827
правок
Изменения
Нет описания правки
– Скажите ему, чтобы встретил меня там, – я беру паузу, выходя из комнаты и оглядываюсь через плечо. – Будьте вежливы, но не просите. Прикажите ему.
== Глава четвёртая ==
''Инвигилата''
Примус-модератус Валиан Карсомир почесал седеющую щетину на подбородке. У него было мало времени, о чём модератус недвусмысленно сообщил.
– Не только у тебя, – кивнул Гримальд.
Улыбка Карсомира была мрачной, пусть и отчасти понимающей:
– Реклюзиарх, разница в том, что я не собираюсь здесь умирать. Моя принцепс-майорис всё ещё размышляет, стоит ли вести Инвигилату в Хельсрич.
Рыцарь подошёл к перилам, сочленения доспехов жужжали от малейшего движения. Наблюдательная платформа была всего лишь скромной площадкой на центральном шпиле штабной крепости, но каждую ночь Гримальд поднимался сюда и долго наблюдал за тем, как улей готовится к войне.
Далеко за городскими стенами у самого горизонта генетически улучшенное зрение позволяло разглядеть смутные силуэты титанов. Там, в пустошах, готовились машины Инвигилаты. Громоздкие посадочные модули неуклюже поднимались обратно на орбиту - шла последняя фаза развёртывания войск Империума. Скоро, уже через считанные дни, не будет надежды высадить ещё хоть что-то на поверхность.
– Это величайший из портовых городов Армагеддона. На нас готова обрушиться самая огромная орда зелёнокожих, которая когда-либо вторгалась в Империум Человека. – Астартес не повернулся к пилоту титана. Он продолжал смотреть на огромные боевые машины, скрытые дымкой поднятого далёкими бурями песка. – Карсомир, нам нужны титаны.
Офицер шагнул к Храмовнику, его бионические глаза – линзы из многогранного нефрита в бронзовой оправе – щёлкали и крутились, смотря вдаль за пристальным взором рыцаря.
– Я знаю, что вам нужно.
– ''Мне''? Это нужно улью. Нужно Армагеддону.
– Если угодно, потребности улья. Но я не принцепс-майорис. Я доложу ей про оборонительные укреплениях улья, но решение останется за ней. Инвигилате поступают настойчивые запросы из других городов и от других частей.
Гримальд задумчиво закрыл глаза. А шлем-череп продолжал неотрывно смотреть на далёких титанов.
– Я должен с ней поговорить.
– Реклюзиарх, я – её глаза, уши и голос. Что знаю я – знает и она, она приказывает мне говорить. Если вы хотите, то – возможно – я смог бы организовать переговоры по воксу. Но я здесь – а я не последний человек – показываю серьезность намерений Инвигилаты.
Несколько секунд Гримальд молчал.
– Я ожидал этого. И я вижу твоё звание. Скажи мне, модератус, возможен ли личный разговор с принцепс-майорис?
– Нет, реклюзиарх. Это было бы нарушением традиций Инвигилаты.
Гримальд открыл карие глаза, всматриваясь в смутные очертания боевых машин на горизонте.
– Твои возражения приняты во внимание, – произнёс рыцарь, – и полностью проигнорированы.
– Что? – пилот титана решил, что ослышался.
Гримальд не ответил. Он уже говорил в вокс:
– Артарион, готовь ”Лэндрейдер”. Мы отправляемся в пустоши.
Спустя четыре часа Гримальд и его братья ступили в тень великанов.
Поднятый слабым вихрем песок стучал по доспехам, на что рыцари обращали не больше внимания, чем реклюзиарх на протесты недовольного их миссией Карсомира.
На земле трудились команды сервиторов, и, хотя промывка мозгов лишила их чувств или понимания физических неудобств, поднятый ветром песок до крови обдирал неприкрытую кожу и плотно забивался в механические детали.
На охране пустошей стояли сами суровые бдительные титаны – всего девятнадцать, разнящиеся от небольших ”Псов Войны” с экипажем в двенадцать человек до более крупных ”Разбойников” и ”Владык Войны”. Вокруг богоподобных и безразличных к буйству стихии исполинов кишели техноадепты и дроны обслуживания, проводящие ритуалы пробуждения.
И даже в покое они не безмолствовали. Скрипучий, пронзительный вой подготавливаемых к запуску плазменных реакторов походил на звук из первобытного кошмара, раздающийся из миров, где люди боялись огромных хищных рептилий, от чьего рёва содрогалась сама земля.
Было слишком легко представить в парке титанов сотни облачённых в рясы техножрецов, воспевающих и молящихся своему Богу-Машине и духам дремлющих воинов-великанов. Когда Гримальд и его братья ступили в тень одного из ”Владык Войны”, непрестанный лязг металла о металл сменился звучным раскатом грома, пронёсшимся в атмосфере подобно ударной волне. Поток нагретого воздуха вырвался вверх из корпуса, и тысячи людей повсюду тут же упали на колени, глядя на титана и благоговейно шепча при виде чуда возрождения.
Первый вой титана вырвался из оповещающих сирен. Нечто среднее между чистым механическим звуком и ликованием живого существа, громкий как гул сотни работающих на полную мощность мануфакторий и страшный, как гнев новорождённого бога.
Он пошёл. Не быстро, а хромающими, неуверенными шагами человека, который не пользовался мускулами много месяцев. Неуклюжая лапа, достаточно большая, чтобы раздавить ”Лэндрейдер”, поднялась в воздух на несколько метров. И миг спустя обрушилась на землю, подняв облако пыли.
''– ”Sacrosanct” пробудился!'' – раздался крик сотен изменённых воксом голосов. – ''”Sacrosanct” идёт!''
И титан ответил крикам собравшихся почитателей. Он вновь завыл - трубный рёв вырвался из рупоров громкоговорителей и эхом пронёсся по пустошам.
Это было впечатляющее зрелище, но Гримальд привёл сюда своих рыцарей не ради него. Их цель возвышалась даже над могучими ”Владыками Войны” и не обращала на них внимания, пока те стояли или шагали вблизи, под её руками-орудиями.
То был ''”Вестник Бури”.''
Титаны линейного класса представляли собой шагающие орудийные платформы, способные сравнять с землёй целые кварталы улья. ”''Вестник''” же был шагающей крепостью. И мог сровнять с землёй целые города. Его ноги, способные выдержать вес исполинской шестидесятиметровой боевой машины, были и бастионами и казармами – с турелями и сводчатыми окнами, из которых размещённые внутри солдаты могли стрелять во врагов даже тогда, когда титан давил тех ногами. На горбатой спине ”''Вестника''” размещались зубчатые стены с бойницами и семь шпилей священного покрытого броней кафедрального собора, посвящённого Императору в Его ипостаси Бога-Машины. В края стен вцепились горгульи, вырезанные между защитных турелей и затемнённых стеклянных окон, и их отвратительные пасти были распахнуты в безмолвных криках на врагов с высоты священного замка.
С пушек-рук и укреплений свисали знамёна, где перечислялись наименования вражеских боевых машин, повергнутых ”''Вестником''” за прошедшие с момента рождения тысячелетия. Когда крик сбросившего остатки сна ”''Sacrosanct''” стих, до рыцарей донеслись звуки религиозной литургии из крепости-собора на огромных плечах титана - несомненно, в нём праведные души молили своего неземного владыку благословить новое пробуждение величайшего бога-машины.
Когтистые лапы титана покрывали ступени, ведущие в укреплённые залы в нижней части ног. Огромное сооружение было безмолвно и неподвижно. Гримальд стал прокладывать себе путь через толпы суетящихся раболепных техножрецов и сервиторов. И лишь когда его сапоги загрохотали по первой лестнице, появилось препятствие, которое ожидал реклюзиарх.
– Стоять, – сказал он братьям. Солдаты со скрытыми лицами выступили из сводов внутри ноги титана. Слуги Механикус преградили путь рыцарям.
Солдат стоявших перед ними называли скитариями. Это была элита пехотных войск Адептус Механикус – сплав вживлённой оружейной аугметики и человека. Гримальд, как и многие астартес, за безыскусные манипуляции с плотью и грубое хирургическое вживление оружия вместо конечностей, относился к ним не лучше, чем к разукрашенным и ничтожным сервиторам.
Двенадцать этих бионических созданий, чью кожу от ветра защищали мантии, нацелили гудящее плазменное оружие на пятерых рыцарей.
– Я – Гримальд, реклюзиарх Чёрных Хра...
''– Ваша личность известна нам'', – изрекли они в унисон. В хоре было мало единства, одни голоса звучали неестественно низко, другие были нечеловеческими и механическими, а третьи идеально подошли бы людям.
– Перебьёте меня ещё раз, – предупредил рыцарь. – И я убью одного из вас.
''– Не стоит нам угрожать,'' – ответили все двенадцать, снова одновременно, снова хором рассогласованных голосов.
– Мне не о чем с вами говорить. Вы – никто, вы все рабы, не многим лучше сервиторов. Прочь с дороги. У меня дело к вашей госпоже.
''– Мы не подчинимся твоим приказам. Мы останемся, как велит нам долг...''
Человек не заметил бы разницу в их единообразной речи, но чувства Гримальда могли различить мельчайшие отклонения в их произношении. Четверо начинали и заканчивали слова на долю секунды позже, чем остальные. Какая бы мысленная связь не соединяла двенадцать воинов, у некоторых она была эффективней, чем у других. Реклюзиарх не часто имел дело со слугами Бога-Машины, но он счёл это любопытным изъяном.
– Я буду говорить с принцепс-майорис Инвигилаты, даже если мне придётся докричаться до самого собора.
У них не было приказов подходящих к подобной ситуации и не хватало когнитивных способностей, чтобы иметь своё мнение, как их руководители, поэтому скитарии промолчали.
– Реклюзиарх... – раздался в воксе голос Приама. – Мы должны стерпеть это возмутительное унижение?
– Нет, – шлем-череп по очереди повернулся к каждому скитарию, сверля их красными глазницами. – Убить их.
Она плавала, как и каждый день на протяжении семидесяти девяти лет, в похожем на саркофаг резервуаре молочно-белой амниотической жидкости. Металлический, химический привкус водянистой и богатой кислородом жижи был единственной константой на протяжении почти ста лет жизни, и её вкус, ощущение, вторжение в лёгкие и замещение воздуха для дыхания никогда не переставали казаться чем-то чужеродным.
Нельзя было сказать, чтобы это причиняло ей неудобства. Скорее напротив. Это всегда волновало, но не пугало.
Во времена битв, всегда казавшиеся слишком немногочисленными и скоротечными, принцепс-майорис Зарха равнодушно думала, что должно быть так себя чувствует плод в утробе. Окружавшая её охладительная жидкость нагревалась в унисон с плазменным реактором ядра ”''Вестника Бури”''. Вокруг подобно ударам могучего сердца разносилось эхо тяжёлых шагов, от которых содрогался весь мир.
Чувство абсолютной власти вместе с абсолютной защитой. Это всё, что было нужно Зархе, чтобы оставаться самой собой в безумные, мучительные мгновения, когда изувеченный неистовый разум титана вонзался в её сознание с внезапной силой, стремясь подчинить себе принцепса.
Она знала, что однажды помощники отключат её в последний раз – не позволяя ей вернуться к духу машины из страха, что накопленные характер и личность поглотят её хрупкое, слишком человеческое чувство индивидуальности.
Но не сейчас. Не сегодня.
Нет, Зарха сконцентрировалась на мысленном возвращении в утробу, а большего и не было нужно, чтобы оттолкнуть настойчивые требования грубых и первобытных инстинктов ''”Вестника Бури”''.
Голоса снаружи всегда доносились до неё приглушённо, несмотря на имплантированные на место хрящей внутреннего уха вокс-приёмники и встроенные в стенки её изолированного резервуара рецепторы.
И они, эти голоса, говорили об незваных гостях.
Принцепс-майорис Зарха не разделяла их оценку ситуации. Она повернулась в молочной жидкости с грацией морской нимфы из мифов нечестивой Древней Терры, хотя покрытое аугметикой, морщинистое и безволосое существо в просторном саркофаге было каким угодно, но не прекрасным. Её ноги ампутировали, потому что они никогда более ей не понадобятся. Кости были слабыми и хрупкими, а тело согнулось и сгорбилось.
Она обратилась к ним, своим слугам, братьям и сёстрам, уколом мысли:
''– Я хочу поговорить с незваными гостями.''
– '''Я хочу поговорить с незваными гостями,''' - вокс-передатчики саркофага невыразительно отразили её безмолвные слова.
Один из них подошёл ближе к чистым стенам амниотической камеры, с большим уважением глядя на плавающее тело.
– Моя принцепс, - заговорил Лонн, он нравился Зархе, но не был её любимцем.
''– Привет, Лонн. Где Валиан?''
–''' Привет, Лонн. Где Валиан?'''
– Моя принцепс, модератус Карсомир возвращается из улья. Мы думали, что вы будете спать ещё какое-то время.
''– С таким то шумом?'' - Остатки её лица изогнулись в улыбке.
–''' С таким-то шумом?'''
– Моя принцепс, астартес пытаются проникнуть внутрь.
''– Я слышала.''
– '''Я слышала'''.
''– Я знаю.''
– '''Я знаю.'''
– Моя принцепс, что прикажете?
Она вновь перевернулась в воде, по-своему грациозно, словно морское млекопитающее, несмотря на кабели, провода и шнуры, что тянулись от механических генераторов саркофага к спине, черепу и рукам. Зарха была старой, потрёпанной марионеткой в воде, безмятежной и улыбающейся...
''– Доступ разрешён.''
– '''Доступ разрешён'''.
''– Доступ разрешён,'' — хором сказали двенадцать голосов.
Потрескивающая булава замерла на расстоянии не больше ширины пальца над черепом стоявшего впереди скитария. Маленькая электрическая искра соскочила с включённого силового оружия на лицо солдата, заставив его отшатнуться.
– Доступ разрешён, — вновь повторили все.
Гримальд деактивировал свой крозиус и растолкал аугметированных человеческих солдат.
– Так и думал, что вы это скажете.
Их путь был недолгим и непримечательным, рыцари шли по узким коридорам и поднимались в лифтах, пока не остановились перед запечатанными переборками мостика. Во время пути на них то и дело безмолвно смотрели техноадепты, чьи зелёные заменители глаз кружились и перефокусировались, либо проводя сканирование, либо странным образом подражая выражению человеческих лиц.
Внутри титана было темно, слишком темно, чтобы там могли работать неулучшенные люди, мрак рассеивало лишь красное аварийное освещение, которое рыцари раньше видели только в бункерах и на кораблях во время боя. Генетически усиленные глаза астартес легко видели во тьме даже без зрительных фильтров визоров шлемов.
Никто не стоял на страже у ведущих в командный отсек больших двойных дверей, которые разъезжались по лязгающим рельсам, пока рыцари ждали.
Артарион придержал Гримальда за украшенный свитками наплечник.
– Брат, пусть всё это будет не зря.
Капеллан посмотрел на знаменосца сквозь серебряное лицо своего убитого повелителя:
– Доверься мне.
Командный отсек оказался круглой нишей с помостом в центре, его окружали пять украшенных и подключённых к множеству проводов тронов. По краям зала, облачённые в мантии техноадепты работали у консолей - количество рычагов, циферблатов и кнопок потрясало.
Два обширных окна предоставляли великолепный вид на суровый ландшафт. Гримальд вздрогнул, осознав, что смотрит через глаза бога-машины.
На самом помосте стоял огромный и подпираемый гудящими машинами резервуар из прозрачного стекла. В его молочно-белых глубинах плавала обнажённая старуха, изуродованная годами и бионикой, необходимой для поддержания в ней жизни в подобном состоянии. Она пристально смотрела на него сквозь фасеточные аугметические заменители глаз.
'''– Приветствую, астартес''', - заговорили вокс-передатчики, встроенные в саркофаг.
– Принцепс-майорис, - Гримальд кивнул плавающей мумии. – Для меня честь быть рядом с вами.
Последовала заметная пауза перед ответом, хотя её взгляд не покидал капеллана.:
– '''Ты стремился поговорить со мной. Не трать время на комплименты'''. ”''Вестник Бури”'' '''пробуждается, и скоро я должна буду идти. Говори.'''
– Я узнал от одного из пилотов этого титана, посла в Хельсриче, что Инвигилата может не прийти к нам на помощь.
Вновь пауза.
– '''Это так. Я командую третью легио. Остальные уже выступили на защиту региона Болиголова, многие вместе с твоими братьями, Саламандрами. Ты пришёл просить о моей части могучей Инвигилаты?'''
– Принцепс, я не прошу. Я пришёл увидеть тебя своими глазами и спросить, лицом к лицу, станешь ли ты сражаться и умирать с нами.
Покрытое морщинами лицо женщины скривилось в улыбке, одновременно материнской и удивлённой:
– '''Но ты ещё не исполнил то, что намеревался сделать, астартес.'''
– Это как?
На этот раз пауза была дольше. Старуха смеялась в пузырящемся резервуаре:
– '''Мы не лицом к лицу.'''
Рыцарь потянулся к латному воротнику, чтобы отсоединить зажимы.
Без шлема запах святых масел и богатый химикатами резкий привкус амниотической жидкости стал гораздо сильнее. И первым, что она сказала, было нечто, на что я не знал, как ответить.
– '''У тебя очень добрые глаза.'''
Её собственные глаза были давно извлечены из черепа, а глазницы покрывали выпуклые линзы, поворачивающиеся, пока принцепс смотрела на меня. Я не мог ответить на её комментарий и не знал, что ещё сказать.
Поэтому я не сказал ничего.
– '''Как тебя зовут?'''
– Гримальд из Чёрных Храмовников.
– '''Теперь мы лицом к лицу, Гримальд из Чёрных Храмовников. Тебе хватило духу прийти сюда и почтить меня своим лицом. Я не глупа. Я знаю, как редко капеллан открывает своё человеческое лицо кому-то не из его братства. Спрашивай, что хотел, и я отвечу'''.
Я шагнул ближе и прижал ладонь к поверхности резервуара. Он вибрировал в унисон с моими доспехами. Я чувствовал взгляды слуг Адептус Механикус на мне, на моём тёмном керамите, их почтительные взоры выдавали стремление прикоснуться к совершенству искусства мастеров своего дела, воплощённого в боевых доспехах астартес.
И я посмотрел в механические глаза принцепс, плавающей в молочных водах.
– Принцепс Зарха. Хельсрич зовёт тебя. Ты придёшь?
Она улыбнулась вновь, словно слепая бабушка с гнилыми зубами, прижимая свою ладонь к моей. Нас разделяло лишь укреплённое стекло.
– '''Инвигилата придёт.'''
Спустя семь часов жители города услышали далёкий механический вой в пустошах, заглушивший крики меньших титанов. Эхо пронеслось по улицам и вокруг вершин шпилей, заставляя застыть кровь у каждой души в улье. Уличные псы залаяли в ответ, словно чувствуя присутствие более грозного хищника.
Полковник Саррен вздрогнул, но улыбнулся остальным присутствующим на встрече в штабе. Налитыми кровью, тяжёлыми от недосыпания глазами он оглядел всех.
''– ”Вестник Бури''” пробудился, – произнёс он.
Как и было обещано, спустя три дня город содрогнулся от поступи богов-машин.
Титаны Инвигилаты шагали, и большие ворота северной стены с грохотом открылись, приглашая исполинов. Гримальд и штаб улья смотрели за ними с вершины наблюдательной платформы. Рыцарь активировал мерцающую руну на ретинальном дисплее, получая доступ к зашифрованному каналу.
– Доброе утро, принцепс, – тихо произнёс он. – Добро пожаловать в Хельсрич.
Вдали шагающая крепость-собор медленно и целеустремлённо пробиралась сквозь первые городские кварталы.
– '''Привет, капеллан''', - голос Старейшей звенел от еле сдерживаемой энергии. – '''Знаешь, а ведь я родилась в таком улье'''.
– Тогда будет подобающим, если ты здесь умрёшь, Зарха.
– '''Сэр рыцарь, да что ты говоришь... ты меня сегодня видел?'''
Гримальд взглянул на далёкий силуэт ''”Вестника Бури”'', столь же высокий, как окружающие титана башни.
– Невозможно вас не заметить, принцепс.
– '''Также невозможно убить меня. Запомни это, Гримальд.'''
Раньше ни один человек не осмеливался обращаться к нему так фамильярно. Рыцарь улыбнулся впервые за много дней.
Город наконец-то был закрыт. Хельсрич был готов.
И с наступлением ночи небо охватило пламя.
[[Категория:Империум]]
[[Категория:Космический Десант]]