4907
правок
Изменения
м
— ''Найди «Найди правду, и тебе больше ничего не понадобитсяпонадобится»''.
— ''Они «Они учат нас тому, кто мы есть. Вот почему они существуютсуществуют»''.
— ''По «По одному разрезу за раз. Вот как мы создаём вечность — делая следующий разрезразрез»''.
— ''Сделают «Сделают больше, чем просто попытаются победить тебя''... — сказал Сеян, Сигизмунд вспомнил его голос, когда почувствовал, как меч поднялся навстречу надвигавшейся буре. — ''Они попытаются сломать тебятебя»''.
Нет описания правки
|Цикл =
|Предыдущая =[[Правда меча / Truth of the Sword (рассказ)|Правда меча / Truth of the Sword]]
|Следующая =[[Чемпион клятв / Champion of Oaths (рассказ)|Чемпион клятв / Champion of Oaths]][[Последний летописец / The Last Remembrancer (рассказ)|Последний летописец / The Last Remembrancer]]
}}
Мало что можно узнать из отчёта о битве за город Ведьм в анналах Великого крестового похода. Журналы боевых действий по большей части записывали происходившее в сухих категориях унифицированных полевых данных. Истощение сил, продолжительность действий, потери согласияСогласия, тяжесть сопротивления и несколько сносок, которые вырезали подробности из жгучей, кричавшей реальности и изложили их в виде резких штампованных фактов: ''Пагубная тирания уничтожена. Проводится оценка психоактивной среды. Требуется восстановление населения уровня «Магна»''. Здесь, среди скудных строк, следует отметить, что первое уничтожение одного из ведьмаков-тиранов было осуществлено небольшими силами XII и VII Легионес Астартес.
Одетый в полуночную броню воин наклонил голову, его красный взгляд был твёрд.
— Наказание за совершенные здесь преступления, — ответил он. — Этот урок должен быть преподан. — Валлокен оглядел кольцо Гончих Войны и Имперских Кулаков. — Жаль, что вы убили ведьмака, которого нашли, — живые могут быть полезнее мёртвых. Не важно, будут и другие. — Он повернулся и пошёл прочь, его воины последовали за ним. — Можете идти. Теперь это согласие Согласие принадлежит нам.
Сай, Ранн и Сигизмунд смотрели ему вслед.
Сигизмунд встал. Серая зола с пола прилипла к его нательнику и тунике. Он переступил с ноги на ногу и изменил положение посоха так, чтобы быть готовым к удару. Он позволил рукам привыкнуть к нему, мысли нашли отголосок его веса. Даже всего за два дня занятий с Аппием он понял, что малейшие детали имеют значение. Если вы взяли оружие, вы должны были готовы владеть им, и готовность означала не просто держать его; она означала, что вы соответствовали природе оружия в мышцах, мыслях и воле.
Аппий вернул копьё на стойку, затем посмотрел на ряд оружия. Здесь были мечи и клинки всех видов, древковое оружие, булавы, утренние звёздыморгенштерны, молоты с клювовидными наконечниками, баклеры, полущиты и приспособления, сочетавшие острые края и наконечники так, как Сигизмунд никогда раньше не видел. Рука Аппия перемещалась между оружием по очереди, останавливаясь, чтобы положить палец на лезвие или рукоять. Выражение его лица было расслабленным, глаза сосредоточены на том, что находилось перед ним, как будто каждое оружие было единственным, что существовало во вселенной. Чёрный нательник скрывал его фигуру под серовато-белым табардом. На щеке красовалась выцветшая татуировка с изображением хищника и молнии, оставшаяся с тех времён, когда Имперские Кулаки были немногочисленным легионом, а войны, которые они вели, проходили под светом солнца Терры. Его волосы и борода были серыми, как кремень, как грозовые тучи, как пепел, покрывавший тренировочный пол, который был его королевством.
— Ты веришь, что умрёшь в бою? — спросил Аппий. Его голос был спокойным, как будто он спрашивал мнение Сигизмунда о балансе нового клинка.
— Я знаю тебя, — сказал Аппий, а затем отвернулся, подошёл к стойке с оружием и начал счищать кровь с кинжала. — Я выбрал тебя для этого испытания. Я никогда не видел равного тебе, ни на этом поле, ни во всех местах, где я видел, как сражаются и умирают воины. Ты можешь стать Храмовником, ты можешь стать одним из величайших воинов, которые строят Империум. — Аппий замолчал, внимательно осматривая кинжал. — Но ты проиграешь. Однажды ты обнажишь клинок и встанешь против врагов, и ты посмотришь на них, и в их глазах ты увидишь смерть. Тогда ты пойдёшь им навстречу, и тебе конец.
— Всё заканчивается , и все воины умирают, — сказал Сигизмунд.
— Ты так думаешь?
«Фаланга» стояла в гавани космических доков Юпитера. Рои Юпитерских юпитерских кораблестроителей ухаживали за её израненной кожей, в то время как магистры артиллерии и магосы Марса восстанавливали вооружение. Волкитные излучатели ближнего действия, электромагнитные катапульты и плазменные бомбарды будут располагаться рядом с турболазерами и макробатареями. Новое оружие поступило из Марсианских марсианских кузниц, изготовленное Красными Жрецами жрецами на основе собранных Имперскими Кулаками стандартных шаблонных конструкций. Это был процесс, на который уйдут месяцы, и пока это происходило, силы Крестового похода, поддерживаемые «Фалангой» и её кораблями, получали припасы: оружие, основные материалы, продовольствие, человеческие ауксилии из Солнечных солнечных дивизий Имперской армии Армии и свежих рекрутов, чтобы заменить потерянных в бою легионеров.
Рогал Дорн отправился на совещание со своими братьями-примархами и остальными членами Военного совета, чтобы поприветствовать нового среди них, Льва Эль'Джонсона, в сердце Империума. Прибыла половина фронтовых верховных командующих Крестового похода: Фулгрим, Манус, Жиллиман и великолепный Гор, а также Захалум, Террагааз и даже Морн, сама Матриарх Войны. Нужно было принять решения, возобновить связи и уладить споры. Хотя Крестовый поход шёл уже давно, этот момент ознаменовал переход от его юности и ярости к эпохе зрелости и неумолимого импульса. Со временем история даст собранию название, соответствующее его месту в потоке событий — Первый Солнечный конклав.
— Пока мы не найдём самих себя, — сказал Сигизмунд.
— Пока мы не найдём ''правду'', — сказал Аппий. Он повернулся и взял со стойки меч. По обеим сторонам прямого клинка тянулось острое лезвие, а рукоятка под поперечной гардой была обтянута тёмной кожей. Мастер оружия поднял меч так, чтобы клинок был обращён плашмя к его лицу. Его взгляд скользнул по лезвию. — Когда ты берёшь в руки инструмент войны, ты должен знать его историю, как она отражена в записях, и как она отражена в самой его сущности. Как и ты, этот клинок был сделан на Терре. Оружейник клинковых кланов Гоби с Азиатских низин выковала его из осколков с полей сражений, когда Единство Терры ещё оставалось под сомнением. Её имя утеряно, но она была более способной, чем те, кто её окружал. В то время клинковые кланы совсем недавно подчинились Единству и трудились над созданием оружия в качестве дара верности Императору. Кузнец принадлежала к низшей касте и не могла работать с самыми чистыми материалами, поэтому она просеивала груды ржавчины и боевые отходы в поисках кусочков кованой стали, которые другие не видели или выбрасывали, потому что те были слишком маленькими или слишком повреждёнными. Она собирала угольную пыль по углам кузниц хозяина. Она работала, когда должна была спать. Она сделала пять мечей, каждый из которых немного отличался от другого. Посмотри на этот клинок, и увидишь её в ряби дамасской стали, в ударах молота и жаре, которые объединили сплавы стольких осколков для достижения единой цели. Её жизнь в этом равновесии. Её правда.
Аппий плавным движением перевернул меч и протянул его Сигизмунду рукоятью вперёд.
Он падал, и когда он ударился об пол, он знал, что если поднимется, то будет падать снова и снова. Вся сила, данная ему, всё мастерство владения оружием и уроки десятилетней войны ничего не значили. Даже если и был способ пережить этот момент, порезы и удары никогда не закончатся, пока он не будет сломлен, пока этот круг мечей не найдёт правду…
Он ударился об пол. Дыхание вырвалось из лёгких. Мгновение замедлилось. На секунду ему показалось, что он слышит шум корабля, там, за скрежетом силовой брони и звоном стали. Медленный пульс, вселенная вращается по своей вечной дуге, секунда за секундой. Меч в руке. Клинок оттягивает руку.
Дыхание втянулось в лёгкие.
Он увидел Аппия, смотревшего на него из воспоминаний о тренировочном зале, полуулыбку, мерцавшую в глазах воина.
Он поднялся. Эрудей стоял перед ним, сабля воина казалась мерцавшим пятном на периферии зрения.
Меч ударил Эрудея по горжету. Посыпались кусочки жёлтого лака. На мгновение он пошатнулся, рассекающая атака его клинка сбилась, а затем Сигизмунд двинулся на него, рубя снова и снова, заставив Храмовника рухнуть на палубу.
Мелькнувшее движение на краю поля зрения, и он уже поворачивался, когда на него наступал ещё один из круга, утренняя звезда поднималась моргенштерн поднимался по дуге. Меч уже двигался, уже рубил, прежде чем шипастый шар врезался бы в череп. Он видел свечение в окулярах воина. Навершие утренней звезды моргенштерна опускалось, обещая забвение. Меч скользнул вперёд.
Клинок ударил в переднюю часть шлема воина. Левый окуляр разлетелся вдребезги, лицевая панель смялась, и Сигизмунд снова атаковал, наносил мощные удары, когда приближался следующий воин, и следующий, и внутри он чувствовал, как меч движется вместе с ним, смертельная тень его воли. Ничто не существовало вне этого настоящего, вне досягаемости клинка и правды его разреза. Следующего момента не было, только настоящее, отсекаемое от будущего одним ударом за раз. Лица и оружие менялись; он чувствовал, как его бьют, чувствовал запах и привкус крови во рту, но это были фантомы, исчезающие призраки.
Три примарха. Вот к чему привела эта кампания. Это было уже не тем, чем в самом начале. Одинокий экспедиционный флот вступил в контакт с Астрании, но быстро стало ясно, что перед ним стоит задача, которая ему не по силам. Разведывательные флоты бесследно терялись, когда вторгались на территорию Астрании. Более крупные силы просто исчезали.
Имперские Кулаки были частью флота, вступившего в первый контакт с Астрании, и по мере обострения ситуации к ним присоединились новые силы легиона. Крупные подразделения пришли из X легиона, Железных Рук. Привлечённые, возможно, технологической изощрённостью врага или призванные элементами МеханикумМеханикума, уже входившими в состав сил согласияСогласия, они выбрали подход, расходившийся с остальными имперскими силами — уничтожение.
Там, где X Десятый встречался с врагом и одерживал верх, не оставалось ничего. Космические хабитаты превращались в дрейфовавший остывавший шлак. Выжившие — в пепел. Данные и захваченная техника исчезали. В командном эшелоне экспедиции разгорелся спор, Железные Руки отказались либо изменить свой подход, либо выйти из кампании. Их противников было много, но Железные Руки пользовались поддержкой МеханикумМеханикума, и этого было достаточно, чтобы ситуация зашла в тупик.
Дошло ли известие сначала до Рогала Дорна или Ферруса Мануса, Сигизмунд никогда не узнает, но оба увеличили силы своего легиона, выделенные для кампании, а затем пришли сами. Прежде чем воля двух братьев встретилась, прибыл третий элемент под личным командованием Гора Луперкаля. В этот момент стало ясно, что главная битва будет не на поле боя, а в том, чтобы решить, чьё видение определит дальнейший ход кампании.
— Убирайся с моего пути, брат, — сказал Феррус.
— Наше задание — согласиеСогласие, а не уничтожение, — ответил Дорн. — Наказание за отказ — это не казнь. За эмиссарами и их военными машинами стоят люди, люди, которые станут частью Империума и чьи знания сделают его сильнее. — Феррус Манус открыл рот, чтобы заговорить, но Дорн ударил по краю стола. Металл прогнулся. Звук прорезал воздух. — У нас есть долг перед видением нашего отца, а не мандат преследовать наши личные страхи.
Всё в зале замерло. Феррус Манус посмотрел на брата. Когда он заговорил, его голос был низким и опасным.
— Мы держим резервные силы в тени каждой основной силы. Когда вражеские макрокорабли вступают в бой, вступает в бой теневая сила. — Он замолчал и посмотрел на наблюдавшие за ним глаза. — И мы убиваем их.
— Мне это нравится, — сказал Гор и улыбнулся. — С некоторыми уточнениями и модификациями. Эффективно, агрессивно, устраняет суть проблемы и позволяет решать тревоги Механикум Механикума и моего брата изолированно. Люди, освобождённые от бремени хозяев, будут жить и согласятся.
Он посмотрел на Рогала Дорна, который кивнул, уступая.
— Могу я пройти? — спросил Сеян, указывая на круг из пепла.
— Конечно, — сказал Сигизмунд. Сеян ступил на поле для боя. Сигизмунд заметил, что капитан, как и он сам, был босиком. Лунный Волк остановился, разминая пальцы ног в золе, осматривая сводчатый каменный потолок и стены, одобрительно кивая. Его кожа была очень тёмной, а короткая прядь волос, спускавшаяся по центру головы, была серой, под цвет глаз. Сигизмунд знал о нём по его репутации — вы не могли слышать о победах и почестях Лунных Волков и не знать о Гастуре Сеяне, капитане четвертой Четвертой роты и члене Морниваля, квартета близких советников Гора Луперкаля. Благородный и смертоносный — так отзывались о нём все, кто знал Сеяна. До утреннего брифинга Сигизмунд никогда не встречался с ним лично, но, наблюдая за его движениями, он мог сказать, что по крайней мере половина репутации была правдой. Он надеялся, что и остальная тоже.
— Боюсь, я здесь, чтобы поговорить с тобой о расколе в братстве легионов, — сказал Сеян, — и о твоей роли в этом.
Брызнула кровь. Сигизмунд ощутил, как сломались кости левой щеки и носа. Калейдоскоп цветов закружился перед глазами. Вкус железа заполнил рот и горло. Это было размытое пятно, похожее на огромную волну, отходившую от берега, прежде чем обрушиться обратно.
Булава ударила. Поршни Тоса ускорили замах, когда она разворачивалась. Меч Сигизмунда встретил удар. Булава скользнула по лезвию и врезалась в поперечную гарду. Мощь столкновения вонзила зубцы в руку Сигизмунда с такой силой, что раздробила большой и указательный пальцы.