Голос опыта / Voice of Experience (рассказ)

WARPFROG Гильдия Переводчиков Warhammer Голос опыта / Voice of Experience (рассказ)
Автор	Дж. С. Стернз / J. C. Stearns
Переводчик	[[:Категория:Vilen Gataullin (переводчик)|Vilen Gataullin]][[Категория:Vilen Gataullin (переводчик)]]
Издательство	Black Library
Входит в сборник	Только война: Истории 41-го тысячелетия / Only War: Stories from the 41st Millennium
Год издания	2020
Подписаться на обновления	Telegram-канал
Обсудить	Telegram-чат
Скачать	EPUB, FB2, MOBI
Поддержать проект

Я оставила попытки заставить моих друзей-ксеносов понять истинные размеры галактического населения человечества. Когда я говорю о цифрах, кратных квадриллионам, всегда возникает неизбежный разрыв в общении, когда мой слушатель предполагает одно из двух: либо я плохо понимаю математику, либо один из нас плохо понимает язык другого. До сих пор я не знаю ни одного мира-улья, включённого в Высшее Благо, так что, насколько мне известно, т’ау никогда на самом деле не видели степени плодовитости человечества. Я, однако, побывала во многих мирах-ульях и толкалась плечом к плечу в таких огромных толпах, что их края не были видны невооружённым глазом. У меня есть твёрдое представление о масштабах человечества, и поэтому я понимаю, какая огромная честь быть причисленным к бесконечно малому проценту этого населения, которое стояло на расстоянии вытянутой руки от эфирного и к которому относились как к верному и преданному другу.

«Гуэ’веса’врес», — сказал он и склонил свою лысую голову в мою сторону в небольшом поклоне.

Мой новый титул все еще звучал странно. Доверенный человек-помощник, в буквальном переводе — отражение моего положения на станции, самого высокопоставленного из людей-помощников на борту «Суу’суамута». Первоначально «Слава Аргира», орбитальная верфь вошла во владение т’ау в начале Пятой сферы расширения.

Я тоже склонила голову в знак уважения. Другие т’ау, присутствовавшие здесь, сделали то же самое. Аун’Сонг легко научил себя уважать. Эфирный был грациозным и уравновешенным. После жизни, проведённой в траншеях и окопах, по колено в крови моих собственных солдат и расчленённых трупах врага, его присутствие было похоже на нечто граничащее с божественным.

— Ваше служение Высшему Благу было безупречным, Кэлис Аркади.

Круглый стол не выделял явного лидера, но почтительное обращение указывало на главного, даже если бы я не знала его касту. Когда он заговорил, четверо других т’ау ловили каждое его слово. Я никогда не видела, чтобы кому-то в Империуме уделяли такое внимание из уважения, а не из страха.

— Ты оказываешь мне честь, мудрейший, — сказала я. Мой язык т’ау был неуклюж, но я видела, как эль’Ганрет, представитель касты Воды, улыбнулся и слегка кивнул мне в знак одобрения.

Остальную троицу было гораздо труднее прочесть, но большинство т’ау таковы. По их лицам ничего нельзя понять. Вместо этого их эмоции выдают вторичные подсказки, такие как тон, интонация и язык тела.

В комнате не было телохранителей, что свидетельствовало о колоссальном доверии ко мне, хотя я не сомневаюсь, что все четверо представителей — особенно суровый и мускулистый командир касты Огня — повалили бы меня на землю и забили до смерти голыми руками прежде, чем их эфирный получил хоть какой-нибудь вред.

— Твоя служба делает тебе честь, — ответил аун’Сонг, — и, в свою очередь, делает честь нам.

В обществе Империума такого рода хлопания взад-вперёд челюстей было бы слишком самонадеянным. В те дни почётные звания и почести не имели для меня большого значения. Медаль за кампанию и красивая речь прославленного генерала могли что-то значить для рядовых, но к тому времени, когда я стала лейтенантом, уже знала, что это на самом деле означает: ничего. Пустые слова, которые ничего не стоят лордам и удерживают ворчунов на передовой. С другой стороны, т’ау придавали большое значение своим словам. Для них что-то значило, что мы принадлежим им, что мы знаем, что мы такая же часть их империи, как и они. Эта честность значила больше, чем все речи в Галактике когда-либо могли значить.

— Как же я могу оказать нам ещё большую честь, мудрейший? — Эти разговоры, хотя и полезные, могут продолжаться до смешного долго, если одна из сторон не перейдёт к делу первой, а я уже давно поняла, что т’ау ожидают определенной степени нетерпения среди своих инопланетных союзников. Умение сохранить лицо для всех, продолжая разговор, было одним из многих ценных навыков, которые я развила.

Представители посмотрели друг на друга рассеянными полувзглядами — эквивалент неудобного ёрзания у т’ау. Было что-то, что их явно беспокоило.

Я знала эль’Уфафри, громоздкого командира касты Огня. На его коже виднелась серая галька по краям, свидетельствующая о старости среди его народа, что было неудивительно. Я знала, что он был одним из членов Четвертой сферы расширения и что он был переведён на станцию, чтобы командовать здесь силами касты Огня в знак признания его многочисленных достижений. Кроме того, мы почти не общались, хотя теоретически я была его непосредственным подчинённым. Он избегал моего присутствия, и я начала думать, что он может питать недобрые чувства к людям в целом. Это не удивительно для воинов Четвертой сферы, которые перенесли невообразимые трудности сначала во время своего долгого пребывания в варпе, а затем снова в годы изоляции на Атолле Нем’яр. Как ветеран войны, я едва ли могла затаить на него злобу за психологические шрамы его сражений.

Члены административного совета каст Воздуха и Земли на борту станции были для меня почти полной загадкой. Я уже дважды была на совете, и это были единственные случаи, когда я видела представителя касты Воздуха. Высокая и стройная, как и все представители ее касты, она обладала склонностью к резкости, которая в человеческом обществе граничила бы с грубостью, но со своими сверстниками она разговаривала так же, как со мной, так что я предположила, что это была скорее черта ее культуры, чем отражение ее взглядов на инопланетян. Я встречалась с представителем касты Земли на станции несколько раз, так как под их юрисдикцией работало большинство людей на борту в качестве инженеров.

— Вы знакомы с вчерашним обвалом погрузочного кольца? — Пор’эль Ганрет был самым известным членом консультативного совета, который в большинстве случаев являлся руководящим органом космической станции. Я знала, что существует также эфирный совет неопределённого состава, хотя они редко взаимодействовали с остальной частью объекта и лишь изредка отдавали приказы консультативному совету. По крайней мере, таков был образ, который поддерживался.

— Да, — ответила я. — К сожалению, погибли семь человек. — Шесть человек и т’ау. Я была не только знакома с покойными, я лично подписала извещения о их смерти. Я все ещё помнила их имена.

— Великая и печальная потеря, — сказал эль’Ганрет. Я ему поверила. Как и у всех представителей касты Воды, на его лице было гораздо больше выражений, чем обычно у других т’ау — черта, которая делала его гораздо более привлекательным. Сочувствие на его лице было искренним, что я оценила. — Ещё более печальна правда — погибли не семеро, а семнадцать. Ещё десять членов касты Земли были принесены в жертву, когда кольцо было уничтожено.

Я была потрясена, но остальные члены совета никак не отреагировали. Очевидно, эта информация была им уже известна. Открытость не была огромной добродетелью для т’ау, что, как я подозреваю, является общим для лидеров всей Галактики. Откровенная ложь, однако, была сравнительно редка, и этого было достаточно, чтобы застать меня врасплох. Конечно, этому есть разумное объяснение.

— И это не первый несчастный случай, — сказал эль’Ганрет. — Отказ двигателя на «Рассветном оке» не привёл к гибели пустого корабля из-за осечки автопилота, как это было публично заявлено. На борту корабля было двадцать два т’ау, когда он отклонился от своей траектории и взорвался.

— Вы подозреваете саботаж. — Это был не вопрос. Все фрагменты были на месте. Два несчастных случая были совпадением, но я сразу же начала вспоминать другие. — Сбой давления в прошлом месяце на двадцать первой палубе? Неисправность воздушного регулирования на уходящем крейсере до этого?

Эль’Ганрет кивнул со всей серьёзностью.

— Да, начиная с нехватки продовольствия, вызванной токсичным отравлением два месяца назад.

Я была встревожена тем, что ничего не слышала, и зла, что кто-то напал на нас таким образом, но не была ужасно удивлена. Гуэ’веса, сопровождавшие флот Пятой сферы от родины т’ау до Атолла Нем’яр, были набраны из многих человеческих сообществ, некоторые из которых были недавно присоединены к Империи Т’ау. Неверные приверженцы Трона были тем, чего следовало ожидать: те, кто был слишком воспитан в культе Императора, чтобы принять Высшее Благо, но не мог сбежать до того, как их миры присоединятся к империи. Такие недовольные часто опускали головы и в конце концов находили разум, но иногда они создавали небольшие ячейки сопротивления, которые могли стать помехой для операций флота.

— Вы подозреваете людей. — Это тоже был не вопрос. Совет сообщал о человеческих смертях, преуменьшая значение смертей т’ау. Они отказывались уделять террористам какое-либо внимание своими действиями, делая при этом чертовски хороший вид, что саботаж приносит больше вреда их собственному народу, чем т’ау.

Аун’Сонг слегка кивнул.

— Довольно. — Эль’Ганрет снова кивнул, улыбаясь мне, как будто я была особенно способной ученицей схолама. — Учитывая ваше военное прошлое и положение среди людей, мы полагали, что в наших интересах поручить вам возглавить расследование. Если выяснится, что мы расследуем население гуэ’веса, это ослабит напряжённость, когда люди, которым доверяют обе стороны, будут задавать вопросы. — Он взглянул на аун’Сонга, который снова кивнул.

— Мы также считаем, что было бы неплохо показать другим расам на борту станции, что вы также пользуетесь нашим полным доверием. С этой целью мы санкционировали протоколы джидан на этот период. Ваш мандат будет действовать до тех пор, пока все диверсанты не предстанут перед судом.

— Не ошибитесь, Кэлис Аркади, нам необходимо быстро решить этот вопрос. — Голос эль’Уфафри был мягким и высоким, что никак не вязалось с его воинственной внешностью. — Каждое последующее нападение становилось все более серьёзным. Если одна из этих атак достигнет командира станции или одного из эфирных, последствия для боевого духа станции и её операций будут катастрофическими.

Он сунул руку под мантию и, перегнувшись через стол, положил передо мной импульсный пистолет. Я кивнула, раздуваясь от важности. Джидан, или ношение боевого оружия вне военного театра, было честью, редко предоставляемой кому-либо не из касты Огня. Это было осязаемое, видимое напоминание о том уважении, которое мне оказывали.

— Для меня большая честь служить вам, — сказала я.

— Мы польщены вашей службой, — ответил эль’Ганрет. Он склонил голову. — Ваш связной скоро встретится с вами.

Я помолчала немного, потом встала и поклонилась сама, узнав, что меня отпустили, когда я услышала это. Я никогда раньше не работала с т’ау в положении равноправного партнёрства. Идея была захватывающей.

Я улыбнулась, выходя из административного зала. Когда-то это была офицерская каюта, но теперь она располагалась высоко внутри станции, над нижними палубами. Когда станция находилась под контролем людей, большие окна постоянно тонировали, чтобы надзиратели могли видеть рабочих на полу сборочного отсека, но не видеть самих себя. Однако т’ау держали окна открытыми, чтобы те, кто работал внизу, могли видеть, как их лидеры усердно трудятся.

Маленький маглифт, ведущий в комнату, был заменён короткой лестницей, которая служила источником моего постоянного веселья всякий раз, когда меня туда вызывали. Построенная членами касты Земли лестница была спроектирована с учётом копытных ног, означающее, что ступени были небольшими и крутыми и всегда заставляли мои икры болеть. В Империи Т’ау плантиградные лестницы были редкостью.

Т’ау из касты Воды ждал меня у подножия лестницы. Маленький дрон, не больше моей ладони, завис над его плечом.

— Они должны быть готовы принять тебя, друг, — сказала я.

Он покачал головой.

— Нет, ору’веса, — сказал он, кланяясь. — Они уже видели меня. Я буду вашим связным.

Я снова улыбнулась, обдумывая услышанное. Я ожидала, что буду работать с воином Огня, возможно, даже с одним из почтенных шас’вре, но, конечно, они поставили меня в пару с членом касты Воды. В конце концов, эта миссия была скорее социальной, чем военной.

Я поклонилась, и он протянул мне руку, одарив широкой улыбкой, что было совершенно нехарактерно для т’ау. Он был невысокого роста даже для члена касты Воды, но когда я пожала ему руку, то почувствовала в ней плотную, жилистую силу. Он не носил мантии, обычной для штатских т’ау, предпочитая её светлым свободным брюкам, простой тунике и жилету, украшенному синими и красными спиральными бусинами.

— Капитан Кэлис Аркади, командир Фоллаксийского 113-го нерегулярного полка. Орден Несокрушимой Поступи, награждённая Сердцем Короны на Синдитосе, носитель Алого Черепа. — Мне не нужно было давать ему полный список моих имён и почётных званий, но то, что казалось бы смехотворно формальным в человеческом обществе, считалось вежливым по отношению к моим друзьям-т’ау, и я всегда была готова воспользоваться лишним моментом, чтобы показать, что имею базовое представление об их культуре. — Аркади для друзей.

Мой новый партнёр кивнул, поджав губы.

— Очень хорошо. Я — пор’уи Фи’риос Кау’картир. Я привык, что мои друзья-люди называют меня Картир.

— Тогда Картир. У вас есть опыт в подобных вещах? — Пока я говорила, его дрон XR-0 медленно вращался вокруг меня, фиксируя мою внешность, голос и другие личные данные для своих записей. Я стояла неподвижно, чтобы сделать эту задачу как можно быстрее.

— Есть немого, — сказал он, — хотя раньше я всегда служил на планетах, где т’ау составляли основную массу населения. — Он колебался. — Но я — кар’тир, охотник за справедливостью. Это будет не первое моё расследование.

Я кивнула. Он оказался совсем не таким, как я ожидала. Я знала, что у т’ау должна быть какая-то форма обеспечения правопорядка — в конце концов, военное право порождает недовольство среди гражданского населения, — и все же я никогда не видела тюрем т’ау и не слышала, чтобы они ссылались на уголовный кодекс. Возможно, он и был следователем по уголовным делам, но я понятия не имела, какую форму это примет. Насколько я знала, он мог играть ту же роль, что и инквизитор, или же он мог быть не более чем эквивалентом уличного силовика. Этого нельзя было сказать наверняка.

— Я предлагаю начать с изучения записей в базе данных станции и исследовать всех сотрудников, имеющих историю дисциплинарных нарушений. — Он указал на коридор, который должен был привести нас к центру обработки данных, но я покачала головой.

— Я понимаю, к чему вы клоните, — сказала я, — но это было бы непродуктивно. Рабочие с дисциплинарными нарушениями при Империуме были бы наказаны за такие вещи, как нарушение служебных обязанностей или кража материалов для, скажем, дистилляции спиртного. В лучшем случае те, кто склонен к разжиганию мятежа, были бы гражданами, скорее всего, принявшими т’ау.

— А что бы вы предложили? — Картир улыбнулся, как мне показалось, слегка покровительственно.

— Материалы, использованные при диверсии, схожи. Я думаю, что мы получим лучший результат, если попытаемся выяснить, откуда они взялись. — Я улыбнулась в ответ, стараясь быть как можно более дипломатичной. — Будет выглядеть лучше, если увидят, что мы отслеживаем материалы. Если мы просто допрашиваем людей в качестве нашего первого шага, то для диверсантов это будет оружием, чтобы убедить людей в том, что т’ау видят в людях проблемы, которые нужно решать, а не партнёров, которыми мы являемся.

— Искусно обосновано, я полагаю. Конечно, я сочту за честь позволить вам взять инициативу в свои руки. — Он наклонил ко мне голову, и я не смогла удержаться, чтобы не кивнуть в ответ. Вежливость касты Воды была заразительна. Вольные торговцы, планетарные губернаторы и даже некоторые инквизиторы поддавались их обаянию. И все же его выбор слов несколько раздражал меня. Возможно, он просто был чересчур формален в том смысле, к которому склонялись его люди, но я не могла отделаться от мысли, что он намеренно пытается установить, кто из нас на самом деле главный.

Картир только недавно прибыл на Атолл Нем’яр, и мы немного поболтали, пробираясь через станцию и обмениваясь новостями с обеих сторон Галактики. Я взяла за правило здороваться со многими рабочими — людьми, мимо которых мы проходили, — для меня было важно, чтобы мы не казались обособленными или изолированными друг от друга. Чем больше мы будем общаться с т’ау, тем лучше. Если бы он был хотя бы вполовину так проницателен, как полагается касте Воды, он бы принял близко к сердцу то, как высоко я ценю людей на станции.

В пустотных доках «Суу’суамута» стояло значительное количество кораблей — и ещё больше либо патрулировали вокруг нас в ощетинившейся сети обороны, либо требовали ремонта или ожидали приказов после переоборудования — но многие из больших сегментов и компонентов должны были работать в массивных сборочных залах. Большие отсеки могли вместить крупные секции космических кораблей, даже небольшие суда целиком. В каждом помецении одетая в коричневое каста Земли т’ау трудилась бок о бок с человеческими рабочими бригадами, чтобы поддерживать флот на Атолле Нем’яр в наилучшей форме. Отсеки представляли собой хаотичную мешанину зрелищ и звуков, наполненную фонтанами искр от сварочных дронов, звоном металлического скрежета и стука молотков и рёвом голосов, перекрикивающих друг друга.

— Куда мы направляемся? — наконец спросил Картир, когда мы переходили из одного зала собраний в другой.

— Навещаю друга, — ответила я.

Вдоль сборочных отсеков было много освободившихся мест, когда станция перешла из рук в руки. Станции телесных наказаний для уволенных рабочих, святилища Бога-Машины Адептус Механикус, посты надзирателей — все это было убрано, чтобы освободить место для более значимых установок, когда т’ау приняли командование.

Лавка Трешома была святилищем, я была в этом уверена. По углам комнаты все ещё виднелись восковые пятна, а запах благовоний был таким густым, что я не думала, что он когда-нибудь исчезнет. Даже несмотря на то, что атрибуты культа техножрецов были удалены, магазин оставался бастионом человеческой культуры. Толстые цепи свисали с потолка петляющими дугами, к ним были прикреплены инженерные инструменты, выставленные на всеобщее обозрение. Старые блоки двигателей и коробки передач были притащены сюда, чтобы служить импровизированной мебелью. Полусобранные детали были разбросаны повсюду, многие покрыты ржавчиной или смазкой.

— Капитан! — Трешом склонился над разобранным барабаном сцепления. Он резко выпрямился и резко отдал честь. — Странно видеть вас здесь.

В течение десятилетий крови и фицелина Трешом Лан был одним из моих лучших сержантов. В последующие годы он отбросил строгий, дисциплинированный образ Милитарум и медленно вернулся к кричащему, индивидуалистическому облику фоллаксийского общества. Он был тощ и узловат, как адамантиновый скелет, завёрнутый в вяленое мясо грокса. Его волосы были длинными и такими же густыми от жира, как и смуглая кожа. Хотя волосы у него были лохматые, усы и борода были смазаны маслом и сформированы в свободные спиралевидные завитки.

— Сержант, — сказала я, улыбаясь. Я небрежно отсалютовала ему в ответ, гадая, не покажется ли этот жест странным для Картира. — Мы хотели задать вам несколько вопросов.

Тут Трешом заметил, что за моей спиной стоит Картир. Он не разозлился, но я заметила, как напряглась его улыбка. Между некоторыми представителями людей и т’ау все ещё существовало смутное чувство неловкости. Было грустно видеть, что Трешом так взволнован.

— Мы? — сказал он.

— Я пор’уи Фи’риос Кау’картир, — широко улыбаясь, сказал мой спутник, — хотя люди зовут меня Картир.

Трешом посмотрел на моего спутника, потом снова на меня. — Чем могу быть полезен, капитан?

— Мы хотели узнать, не видели ли вы кого-нибудь, кто искал магнитные развязки, — сказала я. Разрушение загрузочного кольца было вызвано неисправным разъединителем, и этот компонент был жизненно важен для создания самодельных плазменных бомб, таких, которые забрали «Рассветный глаз».

Трешом покачал головой.

— Не могу сказать, что видел, капитан. — Он искоса взглянул на Картира. — Синие их ни для чего не используют, так что они — металлолом, но в них достаточно палладия, чтобы каста Земли расплавила их для собственного использования. — Он достал из заднего кармана тряпку и принялся вытирать жир с одной из деталей на верстаке.

Я нахмурилась.

— Вы слышали что-нибудь о том, что их кто-то ищет? — Трешом не смотрел мне в глаза, и от его подозрительности по отношению к Картиру у меня волосы встали дыбом.

Ещё одно покачивание головой.

— Нет, капитан. Я ничего не слышал. — Он поднял голову. — Вы хотите, чтобы я связался с вами по воксу, если найду? Вам он для чего-то нужен?

— Дай мне знать, если услышишь, что кто-то их раздобыл. — Он определенно выпытывал. — Впрочем, причин для беспокойства нет.

— «Щедрый герольд» получил боевые повреждения своих прицельных систем, — сказал Картир. — Для их ремонта не хватает палладиевых компонентов, поэтому мы просто обращаемся к любому, кто может помочь. — Он улыбнулся. — Для Высшего Блага.

Его ловкость была поразительна. Одним махом он убедительно солгал и выдал себя за подхалима с коровьими глазами, определенно не представляющего угрозы для недовольных, которые могут быть или не быть участниками разговора.

— Будет сделано, босс, — кивнул Трешом. — Будет сделано. Держу пари.

Мы поблагодарили его и ушли, а Картир последовал за мной, пока я кружила по неиспользуемым боковым залам. Ржавые заброшенные сегменты будут в какой-то момент перепрофилированы, но ресурсы флота Пятой сферы были ограничены, и некоторые проекты не были приоритетными.

— Все гуэ’веса обращаются к вам по человеческому званию? — спросил Картир, когда мы шли. Достаточно безобидная тема для разговора.

— Только фоллаксийские, — сказала я. — Но их не так уж много на борту.

— Удивительно, учитывая, сколько людей последовало за вами.

Я уже слышала эту похвалу раньше. Когда я присоединилась к Высшему Благу, то взяла с собой почти всю свою роту. Потеря ста девяти перебежчиков моментально стала огромным ударом по моральному духу фоллаксийцев, и наше прибытие стало огромным переворотом для сил т’ау.

— Человеческим рангам сейчас не придаётся большого значения, — сказала я. — Но для фоллаксийцев, которые следовали за мной, это предмет гордости. Мы прошли через многое друг с другом, и всегда приятно видеть сородича. — К сожалению, т’ау не сумели удержать 113-ю роту вместе; теперь она была рассеяна по всей империи. Их боевой опыт делал их весьма ценным активом, но я могла пересчитать по пальцам, сколько раз я встречалась со своими старыми товарищами, особенно после перехода на Атолл Нем’яр.

Я остановилась. Мы зашли достаточно далеко. Единственными звуками, столь глубокими в неиспользуемой части станции, были стоны металла, перемещающегося в пустоте, и звон жидкости, капающей из плохо обслуживаемых трубопроводов. Здесь не было никаких усовершенствований т’ау: никаких закруглённых углов, никаких пластифицированных фасадов, никакого низкого входного путевого освещения, дающего равномерное освещение. Коридоры представляли собой месиво из холодной, неумолимой стали, трубы вились через одну стену и пересекали решётку потолка, а на каждой стене висели вездесущие изображения злобных черепов и надменных аквил.

— Здесь есть ещё один ваш контакт? — невинно спросил Картир.

Я уставилась на него, не зная, саркастичен он или нет. Сарказм не был типичной чертой т’ау, но я видела достаточно неожиданных поворотов поведения от касты Воды, чтобы не быть уверенной.

— Нет, — сказала я. — Вам не показалось это общение странным?

Он покачал головой.

— Не могу сказать, что это так. Для вас?

— Определенно, — кивнула я. — Трешом что-то скрывает. Вы заставляете его нервничать, просто находясь там, и как только мы начинаем задавать острые вопросы, он начинает избегать прямых ответов.

— Понимаю, — кивнул Картир. — Вы хотите, чтобы его задержали?

— Пока нет. — Я нахмурилась. Задержание без причины было чертой человеческих правоохранительных органов, и я надеялась, что это не повторится при т’ау. — В доме Трешома есть вокс-канал, и он никогда не был ограничен, как в большинстве частей станции, занятых т’ау. Я хотела бы посмотреть, сможем ли мы найти ещё один вокс-модуль. Если мне повезёт, я смогу подключить его к прослушке в магазине Трешома. Это очень рискованно, но я, возможно, могу сделать так, чтобы это сработало.

С помощью реквизированной карты станции мы двинулись через заброшенные залы, применяя один из маленьких наручных браслетов, которые т’ау использовали для небольших каналов передачи данных.

— Ваши следственные способности заслуживают всяческих похвал, — сказал Картир. — Вы приобрели их, когда служили в Инквизиции?

Я остановилась и снова посмотрела на него. Вопрос был безобидным, и его поведение не предполагало ни подозрительности, ни злобы, но опять же, с кастой Воды никогда нельзя было сказать наверняка. Он явно читал обо мне, но если мой напарник пытался получить какую-то информацию, которую я не раскрыла раньше, то ему не повезло. Я уже рассказала т’ау все, что знала.

— Не знаю, откуда вы взяли обо мне информацию, — сказала я, — но в ней есть несколько ошибок. Я никогда не работала на Инквизицию.

— Прошу прощения. В вашем досье указано, что во множестве случаях вы действовали в качестве дополнения к действиям, предписанным вашей Инквизицией.

Я кивнула и неуверенно махнула рукой. — Отчасти. Вы правы, что Фоллаксийский 113-й был послан в бой Инквизицией не раз, но, насколько мне известно, я никогда даже не встречала инквизитора. Итак, чтобы ответить на ваш первый вопрос, нет. К тому времени, как мои нерегулярные солдаты и я спустили свои сапоги на землю, расследование уже было закончено, и пришло время начать охотиться. — Я помолчала. Я не хотела, чтобы он подумал, что я увиливаю. — Учитывая, как часто мы сражались с крадами, культистами и тому подобным, я думаю, разумно предположить, что кто-то в моей цепочке командования дружил с одним или двумя инквизиторами, но если и была такая связь, то она была выше меня и я никогда не была вовлечена.

— Кажется, достаточно далеко, — сказал Картир, когда мы свернули в очередной коридор.

— Мы все ещё далеко от главного вокс-устройства, — сказала я.

Следователь т’ау пожал плечами.

— Верно, но нам это не обязательно. У нас уже есть подслушивающее устройство в комнате. — Я уставилась на него, и он склонил голову набок, словно ожидая, что я найду какую-то скрытую подсказку. Наконец он самодовольно улыбнулся. — Разве вы не заметили, что моего дрона XR-0 больше нет с нами?

— Вы спрятали своего дрона в магазине? — нахмурилась я. — Какого черта вы раньше ничего не сказали?

— Мы же не можем просто сидеть перед его дверью и слушать, что происходит в магазине, правда? — Он настраивал свой наручный планшет, пытаясь найти частоту XR-0. — Нам пришлось петлять по коридорам, пока мы не достигли достаточно близкого места, чтобы уловить сигнал дрона, но все ещё вне поля зрения окружающих.

Я вздохнула. Это была разумная и хорошая следственная работа. Было бы легко заставить дрона проскользнуть под стол, пока мы разговаривали. Я удивилась, что не заметила его отсутствия раньше. И все же привычка т’ау скрывать информацию до тех пор, пока она не станет абсолютно необходимой, раздражала, особенно от того, кто должен был быть моим партнёром.

— Приехали, — сказал он, когда его наручный планшет поймал сигнал.

— ...не то, о чем нам следует беспокоиться. — Голос был мне не знаком.

— Вы уверены? — Трешом казался встревоженным. — Клянусь, этот синий ублюдок знал больше, чем показывал. Ты бы видел, как он на меня смотрел.

Я взглянула на Картира. Если он и был смущён, то не подал виду.

— Меня больше беспокоит, что ваш бывший командир так тесно сотрудничает с ними, — сказал незнакомый голос. — Я думал, вы попытаетесь с ней поработать.

— Я сказал, что попробую, если представится такая возможность, — сказал Трешом, — но это не значит, что я могу просто вальсировать на верхние этажи, чтобы поболтать. Копытные нас туда не пускают.

— Конечно, нет. Они хотят быть уверенными, что никогда не окажутся вне поля зрения и в пределах досягаемости. Всегда наблюдают, но никогда не слушают. Это все часть замысла.

Слова незнакомца вызвали у меня отвращение. Все, что он говорил, было неправдой. Больше, чем ложь и искажённая интерпретация фактов, меня возмущало то, что он вливал этот яд в уши моих собственных товарищей. В чем он уже убедил Трешома? Если бы они не были обнаружены, что ещё они могли бы убедить моего старого друга сделать?

— Но если они вышли на нас, нам, возможно, придётся устроить несчастный случай, чтобы отвлечь их. Инженеры полимеров, которые перевелись с Далимара, были бы хорошими простаками. Они сторонники т’ау в третьем поколении, так что они настолько же воспитаны, насколько это возможно — мы никогда не получим ни одного из них.

Я затаила дыхание, надеясь, что Трешом не согласится с таким гротескным планом.

— Как ты хочешь это сделать?

Я в отчаянии стиснула зубы. Мне оставалось только гадать, как долго это продолжалось.

— У них есть боковые каюты. Достаточно одного вакуумного заряда, чтобы вывести их всех в космос. Мы поместим на них несколько еретических икон, и синие спишут это на сумасшедших людей. Заряды достаточно просты в использовании для любого человека. Вот, видишь? — Какое бы устройство ни активировал неизвестный, оно должно было создавать какие-то помехи, потому что аудиосвязь с дроном исчезла.

Я покачала головой, чувствуя, как кровь стынет в жилах. В своё время я повидала немало бессердечных планов сражений, но редко когда от одного человека к другому исходило столько злобы.

— Я так понимаю, это достаточная причина, чтобы задержать их? — спросила я хриплым от горя голосом.

Картир пожал плечами.

— Мы — следователи, уполномоченные эфирной кастой расследовать это дело. Только наше слово является достаточной причиной для их задержания. — Его носовая щель слегка дрогнула, выражение, которое я узнала как вздох или пожатие плечами. — Если вы спрашиваете, считаю ли я, что мы должны задержать их, то я соглашусь с вами, что мы нашли наших главных подозреваемых.

Я пошла назад тем же путём, которым мы пришли, вырезая некоторые лишние повороты, которые сделала во время нашей первой прогулки. Я ввела команду в компьютерную систему т’ау на запястье, приказав системе безопасности заблокировать дверь Трешома и предупредить меня, если кто-то попытается ее открыть. Картир коснулся своего наушника и запросил подкрепление для нас.

— К его чести, — размышлял Картир, пока мы шли, — недовольство верно. Наши знания о религиозных сектах, которые Империум считает еретическими, ограничены. Если бы мы нашли такую иконографию среди пустых помещений инженеров, то было бы непонятно, как они были внушены, но расследование полностью переместилось бы на их прежние связи. Мы бы ещё долго не возвращались к этой станции. — Он поджал губы. — Весьма коварно.

Я отрицательно покачала головой. Доверие было настолько свободно предоставленным товаром в культуре т’ау, что недовольным было легко им воспользоваться. На человеческой станции подобный гамбит был бы лишь незначительным, легко опровергаемым отвлекающим манёвром для большинства расследователей.

— Есть ли хоть капля правды в том, что он сказал? — спросила я, искоса поглядывая на Картира. — Разве я уникальна в своём доступе к командирам т’ау? — То, что сказали Трешом и его сообщник, встревожило меня. Мне всегда давали понять, что офицеры станции готовы выслушать любого, кто выражает недовольство или беспокойство.

Картир покачал головой.

— Конечно, нет. Конечно, всегда будет некоторое поощрение в отношении иерархии задач. Линейные работники должны были бы говорить со своим руководителем, прежде чем обращаться непосредственно к администратору своей касты, например. Но в случае крайней необходимости администраторы никогда не отказывали кому-то в возможности обратиться к ним с проблемой.

Если неуклюжие, безликие воины Огня, которых я видела охраняющими верхние уровни, были неким индикатором, я задавалась вопросом, насколько администраторы действительно казались открытыми простому рабочему. Восприятие недоступности может быть столь же эффективным сдерживающим фактором, как и реальная политика изоляции. Даже лучше, потому что тогда вы могли бы утверждать, что не было никакой официальной политики, препятствующей низшим работникам обращаться к своим высшим.

Я прищурилась и опустила руку на успокаивающую рукоятку импульсного пистолета. Это была именно та коварная логика, которую использовал сообщник Трешома, чтобы убедить людей предать своих благодетелей-т’ау. Я не собиралась становиться его жертвой.

Мы обогнули зал и снова оказались на шумном открытом воздухе сборочного отсека. Я кивнула в сторону двери Трешома. Команда воинов Огня, которую мы вызвали, выстроилась снаружи рядами, полукругом стоя на коленях. Они кивнули, когда мы приблизились, их импульсные карабины были нацелены на портал.

— Мы на месте, — сказала я. — Они ещё не пытались открыть дверь. Вы готовы?

— Конечно, — кивнул Картир.

Я вытащила пистолет и проверила предохранитель, потом заметила пустые руки Картира.

— Вы безоружны? — недоверчиво переспросила я.

— Обычно я не ношу огнестрельного оружия, ору’веса, — ответил Картир.

Я постучала по планшету, чтобы открыть дверь. Она с шипением поднялась, обнажив обитателей, которые с удивлением уставились на нас. К моему собственному удивлению, внутри был не ещё один человек — их было трое. Трешом испуганно отступил от верстака, на который опирался, разбрасывая по полу различные документы. Рядом с ним стоял человек в рваной форме Астра Милитарум, глаза были единственной видимой частью его лица над импровизированной тканевой маской, которую он носил. Сбоку стоял ещё один человек, одетый в коричневую мантию, обычную в септах т’ау, и низко надвинутую на лицо плоскую шапочку. Наконец, крепкая женщина заслонила их всех своим присутствием, если не телосложением. Она стояла спиной к двери, когда та открылась, и теперь оказалась в первых рядах их группы. Шахтёрский комбинезон, который она носила, был грязным и испачканным сажей, но дополнялся маленькими пластинками и цепями — обычными дополнениями в тюремных бригадах, пограничных мирах или где-либо ещё, где рабочие ожидали столкнуться с насилием на ежедневной основе.

Женщина повернулась и уставилась на нас. Все уставились на неё.

— По решению совета вы четверо подлежите аресту и содержанию под стражей, — сказала я.

Прежде чем я успела вымолвить ещё хоть слово, женщина упала на четвереньки и сделала выпад. Я не знаю, было ли это ее внезапным переходом в дикую позу или каста Огня пыталась избежать попадания в нас дружественным огнём, но они не сделали ни единого выстрела, прежде чем она прорвалась через нас с Картиром и оказалась сверху.

Я опустилась на колено, безоговорочно доверяя воинам Огня справиться с шахтёром. Трешом неловко замер на полпути между тем, как закинуть руки за голову, и поискать оружие. Человек в мантии вытащил два автопистолета, и я переключила своё внимание на него.

Он попытался отойти в сторону, выпустив в мою сторону поток пуль, но я не дрогнула. Я стояла на коленях за мешками с песком перед болтерным огнём из рядов десантников-предателей; его недисциплинированные выстрелы не имели никакого значения. Я вздохнула, выбрала момент и выстрелила. Одинокая сверкающая гранула плазменной энергии вылетела из моего пистолета, попав ему в верхнюю часть груди, и бег человека в мантии превратился в беспорядочное падение на землю. Автопистолеты скользнули прочь.

Я повернулась к верстаку как раз вовремя, чтобы увидеть летящего ко мне человека в маске. Я выругалась. Я предполагала, что он нырнёт назад или будет вынужден обойти стенд, чтобы добраться до меня. Вместо этого он прыгнул, как харан-кот, и мне пришлось неуклюже броситься вперёд.

Мои быстрые рефлексы спасли мне жизнь, и я услышала, как противник ударился о палубу позади меня. Я вскочила на ноги и развернулась, надеясь, что в предательской душе Трешома осталось достаточно лояльности, чтобы не выстрелить своему капитану в спину.

Человек в маске зарычал на меня в дверях. Позади него я видела, как т’ау отчаянно борется с огромной женщиной-шахтёром. Каждый раз, когда она наносила удар, в воздухе летела яркая кровь, как будто в ее толстых рабочих перчатках был спрятан нож. Воины Огня расступились, отходя, чтобы окружить ее в смертельном кольце. У меня было достаточно времени, чтобы увидеть этот манёвр, прежде чем моя собственная добыча заставила обратить на неё внимание.

Он бросился ко мне, сгорбившись как карнизимиан, и протянул руки, чтобы схватить меня. Я отбила его цепкие пальцы ломом, лишь слегка удивившись тому, что во время схватки взяла орудие в свободную руку. Двойной боевой стиль, который Астра Милитарум тренирует в своих командирах, — это мощная вещь. Хотя т’ау активно отговаривали своих офицеров от использования оружия ближнего боя, инстинкт заставил меня вернуться к старому и знакомому.

Он снова набросился, держа руки в раскрытых когтистых лапах, как пикирующий хищник. Лома было достаточно, чтобы держать себя на расстоянии вытянутой руки и отбить его грязные руки, но я знала, что не буду сражаться в ближнем бою; это никогда не было моей сильной стороной. Когда он приблизился, я нырнула в сторону и сделала ещё один импульсный выстрел в его лицо.

Его рефлексы были немыслимыми. Он двигался со скоростью тренированного убийцы, бросаясь вниз и в низкое вращение, которое унесло его от меня, но избавило от мгновенной смерти от плазмы в рот. И все же мой выстрел попал точно в цель, и противник едва успел увернуться. Когда он снова поравнялся со мной, я увидела, что мой выстрел сорвал маску с его лица и оставил рваный ожог на правой стороне головы.

— О Трон! — завопил Трешом, в его голосе послышался вопль жалкой паники, и я поняла почему.

Лицо мужчины было ужасным. Скошенные угловатые щеки переходили в рот, который был полон мандибулярных, насекомообразных клыков. Подбородок усеивали хитиновые гребни. Мои глаза сузились от отвращения, я уже видела таких чудовищ раньше.

— Генокрад, — прорычала я.

Он взревел от ярости и снова бросился на меня. Все притворство исчезло. Вторая, меньшая пара рук освободилась от туники, и он надавил на меня, игнорируя лом и пытаясь прижать меня к земле для шквала атак.

Я отбросила его цепкие когти, но меня согнуло назад, и я почувствовала, как мои колени ударились о палубу. Я попыталась поднять пистолет, чтобы выстрелить ему в живот, но он держал моё запястье железной хваткой. Я увидела, как из-за плеча ублюдка появилось лицо Картира, а над головой взвился тяжёлый гаечный ключ. Он обрушил его на спину генокрада, не добившись никакого эффекта, кроме раздражения. Крад толкнул локтем т’ау, и тот отпрянул с неловким визгом. Однако отвлекающий манёвр ослабил хватку моего врага на запястье, и я воспользовалась возможностью выпустить три пули в его торс.

Генокрад рухнул на бок, и я с трудом поднялась на ноги. У меня было несколько небольших порезов, но ничего опасного для жизни. Я бросила быстрый взгляд на Трешома, который все ещё с ужасом смотрел на открытое лицо своего союзника-ксеноса.

Я бросилась к Картиру. Т’ау пытался подняться на ноги, одурманенный ударом по голове. Кровь запятнала его голову, и он фыркал, пытаясь очистить носовую щель от жидкости.

— Я в порядке, — пробормотал он. Он указал на дверь. — Помоги им.

Я встала и подняла пистолет, но к тому времени, как я выскочила в отсек, бой уже почти закончился. Двое воинов Огня лежали на палубе, явно не нуждаясь в помощи. Ещё один лежал, прислонившись к переборке, пытаясь остановить кровотечение на своем теле. Остальные отошли на необходимое расстояние, и, прежде чем я успела что-либо предпринять, они открыли огонь. Сверкающий огонь импульсных снарядов попал в шахтёра, который дёрнулся, повиснув в воздухе от ударов, прежде чем окончательно рухнуть на землю.

Как только последний враг пал, один из касты Огня опустил оружие и бросился к раненым товарищам. Остальные рассредоточились, проверяя тела павших, чтобы убедиться, что их союзникам все ещё можно помочь и что их враги действительно мертвы.

Команда т’ау из касты Земли, чьи плечи были украшены черными нашивками, означавшими медицинский персонал, прибыла несколько мгновений спустя. Медик-воин Огня поменялся местами со специалистами и присоединился к своей команде, ворвавшейся в магазин. Я двинулась было за ними, но двое санитаров встали по бокам от меня и принялись осматривать моё горло, руки и ребра. Лидер взял у меня образец крови и тут же проверил его с помощью портативного устройства, вероятно, чтобы проверить, не заразилась ли я.

Воины Огня появились несколько мгновений спустя вместе с Трешомом. Руки диверсанта были привязаны к поясу ремнём безопасности, но он, казалось, был не в состоянии сопротивляться. Его лицо было мертвенно бледным, глаза широко раскрыты от шока. Его губы беззвучно шевелились, повторяя безмолвную молитву снова и снова. Картир последовал за ним, придерживая свою голову одной рукой. Темно-синие пятна крови покрывали его лицо и жилет, последний тоже был испещрён красными полосками.

— Ты в порядке? — спросила я.

Картир поморщился.

— Мне сказали, что у меня небольшая травма кости, которая не даёт никаких серьёзных повреждений. В моей карьере случалось и похуже.

Мне стало стыдно.

— Прости меня, Картир. Я должна была понять раньше, что мы имеем дело с генокрадами. Тебя чуть не убили из-за того, что я не заметила связи.

— Я также знаю о существовании генокрадов, Кэлис Аркади. — Он поморщился. — Здесь нет вины, которую мы не разделили бы поровну. Честно говоря, я удивлён, что ты не гордишься больше.

Я отрицательно покачала головой.

— От чего же? Я не сделала ничего особенно примечательного.

— За первые два часа нашего сотрудничества произошла перестрелка, пять человек погибли, и я получил перелом черепа. — Он ухмыльнулся. — По человеческим меркам, это очень удачный первый день, не так ли?

Я фыркнула от смеха, о чем моё больное горло немедленно заставило меня пожалеть.

— Если вы достаточно здоровы, чтобы шутить, — сказала я, — тогда, я полагаю, вы достаточно здоровы, чтобы мы могли пойти и доложить совету.

— Удалось ли вам получить какую-либо полезную информацию от павших? — Аун’Сонг уставился на нас сцепив пальцы. Его лицо было вечно бесстрастной маской т’ау, но скованность Картира говорила мне, что эфирный был менее доволен, чем мог бы быть.

— Нет, мудрейший. — Я провела всю свою карьеру, доставляя плохие новости начальству, и, насколько мне было известно, я делала все, что могла. Мне нечего было стыдиться. — Два второстепенных заговорщика, идентифицированные в записях станции как Арна Куэйд и Довиндар Сенмурта, были убиты. Тот, что ранил Картира, Листронн Вейган-Халлс, продержался ещё два часа, но умер от ран, так и не дав никакой полезной информации.

Эфирный уставился на нас, затем откинулся на спинку стула и кивнул. Остальные командиры наклонились к нему, перешёптываясь между собой.

— Мы сожалеем о гибели людей, — сказал аун’Сонг через мгновение, — но воздаём должное вашим превосходным навыкам расследования. — Он коротко кивнул мне. — Для нас будет честью, если вы вернётесь к своим обычным обязанностям.

Я моргнула, не совсем уверенная, что поняла услышанное.

— Почтеннейший, — медленно произнесла я, — боюсь, что этот вопрос ещё не решён.

Рядом со мной откашлялся Картир.

— Ты согласен, уи’Кау’картир? — Аун’Сонг снова сцепил пальцы.

Ноги Картира напряглись — верный признак опасения у его народа.

— Я не хочу противоречить мудрости достопочтенного аун’Сонга, — сказал он, — но я был бы неосторожен, если бы не убедился, что представил вам все факты. Листронн был главарём этой группы, по словам человека, Трешома. Однако он даже не успел прибыть на станцию, как провалился склад продовольствия. Поскольку мы определили это как первый акт саботажа — а мы знаем, что он не мог способствовать этому, — то логически следует, что он не мог быть ответственным.

— На основании этих мал’хуи доказательств вы подвергнете сомнению суждение эфирных? — На лице эль’Ганрета отразился холодный гнев, когда он посмотрел на Картира.

— При всем моем уважении, — вмешалась я, — я должна согласиться. Генокрады — это, как говорят мне мои товарищи по касте Огня, угроза, с которой Империя Т’ау сталкивалась лишь эпизодически и никогда на уровне полностью укоренившегося культа.

Эль’Уфафри посмотрел на аун’Сонга, и тот кивнул. Командир касты Огня ответил тем же, прежде чем повернуться ко мне.

— Это так, — сказал он. — После нескольких первых разрушительных столкновений наши союзники-круты быстро научились их обнаруживать. Все флоты теперь используют специальные подразделения слежения, чтобы находить таких существ.

Я поклонилась.

— Мудрое решение, и Империуму ещё только предстоит его осуществить. — Бессмысленная лесть, конечно. Даже с каждым крутом на Пеке Империум никогда не смог надеяться распространить остроносых ксеносов достаточно далеко, чтобы искоренить каждую заразу крадов. — Однако сейчас неэффективность Империума — это благо для вас. Поскольку подобные эпидемии относительно распространены в человеческих мирах, мне неоднократно доводилось сражаться с подобными существами вблизи. Если выводок генокрадов действует так открыто, то это потому, что у них достаточно людей, чтобы начать свои диверсионные кампании. — Я заколебалась, не зная, как сильно надавить. — Как бы искусны ни были крутские ищейки, если предатели имеют в своём распоряжении чистокровную особь, то они могут даже заразить некоторых нелюдей на борту.

Картир издал щелкающий звук, который я не смогла определить.

— Если у нас есть такой исчерпывающий ресурс, нам следует прислушаться к нему. Моя собственная рекомендация состояла бы в том, чтобы мы продолжали наши расследования в отношении этой организации.

Аун’Сонг посмотрел на нас. Я не могла сказать, думал ли он или просто ждал, чтобы создать впечатление, что он думает. Остальные командиры уделяли ему все своё внимание, и это говорило о том, что они тоже ничего не знают.

— Мы ценим вашу тщательность, — сказал аун’Сонг, и я уже почувствовала, как моё сердце упало. — Ваша компетентность — великое благо для Высшего Блага. Однако мы уверены, что этот вопрос был удовлетворительно решён.

Я была в ярости, но изо всех сил старалась сдержать свой гнев. Как они могли быть такими тупыми? Такое своевольное невежество, как мне казалось, я оставила в Империуме. Я была одновременно удивлена и обрадована, услышав, как Картир испустил низкий шипящий выдох. Слишком тихо, чтобы кто-то услышал нас сзади, но это был явный признак раздражения среди т’ау.

Выход из административного кабинета теперь казался мне совсем другим. Я спустилась по пологой лестнице, снова чувствуя жжение в ногах, и не могла не вспомнить ядовитые слова Листронна. Может быть, конструкция лестницы была просто оплошностью? Или же это было тонкое послание, призванное напомнить любому человеку, совершившему восхождение, что это место им не принадлежит?

Я остановилась на верхней площадке, положив руки на перила мостика и глядя вниз, на сборочный отсек. Т’ау и люди трудились плечом к плечу, но я не могла избавиться от мыслей, которые возникали у меня в голове. Действительно ли они так гармоничны, как кажутся? Многие ли из руководителей касты Земли тайно смотрели свысока на своих союзников гуэ’веса, когда те выражали благородные чувства? Сколько людей жалели, что покинули Империум человека?

— А вы знали? — спросила я, и в моем вопросе было больше злобы, чем я предполагала. — А вы знали, что они попытаются нас закрыть?

Картир покачал головой.

— Я был так же удивлён их решением, как и вы, ору’веса.

Я повернулась и посмотрела на него.

— Как они могли быть такими слепыми? — спросила я. — Могли ли генокрады проникнуть в совет?

— Невозможно. — Картир фыркнул, явно смущённый таким вопросом. — Эфирная каста и те, кто тесно с ней сотрудничает, подвергаются строгому медицинскому контролю на предмет заражения или внедрения биологического оружия.

Я вздохнула. Возможно, Картир был так же раздражён тем, что его закрыли, как и меня, но всегда существовал предел тому, насколько сильно он будет подозревать своих людей. Если бы эфирные были испорчены, Картир никогда не смог бы увидеть это ясно.

— Где тогда? — спросила я. — Откуда взялась инфекция?

— Я думаю, что вопрос «когда» тоже уместен, — ответил он. — Возможно, даже более существенный. Прибывших на станцию людей тщательно обследуют. Как можно было пройти медицинское обследование?

Возможно, аун’Сонг и дал понять, что прекращает дело, но я была рада, что Картир, похоже, не больше меня хочет оставить эту тему. Казалось, что некоторые из т’ау были более склонны верить своим союзникам, чем другие. Не успела эта мысль прийти мне в голову, как она привела меня к другой.

— Круты получают свой опыт, основываясь на падших, которых они съели, верно?

Картир кивнул, и его носовая щель затрепетала.

— Это... в значительной степени верно, я полагаю. — Его дискомфорт вызвал у меня улыбку, какая-то часть меня наслаждалась, наблюдая, как увиливает Картир. Каннибализм их союзников-ксеносов был вопросом, который т’ау никогда не могли психологически принять.

— Но они не могли съесть всех, — сказала я. — Например, никассар. Или антразод, или г'нош. Вряд ли у крута когда-нибудь была возможность съесть кого-нибудь из них, так что они не смогли бы обнаружить инфекцию, не так ли?

Картир огляделся, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Я сделала то же самое. Существование союзников расы т’ау было тщательно охраняемой тайной, особенно от человечества, так что я понимала эту осторожность. Однако я хотела быть как можно более конкретной, чтобы напомнить Картиру, что тот факт, что я знаю о таких вещах, отражает степень доверия, которое оказали мне т’ау.

— Нет, — сказал он. — Такие помощники редки даже в пространстве т’ау. Насколько мне известно, на Атолл Нем’яр пришли лишь самые распространённые из наших союзных рас.

Я двинулась вперёд, Картир следовал за мной по пятам. Я была уверена, что здесь что-то есть. Какими бы изощренными ни были круты в изучении своей добычи, если они были основной линией обороны против генокрадов, то должны были существовать способы обойти их пристальное внимание.

— А как насчёт веспидов? — спросила я, останавливаясь. Действительно, инсектоидные пришельцы попадались редко, но на большинстве космических объектов т’ау всегда имелся хотя бы один отряд жалокрылов; веспиды могли действовать в условиях низкой гравитации и токсичных сред, что делало их бесценным ресурсом для отражения абордажных действий. В «Суу’суамуте» было не одно отделение, а три.

— У мал’кор ограниченный контакт с крутами, — признал Картир. — Мы узнали, что, когда они предоставлены сами себе, между ними существует определенная культурная... несовместимость.

Я мрачно улыбнулась. Некоторые различия невозможно было преодолеть.

— А когда самый последний отряд жалокрылов прибыл на станцию?

Картир сверился с собственным блокнотом на запястье. Как администратор касты Воды, он имел другие ключи доступа, чем я. Я готова была поспорить, что его статус кар’тир давал ему доступ к ещё большему. Он задумчиво покачал головой.

— Глава рода Зчллчк прибыл два месяца назад. — Его голос был мягким и мрачным. — За двенадцать дней до отравления зерна. — Он зашагал, в первый раз впереди. Не думаю, что я когда-либо видела члена касты Воды таким напряжённым. Оказалось, что этот красноречивый бюрократ обладает стальной душой законника. — Отряд жалокрылов перевели из Ли’пора.

— Жаль, что совет отменил наш приказ расследовать это дело, — сказала я. Доказательства оказались слишком серьёзными, чтобы их игнорировать, но мне нужно было знать, поддержит ли меня Картир.

— Напротив, Кэлис Аркади, — улыбнулся мне в ответ Картир. — Возлюбленный эфирный аун’Сонг просто заявил, что совет считает этот вопрос решённым. Наш первоначальный мандат состоял в том, чтобы найти исполнителей диверсии, и мы знаем, что банда Листронна не могла осуществить отравление зерна. Поскольку аун’Сонг не отменил этот мандат, я хотел бы сказать вам, что мы по-прежнему обязаны продолжать наше расследование до тех пор, пока не будет установлен такой преступник.

— Почему-то я подозреваю, что остальные члены совета так не считают, — рассмеялась я. Мой новый напарник начинал мне очень нравиться.

— Если остальные члены совета истолковали слова аун’Сонга иначе, то очень жаль, что они не сообщили мне об этом. Я всего лишь скромный слуга касты Воды и не могу быть обвинён в том, что выполняю приказы эфирного в меру своих способностей.

Я ухмыльнулась и ускорила шаг, чтобы не отстать. Теперь, когда явился явный и вероятный враг, большая часть притворства Картира отпала. Он набирал приказы в планшет на запястье, прежде чем тихо и быстро заговорить в наушник.

Он остановил нас перед большой стальной дверью, на которой висели таблички с надписями на четырёх языках. При захвате станции т’ау отсек 112-Бета был заражённой зоной, непригодной для жизни окси-нитродышащих. Последние несколько месяцев т’ау работали над фильтрацией и очисткой от токсинов, но для веспидов отсек был бы столь же удобен в своём отравленном состоянии. Бледно-серый член касты Воздуха ждал нас вместе с командой воинов Огня.

— Уи’Кау'картир. — Высокая утончённая фигура из касты Воздуха т’ау изобразила изящный поклон. — Я получил ваш вызов. Чем мы могли быть полезны?

— Почтенный эль’Уя’ша, — кивнул Картир. — Мы требуем допуск в этот отсек, чтобы допросить главу рода Зчллчка и его подразделение. — Я не знала, что отсек был запечатан, но в этом был смысл, так как токсичная среда в процессе очистки была бы закрыта для всех, кроме касты, отвечающей за неё, и арендаторов-ксеносов. Эль’Уя’ша начал набирать коды безопасности на консоли у двери.

— Слушайте сюда, — сказала я, обращаясь к ударной группе. Их шас'уи склонил голову набок, пристально глядя на меня, но если у него и были проблемы со мной, то я была не в настроении нянчиться. — Мы почти наверняка столкнулись здесь с генокрадами, и в зависимости от того, кого они заразили, они могли быть предупреждены о нашем приближении. Не доверяйте никому, кроме тех, о ком мы с Картиром специально не скажем.

Один из воинов Огня пробормотал что-то, чего я не расслышала. Картир щёлкнул пальцами, словно наказывая собаку или непослушного ребёнка, и солдат замолчал.

— Если у генокрадов есть чистокровная особь, то они могли заразить кого угодно. Мне все равно, кто это — твой друг, твой товарищ по оружию или твоя святая бабушка, — если они находятся в этом отсеке, их следует считать враждебными.

— Даже если они носят лицо эфирного, — добавил Картир. Из ударной группы донеслось низкое, смущённое шипение. Я не рассматривала такую возможность, но была рада, что это сделал Картир. Без специальных инструкций они никогда не стали бы применять оружие против эфирного. Я все ещё не была уверена, что они это сделают.

— Благодаря огромному опыту противостояния с этим конкретным врагом, особенно учитывая возможность неизвестной психической атаки, оперативное командование принадлежит врес’Кэлис. — Картир кивнул мне. Я была ошеломлена и тронута. Воины Огня казались столь же удивлёнными, но по его поведению я поняла, что Картир обладал широкими полномочиями в распределении ресурсов во время преследования преступников.

Он повернулся и нажал кнопку активации на дверной панели. Прозвучало несколько предупреждающих клаксонов, и огромные двери отсека начали со скрежетом открываться. Пока мы стояли в ожидании, Картир сунул руку под жилет и вытащил курносый импульсный пистолет.

— Я думала, вы обычно не носите огнестрельное оружие, — сказала я.

— Это не обычный день, Аркади.

Внутри отсек был заполнен клубящимся паром. Туман отвратительно пах, но уже был уже не настолько плотным и токсичным. Стены поднимались ступенчатыми ярусами, точно так же, как и занятые монтажные отсеки наверху. Боковые туннели отходили от верхних этажей, теряясь в зеленовато-сером тумане. Тусклое голубое освещение почти не рассеивало тени. Мы двигались строем, воины Огня следовали за мной и Картиром, а за ними следовал эль’Уя’ша. Я и раньше бывала на поле боя с т’ау, но сейчас все было по-другому. Каста Огня двигалась с уверенностью и лёгкостью, которых не было в открытом противостоянии.

Но я поняла, что это не война, а охота. Задача, на которую каста Огня потратила все своё существование, оттачивая и совершенствуя ее. Мне стало немного спокойнее. Я держала наготове импульсный пистолет. В свободной руке я сжимала боевой нож, как талисман утешения. Т’ау отговаривали нас от использования цепных мечей, но большинство бывших сержантов, которых я знала, все ещё носили с собой небольшие клинки.

Один из воинов Огня осмотрел портативное сканирующее устройство, а затем бросил взгляд на меня, говоря на ломаном готике.

— У меня нет чётких показаний, гуэ’веса’врес. Мал'кор, похоже, скрываются.

— По крайней мере, мы должны их слышать, – кивнула я. — Похоже, они действительно были предупреждены о нашем прибытии.

Воины Огня обменялись нервными взглядами, некоторые из них направились в мою сторону. Я должна была быть единственным человеком, который знал, о чем мы говорили, но никто из них не хотел принимать во внимание очевидную истину: один из них предатель.

Мои подозрения подтвердились мгновением позже, когда из тумана выступил первый из культистов. Он был одет в рваную одежду беженца, сжимая в руке автомат. Как и Листронн, он носил маску на лице, и я скривила губы при мысли о том, какие зловещие уродства он скрывал. За ним последовал ещё один культист, одетый в серо-коричневый комбинезон слуги из инжинариума. Один за другим они вынырнули, их ловушка захлопнулась, около дюжины из них окружили нас кольцом мрачных взглядов и самодельного оружия.

— Как нас предали? — прошептал один из воинов Огня по сети связи. Культисты продолжали смотреть на нас. Здесь, в своей стихии, многие из них сбросили маскировку, которую они носили, чтобы пройти среди людей. Болтающиеся дополнительные конечности, сложные глаза и другие, более причудливые вульгарности, словно ждали какого-то невидимого сигнала.

— Я полагаю, что эль’Уя’ша рассказал им, — сказал Картир. Воины Огня бросали параноидальные взгляды на командира касты Воздуха, переводя взгляд с него на культистов.

Эль’Уя’ша хихикнул совсем не как т’ау.

— Как ты догадался? — спросил он.

— Странно, что т’ау твоего ранга откликнулся на простой запрос о доступе к двери, — сказал Картир. — Когда стало ясно, что нас заманили в засаду, преступник был просто выведен на чистую воду. — Он поднял пистолет, целясь прямо в офицера т’ау. — Кор’эль Таш’вар Уя’ша, настоящим вы заключены под стражу до расследования вашего участия в продолжающемся саботаже на этой станции. — Я улыбнулась под маской, гадая, был ли этот формальный язык чем-то вроде обязательной официальной интонации или же Картир просто любил драматизировать.

— Очень проницательно, уи’Кау’картир. — Его глаза потемнели, и огни отсека залились светом, открывая полный спектр культистов, которые окружили нас. Жужжание над головой возвестило о прибытии отряда жалокрылов, которого я ожидала. Эль’Уя’ша был единственным т’ау, которого я видела среди них, но собравшиеся человеческие культисты были ужасны. Они стояли маленькими группками, все ещё глядя на нас. Кислотная слюна капала из оскаленных челюстей. Когти размером с боевой нож блестели в резком свете отсека. Их было по меньшей мере тридцать, а может, и пятьдесят. Я видела много, много более крупных культов в своё время с 113-м, но никогда не представляла такую большую часть населения, где они жили.

— Ты не можешь долго продолжать этот обман, — сказал Картир. Я подозревала, что в данный момент он просто тянет время, но за исключением перестрелки со всем культом, я не видела лучшего варианта. — Ты и те девианты, которых ты ведёшь, будут обнаружены и казнены. Если в тебе осталась хоть капля преданности Высшему Благу, прикажи своим последователям подчиниться нам в надежде, что мы найдём лекарство от твоего недуга.

Предатель из касты Воздуха покачал головой.

— Я не лидер. Я всего лишь лицо, к которому, по мнению нашего братства, вы будете наиболее восприимчивы. — Я восхищалась идеализмом Картира, конечно, но я знала, что никогда не было шанса, что крады придут тихо.

— Сложите оружие, — сказал генокрад т’ау. — Присоединяйся к своим собратьям. Все мы здесь верим в объединение разума и духа в рамках Высшего Блага. Мы можем показать вам большее единство, чем вы когда-либо считали возможным, без всякой лжи или подавленной злобы, которые вы знаете сейчас.

— Ради Высшего Блага, — монотонно произнесли члены культа. Я содрогнулась.

— Ты не служишь Высшему Благу. — Презрительная усмешка Картира была шокирующим промахом обычного хладнокровия касты Воды.

Женщина в тюремном комбинезоне шагнула вперёд, держа в руке ударный молот. Черты ее лица были почти человеческими, за исключением ненормальной складки на висках и холодных, мёртвых глаз цвета черного стекла.

— Что такое объединяющая истина Высшего Блага? — спросила она.

— В жизни есть все, — синхронный ответ эхом разнёсся по отсеку. — Жизнь есть во всем.

Эль’Уя’ша развёл руками.

— А что представляет собой единство всей жизни больше, чем Великий Пожиратель?

Глаза Картира расширились. Абсолютное богохульство извращённого вероучения культа было выше понимания.

Я прочистила горло. Внимание культистов переключилось на меня. Говорившая, как и остальные члены культа, казалась спокойной. В конце концов, они окружили нас.

Я шагнула вперёд и вонзила нож в грудь эль’Уя’ша.

Генокрад в шоке и ужасе уставился на рану в груди, тонкая струйка крови сочилась из уголка его рта. Весь отсек, как культисты, так и воины Огня, замер. Мысль о враге, что окружён, превосходим в численности и вооружении, нападающий таким образом, была безумием. Это было самоубийство.

Это было очень, очень по-человечески.

Я нырнула в туман, мой импульсный пистолет выстрелил прежде, чем кто-либо, союзник или враг, пришёл в себя. Прежде чем кто-то успел выстрелить, мне удалось прикончить двух ближайших врагов — механика с украденной импульсной винтовкой и тощую, как жердь, женщину с четырьмя когтистыми, как бритва, руками.

Крики и рёв прорезали отсек, ответом на них был молниеносный импульсный огонь моих товарищей. Воины Огня быстро адаптировались, и мы вчетвером прорвались через отсек, ища укрытие. Шас'уи и половина его команды прошили воздух над нашими головами, отдавая приоритет воздушным и высокомобильным веспидам над всеми другими целями. Из тумана на нас, пошатываясь, шёл сутулый зверь с гигантской кувалдой. Картир широко расставил ноги и выстрелил краду один раз в колено, затем ещё раз в голову, когда враг упал.

Генокрады уже приходили в себя. Двое из воинов Огня опустились на одно колено, чтобы стабилизировать себя, и открыли огонь из импульсных пуль в атакующую группу крадов. Одетые только в рваные инженерные комбинезоны и несущие импровизированное оружие они падали, как зерно под косой. Другая женщина перепрыгнула через спины умирающих товарищей, ее мощные ноги позволили сделать высокое сальто.

Она приземлилась внутри нашей линии и закрутила над головой длинную тонкую трубу, похожую на посох. Культистка описала сверкающую дугу, сбив одного из бойцов ударной группы на землю и выбив нас из строя. Я зарычала, шагнула вперёд и одним ботинком со стальным носком нанесла ей жестокий удар по колену. Я была вознаграждена ужасным хитиновым треском — хрустящим, влажным звуком, когда наступаешь на раздутое насекомое — и она закричала. Из лодыжки торчали ободранные окровавленные кости. Я выстрелила ей в горло и подняла оглушённого ею т’ау на ноги.

— Иди в укрытие! — закричала я. Я указала на канализационную трубу, которая в какой-то момент была вытянута из катушки. Гибкая металлическая труба была более трех футов высотой и располагалась в свободном овале — идеальная огневая позиция. Мой импульсный пистолет выстрелил, когда ещё одна группа мутировавших людей попыталась ворваться внутрь, прожигая вонючие дыры в двух из них и посылая третьего в укрытие.

Я вскарабкалась в укрытие, перекинула своё тело через канализационную трубу и, пошатываясь, поднялась на ноги. Несколько воинов Огня вставляли в оружие новые боеприпасы. Теперь, когда мы были прижаты к земле, культ перегруппировывался за пределами нашей позиции, и, взглянув на канал, я поняла, насколько безнадёжно наше положение. Наш первый бросок нанёс врагу страшные потери, но у нас не было пути отхода. Я щёлкнула наушником в надежде, что смогу с кем-нибудь связаться, но не услышала ничего, кроме тишины электронных помех.

— Скорее всего, они будут зачищать со сторон комнаты, — сказал шас'уи. — Если у них есть украденные импульсные винтовки или любое другое дальнобойное оружие, они смогут опередить нас.

— Похоже, нам придётся надавить на них, — сказала я. — Если мы сдержим огонь здесь, то, если они попытаются напасть на нас, мы сможем попытаться убежать к двери. — Это был отчаянный план, и я сразу поняла, что в нем есть лишь слабый проблеск надежды, но воины Огня все равно расправили плечи. Кто-то был главным, и у них был уверенный, продуманный план. Этого было достаточно для психики т’ау, даже если лидер был человеком.

Словно подслушав, секта возобновила атаку. Метательные орудия пролетели над нашей баррикадой. Самодельные патроны для автопистолета звякнули о трубу. Потрескивающий луч зелёной энергии пронзил тень и сразил одного из воинов Огня. Несчастный раненый взвыл и рухнул, его броня сложилась сама по себе, в конце концов наполнившись лишь пеплом, испорченная не более чем шрамом от ожога в виде булавочной головки. Трое из команды вскинули карабины вверх, и последний из заражённых веспидов был убит под градом белого огня.

Культ взревел почти в унисон, и те, кто лежал на земле, массово поднялись. Так оно и было. Не было бы никакой необходимости в хитром плане, чтобы расстрелять нас издалека; они могли бы сбить нас с ног одним своим численным превосходством.

Высокий визг импульсной пушки, включённой на полную мощность, прорезал темноту. Хотя обычно это было тихое оружие, пещерообразный отсек эхом отозвался на звук, и культист и воин Огня в ужасе огляделись вокруг.

Белый пульсирующий огонь полыхал с вершины штабеля труб. Поток плазменных шаров обрушился на культистов. Второй и третий поток вырвался из отдельных точек. Я неистово закричала, увидев скрытые силуэты стелс-костюмов, стреляющих в наших врагов. Человеческие инженеры, чьи комбинезоны были объяты пламенем, с криками бросились искать укрытие, но обнаружили лишь боковые коридоры, ведущие от домашнего отсека к перемещающимся костюмам «Кризис». Квадратные бронированные системы выпускали поток за потоком пылающих химических брызг. Отсек превратился из места засады культа генокрадов в ужасный ящик для убийств.

Я услышала вой прежде, чем увидела, кто его издал, — пронзительный крик, такой мучительный и гневный, что я сначала подумала, что шальная пуля пробила переборку. Мы с Картиром обернулись и увидели невообразимое чудовище. Он был почти пятнадцати футов высотой, настолько раздутый от избытка массы, что первоначальная форма чистокровного генокрада была почти неузнаваема. Свинцово-серые пластины хитина покрывали его тело, достаточно толстые, чтобы отклонить болтерные снаряды. Его верхние лапы были гротескно раздуты и увенчаны когтями размером с цепной меч, с парой меньших, но не менее злобно оснащённых рук, сопровождающих их.

Патриарх — ибо я точно знала, что это именно он — оттолкнулся от земли с атлетизмом, на который его громада была неспособна. Он схватил один из «Кризисов» за лодыжку, выдернул добычу из воздуха и швырнул воина т’ау на палубу отсека. Меньшие руки рубанули, когти прорезали толстую броню XV-8, посылая вверх струи крови и гидравлических жидкостей.

Шквал импульсных снарядов рассыпался по палубе вокруг этой твари, несколько из них ударили в цель без особого эффекта. Патриарх поднялся во весь рост и взревел — ужасный рёв, достаточно громкий, чтобы сотрясти палубу под нашими ногами и наполненный телепатической злобой. Силы т’ау в отсеке были рассеяны психическим страхом. Воины Огня нырнули в укрытие. Боевые скафандры уносились прочь так быстро, как только позволяли их реактивные сопла, набирая высоту или ища убежища на грудах коробок и катушек кабелей. Я слышала, как рядом бормочет Картир, пытаясь собраться с силами, его конечности дрожали, когда он пытался устоять на ногах.

Патриарх обратил свой порочный взор на меня, как будто каким-то образом почувствовал, что я не пострадала от его ментальной атаки. Прыгая вперёд на костяшках пальцев, как массивная наземная обезьяна, он с рёвом бросился на меня.

Я выдохнула, вспоминая элементарные истины эфирных, и сосредоточилась на Спокойствии Течений. Я не стану убегать или уклоняться от опасности, даже если останусь одна.

Чудовище прокладывало себе путь через отсек, его огромные когтистые руки и ноги топтали как союзника, так и врага. Покрытая хитином плоть и нанокристаллы раскалывались под грохочущей поступью.

Я подняла свой импульсный пистолет, тщательно прицеливаясь, на этот раз направляя Ощущение Камня. Яростный огонь не принёс бы мне ничего хорошего; толстая шкура патриарха была непробиваема даже для мощного оружия т’ау. Я сделаю только один выстрел, который будет иметь значение.

Зверь снова зарычал, теперь уже так близко, что я почувствовала его сухой кислый запах. Тройные челюсти широко раскрылись, когда он приблизился, одна массивная рука вытянулась в ожидании, чтобы разорвать мою плоть.

Лёгкость Ветерка: ещё один призыв стихии. Я нажала на спусковой крючок.

Выстрел ударил точно, попав мерзости в один из её составных глаз. Толстый черный шар лопнул, и брызнул ихор, когда пуля пробила затылок существа. Патриарх закричал от боли и резко выпрямился, невероятно, но все ещё живой. Схватившись руками за лицо, патриарх отошёл и нанёс жестокий удар ногой. Я попыталась нырнуть в сторону, но даже вслепую чудовище задело меня. Когтистая лапа ударила меня по бедру, швырнув на пол.

Боль была невыносимой. Я была вся в крови и не могла подняться на ноги, как ни старалась. Патриарх навис надо мной — зияющая, сочащаяся кровью дыра на том месте, где должна была быть половина его лица. Челюсти, усеянные зазубренными клыками, разинулись, когда он встал на дыбы, чтобы совершить убийство.

Пронзительный вой пронёсся по отсеку, когда маленький предмет срикошетил от головы монстра. Я почувствовала, как моё сердце забилось, уверенная, что кто-то бросил гранату, которая не взорвалась. Только когда диск закрутился вокруг головы патриарха, я поняла, что это был верный беспилотник Картира XR-0. Мгновение спустя голова патриарха откинулась в сторону в потоке плазмы. Я слышала, как Картир читал мантры фокусировки, стреляя в зверя из импульсного пистолета. Массивный генокрад наотмашь ударил Картира, посылая его по дуге в воздух, но у твари, наконец, закончилось время.

Т’ау собрались, освободившись от психического недуга, вызванного патриархом, и два костюма «Кризис» приземлились по обе стороны от существа. Я видела, как в стволах их плазменных винтовок накапливается энергия, а защитные катушки раскаляются настолько, что их можно разглядеть даже сквозь нанокристалл. Ослепительная вспышка разрядов плазменных винтовок превратила все моё поле зрения в сплошную белизну, медленно исчезая до черноты, когда я потеряла сознание.

Я была слегка удивлена, обнаружив, что вообще проснулась. То, что я очнулась в медицинском отсеке, окружённая стерильным запахом антисептика и хрустящей белой униформой персонала касты Земли, удивило меня меньше.

Я склонила голову набок. Движение было невнятным и вялым, как будто пробираясь сквозь смолу. Более вероятно, что т’ау заглушили мою систему таким количеством обезболивающих, что хватило бы на буйного крутокса.

Слева от меня на точно такой же кровати лежал Картир, глядя в пространство остекленевшими глазами. Его правая рука была покрыта студенистой биоплёнкой, которая тянулась от запястья до шеи. Его лицо было багровым, почти черным, цвет отвратительного синяка на теле т’ау.

— Похоже, тебя потрепали, — пробормотала я. Его лицо озарилось улыбкой, и он повернулся, чтобы посмотреть на меня.

— Ты не в лучшем состоянии, Кэлис Аркади, — сказал он. Я поняла, что у меня также есть регенеративная биооболочка, которая простирается от моего левого колена до пупка. — Медтехи касты Земли говорят, что у вас были оскольчатые переломы невероятной тяжести в бедре и верхней части ноги.

С моих губ сорвался смешок. Он не шутил. Помимо просто ноги, я чувствовала себя так, словно меня переехал «Гибельный клинок». Голова пульсировала в том месте, где я ударилась об пол, на животе были толстые синтепластовые бинты там, где когти полоснули меня, и я смутно видела, что меньшая биооболочка окружала мою правую руку, где был мой сломанный палец, когда импульсный пистолет вырвали из руки.

— А мы их всех поймали? — спросила я. Картир едва заметно кивнул, и это движение, по-видимому, доставило ему немалый дискомфорт.

— Подавляющее большинство генокрадов было уничтожено в отсеке, — сказал он. — С тех пор удалось выследить одного или двух отставших. Эль’Уфафри тихо приказал отвести несколько групп крутов на станцию, чтобы бдительно следить за всеми, кто мог быть упущен, но я полагаю, что все культисты были истреблены.

Моя голова откинулась на тонкую подушку, венчавшую кровати т’ау, думая о командах в костюмах «Кризис», пришедших к нам на помощь. Они появились как раз тогда, когда мы больше всего в них нуждались.

— Они все-таки поверили нам, — сказала я, недоверчиво смеясь. Я всегда была уверена, что все ещё представляю собой основательно лучшее из человечества, но мне было интересно, не начала ли часть наивности, которую я видела в моих союзниках-т’ау, передаваться и мне.

— Возможно, мы просто находились под наблюдением, — сказал Картир. — Учитывая наши утверждения, это было бы разумной мерой.

— Такой большой отклик? Так быстро? — Я покачала головой. Моя улыбка была весёлой, но в ней не было ничего, кроме горечи. — Нет, Картир. Они знали. Они знали, что культ генокрадов существовал все это проклятое Троном время. Черт, Ли’пора, возможно, обнаружил его первым и предупредил их несколько недель назад. — Я покачала головой. — Но у т’ау нет большого опыта общения с генокрадами. К счастью для них, на них работает человек-перебежчик, который знает все об этих ублюдках.

— Ты думаешь... — Казалось, Картир не хотел озвучивать эту мысль. — Ты думаешь, совет хотел, чтобы мы вляпались в это дело?

— Как только мы нашли культ, они поняли, что я его не отпущу. Люди из культа, по крайней мере те, кто знаком со мной, тоже должны были это знать. — Я вздохнула и снова рассмеялась. — Я бы никогда не оставила такую опасность нераскрытой. Если бы ты не поддержал меня, я бы расследовала все сама, даже вопреки приказу. Аун’Сонг не просто знал это, он рассчитывал на это. Как только культ узнает, куда мы направляемся, они должны будут действовать, чтобы остановить нас, с неизбежным финалом. Аун’Сонг направил нас по этому следу, чтобы выманить культ из укрытия, чтобы он мог очистить их всех сразу.

Медтехи продолжали скользить мимо нас, не обращая внимания на меня и Картира, пока мы сидели в тишине. Это было прекрасно. Я думаю, что в тот момент он был единственным т’ау, с которым я хотела поговорить.

— Я не могу отрицать логику твоих утверждений, — сказал он. — Я знаю, что эфирные способны на такое поведение, и постараюсь утешиться тем, что их действия и наше упорство спасли жизни многих сотен людей на борту этой станции.

Я уставилась куда-то вдаль. Картир никогда не покидал свой народ. Он никогда не выбирал долг перед товарищами вместо долга перед извращённым диктатом божества, восседающего на троне в своём родном мире, которого он никогда не видел. Были некоторые различия, которые мы никогда не преодолеем.

— Я служу Высшему Благу, — сказала я, — и всегда буду служить. Но мне не нравится, когда меня держат, словно червяка на крючке.

Картир глубокомысленно кивнул. Он старательно избегал смотреть на меня, но его голос понизился до низкого заговорщицкого шепота.

— Я думаю, Аркади, что и мне это не нравится.

Я откинула голову на подушку. Может быть, какие-то различия все-таки удастся преодолеть.