Бюрократы, masseditregex, Администраторы
3127
правок
Изменения
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =35
|Всего =53
}}
|Следующая =
}}
== ''Аннотация:'' ==
Командир лётного звена Люсиль фон Шард: Героиня Бахуса, ас-истребитель и живая легенда, знаменитая своими отвагой и благочестием. Пропагандист Кайл Симлекс, ответственный за её славу, вовсе не делит с ней это признание. Он приговорён к унижению в каморке писца, но получает шанс на свободу в виде загадочного видеопослания, как будто исходящего от самой Шард и просящего его помощи.
== '''Предисловие''' ==
Меня зовут Кайл Симлекс, и я лжец.
== '''Глава 1''' ==
Шаги я не узнал. Поначалу. Однако понял, что они были не к месту, поскольку не являлись ни тяжеловесным ковылянием сервитора, ни топотом писца. Последний бы торопился, отчаянно стремясь выбраться на волю с этого подуровня. Никто здесь не задерживался, если мог выбирать.
== '''Глава 2''' ==
Я осел на единственный стул в комнате, нога не выдержала мой вес. Комиссар бесстрастно стоял рядом, всё так же скрестив руки. Мы вместе смотрели, как трепещет застывшее изображение Шард.
== '''Глава 3''' ==
– ''В пекло их численность и в пекло шансы! Я – Люсиль фон Шард! Я ни разу не встречала никого, равного мне! Ни разу не проигрывала дуэль! И меня ни разу не сбивали! Когда я лечу, со мной летит Бог-Император!''
Из толпы законтрактованных рабочих и солдат, ожидавших переброски, раздалось одобрительное бормотание и даже некоторые аплодисменты. Они зачарованно стояли, а я сидел, раскаляясь добела. Табурет мне предоставил комиссар фон Шард, и, наверное, мне следовало быть благодарным за поблажки моей травме. Однако также он выбрал материал для просмотра. Огромный голоэкран порта, где обычно показывали отгрузочные декларации и время отправления, теперь был отведён под импровизированный показ образцового кинопикта «Славное мученичество 2208-го».
Или просто «2208-е», как его, судя по всему, переименовали. Видимо, кто-то счёл моё изначальное название затянутым.
На экране пикт-Шард обращалась к смешанной компании офицеров и крепостных. Насколько я знал, никто из них не служил на Бахусе, якобы месте действия этой сцены. Один носил залихватские усы, напоминавшие о командире звена Градеолусе, но относительно сходства у меня уверенности не было, ведь в последний раз, когда я видел командира, его отсечённую голову выставляли напоказ орки-недомерки, а бакенбарды были растрёпаны и пропитаны кровью. Всякий раз, как я пытался представить его лицо, удавалось вызвать только этот образ.
В кино поднял руку неприметный офицер:
– ''Командир звена Шард, но ведь подлые орки теперь вооружены нашими же самолётами!''
– ''Да, и лишь благодаря краже превосходящих технологий Империума у них есть хоть какой-то шанс против нас. Это вина тех проклятых земледельцев. Будь они более благочестивыми и менее любопытными, весь этот жалкий бардак уже бы кончился.''
Картинка переключилась на кивающих офицеров. Честно говоря, все они выглядели слишком хорошо для тех, кто несёт службу на передовой. И слишком чисто; насколько я помнил Бахус, это было одно гигантское болото, кишащее удушающими лианами и насекомыми, размеров которых хватало, чтобы разделать солдата и использовать его кожу и органы в качестве украшений.
– ''Но что мы можем сделать?'' – спросил один ясноглазый юный офицер. – ''Наши силы истощены, и нам не остановить орочью угрозу.''
Шард свирепо хлестнула его по лицу тыльной стороной ладони. Аудитория вздрогнула, и я тоже. Едва ли она сдерживала удар. Это был первый кадр, показавшийся мне убедительным.
– ''Хватит пораженческих разговоров'', – предостерегла она. – ''Каковы бы ни были шансы, человечество всегда торжествует. Потому что нас возвышает свет Бога-Императора. Ну, кто полетит со мной?''
На последней фразе она повернулась и вперила взгляд в объектив, словно обращалась к зрителю. Я закатил глаза, но толпа одобрительно взревела, ликующе хлопая в ладоши.
Я заёрзал на табурете. С большим удовольствием я бы встал и размял здоровую ногу – в идеале, где-то подальше от показа. Однако комиссара Шарда сопровождали элитные Отпрыски Темпестуса, и двое из них стояли по обе стороны от меня. Мне не было чётко приказано оставаться на месте, но Отпрыски обладали удивительным даром передавать свои ожидания посредством одного лишь языка тела. Я должен был сидеть и смотреть. Мой новый начальник явно хотел преподать урок. Или же наказать. В любом случае, мы провели за этим фарсом уже тридцать мучительных минут, и мне было сложно решить, что я находил более угнетающим – поток лжи или то, как бездумно аудитория её глотала.
– ''Но сэр, у нас недостаточно машин. Я не могу починить их все вовремя''.
Это заявление исходило от высокого мужчины с горделивой осанкой и впечатляющей челюстью, одетого в форму механика. Его сходство с реальным старшим сержантом Плайнтом поражало, но лишь в том смысле, что между ними не было абсолютно ничего общего.
Шард обернулась к нему, закатывая рукав.
– ''В одиночку может и нет, Плайнт, но если мы все подналяжем, то не будет ничего такого, с чем мы не сумеем справиться во имя Него!''
Мне не удалось сдержать презрительное фырканье, однако оно потонуло в неистовстве толпы. Они прониклись офицером, готовым испачкать руки, хоть и вымышленно. Последовала серия быстрых переходов под 23-ю симфонию Стадониса, невозможную задачу одолевали при помощи жульничества и монтажа. Ремонтная бригада смогла не только починить технику, но ещё и быстро перекрасить её и выставить в форме аквилы. Это был эффектный, пусть и клишированный видеоряд, хотя он несколько опровергал срочность ситуации.
А потом мы вдруг оказались в воздухе.
И я снова попал туда.
Тёмно-оранжевые воды, небо, поблекшее от туманов, которые поднимались с трясины внизу. Лианы, тянущиеся по всей планете и покрытые гниющими плодами. Эпизод был сумбурным, изображения склеивали наспех и подбирали без особых раздумий. За первый отрезок нашего путешествия освещение изменилось дюжину раз. Но толпа этого не видела, а мне было всё равно.
Это был мой пикт. Прочие сцены являлись ленивыми дополнениями, вставленными в историю. Однако эти моменты принадлежали мне. Мой магнум опус. Мой предполагаемый шедевр, который теперь выпотрошили и заткнули внутренностями дыры в нелепом сюжете.
Наказание, решил я. Этот показ наверняка был наказанием.
Толпа взревела – начались взрывы, самолёты взмыли в бой с орками. Свет был ужасен, и я не сразу понял, что исходный материал содержал ночные съёмки. Кто-то попытался настроить экспозицию, но когитатор не смог определить подлинный цвет. Всё выглядело таким аляповатым. Неудивительно: освещение на Бахусе было трудным. Даже для…
– Писец Симлекс? «Традери» загружен на «Ильрепуэ» и готов к отправлению.
Это шепнула мне на ухо темпестор Розин, наклонившаяся поближе.
Я кивнул и неуклюже поднялся, перенося вес на трость, пока сопровождающие забирали табурет. В келье моя травма казалась намного меньшим бременем.
Я ожидал, что Розин покажет дорогу, но когда обернулся, то обнаружил, что она пристально смотрит на пикт-экран. Полчища орков неслись вперёд на аэроботах, приводимых в движение мощными пропеллерами. Они уже были готовы уничтожить отделение Отпрысков Темпестуса, когда им во фланг врезалась «Валькирия», и её турбовентиляторные двигатели и шквал ракет рассеяли зеленокожих.
Это была первая вылазка, которую я сопровождал. Отпрыски столкнулись с рейдовой группой орков. Я практически чувствовал запах зловонной воды, жуткие боевые кличи ксеносов до сих пор отдавались в…
– Писец Симлекс?
– Гмм? – нахмурившись, я обернулся и увидел, что Розин глядит на меня. – О. Прошу прощения. Задумался.
– Понимаю, сэр.
В её голосе присутствовала какая-то нотка. Почти неразличимая, но я был знаком со сдержанностью Отпрысков. Это было не столько опасение, сколько уважение. Или даже сочувствие, если допустить, что у них ещё оставались подобные эмоции.
Когда мы отворачивались, её взгляд совсем чуть-чуть задержался на пикт-экране.
Личным транспортом комиссара Шарда был огромный челнок «Аквила» под названием «Традери». Он угнездился в ангаре «Ильрепуэ», крейсера типа «Готик», которому предстояло доставить нас на Дейтон. Каково бы ни было изначальное предназначение «Традери», комиссар переделал его под собственные требования. Там была кабина, маленькое общее пространство и больше почти ничего.
– Это будет наша оперативная база. Вы получите ограниченные права доступа, – сказал мне комиссар, пока Отпрыски грузили наши припасы. Внутри машины имелось удивительное количество потайных пространств, по большей части скрытых за фальшивыми стенными панелями.
– Прежний владелец был контрабандистом, – произнёс комиссар, словно прочитав мои мысли. – Я перепрофилировал его корабль.
– Ясно. Значит, он подходит для ваших нужд?
– Не особенно. «Традери» медленный и тесный. Однако мои нужды скромны, так зачем растрачивать ресурсы Империума? Лучше быть экономным и брать у тех, кто отвернулся от света Бога-Императора. Вы это записываете?
– Прошу прощения?
– Вы записываете? – повторил он, кивнув на Ивазара, который в тот момент изучал челнок. Возможно, ему тоже было сложно понять, каким образом там поместятся комиссар, пятеро Отпрысков и я.
– Я бы не стал записывать без разрешения.
– Ну так начинайте немедленно, – отозвался комиссар. – Официально вы здесь как мой личный пропагандист, снимающий материал для грядущего биопикта. Должно казаться, что вы сохраняете каждую мою фразу для потомков.
– Я думал, это будет необходимо только когда мы прибудем на Дейтон?
– Стоит практиковаться. Тем, кто у меня на службе, можно доверять, но мы не знаем текущих обстоятельств моей сестры. Она, несомненно, завела себе врагов, а может быть даже союзников. Чтобы ходить среди них, вам требуется основание, и моё покровительство даст некоторую защиту и послабления.
– Понимаю, – сказал я, подзывая Ивазара. Однако тот упрямился, задержавшись возле челнока и обследуя хвостовой стабилизатор и наблюдательный колпак. Комиссара это, похоже, не заботило, он уже направлялся к опущенной погрузочной площадке. Я двинулся следом, пощёлкивая тростью о поручни и силясь поспеть за ним.
Он замедлил шаг и вздохнул.
– Симлекс, во имя Терры, что вы сделали со своей ногой? Как вы её повредили в каморке?
– Бахус, сэр. Я был ранен, и произошло заражение.
– Полагаю, с инфекцией разобрались?
– Да, сэр. Больную ткань вырезали. Но пока она заживала, мускулы искривились. Они больше не работают так, как должны.
Комиссар кивнул. Технически, это являлось боевым ранением, и потому его было сложно поставить мне в вину.
– Вам следует её починить. Или заменить, – сказал он, когда мы зашли на погрузочную площадку.
– У меня нет средств ни на то, ни на другое.
– Что ж, просто постарайтесь не отставать. Так, моя каюта сзади. Конечно же, вам запрещается туда входить, и вы будете спать с Отпрысками. Надеюсь, это не станет проблемой.
Должно быть, моё лицо меня выдало. Он нахмурился.
– Вы возражаете против этих условий? Рассчитываете на собственное помещение?
– Нет. Я просто не… Я сплю не тихо.
– Симлекс, это лучшие солдаты человечества. Они вынесли ужасы, выходящие за пределы всего, что вы способны вообразить. Уверен, они смогут потерпеть храп.
Я кивнул, не зная, что ещё сказать. Удовлетворившись, он включил панель управления, и погрузочная площадка с визгом сервоприводов начала подниматься внутрь челнока.
Я глянул на комиссара. Тот смотрел на мою здоровую ногу. Я проследил за его взглядом и обнаружил, что ступня дрожит.
– Нервничаете, Симлекс? – поинтересовался он, пока я пытался успокоиться.
– Простите, сэр. Не люблю путешествия в варпе.
– Нет? Не припомню подобных сомнений в прошлый раз, когда мы работали вместе.
– Это не столь давнее недомогание. Со мной всё будет в порядке.
– Да, будет, – ответил он приказным, а не ободряющим тоном.
Двери площадки разъехались. Мы прошли через них и оказались в скромном общем помещении. Там был стол, сложенные и закреплённые стулья, а также подходящее оборудование для приготовления горячего питья или подогрева еды. Однако никаких украшений, никаких игральных карт или видеопроигрывателей. Никаких окурков палочек лхо. Никаких реальных признаков, что там действительно жили люди.
Комиссар отстегнул от стены панель и принялся рыться внутри.
– Вот, – произнёс он, вручая мне инфопланшет. – Мои подчинённые загрузили файлы, касающиеся конфликта на Дейтоне. Советую вам просмотреть их в пути, хотя боюсь, что к моменту нашего прибытия статус кво существенно изменится.
– Вам известна продолжительность нашего путешествия?
– Если Бог-Император будет к нам благосклонен, то считанные недели.
Я кивнул. В пояснениях нужды не было. Если Бог-Император был к нам неблагосклонен, существовал немалый шанс, что мы вообще не доберёмся.
– Меня беспокоит, что мы обнаружим по прибытии, – продолжил комиссар, захлопнув панель. – Я изучил только первичные рапорты, но если по ним хоть как-то можно судить о том, как ведётся война, то ошибки моей сестры могут быть лишь одной из многих катастроф, с которыми придётся разбираться.
– Вы считаете, война идёт скверно?
– Напротив, она идёт необычайно хорошо. По крайней мере, если хватает глупости верить пропагандистским роликам.
== '''Глава 4''' ==
Мы летели навстречу солнцу, обагрявшему своим светом воды Бахуса.
Я вёл «Молнию», хотя сложно было сказать, откуда я это знал. Мои пальцы с неожиданной лёгкостью плясали по элементам управления, однако я не сумел бы объяснить вам, что делал. Рядом со мной, по обе стороны, летели такие же машины. Никто из пилотов не носил гермошлемов, и хоть я и узнавал их улыбки, но не мог вызвать в памяти имён.
Нас было множество. Это я тоже знал.
Солнце клонилось к солёной воде, и мы уплотнили построение. Я бросил взгляд вправо. Пилот был мне не просто знаком. Я узнал его – от навощенных усов до самодовольной усмешки. И всё-таки не мог вспомнить, кто это.
Небо было уже почти тёмным, солнце растворялось в тумане, поднимавшемся из болота. Со всех сторон наползали тени. Мы сжимали строй, пока едва не стали соприкасаться крыльями, но я больше не видел ничего, кроме самолёта.
Теперь мне было страшно, ведь я знал, что грядёт. Почувствовал это ещё до того, как волоски на предплечьях встали дыбом. Ещё до того, как в виске начало пульсировать. Но как и имена пилотов, природа этой опасности ускользала от меня. А я был заперт и не мог повернуть назад.
Во рту появился привкус меди.
Мы должны были разделиться, отступить, пока не стало слишком поздно. Я нащупывал вокс, но уже не понимал, как управлять машиной. Стуча кулаком по кабине, посмотрел налево и не удивился, когда обнаружил, что в ответ таращится ухмыляющийся череп.
Будто по сигналу, между нами пронеслась изумрудная молния, за несколько мгновений поглотившая дюжину самолётов. Но уцелевшие сомкнулись, заполняя разрывы. Удерживая меня на месте без возможности маневрировать.
Теперь я знал их имена. Градеолус, отрубленная голова которого висела на шее. Ноктер с посеревшей и иссохшей кожей. Джеймс, чья плоть слезала с костей из-за пожиравшей его грибной гнили. Он умер в медблоке, один из последних погибших при наступлении. И всё же летел с нами
Эскадрилью вспорола новая вспышка, свет которой уничтожил ещё пару десятков машин. А небо было уже не чёрным, облака приобрели болезненный изумрудный оттенок.
Зелёный Шторм нашёл нас.
Я мог бы сбежать, рискнуть схватиться за ручку управления и вверить себя милости Бога-Императора. Но у меня больше не было средств контроля, я перенёсся в корму другого самолёта, передо мной располагался хвостовой стабилизатор. Дорога за нами была чиста. Мы могли повернуть назад. Могли скрыться, прежде чем оно нас найдёт.
Я не сумел отыскать вокс, но когда обернулся, то увидел, что от кабины меня отделяла лишь связка оранжевой ткани, подвешенная, словно занавеска. Я отдёрнул её, и там оказалась Шард, развернувшаяся на кресле и каким-то образом закинувшая ноги на консоль.
Я попытался завопить, но что-то прижималось к моему рту, и получилось издать лишь сдавленный вскрик. Сквозь лобовое стекло я увидел, что небо и болото пропали, сменившись колоссальным сооружением из латуни и стали, которое скрывал зеленоватый дым, клубившийся из трубы. На медной обшивке корпуса лениво проскочила изумрудная молния, достаточно яркая, чтобы кабина окрасилась зеленью.
Шард откинулась в кресле, подложив руку под голову. Она бросила на меня взгляд и нахмурилась, озадаченная моей тревогой.
И улыбнулась, пока свет становился слепящим.
– Выше нос, пропагандист. Мы почти свободны.
Свет полыхнул, и нас поглотила тьма, самолёт завертелся в её бесконечном чреве. А я кричал, ну или пытался, вот только мне крепко зажала рот чья-то рука. Я забился, но темпестор Розин навалилась на меня, придавив грудь предплечьем.
– Сон! Это был сон, – сказала она. – Дышите. Спокойно и медленно. Просто сон.
Она разжала хватку, и воздух рванулся наружу, словно последние вздохи умирающего животного.
– Медленно. Задержите дыхание и сосчитайте до пяти. Ещё раз.
Я перевёл дыхание, замедляя его. Сердце продолжало колотиться в рёбра. Я находился на «Традери», растянулся на нижней койке. Верхнюю занимала Розин. К противоположной стене были подвешены ещё две. Их владельцы то ли крепко спали, то ли были достаточно тактичны, чтобы притворяться.
– Хорошо, – произнесла Розин. – Продолжайте дышать. Так, о чём был сон?
– Ерунда. Я…
– О чём был сон? – повторила она. В голосе появилась резкость. Её взгляд был жёстким, а вторая рука спряталась за спину.
– Бахус, – просто сказал я. – Я летел над Бахусом. С истребителями. Но они все погибли. Мы все погибли.
Розин смотрела на меня, но я мало что мог понять по выражению её лица.
– Бахус, – повторила она. – Отвратительный и гнусный мир.
– Согласен, – отозвался я, и она отпустила меня. Мне показалось, что перед тем, как её правая рука появилась из-за спины, я услышал едва уловимый скрежет убираемого в ножны клинка.
– Мне жаль, – произнёс я. – Порой у меня бывают сны.
– Ничего необычного. Не могу представить, чтобы гражданский легко пережил такое.
– Всё в порядке. Я в порядке. Обычно.
Она кивнула, хотя не уверен, убедила ли её моя ложь. Однако когда Розин заговорила снова, в голосе уже не было резкости.
– Плохие сны часто бывают при переходе через варп. Постарайтесь выбросить его из головы.
После этого она встала, ловко взобралась на верхнюю койку и устроилась поудобнее.
Я попытался поступить так же. Но закрывая глаза, видел только их лица.
– Темпестор Розин?
– Да?
– Вы служили на Бахусе?
Перед её ответом на миг воцарилась тишина.
– Помните свой первый выход на болота? – спросила она.
– Да.
– Это было моё отделение.
– Простите. Я вас не узнал. Не уверен, что видел ваше лицо.
– Я не в обиде. Тогда я считала вас обузой, но в той миссии вы проявили себя. Вышли за пределы своей роли. Я благодарна вам.
– А я вам. А остальные Отпрыски тоже ветераны Бахуса?
– Нет. Мы из разных отделений.
– Не понимаю.
– Мы выжившие. Все, кто остался.
– …Мне жаль. Должно быть, тяжело терять…
– Сейчас я бы предпочла поспать. У меня есть обязанности с утра.
– Да, конечно. Спокойной ночи.
Когда я вошёл в общее помещение, там уже сидел комиссар Шард. Его инфопланшет лежал на весьма захламлённом столе.
Он посмотрел на меня и приподнял бровь.
– Простите, – произнёс я. – У меня были трудности со сном. Я не хотел никому помешать.
– Не проблема. Конечно, присоединяйтесь ко мне, – отозвался он, жестом указав на складированные стулья. – Понимаю. Сон всегда кажется врагом, когда столько всего нужно сделать. Тем не менее, если это вас как-то успокоит, я имел личную встречу с нашим капитаном, и она уведомила меня, что, несмотря на брюзжание пустотников, мы опережаем график.
Я кивнул, пристально глядя на него. Прежде я не осознавал, что на нём не было формы, поскольку он оставался в своей комиссарской фуражке. Однако ниже неё была просторная ночная сорочка полуночно-синего цвета, воротник которой украшала эмблема фон Шардов. Чёрный грифон.
Он снова опустил голову, а я повозился со стульями, наконец-то вытащил один и поставил возле загромождённого стола. Папки и свитки были сложены кучами как будто в произвольном порядке, словно комиссар сооружал миниатюрную настольную крепость. Возле его локтя стояла маленькая керамическая чашка и соответствующий ей кувшин. Рядом лежал пистолет в кобуре.
Я занял место напротив и включил свой инфопланшет. Файлы я просмотрел уже десяток раз. По ним мало что можно было понять. Мы прикреплялись к Лаайх – полку Астра Милитарум, славящемуся своим опытом в перестрелках на ближних дистанциях. Они действовали в пустынном регионе Дейтона, около экватора, и получали поддержку от подразделения Аэронавтики, которое было ранее известно как «Ночные ястребы», но, судя по всему, переименовано в «Кинжалы Шард». Ещё там была куча стратегических, тактических и логистических данных, сплошь отредактированных до бесполезного состояния.
Краем глаза я увидел, что комиссар взял свою чашку, обнаружил, что та пуста, и потянулся за кувшином.
Он поднял взгляд. Я прикинулся, будто меня заинтересовал инфопланшет.
Комиссар встал, повернулся и стал копаться в потайном шкафчике. На столе появилась вторая чашка, копия первой.
– Талжерийский чай, – произнёс он, наполняя обе. – Я дозволяю мало пороков. Это один из них.
Его голос переменился. Нельзя сказать, что он стал мягче – с тем же успехом падающую звезду можно охарактеризовать как маленькую. Однако жёсткость немного отступила, по крайней мере, на время.
Он передал мне чашку. Из какой бы керамики её не сделали, она была тонкой, словно пергамент, и, вероятно, являлась частью набора. Я обращался с ней очень осторожно.
Жидкость внутри имела довольно соблазнительный запах: цитрусовый, с едва уловимым намёком на пряность. Но когда я сделал глоток, вкус разочаровал – приятно, но без того, что сулил аромат. Тем не менее, я поблагодарил комиссара.
Тот великодушно кивнул, после чего вернулся к своему инфопланшету. Я сделал то же самое, однако чувствовал, что его взгляд перескакивает на меня. Возможно, ему хотелось побеседовать, поскольку Отпрыски были неразговорчивы, как стол.
– Симлекс?
Я поднял голову. Он уже не смотрел на меня, взгляд был прикован к листу пергамента.
– Да, комиссар?
– Что вам известно о тактике осады?
– Крайне мало, не считая очевидного. Можно пытаться либо прорваться в крепость, либо взять защитников измором, отрезав их от снабжения.
– Неоригинальный, но точный ответ, – заметил он, прихлёбывая чай. – Рискнёте предположить, что требуется для первого?
– Ну, понадобится либо оружие, способное пробить стены, либо достаточно сил, чтобы преодолеть их.
– Снова верно. И именно поэтому всё это так отвратительно.
– Сэр?
Он положил свой инфопланшет на приставной столик и развернул, чтобы я мог отчётливо его рассмотреть.
– Индустриализация сконцентрирована на инфокрепостях и соединительной инфраструктуре. И большая часть из этого находится под землёй. Снаружи пустыня и мало примечательного.
Я кивнул, сосредоточившись на отчёте. В отличие от моих файлов, этот не подвергался редактированию, и было видно, что наши силы собраны вокруг ключевых точек. Картограф не слишком старался каталогизировать пространства между ними.
– Будут наблюдения? – поинтересовался комиссар.
– Меня удивляет, что мы сражаемся на таком количестве фронтов.
– Меня тоже. Для осады крепости просто нужно достаточно войск, чтобы её окружить. Но захват – другое дело. За него платят кровью и жертвами.
– Простите, сэр, но разве это не излюбленный способ ведения войны в Империуме?
– Да. Однако порой нам настолько не терпится доказать своё благочестие, что мы разбрасываемся жизнями ради нулевой выгоды. В текущей обстановке я не понимаю, как развёрнутые силы могут надеяться пробиться через эти стены. А удержание осады потребляет труд и ресурсы, равно как и является плодоносной почвой для неподчинения и ереси. Боюсь, к моменту нашего прибытия ситуация может существенно ухудшиться.
Он говорил с абсолютной убеждённостью, словно каждое слово провозглашало факт, который невозможно отрицать или опровергать. Я никогда не встречал комиссаров, которые бы не демонстрировали авторитет, однако он излучал полную уверенность.
– Проблема в том, Симлекс, что половина офицеров больше заинтересована в развитии собственной карьеры, нежели в обеспечении победы. И это ещё не говоря о политиках и бюрократах. И проклятых пропагандистах.
Он заметил выражение моего лица и успокаивающе поднял руку.
– Не о вас, Симлекс. О вашей замене. Те ограниченные файлы, которые есть в моём распоряжении, приписывают ему существенную заслугу в наших скудных успехах.
На фоне слов повис едва заметный намёк на желчность.
– Тем не менее, – продолжил комиссар, – его возвышение поможет поддержать нашу хитрость.
– В самом деле? – спросил я.
– Наше прикрытие будет состоять в том, что вы желаете поучиться у него, отточить свои навыки для будущего биопикта обо мне. Это объяснит, почему вы не всегда сопровождаете меня, и станет поводом подобраться ближе к моей сестре. Как только вы раскроете её преступления, я предприму необходимые шаги для сохранения доброго имени нашей семьи.
Его интонация была нейтральной. Практически нарочито. Однако пистолет в кобуре так и оставался у него под рукой.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Империум]]