Изменения

С хрустом древней кладки из-под ботинок, Августа взобралась по ступеням к главному алтарю. Развалины — не развалины — она всё же приостановилась у алтаря и упала, вздымая плащ, на одно, закованное в броню колено и , касаясь рукою геральдической лилии на броне.

Виола лишь недавно окончила схолу, она была горяча сердцем и рвалась доказать , чего она стоит , и всё это было прекрасно… однако Августа предпочитала держать её поближе к себе.

Виола, с болтером в руке, вернулась к дверям и заняла позицию, следя за громадными, душными переплетениями джунглей снаружи.

Через вокс, старшая сестра процитировала литанию Пылкости. Они найдут это, чем бы оно ни было.

В одном из крыльев собора стояла колоссальная, девятиметровая статуя, её руки, воздетые творя аквилу, были обломаны. Статуя была высечена в полной броне , и как все подобные монументы, она была обращена к Святой Терре так, будто все ещё стремится к Свету. Была ли это святая Мина или нет, лица на ней не было, знаки отличия давно рассыпались в прах. Августа тщательно изучала её, ища признаки возраста и принадлежности, когда от врат донёсся зов Виолы.

Однако Кимура уже была у дверей с оружием, готовым к стрельбе , и из вокса донёсся её подрагивающий от разрастающегося нетерпения голос. — ''Это не Астартес-отступники, сёстры, ''— слова её пылали, '' — это орки.''

Сестра добралась до Кимуры у дверей и воспользовалась её ауспиком, чтобы выглянуть наружу. Она сразу же поняла, почему Виола не смогла разобраться. Многие из приближающихся тварей были огромными, больше , чем облачённые в силовую броню сёстры со всех их экипировкой, но это не было дисциплинированным наступлением хорошо обученных солдат, а медленной и шумной, ободранной толпой. Орки двигались как мародёры, они толкались и пихались между собой, смеялись и рычали. Голоса их были грубыми и утробными. Их было плохо видно сквозь испарения, сквозь кольца висящих повсюду лиан, однако они направлялись прямо к собору.

На мгновение ей показалось, что Кимура ослушается приказа, но власть Августы над её отрядом была слишком велика , и вместо этого Кимура, с дрожащим пальцем на курке, замерла, следя за приближающимися орками. В воксе было слышно частое дыхание Виолы, находящейся теперь позади них. Она была напугана , и Августа её понимала, но всё же, самой младшей из отряда нужно было взять себя в руки, и поскорее.

Старшая сестра быстро раздала приказы диспозиции — Кимура и Кайя у дверей, Виола и Мелия у переднего левого арочного прохода, Джатоя с её огнемётом прикрывает тыл. Сама же Августа и Таник, всё еще бывший рядом, заняли позицию у передней правой арки с давно выдавленным ползучими растениями и раздробленным в забытую пыль, окном.

Августа оскалилась под шлемом — в ней не было страха перед этими чудовищами, каково бы ни было их число. Через вокс она процитировала Гимн Битвы и услышала , как её сёстры, с трудом сохранявшие свои голоса спокойными, присоединились к ней.

Орки не имели понятия о том, что на них обрушилось. Грабители и бойцы, все они пропали в брызгах крови и изрешечённой плоти. Тяжёлый болтер выл в руках Кимуры , и джунгли рвало на куски, листья блестели как шрапнель, деревья и лианы срезало начисто. Ствол одного из древних деревьев повалился со стоном, но застрял в путах лиан, он висел, скрипя, словно топор какого-то огромного палача.

Она подняла свой болтер, целясь в самого большого орка из тех, кого могла видеть. У зеленокожих было простое правило лидерства — чем крупнее монстр, тем большей властью он обладал , и если она смогла бы выбить вожаков, убить остальных стало бы легче.

Гимн битвы всё еще звучал , и она снова присоединилась к нему, чувствуя , как музыка взбудоражено трепещет по её нервам, словно лесной пожар. Вторая волна орков яростно пробивалась вперёд, плотоядно и нетерпеливо. Казалось, им нет конца. Чудовища быстро приближались и она могла ясно разглядеть их: выпирающие зубы и зелёную кожу, их ржавое оружие, их брони, составленные из обрезков керамита и стали, утащенные с бог знает каких полей брани. У одного из них были белые наплечники с характерным знаком геральдической лилии. Рыча, она разорвала этого орка. Всё же потери не волновали их, они подбирали оружие своих умирающих и растоптанных и просто продолжали наступление. Болтеры, в одетых в красные боевые рукавицы руках, лаяли и выли. Таник стрелял одиночными из лаз-винтовки, аккуратно выбирая цели. Джунгли превратились в мешанину крови, дыма и шума, но орки всё ещё приближались, истекая слюной и крича, продираясь сквозь ползучие растения и упавшие деревья. С одной стороны раздавались шлёпки по воде и бульканье — визжа и барахтаясь, полдюжины зеленокожих сгинуло под поверхностью болотной воды. От остальных орков послышались насмешки и крики, но никто не сбавил шагу.

Яростно визжа, Виола возобновила стрельбу, но оркам было плевать, они вырвались из переплетений джунглей и совершили бросок к ступеням. Орк, бежавший первым, рухнул назад в облаке алых брызг, остальные уже проносились мимо него, словно бурлящий поток. Над плечом Августы, Таник продолжал стрелять струйками света. Августа перешла на полное подавление и слышала, как гремели в праведном гневе болтеры других сестер. Однако орки всё еще наступали, словно гниющая зелёная волна, большие и маленькие, без порядка и без страха, они лаяли и скалились как звери. Сёстры не могли остановить их всех.

В страхе, Виола кричала слова гимна, один и тот же куплет, снова и снова…

Разорванные в лоскуты листья падали, медленно порхая, на гнилостную землю джунглей. Орки остановились. Сменяя магазин настолько рефлекторным движением, что оно было еле заметным для неё самой, Августа следила за ними с помощью линз на сетчатке, задаваясь вопросом — что, во имя Доминики, они делают? Не святость ли самого собора покорила их? Почему-то, она в этом сомневалась. Она наблюдала, как твари перед ней двигались, укрываясь за опрокинутыми статуями. Она приказала продолжить стрельбу и услышала, как снова завелись болтеры. Звери знали о присутствии сестёр и среагировали на это. Умные орки? Эта мысль была пугающей, и всё же, там, внизу, боевой вожак, или что бы это ни было, обладал интеллектом. Это заставило её задуматься о том, являлось ли их присутствие тут чистой случайностью… и странный холодок пробежал по её спине.

Её отряд уже был в движении, отступая, они не стали ждать, пока орк с реактивным гранатомётом выпустит ракету, с намалёванным на ней хищно глядящим черепом… прямо в неф собора.

Августа упала на пол, увлекая за собой Таника. Мир погрузился в огонь. Она услышала свист осколков и почувствовала волну жара, обжёгшую броню и скрючившую плащ в лохмотья. Под прикрытием гранатомёта, орки проникли в здание , и , пока пламя взрыва еще догорало, она уже была на ногах.

Таник, карабкаясь, подымался с пола, опалённый, но невредимый — Августа как смогла прикрыла его незащищённое броней тело. Он кашлял, неуклюже ища свою лаз-винтовку в оседающей пыли. Пять голосов ответили ей, заставив её поблагодарить самого Императора за храбрость и опыт её команды. Орки были уже совсем рядом — ломились через двери, вскарабкивались на оконные карнизы — если не останется другого выхода — Августа сравняет строение с землей последней очередью, и убьёт все живое внутри. ''Во славу Императора!''

Она начала приказывать отступать под прикрытием тяжёлого болтера Кимуры, но её голос сгинул во взрыве гранаты, разорвавшейся прямо под ногами Кимуры. Сестра пропала в дымном, полном осколков, облаке взрыва.

Виола закричала. Куски крыши стали падать на пол. Таник, без винтовки, уползал на спине. Теперь орки заполнили весь неф. Августа видела как мелкие, темнокожие гретчины, шныряли между их сапогами, поднимали предметы, встряхивали и надкусывали их, а затем ликующе и суетливо уносились прочь. Швырнув болтер за плечо, она обнажила цепной меч и включила его механизм. Он зарычал, оживая, как сама нетерпеливость, жаждая крови богохульников.

Кулаки, сапоги и ярость сестёр, призываемых скрежетом цепного меча, обрушились на орков — ударив рукой, сбивая пинком на землю, вырывая из рук топор и обращая его на следующего. Брони сестёр, и так красные, ещё ярче заблестели цветами смерти. Но где-то, за пределами боевой горячки, Августа начала кое-что понимать — налёт этот не случаен, он слишком продуман, слишком велик, слишком силён, орки пришли сюда намеренно , и они ожидали сопротивления.

''О, Трон!'' Монстр был велик! Более двух метров чистых зелёных мышц. В ушах у него был металл, один нижний зуб выпирал. У него был почти полный комплект брони, имевший не один, а сразу несколько знакомых знаков — Кровавые Ангелы, Имперские Кулаки, восьмиконечная эмблема Хаоса. Это был победитель и самый большой проклятый орк из всех, что она когда-либо видела, и если эта тварь тут просто помойничала, то сестра только что окончила схолу. В его красных глазах мерцал острый, хитрый огонь , и взгляд их упал на Августу. Она зарычала на него: — ''Mori blasphemus fui'' — умри, богохульник!

Однако её внимание всё ещё было приковано к лидеру, так же также как и его к ней, они были оком бури. Орк был вооружён двумя одинаковыми топорами, каждый из них был длиною с его мускулистое предплечье, а на поясе у него была вторая граната.

Дыхание его было так же отвратительно, как и зубы, покрытые жёлтой плёнкой. Он всё ещё говорил — угрожал и издевался, но ей были неинтересны словесные перепалки — он был осквернителем и разорителем , и он умрёт.

Ещё один удар и ещё один, она попыталась наступать, но он не дал ей простора для атаки. Вокруг неё, другие члены отряда бились на ножах и кулаках, меся орков в кровавое, зелёное месиво.

Они ''победят''! Она почти рассмеялась , и этот звук был как чистая, праведная радость. Без оружия, лишь с боевыми рукавицами на руках, она бросилась на чудовище, но оно был было слишком быстрым — схватило её рассечённой цепным мечом рукой за воротник и оторвало от пола. Теперь она в бешенстве пинала его, снова и снова. Она разбила губу зверя, но его ухмылка лишь стала шире, по зубам струилась его собственная кровь. В ярости она схватила его за запястье, пытаясь вывернуть и сломать ему руку, вынуждая выпустить её. Он встряхнул её как забывшее своё место недосущество.

Сражение вокруг них стало затихать, орки утратили решимость , и сёстры рубились беспощадно, оттесняя их назад. Многие их мелких тварей бросали оружие и убегали. Джатоя повесила огнемёт за спину и дралась на кулаках; Августа видела, как она ударила орка сзади по шее , и тот, оступившись, рухнул на колени.

Виола подняла свой болтер и без помех прицелилась в голову орка. Вожак помедлил, августа видела, как он оглядел своё разбитое войско, видела, как его красные глаза сузились, губа вздёрнулась в оскале, потом он отпустил её , и она упала, обрушившись коленями на пол собора. Виола приблизилась, уверено нацеливая болтер. Орк обнажил перед ней свои зубы.

Её тело покрылось мурашками от разговора с чудовищем, но она должна была знать.  — Как? Кто тебе сказал?

Августа смотрела на него с ненавистью:.

Она поймала его красный взгляд. Августа слышала о Кровавых Топорах, иногда они торговали с людьми , и это могло объяснить, почему этот монстр так чертовски умён, но не то, как он узнал…

Осознание пришло к ней словно Свет самого Императора — лучом чистой правды. Таник уже бывал тут, жил здесь уже несколько месяцев , и только он знал о прибытии сестёр , и, как вспомнила Августа, он назначил время их разведывательной вылазки, сославшись на осведомлённость о здешних местах.

— Что он пообещал тебе? — спросила она у вождя. Тот усмехнулся, глядя на неё холодными, красными глазами , и потянулся к гранате на поясе, она увидела движение и попыталась ногой достать его кисть, но Виола была быстрее. С каменным лицом, младшая сестра прострелила голову орка насквозь. Брызнула кровь, огромный монстр пошатнулся на мгновение, почти как от испуга, и рухнул на пол, словно дерево. Показалось, что всё здание вздрогнуло. Алая лужа крови растеклась по стыкам между каменными плитами.

— Хороший выстрел, — сказала Августа младшей сестре. Виола осклабилась. Позади их, них Кайя вернулась с Таником, тот бормотал что-то, от страха совсем почти неразборчиво.

— Ты уже бывал тут, — сказала Августа. — Жил с местными. Ты — связующее звено, Таник. Ты единственный, кто мог манипулировать частями этой мозаики. Скажи мне, ты говорил с орками? Заключил с ними сделку? Лгал насчёт священного образа, того, ради чего мы пришли бы сюда, затем , чтобы орки просто убили нас ради нашего ''оружия''. — Она тряхнула его как крысу.

Чувствуя отвращение, она отпустила его, глядя , как одетые в боевые рукавицы руки Кайи сомкнулись на его плечах и опустили его на колени.

— Сестра Кимура ''погибла'', — сказала Августа. Она освободила крепление на шлеме и сняла его, наслаждаясь относительной прохладой густого болотного воздуха. Встретившись с её ничего не выражающим, стальным взглядом, Таник запаниковал. — Прошу!

Он хныкал в испуге , и слова прорвались из него.

— Когда я прибыл сюда, — сказал он, — горожане рассказали мне об орках, это племя уничтожало деревни, совершало такие ужасные вещи... и они собрались вырезать город. Люди рассказали оркам о соборе, сказали, что те могут взять всё, что смогут найти в нём, пускай лишь они оставят город в покое. Потом явился я , и они стали умолять меня о помощи. Они знали, что орки вернутся, знали, что их ожидает. — Он почти что плакал. — Они всего лишь люди, сестра, всего лишь семьи. У них есть жизни, надежды и страхи, подрастающие дети, — на его лице проступила боль, — я просто хотел помочь им. — Он сдержал рыдание.

Она созерцала всхлипывающего мужчину, на чьей перемазанной коже слёзы оставили чистые полоски , и она понимала его боль, понимала выбор, сделанный им.

— Ты предал нас врагу, . — она Она ударила его тыльной стороной ладони , и металлическая рукавица оставила на щеке порез. Его голова мотнулась вбок, потом он опять непонимающе и с ужасом посмотрел на неё. — Ты привёл нас сюда ложью. Ты стоил нам жизни сестры Кимуры. Ты попытался бежать с поля боя. Твоя вина очевидна , и ты заплатишь своей жизнью.

Он пялился на неё , открыв рот.

— Однако я скажу следующее — этот мир, Лаутис, в Друс Маркес, сектор Каликсиссектора Каликсида, отныне находится под наблюдением и защитой ордена Кровавой Розы. Его именем, мы заявляем свои права на этот собор и всё , что в нём находится , и мы защитим людей, основываясь на предположении, что они признают Императора всего человечества.

Таник упал вперёд. Он трясся, закрыв лицо руками. — Прошу! Я знал , что вы разобьёте их! Я знал!

— Я обеспечу обещанную тобой защиту, Таник, но ты… — она опять вздёрнула его голову кверху. — ''In pythonissam non patieris vivere'' — Я я не потерплю твоего существования!

— Старшая сестра… — голос Виолы достиг её ушей не через вокс. — Он должен вернуться с нами и предстать перед судом..

— Довольно! — рявкнула Августа , и Виола отшатнулась. — Я точно знаю , что делать с этим отбросом.

— Не поминай имя святой всуе. Не манипулируй орденом в своих личных целях, и поверь мне, ''если бы'' орки одержали верх, и ты и ваш город всё равно были бы уничтожены. Этот вожак порезал бы тебя на куски и съел.

Таника трясло. Она вырвала розарий из его рук и отдала ближайшей сестре, потом вытащила из передней части доспеха свой украшенный лилиями кортик и перерезала Танику горло. Августа почувствовала , как вздрогнула, но ничего не сказала Виола. Таник широко разинул рот и упал — на губах пузыри, руки у горла, а его кровь смешивалась с кровью мертвого орка.

Когда он упал на пол , его последним словом было «''милосердие''».