6335
правок
Изменения
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =67
|Всего =38}}
{{Книга
— Созывай военный совет. Всех — Астартес, Сороритас, никаких исключений, — сказал Крид. — И включи сирены.
=== Глава пятая ===
На закате по всей Кадии грянул хор. Голоса затянули песнь опасности, механическую и сулящую беду. Звук эхом покатился по улицам, стремительно очищающимся от рабочих и солдат. Громогласно полетел над безлюдными пустошами и топями. Заревел в удалённых наблюдательных постах и станциях прослушивания среди заснеженных гор.
Далеко в Кадукадском море сигнал взвыл на ракетных катерах, разнёсшись над холодными беспокойными водами. Нечёткие, едва различимые на расстоянии силуэты моряков кинулись к постам, готовясь отражать вероятную высадку с орбиты.
Он раздавался из горловин аварийных сирен — представлявших собой прямоугольные коробки с тремя конусообразными рупорами. Предмет настолько повсеместный на Кадии, что жители касров использовали их для ориентирования на местности.
«''Чтобы попасть в коммерцию, пройди три сирены на север и сверни налево. Затем пройди ещё две сирены''».
Они не запустились все сразу. Тревога началась в Крафе и стала распространяться по окрестностям, так что нередко подразделения на равнинах, заслышав вдали протяжный вой, понимали, что сейчас он зазвучит в их передатчиках.
— А эта деталь? — спросил звонарь.
Он постучал по чёрной коробочке, проводами крепившейся к очень мощной — и очень незаконной — вокс-установке с большим усилением.
— Это прибор ввода ключей, — пояснил Янн Ровецке. — Постарайся его не трогать.
Ровецке и звонарь сидели наверху собора святой Дженаты Редутной, стараясь лишний раз не высовываться, чтобы их не заметили со шпилей по соседству. С башни за спиной у звонаря открывался головокружительный вид на внутренний защитный комплекс Крафа-западного.
Вся критическая инфраструктура и система обороны, выставленные напоказ словно на тактической карте.
На Кадии такие высотные здания позволялось строить только Экклезиархии. Любое другое сооружение подобных размеров должно было предназначаться для защиты. Башни слева и справа от них имели массивные лазерные орудия, нацеленные в небо.
Ровецке вручил звонарю книжицу в пластековой обложке.
— Для работы пользуйся этим списком ключей. Находишь нужные положения для тумблеров по дате и часу. Выставляешь переключатели.
Янн извлёк из вокс-установки прямоугольный картридж, показав расположенные в нём металлические штырьки. Продемонстрировал, как те поднимаются и убираются, образовывая узоры, пока он щёлкал переключателями туда-сюда на передней панели.
— Выставив ключ, вставляешь обратно. — Ровецке загнал картридж внутрь. — И твоё сообщение будет зашифровано. Не забывай менять частоты каждые три часа, и не отходи от него во время передачи, иначе…
Из вокса вырвался пронзительный вопль. Янн торопливо выключил устройство.
— Что это было? — встрепенувшись, спросил звонарь.
Вокруг них одна за другой завыли сирены.
— Это — зов твоего магистра войны, солдат.
''Солдат''. Слово запало звонарю в душу, и он протянул правый кулак — не разжимавшийся от рождения, что сделало его непригодным к службе, — для рукопожатия. Один из многочисленных изгоев-кадийцев, которых было так легко радикализировать и вербовать.
По расхожему мнению, из-за близости к Оку планета служила настоящим рассадником рецидивизма, и по своему опыту Янн мог сказать, что безжалостная воинская культура Кадии порождала мятёжников в том же количестве, что солдат. Ему никогда не приходилось прилагать сверхусилий, а просто говорить этим отвергнутым, угнетённым гражданским, что они тоже чего-то стоили.
Ровецке крепко стиснул протянутую руку, и увидел в глазах кадийца слёзы.
— Я живу, чтобы служить, — произнёс звонарь.
Женевьева нашла сестру в часовне Утраченного командорства, стоящей на коленях перед запрестольным образом и шёпотом читавшей из молитвенника.
— Элеанор.
Сестра продолжала бормотать. Перечисляя имена павших Сестёр, которых призвали оборонять Кадию тысячу четыреста лет тому назад, но затем перебросили подавить бунт на Хандри — после чего их уже никогда не видели. Позор столь большой, что с тех пор орден Пресвятой Девы-Мученицы держал на Кадии постоянный гарнизон.
— ''Элеанор''. Звучат сирены. И мне поступило извещение от лорда-кастеляна.
Сестра перестала читать, вздохнула и отметила страницу закладкой.
— Как и мне, канонисса.
— Нас вызывают на срочный военный совет в Крафе.
Элеанор поцеловала книгу и повесила на пояс, затем сложила знак аквилы и, наконец, поднялась.
— Мы должны послать туда представителя. Неявка навлечёт на орден позор.
— Когда отбываем?
Элеанор кивнула.
— Скоро. Но не будет ли лучше, если отправлюсь я, а ты останешься в храме? Как-никак, я — хранительница санктума и его реликвий, а ты — защитница Экклезиархиевых земель за стеной — если уйдём мы обе, то оставим святое место без охраны.
— Меня же пригласили. — Женевьева внезапно почувствовала себя глупо, стоя в недавно покрашенном доспехе, с которого спешно убрали следы повреждений после стодневной войны.
— Да, знаю. Но архидьякон Мендазус настаивает на том, что нам нельзя оставлять земли без канониссы, а разве из нас двоих не я ведаю вопросами стратегии? Тогда как ты больше воительница на передовой. — Элеанор поморщила нос. — Возможно, нам лучше пользоваться своими сильными сторонами.
Затем она вышла из часовни, оставив Женевьеву наедине с глухо доносящимся снаружи призывом к войне.
Сирены завыли в Делвианской расселине, звуча до странного искажённо и гулко в заснеженном каньоне прохода.
— Вы слышали? — спросила Хеллскер. Она стянула шарф, намотанный на шею и уши. Оглянулась на пустынную горную дорогу, по которой медленно ползли их «Химеры». Они ехали с открытыми люками для лучшего обзора, и ей пришлось напрячься, чтобы услышать хоть что-то сквозь рычание мотора. — Это то, о чём я подумала?
— Вряд ли, — отозвался старшина роты Равура. — Просто из-за мотора не слышно перерывов. Наверное, два длинных и короткий — сигнал о химической угрозе где-то на Крафской равнине. Будь оповещение общим, оно было бы одним долгим…
Сигнальная башня слева от них с треском ожила, издав протяжный вой, который, то нарастая в громкости, то слабея, быстро заполнил собою весь каньон.
Равура повернулся к ней с улыбкой на растрескавшихся губах. Что-то сказал.
— Что? — переспросила Марда.
Он нагнулся к её уху, сложил ладони рупором и прокричал:
— Я сказал — Двадцать четвёртый — на войну!
Кастелян Мордлид пронзил адамантиевым шипом на конце знамени грудь командира танка, прибив его к бронированному куполу «Лемана Русса».
Еретик захныкал, и его изрезанная рунами кожами стала ещё белее, когда на древко брызнула кровь из пробитого сердца. Он вцепился пальцами в пригвоздивший его стяг, прокляв Мордлида именем своих ложных богов.
Кастелян наступил ему на лицо, отыскал цель и выпустил один болт. Реагирующий на массу снаряд попал в человека, выбиравшегося через задний люк с взведённым боеприпасом в руках. Очевидно, решив подорваться среди полубогов, что обрушились на его роту.
Вокруг лейтенанта другие Чёрные Храмовники безжалостно расправлялись с колонной танков. Слева от него инициат прижал огнемёт к смотровой щели обездвиженной «Химеры». Когда он послал струю, слуховые усилители позволили Мордлиду различить приглушённый вопль, прежде чем горящий прометий сжёг внутри весь кислород, лишив экипаж воздуха.
Справа, маршал Амальрих разрубил силовым мечом краденый «Таврокс», после чего ухватился за край разорванного металла и отодрал дверь машины. Брат Меча, стоявший сразу слева от маршала, выпустил внутрь вскрытого транспортника два болта, остановился, выстрелил ещё раз, затем двинулся дальше.
Когда астартес налетели на колонну, та как раз отступала, уже разбитая звеном «Мстителей», которые спикировали с небес и изрешетили танки бронебойными снарядами из роторных пушек. Развороченные машины заполнили собой дорогу и замедлили предателей, позволив Решающему крестовому походу подойти к ним вплотную.
Сигнал тревоги на визоре Мордлида. Зашифрованный и помеченный уровнем секретности «Вермильоновый-плюс». Данные загрузились в буфер, и перед его глазами завращался вычерченный красным крест Храмовников, пока когитаторы шлема прогоняли их через дешифрователь.
Как знаменосец Мордлид считался герольдом маршала. Все контакты с внешним миром проходили через него.
Документ открылся. Он быстро пробежался по нему взглядом.
— Маршал, — провоксировал он. — Нас приглашают на военный совет. И рекомендуют отступить к Крафу и готовиться к новой атаке. Верховное командование считает, что Разоритель идёт снова.
— ''Тем лучше'', — отозвался Амальрих. Вдалеке Мордлид увидел, как маршал поставил керамитовый сабатон на выгоревший остов штабной машины и оттолкнул её в сторону. — ''Это отребья. Я хочу врага качеством повыше''.
— Оно сработало? — спросил Крид.
— Неопределимо, — прожужжал в ответ магос Кларн. Когти-жвала на конце его мехадендритов защёлкали от нервного напряжения. — Аппарат функционировал, хоть и вне безопасных параметров. Добытая концентрированная пси-энергия смогла передаться, но отправилось ли сообщение в полном виде — сказать невозможно.
Кларн заметил, как лорд-кастелян недовольно скривился.
— Это всё, что мне удалось сделать, учитывая обстоятельства.
— Вы выполнили всё, о чём я просил. Теперь остаётся уповать на надежду.
Магос понял, что неверно определил настроение лорда-кастеляна. С помощью одного наполовину органического глаза он попытался распознать выражение на лице Крида, окинувшего комнату затравленным уставшим взглядом.
Когда военачальник оглянулся, Кларн осознал, что тот кривился вовсе не от отвращения, а из-за естественной реакции. Ответ на дурной запах. Орган обоняния самого магоса давно заменили атмосенсором, который пропускал химические компоненты воздуха, но не их аромат.
Аромат горящей плоти и разжиженного человеческого белка.
Специализированные астрохоры Кадии почти все погибли ещё в первой атаке, пав жертвами мощного эфирного выброса, который перегрузил им мозги, выжег нервные окончания и расплавил глаза. Кларн подозревал, что это было частью плана, чтобы не дать Кадии вызвать подкрепления.
Именно то, что они прямо сейчас сделали.
Оставшись по большому счёту без хоров астропатов, Криду пришлось импровизировать. Он отобрал санкционированных псайкеров из полков, уговорил корабль Инквизиции передать свой человеческий груз, и заставил флотских выделить ему стольких псиоников, сколько те могли. Он велел провостам открыть тюрьмы и центры казней, чтобы отправить ему всех заключенных, которых заключили под стражу из-за проявления пси-способностей.
Теперь все они, согласившиеся как добровольно, так и под принуждением, были мертвы. Большинство сгорели будто свечки, варпов огонь разорвал им черепа пляшущим пламенем неописуемых цветов. У других раздулись, а затем лопнули животы, исторгнув наружу жутких крошечных существ, которых сервиторы Кларна залили пламенем, прежде чем те успели из дёргающихся личинок переродиться в нечто другое. Самые невезучие стали временными вместилищами для демонов, которые, несмотря на потуги, всё же умерли, не выдержав мощной психической отдачи от перехода в реальный план.
И вся эта энергия импульсом прошла через передатчик Кларна, чтобы послать одно-единственное сообщение.
— ''Всем силам'', — повторил Крид, словно прочитав мысли Кларна. — ''Кадия в осаде. Разоритель идёт. Поспешите''. Восемь слов. Вот ради чего они умерли.
— Теперь мы должны держаться, чтобы их смерти не оказались напрасными.
— Что касается этого, магос, вы…
Крид умолк, кинув взгляд через плечо. Он оставил снаружи даже своего флаг-сержанта.
— Здесь нет никого, кроме сервиторов.
— Имеете хоть какую-то надежду на успех?
— Я не питаю надежд, лорд. Надежда — убежище для тех, чья вера в Омниссию слаба, а расчёты — неточны. У меня есть предсказательные процентные выражения.
— И что они говорят?
— Нуль-устройство древнее, и его работу мы понимаем лишь отчасти. Последний раз адепты моего ордена сталкивались с варп-лучём Чернокаменной Крепости ещё в Готическую войну. Но предоставленная ими информация об его возможностях была получена в боевых условиях, а такие данные редко бывают надёжными. Если нуль-устройство способно отразить луч, оно защитит Краф, но насчёт остального я гадать не стану. В любом случае, без чуда нам не обойтись.
— Значит, такая ваша оценка. Чудо.
— К счастью, — прожужжал Кларн, — Омниссия умеет творить чудеса.