159
правок
Изменения
Нет описания правки
{{Перевод ЧП}}
{{В процессе
|Сейчас =910
|Всего =29}}
{{Книга
– Нет, – проворчал охотник на ведьм. – Всё это ради безопасности города. Ради Хаммерхола.
==Глава 9. Деловые связи==
В гостинице «Кровавый камень» она сняла отдельную квартиру, причём в весьма показной манере, стараясь при этом не удариться в крайность. Полковник Петра Зарджак была чёрствой женщиной, но, если все любопытствующие будут осведомлены о её местонахождении в течение двух следующих дней, ей это будет только на руку. «Неотгулянный отпуск, – дала она всем понять. – Два дня отдыха на южной стороне Хаммерхола, а затем – вновь тяжёлая работа и неустанное руководство над 43-м».
Квартира были простенькой, при этом стоила дороже, чем Зарджак хотела бы отдать за неё, но иногда, чтобы получить желаемое, всё же приходилось раскошелиться. Запылённые полы в гостиной были выложены половицами из гиранского зольного дерева, а большие эркеры выходили на глухие переулки Палёных Холмов – настоящий лабиринт тесных улочек и двориков, таверн и притонов, наводнённых актёрами, попрошайками и куртизанками.
Зарджак сидела у камина и из кубка с колотым льдом потягивала местную настойку, искровуху. Лампы не горели, и единственный свет в комнате исходил от очага. Она разглядывала пламя, надеясь забыться в его янтарном трепете и не гадать – в который уже раз, – где, чёрт возьми, Колмик и почему он так опаздывает. Она снова отпила из кубка. Прохладная жидкость успокоила огонь в её сердце. У неё совсем не получалось унять нервную дрожь в ноге, а от того, чтобы вновь посмотреть на часы, полковник едва сдерживалась. В конце концов, желание пересилило. Она выудила цепочку из бокового кармана своей кожаной курточки и откинула латунную крышку.
«Уже почти полночь, мать её. Где, во имя Зигмара…»
Мысль прервал осторожный стук. Зарджак выплеснула содержимое кубка в камин и направилась к двери, положив руку на рукоять ножа.
– Да?
– Это я, полковник, – раздался приглушённый голос Колмика.
Она щёлкнула засовом, приоткрыла дверь всего на дюйм и увидела холёное лицо, глядящее в ответ. Поверх формы Колмика было накинуто серенькое шерстяное пальто, на его плече висел вещевой мешок. Если не считать вымазанных бриолином волос и холодного расчёта в глазах, он мог бы сойти за дезертира из любого полка вольных гильдий или обычного солдата, получившего отпуск.
Колмик проскользнул внутрь, и Зарджак вновь заперла дверь. Он отодвинул тарелку с недоеденной едой, которую час назад принесли с кухни, и бросил мешок на стол. Взглянул на полупустую бутылку с искровухой, но ничего не сказал.
– И? – спросила Зарджак. – Ты получил сообщение?
Колмик кивнул и вынул клочок пергамента из кармана своего пальто. Зарджак выхватила его из рук и подошла к камину, чтобы прочитать в свете пламени. Нахмурившись, она перечитала его ещё раз.
– Задний двор «Привала Старой Цепи»? – сказала она. – Серьёзно? Поверенный от конклава будет ждать меня на задворках какой-то задрипанной пивнухи на южной стороне Хаммерхола?
Колмик сбросил с себя тяжёлое пальто и приоткрыл мешок, затем выудил оттуда мятую одежду, рваный шарф и митенки.
– Кто всё это доставил, я так и не увидел, – сказал он. – Вышел из кабинета на какие-то пять минут, а когда вернулся, вещи лежали на моём столе.
– Как-то слишком уж таинственно, – сказала Зарджак. – Мне это не нравится. Всё это.
Шепотки и шифрованные записки, кодовые слова и тайные знаки… Вот уже несколько недель она пыталась организовать эту встречу. Полковник была уверена, что подступилась к порогу своего успеха, но за каждым препятствием, которое ей удавалось преодолеть, неотступно следовало новое. Колонки в записной книжке Кайта – в её записной книжке – лишились прежней упорядоченности, так много взяток она предложила за последнее время, так много денег потратила. Каждая услуга, которой ей были обязаны, каждый уголёк, который ей удалось выжать из своих делишек в казармах, – всё это пошло на самую крупную авантюру в её жизни. Ей велели снять эту квартиру, не соблюдая никакую секретность, и уже на месте ждать дальнейших указаний.
И вот, наконец, эти указания получены.
''Тёмен тот свет, что солнце проливает поутру,''
''Но впереди я наблюдаю всяк темнее тьму.''
Зарджак потянулась к кубку, увидела, что он пуст, и наполнила до краёв. В голове мелькали строки из стихотворения Кайта, но она старалась не думать о них. Она стояла у окна и глядела на улицу, ставни были полуоткрыты. Всё, что она видела, – это мерцание трещащих эфирных фонарей и свет, исходящий от Таквии, по мере того как она огибала всю миросферу и подступала к городу. Улицы были мрачными и безмолвными.
– Проклятье, – сказала она. – К полному обороту луны Молоты выйдут на марш. Я не упущу этот шанс, Колмик. Не упущу.
– Тогда простите меня, полковник, – сказал он ей, протягивая потрёпанное пальто, – но задний двор «Привала Старой Цепи» ждёт. Каким бы чересчур таинственным это ни выглядело.
<nowiki>***</nowiki>
Она быстро переоделась в принесённую Колмиком одежду, аккуратно сложила свою форму и оставила её на кровати. Развязала волосы и спустила их на лицо, натянула потрёпанные перчатки и накинула пальто. На стене, напротив двери в спальню, висело зеркало; взглянув на него, она едва себя узнала. В этой неряшливой нищенке никто и никогда не признает полковника Петру Зарджак, решившую провести пару дней в гостинице «Кровавый камень».
Она нащупала записную книжку, спрятанную во внутреннем кармане, и подумала: «Если оставить её здесь, решится ли адъютант заглянуть внутрь, пока её здесь не будет?» Хотя он и так, должно быть, знал её лучше некуда.
Когда она вернулась в гостиную, Колмик уже разместился как следует. Он собирался ждать до тех пор, пока полковник не вернётся. Зарджак сунула нож за пояс и, встав у двери, прислушалась. Квартирка, которую она сняла, располагала специальным ходом с задней стороны; он вёл в переулок, который огибал гостиницу «Кровавый камень» и выходил на пустующий склад.
– Я бы не узнал вас, даже если бы мы столкнулись лицом к лицу, – сказал Колмик.
– Если кто-то из моих солдат пройдёт мимо меня в этой части Хаммерхола, у меня будут к нему большие вопросы, – пробормотала она. Полковник приоткрыла дверь и осторожно выглянула наружу. Вечерний туман понемногу опускался на улицы. Эти испарения частенько окутывали город, неся с собой запахи пепла и гари. – Пожелай мне удачи, – сказала она.
Пробило полночь. Даже отсюда она слышала колокола Великого собора, звенящие на другом конце города. Маленькие районные часовни подхватывали этот зов, отвечая в унисон. Зарджак бежала по улицам, склонив голову и держа руку на ноже, её шаги гулко отдавались от массивных булыжников. Её ожидания подтвердились: в эту ночь людей было мало, только пьяницы да бедняки встречались небольшими группками. В тени ветхих жилищ и разваливающихся доходных домов сидели попрошайки, выставив руки в надежде получить немного угольков. Заблудшие души возвращались с тяжёлой и опасной работы, что-то бормоча себе под нос и рассчитывая лишь на скудную еду да холодную постель. Набравшиеся хлыщи и пижоны прижимали к носу шёлковые платки и шатались от театра к таверне, довольные таким удачным прозябанием в трущобах.
Всё это напоминало ей о Работяжнях, где она выросла. Её мать возвращалась домой по ночам после смены на Железнокованном заводе по производству боеприпасов, истощённая до предела, и так, пока чёрные лёгкие не забрали её. Когда ей было не больше двенадцати, Зарджак научилась самостоятельно управляться с трудностями. Она жила в непростом районе, бок о бок с непростыми людьми, которые делали всё возможное, чтобы выжить в мире, где смерть притаилась прямо за углом. Болезни, голод, нож в брюхо в ходе неумелого грабежа и неустанный барабанный бой войны. «Почему бы не отправиться на марш под этот самый бой?» – подумала она как-то. Полки вольных гильдий были достаточно крупными и богатыми, чтобы предприимчивая душа могла обзавестись какими-никакими деньгами – конечно, если она знала, что делает…
Зарджак снова нащупала записную книжку. Она никогда не вернётся в Работяжни, уж это точно. Впереди ждал единственный путь – наверх.
Через двадцать минут полупряток среди улочек Зарджак добралась до «Привала Старой Цепи» и затаилась напротив, в тени дверного проёма, натянув рваный шарф на лицо и сунув руки в карманы. Она видела, как карточные шулеры и карманники шатаются внутри забегаловки; видела, как привратник – кажется, такой же пьяный – вышвырнул наружу двух-трёх прохиндеев. В окне мерцали свечи. Вывеска над дверью скрипнула всего один раз под порывом сильного ветра, который пронёсся по узкой улочке и так же стремительно убрался восвояси. С собою он принёс запах пороховых мельниц, которые работали в районе Жаристых Печей, – запах войны.
Позади таверны примостился тесный дворик, заставленный бочками и ящиками. Его землю покрывали масляные лужи. Свет эфирных ламп совсем сюда не добирался, только огонёк фонаря неярко трепыхался над задней дверью. Зарджак обогнула угол здания и оказалась на другой стороне, выжидая, когда глаза привыкнут к темноте. Рука так сильно сжалась на рукояти клинка, что костяшки побелели. Она выровняла дыхание и осмотрелась.
«Чёрт бы тебя побрал, Колмик, – подумала она. – Если всё это напрасно…»
– Значит, ваш адъютант доставил сообщение, – раздался из тени медовый голос.
Зарджак почувствовала, как сердце подпрыгнуло. Оглянувшись по сторонам, она увидела особенно тёмное пятно в тенистом уголке двора, наполовину прикрытое грудой сложенных ящиков. В воздухе стоял запах несвежего пива, гниющих овощей и мяса. Из-за двери доносился стук кружек и приглушённый пьяный хохот.
– Потому я и здесь, – сказала она, нервно оглядевшись. Но подслушать разговор было некому.
– Простите мне мои слова, полковник Петра Зарджак, но вы не производите впечатление офицера, жаждущего сражений.
Когда её глаза окончательно привыкли к сумраку, Зарджак разглядела высокую фигуру, закутанную в чёрный плащ. На бедре что-то ярко сияло – может, меч в ножнах или приклад пистолета.
– Ты знаешь, чего я хочу, – сказала она. – Понятия не имею, кто ты, но точно не ли Гильон, это я вижу. Я бы хотела переговорить с первым командиром.
Фигура в тени рассмеялась, словно сказанное искренне её позабавило.
– Вы думаете, что первый командир станет тратить своё время, слоняясь по переулкам Палёных Холмов?
– Не прикидывайся дураком, – прошипела Зарджак. – Мне нужны гарантии. Улицы полнятся слухами: ватаги Кхорна видели у Лощины Гаргантов, и Молоты собираются остановить их. Отправьте 43-й вместе с ними.
– Ради славы и известности, да? – произнесла фигура. – И места в конклаве, разумеется, чтобы у лорда Хоэншталя появился новый союзник… А что вы можете предложить моему лорду взамен, полковник?
От ярости всё её тело пробрала дрожь. Зарджак была так близко, но все эти игры даже не думали кончаться.
– Чёрт возьми, я потратила больше, чем годовой бюджет моего полка, чтобы оказаться здесь и говорить с тобой сейчас. Этого мало?
Она прокрутила в голове цифры. Если им нужны деньги, то сколько ещё она сможет вымогать или отбирать, прежде чем вольная гильдия обратит на неё внимание? Она слишком близко подобралась к границе. Переплёт её записной книжки вконец разболтался – настолько часто она листала эти страницы в последнее время.
– Деньги – не главное, полковник, – сказала фигура. – Они редко бывают целью, хотя те из вас, кто поднялся с самого дна, похоже, никогда этого не поймут.
– Тогда чего вы хотите? Назовите цену.
– Цену? – Тёмную фигуру снова пробрало на смех, на этот раз прозвучавший более мягко. – Цена заключается в том, что отныне 43-й будет служить моему господину. Любой его приказ – ''любой'' – будет исполнен беспрекословно. Вы понимаете это, полковник Петра Зарджак? Никаких колебаний, никаких вопросов, никакого неповиновения. Если вам прикажут атаковать сам Перспикарий, вы сделаете это, не сомневаясь ни секунды. Хотя, – усмехнулся он, – уверен, что до этого не дойдёт.
Она почувствовала, как по шее поползли мурашки: ужас давних дней растекался по её плечам. Она отмахнулась от него. Теперь уже было слишком поздно.
– Мой господин любит, когда под рукой есть полки вольных гильдий, полковник. Никогда не знаешь, где и как они могут пригодиться… А уж после всего, за оказанные услуги, вы получите свою награду.
– Даю вам слово, – сказала Зарджак. – «Медные Пряжки» в полном распоряжении твоего господина. В полном. – Она стиснула зубы. – А теперь отправьте меня в эту экспедицию.
<nowiki>***</nowiki>
Колмик сидел перед камином, когда она вернулась в «Кровавый камень». Казалось, он не шелохнулся. Даже искровухи в бутылке совсем не поубавилось.
Она открыла дверь, и он тут же приподнял одну бровь. Зарджак кивнула. Она чувствовала себя усталой, прямо как её мать, возвращавшаяся домой после очередной изнурительной смены. Сбросив пальто, Зарджак опустилась в кресло у стола и потянулась к бутылке, чтобы наполнить свой кубок.
– Всё прошло… хорошо? – спросил адъютант.
– Мы готовы, – сказала она и сделала большой глоток. Колмик выглядел довольным, но в голове у неё сразу возникла мысль – имеет ли он хоть малейшее представление о том, что её слова значат на самом деле. Хоть и с Молотами бок о бок, но им предстояло отправиться на битву. Большую часть своей карьеры она провела, избегая военных конфликтов, но даже Петра Зарджак понимала, что битвы совершенно непредсказуемы. Даже лучшие планы могут рухнуть в один миг. А иначе зачем бы ей тратить столько времени и сил, чтобы избегать любого сражения?
Она вздохнула, отпила ещё немного и некоторое время смотрела на пламя.
– Каким было твоё детство, Колмик? – спросила она. – Тяжёлым? Небось пришлось в грязи повозиться?
– Весьма комфортным, – задумался адъютант. – Мы были не богаты, но и не бедны.
– Чем занимались твои родители?
Колмик поднял глаза к потолку, как бы ища ответа в тусклом и далёком прошлом.
– Моя мать была швеёй в актёрской труппе, – сказал он. – Иногда даже играла, причём самые разные роли, пока не встретила моего отца. А уж он немало работ поменял за свою жизнь.
– Братья, сёстры?
– О, нет, – с неприязнью в голосе ответил Колмик. – Нет, я был единственным ребёнком. – И тут же расплылся в улыбке. – У меня было всё их внимание. И воспитание они мне дали достойное. Я не жалуюсь.
– Тогда почему… – начала было она, но прервалась на полуслове, сделав ещё один глоток из своего кубка.
«Тогда почему, во имя Зигмара, ты такой? Почему ты так похож на меня?»
– Офицеры, которых ты арестовал, – заговорила она. – Майор Йеменск, Каттлер и Алтин.
– Да, полковник?
Она взглянула на трепещущее пламя, опрокинула кубок и осушила его целиком.
– Пускай их убьют, – сказала она. – Тихо. А их заместители – получат повышение.
Колмик поднялся на ноги и взял пальто с кресла, стоявшего рядом с ней.
– Немедленно, полковник.
– Вот и всё, – пробормотала она. – Война свалилась на наши головы, и 43-й отправляется на битву.
[[Категория:Warhammer Age of Sigmar]]
[[Категория:Ричард Страчан / Richard Strachan]]