6335
правок
Изменения
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =1516
|Всего =38}}
{{Книга
Воздушное сражение за Крафскую равнину началось.
=== Глава четвёртая ===
В подземном стратегиуме верховного командования Крид склонился над массивным голостолом, выдувая сквозь проекцию сигарный дым. Из двери доносились голоса офицеров, без устали кричащих друг на друга, принимающих по воксу доклады и пытающихся установить передвижения врага.
— Генерал, — сказал Келл. Он протянул стакан, и Крид взял его не глядя.
— Диспетчер, есть обновления голо? Нет? Наверное, скоро будут, да? — Крид поднёс стакан к губам, затем замер. Понюхал. — Флаг-сержант, это вода.
— Да, сэр, — ответил Джарран. — Нужно поддерживать водный баланс.
— Единственная вода, которую я хочу видеть в этом стакане, должна быть замёрзшей и плавать в амасеке, — сказал Крид, возвращая его обратно Келлу. — Предпочтительно плавать в двух, нет, трёх пальцах от дна.
Келл не пошевелился.
— Ну ладно, так и быть. — Генерал закатил глаза и махом осушил стакан, после чего поморщился. — Келл уже записался в мои личные врачи. Хочет, чтобы у меня было крепкое сердце и здоровый кишечник.
Тактические офицеры хохотнули, но в их смехе не было душевности. Слишком сильное напряжение.
Изображение на голостоле замерцало, и, мигнув, изменилось.
— О, наконец-то, — сказал Крид. — Офицеры квадрантов, обновления. Кардинальные точки, начинаем с севера и по хронострелке.
Голо показывал сектор боевых действий Крафа, где располагавшийся в центре каср окружали два концентрических кольца куртин. Куртина-альфа была внешней стеной, которая обрамляла почти всю Крафскую равнину и тянулась далеко на восток, между тем как Куртина-бета являлась укреплением внутренним, стоявшим в пяти милях от стен цитадели непосредственно города-крепости.
На голо отображалось так много подразделений, что его было практически невозможно читать — поэтому Крид порезал его словно пирог, закрепив каждую сторону за конкретным тактиком, чтобы тот следил за тамошней обстановкой и своевременно обновлял данные.
— Северный квадрант, — рявкнул ответственный офицер. — Получил доклад от волчьего лорда Орвена Хайфелла. Железные Воины спустили десантные цитадели возле касра Ярк, тут и тут.
Он показал соответствующие места, ткнув двумя вытянутыми пальцами на шпили, что, мерцая, возникли на краю равнины.
— Странно. Будь я на их месте, то сбросил бы их ближе к Крафу, и использовал для разворачивания осады и в качестве передовой базы дальнобойной артиллерии.
— Возможно, они пытаются отрезать нас от касра Ярк и «''Меча непокорности''», — предположил тактик. — Отделить нас от сил астартес? Тёмные Ангелы сбивают вражеские челноки. Наблюдатели сообщают, что «''Непокорность''» уничтожила по меньшей мере два крупных десантных корабля и повредила ещё один.
— Возможно, они не знают, насколько малы те контингенты Адептус Астартес. — Крид провёл рукой по рту. Келл различил шорох щетины. — Всё равно не вижу смысла — они ведь не стремятся взять под контроль Элизионские поля, из-за пилонов там невозможно высадиться. Впрочем, будем держать чеку в той гранате, и посмотрим, куда подует ветер. Да и в любом случае не похоже, что сыны Русса или Льва будут выполнять наши приказы. Спроси, нужна ли им поддержка с воздуха. Следующий?
— В восточном квадранте существенная активность, — сказала тактик. — Её тёмные глаза и кожа блестели в свете инфопланшета. Одной рукой девушка прижимала к уху микробусину, второй тем временем прокручивая текст на планшете. — Многочисленные зоны высадки, крупный воздушный бой в северо-восточном коридоре, контакты с титанами баронессы Вардус и её копий. Доклады ещё поступают, и некоторые уже оказались ошибочными. Строго говоря, там творится неразбериха, генерал. Предлагаю двинуться дальше и дать несколько минут, чтобы ситуация прояснилась.
— Отлично. — Крид кивнул. — Юг?
— Держатся, хотя они находятся под мощным обстрелом с орбиты. Враг, похоже…
— Высадка! — оборвал их офицер северного квадранта. — На севере Куртины-альфа приземлились «Клешни ужаса». Враг разворачивается.
Юноша со вспотевшим лбом посмотрел на Крида.
— Еретики-астартес, генерал. Они на стене.
Сервантус Глейв жалел, что не остался под поверхностью. Он был туннельным бойцом. Привыкшим к тесным коридорам, а не сводчатым залам тяжёлой орудийной палубы северной Куртины-альфа. Под землёй ты мог держать полосы обстрела на контроле.
И ничто не пробивалось прямо сквозь стену.
Сирены даже не успели завыть на полную, когда палуба затряслась от ударов.
Глейв упал на бок, и керамитная скорлупа панцирной брони глухо скрежетнула по скалобетону, вдавив нижний край нагрудника ему в рёбра.
Благодаря мышечной памяти и тренировкам он вскочил быстрее простых пехотинцев вокруг. Пока те пытались встать, не выпуская из ладоней лазвинтовки, Глейв бросил залповое ружьё и поднялся, оттолкнувшись от пола руками, и только оказавшись на ногах, наклонился за оружием.
Ноющими руками он подобрал ружьё и защёлкнул серворуку на броне.
Проверить местность. Доложить об угрозах.
Он быстро оглядел орудийную палубу. Изучил сводчатый потолок, простиравшийся над головой на высоте в пятнадцать этажей. Орудия — каждое размером с жилой блок, поставленные на лифтовые платформы, которые поднимали массивные пушки к бойницам, а затем, после выстрела, опускали обратно на пол, чтобы защитить их от ответного огня. Машины-подвозчики боеприпасов, стоявшие в очереди к грузовым кранам, которые загоняли снаряды размером с вагон в дымящиеся казённики. Пошатывающихся «Часовых», с помощью зажимов на манипуляторах извлекавших выгоревшие батарейные блоки, что питали лазерные системы, и приносивших новые.
Кто-то при власти — кто-то для разнообразия понимавший, что он делает, — назначил Сервантуса и его подземный патруль нести службу здесь. Зная, что они туннельные бойцы, и решив, что лучше им находиться здесь, а не на стене.
Однако ему было сложно понять, что вокруг творилось, даже когда в них ''не попадали''. Несмотря на звукоподавляющие поля вокруг орудий, а также прищёлкнутый к разгрузке личный глушитель, индикатор на дисплее показывал такой уровень шума в децибелах, что у них за каких-то пару дней начнутся проблемы со слухом и нарушения сердечного ритма. Казалось, они стояли на морском берегу в разгар шторма.
— Вверх! Вверх! — закричал по воксу сержант Вескай. Он поднял адовое ружьё.
И, подняв глаза, Глейв увидел сам. Кольцо скалобетона во внешней стене, раскалившееся добела, а затем, когда жар стал достаточным, чтобы расщепить атомы, кусками посыпавшееся вниз.
Мелта-установка. Вражеский челнок, приземлившийся на свод, будто на корабль.
Оценить обстановку, продолжать изучение.
Глейв резко обернулся в другом направлении, удостоверяясь, что они не слишком сосредоточены на одной, видимой, проблеме, и не замечают другую, неочевидную. Вот она, опасность закрытых шлемов: туннельное зрение.
Позади них оказалось ещё одно кольцо, на уровне десятого этажа. Плавящееся и плюющееся искрами. Угнездившееся меж двух орудий, что прикрывали его от огня снизу.
Сервантус едва успел заметить его, когда оба кольца взорвались с раскатистым «''бах''», выбросив кладку в стелящийся над орудийной палубой кордитный туман. Куски камня полетели на канониров и подносчиков снарядов.
Но упали не все. Несколько устремилось вниз, а затем взмыло назад, отрицая законы тяготения. Разделяясь по одному и двое…
— Рапторы! — проорал Вескай. Сквозь глушитель Глейв различил вой сержантского адового ружья. — Двигайтесь к орудию семнадцать, оборонять…
— Нет, стоп! Стоп! — вмешался Глейв, кидаясь в противоположном направлении. — Они позади нас у пятнадцатого орудия. Мы ближе, двигаемся!
— Выполнять! — крикнул Вескай. — За Глейвом. К пятнадцатому!
Они побежали. По пути к пушке на индикаторе дисплея зажегся счётчик, обозначенный как «''ФУТОВ ДО ЭФФЕКТИВНОЙ ДАЛЬНОСТИ''».
Вот как действовали касркины. Понимая обстановку. Гибко. Укрощая своё самомнение, чтобы усилить смертоносность и выживаемость. В отличие от догматичных и непреклонных Отпрысков Темпестуса, касркины гордились узами доверия и умением приспосабливаться к ситуациям. Самолюбие Веская ничуть не пострадало оттого, что ему возразили. Огневая группа «Гамма» без колебаний развернулась в другую сторону, отреагировав на слова оператора специального оружия.
''ФУТОВ ДО ЭФФЕКТИВНОЙ ДАЛЬНОСТИ: 103''
И оно к лучшему. Поскольку ужас уже настиг канониров.
Их было двое. В чёрных доспехах. Пикирующих и визжащих. Резкие крики, рвущиеся из вокс-передатчиков в шлемах, преодолели персональный глушитель Глейва и обрушились на касркина с такой силой, что правое ухо взорвалось нестерпимой болью и наполнилось треском, похожим на шипение вокс-помех.
''ФУТОВ ДО ЭФФЕКТИВНОЙ ДАЛЬНОСТИ: 56''
Один спикировал на обслугу, выпотрошив двоих цепным мечом. Выпустив болт в лобовое стекло грузовика со снарядами, которое пошло паутинкой трещин и окрасилось изнутри кровью водителя. Как же быстро. Сложно уследить. Ничего, кроме размытого пятна. Лишь когда существо достигло наивысшей точки, оно замедлилось достаточно, чтобы Глейв разглядел шлем, переделанный в разверзшуюся драконью пасть, из которой торчал острый язык.
Однако внимание Сервантуса привлёк к себе второй враг.
Он свернул в сторону и приземлился на массивную артиллерийскую установку, закрепившись на стволе с помощью когтей на сабатонах.
Шлем раптора выглядел настолько несуразно чудовищным, что Глейв запомнит его на весь остаток жизни. В нём не было ничего, кроме распахнутого рта, напоминавшего широко открытую, обрамлённую зубами пасть хищного растения.
И него было мелта-ружьё.
''ФУТОВ ДО ЭФФЕКТИВНОЙ ДАЛЬНОСТИ: 20''
Глейв рванул вперёд.
Поскольку пока его напарник пикировал, кружил и убивал канониров на платформе, раптор с головой-пастью опустил цилиндрический нос оружия и начал прокручивать муфту соединения трубок, переводя ружьё в режим стрельбы.
— Пушки! — крикнул Оккун. — Они хотят прожечь пушки!
''ФУТОВ ДО ЭФФЕКТИВНОЙ ДАЛЬНОСТИ: 0''
— Огонь! — заорал Вескай. — Огонь! Огонь!
Глейв резко остановился, выставил вперёд ногу, становясь в стойку, и ответил на крики рапторов воем залпового ружья.
Пустотный щит, прикрывавший Вал Мучеников сверху, прогнулся от очередного попадания. Поле растянулось, будто эластициновая перчатка медике, замедлив орбитальную ракету настолько, что Мордлид успел чётко её разглядеть, прежде чем она прорвалась внутрь, и, закружившись, взорвалась на внешнем гласисе в трёхстах ярдах слева.
Боеголовка пробила в наклонной стенке дыру. Недостаточно, чтобы полностью её обрушить, но достаточно для создания насыпи из щебня, по которой осаждающим будет взбираться проще, нежели по гладкому валу.
Первые враги уже приближались. Отряды культистов, зондировавших оборону, бежали безо всякой надежды, отчего их потуги штурмовать бреши выглядели жалко. Покрытые татуировками мужчины и женщины в масках неслись вперёд, не переставая при этом петь.
Похоже, их совершенно не волновало, что Вал Мучеников обстреливали с орбиты.
— Направь сюда отделение «Крестовина», — скомандовал маршал Амальрих, всё ещё стоя на ступеньке для стрельбы. — И брата Лагрейна с тяжёлым болтером. Они не из тех, кто сделают хоть шаг назад.
— Будет исполнено, маршал, — произнёс брат Залтеан, отойдя за пределы слышимости, чтобы передать нужные распоряжения.
Мордлид увидел, как справа выходит штурмовая группа, и, опустив болт-пистолет, взял на прицел бегущего человека, после чего выстрелил. Болт попал мужчине в плечо, проделав в грудной клетке воронку и убив осколками ещё двоих рядом с ним.
— Они собираются вон там, — произнёс Амальрих, указав куда-то за пелену дыма. — Хозяева этих жалких существ. Я вижу…
Фугасный снаряд преодолел пустотный щит и взорвался прямо над головами, так что маршалу пришлось прервать разговор, когда их накрыла ударная волна, а по силовой броне застучала раскалённая шрапнель.
— Я вижу знамя, — продолжил он, повысив голос, чтобы перекричать стоны раненых кадийцев. — Там. Видишь? Багровое, с чёрной эмблемой.
Мордлид посмотрел в указанном направлении.
— Череп с извивающимся языком, лорд. Так называемый Завет Истинного Имени. Лоргаровы отбросы.
— Несущие Слово, — прорычал маршал. — Это объясняет песнопение.
Справа от них сверкнул луч лэнса, испарив участок стены шириной в восемьдесят ярдов. Кадийцы на внешних границах зоны поражения покатились по земле и бросились врассыпную в объятой пламенем одежде. Взорвался склад боеприпасов, сбросив со стены нова-пушку длиною с жилой блок.
Кубарём скатившись вниз, она упала в сухой ров перед валом, словно рухнувшее на ручей бревно. Несмотря на то, что ствол ещё пылал от жара, несколько сектантов попытались перебраться по нему на другую сторону. Чёрный Храмовник в опалённом до серебра доспехе и срезанной лэнс-ударом правой рукой вскинул болтер и расстрелял их всех до единого.
Мордлид посмотрел в небо, словно человек, ощутивший первые капли дождя.
— Пустотный экран должен защищать лучше, маршал. Я встревожен. Защита может дрогнуть.
— Защитники — это мы. А мы не дрогнем.
Со стороны собирающихся врагов понёсся ответный огонь. Алые лучи лазпушек и сполохи собранных из хлама артустановок на платформах грузовиков.
— Лорд, — раздался голос. Мордлид попытался вычленить звук в вокс-системе шлема, на миг убавив фоновые шумы. Затем знаменосец опустил глаза и увидел человека, стоявшего ниже его поля зрения — того самого офицера, с которым он беседовал раньше.
— Я не лорд, — повторил Мордлид. — Разве мы это не обсуждали?
— Вы говорили с капитаном Теской, сэр, — произнёс офицер. — Он мёртв. Я — капитан Войхт.
Мордлид прищурился, и понял, что солдат перед ним действительно был другим — женщиной, если на то пошло, с перевязанной головой и алевшим на месте глаза пятном крови. Она держала в руке вокс-передатчик, витый шнур которого тянулся к ранцу связиста.
— И впрямь, капитан, прошу, продолжайте.
— Новые приказы, — крикнула она. — Мы отходим к куртине.
— Почему?
— Позицию не удержать! Сейсмошок сместил эмиттеры пустотного щита, он работает от пятнадцати до сорока восьми процентов мощности. Нас смешают с землёй раньше, чем они даже успеют окружить вал. Вы идёте с нами, прикроете отступление.
Над ними пролетел пушечный снаряд, и капитан с воксистом, зажмурившись, вжались в парапет.
— Мы не входим в вашу структуру командования, — сказал Мордлид. На сей счёт ему даже не требовалось консультироваться с маршалом. — И не подчиняемся общим приказам.
— Распоряжение непосредственно от Крида, он со всем уважением просит вас перегруппироваться на Куртине-альфа, в южном квадранте. Там вы принесёте больше пользы. Его слова, сэр.
— Он хочет, чтобы мы отступили? — встрял Амальрих, по-прежнему не отрывая взгляда от поля битвы, но теперь бросив притворяться, будто не слушает.
— Они называют это перегруппировкой, маршал.
— Словоблудство — удел Несущих Слово. Это отступление. А мы не отступаем. Это — Вал Мучеников, брат, а на Вал Перегруппировки и не Вал Тактического Отхода. И не Вал Трусов. Он построен, чтобы его удерживали, и мы будем его удерживать, покуда будут силы.
— Но… — залепетала капитан. — Лорд-кастелян…
— Скажи лорду-кастеляну, что мы принесли клятву, и её сдержим, — произнёс Мордлид. — Иди, если так велит тебе командир, мы же удержим сей вал.
— Со всем уважением, — отозвалась она, — он превращается в кучу щебня.
— Значит, мы освятим этот щебень кровью. Мы будем защищать каждый кирпич до конца, и превратим их в реликвии, которым вы будете поклоняться в своих соборах поколениями. Ступай — мы прикроем вас по мере сил.
Затем Мордлид повернулся обратно к полю брани, отыскал цель и всадил болт в огромного недочеловека, который, пользуясь тремя руками, пытался взобраться по груде ссыпавшихся камней.
Песнь за стеной стала громче. Знаменосец различил среди сброда тёмную фигуру, на добрую треть выше согбенной, испуганной массы сектантов, которая, корчась, читала из книг, что чирикали и порхали вокруг неё подобно воронью над трупом.
Маршал взялся за меч, торчавший там, где он погрузил его в стену, и вырвал из скалобетона.
— Поднимай стяг, Мордлид. Покажем еретикам, кто мы такие.
— Дорн! — взревел Мордлид и вскинул драконохвостое знамя над головой.
Орда нечестивцев под ними затрепетала от вида длинного штандарта, и сердца Мордлида воспрянули. Решающий Стяг целый день и ночь пролежал на коленях Самого Императора, и хотя богохульники этого не знали, они всё равно ощущали его мощь.
— За Императора и Дорна!
По команде демагога сектанты хлынули вперёд, по пути к стене затягивая в общую массу небольшие штурмовые отряды, как огромная стремительная волна поглощает катящиеся перед ней буруны.
Среди них стали рваться болт-снаряды, раздирая забитую татуировками плоть и дробя кости в осколки. Со стены устремился кипящий сгусток плазмы, сине-белым звёздным огнём испепелив четырёх культистов, прежде чем тёмный апостол взмахнул пальцем и прикрылся от борозды света одним из фолиантов-птиц.
Из истекающего чёрнотой рта еретика-астартес сорвалось нечестивое имя, выговорить которое могли лишь его змеиные уста, и плазменное ружьё Храмовника перегрузилось, сжёгши боевого брата на месте.
Волна тел выплеснулась в ров, затопив его плотью, прежде чем хлынуть вверх по кучам щебня. Чернильно-чёрные тучи затмили солнце, погрузив вал во мрак.
— Сжечь их! — воззвал Амальрих, и вдоль стены один за другим зажглись запальники огнемётов, мерцая подобно свечам пред наступающим мороком.
И когда кадийцы отступили, эвакуировавшись через задние ворота на обширную, распаханную воронками зону поражения между валом и куртиной, Чёрные Храмовники миропомазали врагов святым огнём.
Древняя, заляпанная багрянцем десантная капсула ударила в землю Кадии словно комета, свергнутая мстительным божеством.
Внутри находился всего один человек — хотя оставался ли он ещё человеком, был вопрос открытый.
Уркантос не стал дожидаться, пока откинутся люки. Он пинком распахнул одну из створок. Гулкий хруст удара походил на грохот столкнувшихся автомобилей, за которым последовал натужный визг рвущихся сервоприводов, когда он наступил на дверь, заставив её опуститься под своим собственным весом.
Тормозные двигатели, предназначенные для смягчения посадки модуля, не успели выключиться, так что он зашагал к полю боя, идя сквозь стелящийся по земле реактивный огонь.
Раненая серафимка стала единственным свидетелем того, как Уркантос, Завоеватель Даворсы, впервые ступил на твердь планеты.
Любимый военачальник Кхорна затянулся на полную грудь вражеским воздухом, после чего с любопытством взглянул на павшую невесту трупа, которая пыталась поднять болт-пистолет.
— Можешь попробовать, молельная ведьма. Даю тебе шанс.
Она попыталась, но очередь из роторной пушки отсекла ей правую руку и срубила один из двигателей прыжкового ранца. Искалеченная падением, не в силах подняться из-за отсутствующей руки и странно распластавшаяся на громоздком ранце, она задёргалась, будто перевёрнутый жук. В горжете силового доспеха вспыхивали искры — по всей видимости, от внутренней поломки, — подсвечивая ей лицо. У неё почти наверняка были сломаны обе лопатки. Уркантос услышал, как захрустели кости, когда серафимка подняла тяжёлое оружие.
Она выстрелила, и реагирующий на массу снаряд разметал грязь в двух футах справа от него. Взвыв от боли, она нажала спусковой крючок снова, но плечо подвело её окончательно, и выстрел унёсся вдаль, словно кинутый ребёнком мячик. Она стала молиться, запинаясь, бормоча катехизис поалевшими от внутренних ранений устами.
— Благородная попытка, — пророкотал он.
Уркантос направился к воительнице, и заметил, как от его вида лицо девы исказил ужас. Её подбородок мелко задрожал, либо от страха, либо же из-за холода, который несла с собой потеря крови.
Корда назвал его Полукнязем. Такое прозвище привело Уркантоса в ярость, ведь так оно в действительности и было. Он вознёсся лишь наполовину. Кости, слишком длинные для плоти. Не пролегающие как надо нервные окончания и вывернутые сочленения. Большая часть нового тела напоминала крылышки только выбравшегося из куколки мотылька, сложенные и склизкие, ждущие, пока не высохнут под солнцем, прежде чем расправиться.
Ему было больно двигаться. Больнее даже чем от Гвоздей Мясника. Шагая к ней, он чувствовал, как на коже выступают крошечные бусины крови, стекающие затем по телу подобно каплям дождя.
— Ты следовала за ведьмой-предводительницей, своей канониссой, до самого конца. Это я уважаю. И ты устроила великую резню во славу Кровавого бога, прежде чем узнала, что в тех челноках, и тебя сбили саму. Таким образом, ты дважды почтила его, как бы ни открещивалась.
И впрямь, летающая канонисса — Женевьева, как узнал кхорнат из демонических нашептываний, — и её свита учинили невиданное побоище среди высадившихся отрядов, пока не натолкнулись на самый большой челнок и обнаружили ждавшего внутри колосса.
«Повелитель черепов» превратил тело сороритас в прекрасное месиво, пусть даже в неё попал всего один снаряд роторной пушки. По меньшей мере двум десяткам другим молельным ведьмам повезло не столь сильно.
Он видел страдание на лице раненой Сестры, и на мгновение ощутил странное родство с этим павшим на бренную землю лжеангелом. Их объединяла боль.
Возможно, поэтому он почтил её своим приближением, поэтому опустился на колено и раздавил пистолет девы в крабовой клешне. Взял её дрожащий подбородок человеческими пальцами, слишком раздувшимися, чтобы уместиться внутри латницы.
— Золотой Бог Человечества, — заговорила она, — огради моих С-Сестёр и защити свой храм. Даруй мне миг силы, дабы я смогла удар-р-р…
Дева начала дёргаться, затрясши головой у него в руке, когда в груди стал отказывать какой-то жизненно-важный орган.
— Меня не заботит '' '''твой храм''' '', — промолвил Уркантос голосом, звучавшим то из реального плана, то из пучин Великого Океана. — Меня не заботят твои Сёстры и твой Бог-Император. Я здесь по двум причинам — '' '''кровь, и черепа''' ''. И ты дашь и то, и другое.
Светившее в спину солнце отбросило тень Уркантоса на воительницу. Та начала вытягиваться, её края — обрастать когтями и перьями.
— '' '''Не просто кровь''' '', — зашептала демон, Кровавый Рот, и по тому, как лицо сороритас исказил ужас, Уркантос понял, что она услышала её тоже. — '' '''Правильная кровь. Священная кровь. Кровь, украденная у Трупа-Бога, дабы мы смогли заново освятить Его храм.''' ''
Вот почему из всех зон выброски Уркантос избрал эту. Он привлечёт внимание Кхорна нечестивой резней, и перестанет быть Полукнязем.
Зрачки воительницы расширились, приобретя стеклянный блеск, характерный для смерти мозга, который Уркантос столь часто наблюдал за последние десять тысяч лет. Поток свежей крови переплеснулся через нижнюю губу и алым ручьём заструился по подбородку. Она уставилась сквозь него, дёргая туда-сюда глазами, так, словно что-то узрела у него за спиной. Её оставшаяся рука, более не сжимавшая громоздкий пистолет, переборола давящую тяжесть брони и поднялась, будто к чему-то потянувшись.
Зрелище казалось до того жутко реальным, что кхорнат невольно оглянулся, но увидел лишь дымящуюся капсулу и целое поле челноков, из которых выгружалась боевая техника.
— '' '''Там ничего нет''' '', — прошипела демон. — '' '''Посмертная галлюцинация. Багровый бог теряет терпение.''' ''
Уркантос понял, что Сестра пыталась что-то сказать, и из любопытства ослабил хватку.
— С-святая, — пролепетала она. Поначалу слабо, затем громче, постепенно обретая силу, сказав, затем крикнув, а после — восторжённо завопив. — Святая! Святая! Святая!
Военачальник сжал хватку и сломал ей шею. Голова девы с хрустом отделилась от перебитого позвоночника.
Затем, продолжая стоять на коленях, Уркантос завёл руку назад и насадил её на трофейную стойку, дабы голову увидели остальные невесты трупа, когда он придёт за ними.
Он повернулся к храму святой Моррикан.
Храму, который он сделает своим собственным, выкрасив его кровью и построив на фундаменте из черепов.
Фундаменте, начало коему положит мёртвая женщина, что тщетно звала свою святую.
Кезтраль должна была снять вражеские зоны высадки на севере в районе разбившегося крейсера Тёмных Ангелов «''Меч непокорности''». Пройдя на северо-запад вдоль Россварских гор. Сделав как можно более чёткие кадры массированной атаки на обломки, чтобы Крафское командование смогло оценить силы противника и опознать предавшие легионы.
Но всё пошло наперекосяк. Она выбилась из плана полёта, из воздушного коридора, и оказалась в эпицентре орбитальной бомбардировки и оборонительного огня с поверхности.
Борясь за жизнь.
— Уходи! Уходи! — кричал Дарвус. — Он снова за нами!
Сигнал захвата.
Кезтраль рванула ручку влево и вперёд, чтобы, крутанувшись, уйти в пике. Услышала дробный грохот выпущенных Дарвусом дипольных отражателей.
Она выполнила рискованный манёвр — небольшой скоростной самолёт у них на хвосте отличался вёрткостью, поскольку создавался как раз для стремительных воздушных схваток, — однако Ханна была готова биться об заклад, что пикировать как «Мститель» он не умел.
«''Меткий глаз''» нырнул вниз, и сигнал захвата выключился, когда ракета отклонилась в сторону отражателей, после чего безвредно взорвалась выше и левее от них.
Показавшийся над фонарём истребитель закладывал странные зигзагообразные виражи, вращая трёмя стабилизаторами в хвостовой части руля подобно зубьям промышленной бурмашины. Он был таким маленьким, что Ханна сомневалась, сидел ли вообще внутри него пилот.
Тот ему и не требовался.
Поскольку своры вражеских аппаратов, что охотились и убивали в небе Кадии, были в большинстве своём варп-машинами. Устройствами, оживлёнными с помощью страшных ритуалов сковывания и жертвоприношений. Напоминавшими скорее животных, чем самолёты. Каркасы с вросшими в них пилотами, которые стали сердцем неистовствующей, заражённой нервной системы.
Об этом знали далеко не все. Лётчикам, однако, рассказывали о разновидностях вражеских самолётов, их возможностях и профилях.
Между тем, выходя из пикирования, она увидела, как истребитель, словно насекомое, устремился к «Мародёру». Он сделал бочку, закружившись подобно волчку и одновременно выпустив очередь неуправляемых микроракет, которые пронеслись мимо хвоста грузного бомбардировщика. Затем, чудом пройдя сквозь шквал ответного огня из турели, истребитель рванул под невозможным углом вбок, заходя по диагонали на курс столкновения.
Он взорвался, разлетевшись конусом обломков, которые посекли фюзеляж «Мародёра», и тот с пылающими двигателями лениво полетел вниз.
— Самолёт-камикадзе! — крикнула Кезтраль. — Дарвус, не подпускай их к нам!
— Меня больше волнует возвращение в коридор. Секунду назад нам чуть не срезало хвост лазерным лучом. Я не хочу погибнуть от огня с земли, Ханна.
— Принято, — сказала она, сворачивая вправо. Словно чтобы подчеркнуть слова Дарвуса, по правую сторону от носа совсем рядом взорвался зенитный снаряд, засыпав левое крыло осколками раскалённой стали.
— Урона нет, слишком далеко.
Дарвус был прав, им требовалось вернуться в безопасное пространство. Но, развернувшись, они попадут в самую гущу битвы. Погрузятся в воздушный коридор подобно швейной игле, оттянутой, чтобы туже собрать стежок, прежде чем снова пронзить ткань.
И безопасным коридор был только на словах.
Бой свирепствовал повсюду. Неорганизованный. Безумный. Инверсионные следы скручивались подобно брошенной в коробку размотанной пряже. Схватки бушевали на всех высотах, как в облаках, куда едва-едва долетали «Молнии», так и практически над головами высаживающихся еретиков.
В воксе царила не меньшая неразбериха. Сотни пилотов говорили все одновременно, не переставая сражаться и умирать. Ханна ограничила канал связью с ближайшими самолётами.
''— Меч-командир, он за мной! За мной!''
''— Меч-шестой, говорит Меч-командир. Вижу тебя. Продолжай маневрировать. Буду за десять секунд.''
''— Меч-командир, где ты? Кончились отражалки, я…''
Глухой хлопок, похожий на взрыв пятидесятилетней жестянки от скопившихся внутри газов.
Мимо, кувыркаясь, пролетела «Молния», от одного крыла которой остался рваный обрубок металла. Справа, на самой границе зрения, «Валькирия» 119-го выпустила самонаводящуюся ракету, которая на столбе багрянистого дыма унеслась вверх и разорвала перехватчик «Адский клинок», превратив его в облако обломков. Перед фонарём под резким углом промчался «Гром», удирая от огня автопушки, лишь чтобы угодить в лапы хелдрейка, спикировавшего на него подобно хищной птице.
— Дерьмо! — Она быстро повернулась в кресле, глядя на то, как еретическая машина падает вместе с тяжёлым истребителем, когтями сминая кабину, а рептильей головой — кромсая чихающий двигатель.
— Святой Трон, — ахнул Дарвус. — Они пытаются катапультироваться. Оно жрёт…
— Не думай об этом. Найди мне курс к цели.
— Понял.
— Эскадрилья «Вой», эскадрилья «Вой», — заговорила она, послав импульс на частоте «Валькирий». — Говорит Подзорка-три, мы уходим на северо-запад к «''Мечу непокорности''», нам нужно прикрытие.
— ''Принято, Подзорка-три, сообщите координаты и высоту.''
— Давай ниже, — сказал Дарвус. — Там бой кажется не таким сильным… Фрекк!
Кезтраль опустила нос.
— Что?
— Обломки. Думаю, ракета.
Лётчица увидела, о чём тот говорил. Раньше они шли относительно высоко, прежде чем, убегая от мелкого истребителя, выпали из коридора. Теперь, когда они находились на нижних высотах, на них сверху сыпалась сталь. Части самолётов. Горящие обломки. Снаряды, израсходовавшие топливо в тщетных поисках цели, и теперь пикировавшие подобно крошечным бомбам. Что-то лязгнуло о правое крыло, словно горсть брошенной щебёнки, и Кезтраль поняла, что это падали гильзы из автопушки.
А ещё парашюты. Настоящее лоскутное одеяло, достаточно плотное, чтобы среди него приходилось маневрировать. А под каждым — болтающийся на стропах пилот.
— Лучше держаться дальше от того проклятого коридора, — сказала она. — Затянем в турбины обломок или парашют, и нам крышка. Можешь…
— ''Ждём координаты, Подзорка-три. Где…''
Она услышала, как напрягся Дарвус, прежде чем заорать:
— В сторону, Ханна! На пять часов вверх!
Кезтраль врубила воздушный тормоз, вдавив педали в пол, чтобы увести самолёт влево и уйти с ожидаемой траектории.
Мимо пронёсся дракон со сложенными крыльями и вытянутыми перед собой когтями.
Ханна едва успела выдохнуть, как вдруг медные крылья расправились, остановив падение хелдрейка. Забив ими, он начал набирать высоту, собираясь пуститься в погоню.
— ''Подзорка?''
Кезтраль мало что могла сделать, кроме как уклоняться от демонической машины либо взять её на таран. Однако она уже вошла в пике. Если попытается выйти из него сейчас, то потеряет скорость, и более проворный дрейк наверняка настигнет их. От перегрузки у неё растянулись щёки.
Имей «Мститель» вместо пиктера галтинг-пушку, она бы могла круто уйти вбок и сбить существо очередью.
Таким образом, всё, что ей оставалось, это резко отвернуть влево, встав на крыло, и понестись прочь от коридора назад под шквальный огонь с земли.
Может, оно не последует за ними. Может…
— ''Подзорка, вы вышли из коридора, не…''
Пространство под ними прошила очередь трассеров, напоминавших морзянку на вокс-телеграфной ленте. Они пылали болезненным, ядовито-зелёным светом.
Ханна повернула вправо и врубила форсаж, понёсшись, забирая вниз, на северо-запад.
— ''Подзорка-три! Подзорка-три!'' — выплюнул вокс. — ''Там мы вам ничем не сможем помочь, вы отклонились от лётного плана, а у нас нет топлива, чтобы угнаться за вами.''
Сзади раздался незнакомый промышленный грохот, и на мгновение Ханна встревожено решила, что у них сломалась турбина — но нет, такого звука она не слышала с самого курса тренировки.
Дарвус стрелял из тяжёлого стаббера. Обстреливая гнавшегося за ними хелдрейка.
— Брось это дело, — сказала она, ныряя ещё ниже, до двухсот футов. Достаточно низко, чтобы различить отдельных пехотинцев на внешних линиях обороны Крафа. Красные полосы лазерного огня, носящиеся над землёй. — У меня есть идея.
Впереди грохотнул выпущенный из Крафа снаряд воздушного подрыва, так близко, что их тряхнуло ударной волной.
— Почему мы летим настолько низко? — Дарвус выпустил ещё одну очередь. — Его излюбленный способ атаки — с бреющего полёта.
— Он не решится. — Она вдавила педали, и самолёт зарыскал, будто колеблющаяся стрелка компаса, зигзагами уходя от погони. — Здесь он рискует промахнуться и врезаться в землю. А ещё мы окажемся ниже защитного огня из Крафа.
Мимо пронёсся очередной росчерк автопушечного огня. Один снаряд пробил в левом крыле дыру шириной с запястье. Из пробоины заструился дым.
Кезтраль потянулась к вокс-пульту над головой, щёлкнув переключателями частот. Сверилась с координатной сеткой на карте, закреплённой на стенке кабины руббариновыми петельками.
— Подзорка — земле. Подзорка — земле, — заговорила она. — СОС, СОС. За нами гонится вражеский крылан, квадрат бета-семь-девять, запрашиваю огонь с земли.
Кресло Кезтраль дёрнулось в сторону, и она с глухим хрустом стукнулась шлемом о боковую панель. Ханна сбросила скорость и увидела пролетевший впереди поток трассеров.
— Броня, пробития не было, — сказал Дарвус, склонившись над стучащим стаббером. — Он заходит на атаку.
— ''Подзорка'', — раздался резкий голос. — ''Выбросьте тепловые отражатели.''
Кезтраль вдавила кнопки запуска средств противодействия с такой силой, что у неё заболели большие пальцы.
Слева и справа вскружились заверти дыма и горящих искр.
И, на мгновение, воздух наполнился огнём.
— Майор. Майор Хеллскер. Майор Хеллскер, сэр.
Хеллскер видела блуждающий огонёк. У неё кружилась голова, словно от наркотиков, как в тот раз, когда она сломала в академии плечо, и школьный медике ввёл ей слишком большую дозу обскурина.
Она с трудом разлепила веки, пытаясь вспомнить, как работают лицевые мышцы.
— Кто тут командует? — спросил другой голос.
— Думаю, она, — ответил первый голос. Он принадлежал Дакаю, их старшему медике.
Что случилось? Они были в наблюдательной вышке, увидели врага, потом…
''Кто тут командует?''
''Думаю, она.''
Мозг резко включился, словно вокс-приёмник, в котором соединили отошедшие провода, и на нём снова загорелись руны и заплясали стрелки шкалы.
Она открыла глаза, однако тут же прищурилась, не выдержав яркого света фонарика.
— Майор? — спросил Дакай. — Как самочувствие?
— Баратус. — Марда села. — Что случилось с полковником Баратусом?
Дакай посмотрел на другого бойца, своего санитара, Сувейна, которому, очевидно, и принадлежал второй голос.
— Баратус, — повторила она.
Её слова звучали неразборчиво. Невнятно. Она как будто сказала «''Баратшуш''». Марда приложила руку к губам и увидела на ней кровь. Рот был наполнен ею, вперемешку со скалобетонной крошкой, которая покрывала одежду и забилась между бронежилетом и курткой.
Хеллскер плюнула на руку, и тогда поняла, что это была никакая не крошка, а зубы. Она потрогала языком дёсна и не нашла ничего, кроме ноющей, разбухшей плоти на том месте, где следовало находиться правым коренным зубам.
Кругом валялись обломки скалобетона и балки, и по выведенной на стене цифре «3» она поняла, что по-прежнему была в артиллерийской цитадели — только несколькими этажами ниже, чем раньше. Посмотрев вверх, Марда увидела разломанные опоры и небо.
— Было попадание, — пояснил Дакай. — Скорее всего, орбитальный удар или высотная управляемая бомба. Снесло три верхних яруса бункеров северной стены. Выбило половину направленных наружу тяжёлых орудий. Чудо, что вы выжили. Чёртово чудо. Взрыв отбросил вас в дальний угол, в ту часть комнаты, которая не обвалилась. Святые приглядывают за вами, Марда Хелл…
— Я знаю, что жива, но Баратус где?
Дакай глубоко вдохнул.
— Где-то среди обломков. Мы пытаемся его откопать, но боимся обрушить завал ещё больше. Пока что мы нашли ногу.
— И фуражку, — добавил Сувейн, показав ей головной убор, так, словно это чем-то могло помочь.
Фуражка Баратуса. Матерчатая сержантская фуражка, которую тот всегда носил. Так, словно она придавала ему, аристократу до мозга костей, удалой солдатский вид. Маска, которую он надевал ради исполнения своего долга, поскольку не был достаточно силён, чтобы делать это самому.
— Чувствуете головную боль, тошноту? — спросил Дакай.
— Нет. Хотя, да. Здесь… — Она показала, где болело.
— Да уж, знатно вам досталось. Теперь понимаете, почему я призываю вас, фреккоголовых офицеров, всегда носить каски?
— Думаю, да, — сказала Хеллскер, взяв фуражку полковника. — Дельный совет.
Под ремешком что-то было. Поначалу она решила, что это иконка или письмо из дома. Но, достав бумажку, Марда поняла, что это его стих.
Она сложила листок обратно и сунула в карман, после чего перекинула ноги с носилок.
— Сколько я была в отключке?
— Двадцать две минуты. Я думал, вас вырубило, но следов сотряс…
— Вокс есть?
— У спасательной команды, — отозвался Сувейн.
— Хорошо. — Хеллскер поднялась, проведя рукой по туго заплетённым косам. Смахнув с волос пыль. Затем повернулась к санитару, посмотрела ему в глаза. — Скажи вокс-офицеру послать общий сигнал. Я хочу, чтобы все командиры секций были в моём штабе через пятнадцать минут. От капитана и выше.
— Каком штабе? — переспросил он. — Полковника?
— Нет, — сказала Хеллскер, напяливая полевую фуражку на голову. — Теперь это — мой штаб.
Глейв нырнул за сложенную из мешков с песком стенку, а в следующий миг та взорвалась от попадания болта, проделавшего дыру, сквозь которую он смог бы просунуть кулак.
Из мешков посыпалось содержимое, отчего стена скосилась к пробитому участку. Вот в чём заключалось преимущество таких укреплений, и почему южные пустыни и пляжи Кадии на протяжении последних семи тысячелетий систематически очищали до голой скалы.
— Оно идёт к нам, — рявкнул Вескай. — На одиннадцать.
Сержант выстрелил, и лучи его адового ружья с трескучим шипением унеслись во влажный, затянутый дымом сумрак. Он вёл огонь, встав к противнику плечом, а подобной стойки Сервантус прежде никогда не использовал.
Сражаясь с культистами и лёгкой пехотой еретиков, ты шёл на врага грудью, сполна пользуясь баллистической защитой панцирной брони. Стоя к ним боком, ты рисковал получить лазерный разряд в стык между пластинами — поэтому безопаснее было получить луч непосредственно в грудь.
Однако сейчас в них стреляли болтерными снарядами, разрывными, а в таком случае лучше иметь как можно более узкий профиль с выставленным вперёд наплечником — в надежде, что если тебя зацепит болт, он срикошетит, как от наклонной брони танка.
Глейв выкинул левое плечо перед собой, поднял залповое ружьё над мешками с песком и дал ещё одну шквальную очередь, заставив пикирующего раптора резко взмыть обратно к сводам, преследуемого росчерками лазерных лучей.
Теперь роль Глейва свелась к ведению огня на подавление. Пытаться не так попасть в ублюдков, как держать их в постоянном напряжении. А снять их пусть пробуют другие.
Он и огневая группа «Гамма» пока что имели превосходство в дальности стрельбы — адовые ружья были почти вдвое дальнобойней болт-пистолета, — и они не собирались лишаться подобного козыря, переходя в атаку. Особенно когда инженеры так заморочились, построив им опорные точки на случай прорыва стены.
Они сошлись в своеобразной игре «ударил-отлетел». Задачей рапторов было сесть и вывести из строя пушки, группы «Гамма» — залить всё перед ними огнём, заставив еретиков взмыть обратно вверх.
Вот только «Гамма» делала свою работу слишком уж хорошо. Перебив обслугу орудий, рапторы решили избавиться от мешающихся касркинов, прежде чем продолжить операцию.
Еретики действовали уклончиво, осмотрительно. Возможно потому, что сильно рассредоточились по стене. Небольшие, из одного-двух человек, диверсионные отряды. Справа Глейв различил ещё парочку рапторов, сидевших на лэнс-излучателе «Вулкан» под бурей лазерного огня, вихрившегося вокруг них подобно снежной метели.
Будь их пятеро, они без сомнения атаковали бы «Гамму» и вырезали их до единого, но так как их было всего двое, рисковать рапторы желанием совсем не горели.
Что Глейву вполне подходило. Каким бы закалённым ветераном он ни был, Сервантус не питал иллюзий в исходе боя против штурмового десантника-еретика на земле, причём не упоминая того, что он ещё умел летать.
Куда же запропастился тот ублюдок?
— Компункт второй палубы, компункт второй, — говорил Лузаль, одной рукой прижимая ко рту и уху вокс-гарнитуру, а другой — держа наготове адовое ружьё, уперев ствол на мешки с песком. — Два астартес с прыжковыми ранцами на орудии пятнадцать, готовят диверсию. Мы держимся. Также на орудиях шестнадцать и тринадцать, я…
Из-под тёмных сводов донёсся звонкий грохот.
Галогенные прожекторы, светосферы на столбах, бегущие огни на полу…
Все они разом погасли.
— Фрекк, — ругнулся Штопальщик Кристан. — Хотя бы других не осталось.
Шестнадцатое орудие справа от них по-прежнему купалось в свете. Но это им не помогало. Больше того, так никто не мог приспособить зрение к темноте.
— Всем — тсссссс, — шикнул Вескай. — Никаких прожекторов и сигнальных ракет. Только линзы шлемов. Закройте всё, что горит. Меняем позицию. Влево. Медленно, медленно и тихо.
Пригибаясь и опустив оружие, они поползли в сторону.
Глейв слышал в ребризере собственное дыхание. Тяжёлое и глубокое, натужное от притока адреналина. Слышат ли они его? Защити его Бог-Император, если да.
Он сделал медленный выдох, сосчитал до четырёх, прежде чем вдохнуть. Снова задержал на четыре. Выдохнул на четыре.
Сервантус продолжал в том же духе, пока бойцы крались во тьме, не издавая ни звука, помимо случайных скрипов ботинок.
Вдохнул на четыре. Задержал на четыре. Выпустил на четыре.
Блестящие линзы шлема не помогали видеть в окружающем мраке. Они работали по принципу усиления света, а его-то здесь как раз почти и не было. Из-за этого, а также необъятности помещения он не мог различить ничего, помимо четырёх крадущихся людей и бесконечной черноты.
Только свечение…
— Лузаль, — прошипел он в микробусину отделения. — Твои индикаторы.
— Что?
— Вокс-установка не прикрыта. Твои индикаторы…
Из мрака над ними вспыхнули два горящих ока — окаймлённые синевой диафрагмы турбин, воспламенившихся всего в футе над их опущенными головами. Обрамив исполина, зависшего в двух футах от палубы.
Лузаль закричал, когда шипастая латница вздёрнула его в воздух, и из рассечённой артерии в горле брызнула кровь.
Падший полубог прикрылся дёргающимся оператором вокса как щитом, между тем второй рукой разрядив болт-пистолет — ''вжух, вжух'', — в Оккуна, едва тот поднял карабин. В нагруднике проводника образовалась воронка, а голова взорвалась кровавыми брызгами, оставив лишь жутко раскрывшуюся нижнюю часть нёба и язык.
Глейв кинулся на спину, чтобы не попасться в лапы монстру, вскинул залповое ружьё.
— Огонь! — проорал Вескай.
Глейв вдавил крючок до упора. От резкого движения у него заныла рука, но это было более чем адекватной платой за то огненное буйство, что он сотворил.
Выстрел из залпового ружья в упор. Невозможно промахнуться, даже сделав всего один выстрел.
А Глейв сделал не один. По меньшей мере десяток. Он выжег в оружии силовые цепи. Перегрел ствол. Выпустил лазерный импульс мощностью в шесть мегатуле, почувствовав, как силовой ранец нагрел спинную бронепластину.
Луч вспорол раптора, войдя ниже того места, где нагрудник переходил в скалящийся рот, а затем подобно промышленному резаку скользнув сквозь торс вверх. Жаропрочная аблативная броня брызнула во все стороны, сервоприводы спеклись и воспламенились. Даже сквозь ребризер касркин почувствовал запах, напоминавший вонь стухшего мяса и брошенных в огонь деталей когитатора. Правая турбина прыжкового ранца закоротила и выключилась.
Сервантус рванул луч вверх через голову, от лицевой решётки до темени.
Раптор мгновенно обмяк, и оставшаяся турбина утянула его лицом в палубу, где он и застыл.
— Трон, — выругался Глейв. — Святой Трон.
Он поднялся, глядя на поверженного зверя.
''Лучше тебе вогнать штык в самого Разорителя.''
Он убил его. Он, Сервантус Глейв, убил еретика-астартес.
Пусть скажут теперь, что он непригоден. Он убил исконного врага человечества в ближнем бою. За такое людям вешают на стены памятные таблички. За такое ставят памятники.
— Глейв, — сказал Вескай. — Идём, остался ещё один.
''Лучше тебе вогнать штык в самого Разорителя.''
— Глейв, соберись, уходим.
''Вогнать штык в Разорителя.''
— Может и вгоню, — пробормотал он. — Может однажды и вгоню.