Меньшее зло / Necessary Evil (рассказ)

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Меньшее зло / Necessary Evil (рассказ)
Автор	Роб Сандерс / Rob Sanders
Переводчик	Йорик
Издательство	Black Library
Серия книг	Инквизитор Чевак
Год издания	2015
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Во тьме проклятья таились призрачные врата, освещаемые лишь зловещим сумрачным светом Ока. Покрытые серой изгибы и арки казались костями на фоне коричнево-красного заката. Здесь, среди безумия мира демонов, где искажалась реальность и царила невозможность, ждал во мраке портал. Ждал посетителя: того, кому потребуется покинуть таящийся по ту сторону межмировой лабиринт Путевой Паутины и шагнуть через врата в ад. Не каждый принял бы такое приглашение, но реликвии ксеносов не пришлось долго ждать в месте, где время было не властно.

Из взбаламученного небытия под аркой донеслось шипение варпа. Нематериальные энергии зазмеились по изгибам и шипам призрачных врат, раскалывая реальность. Черпающий невероятную мощь портал прожёг дыру в ткани пространства и времени. За ним осколки мироздания начали собираться один за другим, словно обломки тёмного стекла.

Бронислав Чевак шагнул из новой реальности на поверхность демонического мира. Любой взглянувший в его глаза ясно увидел бы в них старость, но черты лица принадлежали куда более молодому человеку. Плащ – мерзость из ткани чужаков совершенно невообразимого фасона: он тянулся до лодыжек и сочетал тошнотворное смешение цветов с безумием пересекающихся узоров. Когда полы достойного арлекина одеяния хлопали на лёгком ветру, по поверхности ткани проходила рябь, технология поля играла со зрением. Бронислав Чевак, Его Императорского Святейшества инквизитор, бегущий между мирами. Преследуемый Губительными силами за то, что ещё способен сделать, Империумом за то, что уже сделал, эльдарами за то, что мог сделать, Бронислав Чевак и сам временами охотился.

Оглядевшись, Чевак поднял морщинистую бровь. Он расправил плечи, когда понял, что добрался куда нужно, а затем захлопнул позолоченный «Атлас Преисподней» и спрятал древний фолиант в глубинах плаща. Защитная чистота фолианта всё ещё омывала Бронислава, а позади медленно затухал портал Паутины, когда инквизитор спрыгнул с врат и зашагал по адской поверхности проклятого мира.

Когда-то Нерей покрывали изобильные океаны, но сейчас поверхность была не песком и землёй, а лишь ржавчиной и серной пылью. Топнув, инквизитор обнаружил под прахом металл. Морщась от запаха гнили, Чевак вскарабкался по склону из армированного металлолома и ржавых пластин до неровной вершины гряды. С этого наблюдательного пункта Бронислав осмотрел демонический мир. Ржавый архипелаг тянулся вдаль и вширь, напоминая Чеваку вулканический остров. За ним бурлил кроваво-красный серный океан, волны прибоя захлёстывали металлический берег, оставляя на поверхности жёлтые кристаллы. Вода кишела демонами-личинками, которые теснились и кусались словно хищные рыбы в высыхающем пруду. В небесах парили стаи фурий, выслеживая добычу – души.

За хищниками можно было увидеть необычный небесный феномен. В ночном небе Чевак ясно видел распахнутую пасть варп-разлома, известного имперским навигаторам как Зоб. Нерей омывал варп-свет выхода разлома, а его двойник бушевал к галактическому югу отсюда, внезапно поглощая корабли на огибающих Око имперских торговых маршрутах. Доклады о пропавших в Зобе кораблях поступали вновь и вновь, и за тысячу лет потерянные суда образовали гору обломков, которая теперь ржавым островом выступала из глубин. Далеко в море Чевак слышал отзвуки скорбного гула дьявольской песни: то под водой урчали чудовища глубин.

Над головой начали кружить фурии, привлечённые запахом свежего мяса.

Внезапно демоны рассеялись.

Чевак прищурился, затем медленно покачал головой. На фоне бурлящего вихря Зоба рос силуэт. Ужас: обречённый корабль, только что выплюнутый пастью разлома. Грузовое судно. Омытый призрачным огнём корабль камнем падал через атмосферу мира демонов прямо на архипелаг.

Чевак спрыгнул на покрытую ржавчиной обшивку корпуса и побежал. Он ощутил удар через кости брошенного корабля под ногами. Бронислав мчался, перепрыгивая через искорёженные обломки, и чувствовал, как позади судно вонзается в остров и пробивает себе путь. Время словно замедлилось для инквизитора, оказавшегося в сердце ужасной катастрофы.

Металл содрогнулся под ногами, когда нос сухогруза врезался в склон. Судно подпрыгнуло, его исполинская кормовая часть взмыла к небесам. На невероятный миг корабль замер словно готовое упасть огромное железное дерево, а затем перевернулся и неуклюже рухнул на бок. Уже содрогавшийся от взрывов сухогруз разлетелся на части, во все стороны устремилась буря обломков.

Чевак бросился на землю, но спина ощутила ударную волну. Мимо пролетели куски металла, а клочья обшивки с грохотом покатились вперед. Секция палубы пролетела над головой, задев спину Бронислава.

Инквизитор лежал, не слыша от удара ничего, кроме шипения. По лицу текла кровь. С ногой было что-то не так. Повернув голову, Чевак увидел, что на занесённой серой поверхности лежал не только он. Бронислав встретился глазами с придавленным горящей балкой членом экипажа. Инквизитор мало чем мог помочь, но инстинкт требовал броситься на помощь человеку. Он попытался встать, но ногу пронзила боль, и с невольным стоном Чевак рухнул обратно на металлическую землю.

Неподалёку что-то с грохотом приземлилось. Сначала инквизитор решил, что это опять обломки, но, сморгнув кровь с глаз, увидел оскалившуюся фурию, которая подобно грому обрушилась с ненастных небес. Легко отбросив огромную балку, демон впился медными когтями в плоть жертвы. Взмахнув рваными крыльями, тварь взмыла в небо, унося с собой кричащего человека.

Когда шум удара затих и сменился воплями, Чеваку показалось, что он расслышал не что-нибудь, а колокол: ясный звон одинокого колокола из-под земли. Стаи фурий вновь разлетелись. Рядом начало поворачиваться покрытое ржавчиной колесо, и в полу открылся служебный люк. Оттуда выглянула молодая женщина в обрывках одежды. Её лицо было худым и вымазанным серой, но полным решимости. Когда женщина выбралась наружу, Чевак разглядел под лохмотьями раздутый живот. Грязная перевязь прижимала к её груди младенца, а следом вылезали больные желтухой дети, цепляясь за рваные края плаща. Повсюду вокруг в земле архипелага открывались люки, шлюзы и переборки. Наружу хлынули ободранные люди: костлявые мужчины, женщины и дети, расходившиеся по зоне крушения. Все выглядели худыми и больными, одни горбились, а других уродовали дополнительные конечности и опухоли. Обитатели подземелий явно не были демонами, но страдали от токсичной окружающей среды. На Нерее негде было спрятаться от искажающего влияния Ока Ужаса. Чевака давно бы постигла та же судьба, если бы не обнуляющее воздействие «Атласа Преисподней». Орда начала искать выживших, обирать погибших и тащить из обломков полезные вещи.

Повернувшись, Бронислав увидел, что женщина склонилась над ним и осматривает ногу. Она откинула капюшон, под которым прятала спутанные медные кудри. Женщина велела детям собраться вокруг, и инквизитор почувствовал, как их костлявые маленькие пальцы цепляются за его тело. Рыжая осмотрела рану на лбу, а затем склонилась к лицу Чевака. Она попыталась слабо улыбнуться, но её лицо расплывалось. Голова Бронислава болела, и он чувствовал неудержимый зов обморока.

– Твой корабль разбился. Мы заберём тебя туда, где ты будешь в безопасности, – услышал Чевак, но его дрожащие веки уже закрылись. Тьма сомкнулась вокруг, оставив инквизитора наедине с сомнениями, что такое место есть в мире демонов.

Инквизитор очнулся на грязном матрасе больничной койки. Потянувшись к источнику тупой боли на лбу, Чевак обнаружил на голове повязку и свисавший с руки грязный внутривенный катетер. Он был один в маленькой палате без крыши, из сложенных контейнеров. Сверху были видны мерцающие лампы в потолке куда более крупной комнаты. Рука инквизитора метнулась под полы плаща арлекинов. Он нашёл «Атлас Преисподней» там, где оставил, и облегчённо откинулся на койку. Чевак позволил себе роскошь мгновения отдыха, а затем с отвращением вырвал трубку из руки и перекинул ноги через край койки. Правое бедро обожгла боль, вновь притуплённая морфием, и Бронислав обнаружил, что ногу тоже плотно перевязали.

– Куда собрался?

Чевак поднял глаза и увидел в дверях палаты женщину, которую встретил на архипелаге. Она убрала руки с выпуклого живота и начала поправлять рваную перевязь с младенцем.

– Где я? – в голосе Чевака не было ни следа радушия.

– На Гиблой Посадке, – ответила женщина, глядя, как инквизитор пытается встать и удержаться на ногах. – Осторожно, ты разорвёшь швы, – она показала Чеваку расколотый кусок трубы. – Мы вытащили его из твоей ноги.

– Сколько я был без сознания? – и вновь в голосе инквизитора не было слышно благодарности.

– Примерно десять часов.

– Десять часов!

– Примерно, – повторила женщина. – Я Мира.

– Я встану с этой койки, – заверил её Чевак.

Мира помедлила, а затем взяла стоявшую у двери сделанную на скорую руку трость и бросила инквизитору. Поймав её в воздухе, Чевак поднялся на ноги.

– Кто здесь главный?

– Куратор, он заботится об интересах колонии.

Опираясь на палку, Чевак заковылял по металлическому полу.

– Мне нужно увидеть этого куратора. Мне нужно было увидеть его десять часов назад.

– Куратор очень занят делами колонии. Обычно он не встречает инициатов.

– Инициатов?

– Новоприбывших, – пояснила Мира. – Колония – единственная надежда для тех, кто остался на милость этого мира, а её от него не дождёшься. Все прибывшие на Гиблую Посадку присоединяются к колонии, наслаждаясь защитой и плодами сотрудничества. Мы едины против зла этого места.

– Ты говоришь, что колония – это единственная надежда на выживание.

Мира кивнула.

– А я – единственная надежда колонии, – сказал ей Чевак. – Ты думаешь, что нужно бояться лишь тьмы этого мира? Пока мы говорим, сюда направляется зло. Это не обычная злоба, не бесцельный дьявольский кошмар. Его влечёт непостижимое стремление, и неразумные служители зла не остановятся ни перед чем, чтобы утолить его ненасытную жажду.

– Зачем зло направляется сюда?

– Всё очень просто. У вас есть то, что оно хочет.

Мира вела Чевака по извилистым переходам и комнатушкам затерянной колонии. Гиблую Посадку построили в грузовом трюме древнего корабля, давно погребённого под поверхностью архипелага обломков. Поселение было лабиринтом из ящиков и утильсырья, снятого с упокоившихся на ржавой поверхности кораблей. Мира вела инквизитора через жилища и маленькие рынки добытых товаров, а также редкие святилища, где верующие преклонили колени в безмолвной молитве.

Сами колонисты были пёстрым сборищем – представители сотен имперских верований и культур, к которым примешались ксеносы-неудачники, но всех объединял жалкий вид. Под рваными капюшонами мелькали грязные лица, тогда как потрепанные плащи и платки, похоже, были принятой одеждой, чтобы мужчины, женщины и дети Гиблой Посадки могли скрывать свои уродства.

Действие морфия проходило, каждый шаг отдавался в бедре, и Чевак заметил, что натирает рану. Впереди окружение начало меняться. На месте беспорядочных нагромождений из ящиков появились предметы, разложенные с демонстративной аккуратностью, почти напоказ. Мира вела инквизитора мимо разбитых мозаик и фресок, треснувших бюстов и пыльных урн. Обгоревшие гобелены лежали рядом с поблекшими картинами и древними сокровищами. Набросив на головы капюшоны, колонисты присматривали за реликвиями словно сотрудники музея. Вокруг были вывешены, разложены и выставлены тысячи драгоценных артефактов, начиная огромными обломками покрытых горгульями зданий и заканчивая порванными трактатами и покрытыми патиной монетами. Над головой Чевака висел могучий колокол, потускневший от времени.

– Что это за место? – спросил инквизитор.

– Это архив, – ответила Мира. – Отцы-основатели колонии решили, что важно сохранить хоть что-то от Империума живым в этом погружённом во мрак мире. Архив напоминает нам, откуда мы пришли. Это оплот нормальности в самом ненормальном месте.

– Я слышал колокол, – сказал инквизитор, всматриваясь в огромный инструмент.

Мира потянулась к импровизированному шнуру, который свисал с колокола и извивался по полу вокруг.

– Он возвещает прибытие свежих обломков и мобилизует колонию для утилизации.

– Утилизации?

– Варп-разлом забросил нас сюда, но он же является источником неиспорченных запасов. Каждый разбившийся корабль приносит нам пищу и свежую воду, нужное оборудование и, что важнее, людей вроде тебя. Новую кровь со знаниями и навыками, нужными для роста и обеспечения безопасности колонии. Колокол звонит, и мы лезем наверх, чтобы забрать утиль и выживших.

Чевак покачал головой.

– Что?

– Я просто... поражён, – признался инквизитор. – Как вы выживаете в этом месте, среди порчи и угроз?

– Мы мало что можем сделать, – ответила Мира. – Колония выживает, потому что держится вместе. Коллектив. Мы едины против всех угроз.

Колонист в капюшоне, рассматривавший декоративную аквилу из тёмного дерева, поднял голову и подошёл к ним.

– Любуетесь нашей коллекцией? – полюбопытствовал он. Чевак кивнул в сторону колокола.

– Нейтранский, начало М37, – сказал инквизитор. – До крестового похода в Бездну, но определённо после Драхмера и Воздержания Волка. Похоже на изделие Горшака или Вандергаша. Какой-то адамантовый сплав с ангельскими изображениями Адептус Астартес. Полагаю, Огненных Когтей. Значит, скорее всего, Горшак. Вандергаш предпочитал железо.

– Я впечатлён, – признался колонист и тепло улыбнулся, но взгляд его остался холодным и пронзительным. – Немногие из пришедших в архив так готовы в нём работать.

– Ты куратор?

– Да. Я слежу за сохранением сокровищ колонии, как живых, так и давно мёртвых.

– Значит, куратор, тебя это заинтересует. Вам грозит опасность гораздо худшая, чем все нынешние беды. Воинство, готовое вас уничтожить.

Куратор поднял безволосую бровь.

– И дня не проходит, чтобы кто-нибудь не стал жертвой опасностей этого мира, но что может понадобиться от нас воинству? Откуда они вообще могут знать о нашем существовании?

– Сейчас это не важно, да и нет времени объяснять. Просто пойми: я нашёл тебя... а они не отстанут далеко. Они никогда не отстают.

– Что это за воинство? – потребовал ответа куратор. – Чего они от нас хотят?

– Это сборище ублюдочных колдунов и клятвопреступников. Служители Тёмных Богов. Они ищут древний артефакт. Дар для своего далёкого хозяина. Реликвию Губительных Сил.

– И ты думаешь, что этот артефакт здесь, в архиве? – спросила Мира.

– Они ищут Бациллум Формидонис, – сказал им Чевак. – Скипетр Ужаса. Проклятый крозиус арканум, принадлежавший печально известному Тёмному Апостолу Несущих Слово Радамантису – грозному Герольду Сикаруса.

– Боюсь, что ты говоришь о предавших легионах, – куратор сплюнул и покачал головой. – Ни ты, ни другие не найдёте среди нашего собрания ничего из их проклятых реликвий.

– Выслушайте меня, – взмолился Бронислав. – Радамантис давно мёртв, но Огненные Когти нашли его проклятое оружие на ледяном мире Перборей IX, где капеллан замёрз до смерти с тёмной молитвой на устах. Говорят, что ни одна марширующая за Скипетром Ужаса армия не изведает поражения. Бациллум Формидонис сделает воинство неудержимым. Это и интересует Азека Аримана и Тысячу Сынов...

– Тысяча Сынов! – воскликнула Мира.

– Ты оскорбляешь нас своими обвинениями. Мы не храним артефакты проклятых, – гневно прошипел колонист.

– Куратор, – сказал инквизитор. – Помогите мне найти Скипетр Ужаса и уничтожить его. В обмен я уведу тебя и твой народ с этого мира к безопасности. Возможно, не в Империум, но в определённо более приятное место.

Куратор сердито посмотрел на Миру.

– Ты привела ко мне лжепророка?

– Всё это, – Чевак взмахнул тростью, – с Нейтры. Антиквариат с родины Огненных Когтей, несомненно загруженный на корабль-реликвиарий, который здесь разбился. Адептус Астартес, хозяева Нейтры, не сказали вашим предкам, почему надо вывозить такие сокровища. Империум объявил Огненных Когтей еретиками и за использование проклятых артефактов заклеймил Отлучёнными Предателями. Скипетр Ужаса здесь, он спрятан среди святых реликвий с Нейтры, и ваши хозяева – сейчас известные как Реликторы – забрали бы губительное оружие, если бы корабль не стал жертвой Зоба. Я пришёл за артефактом.

– Не разноси его лжи, – приказал куратор, глядя на Миру. – Он не спаситель. Нет ни артефакта, ни угрозы. Всё предначертано. За нами придёт наш народ. Мы будем терпеливо ждать избавления. Оно станет наградой за сохранение великих сокровищ, чтобы они, как и мы, смогли присоединиться к великому коллективу. Лишь тогда зло будет стёрто с лица не только этого мира, но и всей галактики. Так предначертано.

С этими словами куратор засеменил вглубь архива.

Чевак посмотрел на Миру.

– Довольно, – мягко сказала она и опустила глаза.

– У тебя течёт кровь, – заметила Мира, глядя на одежду на бедре инквизитора.

Чевак молчал, его мысли были далеко.

– Останься здесь, я принесу повязку.

Мира ушла, и хотя из разорванных швов по ноге текла кровь, Чевак всё равно поковылял за куратором.

Зайдя за угол, инквизитор к своему удивлению обнаружил тупик. В нём красовался каменный саркофаг, с резной крышкой которого было что-то не так.

Чевак проковылял к реликвии. Постучав металлической тростью по крышке и краю саркофага, инквизитор приоткрыл крышку. Внутрь проник свет, и Бронислав обнаружил, что у гроба нет дна. На его месте в металлической палубе была прорублена дыра, во тьме которой исчезали ступени. Чевак начал спускаться.

В нескольких ярусах под грузовым отсеком Чевак начал сомневаться в разумности погони. Он мог быть в том же корабле или совершенно другом судне, без света было непонятно. Несколько раз инквизитор останавливался, массируя ужасно болевшую и кровоточившую ногу, и вглядывался во мрак. Он был уверен, что видел слабую рябь движения, и воображение заполняло пробелы, рисуя образы чудовищ, крадущихся во тьме подземелья колонии.

На маленькой площадке Чевак понял, что ему нужно отдохнуть. Теперь кровь из раны на ноге текла ручьём, и инквизитор счёл разумным снять пояс и завязать его над бинтами. Площадка выходила на переборку. Металлическая дверь опустилась, но не до конца, позволяя мерзкому свету сочиться наружу. Прижав лицо к решётке пола, Чевак вгляделся в зал.

Когда глаза приспособились, инквизитор смог разглядеть полы плащей и сандалии разных колонистов. Они собрались перед гротескным троном, чьё подножие скребли два громадных копыта. Дрожь ужаса прошла по спине инквизитора при мысли о том, какому чудовищу они могли принадлежать. Один из колонистов опустился на колени и откинул капюшон, чтобы поцеловать чудовищную стопу. Куратор. Что же, этому не стоило удивляться. У Гиблой Посадки действительно было мало шансов выжить на Нерее без покровительства демонов.

Решётка под щекой Чевака задрожала, по залам разбившегося корабля разнёсся гром колокола. Инквизитор поспешил наверх, пока его движения скрывал звон. Свежий корабль-жертва падал с тёмных небес, колония собиралась для утилизации, а это значило, что куратор вернётся. Тяжело поднимаясь по лестнице, Чевак не мог избавиться от мысли, что ему стоит опасаться не куратора. На задворках разума тьма внизу порождала чудовищ из мрачных сказок. Он услышал шипение совсем рядом с ухом. Точно. Это не мелькающая мысль и не разыгравшееся воображение. Дрожь в спине отдавалась пожаром в крови на бедре, и инквизитор как можно быстрее семенил наверх.

Чевак обнаружил Миру рядом с колоколом вместе с особенно невезучим колонистом. У оборванного звонаря не просто росла маленькая гора на месте спины, но и шнур колокола он тянул тремя мускулистыми руками.

– Помоги мне найти этот проклятый артефакт! – крикнул подошедший инквизитор. Времени у всех оставалось мало. Мира не расслышала его сквозь гул колокола и начала осматривать бедро.

– Стой, – рявкнул Чевак. – Нам нужно найти скипетр.

– Что? – спросила Мира, склонив нему ухо.

– Ты можешь прекратить? – крикнул Бронислав на звонаря, но на грубом лице мутанта отразилось лишь недоумение.

– Реубан, – позвала Мира, положив руку на его огромное плечо. Звонарь отпустил шнур, и колокол затих.

– Что? – повторила женщина, но Чевак не ответил. Он вгляделся в мрак под колоколом и странно ухмыльнулся, а затем проковылял к стене и обмотал шнур вокруг обломка собора.

– Что ты делаешь? – вновь спросила Мира. Чевак упёр трость между покрытым горгульями камнем и стеной архива. Падение огромной реликвии потянуло за собой шнур, сорвав колокол с потолка. Великий нейтранский колокол подпрыгнул, треснул и покатился по металлическому полу.

– Что ты делаешь!? – закричала Мира.

Чевак проковылял к разбитому колоколу и ткнул кончиком трости внутрь. Язык лежал неподвижно. Он выглядел странно отличным от нейтранского дизайна самого колокола. Стержень языка украшали рельефные глифы и губительные символы, а набалдашник был бронзовым рогатым черепом. Его окружали полосы металла, образующие круглую клетку с шипами, что придавало предмету явный облик оружия.

– Бациллум Формидонис, – сказал Чевак. – Скипетр Ужаса Тёмного Апостола Радамантиса.

Мира хотела что-то сказать.

– Слушай! – прошипел инквизитор.

Теперь, когда колокол умолк, они ясно слышали рёв двигателей.

– Что это? – напугано спросила Мира.

– Они здесь, – ответил Чевак. – Помоги мне дотащить чёртову дубину наверх. Мы должны её уничтожить.

Архипелаг огласился криками.

Поддерживаемый Мирой под руку, Чевак хромал по изувеченной земле. За ними горбатый Реубан волок на плече Скипетр Ужаса. Вокруг разворачивалась резня. В небе словно богохульная фреска завис звездолёт, боевой корабль. Он явно добрался до Нерея не через гибельный проход сквозь Зоб, и теперь, невредимый и смертоносный, висел на низкой орбите.

– Они пришли, как и предсказал куратор, – прошептала Мира. Чевак узнал в корабле фрегат предателей-астартес с символами Тысячи Сынов. Но ему не пришлось поправлять Миру – это сделали вспышки телепортов среди обломков внизу. Толпы колонистов выбрались из архипелага и пали на колени при виде обещанного спасения. А затем из света выступили предавшие космодесантники в лазурных доспехах и приступили к делу с холодной уверенностью палачей. Они тотчас открыли огонь из болтеров, метким огнём безнаказанно разрывая колонистов на части.

– Тебе им не помочь, – рявкнул Чевак, когда поражённая Мира шагнула вперёд.

– Мы едины...

– Всё кончено. Помоги мне и себе, – сказал ей инквизитор.

Скипетр Ужаса с грохотом рухнул на землю, когда Реубан сбросил с плеч бремя и словно заворожённый направился к бойне.

– Реубан! – крикнула Мира, слёзы хлынули по вымазанным в сере щекам.

– Подумай о своём ребёнке! – взмолился Чевак, положив руку ей на плечо.

Реубан не ушёл далеко. Тысяча Сынов быстро расправилась с колонистами и даже на таком расстоянии дисциплинированно изрешетила несчастное тело мутанта. Этого для Миры оказалось достаточно. Она прижала поближе к груди перевязь с младенцем, а в другую руку взяла нечестивый Скипетр Ужаса. Вместе они поволокли проклятый крозиус вверх по корпусу разбившегося корабля чужаков. Они добрались до края неестественного обрыва, где остров погибших кораблей встречался с кроваво-красными водами серного океана.

– Раз!

– Два!

– Три!

Мира и инквизитор отпустили оружие губительных сил, и Скипетр Ужаса полетел с вершины утёса в тёмные воды. Там реликвия навеки исчезнет в бурлящих адских глубинах.

Рядом болты просвистели над психокостью, возвестив о приближении рубрикаторов. Бронислав побежал к варп-вратам, бросив трость и схватив Миру за руку. Нога Чевака стала мокрой от крови, а бок страшно болел, но выстрелы и грохот бронированных сапог гнали их вперёд.

– Вперёд! – заорал инквизитор, одной рукой схватив Миру за плечи, а другую положил на живот. Они покатились на спине по покрытому серой корпусу из психокости чужаков и, подняв облако пыли, остановились на дне, совсем рядом с варп-вратами.

– Сюда, – окликнул инквизитор, карабкаясь к порталу. У подножия холма из психокости в облаке проступили силуэты предателей, продолжавших неотвратимую погоню. Чевак первым добрался до врат и начал собирать последовательность рун, необходимых ля активации древнего артефакта. Когда портал стал наполняться межмировой жизнью и собирать на той стороне альтернативную реальность, инквизитор присел, чтобы помочь Мире.

– Дай мне ребёнка, – приказал он. Беременной Мире было тяжело подниматься, а младенец в перевязи лишь тянул её вниз. Достав ребёнка из рваной ткани, женщина передала его Брониславу.

Чевак взял малыша и развернул лохмотья.

Внутри не было человеческого ребёнка. На месте невинного младенца под панцирем корчился кошмар из когтей и клыков. Ксенос, мерзость: гибрид генокрада. Четыре руки. Голова луковицей. Яйцеклад выскальзывает из-за игловидных зубов.

– В чём дело? – окликнула снизу Мира. Она застыла при виде отвращения на лице инквизитора.

Чевак посмотрел на женщину. Всё становилось на свои места: выживание колонистов в таком адском окружении, их уродства, коллектив. Гиблая Посадка не пользовалась покровительством демонов. Колония могла защитить себя. Чевак вздрогнул, вспомнив чудовище, что сидело на троне под архивом. Куратор: лицо культа. Культа генокрадов, роя, выброшенного на мир демонов.

Чевак задумался над словами куратора, его настойчивой вере в избавление. Присоединение к великому коллективу, который затем сметёт зло Ока с лица галактики. Инквизитор кивнул своим мыслям. Если зараза ксеносов когда-нибудь придёт за своим потерянным роем, то она действительно сможет поглотить тьму Ока и оставить это ужасное место опустошённой империей забытого зла.

А тем временем на всё ещё окутанном облаком пыли холме разворачивался кукольный спектакль. Чудовищные генокрады лезли из-под земли, а силуэты Тысячи Сынов с бесстрастной дисциплиной двигались навстречу новой угрозе мерзостных чужаков. С тяжёлым сердцем Чевак отдал младенца смущённой матери. И, глядя в её красивые глаза, понял, что Мира видит чудовище не в своих руках, а перед собой – чудовище, готовое бросить её и ребёнка на верную смерть на поверхности проклятого мира.

– Что ты делаешь? – изумлённо спросила она, когда инквизитор попятился к порталу. – Возьми нас с собой.

– Мне жаль, – ответил Чевак и с мрачной решимостью скрылся в межмировой статике портала Паутины. Вспышка, и Мира исчезла – а с ней и демонический мир Нерей.

Запечатывая призрачные врата, Бронислав размышлял над возможностями. Возможно, Тысяча Сынов истребит рой генокрадов в тщетном поиске Скипетра Ужаса. Возможно, ксеноотродья расправятся с рубрикаторами Аримана, и их бронированные оболочки присоединятся к принесённому Хаосом металлолому Гиблой Посадки. Чевак отвернулся от портала и зашагал прочь. Он не был уверен, кто же меньшие зло – космодесантники Хаоса или инопланетная мразь.