Большая семья / Extended Family (рассказ)

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Большая семья / Extended Family (рассказ)
Автор	Дж. С. Стернз / J. C. Stearns
Переводчик	Brenner
Издательство	Black Library
Входит в сборник	Сломанный город / Broken City
Год издания	2021
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

– Как бы то ни было, нам понадобилось несколько дней поисков, но в конечном итоге мы нашли пропавших боевиков Реммонда… – Деттингер Карлоу умолк, поскольку, окидывая взглядом стол, увидел ребенка и попытался придумать пригодный для семейного употребления синоним слова «расчлененными».

– Как я понимаю, кто-то на их примере показал, какая ошибка высовываться за пределы своей территории? – Аксимонд Дженьи приподнял бровь, отхлебнув из кружки рекаффа. Он понимающе посмотрел на свою дочь Лиду и улыбнулся.

Карлоу никогда не знал наверняка, сколько известно девочке. Жена Аксимонда, Тора, поднялась в синдикате Дженьи вместе с мужем и была такой же жестокой, влиятельной и коварной, как и он сам. Давиана, их старшего сына, годами готовили к руководству. Когда же дело касалось стеснительной, замкнутой фигуры Лиды Дженьи, только вошедшей в подростковый возраст, Карлоу даже не был в курсе, хочет ли она участвовать в родительском предприятии. Впрочем, десятки лет на службе синдикату приучили его всегда склоняться к осторожности.

– Именно так, – сказала Зенит. – Их прикончили Кровавые Клейма, но насколько известно моим источникам, это люди Реммонда перешли границы.

Зенит поерзала на стуле, явно чувствуя себя неуютно.

В домицилии патриарха Дженьи она находилась решительно не в своей стихии. У нее было широкое, мускулистое тело терновщика с обилием закрученных татуировок, сообщавших о криминальной карьере в уличных бандах Варангантюа. Она оделась так хорошо, как только могла: в широкие брюки из синтетической шерсти и черный новапласовый жилет, однако не существовало такого гардероба, что позволил бы ей слиться с обитателями верхнего анклава, среди которых вращалась элита Дженьи.

– Тем не менее, полагаю, вы не оставили этот вопрос как есть? – Как и Карлоу, Аксимонд внешне резко контрастировал с Зенит. Ни один из мужчин не братался с обычными уличными бойцами; от них требовалось создавать утонченный и респектабельный фасад семьи. Хотя в отличие от невысокого и худощавого Карлоу Аксимонд был высок и широкоплеч, оба носили стильные белые жакеты и черные длиннополые сюртуки, характерные для богатых торговцев Децима Локи. – Не годится, чтобы Кровавые Клейма думали, будто за причинение вреда нашим людям не бывает последствий.

Карлоу сделал глоток рекаффа. Им приходилось поддерживать такое равновесие. Весь район Децима Локи – от самого низового уличного бандита-реканинщика до наиболее влиятельного казнокрада – подчинялся синдикату Дженьи. Благодаря своей сети информаторов и капитанов Аксимонд Дженьи запускал пальцы во все грязные дела, и его работники следили за тем, чтобы старик получил свою долю. При таком господстве всегда существовала угроза, что кому-то захочется отрубить часть столь огромной территории. Само собой, рассуждали люди, один синдикат не в состоянии быть повсюду в районе с населением почти в девять миллионов людей и не станет скучать по совсем маленькому кусочку пирога. Аксимонд, равно как и его подручные, знал: если сегодня позволишь псам на границах откусить немного, завтра они вернутся за долей покрупнее, а следом за ними и вся их блохастая стая.

– Хрен там, – фыркнула Зенит. Лида с недоуменным видом подняла на нее глаза, и предводительница бригады потупилась. – То есть, эээ, вовсе нет. – Она кинула взгляд на Карлоу. – Вон Детти помог мне выследить нескольких из Кровавых Клейм, которые жили сразу за дуговыми рельсами на нашей территории. Как только мы узнали, где они, я послала парней, эээ…

Она сбилась, переводя взгляд туда-сюда между Карлоу и девочкой.

– Выселить их, – закончил за нее Карлоу. Зенит кивнула.

Аксимонд одобрительно наклонил голову. В его царстве все шло хорошо – по крайней мере, еще один день. Повинуясь незримому сигналу, один из слуг вошел в гостиную освежить напитки.

Карлоу ценил гостеприимство Аксимонда, принимавшего их у себя дома. Когда он только пробивался в синдикате, под властью отца Аксимонда, собрания капитанов всегда проводились в игорных залах или реканиновых притонах, полных дыма лхо и шума насилия вдали. Жилище же Аксимонда представляло собой образец имперской элегантности: витражные окна от пола до потолка на обеденной террасе, мраморные полы с выложенными золотыми аквилами и пышные гобелены поверх внутренних стен. В убранстве не было ничего безвкусного или претенциозного: Аксимонд и Тора тщательно создавали образ четы, обладающей достатком и знающей правильные способы его использовать.

В комнату вошел Давиан, и Карлоу улыбнулся. По крайней мере, это не изменилось. В те времена Карлоу был немногим старше малолетки, но до их пор помнил Аксимонда в роли послушного сына, усердно выполняющего свои обязанности для синдиката и проводящего каждую доступную секунду рядом с отцом, чтобы однажды самому суметь принять управление. Давиан кратко поклонился людям в комнате.

– Отец, я подумал, что тебе следует знать: у дверей блюстители. С ними пробатор, и у него есть предписание о расследовании.

Аксимонд вздохнул.

– Хорошо, – произнес он. – Вполне можешь их впустить. Посмотрим, что там за глупость.

– Нам надо готовиться? – спросила Зенит, когда Давиан ушел. Аксимонд покачал головой.

– Нет нужды, – ответил он. – В доме нет никакой контрабанды, если только кому-то из вас не хватило тупости принести ее с собой.

Карлоу и Зенит потрясли головами. Никто из них не был настолько глуп, чтобы приносить что-то незаконное в домицилий своего работодателя.

– Ну, они же здесь не просто так. – Зенит, похоже, была на взводе, и Карлоу не мог ее осуждать. В той среде, где она жила, блюстители всегда означали неприятность. Обычно из тех, что возвещают о себе под звуки выстрелов из дробовиков.

– Наверное, кто-то просто хочет официального заявления, – сказал он. – Это будет уже не первый служивый, нашедший что-то, по его мнению, достаточно ценное, чтобы поднять у нас над головой.

Когда послышалась стрельба, Карлоу поначалу решил, что ему мерещится – чрезвычайно живое сенсорное воспоминание о былых местах встреч. Взгляд на выражение озадаченной тревоги на лицах сотрапезников сообщил ему: это не плод воображения.

В следующее мгновение все вскочили из-за стола. Никто не медлил, но не было и ощущения паники. В конце концов, они же находились в укрепленном особняке с таким количеством головорезов с пушками, которого хватило бы на частную армию.

– Я доберусь до вокса и вызову поддержку, – сказала Зенит.

– Нет. Пока они сюда попадут, все уже кончится. – Аксимонд отодвинул стул дочери, и Лида встала, неуверенно озираясь по сторонам. – Выводите Тору и Лиду через кухни. Там есть лазейка, они покажут, где она.

Прежде чем Карлоу успел о чем-либо спросить, дверь в столовую распахнулась, и в нее ввалились двое блюстителей. Было слышно, что в доме до сих пор бушует перестрелка, но эти двое явно пробились прямо к центру жилища, сосредоточившись на цели.

Тот, что двигался впереди, был ветераном. Карлоу не узнавал лица этого человека, не прикрытого шлемом, но ясно заметил шевроны пробатора у него на наплечниках. Броня силовика, на которой чередовались угольно-черный и серо-стальной цвета, наглядно свидетельствовала о неухоженном могуществе. Она была покрыта грязью и рубцами от тысячи ночей шатания по слякотным улицам и обменов пулями с обсаженными реканином бандитами.

Второй офицер был поменьше, а его броня постарше. Двигался он местами слишком скованно, а местами слишком нерешительно. Санкционер-новичок, вызванный в усиление, подумал Карлоу, и явно неуверенный в их позиции. Хорошо.

Вопрос о законности не стоял. Не было предъявлено никаких постановлений, не делалось заявлений об аресте. В то же мгновение, как дверь открылась, пробатор уже стрелял. Впрочем, если они ожидали, что лидеры синдиката станут спокойно сидеть во время казни, то прискорбно ошибались. Зенит рванулась вперед, яростно работая руками и пытаясь преодолеть расстояние между обеденным столом и нападавшими. Карлоу припал на одно колено и прицелился из лазпистолета. Зенит уже мешала ему попасть по пробатору, но новичок, стоявший с широко расставленными ногами, как в тире, представлял собой крупную цель. Пробатор не обращал внимания на Зенит и вел огонь мимо нее, по преступному боссу позади них, однако новичок увидел опасность, которую представляла собой атакующая бандитка. Он поднял свой автопистолет, но еще не успел сделать выстрел, когда Карлоу вдавил спуск. Лазерный заряд угодил блюстителю под подбородок. Новичок повалился, в предсмертных судорогах беспорядочно паля из пистолета в потолок.

Зенит врезалась в пробатора, словно несущийся полным ходом грав-грузовик. Даже дополнительного объема панциря силовика не хватило, чтобы приглушить силу столкновения, и пробатор отлетел в стену. Зенит не прекращала атаку, снова и снова нанося ему удары. Карлоу увидел, как на пол веерами брызжет кровь, и на краткий миг подумал, будто она бьет человека так жестко, что крушит тело сквозь броню, но потом поспел за ней взглядом и увидел в ее левой руке нож. Зенит словно поршнем вгоняла клинок в стык между пластинами сбоку торса. Пробатор попытался ударить ее автопистолетом, но она обхватила его запястье мясистой кистью, удержав руку с оружием в стороне, и свалила его наземь, без устали тыча ножом.

– Он готов, Зенит! – Карлоу встал. – Нужно уходить!

Он обернулся посмотреть, не возразит ли Аксимонд на его распоряжение, но вместо этого увидел Лиду.

Девочка стояла как статуя, уставившись на пол, где распростерлись ее родители. Их тела покрывала кровь, и Карлоу не требовалось проверять, чтобы понять, что они уже не вмешаются. Глаза Лиды были прищурены и озадачены, словно она не могла в полной мере уяснить, что видит.

– Идем. – Зенит прошла мимо Карлоу и оглянулась на него. – Надо отвести ее к кухням и посмотреть, сумеем ли мы найти ту лазейку.

«Писание владаря» отличалось от поместья Дженьи так сильно, как это только было возможно. Декор по большей части представлял собой дешевые золоченые изображения имперских святых, дополненные большой табличкой из потускневшей бронзы, которая располагалась за барной стойкой и была исписана именами сыновей и дочерей Децима Локи, погибших за пределами планеты в битве с врагами человечества. Или расстрелянных за дезертирство – Карлоу сомневался, что старик с клочьями волос до плеч, стоявший за стойкой, проверял послужные списки с особым пылом.

Стены и массивную стальную мебель протирали, однако только персонал с полным рабочим днем сумел бы убирать грязь улиц Децима Локи с пола. Вся его поверхность была покрыта пыльными, темно-бурыми отпечатками ботинок. В баре имелся всего один еле функционирующий сервитор, который с лязгом перемещался, периодически взвизгивая криво стоящей шестерней, и подавал охлажденный терновый ром и рулеты из грокса, за которыми приходили посетители «Писания владаря». Основную часть работы выполняла пара худых служанок, торопливо переходивших от стола к столу, опустив глаза.

В таком месте проводил бы встречу отец Аксимонда. Карлоу не имел никакого желания заново возвращаться в те дни, однако хозяином «Писания владаря» был сводный брат Торы Дженьи, Махар Окскеллер – один из немногих известных Карлоу держателей бизнеса, кто не являлся членом синдиката, но его преданность не обсуждалась. Не вредило и то, что у обитателей улицы Хорн были крайне враждебные отношения со строевыми, поэтому о любом приближении силовиков подали бы сигнал задолго до того, как сеть успела бы сомкнуться вокруг синдиката.

– Милое место для встречи, – улыбнулся Меландиос, вдвигаясь в полукабинет следом за Карлоу.

– Других вариантов было не слишком много.

Карлоу предпочел бы перенести их регулярные собрания куда-нибудь поближе к верхнему анклаву, но с этим приходилось подождать до тех пор, пока не будет достигнуто соглашение по мелким вопросам наследования. К счастью, в баре и близко не было такого количества народа, как предстояло после ухода рабочих со смены на мельницах. Присутствовала дюжина клиентов, или около того: преимущественно смотрители линий и адепты низового уровня – та разновидность людей, у которой как раз достаточно денег и власти, чтобы бояться их лишиться. Разновидность людей, которая чрезвычайно тщательно никогда не замечала ничего, происходящего вокруг. Особенно когда это касалось синдиката Дженьи.

Среди такой публики капитаны синдиката выделялись, словно бритвотернии в цветочном ящике на окне. Они приходили поодиночке или парами и бросались в глаза сразу при входе – одеты существенно лучше местной клиентуры, и каждого сопровождает по меньшей мере один телохранитель. Наемные мускулы поголовно носили вариации на одну и ту же тему: шерстяные жилеты с тугим воротником, штаны с кошельком, у каждого за спиной или у плеча спрятан пистолет. С тем же успехом они могли одеваться в униформу.

– Это все, Детти? – спросил Беррилард. – Я ожидал увидеть больше наших.

– Все, – сказал Карлоу. Он огляделся. Зарезервированный помост в задней части бара был отделен небольшим возвышением и низкой стенкой, однако любой сидящий там мог наблюдать за всем помещением. Хорошее место для тайной встречи, поскольку тяжело будет подслушивать.

– Здесь нет Малхавея и Вайгарда, – произнесла Калиф. – И, что подозрительно, нет Зенит. Я ждала уж хотя бы госпожу Калабаш.

Калиф была ценным членом синдиката. Бывший инспектор по импорту с Флота, она без конца вызывала в синдикате тревогу. По счастью, ее оказалось легче подкупить, чем обойти.

Карлоу пожал плечами.

– Малхавей перестал считать, что передача власти идет, как следует. Вайгард решил, что раз Аксимонд и Давиан мертвы, то он сможет получить условия получше, работая с кланом Оварфан.

– Жаль, – заметил Меландиос. – Они были хорошими источниками доходов.

Никто не удосужился задать вопрос, что случилось с двумя перебежчиками.

– Если у кого-то есть проблемы с тем, идет ли передача так, как положено, то сейчас самое время об этом упомянуть, – произнес Карлоу.

– Как консилиарус Аксимонда, – сказал Меландиос, – по традиции, ты примешь на себя роль главы синдиката.

Он сложил руки на коленях и улыбнулся собравшимся капитанам. Меландиос Нассон, префект полилогус (степень J, как он тут же добавлял), повидал множество таких передач в преступных кланах Варангантюа. Он служил синдикату со времен деда Аксимонда, хотя его юная наружность и не соответствовала огромному возрасту и опыту. Последняя омолаживающая процедура вернула ему облик мужчины на третьем десятке лет, с подтянутой фигурой и пухлыми щеками.

– Так мы теперь будем синдикатом Карлоу? – Гвилла хмуро оглядела стол поверх дымящейся кружки домашнего варева.

– Не глупи, – произнес Реммонд, простучав наманикюренными ногтями по столу. Даже находись в этой комнате множество пробаторов, никто бы не догадался, что дородный надушенный человек, барабанящий по столешнице – самый успешный вор района. – Никто не собирается ничего менять.

– Почему нет? – спросил Беррилард. – Дженьи мертвы, разве не так?

Он презрительно поворотил своим ястребиным носом, сердито глядя на Карлоу.

– Не все, – сказал Меландиос. – Кстати, Лида передает всем вам свою благодарность за выражение почтения на похоронах ее семьи.

Остальные капитаны закивали и что-то забормотали из вежливости. Честно говоря, никто не ждал, что Лида Дженьи будет иметь какое-то отношение к дальнейшей работе синдиката. Тем не менее, Карлоу знал, что ее можно использовать в качестве козыря для торга или номинальной фигуры, и потому ему было спокойнее знать, что Меландиос принял девочку, как того и желала семья.

– К слову, Детти, а мы-то в безопасности? – продолжил Беррилард, игнорируя уважительную интерлюдию. – Мы вообще представляем в полной мере, что произошло?

– Это был налет блюстителей, – произнесла Немекарти. Высохшая медикэ отказалась от всей предложенной выпивки, предпочитая спрятанную в рукаве фляжку. Она отбросила за голову серо-стальную прядь волос и с заговорщицким видом подалась вперед. – Возможно, упреждающий удар по нам.

Калиф фыркнула.

– Тебе бы надо перестать колоться тем, что варишь, старушка. Строевые за нами не придут. – Она подняла руку в перчатке и принялась считать на пальцах. – Во-первых, мы слишком хорошо им платим. Во-вторых, у них нет ресурсов, чтобы проделать это, не устроим кровавую баню – пока Зенит не попытается отколоться и пойти своей дорогой, с нами уличные банды. И в третьих, мы делаем их работу за них.

– Она права, – сказал Меландиос. Он указал на служанку. – Нет больше ни одного района размером с Децима Локи, где было бы так тихо. Пусть районным властям и не нравится наше присутствие, но мы создаем стабилизирующий элемент. Без него зона нашего обитания будет больше похожа на Неомскую Дорогу, или на Плетенки.

Капитаны заворчали, представляя, как площади Децима Локи превращаются в заваленные нечистотами клоаки, как у дальних соседей.

– Это здравые рассуждения, – раздался низкий хриплый голос Доргрива, – но люди не всегда ведут себя здраво и рассуждают. Особенно когда задействованы деньги и власть, а у синдиката много и того, и другого.

Карлоу был впечатлен. Доргрив редко говорил и еще реже излагал какие-либо идеи. Толстошеий Доргрив являлся диалогием-секундус Братства Мельников, от чьей поддержки зависел синдикат, и был чрезвычайно предан, так что Карлоу имел все основания не расстраивать благодушного делегата.

– Нет, – произнес он, повышая голос. Капитаны примолкли. – Но это не тот случай. Я уже связался с нашими людьми в Бастионе. Латунь понятия не имела, что на них свалится такое.

– Ты шутишь что ли? Двадцать три человека погибло, а они не в курсе? – Гвилла нахмурилась, и ее и без того морщинистое лицо съежилось, будто усохший фрукт.

– И впрямь сложновато поверить, – добавил Реммонд, – что никто этого не ожидал.

– Что ж, лучше бы вам всем с этим смириться. – Карлоу скривил губы, и его голос стал опасно тихим. – Потому что никто не ожидал. Пробатора звали Линзано Диетаго. Он был говнюком-карьеристом, которого собственное начальство с полдюжины раз привлекало к ответственности за несоразмерное применение силы. – Он перевел дух, позволив им задуматься, насколько далеко должно зайти дело, прежде чем строевые назовут применение силы несоразмерным. – Он был растяжкой, только и ждущей, чтобы взорваться.

– И какого же черта он завелся? – Калиф сложила пальцы домиком, стараясь не выглядеть обеспокоенной.

– Похоже, он влюбился в какую-то веселую девицу: ту реканинщицу, которую порезали за то, что обчистила своего дружка-дилера, – произнес Карлоу. – Когда строевые вытащили ее тело из канала Сабо, ему не потребовалось много времени, чтобы связать выброшенный труп с синдикатом. Глупый ублюдок собрал ударную группу из уличных патрульных и новичков, которым не хватило ума усомниться в его полномочиях, а потом заявился к Аксимонду с нелепой кровавой вендеттой. – Он вздохнул и указал на Доргрива. – Как он и сказал, порой люди не ведут себя здраво и не рассуждают.

– Ох, во имя… Ты сам-то себя слышишь? – Беррилард помахал рукой в воздухе, словно пытаясь добиться поддержки от других капитанов. – Детти, проклятье, перестань: мы же не все такие тупые, как Доргрив.

– В самом деле? – поинтересовалась Калиф. – Тогда просвети нас плодами работы твоих огромных сетей информаторов.

Капитаны засмеялись, а Беррилард насупился, и его лицо покраснело. Он управлял игорными домами синдиката и высоко поднялся в подполье благодаря честному ведению журналов и нечестному ведению игр. Карлоу уже давно понял, что он кровожаден, однако репутация консилиатора как опасного преступника, с которым не стоит шутить, существовала преимущественно в его воображении.

– Действительно, кажется логичным, – произнесла Гвилла, – что кто-то использовал Диетаго, чтобы управиться с делом, которым не хотелось марать собственные руки. Приходится признать, плохо выглядит, если синдикат получает такой удар без возмездия.

Капитаны притихли, атмосфера стала зябкой от страха. Она остановилась, чуть-чуть не дойдя до фактического обвинения, но то все равно повисло в воздухе.

– Кто сказал, что возмездия нет? – Карлоу откинулся на стуле, скрестив руки. – В бойне у Дженьи выжило всего трое строевых. За неделю, прошедшую с момента происшествия, всех их постигли загадочные несчастные случаи.

– Круги общения Диетаго пострадали еще сильнее, – вступил в разговор Меландиос. – Как я понимаю, его не слишком-то любили, но даже случайные знакомые умирали с тревожной скоростью. Его единокровный брат, его тетка, бармен в любимом питейном заведении – все явно стали жертвами ограблений, которые пошли не так. – Он с безобидным видом пригубил напиток. – Ужасно не так, насколько мне сообщили.

– Бьюсь об заклад, к концу месяца в Децима будет невозможно найти ни единого живого человека, кто был на короткой ноге с Линзано Диетаго. – Карлоу не требовалось ни в чем признаваться. Любой, обладающий достаточным опытом, чтобы сидеть за столом капитанов, умел читать между строк. – Этого возмездия тебе хватит, Гвилла? Или ты считаешь, что нам следует выступить на войну против всех строевых? При том, что нас грызут за бока Кровавые Клейма, при том, что наши внешние поставщики прикидывают, вполне ли мы стабильны, чтобы продолжать вести с нами дела? Все висит на нитке, а ты думаешь, что нам надо поработать терновым топором еще над парой блюстителей?

– Нет, конечно. – Гвилла покачала головой и улыбнулась. – Похоже, крови пролилось довольно. Нам нет нужды быть варварами.

Карлоу фыркнул. Пускай Гвилла и играла роль благовоспитанного торговца, но у нее самой на руках было предостаточно крови. Ходили слухи, что до того, как начать заправлять борделями района, еще только начиная свою карьеру в качестве простой веселой девицы, она была совсем не промах с пружинным ножом.

– Давайте говорить очень, очень прозрачно, – произнес Карлоу. – Основная задача – показать всем, что ничего не изменилось. Дженьи выстроили в этом районе чертово наследие, и мы его часть. Проклятье, теперь мы и есть оно. Поэтому мы позаботимся, чтобы плитки продолжали поступать, особенно к людям снаружи, которым нужно платить.

– Это будет нелегко сделать, если Зенит не в команде. – Калиф наклонила палец, указывая на улицу, и изящно затянулась палочкой лхо. – У нас много влияния в торговых конторах и Оффицио Юстициус, есть даже несколько агентов в Муниторуме, но на улицах это мало что значит. Если банды не за нас, мы не можем ничего добиться силой. Кровавые Клейма, клан Оварфан – ничто не помешает им и всякому другому полунищему терновщику перейти наши границы и устроить любое предприятие, какое захочется.

– Зенит не так глупа, – сказал Карлоу, постучав по столу указательным пальцем. – Кто платит ее людям, когда поступление доходов замедляется? Мы. Кто не дает перевести убежища ее бригад в другую категорию и снести их для постройки новых домов? Кто следит, чтобы кварталы ее людей обходили стороной, когда строевые крутят народ для подати? – Он дернул пальцем в сторону Меландиоса. – Мы. Вот дерьмо, Калиф, да кто достает ее психам пушки из Милитарума, которые они так любят?

Калиф с ухмылкой развела руками.

– Справедливое замечание. Но если ты ошибаешься, Детти, нас ждет кромешный ад на улицах. Если банды выступят против нас, все вернется в те кровавые деньки, когда каждый жилой квартал был отдельной вотчиной. Публичные площади станут зонами боевых действий.

– Значит, от нас требуется просто убедиться, что мы не потеряем банды, – ответил Карлоу. Он позаботился о том, чтобы посмотреть каждому из своих капитанов в глаза. – Вероятнее всего, в конечном итоге Зенит займет место Давиана и станет моим заместителем. Это значит: не пытаться присвоить деньги своих откупщиков. Это значит: не ломать пальцы, если выходит из-под контроля ситуация со сборщиком-вымогателем. Если у вас проблема с головорезами, идете с нею прямо к Зенит или представляете мне. Что нам сейчас нужно абсолютно в последнюю очередь, так это…

Объявление Карлоу прервала пальба.

Первые выстрелы пробили окна, обращенные на улицу. С того места, где сидели капитаны, были видны параллельные линии лазеров, которые стремительно врывались внутрь, убивая и телохранителей, и клиентов. Стартовая канонада еще не успела закончиться, а первый из нападавших уже запрыгивал в разбитую раму передней двери. Карлоу мельком заметил бандитские татуировки и новапласовые жилеты, а еще поворачивающиеся в его сторону лазпистолеты, но он уже нырял на пол. Меландиос не стал утруждать себя контролируемым падением, а просто опрокинулся назад и ударил ногой по кромке стола, подбросив его вверх для создания дополнительного прикрытия.

Лазерные заряды врезались в стол и низкую стенку, защищавшую капитанов. Реммонд завалился за стол к Меландиосу и Карлоу, отброшенный своим огромным телохранителем, Траугером. Карлоу видел на боку здоровяка опаленную отметину и совершенно не представлял, сколько охранник в состоянии простоять с раной от лазпистолета.

– Ты собирался сказать «горячая война»? – Меландиос иронически ухмыльнулся Карлоу и вытащил из кобуры на лодыжке свой «Квильон `33». Он высунул голову поверх стола и сделал сдерживающий выстрел, но Карлоу не знал, попал ли тот куда-нибудь.

Карлоу достал собственный лазпистолет, ничем не примечательный М38 с шаровой рукояткой, и встряхнул головой. Он заставил себя приподняться на колено. Большое декоративное зеркало, занимавшее стену позади них, уже раскололось в раме. Теперь оно, в конце концов, не выдержало и обдало укрывшихся за столом капитанов дождем из битого стекла и обломков дерева.

– Я собирался сказать «ненужное внимание», но твой вариант тоже годится.

Он подался наверх и начал стрелять из лазпистолета. В зал набилась целая бригада, почти дюжина нападающих. Карлоу увидел у них толстые ботинки и жилеты терновщиков – очевидный признак банды анклава. Больше опасений вызывало их вооружение: автопистолеты и лазерники, поливавшие огнем позицию капитанов. Один стоял на столе, выкрикивая приказы своим солдатам на бандитском жаргоне, которого Карлоу не сумел разобрать.

Траугер поднялся, став самой крупной целью, и выстрелил из своей пушки. «Монс-Баалум» был чудовищным стаб-револьвером, и все едва не оглохли от шума. Он попал в цель – вожак свалился со стола, который кувырнулся на пол вместе с ним.

Остальные члены банды завопили, но капитаны уже успели собраться с силами. Реммонд с Доргривом встали, паля из одинаковых автопистолетов «Монс-Непримиримый» короткими, контролируемыми очередями. Гвилла достала Трон знает откуда компактный автоматический «Квильон» и с треском выпустила струю пуль по противникам с гребнями на голове.

Атака обернулась разгромом почти так же быстро, как и началась. Бандиты выскочили в разбитые окна, убегая в толпу и переулки, примыкавшие к улице Хорн. Капитаны стреляли по отступавшим, но к тому моменту, как они зачистили здание, те уже оказались за пределами эффективной дистанции огня оружия ближнего боя.

Карлоу встал и оценил ущерб. Тот был значителен. Большая часть посетителей лежала на полу, издавая стоны или пытаясь отползти в безопасное место. Они не являлись целями, однако убийцы вели стрельбу не то чтобы с хирургической точностью. Карлоу видел, что двум-трем уже никогда не подняться. Одна из служанок распростерлась на столе, рядом с опрокинутым подносом. Светлый терновый ром растекался дугой, окружая раскуроченное месиво на месте ее головы.

Синдикат не отделался без повреждений. Траугер оставался на ногах, получив в своем героическом противостоянии всего лишь ранение без повреждения кости. Теперь, имея ясный обзор, Карлоу рассмотрел у него под рубашкой какую-то ячеистую броню. Остальные телохранители оказались не столь удачливы. Один или два еще могли выкарабкаться, попав к медикэ, но остальных, на взгляд Карлоу, прикончили еще до того, как у них появился шанс ответить.

В Гвиллу и Доргрива попали, но раны выглядели поверхностными. Шальные выстрелы, насколько мог судить Карлоу. Хуже всего пришлось Калиф. Один из нападавших явно заряжал боеприпасы-ампутаторы и угодил контрабандистке прямо в лицо. Выглядело так, словно гигантская рука вычерпнула треть головы, обнажив желеобразную мозговую ткань и зияющие носовые пазухи. Карлоу смутно сообразил, что как минимум часть обломков, которыми были усыпаны его спина и плечи, вероятно, являлась фрагментами ее черепа. Тело привалилось к задней стене, между обмякших пальцев все еще дымилась палочка лхо.

Карлоу провел рукой по своим седым редеющим волосам. Ему претила идея править как военный диктатор, но выбор был крайне невелик.

– Ремми, вы с Траугером выведите этих людей отсюда. – Он говорил спокойно, но уверенно. – Доргрив, вызови свои рабочие бригады. Тут, на улице Хорн, у нас может быть от получаса до часа, пока не прибудут строевые, и к моменту, когда они объявятся, здесь не должно быть ни единого человека: ни живых, ни мертвых. – Он вперил в босса рабочих жесткий взгляд. – Это твои люди, поэтому решать предоставляю тебе. Всех, кто по-твоему мнению точно сможет держать рот на замке, доставьте к медикэ. В противном случае нужно, чтобы они поймали еще одну пулю и отправились на склад вместе с остальными телами, ясно?

Доргрив кивнул. Кровопролитие не являлось его сильной стороной, однако в душе он был солдатом-карьеристом подполья и выполнял приказы патриарха.

– Детти… – Немекарти склонилась над одним из погибших бандитов. Карлоу протолкался туда, где она присела. – Вот, видишь? Это татуировка банды, верно? Мне такие попадались в округе.

Карлоу прикоснулся к эмблеме банды: стилизованному отпечатку ботинка, наколотому алой тушью, чтобы было похоже на кровь.

– Верно, – признал он. – Умельцы Локус Сабо, если не ошибаюсь.

– Видишь?! – Беррилард с надменным взглядом вскинул руку, подчеркивая свои слова. – Это одна из банд Зенит Калабаш. Думаешь, она станет таскать тяжести и удовлетворится ролью твоего заместителя?

Гвилла зашипела сквозь зубы.

– Похоже, она пытается завершить начатое.

Карлоу знал, что она лишь высказывает предположение, но остальные свяжут между собой те же самые точки. Попытка покушения со стороны банды анклава может означать только одно, когда все банды подчиняются одной женщине.

Карлоу выругался: обвинение навело его на мысль о еще одной детали.

– Меландиос, – произнес он, – возвращайся в свой жилой анклав и проверь Лиду. Тот, кто отдал приказ об этом нападении, будь то Зенит или нет, может прийти и за ней. Возможно, похищение или убийство девочки входит в их план: либо чтобы заявить о своих притязаниях, либо чтобы погубить остатки рода Дженьи.

Адепт кивнул и поспешно удалился.

– Что теперь? – спросила Немекарти, поднимаясь на ноги. Она была старше Карлоу, но адреналин, похоже, придал ей больше бодрости, чем ее товарищам. Казалось, она готова при необходимости выйти на улицы с одним пружинным ножом.

– Прямо сейчас важнее всего секретность, – сказал Карлоу. – Если молва об этом разойдется, нас ждет полномасштабный мятеж – объекты, решившие, что мы слишком слабы и им больше не надо платить за защиту; наивные блюстители с комплексом героя, увидевшие возможность покончить с синдикатом, пока тот неустойчив; какая-нибудь группировка из соседнего района воспользуется шансом совсем чуть-чуть расширить свою территорию. Мы ничего из этого не потерпим. – Он кивнул Немекарти. – Нем, ты ближе всех с Зенит. Передай ей послание и сообщи, что раз пыль улеглась, я приду обсудить детали по синдикату. Мы даже встретимся у нее, если ей так будет спокойнее. – Он покрутил пальцем в воздухе. – Остальные, занимайтесь своими делами. Если сумеете, вызовите каких-нибудь головорезов. Перед выходом встретимся в Локус Аврок. Если не можете собрать бойцов, спрячьтесь по норам.

Он покачал головой.

– Кто-то вел дела под столом, так что я думаю, самое время перевернуть всю проклятую доску.

Свалку техники усеивал мусор: любые формы и сочетания металлолома, который остался от всех представимых механизмов, машин и приспособлений, очищенных от всего стоящего и теперь годных только в утиль. Грузовой краулер Карлоу игнорировал неровности ландшафта – пневматическая подвеска и цельнолитые шины исключали проколы или неустойчивость на шероховатом ковре проржавевших обломков. Он предпочел бы плавные обводы и тихий шепот двигателя своей наземной машины, однако краулер обладал прочностью танка, а в данный момент он был готов променять комфорт на безопасность.

– Никогда не пойму, почему люди вроде нее вечно выбирают самые… драматичные места.

Беррилард Совен уже в шестой или седьмой раз проверил магазин своего «тридцать третьего». Всю дорогу он был занят исключительно сетованием, и Карлоу слегка удивило, что консилиатор вообще пошел. Он предположил, что капитан жаждал возможности заработать себе немного очков на улице, а перестрелка выглядит куда более привлекательно, когда у тебя за спиной отделение наемников. Что, разумеется, являлось второй причиной, по которой они взяли грузовой краулер. Карлоу не захотел брать больше одной машины, опасаясь взвинтить бандитов. В краулер поместилось пятнадцать боевиков, которые набились в грузовой отсек плечом к плечу, плотными рядами рассевшись на стенных скамьях и полу. Доргрив с Беррилардом находились в кабине вместе с Карлоу.

– Это хорошая точка, – произнес тот, указывая на стену мусора. На каком-то этапе утилизаторы старались складывать подобное к подобному, и образовались длинные кучи, состоявшие из одного и того же: валы из раздавленных машин, бастионы из ржавых канализационных труб, горы изношенных покрышек. – Внутрь и наружу ведет всего одна дорога, и только члены банд знают местность достаточно хорошо, чтобы пройти через этот лабиринт пешком.

– А откуда нам знать, что нас не поджидает сотня уличных подонков, а то и больше? – Беррилард с презрительной улыбкой выглянул в окно, постукивая пистолетом по сиденью.

– Неоткуда, – сказал Карлоу. – Но пусть ей и хватает устрашения, чтобы держать все банды в узде, скорее всего, она может доверять всего горстке из них до такой степени, чтобы задействовать в плане вроде этого. Кому бы она ни сообщила, это должен быть тот, про кого Зенит знает: он не продаст ее ради своей выгоды.

Они миновали последний поворот, и стал виден просвет посередине свалки. Большую часть его площади занимал одиночный склад, перед которым рассредоточилось шестеро бандитов. Промышленные машины для разделки металлолома сверкали лезвиями и челюстями, способными рвать плоть и кости так же легко, как сталь и стекло. Карлоу казалось, что Зенит привлекла к свалке именно брутальность. Нагромождение представляло собой громадный памятник разрушению. Он не сомневался – приглашение состоятельных контактов на встречу среди изодранных фрагментов, где каждая стена, гора или колонна напоминали, что даже самые могучие сооружения можно разобрать в щебень, в немалой степени помогало пресловутым контактам помнить о вежливости.

Зенит была уже на месте и ждала, скрестив руки и прислонившись к аварийному тягачу. Она резко контрастировала с Карлоу. Его манера одеваться ставила целью не выделяться, ее же – внушать страх. Как и члены ее банды, она носила краги уборщика терна, а подходящий к ним жилет был покрыт кричащими нашивками, хвастливо сообщавшими о ее доблести с клинком и пистолетом. Вкупе с ботинками со вставками на носках это был типичный наряд легиона уличных чистильщиков, которые днями трудились, вычищая зуботерн из каналов, переулков и боковых улочек Децима Локи. В сущности, многие из ее уличных драчунов днем и были чистильщиками или, по крайней мере, делали вид, поскольку эта профессия давала им повод носить топор для терна длиной в ярд, служивший основным орудием в обоих ремеслах.

В голороманах уличные капитаны вроде Зенит всегда были роковыми женщинами или красавчиками, элегантными и колоритными, с несколькими косметическими штрихами, сообщавшими об их предполагаемо жестокой натуре. В реальности уличные капитаны никогда не бывали красивы, однако в их мире красота имела мало общего с компетентностью. Костяшки пальцев Зенит, ее шея, ее руки были покрыты шрамами. Их пронизывали витые татуировки, возвещавшие о всевозможных ее союзах, победах и умерших врагах. Наиболее старые, выцветшие и однотонные, едва можно было прочесть. Самые новые представляли собой вершину мастерства кольщиков, осязаемую демонстрацию богатства и положения. Внешность Зенит свидетельствовала о ее достижениях, о жизни, проведенной в боях и прокладывании пути наверх сквозь уличные бригады, чтобы сесть за стол капитанов Дженьи, повелевая каждой бандой и бедняком в многомиллионном районе.

Грузовой краулер остановился, и Беррилард ухмыльнулся Карлоу.

– Она не привела даже столько людей, как мы, – фыркнул консилиатор.

– Я бы на это не рассчитывал, – произнес Карлоу. Он кивнул в сторону бандитов, которые выползали из-за куч мусора, беря машину в кольцо.

Какой бы грозной ни была Зенит, она беспокоила его и вполовину не так сильно, как две дюжины бандитов, которые сейчас окружали их. Работавшие на Зенит уличные бригады, собравшиеся четверками и пятерками, вдвое уступали ей в свирепости, однако компенсировали это отсутствием ее опыта. Среди множества татуировок, пирсинга и крашеных гребней на головах Карлоу увидел много обнаженного оружия. У большинства бандитов был пистолет или стаббер. Один, у которого на правой стороне груди, шеи и живота раскинулась татуировка в виде закрученного шипастого зуботерна, покачивал в руках дробовик «Монс-Трущобник».

– Нет смысла изощряться, – произнес Карлоу и кивнул головорезам сзади. – Все наружу.

Когда наемники вышли из грузового краулера, бандиты настороженно отступили назад и сжали оружие, готовясь действовать. Карлоу с Беррилардом держали руки поднятыми, на лице Карлоу была широкая улыбка. Последним сзади вылез Траугер, с легкостью несший свой массивный многоствольный «Монс-Вершитель судеб», сбоку от которого болталась лента с боеприпасами. Остальные убийцы двигались с дисциплинированной непринужденностью, презрительно оглядывая бандитов вокруг и держа вороненые лазганы модели М-36 у груди, как обученные солдаты.

– Трон, Детти, – хмыкнула Зенит. – Многовато мускулов для сходки.

Она отошла от машины, на которую опиралась, и аккуратно приблизилась. Махнула рукой тощей бандитке с розовой плоской прической, и девчонка заглянула в корму фургона, а затем, удовлетворившись отсутствием сюрпризов, отрывисто кивнула, дернув головой.

– Ну, госпожа Калабаш. – Карлоу ухмыльнулся, с преувеличенной осторожностью извлек из жакета сигару и зажег ее. – Знай я, что вы устраиваете вечеринку, привел бы больше гостей.

Зенит усмехнулась.

– Я решила, что тут достаточно танцоров на один день. – Она ткнула большим пальцем в сторону бандита с «Трущобником». – Думаю, ты знаешь Урвика, моего заместителя.

Карлоу кивнул.

– По крайней мере, его репутацию.

Дикарь ухмыльнулся, продемонстрировав полный рот бронзовых коронок за густой рыжей бородой. Если контакты Карлоу не ошибались, Урвика разыскивали блюстители по «Предписанию об особых обстоятельствах». Чрезвычайно редкие, «Предписания об особых обстоятельствах» представляли собой ордеры на убийство на месте, которые выдавались исключительно закрытыми судами по обвинениям в нелегальных генных модификациях, попытке биогеноцида или же каннибализме второго класса.

– Что привело тебя сюда, Детти? Пришел проверить товар, который нам достался при ограблении «Аустерлена»? Стреляют складно, особенно те патроны-ампутаторы, но мне кажется, для местного рынка может быть чересчур горячо. – Она рассмеялась. – Возможно, просто придется их расстрелять в удобном месте, если понимаешь, о чем я.

Несколько ее бандитов тоже засмеялись, размахивая краденым оружием. Боевики Карлоу взяли лазганы наизготовку, но тот вскинул руку, сдерживая их.

– Нет, – произнес Карлоу, стряхнув пепел с сигары. – Это скорее область Калиф.

– Может, надо и ей на это взглянуть, – сказала Зенит. – В сущности, собрать всех капитанов. Привести вас всех на свалку и показать, что к чему.

Бандиты захохотали. Некоторые из них принялись выкрикивать угрозы или подбадривать на жаргоне. Карлоу дал им на это немного времени.

– Это будет непросто, – проговорил он. – Поскольку ее глаза, равно как и большая часть мозгов, размазаны по стене «Писания владаря».

Глаза Зенит сузились, а на лице медленно появилась улыбка. Карлоу знал, что это выражение может иметь массу смыслов. Слишком мало, чтобы делать выводы.

– Проклятье, старина. Это жестко. Что она сделала?

Беспечная реакция Зенит вызвала гогот остальных бандитов.

– Я задавался тем же вопросом, – произнес Карлоу. Он снова постучал по сигаре, сбивая пепел. – Я думал, вы двое дружны. Не могу представить, с чего бы тебе захотелось послать тех малолеток продемонстрировать ей ваши новые приобретения.

Зенит наморщила лицо – всего на миг, но именно это и требовалось Карлоу. Замешательство.

– В пекло тебя, старик! – заорала сзади бандитка с розовыми волосами. Ее крик поддержали еще несколько. – Думаешь, можешь прийти сюда и лопатой набрасывать это дерьмо после того, что ты сделал?

– Что за игру ты ведешь, Детти? – Голос Зенит стал тише, и из него вдруг пропал бандитский говор. – Ты не можешь присылать за мной боевиков, а потом пытаться сделать вид, будто это самозащита.

– Какого черта она несет?

Голос Берриларда позади звучал рассерженно, но Карлоу не сводил взгляда с лица Зенит. Он знал: если отвернуться, все может пойти вразнос. Чтобы иметь хоть какую-то надежду на здравое разрешение ситуации, требовалось иметь Зенит на своей стороне.

– Бригада чистильщиков, носящих твои цвета, вламывается в наш бар и все расстреливает? Один из моих капитанов ловит пулю, а ты не замешана? – Карлоу нахмурился и пожал плечами. – Что еще я должен думать?

Зенит насупилась.

– Будь я тобой, я бы подумала: «Звучит не похоже на мою старую подругу Зенит. Собирайся она меня убить, прислала бы целый грузовик психов с автоматами и ударила по мне и моим людям, когда мы бы вышли наружу», и это была бы толковая мысль.

Карлоу не имел оснований ставить ее слова под вопрос. Она уже убивала так людей прежде. Однако он видел по ее глазам, что она прибегла к такому же ходу мыслей и сейчас сомневалась в собственных выводах.

– Нет, – произнес он, – звучит вообще не похоже на тебя. Я тебя очень неплохо знаю. А ты знаешь меня. На тебя утром покушались боевики? Это выглядит как то, что бы сделал я?

– Они смотрелись чертовски похоже на твоих парней, – прорычал Урвик, дернув подбородком в сторону прикрытия Карлоу. Его руки сдавили рукоятки дробовика, и бандиты у него за спиной сменили стойку, порываясь атаковать. Карлоу не был знаком с подробностями ордера на убийство Урвика, но у него начинало складываться впечатление, что тот – не подпольный генетик.

Зенит подняла руку, призывая к тишине.

– Я думаю, если бы ты хотел моей смерти, всерьез, – медленно проговорила Зенит, – то не стал бы посылать горстку придурков с дробовиками. Ты бы выложил целую гору плиток, нанял реального хренова профессионала, и я бы даже выстрела не услышала.

Секунду они пристально глядели друг на друга. Карлоу взвешивал, чего стоят ее искренность и годы совместной работы в сравнении с тем, что было на кону: контроль над всем районом, миллионы плиток с торговли на черном рынке, целая подпольная империя. Он чувствовал, что она делает то же самое.

Зенит протянула руку и пригнула дробовик Урвика вниз. На лицах бандитов появилась озадаченность, однако они тоже начали опускать свое оружие. Карлоу сделал жест себе за спину, чтобы его боевики расслабились.

– Отсюда вопрос, – сказал он. – Кто выиграет больше всего, если мы потратим время на попытки убить друг друга?

– Вы хоть когда-нибудь заткнетесь?!

Оскорбительный вопль принадлежал не кому-то из бандитов. Карлоу обернулся и увидел Берриларда, одна рука которого была сжата в кулак, а лицо – налито яростным багрянцем.

– Ну почему, – завопил Беррилард, – вам вечно надо быть такими здравомыслящими, Трон вас прокляни?!

Не дожидаясь ответа, он открыл огонь, выстрелив Траугеру в затылок. Здоровяк осел на землю, из разбитого в кашу черепа неистовыми толчками выплескивалась кровь. Беррилард навел пистолет на Карлоу, но тот уже бросился наземь. Вокруг грянула пальба, встреча стремительно обернулась хаосом. Пули врезались в металлолом под ногами Карлоу, и он пополз на четвереньках в поисках чего-нибудь, за чем можно спрятаться.

– Это двойная подстава! – заорал Урвик, на случай если кто-то упустил эти едва заметные намеки. Его дробовик грохнул, но когда Карлоу рискнул оглянуться назад, то увидел, что «Трущобник» падает на землю. Урвик запрокинулся назад: его шею охватывала рука бандитки с розовыми волосами, а в глазницу был воткнут пружинный нож.

Все отступали, ища место, где можно было бы занять позицию для стрельбы, и пытаясь сообразить, кто друг, а кто враг. Карлоу видел, что несколько боевиков и бандитов уже истекают кровью на земле, сраженные в равной мере и противниками, и предполагаемыми союзниками. Ему под грудь змеей метнулась огромная рука, и он выругался, но в следующую секунду Зенит подняла его на ноги и потащила за собой, убегая к низкой стене из брошенных криомодулей. В другой руке она свободно держала свой топор терновщика, а за плечо был закинут «Трущобник» Урвика.

У горы металлолома Карлоу обогнал ее и прыгнул наверх. Он пытался проехаться по крышке одного из модулей, но брюки зацепились за торчащий болт, развернув его вбок и превратив скольжение в неуклюжее падение. Подняв глаза, Карлоу увидел, что на него глядят двое пехотинцев: бандитка в красном новапласовом жилете и один из головорезов Берриларда. Бандитка первой пришла в себя и вскинула автопистолет.

Зенит врезалась в нее, и женщина растянулась на земле. Головорез развернулся к ней, но еще не успел выстрелить, как Зенит швырнула его в стену криомодулей. Он отлетел обратно, как раз навстречу терновщицкому топору Зенит, закрутившемуся сверкающей дугой. Боевик уставился на обрубок своей руки, начисто снесенной топором. Он так и пялился туда те полсекунды, за которые Зенит снова замахнулась и вогнала оружие ему в грудь.

Пока лежащая бандитка еще пыталась дотянуться до уроненного ею оружия, Карлоу уже высвободил из наплечной кобуры свой лазпистолет. Он выстрелил ей в спину, а потом для ровного счета всадил еще один заряд в голову. Рядом с головами засвистел шквал пуль и лазерных импульсов, и Карлоу с Зенит вместе нырнули за криомодули.

– Ты знал, что это он тебя подставляет? – спросила Зенит. – Вообще подозревал его? В смысле, до своего прихода?

– Берриларда? – Карлоу фыркнул. – Этого гнилого засранца? Нет, понятия не имел. Не думал, что у него хватит духу для чего-нибудь в таком роде.

По ту сторону их импровизированной баррикады свалка превратилась в поле сражения. Он видел несколько скоплений бойцов, паливших друг по другу, но на глаз казалось, что больше половины людей с обеих сторон уже мертвы. Доргрив лежал у корпуса старого рудничного бура, в его шее засел топор терновщика. Карлоу даже не знал, за кого он был.

– Как насчет этой предательницы с розовыми волосами? Ты от нее ожидала?

– Ты про Колючку? – Зенит присела на колено, обхлопывая тело вероломного головореза. – Даже если бы я и подозревала, что среди нас предатель, то ни за что бы на нее не подумала. Император дал больше мозгов недокуренной палочке лхо, чем ей. – Она прижалась глазом к просвету в их укрытии, но помотала головой, явно не удовлетворившись обзором. – Видишь что-нибудь?

– Ага, – кивнул Карлоу. – Похоже, что Беррилард и говнюки с ним собрались за парой выгоревших машин. Кажется, их около дюжины, пополам твои и мои предатели.

– О, это полезно. – Зенит подняла гранату, которую припрятал боевик. – Кто-то из наших людей еще на ногах?

– Не много, – сказал Карлоу. Он чувствовал, как сточная вода просачивается ему под костюм. – Полорий Шейт, из моих, еще Альтия. Они окопались за кучей покрышек, перестреливаются с Беррилардом и его громилами. С ними одна из твоих бандитов. Какая-то девчонка с вплетенными в волосы пулями. Есть еще одна группа бандитов, которая, похоже, пошла за каким-то пижоном с аугметической рукой, но мне кажется, они пока не разобрались, что творится. – Он покачал головой. – Все остальные либо лежат, либо прячутся.

– Девчонка – это Оксана, из одной бригады нижнего анклава. С аугметической рукой Малыш Нет-Нет. Не лучшие и не самые смышленые из моих. – Она помедлила. – Слышишь? Вдалеке сирены.

Карлоу поднял голову и прислушался. Он тоже их услышал. Строевые не собирались спешить, но они не могли вечно игнорировать подобное.

– Если не разберемся с этим здесь, – произнес Карлоу, – весь район штопором уйдет в анархию. Мы не можем сбежать.

Ухмылка Зенит была свирепым оскалом зубов.

– Я потратила семнадцать лет, взбираясь на вершину этой кучи, Детти. Сейчас я не побегу обратно вниз. Не от Берриларда и не от Колючки. – Она кивнула на смотровое отверстие. – Можешь просунуть туда пистолет? – Карлоу кивнул. – Тогда подыграй.

Зенит сложила руки рупором возле рта и выждала затишья.

– Совен! Беррилард Совен! У меня есть для тебя сделка!

Стук выстрелов замедлился, а затем прекратился.

– И какая?

Карлоу выглянул в дырку, пропихивая свой лазпистолет снизу. Он видел машины, за которыми укрывались предатели, однако подонки не полагались на авось и целиком присели позади.

– У меня тут Детти в отключке. Что скажешь, если я всажу ему в брюхо заряд гроксовой картечи, а потом спокойно уйду отсюда? – Зенит проверила дробовик, вытащив из кармана еще пару патронов. Карлоу наградил ее уничтожающим взглядом, но она просто пожала плечами.

– Какого хрена мне на это соглашаться?

– Проклятье, Беррилард. – Зенит загнала патрон в дробовик. – У меня здесь хорошо идут дела. Думаешь, мне не насрать, в чью руку класть плитки?

Беррилард встал.

– Слушай, Зенит, я бы и рад принять твое предложение, но как…

В тот же миг, как он оказался на виду, Карлоу нажал на спуск. Лазерный заряд угодил ублюдку точно в рот. Последовавшая ошеломленная тишина была настолько глубокой, что Карлоу практически мог поклясться, что слышит, как зубы Берриларда с дребезжанием отскакивают от складной крыши машины.

– Что ж, вот и конец идее договориться. – Зенит присела рядом с Карлоу, когда стрельба возобновилась всерьез, теперь уже сосредоточившись на их стене из мусора.

– По крайней мере, похоже, что Малыш Нет-Нет определился, на чьей он стороне. – Карлоу отдернул голову от своей амбразуры. – Так что всего, сколько? Восемь против двенадцати?

– Бывали у меня расклады и похуже, – пожала плечами Зенит и подкинула в руке гранату. – Готов?

Карлоу проверил ячейку своего лазпистолета и кивнул. Зенит стукнула по запалу гранаты и метнула ее в сторону предателей.

Они поднялись еще до того, как осколки перестали греметь по криомодулям. Перескакивая через преграду, Карлоу почувствовал, как по костяшкам полоснул обжигающий кусочек металла. Первый бандит, приподнявшийся поверх машин, получил дважды: лазерный импульс пистолета Карлоу продырявил ему грудь, а заряд дробовика снес верхушку головы.

Затем началось тактическое наступление. Они с Зенит так вписались в свои роли, словно планировали это неделями. Она причесывала позицию стрелков неприцельными выстрелами наобум, вынуждая предателей не поднимать головы, пока Карлоу приближался. Его же огонь был хирургически-точным и бил по каждой руке, голове или оружию, которое осмеливалось высунуться поверх машин.

Дробовик опустел, как раз когда они добрались до преграды. Зенит не замедлила хода. Она пригнула плечо, словно ковш бульдозера, и на полной скорости врезалась в борт ближайшей машины. Транспортное средство успели выпотрошить, вытащив большую часть механизмов на металлолом, однако каркас все еще представлял собой массивную прочную конструкцию, которая должна была пережить столкновение на высокой скорости и ослабить выстрелы. Зенит приподняла машину, будто та весила не больше мешка с зерном. Она рывком вздернула ее на уровень плеча, а затем всей массой бросилась вперед, опрокинув остов на перебежчиков, которые еще несколько мгновений назад использовали его в качестве укрытия.

Солдаты, еще сохранившие верность своим капитанам, тоже устремились вперед. Карлоу увидел в нескольких шагах от себя Малыша Нет-Нет, который отстреливался из стаббера, но потом поперек его торса прострочила прерывистая линия огня автопистолета. Альтия прыгнула на убегавшего бандита, увлекая того на землю и раз за разом нанося удары боевым ножом.

Одна из боевиков выкатилась из побоища и попыталась развернуть свой лазерник в сторону Карлоу. Тот выстрелил, пробив дыру в ее плече, но когда подошел добить, лазпистолет пискнул, оповещая о пустой ячейке. Он закричал от ярости и впечатал ей в лицо шаровидную рукоятку. Схватился за ее лазган, однако тот был прицеплен к плечам ремнем для переноски, который не удавалось распутать. Он уловил, что к нему движется еще одна фигура, и только успел выдернуть из ботинка головореза нож, как его сбили с ног.

Над Карлоу стояла Колючка, по лицу которой стекала кровь. Она держала в руках кусок стального уголка, занося тот для решающего удара. Он попытался рывком подняться на ноги, ткнуть ее ножом, но понимал, что уже слишком поздно. Уголок качнулся вниз, и Карлоу приготовился, однако смертельный взмах прошел в нескольких дюймах от его лица. Колючка издала сдавленный вскрик. Зрение Карлоу вернулось на место, вновь обретя резкость, и он осознал, что бандитку оттаскивают от него.

Зенит приподняла предательницу над землей. Одна мясистая рука прижимала подбородок девушки, не давая открыть рот, вторая охватывала голову сзади. Колючка бешено размахивала уголком, но никак не могла достать им прямо позади себя, и когда руки Зенит взбугрились, ее натужное мычание быстро переросло в писк пойманного животного. С жутким пронзительным хрустом череп девушки, в конце концов, не выдержал, и ее тело обмякло.

Все было кончено. Больше никто не дрался. Карлоу видел, как Тришина пытается подняться, как будто не замечая пулевого отверстия размером с кулак, перебившего ей позвоночник. Незнакомый бандит ковылял к краю свалки с торчащей из спины парой пружинных ножей. Он сумел сделать еще три шага, после чего упал. На ногах оставались только Карлоу и Зенит. Карлоу не мог сказать, кто из стонущих раненых и умирающих – его верные бойцы, а кто встал на сторону Берриларда.

Сирены теперь слышались громче, и Карлоу уже видел огни «Преград» блюстителей, с грохотом въезжающих на свалку. Искаженные голоса из громкоговорителей отдали приказ сдаваться. Он вздохнул и поднял руки над головой. Боевой нож выпал из пальцев. Карлоу задумался, не побежать ли, не схватить ли пистолет и попробовать запугать того, кто командует, но он знал, что это бесполезно. Их время вышло. Рядом с ним Зенит опустилась на колени, сцепив пальцы поверх головы.

– Хорошее было выступление, – произнесла она.

– Но хотелось бы, чтобы оно могло продлиться подольше, – отозвался Карлоу.

Санкционеры высыпали наружу из своих «Преград». Они выкрикивали распоряжения. Они тыкали мертвых и раненых, определяя, кто в состоянии слушать, а кто нет. В каждое лицо совали пушку, на каждое запястье надевали магнитные кандалы. Грубые руки охлопали Карлоу, пройдясь по карманам в поисках дополнительного оружия, а затем бросили его на металлолом. Он не оказывал сопротивления, равно как и Зенит. Оба были ветеранами подполья; они уже видели такое прежде и понимали, что плевками в глаза притеснителям ничего не добьешься.

Только после того, как их скрутили и обыскали, подъехала наземная машина. Это была бездонно-черная «Суллейна» в идеальном состоянии. Твердые шины и грав-подвеска плавно шли по пересеченной местности, не давая корпусу машины колебаться ни на йоту.

– Стало быть, это переворот, – произнес Карлоу.

– Должно было случиться рано или поздно. – Зенит повернула голову и посмотрела на него. – На кого ставишь?

Карлоу усмехнулся.

– Не смог бы угадать. Слишком изысканно для Кровавых Клейм. Может, Неомский картель?

– Заткнись! – заорал один из санкционеров. В подкрепление своих слов он ударил Карлоу в бок прикладом дробовика. Карлоу отметил шрам в форме звезды у человека на подбородке. Если он отсюда выберется, они поквитаются. Однажды.

Одна из санкционеров, с сержантскими шевронами на наплечнике, подошла открыть дверь машины. Пассажиры вылезли наружу и зашагали к пленникам. Лишь когда пробатор отошел в сторону, Карлоу смог их как следует рассмотреть.

– Хреново пекло, – прошептала Зенит. Карлоу был вынужден согласиться. Имелся с десяток конкурентов или претендентов на владычество с голодными глазами, кто, по его мнению, мог бы выйти из машины, но он никогда бы не подумал, что одним из них окажется Меландиос. Его старейший друг. Старейший друг Аксимонда.

Однако еще сильнее его ошеломила изящная фигурка Лиды Дженьи в белом наряде.

Повинуясь сигналу сержанта, санкционеры приподняли Карлоу и Зенит.

– Что насчет остальных? – Сержант указала на Полория и еще с полдюжины выживших, лежащих на земле в кандалах. Меландиос улыбнулся и посмотрел на Лиду.

Девочка была полным воплощением своей матери. Она шла медленно, грациозно, избегая луж промышленной жижи и не сбиваясь с шага. Белое платье выглядело практически ангельским посреди убожества свалки. Широкополая белая шляпа прикрывала ее лицо от солнца, но глядя снизу, Карлоу видел суровое выражение, напомнившее ему Аксимонда в те времена, когда старик проявлял наибольшую беспощадность.

– Никаких свидетелей. – Лида снова перевела взгляд на коленопреклоненных капитанов, позабыв про сержанта, а та заторопилась исполнять. За спиной у Карлоу раздались выстрелы, и к тому моменту, как тела скованных уцелевших перестали биться в предсмертных судорогах, санкционеры уже грузились по машинам.

Лида выступила вперед, игнорируя блюстителей. Меландиос двинулся вместе с ней, держась на шаг позади юной госпожи.

– Кажется, вы двое оказались в довольно опасной ситуации. – Лида говорила с юмористической интонацией, но не улыбалась.

– Да и не только, – отозвалась Зенит. – Сказать вам по правде, это был насыщенный день.

– Если бы я не располагал более точной информацией, то решил бы, что кто-то действовал против нас, – добавил Карлоу. Он бросил взгляд на Зенит, на случай, если бандитка не уловила всего, что произошло, но та просто кивнула.

– Похоже, что Беррилард действовал против вас, – сказал Меландиос. – И наоборот.

– Серьезно? – произнесла Лида, качая головой. – Перестрелка на мусорной свалке? Не догадайся я заранее платить своим собственным людям в Бастионе района, могла бы вообще об этом не услышать.

А она, конечно же, догадалась, подумал Карлоу. Откуда бы еще она узнала, когда ее маленькая ловушка сработает? Это было логично, в извращенном смысле.

– Жаль только, мы не узнали раньше, что вы намерены взять бразды правления, – сказала Зенит. – Тогда всей этой ситуации можно было бы избежать.

Слышалась закипающая ярость. Кровожадный взгляд Зенит был главным образом устремлен на Меландиоса, но Карлоу понял, что ее нужно ввести в игру, да побыстрее.

– О нет, Зенит. Тебе нужно понять ее позицию. – Карлоу ухмыльнулся. – Возможно, мисс Дженьи уже уяснила азы бизнеса. Проклятье, да я уверен, что Меландиос мог в любой момент просветить ее по всем неясным вопросам. Нам не было нужды знать заранее. – Он повернулся обратно и подмигнул старому другу. – Единственное, чего мисс Дженьи не могла знать, так это как отреагируют ее капитаны. Правильно?

Лида кивнула.

– Верно, господин Карлоу. Невозможно было сказать, кто из вас предан идее сберечь наследие моей семьи, а кто просто ищет возможности быстро дорваться до власти. Так что представлялось здравым сохранять терпение и посмотреть, кто попробует захватить главенство и как попытается им распорядиться.

– К счастью для нас, мы сыграли честно. – Карлоу сделал жест в направлении Зенит, брякнув оковами. – Мы попытались сохранить синдикат в целости. Будь у меня необходимость рискнуть предположить, я бы сказал, что именно поэтому госпожа Дженьи в конце концов и вышла из тени – чтобы избавить наши несчастные головы от расстрельной команды.

– Хорошо, что Беррилард сделал свой ход именно тогда, – медленно проговорила Зенит. Злость в ее глазах угасала. Карлоу порадовался этому. Зенит была умна, она всегда умела распознать более опасного хищника. – Если бы он выждал, мы могли бы не узнать еще много лет. Не представляю, какой ущерб он мог бы за это время нанести наследию вашей семьи.

– Выглядит практически так, словно кто-то координировал его предательство с юной леди с розовыми волосами, – произнес Меландиос. Он улыбнулся. – Если это так, то похоже, что покровитель мисс Колючки и господина Берриларда Совена бросил их.

Лида выразительно прокашлялась, на случай если кто-то из них не догадался, кем бы мог быть этот покровитель. Мгновение все четверо глядели друг на друга. Карлоу вздохнул. Он устал от словесной эквилибристики. У него болели колени, он был весь избит и вымотался.

– Что же нам теперь делать, леди Дженьи?

Лида бросила взгляд на Меландиоса, и тот кивнул.

– Меландиос возьмет на себя публичное руководство синдикатом. Зенит станет моим заместителем, а вы продолжите исполнять свою роль консилиаруса. – Она беспечно махнула рукой, словно обсуждала аранжировку цветов для общественного мероприятия. – Через десять лет, или около того, Меландиос, несомненно, пожелает выйти в отставку, что позволит нам осуществить гладкий переход обратно к открытому управлению Дженьи. Для вас это приемлемо?

Она не стала дожидаться их ответа. Это не требовалось. В их верности не было сомнений – в этом и состояла вся суть процедуры. Меландиос подал знак, и пробатор вернулась. Она вздернула Зенит и Карлоу на ноги и освободила от оков их запястья.

– Благодарю вас за своевременное вмешательство, мисс Дженьи. – Карлоу поклонился юной госпоже. Зенит эхом повторила его выражение чувств.

Лида Дженьи развернулась и заскользила обратно к машине. Уходя, она щелкнула пальцами и указала на блюстительницу.

– Сержант, позаботьтесь направить наряд, чтобы отвезти госпожу Калабаш и господина Карлоу по месту жительства, – произнесла она. Оглянулась на капитанов, и под кромкой шляпы впервые показалась улыбка. – Они ведь, как-никак, такие добрые друзья семьи.