытаясь при этом выглядеть достойно. Они пересекли низину Бормотопи и начали подниматься на возвышенность в нескольких милях от Жирноболота. Подсвеченная светом огнеплесени и окружённая ореолом из спор башка гарганта с отвисшей челюстью даже с такого расстояния, казалась, огромной и возвышалась над гладью болота.

Остальная Гобботека ехала на своих сквигах на почтительном отдалении, как будто Скрагклык уже стал Лунакоролём. А значит, они не могли слышать, как он ругался и бранился всякий раз, когда сквиг подпрыгивал особенно высоко. Какими бы грозными ни были его команды, гнусная тварь, казалось, потеряла всякий страх, мчась по болотной воде пьяно рыская из стороны в сторону, из-за чего было чрезвычайно сложно удерживаться в седле.

Кривоспин и вся Гобботека ехали в сопровождении тяжело вооружённых гротов Лорда Зогдракка, но Скрагклык настоял, чтобы их отряд был небольшим. Не хватало ещё, чтобы народ на Жирноболоте начал задавать вопросы об их предприятии. Тащить с собой куда-то всю Гобботеку и так было для него из ряда вон, а на Жирноболоте далеко не все были бестолковыми идиотами. Достаточно, чтобы кто-нибудь один сделал удачное предположение, и Лунакоролю стало бы известно всё, что задумал Скрагклык. И шаман прекрасно знал, чем бы всё это кончилось — он присоединился бы к бормочущим толпам, собиравшимся на Бормотопи.

Они поднялись по нескольким косогорам, похожим на склоны холмов у подножия горы, пересекли ещё одну болотистую долину, поднялись по очередным склонам и, наконец, после нескольких часов езды, перед ними открылся вид на Плачущий Ручей. Это был тонкий чёрный поток, вилявший между зарослями дождевиков, мухоловок и весёлок. Всё в долине было покрыто огнеплесенью — каждая складочка, шляпка и усик светились и мерцали мертвенно-бледным светом. И, казалось, что Плачущий Ручей петлял сквозь белый блестящий мех.

Как только их отряд добрался до верхних склонов долины, грибы внизу пришли в движение, потянувшись к ним в какофонии хлюпанья и влажных шлепков. Тут были сотни плотоядных хищников, и даже Скрагклыку пришлось бы попотеть, чтобы разобраться с ними, но прежде, чем он успел начать беспокоиться об этом, мимо промчался Смердоглаз, гораздо лучше державшийся в седле, и кардинально разобрался с ситуацией.

Он достал рогатку и выстрелил одним из своих бутыльков, предварительно сняв с него пробку, поверх толпы из собравшихся поганок. В воздухе сверкнула яркая вспышка света, содержимое бутылька пролилось вниз и занялось бесцветным пламенем. Воздух наполнился жалобным воем, с которым поганки и дождевики бросились наутёк. Но языки пламени были быстрее, они стремительно поглощали упругие тела, вызвав целую серию громких хлопков. И уже через минуту обугленная дымившаяся просека вела до самого ручья, а все остальные из местных хищников изо всех сил старались убраться от Смердоглаза куда-нибудь подальше.

Он повернулся, кивнул Скрагклыку и стал ждать, сидя на своём сквиге, нетерпеливо переминавшимся и подпрыгивавшим на месте. Никто ничего не говорил, и до Скрагклыка не сразу дошло, что все ждут, когда он снова их возглавит. Он несколько раз ударил пятками свого ездового зверя, безрезультатно пытаясь стронуть его с места, но потом сквиг внезапно всё-таки отреагировал и понёсся вниз по склону таким неистовым галопом, что у Скрагклыка едва получалось на нём удерживаться.

Оказавшись на берегах ручья, шаман был рад, наконец, спрыгнуть с твари и передать поводья одному из солдат Лорда Зогдракка. Затем он медленно направился к кромке ручья, пока остальные слезали со своих сквигов позади него. Скрагклык не был уверен, что именно текло в ручье, но это явно была не вода. Чернильно-чёрная жидкость двигалась лениво, и всякий раз, когда на её поверхности лопался пузырь, из него вырывались зловонные испарения. Ступни, постоянно следовавшие за ним, сейчас плескались и ныряли в ручье, смеясь и зубоскаля.

– Это смола? – спросил он их, забыв, что сейчас он был не один.

– А где гнилушки? – спросил Лорд Зогдракк, вставая рядом с ним. Он опустил свой скипетр в ручей и начал помешивать чёрную жидкость, вызвав очередной выброс зловонного газа.

Смердоглаз прошлёпал по вязкой грязи и, моргая своим заросшим плесенью глазом, уставился в чёрную поверхность.

– Они, э… повсюду. Вся ручей полна ими, – он посмотрел на Скрагклыка. – Твоя должен войти в него. Опустить голову.

Скрагклык поглядел на вязкую жидкость и пожал плечами. Он и не такое проделывал. Он подошёл к ручью и начал высматривать подходящее местечко для спуска.

– Ой! – рассмеялся Смердоглаз. – Сначала это.

Он выхватил ещё один стеклянный бутылёк и высоко поднял его, встряхивая находившийся внутри зелёный порошок.

– Паутинники! Гнилушки и делать ничто не будут без паутинников.

Скрагклык согласно кивнул и, развернувшись, направился к нему, пока остальные собирались вокруг. Лорд Зогдракк с надменным выражением лица посматривал по сторонам, делая вид, что испытывает ко всему отвращение. Кривоспин жадно следил за Скрагклыком из своего мягкого панциря, а Пузан, подпрыгивая на месте и брызгая на всех грязью, молотил кулаками по воздуху и угрожающе шипел на несуществующих врагов.

– На вкус приятно, – Смердоглаз ухмыльнулся дрожащей рукой, протягивая Скрагклыку бутылёк. – Твоя нужно крохотный… – начал он, но замер на полуслове, увидев, что Скрагклык уже проглотил всё содержимое.

Скрагклык заметил ошеломлённое выражение на лице Смердоглаза.

– Чо? – он глянул на пустой бутылёк в своей руке. – Слишком много?

– Э… – Смердоглаз почесал свой обожженный лоб, содрав лоскуты опалённой кожи. – Усё в порядке. Я не сомневацца.

Скрагклык почувствовал покалывание на языке.

– А скока надо было глотать?

– Э… ну, твоя не должен волновацца, – произнёс Смердоглаз, улыбаясь абсолютно не убедительной улыбкой. – Просто я раньше не видеть никого, кто заглотить всю бутылку. Уверен, усё будет нормуль.

Скаргклык почувствовал прилив страха и посмотрел на заросшие плесенью берега.

– Может моя нада противоядие? Волоски слизняков обычно… – он замолк, заметив нечто странное — он видел себя со стороны. Он видел своё тощее лицо, красные глаза, огромные уши и нос. Черты его лица обмякли, а глаза остекленели. Он качнулся вперёд, и, если бы остальные не подхватили его, прямо носом плюхнулся бы в грязь.

– Быстрее! – закричал Смердоглаз. – Он сейчас того! Разделяецца! Давайте его в ручей! Головой вниз!

Скрагклык, продолжая наблюдать со своей необычной отдалённой позиции, видел, как остальные подтащили его к краю ручья и затем швырнули в чёрную жидкость. Его тело упало на поверхность со звонким шлепком, но он только смутно почувствовал боль, как будто это было с кем-то другим.

– Глотай гнилушки! – закричал Смердоглаз, когда Скрагклык погрузился в вязкую черноту. Его костлявые руки и ноги ещё мгновение виднелись на поверхности, но затем, с булькающим звуком и они исчезли из виду.

Пока Скрагклык со стороны наблюдал за тем, как он погрузился в ручей, он внезапно понял, что всё ещё может управлять своим телом. Мысленным усилием Скрагклык открыл рот и начал пить жидкость, почувствовав на языке шероховатые споры, которые Смердоглаз называл воздушными гнилушками. Он прожевал и проглотил их и стал ждать, что будет дальше.

Некоторое время ничего не происходило. Его наблюдательная позиция продолжала подниматься всё выше. Он смотрел вниз на Смердоглаза, Кривоспина и остальных и вскоре мог видеть огни всей долины, распростёртые под ним, словно узор лунных самоцветов на ковре. «Красиво, аднака», – подумал он, рассматривая поля, заполненные испускавшими облака спор поганками, осторожно подбиравшимися обратно к ручью.

Он как раз собирался попытаться заговорить с остальными, когда порыв газа сотряс его тело. Он был таким мощным, что вся долина закрутилась вокруг него. А когда Скрагклык открыл глаза, он увидел лишь чернильную тьму. Тёплая, пахучая жижа давила на него со всех сторон, и он догадался, что вернулся в своё тело. Он попробовал заговорить, но похожая на смолу жижа заполнила ему рот, заткнув его словно кляп.

Скрагклыка охватила паника, когда он понял, что не может дышать. Он захотел было попробовать грести руками, ну тут ещё один дикий порыв газов вырвался из его живота. Он зажмурился, чувствуя, как газ проносится через его внутренности.

Снова открыв глаза, он к своему ужасу обнаружил, что находится в вышине, паря над лесом из железных деревьев. Луна освещала ржавые ветви, выглядевшие настолько живописно, что были просто обязаны быть живыми. Мимо него проносились переливавшиеся всеми цветами радуги облака, и он слышал грохот сходивших в ущельях лавин. Это был Хлама-Разлив — регион над Местечком.

Лунакороль накрыл большую его часть защитным покрывалом из мрака и мороси, так что, наверное, Скрагклык глядел сейчас на какую-то из его окраин, где Разлив переходил в земли, управляемые челобреками и коротышками.

Скрагклык всю свою жизнь поглощал раздваивающие разум сморчки, вызывающие видения бледные поганки и прорицательские дождевики, но никогда ещё ему не доводилось съедать что-нибудь такое, что подействовало бы на него также быстро и мощно. Результат оказался просто ужасающим — оказаться в непокрытом небе было хуже, чем всё, что он мог только представить.

– Смердоглаз, – прошептал он. – Чо дальше-то моя делать? Как моя попасть к зогганым…?

Но прежде чем Скрагклык успел закончить свой вопрос, его снова сотрясли вырывающиеся из пуза газы. Отрыжка была такой сильной, что он на мгновение даже ослеп. Когда же к нему вернулось зрение, металлический лес пропал, а он сам оказался на залитой лунным светом крыше здания. Он был всё ещё высоко над землёй, и вокруг были челобреки и коротышки. Они все спешили куда-то по узкой улочке, сжимая в руках оружие и на ходу надевая доспехи. Скрагклык отпрянул от края крыши, а затем рассмеялся, вспомнив, что его тело находится в Грибном Местечке под поверхностью Плачущего Ручья.

Ему никогда раньше не выпадало возможности увидеть логово коротышек в такой близи, и после того, как он убедился, что у него не было никаких видимых частей, Скрагклык придвинулся обратно к краю крыши и взглянул на толпу. Несколько голов повернулось в его сторону, и его охватила паника. Но потом он догадался, что они смотрели мимо него, на небо. И там явно было что-то жуткое. Коротышки носили на головах железные маски, но он видел лица челобреков, и их глаза были широко раскрыты от ужаса. Скрагклык медленно обернулся и облегчённо рассмеялся. Ему в ответ с неба улыбалась луна.

Он сделал шаг с крыши и мягко опустился среди толпы, смеясь над тем, как жалко они все выглядели. Челобреки были полуголодные, с запавшими щеками, выпученными глазами и в рваных одеждах. Да, и коротышки, обычно выглядевшие такими блестящими и раздражающими, были все побиты, сильно хромали, кровь сочилась из-под их масок, а некоторые зажимали раны и были явно измождены, постоянно спотыкаясь, как будто нагруженные непосильным весом.

Во главе толпы был челобрек, одетый в выделявшиеся внушительностью доспехи. Он держал изорванное в лохмотья знамя, с вышитой на нём двухвостой кометой, и выкрикивал остальным приказания не останавливаться, указывая древком в сторону перекрёстка в конце узкой улочки. Но каждые несколько секунд он бросал взгляд на луну и бормотал молитву. Скрагклык витал перед его иссечённым шрамами лицом, выкрикивая всевозможные обзывательства, хохоча и смеясь над челобреком, пока тот продолжал командовать, не обращая на шамана внимания.

Толпа челобреков и коротышек добралась до перекрёстка, и дюжина из них тут же повалилась на спины с торчащими из голов и тел стрелами с чёрным оперением. Шум сражения накрыл Скрагклыка, солдаты бросились за перевёрнутые на бок повозки и на скорую руку сооружённые баррикады. Всё вокруг было настолько хаотичным, что Скрагклык, дико хохоча над творившимся вокруг побоищем, на короткое время даже забыл, зачем он здесь.

Многие здания рушились, их высокие, раскачивавшиеся фасады ломались на неравные части и окутывались языками пламени. В отсветах огня чёрные силуэты солдат очень походили на кукол, метавшихся туда-сюда. Коротышки стреляли из своих рявкающих и сверкающих железных ружей, а челобреки пускали стрелы, но бой явно складывался не в их пользу.

Скрагклык покружил над полем битвы и, увидев нападавших, почувствовал, как его распирает от гордости. Это были гроты, такие же, как и он, из Лунокланов Хлама-Разлива, а может даже и из самого Местечка. Они ехали в паланкине, закреплённом на спине такого большого паука, что он, стремительно надвигаясь на защищавшихся, проламывался сквозь стены зданий, превращая их в груды разлетавшихся камней.

Коротышки дали оглушительный залп. Паук пошатнулся, и две его передние ноги подломились, гроты в накренившемся паланкине завизжали и ещё пуще захихикали, вцепившись в хлипкие борта. От удара головы паука о землю поднялось большое облако пыли, а несколько гротов-лучников под истерические улюлюканья своих соплеменников подлетело в воздух.

Из строя челобреков и коротышек раздались нестройные победные выкрики, но радость их была недолгой. Паук начал подниматься обратно на ноги, а из-за его спины выскочили ещё три паука и устремились вниз по улице. Несколько солдат успели снова выстрелить, но большинство как раз отчаянно перезаряжали свои аркебузы, а некоторые так и вообще совсем бросили сражаться, опустив руки и стеклянными глазами уставившись вверх на луну.

Гроты в паланкинах били в бубны и вопили боевые кричалки, стреляя по защищавшимся из луков.

Десятки челобреков и коротышек начали отступать, утыканные чёрными стрелами. Те, кто мог, хромая, бежали сквозь дым, пытаясь спастись от целой колонны пауков, появившихся теперь на улице. Скрагклык захихикал. Несколько десятков громадных тварей несли на себе отряды гротов. Пока они наступали, он полетал по улицам города, с радостью отметив, что гроты захватывали его целиком.

Сам город был большой, окружённый пятидесятифутовой стеной с башнями, бойницами и статуями их молотодержавного грозового бога. Лунакороль уже разорил большую часть челобрекских логовищ, но это, наверное, было слишком большим и поэтому продержалось дольше остальных. Хотя уже нет. Из каждого подвала, из каждой дыры появлялись гроты, заполняя улицы пронзительными криками и смехом.

И в то время как гроты лезли снизу, на стены заползало ещё больше пауков, протаскивая свои раздутые брюшки прямо по трупам и тут же выпуская паутину на ещё остававшихся в живых солдат. На большой площади Скрагклык наткнулся на небесный корабль коротышек, завалившийся на бок и охваченный огнём пожара. Коротышки вместе с челобреками пытались потушить пламя, но целая череда взрывов отогнала их от корабля как раз в тот момент, когда отряд гротов бросился на них в атаку. Скрагклык горячо закивал, поражённый хитростью Лунакороля. Если бы не Барак-Урбаз, гроты уже давно захватили бы весь континент. Воспоминание о Барак-Урбазе напомнило Скрагклыку, зачем он находился здесь, летая сквозь пламя и дым.

«Руна», – подумал он, вспомнив кусок железа, воткнутый в грудь огненного истребителя.

Он огляделся в поисках Смердоглаза, прикидывая, что ему следовало делать теперь, но на глаза не попадалось никого из Гобботеки. Он не видел ни Плачущего Ручья, ни кого-нибудь из своих друганов. В этом сражении он был один. Скрагклык пораскинул мозгами, пытаясь решить, что будет делать дальше. Предполагалось, что он отправит свой разум в Барак-Урбаз, а не в это челобрекское логово. Он задался вопросом о том, как же ему переместиться?

Скрагклык ухмыльнулся, когда ему на ум пришла одна идея. Он сильно сглотнул и громогласно рыгнул. Воздушные гнилушки немедленно исполнили своё дело. Сражение закружилось вокруг него, словно вода, уходящая в сливное отверстие. Каменные здания, пауки и гроты — всё слилось воедино. Фигуры и цвета превратились в одну, гудящую темноту, из которой он с головокружительной скоростью вылетел в новое пространство.

Скрагклык теперь скользил над обдуваемым ветрами морем, приближаясь к металлическому шару, выделявшемуся в свете Зловещей Луны. Шар был покрыт всевозможными трубопроводами, воздуховодами и рунами, а из многочисленных труб валил дым.

«Коротышки», – подумал Скрагклык, узнав архитектурный стиль сооружения. Однако это явно был не Барак-Урбаз — сооружение было слишком маленьким. Это была всего лишь отдельная постройка, висевшая в нескольких сотнях футов над волнами.

В море была не вода, а расплавленный металл, от поверхности которого поднимался пар, и воздух дрожал от источаемого жара. Рядом с шаром в воздухе висела махина, которая возможно когда-то была небесным кораблём коротышек или, скорее даже, несколькими кораблями, сляпанными вместе так, чтобы выглядеть посмешнее.

Нос корабля имел форму полумесяца, и на нём была намалёвана жестокая ухмылка, а там, где должны были располагаться сферические двигатели, стояли пульсировавшие внутренним светом и окруженные облаками спор три гигантских дождевика. Чья-то рука нарисовала на них перекошенные от злости уродливые рожи с корявыми, неопрятными бородами. Скрагклык рассмеялся, узнав в них изображение коротышек.

Подлетев поближе, он увидел, что, как и только что оставленный им город, парившее в воздухе здание подвергалось нападению. Клубы радужного дыма валили из его круглых иллюминаторов, и вокруг слышались громкие крики и звуки пальбы.

Скрагклык залетел внутрь и оказался в зале, рассечённом лучами лунного света. Изнутри помещение выглядело примерно также, как и снаружи. Повсюду были гнутые металлические пластины, утыканные разнообразными механическими приспособлениями. Светящиеся шары висели в альковах, и дюжины фигур метались в мерцающем свете — коротышки в масках, похожие на тех, что он только что видел.

Множество тел лежало на полу: раненные и мёртвые. Остальные стреляли из пушек и гарпунов, обрушивая оглушительные залпы на нападавших. Скрагклык снова почувствовал гордость, когда увидел, что и здесь атакующими были гроты Зловещей Луны. Осмелевшие под лунным светом они лезли через дыру, проделанную в стене, наседая на коротышек. Защитники сражались с мрачной решимостью, но их было слишком мало. Пока Скрагклык наблюдал за боем, сотни его соплеменников ворвались в зал, пуская стрелы и размахивая ножами. Гроты были коротышкам всего по грудь, но в диком исступлении побежали на них. Коротышки схватились за мечи и начали яростно отбиваться, но на место каждого зарубленного грота лезла целая дюжина.

Один из коротышек выбрался из толчеи и залез на статую в центре зала. Она изображала чрезмерно увеличенную маску коротышек — свирепое, бородатое лицо, выполненное из полированного металла. Коротышка стоял с горделиво задранным подбородком, глядя вниз на толпу гротов. Скрагклык видел кровь, блестевшую на его форме, насколько он понимал, это был босс защитников. Поставив ногу на край статуи, тот с презрением смотрел на сражение. Дюжины гротов карабкались вверх и пытались допрыгнуть до него, но коротышка практически не двигался, хладнокровно расстреливая их меткими выстрелами из пистолета и зарубая выверенными ударами тесака.

Многие гроты остановились, обескураженные той лёгкостью, с которой коротышка расправлялся с их сородичами. Босс коротышек ещё некоторое время оценивал кипевший бой, а затем выкрикнул команду. Скрагклык не понимал грубых, резких слов, но общий смысл был ему ясен. Все остававшиеся в живых коротышки бросили сражаться и побежали через зал к своему боссу, круша на ходу черепа гротов кулаками и отсекая им руки и ноги тесаками. Они забрались на подножие статуи, образовав круг, и подняли мечи и ружья, готовясь встретить собиравшихся вокруг них гротов. В зале установилось некоторое спокойствие, пока коротышки, пытаясь перевести дыхание, взирали на толпу гротов перед ними.

В этот момент в дальнем конце зала возникло какое-то движение, раздались звуки потасовки, и гроты начали расступаться, давая дорогу тому, кто приближался к статуе.

Заинтригованный Скрагклык подлетел над их головами, чтобы посмотреть, перед кем это они так расшаркивались и раскланивались. Оказалось, что это был ещё один грот, по своему виду — великий шаман. Он опирался на кривой посох с навершием из смотанных в пучок погано