Дети Императора / Children of the Emperor (рассказ)
Гильдия Переводчиков Warhammer Дети Императора / Children of the Emperor (рассказ) | |
|---|---|
 | |
| Автор | Баррингтон Бейли / Barrington J. Bayley |
| Переводчик | Surt |
| Издательство | Black Library |
| Входит в сборник | Вглубь Мальстрима / Into the Maelstrom
Let the Galaxy Burn |
| Год издания | 1999 |
| Подписаться на обновления | Telegram-канал |
| Обсудить | Telegram-чат |
| Скачать | EPUB, FB2, MOBI |
| Поддержать проект
| |
Воздух наполнился хриплыми криками и стоном разрываемого раскаленного металла. В корабль вонзались вспышки лазеров. Воздух, которым дышали люди, раскалился, все, что могло гореть, пылало, а огненные шары разрывались в забитых коридорах.
Имперский гвардеец Флоскан Хартум обнаружил себя в давке паникующей толпы. Несколько минут назад солдаты Аврелийского Девятого полка получили приказ направляться в оружейную и забрать там свои лазружья и палаши, на тот случай, если противник ухитрится телепортироваться внутрь. Теперь они никогда не доберутся туда. Поврежденный транспортник «Месть Императора» погрузился в пучину хаоса. Внезапно люди завопили от ужаса. В конце коридора появилось сияющее красное месиво, катящееся по коридору к ним.
Как и остальные, Флоскан развернулся и побежал. Он был в последних рядах — а теперь оказался в первых. От напора сзади он упал, потом смог подтянуть ноги и прыгнуть. Сзади него с грохотом закрылся автоматический аварийный шлюз.
Шатаясь, он встал и понял, что находится в пустой секции коридора абсолютно один. Он единственный сумел проскочить под заслонкой шлюза, когда она опускалась. Все остальные остались в ловушке на другой стороне. Флоскан задрожал, когда услышал звук врезающегося в переборку огненного шара, сопровождаемый криками агонии его испепеляемых товарищей. Он закрыл уши руками, чтобы не слышать воплей.
«Мести Императора» было несколько веков. Гвардеец Хартум полагал, что только священные ритуалы, проводимые ежедневно техножрецами корабля, не давали ему развалиться. Это было не так. Полированные металлические ребра потолка-арки коридора сияли. Статуи и действенные руны, множество раз вырезанные механиками и жрецами, украшали стены. Но сейчас Флоскан не видел ничего этого. Пока сзади него затихали крики умирающих товарищей, он прижался к иллюминатору в латунной оправе и слепо уставился наружу.
Он смотрел в усыпанную звездами черноту космоса. Впереди, неясно, как далеко, были видны резкие очертания атакующих кораблей. Даже на расстоянии это было потрясающее зрелище, пестрое сборище изуродованных и обветшавших машин, рыскающих по всей Галактике, несмотря на то, что они были созданы из двух или трех кораблей, грубо приваренных друг к другу. Они напали на флотилию транспортников, неуклюжих легкобронированных барж, как только те появились из Варпа, чтобы ограбить их. В итоге началась резня. Кустарная сборка кораблей выдавала в хозяевах орков, которые не строили их сами, а использовали все, что могли захватить или украсть у других рас. С каким жестоким удовлетворением они, должно быть, рычали, когда корабли имперского флота неожиданно появились перед ними!
В поле зрения вплыл эскортирующий флотилию линейный крейсер «Прославленный Спаситель», огромный корабль с изукрашенными горгульями шпилями в стиле барокко и изрыгающими плазму в попытках защитить транспортники турелями. Но его сильно превосходили числом и застигли врасплох. Полдюжины кораблей орков окружили его, и их вооружение вырывало огромные куски из обшивки.
Другой корабль орков выстрелил в транспортник. Попадание сопровождалось сильной тряской, когда снаряд ворвался в главные узлы «Мести Императора». Коридор смяло. Со всех сторон раздавалась какофония разваливающегося корабля. В них попали плазменной торпедой!
– Покинуть корабль! Покинуть корабль!
Приказ протрещал из древних громкоговорителей на потолке. Гвардейцу Хартуму никакие подсказки нужны не были. Он уже бежал к ближайшей спасательной капсуле, пробираясь между только что появившимися складками и щелями в полу.
– Отставить, гвардеец! До конца бейся со злобными врагами Императора!
Флоскан быстро поднял голову. Устрашающая фигура в черной шинели с квадратными плечами стояла у следующего поворота коридора. Комиссар, Леминканен. Мрачное выражение его лица под остроконечной фуражкой было знакомым. У него постоянно была такая гримаса, особенно когда он читал фанатические поднимающие боевой дух лекции, которые Флоскану требовалось посещать.
Покинуть корабль приказывал капитан. Флоскан понятия не имел, кто в этой ситуации главнее, капитан или комиссар, но точно знал, что если подчинится второму, то через минуту в живых его не будет. Он инстинктивно двинулся к капсуле.
– Ты не побежишь пред лицом врага, гвардеец. Где твое лазружье?
Последние слова утонули в бешеном визге раздираемого на части металла, за которым последовал пугающий свист вырывающегося из пробитого корпуса воздуха. В руках комиссара Леминканена внезапно появилось лазружье. Смертельный луч пролетел около уха Хартума, когда он запрыгнул в капсулу, одним движением ударив по инкрустированной рунами кнопке, закрывавшей герметичную заслонку. Трясущимися от страха руками он рванул рычаг.
Куски корабля бились о капсулу, когда она вылетела из полуразрушенного остова транспортника. Дикое ускорение не давало крови Флоскана добраться до мозга, и он вырубился.
Когда он очнулся, абсолютная тишина в тесной капсуле пугала. Даже дыхание Флоскана казалось неестественно громким. Он подтянулся к маленькому иллюминатору и выглянул наружу.
Если там что и было видно, так только обломки кораблей, дрейфовавшие между ним и звездами, и заставлявшие их мигать. Флотилия была уничтожена, а вместе с ней и Аврелийский Девятый полк. И ни следа кораблей орков.
Гвардеец Хартум откинулся на спинку кресла, неспособный вынести открывшийся вид.
Аврелия, родная планета Флоскана, была сельскохозяйственным миром. Он пошел служить в новообразованный полк имперской гвардии добровольно, надеясь на перемены и приключения. Теперь, когда он их нашел, хотелось спокойной жизни на ферме. Само собой, он твердо верил в Императора, но теперь даже Он не мог помочь. Он был один и потерян. Спасения ждать было неоткуда. Флот даже не знает, где флотилия вышла из Варпа. Капсула продержит его в живых пару дней, а потом…
Лучше бы умереть вместе с товарищами.
В отчаянии, стыдясь своего побега, Флоскан закрыл лицо руками и выплакался. Потом он взял себя в руки. Он же имперский гвардеец, сказал он себе. Император ждет от него храбрости, неважно, насколько все плохо. Он решил встретить смерть спокойно. Вдруг какое-то трепетное любопытство привлекло его к иллюминатору. Он чувствовал себя обязанным снова взглянуть на бездну, что станет его могилой. Так он и сделал. Вздох вырвался из его груди, а челюсть отвисла.
Под ним была планета.
Сердце Флоскана Хартума бешено колотилось, мысли теснились в голове. Атмосфера планеты может быть ядовита, на ней могут быть смертельные ужасы — или же это возможность выжить, пускай даже он будет навсегда отрезан от человечества. Она была прекрасна, с ослепительно голубыми океанами и сверкающими белыми облаками.
Капсула могла уже лететь к планете, или вращаться на ее орбите, но, судя по всему, она лежала на курсе, который вскоре вывел бы сияющий мир из зоны досягаемости. Хартуму пришлось действовать быстро. Он изучил простые системы управления. Спасательные капсулы были сделаны из дешевых материалов и в огромных количествах, и лучше всего для их описания подходило слово «сляпанные». Тренировка Флоскана по их использованию длилась чуть дольше двадцати минут, и он едва знал, что делать. К счастью, там мало чего было понимать. Не было сияющих иконок и сверкающих рун, которые украшали бы более тонкое оборудование. Вместо этого там была врезанная в панель управления простая молитва Императору:
Заботливый Ужасающий, помоги мне в трудный час!
Могучий Ужасающий, помоги мне в трудный час!
Бешено бормоча молитву, он взялся за рычаги управления. Гироскоп взвыл, разворачивая капсулу так, чтобы ее уродливый нос был направлен на светящуюся планету. Слабый ракетный двигатель снова заработал, расходуя ничтожный запас топлива. Флоскан полетел, вращаясь, сквозь атмосферу планеты.
Несмотря на то, что это был единственный способ посмотреть наружу, Флоскан отодвинулся от иллюминатора, когда началась тряска. Он не был уверен, что стеклит выдержит жар, вызванный трением об атмосферу.
Топливо вскоре закончилось, и двигатель заглох. Спасательная капсула должна была бы приземлиться на планету автоматически, но, как и все в ней, нужные системы были в зачаточном состоянии — спасение потерпевших поражение гвардейцев вряд ли стояло высоко в имперском списке приоритетов, так что Флоскан почувствовал, что что-то не так. Его, пристегнутого к креслу, швыряло по всей капсуле. К тому же, внутри стало невыносимо жарко, и он пожалел, что не выключил двигатель пораньше. Он вошел в атмосферу на слишком большой скорости. Внешняя оболочка капсулы должна была собирать тепло и отваливаться кусками, удаляя его, но насколько она была толстой? Когда она закончится, он зажарится заживо. Тряска стала настолько сильной, что Флоскан снова отключился.
Когда он вновь открыл глаза, незнамо через сколько времени, все вокруг было спокойно. Его лицо овевал ветерок. Слышалось далекое чириканье, крик какого-то неизвестного животного.
Он приземлился.
Кресло вырвало из креплений, и он лежал лицом на панели управления. Отбросив ремни безопасности, он ощутил боль в распоротой щеке. Машинально глянул на датчик над покореженной панелью. Тот показал, что атмосфера планеты пригодна для дыхания, но Хартум уже знал это, поскольку и так дышал местным воздухом. Очевидно, капсула раскололась от удара. Сквозь зияющую щель был виден свет.
Его конечности словно налились свинцом, и было трудно двигаться, так что он испугался, что у него какие-то внутренние повреждения. Он несколько раз ударил по инкрустированной рунами кнопке, которая должна была открыть люк, но тот, видимо, застрял. Затем он попытался открыть люк вручную. Оправа была искорежена, и ему это не удалось.
Наконец, задыхаясь от усилий, он ударил ногами по крыше капсулы, упершись спиной в пиллерс. Неожиданно тонкая оболочка капсулы сдвинулась, достаточно расширив щель, чтобы человек мог проползти.
Он попытался встать и понял, что не может. У него не было внутренних травм. Просто его тело весило в три или четыре раза больше, чем обычно. Он был на планете с высокой гравитацией. Как может он выжить, если даже встать не способен? Гвардеец Хартум пытался встать на ноги. При помощи рук ухитрился сесть на корточки. Потом напрягся со всей силы, пока не почувствовал, что вены сейчас лопнут.
– Бог-Император, помоги мне! — скривившись, Флоскан смог встать, дрожа и чувствуя, как сила тяжести вытягивает силу из ног и тянет его вниз. Как долго сможет он так держаться?
Он огляделся. Небо сияло металлическим синевато-серым цветом, придавая местности мрачный блеск. Она состояла из скалистых утесов и низких холмов, за которые цеплялись кустарниковые деревца и багровые камыши. В целом, это было унылое, подавляющее место, оставлявшее чувство угрозы.
Спасательная капсула разбилась об выходящие на поверхность породы. Толстые белые стропы свисали с нее, но сам парашют оторвался при падении, явно недалеко от поверхности, иначе его бы расплющило об землю.
Дул резкий холодный ветер, Флоскан дрожал. Над головой бежали серые облака. Голова кружилась, то ли из-за удара, то ли из-за того, что высокая гравитация не давала крови достичь мозга, он не знал. Он боялся, был полон дурных предчувствий. Было трудно поверить, что только вчера он проклинал однообразие путешествия к столь же скучному месту дислокации.
Он собирался присесть и отдохнуть, когда свирепый крик заставил его развернуться. Он стоял на краю мелкой долины. С другого края на него неслись двадцать человек. Они были плотно сбиты, очевидно, приспособившись к местной гравитации, их косматые волосы развевались на ветру. Некоторые махали копьями, остальные поднимали луки и вытаскивали стрелы из колчанов на спинах. И они направлялись прямо на него.
Смерть теперь казалась определенной и неожиданной одновременно, и вся неопределенность в жизни гвардейца Флоскана Хартума испарилась из его разума. Он был беззащитен, на спасательных капсулах не было лазружей, которые были слишком дороги, чтобы тратить их на людей без шанса на выживание. Он сомневался, что сможет вообще бежать, не то что оторваться от погони, а если бы залез в капсулу — просто бы оказался загнан в ловушку как зверь.
Он вздохнул. Надо держаться, как подобает солдату Аврелийского Девятого. Он мог сражаться и голыми руками. Но, возможно, была лучшая альтернатива. Копье отскочило от камня слева от него. Он смог сделать несколько шагов, присесть и поднять толстую палку с земли. Копье было невероятно тяжелым в его руках, но он как-то заставил себя снова выпрямиться и развернуться, чтобы встретить врагов лицом к лицу, направив на них копье. Если бы он смог забрать с собой хотя бы одного, уже бы умер с честью.
Еще одно копье прилетело, вращаясь, вместе с кучей стрел, но прицел был взят неверный, и они сильно недолетели. Что-то в походке приближающихся аборигенов было странным. Когда они подошли достаточно близко, он увидел, что ошибался на их счет.
Они вовсе не были людьми, это были четвероногие чужаки! Спереди они казались людьми, потому что вокруг талии были обмотаны куски ткани, но сзади там было вовсе не то, что полагалось. Зад был удлиннен и поддерживался дополнительной парой ног. Эти ноги были совсем как передние, только короче. Обе пары работали синхронно, так что существа неслись быстрым, но качающимся шагом.
Странное зрелище напугало Флоскана. Напутствие при основании его полка пронеслось у него в голове: «Вы будете сражаться с чужаками, мутантами, чудовищами, еретиками, всеми тварями, мерзкими Императору!». Теперь он умрет, исполняя наказ!
Но вместо того, чтобы напасть на него, кавалькада пронеслась мимо. Они атаковали кого-то за ним, не Флоскана. Он обернулся посмотреть — и выронил копье, парализованный страхом.
Четвероногие чужаки выкрикивали предупреждения, не угрозы. Долина кончалась скалистым холмом, одним из многих, усеивавших пейзаж. Из-за уступа вылезало огромных размеров нечто, напоминавшее омара, краба и бронированную сороконожку. Оно почти закрыло собой холм, его ребристый панцирь скреб по скале, из качающихся ротовых придатков вырывался свист. Когда оно спустилось, огромные когти схватили спасательную капсулу и раздавили ее, как яичную скорлупу, прежде чем снова бросить.
Такие же когти потянулись к Флоскану. Он отшатнулся, пытаясь устоять на ногах. Выкрикивая боевые кличи, аборигены посылали копья и стрелы в сверкающий панцирь. Они целились в мягкие части чудовища: покачивающиеся глазные стебельки и широкую влажную пасть, которая могла заглотить их всех разом. Каменные топоры врубились в когти, тянущиеся к Флоскану. Хитин раскололся, потек фиолетовый ихор, конечность оторвалась и упала, подергиваясь.
Флоскану казалось невозможным, чтобы аборигены смогли одолеть это огромное ужасное существо своим примитивным оружием. Но они побеждали. Два широко раскрытых золотистых глаза были проткнуты стрелами, третий — копьем. Свистя и хрипя, чудовище отступило и уползло за холм под торжествующие вопли четвероногих воинов.
Теперь их вниманием завладел Флоскан. Вожак, свирепо выглядящий мутант с ярко-рыжими волосами и бородой, указал на него и проревел приказ на гортанном непонятном языке. Второй четвероногий подался вперед и, подхватив Флоскана, забросил его на мускулистую пятнистую спину, держа его словно в тисках. Группа развернулась и поскакала назад туда, откуда они появились, вышибая из Флоскана дух с каждым прыжком.
И снова он спасся из хватки смерти. И снова, скорее всего, чтобы встретить нечто худшее. Он был захвачен чужаками.
На пути через долину Флоскан смог поднять голову и увидеть, на какую странную и опасную планету попал. То был мир кошмаров с сияющим небом, ломаным ландшафтом и огромными живыми существами. Крабы-сороконожки были повсюду, бесцельно бродя в поисках пищи. Четвероногие ухитрялись обходить их, но очевидно, были и более серьезные угрозы. Они замедлились, прежде чем зайти далеко, рассредоточились и нервно маневрировали.
Флоскан заметил нечто, что сначала принял за заводскую дымовую трубу, вздымавшуюся ввысь вдалеке, такие можно было видеть в промышленных центрах Аврелии. Оно даже изрыгало дым, или, возможно, пар, и издавало странное гудение. Но это была не заводская труба. Это было нечто живое. Оно гнулось. И оно тянулось вперед, его зловонная пасть приближалась к воинам. Четвероногие рассыпались, прячась в расселинах скал. Оттуда Флоскан изумленно наблюдал. Мельком он увидел кольцо глаз вокруг «трубы», когда она подняла краба-сороконожку. Чудовище всосало в трубу, несмотря на все попытки сопротивления. Когда она распрямилась, вероятно, краб попал прямиком в огромный желудок.
Четвероногие осторожно снялись с места. Выйдя из пределов досягаемости чудовища, они побежали по холмам. Флоскан задался вопросом, чего ради они выставляют себя напоказ, когда с вершины скалистого кряжа он получил ответ. Внизу было полно ужасающих животных-растений: луковиц размером с дом, странно напоминающих кактусы, из которых тянулись десятки извивающихся щупалец, рыскающих во всех направлениях. Любое съедобное животное, найденное ими, подтягивалось к луковице, чтобы быть поглощенным.
У четвероногих, как и у любого существа размером примерно с человека, не было ни единого шанса пересечь смертельную сеть. Мысли Флоскана путались. Сколько же чужацких кошмаров было в запасе у этой планеты? Внезапно четвероногие показались другими, не принадлежащими этому миру. Они были словно беспомощные насекомые, которых сейчас раздавит толпа больших животных.
Но больше думать он не мог, сосредоточившись на боли от жесткой езды на спине местного. Хоть он и страшился того, что лежало впереди, появление деревни четвероногих стало почти облегчением. Она была окружена шестиметровой оградой, ощетинившейся шипами и заостренными палками. Когда прибывшие крикнули, кусок ограды втащили внутрь, чтобы они смогли пройти.
Картина внутри была суетливой, толпа четвероногих чужаков, снующих между хижин, крытых багровыми стеблями. В центре поселения пылал костер, над ним на вертеле жарилось какое-то местное животное. Флоскана сняли с переносчика и поставили на ноги, ему опять пришлось бороться с тянущей вниз силой тяжести.
Их прибытие вызвало бурное восхищение. Местные столпились вокруг него, вскакивая на задние ноги и издавая ликующие крики. Его подхватили на руки и понесли к костру. Он отпрянул, побледнев. Ужас разлился по всему телу. Ему был уготован вертел! Он потерял контроль над собой и начал бешено сопротивляться, пока пламя лизало его лицо.
Внезапно его отпустили. В руку ему сунули кусок дымящегося жареного мяса, оторванный от туши на вертеле. Несмотря на весь восторг от освобождения, гвардеец Флоскан Хартум почувствовал, что голоден. Он понюхал мясо. Пахло вкусно. Он откусил кусок, прожевал и начал жадно поглощать мясо. Чужаки обрадовались. Утоляя голод, Флоскан смотрел по сторонам. Что они задумали? Они с ним играли, хорошо обращаясь, перед тем, как убить? Он слышал, что первобытные племена так делают.
Как же эти чужаки были похожи на людей, если не смотреть ниже пояса! Да, они выглядели свирепыми, да и сложены были крепко. Флоскан, считавший себя крепко сбитым, казался тощим рядом с ними. И, само собой, он был перед ними слаб, как дитя, с их-то бугристыми мышцами.
Когда он проглотил последний кусок мяса, местные резко затихли. Их ряды разомкнулись, чтобы пропустить вышедшего из ближайшей хижины. Он шел на четырех ногах медленно и с достоинством. У него было морщинистое старое лицо и седые волосы и борода.
Он подошел к Флоскану, осматривая его спокойным взором. Затем, к удивлению гвардейца, он заговорил не на непонятном местном наречии, которое Флоскан уже слышал, а на странном диалекте имперского готика, так что ему пришлось повторить вопрос дважды, прежде чем Хартум понял, о чем речь.
– Ты пришел к нам от Императора?
Флоскан моргнул. Как могли эти первобытные люди на отдаленной планете говорить на имперском готике и знать о Боге-Императоре? Зная, что его жизнь зависит от ответа, он подумал секунду и затем внятно произнес:
– Да! Я — воин Императора!
Старейшина явно не был впечатлен. Он снова осмотрел Флоскана.
– Ты? Воин? У воинов есть оружие. Где твое?
Слишком поздно Флоскан осознал, что едва ли подходит под местные критерии воина. Он вызывающе помахал руками и встал в позу:
– Император послал меня сквозь небеса, дабы сражаться с врагами Его. Я спустился на эту землю… но потерял свое оружие.
– Тогда ты проиграл. — прорычал старый четвероногий. Он кивнул. – Следуй.
Он развернулся и пошел иноходью к хижине. Флоскан попытался пойти за ним, но после нескольких шагов ему потребовалась помощь другого четвероногого, который подставил мускулистую руку, чтобы поддержать его.
В хижине старейшина указал на камышовый тюфяк на полу.
– Удобнее лежать.
Флоскан благодарно сел. Старый чужак поступил так же, опустившись на обе пары ног.
– Я Охтар, Помнящий нашего племени. Мой долг — помнить старые истории, чтобы они не были забыты.
Флоскан теперь понимал его акцент чуть лучше. Но следующая фраза оставила его в недоумении.
– Ты принес послание от Императора? Он собирается принять нас в Империум и сделать своими детьми?
Для гвардейца Хартума такая идея была не только странной и пугающей, но и абсолютно нереальной. Его воспитали в имперской вере, а его детские убеждения были укреплены за короткое время, проведенное в имперской гвардии. Аврелийский Девятый полк уже помогал в уничтожении расы чужаков, которые какое-то время делили одну планету с людьми-колонистами. Люди не могут жить на зараженных планетах. Он был благодарен чужакам за спасение его жизни, но они же были чужаками.
– Это Империум Человека, не так ли? — спросил Охтар , когда Флоскан помедлил с ответом. – Мы люди.
Флоскан посмотрел на нижнюю часть тела Охтара, похожую на часть тела животного.
– У людей две ноги! — брякнул он. -У вас четыре!
Охтар встал на ноги, злобно глядя на него.
– Мы люди с четырьмя ногами!
Увидев, что он напугал Флоскана, он успокоился и снова сел.
– Прости мою злость, Посланник. Ты и должен смотреть и спрашивать. Позволь объяснить. У наших предков, как и у тебя, было две ноги. Как и ты, они путешествовали по небесам, ища новые планеты, на которых можно жить. Вместо этого, они разбились здесь и оказались на мели. Это было много, много лет назад. Ты видел, что это за планета. Там, откуда ты пришел, не так тянет к земле и нужно только две ноги, чтобы стоять. Здесь к земле тянет. Вдобавок, наша планета враждебна к людям. Древние, приземлившиеся здесь, поняли, что долго не протянут. Но у них была могучая магия, которую они использовали, чтобы дать своим детям четыре ноги, чтобы те могли стоять. И они дали им сильные мышцы, чтобы те смогли постоять за себя. Поэтому наш народ завоевал свое место здесь и прожил бесчисленные поколения, даже потеряв древнюю магию. Конечно же, Император будет доволен нами и примет нас в Свою семью?
Флоскан задумался. Если это было правдой, тогда предки четвероногих могли быть с Марса, техножрецы которого разослали бесчисленное множество кораблей по Галактике во время Темной Эры. И у них действительно была возможность менять гены, то, что Охтар описал как «магию». Но историю вряд ли можно проверить.
– Как ты выучил имперский язык? — спросил Флоскан. -Как ты вообще узнал об Императоре?
– Ты не первый двуногий, недавно побывавший тут. Был еще Мэгсон. Ему нужны были драгоценные камни. В обмен, он дал нам это. Надень. Поможет.
Охтар встал и отдернул занавеску. Он вытащил оттуда что-то, сделанное из резины. Глаза Флоскана широко раскрылись, когда он разглядел предмет. Костюм для высокой силы тяжести, предназначенный для облегчения жизни на планетах, подобных этой!
– Мэгсон пробыл здесь достаточно, чтобы я выучил язык. — продолжал Охтар. -Он рассказал про Империум и про Императора, Бога нашего. Все наши сказания подтвердились! Мы вверили ему прошение к Императору о правлении Его и наставлении. То было годы назад. С тех пор мы ждали тебя.
Судя по всему, этот Мэгсон был свободным торговцем. Было непохоже, чтобы он хотя бы сообщил о существовании четвероногих властям, не говоря уж о передаче прошения на Терру Администратуму. Обычно такие торговцы думали только о себе.
Флоскан подумал, что нашел объяснение претензиям Охтара тоже быть человеком. Охтар, очевидно, был очень умен — выучиться имперскому готику у проезжего человека не так-то легко. Но он, должно быть, состряпал миф на основании услышанного о чудесах Империума, вероятно, смешав имперскую веру с какими-нибудь племенными верованиями и поверил в это сам.
– Я могу доказать. — добавил Охтар, словно прочтя его мысли. -Я доставлю тебя к святому месту наших предков. Мы пойдем ночью, когда безопаснее. Надень одежду, что забирает вес.
Флоскан принял костюм ВСТ, который ему протянул Охтар. Осмотрев руны на плечах, он понял, почему торговец Мэгсон с легкостью отдал костюм. Энергии почти не было. К тому же, он был поврежден и мог отключиться когда угодно. Все же, он натянул его и немедленно освободился от давящей силы тяжести. Он встал, выпрямился и улыбнулся.
Улыбка исчезла, как только он вспомнил, что проведет здесь остаток жизни.
Охтар оставил его, чтобы дать отдохнуть. Флоскан провел часы перед закатом в раздумьях. За час до выхода он впал в уныние, осознав, что никогда не увидит другого человека. Что за жизнь ни была ему уготована, но он проведет ее с этими четвероногими. Без них, у него нет ни шанса выжить.
Затем он снова собрался и твердо решил довести все до конца. Некоторые говорили, что Император приглядывает за всеми, кто достоин зваться гвардейцем. Он покажет свою доблесть.
Пока ему нужно было умиротворять Охтара. Было необходимо, чтобы его приняли четвероногие. Пока что он выключил костюм ВСТ, чтобы сберечь энергию. Кроме того, ему надо было тренировать мышцы, чтобы противостоять ужасной силе тяжести.
Ночь опустилась нежданно, словно занавес. Вскоре вернулся Охтар и рассказал об ожидавшем путешествии.
– Мы посетим храм древних реликвий. — сказал он. – Он ныне заброшен, посему нам придется продвигаться осторожно, ибо лежит он на земле врага.
– У вас есть враги? — с любопытством спросил Флоскан.
Охтар резко кивнул.
– Почитатели злого бога крови. Когда-то они были нашими друзьями, но ныне…
Больше он ничего не сказал, и Флоскан снова включил костюм ВСТ. Стража оттащила кусок ограды. Они выбрались наружу, Охтар осматривался по сторонам.
Внутри защитного круга ограды постоянно горел костер, так что даже ночью деревня выглядела приветливо. Снаружи царила пугающая тьма, прорезаемая тусклым серебристым светом далеких звезд, хотя на небе не было лун. Флоскан быстро понял, что охтаровское «безопаснее» ночью не значило «безопасно», когда живое переплетение крюков и шипов размером с небольшую бронемашину бросилось на них. Охтар показал себя отличным копейщиком, несмотря на возраст. Вместо того, чтобы пытаться уклониться от шипов, он кинулся прямо на них и ударил в пучок. Обезумевшее существо подергалось и упало. Он поразил маленький мозг твари.
Охтар вытащил десяток острых крюков из кожи, не обращая внимания на кровь.
– Они выжидают около деревень, ловя непослушных детей. — сказал он. – Нет причин для беспокойства.
Охтар хорошо знал свой мир. Он вел Флоскана по петляющей тропе, избегая засад ночных хищников, хотя Флоскан дрожал, слыша хаос бурчания, свиста и треска вокруг них. Спустя какое-то время, он явно стал недоволен медлительностью товарища и пригласил его забраться на спину. Когда Флоскан залез на него, Охтар понесся неустанным галопом, с огромным копьем на плече. Внезапно он остановился, и Флоскан встал на ноги. С того места он продвигался осторожно, перебегая между укрытиями и наблюдая за Флосканом.
Наконец они добрались до природного амфитеатра. На его дне слабо блестел в звездном свете разрушенный храм. Было трудно определить его форму. То был круг порушенных колонн, а внутри его — остатки круглого здания, которое когда-то было увенчано куполом. Ему должно быть было несколько тысяч лет.
Обеспокоенный перспективой встречи с каким-нибудь злобным зверем, использующим храм как логово, Охтар приближался осторожно, но все было тихо. Они вошли под замшелый свод. Крыша давно уже обвалилась. Свет звездных скоплений открывал взору удивительное и нежданное зрелище.
Странные механизмы! Охтар стоял молча, позволяя Флоскану осмотреться. Это и вправду было святое место! Флоскан словно перенесся в далекое-далекое прошлое, в Темную Эру Технологии, во времена Культа Механики. Очевидно, машины были поставлены здесь в определенном порядке, чтобы им можно было поклоняться, как святыням, но ныне они были разбросаны по разрушенному залу, некоторые были разбиты, другие просто развалились от старости. Часть, однако, выглядела нетронутыми, сверкая матово-черными гранями и отражая звездный свет прямоугольными дисплеями. Они были не похожи на машины, с которыми Флоскан прежде имел дело, да и назначение их было загадкой, но они явно предназначались для людей, так как управлялись клавиатурами, кнопками и рычагами.
– Древние с неба прибыли в наш мир с этими святыми вещами. — почтительным тоном сообщил ему Охтар. – С их помощью они могли делать магию, но как именно, мы не знаем.
Видимо, четвероногие догадались не показывать святилище торговцу Мэгсону. Он наверняка бы захотел забрать их с собой. Они представляли собой реликты науки, развитой сильнее, чем в нынешнем Империуме. Святые машины могли даже содержать Стандартные Образцы Конструкций, разбросанные по обитаемому космосу!
А еще это означало, что Охтар был прав. Четвероногие были потомками людей! Во время двух кампаний, в которых он принимал участие, Флоскан видал недолюдей. Он видел огринов и зверолюдей, недоразвитые и глупые формы человека. Он не мог не сравнивать их с благородным Охтаром. Несмотря на странные нижние конечности, он куда больше человек, чем они. Вдобавок, физические различия были намеренно привнесены древними техножрецами, а не являлись продуктом эволюции. Неужели они не заслужили признания Императора? Конечно, заслужили!
Пока эти мысли бурлили у него в мозгу, в ушах Флоскана отдавался какой-то рокочущий звук. Охтар тоже его услышал. Он топтался на месте, высматривая кого-то, с копьем наизготовку.
– Почитатели Кровавого Бога! Нас заметили, посланник! Прячься!
Раздался свирепый вой. По склону амфитеатра неслась лавина четвероногих, вооруженных копьями и топорами, завернутых в косматые шкуры или в доспехах, смастеренных из панцирей чудовищных крабов. На их головах красовались шлемы из целиковых панцирей (вместе с когтями) каких-то меньших существ и даже черепа, смахивавшие на человеческие!
В серебристом свете звезд Флоскан видел все это очень отчетливо через дыры в стене храма. Когда четвероногие приблизились, он еще четче понял, что они не могут быть из племени Охтара. На их лица были нанесены татуировки, превратившие их в свирепые маски. Доброй и природной дикости людей Охтара не было, вместо нее на лицах был звериный оскал, гримасы, полные ненависти и леденящие кровь вопли существ, жаждущих оргии убийства и разрушения. Флоскан сначала отступил, думая спрятаться, как было велено, но когда он увидел старого Помнящего, бегущего из храма с явной решимостью защищать посланника Императора до последнего, то не смог сбежать. Он оглянулся в поисках оружия.
Нападавшие были уже внутри круга колонн. Охтар метнул копье в грудь ближайшего, начав тем самым бойню. Флоскан схватил выпавший из кладки камень, несмотря на его вес, и побежал на подмогу. Охтара окружили и прижали к одной из колонн. Флоскан и не пытался бросить камень — он бы просто вывалился у него из рук. Он бросился вперед и со всей силы заехал одному из четвероногих по открытой скуле. Тот едва ли покачнулся и в ярости развернулся к Флоскану. Кислая вонь из раззявленной пасти на оскаленной, растатуированной и покрытой шрамами роже окутала Флоскана. Он увидел каменный топор, нацеленный ему в голову.
Потом топор чудесным образом остановился: другой воин отбил его. Его схватили грубые руки. В ту же секунду борющегося Охтара наконец задавили числом: три копья одновременно вонзились в его торс, ноги его подкосились, и он упал, словно величественный зверь, затравленный сворой лающих хищников. Он жалобно посмотрел на Флоскана.
– Передай Императору… мы — люди…
Флоскан, бьющийся в стальной хватке, был вынужден с ужасом смотреть, как убийцы с ликующими криками продолжали колоть и рубить тело Помнящего, пока от него не осталось только лишь кровавое месиво.
Внезапно они бросили свое ужасное занятие и с любопытством посмотрели на Флоскана. Помимо сложных татуировок, на их лица были нанесены запутанные узоры племенных шрамов, так что различить человеческие черты было почти невозможно. Флоскан смотрел в дьявольские маски морд, сжав кулаки. На секунду ярость вытравила из него весь страх. Невежественные дикари убили храброго служителя Императора. Если бы только он мог отомстить им по-гвардейски!
Четвероногие загоготали, глядя на него. Они что, считают его двуногим калекой, поводом поржать?
Отсмеявшись, варвары устроили другую потеху. Рычащие воины ворвались в святилище и начали разносить драгоценные реликты вдребезги. Часть отправилась собирать пучки сухого мха, росшего неподалеку, и обкладывать им загадочные машины. Двумя камнями высекли искру, воспламенившую мох. Вскоре ярко-белым трескучим пламенем запылали сами машины. Четвероногие опасливо отошли. Внезапно раздался страшный грохот и взрыв обрушил руины. В толпу посыпался дождь каменных осколков. Огонь добрался до чего-то в машинах — возможно, до давно издохших топливных элементов.
Такое развитие событий вроде бы напугало налетчиков. Флоскана грубо усадили на спину четвероногому, и весь отряд с тревожными воплями вынесся из амфитеатра и устремился во тьму.
Поездка продолжалась недолго. Вставало чужацкое солнце, когда деревня татуированных четвероногих показалась из-за горизонта. Как и деревню Охтара, ее окружала высокая шипастая ограда, часть которой втянули внутрь, впуская отряд.
Когда его поставили на ноги, Флоскан восхищенно огляделся. Похоже, селения четвероногих строились по единому образцу. Деревня состояла из такого же круга крытых красной соломой хижин и костра в центре. Но воздух здесь дрожал от зверства и насилия. Драка была обыденным делом, каждую секунду шло несколько свар разом.
Все лица, кроме женских и детских, были покрыты шрамами и растатуированны. Флоскан не мог отвести глаз от огромного тотемного шеста, возвышавшегося над хижинами у костра. На нем было вырезано большое багровое лицо с маньяческим выражением, выпученными глазами и оскаленными клыками, словно излучавшее жажду смерти и войны. Кровавый Бог.
Флоскана затащили в хижину неподалеку и привязали руки к грубо сделанной деревянной подпорке. После ухода его пленителей, когда глаза привыкли к темноте, он понял, что не один здесь. На полу, также привязанный к подпорке, валялся второй пленник в толстой черной шинели. Комиссар Леминканен!
Несмотря на некоторую потрепанность, вызванную избыточной силой тяжести, комиссар Леминканен держался молодцом. Его глаза сверкнули из-под фуражки, когда он перевел тяжелый взгляд на Флоскана. Тот понял, что костюм ВСТ скрывал его форму.
– Я гвардеец Хартум, комиссар, с «Мести Императора». — быстро сказал он.
– Ты бросил пост, гвардеец? — хрипло произнес Леминканен. Затем, не дожидаясь ответа, он продолжил. -Я тоже был на том корабле. Последнее, что помню — в нас попали торпедой. Кто-то, верно, положил меня в спасательную капсулу. Когда очнулся, я уже летел через атмосферу — и в кобуре не было лазпистолета! Ты вооружен, гвардеец?
Флоскан вздохнул с облегчением, поняв, что комиссар не помнит, как пытался «отстранить» паникующего десантника, казнив его, на борту транспортника в последние секунды перед взрывом.
– Нет, комиссар. У меня нет оружия.
Леминканен проворчал что-то. Комиссар явно хотел объяснить свое присутствие на планете. Он сам забрался в спасательную капсулу из инстинкта самосохранения, как и Флоскан? Но тогда у него был бы лазпистолет… если только четвероногие не забрали его у него… но тогда они обыскали бы и Флоскана. Значит, он говорит правду. Флоскан устыдился своих сомнений насчет комиссара.
Леминканен хмуро смотрел на него, вероятно, размышляя, как он оказался в костюме ВСТ.
– Кто-нибудь, кроме нас, покинул поле боя? — резко спросил он.
Флоскан покачал головой.
– Насколько я знаю, вся флотилия уничтожена. Девятый Аврелийский разбит! — его голос дрогнул. – Я, может, только один и остался! И никто даже не знает, где мы вынырнули из Варпа…
– Ты невежественный молодой дурак, гвардеец. Мы в планетной системе! Суда из Варпа так близко к звезде могут вынырнуть только через известные и занесенные в учет Врата Варпа. Когда флотилия не прибудет на место, начнется расследование. Впрочем, нам с тобой от этого ни жарко, ни холодно. Мы в руках чужаков, диких и извращенных. Через несколько часов нас запытают до смерти. Тебе повезло, что я рядом. Я помогу тебе встретить конец стойко, с верой в Императора.
Флоскан сглотнул, хоть и впечатлился непреклонностью Леминканена.
– Вы уверены, комиссар? — прошептал он.
– Конечно, я уверен! Видел тотем снаружи? Я на полудюжине планет такую рожу видел. Это изображение бога Хаоса, бога резни и уничтожения. А эти чужаки ему поклоняются.
– Кровавый Бог. — пробормотал Флоскан. – Они его так зовут.
– Ну, значит, ты тоже о нем слышал. Да, Кровавый Бог! Так его называют по всей Галактике.
– Но Император, конечно, единственный истинный бог? — Флоскан слышал на Аврелии истории о богах Хаоса, но считал их бредовыми суевериями. Слова комиссара удивляли его.
– Император единственный истинный бог, но боги Хаоса тоже существуют. — уверил его Леминканен. – Они противостоят Императору и ответственны за все зло и всю несправедливость. А здесь у нас сразу двое врагов Императора — чужаки и бог Хаоса!
Флоскан не мог больше сдерживаться.
– Они не чужаки, комиссар — это люди! — выкрикнул он. –И некоторые поклоняются Императору!
Он быстро обрисовал в общих чертах все, что произошло с ним с момента падения на планету: спасение от чудовищного краба, получение костюма ВСТ, доказательство Охтара, что он и вправду человек. Комиссар внимательно слушал, изумляясь все больше и больше.
– Стандартные Образцы? — восхищенно выдохнул он. –Уверен, что они уничтожены?
– Там ничего не осталось после поджога и взрыва.
– Посмотрим.
Флоскана это не очень-то волновало.
– Хорошие племена навроде племени Охтара примут в Империум? — жадно спросил он. – В конце концов, есть же множество других недолюдей.
Леминканен заорал от злости.
– Мне сколько раз тебе говорить, что ты дебил, гвардеец? Огрины и подобные им — естественные виды человека. Человек с четырьмя ногами — мерзость! Это мутант! А мутанты — дети Хаоса! Им нельзя позволить жить! — он выдохся и заговорил тише. – Хорошо, что мы это все выяснили. Нужно попытаться послать весть спасателям. Здесь ничего нет, кроме ужасной мутации человека и заразы Хаоса. Я порекомендую очистить планету.
Флоскан потерял дар речи от изумления. Если бы четвероногих записали в ряды чужаков, их бы оставили в покое — Империум не мог уничтожать каждую чужацкую расу в Галактике, сколь бы благородной ни была эта цель. Но теперь он обрек их на уничтожение!
Повышенная сила тяжести вымотала Леминканена. Резкая речь вытянула из него последние силы. Он провалился в беспокойное забытье. Флоскан почти пожалел, что не мог на время отдать ему костюм ВСТ.
Почитатели Кровавого Бога не особо торопились. Через несколько часов открылась уродливая дверь, и вошедший бородатый татуированный четвероногий, вонявший козлом и носивший куртку из щетинистой шкуры, поднес плошку с водой к губам Флоскана. Глянув на спящего комиссара, он взрыкнул и снова вышел.
Когда дверь открылась в следующий раз, в проход сунулось множество ржущих мерзких харь, которые потом убрались, показав результат утренней работы — большой глиняный котел. Флоскан быстро понял, что в него как раз влезут двое. Под ним уже были горкой сложены дрова. Раздался гогот наблюдавших за выражением лица Флоскана, уставившегося на котел.
Их с комиссаром собираются сварить заживо.
Закрывшаяся дверь скрыла жутко гримасничающие рыла. Вскоре снова начало темнеть. Короткий день кончался, и снаружи устанавливалась тишина, пока поклонники Кровавого Бога расходились по хижинам. Флоскан подумал, что ужасное жертвоприношение, несомненно, мерзкому Кровавому Богу, назначено на завтра.
Повиснув на подпорке, к которой его привязали, он начал с ужасом думать о мучительной смерти, вскоре его ожидавшей. Потом он подумал о своих товарищах из Аврелийского Девятого, которые погибли не менее страшной смертью на борту «Мести Императора». С некоторыми он водил дружбу еще в родном районе на Аврелии.
Он перестал дрожать. К нему вернулась решимость. Он задолжал своим мертвым товарищам, своему начальнику, комиссару Леминканену, а также Охтару и его народу. Он должен был изменить отношение Леминканена к ним. Но больше всего он хотел не попасть в глиняный котел.
Весь день Флоскан пытался выпутаться из веревок, почти безуспешно. Теперь у него появилась мысль. У костюма ВСТ были металлические ребра с угловатыми краями. Он подтянул веревку к одному из ребер и начал пилить.
Работа шла медленно, но, в конце концов, его терпение было вознаграждено. Хижина уже погрузилась в темноту, когда он перетер веревку достаточно, чтобы порвать ее. Наконец он освободился от пут и встал над спящим комиссаром Леминканеном. Он подумал на секунду взять комиссара с собой, но потом понял, что это невозможно. Единственной надеждой Леминканена, и то слабой, было то, что Флоскан сможет привести помощь.
Он выскользнул из хижины, скрываясь в тени. Как он и думал, в деревне все спали, кроме часовых на ограде. Но он заметил только двоих, и они не смотрели в его сторону. Флоскан прокрался к забору. Шипы длиной с ногу облегчали подъем, и через пару секунд он уже перелез через ограду и спускался с другой стороны. Пригнувшись, он осмотрелся. Небо было затянуто тучами, и звезд почти не было видно. Только на горизонте были смутно видны какие-то холмы. Впрочем, он подумал, что сможет вспомнить дорогу, по которой они шли.
Он вытащил из частокола один из вбитых туда заостренных шипов, легко вышедший из паза. Теперь он был вооружен. Имперский гвардеец Хартум бесшумно побежал в беспросветную неизвестность, решив показать доблесть Аврелийского Девятого.
Флоскан шел всю ночь, пытаясь не сбиться с выбранного пути и подавить свой страх. Вокруг него что-то трещало, жужжало и громыхало. Слишком часто ему казалось, что он чувствует касание — когтем, усиком, клешней, мохнатой антенной, — тогда он бил колом наотмашь или пырял им темноту, что частенько сопровождалось топотом чего-то убегающего. На рассвете он уже измотался до невозможности. И его нашло что-то еще.
Сначала он почувствовал резкий кислый запах. А затем оно прыгнуло на него из-за камня. Существо было вдвое больше лошади, но смахивало скорее на таракана, у которого вместо головы были сплошные острые клинки размером с его кол, которые постоянно двигались и терлись друг о друга.
Он вспомнил, как дрался Охтар. Попытка убежать была верной смертью, так что Флоскан напал. Он побежал на зверюгу, которая, в свою очередь, неслась к нему с желанием разрезать его на ломтики своими клинками. Бить в мозг. Охтар научил его этому. Животное издало булькающее подвывание, когда он со всей силы метнул кол. Оно перевернулось на спину и задергало дюжиной коротких ножек в агонии.
Когда он вытащил кол, с которого капала лиловая жидкость, на него навалилось ощущение невероятной тяжести. Он взглянул на иконки и зарычал. Костюм ВСТ разрядился.
Флоскан упал на колени. Где деревня? Эта тварь была лишь первой и самой мелкой из тех, что его как пить дать найдут. Остальные будут огромными, с ними даже с рабочим костюмом ВСТ не посражаешься. Бросив кол, он был вынужден ползти на четвереньках, придавленный собственным весом, загоняемый им в бездну отчаяния. Вскоре кончились силы и для этого. Он был вынужден лечь и закрыть глаза.
Он внезапно очнулся от звуков человеческого голоса. Над ним стоял четвероногий, замотанный в какую-то тряпку, без шрамов и татуировок на лице или рогатого шлема. Один из людей Охтара! Флоскан попытался сесть. Как он выбрался с земель Кровавого Бога? Или племя Помнящего искало его, когда они не вернулись?
– Охтара убили! Кровавый Бог! У них посланник Императора! Скоро убьют! — завопил Флоскан. Охтар единственный понимал имперский готик? Он обучил остальных? Четвероногий нахмурился.
– Кровавый Бог? Император? Кровавый Бог убивать Император?
– Да! Помоги Императору!
Он заметил большой витой рог, висящий на шее четвероногого. Дикарь поднес его к губам и затрубил.
Среди скал появилось множество воинов, которые начали спускаться к ним. Флоскан, кажется, был прав: они искали Охтара и, должно быть, уже побывали в разрушенном храме. Четвероногий с рогом начал выкрикивать приказы, показывая рукой в указанном Флосканом направлении. Пару секунд спустя орда уже неслась к деревне Кровавого Бога. Флоскану подали руку, помогая забраться на крепкую спину. Он с радостью вцепился со всей мочи — и внезапно понял, что на него уже не давила страшная тяжесть. Посмотрев на иконки костюма ВСТ, он ухмыльнулся. Фотоэлементы костюма ловили солнечную энергию. Костюм ВСТ перезарядился!
Свирепость налета на деревню сделала бы честь имперской гвардии. Захваченные врасплох приспешники Кровавого Бога сначала выскочили из ворот, пытаясь защитить свое поселение за его границами, но были вскоре отброшены внутрь. Нападавшие перебирались через ограду так же, как и Флоскан. Тот, в свою очередь, сел наверху и смотрел, как поднимались и падали топоры, ломались копья и лилась кровь.
Почитатели Кровавого Бога дрались за свой дом, за свою жизнь, за своего бога резни, и умирали, словно безумные, наполняя воздух звериными воплями. Но народ Охтара тоже сражался за Бога — за Императора! Трудно было сказать, кто выйдет из схватки победителем — казалось, что бойня будет продолжаться, пока не останется никого. Флоскан рассчитал время, чтобы спрыгнуть с ограды и добраться до хижины для узников рядом со свежеслепленным котлом, которым, как он с облегчением заметил, еще не успели воспользоваться.
Леминканен удивленно уставился на него из темноты. Он ничего не сказал, когда гвардеец отвязал его от подпорки и помог подняться.
– Нас спасли, комиссар! — закричал Флоскан. – Четвероногие люди, верные Императору! Разве я не говорил?
Леминканен кисло глянул на Хартума, выражая недоверие, и слабо покачал головой. Тем не менее, он позволил Флоскану осторожно довести его до двери.
Выйдя из хижины, они увидели нечто необычайное. Битва остановилась. Что-то обвилось вокруг деревни. Оно смахивало на многоножку, длиной в несколько сотен метров, обвившуюся вокруг частокола и вдвое превышающую его высотой. Из каждого из бесчисленных сегментов тянулась пара щупалец, оканчивавшихся глазами, хлеставших по поселению и вытягивавших как нападавших, так и оборонявшихся, чтобы пожрать их.
Наверное, ее привлек запах крови. Леминканен словно с ума сошел от такого зрелища. Он оттолкнул Флоскана и выпрямился, привалившись к косяку.
– Нужно доложить! Приказ на Экстерминатус! Гвардеец, если я стану мучеником, ты должен доставить послание в нужные руки!
Он вытянул из-за отворота шинели плоскую серую пластину с клавиатурой, свой личный дневник, и принялся яростно печатать, забыв обо всем на свете.
– Комиссар, берегитесь! — Флоскан дернулся было, чтобы оттолкнуть комиссара, но опоздал. Скользнувшее щупальце схватило того и прижало руки к телу.
С едва слышным бульканьем Леминканен исчез.
Флоскан схватил пластину дневника, падавшую на пыльную землю, ловко увернувшись при этом от хлестнувшего щупальца. Четвероногие уже разбирались с многоножкой по-свойски. Они подожгли частокол, но зверюга так увлеклась жратвой, что не обращала на пламя внимания до того, как было уже поздно. Она тоже загорелась, дико заметалась, раздавила в агонии несколько хижин и издохла, испуская невероятно вонючий дым.
Вся деревня теперь горела, и все было раздавлено катавшимся по земле чудовищем, заставившим оба племени, как, впрочем, и Флоскана, бежать без оглядки к воротам или перебираться через догорающие остатки частокола.
Выбежав из деревни, обе стороны разошлись, уставившись друг на друга. Сомнительно, чтобы они вообще помнили, почему дрались, но явно были готовы начать заново.
Внимание Флоскана привлек движущийся огонек в небе. Его сердце пропустило удар. Он получил ответ на молитву Императору. Вокруг Флоскана четвероногие падали на колени. Огромный сияющий металлический предмет заходил на посадку. Имперский челнок.
– Вот это вот нам передал единственный выживший из Аврелийского Девятого полка, сэр. Похоже, комиссар Леминканен писал последний рапорт, когда его убили.
В своей отделанной медью каюте капитан Гуртлидер, командир линкора «Ненасытный», забрал у помощника инфопластину комиссара. Он отметил, что закрыта запись не была. Леминканену не хватило времени даже закончить рапорт или заверить его своим кодом.
Он нажал на кнопку и начал читать.
Срочный рапорт от комиссара Лемюэля Леминканена LX/3897B с безымянной планеты в Скоплении FR/7891 поблизости от Врат Варпа №492.
Эта планета ценности для Империума не представляет. Дикий мир с особо опасными условиями, крайне трудный для возможной колонизации. Населен примитивными полуразумными чужаками, дальнейшее развитие которых маловероятно. Рекомендую не предпринимать никаких действий касательно
Конец записи.
– Кто выживший? — спросил капитан Гуртлидер.
– Обычный гвардеец, сэр. Был с комиссаром Леминканеном до конца. Проявил себя в трудной ситуации. Когда его переведут, порекомендую поставить на повышение.
Капитан вернул инфопластину.
– Прекрасно. Проследите, чтобы это попало в Администратум.
Гвардеец Флоскан Хартум сильно нервничал в жилом отсеке «Ненасытного». Оказавшись на борту линкора, он сумел на какое-то время уединиться. Он не мог не взглянуть на открытую запись комиссара Леминканена.
Леминканен начал писать, используя личный код, но успел только озаглавить запись, указав время и место. Потом его сожрала многоножка.
Поэтому Флоскан, потрясенный собственной смелостью, дописал запись сам. Он, конечно, не мог закрыть ее, не зная личного кода Леминканена. Так что он оборвал запись на полуслове в надежде, что так будет пореалистичней.
Он ужасался от одной мысли о том, что с ним сделают, если обнаружится, что он внес фальшивую запись в журнал комиссара. Но он знал, что ни Леминканен, ни кто другой в Администратуме не посмотрит на четвероногих благосклонно, узнав об их происхождении от человека.
Мутант есть мутант. Они слишком изменились. Ну, теперь их запишут чужаками и оставят в покое. Флоскан уже слышал краем уха, что Врата Варпа №492 пометят как неиспользуемые в таблицах, так как с момента обнаружения орками они превратились в смертельную ловушку — те ведь наверняка шныряли вокруг в поисках имперских судов. На планету больше никто не попадет.
В сотый раз он подумал, правда ли Император все видит. Он знает, что сделал Флоскан? Он одобряет или презирает это? Флоскан расценил как добрый знак то, что никто не спрашивает, почему он в костюме ВСТ.
На планете четвероногих шла война между добром и злом. Конечно, он надеялся, что Кровавого Бога победят. Но, в любом случае, это решится между четвероногими. Хотя, к сожалению, вне людского общества.