Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3128
правок
Изменения
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =45
|Всего =11
}}
== '''Глава 4''' ==
– Это Красный Гоббо!
== '''Глава 5''' ==
Комиссар-изменник Марварри нахмурился, с прищуром глядя на свежепомазанное сооружение во славу Темных Богов. Его планировалось водрузить на церковь как символ их сил, и оно уж точно выглядело уместно зловещим – восьмиконечную звезду сделали из бедренных костей, связанных сухожилиями. Для завершения работы недоставало материалов, пока один из культистов добровольно-принудительно не внес пожертвование. В порядке компенсации его череп установили на вершину эмблемы.
Возможно, именно это и вызывало беспокойство.
Тот казался смещенным. Честно говоря, как и пара лучей восьмиконечной звезды. Было ли это важно? У Марварри до сих пор сохранялась привычка к нравам Империума, где иконописца, совершившего подобную ошибку, подвергли бы санкциям и, возможно, казнили. Но теперь он был свободен от этого, и уж наверняка у его новых повелителей имелись заботы посущественнее чем то, что самое левое острие постоянно обвисает?
Он утер лоб тыльной стороной рукава. Было жарко, сложно сосредоточиться, и его взгляд все время перескакивал на растущее пыльное облако на горизонте. Скорее всего, это была зарождающаяся песчаная буря, но существовала и вероятность, что оно означало приближение бронетехники. Подкрепления. Хотелось бы надеяться.
Он тряхнул головой, подавляя поднимавшееся волнение. Конечно же, это будут другие приверженцы Темных Богов. Разве он не пользуется их благосклонностью? Даже сейчас он ощущал их присутствие, усиленное символом. Сам воздух имел вкус их пламени, а в воздухе висела тень, темный туман, который…
– Комиссар Марварри!
От этого звука он напрягся и крутанулся на каблуке, вытащив болт-пистолет.
Дым. Воздух был забит им, испарения валили из церкви. По ту сторону разбитых дверей было пламя, и оттуда вырвались остатки первой волны культистов. Они тоже горели, но кидались на песок и катались в отчаянной попытке затушить огонь. Нескольким первым, самым быстрым или ближайшим ко входу, удалось его погасить. Отставшим повезло меньше, и их тела лежали там же, где упали.
Впервые со времени своего падения Марварри обнаружил, что не может подобрать слов. Как, во имя Темных Богов, дошло до такого? Поджог церкви являлся в точности тем самым, чего им велели не делать.
Следовало их казнить. Ну, хотя бы одного из них, просто чтобы разумы остальных сосредоточились. Однако в его болт-пистолете оставалось всего несколько зарядов.
Он бросил взгляд на культиста рядом с собой, который до предшествующих секунд помогал с созданием звезды.
– Дай мне свой пистолет, гвардеец.
Культист нахмурился.
– Гвардеец? Сэр, я никогда не служил.
– Просто дай мне проклятый пистолет!
– Сэр! – отозвался мужчина, возясь с оружием. Пока он доставал его, прошла целая вечность, и Марварри отчасти испытывал искушение снести ему голову в качестве примера остальным. С другой стороны, это могло отбить у следующего культиста желание отдать свое оружие. Вместо этого он пристрелил одного из отставших, выбрав того, кто еще кричал, но, похоже, уже находился на пороге смерти. Нет смысла впустую растрачивать еще одно тело для мясорубки.
– Сыны Лоргара! – взревел комиссар. – Поднимайтесь на свои трижды проклятые ноги! Во имя Темных Богов, зачем вы подпалили церковь?
Он схватил ближайшего бойца и вздернул того в вертикальное положение. Этот, по крайней мере, выглядел надлежаще напуганным, хотя было сложно сказать наверняка, так как его лицо покрывала кровь. Еще у него не хватало глаза, рана была свежей. Стало быть, побывал в бою. Это уже что-то.
– Где Хрящ? – рявкнул Марварри.
– Он… он превратился в нечто иное. Я думал, он мертв, а он поднялся. Но то, что встало, было сплошь из ртов с зубами. Он убил Глонга, сэр, махал им, будто молотом. Но это еще когда у него были руки. К концу он стал просто мешком из плоти, зубов и глаз, которые не…
Марварри долбанул человека по лицу рукояткой пистолета. Получился приятный хруст, после чего наступил еще более восхитительный момент почти полной тишины, которую портило лишь всхлипывание культиста.
Он протолкнулся мимо мужчины, озирая окутанную дымом церковь.
Кретины.
– Сжечь церковь? – пробормотал он, посмотрев на своих последователей. – Разве так я сказал? Кажется, я припоминаю, что мои указания были пробить ворота и взять жреца живым. Не думаю, что заикался. Итак, вы неверно поняли мои приказы, или же попросту решили мне не подчиниться? Скажите, пожалуйста, ведь при вашей казни я хочу знать, за некомпетентность она, или за измену.
– Это были орки, сэр!
Он бросил взгляд на одноглазого культиста, который все еще зажимал свой кровоточащий нос.
– Орки? – нахмурился Марварри. – Эти твари там окопались?
– Да, сэр. Они устроили пожар, чтобы оттеснить нас.
– Едва ли, – ощерился комиссар. – У них нет такой тактической смекалки.
Тем не менее, он знал по опыту, что оркам нравится разводить костры. Было резонно предположить, что они случайно подожгли здание, пытаясь сжечь культистов.
– Сколько? – рявкнул он.
– Не знаю. Полчище. Слишком много, чтобы сосчитать.
Марварри выругался. Орки. Ему доводилось встречаться с ними на поле боя, еще до просветления. Они были жестокими, могучими противниками, не особо сообразительными, но более чем способными порвать его последователей на части. Лобовая атака против таких существ едва ли преуспеет. Нужно их перехитрить.
– Нам надо будет их выбить, – пробормотал Марварри, оборачиваясь к своим сподвижникам. – Подлатать тех, кто еще может сражаться. Остальных отпустить на милость Темных Богов. Нам нужно реорганизоваться, провести еще одно наступление. Кто-нибудь из вожаков выжил? Где этот идиот Упио? Я его за такое разделаю.
Его взгляд упал на одноглазого культиста.
– Эээ… он, должно быть, мертв, – отозвался мужчина.
– Тогда ты возглавишь следующий штурм.
– Я, сэр?
– Да. У меня есть более важные занятия. Нечто такое, что обеспечит нам победу, – ответил комиссар, снова поворачиваясь к костяному сооружению. Его инстинкты явно не ошибались: в конструкции чего-то недоставало, и их успех зависел от того, исправит ли он это.
Иначе почему его священный поход преследовала такая неудача?
– Вы, народ, собой гордитесь, дык?
Красный Гоббо печально покачал головой, поочередно осматривая каждого грота. Большинство ежилось под его пристальным взглядом, хотя Мигиз сиял, будто любимый гончий сквиг. Выдержали только Гитзит и Краснозявка, и даже они поначалу были вынуждены отвести глаза. Причина заключалась в этих шикарных очках. Из-за них было сложно сказать, куда он смотрит. Все гроты видели лишь собственное отражение, и на лице ясно просматривалось любое коварство. Это очень смущало.
– У вас тут ништяк расклад был, – произнес Гоббо, обводя церковь взмахом своего жезла. – Реально окопаться могли б. Ловушку замутить. Но не, вы себя ведете как шайка недомерков. Ничо сделать не могете, если вас босс не лупит.
Он театрально огляделся, прикрывая глаза рукой от какого-то воображаемого света.
– Босс-то ваш где? – поинтересовался он.
– Помер, – отозвался Гитзит.
– Жаль-то как. Эт его та мутяшная тварь достала?
– Неа. В башку подстрелили.
– И без него вы, народ, развалились.
– Мы правильно все делали, – сказал Гитзит с сердитым видом.
– В натуре? – поинтересовался Гоббо. – Как по мне, вы пробили дыру в двери, носились, как куча безголовых сквигов, а потом тут все подпалили. Я промазал где?
Гроты зашаркали ногами.
– Так жеж и думал, – ухмыльнулся Гоббо. – Для начала, я никогда не мажу. Жаль, про вас, народ, такого ж не скажешь. Я видел, что уйму пуль разбазарили. Кто-то друг по дружке палил, кто-то палил по юдишкам. Кой-кто из вас, наверное, сам себя подстрелить смог. Столько патронов потрачено. Скажите мне, у кого-нить из вас осталось чо?
Никто из гротов не поднял руку. Не то, чтобы это многое значило. У Краснозявки еще оставалось несколько зарядов, но он уж точно не собирался признаваться в этом.
– Вы в курсах, почему столько разбазарили? – продолжил Красный Гоббо. – Потому что не могете соображать, ежели вам босс не грозит. Ну, хорошие новости, мои мелкие карапузы, там армия грязных мутяшных юдишек, которым охота это место занять и все внутри порешить. А ежели вы от орков помощи ждете, дык забудьте. Они ж убежали. Они-то так не скажут, будут говорить, типа гнались за чем-то, или убежали, шоб можно было вернуться и еще один заход сделать. Но эт потому, шо орки тупые. Мы ж знаем, чо такое бегство, дык?
Они закивали. Для грота в бегстве не было ничего постыдного. В сущности, способность быстро смыться являлась жизненно необходимым навыком для продвижения, поскольку большинство гротов делало карьеру главным образом за продемонстрированную способность не умереть до сих пор.
– Все ж к чему сводится, – произнес Красный Гоббо, поочередно глядя на каждого грота. – Вы могете носиться, будто куча голодных сквигов, лезть друг дружке на дорогу и тратить все, чо есть, пока юдишки вас не замочат. Или вы могете работать вместе. Один грот слабый. А десять гротов? Двадцать? Тыща? Эт сила, в тыщу раз сильнее одного грота.
Теперь гроты притихли, и не только из-за того, как непринужденно Красный Гоббо использовал умножение. Было что-то в его голосе. Немного похожем на орочий, только орки кричали и ревели. Однако у него он был тихим, лукавым и содержал в себе какую-то особенность. Возможно, надежду, а может быть, его слова являлись просто клапаном, выпускавшим обиды, которые давно чувствовались, но ранее не озвучивались вслух.
Они все это ощущали. Все, кроме священника.
– Вы… Вы не ратлинги! Во имя Него, что вы такое?
Каким-то образом он обрел дар речи. Гроты уже успели позабыть про него в хаосе. Они подняли глаза на звук, и Краснозявка возблагодарил Морка за то, что никто из них не говорил по-юдишечьи.
– Заткнись! – прошипел он, после чего ухмыльнулся другим гротам. – Не парьтесь, он жеж просто клянчит, шоб его пощадили.
– Реально? – спросил Красный Гоббо.
– Ага.
– Интересно, – с улыбкой сказал Гоббо. – Дык он типа твой раб?
– Я его словил. Победил его.
– Полуслепого старого юдишку? Впечатляет.
– Он знает всякое. Секреты. Он полезный. Главный.
– Аа. Дык ты решил его вашенским новым боссом сделать? – поинтересовался Красный Гоббо.
Со стороны гротов донеслись вздохи ужаса, а Гитзит неприятно ухмылялся. Обычно они были весьма лояльны к низкопоклонству. Как и ложь с вероломством, оно являлось необхдиым элементом жизни. Но взять юдишку в боссы? Это было немыслимым, предательством всего, что означало быть гротом.
– Эт я ''его'' босс, – огрызнулся Кроаснозявка, ткнув пальцем в священника.
– Реально? – повторил Красный Гоббо, бросив взгляд на старика. Он прокашлялся. – Прошу прощения, ваше святошество, – произнес он на почти безупречном юдишечьем. – Могу ли я узнать, чей вы есть слуга?
Голова жреца резко дернулась на звук.
– Да, я слуга Архангела Сангвиния, примарха Кровавых Ангелов, любимого сына самого Бога-Императора!
– Ясно, – проговорил Красный Гоббо, кивая. – То есть, не Краснозявки?
– Что?
– Вы не слуга Краснозявки? – сказал Гоббо, указывая на грота. – Вы чистите его пушки? Выщипываете его паразитов? Жуете за него еду? Всякое такое?
– Ты обезумел? Я жрец, я выше подобных низменных занятий. Кто ты вообще такой?
– Жрец? – произнес Красный Гоббо, оборачиваясь к остальной банде. – Кто из вас, говнюков, в курсах, чо такое жрец?
Последовало много качания головами и ковыряния в ушах.
– Ну, это типа босс, – сказал Гоббо. – А меня боссы не особо парят.
Он крутанулся на месте, и его шинель распахнулась, а в руках со щелчками уже собиралась та диковинная складная винтовка. Он выстрелил, как будто не целясь. Заряд попал священнику ровно в грудь, забрызгав стену позади него алым. Отдача отбросила Гоббо на пару шагов назад. Он скривился, словно от боли, но быстро пришел в себя и ухмыльнулся.
– Никаких боссов, – предостерег он, а затем повернулся к гротам. – Так, нам надо енто место запереть и погасить тот клятый огонь. Как по-вашему, смогете справиться?
– Да, босс! – сказал Мигиз. Красный Гоббо обернулся к нему.
– Как ты ща меня назвал?
Мигиз заколебался, прижав уши.
– Эээ… Босс? – с надеждой предположил он.
– Я те не босс, – бросил Гоббо. – Кады Леворюция придет, не будет никакой мелюзги и никаких боссов. Только служители Дела. Товарищи по оружию. Усек?
Мигиз закивал так резко, что у него едва не переломилась шея.
– Так, кароч, малой, – произнес Красный Гоббо, взяв тон подобрее. – Эт ты трубы с горючкой врубил?
– Да, бо… Да, эт я сделал.
Гоббо ухмыльнулся серповидной улыбкой.
– Тады ты в ответе за то, шоб выход найти. Двигай по трубам, глянь, есть там слив или еще чо. Сделай карту в башке, а ежели это слишком тяжко, на руке нацарапай. Нам, может, понадобится это место подорвать, а тады нам нужен выход. Усек?
– Усек. Найти выход и это место подорвать. – Мигиз отсалютовал, после чего заторопился по трубе.
Затем Гоббо перевел взгляд на Гитзита.
– Ты, здоровяк, – сказал он. – Слыхал, ты пуляло погонщика взял?
Гитзит сверкнул глазами.
– А чо, если да?
– Если да, тады у тебя сильные руки и сердце без страха. Спорю, ты могешь в драке вывезти.
– Могу. Получше, чем остальные енти говнюки.
– Тады ты в ответе за то, шоб юдишек не пускать. Они, может, и тупые, но они ж не отстанут. Будут пытаться прорубиться внутрь, или забраться, или еще чо. Иди за нами следи, жизнь ихнюю усложняй. Возьми с собой пару пацанов покрепче.
Голова Гитзита наклонилась вбок. Он размышлял, возможно, оценивал противника. Краснозявка скрестил пальцы, молясь Морку, чтобы эти двое вступили в драку. Гитзит однозначно выглядел крупнее, хотя из-за подбитой шинели и остроконечной фуражки Гоббо было сложно определить его телосложение.
Но затем лицо Гитзита расплылось в злой улыбке.
– Самое ж время, – произнес он. – Вы трое. Задницами шевелите.
Красный Гоббо повернулся к оставшимся гротам.
– Слышьте, – сказал он. – Нам надо тот вон огонь погасить, но еще нам надо дверь заткнуть. Кады горючка кончится, пламя сдохнет, а потом они смогут ввалиться. Мы должны баррикаду построить, а ежели они ее проломят, нужна вторая линия обороны. За дело, говнюки!
Гроты заторопились исполнять. Все, кроме Краснозявки. Он поймал себя на том, что задержал взгляд на мертвом священники и дыре от пули у него в груди, и поразился тому ущербу, который нанесла винтовка Гоббо.
– Ты чо встал?
Он обернулся и обнаружил, что Красный Гоббо наблюдает за ним, закинув свое стреляло за плечо.
– Чо ты ждешь? – спросил тот. – За работу.
– Дык эт приказ? – поинтересовался Краснозявка. – А то ты ж ща клевую речь толкнул, шо боссов больше быть не должно.
– Дык я всерьез, – с ухмылкой ответил Гоббо. – Гроты должны служить только Делу. Леворюции.
Говоря, он отщелкивал винтовку, закрепляя ее в складках своей шинели.
– И как жеж нам это делать?
– Эт просто. Слушать Леворюционный Коммитет. Или, в этом вот случае, его назначенного представителя.
– И эт ты?
– Ага. Эт я.
– А ежели грот решил не подчиняться Коммитету?
– Хмм, – произнес Красный Гоббо, хмурясь. – Ну, ежели бы такое случилось, наверное, назначенному представителю Коммитета пришлось бы предпринять соответствующее действие.
Он поднял руку, выставив указательный палец, словно пистолет, и направил его точно в грудь Краснозявке.
– Чо, думаешь, стрелялки хватит?
– С этим стрелялом? – спросил Гоббо. – О даа. Я б тебя за милю убрать смог, ваще незаметно. Если б захотел.
– И мощным смотрится, – сказал Краснозявка, кивнув на священника. – Хотя б достаточно мощным, шоб юдишку разбрызгать. Кабы знать, как оно сгодится против чего покруче.
Гоббо ответил не сразу. Выражение его лица скрывали очки.
– Знаешь, чо я думаю? – в конце концов произнес он. – Я думаю, ты себя умным гротом считаешь. Дык иди и попользуй свою умность, шоб убедиться, что те вон говнюки свою работу делают.
– А ты чо делать будешь?
– Я буду за всем приглядывать. Контролировать, – ответил Красный Гоббо. – За тобой буду наблюдать особо тщательно. Коммитет всегда ж приглядывает за гротами, кто себя умными считает.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Орки]]
[[Категория:Хаос]]
[[Категория:Перевод в процессе]]