827
правок
Изменения
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас = 1416
|Всего = 22
}}
Дорн шагнул вперёд и сокрушил проекцию рукой.
– Это ещё не конец. Всё в движении, и мы с такой же вероятностью можем познать поражение, как и одержать победу. – Он посмотрел на магоса-эмиссара, его лицо оставалось непроницаемым. – “[i]Фаланга[/i]” ''Фаланга” остаётся. И мы ждём.
– Чего? – спросил Хан.
''И ветер, и шелест ветвей ответили:''
– ''Мы человек за твоей спиной…рядом с тобой…''
''И двери открывались перед ним, пока он бежал, и руки тянулись к нему и хватали, раздирая кожу, и он кричал, а ветер смеялся.''
– Отдай приказ. Отправляемся к Юпитеру.
== ПЯТНАДЦАТЬ ==
'''Святилище'''
'''Песни страха, сны о войне'''
'''Рядом с отцом'''
''Комета-святилище, Внутренний системный залив''
Комета не осталась без защиты. Её окружали восемь орудийных платформ, отслеживая её полёт в небесах с помощью батарей турболазеров и ракет. Их ауспики и прицельные системы видели далеко за пределами досягаемости своего оружия. Сразу после обнаружения и захвата цели, они могли координировать огонь с достаточной точностью, сопоставимой с убийственной мощью звёздного форта. Этого вполне хватало, чтобы отбить желание приближаться у любого незваного гостя, если тот не обладал несколькими линкорами.
Подключённые к ауспикам оружейных платформ сервиторы задёргались в колыбелях. Где-то у границы их машинного зрения что-то перемещалось, что-то большое.
Все оружейные батареи пришли в боевую готовность. Вокс-сигналы заметались между каждой орудийной платформой. Сервиторы сосредоточились, сфокусировав все системы на приближавшемся корабле. Никто из них не заметил, как на их коже и проводах образовался иней.
Мысленные пальцы коснулись лоботомированных разумов, заставляя их фокусироваться всё сильнее и отвлекая от всего, кроме далёкого мерцания приближавшегося корабля. Они не увидели скользнувшие к ним из темноты десантно-штурмовые корабли. Маленький корабль, не отмеченный тепловой сигнатурой двигателя, начал свой полет за пределами видимости платформы. Разумы в шаттлах протянулись, погружаясь всё глубже и глубже в мозги сервиторов.
Двигатели шаттлов вспыхнули. Управляемые сервиторами системы ничего не заметили. Они вообще ничего не замечали, пока ракеты не пробили дыры в корпусе каждой платформы. Теперь сигналы тревоги и в самом деле зазвучали. Оружейные сервиторы пробудились, но было слишком поздно. Воины в тёмно-красной броне уже бежали по коридорам. Волны телекинеза выбивали переборки, а болтерный огонь изрешетил сервиторов и системы. Орудийные платформы молчали, когда приближавшийся к комете одинокий корабль превратился в двенадцать.
Ариман не следил за осуществлением последних этапов штурма. В темноте своего несущегося к цели шаттла он сосредоточился на растущем в окружающем его эфире узоре. Он несколько дней подготавливал тело, разум и дух, накапливая в подсознании узоры мыслей и символизма. Бравшие начало из многочисленных колхидских символов и псевдо-оккультных ритуалов Несущих Слово они требовали значительной доработки и интеграции в систему Просперо. Это было всё равно что смешивать масло и воду или золото и железный шлак. И всё же у него получилось. Он полагал, что мало кто ещё смог бы справиться.
+ В комете-святилище есть предохранительное устройство, + раздался мысленный голос Игниса, прервав размышления Аримана. + Система обнаружения, которая управляет группой убийственных зарядов. +
+ Отключите, + ответил Ариман.
+ Пытаемся, но к ядру системы обнаружения прикреплён эфирный монитор. Наше удалённое сканирование внешних залов едва не активировало его. Я отправил Жертвенника удалить ядро системы обнаружения. +
Ариман подумал об автоматоне, который теперь следовал за магистром Разрухи, подобно нависшей тени.
+ Это машина, брат. Дать ей имя – значит попытаться призвать душу во что-то, что не имеет ни духа, ни воли, чтобы делать выбор. +
Молчание опустилось между их разумами.
Вокруг Аримана кружили разумы его братьев, заполняя эфир своими мыслями. Каждый из них прокручивал в подсознании множество символов и слов. Обладавшие большей силой и способностями пряли более сложные мысленные конструкции, все они накладывались друг на друга и переплетались. Вместе их разумы были похожи на шестерёнки одной колоссальной машины. В центре узора находился Ариман, части его собственных мыслей соединялись с мыслями братьев. Уже одно это находилось за пределами понимания даже самого способного из адептов, но это было только начало. Одной деталью ключа для поворота огромного замка.
У Аримана ушло несколько дней на понимание того, что они делают, и после этого его пробрала дрожь. Даже Магнус замолчал, когда план положили перед ними. То… что они делали, не было их замыслом. Это было нечто более высшее, тёмное и большее, замыслом существа, которое никогда не было человеком и теперь стояло между смертностью и божественностью. Это было творением Гора, а они – инструментами, которые делали его работу.
''+ Зачем мы это делаем? + спросил он Магнуса Красного.''
''+ Ты знаешь зачем, сын мой, + ответил Магнус. + Потому что всё, что мы хотим, всё, что нам нужно, требует падения моего отца. + Ариман кивнул, но не стал скрывать возникшие в разуме сомнения. Изображение Магнуса в магическом зеркале печально улыбнулось. + Кроме того, Айзек, разве ты не хочешь снова увидеть башни Лета или пройтись по хранилищам летописей? Ты не хочешь вернуться домой? +''
''+ Они сожгли наш дом. +''
''Изображение замерцало в пелене кедрового дыма.''
''+ Терра – дом для всего человечества. Вот почему она должна пасть, сын мой. + ''
+ Устройство обнаружения и запуска на комете отключено, + раздался мысленный голос Игниса, ворвавшись в воспоминания. + Можете продолжать. +
Десантно-штурмовой корабль Аримана устремился к комете. Его примеру последовали и остальные шаттлы, протянувшись позади него, подобно крыльям гигантской птицы. Среди них были и Несущие Слово. В свете солнца крылья их кораблей светились ещё более насыщенным багровым цветом, чем обычно. Строки символов покрывали их от носа до хвоста, каждое слово славило силы варпа. Разумы воинов в каждом корабле шипели и вторили молитвам. Для них это было не просто актом оккультной войны, это было проявлением священной преданности. Ариман почувствовал волну отвращения и отдёрнул от них свои чувства.
Впереди маячила поверхность кометы. Заплатки из пластали и грубого железа покрывали старые раны от абордажных торпед и орудийного огня. Эти шрамы остались после зачистки святилища Имперскими Кулаками в первые годы войны.
Вся комета была выдолблена изнутри два века назад и стала местом упокоения для костей величайших героев Объединительной войны и Великого крестового похода. Череп Сканда, первого из павших в бою Громовых Лордов лежал рядом с черепами Максиллы, Баркерия Ву и тысячами других. Это было святилище единства и героизма, и Несущие Слово охраняли его залы ещё до того, как обрели своё имя. Они оставались там и когда их предательство было раскрыто, и поэтому Рогал Дорн послал своих сыновей убить их. Они сделали это. Но с типичной для VII легиона ограниченной проницательностью, они не подумали задать более глубокий вопрос: почему Несущие Слово вообще остались?
Ракеты вылетели из-под крыльев шаттлов. Пламя вырвалось сквозь заплатки на поверхности кометы. Осколки металла и камня хлынули в вакуум. Десантно-штурмовые корабли скользнули сквозь вновь открытые раны внутрь кометы.
Ариман встал на ноги ещё до того, как шаттл приземлился. Братья последовали за ним, двигаясь с идеальной точностью, чтобы не отстать от него. Когда люк открылся, воздух стал туманным в холодной темноте. Пространство снаружи было тихим и неподвижным. Солнечный свет пробивался сквозь дыры в пустоту. Насколько было видно сажа и следы ожогов покрывали пол и стены. Сухие сломанные кости лежали у основания стен черепов. Взгляд Аримана выхватывал имена и деяния, вырезанные на лбу каждого. Тысячи пустых глазниц смотрели на него в ответ. Он выдохнул внутри шлема. Он почувствовал привкус пыли.
Он ощутил на краю восприятия шёпот и бормотания призраков бесчисленных войн. Голоса древних сражений цеплялись за зубы черепов. Пролитая перед зачисткой кометы Несущими Слово кровь наполняла рот привкусом меди и железа. Вокруг него остальные воины Тысячи Сынов разошлись кольцами, их глаза поворачивались, мысли кружились в гармонии.
За ними открылись люки трёх шаттлов Несущих Слово. Кости и пергаменты покрывали появившихся воинов. Половина из них вела истощённых людей в белых мантиях. Смертные без скафандров начали задыхаться, шагая по пандусу и опускаясь на колени. Несущие Слово перерезали им горла прежде, чем их сердца остановились. Молитвы в сознании этих людей сменились криками, когда смерть швырнула их слова глубоко в эфир. Кровь брызнула на обожжённый пол.
Подняв руки в благословении из шаттла появилась последняя фигура, её чёрно-красная броня светилась грубыми рунами величайшего аспекта варпа. Лишённый глаз и рта шлем из полированной бронзы закрывал голову. На цепях на поясе висели книги, рука сжимала скипетр из чёрного железа, увенчанный грубой каменной звездой. Тощий человек в облегающем чёрном герметичном костюме шёл в шаге позади хозяина. У его глаз отсутствовали веки и их приоткрывали заполненные жидкостью очки. Вокс-усилитель заменял рот. Это был голос-раб своего хозяина, связанный грубой телепатией с воином и следовавший за ним словно тень. У его хозяина не было имени. Он был просто апостолом Неговорящего. Обычно для Аримана отсутствие имени ничего не значило, вот только разум апостола был одновременно затенён и неуловим, его мысли и эмоции исчезали из поля зрения, как только чувства Аримана обращались к ним. Это, и тот факт, что он никогда раньше не слышал об этом воине, заставили его задуматься. Многое изменилось за годы изгнания Тысячи Сынов и даже до того, как миллионы легионеров разделили между разбросанными по всей галактике легионами. Но в пустоте этого апостола что-то заставило Аримана задуматься, какая душа двигалась за бронзовой маской.
Апостол наклонился, окунул пальцы в кровь одной из жертв и рассеял её в пустоте. Единственное зловещее слово прозвучало эхом из разума апостола. Окружавшие его Несущие Слово опустились на колени.
Ариман ощутил, как физический резонанс в святилище изменился и на мгновение вышел из равновесия. Он напряг волю, чувствуя, как перестраиваются мысленные узоры.
+ Больше так не делай, + отправил он сообщение с недвусмысленной командой. Апостол повернул безликий шлем к Ариману.
– Это – священное дело, – прохрипел голос раба. – Оно должно быть отмечено. Обряды и приношения должны быть соблюдены.
+ Не делай ничего без моего приказа. Я не хочу увидеть, как твоё невежество провалит нашу работу. +
– Мы выполняем здесь работу богов, колдун. Именно мы засеяли почву для этих всходов задолго до того, как ты увидел своё место во вселенной. Не думай, что это вопрос знаний и силы. Боги смеются над подобным высокомерием, но благословляют тех, кто подчиняется им.
Ариман почувствовал вспышку гнева и подавил её силой воли. Он вздохнул и успокоился.
Он отвернулся от Несущего Слово и посмотрел на подошедшего из расположившегося последним шаттла Игниса. Терминаторская броня магистра Разрухи была оранжевого цвета, как пламя в плавильной печи и украшена линиями, повторявшими татуировки, которые покрывали его лицо. За ним следовал переделанный автоматон, установленное оружие отслеживало Несущих Слово, пока они двигались через зал.
+ Вера и невежество так часто следуют вместе, что их можно назвать одним и тем же, + заметил Игнис.
+ В этом наблюдении мы можем согласиться, + ответил Ариман.
+ Это не наблюдение. Это объективная правда. +
Ариман смотрел, как Несущие Слово шли по залу. Изредка один из них останавливался, и Ариман слышал, как мысленное эхо духовного гимна разливалось в эфире.
+ Искусственная гравитация стабильна? + спросил он Игниса, продолжая наблюдать за апостолом и остальными Несущими Слово.
+ Стабильна. Основные системы комплекса поддерживались на должном уровне. Энергия, гравитация, атмосфера – всё функционирует. +
Ариман кивнул. Он ощутил, как что-то изменилось в бурлившем и клокотавшем эфире, что-то бросило тень на его мысли и потянуло за их узоры. На мгновение ему показалось, что он только что отошёл от края невидимой пропасти. Он успокоился, направляя волю и зрение внутрь себя, пока ощущение падения не прошло.
+ Пробейте стены и доставьте их сюда. +
Игнис слегка кивнул. Ариман почувствовал, как мысленный импульс прошёл сквозь стены святилища к ожидавшим кораблям. Через секунду часть сводчатого потолка засветилась от жара. Потом он взорвался наружу. Новое светившееся отверстие в сто метров шириной открылось солнечному свету и корпусу “''Анхтауи''”. Буксиры и тягачи устремились вперёд, пока в поверхности кометы появлялись новые дыры. Чёрные контейнеры-плиты размером с танк заскользили через отверстия. Сервиторы с паучьими конечностями отделились от буксиров и начали отсоединять контейнеры. Ариман ощутил головокружительную боль психического шторма, когда первые успокоительные слои исчезли с груза. Буксиры начали отходить, пока солатариум не повис в пустоте между кораблём и кометой.
Сферу солатариума покрывали серебро и пласталь. К корпусу приварили отмеченные рунами цепи и пять буксиров вытащили его из трюма “''Анхтауи''” в вакуум. Черви света бегали по звеньям. Солатариум потрескивал и дрожал, пока двигался, размеры словно колебались между близкими и далёкими, даже если смотришь прямо на него. Ариман сохранял разум в состоянии совершенного равновесия, когда запечатанная сфера спускалась в отверстие, подобно оку, которое возвращалось в глазницу. Удерживавшие солатариум цепи разорвались прежде чем были отстёгнуты, их вещество растворялось в свет и дым. Он повис в метре над полом. В пустоту космоса полетели искры разноцветного света. Двое Несущих Слово опустились на колени, их безъязыкие рты наполнились кровью, пока они благодарили своих богов.
Ариман ощутил, как штормовые ветры поднимаются за пределами внешнего царства. Он кивнул.
+ Начинаем. +
''Боевая баржа'' “Монарх огня”, ''Юпитерский залив''
“''Железная кровь''” набирала скорость, устремляясь к мерцавшему Юпитеру. Рядом с ней и вокруг неё двигались основные силы братьев и кузенов. Вместе они образовывали цилиндр в тысячу километров длиной, который тянулся за флагманом, подобно древку стрелы. Её путь был прямым, прочерченной через Юпитерский залив линией, пересекавшей пространство между Ураном и Юпитером по кратчайшему расстоянию. Она должна была пройти через орбиту Сатурна, но окольцованная планета находилась на противоположной стороне Солнечного диска. Такой манёвр не стал для защитников неожиданностью, но он был быстрым, а Пертурабо и его легиону больше требовалась скорость, чем тонкость. Расписание войны не оставляло места ни для чего иного.
Наблюдая сверху за движением флота Железных Воинов, Хелбракт испытывал мало удовлетворения от увиденного. В холодном свете тактических экранов его разум возвращался снова и снова к одному вопросу. Эта вражеская группировка вела себя так, как и предсказывали Дорн и его верховные командующие. Предатели были обескровлены и понесли большие потери во время захвата Урана. Они потеряли дни, и они потеряют ещё больше сил и времени, совершая этот переход. Уже скоро установленные вдоль всего их маршрута мины и торпеды-ловушки начнут активироваться. Первые снаряды заранее пристрелянных сверхдальнобойных нова-орудий флота Хелбракта ждали его приказа. Они устремятся вниз, чтобы выйти на предполагаемый путь Железных Воинов. Как только они разгонятся до максимальной скорости, то отключат ракетные ускорители и продолжат падение к точкам детонации. Их почти невозможно обнаружить, и они ударят по врагам подобно выпущенным невидимым лучником стрелам.
Затем корабли Хелбракта последуют за ними и вступят в бой с Железными Воинами, вынуждая врагов развернуться и сражаться или продолжать движение и умирать. Но это не остановит IV легион. Этот горький факт не покидал мысли Хелбракта.
– Пли, – приказал он, не отводя взгляда от экранов. Нова-орудия открыли огонь. Он ждал, ощущая болезненную тишину под куполом мостика “''Монарха огня''”. Он ждал и смотрел. Имевшегося у него флота было достаточно, чтобы разбить звёздное королевство. Сотни военных кораблей из остатков флота Имперских Кулаков, усиленные кораблями Кровавых Ангелов, и ещё больше из флотов Сатурна и Юпитера. Основная часть не участвовала в сражении вокруг Урана, и молча плыла в межпланетном заливе, ожидая этой битвы. Но этого всё равно хватит только ранить, но не убить. Не достаточно, чтобы уничтожить.
Хелбракт поднял голову. Экипаж смотрел на него с уровней платформ, окружавших командное возвышение.
– Вперёд, – произнёс он. И флот Второй сферы активировал двигатели и устремился вниз к предателям.
Железные Воины заметили их издалека. Они начали выполнять вычисления, оценивая силу и риск. Они не замедлились и не сломали строй. Они не могли. Они не могли терять время.
Первый нова-снаряд достиг своей зоны детонации и взорвался. Ударная волна сорвала пустотные щиты с пяти военных кораблей. Ещё один попал в цель, и ещё, и ещё, пока флот Железных Воинов не запульсировал огнём.
“''Монарх огня''” первым вышел на дистанцию боя. Плазма хлынула из него. Три корабля исчезли в пелене света. Флот за ним разошёлся, вонзаясь в Железных Воинов. Навстречу полетели макроснаряды из батарей, и ночь исчезла во вспышках взрывов.
''Внешняя Солнечная система''
Ужас рос и ширился на краю солнечного света.
На луне Нептуна Лаомедея тихие последователи секты Пути Откровения закачали кальма-газ в расположенные в глубине поверхности спутника хабитаты.
Пути Откровения выросли из старых семян, посаженных ещё во времена Долгой Ночи. Лаомедею нельзя было назвать гостеприимным домом. Топливные резервуары и перерабатывающие заводы пожирали её людей. В войнах между ксеносами, пиратами и строителями империй она неоднократно переходила из рук в руки. Население спутника было рабами, гражданами и мясом, питавшим машины её промышленности. Объединение Империума изменило кое-что из этого, но не всё. И в неопределённости такой жизни Пути Откровения обрели поколения последователей. Они терпеливо ждали своего часа, зная, что однажды явятся духи истины и они, и все те, кто предшествовал им, вознесутся как единое целое в мир без нужды, голода или пределов блаженства.
И теперь этот час настал. Они услышали поющий зов в ушах, пока спали. Поэтому, когда хабитаты погрузились в сон, они заперли каждый четвёртый хаб-блок. Они шли между незапертыми дверями, облачённые в изорванные лохмотья, выбеленные добела или запятнанные красным. Они забирали что-то у каждого, кто спал за открытой ими дверью. Безделушку, руку, лицо. И затем Лаомедея снова проснулась и проснулась крича.
В варпе течения восторга и негодования услышали эти крики и запели хором.
На Сатурне смерть пришла с вестниками ужаса.
Повелители Ночи захватили гражданские суда, спасавшиеся бегством с Урана. Это были грузоперевозчики и транспортные шаттлы, набитые людьми, бегущими в надежде на безопасность Сатурна и межпланетных заливов. Они не нашли ни безопасности, ни милосердия. В их трюмах лежали мёртвые и умирающие, их штурвалы и двигатели были заблокированы курсом на Сатурн. Первые предупреждения и запросы от обороны планеты активировали вокс-записи на каждом корабле. Вопли, крики и мольбы наполняли уши защитников, когда они открыли огонь и вырвали первый корабль-бойню из пустоты. Всё больше и больше судов смерти приходили, чтобы сгореть на краю колец огромной планеты. Хлынувшая в пустоту кровь замёрзла, крики исчезли в вакууме. И за пределами дальности орудий корабли VIII легиона кружили, наблюдали и смеялись.
В свете орудий и звуке последних мольб о милосердии жаждущие твари утоляли свою жажду.
На городе-станции Грилор смерть пришла изнутри.
Размером с город-улей, станция выросла из старых кораблей, пришвартованных рядом друг с другом, и связанных мостами и наростами сварного металла. Привязанный к астероиду на медленной орбите вокруг солнца, он служил перевалочным пунктом для судов, совершавших рейсы по торговым маршрутам внешней системы. Но ни одного корабля не было уже несколько недель. Никаких сигналов с Тронного Мира, никаких новостей или предупреждений – только вспышки далёкого света и сны о красных реках, текущих среди лесов бледных деревьев без листьев. Снова и снова одна тишина.
Эпидемия началась с еды. Крахмальная паста проросла зеленовато-жёлтыми цветами. Резервуары с питательной основой прокисли и превратились в чёрный ил. Постепенно продовольственные запасы Грилора стали портиться. Некоторые всё равно их ели. Они умирали в криках, рвотных жидкостях, залившей глаза крови. Вода стала следующей. Соли образовались в резервных цистернах и трубах. Пившие её высыхали в ничто, не способные плакать от жажды. Через четыре дня весь город-станция обезлюдел. Его атмосферные системы распространяли воздух по коридорам и помещениям, которые заполняли только трупы, покрытые лесами плесени и бледными грибами.
В свете искривших люменов гниющие твари окукливались и разбухали, дыша в тишине.
''Ударный фрегат'' “Персефона”, ''Внутренний солнечный залив''
Сигизмунд смотрел, как отдалялся мёртвый корабль. Тишина повисла над “''Персефоной''”, пока изображение корабля уменьшалось и не осталось только в виде мерцавшей руны на тактическом экране.
– Новые имена для стен павших, – произнёс Ранн, рычание послышалось в его низком голосе. – Предатели заплатят, брат мой. Мы об этом позаботимся.
Сигизмунд не ответил, продолжая наблюдать за руной-символом до тех пор, пока датчики не потеряли связь с сигналом мёртвого корабля. Это был “''Дитя солнца''” – молодой корабль, отправленный в космос за год до начала войны. Теперь он превратился в дрейфующую гробницу. Возможно, однажды его корпус возвратит победитель в этой последней битве, а если нет, то он станет дрейфовать по солнечным приливам, холодным и тёмным, пока солнце не заберёт его или его железный труп не превратится в облако мусора.
Они теряли корабли день за днём и час за часом. Словно Солнечная система взымала кровавую цену за каждый их шаг к Терре. Одних боевые повреждения забрали быстро, другие уступили ранам с течением времени. Они уничтожили некоторые из них, сняв экипажи и все припасы, которые могли, и отправив корабли на освещавшие ночной залив погребальные костры. Другие, как “''Дитя солнца''”, просто отставали, когда отказывали их повреждённые реакторы. Выбора не было, и все в уцелевшем флоте знали это. Они видели сияние света битвы вокруг Марса и слышали прерывистые сигналы от Урана и Сатурна. Челюсти врага погружались всё глубже.
Враги оставались и в заливе между планетами, дикие флоты и корабли-падальщики, искавшие лёгкую добычу. Некоторые пытались замедлить силы Сигизмунда. Все попытавшиеся погибли.
– Входим во внутреннюю систему, – раздался голос смертного из командного экипажа. Сигизмунд слышал усталость и контроль в голосе офицера. – Милорды, каков наш курс?
Сигизмунду не нужно было смотреть на экран, чтобы знать положение. Вокруг Марса находились флоты, которые двигались от внешней системы к внутренней. Крупные силы спускались к Терре и Луне сверху орбитального диска. Это был не выбор места, где они могли бы изменить ситуацию. К этому моменту у него оставалось меньше ста кораблей – повреждённых и с некомплектом личного состава и экипажа. Битвы, к которым они шли, были столкновением тысяч и тысяч, такие же масштабные или даже масштабнее, чем они вели у Плутона. Выбор был просто в том, где они будут стоять на следующем витке войны и где прольют свою кровь.
– На землю родившего меня мира. В создавшее меня сердце Империума, – произнёс Сигизмунд, слыша, как слова слетают с его губ в ответ на кружившие в голове мысли. Он посмотрел на Ранна, и покрытый шрамами воин, одинаково улыбавшийся победе и смерти, мрачно кивнул. – Я буду стоять там рядом с отцом.
– И я буду стоять рядом с тобой, – сказал Ранн.
– Терра, – произнёс Сигизмунд, чувствуя шевеление старого пророчества на краю мыслей. – Курс на Терру.
== ШЕСТНАДЦАТЬ ==
'''Граница Рубашки'''
'''Место рождения волков'''
'''Корона Марса в огне'''
''Грузовой корабль'' “Антей”, ''Юпитерская Рубашка''
“''Антей''” мчался сквозь ночь к растущей сфере Юпитера. Позади него, в тёмной пропасти, которую он пересёк от Урана, вспыхивали крошечные искры сражения, напоминавшие пойманную лучом света слюдяную пыль. Перед ним лежала Юпитерская Рубашка, мерцавшая, словно отражение далёкого света битвы.
С давних времён Юпитер являлся местом обитания космических кланов и домом для верфей, на которых создавали космические корабли, отличавшиеся от любых других под светом Сол или за её пределами. Древние таинства использовались при строительстве этих кораблей, некоторые были неизвестны даже жрецам Марса. Связанным кровью кланам позволили сохранить большую часть своей власти и многие секреты в обмен на вассальную верность Терре. Господствовавшая на их спутниках раса ксеносов была уничтожена в первые месяцы Великого крестового похода. Несмотря на освобождение, некоторые из Кровников молча считали, что они обменяли нечеловеческих тиранов на одного человека. Эти навязчивые сомнения не помешали верфям Юпитера стать яслями, из которых появились многие флоты Великого крестового похода, сначала для войны за завоевание, а затем для войны за выживание.
Рубашка представляла собой сферу микрообломков, окружавшую верфи и мануфактории Юпитера. Она простиралась вглубь космоса во всех направлениях. Там рождались новые корабли, переоборудованные или разорванные на части в лабиринтах экваториальных судоразделочных заводов. На краю гравитации огромной планеты жила низшая каста разборщиков, которые собирали металлический мусор во тьме внутреннего системного залива. На полярной отмели в городах-станциях высшие кланы правили связанным с ними кровью, браками и клятвой населением. Говорили, что во всех них был космос – холод в их крови, который не сумел изгнать свет Имперской истины. Теперь, когда враги нового Империума пришли, рождённые в космосе Юпитера бросились во тьму защищать свой дом.
Среди орудийных шлюпов и бригантин Юпитерских кланов двигались корабли флота Третьей сферы. Это были военные корабли Имперской Армии и VII и IX легионов. Все были готовы к бою. Сигналы поступили от Урана и Терры. Они знали, что к ним приближался флот, разбивший оборону Элизийских врат. Они знали, что по эту сторону Луны Юпитер и контролируемая им сфера являлись величайшей силой, с которой захватчики должны были справиться. Ни один надеявшийся взять Терру командующий не мог оставить космическую мощь Юпитера за спиной.
На мостике мчавшегося к Юпитеру “''Антея''” Мерсади Олитон не видела ни того, что ждало их, ни того, что лежало позади.
На консолях замигали красные лампочки. Свет отражался от крови и масла, вытекавших из лежавшей у её ног техножрицы. Чи-32-Бета умирала.
– Этот корабль всё ещё там? – спросила она. – Корабль, с которого запустили абордажную группу?
Чи-32-Бета кивнула. Новая тёмная жидкость вытекла из-под мантии технопровидицы. Позади Мерсади рулевую платформу заполняла растущая толпа беженцев из трюмов.
– Они… они пытались установить вокс-контакт с абордажной группой, но… – голос Чи-32-Беты прервался взрывом статики и лампочки на консолях замигали. – Но не было… не было никакого ответа…
– Они мертвы, – сказала Мерсади.
– К… как?
– Не важно. Вы можете управлять кораблём?
Чи-32-Бета задрожала и через секунду лампочки снова замигали.
– Не… не могу управлять. Он ранен, но движется верно. Экипаж…
– У нас есть экипаж, – сказала Мерсади и оглянулась на оборванные фигуры на платформе. Некоторые двигались между консолями. На части оборудования осталась кровь, хотя тела погибших унесли, и предпринимались безуспешные попытки очистить пятна и следы ожогов с палубы и штурвала. Большинство беженцев смотрели на неё и техножрицу. Ужас и неуверенность смешались в их глазах. Она посмотрела на Гейда. Бывший портовый лоцман изучал экраны и рычаги рядом с главными системами управления штурвалом.
– Гейд, – позвала она, обращаясь к нему по имени и вкладывая в свои слова каждую частичку уверенности, которой она не чувствовала. Он оглянулся на неё. – Расставь всех по постам. Выполняй.
Гейд кивнул и отвернулся. Она услышала, как он начал отдавать распоряжения.
– Во… – начала Чи-32-Бета. – Военный корабль. Я пыталась… вмешаться… так… чтобы враг не понял… – Технопровидица закашлялась, половина её слов была на бинарном коде.
– Двигатели, – спросила Мерсади. – Они работают?
– Да, но если мы изменим курс – они поймут. Оружие… У них есть оружие.
От этих слов у Мерсади кровь застыла в венах. Они могли просто превратить “''Антей''” в пыль. Они могут сделать это в любой момент. Но они пришли убедиться, что она мертва. Именно это сдерживало их сейчас: необходимость удостовериться, что её больше нет. Где-то там глаза смотрели на экраны ауспика и сенсоров, приказы на убийство застыли на языках.
– Вы его видите? – спросила она. – Датчики корабля видят этого врага?
– Призрак на краю зрения… – прошептала Чи-32-Бета. – И ещё… другие то же… далеко и приближаются… Я… Я не знаю, что… кто они…
– Сколько осталось до Юпитера?
– Мы приближаемся к Рубашке. Я… чувствую сенсоры, которые всматриваются вглубь пустоты. Они не предложат убежище. Они убьют нас.
Мерсади остановилась. Она слышала крики толпившихся на командной палубе людей.
– Мы должны долететь до Юпитера. Мы можем их обогнать?
– Это – системное грузовое судно третьего класса. Они… они, скорее всего, превосходят нас и по скорости, и по развиваемой мощности.
– Есть ли альтернатива? – спросила она.
Чи-32-Бета ответила не сразу.
– Нет, – сказала она.
– Тогда нам остаётся только быстро бежать и надеяться, – сказала Мерсади. – Держитесь и приготовьтесь.
Технопровидица закашлялась, что можно было принять за согласие.
– Я… сомневаюсь, что мы выживем, но… есть вероятность, что у нас получится, – начала Чи-32-Бета. – Вы… вы заключённая, не так ли?
Мерсади кивнула:
– Да, так и есть.
Технопровидица некоторое время молчала.
– Спасибо.
Мерсади моргнула, не зная, что ответить. Она встала:
– Скажете мне спасибо, если мы выживем.
''Луна''
Торпедная волна обрушилась на острие атакующего флота. Оборонительные турели открыли огонь. Лазерные разряды и снаряды пронзали боеголовки. Расцветали взрывы, когда торпеды детонировали. Многоцветные сферы расширялись и лопались в пене огня. Снаряды выпускались с пусковых платформ и дозорных флотов Луны в скоординированном огневом вале, который продолжался двадцать одну минуту. Он ударил в корпуса авангардных кораблей Абаддона.
Армада не обладала преимуществом неожиданности. Преследовавшие её на всём пути вниз Соколиные флоты Белых Шрамов сообщали о её продвижении. Лунная оборона была готова открыть огонь. Старый серо-серебряный лик, смотревший на осенний урожай и зимний снег, скрывался под шрамами и наростами десятков тысяч лет человеческой оккупации. Луну окружало Кольцо – огромный обод из камня и металла, со множеством доков и орудийных бастионов. Древние генераторы полей и гравитационные стабилизаторы крепко и надёжно удерживали его. В тени Кольца лежал Контур, вырезанная в поверхности спутника впадина, словно выдолбленная долотом бога. Башни и купола усеивали его поверхность. После Умиротворения Луны здесь располагались крепости Безмолвного Сестринства и династий Флота.
Некогда Луна была местом рождения легионов. Генетические ткачи Селенара взяли возникший в лабораториях Императора гений и породили армии Великого крестового похода. Миллионы юношей входили в Залы Творения. Сотни тысяч стали воинами новой эпохи. Космическими десантниками. Однако это время закончилось, когда Крестовый поход шагнул далеко за пределы света Сол.
Генетические ткачи и их хранители пришли в упадок, стали ненужными и лишились власти. Луна приняла на себя новую роль базы флота и сил, надзиравших за Террой. Здесь Безмолвное Сестринство разместило свою крепость, ветви Ассасинов свои учебные храмы, а Странствующие Рыцари и Избранные Малкадора – свою безымянную оперативную базу. Но истинная сила Луны заключалась в оборонительных сооружениях, которые по спирали выступали из Кольца в перекрывающихся дугах. Её орудия могли отслеживать всё, что двигалось к орбите Терры. До войны она обладала огневой мощью, способной справиться с любым вторжением, сумевшим добраться до Тронного Мира. За пять лет Рогал Дорн многократно усилил эту мощь. Здесь, среди оборонительных сооружений, двигались корабли Юпитерских флотов, Имперских Кулаков, Кровавых Ангелов, Сатурнийских флотилий и стальных ветвей Нептуна.
По другую сторону Терры располагалась “''Фаланга''”, оставаясь на орбите над планетой подобно золотой тени серебряной Луны. Стая кораблей поменьше сгрудилась вокруг огромной крепости, мерцая, словно попавшие под солнечный луч монеты.
Абаддон знал, что его ждёт. Предоставленные Гору XX легионом данные многое ему рассказали, а далёкий оптический анализ снабдил остальным. С ним была армада лучших кораблей Гора, укомплектованных экипажами и величайшими воинами XVI легиона, но всё равно этого было недостаточно, чтобы прорваться мимо Луны и захватить небеса Терры. Даже не близко. Требовались силы во много раз больше, чем те, что спускались под орудия Луны.
Эта атака глубоко внутри круга Солнечной системы была копьём, которым ударили в горный утёс. Если оно попадёт в цель, то разрушится. Это была смертельная миссия, задача, которая могла принести славу только таким жаждущим мученичества фанатикам, как Лайак. И всё же он был здесь, слушая дрожь “''Военной клятвы''”, пока она погружалась в огонь.
– ''Ты доверяешь мне, сын мой? – спросил Гор, отдавая Абаддону приказ об атаке.''
– ''Разумеется, сир, – ответил он и склонил голову. Даже ему было трудно стоять в присутствии отца. Свет превращался в тень вокруг магистра войны, и голоса шептали в тишине.''
– ''Ты – самый истинный мой сын, Абаддон, больше похожий на меня, чем кто-то другой. Я никогда не знал поражения, не познаю его и сейчас. – Гор коснулся плеча Абаддона. – Ты понимаешь, как нанести этот удар, я знаю. Ты знаешь, что мне нужно и почему. Одному тебе я могу доверить это. И ты не подведёшь меня, сын мой''.
Огонь поглотил авангард армады. Погиб корабль, затем ещё один, и ещё. Торпеды пробивали броню и взрывались. Металлические корпуса превратились в шрапнель. Чёрный вакуум сменился ярким пламенем. Абаддон наблюдал и слушал клятвы братьев по легиону, их последние сообщения приходили несколько секунд спустя после света их смерти.
– Мученичество… – произнёс Лайак со своего места на командном возвышении мостика. Абаддон не отвёл взгляда от моря огня и лежавшей за ним Луны. Он моргнул.
''Он задыхался, амниотическая жидкость текла изо рта, и он боролся за воздух. Мир вокруг был чёрным. Его вырвало, и он почувствовал привкус железа на языке.''
– ''Хочешь, чтобы это закончилось? – раздался голос. Он перекатывался и отзывался эхом, отражаясь от голого камня.''
''Абаддон замер. Голос не принадлежал одной из генетических ведьм. Он был настолько силён, что по спине побежали мурашки. Абаддон находился в чёрных пещерах несколько недель, возможно, месяцев. Он пытался сохранить ощущение времени, но оно ускользало от него, пока он истекал кровью, рос и чувствовал, как трудятся над его плотью руки-скальпели и игольчатые пилы. И между работой плоти он парил в море изображений и голосов, пока гипнотические устройства наводняли его разум знаниями. Когда он спал, то находился в лишённом света бассейне, утопая в насыщенных кислородом амниотических жидкостях, в то время, как тело исцелялось и принимало изменения. Каждый раз, когда он просыпался, серые и серебряные слуги Селенара вытаскивали его из воды. Сейчас он впервые проснулся в кромешной тьме.''
– ''Кто вы? – сумел выдавить он, пока дрожь сотрясала его тело. Тёплая жидкость показалась скорее холодной, а не тёплой, её блеск напоминал лёд на его коже.''
– ''Ты убил своего отца, – произнёс голос, – или так мне сказали.''
''Абаддон оставался неподвижным, пытаясь понять смысл этого разговора.''
– ''Убил, – сказал он и услышал, как слова эхом отдаются во тьме.''
– ''Ты стыдишься этого?''
–'' Нет, – ответил Абаддон. – Его нельзя было назвать мужчиной!''
– ''Он был королём.''
– ''Корона ничего не значит.''
''В темноте раздался смех, тёплый и насыщенный.''
– ''А что, что-то значит, сын Хтонии? – спросил голос.''
– ''Истина.''
– ''Абсолютно верно, – сказал голос.''
''Наступила тишина, в которой он слышал своё замедленное дыхание и мягкую пульсацию воды вокруг себя.''
– ''Кто вы? – снова спросил Абаддон.''
– ''Я тот, кто пришёл принести тебе просвещение.''
''Лязг шестерёнок, шипение поршней, а затем свет. Ярчайший свет хлынул на него и поглотил зрение. Он попытался закрыть глаза, но они уже разбавляли блеск, уменьшив его до сияния, которое только освещало, но не слепило. Он повернул голову. Амниотические бассейн был круглым и располагался на полу из идеально гладкого чёрного камня. Сводчатый потолок представлял собой купол из такого же материала. В его центре открылся круглый люк, и сверху проник луч света.''
– Первичный звёздный свет, – ''раздался шёпот новых гипнотически имплантированных знаний на периферии его разума. Это был свет солнца, проходивший сквозь шахту на поверхности Луны. Он почувствовал, как радиация стала покалывать кожу.''
''Рядом с бассейном стояла только одна фигура, гигантская фигура в чёрной тунике. Голова была лысой, черты лица широкими и твёрдыми. Но именно глаза приковали внимание Абаддона: тёмные и немигающие.''
– ''Вы – лорд Гор Луперкаль, – произнёс Абаддон.''
''Гор кивнул, не отводя взгляда.''
– ''А ты – сын Хтонии, о котором я так много слышал…''
– ''Нас тысячи, тысячи и тысячи. Я всего лишь один.''
''Гор усмехнулся и пожал плечами.''
– ''Ты будешь одним из последних, кто переродился здесь. Наши воины будут коваться там, среди звёзд, которые мы покоряем. Десятилетиями мы выходили из этих бассейнов в новую жизнь. Скоро это закончится. Мы обретём имя и память. Лунные Волки… вот наше братство. Волки, сотворённые на Луне и поднявшиеся из ночи к просвещению. – Примарх протянул Абаддону открытую ладонь. На ней сверкнула зеркальная монета.''
– ''Мои сыновья не склонны к преувеличениям, а Сеян говорит, что из всего последнего поколения я должен быть здесь, чтобы приветствовать тебя в нашем братстве.''
''Абаддон посмотрел на руку существа, сила которого теперь текла в его собственных венах.''
– ''Милорд, – произнёс он и почувствовал истину всех своих предыдущих решений, всего, что он сжёг и оставил позади.''
– ''Встань Абаддон, – сказал Гор.''
– ''Почему это похоже на смерть?''
– ''Потому что это она и есть. Потому что когда ты возьмёшь меня за руку, ты перестанешь быть сыном Хтонии или наследником мёртвого короля…''
– ''Я стану Лунным Волком.''
– ''Да, – сказал Гор. – Станешь.''
''И потом, из места, которое он забыл, пришло другое слово, ощущавшееся, чем-то сродни клятвы.''
– ''Отец, – произнёс Абаддон.''
''Гор кивнул.''
–'' Ты станешь служить мне, Абаддон? – спросил Гор.''
– ''Стану, – ответил он и взял монету из руки Гора.''
Веки Абаддона открылись.
“''Военная клятва''” мчалась в огонь. Обломки авангарда кружась проносились мимо, искорёженные куски металла вращались, некоторые врезались в щиты и взрывались. Следом за ней спускалась основная часть армады.
Мученичество. Ещё одно слово для самоубийства, для бойни во имя пустых идеалов.
– Вспомогательные копья, заходите на цели, – произнёс Абаддон.
Группы по сто кораблей стали откалываться от массы армады, сохраняя построение в форме клинков. Они разошлись и начали выпускать торпеды и эскадрильи бомбардировщиков.
Оборонительные батареи Кольца Луны и защитные системы вели огонь скоординированными залпами. Первый из боеприпасов атакующих взорвался в пустоте.
Корабли вспомогательных копий наступали, пытаясь вклиниться в флот защитников. Они выпустили второй залп. Абордажные торпеды вылетели из пусковых труб. Вокруг них выстроились облака эскадрилий сопровождения. Защитники оценили манёвр и открыли огонь из макропушек. Пространство на пути волн абордажных торпед закипело от взрывов.
Сигналы тревоги заполнили внутренние помещения торпед и бомбардировщиков, когда они погрузились в пламя. Осколки рассекали листы брони. Торпеды разрывало пополам. В огонь и ночь падали фигуры в доспехах цвета морской волны.
Основная часть армады по-прежнему держалась рядом с “''Военной клятвой''”, двигаясь колонной из тысячи кораблей. Корабли защитников рассредоточились перед ними в форме выгнутого диска. Огонь прорезал фланги армады. Щиты вспыхнули, и сияние орудий осветило убывавший серп Луны в ночном небе Терры.
''Боевая баржа'' “Крепость вечности”, ''высокая орбита Марса''
Стражи Марса несколько дней наблюдали, как свет нападавших в небесах становится ярче. Сначала пришло сообщение от Соколиных флотов, которые кружили выше и ниже диска Солнечной системы. Взгляды флота Четвёртой сферы обратились в бездну над ними. Окулярные и сенсорные системы всматривались во тьму, отсеивая звёздный свет и танец астероидов в поисках признаков врагов. Первый свет двигателей замерцал в темноте новыми звёздами, вспыхнувшими рядом с теми, что образовывали очертания героев и чудовищ в далёкие эпохи.
На поверхности планеты внизу воцарилась тишина, и неподвижность опустилась на красные равнины. Больше половины десятилетия ракеты и лучи энергии пронзали тонкую атмосферу, когда последователи Новых Механикум Кельбор Хала обстреливали блокирующий флот. Марс покрывался вспышками взрывов и облаками пыли, когда фракции на поверхности рвали друг друга на части. Теперь же тишина и неподвижность распространились по его поверхности, словно планета войны задержала дыхание.
На орбите Марса перестраивался флот Четвёртой сферы. Это был самый большой из четырёх защитных флотов в Солнечной системе. Он состоял из множества кораблей-мониторов Солнечной ауксилии и Юпитерских космических кланов, которые усиливали огромные орбитальные штурмовые и бомбардировочные корабли Имперских Кулаков. Усеянная орудиями громадина “''Клинка Инвита''” располагалась рядом с “''Абсолютным клинком''”, “''Кулаком правосудия''”, “''Хранителем истины''” и “''Погибелью тирана''”. Вспомогательные флоты канонерок, эсминцев и ланс-крейсеров кружили вокруг самых крупных кораблей. Годами они сражались и удерживали врага на поверхности Красной планеты, теперь они разрушали этот кордон.
На боевой барже “''Крепость вечности''” лорд-кастелян Камба-Диас ждал. Он отозвал все подразделения с поверхности Марса. Набеговые экспедиции были возвращены. Разведывательные роты сняли боевое снаряжение и взялись за оружие для космической войны. Лексмеханики и магосы-ординаторы пристреливали орудия. Минные заградители осматривали пространство, через которое должен был двигаться враг. Поступали слабые и прерывистые сигналы от Соколиных флотов Белых Шрамов, которые отслеживали приближавшихся к планете врагов.
Камба-Диас слушал потрескивавшие и неразборчивые слова в одиночестве своих оружейных покоев. Кроме звуков сигналов он ждал в тишине. Это был его путь, путь родившей его планеты, воспитавших его людей и легиона, ставшего его жизнью. Инвит, то пылающий, то тёмный, был безжалостным учителем и холодным родителем для людей из камня, которые выносили тяготы и боли, непосильные для других. Он думал обо всех, кто мог оказаться на его месте. Полуксе, считавшимся погибшим при Фолле и сейчас находившимся за половину галактики отсюда; Сигизмунде, посланном наблюдать за краем ночи с мечом в руке; Хелбракте, Ранне – все они были его братьями, все они были воинами, которых другая эпоха сделала бы мастерами войны.
Впрочем, Рогал Дорн объяснил, почему возложил на него командование Четвёртой сферой.
– Характер, – сказал Рогал Дорн и Камба-Диас думал, что понял своего повелителя. За годы конфликта вокруг и на Красной планете – бесконечной войны на истощение, тысяч порезов, пускающих кровь по капле, он почувствовал, что его спокойствие и терпение стали основой командования. Его характер позволил ему вытерпеть эти испытания и каждый день обновлённым продолжать конфликт. Он думал, что Дорн говорил об этом. Он думал, что понял своего повелителя. Это было не так.
Характер… каменная душа Инвита и воля смотреть вверх на падающие с неба звёзды и не моргать. Настал момент, который испытает его характер, момент, когда падали сами небеса.
Огни спускавшегося флота становились всё ярче. Показания ауспиков и отчёты Соколиных флотов начали строить картину того, что представляла собой каждая растущая пылинка света, что надвигалось на них – семь тысяч кораблей, по самым приблизительным подсчётам…
Среди них не было кораблей легиона. Это были корабли Механикум, каждый из которых являлся реликвией и выражением силы и знаний своего хозяина. Все они были последователями нового пути Культа Машины. Каким-то образом эта новая вера распространилась далеко за пределы Марса и Солнечной системы. Она заразила миры-кузни и технохрамы, и переделала принявших её во что-то новое и ужасное. Созданное ими не было тайнами или чудесами, оно было мерзостью. Ломавшие реальность машины и существа, которые не были ни плотью, ни машиной, ни даже живыми, – все эти твари стали детищем их ремесла. Время и простая сентиментальность дали им имя, которое следовало за ними по звёздам и цеплялось за тень их прохождения. Они называли себя Тёмными Механикум и теперь они вернулись, претендуя на место для своей империи.
Первый выстрел остался за ними. Его произвели из-за пределов досягаемости оружия Камба-Диаса. Луч холодного света шириной в сто метров пронзил тьму. Корабли на его пути пытались уклониться, но луч дёрнулся и свернул в темноте подобно змее. Он врезался в крейсер “''Первая истина''”. Энергия потекла по пустотным щитам и корпусу словно вода по камню. У экипажа было несколько секунд, чтобы увидеть, как резко подпрыгнули показания их систем. Затем поток энергии хлынул сквозь пустотные щиты в корпус корабля. Каждая система и машина отключились. Свет погас. Двигатели остановились.
Наступил момент тишины, наполненный дыханием экипажа. Затем каждая машина “''Первой истины''” закричала. Когитаторы расплавились. Регуляторы мощности взорвались. Вокс-процессоры завыли статикой. Корабль начал разваливаться на части, детали рассеивались, когда гравитационные генераторы изменили полярность. Слои металла и камня отслаивались до тех пор, пока реакторы не стали вращаться, выбрасывая дуги энергии – обнажённое сердце всё ещё билось в открытой груди. Затем они перегрузились, и волна ослепительного света вырвалась из пробитого корпуса.
Луч понёсся сквозь пустоту в поисках новой жертвы, пока корабли активировали все манёвровые двигатели, чтобы убраться с его пути.
Флот Четвёртой сферы начал выпускать торпеды и стрелять с максимальной дальности по приближавшимся Тёмным Механикум. Орудия всех кораблей заговорили, и пространство между двумя флотами объяло пламя.
Ракеты и лучи энергии устремились с Марса в сторону кораблей на низкой орбите. Тонкая атмосфера планеты замерцала и задрожала. Построенные в кузницах падших магосов создания поднимались из пещер под поверхностью Красной планеты. Они представляли собой тварей из лихорадочных снов измученных машин. Крылья с бронзовыми перьями распрямлялись из-под корпусов из стального и чёрного стекла. Хвосты и шеи разматывались от фюзеляжей, и многоцветное пламя с рёвом вырывалось из двигателей.
Наблюдавшие за планетой корабли Четвёртой сферы встретили их потоками снарядов, которые взрывались на низкой орбите. Волны неуправляемой энергии и осколки разрывали машины на куски и отправляли назад в красную пыль. Некоторые переделывали себя во время падения, окутанный пламенем металл соединялся, обломки собирались в новые формы и возвращались в небо.
Окутавшая ожидавшего сражение Камба-Диас тишина давно исчезла. Каждый корабль и частота вторили сотрясающему рёву войны. Он слышал всё в этом потопе звука: разносившиеся по отказывающим вокс-каналам крики; отданные на последнем дыхании приказы; металлический вой поднимавшихся в воздух зверей-машин. Теперь среди кораблей взрывались снаряды и боеприпасы. Скрап-код просачивался в частоты связи и распространялся по системам сенсоров.
Камба-Диас слушал, затем оборвал связь и обратился к воинам, которые следовали за ним половину десятилетия войны.
– Сломаем их, – произнёс он негромким, но взвешенным голосом, в котором обещания звучало не меньше, чем приказа.
Хаос распространился по боевой линии защитников. Волна торпед, выпущенная четырьмя кораблями-мониторами, взорвалась сразу же как только покинула пусковые трубы, разорвав корабли на части. Авианесущий макрокорабль “''Дедал''” открыл вакууму две трети своих палуб, когда скрап-код хлынул в его когитаторы. Эскадрильи исчезли в сферах холодного света.
Но корабли Камба-Диаса много раз сталкивались и сражались с силами ложных техножрецов. Они услышали слова своего командующего и без промедления направились навстречу врагам.
[[Категория:Джон Френч / John French]]
[[Категория:Ересь Гора: Осада Терры / Horus Heresy: Siege of Terra]]