Взгляд Эфренны метнулся к Каусту, и тот понял её без слов. Он погрузил пузырёк в отверстие своего дыхательного аппарата, провернул его и жадно вдохнул хлынувшие оттуда сверкающие пары.
Кауст был лжепророком, притворным искателем знамений, чьё прозрение исходило лишь от фрагментированной силы проблесков Эксельсиса, но его чувствительность к этим кратким вспышкам откровений была сильнее, чем у большинства. Он был целиком и полностью предан запасу купленных Эфренной предвещаний и с упоением следил за нитью её собственной предполагаемой судьбы. Он жаждал узреть её будущее почти так же сильно, как и она сама.
— Когда мы миновали врата владения, я говорил, что ваш час скоро настанет.