4746
правок
Изменения
м
Нет описания правки
Лорд-командор Вертикорда рассказывал историю встречи с Императором только когда выпивал слишком много в самые благоприятные пиршественные дни дома Таранис. Его уговаривал извечный провокатор Катурикс. Более молодой лорд-командор был взрывоопасным факелом в сравнении со спокойным пламенем очага Вертикорды. Лилось вино, супруги начинали подбадривать одобрительными возгласами, а молодые отпрыски стучать кулаками по столам. В конце концов, почтенный воин сдавался и вставал с ониксового трона с поднятой рукой.
Он становился в конце зала Зала Молний, чье колоссальное сводчатое пространство увешивали знамена с узором шестеренки среди колонн, высеченных из базальта, поднятого из мертвых вулканических глубин дома ордена – горы Арсия.
И вот он рассказывал о том дне – о золотом городе-корабле, спустившимся с Терры, о величественном существе на его борту, и о крещенском дожде, пролившимся на склоны горы Олимп. Дожде, который напитал красную землю, как никогда прежде, принеся новую цель легионам тяжело трудившихся адептов и трэллов.
На таких пирах поглощались блюда с жареным мясом и кувшины с крепким вином, а весь облик Вертикорды менялся, когда он поворачивался к «Аресу Ликтору» – стоящему за ним рыцарю типа «Паладин». Его пластины с кромкой цвета слоновой кости сияли темной полночной синевой. Командор взбирался на некогда раненное колено машины и касался его ладонью, как это сделал Император. Вертикорда рыдал слезами радостного воспоминания, в то время как отпрыски дома сотрясали стены доблестными криками.
''Дни славы. Время героев.''
Но те дни прошли. Зал молний Молний больше не оглашался криками обетов и клятвенных уз чести. Отпрыски больше не возносили кулаки к небесам в горделивом хвастовстве.
Дом Таранис умер.
Куда ни глянь, протянулась белоснежная пустыня. Ни один вменяемый адепт никогда не стал бы пересекать или колонизировать это безлюдное пространство. Безумные песчаные бури превратили разъедающий ландшафт в удивительные спирали, а воздух мерцал спонтанными коронными разрядами, которые стали источником легенд о битвах электростатистических богов в густой пыли. В глубине внутренних районов рождались яростные грозы, способные опрокинуть самых могучих богов-машин и насыщенные тяжелыми металлами, поднятыми с токсичного реголита.
Одна из таких суперячеек <ref> разновидность Разновидность грозового облака, характеризующаяся наличием мезоциклона – вращающегося восходящего воздушного потока среднего масштаба .</ref>, по сути, слияние дюжины подобных гроз, накатывалась на север в направлении горы Арсия. Неистовое сердце щитового вулкана остыло в прошлые эпохи, но геоманты Кориэль Зеты, правительницы МагмаградаМагмагорода, повторно разожгли его после раскопок застывшего внутреннего пространства и создания в нем лабиринта из титанических оружейных залов и машинных кузниц.
Растущий грозовой фронт из частиц железа и пыли растянулся на более чем шестнадцать тысяч километров, а перед его головой-наковальней, которая клубилась почти в девяти тысячах метрах над пепельной землей, плясали зигзаги молний. Конкретно эта гроза была огромна, но даже не достигала половины высоты вулкана. Она родилась в атомных пустошах, окружавших месторождения разрушенного глубинного ядра Мемнонии. Яростный обмен ядерными ударами в начале марсианского раскола уничтожил контролирующую инфраструктуру, запустив каскад детонаций, которые превратили регион в кошмарное пекло, которое извергало одну грозу за другой.
Пластины брони когда-то были насыщенного темно-синего цвета, но за годы, проведенные в марсианских мертвых зонах без доступа к ремонту и переоснащению, на них остались только пятна неподатливого цвета, а в основном краска брони была содрана до голого металла.
Два рыцаря следовали за грозой от окраин впадины Медузы, используя электромагнитные шквалы, искажающие показания ауспиков, чтобы скрыть свое присутствие. Марс стал вражеской территорией, особенно квадрангл <ref> регионРегион, ограниченный определённой долготой и широтой на марсианской поверхности .</ref> Фарсида, где разгорелось поглотившее планету пламя. Когда-то они свободно рыскали по этой территории, но сейчас она стала абсолютно враждебной.
В манифольде трещали обрывочные передачи на древнем бинарике, шипящие перешептывания, переносимые штормовыми ветрами, которые повторяли случайные цифры и буквы снова и снова. Подобные феномены были обычными на Марсе, но они не использовали числовые алгоритмы, и какой бы смысл в них не заключался, он был закодирован ныне забытыми средствами.
И вот они затаились, чтобы переждать бурю.
Но буря не стихла, это не был внезапный шквал, чья ярость быстро выгорает. Эта буря продолжалась, и теперь охватила весь Марс.
Измена внутри жречества Марса проникла глубже, чем кто-нибудь из них мог подозревать. Один за другим магистры кузней клялись в верности КелборКельбор-Халу и Магистру магистру войны. За прошедшие годы Мавен и Крон познакомились с товарищами по изгнанию: Какстоном Торгау и Зуше Чахайей. Оба были верными слугами Омниссии и исключительно преданными Тронному миру. Вместе они выжили, спрятавшись в изолированном участке пустыни, и ждали.
И ждали…
Какстон когда-то был скромным сборщиком машин в МагмаградеМагмагороде, в то время как Зуше служил механиком в подземных залах фабрикатуса, но они справились с задачей по поддержанию «Эквитос Беллум» и «Пакс Мортис» в функциональном состоянии после каждой вылазки. Как и Мавена с Кроном, их ужаснуло то, что произошло с Марсом, но каждый справился с горем по-своему. Какстон одержимо искал в ноосферных сетях сообщения о золотоглазой девушке по имени Далия Кифера, а Зуше ушел с головой в изучение таинственной книги, которую вынес из лабиринта Ночи.
За прошедшие годы с теми обрывками достоверной информации, отфильтрованной в безумном лепете загрязненной ноосферы, становилось все труднее отыскивать смысл в этом хаосе.
Короткий сигнал идеальной четкости, боевой призыв с командными кодами, подтвержденными, как «Эквитос Беллум», так и «Пакс Мортис».
Поступивший из глубин каньона Арсия. Орденского дома ТаранисаТаранис.
Мавен попытался сосредоточиться на шагающей сквозь пыль и дым фигуре «Пакс Мортис», когда они огибали южный склон горы Арсия. Над огромной горой клубились янтарные облака, а в ее глубокой кальдере по-прежнему собирался смолисто-черный дым разрушенного МагмаградаМагмагорода.
Хотя после затопления города прошло много лет, его руины бросались в глаза обрубками опорных колонн и наклонившимися адамантиевыми башнями, выступающими из остывшей магматической лагуны, в которой он некогда стоял. Консольные останки дороги Тифона опускались в озеро подобно незаконченной магистрали, все еще усыпанные следами битвы. Мавен поднял взгляд и увидел зияющую пустоту в склоне горы, где некогда дамба Этны фиксировала реактивированное сердце вулкана. Изогнутые контуры магмаводов, по которым когда-то струился золотистый свет расплавленной породы, лежали в руинах, частично погребенные в застывших потоках лавы.
– ''Трудно поверить, что его нет, '' – сказал Крон, ведя их через разрушенные останки внешних укреплений мертвого города и разрушенной инфраструктуры. Голос его друга раздался по воксу ближнего действия, чтобы избежать триангуляции вражескими сюрвейерами, из-за чего звук был таким слабым и наполненным помехами, что Мавен с трудом отделял его от шепота мертвых.
Он не ответил, во рту пересохло и отдавало оловом. Шеи и плечи ныли от хронической инфекции в местах соединения нейронных коннекторов трона Механикум с черепными разъемами. Антисептики закончились больше года назад, а распухшая и омертвевшая кожа вокруг портов была влажной из-за вытекавшей крови и мутной спинномозговой жидкости. Огромные конечности его рыцаря дергались и запинались, прошлое наслаивалось на настоящее заикающимся ауспик-эхом.
– ''Мавен? '' – обратился Крон. – ''Ты со мной?''
Кожу Мавена покрывали бусинки пота, словно слой изморози. Он кивнул, и рыцарь повторил его жест. Он сглотнул и моргнул ввалившимися глазами, зрачки были расширены, а белки покраснели из-за недостатка сна и злоупотребления стимуляторами.
– Я с тобой, – ответил он сухими губами и хриплым голосом.
– ''Ты двигаешься неуверенно, '' – сказал Крон так, словно они были скорее на тренировочной операции, чем в глубине вражеской территории с едва функционирующими машинами.
– Сохранившаяся болевая память, – пояснил Мавен. – Все повреждения, полученные «Эквитос Беллум» за эти годы, все еще в манифольде, а у нас нет оборудования для их надлежащей очистки.
– ''Какстон и Зуше делают все, что в их силах, но они не ризничие, '' – согласился Крон. – ''Делай, что можешь , и попытайся держать дух «Эквитос Беллум» в узде. ''
– Легче сказать, чем сделать, – резко ответил Мавен. – Он давит на мой разум своей беспокойной воинственностью, реагирует на каждый фантомный образ на ауспике.
Без всякой команды от Мавена «Эквитос Беллум» переключился в боевую готовность, оружейные генераторы перешли из состояния ожидания в активное, а высокоэнергетические элементы, приводящие боевую машину в движение, переключились в боевой режим.
– ''Мавен! '' – закричал Крон. – ''В чем дело?''
Мавен отключил вокс-связь с «Пакс Мортис», борясь со стремлением рыцаря уклониться от символа бога-машины. Его взгляд метнулся от панели к треснутому бронестеклу кабины и дальше – в истерзанную бурей пустошь.
Рыцарь замедлился, наконец, признав отсутствие непосредственной угрозы, и Мавен вернул его на позицию в правом кормовом секторе «Пакс Мортис». Он включил вокс и услышал вопли Крона.
– … авен''…авен! Где угроза? Мавен!''
– Угрозы нет, – ответил Мавен. – Это сенсорный призрак. Эхо. «Эквитос Беллум» сегодня показывает норов. Находиться здесь… где погибли все наши братья… тяжело. Для обоих нас.
Он услышал по воксу вздох Крона, взявшего паузу, чтобы остыть.
– ''Я понимаю, брат, '' – наконец, сказал он. – ''То, что нас не было с ними в тот день, не дает мне покоя каждую минуту.''
Информационная смерть кузни Кориэль Зеты, погрузившейся в магматическую лагуну, сотрясла Марс до самого его ядра. Такая быстрая и бесповоротная смерть кузни, столь символизирующей мечту Марса, разошлась ударными волнами по всей красной Красной планете.
Внутри ее обреченного крика была закодирована твердая решимость Зеты, последний акт неповиновения, призванный не дать КелборКельбор-Халу ни единого болта или байта из ее литейных. Из этого крика и первоначально разборчивых переговоров в глобальных сетях они воссоздали детали последней атаки Тараниса, и каждая подтвержденная ими смерть только глубже загоняла кинжалы скорби и вины.
Имя за именем погибших людей и машин…
Крон помедлил перед ответом, оставив только треск помех и гул перегруженных механизмов, наполнивших тяжелый затхлый воздух кабины Мавена.
– ''Я не знаю, '' – ответил, наконец, Крон, и даже по воксу Мавен расслышал в голосе брата скрытую надежду. – ''Последние дни Магмаграда Магмагорода были обескураживающими и хаотичными. Собранные Какстоном в ноосфере сведения не достоверны, так что… это возможно.''
– Но не вероятно?
– ''Нет, не вероятно, '' – согласился Крон. – ''Но мы должны убедиться.''
– Сигнал может быть ловушкой, – сказал Мавен. – Способом выманить верных Марсу воинов, которые могли выжить.
– ''Это кажется наиболее правдоподобным объяснением, '' – ответил Крон. – ''Но «Эквитос Беллум» и «Пакс Мортис» сочли это правдой, а я должен доверять их мудрости.''
– Может, они просто ''хотят'', чтобы это было правдой? – предположил Мавен, чувствуя пробежавшую по металлическому телу рыцаря дрожь. – Может, мы все этого хотим.
– ''Это тоже возможно.''
– Так это глупая затея? – спросил Мавен, стараясь умерить свою надежду.
– ''Если и так, тогда мы все глупцы, '' – сказал Крон.
Главный вход в дом ордена Таранис проходил через каньон, ряд отвесных ущелий на северо-восточном склоне горы Арсия, которые уходили глубоко в скальное основание вулкана. Красные скалы круто поднимались по обе стороны двух рыцарей, осторожно направлявшихся в темноту. По спине Мавена пробежался холодок, когда он вспомнил спуск в холодные затененные грабены лабиринта Ночи. Ущелья горы Арсия и близко не были такими глубокими, как та ночная долина, и Раф отчетливо видел яркое красновато-коричневое небо.
Еще дальше они нашли больше свидетельств яростного сражения: целые участи каньона обрушились блокирующими уловками, облицованными траншеями и спешно насыпанными «елочкой» заграждениями для замедления нападавших. Ничто из этого не сработало, и с каждым шагом вниз Мавен ощущал, как боль сменяется яростью. Его гнев передался «Эквитос Беллум», эмоции человека оживили рыцаря. Его шаг ускорялся с каждым новым злодеянием, причиненным дому Таранис.
– ''Сбавь обороты, '' – посоветовал Крон. – ''Если это ловушка, тогда мы только помогаем врагам, слепо следуя в нее.''
– Им было недостаточно убить наших братьев, – прорычал Мавен. – Нужно было еще осквернить наш дом?
– ''Ты видел, что КелборКельбор-Хал сделал с Марсом, '' – сказал Крон. – ''Это вероломство не должно удивлять тебя.''
– Оно не удивляет, но… не знаю, просто я надеялся, что им будет достаточно просто уничтожить наш дом.
– Келбор''Кельбор-Хал скрупулезен, как никто другой, '' – сказал Крон. – ''Он стремится переписать историю Марса, и для этого должен удостовериться, что не осталось ни следа от тех, кто отверг его.''
– От нас не осталось ни следа.
– ''И мы заставим его пожалеть о том дне, когда он оставил в живых двоих из Тараниса.''
В конце концов, Мавен и Крон добрались до истока каньона, где когда-то в толще горы располагались широкие полукруглые двери. В отличие от великих врат крепостей Легио на Павлиньей или Аскрийской горах, эти не являлись титаническим чудом технологии, спроектированным с целью напомнить тем, кто к ним приближался, об их ничтожности. Эти врата были свидетельством истории.
– Ты тоже это чувствуешь? – спросил Мавен.
– ''Что это? '' – поинтересовался Крон между рвотными позывами.
Сначала Мавен не был уверен, но чем дольше ощущение сидело в его голове, тем больше он понимал, что именно произошло.
– Наши рыцари, – сказал он. – Их ауспики переводят данные в чувственные восприятия в наших разумах. Они хотят, чтобы мы чувствовали то же, что и ''они''.
– ''И что это такое?''
– Зло, – сказал Мавен. – Внутри находится зло. И оно ждет нас.
На ауспике Мавена расцвел мерцающий свет. Пилот повернул рыцаря, лучи пронзили чернильную темноту.
– ''У тебя что-то есть? '' – спросил Крон.
– Не знаю, – ответил Мавен. – Может еще одно сенсорное эхо.
Свет на ауспике исчез, но Мавен задержал на нем взгляд еще на мгновение. Что-то в скорости и плотности отраженного сигнала вызвало у него тревогу.
– ''Возможно, рыцарь предателей, '' – предположил Крон, медленно ведя своего рыцаря по кругу.
– Нет. Слишком мал для машины.
– ''Пехота? Роботы?''
– Возможно, но их должно быть много.
– ''Не за пределами возможного, '' – сказал Крон. – ''Место могли захватить гильдия утильщиков или клан мусорщиков.''
– Ауспик не регистрирует значимые биосигналы. Ничего человеческого или биохимерного.
– ''Звучит, как еще одно призрачное эхо, '' – сказал Крон с явным облегчением. – ''Когда вернемся, скажи Какстону очистить инфодатчики.''
Мавен кивнул. Отраженный сигнал ощущался ''неправильным'', и хотя Крон, вероятно, был прав на счет очередного призрачного эха, Раф для уверенности следил за биоауспиком. Многие поля сражение были устланы останками тех, кто пренебрег осторожностью.
– ''Так куда, по-твоему? '' – спросил Крон.
Мавен пожевал вздувшуюся губу. Ответа у него не было. Четыре арочных прохода вели вглубь горы, хотя только два были пригодны, остальные обрушились под бременем огня или умышленного разрушения. Короткий сигнал пришел из орденского дома ТаранисаТаранис, но трансляция прекратилась много дней назад, и он мог исходить из любого места внутри. Покои лордов-командоров казались очевидным выбором, осталось определиться, в чьи, именно, направиться.
Мавен ощутил настойчивую тягу, позыв потянуть за ручки управления, чувство, что его скакун пытается сказать ему нечто такое, что только у Рафа хватит смекалки понять. Зудящие, незажившие язвы в позвоночнике покалывало жаром.
– Я чувствую тебя, – сказал он, обращаясь напрямую к «Эквитос Беллум».
– ''Ты о чем? '' – спросил Крон.
Мавен однажды уже испытывал это чувство.
– «Эквитос Беллум» пытается направлять меня, – сказал он. – Точно как в тот раз, когда привел нас к золотоглазой девушке в лабиринте Ночи.
– ''Куда он ведет тебя?''
– Не могу сказать точно, – ответил Мавен.
Новые следы битвы: обгоревшие стены, разбитые механизмы и мебель, спешно сваленная ради защиты от атаки. Ничто из этого не сработало. На каждом перекрестке, где соорудили укрепления, их смели словно щепки.
– ''Это выглядит как что-то… ''неестественное'', '' – сказал Крон.
– Ты видел существо, с которым мы сражались в Лабиринте лабиринте Ночи, – сказал Мавен. – Оно было чем-то неестественным. Его создали не для рук воина, и оно не направлялось человеческим разумом, это была машина, одаренная собственной жестокой жизнью. Кто знает, каких еще монстров КелборКельбор-Хал спустил на Марс? Машины горя, выпущенные на волю ур-машины из Темной Эры эры Технологий или того хуже…
Мавен замолчал, когда они вошли в затемненную палату Прецепториума, склеп в сердце горы, где рыцари дома собирались перед выступлением в поход. С высоких колонн, которые тянулись на целый километр зала с мраморным полом, свисали шипящие электрожаровни.
Мавен почувствовал на глубинном уровне ненависть «Эквитос Беллум» к содеянному, жар в руках, который побуждал его атаковать и уничтожить каждое свидетельство этого осквернения. В уголках глаз Рафа кольнули слезы, и он почувствовал, как сталь и пламя «Эквитос Беллум» сильнее дернулись вокруг него, его ярость передалась в тело рыцаря.
– ''Зал Молний… '' – произнес Крон.
Мавен кивнул и направил рыцаря вперед. Когда машина углубилась в помещение, под широкими лапами захрустели фрагменты электрических схем и разорванного металла. По полу были разбросаны груды металлолома, и Мавен давил их ногами своего рыцаря.
''Зал Молний.''
– ''Они по-прежнему заперты, '' – с явным облегчением сказал Крон. – ''Кто бы это ни сделал… они не проникли внутрь…''
– Сигнал? Так он мог быть настоящим…настоящим?..
Ауспик снова замерцал, и в этот раз Мавен среагировал на то, что ему говорил «Эквитос Беллум». Он повернул рыцаря и увидел, что мрак помещения шевелится.
Лучи фонарей Мавена пробежались по орде из разбитых железных тел, и его губы изогнулись в насмешке, когда он понял, что это за выродившиеся ''существа''.
– Обнаружен враг , – сказал он, поднимая оружейные руки «Эквитос Беллум».
– ''Природа и количество? '' – спросил Крон, разворачивая «Пакс Мортис» и обращаясь к стандартным боевым протоколам.
– Дикие сервиторы, – сказал он. – Тысячи…
Увиденное за прошедшие после великого предательства годы будет преследовать Мавена и Крона вечно: безумные машинные разумы, кошмарные гибриды запретных технологий и оружейные системы, запрещенные с самых ранних дней марсианских экспериментов. Но вид этих искалеченных чудовищ, устроивших себе логово в доме их ордена, поразил воинов в самое сердце.
– ''Убить всех, '' – приказал Крон.
«Эквитос Беллум» и «Пакс Мортис» открыли огонь одновременно. Рев скорострельных боевых орудий разносился, словно грохот имени их дома. Взрывы рвали плиты отчего дома фонтанами мрамора, базальта, стали и огня.
Они продолжали прибывать волнами – безмозглые существа, ведомые одним лишь слепым голодом.
Мавен выпускал всю ярость и печаль, которые носил в своем сердце, каждым убийственном убийственным ударом, каждом каждым аккуратно нацеленном нацеленным выстрелом, и каждом каждым сокрушающим шагом, уничтожая десятками диких сервиторов. Он с Кроном со смертоносной яростью неистовствовали в Прецепториуме. Мавен позволил дикому жеребенку, который был душой «Эквитос Беллум» , разъяриться. Потрясающая мощь его возмездия текла в теле пилота рыцаря.
Мавен знал, что это опасно. Рыцарь уже раз ощутил свободу плоти человека, но собственный растущий гнев Мавена был достаточным барьером, чтобы держать их души разделенными, но в то же время спаянными ненавистью к врагу.
Мавен начал декламировать литанию павших братьев, с каждым именем выпуская из себя годы разочарований и скорби.
– ''Раф!''
Что-то в тоне его друга пробилось сквозь красный туман ярости Мавена.
''«Предупреждение? Страх?»''
Мавен вывел «Эквитос Беллум» из бойни. Рыцарь был по колена колено в трупах дикарей, некогда серебристые пластины перепачкала кровь зверей, которые разорили дом его ордена.
Он повернул голову машины. Пол Прецепториума почти скрылся под устроенной бойней. Сервиторы не были достойны боевой подготовки рыцарей, но когда Мавен посмотрел на то, с чем столкнулся «Пакс Мортис», то понял, чем стал Прецепториум.
Шесть отвратительных, похожих на богомолов чудовищ. Сутулые, многоногие, верхние конечности с вывернутыми суставами, словно огромные косы. Их тела кипели изменениями – головы составлены из кружащихся скоплений луковицевидных аугметичных глаз, скошенные рты наполнены скрежещущими остроконечными зубьями, а спины кишат проворными кабелями с клешнями.
– ''Трон, сохрани! '' – раздался голос Крона. – ''Что они такое?''
Мавен не стал тратить время на ответ и отступил на четверть шага, повернув и опустив левое плечо, одновременно активировав ионный щит. Резня диких сервиторов была очищением, но всего лишь прелюдией к этому предстоящему бою.
– Крон! – закричал Мавен. Усилие вызвало волну боли в груди. Ему ответили только помехи.
''Это он…он? .. Это конец?''
''Зачем мы выживали годы в глуши? Только чтобы умереть здесь?''
Часть него ощущала правильность и уместность смерти в этом месте. Высокомерие увело его из дома, когда его братья более всего нуждались в нем. Они умерли без него. У него был долг смерти перед Таранисом, и где, как ни не в сердце орденского дома ей наступить?
От этой малодушной жалости к себе Мавена наполнил гнев. Он представил Вертикорду, старый воин разочарованно качал головой.
– ''Вы'' – не гром, – зашипел Мавен не своим голосом. – Это ''Таранис'' – гром!
''Он'' не мог победить в этом бою. Но «Эквитос Беллум»…Беллум»?..
Мавен откинулся в троне Механикум и сказал: «Взять их».
А затем вокруг машины горя вспыхнул свет, целый огненный шторм. Сегментированный корпус захлестнули лазерные попадания и ураган твердотелых снарядов. Противник отшатнулся, переключив внимание от Крона.
Мавен не мог понять, что происходит, пока новые взрывы не разорвали стальную плоть машины горя. Сквозь тонкую дымку он увидел, что ониксовые двери зала Зала Молний больше не закрыты.
Он были распахнуты, и через них вышли последние из их дома.
Воины в потертых синих с кремовой отделкой сюрко, с серебристыми эполетами и молниевой шестеренкой Тараниса; протекторы в железных масках и с силовыми жезлами, и…
''Неужели это…это?..''
Рыцарь…
– Крон? Ты там? – позвал Мавен. – Ты там, брат?
– ''Здесь, брат, '' – ответил Крон. – ''Просто…''
Мавен повернулся к подошедшему полурыцарю, который убил машину горя.
Мавен так крепко сжимал руку брата, что побелели костяшки.
Ризничий провел их по залу через толпу из более сотни людей: гражданских дома Таранис. Некогда раненные мужчины, которые не смогли отправиться к дороге Тифона, по-прежнему облаченные в черное вдовы, и их дети. Технослуги, сервиторы и вспомогательный персонал ухаживали за машинами, которые позволили их дожить до этого момента – атмосферными процессорами, рециркуляторами жидкости и тщательно подобранными гидропонными отсеками.
Ризничий провел их в изолированную часть зала, завешанную снятыми со стен знаменами. Толпа остановилась из уважения к чему-то или кому-то, кого Мавен не видел. Их провожатый в золотой маске поклонился, тихо поговорил, затем повернулся к Мавену и Крону. Он поманил их, и два рыцаря, пригнувшись, вошли в импровизированный павильон.
Хватка Катурикса усилилась.
– Пока жив хоть один рыцарь, жив и ''Таранис'', – сказал Катурикс. – И то, что все еще дышит, может снова возродиться. Будут и другие, одинокие воины и затаившиеся кланы. Кузни, все еще верные Императору, машинные клады. По всему Марсу будут очаги сопротивления Магистру магистру войны и КелборКельбор-Халу. ''Найдите'' их. Приведите их под ваше знамя. Объедините их и дайте надежду!
''Надежда''… от этого слова в горле Мавена поднялась знакомая желчная тоска, но сила слова Катурикса воспламенила душу Рафа и разожгла золотистое пламя в его сердце.
Caturix – Катурикс
Ares Lictor – "Арис Арес Ликтор"
Pallidus – Паллидус