Окровавленная роза / The Bloodied Rose (новелла)

Перевод коллектива "Warhammer: Чёрная Библиотека" Этот перевод был выполнен коллективом переводчиков "Warhammer: Чёрная Библиотека". Их канал в Telegram находится здесь.

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Окровавленная роза / The Bloodied Rose (новелла)
Автор	Дени Уэйр / Danie Ware
Переводчик	Ри
Редактор	Michael A. Voidsmen
Издательство	Black Library
Серия книг	Сестра Августа Санторус / Sister Augusta Santorus
Год издания	2018
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Сюжетные связи
Входит в цикл	Сестра Августа Санторус
Предыдущая книга	Милосердие / Mercy
Следующая книга	Wreck and Ruin

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Твари все еще были там.

Сестра Фелисити ждала у подножья алтаря. Алые пятна крови покрывали красные доспехи, а черно-белый плащ превратился в лохмотья. На одном бедре покоился опустевший болтер, а на другом — замолкший цепной меч.

Всего лишь миниатюрная несгибаемая женщина, стоящая в одиночестве в самом сердце разрушенного собора.

Трупы сервиторов техножреца лежали перед ней, разбросанные по нефу собора. Их бессистемная оборона была сломлена, а ремонтные работы прерваны. Дженсир приказал им стоять до конца, так они и сделали — с крайней жестокостью швыряя обломки и используя механические конечности с ужасающим эффектом. Но тварей вокруг оказалось слишком много. Сервиторов захлестнула волна монстров, и они пали так же, как и сражались — с безразличием. Все до единого.

У подножья лестницы, изувеченные, как и сам собор, лежали пять трупов сестер из отделения Фелисити. Они тоже потерпели поражение. Пали в бою, сражаясь клинком и болтером, кулаком и верой; свирепые и беспощадные женщины.

Мысленно она уже попрощалась с ними: «Да будут благословенны воспоминания о них». Она не бы смогла провести необходимые последние обряды, но сестры погибли с мужеством и теперь стояли подле Императора.

Там же лежал и техножрец Дженсир — его спину просто разорвали в клочья при попытке убежать. Он вовсе не был трусом — попросту хотел добраться до внешних вокс-передатчиков. И, наконец, прислонившись спиной к разбитой стене, миссионер Ликонид, слишком израненный, чтобы стоять, сплевывал кровь и хрипло дышал. Он все еще сжимал лазружьё одной рукой, а вторую удерживал на коленях так, словно пытался засунуть дымящиеся внутренности обратно в живот.

Старшая сестра уважала мужество этого человека — он не был солдатом, но сделал все, что смог.

Фелисити слушала, как его последняя молитва проплыла, словно призрак сквозь пустоту, и тут же стихла.

— Requiescet in lumine suo, — тихо прошептала она. «Покойся в свете Его».

Миссионер повалился набок и больше не двигался.

Твари завопили там, внизу, в нефе.

Они подкрадывались все ближе — она слышала, как когти скребут по древнему камню. Монстры окружили Фелисити, скрываясь в жаркой темноте разрушенного трансепта и клуатра монастыря. Сестра чувствовала, как они расхаживают, ощущала их присутствие, словно стекающий по коже пот. Она не знала, дразнят ли они её, пытаясь заставить ошибиться, или просто ожидают приказов свыше. Но одно Фелисити все же прекрасно понимала — тварей десятки.

Сотни.

Старшая сестра сжала цепной меч.

Она подумала, что если выстоит перед натиском зверья, то сможет нанести удар их хозяину.

Перед смертью.

Фелисити медленно поднялась по последним ступенькам. Оглянулась на тело Дженсира, его глазные пучки и механодендриты висели безвольно, поврежденные и сломанные, а красный плащ Механикус раскинулся вокруг, словно лужа крови.

Фелисити дошла до главного алтаря и остановилась перед последней ступенью.

Над ней зияло огромное окно, выпавшее из каменной рамы тысячи лет назад. Новые электрические свечи, купленные в знак повторного освящения собора, горели крошечными и невозмутимыми огнями. Несмотря на существ позади, сестра воспользовалась моментом и преклонила колено, свободной рукой обводя геральдическую лилию на передней части доспехов.

— A morte perpetua. Domine, libra nos.

Затем она поднялась.

И обернулась.

Тогда сестры ещё даже не подозревали.

Приказ Фелисити пришел с Офелии VII непосредственно от канониссы ордена, самой Ианфы, и отряд послали через весь сегментум на этот крошечный мир, в эти влажные заросли джунглей. Предыдущее развертывание сестер показало, что место безопасно — они отогнали орков-мародеров и расчистили территорию для прибытия техножреца. Фелисити приставили в качестве охраны и, что немаловажно, для того чтобы этот собор остался собственностью ордена Кровавой Розы и Конвента Санкторум.

Икона святой Мины, как поговаривали, все еще находилась в этом здании, и орден не собирался оставлять постройку в нынешнем виде.

Но восстановление прервали.

Дженсир поднял тревогу — его сервиторы проникли в крипты, пытаясь оценить масштабы реконструкции. Там они зафиксировали движение, и сестры отправились на разведку.

Первая стычка оказалась небольшой. Победа далась легко.

Но времени им не хватило. Даже когда они перегруппировались, заняв тактическую оборонительную позицию у входа в крипты, еще больше монстров вырвалось наружу.

А потом целая орда.

Мешанина ужасов била ключом из катакомб под собором. Сервиторов перебили в считанные секунды, приближающиеся звери бурлили, словно ночные кошмары, словно цунами зубов и крови. Находясь в меньшинстве, окруженные сестры оказались отрезанными от импровизированных модульных жилищ и любой надежды наладить межпланетную связь.

Они сделали единственное, что могли — дали отпор. Сестры отступали, защищали алтарь с каждой молитвой, с каждым вздохом и до последнего патрона… и с яростью пели, вознося голоса над тишиной руин разрушенного собора.

Но твари просто продолжали наступать. Безмозглые и ведомые, нападающие со всех сторон. Крак-гранаты убили сотни, обрушили стены лавиной из грохочущих обломков камня. Тварям было все равно. Фелисити видела, как ее люди сражались и падали замертво одна за другой, наблюдала, как ужасы расчленяли и утаскивали конечности сестер в зубах, а затем корпели над ними, грызя будто старые кости. Они разбросали женские останки в некоем умышленном порядке, совершая какой-то мерзкий акт богохульного поклонения.

Здесь было слишком жарко, тесно и удушающе тихо. Под ее кроваво-алыми доспехами по спине стекал пот. Рука в перчатке крепче сжала рукоять все еще не активированного цепного меча.

— Noli timere, — одними губами твердила Сестра Битвы. — Я вас не боюсь.

Фелисити не знала, почему она все еще оставалась в живых, когда все вокруг погибли. Она подозревала, что у этих тварей на нее был какой-то иной план. Нечто большее, чем просто лишить ее жизни.

Сестра спокойно прочитала псалом.

— Ибо Ты принесешь им смерть,

Ибо Ты не пощадишь никого,

Ибо Ты не простишь никого,

Мы умоляем Тебя, уничтожь их.

И твари прекрасно все слышали.

Теперь они позволили ей себя увидеть. Существа спустились по проходу и обогнули основания безголовых колонн, они поднимались над обломками, медленно, словно густой красный прилив. На этот раз монстры подбирались терпеливо, словно наслаждаясь процессом — принюхивались, рычали и облизывались, оскалив длинные зубы и низко опустив шипастые плечи.

Они провоцировали её, и она прекрасно это понимала.

Фелисити подняла клинок. Женщина хотела спуститься вниз и покарать тварей за смерть сестер. Хотела разрубить их на куски, поднять и швырнуть о стены, на потрескавшийся и заросший сорняками пол, пока они не завоют от боли, а их кости не переломаются вдребезги.

Но она — Дочь Императора, и ее разум должен оставаться ясным.

Женщина не сдвинулась с места, держась в свете Его.

Монстры подбирались все ближе и ближе. Их острые, как и клыки, глаза были такими же желтыми и сверкающими. Твари уже достигли подножья ступеней алтаря, и всё больше и больше забиралось в развалины, пока весь собор не ожил, превратившись в корчащуюся массу алых, блестящих тел.

С хриплым рыком женщина активировала цепной меч. Внезапный рев эхом прокатился по зданию, и, словно по команде, твари бросились вперед. Они бежали по ступенькам, лаяли от нетерпения, прыгали прямо к ее горлу.

— Mori blasphemous fui! Умри, богохульник!

Фелисити разрубила первых двух пополам, поймала еще одного на замахе и отправила в полет, наполовину вырвав из тела ребра. Кровь залила и без того красные доспехи. Всего за несколько секунд твари окружили старшую сестру, сорвав плащ; зубы и когти монстров вцепились в керамит и пласталь. Женщина пинала врагов сабатонами, била по черепам и спинам, а твари отвечали скулежом и рычанием. Свободной рукой Фелисити схватила выскочившее существо и резким движением запястья свернула ему шею, после чего отбросила труп в сторону.

Цепной меч проскрежетал сквозь еще большее количество туш.

Кровь и голос пели.

Но даже после этого монстры продолжали прибывать. Собор просто кишел этими ужасами, весь пол рябил от движения шипастых тел. Они окружили ее, чтобы добраться до Ликонида и останков техножреца. Твари набрасывались на нее одна за другой, пытаясь сбить женщину с ног. Фелисити отбивалась от них коленями, локтями, головой; разрывала цепным мечом, пинала и топтала. Хватала рукой за ошейники и швыряла в разные стороны. Но врагов не волновали собственные жизни; ими двигала пылающая изнутри жажда крови.

Еще десять погибло, взорвавшись кровавым туманом.

Двадцать.

Двадцать пять.

Они продолжали наступление.

Вокруг Фелисити росли груды искалеченных и мертвых существ, замедляя продвижение сородичей. Один из монстров вонзил зубы в наруч и повис на предплечье, сковывая руку своим весом. Но сестра продолжала сражаться и петь слова гимна, оставаясь демонстративно торжествующей, наполненной пламенной верой настолько же сильной, как и жажда крови этих тварей…

Монстры остановились.

Она пошатнулась, внезапно потеряв способность к сопротивлению. Повисшая на руке тварь безвольно обмякла — Фелисити не помнила, как убила ее. Сестра отпилила голову, наблюдая, как туша взорвалась, прежде чем упасть на пол.

Твари неохотно отпрянули. Они зарычали на Дочь Императора, обнажая перепачканные кровью желтые зубы. Прижимаясь друг к другу, словно стая псов, они вернулись к подножию лестницы. Оставшись там, монстры принялись огрызаться друг на друга и беспокойно расхаживать взад-вперед.

Тысячи пар горящих глаз наблюдали за ней.

Фелисити почувствовала прилив чистого рвения. Император был с ней. Она все ещё была жива, все ещё боролась, все ещё твердо стояла на ногах. Броня осталась цела, хоть и покрылась вмятинами и царапинами.

И женщина продолжала петь, голос громко звучал в воксе, несмотря на то что слушателей уже не было.

Ее самообладание оставалось твердым — она ещё не победила. Пока ещё не победила. Гончие всё ещё были живы и просто выжидали. Фелисити доказала, что может их одолеть, и тварей тут же отозвало назад…

Нечто покрупнее.

И оно захотело встретиться с сестрой лицом к лицу.

Не победа, но, возможно, наивысшая цель её жизни.

Старшая сестра Фелисити из ордена Кровавой Розы находилась здесь, чтобы вернуть этот собор святой Мины Самому Богу-Императору.

Но она потерпела неудачу.

Тем не менее, последняя миссия в её жизни оказалась предельно ясной.

Держа в одной руке окровавленный цепной меч, другую она положила на последнюю крак-гранату.

Чем бы ни был этот порожденный варпом ужас, она не боялась. Фелисити заберет его с собой, когда вверит жизнь в руки Императора.

Защищенная высокими стенами Конвента Санкторум, старшая сестра Августа облачилась в алый поддоспешник с черно-белой ризой. Серо-стальная прядь волос упала на лицо, когда женщина склонила голову. Сестра преклонила колени на холодный каменный пол своей кельи, бормоча Литанию очищения и очищая разум, душу и сердце.

Августа являлась воительницей, Дочерью Императора и боевым кулаком Его Имперской веры, но ритуальные моменты были столь же священными, сколь и кровопролитие на поле битвы.

На полу перед ней, разложенные на знакомой красной ткани лежали керамитовые доспехи модели «Саббат», каждая деталь была расположена согласно иллюстрациям в Одобрениях Деация VI. Цепной меч, неподвижный и безмолвный, лежал с одной стороны, а с другой находился почищенный и разобранный болтер. Это композиция являлась такой же неотъемлемой частью ее самой, как литании и татуировка лилии на щеке.

Переливающийся свет лился из крошечного узенького окошка, освещая алый изгиб шлема и заставляя его сиять.

Каждый новый рассвет сопровождался Ритуалом похвалы. Августа процитировала:

— Et promissa — datarum adversus vires hostium Arma omnium qui orderunt nos.

«Он обещал, что дарует силу противостоять врагам нашим, оружию всех, нас ненавидящим».

Произнося эти слова нараспев, Августа собрала доспехи по частям, проверила крепления, печати чистоты, их прочность и целостность; осмотрела керамит на предмет трещин, вмятин и пятен крови.

Боевое снаряжение сестры служило ей второй кожей — один из первых уроков по ведению боя, который она усвоила.

«Каждая сестра идет с Императором, — сказал ее наставник много лет назад. — Но опираться должна на три вещи: доспехи, оружие и находящихся рядом сестер».

Этот урок Августа выучила наизусть.

Продолжая говорить, она подняла наруч, чтобы проверить встроенный хронокомпас, затем подняла наплечники, нагрудник, и осмотрела полускрытое лезвие в эмблеме лилии. Она положила последний фрагмент брони на ткань и откинулась на пятки, склонив голову.

В дверях спальни послышались знакомые шаги. Даже не оборачиваясь, Августа знала, кто ждал за дверью кельи, пока она закончит утренние молитвы.

— Старшая сестра, — почтительно произнесла сестра Джатоя, как только Августа подняла голову. — Я не хотела вас прерывать.

Одним плавным движением женщина поднялась и обернулась.

Её заместитель ждала в свете биолюменов монастыря с непокрытой головой и шлемом в руке. Темная кожа Джатои блестела, но поза выдавала цель визита — она пришла с просьбой.

Или с приказом.

— Ты рано. Разве у тебя нет занятий этим утром?

— Есть, — ответила Джатоя, — я обучаю послушниц схолы тонкостям рукопашного боя. — Она слегка улыбнулась, и свет из окна пролился на ее лицо отражением cвятой и насыщенными цветами Кровавой Розы. — Но канонисса Ианфа послала за тобой, сестра. Как только мы закончим молитвы, то должны явиться в часовню ордена.

По коже Августы пробежал импульс.

— Ты случайно не знаешь зачем?

— Увы. — Джатоя покачала головой. — В такие детали меня не посвятили, да и от сервитора мало что удалось узнать. — Она коротко улыбнулась. — Но за нами послали ещё ночью…

Джатоя выразительно промолчала. Канонисса редко звала кого-то на личную аудиенцию — за двадцать лет, будучи старшей сестрой, она откликнулась на дюжину таких… и каждый был призывом к войне.

Чувство становилось все сильнее, оно было знакомым, инстинктивным. Прикосновение веры — пламя надежды и страсти разгоралось с новой силой.

Она посмотрела на витраж святой, на свет, окружавший суровую фигуру с мечом, и тут же поблагодарила её.

Джатоя весело и тихо произнесла.

— Чувствую, что природа наших молитв изменится совсем скоро, сестра.

В обязанности Джатои не входили догадки, но эти женщины знали друг друга более десяти лет. Они стояли бок о бок против орков на Лаутисе, против альдари на Мис`ба, против тиранидов в разрушенных войной городах Юльзондского Креста. Их доверие укрепили сражения.

— Возможно, ты права. — Августа начала одевать доспехи: нагрудные и задние пластины, потом наколенники, поножи. Она застегнула горжет на шее и повесила клинок на бедро, подняла болтер, защелкнула прицел, вставила магазин, открыла затвор, коротко посмотрела в ствол и закрыла его.

— Что ж, — произнесла Августа, убирая оружие в кобуру и поднимая шлем, — нельзя заставлять канониссу ждать.

Вместе они прошли по галереям, с одной стороны от которых виднелся огромный отвес внешних стен монастыря, а со второй черный Священный шпиль. По огромным витражным окнам стекали струи дождя, и очертания звездолетов — военных кораблей Империума, грузовых и транспортных кораблей Экклезиархии — двигались по ним подобно теням.

Часовня святой Мины была более поздним дополнением монастыря Санкторум. Ее возвел Деацис VI, примерно через две с половиной тысяч лет после вознесения Себастьяна Тора.

Орден Кровавой Розы был молод, но воинственным, под стать своей святой.

Проходя мимо свечей обета и парящих херувимов, мимо статуй святых и выгравированных молитв, Августа рефлекторно пробормотала литанию мужества, слова надежды и силы.

Джатоя повторила каждую строчку.

Их окружала вера, пронесённая сквозь века. Со времен Тора Сестры Битвы несли пламя своей преданности во все уголки галактики, вели беспрерывную войну против врагов Императора — каждой ведьмы, мутанта, еретика, ксеноса и следа Хаоса, которых только могли отыскать.

Словно от нетерпения, меч Августы застучал по бедру. Она положила руку на навершие. Ее команда почти месяц прохлаждалась в монастыре — обучалась, практиковалась, а также обучала военному искусству менее опытных сестер.

Такой ветеран, как Августа редко мог позволить себе отдыхать так долго, она не из тех, кто привык к покою. Женщина скучала по восхвалению Императора с болтером и клинком в руке.

Из монастыря донеслось пение утреннего гимна, стихи сразу же превратились в кристально чистую гармонию из четырех частей.

По рукам Августы пробежали мурашки.

Джатоя тихо сказала:

— Я буду рада, если этот отдых наконец-то закончится. Клянусь Доминикой, если мне придется потратить еще один вечер, играя в карты…

— Только потому, что сестра Кая всегда выигрывает. — Августа коротко хихикнула. — Но будь осторожна, сестра-милитантка, это только между нами, прояви должное уважение перед канониссой.

— Так точно, — согласилась Джатоя, — будет исполнено.

Старшая сестра поняла, что подчиненная нервничает, но её это даже удивило, поскольку заместитель ни разу не выказывала страха перед лицом врага.

— Но… — Джатоя сделала последнее замечание, когда приблизилась к дверям часовни. — Тебе как будто и вовсе не хочется отправиться куда-нибудь с новым боевым заданием.

Они слишком хорошо знали друг друга, и Августе не пришлось отвечать вслух.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Тяжелые двери громко скрипнули, словно объявляя приход гостей, и сервитор тут же щелкнул, проверяя сестер и докладывая об их присутствии.

Августа не обратила на это ни малейшего внимания, она остановилась в дверном проеме. Внутрь ее доспехов пробрался холодный сквозняк.

Часовня казалась пустой.

Перед сестрами возникло длинное помещение бледно-серого цвета с колоннами, где было совсем тихо. На двойных рядах красных и черно-белых знамен была изображена геральдическая лилия и кровавая роза их ордена. В дальнем конце часовни, заливая пустоту светом, большой витраж изображал Самого Императора — Его руки в латных перчатках сжимали рукоять огромного обращенного вверх клинка. Солнце уже поднялось позади Него, окружив его чудесным ореолом, и ярко-желтое сияние звезды косо пронеслось по всему нефу и согрело дорожку, ведущую к Его ногам. Его свет затмевал свет электросвеч, горящих на алтаре.

За два десятилетия службы, у Августы все еще дух перехватывало каждый раз, когда она приходила сюда. Старшая сестра опустила взгляд и тут же пробормотала молитву. Она тут же услышала, как Джатоя повторяет слова молитвы.

— Старшая сестра, сестра-милитантка, — одна из послушниц Ианфы, облаченная в серое и с опущенной светлой головой, беззвучно появилась рядом. По бокам от девушки стояли еще двое сервиторов, каждый из которых нес широкий медный поднос. Соблюдая должное уважение, обе женщины сняли шлемы, отстегнули болтеры и положили их на подносы. Гораздо медленнее Августа вытащила клинок и отдала на попечение сервитору. Она чувствовала себя неловко без оружия, но никто бы не вошел в часовню с оружием в руках.

Сервиторы скрылись из виду.

— Во имя святой Мины и Золотого Трона. Мы послушные дочери Бога-Императора. Мы пришли по Его приказу дабы исполнить Его приказ.

— Канонисса ждет вас, сестры, — ответила послушница. — Пойдемте.

Она поманила рукой, и обе женщины последовали за послушницей к алтарю. Они прошли мимо органа, высокие ряды медных труб, сверкая, поднимались к сводчатой крыше. Прошли мимо закованной в доспехи статуи самой святой Мины с мечом у бедра. Желтый свет солнца, льющийся из окна, придавал ее строгим чертам некую нежность.

Женщины подошли к подножию ступеней алтаря. Они обе опустились на одно колено и прочертили линии лилий на доспехах. Затем они плавно поднялись и встали, непринужденно расставив ноги, сложив руки за спиной, подняв подбородки и подставив лица свету.

У подножия кафедры их ждала канонисса Ианфа.

— Ваше преосвященство, — произнесла Августа, — вы пожелали нас видеть.

Канонисса не ответила. Высокая бледная и худощавая, она окинула обеих женщин холодным взглядом с головы до пят.

— Так и есть.

Ни одна из сестер не отреагировала. Ианфа была строгим приверженцем дисциплины и держала орден под жестким контролем. Обе сестры прекрасно понимали, когда лучше промолчать.

Канонисса отдала приказ, и они стали по стойке смирно, руки по швам, а ноги вместе. Она кивнула, оценив их эффективность. Ианфа бесшумно стала перед ними. Ее волосы были белыми, словно снег, лицо покрывали морщины, а татуировка посинела от возраста. Она осмотрела боевое снаряжение женщин так, словно они стояли на плацу, и задержала взгляд на бусинах в венце Августы — ее многочисленных наградах. Старшая сестра сталкивалась с врагами во всех сегментах галактики и ни разу не проиграла ни одного боя.

Обе женщины продолжали смотреть вниз на ступеньки.

— Вольно, — наконец-то произнесла Ианфа. Одновременно топнув, они вернулись в исходное положение.

— Старшая сестра, — слова канониссы прозвучали, как объявление. — Сестра-милитантка. — Она все расхаживала перед ними, жесткость Ианфы казалась бескомпромиссной. — Я понимаю, что вы становитесь… — она развернулась на каблуках, — …беспокойными… во время ваших тренировок.

— Да, миледи. — Августа ответила честно, хотя взгляд вовсе не дрогнул. — Мы скучаем по гимнам на поле боя.

— Сочувствую, сестры.

Ианфа вновь повернулась и кивнула, практически улыбаясь.

— Эти стены святы и ни один враг не посмеет напасть на них. И все же, это место, где сестры охотятся и убивают врагов Света, где бы они ни находились.

Она остановилась, глядя на Джатою, ее веселье, как рукой сняло.

— Но я так понимаю, что вы восполнили потери?

— Да, моя госпожа. У нас в отряде новая сестра, которая заменит сестру Кимуру. Да будет благословенна память о ней.

— Да будет благословенна память о ней.

Произнеся литанию, все три женщины на секунду замолчали.

Ианфа прервала тишину.

— Конечно же, вы должны быть знакомы с новым рекрутом, — нечто в ее голосе казалось, намекало на то, что Августа упустила суть, но продолжила. — Вы должны доверить ей свои жизни, знать, что вы можете положиться на нее, и она будет бесстрашно восхвалять Императора в бою с клинком и болтером, так же, как и вы. — Она развернулась и вновь начала расхаживать перед ними. — Вам нужно знать ее так же хорошо, как вы знаете остальных подопечных.

— Да, моя госпожа. Сестра Акеми молода, но мудра. Ее навыки обширны. И этот перерыв позволил нам узнать друг друга получше.

— Ты говоришь «мудрая», а не «сильная». — Ианфа сделала паузу, переводя взгляд с одного лица на другое. — Ты считаешь ее готовой к бою, старшая сестра?

Августа достаточно хорошо знала канониссу, и сразу поняла, что этот вопрос сам по себе был проверкой — проверкой знаний о подопечных. Если же она ответит «да» просто для того, чтобы обеспечить себе новую миссию и положить конец их отдыху, то она окажется недостойной поста командующей.

Но у Августы был большой опыт — она прошла это испытание раньше и сделает это снова. Она спокойно ответила:

— Я сужу о ее боевой готовности, моя госпожа. Она демонстрирует как силу, так и проницательность. Иногда последнее может быть само по себе сильной стороной.

— Именно так, — согласилась Ианфа. — А ты, сестра-милитантка, что думаешь?

— Я бы тоже доверила ей свою жизнь. Она достойное дополнение к нашей команде.

— Отлично, — ответила канонисса, вновь кивая. Она возобновила рассуждения. Несмотря на это святое место, воительница носила доспехи, словно всегда была готова к бою, а её многочисленные заслуги рассказывали истории бесчисленных сражениях. Ианфа была грозным воином, никто из ее ордена не осмелился бы задавать ей вопросы.

—Тогда, сестры, — сказала она, — у меня есть для вас новости. Возможно, вам они даже понравятся. — Ианфа вновь развернулась на каблуках и остановилась перед ними. — Ваш отдых подошел к концу. У меня есть для вас задание, которое может стать испытанием даже для твоего… — канонисса посмотрела на Августу, — …весьма храброго характера.

Последние прозвучали достаточно резко и в них тоже содержался подтекст, которого Августа снова не поняла.

— Моя госпожа?

Канонисса угрюмо улыбнулась и продолжила расхаживать, заставляя обеих сестер ждать ее ответа. И тут, наконец-то, она спросила.

— Насколько хорошо ты помнишь старшую сестру Фелисити Альбани?

Фелисити!

Это имя вызвало шок — так внезапно и неожиданно.

Августа знала Фелисити много лет. Она вспомнила женщину из схолы, маленькую, темноволосую, решительную, одну из лучших фехтовальщиц, которых когда-либо видел орден.

Августа осторожно ответила:

— Да, я хорошо знаю сестру Фелисити. Мы учились вместе, — она сделала паузу, обдумывая последствия, а затем дополнила, — она командовала отрядом…

— Который занял ваше место на Лаутисе, — весь дух простой беседы улетучился, Ианфа повернулась к ним лицом и остановилась, как вкопанная, заложив руки за спину. Она говорила ледяным тоном. Красные наплечники блестели от луча света, проникающего сквозь окна.

Августу это застало врасплох, но она по-прежнему ничего не понимала, просто продолжала смотреть прямо перед собой и говорить.

— Да, моя госпожа.

— Мир, — всё продолжала канонисса, — который ты и твои сестры объявили безопасным.

Это уже было прямым обвинением. Августа почувствовала, что Джатоя вздрогнула, но обе сестры оставались спокойными.

— Да, моя госпожа.

Ианфа вышла вперед и буквально впилась взглядом лицо Августы, затем продолжила.

— В заключительном отчете вы заявили, что племена орков на Лаутисе уничтожены, а область достаточно безопасна для Адептус Механикус, и они могут начать анализ и ремонт обнаруженного там собора. Вы помните этот отчет, старшая сестра?

Все еще глядя прямо перед собой, Августа сказала:

— Да, моя госпожа.

Канонисса продолжала свирепо смотреть прямо на неё.

— Ты убила военачальника орков?

— Нет, не я, моя госпожа. Его убила Виола Тенарис.

— Но военачальника орков убил твой человек?

— Да, госпожа.

— И, когда тварь была мертва, ты и твои люди решили задачу выполненной, верно ведь?

— Нет, моя госпожа. — Голос Августы был ровным, но в сердцах она сильно переживала. И всё же свет из окна казался слишком ярким. Она не могла поднять на Него взгляд, даже если бы ей разрешили это сделать. Вместо этого она вновь изложила содержание того отчета.

— После смерти военачальника мы остались на Лаутисе в течение пятидесяти семи дней, мы искали и обнаружили место высадки и базу кочевого племени орков из клана Скрещенных Секир. Мы обнаружили, что без сильного командования они весьма рассеяны, и их легко победить…

— Вопрос был не в этом, сестры, — с раздражительным вздохом Ианфа продолжила ходить туда-сюда. Ее тень двигалась по полу, словно обвинение. — Я спрашиваю, действительно ли этот мир был безопасным.

— Насколько мне известно, моя госпожа. Весь район был безопасным.

Ианфа продолжила наблюдать за ними, прищурившись и оценивая. Херувимы, записывающие каждое слово для архивов ордена, кружили вверху.

Ошибка, которую не забыть никогда.

Канонисса сказала:

— По состоянию на вчерашний день мы так и не получили регулярный отчет от сестры Фелисити, и все наши последующие попытки связаться с ней не увенчались успехом. Прошло семь дней с тех самых пор, как мы получили последний отчет с Лаутиса. Попытки Адептус Механикус связаться с Дженсиром тоже потерпели неудачу.

Строгая дисциплина мешала перебивать, поэтому Августа дождалась пока канонисса закончит.

— Мне нужны доказательства, что разведка была тщательной. Что на Лаутисе не осталось ни орков, ни ксеносов, ни заразы Хаоса на тот момент, когда сестру Фелисити послали туда на смену тебе. — Ианфа была сильно разгневана. — Потому что, если я пойму, что вы ошиблись, Сестры, в следующий раз я увижу вас обеих в отряде Кающихся.

Она вновь остановилась, её красные наплечники, казалось, заполнили серое пространство алтаря. — Я ясно выражаюсь?

— Я отдала приказ, моя госпожа, — разум Августы вернулся к руинам собора на Лаутисе, к битве с орками, к ужасной жаре болот джунглей и нищете горожан. — Сестра Джатоя не винова…

— Молчать, — слово прозвучало тихо, но заставило Августу немедленно закрыть рот. Канонисса приподнялась на цыпочки, доспехи заскрипели.

— Я понимаю, что ты вовсе не настаиваешь на… поддержке строжайшей дисциплины в отряде, старшая сестра, я права?

— Госпожа, — сказала Августа. — На поле боя наша дисциплина и единство не вызывает сомнений. И, поскольку казнить миссионера Танича за обман Адепта Сороритас было моим решением, так же, как и провозгласить Лаутис безопасным, то вины сестры Джатои здесь нет.

Канонисса промолчала, казалось, она размышляла. Всевидящий Император над ними наблюдал за происходящим.

— Отлично, — наконец-то сказала Ианфа и указала на послушницу, поспешившую к дверям. Место девушки занял один из сервиторов, который отдал канониссе инфопланшет.

— Вольно, — произнесла она, разрешая обеим женщинам расслабиться. Она пролистала данные, затем продолжила, — Сестры, ваши послужные списки безупречны. У вас обеих. Вы служили Трону и Императору с мужеством и верой более тридцати лет, и я видела, как вы обе выросли из девочек в воинов, достойных моей гордости. Но это… — она взмахнула инфопланшетом и его поверхность заблестела, — …это последний отчет Сестры Фелисити. Она утверждает, что они создали базу, защищенную по периметру, так же она докладывает, что миссионер Ликонид наладил контакт с местным городом, и, что восстановление собора началось по графику. Адептус Механикус опубликовали информацию, которая это подтверждает, и они добавляют, что сервиторы техножреца приступили к первичным работам.

Ианфа подняла глаза, выражение ее лица осталось холодным. Будучи воином до мозга костей, Августа мало интересовалась политикой, но ещё в схоле она узнала, что между последователями святой Мины и Адептус Механикус существует прочная и долгосрочная связь.

— С ними что-то произошло, старшая сестра. Повредили ли вокс-передатчики электромагнитные бури или сестры столкнулись с невидимым врагом, мы не знаем.

Джатоя произнесла:

— Разрешите мне сказать, моя госпожа.

— Разрешаю.

— Корабль все ещё на орбите?

— Нет. «Тукрил», корабль Адептус Механикус вместе с эскортом, имперский боевой корабль «Кайрус» уже вернулись на Марс, чтобы собрать необходимые для Дженсира припасы. Они должны вернуться на орбиту Лаутиса только через восемьдесят два дня.

— И вы хотите, чтобы мы отправились туда с ними, — Августа высказала вслух очевидное. — Моя госпожа.

Ианфа холодно улыбнулась.

— Нет, Старшая Сестра, я этого не сделаю, — ледяным тоном отрезала канонисса. — Адептус Механикус не могут рисковать большими ресурсами в мире, лишенном богатства или заслуг, пока им не обеспечат безопасность, — тон был острый, как бритва. — Вы будете охранять территорию. И на этот раз у вас нет права на ошибку.

Августа еще раз посмотрела прямо перед собой, хотя и чувствовала Свет Императора над ней, ощущала, как Он смотрит на нее всевидящим взглядом.

Намёк теперь был очевиден: если бы что-то случилось с Фелисити, то она, то есть Августа, ответственна — по случайности, или из-за невнимательности, или из-за недостатка информации — и из-за этого пострадал весь орден.

Её людей отправляли в Лаутис не из-за опыта или эффективности, а для того, чтобы исправить эту ошибку и очистить имя ордена Кровавой Розой.

Она почувствовала, как Джатоя бросила на нее косой взгляд, и тут же поняла, что Сестра осознала всю плачевность ситуации.

— Конечно, моя госпожа, — Августа вздернула подбородок. — Это моя ответственность и я охотно справлюсь.

— Рада, что вы разделяете мою точку зрения, сестры, — сухо прокомментировала Ианфа. — В таком случае, собирай отряд, Августа. Явитесь в стыковочный отсек завтра к заутрене. — Она подняла информационный планшет. — Я могу предложить вам использовать оставшееся время для изучения отчета Фелисити и информации, предоставленной Адептус Механикус. Запоминайте карты, сестры. Они вам понадобятся.

— Да, моя госпожа. — Женщины ответили синхронно, наблюдая за сервиторами с их медными подносами, когда те с жужжанием спустились к дверному проему.

— Значит, — сказала Ианфа, — на этом все.

Обе сестры вновь стали по стойке смирно, изящно развернулись и зашагали обратно по проходу. Парящие херувимы наблюдали за тем, как дочери Императора покидали помещение, аугментические взгляды фиксировали каждый шаг.

— Лаутис? — Виола искренне удивилась. — Снова?

Сестры собрались вокруг небольшого стола в трапезной, в центре которого мерцала свеча по обету, чтобы вознести молитву. Августа позвала их на короткое совещание, прежде чем они отправились на полуденную молитву, а затем вернулись к тренировкам.

— Будь внимательна, сестра, — сказала ей Августа, — это не просто разведывательная миссия. Честь нашего ордена под угрозой.

Виола ухмыльнулась.

— Но… мы сможем убить больше зеленокожих?

Августа подавила вздох. Лучший стрелок отряда, получивший повышение на поле битвы за использование своего трижды благословенного тяжелого болтера, Виола вернулась с Лаутиса с безрассудной смелостью, которая граничила с самоуверенностью. Она никогда не подвергала сомнению приказы и не проявляла неуместной инициативы, но иногда Августа задавалась вопросом, была ли Виола вообще готова к повышению.

— Лаутис находится на самом краю сегментума, — напомнила Виоле Августа. — Мы можем там найти существ покрупнее орков.

Рука Виолы скользнула к бедру, нащупав пустую кобуру. В отличие от болтеров сестер, ее собственное оружие было слишком огромным и слишком священным, чтобы носить его таким небрежным образом. Виола раздраженно поступала кончиками пальцев по кобуре.

Кая и Мелия, первая — белокожая с волосами цвета бронзы, а другая — с темной кожей и карими глазами, обменялись взглядами. Близкие, словно кровные родственники, они прошли вместе схолу, сражались под командованием Августы почти так же долго, как и Джатоя.

— Могу ли я еще кое-что сказать, сестра? — Новый член команды, сестра Акеми, все еще говорила слегка неуверенно. От привычек послушницы трудно избавиться сразу.

— Конечно.

— Я много лет училась, — её нервный взгляд метался от одного лица сестры к другому. — Я знаю, что у Лаутиса мало ресурсов. На Луне этого мира было обнаружили залежи прометия, и он даже не окупит затрат на его добычу. Как мир, Лаутис имеет мало ценности или вообще не имеет…

— А разве не кинкс и лист-лхо привели орков туда в первую очередь? — спросила Мелия. Кая усмехнулась. Августе эта шутка смешной не показалась.

— Что ж, у нас больше причин быть настороже. Если нечто действительно находится на Лаутисе, это нечто столкнулось с Фелисити Альбани и победило ее, то нам нужно всегда быть настороже. — Она пристально смотрела на каждого члена своей команды.

— Прошу прощения, старшая сестра, — произнесла Мелия. — Боюсь, что я уже совсем обленилась после столь длительного отдыха.

— Скоро мы это исправим, — ответила Августа, намекая на веселье. Она отодвинула стул с громким скрипом, после чего поднялась. — Сёстры, жду вас пред рассветом на посадочной площадке. Всех до единой в полном боевом снаряжении. Я поговорю с квартирмейстером и возьму наше обмундирование для других миров, — она взглянула на окно трапезной. — Мы идем с Императором и несем Его свет в самые темные уголки галактики.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В грузовом отсеке звездолета было холодно.

Августа, пристегнутая ремнями к сидению, расположилась спиной к холодной металлической стене. Старшая сестра окинула взглядом снаряжение — комплекты усиленного образца «Фаэтон», генераторы силового поля, новые вокс-антенны, все, что понадобится для защиты нового лагеря.

Они находились всего в тридцати семи днях пути от Офелии VII, и в данный момент у них был последний этап путешествия на поверхность Лаутиса.

Старшая сестра заговорила по внутренней связи:

— Капитан, скоро ли прибытие?

Командир имперского корабля «Сорекс», находившегося на орбите планеты, настоял на личном пилотировании звездолета, возможно, для того чтобы убедиться, что сестры будут доставлены в целости и сохранности, и что он выполнит свои обязанности без каких-либо инцидентов.

— Две минуты до того, как мы опустимся ниже облаков, сестра. Двадцать три до места посадки.

Внутренний экран шаттла показывал непрерывный, проходящий поток серых, тягучих облаков.

— Текущие данные показывают следующие климатические показатели: влажность — шестьдесят восемь процентов, температура — двадцать девять и пять десятых градуса. Внизу настоящее болото.

— Мы знаем, — пробормотала Кая.

— Поступали ли какие-то сообщения? — спросила Августа.

— Мешают помехи. Полное сканирование поверхности начнется, как только мы достигнем оптимального диапазона.

Джатоя добавила:

— Удалось ли обнаружить какие-либо признаки враждебности?

— Ничего, — ответил капитан корабля, — признаки жизни минимальны, но все они исходят от местных. Просто местные хищники, сестры, ничего такого, чего бы вы не ожидали.

Облака заполнили весь экран.

— Сколько времени пройдет, прежде чем мы окажемся в пределах видимости города?

— Четырнадцать минут. Буду держать вас в курсе событий.

— Благодарю.

Виола, с тяжелым болтером на коленях, выругалась.

— Буду так рада, когда мы наконец-то сойдем с этой кровавой лодки.

— Кровавой лодки? — недоуменно переспросила Акеми. — Что такое кровавая лодка? — У младшей сестры был маленький амулет — серебряное перышко, с которым она постоянно играла, перебирая между пальцами левой руки.

— Это старый имперский сленг, — ответила Августа, — означает грузовое судно, которое проходит очень долгий путь, обычно для того чтобы доставить мясо грокса или нечто подобное.

Акеми нахмурилась и кивнула. Её маленькое детское личико оставалось всегда серьёзным. Августа видела, как она крутит маленькое перышко, и раскладывает любую полученную информацию, мельчайшие детали по полочкам. Память у Акеми была феноменальной, она почти принесла присягу монастырскому ордену Диалогус, ордену Пера. Теперь же, будучи воином сестринства Кровавой Розы, её напряжение становилось всё более очевидным.

И все же, Августа не сомневалась в готовности молодой девушки. Старшая сестра все пять недель полета по межзвездному пространству бесконечно тренировала команду и повторяла маневры с боевой стрельбой. Они совершали пробежки по кораблю в полной экипировке два раза в день и отрабатывали приёмы, пока полностью не изучили реакцию друг друга. Женщины соблюдали ритуалы и молились каждый день: заутреня, восхваление, вечерня, повечерие. Всё это проходило в крошечной часовне «Сорекса».

На экране мелькнула короткая вспышка огромного оранжевого солнца Лаутиса, и маленький амулет Акеми блеснул на свету.

Словно внезапно осознав привычку, она сунула перышко обратно под манжету наруча и прислонилась спиной к стене. Августа наблюдала, как шевелятся губы новенькой, пока та молилась.

На протяжении всего путешествия экипаж корабля держался на расстоянии от сестер — то ли люди боялись, то испытывали благоговейный трепет в присутствии воительниц, то ли из-за легенд, ходящих о них. Иногда, осмелев, люди наблюдали за происходящим из самых дальних проходов, а однажды, молодой офицер, которого подстрекали коллеги, сделал непристойное замечание за спиной Акеми. Капитан корабля тут же бросил этого человека на гауптвахту и напомнил команде, что сестры — слуги Бога-Императора и такие же солдаты, как и остальные. Они не были святыми, коих можно было бы изображать — эта мысль была откровенным богохульством, но сестры так же не являлись достопримечательностями, на которые следует глазеть.

Как только молодого человека освободили, сестра Акеми поговорила с ним с глазу на глаз. Августа не знала, что младшая сестра сказала тому, но лицо мужчины после разговора было бледное, как у трупа, а колени дрожали.

Августа подумала, что именно так легенды увековечиваются.

Но все же это развеяло все мимолетные сомнения. Акеми была необычайно мужественной. Император призвал ее стать воином, и она станет воином.

— Практически достигли оптимальной дальности, сестры, — сказал капитан. — Начинаем сканирование поселения.

Облака превратились в клочья, а потом и вовсе пропали, когда звездолет опустился под прикрытием.

Экран показывал тусклую зеленоватую атмосферу, тяжелую от поднимающегося пара и сильного тепла. Августа внимательно изучила его, вспомнив идентичный снимок их первой разведывательной миссии, проходившей приблизительно один солнечный год назад.

Ее рука коснулась лилии на нагруднике.

— Лаутис, — Кая, сидевшая рядом с ней, издала слабый стон. — Не то место, которое я хотела бы увидеть во второй раз.

— По крайней мы знаем, чего ожидать, — сказала Мелия.

— Знаем? — спросила Кая. Она была самой остроумной и сообразительной в отряде и мало что упускала из виду. — Мы действительно знаем, что там? — слова встретили молчание, все прекрасно поняли, о чем она говорит.

Звездолет замедлил ход и начал снижение, бурление джунглей внизу стало заметнее. Знакомые гирлянды лиан, болотистая местность, темная вулканическая порода, пористая и острая. Послышались нарастающие крики местной дикой природы, красочных громких птиц и притаившихся в стоячей воде монстров. Глядя на ожидающую их трясину, Августа почувствовала, как живот сжался от стремительного спуска. Как и Кая, она вовсе не ожидала, что вернется сюда. Старшая сестра напомнила себе, что это место безопасно, что они убили варбосса, что выследили остатки его варбанды, и что город был защищен. Она хотела попытаться связаться с Фелисити по личному вокс-каналу ордена, но они все еще находились вне зоны доступа.

Данные мерцали в нижней части пикт-экрана, показывая угол вращения планеты, климатические условия и погодные системы, двадцатичасовой рабочий день. Она напомнила себе эту информацию, изучая мимолетный порыв местной флоры, и искала особый узор, отмечающий сам город — жилище, расположенное прямо рядом с разрушенным собором.

— Зеленый уровень угрозы, — отозвался капитан. — Все чисто. Запрошенный ориентир будет виден через три…два…один…

В голове прозвучала слабая нотка облегчения, когда мужчина это сказал.

— И мы на месте, точно по расписанию. Последний рывок. Восхвалим Бога-Императора, сестры, мы целы и невредимы.

Августа расстегнула ремни и встала, напрягая спину. Держась одной рукой за крышу звездолета, она подошла ближе и внимательно посмотрела на экран.

Вот он: надвигающаяся, осыпающаяся масса руин собора, а чуть ближе — квадратные черные очертания древнего городского зиккурата, символа, храма и здания для правительства этого мира. Вокруг него раскинулась знакомая мозаика темных каменных зданий и странных прямоугольных дорог. С одной стороны мелькнул короткий блик от движущейся воды.

Желудок дернулся, когда звездолет вновь замедлился.

Это был тот самый город, спасенный ими, то самое место, за которое Кимура отдала жизнь. Последний обряд над Кимурой совершили в разрушенном соборе, но горожане почтили память сестры по-своему — вырезали там собственную благодарность. Они подняли факелы во имя Императора и пели местные гимны.

Августа вспомнила, что на стенах великого зиккурата, были вырезанные воины в доспехах, с притупленными чертами лица и со стилизованным оружием и доспехами — символы, оставшиеся от Великого крестового подхода. Лаутис был старше ордена, старше самих сестер. И все же, городской священник, — она прекрасно помнила эту женщину — поняла их веру и любовь к Императору. Именно та женщина указала на резьбу на зиккурате и рассказала об местных легендах.

— Признаков жизни не обнаружено, — прокомментировал капитан.

Что?

Этот комментарий заставил Августу застыть, как вкопанную. Ничего не понимая, она продолжала изучать экран. Они все еще находились слишком далеко, но она поймала себя на мысли о том, что ищет хоть какие-то признаки движения, чтобы опровергнуть его слова.

Позади Августы ее команда внезапно напряглась.

Руки Виолы сжали тяжелый болтер, Акеми вновь начала играть с пером. Удивление и беспокойство передавались от сестры к сестре по всему десантному отсеку.

Августа сказала мрачным тоном:

— Просканируйте еще раз.

— Так точно, — выстрелили боковые ракеты. Пол накренился, когда звездолет повернулся, и Августа ухватилась за утыканную заклепками стойку, чтобы удержаться на ногах. Спустя секунду капитан корабля сказал:

— Увеличен радиус сканирования. В двух километрах от сетки один-девять-семь на три сорок пять, — последовала длительная пауза, и он повторил, — Никаких признаков жизни не обнаружено. Ничего. Даже хищников.

— Но… — голос Виолы зазвучал так же потрясенно, как и голос Августы, — …там внизу целый город.

В заключительном отчете Фелисити ничего не говорилось ни об угрозе городу, ни о каких-либо приближающихся силах и врагах.

— В этом городке проживает более трех тысяч человек, — сказала Августа.

— Сестра. — В голосе капитана прозвучало уважение и полная уверенность в своих словах. — Там внизу никого нет.

— Вы можете поймать сигнал?

Остальные сестры поднялись и принялись проверять оружие и боевое обмундирование. Первые нотки готовности пробились внутрь отсека.

— Сообщений нет, — ответил капитан спокойным тоном. — Даже на таком близком расстоянии от лагеря на поверхности ответа нет. Я буду продолжать попытки установить соединение.

— Смените частоту. Попробуйте все имперские каналы.

— Пробую все имперские каналы и все известные частоты Механикус, сестра. Ответа нет.

Акеми уронила серебряное перо и наклонилась, что подобрать его.

Ее детское личико исказило беспокойство в слабом зеленом свете. Виола пальцами провела по резьбе и печатям чистоты на тяжелом болтере с рисунком Годвига.

Чувствуя их напряжение, Августа продолжала смотреть на экран.

Отсутствие горожан стало значительным изменением параметров их миссии — и стерло все шансы на то, что исчезновение Фелисити связано с бурей. Это так же означало, что горожане не могли предложить им ни информации, ни припасов.

«Арвус» замедлился еще больше, опускаясь ниже крон, он пробивался сквозь густые и зеленые джунгли. Солоноватая, ядовитая вода отражала габаритные огни звездолета, и изъеденный темный камень внешних стен города становился все ближе.

Взгляд Акеми метался туда-сюда, читая данные на экране. Рука Мелани коснулась лилии, в то время как Кая возилась с прицелом на болтере, снова и снова щелкая им, снимая и ставя обратно.

В металлических стенах звездолета шум был весьма громким.

Послышался голос капитана:

— Вы хотите вернуться на «Сорекс», сестры?

— Нет, — сказала Августа. — Наша миссия предельно ясна. Доставьте нас к месту посадки, капитан, и закройте люк. Как только мы выгрузим снаряжение, я хочу, чтобы вы покинули это место. По возращению на «Сорекс», пожалуйста, расскажите все, что мы нашли. Мы не знаем, что нас ждет, но я хочу, чтобы канонисса была в курсе текущей ситуации.

Ей даже не нужно было добавлять: «На случай, если мы не сможем сами доставить это сообщение».

— Так точно, сестра. Расчетное время посадки две минуты.

Экран стал темнее, когда судно вошло в лесополосу. Отсек внезапно оказался слишком темным.

Щелчки, которые издавал прицел Каи, прекратились. Августа оглядела своих сестер в тусклом зеленом свете.

— Что ж, — теперь она была начеку, ее ум работал остро и четко — они находились на поле битвы и сейчас места для сомнений или колебаний не было. — Слушайте. Как только люк откроется, Виола выходи и займи позицию, Кая, Мелия, вы сразу пойдете наверх, Джатоя, Акеми, вы пойдете со мной, чтобы помочь со снаряжением и позволить нашему звездолету подняться в воздух. Судно уязвимо и мне нужно, чтобы оно оставалось в безопасности.

— Да, сестра.

— Наша первостепенная задача по прибытию — обезопасить лагерь. Джатоя, возьми Виолу, Каю и Мелию. Проведите полную зачистку и разметьте периметр. Акеми, а ты со мной — мне нужно получить доступ к записям лагеря, — она взглянула на молодую девушку с черными сияющими волосами. — Ты же читаешь на машинном диалекте, правда?

— Немного, старшая сестра. У меня довольно базисные знания.

— Этого достаточно. Посмотри, сможешь ли ты понять записи Дженсира и Фелисити. — Улыбка Августы стала довольно мрачной. — Никогда не знаешь, что ты можешь там найти.

— Да, сестра.

— Я возьму излучатели и огневые точки, чтобы удостовериться, что все полностью готово и перезаряжено. И как только мы будем в безопасности, мы отправимся в город. — Августа все еще наблюдала за сканированием и за поднимающимся размытым пятном камня — зиккуратом, который теперь находился очень близко. — С этого момента, сестры, мы предполагаем, что люди Фелисити теперь перешли под благословение Императора, что местность враждебна, и что это полноценная боевая миссия.

— Да, сестра. — Они отдали ей честь, приложив кулаки к нагрудникам.

— Надеть шлемы, и да прибудет Его свет со всеми нами.

Акеми бросила перышко обратно в наруч, подняла шлем, надела на голову и щелкнула замком.

— Приближаемся к месту посадки. Выпускаю скоростные закрылки. Тридцать секунд.

Августа чувствовала, как звездолет опускается, замедляясь и просто паря на месте. Уши заложило, она подняла шлем, сняла болтер с предохранителя, в четвертый раз проверила магазин и положила другую руку на цепной меч.

От чумы, обмана, искушения и войны…

Завыла сигнализация заднего люка.

Замок с лязгом открылся. Заревела гидравлика.

Словно разматывающиеся ленты, свет и пар прокрались в отсек.

Виола уже стояла, держа тяжелый болтер обеими руками.

В глазах Августы она выглядела так, словно хотела с кем-то подраться.

«Арвус» завис с ревом реактивных двигателей. В воздухе пахло прометиевым топливом и мерцал маслянистый жар. Яркие бортовые огни освещали посадочную площадку — открытую местность из потрескавшегося темного камня, граничащую с одной стороны с городом.

…наш Император избавь нас.

Под шум двигателей полились слова литании битвы, успокаивая сестер. Строка и стих переходил от одного голосу к другому — там, где сестра останавливалась, другая подхватывала слова, и молитва проникала через них, напоминая, что это Его работа, что они здесь были во имя Его.

Здесь, на Лаутисе.

Вновь.

Августа подумала, что они надеялись, что Фелисити их услышит.

Дверь звездолета опустилась ниже, и густой туман джунглей затопил заднюю часть аппарата. Пока старшая сестра смотрела на болото, то почувствовала укол беспокойства.

Она подошла к краю пандуса, для лучшего обзора, и увидела, что камень посадочной площадки был испещрен зелеными пятнами. Пятен было мало, но тонкая, вьющаяся лоза растительности джунглей пробралась между плитами через трещины.

Возможно, пока они были совсем маленькие, но со временем они вполне могли расколоть камень на части.

Одержимые жрецы Механикус никогда бы не допустили такого небрежного отношения. Здесь неделями никого не было.

Опускающийся люк с грохотом остановился.

Ботинки Виолы уже грохотали по пандусу, она шла с тяжелым болтером на плече. Воин спрыгнула с края пандуса, приземлившись на одно колено и описывая оружием ровные дуги. Жара реактивного звездолета и джунглей сбила бы с толку прицел в шлеме, но у Виолы за спиной была машина и чистое поле огня — если бы что-то двигалось, то она точно это заметила.

Но там было пусто.

Кая и Мелия последовали за сестрой на низком ходу, спрыгнув с края пандуса. Они присели, прикрывая Виолу, и та рванула вперед.

Идеальное боевое развертывание, отлаженная боевая машина. В воксе опять раздались их голоса, теперь слившиеся воедино в спокойных, монотонных напевах. Не созвучная ярость полномасштабных боевых действий, но сдержанная настороженность плановой разведки.

Двигатели все еще работали, заглушая все остальные звуки. «Арвус» парил на месте, в трех дюймах над каменной землей.

— Джатоя! — крикнула старшая сестра и приказала занять позицию у подножья пандуса, прикрывая их огнеметом. Затем она жестом приказала Акеми, чтобы та помогла ей со снаряжением.

Две Сестры выбросили тяжелые ящики из грузового отсека звездолета. Молча проклиная отсутствие грузчиков, Августа с болтером и цепным мечом наготове, указала в сторону посадочной площадки, где уже хорошо было видно стены города.

— Туда! Сложите все у сторожевого столба!

Собор, расположенный поодаль на другой стороне города, превратился в размытое пятно, утонувшее в ядовитом тумане планеты и огромных зарослях местной флоры.

— Виола! Продвигайся вперед и обеспечь безопасность территории лагеря! Кая, Мелия, с Виолой. Джатоя, Акеми, со мной! Уходим отсюда!

Задыхаясь от жары и прячась от грохота «Арвуса» и горячих конвекционных ветров, Сестры собрали снаряжение и побежали в лагерь.

Как только дело было сделано, звездолет поднялся воздух над навесом. Он завис на секунду, словно выжидая, после чего развернулся и исчез в деревьях.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Сестра Акеми присела на корточки у черной, поросшей мхом стены. Ее сердце бешено стучало. На базальтовой стене виднелись вырезанные линии и узоры, слабо светившиеся, словно сами по себе излучали люминесцентный свет.

Впереди, в пяти шагах от Акеми, сестра Виола присела с тяжелым болтером, держа дорогу на прицеле. Доспехи Виолы блестели алым из-за сгущающегося тумана. За спиной у Виолы стояла сестра Кая, державшая болт-пистолет и ауспик.

— Капитан корабля прав, — заключила Кая по вокс-связи. — Тут вообще никого нет.

Акеми читала отчеты, она знала, чего ожидали сестры. Здесь должны были жить люди — охотники, собиратели, ремесленники, строители, фермеры и странный скот с огромными животами, который местные называли «пару». Солдаты должны были встретить сестер, чтобы поприветствовать или предостеречь. Должен был быть на месте и местный священник, лидер своего народа.

Но здесь не оказалась никого.

Жуткий туман с сияющими узорами уходил в болота, и весь город казался пустым.

От чумы, обмана, искушения и войны…

Слова гимна зазвучали по знакомому тепло.

…Наш Император избавь нас.

— Точно? — переспросила Августа.

— Я уверена, сестра. Никаких признаков движения. Ничего. Даже мухи не летают.

— Что ж. Мы придерживаемся боевой формации и продвигаемся к городу. Виола, на позицию. Кая, продолжай сканировать. Будьте бдительны, мы ничего не можем пропустить.

— Хорошо. — Виола продвинулась вперед на пять шагов и снова присела, чтобы продолжить держать проезжую часть на прицеле.

Они обнаружили, что лагерь их предшественников пуст. Рассеивая первичные опасения, термоядерный реактор и химические батареи оказались нетронутыми, внутренние люмены освещали усиленные пласталью коридоры во всей их красе. Это немного успокоило сестер. Акеми не знала, чего ожидать, и нашла это место странным и суровым, отрезанное от джунглей при помощи электрических ограждений и все еще работоспособными турелями. Полевые излучатели держали флору на расстоянии.

Дженсир, как подметила Августа, расширил первоначальные параметры лагеря — увеличил площадь, чтобы разместить слуг и оборудование, в коем он нуждался.

Но Дженсир покинул это место, как и сервиторы, как и Фелисити вместе с сестрами. Здесь не было никого. Даже в крошечной часовне было пусто, лишь эхо отражалось от стен. Провизия на складах сгнила на жаре, очиститель воды покрылся толстым слоем местного мха.

Даже маленький латунный когитатор техножреца остался совсем один в мастерской, а металл устройства начал ржаветь.

В то время как отряд двигался, чтобы обезопасить периметр, Акеми изучала это устройство, пытаясь правильно истолковать анализ Дженсира. Но даже жрец ничего не оставил — разведка собора началась по расписанию, и те части его отчета, которые она смогла разобрать являлись химическим составом, структурными оценками и бесконечными списками. Акеми пыталась читать дальше, борясь с отсыревшими распечатками, параллельно слушая попытки Августы установить контакт по вокс-связи, но ответом были лишь помехи.

Лагерь был пуст.

И город тоже.

Куда же все подевались?

От напасти кракена…

Тишина внезапно показалась необъятной, наполненной ожиданием.

Плоть покрылась мурашками, Акеми настроила прицел. Ей хотелось заглянуть на затуманенные улицы. Они осматривала дверные проемы, окна и верхушки стен. Наверняка, где-то здесь еще должны находить люди. Где-нибудь на полях или у странных фонтанов в форме обелисков, собирающих воду, стекавшую по бокам.

Но даже вода теперь не текла, проходы забил мох.

Туман закипел, словно насмехаясь, Акеми вздрогнула.

…наш Император избавь нас.

Августа приказала продвигаться, и младшая сестра исполнила приказ, последовав за Каей и Виолой. Она добралась до следующей точки и присела.

На этот раз она находилась рядом с квадратным каменным зданием с открытым фасадом. Снаружи, раскинув руки, стояла стилизованная статуя в грубо изображенных знакомых доспехах. У статуи стояла дюжина электрических копий, с блестящими от влаги и покрытыми ржавчиной наконечниками.

Позади Акеми выдохнула Мелия.

— Да откуда они взялись?

— Дженсир, я так думаю, или Ликониды. Подарок городу.

Августа взялась за одно копье, нажала на выключатель. Оружие тут же зашипело и погасло. Она положила его обратно на каменную стойку. И произнесла:

— Не понимаю, почему оружие бросили здесь. Если люди ушли, то почему оно осталось?

— Бродить по джунглям без оружия? — спросила Джатоя, тут же ответив на свой вопрос. — Даже для орков это полный вздор.

— Возможно, они мертвы, — ответила Виола.

— В таком случае, где тела? — мрачно спросила Кая.

— Мне это не нравится, — голос старшей сестры звучал напряженно. — Проверить каждое здание, каждую тропинку, дорожку, каждый угол, — в тоне было нечто этакое, что заставило Акеми испугаться, ведь обычно Августа была неукротимой.

— Что бы здесь ни случилось, нам нужно об этом знать и обезопасить это место прежде, чем мы пойдем к собору. Я не могу позволить, чтобы на нас напали сзади.

— Да.

Они двинулись дальше. Гимн теперь звучал подобно вздохам, почти беззвучно, поскольку сестры прислушивались к тишине города.

От богохульства падших…

Еще один зигзагообразный перекресток, еще один фонтан. Древние каменные узоры, размытые туманом, мерцали зеленым светом.

Но вокруг не было ничего — птицы не пели, жуки не ползали по земле. Абсолютно безмолвно стояли даже окружавшие сестер джунгли, будто увешанные лианами деревья были безжизненны, как и все остальное. Акеми вспотела, не смотря на защиту доспехов от окружающей среды. Ощущение тьмы и давления, нарастающей клаустрофобии, не покидало ее. Сестре казалось, что ее шлем словно сняли, словно она вдыхала затхлый, спертый воздух, пропитанной потом атмосферы.

…наш Император избавь нас.

Но ни одно из внутренних предупреждений о нарушении работы доспехов не сработало, и Акеми строго приказала самой себе дышать глубже.

Чем дальше они шли, тем гуще был мох. Он скопился в углах стен и запятнал проезжую часть, словно инфекция.

Во все стороны от сестер простиралось бесконечное и беззвучное запустение. Квартал за кварталом — ничего, кроме узорчатых линий на черном камне.

От зарождения демонов…

Они ползли вперед, теперь еще медленнее, постоянно оглядываясь во все стороны. Гимн превратился в некое подобие гудения, устойчивый ритм, придающий силу и веру. Город постепенно превратился в череду более широких правильных перекрестков, и на многих из них стояли странные металлические скульптуры в центре. Огромные, угловатые, невозможные творения, возвышались над зданиями. Они все не поддавались пониманию Акеми.

Дженсир писал об этом, его рисунки были изящными и точными, но она не поняла ничего из экстраполяций техножреца. Мох покрыл и разъел металл. Густой, темный, красный под стать ржавчине, он прилипал к скульптурам, камню и стенам фонтанов. Перекрыл поток воды и погубил цветы в брошенных садах. Мох вырывался из окон, словно сами здания поросли ним изнутри. Мох вовсе не мог вырасти так за такой короткий промежуток времени.

Даже воздух казался спертым, заражая дыхание сестер.

Акеми практически ощущала, как мох прорастает в ее легких.

…наш Император, избавь нас.

Августа все-таки не проявила должного интереса к металлическим статуям — она видела их и раньше. Старшая сестра жестом приказала всему отряду двигаться дальше. Акеми видела, как Виола снова и снова опускается на колени и смотрит по сторонам, как Кая делает паузу, чтобы воспользоваться ауспиком и попытаться отыскать хоть что-нибудь, хоть какой-нибудь признак движения, намек на живой организм.

И каждый раз, когда Кая качала головой, сестры бежали дальше.

— Где же они все? — спросила Мелия, тихим от ужаса голосом. — Куда они пошли?

Все население города, как и сестра Фелисити просто…

…исчезло.

Акеми вздрогнула, пот струился по коже. Она вспомнила тренировки на «Сорексе», бесконечная повторяющаяся череда миссий, чтобы ее боевые реакции стали рефлекторными, и она прекрасно это понимала — но не было ни намека на безопасность грохочущих металлических дорожек.

— Чувствую, что за мной кто-то наблюдает, — начала Мелия, — словно нечто прорастает…

— Мы ходим в свете Его, — стальным голосом отчеканила Августа. — Сестры подпевайте. От проклятья мутанта…

— Наш Император, избавь нас.

Здания по мере их продвижения становились все выше и богаче. Сестры свернули на широкую богато украшенную площадь, Акеми с удивлением остановилась.

Здесь красовалось еще больше металлических скульптур — латунных, ржавых и стальных. Они были еще выше, уходили куда-то вверх, в туман. Целый круг — они походили на двигающихся танцоров, непостижимых, доведенных до крайности. И смотрели они… как-то неправильно, словно с искаженным углом обозрения. Их стойки, шестерни и трубы покрывала загадочная гниль.

Странным образом Акеми поняла, что другие скульптуры, меньшие по размеру, были частью одной и той же конструкции. Может быть кусочки одного целого?

Дженсир тоже нарисовал этот рисунок, скрупулезно воссоздавая его.

— Сестры, подождите. Стойте!

Августа остановилась. И как только старшая сестра кивнула, Акеми подбежала к ближайшей статуе и обошла ее, пока не нашла то, что искала…

Письмена.

Она моргнула. Дженсир их изображал, но младшая сестра не знала значения символов. Казалось, что они извивались по металлу, а не были с самого начала выгравированы на нем.

На секунду страх, собравшийся комом в горле, грозил задушить ее.

— Что там написано? — спросила Кая, все еще держа ауспик в руке. Сканер мигал, и зеленый свет играл на металле скульптуры.

— Не могу прочесть, сестра, — ответила Акеми виновато. — Я не понимаю этот язык.

— Разве это не машинный диалект? — удивленно спросила Августа.

— Мы же пришли к выводу, что они прибыли с Марса, из Железного Кольца. Как город, так и зиккурат возвели во время Великого крестового похода, их возвели машины Механикус… — голос дрогнул, и этого стало достаточно для того, чтобы Акеми покрылась свежим потом. Чтобы хоть как-то реабилитироваться, она произнесла.

— Сестра, Дженсир проявил большой интерес к этим… творениям. Они буквально пленили его. Но если это и была когда-нибудь единая машина, то ее дух уже давным-давно мертв.

Казалось, что сквозь них всех прошел призрак — дрожь от чего-то иного, чего-то, находящегося за пределами их опыта или понимания. Мелия занервничала, беспокойно оглядывая пустые дороги. Кая продолжала изучать показатели ауспика, словно ее озадачило поведение устройства.

— Что говорилось в его записях? — спросила Августа у Акеми. — И будь точна.

— Простите, сестра, — ответила Акеми. — Записи толком мне разобрать не удалось, — у младшей сестры появилось желание взять серебряное перо в руку, но она тут же одернула себя. — Он предположил, что вероятность того, что это оборудование для добычи полезных ископаемых составляет двадцать девять целых и восемь десятых процента, а вероятность того, что строительная техника, составляет тридцать четыре целых и две десятых процента. Это не слишком… не слишком высокие показатели.

Заметки углублялись в детали, которые Акеми едва могла разобрать, поэтому сделала паузу.

— Тогда какова цель этого устройства?

— Не знаю, — ответила Акеми, нехотя признаваясь в необразованности, словно ждала за это выговора. Но Августа лишь постучала ботинком, принявшись размышлять.

— У него были какие-то предположения? Источник или цель?

— Нет, сестра, по крайней мере, не там, где я могу перевести.

Виола от волнения пнула камень, отправив его в полет через всю площадь.

— Прекрати. — Августа отдала приказ нетерпеливой сестре и вернулась к металлическим творениям. Она подумала еще с секунду, после чего двинулась так, словно приняла какое-то решение. — Благодарю, сестра Акеми. Мы запомним эту информацию на будущее. Сейчас у нас нет ей применения. Джатоя придерживаемся этого курса. Акеми со мной. Здесь еще кое-что нужно проверить.

— Сию секунду.

Джатоя скомандовала сестрам занять круговую оборону и наблюдать за приближением с любой из сторон.

Августа повела Акеми к зданию рядом со скульптурой. Не самое большое из всех, что они видели, но узоры на стенах казались более сложными, чем у остальных, и здание практически утопало в толстом мхе цвета ржавчины, расползающемся изнутри, словно гниль.

Кровь бешено билась, разум повторял слова литании. Акеми двинулась к двери. Она тут же остановилась, сердце ушло в пятки.

—Трон! — воскликнула она непроизвольно, зная, что Августа стояла позади и пилила ее взглядом. Справившись с шоком от увиденного, Акеми присела на одно колено и беспорядочно водила болтером.

Августа выругалась, и слова оказались достаточно злобными, чтобы заставить Акеми покраснеть.

Внутри была огромная жилплощадь. Комната могла вместить целое городское собрание или совет. Внутренние стены покрывали невероятными узорами, и они все освещали помещение изнутри зеленым светом.

Позади послышался мрачный голос Августы.

— Значит, бой тут все-таки был.

В жилом помещении виднелись следы борьбы.

Разбитая, разбросанная мебель, коврики, содранные с дверных проемов.

Августа все еще не активировала цепной меч, указав им мимо плеча Акеми, и молодая девушка посмотрела вниз.

Разорванный в клочья коврик на полу выглядел так, словно по нему отчаянно скребли руками. Ошметки яркой красной ткани лежали на черном камне рядом с чем-то, напоминающим знакомую свечку для обета.

Но клочки вовсе не были тем, на что указывала Августа.

Рядом с остатками коврика виднелся грубый и длинный след — его было труднее разглядеть на фоне камня. Выглядело все так, словно кого-то или что-то просто вытащили из здания. Тащили и дрались. Проследив за следом, Акеми обнаружила, что смотрит на пятно в нижнем углу дверного проема, прямо у своей собственной ноги. След здесь походил на пальцы, хватавшиеся за жалкую последнюю надежду.

— Кава Куму жила здесь. — Августа назвала имя священницы, лидера народа, которая сражалась с орками изо всех сил и приветствовала защитниц-сестер. — Она была хорошей женщиной с сильной верой.

Старшая сестра прошла мимо Акеми в комнату, бронированные плечи напряглись от гнева, и от сурового самоконтроля. Она взяла свечу и поставила в нишу в стене.

— Сестра, что бы ее ни забрало, оно унесло тело к зиккурату, — сказала Акеми, использовав дуло оружия, чтоб указать на линии на полу — те изогнулись у дверного проема. — Он ушла не по своей воле.

— Не сомневаюсь в этом, — ответила Августа мрачным тоном.

— Но почему священник. Это единственное место, где видны следы драки. Зачем ей одной оказывать сопротивление?

Августа присела на корточки и осмотрела пятна.

Мрачный ответ Джатои прозвучал позади них.

— Возможно, потому что она оказалась единственной, кто был на это способен?

Акеми перевела дыхание, воздержавшись от проклятий. Жестом велев Акеми оставаться в дверном проеме, Августа осторожно двинулась сквозь обломки, раздвигая их острием цепного меча.

Они обыскали каждый уголок, но так ничего и не нашли.

Сестры покинули дом Кавы и свернули в центр города.

Зиккурат уже был близко и угрожающе нависал над ними. Такое огромное и суровое здание, со ступенчатыми стенами, его вершина возвышалась высоко над крышами и деревьями. Туман клубился вокруг стен и заставлял камень блестеть от влаги, резные воины украшали здание по бокам, а две фигуры в доспехах стояли, словно стража у подножия длинного лестничного пролета. На самой вершине находилась одинокая скульптура, задравшая подбородок, окруженная ореолом лучей света.

Акеми остановилась. Возможно, другие и видели это раньше, но такое древнее изображение Бога-Императора оказалось для нее новым и удивительным. Она прикоснулась одной перчаткой к своему нагруднику и склонила голову.

Но и зиккурат весь оказался в ржавых пятнах мха.

Виола злобно пробормотала что-то себе под нос.

Эти пятна здесь казались пародией, противостоянием. От одного их вида у Акеми волосы на затылке встали дыбом. Дело было не только во мхе, не только в его богохульном вторжении на священный камень, там было и крадущееся, удушающее беспокойство, не покидавшее их с того момента, как они покинули «Арвус». Как и сказала Мелия, казалось, что за ними нечто наблюдает, словно оно скрывалось в одном из зданий, покрытых мхом, или где-то на прилегающих улочках.

Нечто темное, нечеловеческое, скрывающееся в горячем тумане.

Нечто, что держало их всех в поле зрения.

По крайней мере, им удалось отыскать местных жителей.

Рядом с зиккуратом лежали тела.

Сначала Акеми не поняла, что она видит — люди лежали широким полукругом, словно смотрели в небо. По своей глупости, сперва она подумала, что жители больны и что она видит нездоровых людей, расположившихся в госпитале на открытом воздухе. Но потом поняла, что размытое пятно в прицеле было не от тепла.

Это были мухи.

— Очи Доминики! — выругалась Мелия и тут же притихла от шока.

— Сестра? — позвала приглушенно Августа.

— Они все мертвы. И мертвы уже в течение некоторого времени, — потрясенно ответила она. — Что бы их ни убило, должно быть, оно уложило их вот так. И сделало это намеренно.

Акеми прекрасно понимала, что случится с трупом, оставленным на улице в такую жару. Она остановилась, охваченная страхом, и подняла взгляд на древнего Бога-Императора, словно прося Его о помощи.

— Виола, — сказала Августа. — Передвигаться за пределами площади, пока мы не получим полную картину. Если же кто-то оставил это здесь намерено, то это вполне может оказаться засадой.

— Хорошо.

— Акеми, — резко прозвучал голос Августы в вокс-бусине. — Вперед!

Акеми подпрыгнула и сделала, как велено. Они двинулась дальше, более осторожно обходя тела и огибая серо-зеленую площадь. Казалось, что кроваво-ржавый мох пророс здесь впервые, а потом вытек наружу из зиккурата и распространился, словно коррозия по пустым улицам.

И тут Акеми заметила кое-что еще. Каждый труп местного жителя был…

— А где их головы? — спросила Виола, в точности озвучив вопрос младшей сестры.

Акеми запнулась и остановилась. Она чувствовала, как мох прорастает в легких, она не могла дышать, не могла дышать, не могла…

От вечной смерти…

— Это не единственная проблема, — начала Кая, — сестры, постамент…

— Удерживать это место. — Они даже не нуждались в приказе Августы, остановившись в боевой формации, прижавшись спинами к ближайшей стене. С болтерами наготове, они смотрели во всех направлениях, ожидая притаившегося врага, тьмы, что преследовала их по всему городу.

Всевышний, избавь нас…

Акеми держалась за литанию так же, как и за свое серебряное перо, посмотрев на единственный базальтовый постамент, занимавший центр площади и подножие ступеней зиккурата.

На нем лежало единственное тело. Оно было выгнуто назад, а грудная клетка выпячена вперед, словно оно еще боролось, хотя и было мертво уже много дней. Плоть раздулась и почернела, тело разлагалось.

Над ним роились мухи, такие жирные и ленивые. Головы у тела тоже не оказалось. А грудную клетку взломали и раздвинули словно двери, внутренние органы разжижались от жары. Черные пятна покрывали одежду и расползлись по бокам постамента — черные пятна, набухающие толстым мхом ржавого цвета.

Она уловила зловонный запах и тут же поперхнулась.

— Кава. — Августа скорбно произнесла это имя на одном дыхании. Старшая сестра опустилась на одно колено и прикоснулась рукой к передней части доспехов.

— Сражающаяся до последнего. Да прибудешь ты в свете Его, мой друг.

Сестры повторили.

— Да прибудешь ты в свете Его.

Тело оказалось растянуто в каком-то варварском и еретическом жертвоприношении. Городской священник проиграла тому, что утащило ее из дому. Под зиккуратом, под древним каменным взглядом самого Императора ее казнили — в этом мерзком акте издевательства, ритуале поклонения крови, который Акеми не в силах была ни понять, ни принять.

Но она заставила себя посмотреть и подумать.

На запястьях и лодыжках Кавы не было следов от наручников или цепей. Это наводило на мысль, что ее лишили способности бороться и нечто или некто удерживал ее на месте.

Вокруг находились безголовые люди, их кровь запятнала камень.

Августа сказала:

— Ибо Ты принесешь им смерть. Ибо Ты не пощадишь никого…

Пение становилось все более напряженным, а голос задрожал от сильно сдерживаемой ярости. Акеми прекрасно знала историю новых сестер — священник была их подругой и товарищем, приветствовала их так же, как и сестру Фелисити.

— Ибо Ты не простишь никого,

Мы умоляем Тебя, уничтожь их.

Закончили за Августой сестры. Голос Виолы кипел, пока она пела слова. Глубокий тон Джатои пропитала низкая пульсация чистого гнева.

Августа посмотрела на зиккурат так, словно пообещала самому Императору — «Кто бы это ни сотворил, мы найдем его».

— И станем его смертью.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Собор Лаутиса теперь был вовсе не таким, как в воспоминаниях Августы. Проходя по разрушенному проходу в пустынном здании без крыши, ботинки старшей сестры позвякивали по камню. Судьба Кавы и осквернение города заставили все тело сжаться от гнева. Она шла с болтером в руке — оружие бросало вызов тому, что скрывалось в глубинах собора.

За ней, выстроившись в две колоны, шли остальные. Но они не смогли добраться до ступеней. Неф завалили обломки — развалины колонн, рухнувшие стены, разбитые куски упавших поддерживающих конструкций. Августа сразу узнала осколки крак-гранат, по следам на кладке, где боеприпасы сестер откалывали куски от камней.

Старшая сестра остановилась, Кая, следом за ней, смотря на ауспик в руке, произнесла.

— Огонь на подавление. Болтер и, похоже, что тяжёлый болтер, — она сделала паузу, изучая следы на стенах. — Они сражались и отступали вверх по проходу, — медленно повернувшись, смотря на прибор в своей руке, она указала. — Вон там!

Из-под обломков женщина увидела одну аугментическую ступню с вытянутыми когтями, словно в предсмертной ярости или боли.

Капли тёплого дождя испарялись в воздухе.

Августа опустилась на колени, осторожно отодвинув камни.

— Обычный сервитор-строитель, — от него практически ничего не осталось. Плоть на лице гнила, а шестерёнки в черепе покрылись коррозией.

— Мелия?

— Он умер позже горожан. — Мелия осторожно опустилась на одно колено рядом со старшей сестрой и повернула то, что осталось от головы рукой в красной бронированной перчатке.

— Плоть не способна выдержать местный климат — ничего не осталось, кроме микросхем и инструментов.

— Джатоя, прикрой нас.

— Хорошо.

Они сдвинули ещё часть упавших обломков. Куча заскрипела и сдвинулось. По бокам покатились камни и пыль. Они медленно обнажили большую часть сервитора, грудь которого представляла собой месиво из кибернетических органов. Его левая рука заканчивалась огромной пилой для резки камня. Правой руки уже не было на месте.

— Он явно с чем-то боролся. — Мелия побарабанила по засохшим пятнам на лезвии.

Августа кивнула.

— Должно быть, их окружили или подавили.

— Но что способно на такое? Что может двигаться с такой скоростью? Сокрушить целый отряд сестер и группу сервиторов-строителей в полном строительном обмундировании.

— И было ли это тем же, что опустошило весь город?

Августа задала риторический вопрос, продолжая копаться в обломках.

— Не понимаю, сестры, ни этого места, ни этой загадки, ни врага. Боюсь, что в этом мире существуют более тёмные сущности, нежели орки.

Мелия промолчала. Остальные четыре сестры заняли точки круговой обороны, прикрывая колонны и арки. Кая все ещё осторожно водила ауспиком по воздуху. Упоминание Августы об орках вернуло воспоминания о предыдущей битве, и отряд не собирался быть загнанным в ловушку во второй раз.

Старшая сестра передвинула еще часть обломков. Куча дрогнула и сдвинулась, теперь они увидели и второе получеловеческое тело, практически безликое.

Августа посмотрела на него сверху вниз, оценив то, что осталось от раба. Сервиторы вполне могли выдержать тяжёлый и жестокий бой — существовало оружие ближнего боя гораздо хуже строительных инструментов. Но она, как и Мелия, совсем не понимала, что могло бы их так быстро одолеть.

— Ладно. Разведку проводим в парах. Перекличка каждые девяносто секунд. Мелия, ты идёшь со мной. Нам нужно разгадать эту загадку.

Сестры развернулись вновь и рассредоточились, чтобы исследовать то, что осталось от галерей и трансепта.

Августа держала Мелию рядом, нуждаясь в медицинских знаниях подопечной — та не являлась сестрой-госпитальером, но обладала превосходными навыками в этой области.

Они нашли сплошные ошметки. Расчлененные останки сервиторов были разбросаны по всему нефу, словно какой-то хищник разбросал объедки после удачной охоты.

Каждый из трупов был изувечен: у многих не хватало голов или конечностей, или инструментов. Многие тела выпотрошили и разбросали органы вокруг. И все же, сестры не нашли никаких следов самого Дженсира. Ничего, что указывало бы на то, что случилось с остальными сёстрами.

Мелия подняла оторванную руку сервитора и перевернула её.

— Откусили. Что может откусить пласталь?

— Вероятно, очень большие зубы, — ответила Августа, взяв конечность в руки.

Виола передала по вокс-связи.

— В восточном трансепте мы нашли боевых сервиторов. Но никаких признаков того, что их убило, мы не обнаружили.

— В какую сторону они смотрят?

— В разные. Но мои инстинкты говорят мне, что напало это нечто из нефа.

— Ясно. Продолжайте поиски.

— Хорошо.

Пробираясь мимо упавшей каменной кладки, куски которой были размером с танк «Испепелитель», Августа и Мелия достигли подножия лестницы. Здесь оставили электрические свечи — по одной на каждой ступеньке, ведущей к алтарю. Ныне они были забытыми и проржавевшими.

Вокруг не было ни единого проблеска брони.

Откусили.

В сердце Августы зародилось подозрение.

В вокс-передатчике послышался голос Джатои.

— Западный трансепт чист, входим в кельи. Похоже, ремонт начался по расписанию, сестра. Здесь стоит опорная конструкция, платформы и строительные леса.

— А как на счет оборонительных сооружений?

— Здесь тоже есть боевые сервиторы. Оружие заряжено наполовину. Что бы их ни уничтожило, оно сделало это быстро.

Каждое слово Джатои лишь усиливало подозрения. Старшая сестра остановилась перед верхней ступенькой. Падение на колено оставалось такой же частью её веры, как и дыхание, но на сей раз она все-таки воздержалась.

Она сжала болтер, как только гнев завладел душой.

На главном алтаре Императора лежал череп.

Единственный череп.

Человеческий череп с пластинами, глазными нервами и механодендритами по которым его легко можно было идентифицировать.

Дженсир.

С него сняли кожу и поместили в центр алтаря, на то место, где должна была находиться Святая Аквила.

С одной стороны от черепа лежал розарий, со второй — клинок в форме лилии.

Все три предмета перепачкала засохшая отслаивающаяся кровь. Ею щедро облили все три предмета. Она струилась из глазниц Дженсира, покрывая верхнюю часть алтаря, стекая вниз и растекаясь по камню, словно пятно.

Пот выступил на коже Августы, словно отголоски кромешного беспокойства.

Мне это знакомо…

Мелия остановилась у старшей сестры за плечом.

Августа пробормотала молитву — за упокой жреца, за оскверненный алтарь. Женщина ещё долго смотрела на все это, потом ступила на верхнюю ступеньку, на святую Святых. С приливом гнева, она отбросила череп в сторону ударом бронированного кулака. Тот с грохотом покатился по алтарю и остановился.

— Noli timere. Feruntur lucem, — Августа тихо произнесла эти слова пятнам крови и жуткой тьме, ползущей по ее коже. Я не боюсь. Я несу свет.

Старшая сестра осторожно подняла клинок и розарий, после чего сунула их за пояс. Она повернулась и вытащила цепной меч — скрежет эхом разнесся по нефу.

— Сестры. Ко мне. С нами играют.

Мелия прислонилась спиной к камню алтаря, прикрывая проход болтером.

— Что вы имеете в виду?

Подозрение Августы превратилось в холодную и твердую уверенность.

— Этот дар. Насмешка. — Старшая сестра стояла неподвижно у оскверненного алтаря рядом с пустым окном, где раньше находился Император, сияющий славой и блеском. — Все вы, ко мне.

— Так точно, — с опаской ответила Джатоя.

Августа слышала, как отряд двигается, как сестры бегут по лестнице.

— Мне приходилось сталкиваться с этим врагом. Я стала свидетелем того необъятного ужаса, который он принес за собой. Он жаждет крови и войны, преследует меня во сне, от чего я просыпаюсь в холодном поту, — это признание стало предупреждением, а не проявлением слабости. — И он прекрасно знает, что другие члены ордена придут сюда, чтобы отыскать своих сестер, — Августа осмотрела неф в поисках движения. — Он ждал нас, — она рявкнула, — вот там!

Даже не удивившись, старшая сестра указала на завиток красной плоти, обвивший основания колонны. Движение мускулов оказалось до ужаса знакомым. Она ощутила вкус желчи и гнева во рту, и в памяти всплыли отголоски образов, которых ей не суждено было забыть. Вера яростно пылала и Августа вела себя спокойнее, контролируя каждую вспышку страха и ярости. Она продолжила.

— У кого же есть зубы, способные прокусить пласталь?

Мелия выругалась.

— Во имя Доминики, что это за тварь? Похоже, это…

— Освежевать заживо, — она знала этого монстра, знала, как они вселяют ужас, подобно вестнику, подобно болезни, несущейся к сердцу. — Вот у кого. — Августа вновь указала лезвием на другую тварь с горячей красной кожей. — И у того тоже, — она указала на еще одну тварь вокруг столба напротив, после перевела оружие на четвертого и на пятого.

С клинком в руке, она подняла болтер и начала читать литанию Мужества.

— Et Tu quareris tibi fortitudinem stare coram noris. Мы стоим перед Тобой и просим Твоей силы…

И еще больше монстров появилось в поле зрения.

Августа точно знала, что это за твари, она встречала их раньше. В промышленном мире Гефестуса, в самом сердце забитых пеплом шахт — существ призвало множество смертей.

Они вышли на охоту.

Четвероногие громадины с шипастыми плечами высотой по бедро Августы. У них были длинные желтые клыки, а глаза горели нечестивым светом, ярким, словно жажда крови и жестокости. У некоторых были рога на мордах, у других хребты на спине расходились, подобно крыльям летучей мыши. И каждый зверь был красным, цвета крови. Красным, словно свежая жертва, с которой содрали кожу. Красным, как и доспехи сестер.

Пробираясь вперед, твари не моргая смотрели на женщин.

— Гончие Плоти. Обитатели руин.

Августа выдержала пристальный взгляд первого зверя и посмотрела на него сверху вниз, борясь со страхом и воспоминаниями. Ее сердце бешено колотилось, пока литания разносилась по воксу.

— Они могут разрывать плоть, кости, метал. Сокрушите их, как сервочерепа и сервиторов.

Рядом с Августой, Мелия держала болтер в руке, но ее прицел дрожал, пока она смотрела на то, как низко твари скользят по полу. Они двигались, словно кровь, подобно восходу ночи, от них исходили волны страха. Августа подняла болтер, но пока не стреляла.

Старшая сестра наблюдала.

Она наблюдала, как все больше и больше тварей появлялось в поле зрения. Они прятались за грудами обломков и скрывались в полутьме. Их глаза горели адскими красками, а от спин поднимался пар.

Августе становилось труднее дышать, словно в верхней части груди образовался узел от напряжения.

— Одиночными выстрелами. Прицеливайтесь тщательно, берегите боеприпасы — их может оказаться еще больше. Будьте наготове, сестры. Страх — иллюзия, уловка тьмы. Его свет с нами.

— Так точно.

Мелия подняла болтер и выстрелила прямо в морду твари. Гончая покачала головой и зарычала, оскалив зубы. Слюна зашипела, как только коснулась камня. Услышав рык, и остальные начали рычать, издавая низкий булькающий скрежет. Звук эхом разнесся по руинам, становясь все громче и злее.

Воздух стал еще гуще. Августа крепче сжала клинок и болтер, услышав Джатою.

— Вечная смерть!

Старшая сестра увидела яростный свист огня проходящего по дуге с противоположной стороны. Сразу двое существ взорвалось в пламени, а одно пошатнулось. Гончая издала ужасающий, глухой вой, звук, который практически разорвал литанию в воздухе…

…а потом она тоже взорвалась и кошмар исчез.

Пламя мерцало на том месте, где гончая стояла.

Еще один зверь с горящей плотью развернулся и тут же бросился на женщин.

Акеми, стоящая рядом с Джатоей слишком медлила, поэтому гончая сбила ее с ног и навалилась на грудь. Глаза и кожа горели, острые зубы, с которых стекала слюна, впились в горжет. Акеми потеряла болтер и в панике отползла назад, обе руки она протянула к бронзовому ошейнику твари.

Джатоя наклонилась и подняла тварь одной рукой без особых усилий и чистой физической силой швырнула тушу в ближайшую колонну. Августа услышала, как колонна треснула, когда тварь упала на пол, догорая в конвульсиях. Джатоя решительно опустила ботинок на череп гончей, и тот взорвался с такой силой, что кровь заляпала всю броню и камень.

Пламя от останков наполнило здание танцующими тенями.

Джатоя протянула руку и подняла Акеми на ноги.

— Никогда не мешкай во время битвы. Страха не существует. Император с тобой.

— Хорошо, — тон Акеми наполнило осознание собственной неудачи.

— Повтори это, сестра Акеми.

— Император со мной.

Кивнув, сестра Джатоя произнесла литанию Сражения, и Августа увидела, что Акеми подняла голову, старшая сестра почувствовала, как кровь вскипела в жилах. Она увидела, как Виола остановилась у безголовой колонны, проверив поле битвы и тут же уничтожив еще одно существо короткой, но точной очередью.

— Думаю, мой ауспик сломан, их прибывает все больше и больше. Они повсюду!

Августа ответила:

— Все ко мне. Нам нужно держаться алтаря!

Они побежали.

Рычание за их спинами становилось все громче. Оно звучало нетерпеливо, словно проявление голода у темного существа, вызванного к жизни. Но Августа знала и помнила об этом — она продолжала повторять литанию и прицелилась в одну из крадущихся гончих. Мелия, стоящая рядом с ней, стреляла осторожными одиночными выстрелами. От страха дыхание стало более напряженным.

Рычание тварей становились все громче и громче, и в любую минуту…

— Виола!

Оставшиеся четыре сестры взбежали по ступенькам.

Добравшись до места, где находилась Августа, Виола повернулась, подняла тяжелый болтер и выругалась.

— Все из-за завалов на пути…

Она сделала последний шаг к алтарю и обернулась.

— Сейчас.

Виола ухмыльнулась, держа трижды благословенный болтер обеими руками.

— Santio de ira Imperatoris!

Оружие заревело в полную силу, и с его помощью сестра прогремела слова литании. По всему нефу гончие пошатнулись от атаки. Они дрожали, изгибались и падали от попаданий. Они пытались сбежать, но им не удалось, они выли и взрывались, отправляясь обратно в варп. Некоторые отшатнулись в сторону, оставляя красные пятна на полу, другие бросились врассыпную, прыгая вперед с пеной на груди и оскаленными зубами. Еще несколько, находившихся дальше, попытались укрыться под обломками. Но позиция, занятая Виолой, не давала им никакого шанса.

Музыка и выстрелы гремели и отражались от руин собора. Камень грохотал, и остатки колонны каскадом обрушились на проход, раздавив гончих внизу. За ними поднялся красный туман.

— Стоп! — крикнула Августа. Болтер замолчал, тишина звенела в ушах. В воздух взметнулась пыль. — Кая.

— Прибор по-прежнему глючит, я не в силах ничего прочитать.

Виола уже собралась уходить, но Августа подняла руку.

— Оставаться на месте. Перезарядись.

Неподвижно, практически не дыша, сестры наблюдали за нефом. Августа посмотрела на ауспик в руке Каи. Свет на устройстве мерцал и танцевал.

Ничего.

Никакого движения.

Никакой жизни.

Весь собор, казалось, затаил дыхание в ожидании.

И…

Появился всплеск энергии.

Затем два.

Пять.

Десять.

Они столпились у главного входа.

— Да откуда эти твари берутся? — спросила Акеми.

— Из склепов, — ответила Августа, наблюдая за ауспиком. — Виола.

— Готова.

— Жди моей команды.

Еще больше красных фигур возвращалось в поле зрения. Они шныряли по разрушенному проходу.

— Джатоя, прикрой нас. Акеми — вон там, — Августа направила меч на ближайшую, рычащую гончую. — Стреляй.

— Сестра?

— Стреляй в гончую, сестра Акеми. Одиночными выстрелами, целься в голову, если сможешь.

— Так точно, сестра.

Чувствуя напряжение Акеми, Августа вновь повторила литанию, ощутив, как успокоилась младшая сестра. Акеми подняла болтер обеими руками, прицелилась в оскаленные зубы приближающейся гончей и нажала на спусковой крючок.

Она попала прямо в морду. Череп взорвался от попадания, тело обмякло и исчезло. Еще больше крови брызнуло на каменную кладку.

— Отлично. Так им. — Августа стреляла снова и снова. Она не молчала, перекрывая литанией лай оружия. — Мы заставим их ответить за каждое пятно в этом соборе. За каждую смерть, принесенную во имя Хаоса, мы принесем смерть во имя света Императора. Продолжай стрелять, Акеми, ощути Его свет.

Виола продолжала стоять над ними с тяжелым болтером, ожидая приказа, сестры возвысили голоса до разрушенных стен и выстрелили в ближайших гончих. Но воздух все еще сгущался, душа их.

Твари рванули вперед и Мелия отступила.

— Сестра! Я… я не могу…

— Продолжать стрельбу! — резко прозвучал приказ Августы. — Теперь стрелять короткими очередями, этих тварей нужно держать подальше от алтаря!

Невероятно, но их число все еще увеличивалось — бурлящая масса алого цвета, покрывающая пол нефа поднималась все выше и выше над обломками. Августа чувствовала, как напрягается Виола, как сестре не терпится открыть огонь.

— Огонь!

Тяжелый болтер взревел, и звери отлетели назад во внезапном разрушительном взрыве. Их было слишком много — когда те, что были в центре, один за другим взорвались, им на смену пришли новые, хлынувшие с флангов. Кая вскрикнула, когда одна из гончих прыгнула прямо на нее, оскалив зубы и сверкая адскими глазами. Как только тварь открыла пасть, Кая отступила назад и попыталась засунуть дуло болтера прямо ей в пасть. Сестра находилась слишком близко, и зубы гончей сомкнулись на локте. Она вскрикнула. Броня раскололась, гончая прокусила доспех и Кая громко завыла от боли. Она не могла использовать болтер. Мелия оказалась рядом с сестрой, женщина кричала, и беспрерывно била тварь по голове оружием, давая выход страху в чистой ярости действия.

Августа рявкнула приказ, и обе женщины отступили назад, как только Виола направила тяжелый болтер в их сторону.

Но тут оружие замолчало, разрядилось. Выругавшись, Виола принялась перезаряжать тяжелый болтер. Августа повернулась и обезглавила ближайшую гончую, но они продолжали наступать. Продолжали рычать. Страх оставался в груди. Старшая сестра понимала, что сестра Фелисити Альбани точно делала все то же самое.

Абсолютно все.

Столкнувшись с этими монстрами, с этой стаей, Фелисити пала в бою. Но ее сестры не падут. Ни в коем случае. Как только Виола перезарядила болтер и открыла огонь, то ей удалось откинуть тварей назад. Августа начала молиться вслух. Поскольку она знала. Знала, как и Фелисити, что это только авангард, ведь у этих гончих были и хозяева, монстры, которые гнали их вперед. Как и гончие плоти, их хозяева были демонами.

Ее рука сжала болтер.

Демоны, проложили себе путь сквозь шахты Гефестуса, доводя людей до безумия и крича о смерти. Демоны, осквернившие этот алтарь, эту обитель святой и Бога-Императора. Демоны, убившие ее сестер. Виола издала победоносный крик — прилив гончих становился меньше. Августа дала команду отступить, не теряя концентрации.

Она подняла оружие, чтобы убить последнего из них.

Но Августа знала, это только начало.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

После гончих не оставалось трупов.

Будучи демонами варпа, они взрывались, скручивались и исчезали. И словно отголоски яркого света на закрытых глазах, гончие оставляли красные пятна в поле зрения Августы.

Кая стояла, обхватив свою руку, кровь сочилась между пальцами перчатки. Рана оказалась глубокой, но Мелия подоспела к ней с аптечкой.

— Проклятье ведьм и тетрапорфалин. Это очистит и залечит рану. Ты можешь шевелить локтем?

— Не так чтобы очень, — ответила Кая, — я себя так глупо чувствую. Позволила этой твари подлезть ко мне так близко. — Она повернулась к Августе. — Что это было?

Ни одна из Сестер не была там, на Гефестусе, никогда ранее они не видели этих монстров, никогда не чувствовали горячего дыхания этих демонов, никогда не были свидетелями тех разрушений, на которые гончие были способны.

— Гончие Плоти, — ответила Августа, — домашние питомцы Кхорна, — ее голос напрягался от гнева. — Они охотятся на нас, проверяют нашу стойкость, изматывают.

— Сестра Фелисити боролась с этими тварями? — спросила Виола.

— Я бы так и подумала, — ответила Августа, — но нет, вовсе не эти твари убили Каву. Не они разорили и опустошили город, — она замолчала на мгновение. — Хозяин этих шавок где-то здесь. И у него, в отличие от них, есть некая цель. — Августа беспокойно постукивала ботинком по каменной кладке. — Неважно, какой у него план, мы должны ему помешать. Сестры, нас призвали сюда для этого. Только для этого. Мы носим клинок Его, Его болтер и Его имя. Темные силы не способны противостоять нам. Мы не боимся. — Августа положила руку на плечо Акеми.

— Верь в Него, Акеми. Верь.

— Я верю, — пылко ответила девушка. Ее болтер уносил жизни врагов, не покидал руки. Больше никаких колебаний. — Он со мной.

— Всегда, — ответила Августа и отпустила Акеми, затем сняла с пояса информационный планшет, чтобы найти карты, оставленные Фелисити. Поток бледного света омыл доспехи.

— Мы идем в склеп. Вот сюда, — она указала на линии на карте. — Путь прост: подземная часовня, валетудинарий, реликварий. Мы заметили их во время нашей первой разведки.

— Капитан корабля говорил, что никаких признаков жизни не замечено, — прошептала Виола.

— Да, но камень плотный и мог скрыть нечто от сканирования, — ответила Кая.

— Старшая сестра права — эти твари пришли из склепов.

— Они всегда приходят снизу, — ответила Джайтоя. Она была там, на Гефестусе, как и Августа. И все еще помнила крики.

Огонь.

Шипы.

— Но, — Виола в замешательстве изучила карту, — здесь так мало места. Как они там поместились?

— Возможно, прорыв в варп, — ответила Джатоя.

— Хотя такое редко бывает. Или слишком много крови было пролито где-то, под этим зданием… Ложные боги Хаоса могут проявляться везде, где совершены такие деяния, даже если кровь пролилась не в их честь.

— У меня есть предложение, — начала Акеми и это слегка удивило Августу, но все-таки старшая сестра позволила ей заговорить. — Во время Великого крестового похода соборы Императора часто строили поверх более старых местных зданий. Может быть, такая судьба постигла и этот город?

— Именно так. — Августа положила инфопланшет обратно. — Возможно, это даже может объяснить городские металлические конструкции — мертвые осколки эры Раздора. — Эта мысль заставила Августу остановиться, нечто в сознании зацепилось за присутствие техножреца. Дженсир был добровольцем, он сам вызвался на эту миссию в Лаутис, и теперь она поймала себя на том, что ее мучает вопрос — почему. На секунду Августа задумалась, но потом отбросила эту мысль в пользу более насущных вопросов. — Подозреваю, что склепы не такие, какими мы их оставили.

Виола фыркнула, пересчитывая оставшиеся в магазине патроны. Она вытащила полупустой магазин из тяжелого болтера и сменила его полным, захлопнув с шумом, более похожим на искреннее неповиновение.

— Что бы там не скрывалось внизу, мы отправим это туда, откуда оно пришло.

— Мы очистим это место, — ответила Джатоя.

— Его Светом, — произнесла Августа. Она вложила меч в ножны с сожалением. — Виола, на позицию. Джатоя прикрывает тыл. Акеми, останься со мной. Мы не боимся ни разлома, ни демонов.

Потолок в склепах был высоким и сводчатым, сверху сваи кишели темными гроздьями корней. Ориентируясь по полосам люменов, установленными на временном такелаже — еще одно свидетельство исследований Дженсира, — Сестры подошли к подножию полированных ступеней.

Перед ними безмолвным кругом лежали каменные саркофаги. На крышках некоторых были изображены лежащие статуи в мантиях, у каждой руки были скрещены в знаке аквилы. С них вытерли пыль и поставили свечи. Судя по датам на боках, это были строители собора уже после Великого крестового похода.

Но что-то здесь изменилось.

Воздух внизу должен был быть затхлым и спертым от старости. В прошлый раз в склепах находился лишь один единственный, забитый корнями выход — брешь, ведущая в старую темницу и все.

На этот раз дул настолько горячий ветер, словно от кузницы в ядре планеты.

— Признаков движения нет, — ответила Кая. Ее рану перевязали и обработали, но наруч брони оказался разорван на куски, и они не могли позволить себе вернуться за новым. Левая перчатка полностью отсутствовала, кисть и предплечье были перебинтованы, но обнажены.

— Температура тридцать три градуса, влажность значительно упала.

Они заняли оборонительную формацию, а Кая в это время продолжала сканировать территорию.

— Идет из валетудинария.

И вот она — ошибка, которую совершила Августа. Нечто такое простое, что техножрец нашел это так легко.

Помещение изменилось.

Августа помнила это место маленьким — хоспис, предназначенный для обслуживания жителей города. Теперь помещение простиралось за пределы ее воспоминаний и обратно в темноту — огромная каменная комната, разрушающаяся с возрастом. Августа видела обломки от стен, разбросанные по углам, там, на камне, все еще виднелись следы слуг Дженсира.

Кая наблюдала за ауспиком. Она покачала головой, когда Августа огляделась вокруг.

— Ничего.

— Смотрите, — произнесла Акеми, указывая куда-то в сторону, — Что там такое?

Посреди обвалившегося камня у стен виднелись фрагменты, выглядящие по-иному — изгибы напоминали резные доспехи.

— Не припомню такой статуи, — сказала Августа.

— Может быть, она стояла за стеной? — на вопрос Каи не ответили. Акеми уже стояла на коленях у груды камней, отыскивая новые осколки.

— Она вовсе не большая. — Акеми нашла новые части и принялась складывать их, словно части головоломки. — Возможно, статуя вообще находилась в стене.

Виола заворчала.

— И у нас есть на это время?

— Погоди, — ответила Августа. Части мозаики, разложенные на полу — статуя практически была собрана.

— Сестры!.. — Акеми откинулась назад. Августа уставилась на плод работы Акеми.

Статуя оказалась знакомой — женская фигура с поднятым мечом. Самого клинка еще не было, но доспехи напоминали их броню…

Августа прикоснулась рукой к лилиям, но промолчала. Она смотрела, как Акеми собирает последние кусочки: сапоги и постамент.

— Тут есть надпись.

Старшая сестра посмотрела на надпись.

— Fluxu sanguinis vitae nostrae, Et in supplementum et liber: De quomodo eraserit magos et quod, Velint beatificare illos quasi impotens! — Она стряхнула пыль. — Это еще более старый стих, и он означает — наша Кровь и жертвы, но это можно перевести и иначе. Может быть и «кровь за выживание» или «кровь за наши жизни»… Должно быть это часть упавшей стены.

— Кровь за наши жизни, — повторила Августа. Статуя принадлежала Святой, конечно же, но Августа не могла понять, в чем же там дело? Почему она не заметила этого раньше? Почему это было по другую сторону стены. И в мыслях она вспомнила демонов Гефестуса — созданий жадности, насмешек и жестокости. Они истекали слюной во тьме шахт, ревели в пламени и крови. Их аппетиты были более чем человеческими, более чем — «Кровь за наши жизни…»

Она почувствовала, что дрожит, и остановилась.

— Любопытство Механикус часто вылезало им боком, — прокомментировала Джатоя. Она указала на упавший сервочереп, очевидно раздавленный камнем. — Чтобы они не выпустили, оно убило их всех.

Ее слова встретила тишина, пока сестры смотрели о тьму. Страх кричал в них, смеясь на краях сознания.

Крики.

Огонь.

Шипы…

— Мы что-то упускаем — ответила Августа. — Какой-то кусочек истории этого места…

— Сестра? — Акеми встала, озадаченная. — Я изучала Лаутис в деталях, и там не ничего…

— Ответы ждут впереди, — ответила Августа. — Вперед.

— Хорошо, — Виола включила фонарик на доспехе.

Джатоя сказала мягким голосом:

— От зарождения демонов…

Произнеся молитву, они вышли из иллюзии склепа в неизвестность.

Пока они шли, конструкция стен изменилась. Камень стал грубее, словно огранку не закончили, а воздух — горячее и гуще. Августа не удивилась, увидев оборудование изолятора: подвесные клетки, стальные стулья с кандалами, тесные ящики у самых стен.

В ее голове назрел вопрос — «кому же они на самом деле принадлежали?».

Символы веры исчезали. Их сменяли странные геометрические узоры, больше походящие на безымянные механизмы в центре города.

Августа остановилась, борясь с воспоминаниями, с криками, вновь эхом отдающимися в голове. Городские машины были отголоском эпохи Раздора, но ее понимание этого факта оставалось академическим. Теперь она поймала себя на том, что пыталась понять, что это на самом деле значило. Что это был безжалостный мир, мир без веры. И эта концепция заставила это место внезапно показаться еще более ужасающе пустым — вакуумом, лишенным надежды, цели или смысла.

Кровь нашим жизням.

Кровь Кровавому богу.

На секунду ужас понимания грозился свалить ее с ног. Она мечтала о боевом корабле — вооружении, способном уничтожить эту адскую планету раз и навсегда… Но такой власти и выбора у нее не было. Все, что у нее осталось — вера, и этого хватало.

Дальний конец помещения выходил на балюстраду, дорожку, огибавшую гладкий край ямы. В слабом свете фонариков сестрам казалось, что она простирается вниз до самого сердца планеты. Когда Августа подняла камешек и бросила его через край, не было слышно, как он ударился о дно. Рядом собрались сестры, в голосах звучало напряжение, пока они читали молитвы. Акеми вновь взяла в руку серебряное перышко, и даже Виола оказалась подавленной — она крепко держала тяжелый болтер, словно оружие являлось сосредоточением ее мужества.

На дальней стороне, за зияющей угрозой этой ямы, их ждали пять или даже шесть других проходов — вырезанных в скале арок. Они осыпались из-за мха, корней и времени.

Слишком обычные для горных туннелей — но это больше не имело значение. Сестрам нужно было двигаться дальше, встретиться лицом к лицу со своими страхами и найти хозяев гончих…

— Катакомбы, — вздрогнула Мелия. — Интересно, что нас ждет внизу?

Никто не ответил.

Не имея особого выбора, они рискнули и двинулись дальше.

Чувство направления у Каи было таким же острым, как и ум. Несмотря на то, что ауспик барахлил, она осторожно вела их вниз, всегда вниз. Они прошли мимо ржавых дверных проемов в другие помещения, многие из которых оказались пустыми. В некоторых находили потухшие очаги или сложные металлические каркасы, каждый из которых был размером с человеческое тело. В некоторых выцветшие красные метки, сотни, украшали каждую стену — оставленные узниками изображения, брошенными и гниющими на протяжении вечности. Иногда отряд натыкался на завалы или тупики, после чего им приходилось возвращаться назад и начинать заново. Иногда они останавливались, не зная куда идти или убежденные в том, что они наматывают круги. Но наконец-то, ужасно утомленные, они наткнулись на еще одно открытое пространство.

Сестры остановились.

В этом месте, корни не проникали внутрь, но у стен стояли восемь саркофагов, на каждом из которых находилось мрачное лицо, слезники каждого покрывала запекшаяся жидкость. В центре комнаты находилась лужа, окрашенная в темный цвет слоем из высыхающих хлопьев. В комнате было еще два выхода в форме открытых ртов.

Виола тяжело дышала.

— В какую сторону? — спросила она, остановившись у входа и склонив голову. — Или мы снова заблудимся?

— Попробуй подумать, — съязвила Кая. Сестры устали, и страх перед этим местом оказался силен, но такое поведение было неприемлемым.

— Достаточно, — приказ Августы заставил всех замолчать. — Это расстраивает, я все понимаю. Но наша вера подвергается испытаниями разными способами. Терпение это одно из них.

Слова были предупреждением, но, тем не менее, все младшие сестры замолчали.

— Давайте отдохнем? — предложила Джатоя. — Помолимся, очистим наши умы и сердца. Обзор у нас хороший и расположение тоже. Отдыхаем парами по пятнадцать минут — время на перекус и восстановление сил. Виола и Акеми, вы первые.

— Хорошо.

Мелия внимательнее осмотрела рану Каи, Джатоя беспокойно бродила с огнеметом в руке, две сестры сели на приподнятый парапет и сняли шлемы. Рыжие волосы и веснушчатая кожа Виолы были липкими от пота. Старшую сестру немного потрясло то, что Виола оказалась напугана сильнее, чем ожидалось, но она прекрасно это скрывала. Напускная бравада — единственное, что удерживало сестру на ногах. И это все еще может привести к неприятностям у всей команды. Рядом с Виолой находилась встревоженная бледная Акеми, чья чёрные волосы упали занавесом, когда она склонила голову.

Августа подошла к ним и села рядом.

— Помолитесь со мной, сестры. Помолимся о мужестве при встрече с тьмой.

Ego veritatem tuam. Vos ipsi nos docuit non timere, quia tu omnia superare.

Я держусь за истину Твою. Ты научил нас не бояться, ибо Ты все победил.

Оставив Каю за изучением саркофагов, Мелия достала лепёшки из пайков — концентрированные, суперпитательные, напоминающие застывшую кашу на вкус.

Как только Августа закончила молитву, то протянула их каждой из младших сестер. Виола, держа шлем на коленях, скорчила гримасу.

— Может быть, проще умереть с голоду? — Колкость разрядила атмосферу. Акеми рассмеялась. Смех оказался таким неожиданным и неуместным, что Августа отвернулась, спрятав улыбку. Посреди ужаса вокруг молитва все ещё была способна принести силу и радость.

— Поешь, — ответила Мелия веселым тоном. — Глупо сражаться с монстрами на пустой желудок.

Кая остановилась у саркофага и нахмурилась.

— Они пустые, — сказала она и постучала по металлической скульптуре, после чего использовала лезвие с изображением флер-де-лис, чтобы вскрыть переднюю часть.

Акеми вскочила, выплюнув лепёшку на камень.

Августа уставилась на младшую сестру и воспоминания нахлынули внезапно, двигаясь завитками, подобно дыму.

Крик…

Огонь…

Шипы…

Выпавшее тело пронзало две дюжины металлических шипов. Труп был свежим, высохшим, словно кожа грокса, в одежде местных.

— Горожане пришли сюда? — с тревогой в голосе спросила Кая. Не говоря ни слова, Джатоя направила дуло огнемета вниз, указывая на пол.

У подножия саркофага в скале находился желоб — прямая линия, ведущая прямо к резервуару внизу, и там все тоже покрывала знакомая тёмная и шелушащаяся корка.

— Кровь, — произнесла Августа. Ее трясло от напряжения, в голове эхом отдавали запомнившиеся на всю жизнь крики боли. — Ее ещё больше здесь. В этом месте господствует зараза Хаоса, именно она выманивала жителей из домов.

— Возможно, она была здесь с самого начала, — мрачно ответила Джатоя. — Пропитала камень насквозь.

— Вероятно, поэтому в валетудинариуме и находилась стена. Когда Великий крестовый поход достиг Лаутиса, люди захотели принять свет, чтобы забыть о кровопролитном прошлом…

— Собор построили позже Крестового похода, — напомнила ей Августа. — Его построили на много веков позже, чем город.

— Возможно, его возвели для того, чтобы веру приняли все. А потом отгородились стеной от остального. В любом случае… — произнесла Кая.

— В любом случае, — ответила Августа стальным тоном. — Мы очистим это святое место от Хаоса.

— Может быть, мы их угостим этим? Эти пайки убьют кого или что-угодно. — Виола спрятала остатки еды и надела шлем. Она подняла тяжёлый болтер и проверила заряд.

Джатоя сказала:

— Сократим оставшееся время привала, пока не найдём места получше. Сестра Кая?

Проблеск зелёного цвета озарил лицевую панель Каи.

— Сканирую.

Августа видела слабое облако тепла от каждого входа, постоянное горячее дыхание Хаоса. Оба туннеля светились одинаково ярко. Кая покачала головой и пожала плечами.

— Прости, сестра, никак не определить. Мы можем спускаться до тех пор, пока не умрём от истощения. Какой же путь мы выберем?

Сестры промолчали. Августа чувствовала тьму, словно та стирала острые углы её разума.

Она прошептала:

— Domine deduc me mi Imperatoris.

Мой Император веди меня.

— Есть! — внезапно и тревожно произнесла Кая. — Левый туннель.

Благодарственная молитва оказалась порывом, прикосновением Его благодати в тишине этого жаркого ада.

— И как близко? — спросила она.

Свет ауспика мерцал зеленым.

— Пятьсот метров и приближается.

— Оборонительный строй. Держимся подальше. Джатоя, следи за вторым выходом.

— Хорошо.

— Что к нам движется? Снова гончие? — резким тоном спросила Виола.

— Нет, слишком медленно для них. Движение какое-то неправильное.

Августа заметила мерцание в дальнем конце помещения. В туннеле напротив уже виднелась фигура, держащая в одной руке медную головешку. Она передвигался медленно и ее внешний вид был достаточно неожиданным. Это был орк, чья стальная челюсть покрылась ржаво-красным мхом.

Виола подняла тяжёлый болтер.

— Погоди-ка! — озадачено крикнула Августа.

За орком двигался второй зеленокожий, поменьше и худощавее. У обоих существ были шрамы на шкурах, а медные шипы торчали из кожи. Из-за последнего орка вышла и женщина в местном одеянии — одежда была разорвана и окровавлена. Глаза незнакомки были вырваны. В одной руке она держала орочий топор. Ещё больше подобных ей появилось за её спиной. Их плоть была разорвана, а лица изуродованы скобами и швами. И все они уставились на Сестер, остались зубы. Их взгляды горели, словно огонь. Фанатики.

У каждого, включая орков, на лбу был один и тот же символ, нарисованный каплями чёрной жидкости.

Символ Кхорна.

Августа напряжено вздохнула.

Горожан не убили — они покинули дома, фермы и мастерские, они оставили все сами. Кава, священник, сопротивлялась и боролась, за что ее казнили. Обезглавленные тела на городской площади, должно быть, принадлежат тем, у кого хватило смелости последовать за ней. Но остальные отступили от веры, их привлекла древняя, скрытая жажда крови, пробудившаяся в самых тёмных уголках сердец, в глубинах родословной.

Кхорн.

Это заставило Августу задуматься о тех странных машинах в городе — не создала ли их тьма, не вдохнул ли в них жизнь Хаос?

Все больше фигур собиралось в проходе, глаза горели безумием. Как и у демонических гончих, у них отсутствовал здравый смысл. Они были голодные, жадные и испытывали жажду, скалили зубы.

На секунду все замерли.

После чего, завывая, орда бросилась на сестер.

У людей не было ни оружия, ни техники, ни доспехов.

Кое-кто бежал с топором, оставшимся после набегов орков, кто-то бежал с сельскохозяйственными инструментами из города. Некоторые несли обломки упавших строительных лесов Дженсира. Но они не смогли бы противостоять болтерам сестер.

— Виола! — приказала Августа.

Первая атака сократила их ряды. Но им было все равно. Они бросились через мёртвых и раненных, продолжая наступать.

Августа знала, что это, знала, что они делают. Больше, чем простая жажда крови, требующая больше жизней, больше топлива, но другого выбора не было. Если бы сестры не защищались, эти люди сделали все возможное, чтобы разорвать дочерей Императора на куски.

Они все были еретиками и не заслуживали пощады.

По второй команде Виола отступила, чтобы перезарядить оружие, и остальные четыре болтера открыли огонь.

Мелия произнесла литанию по воксу грозным голосом.

Она всегда была самой нежной в команде и вовсе не так выражала свою веру. Августа понимала, что сестра не хотела этого делать.

Все же она была воином до мозга костей и стреляла без колебаний. Тучный лысеющий мужчина протолкнулся вперёд, казалось, что огненный шар горел в его нависающем животе. Мелия уложила его одним выстрелом.

Августе показалось, что она слышит громкий и резкий смех.

— Стоп!

Виола вставила в болтер ещё один магазин.

— Сестра? — Она подняла оружие, переспросив Августу, поскольку была не уверена, что услышала все правильно.

— Не стрелять.

Яростный лай болтеров стих.

Люди продолжали наступать, карабкаясь по кучам мёртвых тел. Их руки покрывала кровь товарищей. Они подобрали упавшее оружие и оставили друзей на смерть и страдания. Каждый не осознавал ни себя, ни других, ни тем, кем он есть или кем был.

Даже зеленокожие от них не отличались.

— Прикрой меня, — сказала Августа.

— Будет сделано, — Виола кивнула.

Старшая сестра пристегнула болтер к поясу, вытащила клинок, но не включила механизм. Она встала перед своими сёстрами и произнесла. Её голос звенел из камня.

— Quod haereticum de prioribus surrexit. Videt Imperator non est Lux…

Еретик восстал, но он не вид свет Императора…

Сестры присоединились к словам литании Изгнания, сила их веры боролась с безумными глазами, приближающихся жителей города.

Но веры оказалось недостаточно. Если Августа надеялась остановить людей одной только силы веры, она потерпела неудачу — жажда крови оказалась слишком древней и всемогущей. Как только жители добрались до неё, она полоснула сначала одного, затем другого деактивированным мечом. Старшая сестра отступила назад и отдала приказ Виоле стрелять на поражение.

Тяжёлый болтер косил людей и покрывал камень все новой и новой кровью. Потихоньку желоб и весь резервуар запомнился кровью.

Мелия покачала головой, подняла болтер и выстрелила.

И тут они увидели ещё кое-что.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В толпе Августа увидела знакомое лицо. Мужчина средних лет, загорелый и улыбчивый — она вспомнила и его имя. Его звали Субул, один из последователей Кавы. Его вера была сильна. Теперь он шёл вместе с ордой. На его лбу был вырезан символ Кхорна, а вокруг глаз темнела запекшаяся кровь.

— Прекратить огонь! — приказала Августа.

Горожане остановились, они стали так похожи на гончих — напряженно рычали, но Субул, казалось, являлся их лидером и голосом. Они остановились и разошлись, чтобы он вышел вперёд.

— Я знал, что ты вернёшься, сестра, — зазвучал глубокий, наполненный силой голос. Ужас служил ему плащом. Он поднял подбородок, глядя на неё сверху вниз. Жители городка уставились на него, в их взглядах виднелось безумие. Орк все ещё стоял рядом, и был одержим демоном так же, как и все остальные.

— Ты. Ты привёл их сюда, — сказала Августа.

— Естественно, — мужчина улыбнулся, — и они последовали за мной по доброй воле. Вытащили Каву из дома и принесли её в жертву древнейшему богу из всех, богу нашего прошлого! Некоторые пожертвовали ему черепа, другие же… все ещё ждут такой чести, — он развёл руками, словно фокусник. — Ты видишь это. Невинные жизни, которые ты когда-то поклялась защищать. Что же ты будешь делать, а, сестра? Пристрелишь их?

— Они отвернулись от света. Во имя Императора…

— Император. Император. Император, — фыркнул Субул. — Разве ваш Император не труп? Что он такое, если не гнилое оправдание вашим варварским поступкам? Сколько раз ты была свидетелем его наказаний, ужасов, которые творили во имя его — все это здесь. Ты видела это! Мы одинаковы, ты и я — омытые кровью невинных, он пристально смотрел на неё, а его мертвецки-бледное лицо было напряжённым. — Присоединись к нам, Августа. Присоединись, как это сделали твои сестры.

Что?

Это ее задело. Рука сжала лезвие, Августа встала во весь рост, вдыхая горячую вонь.

— Фелисити никогда бы не отказалась от веры. Она член ордена. Последователь…

— Святой Мины? — Он издевательски рассмеялся, явно наполняя это действие подтекстом. — Фелисити увидела правду, Августа. Правду об истории ордена. Увидела, кто вы на самом деле такие, женщины в красном.

— Я убью тебя, — ответила Августа. — Клянусь верой.

— Ты и твой ложный бог. — Субул ухмыльнулся, выражение его лица казалось каким-то диким и слишком широким для его лица, а острые зубы покрывала запекшаяся кровь и куски плоти. — Ты знаешь, где находишься, старшая сестра и где допустила ошибку по незнанию и из-за слепой веры? Ты так пристально следишь за всем, что происходит на Терре, что не видишь собственных ботинок.

— Я в слова играть, не намерена. Ты еретик и разговаривать с тобой я больше не буду.

Горожане запели тихо и ритмично. Их песнь напоминал литанию Битвы сестер, разве что слова были перепутаны и искажены.

Что принесем мы им только смерть…

Что мы никого не пощадим…

Горожане с протянутыми руками и горящими глазами двинулись вперёд. Они обошли Субула и прикрыли его своими телами.

Августа отступила назад, предоставляя команде место для обстрела.

— Давай же, пристрели их, — сказал мужчина, когда жители окружили его. — Эти люди безоружны, беззащитны. Пристрели их и удовлетвори жажду войны!

— Ты не можешь посягать на мою веру, — ответила Августа. — Таковы её законы. Я не буду страдать, забрав эти жизни.

Позади неё пять болтеров взвели курки со щелчком, эхом, отразившимся от скалы.

Горожане умерли и, несмотря на насмешки Субула, Августа была уверена — эти люди слепо следовали лжи, их жизнями пожертвовали, чтобы души все ещё можно было спасти. У них не было возможности противостоять оружию сестер. Они падали, истекали кровью, умирали и их жизни медленно утекали, наполняя резервуар.

Когда лай болтеров наконец стих, Кая и Мелия прошли мимо мёртвых, а Августа поймала себя на том, что смотрит в пол.

Кровь впиталась в камень, растекалась, благодаря странному осмосу, некоему химическому эффекту, который старшая сестра до конца не понимала.

— Впитывается в камень, — сказала Джатоя.

Правду об истории твоего ордена.

Странный холодок пробежал по спине Августы — ей не хватало части истории о том, что здесь творилось…

Не просто демон, нечто большее.

Доспехи Акеми были заляпаны кровью, а из дула болтера поднимался дым.

— Он заставил нас забрать жизни демонов и поместить их сюда, — младшая сестра находилась рядом с Августой, глядя на уже полный резервуар внизу. В голосе прозвучали новые и резкие нотки — гнев. — Он заставил нас накормить демона.

— Эти люди, Акеми. Их спасли дважды. Они теперь купаются в свете.

Акеми посмотрела на разрушение и месиво после боя, сотворенное сёстрами.

— Понимаю. Но я… мне не по нраву быть марионеткой.

— Уйми гнев, сестра. Это дар Императора, он придает тебе мужества и решимости. Но… — она на секунду замолчала, выдержав взгляд Акеми через визор, — …тебе нужно контролировать его. Никогда не позволяй гневу управлять тобой.

Вокс затрещал — сестра открыла канал, чтобы ответить и Августа услышала ещё кое-что.

Нечто приближалось.

Нечто огромное.

Вокс-канал закрылся, все шесть женщин остановились и прислушались.

Скверна двигалась там, в туннеле. Это походило на силу, жестокость, голод и гнев. Казалось, это все пульсирует в камне.

— Субул пропал, — сказала Джатоя.

Августа оглянулась на неё.

— Мы должны его отыскать.

— Его нет среди мертвых, — заявила Мелия. — Скорее всего, он использовал людей, чтобы убежать. Он использовал людей, чтобы прикрыть побег. Хотя куда ему бежать…

— А мы не можем его найти? Подозреваю, что он приведет нас к самому сердцу этого места.

Правду об истории твоего ордена…

Разве ты знаешь, где находишься?

О чем же он говорил.

Августа отбросила эту мысль — времени на размышление не было. Акеми оказалась права, хозяева гончих восполняли силу, всасывания кровь и души их последователей.

Словно в подтверждение её мыслей раздался горячий издевательский и громкий смех. Он сопровождался вспышкой чистой жадности, сильной ярости и голода, от которого у Августы пот потек по спине.

Мы же одинаковые, ты и я — омытые кровью невинных…

Виола подняла тяжёлый болтер и указала на дальнюю сторону комнаты и дверной проем, который сканировала Кая.

— Мы можем пойти за ним. Если будем действовать быстро, то он останется в пределах видимости.

— Отлично. Давайте не выпускать его из виду.

Виола поднялась, держа наготове заряженный тяжёлый болтер, но Августа подняла руку.

— Нет, сестра, — сказала Августа. — Прикрой нас и убедись, что за нами нет хвоста. Джатоя, в начало группы.

— Конечно.

Сестра вышла вперёд, чтобы занять место Виолы, и та ушла, как и было приказано, но Августа не упустила негодующий блеск в ярко-зеленых глазах молодой девушки.

Они двинулись глубже в лабиринт.

Здесь стены туннелей покрывали черепа, как и в мавзолее — выбеленные кости, покрытые замысловатыми узорами потемневшей древней крови. Местами на камне виднелись угловатые и злобные духи эпохи Раздора. Слюду и обсидиан покрывала давно свернувшаяся кровь.

Фонарики сестер скользили по фигурам мёртвых. Между костями во всех направлениях открывались безмолвные арки, покрытые запекшимся мхом цвета ржавчины. За ними бесконечные коридоры уходили во тьму.

Сестры понятия не имели, где находятся. Августа поймала себя на том, что борется за дыхание, борется с ощущением, что скала давит и давит ей на плечи, что она споткнется и упадёт, и что тьма восстанет, чтобы поглотить их, как и Гефестус.

Рядом с ней остановилась Мелия. Она прислонилась к стене, пытаясь перезарядить уже и так заряженный болтер.

— Стой. Оружие наготове. Он поддерживает веру нашего ордена и нашу силу. Не забывай молиться, Мелия, литания Истины. Это очистит твой разум от тьмы.

Мелия ответила дрожащим голосом.

— Ego veritatem taum.

— Мы должны идти дальше. Нам предстоит очистить самое сердце этого места.

Разве ты не знаешь, где находишься?

Страх зародился в самом сердце Августы. Она знала, что они должны проверять каждый туннель, что должны обеспечить себе путь к отступлению, и не оставлять возможности врагу напасть сзади. Но она тоже знала, что они не могли позволить Субулу опередить их. И её инстинкт подсказывал спускаться прямо вниз, что-то, что они искали, скрывалось где-то в недрах катакомб.

И им нужно было добраться до этого прежде, чем Субул снова нападает на них, и его сила возрастёт.

Сестры прошли через последнюю арку, обрамленную черепами, и свернули в более широкий каменный туннель, кажущийся опасным из-за крутого спуска.

Здесь мох стал гуще. Он был мягким и из-за него подошвы ботинок скользили. Мох наполнял воздух спорами, парящими подобно насекомым. Споры затуманивали зрение сестер, и запутывали ауспик ещё больше.

Но отряд продолжал спускаться вниз. Боковые проходы становились все менее ровными, и многие из них вели обратно наверх, к свету. В крошечных помещениях стояли каменные кровати и больше ничего.

Когда-то здесь жили люди.

Но они давно ушли, и теперь здесь господствовала тьма.

И чем дольше они спускались, тем больше Августа ощущала это горячее давление, которое, казалось, становилось все плотнее в её груди, делая не дыхание хриплым и тяжелым.

Она зачитала литанию Мужества, чувствуя, как другие сестры успокаиваются, слыша эти слова.

Они шли дальше. Джатоя возглавляла отряд.

По мере их продвижения вперёд, горячий ветер становился все сильнее и дул в лица.

Из того места, в котором, как была уверена Августа, должен был воплотиться демон.

Но когда они вышли из туннеля, даже старшая сестра остановилась, чтобы перевести дух.

Туннель выходил на дорожку — узкий и плоский каменный пролет, пересекавший комнату, напоминавшую огромную бездонную яму. Джатоя остановилась, чтобы прикрывать вход в туннель — ее оружие было с малым радиусом поражения, и оказался малопригоден, если только на них не нападут на мосту.

Августа вышла вперёд, чтобы посмотреть вниз с обрыва.

Рядом с мостом, уходящим во тьму, стояло восемь огромных вырезанных скульптур, высотой в сотни метров. На лицах были маски с ужасными, зубастыми ухмылками. Они держали в руках клинки и плети из железа, меди и вулканической породы. А там, далеко внизу, у ног, виделись слабые блики пламени.

Августа была абсолютно уверена в том, что их направлял Император.

Они находились именно там, где они должны были быть.

— Мы найдём способ спуститься, — сказала Августа. — Кая?

— Субул свернул с главного прохода и все ещё впереди, — она указала на последний из боковых туннелей, ведущий во чрево тьмы. — Если мы не хотим потерять его, нам нужно двигаться быстрее.

— Под нашими ногами скверна. Я чувствую это, слышу. Мы должны встретиться с ней лицом к лицу.

— Мост безопасен? — спросила Джатоя.

— Плотность камня неизменна, сестра. Мост безопасен, — ответила Кая.

— Отлично.

— Старшая сестра, каково решение? Преследовать Субула или пересечь мост?

Августа подошла к краю туннеля и выглянула из-за обрыва, живот скрутило. Земля находилась слишком далеко, и её невозможно было разглядеть, но она чётко видела языки пламени.

— Переходим по двое. Джатоя, Кая, вы первые, обеспечить зачистку противоположной стороны. Остальные, наблюдайте и, если понадобится, открывайте огонь на поражение. Если хоть что-нибудь шевельнется — пристрелите его.

— Так точно, — ответила Джатоя. Она остановилась и окинула взглядом открытое пространство. — Вдвоём, сестра Кая. Готова?

Обе женщины сосчитали до трех и побежали. Они казались такими крохотными на огромных просторах этого пространства. Пока они бежали их черно-белые плащи развевались за спинами. Кая поскользнулась и Джатоя остановилась, чтобы поддержать напарника. Они благополучно добрались до противоположной стороны.

— Мелия, Акеми.

И ещё две девушки в красном побежали по мосту.

Августа взглянула на Виолу. Она намеренно назвала её имя последней. Теперь старшая сестра положила руку на плечо молодой женщины. И по приватному вокс-каналу передала.

— Спокойно, Виола. Ты сильная, ты прошла долгий путь от молодой женщины до сестры, застрелившей главаря орков.

Виола ответила:

— Да.

Казалось, она на секунду задумалась и добавила.

— Хотела бы я, чтобы все было так просто.

Августа усмехнулась, и этот звук свидетельствовал о долгих годах боевого опыта.

— Бог-Император учит нас — нет двух одинаковых битв и врагов двух одинаковых тоже. Верь в его мудрость и будь сильной.

Виола кивнула, но как только она собиралась ответить, послышался крик по воксу, который заставил их обеих посмотреть вверх и на другую сторону моста над пропастью.

— Сестра, — говорила Джатоя. — Ты должна это видеть!

Августа коротко и крепко сжала плечо Виолы и тут же отпустила его.

Они побежали.

Августе не нравилась высота. Она не боялась, но высота вызывала у неё тошноту — из всех испытаний её веры, миссии с десантными капсулами она не любила больше всего. Но, как всегда, она переборола тошноту, поскольку не могла потакать таким слабостям. Несмотря на это, пока она бежала, то с болью осознавала, что у них нет укрытия, и если что-либо нападёт, то они ничего не сделают — даже если пуля не пробьёт броню, силы окажется достаточно, чтобы они упали.

Туда, вниз, в пропасть.

Они благополучно добрались до противоположной стороны и безопасных каменных стен.

Тяжело дыша, и, прижимая раненую руку к груди, к ним вышла Кая.

— Мы нашли остальных, — ее голос дрожал. — Но Фелисити…

Смысл этого предложения был и так понятен.

Августа протиснулась мимо Каи и зашла в крохотное помещение, в последнюю комнату, не соединённую с бездной внизу.

— Клянусь светом!

Она опустилась на колени и прикоснулась к нагруднику. Сердце бешено колотилось.

Ещё одна издевка, насмешка.

Здесь лежали останки команды Фелисити — разбитые доспехи, гниющие и оторванные конечности. Они были расположены по шаблону. В каком-то омерзительно издевательском узоре. Пять освежёванных черепов лежали на куче в центре, и все они были покрыты кровью.

Пять.

А не шесть.

Фелисити нигде не было.

Виола оставалась у входа, наблюдая за мостом. Остальная часть команды присоединилась к старшей сестре, упав на колени перед членами ордена, ныне потерянными во тьме.

— Да будет память о них благословенна.

Они долго простояли так, повторяя молитву. Мелия достала маленькую свечу и поставила на пол, после чего зажгла при помощи молитвы.

— Мы покончим, — сказала Мелия со злостью. — Покончим с этим.

— Да, — ответила Августа. — Так и будет. А потом поместим голову чудовища на алтарь в соборе.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Акеми знала, что оно находилось там — ощущала это.

Подобно удушливому густому воздуху, она чувствовала и присутствие Хаоса, ощущала его шёпот на задворках сознания. Оно знало, что они придут, и желало этого.

Жаждало их визита и кровавых игр после. Они закричат ещё до того, как все закончится.

При мысли об этом у Августы перехватило дух.

Сестра Акеми никогда не сомневалась в выборе в пользу ордена, в переходе от занятий по скриптологии и лингвистики к урокам болтера и клинка.

Это был вопрос веры безо всяких сомнений.

Она была на первой настоящей миссии. Впервые покинула тихое безопасное место монастыря Санктум на срок, даже более длительный, чем ее испытания посвящения. И вот она спускается по последней каменной ступени на дно бездны — тёмной дыры в сердце Лаутиса.

Будучи воином ордена, она прекрасно понимала, что бояться не стоит.

Но ничего не могла с собой поделать.

— Темнота, — тихо сказала Августа, и фонари сестер погасли. Во внезапно наступившей тьме, стены излучали знакомое свечение. Жуткое темное сияние, окружающее и городок. Оно скрывалось здесь, внизу в острых узорах, блестящих, словно вены.

Акеми почувствовала, как наклон у подножия ступеней изменился.

И в темноте к ним обратился голос.

— Ах, сестрёнки мои, наконец-то вы здесь, — загрохотал он по-командирски. — Да будет свет.

Вокруг стен вспыхнуло пламя. Защита на забрале сработала и Акеми прищурилась, но тут же сделала шаг назад, почти не в силах удержать крик. Огромный костер, занимающий центр, пробудился к жизни от горячего и мерцающего пламени.

Костер был завален кучей черепов. Наверху находились свежие — остатки плоти горели, а внизу были до ужаса старые черепа, с которых можно было стереть пыль.

Все пламя окружали латунные шипы. Все они были направлены внутрь и вниз — кого бы не сбросили в эту дыру, шанса на побег у этого существа не оставалось.

Мысль об этом заставило сестру вздрогнуть.

Но это было только начало.

Вокруг кострища, подобно чудовищным колоннам, стояли основания каменных статуй. Они отбрасывали тени на заднюю стену. Перед ними в камне находились жаровни, горящие насыщенным красно-кровавым огнём. И повсюду барельефы оказались пропитаны кровью, бегущей от резервуара сверху. Красный просачивался в зелёный цвет. Древние скульптуры, казалось, светились голодом и ликованием. Но отнюдь не они заставили Акеми остановиться.

Впереди у ямы стояло три существа, у каждого торчали рога, и была алая кожа. Их ноги выгнулись коленями назад, а руки напоминали гору мышц, заканчиваясь когтями дикого животного. Они заставили сердце Акеми затрепетать в груди — стены из огня и крови подчеркивали их силу, их безжалостную ярость.

Они странным образом напоминали сестре гончих, и ей не нужно было объяснение Августы, что они и являлись хозяевами, пославшими тех тварей на охоту.

У каждого из них был клинок, оружие сияло нечестивым блеском. Они были осколками самого Хаоса.

Голос вновь заговорил:

— Добро пожаловать, Августа. Твоя слава опережает тебя — ты истинный воин своего ордена. — Смех эхом отразился от стен. — Продемонстрируй мне свои навыки прямо сейчас.

Твари вытянули длинные языки и облизали зубы.

— Вперед! — Августа выкрикнула приказ. — Не задерживаемся! Обеспечим себе дистанцию и открытое поле для стрельбы. Мы же не хотим, чтобы эти уроды приблизились!

Ее рука скользнула и сжала болтер, она быстро перебирала ногами, Акеми побежала.

Где-то в сердце нечто желало продолжать бежать — хотело убежать просто из этого места, убежать от этого ужаса. Бежать от переливающихся и мерцающих глаз и мечей этих существ…

Верь в Него, Акеми.

И она верила.

Августа все еще кричала.

— Спиной к статуе, к вон той!

Но твари позади тоже бросились бежать.

Они оказались быстрее, чем Акеми ожидала. Они покрыли пространство так быстро, что у нее едва хватило времени добраться до статуи, развернуться, поднять болтер и прочитать литанию — два знамени ее веры.

Но приближающимся тварям было все равно — они замедлились и оскалили зубы на сестер, словно насмехаясь.

Сестры выстрелили. На груди и плечах зверей появились раны. Из кожи поднялись вверх клубы крови вперемешку с паром. Они не замерли. Шли, словно обещая, что вырвут сердца и бросят черепа сестер в яму.

По воксу раздался крик Августы.

— Виола! Огонь!

— От демонических порождений! — вызывающе закричала Виола и обрушила на них всю мощь трижды благословенного тяжелого болтера. Существа вздрогнули от огня на поражение. Они дергались и шатались из стороны в сторону, но это было не все. Виола в ярости продолжала стрелять и петь литанию, чтобы и словами отгонять тварей назад.

Один получил ранение в ногу, и конечность тут же разорвалась на части. Он упал и зашипел на них с призывом подойти ближе.

— Забудь о нем, — рявкнула Августа. — Концентрируй огонь на одной цели. Теперь на того, что слева.

— Но, старшая сестра, я могу убить…

— Выполняй приказ!

Вздрогнув от тона Августы, Виола сменила цель, позволив левому существу ощутить полную мощь оружия. Твари уже приближались, и Акеми отчаянно хотелось убежать от них подальше. Она чувствовала, как напряжение поднимается вверх к горлу — ей хотелось закричать, чтобы расслабиться.

Она продолжила петь.

— Остальные добивают раненого! — крикнула Августа.

От скалы донеслись стройные звуки выстрелов. Акеми вновь продолжила стрельбу, пытаясь попасть в слабые места раненого кхорнита — суставы и глаза. Рядом с ней Кая стреляла здоровой рукой, держа во второй ауспик. Рана распухла, прибор замерцал и вспыхнул.

Она выругалась на ауспик и повесила его обратно на пояс, полностью сосредоточившись на болтере. Но ближайшее чудище уже практически находилось рядом. Глаза горели ярче огня, он занёс клинок, словно хотел разрубить сестер.

Акеми, охваченная паникой ощутила сильное желание сменить цель и выстрелить в тварь до того, как тот доберётся до них, но она знала, что должна следовать приказам Августы и сосредоточить…

Августа со скрежетом запустила цепной меч и шагнула на встречу.

Её низкий сердитый голос пел литанию, звучащую подобно угрожающе приобщающемуся грому, и та доносилась до каждой сестры по воксу. Акеми восхищалась закалённой решимостью Августы, непоколебимой верой и абсолютным бесстрашием — но это… рваться в бой с одним клинком против этого создания разрушения, против этой ярости и свирепости…

Тварь остановилась. Она растопырила когти и оскалилась. Язык выгнулся и перекатился. Меч в руке кхорнита пылал подобно адскому пламени. Как только Августа занесла клинок, чтобы разрубить его надвое от плеча до бедер, он внезапно парировал и достаточно сильно. Искры зашипели на камне.

— Акеми! — голос принадлежал Джатое, и это заставило младшую сестру подпрыгнуть. Она вновь прицелилась. Виола, стоявшая рядом прижимала тяжёлый болтер к плечу. Ее цель двигалась сквозь туман собственной крови и продолжала выдерживать атаку за атакой — но все-таки замедлилась под натиском.

Виола была так же сильно разгневана, как и Августа. Гнев казался необузданным и безграничным. Литания вырвалась из уст и Акеми почувствовала волну гнева в душе и сердце — это чистый порыв ярости сестер.

Она вдруг поняла, что присоединилась к крику — яростному и восхваляющему, словно осмелилась заставить страх убраться как можно дальше. Она выстрела, затем ещё раз.

Раненое существо зарычало в её сторону. Изо всех сил тварь пыталась встать. Одержимый встретился с ней взглядом. И тут она перестала видеть что-либо — лишь темнота и медные шипы в коже, лишь бурлящий и извивающийся Хаос вокруг. Акеми закричала, не в силах взять себя в руки — и литания резко и внезапно оборвалась, подобно упавшему знамени. Вспышка оглушила женщину.

Джатоя ударила её по лицу — не причинив боли, но удар был силен и заставил Акеми подпрыгнуть.

— Тебе же приказали продолжать стрельбу.

— Так точно! — она прицелилась во второе колено монстра и пуля, впившись в его плоть, начисто вышибла заднюю часть сустава.

Он споткнулся и стал плеваться от боли. С его зубов потекла струйка слюны.

— Domine libra nos!

Акеми поняла, что литания, сорвавшаяся с её губ, была торжественной, и теперь хорошо гармонирует с яростью всех сестер. Её мужество и гнев утихли, как только она столкнулась лицом к лицу с демоном. Они внезапно слились в нечто новое и яркое. Ее вера, казалось, превратилась в новое оружие, обрела новый свет.

Она была сестрой ордена Кровавой Розы, последовательницей святой Мины, Дочерью Императора и именно поэтому её призвали сюда.

Рядом с ней Виола все ещё кричала и стреляла. Тяжелый болтер дымился. Но прицел Виолы был верен, она опустилась на колени, откинулась назад и прижала оружие к плечу покрепче…

Акеми видела, как начало перегреваться оружие, как пули впивались прямо в лицо монстру. Увидела, что демон, наконец, задрожал — слишком много ран, слишком повреждена плоть. Пошатываясь, он упал на колени и рухнул, закрутившись в воздухе так же, как и гончие, после чего взорвался чёрным фонтаном и исчез. Красный туман — вот, что осталось после него.

Быстро и плавно, Виола перевела дымящийся болтер на раненого монстра рядом с Акеми, и снесла голову ему с плеч.

Очередной взрыв и это демон тоже исчез.

Акеми хотела возвести молитву благодарности и облегчения, но бой ещё не завершился. Ещё две сражающихся фигуры стояли на фоне кострища.

С одной стороны — старшая сестра — такая быстрая и ловкая, а с другой демон с ухмылкой и острыми, как бритва зубами.

Акеми наблюдала за тем, как Августа взмахнула клинком одной рукой и ударила демона дважды. Каждый раз омытый кровью меч парировал удар твари под звуки металлического треска.

Цепной меч скрежетал и рычал.

Искры разлетались во все сторону.

Джатоя передала по воксу:

— Помнишь Гефестус?

Акеми поставил в тупик этот вопрос, и она озадачено посмотрела на остальных.

Все стояли на месте.

Все, кроме Джатои.

Как только Августа развернулась, заставляя демона повернуться к ней лицом и подставить беззащитную спину сестрам, Джатоя опустила одно плечо и рванула вперёд.

Она ударила монстра в упор.

Демон попытался удержаться на ногах, но не смог. И как только он упал на каменный пол, Августа шагнула вперёд и снесла ему голову с плеч. Демон взорвался, и запекшаяся кровь покрыла обеих женщин. Тварь исчезла.

Вокруг воцарилась тишина.

Никто и ничто не шевелилось.

Лишь зубья ценного меча продолжали тихонько скрежетать.

Лишь танцующее пламя едва слышно потрескивало.

И тут послышался смех.

Глубокий, гулкий и мрачный смех заполнил помещение.

Акеми не видела, кто смеётся, но поняла, что существа, с которыми они только что дрались, тоже были слугами.

Здесь, внизу, поселилось нечто ещё более сильное.

— Впечатляет, — произнес чей-то голос. — Подобное воистину достойно чемпиона Кхорна.

— Трус! — крикнула Августа. — Выходи и лично посмотри мне в лицо!

Смех поменялся, стал более резким и неприятным — что бы это ни было, старшая сестра разозлила эту сущность. Он зарычал, голос теперь состоял из других голосов.

— Шлюха, придержи язык. Скоро я тебя прикончу.

— Шлюха? Я вырву у него лёгкие и заставлю ними подавиться, — пробормотала Джатойя в вокс.

Августа не отреагировала на эту реплику. Вместо этого она крикнула демону:

— Я убила твоих гончих, тварь, твоих демонов и культистов. Чем ты вообще можешь меня ещё удивить?

— Очень хорошо, — это прозвучало с издевкой. — Думаю, ты заслужила дар.

Стена с грохотом рухнула перед ними.

Акеми упала на пол, и отчаянно пыталась отползти. Ее разум выкрикивал нечто вроде молитвы. Эта сущность заполонила ее зрение, разум и мысли. Демон душил запахом крови и смерти, прокладывая путь сквозь обломки, словно скала была просто песком. Он остановился напротив костра. Акеми понимала, что эти монстры существуют, но никогда не представляла, какие они на самом деле.

Тварь была почти такая же высокая, как и помещение. Ее запутанный и грязный мех покрывала медь, сверкающая в свете пламени.

Огромные крылья обрамляли тушу тьмой и наделяли силой. В одной руке он держался топор, зазубренное лезвие которого было длиннее, чем рост Акеми. В другой руке у демона был огромный хлыст с медными шипами. Он хлестнул кнутом над головой, резкий звук эхом разнесся по комнате.

Акеми смутно осознавала, что остальные сестры отступили и пение стихло. Ее разум кричал об абсолютном ужасе и полном неприятии происходящего.

И тут она услышала голос.

Голос Августы.

— Et Imperatoris nomen, non vereor vobis.

Во имя Императора, я не боюсь тебя.

Крошечная фигура в доспехах вырисовывалась перед силуэтом монстра. Старшая сестра стояла на своём.

Она не колебалась и снова запела литанию. Холодные и сильные слова донеслись из вокса, подобно благословению и Акеми поняла, что упала. Ей стало стыдно, она выпрямилась, болтер все ещё находился в руке. Теперь к литании присоединились другие сестры, Акеми повысила тон и добавила свой голос, стараясь вспомнить прежний энергетический прилив веры.

Но чудовище только посмеялось над ними.

Шум, казалось, исходил отовсюду и от самой скалы.

— Маленькая девочка, ты Мина? Думаю, нет. Воины получше тебя встречали смерть лицом к лицу здесь, Августа. Более великие фехтовальщики, чем ты потерпели поражение. Они спотыкались и падали, молили о пощаде, — голос издевательски зашипел. — Я высосал из них кровь и душу, а черепа кинул в огонь. И ты, Августа Санторус, считаешь себя равной тем, кто лучше тебя? Ты умрешь с криком на устах.

Рядом с Акеми Виола стояла на коленях. Она читала литанию, словно сумасшедшая. Одни и те же слова, снова и снова. Казалось, она возилась с чем-то, что держала на коленях. Когда Акеми наклонилась, чтобы посмотреть, она увидела, что та перезаряжает тяжёлый болтер дрожащими руками.

Джатоя переместилась, чтобы встать за плечом Августы, ещё один силуэт на фоне чудовища и пламени.

Кая и Мелия находились подальше, но уже встали на ноги.

Они столкнулась с монстром с оружием в руках.

Демон сделал шаг вперёд, и все помещение содрогнулось. Он наклонился, оскалив зубы, его растопыренные рога казались такими же широкими, как и костёр. Он сказал:

— Посмотри на себя, Августа. На жажду крови и ярость, на красные доспехи, пропитанные кровью. Разве ты не такая же, как и мы, старшая сестра? Разве ты не порождение смерти и войны?

Она спокойно ответила:

— Я сражаюсь по воле Императора, по его приказу…

Тварь засмеялась, презрительно и богохульно.

— Чувствую нечто в тебе. Твой гнев. Позволь ему вырваться наружу. Наслаждайся происходящим! Так же, как и твоя святая наслаждалась, как и весь твой орден цвета крови, ты упиваешься яростью, чистой яростью на поле битвы. Твоё место здесь! Оставь эту свою глупую веру и присоединяйся к тьме!

Продолжая читать литанию, Августа даже не дрогнула.

— Ибо ты принесёшь смерть…

Существо выдохнуло и зашипело слюной и пламенем.

— Ты все ещё не понимаешь, малышка. Разве ты не пришла сюда в поисках истины? Ты хотела найти артефакты и иконы? Здание, которое ты так почитаешь, действительно возвели во имя вашей святой. Ты видела её статуи. Во имя её проливалась кровь. Кровь за наказание еретика. Кровь, чтобы обратить каждого неверующего, кровь за тех, кто подвёл твоего Императора, кровь за тех, кто не приклонил колено в срок…

— Ибо Ты не знаешь пощады…

— Но не Святая его построила, Августа, не её последователи, — он замолчал, ухмыляясь. — Его возвели мы. Мы использовали имя Мины для укрепления древних сил этого места — позаботились о том, чтобы каждая жертва, принесенная во имя Императора, питала нас, поддерживала нас и делала сильнее. Чтобы каждое действие, совершенное во имя святой, являлось тем, что вы бы назвали "богохульством". И так было на протяжении тысячелетий.

Голос стал целеустремлённым, торжествующим, яростным и сильным. — Мы держим здесь пузырёк с кровью Мины, взятой у неё на последней битве на Гидрафуре. Это и есть тот артефакт, за которым ты пришла сюда? Ты хочешь заполучить его?

— Да не простишь Ты никого…

— Мы с тобой одинаковые, ты и я. Связанные кровью. Ликуй от своего мастерства, Августа. Радуйся! Освободи себя от оков этой глупой веры!

— Мы молим Тебя…

— Упрямая, впрочем, как и всегда. — Демон презрительно и сердито усмехнулся.

—…Уничтожить их.

— Будь, по-твоему, — тварь занесла хлыст. Слушая демона, Акеми кое-что осознала. На понимание ушла секунда — будучи в шоке от ужаса, она не понимала, что происходит, но мыслями вернулась в схолу. В памяти мелькали картины — старая наставница, текст на информационном планшете. Акеми пыталась найти старую информацию пройденного так много лет назад и полузабытого урока для новичков. Младшая сестра повернулась лицом к демону, стараясь не моргать, наблюдая за его ртом, когда тот говорил…

Он не открывал рот.

Зубы порождения варпа были длинными, словно ценные мечи, но это было не то, что она хотела найти.

У неё возникло ощущение, что голос доносился не из пасти монстра. Она поймала себя на том, что пытается вспомнить… нечто очень важное.

Информацию, в которой она сейчас нуждалась и знала, что та лежит где-то на задворках разума…

…но демон заполонил её голову.

Акеми цеплялась за слова литании, пытаясь привести мысли в порядок.

Хлыст изогнулся и резко щёлкнул.

Вспомнить, я должна вспомнить… Император, помоги же, помоги мне очистить разум…

Девушка уставилась на символ на броне зверя — символ Бога Крови, такой же, как и на коже лба Субула…

И тут послышался чёткий приказ Августы.

— …уничтожить их.

— Будь, по-твоему.

Демон выпрямился. Его басовитый смех гремел, подобно камнепаду.

Но да, Акеми поняла, что была права — смеялся вовсе не зверь. Его огромные клыки были обнажены, но смех издавал вовсе не рот — и тут воспоминание ударило её, словно длинная линейка наставницы-аколита.

— Сестра! — громко закричала она в вокс, отчаявшись заставить Августу услышать её. — Сестра! Думаю… думаю, у нас есть шанс!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Пока Августа наблюдала за монстром, то слушала краткие истории Акеми, её воспоминания об уроках в схоле.

Старшая сестра и раньше сталкивалась с демонами, и она понимала, что Акеми говорит правду.

— Сестра Акеми, ты воистину мудра.

Августа вздохнула, приняла решение и отдала тихой, но настоятельный приказ.

— Действуй. Остальных возьми с собой. Найди его. Джатоя, ты останешься со мной.

— Я бы в любом случае осталась.

Прикосновение силы и дружбы заместителя Августы, оказалось весьма мощным, словно вера ворвалась в шумную тьму.

Она слышала, как подошвы сестер лязгали о пол, пока они пересекали помещение. Громадный демон смеялся все раскатистее и громче.

— Уже убегаете, сестрёнки? Вот тебе и вся преданность.

— Преданности у нас хватает, демон! — голос принадлежал Виоле.

Вспышка адреналина пронзила нервы Августы.

— Виола, — ответила старшая сестра по воксу тихо и быстро, — выполняй приказ.

Она не обернулась, не отрывала внимание от гигантской, угрожающей туши монстра. Августа слышала шаги младшей сестры, бегущей по полу пещеры.

— Я — дочь Императора, — крикнула Виола, — сестра ордена Кровавой Розы. Последователь святой Мины. И я боюсь тебя демон, не больше, чем орков или любого другого порождения тьмы! Я бросаю тебе вызов! — голос дрожал от возмущения, но Августа прекрасно слышала правду. Смелость Виолы были ничем иным, как пижонством. Из-за давления в присутствии демона, у неё была потребность доказать, что она достойна того священного оружия, которое носила. — И я отправлю тебя обратно в варп!

— Виола! — на этот раз крик старшей сестры был громче. — Делай, что велено.

Но Виола не ответила — возможно, она даже отключила вокс. Сестра вышла вперёд, прямо в поле зрения Августы.

Сестра в кроваво-алом доспехе с почерневшим от пламени плащом и единственной бусиной-наградой, мерцающей в свете огня.

Она подняла тяжёлый болтер и прижала его к плечу.

— Дитя, — произнёс демон, пропитанным презрением голосом. — Я сниму каждый сантиметр кожи с твоего тела.

— Попробуй, — пробормотала Джатоя.

Услышал он её ответ или нет — не понятно, но монстр занёс хлыст, раскручивая над головой. Августа знала, что один удар этого оружия разорвёт Виолу пополам вместе с доспехом.

Но как только оружие опустилось, Джатоя уже двигалась.

Акеми пробиралась вглубь пещеры подальше от монстра и света костра к подножию лестницы. Слова лились, пока она бежала.

— Субул. Нам нужно его найти и как можно скорее.

Остальные следовали за ней согласно приказу, не высказав всеобщего замешательства. Но она все равно пояснила сестрам.

— Задумайтесь только. Здесь было так много кровопролития на протяжении тысячелетий — с самой эпохи Раздора и в склепе собора… Сестра Джатоя оказалась права — поклонением крови здесь пропитан каждый камешек.

— А как де город? — спросила Кая. — Они же приняли Императора во время великого крестового похода.

— Конечно, многие приняли Его, — ответила Мелия — Но тьма всегда находилась здесь, извивалась, лгала и обманывала. Весь этот мир — поле битвы.

— Тогда мы выиграем эту битву, — произнесла Кая. — Раз и навсегда.

— Именно.

— Кава пыталась бороться, — сказала Акеми, размышляя вслух. — Возможно, Субул использовал её смерть, как ритуал призыва. Может быть, и сам призыв оказался случайным — слишком много кровопролития. Я не знаю, но…— она сделала паузу и обернулась. — У Субула метка Кхорна и если мы сможем его отыскать…

— Мы изгоним демона?

— Мы изгоним демона.

Кая держала в руке мерцающий ауспик и пыталась разобраться в бесконечных переплетениях туннелей, в беспорядочных вспышках движения вдалеке. Они помчались вверх по длинной кривой лестнице к последнему боковому проходу, куда направился Субул.

Но Кая покачала головой.

— Сигнал пропал. Это место напоминает ночной кошмар. Как же нам его отыскать в этих катакомбах?

Акеми сдержала нарастающее нетерпение и подавила желание схватить ауспик и посмотреть на экран прибора.

И тут Мелия указала направление.

— Туда.

На камне перед ними сияло крошечное красное пятно.

— Спокойно, сестры. Двигаемся осторожно, чтобы он не смог услышать, что мы придём.

Акеми хотела сказать о том, что у них не было времени, но ей не хотелось сомневаться в силе и вере сестер, сражавшихся там внизу.

— Где Виола? — внезапно спросила Кая.

Из-за щелчка хлыста в воздухе образовался взрыв.

Камень задрожал.

Августа даже не сдвинулась с места. Она видела, как Джатоя ударила младшую сестру в живот, тем самым сбив её с ног.

Хлыст просвистел над головой Виолы как раз в тот момент, когда они обе упали.

Сестры откатились назад за считанные секунды вновь стали на ноги. Вопреки приказу, Виола опять подняла тяжёлый болтер.

Позже Августа разберётся с дисциплиной Виолы.

— Вы двое, ко мне! — взревела старшая сестра.

Джатоя и Виола двигались быстро, но оглушительный вой топора прозвучал слишком близко, и это заставило их лечь на землю. Демон зарычал и занёс оружие ровно настолько, чтобы раздавить их обеих прямо там, где они и лежали.

— Стоп! — Августа шагнула вперёд, зарычав на эту тварь. — У тебя встреча со мной, демон, а не с ними.

— Что ты делаешь? — спросила Джатоя, поднимая Виолу на ноги, но младшая сестра изо всех сил старалась подняться. Она повторяла одну и ту же строчку.

— От порождения демонов… порождения демонов…

— Тяну время для Акеми, — ответила Августа.

Демон зашипел сквозь длинные и покрытые пятнами зубы.

— Зачем? Я бы мог убить вас всех одним движением пальца. Я бы мог подержать вас над костром и освежевать заживо.

— Потому что я допустила здесь ошибку и не им за неё расплачиваться…

— Ты ведь не боишься меня, да? — она дразнилась, продолжая кричать так, что звенел камень. — Не боишься мне проиграть?

Существо взмахнуло крыльями и зашипело, наклоняясь вперед так, чтобы разглядеть её. Голова монстра оказалась намного больше, чем голова сестры, а глаза напоминали две бездны смерти и огня.

Как только он приблизился, Августа почувствовала, как у неё кровь застыла в жилах, и в горле встал ком.

Крик…

Кровь…

Шипы…

Но она видела красный шлем модели «Саббат», внутри которого находился окровавленный череп, висящий на шее — трофей. Это был тот самый череп, которого не хватало в прошлом помещении.

Фелисити.

Гнев, сила и вера захлестнули её.

— A morte perpetua. Domine, libra nos.

Монстр зарычал.

—Глупые женщины, все вы одинаковые. — Дыхание его было едким и зловонным. — Так горды и так жаждете смерти.

— Я заберу тебя с собой.

Эти слова вновь заставили его рассмеяться — гулкий грохот, напоминающий камнепад. Он выпрямился и запрокинул голову…

…и теперь Августа увидела, что Акеми была права — голос не принадлежал существу.

— Твоя сестра сказала ровно то же самое, — говорил монстр, но слова оказались напускными, пустыми.

И надежда, подобно флагу начала развиваться в груди.

Три алые фигуры крались вдоль стены.

Им не нужен был ауспик, теперь они чётко слышали движение и голоса впереди.

Слышали многослойный басовый раскат, который издавал Субул, призыватель.

Акеми начала понимать, что демон всегда здесь находился, что кровь, проливаемая из поколения в поколение, снова и снова призывала его в эти каменные стены. И она наконец-то вспомнила стилизованную иллюстрацию в рукописи из схолы — лидер культа и символ, его поднятые руки. Они должны были отыскать его и убить, положить конец этому испытанию.

После они вернулись бы в собор и город, начав все заново. Или полностью разрушили бы здание.

Три сестры завернули за последний угол в туннель.

Впереди сиял свет. Тот же яркий и насыщенный красный цвет, как и от огня внизу — словно пламя каким-то незримым образом наполняла кровь.

Все это исходило отсюда.

Пламя ярко освещало помещение. Там находилось открытое обзорное окно, позволяющее обитателям смотреть в яму. А там, внизу, Августа дралась с демоном, пытаясь выиграть время для Акеми…

Но Субул находился здесь не один.

Одна из младших тварей стояла рядом с лидером культа. Существо напоминало стражника, беспокойно стучащего копытами по грубому каменному полу. У ног лежали ещё трое краснокожих гончих.

И сам Субул.

Он стоял перед угловатой металлической машиной — штуковиной поменьше, но точной копией мёртвых скульптур в городе. Эта, в отличие от них, была вполне себе рабочая, и на неё было тяжело смотреть из-за невозможных углов и краев, сияющих медным блеском. Письмена извивались вокруг машины, кипения в воздухе. Их очертания походили на древнее зеркало, нечто, окутанное алой дымкой. Там не отряжалась ни комната, ни все, кто в ней присутствовали.

Это отнюдь не было строительной машиной, как сначала подумал Дженсир, а порталом.

И тут ауспик Каи замерцал и потускнел, а затем вспыхнул пламенем.

Сестра испугано выругалась и тут же выронила устройство.

Но Субул уже обернулся на звук, вихрь из зеркала окружил его ореолом чистой силы Хаоса. Ухмылка призывателя не изменилась, символ на голове все ещё был алым от собственной крови.

Поток полностью ослепил мужчину, но это не стало помехой. Он рассмеялся тем же басовитым смехом, что и демон.

— А, — сказал он. — Вы действительно мудрые, маленькие сестрички. Гончие у ног ощетинились и зарычали. — Теперь вы так близко, но в то же время недостаточно сильны. Я могу призвать бесконечное количество врагов, армию и она пройдёт по вашим трупам, а после поработит все планету. И когда ваша канонисса прилетит, а она прилетит, я смогу отобрать ее звездолеты. Получу доступ к Луне и топливу там. И смогу освободиться из каменной клетки.

— Так вот оно что, — сказала Мелия, — тебе нужны боевые корабли?

— Ваши Механикус — лёгкая приманка, а ваш орден такой горделивый и воинственный. Вами легко управлять и легко убить. Здесь вы встретите свою смерть раз и навсегда, — ухмылка Субула стала шире, даже шире всего лица. — Как кстати, что последняя битва ордена святой Мины пройдёт здесь, лицом к лицу с древним врагом. И я… я буду свободен и смогу уйти, чтобы показать силу Кровавого бога все галактике!

Мелия промолчала и подняла болтер, нажав на спусковой крючок. Но Субул уже был в другом месте. Каким-то образом ему удалось соскользнуть вбок, и заряд попал в бурлящую пылающую массу — центр зеркала. Демон зашипел так, словно рассмеялся. Гончие бросились на сестер.

За долгие годы боевых действий Августа много раз была благодарна за заботу и внимание, которое ей удалось уделить доспеху, за веру, подготовку и дисциплину, поддерживающих её снаряжение в безупречном состоянии.

Когда невероятных размеров клинок топора рухнул на пол рядом с тем местом, где она стояла — это был один из тех случаев, когда она оказалась благодарна. Броня не остановила бы удар, но сестра двигалась плавно, не смотря на весь вес, и это позволило ей увернуться и перекатиться.

Она поднялась на ноги, все ещё держа меч в руках. Литания Битвы клокотала в горле, словно рык.

Но если отбросить вызов — она чётко понимала мощь демона — если этот топор ее ударит, то ей конец. Августа должна была выиграть время для Акеми. Лицом к лицу с этим существом, она боролась, чтобы изгнать его тьму из разума, ища слабое место.

Реакция сестры была лучше, больше места для маневра — и все же, слова демона зацепили её, словно крючок, воткнутый в кожу.

Как и весь ваш орден в кровавых доспехах…

Этот монстр убил Фелисити и расчленил её команду.

Содрал кожу с черепа Дженсира и пропитал кровью божественный алтарь. В голове она слышала кричащего техножреца и шахтёров Гефестуса…

Как знак отрицания, она зарычала, а потом взревела:

— Умри, богохульник!

Плети кружились и оглушающе щелкали над головой. Латунные шипы вспыхнули пламенем. Но как только дефлекторы в вокс-бусине включилась, она услышала глубокий голос Джатои, её слова в своём ухе.

Она начала читать литанию яростным и тихим шёпотом.

— Его рука вела нас, сестра. Это Он указал нам путь.

— Что ты собираешься делать? Отвечай, немедленно.

Старшая сестра отшатнулась назад, как только хлыст щёлкнул в сантиметре от горжета. Взрыв чуть не заставил её упасть.

— Виола! — крикнула Джатоя. Такой знакомый ревущий лай тяжёлого болтера принёс облегчение. Виола не могла одолеть монстра, но могла замедлить его и удержать на расстоянии.

Демон пошатнулся от болтов. Он остановился, открыл рот и разочарованно зашипел.

— Неужели ты такая слабачка, сестра? Кувыркаешься и сразу убегаешь?

Августа проигнорировала издевку, продолжив движение.

— Статуя, — сказала Джатоя. — Ты должна это увидеть!

Болтер вновь загрохотал и вспышки выстрелов отразились от демона и окружающего его камня. Тварь все приближалась. Она подняла ногу и топнула в сторону сестер так же, как и однажды Августа наступила на гретчина в одном из соборов, после этого демон, рыча, замахнулся топором. Языки пламени вспыхнули на лезвии. Видя, что оружие приближается к ним Джатоя начала двигаться, но оказалась недостаточно быстрой — край топора задел ее и ударил прямо в грудь, а затем она взмыла в воздух и влетела спиной в стену.

Все присутствующие безошибочно определили треск керамита и услышали, как внезапно оборвался крик сестры по воксу. Мертвая сестра упала на пол.

— Джатоя! — громко и грубо закричала Виола.

Но груда разбитых доспехов лежала неподвижно.

Неистовый гнев вспыхнул в груди Августы — гнев исходил от кожи, от оружия и голоса. Она вытащила и активировала цепной меч. Возможно, старшей сестре и не удастся убить этого монстра, но она сестра битвы, дочь Императора, а Джатоя была ее правой рукой и верным другом.

Демон посмотрел вниз.

— Глупая маленькая девка, — эти слова были ничем иным как подстрекательством. — Ты думаешь, что сможешь сразиться со мной?

Августа покрепче сжала цепной меч, и литания зазвучала в сердце, словно колокола самого собора. Месть сама по себе греховная, личная и горделивая. Августа воплощала веру и Имперское Кредо, она сражалась во имя Императора, а не во имя себя.

Это существо — демон-осквернитель и она должна остановить его любыми доступными средствами…

Ей поручили миссию и Августа должна ее выполнить, во что бы ни стало. Она огляделась вокруг и поняла, какой у Джатои был план.

В одной из статуй-исполинов в огромной колонне из резного камня, тянувшейся вверх до самого потолка, появилась трещина. Длинная линия разлома, расколовшая камень до верху. А внутри трещины крак-граната.

Падающий камень вполне может убить их всех, но также замедлит монстра.

— Воистину, — прошептала Августа, — не только оружие, но и острый ум, — она тут же передала по воксу. — Акеми, сколько тебе нужно времени.

Но ответила Мелия.

— Старшая сестра, на нас напали!

Их было всего трое — ни тяжелого болтера, ни огнемета, ни цепного меча. Субул стоял у невообразимого медного зеркала. Бурлящие вихри окружали его тело чистым, горячим потоком энергии Хаоса. Они слышали демона, голос переплетался с голосом Субула, насмехающегося над Августой за трусость. Сестры чувствовали и свою собственную ярость, но, тем не менее, сосредоточились на приближающихся гончих.

Нетерпеливые и свирепые гончие приблизились к сестрам и тут же опустились вниз, готовые атаковать. Мелия спокойно и четко раздавала приказы:

— Короткими и сфокусированными очередями. И продолжайте петь, сестры мои, ибо с нами сам Император!

Демон хозяин гончих прорычал приказ. Твари атаковали, и в ответ послышалось рявканье трех болтеров. Одна из гончих выгнулась и исчезла, ее втянуло обратно в портал. Но еще две продолжали нестись прямо на сестер вместе с хозяином, лезвие его оружия сияло красным на свету.

— Повторить! — приказ Мелии оказался излишним — болтеры застрекотали во второй раз через полсекунды. Звери же находились совсем близко. Акеми слышала через вокс, что происходит внизу, слышала крик Джатои. Одна из гончих набросилась на нее, пытаясь схватить за горло. Младшая сестра попятилась назад, хватаясь за ошейник псины. Демон-хозяин рычал и шипел на языке, от которого у Акеми мурашки побежали по коже. Зверь рычал и скалился прямо перед ее лицом, от чего забрало шлема запотело. Она не могла видеть ничего, не могла думать и двигаться. Паника поднялась волной в сердце. Акеми услышала, как Кая выругалась, как Мелия вновь рявкнула приказ, но существо находилось прямо там и все слова затерялись в хаосе.

Хаос.

Еще одна вспышка в памяти — краткие исследования на тему «Разрушительные Силы» в схоле под строгим контролем. Она открыла свитки, прочитала слова и ощутила, как покрылась гусиной кожей. Но воспоминание вдруг исчезло, затерявшись где-то под тяжестью этого существа, под ужасом того, что оно находилось слишком близко, под запотевшим из-за его дыхания забралом. От гончей разило серой, а челюсти уже находились по обе стороны горжета. Акеми чувствовала, как псина напрягается, чтобы прокусить его. Она вспомнила литанию, слова вырывались практически на уровне рефлексов. Она лихорадочно нащупала ошейник твари и оттащила ее от лица. Когти заскребли по керамиту с таким звуком, что у младшей сестры заныли зубы. Она сжала псину одной рукой, а второй подняла болтер. Оскаленные зубы — не более чем размытое дымное пятно, Акеми приставила болтер к черепу и начала на спусковой крючок. Красная жидкость брызнула во все стороны, полностью ослепив сестру. Давление исчезло. Девушка поднялась на ноги, дрожа и вытирая кровь со шлема.

В помещении только один монстров в помещении все еще стояло на ногах, извиваясь у копытных ног хозяина. Демон поднял клинок и повернулся к ним троим. Сияние портала исходило из его глаз.

Акеми ощутила сильную связь с Мелией и Каей. Разъяренный Субул ревел, его многослойный голос был наполовину пением, наполовину возмущением.

Цвета в центре портала изменили оттенок, теперь они были яркие и агрессивные, с насыщенными тонами меди и крови. Раздались звуки — эхо криков и войны, лязг оружия и выстрелов, грохот мощных двигателей.

Инстинктивно, Акеми понимала, что еще больше существ готово воплотиться в реальности. Слишком много тварей. И им не будет конца и края. Портал будет извергать их тысячами.

— Мы должны остановить его! — она подняла болтер, даже не подозревая, что произнесла эти слова вслух.

Песнь Субула становилась все громче, пока вся комната не содрогнулась под оглушительным ревом.

Взрыв сбил Августу с ног. Статуя, стоявшая над ней, зашаталась и упала. Одна сторона соскользнула и каскад тяжелый огромных булыжников обрушилась на плечи демона, заставив его покачнуться на копытах, другая сторона на секунду осталась в вертикальном положении, а затем последовала за первой вниз.

Она перевернулась набок и ударила демона сверху, тот запнулся и споткнулся. Топор с грохотом упал на пол.

Но даже тогда он снова поднялся и потянулся за оружием.

— Виола! Целься в руки! — рявкнула Августа.

Тяжелый болтер тут же взревел, и сестра направила всю скорострельность на монстра с хлыстом в лапах.

Этого все еще не хватало — даже под многократными ударами тяжелого болтера, демон, казалось, вовсе и не обращал внимания на раны. Он поднялся на ноги, камни соскальзывали с него, он потянулся, чтобы поднять топор.

Теперь они увидели гнев монстра, заполняющий воздух в помещении. Пар, валивший с его плеч, был очень густым, струи поднимались к потолку пещеры, кипя, подобно туману в джунглях.

Оскалив зубы, монстр яростно зарычал на них. Ненависть напомнила удар в лицо и в живот — лишь яркое пламя веры Августы удерживало старшую сестру на ногах.

— Я не боюсь, — произнесла женщина. — Именем Императора, мы прикончим тебя.

Толчок сбил кровопускателя с ног. Он вновь попытался встать на ноги, когда взрыв стих, но не смог это сделать достаточно быстро. Мелия нагнала его спустя секунду, выбив клинок из руки и прикончив последнею из гончих единственным точным выстрелом. Позади, Кая надавила на грудь демона ботинком. Пока Акеми собиралась с мыслями, Кая прорычала боевую молитву и выстрелила твари в лицо. Брызнула кровь, существо зарычало и билось в конвульсиях. Женщина продолжала стрелять раз за разом, снова и снова, она запела очень тонким и громким голосом. И тут демон взорвался, и сестра, спотыкаясь, бросилась вперед, упав на колени.

Она остановилась, плечи дрожали, а кровь стекала по раненой руке.

Акеми повернулся к порталу и стоящему рядом Субулу. Тот продолжал рычать заклинание, его лицо превратилось в гримасу. Символ на голове мужчины пульсировал кровью и светом, красные блики освещали стены. Он был диким и разъяренным, рев демона эхом вырывался изо рта. Пар начал стелиться по крыше комнаты, но уже было слишком поздно.

Может Субул и обладал голосом демона, но он был всего лишь человеком. Еретиком, осмелившимся рискнуть душой ради ложных сил Хаос.

— Я не боюсь, — повторила Акеми слова Августы. — Именем Императора, мы прикончим тебя.

Она направила болтер на символ во лбу Субула и нажала на спусковой крючок.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Демон разразился ужасным воем, который эхом отбился от стен. Из-за этого звука вся пещера задрожала. Обломки посыпались с повреждённой статуи. И через секунду все затихло.

Виола проскандировала боевой клич, повысив голос в благодарственном гимне.

Августа ощутила, как облегчение разливается в душе, как вонь улетучивается вместе с яростью и психологическим давлением от присутствия демона.

На секунду она подумала, что находится в невесомости.

Воистину, их благословил Император.

Но они все ещё не закончили миссию. Женщина поспешила к месту, где лежала Джатоя.

— Сестра Акеми?

Голос Акеми зазвучал из вокса.

— Хвала Императору, старшая сестра. Субул мертв. Мы закрыли портал.

— Перепроверьте.

У стены лежала груда раздавленных красных доспехов, потрескавшихся и расколовшихся от удара топора.

— Мы уверены и без проверок, — голос Каи звучал мрачно и смертоносно. — Мы разместили гранаты и уже готовы разрушить машину, если сможем.

— Ты и Акеми оставайтесь там. Мелия, ты нужна мне здесь.

Она осторожно повернула шлем Джатои, чтобы проверить систему жизнеобеспечения.

— Сестра? — Виола уже находилась рядом, голос выдавал внутреннее беспокойство женщины. Прошла секунда, прежде чем Августа вновь заговорила, но уже тихо и нежно.

— Она ходит у Его ног. Да благословенна будет память о ней.

— Нет, — у Виолы от рыданий перехватило дыхание — всхлипы наполняла усталость и боль в равной степени. — Да будет благословенна… да будет благословенна память о ней.

— Это место проклято, — начала Августа. — Слишком много сестер отдали свои жизни, — она с минуту смотрела на разрушенные доспехи Джатои.

— Сестра Виола.

Виола вздернула подбородок.

— Старшая сестра.

— Ты ослушалась моего приказа, Виола. — Слова лились ровно и безэмоционально, поскольку Августа внезапно поняла, что очень устала.

— Тебе приказали уходить вместе со всеми. Ты осталась, чтобы встретиться лицом к лицу с демоном. Не мне тебе напоминать об самых основных уроках в схоле — о том, что все мы должны полагаться на единство, мужество и на своих сестер. Игнорирование приказов может привести к смерти всей команды на поле боя.

Виола вздрогнула, глядя на разбитые доспехи рядом с ними.

— Да, сестра.

— Кроме того, ты действовала чисто из личных корыстных целей — потребности проявить себя. Ты действовала не ради блага всей команды, и уж тем более не от любви к Императору. Ты хочешь мне что-нибудь сказать, сестра?

Виола сделала паузу, вздохнула так, словно подыскивала нужные слова, а затем вновь опустила плечи.

— Нет, старшая сестра. Я хотела…

— То, что ты там "хотела" значения не имеет. Твоя потребность получить пару личных заслуг превзошла подготовку и мои приказы.

— Старшая сестра, вам не удалось бы сдержать демона без тяжёлого болтера и меня в том числе. Я ослушалась, поскольку боялась провалить миссию, — она вновь сделала паузу. — Я приму любое наказание, которое вы сочтёте необходимой мерой.

Августа глубоко вздохнула.

Смерть Джатои никак не была делом рук Виолы, но все же в сердце старшей сестры появилась заноза гнева.

Сделав усилие над собой, она продолжила.

— Неподчинение прямому приказу приведёт к тому, что ты окажешься среди сестер-репентий. Или в лучше случае, твоя медаль будет изъята навсегда.

— Да, сестра. Я все прекрасно понимаю.

Августа посмотрела на Виолу. Та опустила голову, а в позе явно читалось раскаяние. Единственная адаматиевая бусина сверкнула на доспехе — награда, которую она получила за убийство главаря орков.

— Я чувствую, сестра Виола, что ты не была готова к продвижению по карьерной лестнице, и тебе вскружило голову ожидание, которое легко на твои плечи.

Виола настороженно подняла взгляд.

— И все же, ты мужественно справилась со своей задачей и научилась мастерски пользоваться оружием с большой скоростью и точностью.

Виола наблюдала за Августой, но продолжала молчать.

— Мы предпримем соответствующий путь к искуплению, — ответила старшая сестра, приняв решение. — Заберем павших сестер. Отнесем обратно в город, где устроим погребальный костёр для сестры Джатои, сестры Фелисити и ее отряда, техножреца Дженсира, миссионера Ликонида, Кавы Кумы и её храбрых воинов. Мы очистим собор и святыни города, даруем последнее благословение тем, кто встал на сторону Императора.

— Старшая сестра? — удивилась Виола. — Вы?

— Я должна нести ответственность за каждое решение я сделала выбор и дала тебе должность сестры Кимуры. Из-за моей неудачи в этом месте царил Хаос. — Она взглянула на дымящуюся плоть демона, валяющуюся на полу и на последний череп в костре. — Эта планета неоднократно стала свидетелем моих ошибок, и вина за все смерти лежит на мне. Да примет Император моё покаяние.

Темной ночью в джунглях Лаутиса пылало пламя.

Позади близнецы-стражи зиккурата мерцали в его свете, и ступенчатое сооружение устремлялось к небу.

На вершине древняя статуя Императора смотрела на пустой город. Наблюдая за ярким огнём, поглотившим тело внутри, Августа сняла шлем и перчатки.

Ночной воздух был тяжелым и теплым, но его относительная свежесть оказалась желанной.

Старшая сестра оглядела команду, все они сняли шлемы и все они были слишком уставшие.

Доспехи каждой были покрыты вмятинами и царапинами, мантии покрывали грязь и кровь, но, тем не менее, она гордилась каждой из сестер. Даже Виолой, несмотря на ее неподчинение.

— Я передала отчёт, — произнесла Августа. — В лагере достаточно припасов для нас, и мы сможем прожить здесь до того момента пока с Марса не прибудут Тукрил и Кайрус. Наша миссия, сестры, — она попыталась скрыть горечь, — прошла успешно.

— Мы здесь надолго? — спросила Мелия.

— Шестьдесят пять дней.

Тревожное молчание послужило ответом — она прекрасно знала, что все сестры не хотели оставаться здесь ни секунду, уже и не говоря о двух солнечных месяцах. Но Августа не закончила. — Так же, имейте в виду, это не отдых, нам нужно оставаться бдительными. Если Хаос проявился раз, то он может вернуться. Нам нужно позаботиться о том, чтобы скверна не вернулась в катакомбы и собор.

Патрулирование может и утомительно, но это так же часть нашего предназначения, как изгнание демонов. — Она сделала паузу, но все сестры по-прежнему молчали. Они стояли и слушали. — Прав на ошибку у нас нет.

Акеми, стоявшая рядом, вдруг произнесла.

— А Адептус Механикус, старшая сестра? Тукрил вернется…

Она замолчала, но Августа все поняла. Демон сказал, что их легко заманить и подразумевал то, что Дженсир знал о механизме и прибыл в Лаутис не для восстановления, а по собственным причинам. Любопытство часто приводило Механикус к их гибели, как подметила Джатоя.

— Мы поприветствуем их и узнаем подробности миссии. Я жду приказов от канониссы — может быть и такое, что собор вместе с городом придётся уничтожить. И такой итог был бы самым безопасным.

На противоположной стороне от погребального костра Виола смотрела в пламя, доспехи сестры сверкали. Она вела себя очень тихо во время их осторожного отступления из подземных туннелей собора. Забрала мертвую Джатою и другие останки павших, беспрекословно подчинялась каждому приказу. От ее пижонства и желания проявить себя не осталось ни следа. Услышав слова Августы, она подняла взгляд.

— Могу ли я задать вопрос, старшая сестра?

— Конечно.

— Почему наш орден и Адептус Механикус так сильно связаны?

Акеми стояла у костра и вертела серебряное перышко между пальцами. Она подняла взгляд так, словно хотела ответить, но Августа произнесла.

— Знаешь ли ты легенду о святой Мине? Это самый первый урок, который ты получила, когда вступила в наш орден.

— Да, старшая сестра.

— Святая Мина приняла смерть, как мученица на планете Гидрафур. Ее убили в маленьком святилище, и из ее тела вытекла вся кровь, но ее клинок убил тысячи врагов.

— Возможно, любопытство Дженсира было связано не только с машиной, — ответила Виола.

— Может быть. Механикус — политические сторонники нашего ордена уже много веков, — она улыбнулась, — Если Акеми сможет расшифровать достаточно заметок техножреца, мы, возможно, узнаем все.

Акеми поморщилась.

— Но… как на счет флакончика? — спросила Мелия. — Демон-Субул говорил что-то про флакончик с кровью Мины. Мы верим в то, что такой артефакт действительно существует.

— Субул играл с нами в игры. В словесные игры. Насмехался, провоцировал и пытался заставить нас сбежать, — Августа мрачно улыбнулась. — Проводил параллели между нами и жаждой крови последователей Кхорна, ставил под сомнения все, чем мы являемся, всю историю нашего ордена. Это всего лишь его насмешки, сестры. Мы столкнулись с приспешником Хаоса, с кровью, огнем, смертью. И даже если мы можем ощущать ярость, войну и чистый гнев Императора, есть большая разница в нашем желании сражаться и их мотивами.

Остальные сестры наблюдали за ней, но взгляд самой Августы остановился на Виоле.

— Мы сражаемся во имя Императора. У нас есть цель, — ответила Виола.

— Именно так, мы сражаемся и все контролируем. Мы поддаемся ярости, но используем ее с умом. Она не властна над нами. Потому наша дисциплина имеет огромное значение.

Виола покраснела, прекрасно понимая, к чему ведет Августа.

— Касательно флакона с кровью — демоны мастерски обманывают. Мы не можем знать, существует ли эта вещь наверняка.

— Но, в ближайшие дни у нас будет время. Мы можем поискать его во время патрулирования, — предложила Мелия.

— Я поищу, — отозвалась Кая.

— Не сомневаюсь, — ответила Мелия.

И тут раздался каркающий крик, пронизывающий темноту вокруг. Он заставил всех сестер подпрыгнуть на месте.

— Фауна в джунглях постепенно возвращается, — объяснила Акеми.

Кая с жалостью посмотрела на сломанный ауспик.

— Думаю, будет лучше, если мы оставим часового.

— Беру это на себя. И буду молиться. А вы отдыхайте, сестры мои, вы заслужили, — ответила Августа.

Она отодвинулась от света костра и нашла выгодное место для обзора. Как только уставшая команда устроилась, чтобы следить за пламенем, она все еще стояла, подобно воинам у зиккурата — так же молчаливо и настороженно.

Наблюдая за тем, как старшая сестра уходит вглубь от света костра, Акеми вновь покрутила серебряное перо между пальцев. Она выжила, столкнулась лицом к лицу со страхами и с силами тьмы. Она проливала кровь и забирала жизни, видела истекающую слюной пасть самого Хаоса. Ей удалось ощутить чистую ярость, свое призвание, подъем непокорности, воодушевления и мужества — отличительные черты ее ордена.

Акеми поняла, почему все было по-другому. Щелкнув пальцами по маленькой серебряной побрякушке, она наблюдала за светом на металле. Перо было дорого ей — этот маленький символ ордена Пера. Она всегда носила его с собой, несмотря на то, что пошла другой дорогой.

Резкое карканье вновь послышалось из джунглей, где-то там вдалеке.

Сестра Акеми в последний раз перекатила перышко между костяшками и наклонилась вперед, осторожно положив его в огонь.

Она никогда не жалела о принятом решении, и более не нуждалась в этом предмете.