52
правки
Изменения
Перейти к навигации
Перейти к поиску
Он взмахнул дао, и перерезанная шея Мортариона взорвалась чёрной желчью, а затем Джагатай рухнул в варп-вспышку, которая на короткое время превратила посадочную площадку в самый яркий объект на планете после истерзанной души самого Императора.
<br />
== ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ==
'''Погребальная песня'''
'''Обвал'''
'''Тихоня'''
Он всё понял. Сразу, как только это произошло.
Шибан был далеко от места происшествия, увязнув в бою на подступах к орбитальным батареям. Белые Шрамы продолжали ожесточённо сражаться с Гвардией Смерти за орудия, которые молчаливыми рядами простирались вдаль. Летали болт-снаряды, мелькали клинки, обе стороны напирали друг на друга, однако Шибан всё понял.
Это было похоже на взрыв вихревой бомбы, который втягивает в себя всё вокруг, оставляя после себя лишь немой шок. Воины с обеих сторон оступились, в нерешительности посмотрели наверх, словно их примархи могли появиться там каким-то образом, но, конечно же, не могли, и уже никогда не смогут.
Предатели застыли на месте. Их молчаливое сопротивление сменилось неким недоумением, они потеряли темп наступления по причинам, постичь которые их вялые умы были не в силах. Они почувствовали уход своего господина – не смерть, а именно ''уход'' – как будто он просто решил вдруг ни с того ни с сего оставить их. Волна концентрированной энергии прокатилась по Гвардейцам Смерти и рассеялась, эхом пронеслась по длинным холлам и вырвалась из гигантских вентиляционных отверстий космопорта – истраченные силы, напрасные старания.
На физическом плане ничего не изменилось. Но теперь Несломленные больше таковыми не были. Они были связаны с варпом многообещающими сделками, союзами и обязательствами, и что-то пошло не так, случилось что-то непредвиденное, необъяснимое, способное положить конец.
Для Белых Шрамов всё было совершенно иначе. Первым ощущением был сильнейший шок – обжигающий разряд, пронзивший сердце и внутренности каждого воина, боль внезапной потери, мгновенно охватившая всех. Закалённые в боях воины, привыкшие к любым лишениям, согнулись под тяжестью горя. У них не было сомнений в том, что произошло – для каждой души это было так же ясно, как если бы это случилось прямо у них на глазах.
Его больше нет. Его свет погас. Его больше нет.
Шибан чувствовал, как земля уходит из-под ног, ощущал себя сорванным с якоря кораблём, чувствовал, как падает клинок из рук. Шибан тяжело рухнул на колени в разлагающуюся жижу. Одно мгновение он не видел ничего, кроме черноты, без конца и края простирающейся во все стороны. Казалось, будто чьи-то холодные когти вцепились в грудь и вырвали оба сердца, похитив вместе с ними все надежды и стремления, всю жизнь.
Он слышал крики, разносящиеся по полю боя, заглушающие вопли неверия и ужаса, и смутно понимал, что каждый Белый Шрам, где бы он ни находился, в гниющей камере или пещере, наполненной миазмами, испытывает то же, что и он. Воин легиона был не просто солдатом, принятым на службу, которому вручили монету Императора и дали в руки болтер. Благодаря варп-технологии и генной инженерии устанавливалась неразрывная связь воина со своим прародителем, который являлся его прототипом, как по темпераменту, так и по духу. Эта связь была больше, чем преданностью, больше, чем сыновним долгом. Она была всем, что было в жизни воина.
Это было невыносимо. Шибану хотелось запрокинуть голову и докричаться до самых звёзд, чтобы выплеснуть им свою невыразимую боль.
Но он также был ханом орду, носителем пламени, к нему были обращены взоры остальных.
- Ты – Тахсир, - говорили они.
- Ты – Восстановитель.
Так больше не могло продолжаться. Он не мог позволить себе предаваться отчаянию. Шибан заставил себя подняться, пошатываясь, и открыл глаза – мир вокруг него превратился в ночь, чёрную, как смоль, став ещё более ненавистным, ещё более пустым и холодным, чем прежде.
И снова клинок в его руке, в его крепкой хватке, как и тогда, когда каган пробил первую брешь в стене, когда восторг Шибана был таким же глубоким, как сейчас была тяжела его потеря.
- Дамарг! – взревел Шибан.
Это слово имело на хорчине только одно значение, только один сакральный смысл. Смерть. Смерть не от старости или болезни, а смерть в бою от руки врага; смерть, требующая отмщения, чтобы причина гибели не была напрасной. Это скорбное заклинание звучало на лугах Чогориса с незапамятных времен, являя собой хвалебную песнь непокорности, чести и преданности, которую знал, понимал и почитал каждый, кто держал меч в руках. Это слово произносили вслух, когда погиб Гийахун, когда погиб Цинь Са, когда погиб Есугэй, а теперь его произнесли в честь величайшего из них.
- Дамарг! – снова прогремел Шибан, мощным голосом выкрикивая слова, как обличение, на всю мощь воксмиттеров, он смело продвигался вперёд, презрев любую опасность, но теперь радостное возбуждение первой атаки сменилось холодной расчётливостью.
Все воины Белых Шрамов вокруг него, услышав древний язык своего родного мира, звенящий под сводами космопорта, поднимали головы и тянулись к своим клинкам.
- Дамарг.
Теперь заклинание, вырываясь сначала из десятков ртов, потом из сотни, из тысячи, мрачным эхом отзывалось среди потрескавшихся стен. Хор голосов слился в устрашающий ритм. Белые Шрамы выкрикивали его в унисон, снова и снова, не добавляя к нему ничего другого, они наступали открыто, уже не используя укрытия, их сжатые кулаки были крепче адамантия, а сердца разрывались от не поддающейся описанию ненависти.
- Дамарг.
Враги не отвечали. Они всегда были молчаливы в бою, едва замечая тех, с кем сражались, но сейчас они в оцепенении смотрели на то, что к ним приближалось – то была единая картина, сложенная из абсолютной ненависти, абсолютной решимости, абсолютной преданности. Варп, который привёл сюда их повелитель, теперь вытекал из каждого помещения, прорываясь, словно поток, сквозь разрушенные стены и разливаясь по равнинам. Там, где Белые Шрамы мгновенно воспрянули духом с помощью ужасной и холодной как лёд ярости, решимость неожиданно покинула Гвардию Смерти.
Остатки подразделений Терранского Бронетанкового продолжили операцию, их растерянные командиры понимали, что лучше не спрашивать о том, что происходит, они знали только то, что нужно выполнять свой долг, и то, что с теми, с кем они сражались бок о бок, происходит нечто поразительное. Замигали целеуказатели, заработали двигатели, длинные стволы орудий снова разворачивались к своим целям.
Шибан едва замечал происходящее. Так же, как и те, кого он вёл за собой. Их внимание целиком было устремлено вперёд, на своего врага, свершившего такое, и которого теперь ждало их возмездие. Сыновья Великого Хана, они шли открыто, подвергаясь ответному огню, который теперь открывался время от времени.
Шибан потянулся к шлему, разблокировал замки, снял его и прикрепил к доспеху. Его воины сделали то же самое. Все, как один, подняли клинки, приставили их к шершавой ткани лица и провели краем лезвия. Раскрылись старые шрамы, и свежая кровь свободно потекла по открытым щекам. Они вдыхали ядовитый воздух и наслаждались его горечью. Они устремили взгляды на ряды врагов, и каждый Белый Шрам, как повелось с незапамятных времён, направил свой окровавленный клинок безупречно отлаженным движением на выбранную цель.
Их последний крик заставил содрогнуться сами пещеры, затрепетать воды, треснуть железо и разбиться стекло.
- Дамарг!
И они ринулись в атаку, движимые лишь безграничной ненавистью, проносясь по руинам лавиной цвета слоновой кости, золота и багрянца, неудержимые и необузданные; возмездие, обрушившееся с небес; повелители бури; несущие смерть.
Она всё увидела с воздуха. Они находились на расстоянии в несколько километров, пробираясь сквозь бурю, экраны переднего обзора не показывали ничего, кроме летящих навстречу грязи и пепла, но Илья откалибровала сенсоры таким образом, чтобы они давали ей прямое сканирование с объективов в носовой части. Соджук делал всё возможное, чтобы спасти их от столкновения с верхушками шпилей, а Илья неустанно вглядывалась вперёд, отчаянно ища хоть какие-то признаки того, что происходит в космопорте.
Появилось первое изображение, подрагивающее и зернистое, скользящее по оптическим приборам, которые никак не могли отцентрироваться. Но даже одно некачественное изображение могло показать обширные разрушения, мощные взрывы, пожары, полыхающие и разрастающиеся на всех уровнях. Как и другие части некогда великолепного Дворца, космопорт Львиные врата теперь представлял собой дымящуюся развалину – растрескавшуюся гору, чума поглотила её, а повреждения конструкции космопорта были критическими.
И на какое-то время это было всё, что они могли получить. Соджук добавил мощности боевому кораблю, сколько смог, и, набирая скорость, последовал по маршруту, по которому ранее продвигались подразделения Терранского Бронетанкового, о чём свидетельствовали сотни сгоревших корпусов, которыми были усеяны пропасти внизу. Постепенно космопорт стал вырисовываться на горизонте, вырастая из клубов дыма и смога, его угольно-черный силуэт освещался неестественными зелеными отблесками и чистым светом от детонации взрывчатых веществ.
Но потом Илья увидела. Это невозможно было не заметить – любой, кто находился в радиусе ста километров от космопорта, чтобы там не взрывалось или разрушалось вокруг него, увидел бы это. Полупрозрачная сфера бледно-зеленого цвета бесшумно выплывала с западных посадочных площадок, раздуваясь с пугающей скоростью и волоча за собой крутящийся калейдоскоп призрачных молний. Ещё секунда, и звуковые волны достигли корабля – мощный, оглушительный гул, за которым последовал неистовый рёв воздуха, чем-то напоминающий раздирающий крик. А затем «Громовой Ястреб» попал в турбулентность – яростный шквал ветра, раскаляющий атмосферу, подхватил его и, закружив, швырнул в сторону ближайшей жилой башни.
Благодаря высшему пилотажу Соджук превосходно справился с турбулентностью, сохранив им обоим жизнь. Много позже Илья узнает, насколько тяжёлым был для Соджука этот момент, и как он почти полностью потерял контроль над собой от шока и ужаса, нахлынувших на него, но тогда она знала только, что случилось нечто страшное, и они находятся ещё слишком далеко и ничего не могут с этим поделать.
- Держи курс! – крикнула Илья, отчаянно пытаясь улучшить визуальную картинку, чтобы понять, что же произошло.
Ей удалось приблизить изображение западного фронта, представляющего собой огромную массу нагромождённых друг на друга посадочных платформ, многие из которых достигали километра в ширину и крепились к гигантским причалам, уходящим в небо на сотни метров. Увиденное потрясло её до глубины души.
В приглушенном свете мерзкого зеленого цвета платформы падали, скользили, трескались и рушились, превращаясь в огромный оползень из рокрита. Раздавались вторичные взрывы, взрывались резервуары с прометием. Целая стена крепости рушилась, оседая с величественной неторопливостью, хотя вблизи разрушение должно было ощущаться как конец всего мироздания. Ветер всё ещё трепал «Громовой Ястреб» и продолжать завывать. Хотя было трудно что-либо разглядеть среди всего этого хаоса и дрожания объектива, Илье показалось, что среди обломков она увидела что-то невероятно яркое и пылающее, похожее на карликовую звезду в центре её аккреционного диска.
Обрушение медленно остановилось, выбросив в воздух горы статической пыли. От необъятного западного крыла космопорта остался лишь длинный, почти с километр, желоб, искрящийся остаточными взрывами и окончательно разрушающийся.
Какое-то время Илья не могла подобрать слова. Каким-то образом она знала с полной уверенностью, кто был в центре этого кошмара.
- Доставь нас туда, - всё же сказала она.
Соджук ни разу не взглянул на неё. Полет в одиночку в этой неестественной буре требовал от него полной концентрации.
- Мы не сможем туда приземлиться.
- Тогда садись как можно ближе, - огрызнулась Илья, её собственный голос донёсся до неё словно издалека. Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, и сердито смахнула их. Она должна сосредоточиться, должна быть предельно собранной.
Невероятно, но Соджук смог ещё немного набрать скорость, и теперь пилотировал с холодным и яростным безрассудством. Шторм бушевал, но Соджук боролся с ним, словно мог разорвать удерживающие его путы встречного сопротивления одной лишь своей яростью.
Илья вернулась к пульту управления связи. Колоссальный всплеск атмосферных помех вывел из строя большую часть приборов, но, как ни странно, частично устранил и сильное подавление связи, которое преследовало лоялистов столько недель. Илье удалось получить кое-какие сигналы локатора и даже уловить обрывки связи с отрядом.
- Дамарг!
- ..марг!
- Дам…рг!
От этого слова по спине пробежал холодок. Она знала, что оно означает. Хорошо знала.
Иногда ненависть может накрыть как волна. Может захлестнуть целиком и подтолкнуть на невероятные поступки. В этот момент Илья так отчаянно хотела сделать что-то подобное. Она хотела приказать Соджуку направить «Громовой Ястреб» прямо на остатки тех, кто был виновником содеянного.
Но она не дитя Чогориса. И не член легиона, сколько бы раз ей об этом ни говорили.
Она – их почётная гостья. Она – мудрая, которую они почитают. И прежде всего, как сказал ей Есугэй в последнем ужасном сообщении из Тёмного Стекла, она – их душа.
- Диапазон для вещания передачи, - сказала она, её пальцы снова быстро и решительно запорхали над пультом управления. – Я должна быть там.
Каска услышал этот звук, когда они продвигались по уровням. Звук, непохожий ни на что прежде – словно душераздирающий крик ребёнка, вырванного из родительских рук, только более глубокий и сильный, и далеко не человеческий.
Экипаж уже несколько часов напряженно работал над подъёмом. Каска был измотан, как и остальные. В обычных кампаниях, когда появлялась возможность выйти из боя, они открывали люк, чтобы впустить в немного воздуха, или выбирались из тесной кабины, когда это было безопасно. Но в этом месте никогда не было безопасно, любая приоткрытая щель была смертельно опасной, и поэтому члены экипажа всё время потели, задыхались и изнывали от жары и вони. От этого можно было сойти с ума. Временами хотелось просто вырваться из этой кошмарной клетки и размять ноги, и требовалась вся сила воли, чтобы оставаться на своём месте, терпеть рёв, дым и смрад, которые испускал двигатель и просто продолжать двигаться дальше.
Несколько раз с помощью Белых Шрамов, жизнь которых не зависела от корпуса танка, экипаж «Айки 73» смог дозаправиться и набрать воды, перекачивая необходимое из захваченных бункеров или среди других обломков. Так что они были живы, могли передвигаться, но не более того. Блоки питания лазерных орудий достигли критического уровня, и в запасе у Мерка оставалась лишь горстка снарядов. Тяжелее всего пришлось Дреси, которая вела танк почти без перерыва с момента, когда они пересекли границу ворот Колоссов, и теперь едва реагировала на приказы, она просто молча оставалась на своей позиции, словно приклеенная к сиденью и панели управления.
Фош притихла, что было ей совсем не свойственно, при этом на молчаливого Яндева, происходящее, казалось, не произвело впечатление. Что касается самого Каски, то он чувствовал себя в постоянно угнетённом состоянии духа. Ему, как никому другому, было хорошо видно, с чем им приходилось сражаться. Именно Каска вёл наблюдение за битком набитыми полями битвы, вглядывался в их лица... тех существ, и отдавал приказы по продвижению. Присутствие рядом с ними Белых Шрамов, которые не давали развалиться наступлению, не заставляло Каску чувствовать себя лучше.
Как говорилось, пехота презирала танкистов, потому что им никогда не приходилось смотреть врагу в лицо. Эти обвинения всегда были несправедливыми, но сейчас они были несправедливыми вдвойне. Каска смотрел на лица, на которые ни один человек в здравом уме никогда не должен был смотреть. Если ему удастся выбраться отсюда живым, он будет видеть эти лица до конца своих дней.
Однако нужно было двигаться дальше. Хан Белых Шрамов, называющий себя Джангсаем, гнал их вперёд что есть силы. Космический десантник мог передвигаться по любой местности гораздо быстрее боевого танка и мог продержаться гораздо дольше. Воины легиона больше не укрывались в тени грохочущих корпусов машин, они рвались вперёд, отыскивая пути вверх в западном направлении. По отдельным комм-сообщениям Каске стало ясно, что сотни отрядов Белых Шрамов используют ту же тактику, только командир не имел ни малейшего представления о причинах этого – он лишь предположил, что какая-то важная цель требует поддержки.
Большинство крупных подъемников, таких, которые перемещали целые секции пустотных кораблей, были повреждены или небезопасны для использования, но обнаружилось несколько, которые Джангсай счёл достаточно подходящими, и поэтому подразделение «Айки 73» поднималось группами по четыре единицы за раз. Это позволило им намного опередить остальных, которые были заняты поиском незабаррикодированных пандусов, и то и дело натыкались на вражеские формирования или засады этих зловредных тварей-недоксеносов.
Путь наверх бил по нервам, они поднимались, сгрудившись в трясущемся корпусе «Айки 73» и вслушиваясь в пробирающий до костей скрип конструкции, которая испытывала огромное напряжение. Если эти шахты обрушатся, то все они окажутся погребёнными заживо, обречёнными на медленную мучительную смерть от удушья.
Однако они всё же добрались до верха, в несколько заходов, пока двадцать воинов Джангсая и пятнадцать единиц техники снова не возобновили движение, направляясь вверх по длинному крытому съезду к первой из открытых посадочных площадок на западном фронте.
«Айка 73» не успела пройти и полпути, когда раздался крик. Гул от шума разрушений начал нарастать некоторое время назад, но сейчас слышалось нечто иное – нечто похожее на крики, которые издавали недоксеносы, когда их разрывали на части. Каска даже на время вытащил бусину связи, чтобы не сойти с ума. Сразу после того, как раздался крик, мир вокруг них начал рушиться. Стены вспучивались, каменная кладка пошла трещинами, а металлические подпорки выдирало с корнем.
- Оно падает! - крикнула Фош.
- Что падает? - требовал пояснений Мерк, не имея возможности приблизиться к передней смотровой щели.
- Гони! – завопил Каска. - Полная скорость! Выводи нас отсюда!
Каждый командир в эскадроне принял аналогичное решение. Белые Шрамы тоже побежали, двигаясь вверх по съезду к платформе, пока вокруг них рушилась каменная кладка.
Поверхность под гусеницами танков начала трескаться и пошла волнами, отчего машины раскидало в стороны. Каска в очередной раз врезался головой во внутренний изгиб турели, а Яндев, подпрыгнув на сиденье, больно ударился о бронеплиту над собой. Двигатель заглох, когда водитель ошиблась с передачей, и Дреси сражалась с приборами, пока не запустила его.
Каска снова вставил в ухо бусину связи и прильнул к перископу, стараясь раскачиваться в такт движениям танка, хотя мышцы ног и так были перенапряжены и ныли, как никогда раньше.
- Проходим! – объявила Фош, чей прицел давал более устойчивую картинку.
- Водитель, держи скорость, - предупредил Каска, обеспокоенный тем, что проём на противоположной стороне выглядел очень нестабильным. Там бурно клубились облака каменной пыли, что означало, что что-то действительно очень большое спускается на них сверху.
- Святой трон..., - пробормотал себе под нос Мерк, хватаясь потными пальцами за казенник.
Наконец они вырвались наружу, вылетев из туннеля с низкими сводами, и, подпрыгнув на груде свежих обломков, впервые с начала штурма оказались под открытым небом.
– Орудия к бою, - отдал приказ Каска, выискивая цели. – Огонь по моей команде.
Но целей не было. Не было вообще ничего. Это место представляло собой жуткий погром даже в сравнении с тем, что Каска видел на протяжении нескольких недель подряд. Находясь на узкой площадке, он мог видеть лишь возвышающиеся насыпи из полуразрушенных рокритовых плит, каждая толщиной тридцать метров и более, сложенных друг с другом, будто осадочные пласты скального грунта. По плитам, испещрённым рытвинами и покрытым зарослями искорёженной арматуры, потрескивали молнии. Вся эта громада продолжала двигаться: с нависшими над ней клубами пыли она скрежетала и раскалывалась, словно ускоренно развивалась некая тектоническая катастрофа, под глубокий грохот обрушения целого участка крепости.
Все танки успели выбраться из туннеля, хотя им пришлось двигаться на полной мощности, чтобы не попасть под очередной обвал. Белые Шрамы ни разу не замедлились – они прыгали вверх по шатким откосам и перескакивали через щели между раскалывающимися платформами. Для бронетехники пробираться вперёд было труднее, но не невозможно. «Айка 73» вела за собой остальных, поворачивая, газуя и переваливаясь через постоянно изменяющийся ландшафт. Уже не в первый раз Каска удивлялся, как Дреси вообще на такое способна. Она действовала как машина.
- Держи хана в поле зрения, - велел ей Каска. – Я свяжусь с ним, если смогу.
Оседание огромных масс постепенно останавливалось, выбрасывая в воздух всё новые пылевые облака, хотя при этом наверху вихрь продолжал бушевать, заливая пустые каменные плиты зеленоватым бледным светом, который переливался и скользил, словно осквернённый лунный свет по воде. Эскадроны с трудом прокладывали путь, следуя за пехотой, постоянно рискуя не вписаться в крутой поворот и сорваться на террасы глубоко вниз на сотни метров.
Через некоторое время командиру удалось подключиться к каналу связи, который использовали Белые Шрамы. Связь прерывалась и шла на непонятном для Каски языке, но кое-что он уловил. Помехи поистине сокрушительного характера, которые так долго доставляли им серьёзные трудности, похоже, стали немного ослаблены, несмотря на продолжающиеся разрушения.
Прослушивать сигналы было нелегко. Белые Шрамы были совсем на себя не похожи. Они были... в ярости? В бешенстве? В отчаянии? Каска мог поклясться, что один из них едва ли себя контролировал, но разве это возможно – ведь это были космические десантники, а не линейные войска.
В конце концов, после изнурительно трудного перехода по продуваемому ветрами участку голого рокрита, Белые Шрамы снова собрались вместе, судорожно жестикулируя друг другу. Каска подвёл к ним свой отряд, чувствуя себя очень неуверенно в том, что происходит.
Но, даже поравнявшись с космодесантниками, даже отдав приказ остановиться и дав Дреси столь необходимую передышку, Каска всё ещё не понимал, что происходит. Он не мог получить в перископ достаточный угол обзора, который дал бы ему возможность определить, вокруг чего сгруппировались воины легиона. Они оставались возбуждёнными, странно нерешительными, что казалось невероятным для Каски, поскольку их характер всегда предполагал решительность и отсутствие волнения.
- Мы на открытой местности, - сухо заметил Яндев, оторвавшись от прицела. Каска заметил, что над его правым глазом зияет длинная рана, полученная в результате последнего боя. - Может, подумаешь об этом?
Передний наводчик был прав. Все танки сейчас стояли на холостом ходу, открытые для обстрела, и к тому же поверхность участка под ним была крайне нестабильной, готовой расколоться или даже полностью обрушиться.
- Подведи нас ближе, - приказал Каска. Только медленно. Очень медленно.
Дреси приблизила танк, и Каска снова взялся за перископ. Яндев и Фош сделали то же самое. Каске показалось, будто он смог разглядеть на платформе что-то неподвижное, растёкшиеся пятна крови и множество осколков разбитой брони.
- Это один из них, - сказала Фош.
- Мёртвый, - заключил Яндев.
- Трон, - произнёс Каска, поворачивая перископ, чтобы получить лучший угол обзора. – Это не один из них. Этот слишком большой. Это...
Он остановился на полуслове. Фош оторвалась от прицела, чтобы посмотреть на командира, её лицо посерело, как только она всё поняла. Даже Яндев, казалось, потерял дар речи.
- Что это? - спросил Мерк.
Каска не ответил. Он не осмеливался произнести это слово.
- Этого не может быть, - сказала Фош.
- Чего не может быть? - ворчал Мерк.
- А ты откуда знаешь, что не может? - ответил Яндев, обращаясь к Фош. - Ты когда-нибудь такое видела?
- Да откуда она видела, - наконец заговорил Каска. Трон, это кошмар какой-то. Нужно было немедленно что-то делать, иначе они все здесь погибнут. - Дреси, займись приборами слежения и найди нам путь вниз. Наводчики, не спускайте глаз с прицелов. Мерк, заткнись. – Затем он переключил канал-связи на передачу.
- Мой господин хан, - голос Каски слегка дрожал, как бы он ни старался его контролировать. - Можем ли мы помочь вам?
Какое-то время ответа не было. Не было даже намёка на то, что Каску услышали. Затем Джангсай медленно повернулся лицом к корпусу танка.
- Здесь пострадавший, - ответил он на готике каким-то деревянным голосом. - Тело нельзя оставлять.
Почему они не могли взять его с собой? Каска был свидетелем того, как космические десантники переносили на себе тела раненых товарищей на значительные расстояния. Но с другой стороны, то, ''что,'' он видел, а телом это трудно было назвать, выглядело просто ужасно. Возможно, оно может развалиться на части, если они попытаются даже поднять его.
Каска отключился от открытого канала.
- У них раненый, - сообщил он команде.
- Он сюда не войдёт, - немедленно ответил Мерк.
Яндев фыркнул.
- Он не поместится. Говорю вам, это..., - начал он.
- Они наши союзники, - возразила Фош. - Они хотят его забрать. Надо помочь.
- Но что мы можем сделать? - сказал Каска раздражённо. Они не могли просто так оставаться здесь.
Когда заговорила Дреси, это застало всю команду врасплох. Каска поймал себя на мысли, что едва знает, как звучит её голос. Оказалось, что у Дреси альбийский акцент.
- В пятистах метрах внизу есть твёрдый грунт, - сказала она. – Я проложила курс, и мы можем следовать ему, пока что. – Она посмотрела на Каску. – Они не оставят тело. Они знают, что не смогут перенести его, даже на малое расстояние, не причинив ещё большего вреда. Возможно, они правы. Даже если, несмотря на ядовитую атмосферу, мы раскроем все люки, оно не поместится ни в один из наших транспортов, потому что не соответствует базовым человеческим размерам. Но его можно разместить наверху. Будет место прямо за башней, если развернуть главное орудие, уложим его над баками фильтрации воздуха, а воины могут разместиться по обе стороны и закрывать его, как щитом. Если мы будем действовать осторожно, то сможем перевести его.
Какое-то время Каска просто смотрел на неё. Как и все остальные.
За водительскими очками и защитной маской трудно было разобрать выражение лица Дреси, но по её тону можно было понять, что она всё просчитала.
- Сержант, вы должны сами предложить им эту идею, потому что сейчас они не в себе, - добавила она. – Им это может не понравиться. Но другого выхода я не вижу.
Каска глянул на Фош, она пожала плечами. Яндев недоверчиво хмыкнул и покачал головой. Мерк, в кои-то веки, не нашёлся, что сказать.
Каске действительно следовало разузнать, откуда вообще взялась Дреси. Нужно было найти время, чтобы поговорить с ней раньше. Знать свой экипаж – это такая элементарная вещь. Проклятье, всегда найдутся такие вот тихони.
Но об этом потом. Враг всё ещё контролировал большие участки территории и мог появиться в любой момент. Конструкция, на которой они остановились, могла вот-вот рухнуть. Любая катастрофа могла разразиться неожиданно, а они всё это время просто стояли на одном месте, не в силах принять решение.
Поэтому, обдумав всё ещё раз, Каска включил канал связи на передачу.
- Мой господин хан, - осторожно начал он. - У меня есть предложение.
[[Категория:Ересь Гора: Осада Терры / Horus Heresy: Siege of Terra]]
[[Категория:Ересь Гора / Horus Heresy]]
