827
правок
Изменения
Новая страница: « {{Книга |Обложка = Season-of-Shadows.jpg |Описание обложки = |Автор =Гай Хейли / Guy Haley |Пер...»
{{Книга
|Обложка = Season-of-Shadows.jpg
|Описание обложки =
|Автор =Гай Хейли / Guy Haley
|Переводчик =Хелбрехт
|Издательство =Black Library
|Серия книг =
|Сборник =Война за Армагеддон: Омнибус / War for Armageddon: The Omnibus
Крестоносцы Дорна / Crusaders of Dorn
|Предыдущая книга = [[Только_кровь_/_Only_blood_(рассказ)|Только кровь / Only blood ]]
|Следующая книга =
|Год издания =2014
}}
Сезон огня затихал. Вулканы Армагеддона исторгали последние столбы пепла. Умирающие ветры подгоняли заключительные сезонные штормы, сменяясь неподвижностью. Иссушающая жара уступала короткой вулканической зиме. На полюсах планеты выпал грязный снег.
Начинался сезон теней.
В мирное время прекращение бурь означало передышку. Сезону подходило его имя, потому что становилось темно и прохладно. Время тянулось медленно, но оглушительная промышленность никогда не останавливалась. Это год выдался иным, удушливого пепла будет не хватать. Едва небеса стали светлеть, как вновь вспыхнуло пламя войны. Орки покинули укрытия и снова двинулись на ульи Армагеддона.
– Ещё один заряд, брат! Быстрее!
Стоял сумеречный полдень, пепел застилал солнце, которое тускло светило на недавно подвергшийся нападению полевой госпиталь. Его собирались оставить в ближайшее время. Внутри прорванных укреплений торопливо работали Чёрные Храмовники.
Брат Меча Браск командовал недавно высадившейся на Армагеддоне и понёсшей большие потери разведгруппой. Он бросил громоздкий пакет взрывчатки брату Санно с той же лёгкостью, с которой обычный человек бросил бы яйцо. Санно поймал его в воздухе и звучно положил на опору коммуникационной вышки. После того, как планетарную сеть связи вывели из строя, её уже давно следовало уничтожить, как педантично и настаивали Адептус Астартес.
Натянутые тросы стонали под порывами ветра, вокруг распорок ненадолго появлялись завесы пыли. Браск взглянул на небо. Диск солнца был похож на дыру в тёмной ткани. Оно светило ярче, чем во время вчерашних бурь, но пока ещё на него можно было смотреть незащищёнными глазами.
С крыши на противоположной стороне лагеря Донеал, неофит Санно подал им сигнал, подняв руку и прочертив круг указательным пальцем.
– Это последний, брат, – произнёс Санно, возвращая внимание Браска с тёмных небес. – Донеал и Маркомар закончили.
– Хорошо. Мы ничего не оставим оркам, – раздался сквозь вокс-решётку шлема ответ Браска.
– Тогда к “''Катафракту''”.
– Не будем медлить. Неофиты, следуйте за нами.
– Слушаюсь, милорд, – дружно ответили два молодых космических десантника.
В полевом госпитале кипела бурная деятельность. После прошлой атаки вдоль каждой дороги валялись трупы орков. Стонали умирающие гвардейцы. Перекрикиваясь, отделения Йопальских контрактников торопливо забирали оборудование и снаряжение из префабрикатумов и у мертвецов, разбирали обломки на пути эвакуации. Время от времени голоса заглушал гул машин. Бульдозеры с рёвом растаскивали визжащие груды металла. Техника в сортировочном парке запускала вхолостую двигатели, прочищая их от пепла.
Одинокая подгруппа Чёрных Храмовников крестового похода Пепельных Пустошей собралась возле своего “Носорога” “''Катафракт''”.
– Сколько осталось времени, милорды? – спросил Донеал.
– Мало, парень, – ответил Санно. – Мало.
– Хотя бы небо за нас.
Браск мрачно посмотрел на неофита. Обычно жизнерадостный Храмовник сейчас не был расположен к оптимизму.
– Сезон теней ещё не вступил в свои права. Это ненадолго. – Произнёс он и снова поднял голову, что-то высматривая в небесах. – Откровенно говоря, мы зависим от погоды, какой-бы она ни была.
Донеал молча попросил объяснений.
– Пепельные бури с лёгкостью могут убить, зато они маскировали нас, неофит. – Пояснил Санно. – Поднимая клубы пепла, мы позволим оркам обнаружить конвой за несколько миль.
Браск кашлянул в знак согласия.
“Носорог” Храмовников располагался у выезда с центральной площади госпиталя. Яростные абразивные ветра Армагеддона содрали с него всю чёрную краску. Впереди на крыше стоял штормовой болтер на поворотном станке.
Санно улыбнулся за безликим шлемом “Крестоносец”:
– Двигатель “''Катафракта''” выключен, но он готов, брат. Ты чувствуешь его нетерпение?
– Не чувствую, – ответил Браск. – Я не столь близок с духом-машиной.
– Какой стыд, брат. Его святая душа жаждет мести. Он знает, что Озрик пал и хочет отомстить.
Озрик погиб в сражении с орками. Он был последним неофитом Браска, прежде чем тот стал Братом Меча. Он был его другом.
За БМП по периметру центральной площади выстроились друг за другом семь больших трейлеров. Их двигательной силой служили двухэтажные тягачи. На бронированных кабинах установили сдвоенные тяжёлые стабберы на шарнирных лафетах. Каждый тягач оснащался шестью парами колёс высотой с человека. К ним присоединили массивные полуприцепы, загруженные отдельными контейнерами. Их построили по тому же СШК, что и префабрикатумы. Если бы у Храмовников оставалось время для обычной эвакуации госпиталя, то медицинские палаты поставили бы на вершине контейнеров, как ребёнок ставит кубики, но времени не осталось, а госпиталь требовалось уничтожить.
Санитары-санитары и сёстры-госпитальеры выходили из опустевших палат, перенося последних самых тяжелораненых пациентов. Браск задумался, в какой грузовик отнесли тело Озрика.
– Брат Санно, к “''Катафракту''”. – Приказал он. – Неофит Донеал, оставайся со своим наставником. Станьте за оружием “''Катафракта''”. Смотрите в оба.
– Есть, милорд.
– Неофит Маркомар, у тебя не осталось наставника. Пока тебя не выберут снова – ты остаёшься со мной.
Послушник молча последовал за ним. Он потерял своего рыцаря несколько дней назад, ещё до того, как отделение наткнулось на госпиталь, и вёл себя замкнуто.
– Ты заменил пылезащитный чехол у винтовки, – одобрительно заметил Браск.
– Так точно, милорд.
– Хорошо. Чтобы выжить воин должен заботиться о своём снаряжении. Почитая своё оружие – ты почитаешь Императора, и они оба защитят тебя.
– Так точно, милорд.
Они направились к административному зданию, от остальных этот префабрикатум отличался только обветренным рисунком красной треснувшей чаши.
Двери были открыты. Сестра Роза, управляющая госпиталя, раздавала приказы персоналу. Яркий в мрачный полдень свет палаты омывал её.
– Мы готовы, – сказал Браск.
– Как и мы, – ответила сестра. Её изуродованное радиацией лицо выглядело усталым от стресса и недостатка сна. – Семерых нельзя перемещать. Они умрут, если мы попытаемся.
– Вам помочь?
– Мне не нужно, чтобы вы выполняли за нас наши обязанности, брат. Мои сёстры сейчас заняты своим делом.
– Они умрут достойно?
– Достойно, брат.
Браск шагнул в сторону и посмотрел над плечами мужчин и женщин, которые работали изо всех сил.
– Хорошо. – Сказал он, в конце концов. – Запишите имена, и мы помянем их в молитвах. Они не пали в бою, но их жертва не менее благородна.
На площади показался офицер Имперской гвардии, за ним медленно и целеустремлённо шли пять отделений. Он остановился, его люди построились за его спиной. Во всех отделениях были потери. Большинство солдат легкораненые. Все устали. И всё же они стояли выпрямившись.
– Лейтенант Гхаскар, – произнёс Браск.
Офицер поклонился:
– Милорд. Мы готовы. Ждём только вашего приказа.
– Считай, что получил его.
Гхаскар начал выкрикивать команды на необычном готике. Солдаты перестали стоять по стойке “смирно”, некоторые полезли в кабины, другие карабкались по лестницам по бортам грузовиков.
На крыше каждого контейнера располагались низкие перила – часть фиксатора системы складирования – ставшие некоторой защитой для йопальцев. Гвардейцы легли и прижались к ним, направив во все стороны оружие. Более опытные обвязали верёвки вокруг лодыжек и перил и убедили остальных последовать их примеру.
– Сестра Роза, – произнёс Браск. – Я буду на первом тягаче. Мои братья прикроют колонну с фронта. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы как можно больше людей выжило.
– Я буду молиться обо всех нас, – ответила она.
Брат Меча направился к “Носорогу”. В зависимости от характера солдаты в грузовиках кивали ему, как воины воину, или осеняли себя тройной версией йопальской аквилы.
– Жди здесь, – сказал он Маркомару.
Браск вошёл по рампе в “''Катафракта''”, Санно посмотрел на него через плечо сквозь открытую дверь кабины. Он снял шлем, благодаря интерфейсному разъёму в позвоночнике он напрямую подсоединился к БМП.
– Я причащаюсь с “''Катафрактом''”, брат. Мы молимся.
– Мой болтер, – объяснил Браск. – Сейчас может пригодиться что-нибудь дальнобойное. Он достал оружие из стойки в передней правой части отсека, но не стал убирать окровавленный цепной меч или снимать с пояса болт-пистолет. До заката потребуются все его святые орудия. Он проверил ауспик. – Чисто. Император не оставил нас.
Прихватив Маркомара, он направился к головному тягачу. Пока Брат Меча поднимался по лестнице, гвардейцы наверху замолчали. Оказавшись на крыше, он шагнул в центр и примагнитил ботинки к металлу.
На крыше грузовика заняли позиции шесть йопальцев. Лёжа у его ног, они были похожи на детей. Двое уважительно несколько раз опустили голову, касаясь металла.
– Хватит. Не кланяйтесь нам.
– Но вы – Ангелы Смерти! – ответил один из солдат. Он снял защитные очки, открыв полосу тёмной кожи между шлемом и шарфом. Ярко-белые глаза выделялись на испачканном лице.
– Мы – орудия Императора. Мы – не боги. Не кланяйтесь мне, – резко повторил Браск.
Маркомар поднялся следом за Братом Меча, он лёг настолько низко, насколько позволили телосложение и панцирная броня. Он приготовил снайперскую винтовку.
– Брат Санно, попроси “''Катафракт''” увести нас отсюда.
''– Слушаюсь, брат.''
Секунду спустя взревел пробудившийся двигатель “Носорога”. Шум в лагере стал просто безумным. Отставшие имперцы карабкались по бортам и задним дверям контейнеров.
Послышалось шесть приглушённых болтерных выстрелов. Из зданий показались шесть медленно идущих боевых санитаров Адепта Сороритас в лёгкой силовой броне. Их песни потери заглушили включавшиеся один за другим двигатели тягачей, затянувшие свой невыразительный хор. Высокие выхлопные трубы извергли едкую вонь горящих углеводородов, и только фильтры в шлеме Браска не позволили саже забить горло.
Храмовник осмотрел лагерь. Над парой повреждённых зелёнокожими префабрикатумов поднимался дым. Повсюду валялись трупы орков. Их было много. Брата Меча впечатлила храбрость йопальцев.
Несколько солдат разбирали баррикады на дороге, ведущей к воротам. Послышались переговоры по воксу между гвардейцами – началась перекличка. Лязгнули двери.
Последней из здания администратума вышла сестра Роза. Она пристально посмотрела на стоявшего на крыше Браска, её взгляд пронзал насквозь. У них обоих были шрамы. Исполняя свой долг, она получила радиационные ожоги, он – боевые раны. Они оба служили, хотя каждый по-своему. Брат Меча кивнул, признавая это.
– Все на борту, – доложил Гхаскар. – Можем выступить, как только прикажите, милорд.
– Тогда пусть Император проведёт нас сквозь шторм и врагов в безопасную гавань. – Мрачно произнёс Браск. Его обычное веселье ушло, было не до него, когда Озрик лежал мёртвым. Он закрыл глаза и начал молча молиться.
''Император, я, не задумываясь, пожертвовал бы пятьюдесятью меньшими людьми, чтобы Озрик остался жив. Я не должен так думать, но именно так я и думаю. Прости меня за то, что признаваясь в грехе, я так и не смог побороть его.''
Хлопнула последняя дверь. Сестра Роза на борту.
– Брат Санно, вывози нас.
“''Катафракт''” довольно взревел и загрохотал вперёд, раздвигая оставшиеся баррикады, давя траками убитых орков и людей в бесформенную массу.
Браск покачнулся, когда грузовик двинулся с места. У западного выезда из лагеря поднялась пыль. По окружавшей госпиталь дороге к воротам приближалась техника йопальцев: четыре “Химеры”, командный “Таурокс Прайм” и разведывательная “Саламандра”, чей открытый отсек затянули крепким брезентом.
Санно направил “Носорог” прямо на импровизированные ворота – цепи на каркасе из трубной стали. Они прыгали и дёргались под траками, словно бившийся в агонии зверь, и звенели, когда по ним проезжали грузовики.
На равнине перед госпиталем “Химеры” заняли позиции по обеим сторонам от колонны. “Таурокс” пристроился за последним тягачом. В воксе раздался треск приказов Гхаскара и “Саламандра” устремилась вперёд, взметнув в воздух две струи пыли.
Орочьи трупы вокруг лагеря выглядели чёрными тенями на пепельном песке.
– Нет никаких признаков живых зелёнокожих, – сообщил лейтенант.
– Я тоже ничего не вижу, – добавил Санно. – Наш отход не заметили.
– Сохраняйте бдительность, – ответил Браск. – В пути нас могут атаковать мародёры. Бури прошли и их теперь много. – Он взглянул на небо. – Я надеялся, что шторм вернётся и скроет наше передвижение, но, похоже, этого не случится. Сезон огня утратил ярость.
Он посмотрел на покинутый госпиталь. На дисплее визора горела руна взрыва.
Трудный выбор. Оставить его – зелёнокожие получат трофеи. Уничтожить – дать сигнал, что имперцы уходят.
Конвой упорно поднимался по низкому подъёму, поворачивая на запад, объезжая поле пепельных дюн. Порывистый ветер сносил потоки пыли с похожих на скимитар гребней холмов.
Когда они отъехали на несколько километров и лагерь скрылся во мгле, Браск подорвал заряды. Огонь охватил весь комплекс, разрывая в клочья префабрикатумы и подбрасывая листы металлической обшивки. Ветер относил их на запад в сторону конвоя. Полсекунды спустя до Браска донеслись звуки взрывов, серия слабых хлопков и грохот рифлёного металла.
Он смотрел на пылающий полевой госпиталь до тех пор, пока тот не исчез среди однообразного ландшафта Пепельных Пустошей.
Караван продвигался вперед, не встречая сопротивления. Ветер то усиливался, то стихал, иногда принося столько пепла, что видимость становилась просто нулевой. Мощные бури сезона огня почти прошли. Ветер слабел, завеса пепла рассеивалась, открывая выжженный мёртвый пейзаж. Армагеддон прибывал в плачевном состоянии, и вина за это во многом лежала на человечестве. Заброшенные здания, видневшиеся среди дюн; песок, заляпанный яркими промышленными отходами; ведущие в никуда дороги и расколотые надвое холмы, в которых, похоже, скрывались гигантские выработанные шахты засыпанные пеплом. Армагеддон никогда не был спокойным миром – ежегодный вулканический гнев доказывал это.
Встречалось мало признаков какой-либо жизни. Только рощи приземистых венненумов, отмечавшие пыльные оазисы, или заросли ятрышников на покатых холмах, столь же запутанные как шиповник. Иногда что-то выбегало из них, но это оказывались мелкие хищники и они быстро исчезали из вида.
Куда не посмотри, кругом виднелись следы войны. На горизонте поднимались столбы дыма, доносились звуки артиллерийских дуэлей в нескольких лигах. Пасмурное небо расчертили инверсионные следы самолётов. Конвой проезжал мимо ржавых остовов танков, оставшихся после минувших сражений. Повсюду вокруг шли бои и всё же они оставались одни.
Караван двигался на запад жаркий день и холодную ночь. Дважды останавливались, чтобы йопальцы могли поменяться в кабинах и на крышах. Ночью гвардейцы дремали прямо на позициях. Всё это время Браск и Маркомар оставались на страже. Только несколько раз он обменивался сообщениями с Санно и лейтенантом Гхаскаром.
В третий раз они остановились на втором рассвете, который раскрасил пепельную серую пустыню в агрессивный матово-красный цвет. Гхаскар, Санно и Браск провели военный совет по воксу.
– Впереди мёртвая долина, брат, – начал Санно. – Пересохшее русло реки – хорошая естественная дорога. Но есть вероятность засады. Судя по топографическим данным, она ведёт прямо к реке Мортис. Следуя по ней, мы достигнем границ Хельсрича через двадцать часов.
– По речному шоссе в обоих направления следуют много конвоев снабжения и вспомогательных караванов, – добавил Гхаскар. – Там мы окажемся в безопасности под защитой имперских сил.
– В этом он прав, брат, – согласился Санно. – Но мы просто не доберёмся туда. Долина – отличное место для засады и нам придётся преодолеть почти сто километров, прежде чем мы достигнем имперских застав.
– Где враг? – спросил Браск. – Мы видели какие-нибудь признаки?
– Вокс дальнего действия всё ещё неисправен, брат. Орки уничтожили всю местную систему связи, – сказал Санно. – Мы одни. Император слишком занят великими делами этого мира, чтобы обращать Своё внимание на нас.
– От “Саламандры” не поступало никакой информации о следах ксеносов, – сообщил Гхаскар.
– Они всё ещё передают сообщения? – удивился Браск.
– Да, и с завидной эффективностью, повелитель. – Ответил Гхаскар. Брату Меча он начинал нравиться, в тоне лейтенанта не было ни малейшего намёка на мысли, что он заслужил благодарность за усердие своих разведчиков.
– Решать тебе, брат.
– Раньше ты бы стал отговаривать от такого маршрута, брат Санно.
Санно был ветераном многих войн и на взгляд Браска он опасно пресытился ими, хотя и был гораздо моложе старого Брата Меча:
– Ты хорошо знаешь сердце своего брата. Но не сейчас – у нас нет выбора. Сколько времени мы сможем ехать по этой покинутой Императором пустоши, прежде чем нас обнаружат? Это – короткий бросок, а все остальные варианты не подходят. Земля по обеим сторонам долины непроходима для грузовиков. Нам нужно проехать триста километров на юг прямо до побережья и испытать судьбу там.
– Мои люди будут сражаться до конца, – сказал лейтенант. – Всё что вам нужно сделать, повелитель, отдать приказ.
– До этого не дойдёт, – ответил Браск.
Снова решение за мной. В прошлый раз погиб Озрик. От этой мысли у него непроизвольно сжались плечи.
Когда я вернусь, то буду долго смеяться. Сколь многие из наших пали, а я ещё жив? Почему, о Император? Что за планы у Тебя на мой счёт?
– Брат? – позвал Санно. – Что прикажешь?
Браск посмотрел вперёд. Воздух снова подёрнуло дымкой. Вдали на горизонте он мог различить линию светло-коричневых холмов. Тень указывала на расселину между ними – разумеется, речная долина. Он сверился с логическим блоком доспехов и тот подтвердил предположение.
Санно прав. Это их последняя передышка.
– Двигаемся вперёд.
Час спустя ожидаемое сообщение от “Саламандры” так и не поступило.
– Вот они! – крикнул по воксу Санно.
Десятки лёгких автомобилей перепрыгивали через гребни дюн. Орочьи атакующие багги, полугусеничные машины, развалюхи – все разные и с тяжёлым вооружением. Монстры с безумным взором ехали на байках в авангарде, сформировав наконечник, который всё время грозил развалиться. За ними двигались четыре транспорта, ломившиеся от понабившихся ксеносов. Машины покрывал такой слой столько пепла и пыли, что было непонятно к какому подвиду относятся эти орки. Браск предположил, что к культу скорости, но, в конечном счёте, это не имело значения.
– Игнорировать байки, приоритетная цель – транспорты, – приказал он.
Орки мчались на безумной скорости и быстро приближались. Храмовник выпустил болт в грудную клетку мотоциклиста. Она взорвалась, и зелёнокожий рухнул, словно выпотрошенная рыба. Байк проехал ещё с десяток метров, прежде чем налетел на препятствие, упал и закружился кучей разлетающихся обломков. Смеющиеся сородичи, ревя двигателями, объезжали неудачника. Пригнувшись, они открыли огонь из пистолетов. Йопальцы ответили. Из кабин и контейнеров вылетели рубиновые лазерные лучи. Загрохотали стабберы. “Химеры” на флангах ударили из мультилазеров и тяжёлых болтеров, Донеал прикрывал фронт колонны из штормового болтера “''Катафракта''”. “Таурокс” защищал тыл.
Орочий байк, мчавшийся вдоль линии грузовиков, врезался в стену долины и встал на дыбы. Другой взорвался. Но русло реки было неровным, а орки быстрыми, поэтому многие имперские выстрелы прошли мимо.
Очередь крупнокалиберных пуль прошила крышу грузовика Браска, насквозь пробив тонкий металл. Отрикошетив от брони Брата Меча, они взмыли вверх. Йопальцам повезло меньше. Один встал на колено, чтобы лучше прицелиться. Ему попали в плечо, и он с криком вылетел из трейлера. Другого, лежавшего плашмя, прошили пули снизу. Он дважды дёрнулся и выронил лазган, оружие загремело о бок контейнера. Тело солдата заскользило за ним и повисло на страховочном тросе.
Орочий стрелок рычал и колотил своего водителя по голове. Он указывал на Браска. Багги вилял, пока водитель отбивался от стрелка и высматривал того, кто так разозлил его напарника.
– Я не стану вашим трофеем, – произнёс Храмовник и прицелился. Первый выстрел прошёл мимо из-за неожиданно подпрыгнувшего грузовика. Второй оказался точным и снёс водителю голову. Обезглавленный труп резко навалился на руль, поворачивая машину в сторону от конвоя. Стрелок сумел восстановить равновесие и навёл оружие для прощального выстрела. Он его так и не сделал, упав на собственное оружие, срубленный из снайперской винтовки.
– Хороший выстрел, Маркомар.
Орки продолжали отчаянную погоню. Всё больше байков съезжали с холмов и двигались параллельно конвою, петляя вдали и вновь приближаясь к грузовикам, ведя огонь. Всё больше их кружило вокруг гигантских грузовиков словно мухи вокруг коров. Три багги и полугусеничный вездеход атаковали замыкающий тягач и изрешетили трейлер. Машина продолжала ехать, но Брат Меча сомневался, что внутри хоть кто-то уцелел. Арьергардный “Таурокс Прайм” зачистил широкую область мёртвой реки от врагов только для того, чтобы они хлынули вновь.
Пара развалюх-транспортов налетела на “Химеру”, которую преследовали несколько багги. Башенка вращалась, отсекая врагов из мульти-лазера, храбрый стрелок добавил к её огневой мощи стаббер. По БМП забарабанили ракеты. Ненадёжные орочьи боеприпасы всего лишь лязгали по броне, не детонируя, но одна ракета оказалась исправной и взорвалась, попав прямо в башню. Стрелок исчез, половину башни сорвало. Багги бросились к раненой жертве.
Один из них закружился из-за спущенной шины. Ещё один превратила в огненный шар вторая “Химера”, но последний уверено держался рядом. В нём было с десяток орков, которые цеплялись снаружи за поручни. Широкий трап опустился, крючья на его конце вцепились в арматуру. В бой вступили лазганы на шарнирах в корпусе, но мостки мешали, закрывая линию огня.
Браск услышал боевой клич, перекрывший грохот битвы, орки лезли на “Химеру” столь усердно пихая друг друга, что один из зелёнокожих свалился с взятого на абордаж транспорта. БМП виляла из стороны в сторону, пытаясь сбросить ксеносов, но подобное развлечение вызвало у них только смех. За несколько секунд они добрались до верхнего люка и вырезали всех внутри. Сцепившиеся “Химера” и багги остановились, орки исступлённо танцевали на своём трофее.
– Сколько осталось, брат Санно? – спросил Браск.
– До ближайшей имперской заставы семьдесят километров. И нет никакой гарантии, что нас там кто-нибудь встретит, Брат Меча. В воксе тишина.
Выстрел Браска выбил орка с кормы багги. Двигатели машин зелёнокожих оглушительно ревели. Вокруг трейлеров клубился чёрный дым.
– Милорд! – закричал один из йопальцев, указывая на южную сторону долины.
Ещё семь забитых ксеносами грузовиков спускались по склону, враг получил подкрепление. Зелёнокожие размахивали абордажными крюками, а по обеим сторонам их машин виднелись поднятые трапы, не оставляя у Браска никаких сомнений в намерениях орков. Донеал повернулся в люке “Носорога” и обстрелял их из штормового болтера “''Катафракта''”. Он прицелился хорошо: болты пробили кузов одного из грузовиков, выкашивая зелёнокожих. Браск присоединился к нему, убив ещё больше. Маркомар снял водителя, после чего грузовик резко свернул и перевернулся, рассыпав пассажиров по дну долины. Кабины остальных оказались слишком хорошо защищены и железные пластины остановили лазерные разряды.
– Брат! – предупредил Маркомар.
Багги пристроился прямо за трейлером, который следовал за Браском. Тяжёлые стабберы не удалось опустить под достаточным углом и пули поднимали пыль в добром метре от врагов.
Гвардейцы жестикулировали, высовываясь с крыши контейнера, но их крики были не слышны. Один поскользнулся и упал, беспомощно повиснув на верёвке на лодыжке. Двое бросились ему на помощь и погибли. Брат Меча сменил цель, сосредоточившись на багги. Он дважды промазал, после третьего болта из блока цилиндров показался пар, но на машине это никак не отразилось.
Стрелок отложил оружие. Нагнулся. Когда он выпрямился, то держал в руках большую бомбу.
Смело лавируя, водитель провёл багги между двумя трейлерами. Стрелок прикрепил бомбу к решётке радиатора. Водитель тягача увеличил скорость, пытаясь раздавить наглецов, но багги умчался, а стрелок разразился шквалом неприличных жестов.
– Прыгайте! – закричал Браск.
К чести водителя второго трейлера он понял, что его ждёт, и резко свернул влево, выводя машину из конвоя. Самоотверженно, но слишком поздно.
Бомба взорвалась, выпотрошив тягач. Он подпрыгнул, и остановился, согнувшись на пути “Химеры” на северном фланге. БМП на полной скорости врезалась в него, раздался лязг от удара в пылающие обломки. Прицеп оторвался, опрокинув буксирный кузов тягача, и встал на дыбы. Беспомощные солдаты вылетели наружу, как тряпичные куклы. Инерция удара закружила его вперед, и он приземлился по диагонали в русле реки.
В него врезался третий тягач, сбросив заскользивших гвардейцев с крыши. Разбитую технику сразу же атаковали. Ответный огонь оказался слишком слаб. Браск задержал дыхание, но другие трейлеры сумели избежать столкновения, объехав место аварии. Один из них сокрушил мощными колёсами неосторожный багги. Слабое утешение. На выживших набросились орки, но многих из них прикончил проносившийся мимо “Таурокс”.
– Не останавливаться! Вперёд! Вперёд! – приказал Гхаскар. – Если остановимся, чтобы помочь – погибнем все!
– Мы потеряли два, – сказал Браск Санно.
Внимание Брата Меча привлёк ликующий вой. К нему на всех парах приближались два уцелевших орочьих грузовика. Зелёнокожие зацепились абордажными крюками за тонкие стены контейнеров и за приставные лестницы, и карабкались на крышу.
Они оказались быстрыми и ревели от предвкушения битвы. Двоих свалили из лазганов, падая, они задели ещё одного, но остальные добрались до крыши. Четверо оставшихся йопальцев погибли, прежде чем Браск успел крикнуть им отступить за него. Маркомар словно ни в чём не бывало, продолжал хладнокровно вести снайперский огонь по приоритетным целям вокруг грузовика. "Похвально", – подумал Браск.
Брат Меча отбросил болтер. Оружие подпрыгнуло, лязгнув о металл. В руках Храмовника моментально появились цепной меч и болт-пистолет. У него не осталось времени прикреплять их цепями к запястьям.
– Без пощады! Без сожалений! Без страха! – проревел Браск. По правде говоря, не было никакого смысла произносить эти слова, он не испытывал ни одно из этих чувств к зелёнокожим – они паразиты, которых необходимо уничтожить. От ненависти к ним сжималось горло, душа пела боевые гимны. Он твёрдо стоял, примагниченный к крыше, орки атаковали.
Первый погиб от болта в толстый череп. Второй, крича, свалился вниз, сжимая внутренности в распоротом животе. Маркомар выхватил болт-пистолет и сбил ксеносов, попытавшихся вскарабкаться на трейлер сзади. Санно отвёл “''Катафракт''” подальше от конвоя, позволив Донеалу взять в прицел зелёнокожих, которые ещё оставались в грузовиках рядом с тягачом. Он изрешетил замыкающую орочью машину концентрированными очередями, и та отстала пробитая насквозь, так и не причинив конвою никакого вреда.
– Умри! – закричал Браск, забрызгав слюной визор. Его ярость стала безграничной. – Вы заплатите за смерть брата Озрика! Вы заплатите за жизнь каждого человека, которую забрала ваша жалкая раса!
Зелёнокожий умудрился пробить его защиту и попал грубым топором по наплечнику. Сила удара была феноменальной, Храмовник покачнулся и устоял только благодаря примагниченным ботинкам. Сенсориум наполнил системы псевдоболью, сообщая, что наплечник треснул. Шанс ударить второй раз орк не получил. Браск вырвал его кишки из его же спины. Ксенос рухнул, продолжал рычать.
Что-то упало возле его ботинок. Астартес увидел блестящую гранату на длинной ручке, затем она взорвалась и крыша ушла из-под ног.
Он тяжело упал на спину, и уставился на дыру в крыше грузовика. Вокруг на койках лежали испуганные люди. Санитары достали личное оружие. Едва Храмовник успел подняться, как на него прыгнули два монстра. Первый приземлился прямо на грудь. Он поймал его за ногу, откинулся на спину и перекинул через себя. Ксенос врезался в стеллажи коек, его веса оказалось достаточно, чтобы убить лежавших на них раненых. Второй приземлился сзади. Прежде чем первый успел подняться, его морда разлетелась вдребезги. Сестра Роза держала болтер небольшого калибра и кивнула Браску с дальней стороны контейнера.
У Брата Меча не осталось времени на благодарности. Второй зелёнокожий повис на нём, выкручивая силовой ранец мощными цепкими руками. Храмовник и ксенос пятились назад. Браск пригнул голову, лязгнув по пластали доспеха, прежде чем схватил зелёнокожего за руку. Он сжал её в сокрушающем захвате, отрывая от брони. Поднырнув под руку орка, он сильно дёрнул, лишая противника равновесия и срывая захват. Ксенос представлял собой груду витых мышц и, по правде говоря, был сильнее Браска, но рыцарь оказался более умелым воином. Ударом предплечья он вывернул локоть зелёнокожего под неправильным углом, сломав его. Орк взревел, открыв полную жёлтых клыков пасть. Здоровой рукой он потянулся за большим ножом на поясе. Астартес выбил его кулаком из пальцев твари, а возвратным свингом широко отвёл руку орка в сторону и ударил в грудь, отправив на пол. Человеку такой удар раздробил бы грудную клетку, но орк даже не сбил дыхание. Храмовник прыгнул на него, не давая снова подняться, и припечатал коленями к полу. Схватил здоровую руку своей, а второй сжал ксеносу горло.
– Нечистого не оставляй в живых, ксеноса не оставляй в живых, захватчика миров не оставляй в живых! – Зелёнокожий пытался сбросить Браска, но ничего не получалось. Пальцы в перчатке глубоко впились в шею орка. По ним заструилась тёмная кровь. Брат Меча дёрнул назад и вырвал горло. – О лорд-Император! – закричал он, сжимая ошмёток плоти. – Прими этот кровавый дар!
Невероятно, но орк был ещё жив. Грязные ногти царапали обнажённую шею, между зубами показались кровавые пузыри, но глаза продолжали светиться ненавистной жизнью.
– Милорд, – позвал сверху Маркомар. – Чтобы выжить брат должен заботиться о своём снаряжении.
Неофит бросил вниз болтер Браска.
Брат Меча одним движением встал и поймал оружие. Затем прицелился в голову орка. В ответ смотрела безумная ярость.
– Я дарую тебе освобождение от нечестивой жизни.
Сдвоенный звук выстрела и удар болта, взорвавший череп зелёнокожего, заглушили все остальные звуки.
Храмовник смотрел на разнесённое вдребезги лицо ксеноса, не совсем понимая, что происходит вокруг.
Сильный взрыв снаружи привёл его в чувство. Включился вокс.
– Орки отступают, Брат Меча, – спокойно доложил Санно.
– Слава Императору, – ответил Браск, чувствуя, как становится легче на сердце.
– Повремени с благодарностями, брат. Приближается буря.
Катаклизмы Армагеддона ещё не закончились. Последняя стена режущего пепла рвалась через пустоши к ульям. Вновь на всём двойном континенте Прайм и Секундус остановились бои.
Конвой ехал сквозь обжигающие ветра и рассекающий пепел. Техника еле тащилась, уцелевшие грузовики качались от ветра.
– Видимость упала до двадцати метром, – сказал Санно. – Я веду вслепую.
– Продолжай, – приказал Браск.
– Я никогда не сказал бы, что не смогу, я доверяю “''Катафракту''” – ответил суровый посвящённый, его голос звучал грубо из-за помех в воксе.
Браск остался один в повреждённом трейлере. Раненых перенесли в другие контейнеры, как только Санно предупредил о буре. Йопальцы натянули брезент на крыше, но его почти сразу же сорвало. Ветер свистел о рваные края пробоины. Пепел уже засыпал пол, воздух стал серо-жёлтым с взвешенными частицами, которые покрыли доспех Браска.
– Брат, – произнёс Санно. – На моей картографии есть заброшенный комплекс, очень старый, но мы сможем переждать там это столпотворение.
– Двигайся к нему, иначе мы умрём.
Расселина в скале оказалась достаточно широкой, чтобы в неё проехали грузовики. Браск стоял и задумчиво рассматривал мелкие камешки. После кратких размышлений он приказал Санно двигаться вперёд и шагал рядом с ним. Из тумана проступали высокие обветренные скалы. Он сверился со слабо детализированной картой, спроектированной визором. Одинокое обширное здание и карьер на противоположной стороне каньона, и больше никакой дополнительной информации. – Это и в самом деле шахта?
– Должна быть, – ответил Санно. – А даже если и нет, мы спасёмся от ветра. Укрытие. Орки не найдут нас здесь. Людям нужен отдых. – Что-то похожее на насмешку прозвучало в его голосе.
– Они делают всё, что могут, – сказал Браск. Он не стал упрекать Санно за его тон, брат озвучил мысли всех Храмовников. Их дух крестоносцев, желание идти в первых рядах и уничтожать врагов Императора породили определённую нетерпимость к более слабым людям. Брат Меча хорошо понимал, что чувствовал Санно, он и сам произнёс что-то похожее всего за несколько дней перед тем, как они пришли в госпиталь. Озрик привёл его туда. Он всегда более терпимо относился к неулучшенным, к гражданским. Презрение к слабости простых людей не было тем чувством, которым Браск гордился, но он его испытывал. Озрик всегда был лучше его.
Он связался по воксу с лейтенантом, приказав следовать за “''Катафрактом''”.
– Я пойду первым, – произнёс Браск. – Медленно следуйте за мной. Маркомар и Донеал, прикрывайте меня.
Астартес отстегнул болтер. Держа оружие наготове, он вошёл в расселину.
Авточувства сообщили, что в ближайшем широком месте она равна примерно двадцати метрам. С обеих сторон возвышались каменные стены, превращая небо в пепельно-серую реку. На вершине каньона ветер стонал в рифлёных пластах скалы, гудя во впадинах. Но внизу, где шёл Храмовник, воздух оставался неестественно неподвижным. Сзади гудел двигатель “''Катафракта''”, механическое фырканье было достаточно тихим, чтобы Браск слышал, как шипя, со склонов опускаются песчинки. Видимость была лучше, чем в вихре снаружи, но он так и не видел выход из расселины. Во мраке проступали деформированные скалы похожие на деревья или мифических гигантов. Красные линзы шлема усиливали эффект придавая жуткий вид несмотря на попытки разграничить видимые объекты. "Если нас собираются атаковать во время шторма, то здесь самое подходящее место", – подумал Браск.
Космический десантник осторожно шагал вперёд, держа наготове болтер, окулярная сетка перепрыгивала с одного тёмного места в неровных стенах каньона к другому. Ни одно из них не оказалось чем-то большим, чем тенью. Самая глубокая трещина – больше метра – простым разломом в древнем камне. Неправильные скалы, неправильное окружающее пространство. Нигде ничто не скрывалось. И всё же он не мог избавиться от чувства, что за ними наблюдали.
Браску показалось, что он услышал голос, и он обернулся.
– ''Брассссскккк''. – Он мог поклясться, что услышал своё имя, звук был едва громче шума двигателя и гула брони. – ''Брассссккккк''.
– Что-то не так, брат? – cпросил Санно.
Целеуказатель Браска плясал по падающему пеплу, выискивая угрозу. Ничего. Палец на спусковом крючке болтера расслабился.
– Нет, ничего. Просто ветер. Идём дальше.
– Ты становишься нервным, брат.
– Бдительным, – возразил Браск. – Идём быстрее. Здесь ничего нет.
Брат Меча двинулся дальше. Двигатели “''Катафракта''” взревели громче, когда Санно снова запустил гусеницы.
Спустя сто метров каньон закончился.
Перед Браском открылось широкое пространство. Видимость улучшилась, пыльный воздух сформировал над головой расплывчатый потолок. Он увидел весь путь до противоположной стороны выработанного карьера или каменоломни. Каньон видимо был естественного происхождения, но здесь топография была совсем иной. Идеальный квадрат с острыми углами и со сторонами в полкилометра, гладкими, словно вырезанными ножом. Напротив на самом верху котлована виднелось какое-то заброшенное здание. Его поддерживали толстые металлические столбы. Сбоку со дна карьера вилась крутая дорога. Здание построили из местного железа и оно уже покраснело от того небольшого количества влаги, что было в воздухе. По коррозии от внешней среды и кислотных ливней Браск решил, что его забросили, по крайней мере, пятьдесят лет назад. Больше тут мало что можно было добавить. Целеуказатель Храмовника перепрыгивал с одного места на другое, но не мог предоставить иной информации, кроме расстояния до объекта и насколько ветер будет сносить болты, если открыть огонь.
– Шахта, – сказал Санно.
– Есть какие-нибудь данные, чем здесь занимались? – спросил Браск. Голос в шлеме прозвучал слишком громко.
– Нет. Информация минимальная. Это имеет значение, брат?
– Нет, – ответил Браск. Он направился вперёд и остановился на краю дороги похожей на ту, что вела к зданию напротив. Видимо, каньон использовали, как второй въезд. Дно карьера было неоднородным, с вырезанными секциями в форме куба. Дорога начиналась сразу у входа в каньон, предусмотрительно поворачивая наверху по широкой дуге и ещё трижды на 180 градусов, прежде чем достигала дна. Он решил, что при соблюдении осторожности тягачи смогут съехать вниз. Дорога продолжала бежать вперёд, огибая раскопки, до самого здания.
– Я возвращаюсь на борт, брат, – произнёс Брат Меча. – Заночуем здесь.
Ночь наступила быстро, спеша в пепельном мраке. Небеса освещали странные преломленные отблески далёких городов, в воздухе оставалось много пепла, но в карьере было чисто. Если бы не редкие порывы ветра, то его можно было бы принять за пещеру. Царила душная неподвижность – предсмертный выдох сезона огня.
Браск обходил лагерь, разбитый под разрушенным зданием. На выработках вдоль сырых каменных стен шахты располагались открытые платформы для грузовиков. Конвой не стал занимать их, а выстроился в форме защитной подковы, концами к карьеру. В лагере почти не было движения. Мало кто без приказа собирался ночью проявлять отвагу, все устали.
Под порывами ветра лязгали плохо закреплённые листы металла. Когда ветер стихал, здание скрипело из-за перепада температуры. Спорящие голоса предупредили о приближении патруля йопальцев. Увидев Браска, гвардейцы замолчали. Сержант приветствовал его кивком. Едва они решили, что отошли на такое расстояние, где Храмовник их не сможет услышать, спор возобновился. Угрозы сержанта почти не возымели действия.
Астартес посмотрел им вслед. Внизу было темно, но его доспех чётко очерчивал их силуэты. Они дошли до внутреннего края лагеря и громко затопали по расшатанным лестничным ступенькам в здание. Другая группа патрулировала дорогу, ведущую из шахты. Отсюда он их не видел, но они также спорили, и он услышал их.
– Сержанты, пусть ваши люди ведут себя тихо, – прорычал Храмовник. – Если не хотите, чтобы каждый орк в радиусе двадцати километров узнал, что мы здесь.
Брат Меча миновал лестницу и прошёл мимо одинокого часового, охранявшего промежуток между грузовиками. Гвардеец не сводил с него взгляда, одинаково сильно боясь и Браска и ночь.
Он прошёл рядом с трейлерами, встречая всё больше солдат, йопальцы наблюдали за дном каменоломни и дорогой, по которой они приехали. Космический десантник ощущал их нервное напряжение. Он шагал, пока не покинул пределы лагеря и не оказался у здания. Оно возвышалось прямо перед ним. Астартес должен был чувствовать себя в безопасности в его тени, но этого так не произошло.
– Йопальцы остаются у грузовиков. Это место пришлось им не по душе.
– Брат Санно. – Произнёс Браск, когда посвящённый присоединился к нему.
– Я исследовал дно карьера.
– Там ничего нет.
– Нет ничего плохого в усердии.
– Тебе не по себе?
Санно ответил не сразу:
– Я соврал, если бы сказал, что нет.
Брат Меча молчал. Они говорили спокойно, но хотя их голоса звучали только внутри шлемов, Храмовники чувствовали, что вторгаются в тишину каменоломни, словно враждебность этого места оскорбилась.
– Мне пришлось прекратить две ссоры. Это сказывается на них. Признаюсь, что и я на пределе.
Санно посмотрел по сторонам, линзы светились на плоской лицевой пластине шлема “Крестоносец”:
– Я чувствую это, я чувствую это, брат. Гнев…
– Геологическая причуда. Тектонический инфразвук, местное магнитное поле…
– Дух твоей брони обнаружил что-то подобное? Мой – нет, – перебил Санно. – Возможно, нам не стоило приезжать сюда.
– Возможно, не стоило, – согласился Браск. – Твоё усердие похвально. Продолжай в том же духе. Похоже, буря стихает. Мы уйдём отсюда с первым лучом солнца. – Он осмотрелся. – Ты прав, мне здесь не нравится.
– Слушаюсь, Брат Меча.
Браск продолжил обход вдоль внешнего ряда гигантских металлических колонн, поддерживающих здание. Эффект давящего неба вызывал клаустрофобию. Возникло внезапное желание снять шлем, не видя причин не делать этого, он так и поступил.
Печати шлема зашипели, отстёгиваясь. Воздух ударил в лицо, подобно взрыву из духовки. И всё же он дышал глубоко, радуясь, что чувствовал не только запахи системы охлаждения доспеха и своего тела. Изуродованное лицо сильно зудело, и он почесал переплетение шрамов и пласти-кожи пальцами в бронированной перчатке. Без красной подсветки шлема каменоломня должна была выглядеть не столь зловещей, но ощущение неправильности только возросло.
На миг он закрыл глаза. Было очень тихо, тишина стала почти осязаемой, размывая уменьшившиеся до гула далёкие голоса часовых.
– ''Брассссккккк''.
Болтер оказался в руках быстрее, чем шлем упал на землю.
– Кто здесь? – крикнул Браск. Голос на этот раз был громким, и его имя слышалось чётко. – Кто здесь?
Он всматривался во мрак. Его глаза были острыми, но он пожалел о том, что снял шлем, потому что ничего не увидел. Ветер донёс новые звуки: скрипучие шаги по рыхлому пеплу, глухие удары, звон снаряжения об бегущие тела и щелчки противогазов.
– Милорд, мы услышали ваш крик. Что-то не так?
Астартес выругался на людей за их неуклюжесть, какие бы благие намерения не привели их сюда.
– Здесь ничего нет, – сказал он, не став упоминать про своё имя. – Идите. – Его тон убеждал, что они всего лишь были обмануты каким-то шумом.
– Милорд, я…
В воздухе раздался крик, отразившийся от металлических стен.
– Здание. – Произнёс Браск.
Прежде чем йопальцы успели ответить, он был уже далеко. Храмовник легко опередил солдат, достигнув основания лестницы за несколько секунд. Ступеньки опасно задрожали, когда он поднимался по ним, лагерь за спиной пришёл в движение.
Он ворвался на нижний этаж, выбив дверь с петель, и прищурился во тьме. Внутри не было ничего полезного, повсюду валялись радиограммы и пожелтевшие листы бумаги – квадратные белые островки на тёмном полу. Тонкие перегородки разделяли помещение на административные секции. Большинство из них отсутствовало, остались только зазубренные края там, где они раньше стояли. Длинный ряд разбитых окон выходил на карьер. На всех виднелись следы повреждений от бури, несколько ставней и вовсе отсутствовали.
Дальняя стена примыкала к скале, покрывавшие её панели отвалились. Только выработки остались такими же, как прежде, гигантские квадратные трубы заржавели, но всё же сохранились. Всё остальное пришло в запустение. Кислотный дождь разъел большие куски пола. Дальше за комковатыми силуэтами разрушенного оборудования Браск отчётливо видел крышу: широкая чернота с пробитыми дырами и окнами, впускавшими приглушённый жар неба. На мгновение они стали похожи на зловеще ухмылявшееся лицо. Только на мгновение. Здесь на краю каменоломни ветер дул сильнее. Храмовник слышал, как он вращал лопасти вентиляторов, направляя потоки воздуха в помещение, которое давно уже было открыто для стихий.
Шесть этажей. Внизу только тишина. Бесконечно растянувшаяся тишина.
Во мраке двигалась бледная фигура.
– Кто здесь? – крикнул Брат Меча. Фигура на миг остановилась, затем направилась прямо к дальней стене и пропала из вида.
Астартес выругался, и шагнул вперёд, прижимая болтер к груди.
Сзади по лестнице загремели армейские ботинки. Солдаты увидели, что Браск настороже и рассыпались, держа оружие наготове. Слабые фонари муниторума пронзили мрак жёлтыми лучами.
– Что-нибудь есть, милорд? – спросил Гхаскар.
– Только расхлябанность! Мне казалось, ты говорил, что твои люди уже проверили это место.
– Суфлимар! – Крикнул лейтенант за дверь. Несколько секунд спустя подошёл один из гвардейцев. Санджид вступил с ним в свирепую перепалку. Их диалект был таким неразборчивым, что Храмовник понимал одно слово из четырёх.
– Он утверждает, что всё проверил, повелитель.
– Здесь кто-то есть. Я видел его. Примерно на полпути по коридору.
– Возможно это Баполи или Сринерджи. Их оставил здесь Суфлимар, повелитель.
– И где они теперь?
Суфлимар дрожащим голосом прокричал их имена. Тишина. Раздались щелчки в воксе и тихий голос, вызывающий часовых. Ответом было только статическое шипение.
– Отсюда есть другой выход? – спросил Браск.
– Лестница внизу в дальнем конце. – Лучи фонарей сошлись, осветив приоткрытую дверь, и разошлись снова.
– Нет. Он пошёл туда. – Храмовник показал оружием. – На полпути по коридору.
– Там нет никакого выхода, повелитель, – сказал Гхаскар.
– Выработки, это путь к выработкам? – требовательно спросил Браск. – Или за панели между помещением и скалой?
– Не, милорд, – ответил сам Суфлимар. – Там ничего, ничего там.
Астартес думал, что вера лейтенанта в своих людей достойна восхищения. Теперь он увидел в ней слабость.
– Там кто-то есть. Значит, вы пропустили его, – прорычал Брат Меча и шагнул вперёд. Йопальцы молча прикрывали его. Разбитое стекло и принесённый ветром пепел скрипели под бронированными ботинками. Пол оказался ненадежным, и Храмовник старался ступать на панели, которые лежали на балках.
– Брат! – крикнул снаружи Санно.
– Заходи! – бросил через плечо Браск.
Санно бегом присоединился к нему. Подойдя ближе, он протянул шлем.
– Ты уронил его.
– Спасибо, брат Санно.
Болтер Санно щёлкнул, когда он приготовил его к бою. Браск примагнитил свой к нагруднику, пока надевал шлем. Благодаря сенсориуму обзор улучшился, но помещение выглядело всё таким же пустым. – Где неофиты?
– Наблюдают за лагерем и удерживают сестру Розу в её трейлере. Она хотела прийти сюда.
– Этого нельзя допустить. Здесь что-то очень неправильно. Я что-то видел. Люди Гхаскара пропали.
– Ясно, брат.
Они разошлись, а затем направились с двух сторон к месту, где Браск заметил бледного человека. В темноте белые наплечники Санно выглядели грязно-серыми, и сильно бросался в глаза чёрный крест. Красный крест, отмечавший, что Браск – Брат Меча, был незаметен на чёрном фоне. Старый Храмовник выглядел теневым гигантом, его доспехи угрожающе гудели, как и ветер. Ненадёжный пол опасно прогибался под их большим весом, но они не отвели ни оружия, ни взгляды от целей.
– Брат, – произнёс Санно, вытянув руку. В другой он держал болтер. За кучей обломков лежало тело. Авточувства Браска определили, что это было раньше, чем он сам увидел. Перед глазами замелькали данные. Слева внизу в визоре появился и неумолимо увеличивался индикатор угрозы.
– Мёртв, – сказал Санно.
Браск подкрался ближе, старясь не скрипеть. Внимательный осмотр явил целый список ужасов.
– Не просто мёртв. Изувечен.
Челюсть вырвана, язык почти полностью вырезан, а то, что от него осталось, смотрело в пустоту. Век не было, от чего взгляд несчастного стал безумным, как не было и кончиков пальцев. Живот осторожно вскрыли, кишки и ткани аккуратно сложили рядом.
– Судя по температурным показателям смерть наступила недавно. Кто это? – Спросил Браск. Приблизившиеся гвардейцы пришли в ужас. Один из них сорвал респиратор и тяжело дышал.
– Тат Баполи, повелитель, – ответил Суфлимар. – Это сделал орк?
– Возможно один из их мучителей. Один из их диверсантов, но я не вижу следы. Даже самый хитрый орк выдает себя. – Он искал экскременты или беспорядок в разбросанном мусоре, но ничего не нашёл.
– Это не работа орка, брат, – тихо сказал Санно.
– Нет. Не орка. Говори осторожней.
– Да, брат.
– Император хранит нас, – сказал Гхаскар.
– Будем молиться, чтобы так и было, – громко ответил Брат Меча. – Будьте бдительны! Император не помогает тем, кто не помогает себе сам.
Санно ушёл вперёд:
– Вот наша дверь.
Стволом болтера он показал на тёмный прямоугольник в камне, такой глубокий, что сенсоры доспехов не могли проникнуть вглубь. Увидев его, Суфлимар выдал длинный поток неразборчивого низкого готика. Другой йопалец взволновано отвечал ему.
– Он утверждает, что этой двери не было ни три часа назад, когда он лично проходил здесь, ни когда проходил последний патруль, – пояснил лейтенант.
– Но теперь она есть, и она открыта, – заметил Санно. В отличие от остальных стен карьера, которые вырезали горными машинами, эта выглядела грубой, словно использовались примитивные инструменты. – Похоже ей уже тысячи лет, брат.
Из темноты донёсся шёпот:
– ''Брассссскккк''.
Раздался лязг, когда Браск крепко прижал болтер к доспехам, чтобы лучше прицелиться.
– Что? – спросил Санно.
– Ты не слышал?
– Слышал что?
– Шёпот, – ответил Брат Меча. Понимая, что их разговор пугает людей, он переключился на вокс.
– Я ничего не слышал.
Из-за двери раздался крик. Он становился всё громче, достигнув отвратительного крещендо и превратившись в ужасный смех.
– Теперь слышу. – Санно сместился, ища цель в темноте.
– Что-то жестокое действует здесь. – Браск снова переключился на спикер шлема. Его слова были резкими, голос бессмертного ангела Императора успокоил людей. – Оставайтесь с моим братом. Я войду в темноту и попробую найти вашего товарища. Если не вернусь в течение часа – сворачивайте лагерь и немедленно уходите. Всё ясно?
– Да, милорд, – ответил Гхаскар. Получив приказы, гвардейцы успокоились.
– Не разменивай себя напрасно ради одного человека, брат, – сказал Санно.
– Сейчас на кону больше чем жизнь.
– Тогда позволь мне пойти с тобой, позволь помочь тебе.
Брат Меча уже направлялся к двери. Шёпот звучал так, словно шёл изнутри его же шлема.
– Если я прав и там тот о ком я думаю, брат. То только Император может мне помочь.
Он шагнул в дверь, шепча молитву, и мгновенно пропал из вида. Тьма поглотила чёрную броню.
– Что ты слышал? – спросил по воксу Санно. – Что ты слышал, брат?
Ответом стали только помехи.
Темнота почти сразу прошла. Её сменили отблески пламени. Браск спускался по лестнице, созданной не для ног человека. Мерцавшие в подсвечниках факелы не могли осветить всё помещение. Лестница по спирали уходила всё глубже и глубже.
– Лорд Император – мой защитник. Он – щит человечества. Я – Его меч.
Брат Меча был стар, очень стар. Шестьсот лет он сражался за Империум, его боевым крещением стал Калидарский крестовый поход – очередная война с орками. Следующие годы стали свидетелями, как Чёрные Храмовники бороздили опустошённое пространство, помогая славному приключению лорда Соляр Махария. Прежде чем стать посвящённым он сразился с множеством врагов.
Но не с демонами. С ними он столкнулся гораздо позже. Адептус Астартес были лучше остальных информированы о природе варпа, но даже среди них мало кто знал всю правду. Как Брат Меча чёрных рыцарей Дорна Браск был одним из тех, кто знал.
Он сражался с демонами. Он убивал их. Он видел, как они высасывали души его братьев. Он видел, как принесённые демонами ужасы извращали реальность.
Здесь был демон. Ненависть, молча пылающая между двумя сердцами, убедила его в этом. Зубы зудели, во рту появился металлический привкус. Верный признак колдовства. Вот единственное подходящее слово.
– Пусть свет Императора осветит мне путь. Пусть Его свет идеально сияет, отделив истину ото лжи. Пусть ложь станет ложью, а обман обманом.
Молитва становилась всё громче, пока не стала отражаться от стен туннеля. И тут его зрение изменилось – туннель превратился в пищеварительный тракт огромного существа. Краткое видение, словно издёвка над просьбами об истинности, но его воля отринула ложь.
– Пусть Его свет ослепит моего нечестивого врага. Пусть Его свет явит мне врага. Я – сын Рогала Дорна. Я – избранный Императора. Я – сосуд Его мудрости и мести. Я – космический десантник Чёрных Храмовников, адепт звёзд и я не знаю страха. Я приказываю – покажись.
Ответом стал глубокий хриплый смех, абсолютно нечеловеческий звук, включавший урчание хищников и бульканье сосущей раны. Это был смех вызывавший безумие.
'''''– Маленький солдатик, маленький солдатик. Как ты смешон. Разве у тебя есть власть приказывать мне?'''''
Послышался скребущий шум, словно чешуя тёрлась о камень. Отвратительный вопль взорвался прямо в ушах Браска, пройдя мимо звуковых фильтров шлема. Он споткнулся, в ушах зазвенело от очередного раската смеха невидимого врага, который завершился угрожающим многоголосым рычанием.
Брат Меча, шатаясь, миновал последний поворот и вошёл в каменный зал, залитый кроваво-красным светом. В центре стоял обелиск из тёмного кристалла. Многогранный и неправильной формы, с острой вершиной и начинавший сужаться примерно на высоте бедра Браска. Изгибавшийся над ним купольный свод покрывали отслаивающиеся фрески кошмарных видений.
Демон наблюдал. Длинные змеиные кольца обвивали обелиск мерцающей чёрной чешуёй. Его тело было полностью змеиным, кроме головы. Лиц оказалось целых три и все человеческие. Левое и среднее оказались сморщенными и мёртвыми, иссохшими, словно мумии. Но правое рассматривало Храмовника с мерзким интересом. От него исходил странный запах – не едкая вонь рептилии, а неожиданно мускус. Приятный, пока после глубокого вдоха не повеяло ароматом гнилого мяса.
Зал наполнился тревожным невнятным лепетом, множеством голосов, множеством языков. Громкость этих странных разговоров всё время менялась, падая ниже уровня слышимости и поднимаясь снова, пока слова не становились почти различимыми. Голоса мучились от боли или дразнили Браска и его Императора или просили положить конец их мукам или упрашивали присоединиться к ним. Рык и шёпот животных переплетались с человеческими звуками. Слышались и голоса ксеносов. Ни один из них не был правильным.
Демон поднялся выше, чтобы смотреть на Браска свысока. Такая примитивная демонстрация превосходства помогла Храмовнику прийти в себя. Ненависть пронзила его и он выпрямился.
– Во мне мощь Императора. Она во всех людях, которые обладают силами призвать её. Я – выбран Императором. Я – один из его избранных.
– '''''Ты не псайкерская душа,''''' – произнёс демон.
– Моей веры хватит, чтобы Император обратил свой взор на меня, и Он встанет по правую руку от меня. Через меня Он убьёт тебя.
– '''''Император. Ты поклоняешься Ему? Он твой бог?''''' – прошипел демон. Какофония голосов проклятых стала громче от его слов, когда он говорил, а сам демон зашёлся смехом. – '''''Хорошо. Такое я не видел много веков. Только однажды я встретил увечных бездумных детей Терры, которые мычали молитвы. Их преданность не принесла им ничего хорошего.'''''
– Больше никто из Адептус Астартес не видит истину света Императора и не увидит никогда. Только мы избранные.
– '''''Не будь столь уверен, маленький солдатик. Были и другие, пока они не узрели правду, что стоит за ложью вашего господина. Но Он упорный. Мы дали Ему это. Ему поклоняются и Ему поклонялись. Глупость – вечна.'''''
– Правда спасает.
– '''''Ах! Спасает, спасает! Тут ты прав!''''' – демонический змей покачивался и извивался, его тело удлинилось до неприличия. – '''''Но не твоя правда, потому что она – ложь. Узри! Вот тот, кого правда спасла.'''''
Демон сдвинулся, и Храмовник увидел человека, который стоял на коленях у обелиска, и которого раньше там не было. Второй из часовых Гхаскара. Он не смотрел в сторону Браска. Потом что-то заставило его медленно повернуться, и стало видно, что у него нет кожи на лице. Он клацнул зубами и забормотал что-то неразборчивое. Губ у него тоже не было. Затем не спеша поднял руку и показал на рваную тряпку лица. Оно корчилось по собственной воле, приняв выражение крайнего ужаса.
– '''''Если хочешь поклоняться, маленький солдатик, вот как это делается. Пожертвуй и получи. Простая сделка, более честная, чем ложь Золотого Короля'''''. – Тройная голова метнулась вперёд. Улыбка играла на толстых губах змея. Сухой запах старого разложения веял с его мёртвых лиц. – '''''Положи своё жалкое оружие. Ты не можешь причинить мне вред. Прими моих хозяев и познай неограниченную силу!'''''
На обелиске загорелись невидимые раньше руны. Астартес подался назад, чувствуя жар даже сквозь броню. Изуродованный гвардеец поднял руку и вспыхнул. Он стоял и медленно танцевал под монотонную песню, которую пели насмешливые голоса, пока всё его тело не засверкало. Потом упал. Даже сейчас, когда чудовищное розово-голубое пламя пожирало его, он резко дёргался под песню демона до тех пор, пока уже больше не мог двигаться. Брат Меча отключил воздушные фильтры – запах горящей плоти и вонь демона стали слишком сильны. От них больше не было никакого толка, запах в любом случае впитался в броню и стал столь терпким, что кружилась голова. Его изменённое тело тяжело и безрезультатно работало, очищая организм от токсинов. Демон наклонился очень близко, приблизив лицо к визору шлема. Браск понял, что не может пошевелиться. Запах благовоний и испорченной крови подавлял.
– '''''Ты сражался в битвах''''', – длинный чёрный язык, морщинистый, словно щупальце кальмара, скользнул по трещине на наплечнике. – '''''Война уже приходила на этот мир. Я прибыл во время одной такой войны вместе с примархом Ангроном и его демоническими легионами. Он ушёл, но я остался.'''''
– Ложь, – произнёс Браск оцепеневшими губами. Слюни яростно текли по его подбородку.
– '''''А кто с кем сражался в Первой войне, о благороднейший сын лорда-трупа? Эту тайно крепко хранят. Ты знаешь? Первая война была вовсе не восстанием, а великолепным вторжением,''''' – голова дёргалась из стороны в сторону, лицо демона скривилось от злобного восхищения, оценивая сказанное. – '''''И все войны перед ней.'''''
Внутри себя Браск бушевал против столь лёгкого подчинения, бессильный против колдовства демона.
– '''''Я знаю тебя, Браск. Я знаю многое о тебе. Честь и слава, слава и честь – они для тебя всё. Сражаться и умереть за благородное дело. Шесть веков ты носишься по всем уголкам галактики по поручениям своего ложного бога. Такая растрата твоего потенциала, такая растрата преданности'''''. – Шипевшие изо рта демона слова становились всё больше похожи на змеиные.
Картины из прожитой жизни ворвались в разум Браска. Его величие, его раны, его служба с братом Аделардом… Годы и годы войны и долга, годы страданий.
– '''''Так долго ты не мог стать Братом Меча. Несмотря на все твои усилия, они не сделали этот путь лёгким. Так долго ждал и такая пустота внутри, когда дождался'''''.
Храмовник больше не мог говорить. Он помнил поединки чести. Он трижды пробовал свои силы в Круге. Только третья попытка оказалась успешной. Целых пятьсот лет. Так долго. Он сопротивлялся словам демона и испугался, поняв, что они отчасти верны. На него не обращали внимания. Им пренебрегали. Почему? Разве он не достоин звания маршала?
– '''''Вся эта вера и огонь. И во имя чего?''''' – голос демона стал обольстительным.
Поток воспоминаний хлынул в разум Браска. Все они были об Озрике, его последнем неофите. Озрик – самый прекрасный друг за все эти годы. Озрик – юноша, неофит, посвящённый.
Озрик мёртв – убит орками несколько дней назад. Озрик пал с тем же желанием пустой чести.
Браск взвыл безотчётным рёвом горя и боли. У него не было времени позволить себе такую роскошь, как скорбь. Времени никогда не было.
– '''''Да, ты видишь, маленький солдатик. Император берёт, берёт и берёт. Что он дал тебе? Ничего. Сейчас я сделаю тебе предложение. Он уже лишил тебя твоей драгоценной человечности. Какая теперь тебе польза от души?'''''
Браск видел его мысленным взором, демон наклонился очень низко, его дыхание каким-то образом щекотало щёку сквозь пласталь шлема.
– '''''Вот, что ты получишь от своих новых богов.'''''
Брат Меча шёл сквозь огонь, его броня изменилась. Вентиляционные отдушины силового ранца украшали клыкастые пасти, наплечники – шипы. Обнажённая голова покрыта татуировками, изуродованное лицо светится от восторга, когда он повергает огнём десятки имперских солдат. Новые сражения и множество триумфов заполнили его разум.
– '''''Своей мощью ты будешь попирать планеты. Твоя слава будет непревзойдённой.'''''
Великие почести оказывали ему хриплые голоса такие же, как он ренегаты и изгнанники. Люди и полубоги стекались под его знамя. И над всем этим – упоение, упоение собственной властью. Любая его воля будет исполнена. Вот его истинное предназначение.
– '''''В твоей жизни нет никакого удовольствия. Я могу дать тебе многое. Ко мне приходили и другие. Они согласились. Они процветали.''''' – Возникли видения этих мужчин и женщин. Одни пришли сюда во время войны, другие во время мира и все жаждали чего-то большего. Мутанты, люди и сверхлюди тоже. – '''''Их самые сокровенные желания исполнились. И кто может винить их? Что может предложить твой лорд-труп, кроме позора медленного поражения и адских мук, когда горят ваши миры, сдерживая огонь истины. Вот моё предложение.'''''
Змей наклонился, как и в видении. Как и в видении, он произносил слова, которые Браск не мог вспомнить и всё же они преследовали его по ночам всю оставшуюся жизнь.
"Император защищает! Император защищает!" – думал Браск. – "Освободи меня, дабы я мог исполнить свой долг".
– '''''Какой твой ответ?'''''
Миллионы воспоминаний бомбардировали его разум, новое унижение с каждым ударом сердца. Он ничего не достиг. Он – никто, но может стать великим.
У Браска было искушение, о, у него было искушение. Он проведёт много дней и ночей, размышляя под пристальным взором капелланов.
Но он устоял.
– Нет.
Неповиновение освободило его. Он вернул контроль над своим телом. Он поднял болтер, доспехи гудели в предвкушении.
– '''''Глупец, ты не сможешь ранить меня''''', – произнёс демон. Его глаза опасно засветились. – '''''Ни одно смертное оружие не может пронзить мою кожу. Ты умрёшь, а я останусь. Я всегда остаюсь.'''''
Храмовник открыл огонь, но не по демону, а по обелиску.
Тварь сказала правду про свою плоть. Попадая в неё, болты Браска взрывались о чешую, не причиняя никакого вреда. Но большинство попаданий пришлось в камень, взрываясь и вырывая осколки.
– '''''Остановись!''''' – прошипел змей, запавшие глаза мумифицированных лиц открылись, а рты исторгли крик. Он бросился на космического десантника, выплёвывая розовый яд, который задымился на броне. Брат Меча перекатился под его головой, не переставая стрелять, сосредоточив огонь на самом слабом месте обелиска у основания. Летели искры. С каждым выстрелом демон вопил всё громче, а голоса в воздухе выли всё отчаянней.
Обойма опустела, и Браск бросился к обелиску. Тот снова пылал внутренним огнём. Доспех предупреждающе звенел, система охлаждения изо всех сил пыталась не дать Храмовнику изжариться заживо.
Астартес увернулся от извивавшегося тела демона и прицелился в нижнюю часть камня. Он врезался в него обеими ногами и упал на спину. Ослабленный обелиск раскололся. Появилась трещина и он упал на бок.
– '''''Глупец! Глупец! Свобода! Я – свооооооободен!''''' – взвыл демон.
Вспыхнул свет, раздался исполненный ненависти рык и всё потемнело.
Время шло. Возможно даже эпохи. Браск не понимал, что происходит, броня отключилась. Потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он погребён заживо.
Руки и ноги не двигались, он оказался в ловушке.
Меньшие люди в такой ситуации запаниковали бы или боролись бы со своей судьбой. Браск – нет. Даже в едва функционирующих доспехах он не умрёт сразу. После попытки мысленно запустить доспехи, он махнул рукой и лежал, молча молясь, обдумывая увиденное и пытаясь убедить себя, что он не испытал искушения. Не получилось.
По шлему чем-то заскребли. Что-то схватило его руку. Бронированная перчатка. Затем ещё больше рук хватали его, скользили под руки и ноги, тащили вверх. Доспехи зазвенели от ударов сапёрных лопаток.
– Брат, брат! – торопливо говорил Санно. – Ты жив?
Браск тихо ответил, без микрофона его голос звучал глухо:
– Да. Я жив.
– Слава Императору! – радостно воскликнули Санно и неофиты. Вокруг виднелись лица йопальцев.
На визоре Браска замелькали данные. С нарастающим воем блок питания перезапустился, и энергия вернулась к рукам и ногам доспеха. Он приподнялся, пепел и песок ручьями побежали с брони, а энергичные руки вытаскивали его из ямы, где он лежал. Он ожидал, что окажется глубоко в скале и ему потребовалось время, чтобы разобраться, где он находится. Он был не под землёй и не в комплексе и даже не близко – крыша здания виднелась в полукилометре отсюда. Вместо этого он оказался в квадратном котловане в большом ответвлении шахты. Он был снаружи, в месте прямо противоположном тому, куда он направлялся.
– Что случилось? – спросил Санно, указывая на изъеденную кислотой броню. Он протянул руку, чтобы коснуться повреждений, но Браск перехватил его запястье.
– В другой раз, брат. Слишком много свидетелей. – Он кивнул на окружающих гвардейцев.
– Вы нашли Сринерджи? – спросил Гхаскар.
– Он погиб. Мне жаль, лейтенант.
– Как?
Брат Меча проигнорировал вопрос. Он изучал место, откуда его выкопали. Он не был уверен, но было что-то не так у основания одной из сторон, что-то похожее на часть купола под грудой щебня, и если они начнут копать, то найдут разбитый обелиск и останки Сринерджи.
На жёлтом небе тускло светило солнце – стоял ясный день по меркам Армагеддона. Пепел сохранился только высоко в стратосфере. Остальной упал или был унесён ветром. Он внимательно прислушивался, ища обольстительный голос, но не обнаружил ничего кроме звуков людей, которые тревожно ходили вокруг и не сводили с него взглядов. Из лагеря донёсся шум. Приглушённые расстоянием крики и гул проверяемых двигателей казались успокаивающими в своей обыденности.
Но тревога не покидала его. Песчинки песка кружились на ветру. Последний день. Последнее, что он навсегда запомнил в сезоне огня. Ему показалось, что он услышал принесённый бризом пугающий смех.
– Мы должны покинуть это место, – произнёс Браск. – Мы должны немедленно уехать и никогда не возвращаться.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Империум]]
[[Категория:Космический Десант]]
[[Категория:Чёрные Храмовники]]
[[Категория:Сёстры Битвы / Адепта Сороритас]]
[[Категория:Орки]]
[[Категория:Третья война за Армагеддон]]
[[Категория:Гай Хейли / Guy Haley]]
|Обложка = Season-of-Shadows.jpg
|Описание обложки =
|Автор =Гай Хейли / Guy Haley
|Переводчик =Хелбрехт
|Издательство =Black Library
|Серия книг =
|Сборник =Война за Армагеддон: Омнибус / War for Armageddon: The Omnibus
Крестоносцы Дорна / Crusaders of Dorn
|Предыдущая книга = [[Только_кровь_/_Only_blood_(рассказ)|Только кровь / Only blood ]]
|Следующая книга =
|Год издания =2014
}}
Сезон огня затихал. Вулканы Армагеддона исторгали последние столбы пепла. Умирающие ветры подгоняли заключительные сезонные штормы, сменяясь неподвижностью. Иссушающая жара уступала короткой вулканической зиме. На полюсах планеты выпал грязный снег.
Начинался сезон теней.
В мирное время прекращение бурь означало передышку. Сезону подходило его имя, потому что становилось темно и прохладно. Время тянулось медленно, но оглушительная промышленность никогда не останавливалась. Это год выдался иным, удушливого пепла будет не хватать. Едва небеса стали светлеть, как вновь вспыхнуло пламя войны. Орки покинули укрытия и снова двинулись на ульи Армагеддона.
– Ещё один заряд, брат! Быстрее!
Стоял сумеречный полдень, пепел застилал солнце, которое тускло светило на недавно подвергшийся нападению полевой госпиталь. Его собирались оставить в ближайшее время. Внутри прорванных укреплений торопливо работали Чёрные Храмовники.
Брат Меча Браск командовал недавно высадившейся на Армагеддоне и понёсшей большие потери разведгруппой. Он бросил громоздкий пакет взрывчатки брату Санно с той же лёгкостью, с которой обычный человек бросил бы яйцо. Санно поймал его в воздухе и звучно положил на опору коммуникационной вышки. После того, как планетарную сеть связи вывели из строя, её уже давно следовало уничтожить, как педантично и настаивали Адептус Астартес.
Натянутые тросы стонали под порывами ветра, вокруг распорок ненадолго появлялись завесы пыли. Браск взглянул на небо. Диск солнца был похож на дыру в тёмной ткани. Оно светило ярче, чем во время вчерашних бурь, но пока ещё на него можно было смотреть незащищёнными глазами.
С крыши на противоположной стороне лагеря Донеал, неофит Санно подал им сигнал, подняв руку и прочертив круг указательным пальцем.
– Это последний, брат, – произнёс Санно, возвращая внимание Браска с тёмных небес. – Донеал и Маркомар закончили.
– Хорошо. Мы ничего не оставим оркам, – раздался сквозь вокс-решётку шлема ответ Браска.
– Тогда к “''Катафракту''”.
– Не будем медлить. Неофиты, следуйте за нами.
– Слушаюсь, милорд, – дружно ответили два молодых космических десантника.
В полевом госпитале кипела бурная деятельность. После прошлой атаки вдоль каждой дороги валялись трупы орков. Стонали умирающие гвардейцы. Перекрикиваясь, отделения Йопальских контрактников торопливо забирали оборудование и снаряжение из префабрикатумов и у мертвецов, разбирали обломки на пути эвакуации. Время от времени голоса заглушал гул машин. Бульдозеры с рёвом растаскивали визжащие груды металла. Техника в сортировочном парке запускала вхолостую двигатели, прочищая их от пепла.
Одинокая подгруппа Чёрных Храмовников крестового похода Пепельных Пустошей собралась возле своего “Носорога” “''Катафракт''”.
– Сколько осталось времени, милорды? – спросил Донеал.
– Мало, парень, – ответил Санно. – Мало.
– Хотя бы небо за нас.
Браск мрачно посмотрел на неофита. Обычно жизнерадостный Храмовник сейчас не был расположен к оптимизму.
– Сезон теней ещё не вступил в свои права. Это ненадолго. – Произнёс он и снова поднял голову, что-то высматривая в небесах. – Откровенно говоря, мы зависим от погоды, какой-бы она ни была.
Донеал молча попросил объяснений.
– Пепельные бури с лёгкостью могут убить, зато они маскировали нас, неофит. – Пояснил Санно. – Поднимая клубы пепла, мы позволим оркам обнаружить конвой за несколько миль.
Браск кашлянул в знак согласия.
“Носорог” Храмовников располагался у выезда с центральной площади госпиталя. Яростные абразивные ветра Армагеддона содрали с него всю чёрную краску. Впереди на крыше стоял штормовой болтер на поворотном станке.
Санно улыбнулся за безликим шлемом “Крестоносец”:
– Двигатель “''Катафракта''” выключен, но он готов, брат. Ты чувствуешь его нетерпение?
– Не чувствую, – ответил Браск. – Я не столь близок с духом-машиной.
– Какой стыд, брат. Его святая душа жаждет мести. Он знает, что Озрик пал и хочет отомстить.
Озрик погиб в сражении с орками. Он был последним неофитом Браска, прежде чем тот стал Братом Меча. Он был его другом.
За БМП по периметру центральной площади выстроились друг за другом семь больших трейлеров. Их двигательной силой служили двухэтажные тягачи. На бронированных кабинах установили сдвоенные тяжёлые стабберы на шарнирных лафетах. Каждый тягач оснащался шестью парами колёс высотой с человека. К ним присоединили массивные полуприцепы, загруженные отдельными контейнерами. Их построили по тому же СШК, что и префабрикатумы. Если бы у Храмовников оставалось время для обычной эвакуации госпиталя, то медицинские палаты поставили бы на вершине контейнеров, как ребёнок ставит кубики, но времени не осталось, а госпиталь требовалось уничтожить.
Санитары-санитары и сёстры-госпитальеры выходили из опустевших палат, перенося последних самых тяжелораненых пациентов. Браск задумался, в какой грузовик отнесли тело Озрика.
– Брат Санно, к “''Катафракту''”. – Приказал он. – Неофит Донеал, оставайся со своим наставником. Станьте за оружием “''Катафракта''”. Смотрите в оба.
– Есть, милорд.
– Неофит Маркомар, у тебя не осталось наставника. Пока тебя не выберут снова – ты остаёшься со мной.
Послушник молча последовал за ним. Он потерял своего рыцаря несколько дней назад, ещё до того, как отделение наткнулось на госпиталь, и вёл себя замкнуто.
– Ты заменил пылезащитный чехол у винтовки, – одобрительно заметил Браск.
– Так точно, милорд.
– Хорошо. Чтобы выжить воин должен заботиться о своём снаряжении. Почитая своё оружие – ты почитаешь Императора, и они оба защитят тебя.
– Так точно, милорд.
Они направились к административному зданию, от остальных этот префабрикатум отличался только обветренным рисунком красной треснувшей чаши.
Двери были открыты. Сестра Роза, управляющая госпиталя, раздавала приказы персоналу. Яркий в мрачный полдень свет палаты омывал её.
– Мы готовы, – сказал Браск.
– Как и мы, – ответила сестра. Её изуродованное радиацией лицо выглядело усталым от стресса и недостатка сна. – Семерых нельзя перемещать. Они умрут, если мы попытаемся.
– Вам помочь?
– Мне не нужно, чтобы вы выполняли за нас наши обязанности, брат. Мои сёстры сейчас заняты своим делом.
– Они умрут достойно?
– Достойно, брат.
Браск шагнул в сторону и посмотрел над плечами мужчин и женщин, которые работали изо всех сил.
– Хорошо. – Сказал он, в конце концов. – Запишите имена, и мы помянем их в молитвах. Они не пали в бою, но их жертва не менее благородна.
На площади показался офицер Имперской гвардии, за ним медленно и целеустремлённо шли пять отделений. Он остановился, его люди построились за его спиной. Во всех отделениях были потери. Большинство солдат легкораненые. Все устали. И всё же они стояли выпрямившись.
– Лейтенант Гхаскар, – произнёс Браск.
Офицер поклонился:
– Милорд. Мы готовы. Ждём только вашего приказа.
– Считай, что получил его.
Гхаскар начал выкрикивать команды на необычном готике. Солдаты перестали стоять по стойке “смирно”, некоторые полезли в кабины, другие карабкались по лестницам по бортам грузовиков.
На крыше каждого контейнера располагались низкие перила – часть фиксатора системы складирования – ставшие некоторой защитой для йопальцев. Гвардейцы легли и прижались к ним, направив во все стороны оружие. Более опытные обвязали верёвки вокруг лодыжек и перил и убедили остальных последовать их примеру.
– Сестра Роза, – произнёс Браск. – Я буду на первом тягаче. Мои братья прикроют колонну с фронта. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы как можно больше людей выжило.
– Я буду молиться обо всех нас, – ответила она.
Брат Меча направился к “Носорогу”. В зависимости от характера солдаты в грузовиках кивали ему, как воины воину, или осеняли себя тройной версией йопальской аквилы.
– Жди здесь, – сказал он Маркомару.
Браск вошёл по рампе в “''Катафракта''”, Санно посмотрел на него через плечо сквозь открытую дверь кабины. Он снял шлем, благодаря интерфейсному разъёму в позвоночнике он напрямую подсоединился к БМП.
– Я причащаюсь с “''Катафрактом''”, брат. Мы молимся.
– Мой болтер, – объяснил Браск. – Сейчас может пригодиться что-нибудь дальнобойное. Он достал оружие из стойки в передней правой части отсека, но не стал убирать окровавленный цепной меч или снимать с пояса болт-пистолет. До заката потребуются все его святые орудия. Он проверил ауспик. – Чисто. Император не оставил нас.
Прихватив Маркомара, он направился к головному тягачу. Пока Брат Меча поднимался по лестнице, гвардейцы наверху замолчали. Оказавшись на крыше, он шагнул в центр и примагнитил ботинки к металлу.
На крыше грузовика заняли позиции шесть йопальцев. Лёжа у его ног, они были похожи на детей. Двое уважительно несколько раз опустили голову, касаясь металла.
– Хватит. Не кланяйтесь нам.
– Но вы – Ангелы Смерти! – ответил один из солдат. Он снял защитные очки, открыв полосу тёмной кожи между шлемом и шарфом. Ярко-белые глаза выделялись на испачканном лице.
– Мы – орудия Императора. Мы – не боги. Не кланяйтесь мне, – резко повторил Браск.
Маркомар поднялся следом за Братом Меча, он лёг настолько низко, насколько позволили телосложение и панцирная броня. Он приготовил снайперскую винтовку.
– Брат Санно, попроси “''Катафракт''” увести нас отсюда.
''– Слушаюсь, брат.''
Секунду спустя взревел пробудившийся двигатель “Носорога”. Шум в лагере стал просто безумным. Отставшие имперцы карабкались по бортам и задним дверям контейнеров.
Послышалось шесть приглушённых болтерных выстрелов. Из зданий показались шесть медленно идущих боевых санитаров Адепта Сороритас в лёгкой силовой броне. Их песни потери заглушили включавшиеся один за другим двигатели тягачей, затянувшие свой невыразительный хор. Высокие выхлопные трубы извергли едкую вонь горящих углеводородов, и только фильтры в шлеме Браска не позволили саже забить горло.
Храмовник осмотрел лагерь. Над парой повреждённых зелёнокожими префабрикатумов поднимался дым. Повсюду валялись трупы орков. Их было много. Брата Меча впечатлила храбрость йопальцев.
Несколько солдат разбирали баррикады на дороге, ведущей к воротам. Послышались переговоры по воксу между гвардейцами – началась перекличка. Лязгнули двери.
Последней из здания администратума вышла сестра Роза. Она пристально посмотрела на стоявшего на крыше Браска, её взгляд пронзал насквозь. У них обоих были шрамы. Исполняя свой долг, она получила радиационные ожоги, он – боевые раны. Они оба служили, хотя каждый по-своему. Брат Меча кивнул, признавая это.
– Все на борту, – доложил Гхаскар. – Можем выступить, как только прикажите, милорд.
– Тогда пусть Император проведёт нас сквозь шторм и врагов в безопасную гавань. – Мрачно произнёс Браск. Его обычное веселье ушло, было не до него, когда Озрик лежал мёртвым. Он закрыл глаза и начал молча молиться.
''Император, я, не задумываясь, пожертвовал бы пятьюдесятью меньшими людьми, чтобы Озрик остался жив. Я не должен так думать, но именно так я и думаю. Прости меня за то, что признаваясь в грехе, я так и не смог побороть его.''
Хлопнула последняя дверь. Сестра Роза на борту.
– Брат Санно, вывози нас.
“''Катафракт''” довольно взревел и загрохотал вперёд, раздвигая оставшиеся баррикады, давя траками убитых орков и людей в бесформенную массу.
Браск покачнулся, когда грузовик двинулся с места. У западного выезда из лагеря поднялась пыль. По окружавшей госпиталь дороге к воротам приближалась техника йопальцев: четыре “Химеры”, командный “Таурокс Прайм” и разведывательная “Саламандра”, чей открытый отсек затянули крепким брезентом.
Санно направил “Носорог” прямо на импровизированные ворота – цепи на каркасе из трубной стали. Они прыгали и дёргались под траками, словно бившийся в агонии зверь, и звенели, когда по ним проезжали грузовики.
На равнине перед госпиталем “Химеры” заняли позиции по обеим сторонам от колонны. “Таурокс” пристроился за последним тягачом. В воксе раздался треск приказов Гхаскара и “Саламандра” устремилась вперёд, взметнув в воздух две струи пыли.
Орочьи трупы вокруг лагеря выглядели чёрными тенями на пепельном песке.
– Нет никаких признаков живых зелёнокожих, – сообщил лейтенант.
– Я тоже ничего не вижу, – добавил Санно. – Наш отход не заметили.
– Сохраняйте бдительность, – ответил Браск. – В пути нас могут атаковать мародёры. Бури прошли и их теперь много. – Он взглянул на небо. – Я надеялся, что шторм вернётся и скроет наше передвижение, но, похоже, этого не случится. Сезон огня утратил ярость.
Он посмотрел на покинутый госпиталь. На дисплее визора горела руна взрыва.
Трудный выбор. Оставить его – зелёнокожие получат трофеи. Уничтожить – дать сигнал, что имперцы уходят.
Конвой упорно поднимался по низкому подъёму, поворачивая на запад, объезжая поле пепельных дюн. Порывистый ветер сносил потоки пыли с похожих на скимитар гребней холмов.
Когда они отъехали на несколько километров и лагерь скрылся во мгле, Браск подорвал заряды. Огонь охватил весь комплекс, разрывая в клочья префабрикатумы и подбрасывая листы металлической обшивки. Ветер относил их на запад в сторону конвоя. Полсекунды спустя до Браска донеслись звуки взрывов, серия слабых хлопков и грохот рифлёного металла.
Он смотрел на пылающий полевой госпиталь до тех пор, пока тот не исчез среди однообразного ландшафта Пепельных Пустошей.
Караван продвигался вперед, не встречая сопротивления. Ветер то усиливался, то стихал, иногда принося столько пепла, что видимость становилась просто нулевой. Мощные бури сезона огня почти прошли. Ветер слабел, завеса пепла рассеивалась, открывая выжженный мёртвый пейзаж. Армагеддон прибывал в плачевном состоянии, и вина за это во многом лежала на человечестве. Заброшенные здания, видневшиеся среди дюн; песок, заляпанный яркими промышленными отходами; ведущие в никуда дороги и расколотые надвое холмы, в которых, похоже, скрывались гигантские выработанные шахты засыпанные пеплом. Армагеддон никогда не был спокойным миром – ежегодный вулканический гнев доказывал это.
Встречалось мало признаков какой-либо жизни. Только рощи приземистых венненумов, отмечавшие пыльные оазисы, или заросли ятрышников на покатых холмах, столь же запутанные как шиповник. Иногда что-то выбегало из них, но это оказывались мелкие хищники и они быстро исчезали из вида.
Куда не посмотри, кругом виднелись следы войны. На горизонте поднимались столбы дыма, доносились звуки артиллерийских дуэлей в нескольких лигах. Пасмурное небо расчертили инверсионные следы самолётов. Конвой проезжал мимо ржавых остовов танков, оставшихся после минувших сражений. Повсюду вокруг шли бои и всё же они оставались одни.
Караван двигался на запад жаркий день и холодную ночь. Дважды останавливались, чтобы йопальцы могли поменяться в кабинах и на крышах. Ночью гвардейцы дремали прямо на позициях. Всё это время Браск и Маркомар оставались на страже. Только несколько раз он обменивался сообщениями с Санно и лейтенантом Гхаскаром.
В третий раз они остановились на втором рассвете, который раскрасил пепельную серую пустыню в агрессивный матово-красный цвет. Гхаскар, Санно и Браск провели военный совет по воксу.
– Впереди мёртвая долина, брат, – начал Санно. – Пересохшее русло реки – хорошая естественная дорога. Но есть вероятность засады. Судя по топографическим данным, она ведёт прямо к реке Мортис. Следуя по ней, мы достигнем границ Хельсрича через двадцать часов.
– По речному шоссе в обоих направления следуют много конвоев снабжения и вспомогательных караванов, – добавил Гхаскар. – Там мы окажемся в безопасности под защитой имперских сил.
– В этом он прав, брат, – согласился Санно. – Но мы просто не доберёмся туда. Долина – отличное место для засады и нам придётся преодолеть почти сто километров, прежде чем мы достигнем имперских застав.
– Где враг? – спросил Браск. – Мы видели какие-нибудь признаки?
– Вокс дальнего действия всё ещё неисправен, брат. Орки уничтожили всю местную систему связи, – сказал Санно. – Мы одни. Император слишком занят великими делами этого мира, чтобы обращать Своё внимание на нас.
– От “Саламандры” не поступало никакой информации о следах ксеносов, – сообщил Гхаскар.
– Они всё ещё передают сообщения? – удивился Браск.
– Да, и с завидной эффективностью, повелитель. – Ответил Гхаскар. Брату Меча он начинал нравиться, в тоне лейтенанта не было ни малейшего намёка на мысли, что он заслужил благодарность за усердие своих разведчиков.
– Решать тебе, брат.
– Раньше ты бы стал отговаривать от такого маршрута, брат Санно.
Санно был ветераном многих войн и на взгляд Браска он опасно пресытился ими, хотя и был гораздо моложе старого Брата Меча:
– Ты хорошо знаешь сердце своего брата. Но не сейчас – у нас нет выбора. Сколько времени мы сможем ехать по этой покинутой Императором пустоши, прежде чем нас обнаружат? Это – короткий бросок, а все остальные варианты не подходят. Земля по обеим сторонам долины непроходима для грузовиков. Нам нужно проехать триста километров на юг прямо до побережья и испытать судьбу там.
– Мои люди будут сражаться до конца, – сказал лейтенант. – Всё что вам нужно сделать, повелитель, отдать приказ.
– До этого не дойдёт, – ответил Браск.
Снова решение за мной. В прошлый раз погиб Озрик. От этой мысли у него непроизвольно сжались плечи.
Когда я вернусь, то буду долго смеяться. Сколь многие из наших пали, а я ещё жив? Почему, о Император? Что за планы у Тебя на мой счёт?
– Брат? – позвал Санно. – Что прикажешь?
Браск посмотрел вперёд. Воздух снова подёрнуло дымкой. Вдали на горизонте он мог различить линию светло-коричневых холмов. Тень указывала на расселину между ними – разумеется, речная долина. Он сверился с логическим блоком доспехов и тот подтвердил предположение.
Санно прав. Это их последняя передышка.
– Двигаемся вперёд.
Час спустя ожидаемое сообщение от “Саламандры” так и не поступило.
– Вот они! – крикнул по воксу Санно.
Десятки лёгких автомобилей перепрыгивали через гребни дюн. Орочьи атакующие багги, полугусеничные машины, развалюхи – все разные и с тяжёлым вооружением. Монстры с безумным взором ехали на байках в авангарде, сформировав наконечник, который всё время грозил развалиться. За ними двигались четыре транспорта, ломившиеся от понабившихся ксеносов. Машины покрывал такой слой столько пепла и пыли, что было непонятно к какому подвиду относятся эти орки. Браск предположил, что к культу скорости, но, в конечном счёте, это не имело значения.
– Игнорировать байки, приоритетная цель – транспорты, – приказал он.
Орки мчались на безумной скорости и быстро приближались. Храмовник выпустил болт в грудную клетку мотоциклиста. Она взорвалась, и зелёнокожий рухнул, словно выпотрошенная рыба. Байк проехал ещё с десяток метров, прежде чем налетел на препятствие, упал и закружился кучей разлетающихся обломков. Смеющиеся сородичи, ревя двигателями, объезжали неудачника. Пригнувшись, они открыли огонь из пистолетов. Йопальцы ответили. Из кабин и контейнеров вылетели рубиновые лазерные лучи. Загрохотали стабберы. “Химеры” на флангах ударили из мультилазеров и тяжёлых болтеров, Донеал прикрывал фронт колонны из штормового болтера “''Катафракта''”. “Таурокс” защищал тыл.
Орочий байк, мчавшийся вдоль линии грузовиков, врезался в стену долины и встал на дыбы. Другой взорвался. Но русло реки было неровным, а орки быстрыми, поэтому многие имперские выстрелы прошли мимо.
Очередь крупнокалиберных пуль прошила крышу грузовика Браска, насквозь пробив тонкий металл. Отрикошетив от брони Брата Меча, они взмыли вверх. Йопальцам повезло меньше. Один встал на колено, чтобы лучше прицелиться. Ему попали в плечо, и он с криком вылетел из трейлера. Другого, лежавшего плашмя, прошили пули снизу. Он дважды дёрнулся и выронил лазган, оружие загремело о бок контейнера. Тело солдата заскользило за ним и повисло на страховочном тросе.
Орочий стрелок рычал и колотил своего водителя по голове. Он указывал на Браска. Багги вилял, пока водитель отбивался от стрелка и высматривал того, кто так разозлил его напарника.
– Я не стану вашим трофеем, – произнёс Храмовник и прицелился. Первый выстрел прошёл мимо из-за неожиданно подпрыгнувшего грузовика. Второй оказался точным и снёс водителю голову. Обезглавленный труп резко навалился на руль, поворачивая машину в сторону от конвоя. Стрелок сумел восстановить равновесие и навёл оружие для прощального выстрела. Он его так и не сделал, упав на собственное оружие, срубленный из снайперской винтовки.
– Хороший выстрел, Маркомар.
Орки продолжали отчаянную погоню. Всё больше байков съезжали с холмов и двигались параллельно конвою, петляя вдали и вновь приближаясь к грузовикам, ведя огонь. Всё больше их кружило вокруг гигантских грузовиков словно мухи вокруг коров. Три багги и полугусеничный вездеход атаковали замыкающий тягач и изрешетили трейлер. Машина продолжала ехать, но Брат Меча сомневался, что внутри хоть кто-то уцелел. Арьергардный “Таурокс Прайм” зачистил широкую область мёртвой реки от врагов только для того, чтобы они хлынули вновь.
Пара развалюх-транспортов налетела на “Химеру”, которую преследовали несколько багги. Башенка вращалась, отсекая врагов из мульти-лазера, храбрый стрелок добавил к её огневой мощи стаббер. По БМП забарабанили ракеты. Ненадёжные орочьи боеприпасы всего лишь лязгали по броне, не детонируя, но одна ракета оказалась исправной и взорвалась, попав прямо в башню. Стрелок исчез, половину башни сорвало. Багги бросились к раненой жертве.
Один из них закружился из-за спущенной шины. Ещё один превратила в огненный шар вторая “Химера”, но последний уверено держался рядом. В нём было с десяток орков, которые цеплялись снаружи за поручни. Широкий трап опустился, крючья на его конце вцепились в арматуру. В бой вступили лазганы на шарнирах в корпусе, но мостки мешали, закрывая линию огня.
Браск услышал боевой клич, перекрывший грохот битвы, орки лезли на “Химеру” столь усердно пихая друг друга, что один из зелёнокожих свалился с взятого на абордаж транспорта. БМП виляла из стороны в сторону, пытаясь сбросить ксеносов, но подобное развлечение вызвало у них только смех. За несколько секунд они добрались до верхнего люка и вырезали всех внутри. Сцепившиеся “Химера” и багги остановились, орки исступлённо танцевали на своём трофее.
– Сколько осталось, брат Санно? – спросил Браск.
– До ближайшей имперской заставы семьдесят километров. И нет никакой гарантии, что нас там кто-нибудь встретит, Брат Меча. В воксе тишина.
Выстрел Браска выбил орка с кормы багги. Двигатели машин зелёнокожих оглушительно ревели. Вокруг трейлеров клубился чёрный дым.
– Милорд! – закричал один из йопальцев, указывая на южную сторону долины.
Ещё семь забитых ксеносами грузовиков спускались по склону, враг получил подкрепление. Зелёнокожие размахивали абордажными крюками, а по обеим сторонам их машин виднелись поднятые трапы, не оставляя у Браска никаких сомнений в намерениях орков. Донеал повернулся в люке “Носорога” и обстрелял их из штормового болтера “''Катафракта''”. Он прицелился хорошо: болты пробили кузов одного из грузовиков, выкашивая зелёнокожих. Браск присоединился к нему, убив ещё больше. Маркомар снял водителя, после чего грузовик резко свернул и перевернулся, рассыпав пассажиров по дну долины. Кабины остальных оказались слишком хорошо защищены и железные пластины остановили лазерные разряды.
– Брат! – предупредил Маркомар.
Багги пристроился прямо за трейлером, который следовал за Браском. Тяжёлые стабберы не удалось опустить под достаточным углом и пули поднимали пыль в добром метре от врагов.
Гвардейцы жестикулировали, высовываясь с крыши контейнера, но их крики были не слышны. Один поскользнулся и упал, беспомощно повиснув на верёвке на лодыжке. Двое бросились ему на помощь и погибли. Брат Меча сменил цель, сосредоточившись на багги. Он дважды промазал, после третьего болта из блока цилиндров показался пар, но на машине это никак не отразилось.
Стрелок отложил оружие. Нагнулся. Когда он выпрямился, то держал в руках большую бомбу.
Смело лавируя, водитель провёл багги между двумя трейлерами. Стрелок прикрепил бомбу к решётке радиатора. Водитель тягача увеличил скорость, пытаясь раздавить наглецов, но багги умчался, а стрелок разразился шквалом неприличных жестов.
– Прыгайте! – закричал Браск.
К чести водителя второго трейлера он понял, что его ждёт, и резко свернул влево, выводя машину из конвоя. Самоотверженно, но слишком поздно.
Бомба взорвалась, выпотрошив тягач. Он подпрыгнул, и остановился, согнувшись на пути “Химеры” на северном фланге. БМП на полной скорости врезалась в него, раздался лязг от удара в пылающие обломки. Прицеп оторвался, опрокинув буксирный кузов тягача, и встал на дыбы. Беспомощные солдаты вылетели наружу, как тряпичные куклы. Инерция удара закружила его вперед, и он приземлился по диагонали в русле реки.
В него врезался третий тягач, сбросив заскользивших гвардейцев с крыши. Разбитую технику сразу же атаковали. Ответный огонь оказался слишком слаб. Браск задержал дыхание, но другие трейлеры сумели избежать столкновения, объехав место аварии. Один из них сокрушил мощными колёсами неосторожный багги. Слабое утешение. На выживших набросились орки, но многих из них прикончил проносившийся мимо “Таурокс”.
– Не останавливаться! Вперёд! Вперёд! – приказал Гхаскар. – Если остановимся, чтобы помочь – погибнем все!
– Мы потеряли два, – сказал Браск Санно.
Внимание Брата Меча привлёк ликующий вой. К нему на всех парах приближались два уцелевших орочьих грузовика. Зелёнокожие зацепились абордажными крюками за тонкие стены контейнеров и за приставные лестницы, и карабкались на крышу.
Они оказались быстрыми и ревели от предвкушения битвы. Двоих свалили из лазганов, падая, они задели ещё одного, но остальные добрались до крыши. Четверо оставшихся йопальцев погибли, прежде чем Браск успел крикнуть им отступить за него. Маркомар словно ни в чём не бывало, продолжал хладнокровно вести снайперский огонь по приоритетным целям вокруг грузовика. "Похвально", – подумал Браск.
Брат Меча отбросил болтер. Оружие подпрыгнуло, лязгнув о металл. В руках Храмовника моментально появились цепной меч и болт-пистолет. У него не осталось времени прикреплять их цепями к запястьям.
– Без пощады! Без сожалений! Без страха! – проревел Браск. По правде говоря, не было никакого смысла произносить эти слова, он не испытывал ни одно из этих чувств к зелёнокожим – они паразиты, которых необходимо уничтожить. От ненависти к ним сжималось горло, душа пела боевые гимны. Он твёрдо стоял, примагниченный к крыше, орки атаковали.
Первый погиб от болта в толстый череп. Второй, крича, свалился вниз, сжимая внутренности в распоротом животе. Маркомар выхватил болт-пистолет и сбил ксеносов, попытавшихся вскарабкаться на трейлер сзади. Санно отвёл “''Катафракт''” подальше от конвоя, позволив Донеалу взять в прицел зелёнокожих, которые ещё оставались в грузовиках рядом с тягачом. Он изрешетил замыкающую орочью машину концентрированными очередями, и та отстала пробитая насквозь, так и не причинив конвою никакого вреда.
– Умри! – закричал Браск, забрызгав слюной визор. Его ярость стала безграничной. – Вы заплатите за смерть брата Озрика! Вы заплатите за жизнь каждого человека, которую забрала ваша жалкая раса!
Зелёнокожий умудрился пробить его защиту и попал грубым топором по наплечнику. Сила удара была феноменальной, Храмовник покачнулся и устоял только благодаря примагниченным ботинкам. Сенсориум наполнил системы псевдоболью, сообщая, что наплечник треснул. Шанс ударить второй раз орк не получил. Браск вырвал его кишки из его же спины. Ксенос рухнул, продолжал рычать.
Что-то упало возле его ботинок. Астартес увидел блестящую гранату на длинной ручке, затем она взорвалась и крыша ушла из-под ног.
Он тяжело упал на спину, и уставился на дыру в крыше грузовика. Вокруг на койках лежали испуганные люди. Санитары достали личное оружие. Едва Храмовник успел подняться, как на него прыгнули два монстра. Первый приземлился прямо на грудь. Он поймал его за ногу, откинулся на спину и перекинул через себя. Ксенос врезался в стеллажи коек, его веса оказалось достаточно, чтобы убить лежавших на них раненых. Второй приземлился сзади. Прежде чем первый успел подняться, его морда разлетелась вдребезги. Сестра Роза держала болтер небольшого калибра и кивнула Браску с дальней стороны контейнера.
У Брата Меча не осталось времени на благодарности. Второй зелёнокожий повис на нём, выкручивая силовой ранец мощными цепкими руками. Храмовник и ксенос пятились назад. Браск пригнул голову, лязгнув по пластали доспеха, прежде чем схватил зелёнокожего за руку. Он сжал её в сокрушающем захвате, отрывая от брони. Поднырнув под руку орка, он сильно дёрнул, лишая противника равновесия и срывая захват. Ксенос представлял собой груду витых мышц и, по правде говоря, был сильнее Браска, но рыцарь оказался более умелым воином. Ударом предплечья он вывернул локоть зелёнокожего под неправильным углом, сломав его. Орк взревел, открыв полную жёлтых клыков пасть. Здоровой рукой он потянулся за большим ножом на поясе. Астартес выбил его кулаком из пальцев твари, а возвратным свингом широко отвёл руку орка в сторону и ударил в грудь, отправив на пол. Человеку такой удар раздробил бы грудную клетку, но орк даже не сбил дыхание. Храмовник прыгнул на него, не давая снова подняться, и припечатал коленями к полу. Схватил здоровую руку своей, а второй сжал ксеносу горло.
– Нечистого не оставляй в живых, ксеноса не оставляй в живых, захватчика миров не оставляй в живых! – Зелёнокожий пытался сбросить Браска, но ничего не получалось. Пальцы в перчатке глубоко впились в шею орка. По ним заструилась тёмная кровь. Брат Меча дёрнул назад и вырвал горло. – О лорд-Император! – закричал он, сжимая ошмёток плоти. – Прими этот кровавый дар!
Невероятно, но орк был ещё жив. Грязные ногти царапали обнажённую шею, между зубами показались кровавые пузыри, но глаза продолжали светиться ненавистной жизнью.
– Милорд, – позвал сверху Маркомар. – Чтобы выжить брат должен заботиться о своём снаряжении.
Неофит бросил вниз болтер Браска.
Брат Меча одним движением встал и поймал оружие. Затем прицелился в голову орка. В ответ смотрела безумная ярость.
– Я дарую тебе освобождение от нечестивой жизни.
Сдвоенный звук выстрела и удар болта, взорвавший череп зелёнокожего, заглушили все остальные звуки.
Храмовник смотрел на разнесённое вдребезги лицо ксеноса, не совсем понимая, что происходит вокруг.
Сильный взрыв снаружи привёл его в чувство. Включился вокс.
– Орки отступают, Брат Меча, – спокойно доложил Санно.
– Слава Императору, – ответил Браск, чувствуя, как становится легче на сердце.
– Повремени с благодарностями, брат. Приближается буря.
Катаклизмы Армагеддона ещё не закончились. Последняя стена режущего пепла рвалась через пустоши к ульям. Вновь на всём двойном континенте Прайм и Секундус остановились бои.
Конвой ехал сквозь обжигающие ветра и рассекающий пепел. Техника еле тащилась, уцелевшие грузовики качались от ветра.
– Видимость упала до двадцати метром, – сказал Санно. – Я веду вслепую.
– Продолжай, – приказал Браск.
– Я никогда не сказал бы, что не смогу, я доверяю “''Катафракту''” – ответил суровый посвящённый, его голос звучал грубо из-за помех в воксе.
Браск остался один в повреждённом трейлере. Раненых перенесли в другие контейнеры, как только Санно предупредил о буре. Йопальцы натянули брезент на крыше, но его почти сразу же сорвало. Ветер свистел о рваные края пробоины. Пепел уже засыпал пол, воздух стал серо-жёлтым с взвешенными частицами, которые покрыли доспех Браска.
– Брат, – произнёс Санно. – На моей картографии есть заброшенный комплекс, очень старый, но мы сможем переждать там это столпотворение.
– Двигайся к нему, иначе мы умрём.
Расселина в скале оказалась достаточно широкой, чтобы в неё проехали грузовики. Браск стоял и задумчиво рассматривал мелкие камешки. После кратких размышлений он приказал Санно двигаться вперёд и шагал рядом с ним. Из тумана проступали высокие обветренные скалы. Он сверился со слабо детализированной картой, спроектированной визором. Одинокое обширное здание и карьер на противоположной стороне каньона, и больше никакой дополнительной информации. – Это и в самом деле шахта?
– Должна быть, – ответил Санно. – А даже если и нет, мы спасёмся от ветра. Укрытие. Орки не найдут нас здесь. Людям нужен отдых. – Что-то похожее на насмешку прозвучало в его голосе.
– Они делают всё, что могут, – сказал Браск. Он не стал упрекать Санно за его тон, брат озвучил мысли всех Храмовников. Их дух крестоносцев, желание идти в первых рядах и уничтожать врагов Императора породили определённую нетерпимость к более слабым людям. Брат Меча хорошо понимал, что чувствовал Санно, он и сам произнёс что-то похожее всего за несколько дней перед тем, как они пришли в госпиталь. Озрик привёл его туда. Он всегда более терпимо относился к неулучшенным, к гражданским. Презрение к слабости простых людей не было тем чувством, которым Браск гордился, но он его испытывал. Озрик всегда был лучше его.
Он связался по воксу с лейтенантом, приказав следовать за “''Катафрактом''”.
– Я пойду первым, – произнёс Браск. – Медленно следуйте за мной. Маркомар и Донеал, прикрывайте меня.
Астартес отстегнул болтер. Держа оружие наготове, он вошёл в расселину.
Авточувства сообщили, что в ближайшем широком месте она равна примерно двадцати метрам. С обеих сторон возвышались каменные стены, превращая небо в пепельно-серую реку. На вершине каньона ветер стонал в рифлёных пластах скалы, гудя во впадинах. Но внизу, где шёл Храмовник, воздух оставался неестественно неподвижным. Сзади гудел двигатель “''Катафракта''”, механическое фырканье было достаточно тихим, чтобы Браск слышал, как шипя, со склонов опускаются песчинки. Видимость была лучше, чем в вихре снаружи, но он так и не видел выход из расселины. Во мраке проступали деформированные скалы похожие на деревья или мифических гигантов. Красные линзы шлема усиливали эффект придавая жуткий вид несмотря на попытки разграничить видимые объекты. "Если нас собираются атаковать во время шторма, то здесь самое подходящее место", – подумал Браск.
Космический десантник осторожно шагал вперёд, держа наготове болтер, окулярная сетка перепрыгивала с одного тёмного места в неровных стенах каньона к другому. Ни одно из них не оказалось чем-то большим, чем тенью. Самая глубокая трещина – больше метра – простым разломом в древнем камне. Неправильные скалы, неправильное окружающее пространство. Нигде ничто не скрывалось. И всё же он не мог избавиться от чувства, что за ними наблюдали.
Браску показалось, что он услышал голос, и он обернулся.
– ''Брассссскккк''. – Он мог поклясться, что услышал своё имя, звук был едва громче шума двигателя и гула брони. – ''Брассссккккк''.
– Что-то не так, брат? – cпросил Санно.
Целеуказатель Браска плясал по падающему пеплу, выискивая угрозу. Ничего. Палец на спусковом крючке болтера расслабился.
– Нет, ничего. Просто ветер. Идём дальше.
– Ты становишься нервным, брат.
– Бдительным, – возразил Браск. – Идём быстрее. Здесь ничего нет.
Брат Меча двинулся дальше. Двигатели “''Катафракта''” взревели громче, когда Санно снова запустил гусеницы.
Спустя сто метров каньон закончился.
Перед Браском открылось широкое пространство. Видимость улучшилась, пыльный воздух сформировал над головой расплывчатый потолок. Он увидел весь путь до противоположной стороны выработанного карьера или каменоломни. Каньон видимо был естественного происхождения, но здесь топография была совсем иной. Идеальный квадрат с острыми углами и со сторонами в полкилометра, гладкими, словно вырезанными ножом. Напротив на самом верху котлована виднелось какое-то заброшенное здание. Его поддерживали толстые металлические столбы. Сбоку со дна карьера вилась крутая дорога. Здание построили из местного железа и оно уже покраснело от того небольшого количества влаги, что было в воздухе. По коррозии от внешней среды и кислотных ливней Браск решил, что его забросили, по крайней мере, пятьдесят лет назад. Больше тут мало что можно было добавить. Целеуказатель Храмовника перепрыгивал с одного места на другое, но не мог предоставить иной информации, кроме расстояния до объекта и насколько ветер будет сносить болты, если открыть огонь.
– Шахта, – сказал Санно.
– Есть какие-нибудь данные, чем здесь занимались? – спросил Браск. Голос в шлеме прозвучал слишком громко.
– Нет. Информация минимальная. Это имеет значение, брат?
– Нет, – ответил Браск. Он направился вперёд и остановился на краю дороги похожей на ту, что вела к зданию напротив. Видимо, каньон использовали, как второй въезд. Дно карьера было неоднородным, с вырезанными секциями в форме куба. Дорога начиналась сразу у входа в каньон, предусмотрительно поворачивая наверху по широкой дуге и ещё трижды на 180 градусов, прежде чем достигала дна. Он решил, что при соблюдении осторожности тягачи смогут съехать вниз. Дорога продолжала бежать вперёд, огибая раскопки, до самого здания.
– Я возвращаюсь на борт, брат, – произнёс Брат Меча. – Заночуем здесь.
Ночь наступила быстро, спеша в пепельном мраке. Небеса освещали странные преломленные отблески далёких городов, в воздухе оставалось много пепла, но в карьере было чисто. Если бы не редкие порывы ветра, то его можно было бы принять за пещеру. Царила душная неподвижность – предсмертный выдох сезона огня.
Браск обходил лагерь, разбитый под разрушенным зданием. На выработках вдоль сырых каменных стен шахты располагались открытые платформы для грузовиков. Конвой не стал занимать их, а выстроился в форме защитной подковы, концами к карьеру. В лагере почти не было движения. Мало кто без приказа собирался ночью проявлять отвагу, все устали.
Под порывами ветра лязгали плохо закреплённые листы металла. Когда ветер стихал, здание скрипело из-за перепада температуры. Спорящие голоса предупредили о приближении патруля йопальцев. Увидев Браска, гвардейцы замолчали. Сержант приветствовал его кивком. Едва они решили, что отошли на такое расстояние, где Храмовник их не сможет услышать, спор возобновился. Угрозы сержанта почти не возымели действия.
Астартес посмотрел им вслед. Внизу было темно, но его доспех чётко очерчивал их силуэты. Они дошли до внутреннего края лагеря и громко затопали по расшатанным лестничным ступенькам в здание. Другая группа патрулировала дорогу, ведущую из шахты. Отсюда он их не видел, но они также спорили, и он услышал их.
– Сержанты, пусть ваши люди ведут себя тихо, – прорычал Храмовник. – Если не хотите, чтобы каждый орк в радиусе двадцати километров узнал, что мы здесь.
Брат Меча миновал лестницу и прошёл мимо одинокого часового, охранявшего промежуток между грузовиками. Гвардеец не сводил с него взгляда, одинаково сильно боясь и Браска и ночь.
Он прошёл рядом с трейлерами, встречая всё больше солдат, йопальцы наблюдали за дном каменоломни и дорогой, по которой они приехали. Космический десантник ощущал их нервное напряжение. Он шагал, пока не покинул пределы лагеря и не оказался у здания. Оно возвышалось прямо перед ним. Астартес должен был чувствовать себя в безопасности в его тени, но этого так не произошло.
– Йопальцы остаются у грузовиков. Это место пришлось им не по душе.
– Брат Санно. – Произнёс Браск, когда посвящённый присоединился к нему.
– Я исследовал дно карьера.
– Там ничего нет.
– Нет ничего плохого в усердии.
– Тебе не по себе?
Санно ответил не сразу:
– Я соврал, если бы сказал, что нет.
Брат Меча молчал. Они говорили спокойно, но хотя их голоса звучали только внутри шлемов, Храмовники чувствовали, что вторгаются в тишину каменоломни, словно враждебность этого места оскорбилась.
– Мне пришлось прекратить две ссоры. Это сказывается на них. Признаюсь, что и я на пределе.
Санно посмотрел по сторонам, линзы светились на плоской лицевой пластине шлема “Крестоносец”:
– Я чувствую это, я чувствую это, брат. Гнев…
– Геологическая причуда. Тектонический инфразвук, местное магнитное поле…
– Дух твоей брони обнаружил что-то подобное? Мой – нет, – перебил Санно. – Возможно, нам не стоило приезжать сюда.
– Возможно, не стоило, – согласился Браск. – Твоё усердие похвально. Продолжай в том же духе. Похоже, буря стихает. Мы уйдём отсюда с первым лучом солнца. – Он осмотрелся. – Ты прав, мне здесь не нравится.
– Слушаюсь, Брат Меча.
Браск продолжил обход вдоль внешнего ряда гигантских металлических колонн, поддерживающих здание. Эффект давящего неба вызывал клаустрофобию. Возникло внезапное желание снять шлем, не видя причин не делать этого, он так и поступил.
Печати шлема зашипели, отстёгиваясь. Воздух ударил в лицо, подобно взрыву из духовки. И всё же он дышал глубоко, радуясь, что чувствовал не только запахи системы охлаждения доспеха и своего тела. Изуродованное лицо сильно зудело, и он почесал переплетение шрамов и пласти-кожи пальцами в бронированной перчатке. Без красной подсветки шлема каменоломня должна была выглядеть не столь зловещей, но ощущение неправильности только возросло.
На миг он закрыл глаза. Было очень тихо, тишина стала почти осязаемой, размывая уменьшившиеся до гула далёкие голоса часовых.
– ''Брассссккккк''.
Болтер оказался в руках быстрее, чем шлем упал на землю.
– Кто здесь? – крикнул Браск. Голос на этот раз был громким, и его имя слышалось чётко. – Кто здесь?
Он всматривался во мрак. Его глаза были острыми, но он пожалел о том, что снял шлем, потому что ничего не увидел. Ветер донёс новые звуки: скрипучие шаги по рыхлому пеплу, глухие удары, звон снаряжения об бегущие тела и щелчки противогазов.
– Милорд, мы услышали ваш крик. Что-то не так?
Астартес выругался на людей за их неуклюжесть, какие бы благие намерения не привели их сюда.
– Здесь ничего нет, – сказал он, не став упоминать про своё имя. – Идите. – Его тон убеждал, что они всего лишь были обмануты каким-то шумом.
– Милорд, я…
В воздухе раздался крик, отразившийся от металлических стен.
– Здание. – Произнёс Браск.
Прежде чем йопальцы успели ответить, он был уже далеко. Храмовник легко опередил солдат, достигнув основания лестницы за несколько секунд. Ступеньки опасно задрожали, когда он поднимался по ним, лагерь за спиной пришёл в движение.
Он ворвался на нижний этаж, выбив дверь с петель, и прищурился во тьме. Внутри не было ничего полезного, повсюду валялись радиограммы и пожелтевшие листы бумаги – квадратные белые островки на тёмном полу. Тонкие перегородки разделяли помещение на административные секции. Большинство из них отсутствовало, остались только зазубренные края там, где они раньше стояли. Длинный ряд разбитых окон выходил на карьер. На всех виднелись следы повреждений от бури, несколько ставней и вовсе отсутствовали.
Дальняя стена примыкала к скале, покрывавшие её панели отвалились. Только выработки остались такими же, как прежде, гигантские квадратные трубы заржавели, но всё же сохранились. Всё остальное пришло в запустение. Кислотный дождь разъел большие куски пола. Дальше за комковатыми силуэтами разрушенного оборудования Браск отчётливо видел крышу: широкая чернота с пробитыми дырами и окнами, впускавшими приглушённый жар неба. На мгновение они стали похожи на зловеще ухмылявшееся лицо. Только на мгновение. Здесь на краю каменоломни ветер дул сильнее. Храмовник слышал, как он вращал лопасти вентиляторов, направляя потоки воздуха в помещение, которое давно уже было открыто для стихий.
Шесть этажей. Внизу только тишина. Бесконечно растянувшаяся тишина.
Во мраке двигалась бледная фигура.
– Кто здесь? – крикнул Брат Меча. Фигура на миг остановилась, затем направилась прямо к дальней стене и пропала из вида.
Астартес выругался, и шагнул вперёд, прижимая болтер к груди.
Сзади по лестнице загремели армейские ботинки. Солдаты увидели, что Браск настороже и рассыпались, держа оружие наготове. Слабые фонари муниторума пронзили мрак жёлтыми лучами.
– Что-нибудь есть, милорд? – спросил Гхаскар.
– Только расхлябанность! Мне казалось, ты говорил, что твои люди уже проверили это место.
– Суфлимар! – Крикнул лейтенант за дверь. Несколько секунд спустя подошёл один из гвардейцев. Санджид вступил с ним в свирепую перепалку. Их диалект был таким неразборчивым, что Храмовник понимал одно слово из четырёх.
– Он утверждает, что всё проверил, повелитель.
– Здесь кто-то есть. Я видел его. Примерно на полпути по коридору.
– Возможно это Баполи или Сринерджи. Их оставил здесь Суфлимар, повелитель.
– И где они теперь?
Суфлимар дрожащим голосом прокричал их имена. Тишина. Раздались щелчки в воксе и тихий голос, вызывающий часовых. Ответом было только статическое шипение.
– Отсюда есть другой выход? – спросил Браск.
– Лестница внизу в дальнем конце. – Лучи фонарей сошлись, осветив приоткрытую дверь, и разошлись снова.
– Нет. Он пошёл туда. – Храмовник показал оружием. – На полпути по коридору.
– Там нет никакого выхода, повелитель, – сказал Гхаскар.
– Выработки, это путь к выработкам? – требовательно спросил Браск. – Или за панели между помещением и скалой?
– Не, милорд, – ответил сам Суфлимар. – Там ничего, ничего там.
Астартес думал, что вера лейтенанта в своих людей достойна восхищения. Теперь он увидел в ней слабость.
– Там кто-то есть. Значит, вы пропустили его, – прорычал Брат Меча и шагнул вперёд. Йопальцы молча прикрывали его. Разбитое стекло и принесённый ветром пепел скрипели под бронированными ботинками. Пол оказался ненадежным, и Храмовник старался ступать на панели, которые лежали на балках.
– Брат! – крикнул снаружи Санно.
– Заходи! – бросил через плечо Браск.
Санно бегом присоединился к нему. Подойдя ближе, он протянул шлем.
– Ты уронил его.
– Спасибо, брат Санно.
Болтер Санно щёлкнул, когда он приготовил его к бою. Браск примагнитил свой к нагруднику, пока надевал шлем. Благодаря сенсориуму обзор улучшился, но помещение выглядело всё таким же пустым. – Где неофиты?
– Наблюдают за лагерем и удерживают сестру Розу в её трейлере. Она хотела прийти сюда.
– Этого нельзя допустить. Здесь что-то очень неправильно. Я что-то видел. Люди Гхаскара пропали.
– Ясно, брат.
Они разошлись, а затем направились с двух сторон к месту, где Браск заметил бледного человека. В темноте белые наплечники Санно выглядели грязно-серыми, и сильно бросался в глаза чёрный крест. Красный крест, отмечавший, что Браск – Брат Меча, был незаметен на чёрном фоне. Старый Храмовник выглядел теневым гигантом, его доспехи угрожающе гудели, как и ветер. Ненадёжный пол опасно прогибался под их большим весом, но они не отвели ни оружия, ни взгляды от целей.
– Брат, – произнёс Санно, вытянув руку. В другой он держал болтер. За кучей обломков лежало тело. Авточувства Браска определили, что это было раньше, чем он сам увидел. Перед глазами замелькали данные. Слева внизу в визоре появился и неумолимо увеличивался индикатор угрозы.
– Мёртв, – сказал Санно.
Браск подкрался ближе, старясь не скрипеть. Внимательный осмотр явил целый список ужасов.
– Не просто мёртв. Изувечен.
Челюсть вырвана, язык почти полностью вырезан, а то, что от него осталось, смотрело в пустоту. Век не было, от чего взгляд несчастного стал безумным, как не было и кончиков пальцев. Живот осторожно вскрыли, кишки и ткани аккуратно сложили рядом.
– Судя по температурным показателям смерть наступила недавно. Кто это? – Спросил Браск. Приблизившиеся гвардейцы пришли в ужас. Один из них сорвал респиратор и тяжело дышал.
– Тат Баполи, повелитель, – ответил Суфлимар. – Это сделал орк?
– Возможно один из их мучителей. Один из их диверсантов, но я не вижу следы. Даже самый хитрый орк выдает себя. – Он искал экскременты или беспорядок в разбросанном мусоре, но ничего не нашёл.
– Это не работа орка, брат, – тихо сказал Санно.
– Нет. Не орка. Говори осторожней.
– Да, брат.
– Император хранит нас, – сказал Гхаскар.
– Будем молиться, чтобы так и было, – громко ответил Брат Меча. – Будьте бдительны! Император не помогает тем, кто не помогает себе сам.
Санно ушёл вперёд:
– Вот наша дверь.
Стволом болтера он показал на тёмный прямоугольник в камне, такой глубокий, что сенсоры доспехов не могли проникнуть вглубь. Увидев его, Суфлимар выдал длинный поток неразборчивого низкого готика. Другой йопалец взволновано отвечал ему.
– Он утверждает, что этой двери не было ни три часа назад, когда он лично проходил здесь, ни когда проходил последний патруль, – пояснил лейтенант.
– Но теперь она есть, и она открыта, – заметил Санно. В отличие от остальных стен карьера, которые вырезали горными машинами, эта выглядела грубой, словно использовались примитивные инструменты. – Похоже ей уже тысячи лет, брат.
Из темноты донёсся шёпот:
– ''Брассссскккк''.
Раздался лязг, когда Браск крепко прижал болтер к доспехам, чтобы лучше прицелиться.
– Что? – спросил Санно.
– Ты не слышал?
– Слышал что?
– Шёпот, – ответил Брат Меча. Понимая, что их разговор пугает людей, он переключился на вокс.
– Я ничего не слышал.
Из-за двери раздался крик. Он становился всё громче, достигнув отвратительного крещендо и превратившись в ужасный смех.
– Теперь слышу. – Санно сместился, ища цель в темноте.
– Что-то жестокое действует здесь. – Браск снова переключился на спикер шлема. Его слова были резкими, голос бессмертного ангела Императора успокоил людей. – Оставайтесь с моим братом. Я войду в темноту и попробую найти вашего товарища. Если не вернусь в течение часа – сворачивайте лагерь и немедленно уходите. Всё ясно?
– Да, милорд, – ответил Гхаскар. Получив приказы, гвардейцы успокоились.
– Не разменивай себя напрасно ради одного человека, брат, – сказал Санно.
– Сейчас на кону больше чем жизнь.
– Тогда позволь мне пойти с тобой, позволь помочь тебе.
Брат Меча уже направлялся к двери. Шёпот звучал так, словно шёл изнутри его же шлема.
– Если я прав и там тот о ком я думаю, брат. То только Император может мне помочь.
Он шагнул в дверь, шепча молитву, и мгновенно пропал из вида. Тьма поглотила чёрную броню.
– Что ты слышал? – спросил по воксу Санно. – Что ты слышал, брат?
Ответом стали только помехи.
Темнота почти сразу прошла. Её сменили отблески пламени. Браск спускался по лестнице, созданной не для ног человека. Мерцавшие в подсвечниках факелы не могли осветить всё помещение. Лестница по спирали уходила всё глубже и глубже.
– Лорд Император – мой защитник. Он – щит человечества. Я – Его меч.
Брат Меча был стар, очень стар. Шестьсот лет он сражался за Империум, его боевым крещением стал Калидарский крестовый поход – очередная война с орками. Следующие годы стали свидетелями, как Чёрные Храмовники бороздили опустошённое пространство, помогая славному приключению лорда Соляр Махария. Прежде чем стать посвящённым он сразился с множеством врагов.
Но не с демонами. С ними он столкнулся гораздо позже. Адептус Астартес были лучше остальных информированы о природе варпа, но даже среди них мало кто знал всю правду. Как Брат Меча чёрных рыцарей Дорна Браск был одним из тех, кто знал.
Он сражался с демонами. Он убивал их. Он видел, как они высасывали души его братьев. Он видел, как принесённые демонами ужасы извращали реальность.
Здесь был демон. Ненависть, молча пылающая между двумя сердцами, убедила его в этом. Зубы зудели, во рту появился металлический привкус. Верный признак колдовства. Вот единственное подходящее слово.
– Пусть свет Императора осветит мне путь. Пусть Его свет идеально сияет, отделив истину ото лжи. Пусть ложь станет ложью, а обман обманом.
Молитва становилась всё громче, пока не стала отражаться от стен туннеля. И тут его зрение изменилось – туннель превратился в пищеварительный тракт огромного существа. Краткое видение, словно издёвка над просьбами об истинности, но его воля отринула ложь.
– Пусть Его свет ослепит моего нечестивого врага. Пусть Его свет явит мне врага. Я – сын Рогала Дорна. Я – избранный Императора. Я – сосуд Его мудрости и мести. Я – космический десантник Чёрных Храмовников, адепт звёзд и я не знаю страха. Я приказываю – покажись.
Ответом стал глубокий хриплый смех, абсолютно нечеловеческий звук, включавший урчание хищников и бульканье сосущей раны. Это был смех вызывавший безумие.
'''''– Маленький солдатик, маленький солдатик. Как ты смешон. Разве у тебя есть власть приказывать мне?'''''
Послышался скребущий шум, словно чешуя тёрлась о камень. Отвратительный вопль взорвался прямо в ушах Браска, пройдя мимо звуковых фильтров шлема. Он споткнулся, в ушах зазвенело от очередного раската смеха невидимого врага, который завершился угрожающим многоголосым рычанием.
Брат Меча, шатаясь, миновал последний поворот и вошёл в каменный зал, залитый кроваво-красным светом. В центре стоял обелиск из тёмного кристалла. Многогранный и неправильной формы, с острой вершиной и начинавший сужаться примерно на высоте бедра Браска. Изгибавшийся над ним купольный свод покрывали отслаивающиеся фрески кошмарных видений.
Демон наблюдал. Длинные змеиные кольца обвивали обелиск мерцающей чёрной чешуёй. Его тело было полностью змеиным, кроме головы. Лиц оказалось целых три и все человеческие. Левое и среднее оказались сморщенными и мёртвыми, иссохшими, словно мумии. Но правое рассматривало Храмовника с мерзким интересом. От него исходил странный запах – не едкая вонь рептилии, а неожиданно мускус. Приятный, пока после глубокого вдоха не повеяло ароматом гнилого мяса.
Зал наполнился тревожным невнятным лепетом, множеством голосов, множеством языков. Громкость этих странных разговоров всё время менялась, падая ниже уровня слышимости и поднимаясь снова, пока слова не становились почти различимыми. Голоса мучились от боли или дразнили Браска и его Императора или просили положить конец их мукам или упрашивали присоединиться к ним. Рык и шёпот животных переплетались с человеческими звуками. Слышались и голоса ксеносов. Ни один из них не был правильным.
Демон поднялся выше, чтобы смотреть на Браска свысока. Такая примитивная демонстрация превосходства помогла Храмовнику прийти в себя. Ненависть пронзила его и он выпрямился.
– Во мне мощь Императора. Она во всех людях, которые обладают силами призвать её. Я – выбран Императором. Я – один из его избранных.
– '''''Ты не псайкерская душа,''''' – произнёс демон.
– Моей веры хватит, чтобы Император обратил свой взор на меня, и Он встанет по правую руку от меня. Через меня Он убьёт тебя.
– '''''Император. Ты поклоняешься Ему? Он твой бог?''''' – прошипел демон. Какофония голосов проклятых стала громче от его слов, когда он говорил, а сам демон зашёлся смехом. – '''''Хорошо. Такое я не видел много веков. Только однажды я встретил увечных бездумных детей Терры, которые мычали молитвы. Их преданность не принесла им ничего хорошего.'''''
– Больше никто из Адептус Астартес не видит истину света Императора и не увидит никогда. Только мы избранные.
– '''''Не будь столь уверен, маленький солдатик. Были и другие, пока они не узрели правду, что стоит за ложью вашего господина. Но Он упорный. Мы дали Ему это. Ему поклоняются и Ему поклонялись. Глупость – вечна.'''''
– Правда спасает.
– '''''Ах! Спасает, спасает! Тут ты прав!''''' – демонический змей покачивался и извивался, его тело удлинилось до неприличия. – '''''Но не твоя правда, потому что она – ложь. Узри! Вот тот, кого правда спасла.'''''
Демон сдвинулся, и Храмовник увидел человека, который стоял на коленях у обелиска, и которого раньше там не было. Второй из часовых Гхаскара. Он не смотрел в сторону Браска. Потом что-то заставило его медленно повернуться, и стало видно, что у него нет кожи на лице. Он клацнул зубами и забормотал что-то неразборчивое. Губ у него тоже не было. Затем не спеша поднял руку и показал на рваную тряпку лица. Оно корчилось по собственной воле, приняв выражение крайнего ужаса.
– '''''Если хочешь поклоняться, маленький солдатик, вот как это делается. Пожертвуй и получи. Простая сделка, более честная, чем ложь Золотого Короля'''''. – Тройная голова метнулась вперёд. Улыбка играла на толстых губах змея. Сухой запах старого разложения веял с его мёртвых лиц. – '''''Положи своё жалкое оружие. Ты не можешь причинить мне вред. Прими моих хозяев и познай неограниченную силу!'''''
На обелиске загорелись невидимые раньше руны. Астартес подался назад, чувствуя жар даже сквозь броню. Изуродованный гвардеец поднял руку и вспыхнул. Он стоял и медленно танцевал под монотонную песню, которую пели насмешливые голоса, пока всё его тело не засверкало. Потом упал. Даже сейчас, когда чудовищное розово-голубое пламя пожирало его, он резко дёргался под песню демона до тех пор, пока уже больше не мог двигаться. Брат Меча отключил воздушные фильтры – запах горящей плоти и вонь демона стали слишком сильны. От них больше не было никакого толка, запах в любом случае впитался в броню и стал столь терпким, что кружилась голова. Его изменённое тело тяжело и безрезультатно работало, очищая организм от токсинов. Демон наклонился очень близко, приблизив лицо к визору шлема. Браск понял, что не может пошевелиться. Запах благовоний и испорченной крови подавлял.
– '''''Ты сражался в битвах''''', – длинный чёрный язык, морщинистый, словно щупальце кальмара, скользнул по трещине на наплечнике. – '''''Война уже приходила на этот мир. Я прибыл во время одной такой войны вместе с примархом Ангроном и его демоническими легионами. Он ушёл, но я остался.'''''
– Ложь, – произнёс Браск оцепеневшими губами. Слюни яростно текли по его подбородку.
– '''''А кто с кем сражался в Первой войне, о благороднейший сын лорда-трупа? Эту тайно крепко хранят. Ты знаешь? Первая война была вовсе не восстанием, а великолепным вторжением,''''' – голова дёргалась из стороны в сторону, лицо демона скривилось от злобного восхищения, оценивая сказанное. – '''''И все войны перед ней.'''''
Внутри себя Браск бушевал против столь лёгкого подчинения, бессильный против колдовства демона.
– '''''Я знаю тебя, Браск. Я знаю многое о тебе. Честь и слава, слава и честь – они для тебя всё. Сражаться и умереть за благородное дело. Шесть веков ты носишься по всем уголкам галактики по поручениям своего ложного бога. Такая растрата твоего потенциала, такая растрата преданности'''''. – Шипевшие изо рта демона слова становились всё больше похожи на змеиные.
Картины из прожитой жизни ворвались в разум Браска. Его величие, его раны, его служба с братом Аделардом… Годы и годы войны и долга, годы страданий.
– '''''Так долго ты не мог стать Братом Меча. Несмотря на все твои усилия, они не сделали этот путь лёгким. Так долго ждал и такая пустота внутри, когда дождался'''''.
Храмовник больше не мог говорить. Он помнил поединки чести. Он трижды пробовал свои силы в Круге. Только третья попытка оказалась успешной. Целых пятьсот лет. Так долго. Он сопротивлялся словам демона и испугался, поняв, что они отчасти верны. На него не обращали внимания. Им пренебрегали. Почему? Разве он не достоин звания маршала?
– '''''Вся эта вера и огонь. И во имя чего?''''' – голос демона стал обольстительным.
Поток воспоминаний хлынул в разум Браска. Все они были об Озрике, его последнем неофите. Озрик – самый прекрасный друг за все эти годы. Озрик – юноша, неофит, посвящённый.
Озрик мёртв – убит орками несколько дней назад. Озрик пал с тем же желанием пустой чести.
Браск взвыл безотчётным рёвом горя и боли. У него не было времени позволить себе такую роскошь, как скорбь. Времени никогда не было.
– '''''Да, ты видишь, маленький солдатик. Император берёт, берёт и берёт. Что он дал тебе? Ничего. Сейчас я сделаю тебе предложение. Он уже лишил тебя твоей драгоценной человечности. Какая теперь тебе польза от души?'''''
Браск видел его мысленным взором, демон наклонился очень низко, его дыхание каким-то образом щекотало щёку сквозь пласталь шлема.
– '''''Вот, что ты получишь от своих новых богов.'''''
Брат Меча шёл сквозь огонь, его броня изменилась. Вентиляционные отдушины силового ранца украшали клыкастые пасти, наплечники – шипы. Обнажённая голова покрыта татуировками, изуродованное лицо светится от восторга, когда он повергает огнём десятки имперских солдат. Новые сражения и множество триумфов заполнили его разум.
– '''''Своей мощью ты будешь попирать планеты. Твоя слава будет непревзойдённой.'''''
Великие почести оказывали ему хриплые голоса такие же, как он ренегаты и изгнанники. Люди и полубоги стекались под его знамя. И над всем этим – упоение, упоение собственной властью. Любая его воля будет исполнена. Вот его истинное предназначение.
– '''''В твоей жизни нет никакого удовольствия. Я могу дать тебе многое. Ко мне приходили и другие. Они согласились. Они процветали.''''' – Возникли видения этих мужчин и женщин. Одни пришли сюда во время войны, другие во время мира и все жаждали чего-то большего. Мутанты, люди и сверхлюди тоже. – '''''Их самые сокровенные желания исполнились. И кто может винить их? Что может предложить твой лорд-труп, кроме позора медленного поражения и адских мук, когда горят ваши миры, сдерживая огонь истины. Вот моё предложение.'''''
Змей наклонился, как и в видении. Как и в видении, он произносил слова, которые Браск не мог вспомнить и всё же они преследовали его по ночам всю оставшуюся жизнь.
"Император защищает! Император защищает!" – думал Браск. – "Освободи меня, дабы я мог исполнить свой долг".
– '''''Какой твой ответ?'''''
Миллионы воспоминаний бомбардировали его разум, новое унижение с каждым ударом сердца. Он ничего не достиг. Он – никто, но может стать великим.
У Браска было искушение, о, у него было искушение. Он проведёт много дней и ночей, размышляя под пристальным взором капелланов.
Но он устоял.
– Нет.
Неповиновение освободило его. Он вернул контроль над своим телом. Он поднял болтер, доспехи гудели в предвкушении.
– '''''Глупец, ты не сможешь ранить меня''''', – произнёс демон. Его глаза опасно засветились. – '''''Ни одно смертное оружие не может пронзить мою кожу. Ты умрёшь, а я останусь. Я всегда остаюсь.'''''
Храмовник открыл огонь, но не по демону, а по обелиску.
Тварь сказала правду про свою плоть. Попадая в неё, болты Браска взрывались о чешую, не причиняя никакого вреда. Но большинство попаданий пришлось в камень, взрываясь и вырывая осколки.
– '''''Остановись!''''' – прошипел змей, запавшие глаза мумифицированных лиц открылись, а рты исторгли крик. Он бросился на космического десантника, выплёвывая розовый яд, который задымился на броне. Брат Меча перекатился под его головой, не переставая стрелять, сосредоточив огонь на самом слабом месте обелиска у основания. Летели искры. С каждым выстрелом демон вопил всё громче, а голоса в воздухе выли всё отчаянней.
Обойма опустела, и Браск бросился к обелиску. Тот снова пылал внутренним огнём. Доспех предупреждающе звенел, система охлаждения изо всех сил пыталась не дать Храмовнику изжариться заживо.
Астартес увернулся от извивавшегося тела демона и прицелился в нижнюю часть камня. Он врезался в него обеими ногами и упал на спину. Ослабленный обелиск раскололся. Появилась трещина и он упал на бок.
– '''''Глупец! Глупец! Свобода! Я – свооооооободен!''''' – взвыл демон.
Вспыхнул свет, раздался исполненный ненависти рык и всё потемнело.
Время шло. Возможно даже эпохи. Браск не понимал, что происходит, броня отключилась. Потребовалось некоторое время, чтобы понять, что он погребён заживо.
Руки и ноги не двигались, он оказался в ловушке.
Меньшие люди в такой ситуации запаниковали бы или боролись бы со своей судьбой. Браск – нет. Даже в едва функционирующих доспехах он не умрёт сразу. После попытки мысленно запустить доспехи, он махнул рукой и лежал, молча молясь, обдумывая увиденное и пытаясь убедить себя, что он не испытал искушения. Не получилось.
По шлему чем-то заскребли. Что-то схватило его руку. Бронированная перчатка. Затем ещё больше рук хватали его, скользили под руки и ноги, тащили вверх. Доспехи зазвенели от ударов сапёрных лопаток.
– Брат, брат! – торопливо говорил Санно. – Ты жив?
Браск тихо ответил, без микрофона его голос звучал глухо:
– Да. Я жив.
– Слава Императору! – радостно воскликнули Санно и неофиты. Вокруг виднелись лица йопальцев.
На визоре Браска замелькали данные. С нарастающим воем блок питания перезапустился, и энергия вернулась к рукам и ногам доспеха. Он приподнялся, пепел и песок ручьями побежали с брони, а энергичные руки вытаскивали его из ямы, где он лежал. Он ожидал, что окажется глубоко в скале и ему потребовалось время, чтобы разобраться, где он находится. Он был не под землёй и не в комплексе и даже не близко – крыша здания виднелась в полукилометре отсюда. Вместо этого он оказался в квадратном котловане в большом ответвлении шахты. Он был снаружи, в месте прямо противоположном тому, куда он направлялся.
– Что случилось? – спросил Санно, указывая на изъеденную кислотой броню. Он протянул руку, чтобы коснуться повреждений, но Браск перехватил его запястье.
– В другой раз, брат. Слишком много свидетелей. – Он кивнул на окружающих гвардейцев.
– Вы нашли Сринерджи? – спросил Гхаскар.
– Он погиб. Мне жаль, лейтенант.
– Как?
Брат Меча проигнорировал вопрос. Он изучал место, откуда его выкопали. Он не был уверен, но было что-то не так у основания одной из сторон, что-то похожее на часть купола под грудой щебня, и если они начнут копать, то найдут разбитый обелиск и останки Сринерджи.
На жёлтом небе тускло светило солнце – стоял ясный день по меркам Армагеддона. Пепел сохранился только высоко в стратосфере. Остальной упал или был унесён ветром. Он внимательно прислушивался, ища обольстительный голос, но не обнаружил ничего кроме звуков людей, которые тревожно ходили вокруг и не сводили с него взглядов. Из лагеря донёсся шум. Приглушённые расстоянием крики и гул проверяемых двигателей казались успокаивающими в своей обыденности.
Но тревога не покидала его. Песчинки песка кружились на ветру. Последний день. Последнее, что он навсегда запомнил в сезоне огня. Ему показалось, что он услышал принесённый бризом пугающий смех.
– Мы должны покинуть это место, – произнёс Браск. – Мы должны немедленно уехать и никогда не возвращаться.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Империум]]
[[Категория:Космический Десант]]
[[Категория:Чёрные Храмовники]]
[[Категория:Сёстры Битвы / Адепта Сороритас]]
[[Категория:Орки]]
[[Категория:Третья война за Армагеддон]]
[[Категория:Гай Хейли / Guy Haley]]