Молоты Зигмара: Первокованные / Hammers of Sigmar: First Forged (роман)
 | Перевод коллектива "Warhammer Age of Sigmar — Чертог Просвещения" Этот перевод был выполнен коллективом переводчиков "Warhammer Age of Sigmar — Чертог Просвещения". Их группа VK находится здесь. |
 | |
| Автор | Ричард Страчан / Richard Strachan |
| Переводчик | Mike, Warhammer Age of Sigmar — Чертог Просвещения |
| Издательство | Black Library |
| Год издания | 2022 |
| Подписаться на обновления | Telegram-канал |
| Обсудить | Telegram-чат |
| Экспортировать | EPUB, FB2, MOBI |
| Поддержать проект
| |
Пролог
Жрец знал, что есть культуры – таинственные и богохульные, далёкие от света Зигмара, – которые верят в существование подземной обители; места, где душам выносят приговор и где уличённые в прижизненных преступлениях сгорают в пламени вечных мучений. В жгучей агонии их грешки возвращаются к ним в десятикратном размере. Столь безжалостна эта кара, что они и помыслить не могут о сладкой смерти, которая избавила бы их от огненных языков. Нет, когда пламя испепеляет их, они возрождаются вновь, чтобы и дальше мучиться в пожарище своих грехов – этим днём и в дни грядущие, пока сами боги не покинут Владения Смертных и не удалятся в чертоги внешней тьмы.
Совершая обход, Лорстен раздумывал о том, что в пользу существования такой веры говорило очень многое. Он поправил свои одеяния и теперь осторожно пробирался между натянутыми палаточными верёвками, телегами, вьючными пони и грудами упакованных вещей. Он чувствовал резкие запахи еды, варящейся в котелках, и свежезаваренного цветочного чая из Хиша, табака и кислого пива. Отовсюду доносились тихие разговоры паломников, песни – весёлые и поминальные, и молитвы, обращённые к Зигмару и его золотому царству. В сумерках, высоко над лагерем дрожал и грохотал парящий металит похода.
«Да, – думал он, – люди жестоки и несовершенны. Так вспыльчивы, так прямолинейны. И так легко отворачиваются от красоты и истины. Зигмар направляет нас, но даже самая достойная душа может оступиться и пасть на своём жизненном пути. Карательное пламя могло бы стать полезной острасткой для мужчин и женщин, ступающих по дороге праведности».
Были и те, кто утверждал, что все верования рано или поздно обретают своё воплощение в подземных мирах Шаиша. Это он тоже знал. Быть может, где-то в этом призрачном владении, глубоко под серыми могильными песками таилась пещера проклятых, где все эти заблудшие души были давно осуждены. Где они горят, где дым клубами поднимается в воздух, а крики мучений уносятся на крыльях пустынного ветра…
Лорстен покачал головой, присел и приложил ладонь к земле, погрузив пальцы в красную грязь. Он чувствовал, как земля пульсирует вокруг них, ощущал тепло, поднимающееся из самых недр. Небеса трескались и сворачивались над ним по мере того, как день угасал. Облака выглядели так, словно чернила пролили в прозрачную воду.
«Нет, – промелькнула мысль в его голове. Он удовлетворённо встал и вытер руку о мантию. – Зачем нужны огни проклятых, если пламя Акши очищает нас…»
Равнины, посреди которых они разбили свой лагерь, были окутаны паром. На севере простёрлись суровые ущелья и пропасти, по которым текли кипящие реки расплавленного камня. На западе тянулась прерывистая полоса грозных кратеров и вулканических пиков, плюющихся огнём и исторгающих крошечные чёрные снежинки сажи. Впереди, на юге, витала лишь мрачная пелена тумана и дыма. Земли эти были пустым местом на пергаментной карте, которую Лорстен оставил у себя в палатке. На юг они и держали свой путь, и при мысли об этом лицо Лорстена озарила улыбка. Он стиснул зубы, вспомнив о поджидающих опасностях. Да направит их Зигмар, подумал он, да укрепит он их сердца и клинки, и горе тому, кто встанет у них на пути.
Вот уже несколько недель рассветоносный поход прокладывал себе дорогу сквозь охристые степи, миля за милей отдаляясь от Плоскогорья Пламенного Шрама. С тех пор, как Хаммерхол остался позади, они шли вдоль бесплодных пустошей и унылых равнин. Следуя за жаровнями, разожжёнными священным пламенем в сердце Великого собора Зигмара, десятки тысяч людей отправились в долгий путь. Их знамёна трепетали на знойном ветру, и на каждом полотне красовались имена тех, кто посвятил себя проповедованию священного слова Зигмара в диких землях. Под трубный глас и звонкое пение, с радостью в сердце, рассветоносцы вышли из громадных бронзовых врат города. На стены по обе стороны от них высыпали толпы людей, которые провожали их и ликовали до хрипоты.
Сотни рассветоносцев пали на всём их пути, тысячи продолжали идти вперёд. Болезни и недомогания взяли своё. Изнеможение одолело тех, кому не хватило сил следовать за остальными. В сердца некоторых закралось отчаяние, и словно побитые псы они поплелись обратно в Хаммерхол. Но пламень чистоты и цели всё ещё полыхал в сердцах большинства. Поход продолжался, и оглядывая сейчас толпы людей, вставших лагерем на отдых, Лорстен приходил в восторг от такой преданности и стойкости. Одни разбили палатки, другие устроились в своих телегах. Все готовились к ночи и все они будут спать сном праведников, а Зигмар ниспошлёт им сны из Вышнего Азира, чтобы порадовать их души.
Минуя ряды палаток и повозок, жрец повторял молитвы и благословения, призывая своих товарищей возноситься к высокому и гордиться тем, чего они достигли.
– Мы несём свет во тьму! – кричал он. – Отдыхайте, братья и сёстры, и готовьтесь к завтрашней борьбе! Ибо день без испытаний есть день, проведённый впустую, а Зигмар более всех остальных жалует тех, кто трудности встречает улыбкой.
– Благодарим тебя, лектор! – восклицали некоторые, поднимая взгляды от костров или поношенных одежд, которые штопали в это самое время. – Да хранит тебя Зигмар!
– И вас, друзья мои, – отвечал он, рисуя знамение кометы у себя на груди.
Сопровождали поход подразделения вольной гильдии Хельденхейн, по всей границе лагеря стояли их заставы. С наступлением ночи солдаты закутались в пепельно-серые накидки, и их сумрачные мундиры теперь выглядели мазками теней во мраке. Лишь струи пламени, взметающиеся над вулканическими пустошами, порождали мерцающий свет, который окутывал их мистической кровавой пеленой. Облака пара кружились и клубились над равнинами впереди, такие же густые, как морская мгла, растекающаяся по побережью Анвилгарда.
На небольшом возвышении маячили силуэты трёх солдат, поглядывающих в сторону тех равнин. Они расхаживали взад и вперёд в своих чёрных металлических нагрудниках, с копьями на плечах и высоко поднятыми щитами. Ещё двое сидели у дымящегося костра, где кипятили воду для чая, а их сержант водил точильным камнем по лезвию своего меча. Приблизившись к ним, Лорстен поднял руку в благословении.
– Как ваши дела? – спросил он. – Я дарую вам свою благодарность за храбрость. И за безопасность, которую вы нам обеспечите этой ночью и ночами грядущими.
Сержант – строгий парень с тонкими чертами лица и подстриженными усами – поднялся с места и исполнил знамение кометы. У солдат Хельденхейна были благочестивые души, и лучше во время похода их могли защитить разве что Грозорождённые.
– Ночь сегодня тихая, лектор, – сказал сержант. – Хотя, признаться, есть у меня сомнения по поводу этого тумана. – Он оглянул пустошь, убирая клинок в ножны. – Немало врагов я повидал на своём веку, для которых он стал бы отличным прикрытием.
– Зигмар защитит нас, – ответил Лорстен, – как и ваши мечи. Страх не тревожит меня.
– Так и будет. Даю тебе слово.
Солдаты встали на колени перед жрецом, склонив головы. Тот поднял свои руки. Слова священного писания готовы были слететь с его губ, как вдруг он услышал звук. Глухой лязг и шелест одежд из-за клубящегося пара.
– Слышали это? – Жрец уставился в темноту. Он напряг слух, но теперь слышал лишь гул голосов из лагеря – паломники устраивались на ночлег.
Сержант настороженно поднялся и обнажил свой меч.
– Просто показалось, – тихо сказал он. – Или…
Со скоростью стрелы из тумана вылетело копьё. Лезвие просвистело прямо под челюстью сержанта, фут колючего железа вспорол ему горло. Его руки свело судорогой, и меч рухнул на землю. Кровь хлынула следом. Лорстен отшатнулся, наступил на подол собственной мантии и свалился с ног. Совершенно внезапно всё вокруг него потонуло в безумии и ужасе.
Над лагерем разнеслись вопли. Загремели выхватываемые из ножен клинки. Послышались влажные звуки раздираемой плоти. Лорстен увидел тёмные силуэты, мелькающие в тумане. А через мгновение они были уже повсюду, пробираясь сквозь стройные ряды телег и палаток. Хруст ног по сухой земле, лязг стали. Безумный смех пронзительным визгом разнёсся по воздуху, подвывающим вихрем прокатился через весь лагерь. Мужчины и женщины рванули наружу из своих укрытий, вооружённые лишь ножами, котелками да сковородками, и мигом расстались со своими жизнями. Лорстен бросился бежать на четвереньках в сторону от солдатской заставы, все его одежды были залиты кровью сержанта. Мечи и топоры, копья и цепы – он мельком увидел изуродованное лицо и чёрный язык, слизывающий кровь с клинка. Он подавил крик внутри себя и побежал.
– Зигмар, защити меня! – простонал он, сжав талисман в виде молота у себя на груди и то ли вбежав, то ли рухнув в тень повозки. – О, молот и трон, пощадите своего покорного слугу!
Лагерь рассветоносцев был так же велик и люден, как трущобные районы вокруг стен Хаммерхола. Сотня жрецов отправилась с верующими в этот поход, но Лорстен считал, что это была именно его паства – что все, кто жил, молился и умирал на марше, были под его ответственностью. Он был хранителем их душ, но сейчас, укрывшись в тени под повозкой, он знал, что променял бы каждую из них на шанс выжить в этой резне.
Гортанные боевые кличи. Влажный хруст ломающихся костей.
Земля содрогнулась, и ночь разорвало на части. Тела усеяли лагерь. Кровь пролилась. Мужчины и женщины молили о спасении, но на жалкие крики о помощи ответом была лишь холодная сталь. Дрожащей рукой Лорстен сжал свой кулон, с такой силой, что кожа на ладони лопнула.
– Пощади меня, владыка! – стенал он. – Укрой меня дланью своею!
И тогда впервые раздался этот голос, и тень упала на его просящее лицо.
– Молись своему богу, человечишка, – прошипел голос, – но ответа не жди.
На мгновение Лорстену подумалось, что он уже мёртв. Быть может, правы были те, кто твердил, что существует подземный мир пылающей кары – и сейчас он находится именно там, окутанный языками пламени и терзаемый этим созданием. Существом, которое показалось из тумана и было столь же прекрасным, как огонь, расцветающий во тьме. Разве может человек обладать такой холодной ухмылкой и такими чёрными, такими мёртвыми глазами? Разве может человек так упиваться его страхом?
Лорстен зажмурил глаза и зарыдал. Он почувствовал руку у себя на плече, ощутил дыхание на щеке, словно дуновение горячего пустынного ветра.
– Расскажешь ли ты Зигмару о том, что видел здесь? – прошептала она. – Взмолишься ли о его прощении? Не бойся, маленький жрец. Скоро ты встретишься с ним… Смотри.
Он почувствовал, как рука схватила его за подбородок, как пальцы, словно железные, приподняли его голову. Дрожа от ужаса, он открыл глаза. На мгновение ему показалось, что чёрные небеса дрожат и сжимаются, что облака расходятся в стороны, словно дымчатая паутина. В вышине он увидел огненный шар, будто второе солнце, бледнеющее в вечернем свете. Прямо у него на глазах пламя становилось глубже, сильнее и яростнее.
– Видишь это? – спросила женщина, её исступлённый голос влился в его ухо. Она прижалась к нему, её тело дрожало от восторга. – Скоро весь Хаммерхол это увидит, обещаю тебе. Всё Великое Пекло, весь Акши. Да, – прошипела она, – скоро сам Зигмар увидит. И тогда все узнают, что он наконец вернулся.
