827
правок
Изменения
Нет описания правки
Первым действием Варда при виде десантных катеров должен был стать приказ об общем вооружении команды. Обычно это разрешалось только в таких критических ситуациях, но он колебался. Тот, кто контролировал оружие – контролировал корабль, и если он позволит всему экипажу вооружиться, кто знает, как они поступят, когда минует опасность. Нет, это было правильным решением. Его офицеры и армсмены победят мятежников, вышвырнут налётчиков и, наконец, окончательно искоренят предателей. Он должен сохранить контроль и упрочить свою власть. Это было в самых славных традициях “''Безжалостного''”.
== Пятнадцать ==
После свирепого первого натиска и закрепления на корабле, налётчики все увереннее продвигались в глубины “''Безжалостного''”. Они развернули более тяжёлое вооружение: тёмные копья, выпускавшие лучи энергии, насквозь прожигавшие укрытия матросов, и осколочные пушки, которые за несколько очередей выкашивали в коридорах всё живое. Команда “''Безжалостного''” с немногочисленным оружием и без брони отступала всё дальше и дальше. Налётчики, ободрённые ещё более слабым сопротивлением, чем ожидалось, усилили натиск.
'''''Палуба 332: средняя секция'''''
Диверсионная группа с помощью подрывных зарядов разрушила комплекс переработки воздуха, поскольку климатические системы являлись одной из их приоритетных целей. Конечная цель заключалась в нанесении максимального ущерба кораблю, чтобы вынудить экипаж броситься к спасательным капсулам, где их всех легко было бы захватить. После того, как группа выполняла свою главную цель, ей разрешалось отправиться на охоту, и при помощи электросетей и другого не смертельного оружия загнать захваченных рабов к своему катеру.
'''''Палуба 402: кормовая секция'''''
Налётчики столкнулись с несколькими сменами скованных цепями призывников. Бригадиры сбежали при виде воинов-ксеносов и бросили своих подопечных. Не справившись с искушением, налётчики потащили призывников к десантным лодкам. Они полностью проигнорировали артиллерийский бункер с турелью 500-A18. В результате турель продолжала стрелять в течение всего сражения и повредила несколько прикрепившихся к корпусу штурмовых катеров.
'''''Палуба 53: кормовая секция'''''
Группа налётчиков, в свою очередь, попала в засаду отряда матросов и технопровидцев, ведомых мастером-техником Пирсом. Технопровидцы соорудили грубый, но убийственно эффективный огнемёт, который рассеял выживших и оставил их уязвимыми для атаки с использованием электрических и режущих инструментов. Захватив оружие ксеносов, мастер-техник Пирс и его люди сумели отбросить захватчиков.
'''''Палуба 264: носовая секция'''''
Младший лейтенант Зандрахан и отделение старшин попытались заманить абордажную группу в хорошо подготовленную засаду. Зандрахан действовал как приманка, отвлекал внимание налётчиков и сумел завести их в ловушку. И только тогда он обнаружил, что скрывавшиеся старшины уже схвачены разведчиками ксеносов, которые продолжали охоту в грузовых отсеках. Зандрахана преподнесли в дар лидеру абордажной группы, который перерезал ему горло и поглотил душу на глазах своих воинов.
Вард сморгнул пот, изучая постоянно менявшиеся данные на экранах. Сообщалось, что налётчики продвигались небольшими группами на верхние палубы, специально охотились на офицеров, атаковали их и уводили прочь, или убивали прямо на месте, игнорируя обычных матросов. Наконец кусочки головоломки встали на свои места. События последних нескольких недель: преследовавший их покинутый корабль; заманивший в эту ловушку сигнал бедствия; хирургически точная атака “Работорговца” и охотившиеся за офицерами группы – всё прояснилось. Это не был простой рейд. Они направлялись за кем-то конкретным. Они направлялись за ним.
Они несколько недель изматывали и насмехались над ним. Они оставили “''Дугу Элоны''” на его пути, зная, что он займётся расследованием, а затем использовали “Работорговца”, способного имитировать другие корабли даже во время полёта, пытаясь свести его с ума. Ну, конечно же, у них просто не было другого выбора. Командуя таким кораблём, как “''Безжалостный''”, он являлся их самым грозным противником. Он выжег бы их из нор, и поэтому они должны были ударить первыми. Всё оказалось настолько очевидным. Они ожидали, что он скроется, спрячется и будет захвачен без сопротивления, но он разгадал их коварный план. Они ожидали, что он откажется от необходимых действий, которые должен предпринять, чтобы спасти себя, спасти этот прекрасный корабль и не позволить чужакам захватить его, но они ошиблись. Он останется верным славным традициям “''Безжалостного''”.
Вард снова связался по воксу с генераториумом, но опять безрезультатно. Придётся отправиться туда самому. Он позвал Викерса и взял большую часть разношёрстного отряда в качестве телохранителей. Он хотел взять и самого Викерса. Было бы странно идти навстречу опасности без такого человека, но, в конечном счёте, он отказался от этой идеи. Несомненно, из-за ереси, в которой родился старший армсмен, его любовь к Императору переродилась в одержимость и идолопоклонничество перед “''Безжалостным''”. Данное обстоятельство делало его неоценимым слугой в течение всех прошедших лет, но могло помешать в этой конкретной ситуации. Вместо этого Вард оставил Викерса с небольшой группой и велел продолжать зачистку командной палубы, хотя это уже не имело большого значения.
Прошло примерно четверть часа с тех пор, как младший лейтенант-стажёр Байсан в последний раз видел налётчиков. Очевидно, что его люди не защищали ничего, что представляло бы для них интерес, и налётчики с неподдельной радостью атаковали другие отсеки. Байсан знал, что они радовались, потому что слышал эхо их чуждого смеха и крики пленников. “По крайней мере, – думал Байсан, – меня среди них нет”.
'''''Палуба 26: кормовая секция'''''
Разобравшись с последними людьми Гвира на посадочной палубе, отделения армсменов немедленно направились с неповреждённого левого борта “''Безжалостного''” против налётчиков на правом борту. Примерно четверть из них перехватили на перекрёстке палубы 26 и вынудили залечь. Сосредоточенный огонь тяжёлого оружия налётчиков, в конце концов, разрушил последнее укрытие. Вскоре после этого их захватили в плен и погнали к десантным катерам.
'''''Палуба 349: средняя секция'''''
Палубные команды и сами проводили рейды против высадившихся ксеносов. Данная тактика пусть и приводила к большим потерям в рабочих бригадах, но, по крайней мере, позволяла приблизиться и обрушить на мучителей молоты и дрели. Налётчики, наконец, поняли, что палубные команды использовали для внезапных атак и отступлений пустоты между стенами и служебные проходы. Налётчики распылили газ в систему вентиляции, и хотя он применялся, чтобы лишить жертву сознания для последующей перевозки, его длительное воздействие в ограниченном пространстве для многих матросов оказалось смертельным.
'''''Палуба 127: арсенал'''''
Защищённый глубоко в центре “''Безжалостного''” арсенал оставался закрытым. Ни от одного старшего офицера не поступило приказа на общее вооружение команды. Сообщили, что лейтенант-коммандер Гвир погиб, но коммандер Вард всё ещё оставался в строю и его последние директивы предписывали отклонять любые запросы. Единственным человеком, который мог бы отменить его приказ, являлся комиссар Бедроссиан, но о его местоположении ничего не было известно.
Пока отступавшие матросы в отчаянии осаждали арсенал, закрывшиеся внутри доверенные люди терпеливо ожидали приказов.
Кадет-комиссар Косов инстинктивно пригнулся ещё ниже, когда очереди огня изрешетили консоль, за которой он прятался. Атака на командную палубу обернулась настоящей катастрофой. Он видел, как неожиданно оказавшиеся повсюду в стенах люди первого помощника прямо перед ним разорвали человека на куски. Он бросился в укрытие и оставался там, пока, наконец, не смолкли выстрелы и крики истреблявших друг друга противоборствующих сторон. Тогда он рискнул выглянуть, но новый всплеск перестрелки заставил его снова пригнуться. Его прижали огнём, а остальных из его группы рассеяли, он не видел никого кроме тел армсменов на палубе. И казалось, что прошла эпоха с тех пор, как он видел комиссара.
Косов плотнее прижал ладонь к голове, пытаясь остановить кровотечение. Кусочек металла задел его и оторвал часть уха. Он продолжал успокаивать себя, что рана выглядела пустяковой, но было трудно не обращать внимания на кровь, которая текла по руке и шее.
Он знал, что рано или поздно сидящим в засаде надоест ждать, и они обойдут его с фланга, или, возможно, уже вызвали подкрепление, которое появится за спиной и на этом всё закончится. В подобном безумии шинель и фуражка комиссара были плохой защитой. Кто обратит внимание на смерть ещё одного человека?
Судьба словно услышала его мысли, и за спиной щёлкнул дверной замок. Кто-то открывал дверь с той стороны. Кадет крепче сжал пистолет и прицелился, рука дрожала от прилива адреналина.
Дверь медленно покачнулась, открываясь, и за ней стоял человек, одетый, как кадет, но с восставшим из мёртвых лицом.
– Бог-Император… – недоверчиво прошептал Косов, когда понял, кто перед ним.
– Не совсем Он, кадет… Я – капитан.
Командную палубу было невозможно узнать. Бекет был в курсе, что здесь идёт бой, но не мог и представить такое опустошение. Что некогда было живым, процветающим связующим звеном “''Безжалостного''” теперь превратилось в разорённое поле битвы, мёртвое и тёмное. Его группа вошла внутрь. Их количество возросло, пока они бежали сюда. Теперь она состояла не только из призывников и тех из команды Феррола, кто последовал за ним, но и других людей, кто остался без лидеров и присоединился к группе, у которой, казалось, была чёткая цель. Они следовали, потому что он отдавал приказы. Санджата быстро разоружил кадета, в которого они едва не врезались, когда входили, и он и остальные рассредоточились вокруг входа, подбирая оружие погибших. Там были и живые: обе стороны сражались не на жизнь, а на смерть, но время от времени наступало затишье и Бекету предстояло остановить их.
– Я поднимаюсь на мостик, – сказал он стоявшему рядом Санджате.
– Это – ваша жизнь, – ответил призывник. Бекета насмешили нотки неподчинения в его голосе, хотя тот и собрался последовать за ним. Неподчинения? Уголовник всегда разговаривал таким тоном, но теперь их роли поменялись.
Сначала Бекет шёл осторожно, но потом передумал. Если Император пожелает, чтобы его подстрелили, да будет так, но он не станет пробираться на собственный мостик, как вор, чтобы выкрасть право командования. Мостик принадлежал ему, и право командования принадлежало ему, и так было всегда.
Он смело поднимался на возвышение, мимо тела Гвира, по обломкам разбитой аквилы, направляясь к самому центру – капитанскому креслу. Пока не время снова садиться в него. Вместо этого он снял фуражку кадета и китель и шагнул вперёд, встав на разбитой голове аквилы так, чтобы его видели и слышали все на командной палубе.
– Слушайте меня! – закричал он и его голос разнёсся эхом в наступившей тишине. – Я – Бекет, капитан “''Безжалостного''”. Вам сказали, что я погиб те люди, которые сами предали Флот и Императора, и всё же я стою перед вами! Вы сражались здесь из-за лжи! Лжи, созданной для того, чтобы они могли извлечь прибыль, пока вы проливаете за них свою кровь! Я – капитан, и я приказываю вам всем сложить оружие. Мои люди подойдут к вам, и они – люди капитана. Поднять руку на них – всё равно, что поднять руку на меня. Ранить их – ранить меня. Если хотите убить их – то сначала убейте меня, здесь и сейчас!
Бекет ждал. Он слышал, как бьётся сердце. Оно билось медленно, он был спокоен. Раз, второй, третий.
– Хорошо, – обратился он ко всем спрятавшимся в укрытиях. – “''Безжалостный''” – мой корабль, а вы – его команда. Вы – мои, а я – ваш. Ещё не поздно, ещё не поздно ни для кого из нас.
Бекет обернулся. Да, теперь время пришло, он сел в капитанское кресло и откинулся на спину.
Внизу его люди осторожно двигались по палубе, но выжившие уже вставали и покидали укрытия. Все они уже попрощались с жизнью, но капитан освободил их.
Кадет Косов также поднялся на возвышение. Молодое испуганное лицо сменилось каменной маской. Комиссар Императора не мог показывать эмоции, тем более страх, и он подавил вспышку паники и облегчения. Бекет не стал смотреть на него. Вместо этого он изучил прокручивавшиеся на экранах кресла данные и потянулся к воксу.
– Арсенал, арсенал, – произнёс он. Арсенал отозвался. – Говорит капитан Бекет. Настоящим я отдаю приказ об общем вооружении и мобилизации экипажа. Разрешение Janvius Iro Ultima. Подтвердите.
Ответом стал только треск помех.
– Слушайте меня! Вы откроете двери и вооружите экипаж. Вы думаете, что я погиб? Вы отстали от жизни! Разрешение Janvius Iro Ultima. Подтвердите или я приду к вам и лично вытащу наружу!
Арсенал подтвердил, и намного палуб ниже мостика ворота открылись перед хлынувшими людьми. Бекет снова активировал вокс:
– Всем палубам! Всему личному составу! Говорит ваш капитан. Теперь слушайте, что я скажу!
По всему кораблю в укрытиях, потайных местах и норах экипаж “''Безжалостного''” поднял головы и слушал.
– Давай, Байсан. Пришла пора отбросить их! – Орт выпрямился под вражеским огнём, обнажил меч и посмотрел вперёд. – Давай!
Байсан что-то пробормотал себе под нос и выбрался из ниши. Он вытащил из-за пояса саблю и последовал за ним.
После приказа об общей мобилизации, арсенал приступил к раздаче оружия матросам по всему кораблю. Самой большой гордостью оружейников являлась скорость, с которой могла быть выполнена столь грандиозная задача, для чего их непрерывно тренировали с самого первого дня появления Бекета на “''Безжалостном''”. Дробовики, лазерные ружья, пистолеты, боеприпасы и броня доставлялись по распределительной сети и вручались отчаянно наседавшему на пункты выдачи экипажу. Получив оружие и экипировку, матросы и офицеры сумели удержать позиции и начали контратаковать. Налётчики, которые изначально собирались лишь уничтожить цели и отступить, увлеклись долгим отходом команды и непозволительно углубились в пределы корабля. Амбиции заставляли их преследовать матросов по пятам, чтобы захватить пленных, и собственные катера уже не были в пределах досягаемости. Когда экипаж нанёс ответный удар, налётчики оказались в уязвимом положении и далеко оторвались от безопасности десантных лодок. Они отступали, сопротивляясь всё ожесточённее. Теперь их целью стало убивать.
'''''Палуба 289: кормовая секция'''''
Группа налётчиков, быстро продвигавшаяся вглубь корабля, была остановлена отделениями недавно вооружённых матросов. Подкрепления слаженно окружили ксеносов. Увидев, что пути отступления перерезаны, налётчики с ужасающей яростью накинулись на атакующих имперцев, одновременно оказавшись под ударами с флангов. Никто не просил пощады, и никто её не давал.
'''''Палуба 156: кормовая секция'''''
Отступающие налётчики перерубили кислородные трубопроводы, проходившие через этот отсек, и превратили воздух в пороховую бочку. Погибло тридцать матросов и дюжина самих ксеносов.
'''''Палуба 397: носовая секция'''''
Столкнувшись с возросшим сопротивлением, один из командиров диверсионной группы приказал своим воинам удерживать позиции. Вооружённые бригады бросились в атаку только за тем, чтобы обнаружить, что в самый последний момент налётчики отступили. Воодушевлённые успехом матросы продолжили преследование и были разорваны на куски осколочными ловушками и взрывчаткой, которую оставили ксеносы. Хуже того: взрывы мгновенно разрушили ещё и секции верхней и нижней палуб, и привели к значительному риску для структурной целостности “''Безжалостного''” в этой области. Дальнейшее преследование группы было запрещено.
'''''Медицинская палуба'''''
До сих пор, несмотря на сражение на медицинской палубе оставалось относительно спокойно. После обстрела “Работорговцем” поступило несколько человек, но большинство раненых находились в секциях, куда высадились абордажные группы налётчиков, и доставить их оттуда было невозможно. Также за помощью пришли некоторые из тех, кого отступающая команда бросила на произвол судьбы. Однако раздача оружия перевернула ситуацию с ног на голову. Вместо бегства матросы остановились, отбивались и контратаковали. Количество жертв возросло и постоянно только увеличивалось. Неожиданно медицинская палуба оказалась забита людьми со всеми видами повреждений, на которое только было способно жестокое оружие налётчиков: с рубцами энергетических ожогов, изрешечённые осколочными выстрелами, изрубленные клинками и тронувшиеся рассудком. Битва на медицинской палубе только началась, и если они выживут, то она продолжится ещё много дней после последнего выстрела.
Уступавшие в численности и огневой мощи налётчики повсюду обратились в бегство, многие из них бросали часть заключённых, чтобы замедлить преследователей и успешно отступить с остальными. Дракон Юсуби, осуществлявший общее командование абордажными группами, понял, что дисциплине в передовых подразделениях настал конец, воины хлынули назад с пленниками, объявляя о победе, даже если отказались от своих приоритетных целей ради лёгкой охоты на рабов. Дракон поймал одного особо наглого виновника агонизирующим кнутом и вытряс из него жизнь, забрав рабов себе. Затем он приказал резервам наступать. Они задержат имперцев, пока остальные воины разместят достаточно взрывчатки по всему правому борту, чтобы оторвать его от “''Безжалостного''”.
Бекет отключил внутренний вокс. Галерея генераториума по-прежнему хранила молчание.
– Какой идиот пустил тебя сюда? – произнёс Феррол. Бекет оглянулся. Бывший шкипер стоял прямо рядом с возвышением. Он держался прямо, стараясь сохранять равновесие, хотя и сильно опирался на Шрут.
– Рад видеть, что ты встал на ноги, Феррол.
– И планирую продолжать стоять на них, но сомневаюсь, что это получится, если ты будешь продолжать в том же духе. Я всё слышал и подумал, что ты возможно забыл…
– Капитан! – раздался внизу крик. Бекет подошёл к краю и посмотрел через перила. Они нашли старшего армсмена Викерса. Бекету был нужен этот человек, человек, который отведёт его к Варду. Ах Дат и несколько матросов вытащили его на командную палубу. Бекет встретился с ним взглядом и почувствовал, как вскипела кровь. Он спрыгнул на палубу и побежал к нему. Заговор развалился: Гвир погиб, Вард сбежал, а Бедроссиан исчез, но Викерс остался. Викерс остался и он знал. Он стоял над Варрантом, когда Вард выстрелил тому в голову. Он участвовал во всём этом!
Его люди отступили при виде стремительно приближавшегося капитана. В нём пылал гнев. Он буквально обрёл физическое воплощение внутри. Бекет чувствовал, как гнев прорывался сквозь лицо и руки. Он обрушил на лицо Викерса тыльную сторону кулака. Викерс видел приближавшийся удар и не стал уклоняться. Он опустился на колено. Бекет потянул его вверх и приставил пистолет к лицу.
– Он это чувствовал, мистер Викерс? Как вы думаете, он это чувствовал?
Вокруг собралась толпа, не смея вмешаться. Бекет знал, что они не понимают, что происходит, но в любом случае пусть смотрят. Взгляд Викерса оставался спокойным и безмятежным. Нет, так дело не пойдёт.
Он убрал пистолет и схватил Викерса обеими руками, наклонился и яростно зашептал ему в ухо:
– Скажите мне, что это было, Викерс. За что вас купили? Сколько он пообещал вам за предательство вашего капитана?
Викерс не ответил, но Бекет увидел вспышку возмущения, мелькнувшую на лице. Если не подкуп, то что?
– Что у него было на вас, армсмен? Что он собирался рассказать?
Спокойствие Викерса исчезло. Он ожидал смерти, но не этого. Он испугался и схватил капитана. Он попытался оттолкнуть его, но вмешались наблюдавшие матросы. Они подняли приклады, собираясь пустить их в ход.
– Ждите! – приказал Бекет. Викерс что-то говорил.
– Проверка, – прошептал Викерс. – Он собирался рассказать о проверке.
Бекет прочитал досье Викерса, когда прибыл на корабль. Он прочитал досье на каждого из них, но досье Викерса содержало специальное приложение: медицинское заключение, которое было официально удалено. Бекет нашёл копию, которую спрятал прошлый капитан. Викерс был призывником, которого взяли на борт в качестве живого топлива с примитивного мира, но он оказался достаточно сильным, чтобы выжить и преуспеть, настолько сильным, что привлёк внимание прошлого капитана и коммандера Варда. Когда его доставили на борт, то провели поверхностное медицинское обследование, но использовали его повышение до армсмена, чтобы провести ещё одну проверку, генетическую. Он всего на один пункт выходил за пределы допустимых значений генетического отклонения. Он был мутантом.
Это было крошечное число, но на одно деление дальше, чем следовало. Его должны были немедленно уничтожить и сжечь, или передать на планетарный пост Инквизиции для изучения. Но этого не произошло. Вместо этого они посадили Викерса на цепь и натравливали, уверенные в своём контроле над ним.
– Я знаю, мистер Викерс, я уже знаю. – Викерс опустился на колени и положил голову на руки, но Бекет не уступал.
– Куда направился коммандер Вард?
– Он пошёл… в генераториум.
“Чтобы восстановить подачу энергии, – задумался Бекет. – Нет, он не оставил бы мостик для этого и почему он не взял с собой Викерса?”
– Что он собирается сделать?
– Он не сказал. Он просто сказал, что это в самых лучших традициях корабля.
Теперь Бекет понял. Он отступил, помог Викерсу подняться с палубы и очистил проход для него сквозь толпу.
– Мистер Викерс, я знаю о вашей любви к этому кораблю. Я тоже его люблю. Мы будем сражаться за него, и мы умрём за него. Враги близко. Они бегут по его венам, повреждая и убивая его. Вы покажете им. Вы покажете им, что может сделать сын “''Безжалостного''”.
Феррол наблюдал, как Бекет направился назад на возвышение после того как отпустил громилу-армсмена. Феррол сел в капитанское кресло, возможно, хотя бы это привлечёт его внимание.
– А теперь послушай меня! Ты собрал всё, что смог, чтобы вышвырнуть пинками этих ублюдков с корабля, но это тебе не поможет. “Работорговец” никуда не делся и как только они поймут, что их маленькие мальчики направились домой, то вернутся, чтобы закончить работу. Ты должен снова запустить двигатели. Ты должен отправить отряд в генераториум…
– Я сам поведу отряд в генераториум, – не глядя ответил Бекет, в последний раз проверяя информацию на экранах.
– Очень хорошо! Подожди, ты не можешь вести его.
– Там Вард. Он собирается уничтожить корабль.
– Не важно. Ты должен остаться здесь. Ты должен позволить кому-то заняться Вардом, а сам должен остаться там, где нужен. Когда запустят двигатели, ты должен быть здесь и командовать кораблём. Сейчас не время для мести. Ради корабля, ради жизней экипажа, ради моей жизни наплюй на неё!
– Ты знаешь что-нибудь о космосе, мастер Феррол?
– Больше чем ты когда-либо будешь знать, – инстинктивно огрызнулся Феррол.
– Хорошо. Корабль твой. Обращайся с ним бережно, – произнёс Бекет и ушёл, забрав по пути отделение своих матросов.
– Чёртов ублюдок! Этот чёртов ублюдок собирается прикончить нас всех. Шрут, приведи Аффа и Тонка. Нет никакого смысла пытаться спасти нас от взрыва, если “Работорговец” закончит работу. Подними всех этих типов Флота, что ещё дышат и верни на посты. Не важно на чьей стороне они были – все мы теперь на одной стороне, только держи их под прицелом. Если кто-то из них начнёт доставлять проблемы, просто скажи… Просто скажи…
– Сказать что?
“Что оторвёшь их чёртовы яйца, – подумал Феррол, – но эти люди отличались от его людей. Что же напугает их сильнее всего”?
– Просто скажи им “приказ капитана”, хорошо, Шрут? “Приказ капитана”.
Викерс положил ладонь на палубу. Он чувствовал грубую структуру, твёрдость металла, жизненное тепло корабля. Это было нечто твёрдое, нечто реальное, на что можно было положиться, даже поверить. Это успокаивало его во времена сильного напряжения.
Он пришёл сюда не случайно, а ведомый инстинктом, основанным на многолетнем и жестоком опыте. Инстинкт говорил, что именно здесь он нужнее всего кораблю.
Когда он приблизился, матросы узнали мощную фигуру и едва ли не встретили его ликующими криками. Он был ужасным и грубым человеком, но он был одним из них. Викерс знал, что именно они были его людьми, а не офицеры, которые только и делали, что использовали старшего армсмена, словно машину для выполнения приказов, но матросы принимали его как своего, кем бы он ни был внутри.
Налётчики отступили к плацдармам. Никто не знал, почему они ещё оставались там. Они уже должны были уйти, но продолжали цепляться за корабль. Ксеносы хорошо укрепились, но команда была полна решимости вышвырнуть их, и эта позиция находилась напротив сильнейшего места во вражеской обороне. Одно отделение уже попыталось осторожно приблизиться, и было разорвано на куски огнём, оставшиеся в живых залегли в туннеле впереди, скрываясь за немногочисленными укрытиями, которые сумели найти. Подкрепления видели, как они вошли и как мало вернулось. Матросы устали. Они боялись. Викерс видел, насколько он нужен.
Он почувствовал, как сила корабля потекла из палубы в его ладонь и сердце, а затем поднялся. Номинально командующий молодой мичман отдал приказ наступать, но они все знали, что последуют именно за старшим армсменом.
Викерс размеренным шагом направился к первой секции, собрав матросов за собой. Он начал бормотать сам себе “Безжалостный, Безжалостный, Безжалостный”, и остальные услышали слово и присоединились. Он свернул за угол и увидел в дальнем конце баррикаду, а позади неё мерцающие угловатые силуэты воинов-ксеносов. Он услышал предупреждающий крик, высокий и нечеловеческий, и побежал вперёд. Первый выпущенный трескучий осколок пролетел высоко над головой, и он помчался ещё быстрее, уклоняясь на бегу.
– Безжалостный, Безжалостный, Безжалостный!
Осколок скользнул по лбу, но не причинил большого вреда. Ещё один попал в бедро, но он не замедлил шаг. Следующий пронзил плечо, но он проигнорировал боль, он даже не чувствовал её. Император даровал ему именно это тело, и пришло время проверить, насколько хороша Его работа. Выстрелы оставили отметины на боку, и он поморщился. Они вошли глубоко в живот. Они убьют его, но недостаточно быстро. Они выстрелили прямо в грудь и броня выдержала.
– Безжалостный, Безжалостный, БЕЗЖАЛОСТНЫЙ!
Он прорвался через баррикаду, и каждое оружие выстрелило в него. Он выстрелил в ответ из дробовика и два шипастых воина-ксеноса отлетели назад. Он упал окровавленный за проломом и ударился о палубу. Крючковатые штыки кололи, чтобы убедиться, что он не сможет подняться, в спину, в бок, раз, второй. Удар пришёл в третий раз и Викерс снова почувствовал, как от палубы в него хлынула энергия. Он поднялся и вырвал ружья. Дробовик выстрелил второй раз, и его забрызгало кровью ксеноса.
Он увидел вход в десантный катер и перед ним офицера ксеносов в роскошных доспехах, окружённого телохранителями в броне и со сверкающими энергией алебардами. Ноги почти перестали слушаться. Огонь хлынул на него и вырвал из руки дробовик. В другой руке он продолжал сжимать осколочное ружьё. На одной силе духа он сумел сделать ещё шаг и метнул штык, словно копьё в офицера ксеносов. Мелькнула алебарда и штык упал, разрубленный пополам. Лазерный разряд пронзил броню Викерса и прожёг в груди дыру. Старший армсмен упал на колени и только тогда огонь прекратился. Он опустил голову, обгоревшее до черноты тело истекало кровью. Оно даже не было больше похоже на его тело. Оно медленно оседало под свист уходящего воздуха.
Он почувствовал, как покачнулся и отвёл неповреждённую руку за спину. Он понимал, что вражеский офицер стоит перед ним и смотрит. Здоровая рука сомкнулась на рукояти, и с последним усилием он вытащил и вскинул высоко над головой нож. На долю секунды он увидел глаза ксеноса. Этот офицер никогда его не забудет.
– БЕЗ…!
Выстрелы снова обрушились на него и не прекращались.
Дракон Юсуби отшатнулся, когда окровавленное тело человека рухнуло на палубу. Он не мог поверить, что мгновение назад его сердце едва не выскочило из груди, и что его вечную жизнь едва не оборвало это варварское существо. Теперь, следуя его примеру, к нему бежало целое стадо таких же существ, что-то завывая и крича. С Юсуби хватит. Он не собирался рисковать своей жизнью из-за прихоти Ай’Жрафима. Воины и так награбили уже достаточно. В любом случае это построенное людьми корыто лучше всего уничтожить на расстоянии. Телохранители-инкубы окружили Юсуби, и он отозвал последних воинов к лодкам.
Отходя, ксеносы оставили арьергард, прикрывая отступление. Это были изуродованные чудовища, побочные результаты экспериментов хирургов-мучителей, накачанные химикатами до боевой ярости. Они были агрессивными, неукротимыми и ими легко жертвовали.
Главный люк в генераториум оказался открытым, когда Бекет подошёл к нему со своими людьми и группой техников. Он чувствовал исходящее с той стороны тепло. Здесь было жарко, также жарко, как в котельной. Пришла ли в голову та же мысль следовавшим за ним Санджате, Кималю, Папаю, Фидлеру и остальным?
Он внимательно посмотрел вдоль длинной галереи генераторов, которые возвышались над полом и проходили сквозь несколько палуб. Ничего не двигалось, а генераторы спокойно гудели. Во время сражения это место заполняли беспорядочный шум и бурная деятельность, когда повсюду носились Механикус и техники, заставляя двигатели работать на полную мощь, выдавая всю энергию до последней капли по запросу с мостика, и затем перед самой перегрузкой откачивая её назад.
Ничего не двигалось, но это не означало, что отсек пустовал. Бекет шагнул внутрь, и что-то упало ему под ноги. Это был шлем армсмена. Тело владельца свисало на ремнях брони с поручня полуэтажа над ними. Его смерть не была быстрой или лёгкой.
– Полагаю, что будет слишком большим преувеличением надеяться, что Вард уже мёртв? – спросил Фидлер.
– Поставишь на кон свою жизнь? – ответил вопросом на вопрос Бекет. Возможно, первый помощник и погиб, но нужно проверить наверняка. Он направился к лестнице.
– Капитан! – попытался вразумить его Кималь. – Подача энергии, двигатели, “Работорговец”!
Бекет остановился и обернулся.
– Пусть техники приступают к ремонту. Защитите их, если потребуется. Когда Феррол выйдет на связь, скажите ему…
– Что он сказал? – Вокс-связь не могла скрыть недоверия в голосе Феррола.
– Вы хотите, чтобы я повторил, мастер Феррол? – серьёзно переспросил Кималь.
– За что он принимает этот летающий ящик? За истребитель-перехватчик?
– Он верит, мастер.
Вокс затрещал и заскрипел, заглушив ответ Феррола.
– Санджата! Санджата! – где-то в отдалении закричал Фидлер. Послышались шаги бегущего Санджаты, и затем выстрел из дробовика.
– Прошу прощения. – Кималь оставил вокс висеть и схватил оружие. Теперь что-то двигалось.
Намного выше коммандер Вард стоял и наблюдал за работой адепта Тертиона. Что-то беспокоило техножреца.
– Коммандер, вы заверили меня, что пойдёте на это только в самом крайнем случае.
– Разумеется, адепт.
– Совершить такое, убить дух столь великой и древней машины… – Тертион покачал головой. – Даже в покинутом сохранится искра, которую можно разжечь. Только если мерзкие ксеносы собираются сделать то, что вы говорите…
Захватить дух и запытать его до безумия. Тертион задумался, возможно ли это? Да, возможно. Он видел несколько живых примеров работы этих чужаков, которые Механикус скрывали даже от официальных представителей Империума, проклятые души, запертые в машинах разрушения, пленники ксеносов, способных выпить человеческую душу. Если возможно с человеком, то почему не возможно машиной? Да, если всё будет идти к этому, то коммандер позаботится о том, чтобы “''Безжалостный''” встретил достойный конец.
Тертион произнёс благословение благой цели над своей работой, а затем заодно и над собой. Он так жалел, что не посоветовался с магосом, прежде чем пришёл сюда, но они были…
Коммандер внезапно шагнул в сторону. Тертион повернулся и увидел, что он сделал знак хранить молчание. Вард услышал, что кто-то приближается.
Приближавшаяся фигура скрывалась, наблюдая, как адепт Механикус снова повернулся к открытой панели регулятора. Первого помощника не было видно, но он должен был быть где-то рядом. Не мог же он бросить адепта и сбежать к спасательной капсуле? Его следовало не просто убить, но и вычеркнуть из памяти линейного флота, и это была прекрасная возможность отомстить за каждую измену и унижение, что причинил Вард.
Он осторожно шагнул вперёд и прицелился из пистолета в затылок адепта. “''Безжалостный''” прежде всего. Так и никак иначе. Палец скользнул по спусковому крючку и в этот момент он почувствовал холодный ствол оружия у своего горла.
– Добро пожаловать к концу, мистер Бедроссиан, – прошептал Вард в ухо и выстрелил.
Наверху прозвучали два выстрела. Бекет посмотрел туда и продолжил подниматься.
Кималь, Санджата и Фидлер дружно стреляли по неуклюже приближавшимся искалеченным чудовищам. Во все стороны летели обрывки кожи и обломки костей, но это не замедлило монстров.
– Свалите его! Свалите его! – кричал младший лейтенант Орт, но непрерывная стрельба Байсана и отделения матросов не приносила никакой пользы.
Чудовищный здоровяк был более трёх метров в высоту и почти столько же в ширину. Невозможно сказать, кем являлось это существо, прежде чем попало под ножи хирургов ксеносов. Оно было скроено, словно переборка, шея выглядела такой толстой, что казалась простым расширением тела, а капилляры мускулов извивались под кожей, переплетаясь, как змеи. Пальцы заменили связками щупалец с острыми, как бритва краями, которые чудовище обвивало вокруг матросов и заживо снимало с них кожу.
Здоровяк взревел, когда пуля отрикошетила от его панциря и снова взмахнул рукой. Байсан бросился на грязную палубу, когда щупальца метнулись к нему, не обращая внимания на вопли тех, кто не оказался столько же быстрым. Чудовище неуклюже шагнуло вперёд, собираясь раздавить Байсана ногой, но тот завопил и укрылся в нише в стене туннеля.
– Пули бесполезны против этого существа, – несколько мелодраматично на взгляд Байсана крикнул Орт. – Нужно подойти ближе. Изрубите его на куски!
Орт взмахнул саблей и возглавил атаку. Здоровяк встретил его ударом ноги, и Орт тяжело врезался в стену. Байсан посчитал, что недостаточно тяжело. Ещё больше матросов бросилось вперёд, рубя брюхо чудовища. Враг разорвал их на куски, но потерял равновесие и обрушился прямо на укрытие Байсана. Байсан попытался отползти, но просто не осталось места. Пистолет он потерял, где-то обронив. Отвратительная плоть здоровяка оказалась в считанных сантиметрах от него и извивавшаяся под кожей толстая змея находилась прямо перед лицом. В ужасе он схватил её, глубоко погрузив пальцы в податливую плоть. Здоровяк отшатнулся, но Байсан вцепился крепко и изо всех сил потянул назад. Змея лопнула в его руках, кожа порвалась и на Байсана брызнула фиолетовая жидкость. Он упал и сильно ударился головой о стену. Ошеломлённое чудовище отступило на несколько шагов, ревя от боли.
– Мужайтесь. Мужайтесь и мы победим! – Орт снова бросился в атаку с саблей в руке. Здоровяк двигался вяло, и Орт легко поймал щупальца клинком и рассёк их. Враг отшатнулся. “Идиот, – подумал Байсан. – Разве он не видит, что монстр уже мёртв”? Орт нанёс удар, разрубив колено и заставив здоровяка упасть. Затем он ударил по другой руке, и наконец, погрузил саблю в грудь чудовища и ловко отскочил за пределы досягаемости забившегося в предсмертной агонии монстра.
Забрызганный ихором и с ноющей головой Байсан поднялся и увидел, как матросы просились вперёд поздравлять героя, скандируя его имя:
– Орт! Орт! Орт!
Феррол наблюдал за крошечными пятнышками десантных катеров, которые покидали покалеченный “''Безжалостный''”. Они направлялись во тьму в ту сторону, где, по мнению Феррола, должен скрываться “Работорговец”. Стремительная атака и последующие абордажи уничтожили все орудия “''Безжалостного''” по правому борту и вражеский корабль находился в мёртвой зоне. Феррол никогда не сталкивался с такими кораблями, но он дожил до своих лет, потому что изучал всё, что могло пригодиться в космосе. Он уже слышал об этих существах, и отчёты об их зверствах не раз заставляли его по ночам просыпаться в холодном поту. Он знал, что даже если бы “''Безжалостный''” находился в самой лучшей форме, то “Работорговец” смог бы легко кружить вокруг неповоротливого корабля. После уничтожения орудий правого борта “Работорговец” держался в безопасной зоне, и не важно в какую сторону Феррол попытается повернуть, он никогда не сможет пустить в ход могучую артиллерию непострадавшего левого борта.
Если не брать в расчёт план капитана, у них вообще не оставалось никаких шансов, а этот план на взгляд Феррола повредит корабль сильно, как никогда. Если он мог бы придумать что-то другое, то пыль и пар, капитан с его идеей мог бы катиться к чёрту. Однако он не мог ничего придумать, и оставалось только это.
– Оставшиеся турели правого борта нацелить на катера, – приказал он. Все знали, что на их борту находились захваченные матросы “''Безжалостного''”, но никто не поставил приказ под сомнение. Это был акт милосердия.
– Мы можем отследить их траектории? Зафиксировать местоположение “Работорговца” по их пути?
Раздался крик со стороны систем ауспика, одновременно от офицера и матроса Феррола, которые стояли там.
– Не нужно, – ответила Шрут, – мы и так его видим.
– Где?
– Он идёт прямо на нас!
Феррол хотел надеяться и молиться, что капитан ксеносов, возможно, просто озаботился возвращением десантных катеров до новой атаки на “''Безжалостный''”, но видимо он ожидал слишком много сострадания от бездушного чуждого мясника.
– У нас есть энергия?
Шрут сверилась с данными.
– Ещё нет.
– Ещё нет? Ещё нет? Они у нашего горла, Шрут, и если не сейчас, то когда?
Шрут промолчала. Феррол чувствовал, что готов взорваться.
– Есть, – крикнула она. – Сделайте это!
Приказ был отдан. Энергия потекла из генераторов к главным двигателям и была перенаправлена. Исполинская мощь импульса главного двигателя вырвалась из маленьких манёвренных ускорителей, неравномерно расположенных по всему кораблю.
Феррол смотрел сквозь главный обзорный экран на окружающий космос. Ничего не двигалось.
– Рулевые ускорители запущены, мастер, – доложила Шрут, и затем с задумчивой и непреклонной медлительностью космос начал перемещаться.
Углубление куратиума вспыхнуло бурной активностью, когда стали поступать сообщения от маленьких рулевых ускорителей, которые взрывались и перегружались, но Феррол не обращал на них внимания. Они не могли остановиться.
– Приближается! – раздался крик.
“Работорговец” увидел, что “''Безжалостный''” начал вращение, что к нему повернулись батареи левого борта, но даже он не сумел бы быстро уклониться. Его орудия выстрелили. Лучи тёмной энергии достигли цели и прожгли глубокие полосы в неповреждённом дорсальном корпусе, пытаясь перерезать “''Безжалостный''” пополам. “''Безжалостный''” выдержал удар.
– Огонь, пока мы ещё целы! – закричал Феррол, и орудийные расчёты батарей левого борта выполнили его команду. Корректировку времени закончили, вращение компенсировали, а отклонение и так оказалось минимальным, потому что
“Работорговец” нёсся прямо на них. Канониры жили ради этого момента, когда на службе Императору они могли обрушить огонь на Его врага.
Палубы стреляли одна за другой, орудийные расчёты каждого уровня стреляли почти как единое целое, выпуская неотвратимый шквал плазменных разрядов, гравитонных импульсов, снарядов с магнитными сердечниками и термоядерных ракет по приближавшемуся кораблю. Его нос треснул, когда боевые заряды ударили точно в цель, и затем разрушился, когда последующие залпы срывали слой за слоем.
– Он уходит! Мы не видим его на сканерах.
– Найдите его! Найдите его! – взревел Феррол, пытаясь встать на всё ещё непослушные ноги. – Он вышел из боя? Я спрашиваю, он вышел из боя?
Матросы Феррола и офицеры внимательно всматривались в необработанные данные, которые прокручивались на экранах, пытаясь просеять поступавшую информацию и извлечь из неё какой-то смысл.
– Чёрт возьми, кто-нибудь ответьте мне!
Архонт Ай’Жрафим больше не смотрел на боевой экран. В любом случае там не было ничего заслуживающего внимания, только десантные катера, у которых осталось достаточно топлива для спасения, а позади них “''Безжалостный''”, окровавленный и покрытый шрамами, но не сломленный. Нет, бой в космосе больше не имел значения. Вместо этого его внимание переключилось на мостик и действия подчинённых.
Он знал, что по любой объективной оценке поход можно было считать успешным. Трюмы по-прежнему ломились от рабов с Понта, и, несмотря, на неудачу, возвращавшиеся после абордажа воины привезут новых пленных: имперских офицеров, которые станут приправой для остальной добычи. Повреждения корабля выглядели некритичными, и их можно было отремонтировать даже на ходу. И всё же он знал, что подчинённые не будут склонны к объективной оценке. Они увидят за приказами архонта выйти из боя не простой здравый смысл, а демонстрацию слабости. Не важно насколько необоснованными являются подобные мысли, у них появился повод нанести удар. Всё что он мог сделать – лишить их подобной возможности.
Он сохранял индивидуальную сферу крепкой и непрозрачной снаружи, чтобы никто не был уверен, находится он внутри или нет. Скрытая в вычурном троне осколочная пушка была полностью заряжена и отслеживала цели. Он перепроверил и другие, более коварные, устройства безопасности, и убедился, что все они функционируют на свой неведомый лад. В качестве туза в случае прямого нападения были готовы мгновенно появиться телохранители-инкубы. Возможно, ему следовало постоянно держать их около себя, но он так не делал. Показывать силы и открывать карты в сложившейся ситуации являлось ошибкой новичка, и было равносильно демонстрации слабости.
Нет, требовалась абсолютная уверенность и, конечно, виновный, на которого можно всё свалить. Наварх, увы, был слишком ценен для задуманной архонтом публичной демонстрации. Наилучшим кандидатом станет командовавший абордажем дракон Юсуби, если, конечно, выживет и сумеет вернуться. В противном случае, пожалуй, придётся продемонстрировать более общий пример на выживших воинах его секты. Возмездие в таких ситуациях для полной убедительности требует качества или количества. Да, ему было ясно, что делать. Он должен принять меры и суровая демонстрация недовольства позволит сохранить контроль.
Ай’Жрафим коснулся скипетра, собираясь запустить двигатели и снова подняться над головами команды. Знакомый гул не появился. Он попробовал ещё, на этот раз сильнее, но не было никакого звука кроме почти неслышного шёпота где-то за спиной. На долю секунды Ай’Жрафим услышал голоса из мальстрёма. Отец и остальные дотянулись до него даже здесь. И тут реальность обрушилась на него. Это был газ. Они уже атаковали его!
Он быстро осмотрелся, но не было никакого движения снаружи, ничего, что показывало бы, что кто-то за пределами сферы знал о происходящем внутри. По крайней мере, он ничего не увидел. Надо спасаться. Если он уберёт сферу, то останется без защиты, но он сумеет уравновесить это. Он нажал сигнал, вызывая инкубов, и махнул скипетром, чтобы рассеять сферу. Сфера осталась. Он снова взмахнул, но с таким же результатом. Телохранители-инкубы также не появились. Он в очередной раз коснулся скипетра и пожелал сделать сферу полностью прозрачной. Она осталась вызывающе затенённой с внешней стороны. Ай’Жрафим почувствовал странный привкус растущего ужаса. Они превратили его щит в его же тюрьму. Лицо сморщилось от боли и начало покрываться волдырями. Глаза горели. Он застучал по стене сферы и жалобно позвал на помощь. Размытым взглядом он видел, как к трону приблизилась тёмная фигура, и закричал охрипшим горлом, надеясь, что его услышат сквозь барьер, который он звукоизолировал ради собственной же скрытности. Тень не двигалась.
Ай’Жрафим отступил от сферы к трону и вцепился пальцами в раздираемое болью лицо, из глаз неудержимо хлынули слёзы. Вот и всё. Они успешно застигли его врасплох и, несмотря, на все предосторожности, он не услышал ни единого шепотка о заговоре. Оставался только один шанс. Он напряг грудь, стараясь почти не дышать, и длинные пальцы сжались вокруг символа, который он искал. “Пусть они подумают об этом, – ликующе рассмеялся он. – Пусть эти хитрецы попробуют предсказать такое”!
Бекет, наконец, поднялся на самый верхний уровень и увидел трупы. Первым был жрец Механикус, упавший на открытую регуляторную станцию. Второй лежал у его ног, облачённый в чёрную шинель, кровь стекала из-за серебристой маски.
– Знаете, они пришли сюда за мной, – произнёс Вард. – Он проследил меня досюда. Он избегал людей, поднявшись сюда к чудовищам. Такой длинный путь и всё что он сумел отобрать у меня – моего маленького адепта. Вероятно, он думал, что сделав это, помешает мне закончить начатое. Я слегка разочарован. Я думал, что комиссар лучше понимает необходимость казни провинившегося слуги, но, увы.
Вард стоял за консолью, свисавшие трубы и подпорки превратили уровень в настоящие джунгли. Бекет увидел у него пистолет.
– Я думал, что вы могли прийти, – продолжал Вард. – Исповедник, когда ещё только появился среди нас, однажды сказал мне, что перед смертью мои призраки вернутся ко мне. Я никогда не верил ему, но смерть близко и вы пришли.
– Я не призрак, – ответил капитан.
Вард выстрелил. Пуля отрикошетила от металлической балки над головой Бекета.
– А я думаю, что призрак, – завершил Вард.
Варда понесло. Он больше не мог мыслить логически, и его выводы были ужасно далеки от реальности. Хуже всего было то, что сам он считал себя нормальным. Бекет посмотрел на открытую станцию. Что техножрец мог там делать? При достаточной квалификации, он мог бы, воспользовавшись предохранителями, перекрыть трубы с охладителем. Вызовет ли это задержку? Потребуется время, чтобы хотя бы в одном месте создать перегрузку, но затем она произойдёт, а потом ещё одна, и ещё, и ещё. Генераторы загудели несколько минут назад. Его люди справились, но их победа вызовет цепную реакцию, которая разорвёт корабль изнутри.
– На что вы смотрите, капитан? Вы смотрите на станцию, не так ли? Пытаетесь понять, что я сделал. – Вард задумался. – Разве вы уже не знаете? Если вы в моей голове, то должны знать, что я сделал. Возможно, что, в конце концов, вы настоящий.
Вард почувствовал, как его бросило в пот.
– Если вы настоящий, то, как вы выжили? Налётчики, да, конечно, вы с самого начала были в союзе с ними. Вы привели их сюда и собираетесь отдать им “''Безжалостный''” в качестве трофея!
– Налётчики разбиты. Они отступили. Это больше не нужно.
– Значит, вы пришли сюда, чтобы спасти его! Какое высокомерие… Он был моим два года, два года! И даже задолго до этого. Затем вы заявились сюда. Вы почти не покидали свою каюту. Вы интересовались только бумагами. Бумагами! Отчётами! Вы никогда не чувствовали его. Как вы можете считать, что знаете, что для него лучше? Я люблю этот корабль!
– Я был в его мыслях, Вард. Я был в его плоти, венах и кишечнике. Я не люблю корабль, я и есть корабль. Я – “''Безжалостный''”.
– Тогда докажите это, капитан, – выплюнул Вард и шагнул в сторону. – Стоит ли он вашей жизни? Докажите это. Если вы поспешите, то, возможно, сможете понять и остановить то, что я начал. Я помешаю вам, но, возможно, предоставлю достаточно времени. Или, возможно, поверю всему, что вы сказали, и остановлю это сам. Или, возможно, уже слишком поздно.
Вард вернулся назад. Он взял пистолет в другую руку и обнажил саблю.
– Я пришёл не для того, чтобы спасти корабль, Вард.
– О? И зачем же вы тогда пришли?
– Я пришёл отомстить убийце уорент-офицера Самюэля Варранта.
– Убийце кого?
Бекет атаковал. Вард прицелился, но Бекет выстрелил, выбив пистолет из пальцев первого помощника, а заодно и оторвав большую часть руки. Коммандер пошатнулся и поднял клинок, но Бекет успел остановить неловкий удар. Он схватил Варда под плечи, поднял и впечатал спиной в трубу. Он вырвал саблю, перевернул её и глубоко погрузил в тело Варда.
Глаза Варда выпучились и закатились.
– Только сквозь плечо, – выдохнул он. – Какой вы капитан? Разве у вас нет мужества…
Бекет сжал раненую руку Варда и тот скорчился от боли.
– Вы правы, мистер Вард. Я слишком много интересовался бумагами. Бумаги многое говорят вам, но ни одна бумага не сказала мне о явной мании в вашей голове, которая сделала вас предателем и мятежником. Но там был лист бумаги, который проинформировал меня о работе корабля. Этот листок бумаги показал мне жизненно важные узлы генераториума, и он же показал мне трубу, которую нужно пронзить, чтобы выпустить накопившуюся энергию.
– Целью клинка не было пройти сквозь ваше плечо. Он должен был только рассечь изоляцию.
Бекет опустил рукоять сабли, разрезая изоляцию трубы и выпуская перегретый поток. Клинок вспыхнул красным, а затем раскалился добела. Вард не мог вырваться, его лицо вытянулось в безмолвной муке, когда плазма потекла из трубы вдоль лезвия сквозь его плоть. “''Безжалостный''” проревел сквозь тело Варда и выжег его изнутри.
[[Категория:Warhammer 40,000]]
[[Категория:Империум]]