857
правок
Изменения
Нет описания правки
{{В процессе
|Сейчас =45
|Всего =43}}
— Объяснитесь, — произнёс Мессиний.
— Я прекрасно вижу, что Несущие Слово ведут своего рода священный крестовый поход. Признаю, выбор Черных кораблей в качестве цели вызывает беспокойство, но в общем их главная цель, судя по всему, состоит в развращении как можно большего количества верующих в Императора. Я считаю, именно ''поэтому '' они нападают на эти кардинальские миры и миры-святыни. В действиях Несущих Слово проглядывается нечто…
Она замолчала, подбирая слово.
— Если планетарный губернатор хочет с кем-то поговорить, вы можете пообщаться с ней, лорд-лейтенант, — произнесла она, пока шла к двери. — Я занята. Ван Леск хочет получить доклад немедленно.
=='''ГЛАВА ПЯТАЯ'''==
'''СРИНАГАР'''
'''ЖЕМЧУЖИНА'''
'''ГОСПОЖА СОВ'''
Люмены замигали, и первый транслитератор Румагой поднял взгляд, отвлёкшись от работы. Вся комната задрожала, со сводчатого потолка посыпалась пыль, а канделябры с незажжёнными свечами закачались на своих цепях.
Румагой подождал, пока дрожь не утихла, стряхнул мелкие обломки со свитка, на котором писал, после чего закончил транслитерацию, постоянно щёлкая языком из-за липших к перу кусочков штукатурки.
— Полагаю, сэкономлю угольный порошок, — пробормотал он.
Мужчина посыпал чернила порошком, туго свернул свиток, прикрепил к нему требуемые печати чистоты и положил в футляр.
Раздался стук в дверь: громкий, но сдержанный, и при этом достаточно частый, чтобы выдать нервное состояние посетителя.
— Просто войди, Кол! — крикнул Румагой, качая головой. — Ну что за бестолковый человек.
Дверь распахнулась. В этой части астропатической станции все двери были сделаны из дерева и имели железные петли и щеколды. Сринагар являлся среднезажиточным миром, но свойства местных звёзд вкупе с объединёнными пси-силами хора губительно воздействовали на машинных духов, из-за чего служителям Адептус Астар Телепатика приходилось полагаться на простые механизмы.
— У неё опять это, — произнёс молодой мужчина. — Очередной эпизод.
Он носил зелёную фетровую скуфейку со знаком Адепта и длинный зелёный балахон, как у Румагоя, хотя и далеко не столь витиевато расшитый.
Гора сотряслась от очередных толчков.
— Да я вижу, Кол, — сказал Румагой, когда дрожь стихла. — Успокойся. Всё будет хорошо. Лучше не позволять своим страстям уж чересчур бушевать. Отсутствие душевного равновесия в столь эмпирически заряженном окружении представляет опасность для каждого из нас.
Первый транслитератор встал из-за стала и направился к двери, а Кол кивнул, продолжая бегло посматривать на канделябры в ожидании того, что они вновь начнут качаться.
— Да, первый транслитератор.
— Ты должен уметь в любое время сохранять разум спокойным, а сердце – хладнокровным.
— Да, первый транслитератор.
— Мы – хранители одних из самых ценных ресурсов Империума. Не стоит беспокоить их, особенно сейчас, в это трудное время.
— Да, повелитель.
Румагой постучал по центру груди Кола священным футляром для свитка.
— Так что держи себя в руках, мой мальчик. Понятно?
— Да, да, прошу прощения.
— И может уйдёшь с дороги?
Кол отступил назад. Румагой подошёл к трубе пневматической почты и отправил свиток в путь.
— Значит, к Жемчужине, — произнёс он. — Идём.
Выйдя из кабинета, Румагой и Кол оказались в верхнем круге барабана. Сам хор располагался внутри цельной сферы из дюратания в самом сердце горы, а административные помещения – на ярусе, построенном из менее ценных металлов и искусно пригнанных камней. Он опоясывал хор подобно кольцам Сатурна в священной системе Сол. Барабан был пси-экранирован, но из-за ограничения бюджетных средств кабинеты имели большую защиту, нежели коридоры, поэтому, выйдя из своего помещения, Румагой сразу же ощутил давление бури, порождённой сотнями могучих разумов, которые забрасывались в космос.
Мимо них спешно проходили другие фигуры в балахонах. Всю астропатическую станцию, как с неодобрением подметил первый транслитератор, объяла суматоха.
— За сколько до первого толчка она начала рассказывать?
— За считанные секунды перед тем, как я вас предупредил, первый транлитератор, — ответил Кол.
Двое мужчин быстро шли по кольцу, шлёпая сандалиями. Сооружение сотряслось от очередного толчка, и коридор огласился эхом взволнованных вздохов.
— Она получает сообщение или опять видения?
— Думаю, видение. В этот раз усиливается быстро. Только всё началось, и я сразу отправился к вам.
Судя по голосу Кола, его обидели намёки Румагоя на то, что он замешкался.
— Значит, эпицентр явления приближается к Сринагару, — сказал первый транслитератор, отчасти говоря самому себе. — Ты эвакуировал Жемчужину? Мне не нужно ещё одно происшествие.
— Дежурные транслитераторы выведены. Все замки и обряды доступа в действии. Мы усилили пси-сток между астропатическими камерами и окрестностями горы, внутренностями Сферус Клауструма и самой сферой. Машины работают на восьмидесяти процентах. Будем надеяться, что она не станет настойчивее.
— Хорошо, хорошо, — рассеянно произнёс Румагой. — Ты проинформировал Свеена?
— Сразу же.
Младшие адепты расходились в стороны, давая пройти столь важной персоне, как первый транслитератор, поэтому двое мужчин быстро добрались до входа в трёхступенчатый переход. Там они спустились в величественный Зал изречений, на противоположной стороне которого находился Первый портал. За Вторым порталом тянулся длинный коридор из бронестекла, ведущий к Сферус Клауструму – пространству между самой горой и сферой хора. После прохождения Последнего портала коридор превращался в открытый мост, что соединял сферу и фокусирующую жемчужину в её центре.
Румагой и Кол передали свои удостоверения личности привратнику Второго портала, зашли в комнату подготовки и надели пси-подавляющие наголовники, необходимые любому, кто собирался приблизиться к хору. Они относились к этому ритуалу серьёзно, и не только из-за простой святости обряда, но и из-за того, что неисполнение правил в условиях воздействия подобной психической мощи было верной смертью.
Транслитераторы должным образом облачились и получили благословение от священника, после чего три преграждающие им дорогу двери резко открылись, позволяя войти в переход из бронестекла.
Астропатическая станция на Сринагаре была одной из крупнейших в сегментуме Соляр и вместе с десятками других формировала огромный сплюснутый шар вокруг Сола. Через эти проводники сообщения с Терры рассылались по всей её галактической империи. Сказать, что данные станции играли жизненно важную роль, значит сказать лишь половину правды. Именно так любил говаривать Румагой.
Сринагар обладал исключительной важностью. Яростный танец его бинарных звёзд порождал вихрь в варпе, обозначенный в Адепта как «астропатический канал плюс-нон-ультра», однако, близость к такому неистовому астрономическому явлению сопровождалась риском. Для защиты станции потребовалось расположить её глубоко внутри горы, а город, который занимался обслуживанием объекта, находился в пещерах к западу по той же причине. Подражание самому Астрономикану наделяло станцию величием и святостью, и эту фразу Румагой тоже любил повторять чрезмерно часто даже несмотря на то, что сходство было совсем небольшим. По факту, на расположении внутри искусственной горной пещеры оно и заканчивалось.
Тем не менее, Сферус Клауструм всё равно производил впечатление. Сквозь бронестекло моста им открывался прекрасный вид на пещеру, которую вырезал в скале в естественном её виде Империум, находясь на вершине своего могущества. В центре пещеры как раз и находилась станция. Большую часть внутренней стороны Сферус Калуструма покрывали гигантские резонаторы, а остальную поверхность не было видно из-за ярких ламп, размещённых вокруг их стержней. Таким образом, горная порода оставалась спрятанной за чёрной неизвестностью.
Сфера хора, сделанная из невыразимо ценного дюратания, удерживалась на высоте башен подземных городов Сринагара благодаря регулируемым поршням. Фокусирующая матрица на её вершине являлась невероятно хрупким устройством, поэтому легче было переместить всё сооружение, нежели тревожить древнюю технологию. С нынешней тряской горы Румагой боязливо поглядывал на матрицу.
В данный момент верхний проём матрицы держался открытым. В пике горы имелась пробуренная дыра, которая находилась прямо напротив фокусирующего отверстия наверху сферы и размерами соответствовала нижнему проёму под матрицей. Сквозь последнюю проходили питающие весь комплекс кабели и проводники, а верхний проём помогал фокусировать телемолитвы благодаря множеству подвижных серебряных панелей, ещё сильнее увеличивая дальность действия астропатической станции, но только в тех случаях, когда это было безопасно. Сейчас как раз стояла спокойная погода, поэтому верхний проём смотрел в ночное небо, где ярко светились звёзды. Пространство прямо над станцией не пересекалось никакими движущимися по орбите объектами. Исходящее от сферы ощущение нереальности создавало впечатление, будто звёзды ненастоящие, словно их нарисовали на холсте.
Все органы чувств Румагоя и Кола страдали. Пока транслитераторы шли по мосту, они не могли доверять ничему из того, что ощущали или слышали, не могли доверять даже вкусам во рту, а в худшие дни им доводилось сталкиваться и с галлюцинациями. Именно так эзотерическая коммуникационная сеть Империума искажала реальность, и именно поэтому носились блокирующие шлемы. Без них двое мужчин были бы мертвы.
На одеревеневших ногах они добрались до Последнего портала, где стояли ряды сменяющихся астропатов, ждущих пропуска. Повезло, что инцидент произошёл как раз в пересменку, подумал Румагой. Выходящие были серыми от изнеможения и нуждались в помощи своих сервов. Каждый здесь демонстрировал следы преждевременного старения: из-за усилий при выполнении обязанностей, в случае псайкеров, или из-за воздействия их способностей, в случае слуг. Первый транслитератор прошёл впереди рядов, и там его ауру прочитали защищённые машинные духи.
Кол заломил руки.
— Нехорошо это, — сказал он.
Гора вновь сотряслась, а огромные поршни, удерживавшие сферу на месте, начали стонать и шипеть. Они слишком запаздывали с ослаблением эффекта от толчков.
Панель на поверхности сферы открылась, являя взору расположенную прямо внутри стенки позолоченную клетку, где находился привратник. Решётки были увешаны кристаллами и украшены защитными амулетами, сберегающими рассудок человека. Его голова целиком находилась внутри шара из цинка и меди, заземлённого путём соединения тонкой проволокой со стержнями в стенах. Толстые глазные линзы не позволяли увидеть лицо, а отсветы в серебряных овалах придавали им схожесть с глазами глубоководной рыбы. Он не имел голоса, поэтому жестом показал двум мужчинам войти в кабину. Там транслитераторы прошли очередные проверки безопасности и следующий этап духовного очищения, в этот раз выполненного автоблагословителем.
Румагой обратился к бронзовому черепу, расположенному над вершиной клетки хранителя двери.
— Никому не заходить и не выходить до тех пор, пока мы не закончим.
Глаза черепа вспыхнули, после чего он, в качестве ответа, лязгнул и заскрежетал.
Внешняя дверь открылась. У сферы были две оболочки, а среди механизмов между ними змеились лабиринтообразные проходы, через которые астропаты добирались до отведённых им мест. Миновав внешнюю дверь, Румагой и Кол оказались в тамбуре с дверьми поменьше, ведущими внутрь самой оболочки сферы. Их они проигнорировали, ибо путь вёл транслитераторов вперёд, сквозь круглый, разделённый на четыре части портал.
Ауры мужчин вновь были прочитаны. Зажглось кольцо из пси-оберегов, после чего вновь погасло. Зажужжали мыслезатворы, вместе с чем раздался звук втягивающихся решёток. Ощущение некоей надвигающейся на них мощи усилилось, а затем радиально разделённые двери бесшумно открылись, и тогда энергия станции в полной мере хлынула наружу подобно имматериальному ветру, от которого сотрясались сами сущности транслитераторов. Придав себе решимости, Румагой поспешно зашагал вперёд, ибо даже в такой ситуации следовало сохранять лицо. Его амулеты начали нагреваться, становясь почти до неприятного горячими. Следом быстро шёл Кол, что пытался защититься от психического давления, прячась за первым транслитератором. Это не спасало.
Закрывшаяся позади дверь запечатала их в океане противоборствующих энергий как материальной, так и нематериальной природы. На мужчин давила тягостная тишина, а внутренности черепов изучались чужими разумами. Румагой и Кол продолжали ощущать сотрясающие станцию толчки, но теперь казалось, будто дрожь проходила через подстилающий слой самой реальности и миновала землю со сталью, вместо этого заставляя ходить ходуном основания душ.
— Идём, — сказал первый транслитератор, не способный больше ничего произнести.
Внутри сферы находилась тысяча установленных рядами тронов, и половину занимали астропаты с широко разинутыми ртами, что безмолвно выкрикивали свои мысли в варп. По бокам она огибалась многочисленными мостками, которые вели к выходам с небольшими дверьми, а ещё из неё торчало несколько башенных опор, обеспечивающих доступ к различным машинам, но лишь мост тянулся к центру сферы, где располагался отливающий перламутром шар пять метров в диаметре. Транслитераторы шли к нему натужно, как люди, боровшиеся с мощным течением. Контргравитационные двигатели делали всю внутреннюю поверхность сферы условным низом, поэтому коллидирующие волны гравитации тянули Румагоя и его помощника в разные стороны, не говоря уже о воздействии психической силы.
До Жемчужины они добрались духовно и физически разбитыми, поэтому им едва удалось открыть двери шара. Поднимающаяся из недр мира кабельная линия проходила через нижний проём, удерживая Жемчужину над полом. Всё имперское внимание за пределами Сринагара устремлялось к этой единственной точке, и лишь очень немногие обладали достаточной силой духа, чтобы войти в сию святую святых. Румагой и Кол были избранными, а потому – проклятыми. Первый транслитератор чувствовал, как из него высасывается жизнь. Сколько её лет он потеряет из-за нынешнего кризиса? Три? Четыре?
Румагой отбросил страхи в сторону. Ему следовало выполнять свой долг.
Дверь отъехала в сторону, и они вошли. Когда дверь позади них закрылась, давление ослабло, так как здесь всё фокусировалось в одном направлении, благодаря чему внутреннее пространство оставалось относительно незатронутым силами снаружи. Оба мужчины облегчённо выдохнули.
— Служба Ему – это самое главное, — произнёс Румагой и вытер лоб рукавом.
Внутри Жемчужины было мало свободного пространства, и большую его часть занимал прозрачный цилиндр, где находилась поддерживаемая и питаемая густой амниотической жидкостью госпожа астропат-экзультация Йолоста Сов – главный фокус станции.
— Добрый день, госпожа, — поприветствовал её Румагой, слегка поклонившись, и затем обратился к Колу. — За работу.
Транслитераторы разделились. Румагой зашагал вокруг астропата-экзультации против часовой стрелки, а Кол – по часовой. Плавающая в жидкости Сов зашевелилась. В баке загорелись движущиеся огоньки, которые заполняли бак янтарным свечением, позволяющим различить конечности и питающие тело трубки.
— Кол, проверь вокс-воры и автописцы, — велел Румагой. — Посмотри, удастся ли разобрать то, что она пытается нам сказать, дай мне временные привязки всех её изречений к толчкам. Причиной сейсмических возмущений является госпожа Сов, и, думаю, теперь мы, наконец, сможем найти этому убедительное доказательство.
— А разве дело не в погоде? Согласно словам официо астраметеоманта, сейчас Гар переживает период повышенной активности.
— Явление имеет психическую, а не материальную природу, Кол. Волнения её разума передаются через волнения нашей почвы. Только бы этот кретин Свеен взглянул на данные.
— Да, повелитель.
— А пока я должен слушать госпожу Сов, — сказал Румагой больше самому себе, чем Колу.
Он подошёл к металлическому столу, встроенному в изгибающуюся поверхность Жемчужины. Тот плохо сочетался и с органическим блеском внутри защитного герметичного помещения, как и с тяжёлым деревянным креслом, чьи резные орнаменты стёрлись руками многих поколений людей. Первый транслитератор занял рабочее место, выбрал нужные переключатели на высоком стенде и щёлкнул ими.
В центре стенда располагался пожелтевший череп. Крошечные люмены в зрительных отверстиях его глазниц мигали, а витые медные провода, тянущиеся поверх лобной кости, выглядели как глумливая причёска, если смотреть на них определённым образом. В приболченной к стене резной коробке гремели катушки с намагниченными алмазными лентами, записывающими каждую полученную астропатами мысль.
— Идентификационные данные, — проскрежетал череп.
Румагою пришлось побороть раздражение от необходимости удостоверять личность. Всё это было частью процедуры, но ему казалось, что время утекает, и что если он не поспешит, то упустит нечто критически важное. Первому транслитератору требовалось поговорить с Сов немедленно.
Мужчина назвался, взглянул в углубление для сканирования сетчатки и, наконец, вставил священную перфокарту в щелевой разъём, размещавшийся под столом на высоте колена.
— Всё оборудование работает, повелитель, — сказал Кол Румагою, который продолжал ждать.
— Ну так снимай показания! — рявкнул первый транслитератор. — Мне что, нужно объяснять тебе каждое действие?
— Идентификационные данные подтверждены, — вновь проскрежетал машинный дух.
Сигнальный рожок, вращаясь, опустился на уровень уха, а переговорная трубка открепилась и повисла на своём подвесе. Румагой потянул её к себе, едва сдерживая нетерпение. Он вытащил из нагрудного кармана блокнот с графитовой палочкой, прочистил горло и начал говорить медленно и отчётливо.
— Госпожа Сов, вы меня слышите?
Поначалу сигнальный рожок издавал негромкий треск статики, но затем раздались электронные «чихания» и звук человеческого дыхания вперемешку с шипением.
— ''Тьма поднимается снизу. Потерянные сыны буйствуют. Пищи нет, украденный плод портится. Две головы, двойные глаза, вперёд и назад, аквила врага.''
— Я же говорил это не телемолитва, — произнёс Кол. — Тут нет исходной кодовой маркировки или данных о прохождении узла. У неё видение. — Он замолчал. — Как я и говорил, — быстро добавил транслитератор.
— Слишком буквально для молитвы, — согласился Румагой, расторопно записывая слова госпожи краткописью. Первый транслитератор втянул воздух сквозь зубы. — Опять оно.
Всё сооружение вдруг сотряслось, словно бы подчёркивая его замечание.
— ''Он идёт, не обещанный и нежданный, вестник несёт факел. Пустой трон, трон из черепов, трон лжи, трон боли…''
Румагой всё быстро записывал. Её слова содержали пророчество.
— Что это значит? — спросил Кол.
— А мне откуда знать? — сказал Румагой. — У неё же видение, разве нет? Думаешь я сразу его истолкую? Сделай что-нибудь полезное! Оборудование проверил?
— Да, повелитель, я же уже сказал – оно работает. И ещё выгрузил требуемые вам данные.
— Славно, — рассеянно ответил первый транслитератор.
Его руку ещё в юности натренировали для автоматического написания, поэтому теперь конечность двигалась сама по себе, реагируя на неслышимые ушами Румагоя слова.
Бессвязная речь астропата стихла, но затем женщина громко завопила. Жемчужина задрожала, а госпожа Сов начала говорить быстрее.
— ''Отец обмана шагает среди звёзд, ищет. Извилистые пути предвещают хаос внутри хаоса. Слово выкрикивается громко, громко!''
Толчки стали настойчивее, и небольшие предметы начали падать со столов по краям помещения и отскакивать от пола. Трубку вырвало из разъёма, зашипел бром. Психическое давление внутри сферы было невыносимым. Рука Румагоя, уже неподконтрольная хозяину, скользила по странице словно змея, а Кол сжался в комок на полу и чуть ли не рыдал. Мигали предупреждающие светосигнализаторы машин.
— ''Кардинальные точки во всех направлениях. Носители слова расправляются с теми, кто говорит вдаль. Дева будет загублена. Из ярости рождается свет. Непредвиденное возвращение владыки, лишённого сил. Он переходит, но ему мешают!''
Дрожь ослабла.
— ''Он переходит, но ему мешают,'' — произнесла женщина. Её голос стал тихим, не громче выдоха. — ''Они ищут то, что вокруг них.''
— ''Он идёт.''
Толчки прекратились после последнего сильного сотрясения, от которого Жемчужина закачалась. Румагой оглянулся, а Кол осторожно поднялся.
— Что произошло?
Румагой встряхнул руку, сведённую судорогой из-за письма и запачканную чёрным карандашом.
— Что бы это ни было, теперь всё закончилось.
Он выпрямился. Госпожа Сов плавала внутри своего бака. Судя по освещению в сфере, станция работала нормально, хотя снаружи слышались крики. Каждый раз, когда женщина переживала видение такой силы, Сринагар терял нескольких слабых астропатов.
— Может, нам стоит подумать над тем, чтобы заменить её? — поинтересовался Кол.
Румагой провёл пальцем по словам, которые он вывел своим тонким витиеватым почерком. Их неразборчивость заставляла его хмуриться.
— Пока не надо, — ответил первый транслитератор. — Она всё ещё слишком полезна.
Мужчина забарабанил по странице.
— Вы разгадали ещё что-то?
Обеспокоенный Румагой кивнул, затем встал, закрыл книгу и засунул её обратно в карман.
— Проинформируй начальство станции о том, что мы выходим. Пусть они свяжутся с верховным телепатикусом Свееном. В этот раз мне не откажут. Я должен подать прошение о встрече с планетарным губернатором, приоритет «вермилион эксельсиор», и ждать нельзя. Ещё нужна печать Свеена. Нужно его разрешение, которое он даст. Как только всё увидит, то поймёт. — Румагой вздохнул. — Наконец-то. Может даже согласится отправить помощь.
— А в чём проблема?
Первый транслитератор хмуро посмотрел на свои записи.
— Я не разобрал её слова полностью, но, помимо прочего, там идёт речь о враге, — сказал он. — Если верить госпоже Сов, тот уже скоро будет здесь.