Изменения

== '''ГЛАВА 27. ПАДЕНИЕ АНГЕЛОВ''' ==

- За Сангвиния! За Императора! Прекрасная смерть! – ответили магистру десантники, и вместе они ринулись сквозь коридор Небесного Редута прямо к Гнезду Ангелов.  == '''ГЛАВА 28. ПРИБЫТИЕ МОНАРХА''' ==Кровавые Ангелы прорывались сквозь Гнездо Ангелов, уничтожая тиранидов, как они сделали это ранее у ворот Элохима. В горном тоннеле они не встретили никого сопротивления. Узники башни Амарео побывали здесь до них, устроив резню на своем пути. Вскоре показался конец тоннеля, похожий на ярко красную рану от пули.  Все это время Данте скандировал на бегу:  - В крови мы рождены! Его душой мы сотворены! Его страсть порождает наше искусство! Его благородство – красота! Его воля – правосудие! Его жажда – наш праведный гнев!  Первый раз за двенадцать столетий Данте полностью отпустил контроль над жаждой, позволяя всепоглощающей ярости Сангвиния вытеснить все остатки человечности. Его худший кошмар вырвался наружу, но он испытывал удовольствие от этого чувства. Данте принял Красную Жажду. Кровь гудела в его голове, принося боль, но с болью пришло и облегчение. Ему больше не нужно сдерживаться. Магистр радовался своей свободе, его мускулы набухали и растягивались. Его сердца бились в груди словно при стрельбе из автоматического оружия, до полного перегрева. Из десен стали прорезываться клыки ангела.  - Ярость! – кричал он. – Ярость, ярость, ярость против умирающего света! Они вырвались из тоннеля Элохимских Врат словно физическое воплощение ярости Императора.  Реакция тиранидов была вялой. Их скорость еще не вернулись, хотя дрожь в толпе за стенами говорила о возвращающейся координации. Кровавые Ангелы и их наследники врезались в группы тиранидов, заполняя посадочные полосы, сминая и давя мелкие формы ксеносов.  Они проследовали по дороге, усеянной разорванными телами, оставленными их проклятыми собратьями. Космодесантники быстро выявили слабость противника.  Двигатели прыжковых ранцев озарились вспышкой, послав нескольких воинов в полет. Данте летел в авангарде наступления. Остатки сангвинарной стражи летели рядом, ведомые Донториилом и Сефараном. Не важно из каких орденов происходили эти воины, величественный полк крылатых воинов, не собиравшихся в таком количестве со времен Сангвиния, гордо парил в небесах Ваала. Ордамаил также летел рядом с Данте, скандируя поэмы, посвященные Сангвинию, но со временем его бас превратился в едва различимые рыки.  Они снижались с грустью, порождённой яростью. Нога Данте врезалась в череп воина тиранидов, полностью размозжив его. Хлыст тиранида обвился вокруг ног магистра. Данте обрубил его одним ударом секиры и отбросил на песок, а мгновение спустя повелитель Кровавых Ангелов перешел на бег.  Он двигался словно ветер пустыни, без остановок и колебаний, невзирая на боль от множества ран.  Магистр пробежал по обломкам десантного корабля и танков, уничтожая каждого тиранида, встававшего у него на пути. На дисплее его шлема мигало единственное изображение: убежище разума улья, обнаруженное несколькими выжившими псайкерами. Вся остальная информация была стерта. Он все равно не мог адекватно обрабатывать ее в своем нынешнем состоянии.  Пушки, управляемые последними оставшимися в живых смертными в Арксе, ревели с Цитадели Реклюзиама. Более эзотерические орудия были за пределами понимания смертных, и ими управляли механизмы крепости.  Конусы из песка и частей тел неистово взлетали вверх, сила тяжести начинала действовать только после того, как они пролетали сотни футов.  На доспехах Данте медленно и соблазнительно мигал маркер, заманивая командира в толпу инопланетных монстров. Он продирался сквозь завесу взрывов. На поле боя оставалось еще несколько выживших рабов Крови. Оборванным новобранцам лун Ваала не хватало подготовки, и в Данте чудом не попал ни один снаряд, выпущенный ими. Магистр пробивался вперед. Ордамаил свирепствовал рядом с ним, и его крозиус звенел с каждым ударом.  Гимны Ангелов Смерти стали похожи на завывания. Всё подобие построения в отделения или тактики улетучилось с поля боя, так как воины полностью отдались жажде. Они сражались и умирали в одиночестве, волна воющих берсеркеров, рубящих и колющих. Скоро они забудут про огнестрельное оружие, которое взяли с собой, сломают свои цепные мечи и будут драться с пришельцами голыми руками.  Мир превратился в двигающуюся массу ксеносов, каскадов взрывов и ужасающих цветов неба, которые скрывали вселенную от глаз защитников.  Тираниды отвечали, оправившись от шока, если такие твари вообще испытывали шок.  С приближением Данте к цели движения тиранидов становились все более синхронизированными. Им еще предстояло достичь идеального слияния с коллективным разумом для максимальной эффективности, но их атаки уже свидетельствовали о большей продуманности и координации. Они уклонялись и отступали. Различные существа вступали в бой с определенными противниками там, где раньше они бездумно нападали на космодесантников. Фосфорные биобоеприпасы летели над головой по медленным параболам. Они врезались в посадочную площадку, посылая во все стороны комочки горящей жидкости, в равной степени уничтожая тиранидов и космодесантников. Артиллерия тиранидов продолжала вести огонь, их орудийные симбиоты оглушительно визжали, и душераздирающий шум становился все громче по мере того, как космодесантники все глубже проникали в орду. Данте убивал с завидной самоотверженностью. Его почетная стража, состоящая из убийц с пятисотлетним опытом, сражалась рядом. Но несмотря на всю их ярость, признаки поражения были слишком очевидны. Сангвинарные стражи умирали, сбитые в воздухе или насаженные на клыки карнифексов.  Сефран был разорван надвое тригоном улья. Донториил, герой Крипта, погиб последним, упав на сломанные крылья недалеко от командующего, его золотая броня была погребена за грудой мертвых тел пришельцев, после того как его разорвали на части.  Десятки обломков отступающих машин были разбросаны среди обветшалых временных построек посадочной площадки. Повсюду валялись комплекты силовой брони, с которых краска сошла под воздействием кислоты. Тиранидам еще предстояло убрать трупы, потому что кормление роя еще не началось. Данте рассмеялся, пребывая в диком отчаянии.  Даже собравшись вместе, всё, что удалось сынам Сангвиния – ослабить поглощение единственного мира. Подобные мысли стали реже посещать его. Данте позволил яростному монстру вырваться наружу, чтобы сокрушить врагов.  Магистра терзали галлюцинации, замещая последние остатки реальности. Первым знаком помутнения рассудка стала золотая вспышка наверху, заставившая его радостно смеяться.  - Сангвинор! – воскликнул он. – Наконец он пришел! Вестник Сангвиния приходил на помощь Кровавым Ангелам в течении десяти тысячелетий везде, где они в нем нуждались больше всего. Особенно усердно он преследовал Данте, который часто слышал его шепот. Данте чувствовал себя брошенным святым воином. Он не знал, что отсутствие Сангвинора на Ваале было вызвано его присутствием у Кадийских Врат.  Когда магистр снова взглянул наверх, вестника Сангвинора нигде не было видно. Измученные небеса были пусты. Эти обманные видения стали приходить все чаще, и теперь всё поле битвы мерцало и менялось вокруг него. Данте сделал шаг вперед и его отбросило назад во времени, где он обнаружил, что сражается с Кровавыми Ангелами, облаченными в древнюю броню с незнакомыми символами. Небеса были черными, лишь иногда озаряясь вспышками энергетических снарядов.  Данте оплакивал мечту Императора, сражаясь со своими братьями, но его ярость не шла в конфликт с печалью. Она омывалась ее, становясь больше, чем он сам, наполняя магистра яростью полубога, завладевавшей всем его сознанием.  Данте снова вернулся в реальность. Космический десантник, объятый с головы до ног разъедающим броню химическом огнем, безумно выл, колотя тиранида своим сломанным мечом, пока тот умирал. Все рушилось вокруг ангелов смерти. Ордамаил атаковал громадного штурмового зверя с множеством орудий, оглушив его ударом крозиуса арканум, но был разорван надвое гигантскими ракообразными клешнями.  Рот Данте наполнился слюной от вида хлынувшей крови. Он бы сорвал свой шлем и припал к липкому песку, если бы сладкие звуки трубы не остановили его. Свет озарил часть поля боя. Сангвинор парил над землей, на высоте пятьсот метров, держа меч перед собой и указывая пальцем вниз. Воины в черных доспехах, чья броня была покрыта черепами и костями, появились из мерцающего воздуха. В их глазах и ртах пылало пламя, а их болтеры извергали странные снаряды, объятые синим огнем.  Легион Проклятых пришел на помощь сынам Сангвиния в час нужды. Данте моргнул, но ничего не изменилось. Его воины кричали и выли, возвращая себе немного человечности, и шли вперед, пока призраки пробивали им путь сквозь орды тиранидов.  Тираниды отступали, не в силах причинить вред неземным штурмовикам. Труба снова ожила, и Сангвинор указал мечом на точку на поле боя.  Когда Данте перевел взгляд в сторону, куда указывал вестник, сетка визора его шлема начала бешено мерцать зеленым. Магистр моргнул. В свое ярости он забыл о миссии. Его зрение помутнело, а Сангвинор превратился в ангела из плоти и крови, огромного и могучего, облаченного в кроваво-красный стихарь.  - Сангвиний? – произнес Данте.  Он двинулся вперед, обходя сражающихся, будь то десантник, призрак или тиранид. Возникший перед ним карнифекс преградил магистру путь. Данте приготовился сразиться с ним, перехватив потрескивающую секиру Морталис, но его обошел воин без шлема, черты лица которого были неестественно искажены, а изо рта торчали клыки, и, в безнадежном порыве, набросился на врага. Капитан Фен, отметила про себя спокойная часть Данте.  Вермилионовый Ангел сдержал свое слово. Данте побежал вперед, последние остатки его интеллекта подсказывали магистру, что ему нужно было добежать до Сангвинора прежде, чем он утратит свой рассудок.  Данте продолжал сражаться, иногда в одиночку, иногда окруженный призрачными фигурами Легиона Проклятых, чьи бесконечные снаряды скашивали ряды пришельцев вокруг магистра , пока тот пробивался к Сангвинору. Данте пробежал мимо одного из зверей Амарео. Гигант с красной кожей лежал, свернувшись в клубок, словно ребенок, в окружении разорванных тел тиранидов, его лицо было умиротворенным, как будто он спал после долгого рабочего дня. Сразу за ним обнаружился второй, а затем третий. Все они были мертвы, их бессмертные тела были проколоты в сотнях мест.  Сангвинор сохранял свое положение, указывая вниз. Воины, сражавшиеся повсюду, делали это не для славы и даже не для выживания. Они делали это во имя ярости. Во имя крови. Во имя примарха.  Сангвиний явился своим сыновьям в облике вестника и теперь командовал их последним ударом во имя его. И они подчинялись.  Стена ядовитых паров заслоняла цель. Конечности тварей болтались под огромными трубками со спорами, из которых выкачивались желтые и зеленые гранулированные газы. Триллионы спор создавали очертания тумана, каждый тиранидский организм был меньше земного клеща. Когда Данте вбежал в этот туман, датчики его брони замерцали красным. Микроскопические споры атаковали пластины бронекостюма, прогрызая метал сочленений и клапана под ним. В местах, где его кожа оказалась обнажена, возникли волдыри от воздействия токсина и кислоты. Но магистр не чувствовал боли.  Туман заглушал все звуки. Он не мог ничего разглядеть дальше, чем на несколько ярдов. Где-то в глубине тумана сражались темные фигуры, края хитина и керамита озарялись огнем орудий. Горящие, безмолвные воины Легиона Проклятых не получали повреждений, но они отдалялись от Данте, оставляя его на волю судьбе. В душе магистр понимал, что должен сразиться в этой битве один.  Ослепленный страж тиранидов появился из пелены поддельного смога. Он был огромным, сгорбленным, и передвигался в полусогнутом положении на своих коротких, тяжелых когтистых лапах. Данте инстинктивно активировал свой ранец, и, взревев, бросился прямо на безглазую голову монстра.  Секира Морталис искрилась смертью сотен тысяч спор тиранидов, когда она вонзилась в голову твари. Выстрел из пистолета выжег внутренние органы и отправил тиранида в нокаут.  Золотое мерцание сопровождало Данте. Рыканье и вой его воинов мало отличались от потрескивающих и шипящих воплей тиранидов.  Его плоть горела, сверхчеловеческая физиология была не в состоянии поспевать за ущербом, нанесенным крохотными существами, въедающимися в тело Данте. Чувства практически полностью покинули его. Боль, убившая бы обычного смертного, и даже космического десантника, казалось ему бесполезным покалыванием.  Еще больше слепых гигантов появилось из тумана, двигаясь со все большей уверенностью в своей цели, когда вялый разум улья наконец отреагировал на угрозу. Космические десантники появлялись со всех сторон, взывая к крови и смерти, врезаясь в стражников вожака улья. Данте выстрелил в очередного стража, ранив его, и двинулся дальше. Когда тот попытался последовать за магистром, трое сынов Сангвиния в почерневших доспехах ринулись на ксеноса. Одного из них тварь разрубила на две половины. Объятый пламенем воин с бледной кожей приблизился, чтобы поразить существо своим силовым кулаком. Данте не стал останавливаться, чтобы досмотреть концовку боя, и двинулся дальше в глубину убивающего тумана в поисках вожака монстров. Датчик шлема резко среагировал. Он был близко. Звуки битвы стали тише.  Магистр поднялся на холм, выложенный из тел тиранидов и имперцев.  Разум улья поглотил бы их без разбора. Аутофагия была частью его эволюционной стратегии; его оружие было одноразовым, как болты в болтерах космодесантников. А вот биомасса его воинов может быть использована где угодно.  Туман рассеивался по мере того, как Данте поднимался наверх. Он не мог припомнить, чтобы видел такую высокую груду мертвецов с Аркс. Когда магистр посмотрел по ноги, тиранидов уже не было. Вместо этого он прошел по трупам бесчисленного множества видов, пропитанных яркой кровью. Никто из них не был смертными или космическими десантниками, но магистр узнал несколько лиц из давно минувших времен. Данте шел по останкам своих жертв. Был ли это психический удар разума улья или симптом его неминуемого душевного краха.  К этой груде можно было добавить еще одно тело, и тогда он упокоится с миром. Одной силой воли магистр заставил себя взобраться на фантомный холм. Прошли часы, пока он поднимался наверх. Иногда его сопровождали призраки прошлого. Мальчик с черной улыбкой. Кровавый Ангел, которого он казнил. Учитель, которого он почти забыл. Память космического десантника была уникальна, но Данте был настолько стар, что иногда она подводила его. Он не забыл события тех времен, просто доступ к ним давался ему с трудом. А теперь его прошлое пришло понаблюдать за его пытками.  Гора трупов становилась все более крутой. Данте был вынужден закрепить свою секиру на спине и убрать пистолет в кобуру, чтобы руками подтягивать себя наверх. Свисавшие конечности мертвых служили ему опорой. Раны – выступы, куда он ставил ноги. Он достиг вершины не осознавая, как он это сделал.  Внезапно, необъяснимым образом Данте оказался на равнине. Трупы исчезли, а на их месте возникла мостовая из плотно набитых черепов, отмеченных мерзкими рунами. Впереди его ждало последнее испытание. Гор, вероломный предатель, возвышался над равниной, словно титан. Лицо его брата являло собой насмешку над всем, чем он был раньше. Харизматическая улыбка превратилась в безобразную, хитрую усмешку. Уверенность сменилась высокомерием. Благородный взгляд, сияющий мудростью, сменился пламенем мощи древних злых богов.  Он….Данте зажмурился.  - Я не Сангвиний, – произнес он сквозь сжатые зубы. – Я – Данте. Данте. И я умру Данте. Это моя последняя клятва. Я останусь собой! Гор вздрогнул и обрел более реальные черты. Окружающая обстановка наполнилась рябью. Позади магистра возникла искореженная стена космического корабля. Данте продолжал идти вперед, не в силах контролировать тяжесть в ногах. Бронированные ботинки лязгали о палубную обшивку. Ему было суждено умереть здесь, на «Мстительном Духе». Ему придется. Во имя Императора он позволит своему брату убить себя. Крылья Данте изогнулись, посылая его в последний полет.  Нет, это было неправильно. Неправильно.  - Я не Сангвиний! – крикнул магистр. – Я умру Данте!  Он моргнул. Гор исчез. Черепа тоже. Ядовитый дым разрывался на части сгущающимся ветром пустыни. Данте увидел свет в небе, звезда? Казалось, краснота штормов варпа уменьшается. Он заторможено уставился наверх, гадая, закончился ли шторм, пока визжащий рев не вернул его внимание к реальности.  В пятидесяти ярдах от него находился самый огромный тиранид, которого Данте видел когда-либо ранее. На согнутых ногах он был больше дредноута.  Облака красных спор вырывались из трубок на его спине. На кулаках располагалось по четыре костяных меча, с утяжеленными наконечниками, такими же квадратными и грубыми, как обычные тесаки.  Данте слышал о них, бич Галактики, олицетворение разума улья. Командующий армией последователей Крови встретился с Повелителем Роя.  Его восприятие сконцентрировалось на окружении монстра. Реальность вновь заявила о себе, и видения были отогнаны чистой физической силой разума улья. Прошлое сменилось настоящим. Звуки битвы, до этого заглушенные, снова вернулись. Орда распадалась на части. Вой обезумевших от крови десантников становился более спорадическим, ведь их оставалось совсем немного.  В глазах монстра проглядывался древний и могущественный интеллект. Несмотря на свой возраст, Данте почувствовал себя ребенком по сравнению с тварью, уставившейся на него немигающим взглядом.  Магистр почувствовал, как за ним наблюдают две сущности. Монстр и существо, контролировавшее его. Они были отделены друг от друга и в тоже время представляли собой единое целое.  От тиранида исходило ощущение сокрушительной психической мощи, настолько велика была его хватка, сжимающая Галактику за горло. В нём было все: и изощренность, и ужасающий разум, но превыше всего - бездонный, вечный голод. В какой-то момент их зрительного противостояния Данте пожалел его. Голод разума улья перекликался с Красной Жаждой.  Шея монстра завибрировала. Мышечные волокна, видимые в щелях его хитиновой брони, сократились. Это было единственное предупреждение, которое Данте смог заметить. Не было ни угрожающей позы, ни рева, возвещавшего об атаке – тварь просто ринулась вперед. Разум улья заботился только лишь об эффективности своих действий. Несмотря на размеры, Повелитель Роя двигался с невероятной скоростью. Его чужеродная анатомия усложняла предугадывание атак монстра, и Данте обнаружил, что атака зазубренной кости, которую он пытался отбить, похожа на размытое пятно.  На лезвиях сверкали хрустальные вены, создавая мерцающее энергетическое поле, природа которого была незнакома Данте. Оружие Повелителя Роя с оглушающим грохотом встретилось с секирой Морталис. От удара Данте пошатнулся назад, позволяя двигателю ранца выровнять его стойку. Магистр отклонился вправо, чтобы избежать возвратный удар двумя мечами в левых конечностях твари.  Данте перевел прыжковой ранец на полную мощность и выполнил короткий прыжок назад, когда мечи справа врезались в поверхность пустыни, в место, где он только что стоял. Энергетическое поле, окружавшее клинок, вызвало взрыв при столкновении с песком.  Пока монстр обрушивал свое оружие, магистр произвел короткий выстрел из своего пистолета. Его меткость была отточена веками практики. Луч мелты прорезал воздух волнистой линией и врезался в нижний левый локтевой сустав Повелителя Роя. Взрыв пара принес с собой запах жаренного мяса, и конечность твари безвольно повисла.  Тиранид не издал никакого возгласа боли. Монстр двинулся вперед, бесполезная конечность волочилась по земле. С полным отсутствием эмоций тварь отрубила ее костяным мечом и приготовилась к атаке. Данте снова взмыл в воздух, активировав двигатель на полную мощность. Он спикировал вниз так, чтобы успеть ударить и отступить. Индикаторы топлива резко упали, но Данте остался в воздухе, паря на отдалении от ударов костяного меча и искусно используя выхлопы прыжкового ранца. Удары магистра оставили дюжину дымящихся шрамов на броне Повелителя Роя. Монстр ответил бушующим штормом психически порожденного ужаса, который не оказал никакого влияния на повелителя космодесанта, настолько глубоко тот был погружен в жажду. Жажда росла в Данте, пока он прибывал на краю Черной Ярости, ямы, из которой он никак не смог бы выбраться. Магистр сопротивлялся. Сила, которую даст ему эта последнее усилие, будет огромной, но его разум исчезнет навсегда и он погибнет. Он не потеряет контроль над собой, пока тварь не падет. Он должен убедиться, что монстр мертв. Магистр сосредоточился на своей ненависти, на своем желании убивать, на своей потребности оторвать голову этого незваного гостя и бросить ее в песок. Самая усиленная часть брони находилась на плечах, голове и спине Повелителя Роя. Их дуэль длилась долгие минуты, Данте нанес настолько много ударов, что острие его великолепной секиры затупилось, а из блока питания пошел черный дым. Все его мастерство позволило пролить совсем немного крови пришельца. Повелитель Роя рявкнул и замахнулся на него с неослабевающей мощью. Вскоре Данте потребуется нанести решающий удар. Выносливость Повелителя Роя превосходила его собственную, и один удачный удар со стороны монстра может решить поединок еще до полного опустошения Данте. Магистр снова нырнул, секира опущена вниз, словно у кавалериста, приготовившегося рубануть мечом по врагу. Проскочив через летящие на него костяные мечи в облако спор, выходящее из трубок на теле Повелителя Роя, он нанес удар мечом по морде зверя, попав ему в один глаз. На мгновение магистра ослепил водоворот красных микроорганизмов, вылетевших из спины тиранида, и он был вынужден приземлиться. Оба противника предстали лицом к лицу перед друг другом. Хитин вокруг правого глаза был прорезан до кости. Ихор и вытекающая оттуда жидкость увлажнили глазницу.  Лицо Данте озарила холодная улыбка.  - Я заберу и другой твой глаз, а затем я убью тебя.  В ответ монстра издал вопль, и его психическая атака превратила многоголосый голос разума улья в концентрированный ментальный удар. Данте пошатнулся под напором комбинированного звукового и псионического взрыва. Что-то произошло с его внутренностями. Магистр ощутил кровь в горле. Его разум пострадал больше, чем тело, и он отшатнулся назад, ошеломленный, волоча секиру по песку.  Повелитель Роя воспользовался возможностью и снова бросился на командующего. Данте выстрелил, но тиранид атаковал магистра новыми психическими импульсами, выпустив копье псионической энергии, которое прорезало его броню в районе ноги и сбило Данте, заставив того кувыркаться в воздухе. Магистр рухнул на землю с силой, ломающей кости. Его лицо врезалось в шлем, нос сломался. Ореол поля ужаса вокруг золотой маски Сангвиния изогнулся и исчез в бушующем потоке психической энергии. Энергетическое поле его железного ореола с грохотом погасло. Тварь издала рев. Сущность Данте, включая его душу, была близка к смерти. Его зрения поплыло. Энергия, которую давала ему жажда, исчезла. Повелитель Роя бросился на магистра, наклонив голову вперед и отведя три меча назад для удара.  Данте привел разум в порядок и вовремя активировал ранец, будучи лежа на спине. Движки на полной скорости отправили его в полет вдоль древнего рокрита и песков посадочной площадки, вызвав множество искр, отскакивающих от брони магистра.  Сирены всех систем брони завыли в унисон. Второй сокрушительный удар сотряс его, когда он столкнулся с обломками «Лэндрейдера». Системы диагностики разрывались предупреждениями, красные руны опасности мигали по всему ретинальному дисплею.  Слегка поразмыслив, Данте сбросил свой прыжковый ранец. Когда он наконец-то освободился от разваливающегося прыжкового модуля, Повелитель Роя врезался в обломки танка с такой силой, что тот оторвался от земли. Повелитель Роя быстро повернулся к магистру, превратив прыжковый ранец Данте в огненную лужу и раздробив металл своими широкими конечностями. «Лэндрейдер» рухнул обратно на землю. Еще больше сирен замигало в шлеме Данте.  На стандартном боевом доспехе прыжковый ранец заменял реакторный ранец космического десантника, повторяя большинство его функций, а также обеспечивая ограниченные летные возможности. Без него Данте оказался облаченным в бронекостюм с крошечными остатками мощности. У него оставались секунды до полной утери боевой эффективности. Значки резервной батареи взывали к его вниманию, колонки стремились вниз к красному уровню и нулевой отметке.  Повелитель Роя взревел. Вызванный психической реакций ужас объял разум Данте, пытаясь сломить его. Данте бесстрашно взревел в ответ.  - Я – Повелитель Крови, – произнес он, перейдя на бег, а сирены его умирающий брони продолжали звучат в ушах. – Все, что я делаю, я делаю для того, кто сотворил меня. У меня нет личных амбиций. Я не жажду ни славы, ни спасения моей души, ни облегчения для моего тела. И я не чувствую страха.  Повелитель Роя ринулся на Данте. Магистр ответил встречным ударом, раздробив костный меч. Густые жидкости фонтаном вырывались из поврежденного клинка. Глаз на рукояти бешено завращался.  - Кровью Его я был спасен от эгоизма плоти.  Повелителя Роя не тронула смерть его симбиотического клинка. Он продолжил удар, и остатки клинка попали под нагрудник Данте, пронзив пластину.  Комбинация инерции Данте и огромной силы Повелителя Роя вонзила фрагмент кости глубоко в его тело. Осколок проник во вторичное сердце, слегка царапнул позвоночник и вышел с другой стороны туловища. Тварь издала звук, похожий на триумфальный рев. Значительный прогресс Данте был сведен на нет.  Громко зашипев, Повелитель Роя оторвал Данте от земли. Горячая кровь потекла вниз к внутренностям перчатки. Токсины оружия Повелителя роя вызвали агонию в нервной системе магистра.  - Его Кровью я возвысился,  Это был конец. Данте начал произносить Морс Вотум.  Тиранид поднял его высоко над землей, издав победный рев, и махнул лапой вниз, чтобы вырвать из Данте осколок лезвия и затем прикончить его на песке. Реактивная пена пузырилась из доспехов Данте, крепко привязав его к остаткам клинка Повелителя Роя. - Я служу во имя Его Крови.  Тварь заколебалась лишь на долю секунды, но этого было достаточно. Пока тиранид поднимал оба свои меча, чтобы разрубить Данте надвое, командующий вскинул свой пистолет. Его броня умирала, системы изголодались по энергии, а сама броня становилась все тяжелее с каждой секундой, когда жизнь стала постепенно покидать его тело. Но он не дрогнет до самого конца.  - Я отдаю свою жизнь Императору, Сангвинию и человечеству, – продекламировал магистр.  Морда Повелителя Роя отражалась от тусклого металла маски Данте.  Лицо Сангвиния безмолвно кричало на разум улья.  Данте одним движением большого пальца отключил предохранители оружия. - Мое служение закончено. Я воздаю благодарность. Моя жизнь окончена. Я воздаю благодарность. Кровь возвращается к Крови. Другой возложит на себя мое бремя. Я воздаю благодарность.  Он снова выстрелил из пистолета с близкого расстояния прямо в лицо Повелителя Роя. Плоть тиранида превратилась в жидкость и испарилась в виде перегретого пара. Его первый костяной меч вылез из доспеха Данте, оставив длинные царапины на его украшении. Кровавые камни повыпадали из своих углублений. Но Данте все еще мог сражаться. Обойма, заполненная плазмой, раскалилась настолько, что прожигала кожу под керамитом. Но магистр не чувствовал боли.  Термоядерный луч пронзил органическую броню существа. Термические биогели вытекали из полостей в хитине, но они не могли остановить луч.  Оружие светилось белым пламенем. Повелитель попятился назад.  Его крики превратились в бульканье, когда язык сварился во рту. Отчаянно пытаясь высвободить свои конечности из Данте, монстр отрубил кисть неуклюжим ударом меча. Падая на землю, Данте на мгновение потерял сознание от боли, причиняемой осколком кости, бьющимся о его внутренние органы. Повелитель Роя рухнул на колени рядом с ним. Его мышцы слабели. Вздрагивая, тварь упала вперед. Какое-то мгновение воздух свистел сквозь его дыхательные мембраны, но затем звук пропал.  Данте повернул голову в сторону тиранида. Один из мечей Повелителя Роя лежал прямо рядом с его лицом. Глаз на рукояти мгновение смотрел на него ненавидящим взглядом, а затем жизнь полностью испарилась из него. Зрачок исчез. Меч был мертв.  Данте сделал вздох и почувствовал боль. Легкие наполнились жидкостями. Его тело страдало от яда тиранида. Он умирал. Ярость Данте уходила вместе с жизнью, оставляя боль и ясность сознания. Небо постепенно расчищалось.  Красно-золотые спирали варп-шторма рассеялись, как дым, открывая холодную ночь полную звезд. Ваал Прим и Ваал Секундус продолжили свою безжалостную космическую погоню, один исчезал за горизонтом, а другой поднимался. Магистр обратил внимание, что на небе отсутствовали признаки войны. За отступающими раскатами бури не было видно кораблей, только звезды и яркая мерцающая полоса Красного Шрама. Вокруг воцарился мир.  Дыхание Данте стало тяжелым. Сердца постепенно замедлялись, тело похолодело. Осколок меча Повелителя Роя с каждым вздохом врезался ему в ребра. Кровь струей вытекала из его тела, слишком сильной, чтобы его клетки Ларрамана успели свернуть ее. Когда тело магистра стало неметь, бронекостюм наконец-то отключился, дисплей шлема погас. Умирающая броня стала его могилой, но магистр был спокоен более чем когда либо за все эти столетия.  Так заканчивалась его служба длинной в полторы тысячи лет. Он отдал Империуму десятки жизней и ни разу не пожалел об этом. Данте улыбался. Он сделал все возможное. Он выиграл человечеству еще несколько лет. В этом были его амбиции, и он исполнял их сотни тысяч раз.  В уголке его глаза воцарилась тьма. Магистр помнил времена, когда он был близок к смерти, в первый раз, когда он умирал от жажды на Великих соляных пустошах, в молодости, во время испытаний. С того времени было еще множество подобных случаев, но этот был последним. Данте был уверен в этом, и был рад этому.  Он точно знал, что не был тем золотым воином, описанным в Свитках Сангвиния. Магистр гадал, кем был тот человек, которого упоминал примарх.  Последние сотни лет Данте убеждал себя, что именно он – тот о ком говорил Сангвиний, и что ему необходимо выполнить последнее важное задание. И теперь это оказалось неправдой. Насколько он был ослеплен этой идеей.  Его кровь залила пески Ваала. Данте рассмеялся. Тьма надвигалась на него. И он с приветствовал ее раскрытыми объятьями.